— Связать.
Мне связали руки за спиной и вывели из темницы, оставив бесчувственное тело оракула лежать на холодных камнях. Прим нес Пуша за шкирку, как ненужную плюшевую игрушку. По узкому проходу нас вывели в огромный зал с источником, возле которого возвышался высокий трон из красных булыжников с золотистыми подушками. Помпезно, подумала я, не то, что у Пелии. У той ложе больше походило на софу. Голова раздавалась болью с каждым шагом. Хорошо меня приложили.
Хранитель передал отмита в руки одного из охранников, а сам сел на трон. Щелкнул пальцами свободной руки.
— Помни его немного.
Амбал потряс отмитом и со всего размаху ударил кулаком по мордочке.
— Немного! Не переусердствуй.
Тот разжал кулак и размашисто несколько раз отхлестал домового. Кровь хлынула из маленького черного носа.
— Инфин, отмит! — напомнил Прим.
— Не дождешься! — стоял на своем бедный Пушик, и запищал. Охранник заломил ему лапу, послышался хруст тонких косточек. Я не выдержала.
— Хватит, сволочи!
— Что за дерзкую девчонку ты привел с собой? — поинтересовался Прим и повернул голову в мою сторону, — зря ты своими ножичками махала, сумрачных ими не убить. Правда некоторых ты успела отправить обратно в кокон, но я выпущу еще пару сотен. Когда придет время.
Я промолчала, продолжая судорожно вспоминать слова наставника. Ну, давай, же Саша. Прямая угроза. Прямая угроза. Сосредоточение на нападение. Я распрямила ладони за спиной. И... ничего. Черт!
Прим заерзал на троне, поманил амбала с Пушем.
— Может, мы позабавимся с твоей подружкой, раз ты так упрямо молчишь? Как думаешь, выдержит она всё, что я проделал с оракулом? — он выхватил Пушика и повернул мордочку отмита ко мне.
Ну, уж нет, спасибо большое. Зажмурилась и попыталась возродить воспоминания о событиях в лесу. Огромную тушу в прыжке, разинувшую пасть. Доли мгновения, сулящие неминуемую гибель. Привычное покалывание в подушечках пальцев, и почувствовала, как ногти вытянулись. Поддела петлю веревок и прорезала их стальной иглой. Те бесшумно опали на пол. Вонзив каждую пятерню прямо в глотки призрачным охранникам, стоящим возле меня, прошипела:
— Твои жалкие бугаи не помогут тебе. Отпусти Пушика.
Сумрачные захрипели и исчезли, освобождая мои пальцы от своей плоти. Раздалось несколько щелчков, и между ними пробежали яркие электрические заряды.
Лицо Прима пораженно вытянулось, и он отшатнулся, прижав к себе зверя:
— Осса?! Быть этого не может!!!
— Не все Овиры не слышат своих хранителей. Твоим планам не дано осуществиться. Я повторяю, отпусти Пуша, — я постаралась вложить в голос угрожающих ноток, — если не хочешь своей шкуре участи Коруна.
Глаза мужчины испуганно забегали. Повисло напряженное молчание.
— Если Овиры тебя разбудили, то почему же ты не пришла официально? Прячешься вместе с отмитом, зачем? — выдавил сквозь зубы рыжий.
— Не думаю, что обязана предстать перед тобой с помпой и фанфарами, — спокойно произнесла я. Спина взмокла от усилий удерживать заряды между ногтями, не позволять им втянуться обратно. Прим лихорадочно соображал, хмуро уставившись на меня.
— Я бессмертный, осса. Забыла об этом?
— Хочешь проверить? — я шагнула к Приму. Тот спрыгнул с трона и забежал за источник.
— Darsum Rack! — заорал испуганный хранитель. Источник полыхнул и вокруг него пополз дымок, сгущаясь и обретая форму застывших наготове мужчин. За несколько секунд помещение наполнилось не меньше полусотней одинаковых фигур.
Кранты мне, грустно подумала я, наблюдая надвигающуюся на меня толпу верзил, берущих меня в круг.
