Но хохотнул.
— Я серьёзно...
— Ну... — протянул он, немного покривив губы, и убрал со стола ноги. — Я подумаю...
— Предложение действительно только сейчас — усмехнулась она.
— Раз вы так серьезны...— он улыбнулся и запустил в потолок игольно-острым рыбьим ребром, едва заметно кивая. — То я вынужден отклонить ваше предложение.
Она встала и пошла к выходу, выскользнув наружу. Через несколько минут, догрызя рыбину, он тоже вышел.
* * *
Маленький глиняный домик на окраине базара. В нем маленькая беленькая девочка вновь сидит на пуфике и пьет чай. Но на этот раз на столике стоит ещё одна чашечка. И ещё на столе, распространяя сильный запах сероводорода, в миске лежат несколько очень странного вида шаров, прикрытые тоненьким пучком какой-то сильно пахнущей травы. Но девочка не обращала внимание на запах, как впрочем и на его источник. Она пила чай и щурилась от удовольствия. Тяжёлая занавеска, закрывавшая вход, приотодвинулась и в помещение скользнул длинный бледный парень. Девочка чуть кивнула, приветствуя его и приглашая сесть рядом.
— Юная леди, тебе не кажется, что не вежливо начинать употреблять угощение, когда ждёшь дорогого гостя? — усмехнулся он, подходя и садясь рядом. — И что дорогого гостя встречают иначе, и иначе с ним обходятся.
Юная леди весело зажмурилась, широко улыбнувшись и хихикнув.
— А разве я должна тебя ждать? — она еще раз хохотнула. — Ты же отклонил мое предложение.
— Во-первых не надо притворяться, что ты мня не поняла, а во-вторых меня ждать надо...
— Почему?
— Потому что я один такой замечательный.
— Эт точно. А я еще замечательней — рассмеялась. — Чаю хочешь? — она взяла чайник и медленно, с большой высоты налила ему в чашечку.
— Ты же знаешь, я эту гадость не пью... — он нахмурился, посмотрел на столик, взгляд его скользнул по прикрытой веточками мисочке.
— Это не вежливо — не обращая на него внимания сказала она.
Но он ее не слышал. Глаза его удивленно расширились, в них заблистала радость.
— Это то, о чем я думаю?
— А ты думаешь? — хохотнула девчушка.
— Магам положено думать...Так это То?
— Да, это твоя вонючая гадость...Угощайся...
— Это не гадость — он бережно сдвинул веточку, еще бережнее взял странный шарик и отправил в рот.
Он старательно живал, при этом вокруг него образовалось такое амбре сероводорода, что у него самого, явно к этому привычного, слезились глаза, однако на лице была высочайшая степень блаженного счастья. Девчушка же насмешливо на него смотрела и пила чай. Запах ей явно не мешал.
— Так зачем я тебе понадобился? — спросил парень, наконец проглотив первую порцию и влюблено рассматривая зажатый в пальцах второй шарик.
— А что, мне нельзя позвать дорогого друга просто так в гости? — усмехнулась она.
— Дорогая моя леди, поверь мне, я достаточно долго знаю тебя, чтобы понять, что и в твоей жизни ни чего не происходит не просто "просто так", а без прямой нужды в этом для тебя. Так зачем я тебе понадобился на этот раз? — он отправил наконец лакомство себе в рот.
— О, ты такой милый, умный и проницательный...И еще симпатичный. Как думаешь, а у наши дети были бы такими же, как ты?
Желтые прожекторы глаз того полезли из орбит, он не рассчитал, выгнулся вперед, вдохнул и поперхнулся. И теперь он изгибался и дергался от кашля под громкий, звонкий, но злой смех леди.
— Знаешь, а я думала, что змеи не могут подавиться...— произнесла она, когда тот откашлялся и, с трудом давя ярость, ненавидяще на нее уставился.
— С твоими стервозными шутками не то что змея, даже улитка поперхнется...
— Ну, я так не думаю.
— Говори, что ты хотела.
— А может я тебя за этим и звала? — усмехнулась она, зачем-то ему подмигнув.
