— Именно — чего-то. И мы не знаем, чего. И раз Лайгол говорит — "как с живым существом", попробуй обращаться с кристаллом именно как с живым существом.

Тиана задумалась. Надеюсь, девочка поймёт.

Сегодня свернём с тракта. По словам Пресветлого, здесь дорога делает петлю, чтобы караваны имели возможность зайти в большой торговый город Прир, а если свернуть, мы сэкономим полдня, а то и больше.

— Правда, придётся пересечь Пустошь Древних, но я не верю в глупые сказки, — заявил он утром. Ларты уже вкусно хрустели зерном, и мы собрались последовать их примеру — позавтракать.

— Ну-ка, ну-ка, что за сказки? — спросил я, запуская ложку в кашу.

— Я же говорю — глупые, — Лайгол выудил из своей миски кусочек мяса и с преувеличенным интересом его рассматривал, хотя мясо мы покупали вместе, и ничего нового в каше не обнаруживалось. — На пустоши стоит Храм Забытых. Говорят, что они всё ещё там и обычно мало кто решается тревожить покой храма, но это чистой воды предрассудки.

— А сами-то вы там были, Лайгол? — поинтересовалась Ти язвительно.

— Нет, не был. Да нет там ничего такого! Небось, старые развалины, которые невежественные люди окрестили пристанищем Забытых. Не удивлюсь, если этим пользуются какие-нибудь дойгары и поддерживают слухи изо всех сил.

— Дойгары? — этого слова я не знаю.

— Люди, которые привозят в Ис-Талан запрещённые товары на продажу.

Ага, понятно, контрабандисты...

— А кто такие Забытые?

— Древние боги, — коротко и неохотно пояснил Лайгол. — Те, что были до Великой Матери.

— Очень интересно, — протянул Ран. — И куда же они подевались?

— Их забыли.

— Лайгол!

— Ну хорошо... Великая Мать, прийдя в Ис-Талан, так впечатлила Забытых своей благостью и светом, что они ушли, уступив ей...

— Лайгол!!!

— Ну что вы от меня хотите! — взмолился Пресветлый. — Я говорю вам то, что есть в летописях Головного Храма! И не скажу ничего другого. Мне и так надо замок вернуть, а как ещё посмотрят император и Светлейший на того, кто проявил слабость — неизвестно. Усугублять своё положение ересью? Увольте!

— А вам кажется, что кто-то из нас кинется доносить императору о ваших словах? — я хмыкнул. — Успокойтесь, это совершенно неинтересно.

Пресветлый бросил на меня хмурый взгляд и умолк окончательно, занявшись содержимым своей миски.

Ну что ж, он сам виноват. Свернув лагерь, мы тронулись в путь, и теперь, когда я твёрдо намерен наведаться к пресловутому храму, Лайгол может вопить сколь угодно громко. Надо было удовлетворить моё любопытство, тогда я, может быть, и не потащился бы внутрь. Хотя нет, всё равно рванулся бы проверять его слова...

Храм, что бы ни говорил ис-таланец, отнюдь не напоминал развалины. Старый, да. Даже древний. Стены поросли бурым и зелёным мхом, ним же покрылись камни, которыми когда-то невообразимо давно была вымощена дорога к невысокому и совсем не величественному зданию. Копыта лартов оскальзывались на заросших камнях.

— Хастин, поищи живых внутри храма? — предложил я, когда мы остановились поодаль и насладились пейзажем сполна.

— А можно я? — спросила Тиана и поправила кристалл, который сегодня повесила на шею, как и бывший его хозяин. — Кажется, мастер, я поняла, что вы хотели мне сказать.

То-то она после завтрака бродила молча по лагерю и не отзывалась на подначки Цантеша... Оказывается, девочка думала.

— Нет, никого там нет, — спустя некоторое время сообщила она, зябко передернув плечами. — Хас, оказывается, это так трудно!

Хастин, наш дипломированный специалист в области ментальной магии, кивнул:

— Трудно. Ничего, привыкнешь. И да, ты права, никого там нет.

— Тогда внутрь? — подмигнул я коллегам.

— Это безумие! — Лайгол даже не пытался сдержать возмущение. — Я туда не пойду!