— Attodarsum! — скомандовал рыжий и несколько охранников бросились в атаку. Теперь мне не пришлось удерживать стальные когти. Вонзая их в приближающиеся тела, отбивалась, как могла. Пронзенные тела с шипением исчезали, уступая место новым. Пропустив несколько ударов, почувствовала страшную боль в руке. Прокатилась под ногами толпы, вскочила и полоснула по лицу ближайшего ко мне сумрачного. Второй рукой вонзилась в солнечное сплетение подскочившего противника и рванула в сторону, потянув по инерции проткнутое тело. Меня грубо пнули, попали по ногам, отчего я свалилась на пол. Посыпался град ударов, и я машинально закрыла голову руками, сжавшись в позу эмбриона. Пелена боли затуманила сознание. Почему нет взрыва? Ведь меня убивают! Где спасительная ударная волна?
— Довольно! — раздался приказ. Подхватив за руки, мое тело подняли над землей и поволокли в сторону источника. Когти предательски втянулись.
Тихий смех и противный голос донесся сквозь ускользающую реальность:
— Не дотянула ты до первой оссы, жалкое подобие.
* * *
— Ты заплатишь за всё, Прим.
— Где же ты взял бракованную оссу? По её красным волосам сразу понял, что дело тут не чисто. Оссы светлые, и глаза у них белесые. А тут какой — то гибрид. Ну да ладно. Зато повеселились. Признаюсь, я даже напрягся немного, когда она свои коготки выпустила.
— За Сашу ты заплатишь тоже, — со злостью выговорил отмит.
— Конечно, конечно, — небрежно махнул рыжий, — продолжим дознание?
Хранитель снова сидела на троне, Пушика приковали к столбцам возле источника. На него жалко было смотреть. Окровавленный, он тряпкой висел на цепях. Хотя, у меня наверняка вид был не лучше. Голова гудела, а за руки меня теперь держали по двое бугаев с каждой стороны. Стоящий за отмитом мужчина занес длинную плеть, собираясь обрушить удар на спину зверя. Я простонала.
— Остановись! Я принесу тебе инфин.
— Саша, нет, — пропищал Пуш. Грустно посмотрела на друга:
— Ты же понимаешь, что он добьется своего.
— Ха-ха-ха! Отлично! — заржал Прим, — сама осса доставит мне хран. Какая ирония. Вы боролись в великой войне против Коруна, пытаясь отобрать у него инфин. А теперь сами принесете.
— Очень смешно, — съязвила в ответ, — отпусти нас и я отдам тебе то, что ты хочешь.
Хранитель перестал смеяться и склонил голову:
— Инфин у тебя?
— Нет, но только я смогу найти его.
Тот потер подбородок.
— Хорошо. Согласен. Но отмит останется залогом твоего возвращения. И договор скрепим энергией.
Не совсем понимала, что это значит, но утвердительно кивнула:
— И позволишь мне забрать Августа. У тебя он точно не выживет.
— А у тебя? — хохотнул он, — ты же осса, так? Какая из тебя целительница.
— Не твое дело, хранитель. И Пушинакуус останется нетронутым до моего прибытия. Это мое условие.
— Не дерзи, осса. А то передумаю, — махнул охраннику, — отпустите её.
Пушик смотрел на меня с отчаяньем, мотал головой из стороны в сторону, призывая меня одуматься и отказаться. Но как я могла? Нас бы прикончили, а так появится шанс и отсрочка, чтобы придумать что-нибудь. Руки, держащие меня, разжались и я рухнула на пол. Понадобилось пару минут, чтобы снова смогла встать на ноги. Хорошо же мне досталось. Проковыляла к источнику. Прим важно сполз с трона и встал рядом:
— Даю тебе десять смен дня и ночи. Иначе отмит будет мертв.
Он взял мою руку и полоснул по кисти. Поморщилась. Держа руку над фонтаном, наблюдала, как кровь капает, теряясь в сгустках энергии. Мужчина поднес мою ладонь к своему лицу и слизал несколько капель. Потом брезгливо сплюнул. Меня передернуло. Что за идиотская процедура? Прим снова занес руку над источником и произнес:
— Хозим, Овир третьей эпохи, свидетель договора. Десять дней без власти над жизнью участника. Хозим свидетель, что осса... как тебя? — спросил он меня.
— Александра.
— Что осса Александра доставит инфин в руки второму участнику. Отмит оставлен гарантией.
— Пушинакууса не трогать.