— А то я сейчас обижусь и уйду... — продолжил он, ее не слушая.
Она обижено накуксилась, а в следующий миг посерьезнела, даже ее лицо из детского будто стало много старше.
— Знаешь Тригера?
— Это тот дебильный тролль, что по своей дури тебе присягнул?
— Ну вообще-то это не тролль...
— Мне все равно...
— ...но в общем ты прав... — теперь уже она не заметила его фразы. — Так вот, этого идиота опять кинули...
— Ну и что?
— Причем он потерял целых двадцать золота из моего кошелька...
— И кто же его на этот раз облапошил? Какой-то придурок с какой-то тарахтелкой-пукалкой? — он меланхолично рассматривал уже третий шарик.
— Да не...У нас тут кажется что-то по серьезнее объявилось...Самозванки какие-то...
Тот с вопросом на нее посмотрел, наконец заинтересовавшись.
— Представляешь, у наст тут кокая-то дурочка вырядилась в мантию, понацепляла побрякушек и назвалась... — она сделала паузу, многозначительно улыбнулась и произнесла — Угадай как?
— Ирина Белая?
— Не, Демэния Десатт!
— Ну и что? От меня-то ты чего хочешь?
— Да всего-то найти эту идиотку и привести сюда...
— Ха! А тебе не кажется, что проще было бы просто подождать, пока ее не найдут те, к кем она себя причислила?
— Не обязательно...
— Так что же все-таки произошло? Я не совсем понял, с чего ты решила, что это интересно...
— Этот придурок встретил какую-то девчонку, поспорил с ней, нахамил...А потом она ему какие-то браслетики показала, а он с дуру ей поверил, решил что это эти — она сделала удар на слово "эти" — браслеты и с выпученными глазами принесся ко мне. Правда по его словам она и выглядела похоже...
Он хохотнул.
— Ну и что? Тебе-то это зачем? Или тебе так интересно и беспокойно дело и проблема, и честь семьи, которая тебя изгнала? — он усмехнулся.
Она странно на него посмотрела.
* * *
Она долго молчала, глядя на него, но как-то отрешенно, затем произнесла:
— Знаешь, мне конечно плевать на них, но я думаю, что полезнее было бы с ними хоть как-то помириться...потому что в прошлый раз...
— Да знаю я, какими угрозами тебе твоя бабка сыпала...
— Ну вот, поможешь?
— Не-а...
Она хмыкнула.
— И есть еще один вариант...
— Какой же?
— Это конечно глупо, ведь все знают, что те полоумные семейки давно передохли, но...
— Что но?
— У рода Десатт много Боковых и забытых ветвей. О них я могла и не знать...так вот...По какой-то нелепой случайности одна из веточек могла не завянуть и дать росток...Свежий, молодой, сильный...Десатт всегда остается Десатт, что бы не случилось. И, хотя это еще более нелепо, но этот отпрыск могла как-то найти какие-то артефакты своих родичей...Я имею в виду браслеты...
— Владелицей которых была Диффузия...А они точно вместе с ней не улетели в Никуда...
Девочка отрицательно покачала головой, цокая языком.
— Уж что-что, а это я знаю точно...Так вот, если это все же не совсем самозванка, то ее тем более надо сюда притащить...Тем более если она действительно что-то нашла.
— Ладно, это уже интереснее...И где она была?
— Знаешь такое заведение "Веселый вечерок"?
— Это которое с порталом в настоящую жопу?
— Фу...какой ты грубый...
Он нагло усмехнулся.
— Но можно сказать и так... Так что?
— Да ни чего...Я могу походить, поспрашивать у прохожих, может они ее видели, правда это могла бы сделать и ты...
— Ты думаешь, они бы со мной стали говорить?
— Да уж — о усмехнулся. -Но на ее месте я бы уже мотал отсюда полным ходом...
— Да уж...Но зачем-то же она приперлась?
— Это не мое дело...И еще...Я поцапался с одним завсегдатаем упомянутого тобой заведения...в общем несколько дней я не смогу туда и носу сунуть...
— Ты так его боишься?