— А-я-яй, Пресветлый, — протянул я насмешливо, — это же глупые сказки!

— Ты безумец! — даже не попытался сменить репертуар ис-таланец. — Боги умеют мстить, неважно, забыли их или помнят.

Ран хохотнул:

— Боишься, что влетит за непочтение? Или ваши Забытые такие ревнивые? Если они уступили Ис-Талан даме добровольно, чего тебе бояться?

— Я не боюсь, — насупился Лайгол, — но и внутрь не пойду. Может, вы, госпожа Тиана, тоже останетесь?

Пресветлый упорно именовал Ти госпожой даже после окончания нашего маленького спектакля, а вот всех остальных не больно жаловал.

Госпожа Лонаш, окрылённая первым успехом, сморщила носик и фыркнула:

— Почему это? Я с вашими древними богами не ссорилась и верующих у них не отбирала. А вы, конечно, подождите здесь, раз уж так. Идём, мастер?

Оставив тихо негодующего Пресветлого с лартами, мы спешились и неторопливо пошли к зданию.

Уже войдя внутрь, я подумал — возможно, Пресветлый был прав по поводу контрабандистов. И дверь, замок которой мы взломали магией, открылась слишком легко, даже не скрипнув петлями. И большой зал, в который мы сразу попали, не выглядел заброшенным. Сумрак не позволял разглядеть всё, но света, сочившегося из узких окон, забранных решётками, хватило, чтобы понять — слишком мало здесь пыли для храма, в котором никто не бывал много лет и не заботился о поддержании чистоты. Мне есть с чем сравнивать — скажем, с Лерайей, которую действительно покинули жители.

— Хастин, ты читай фон, пожалуйста, — попросил я. — Мне кажется, хозяева этого дома будут не очень довольны вторжением.

Хастин кивнул, а Ран тихо сказал:

— Да, непохоже на то, что храм заброшен.

— Смотрите! — почти шёпотом воскликнула Ти. — Это боги?!

Стены храма были сплошь расписаны фресками. Краски выцвели и облупились местами, но не настолько, чтобы нельзя было рассмотреть сюжет — а сюжетов мы увидели предостаточно. Но изображали фрески отнюдь не величественных исполинов, которыми мне отчего-то представлялись Забытые после слов Лайгола.

Сценки на фресках — мирные, бытовые. Вот поле, залитое созревшими злаками, на нём человек в крестьянской одежде, со странным изогнутым ножом в руках, кажется, только что срезал пучок колосьев и разогнулся, но увидел летящую к нему большую птицу и теперь улыбается, словно встретил старого друга.

Вот рыночная площадь, сплошь заставленная лотками с товаром, на переднем плане смуглый торговец сыплет из большой корзины блестящую чешуёй рыбу в подставленный кем-то мешок и хитро косится на кота, который ждёт, не упадёт ли ненароком мимо какая-нибудь строптивая рыбка.

Человек в зелёном балахоне, перехваченном плетёным поясом, уселся в траву на поляне и протянул руку к белому цветку, а над его головой на большой ветке разлеглась и лениво жмурится рысь.

Лица людей — людей ли? — отлично выписаны, да и вообще эти фрески сделали бы честь многим из известных в нашем королевстве художников. Кажется, сейчас персонажи продолжат прерванные настырным живописцем занятия, это они только на мгновение застыли — отчего бы и не попозировать, раз просят.

— Это боги? — уже громче повторила свой вопрос Тиана, рассматривая плохо различимые в отблесках костра черты лица путника, который, видимо, остановился на ночь, и лагерь которого почтила своим присутствием медведица с медвежонком. Путник щекотал медвежонку брюшко, а второй рукой жестикулировал, словно что-то объясняя медведице.

— Ну, раз это храм, значит, это — боги, — неуверенно сказал Ран. — Кого бы ещё стали рисовать здесь? Вот видишь, это, наверное, бог урожая. Ну, или земледелия.

И он кивнул на фреску со жнецом.

— А это кто? Бог рыбы, что ли? — фыркнула Ти, махнув в сторону сценки на рынке.