— Обязуюсь сохранять здоровье и жизнь залога, — хохотнул рыжий.
И опустил наши руки внутрь энергии. Кисть обожгло, словно расплавленным металлом. Не выдержав боли, я выдернула руку. На ладони красными шрамами расползлась звезда. Хранитель вернулся на трон и пояснил:
— Это печать договора. Не исполнишь условия — и твое существование будет целиком в моей власти. С любой точки реальности. Неважно, где ты будешь находиться и на каком от меня расстоянии, одна моя шальная мысль, и твое начало раствориться в энергии Хозима. А ты умрешь, поняла меня?
М-да. Попала, так попала. Ничего себе, условия договора. Этой сволочи всё, а мне придется рисковать. Хотя, не то было наше положение, чтобы я могла сейчас с ним поторговаться.
— Забирай оракула и проваливай! Жду тебя через десять дней, — Прим довольно скалился, злой блеск в глазах не скрывал за собой крайнего удовлетворения хранителя.
Я обошла источник и обняла висевшего Пушика.
— Саша, что же ты наделала? — простонал тот.
— Я справлюсь, Пуш, — ласково прошептала ему в ушко, — теперь у нас есть десять дней. Или принесу этому гаду инфин, или придумаю что — нибудь.
— Скажи Кларе, чтобы проводила тебя до озера. С него до проклятых скал тебя проведет ориентир. Только не сбивайся, иначе погибнешь в острых пиках. Ориентир покажет безопасный путь, — очень тихо прошептал в ответ Пуш. Я поцеловала окровавленный носик.
— Пуш, разве у меня был другой выбор?
— Не думаю, что наши жизни того стоят. Но, наверно, ты права, милая Саночка. Удачи тебе.
— У меня всё получится. Не переживай... И держись...
— Хватит! — рявкнул Прим. Посмотрела на него с ненавистью. Ох, как же мне не хватало банального револьвера. Пара пуль избавила бы от проблемы в лице зажравшегося хранителя всю реальность.
Охранник отвел меня в камеру к оракулу. Я подобрала валявшиеся свиксы, села на пол и подтянула к себе бесчувственное тело. Обхватила ногами и рукой, второй занесла над головой портал и зажмурилась, представив себе уютную спальню отмитов.
Часть вторая. 'ХРАНИТЕЛЬ ЛАДИРА'
Глава 15. Неудачливая воришка
Густая плакучая крона вавилонских ив свисала, опустив блестящую листву в прозрачную воду озера. Тянущиеся вдоль основательно подтопленного берега деревья, закрывали своими гибкими желто — зелеными ветвями от яркого света Овиров. Причудливо скрученные листья гармонировали и сливались с молодой травой, плотно растущей у берегов. В нескольких метрах от водной глади поднимался туман, скрывая горизонт плотным серым облаком.
Я сидела, привалившись к широкому стволу многометровой ивы, и втирала в побитые бока обезболивающую и заживляющую мазь. Кларимисса потратила на мои раны только один лекулус, влив энергию остальных в полумертвого оракула. Мне же только срастили треснувшие ребра и плечевую кость. Качать энергию в храны, преобразуя её в лечебную, умел только Пушик. Поморщилась, переменив позу. Приятный прохладный ветерок с воды холодил ссадины. Рядом лежали свиксы, небольшой мешок с водой и провизией и небольшой чёлн, выдолбленный из сосны, с одним веслом. Как отмиты успели смастерить лодку под мой рост за те пару часов, что я провела у себя в комнате, до сих пор ума не приложу.
Закончив самолечение, достала ориентир. Ярко — голубая точка перемещалась по камню, словно стрелка компаса, указывая направление пути. Закинув вещи в долбленку, опустила лодку на воду, села в позу лотоса и оттолкнулась веслом от берега. Заплывая в туман, стало слегка не по себе. Немного закружилась голова, потому что густое молоко облака, обволакивающего все вокруг, скрадывало пространственные ощущения. Положив ориентир перед собой, я погребла по направлению светлячка. Клара предупреждала, что кроме меня никто не пытался доплыть до проклятых скал с озера, но я настояла на этом пути, доверившись совету Пушика. Как он там? Держит ли свое слово рыжий садист? Куда эти Овиры вообще смотрели, когда выбирали себе хранителя? Или это тысячелетняя жизнь делает из людей алчных чудовищ? Никакой, даже самый опасный хран не стоит жизни друзей и слез доброго и мудрого народа. Хотелось бы успеть выкрасть инфин и принести его в Дом до конца установленного договором срока. Пусть бы отмиты изучили его. Может, у них получилось бы изготовить какой — нибудь хитрый муляж, чтобы обмануть Прима и забрать домового, не отдав тому в руки желанную вещицу. Если бы у меня всё получилось, я добровольно отправилась обратно в первую эпоху, чтобы оповестить Пелию о коварных планах хранителя третьей. Да уж, планы были просто наполеоновские.