— Знаешь...Когда у него пять дружков с дубинами заходят к тебе со спины, позвякивая талисманами, с ними мало что можно сделать...
— Нда...
— Ну я могу все же походить, поспрашивать...
— А что будешь делать, если ее здесь ни кто не видел?
— Неужели ты думаешь, что кто-то такой мог пролезть с Той стороны...
— А почему бы нет?
— Но это же безумие...
— И все же я просила бы тебя пойти и посмотреть, что с другой стороны...
— Ты предлагаешь мне каким-то чудом прошмыгнуть туда, а затем затащить ее обратно?! — он напустил фальшивого возмущения.
— Ну зачем же так грубо...лучше бы ей медленно приехать...Чтобы меньше стрессов и паники...
— И ты думаешь, что оно того стоит?
— Поверь мне. Или ты боишься, что у тебя ни чего не получится?
— Почему же? — он странно улыбнулся. — Но просто так только по чайнику колотят...
— Не беспокойся...
* * *
Наступила глубокая ночь. Но, не смотря на глубокую тьму, в плотном темном небе не было ни звезд, ни облаков, а только яркая фосфорическая луна. И, не смотря на наступившую тьму, мощеные улицы базара были заполнены жаром. И были полны народа. Ни кто и не думал закрываться, и только для предотвращения беспорядков и завлечения прохожих каждый лавочник и трактирщик вывесил огромный и очень яркий светильник рядом. Хоть, на самом деле эта мера слабо развеивала плотную, будто живую тьму воздуха. И душный воздух был заполнен все тем же гамом и шумом. С первого взгляда казалось, что только и сменилось, что свет на тьму, но это было не всосем так. Дневные торговцы пошли на отдых или по делам, оставив за собой ночную смену, и покупатели, прохожие тоже сменились. Они вели себя так же, как днем, то есть кутались, щурились, прятались от света. Вот только теперь они прятались не в блаженную прохладную тень от знойного солнца, а в столь же душную, как жар, тьму от слабых по сравнению с ним, и холодных фонарей. И точно так же, как тогда лишь редкие подставляли себя открыто зною, сейчас лишь редкие из тех, оставшихся еще со дня, тянулись, как бабочки, к почему-то холодному свету факелов и фонарей. Но в общей сложности это был все тот же живой и шумный рынок, пусть все и говорили много тише, но тьма много лучше разносит звуки. И среди этих, кутающихся фигур, вдоль теней и стен как-то все же сумела промелькнуть одна. Она шла окольными путами и горбясь, но шла неотвратимо к трактиру, на вывеске коего было написано "В'эс'элый В'эч'эрок". Не дойдя немного до двери, силуэт резко юркнул в сторону, в самую густую тьму у стены трактира. Там он распрямился, оправил плащ, еще плотнее в него закутался, и замер. Вскоре к трактиру подошли несколько поддатых парней. Темная фигура чуть дернулась и почти неслышно заговорила.
— Значит так, вы входите в трактир, строите очень злые рожи и даете в нос трактирщику. Ну а дальше драка, погром...все понятно?
— А с чего это мы устроим?
Темная фигура вытащила из-за пазухи несколько закупоренных винных бутылей.
— Потому что я ваш друг...Хороший друг...а меня там очень сильно обидел трактирщик...
— О!!! Дружбан! Тогда конечно!!! — крикнули парни, чуть с рукой не оторвав бутылки.
Поддатые люди тут же опустошили угощение, хохотнули, похлопали по плечам друг друга, затем их общего "друга", хрюкнули:
— Не дрейфь! — и ввалились в здание, попутно вышибив совсем недавно починенную дверь.