— Ну почему рыбы? Может, это бог торговли, — невозмутимо парировал Цантеш. — Надо же и купцам кому-то поклоняться.

— Странно это всё, — задумчиво сказал Хастин. — Непривычно. Боги в людском облике? Бонари, а вы что молчите?

— Думаю, друг мой, — отозвался я. — В конце концов, почему бы и им и не быть в людском облике? Кто знает, как здесь резвились Высшие Силы... Может, они создали посредников между собой и людьми, наделив их человеческим образом — чтобы быть понятнее и ближе. А может, и сами воплощались в Забытых... Как знать...

— Мастер! — удивлённо воскликнула Тиана. — Вот уж никогда бы не подумала, что вы верующий!

— Смотря что считать верой, — усмехнулся я. — Если то, что я не сомневаюсь в существовании Высших Сил — тогда да, верующий. А если поклонение и всякие ритуалы, глубоко Высшим Силам безразличные и оттого бессмысленные — это не ко мне.

— А с чего вы взяли, что Высшим Силам безразличны религиозные ритуалы? — поинтересовался Хастин.

— Видишь ли, Хас, это издержки мышления — каждый судит хоть немного да по себе. Будь я Высшей Силой — мне было бы плевать на внешние атрибуты веры, думаю, я нашёл бы немало более интересных занятий, чем следить, с той ли ноги ступил в храм верующий и ходил ли он туда вообще. Да и нужны ли мне были бы сами храмы... Ладно, речь не обо мне, а о Забытых... Давайте посмотрим, что ещё здесь есть.

Небольшие комнаты, к которым вела неприметная дверь в глубине храма, были пусты. Наверное, раньше здесь были какие-то подсобные помещения, теперь же ни мебели, ни утвари, ни книг — словом, ничего, что могло бы рассказать, как поклонялись Забытым древние ис-таланцы, не нашлось. И только в последней каморке мы набрели на постель, устроенную из соломы и ветхих тряпок прямо на полу. Рядом с постелью примостился грубый глиняный кувшин, из которого мне в нос пахнуло нестерпимо кислым дрянным пивом. Кто-то всё-таки использует этот храм как прибежище, а в качестве своеобразной платы следит за порядком. Или Забытые боги забыты не всеми.

Слегка приподняв подобие простыни, я увидел край зарытого в солому небольшого мешочка. Хитроумный узел завязок едва поддался, и внутри обнаружилась какая-то трава, измолотая в порошок. Я показал содержимое Рану.

— Я не знаю такого сбора, — сказал целитель, понюхав порошок. — То есть, пару ингредиентов назвать могу, а вот остальные... Нет, не знаю. Положите его на место, Бонари.

Ладно, на место так на место. Уже устраивая мешочек в прежнее положение, я заметил в соломе ещё парочку его собратьев. Может, здесь обосновались торговцы местным эйфо*? Но порошок на эйфо не похож, запах не тот. Хотя в Ис-Талане могли обнаружить и другие травы, приводящие людей умеренных в хорошее настроение, а жадных до удовольствий — на край могилы.

К тому времени, как мы вышли, Пресветлый совсем извёлся. Если бы не Печать, уже рванул бы отсюда, наверное, со всеми лартами и поклажей. А так — вот он, топчется беспокойно, перебирая поводья, озирается по сторонам, словно ждёт, что к нему подкрадётся какой-нибудь демон.

Завидев нашу компанию, Лайгол просветлел:

— Слава Великой Матери, вы живы!

— Да бросьте, Лайгол, это действительно просто старый храм. Там даже мародёрам поживиться нечем, вот его и не трогают, — сообщил я, умолчав о том, что кто-то всё же там бывает.

— А может, у нас просто нет счётов с древними богами, — ухмыльнулся Цантеш.

Ай, молодец, правильно, пусть Пресветлый не расслабляется. Кажется, он больше поверил словам целителя — вскочил на ларта и понёсся от храма. Насолила их Великая Мать Забытым изрядно, судя по его поведению.

К вечеру мне улыбнулась удача — мы вернулись на тракт и наконец-то добрались до большого посёлка как раз к привалу. И постоялый двор нашёлся, на вид вполне приличный. Тиана счастливо вздохнула:

— Искупаемся... В тёплой водичке...