Прошло, наверное, около трех часов, когда я решила сделать перерыв. Туман и не думал рассеиваться, и плащ на мне покрылся мелкими холодными каплями. Но и без прохладцы мурашки ползали по всему телу. Гробовая тишина наводила на мысли о чистилище. Вспомнила не к месту описания буддистов, для которых оно представлялось как абсолютное ничто. Грандиозное ничто, заполненное ничем. И если бы не огонек ориентира, я бы сама уверовала, что не плыву в тумане, а переместилась в пристанище грешных душ. И, хотя у тех же буддистов пустота являлась источником творческого начала, окружающее меня бело — серое полотно энтузиазма не внушало. Руки ныли от непривычных однообразных движений, да и голод давал о себе знать противным урчанием в желудке.
— В загробном мире души кушать не просят, — приободрила себя и достала из мешка фляжку с водой и мягкие хлебные лепешки. Кинула один кусочек в воду. Никакого течения. Даже мелкая рябь от хлеба далеко не разошлась, и через мгновение вода снова стала гладкой. Жуть какая. Перекусив и отдохнув, поплыла дальше. Находясь в движении, не было так страшно.
Время тянулось безумно медленно. Туман чернел, становясь густо — синим и я поняла, что наступают сумерки и скоро совсем станет темно. Что — то подобное я предполагала, ведь на карте озеро казалось огромным. Сколько же придется плыть? Ориентируясь только на голубой огонек, устало загребала воду веслом, делая короткие передышки. Наконец, когда ночь вошла в полную силу, а глаза устали следить за мерцанием ориентира, я решилась на длительный привал. Уповая на судьбу, вытянулась в долблёнке, насколько позволяла длинна лодки. Подложила под голову мешок с едой и, закутавшись в сырой плащ, прикрыла глаза.
Проснулась от того, что замерзла. Да так, что зубы выдавали веселое стаккато. Ну, хоть глаза болеть перестали. Черная тьма и абсолютное отсутствие видимости нагоняли страху. Световых хранов я не взяла, а ориентир спрятала в нагрудный кармашек. Не хотелось светиться и рисковать быть замеченной. Прислушалась — тишина. Накрыв голову плащом, достала камушек и погребла дальше.
С рассветными лучами, туман начал потихоньку рассеиваться и я уже могла видеть воду на расстоянии нескольких метров от лодки. Это прибавило оптимизма и грести стало веселее. Когда по моим приблизительным подсчетом перевалило за полдень, я выплыла из противного облака и разглядела вдалеке черную полосу. Значит, до проклятых скал еще далеко, не меньше нескольких километров, а я уже не чувствовала рук. Свет Овиров припекал, плащ высох и стало даже жарко. По мере приближения, черная черта увеличивалась в высоту. После нескольких передышек и скудного обеда, я смогла разглядеть очертания скал, хаотично торчащих острыми конусами. Практически выбившись из сил, уже в сумерках я подплыла к огромному каменному терновнику. Даже невооруженному глазу было понятно об искусственном происхождении смертоносной стены. Длинные пики ветвились и разделялись на множество более мелких, усеянных острыми колючками игл. Потрогала одну — черный блестящий камень был холодным. Ударила свиксом и убедилась, что камень был еще и очень прочным. Кто мог сотворить такую защиту? Да тут даже муха не пролетит, застрянет или напорется на острие. Поводила ориентиром, но точка упрямо светилась только в прямом направлении, став очень яркой, как маленькое голубое солнышко. Вот засада! Дальше не пройти, неужели зря я тут спортивную греблю изображала?