Послышались удары, треск, крики. Началась потасовка. Темный силуэт пригнулся, почти до роста кошки и юркнул в провал. В зале уже были перевернутые и сломанные столы, люди радостно мутузили и валяли друг друга, попутно ломая остатки уцелевшей мебели. Далеко у стены беспомощной грудой валялся припечатанный о стену трактирщик. Темный силуэт, невероятно фигурно варьируя между обломками и дерущимися, шмыгнул к противоположной двери. Но он у нее выпрямился и замер, пытаясь открыть замок, на который та была заперта. Почти ни кто этого не заметил, однако один человек все же его заметил. Он сумел-таки двинуть ближайшего нападающего в челюсть, нокаутируя, от второго увернулся и кинулся к человеку, ковыряющему замок. Он почти его достал, однако замок поддался, и его цель змеей юркнула в приоткрывшуюся щель, тут же захлопнув дверь. В результате этого кинувшийся больно впечатался в дверь, а ускользнувший опрометью кинулся от трактира в чащу. Однако получивший дверью быстро оправился, распахнул ту пинком и кинулся за ним.
* * *
Парень, пригибаясь к земле, зайцем несся через лес. Огромный плащ парусом раздувался за спиной, тормозя, и ему пришлось его скинуть. В воздухе белым огнем вспыхнули его волосы. За ним, ломясь как лось через кусты, несся, отдуваясь, мужчина.
"Да уж, выбрался" — думал парень. — "А этот зверь за мной все равно несется. Как только он меня учуял...Так, главное увести его подальше...".
Парень наконец оторвался и юркнул за дерево, тут же вскочив на него и залезая выше по ветвям, замер, всматриваясь и вслушиваясь. Вскоре, пыхтя, к дереву подбежал его преследователь. Он огляделся, ища свою добычу, грязно выругался, повернулся идти обратно. Тем временем залезший на дерево вытащил длинную толстую веревку, обмотал большую ее часть вокруг локтя, оставив небольшую длину, которую туго натянул между кистями, обмотав еще и вокруг запястий. Когда преследователь повернулся спиной, на него с дерева пригнул преследуемый, весом и силой прыжка посылая того слогами на встречу с лесной подстилкой. Горе-преследователь повалился с криком, и жестикулируя для равновесия, будто пытаясь взлететь, но до того, как его грудь коснулась земли, ему на шею легла тугая удавка из толстой веревки. Он захрипел, задергался и потерял сознание.
— Так то — со смехом сказал поваливший его, слезая с побежденного.
Он огляделся, размотал веревку, перекинул ее через ветку, на одном конце завязал затягивающуюся петлю, снабдив ту лишним тугим узлом, чтобы не распутать, и одел ее на шею поверженного, другой взял и привязал к стволу соседнего дерева, оставив такую длину, чтобы побежденный не дотянулся до узла. Затем он подошел к начавшему приходить в сознание мужчине, грубо пнул того, запрокинул голову назад, дергая за нос и заставляя открыть рот. В руке его блеснул пузырек. И тут же жидкость из него хлынула в глотку несчастного. Тот закашлялся, встал, кинулся на парня. Тот резво отскочил, веревка натянулась, заставив агрессора рухнуть, чуть не удавив себя.
— Значит это ты меня? — насмешливо сказал белобрысый, пиная упавшего. — Это ты меня выпотрошишь и на кол посадишь?
— Я с тебя шкуру живьем спущу и колесую! — прохрипел упавший.
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, что от тебя может быть польза...Знаешь...Из тебя получится отличный черный мерин — парень рассмеялся.
В глазах побежденного вспыхнул ужас и новая волна злобы. Он схватился за веревку на горле, стал пытаться ее стянуть, но противник что-то забормотал. Тут же тело мужчины пробила судорога. Конечности начали удлиняться и утончаться. Средние пальцы удлинялись и утолщались, остальные же втягивались в ладони. Туловище же увеличивалось во всех параметрах, рвя одежду. Толстая шея тоже удлинялась, вытягивались челюсти, лоб наоборот становился покатым. Вырос хвост. Уши стали по-волчьи. Затем тело начало покрываться короткой, лоснящейся черной шерстью. Волосы на голове превратились в пышную гриву, хвост тоже покрыла длинная шерсть. Ногти превратились в настоящие копыта. И вот пред парнем во всей красе стоял крупный мускулистый вороной конь. Конь брыкался, ржал, скалил крупные белые зубы, вращал глазами и рвался, рвался, рвался. Но веревка держала надежно.