— Мне так неловко, госпожа Тиана, что я вынуждаю вас терпеть тяготы пути, — смущённо начал было Пресветлый.

— Дело есть дело, — пресекла его Ти. — Вот вернусь домой — дня три из ванной не вылезу, а в пути смешно ожидать ежедневных омовений с пеной и ароматическими солями.

Лайгол внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал, только подал руку, помогая спешиться. Мы с мальчишками, ясное дело, помогли себе сами и, помня, что Лайгол и Тиана снова важные господа, предоставили им договариваться о ночлеге, ужине и купании. Пресветлый, стервец эдакий, снял три комнаты — себе, даме и нам одну на троих.

— Вас что, просили экономить? — недовольно проворчал я, когда хозяин открыл нам комнаты на втором этаже, отдал ключи и отправился хлопотать об ужине для господ. — Или нет свободных номеров?

— Есть, — ответил Лайгол. — Но если я начну снимать комнаты каждому на-ош, это будет подозрительно.

— Ваши коллеги поблизости? — недоверчиво спросил я.

— В любом большом селении есть служитель Великой Матери.

— А устроить нормально своих на-ош — это преступление? — хмыкнул Хастин.

— Поверь, для ис-таланских на-ош вы устроены более чем нормально, — спокойно сказал Пресветлый. — Горячую воду я заказал в каждую комнату, а ужинать прошу всех ко мне.

Горячую воду нам, конечно, принесли. Один раз. Детишки затеяли свару, кому первому лезть мыться, а я наглядно продемонстрировал им неэффективность такого метода решения проблемы. Когда они увидели меня, с довольным видом плещущегося в большом корыте, полном прекрасной тёплой воды, слов не нашлось. Вот и славно. Пришлось, правда, воду для них очищать и греть с помощью Силы. Ну да с меня не убудет.

Пока мы приводили себя в порядок, совсем стемнело. Ну-ка, нас, кажется, ужинать приглашали...

Номер Лайгола мог бы вместить всех нас и ещё парочку путешественников.

— Да, на себе ты точно не экономил, — ехидно заметил Ран, осмотревшись и усаживаясь за накрытый к ужину стол.

Пресветлый, как ни странно, наглостью целителя не возмутился, а снизошёл до объяснения:

— Приходится соответствовать положению на тот случай, если кто-нибудь меня узнает. А Пресветлому Западной Руки Великой Матери не пристало ютиться в каморках.

— А за одним столом сидеть с на-ош пристало? — Ран уже придвинул к себе блюдо с симпатичными хлебными колечками и теперь дурашливо пялился на ис-таланца в дырку одного из них.

— Это уж точно моё личное дело, — заметил Лайгол, — и никого, кроме меня, не касается. Эй, что с тобой?!

Я взглянул на Цантеша: бледный целитель выронил хлеб и, обхватив себя руками за плечи, зажмурился и согнулся, почти касаясь лбом стола.

— Ран, что? — Тиана подскочила к Цантешу и попыталась разжать его руки.

Он выдохнул и распрямился:

— Нет, уже всё... Ничего... Просто здесь... — и поднялся: — Мне нужно идти.

— Куда это?! — возмутился Лайгол.

Цантеш молча направился к двери, но его догнал мой вопрос:

— Без щитов гуляешь, дурья голова?

Он виновато улыбнулся:

— Забыл... Расслабился в полях и пустынях, там же нет никого... Забываю всё время... Я пойду?

— Да что происходит?! — взорвался Пресветлый, отшвыривая вилку.

— Тихо, тихо, не надо кричать, — я встал. — Погоди, Ран, я с тобой пойду. Ужинайте спокойно, Лайгол. Вы имели удовольствие наблюдать неприятную сторону дара целителя — этот легкомысленный юноша не поднял щиты, а где-то поблизости есть человек, который очень болен. Поэтому мы сейчас сходим, посмотрим, что можно сделать, и вернёмся. Поесть оставьте, ладно?

Лайгол, хвала высшим Силам, выслушал не перебивая, зато потом устроил настоящую истерику: