— Не совсем в России, — сказал я и извлек из складки кортик, подаренный мне прадедом после окончания военной стажировки, — Вам знакома подобная вещица?

— С ума сойти, — повторял уже в который раз лорд, осматривая клинок, — ведь, точно он. Потом достал из ножен свой клинок, и положил оба кортика на стол — они были идентичны. Я взял свой клинок и привычным движением сдвинул часть рукояти в сторону и продемонстрировал открывшуюся печать.

— Большая печать! — воскликнул британец, — мы считали, что она утеряна, — потом он мгновенно посерьезнел, выпрямился, как будто кол проглотил и следующим движением изобразил поклон:

— Мой лорд!

— Вы что? — удивился я.

— Вы старше меня и у Вас "большая печать", значит вы лорд Кейвери! — совершенно серьезно пояснил он.

— Боюсь, Вы не правы. Во-первых, как я уже сказал, Джосеф Кейвери — жив и значит он — Лорд Кейвери.

— Нет, милорд, — ухмыльнулся молодой человек, — Он Вам печать передал, значит Вы на данный момент являетесь Лордом Кейвери.

— А Вы чему так радуетесь?

— Милорд, Вы не представляете какая мука сидеть на заседании парламента и слушать речи престарелых лордов, отдающие старческим маразмом. И ДА-А, мне не надо жениться на этой унылой "серой" оглобле, — молодой человек аж зажмурился от удовольствия, — Но, милорд, Вам необходимо как можно скорее прибыть в Лондон и узаконить свои права.

— Сэр, я не уверен, что хочу посетить туманный Альбион в ближайшее время.

— Вы о войне? Бросьте, князь, война скоро закончится.

— Что это Вы так меня сватаете вступить в права лорда Великобритании?

— Понимаете, милорд, — Кейвери, глотнул вина из бокала, — я не готов морально к женитьбе. Кроме того, Маргарет хоть и умна и знатна не меньше нас, но страшна лицом и фигурой. Я как вспомню нашу с ней помолвку, так дрожь пробивает. Брак между нами выгоден обоим родам и выгоден "короне". Он прекратит двухсотлетнюю вражду двух ветвей королевского рода, но возможен только между наследниками, иначе бесполезен.

— То есть, Вы хотите, что бы я женился вместо Вас?!

— Нет, милорд! Как Вы могли подумать обо мне такое!! Просто брачный контракт заключался с наследником, а поскольку я на самом деле не был наследником, то помолвка может быть разорвана.

— И вражда продолжится?

— Ну и что? Двести лет грызлось старичье, и дальше будет орать друг на друга в парламенте! Опять же враг всегда нужен и лучше если он знакомый.

Дальше посиделки переросли в банальную пьянку. Сначала я попробовал избежать плотного участия в ней, но все испортили тосты за здоровье их Величеств. Сначала были подняты бокалы за здоровье Российского императора, потом выпили за здоровье королевы Великобритании. Последнее, что я ясно помню — это яростный спор Нахимова с английским лордом о видах парусного вооружения для прогулочной яхты.

Глава 17.

На следующее утро я проснулся непривычно поздно, за полдень и явно не у себя в башне. Большая кровать, шелковое белье, невесомая кисея полога — такого точно нет в моей комнате. На прикроватном столике стоял поднос с кофейником, чашка, вазочка с маленькими булочками и небольшим серебряным колокольчиком. Налил себе в чашку кофе, откусил кусок булочки, от которой исходил легкий запах корицы и лимона и задумался — ГДЕ Я? Сфокусировал свой взгляд на колокольчике, — а вот сейчас узнаем, — и позвонил. Слуга материализовался передо мной почти мгновенно, даже не успел утихнуть последний звук колокольчика.

— Что изволим-с, Ваше Высочество!

Ливрея, угодливая поза, но умный, немного ехидный взгляд из-под темных густых бровей.

— Милейший, а не подскажете мне ...

— В доме его превосходительства генерал-лейтенанта Кизмера Иван Иваныча. Изволите-с вставать, Ваше Высочество?

— Изволю, но я не Высочество, а Светлость. Понял, как там тебя?

— Тимофей. Как скажете-с.

— Где здесь можно привести себя в порядок и умыться и где моя одежда?

— Вот-с, прошу, — он накинул мне на плечи роскошный, вышитый золотом, мягкий и теплый халат, — Ваш мундир чистят-с. Пройдемте за мной, Ваше Вы.., Ваша Светлость.

Слуга провел меня в комнату, где я смог умыться и справить нужду, а когда вернулся в спальню, то там меня уже ждал еще один слуга с бритвой и помазком наперевес. Двадцать минут и я чисто выбритый, надушенный одеколоном в отглаженном мундире был препровожден в гостиную, где, как мне сообщил лакей, меня ждал хозяин дома, вместе со всем своим семейством.

— Его Высочество, Великий князь Сорто-Рюрик, — громыхнуло басом справа от меня, как только я перешагнул порог гостиной. Ешкин кот! Я так понял, в эту гостиную сбежалась, как бы не вся, женская половина местного бомонда! На меня в упор уставилось десятка три женских и девичьих глаз. Кто-то смотрел, просто, разглядывая как неведомую зверушку, а кое-кто с нескрываемым охотничьим азартом.

— Здравствуйте, господа! — проблеял я, а в голове засела только одна мысль — ВОТ ВЛИП! Я дома то посещал только официальные приемы, когда отвертеться невозможно, а тут, похоже, прием специально по мою душу!

— Ваше Высочество, я так рад приветствовать Вас в своем доме! — Седой как лунь генерал в мундире, усыпанном наградами, приветствовал меня первым по праву хозяина дома. Затем он представил мне свою супругу и сына-наследника, которому, на глаз, было двенадцать-тринадцать лет. Посетовал, что не может познакомить с дочерьми, которые остались в столице и начал представлять гостей.

ПЯТЬ ЧАСОВ МУК! ГОСПОДИ ЗА ЧТО? У меня столько дел, а тут приходится улыбаться и расшаркиваться с дамами и их дочерьми, отвечая на их намеки и полунамеки, скрытые предложения, а зачастую и вовсе вполне откровенные предложения зайти вечерком на чашку чая. Спасение пришло со стороны Корнилова. Адмирал стремительной походкой вошел в гостиную, затем минут пять он раскланивался и, извинившись перед дамами, уволок меня наружу, где мы тотчас сели в бричку и направились к корабельной стороне.

— Владимир Алексеевич, а Вы не просветите меня, как я оказался в гостеприимном доме коменданта? — осторожно поинтересовался я.

— Дмитрий Владимирович, а Вы не помните?

— Боюсь, последнее, что я помню это спор господина контр-адмирала с моим дальним родственником. Э-э-э, разрушений много?

— Нет, Ваше Высочество, разрушений нет, зато есть очень симпатичной расцветки ломберный столик в одной из комнат "Морского собрания" и сменил название третий бастион.

— Да-а, и как теперь его называют?

— "Зебра", народу понравился Ваш экспромт.

— Зебра?

— В Африке есть такое животное, похожее на лошадь. У нее окрас полосами черными и белыми. Бастион теперь тоже полосатый. Ну да ладно, пустое все это. Я Вас на "Двенадцать апостолов" везу, там все готово. Уж простите меня, но я, как мальчишка, ждущий подарка на Рождество. В мастерских все заготовки изготовили, доставили на корабль и даже установили основные плиты и перговорные трубы, протянули проволоку в каюту управления, а Ростопчин каюту облицевал плиткой.

— Хорошо, значит, остальное сделаю быстрее. Я там кое-какие новшества сделал, что бы корабль мог быстрее выполнять поворот. В башню бы еще заехать, светильники забрать.

— Сделали?

— Да я только рунные фразы нанес, а основную работу в мастерских сделали. У Вас тут, я видел, в основном керосиновые лампы используют.

— Керосиновые лампы — это у кого деньги есть, а так свечи жгут да лучину.

— Лучину это как?

— Щепку от полена отколют и с одного конца поджигают.

— Тогда Вам точно понравятся мои светильники. Расход энергии небольшой, а света дает значительно больше.

— Больше чего? — поднял бровь адмирал.

— Если взять стандартный светляк, то у него светимость как у двадцати свечей и расход около одной десятой мэрга в час.

— Вы будете очень богаты, князь, — задумчиво произнес Корнилов, — такую лампу все захотят иметь, и не по одной штуке. Вы ведь говорили, что любой человек может освоить Ваше искусство?

— Да, любой, но чем человек старше, тем сложнее и болезненнее инициация, да и учеба молодым всегда легче дается.

— После окончания войны к Вам очередь выстроится из молодых людей с горящими глазами, что возжелают постичь сею науку. После Вашего вчерашнего выступления проблем с признанием за Вами титула не будет.

— Гм, а что за выступление?

— Да, у нас в кают-компании в углу всегда сидит старик Вольский. Под парусом он ходил еще пол века назад, а после ранения стал архивариусом и заведует библиотекой в Морском собрании, увлекается генеалогией и геральдикой. Очень занятная личность. Так вот он и усомнился в возможности Вашего родства с Лордом Кейвери.

— Э-э, ну это же просто! Я даже дважды с ним в родстве.

— Вот так Вы и сказали, а в доказательство прочитали наизусть Вашу родословную до двенадцатого колена, да со всеми ответвлениями, кстати, а что за Ромейская империя?

Так вот, после этого вы достали фамильный перстень и сделали оттиск на бумаге, из которого следовало, что Вы — Рюрикович. А почему Вы скрывали, что Вы из Великокняжеской фамилии?

— Проблем меньше. Даже Вы меня высочеством называете, а как мне с мастеровыми тогда общаться? Я от двора в Магистериум сбежал, а здесь мне куда теперь бежать?

— Напрасно-с, князь. Скрывая свой титул, вы показываете, что стесняетесь своих славных предков или вовсе отгораживаетесь от своей фамилии. Петр Великий не гнушался за руку здороваться с мастеровыми, так что я думаю, Вам простят Ваше стремление к познанию Мира. Зато Ваш титул убирает многие препятствия к любой Вашей деятельности. Что непозволительно, или даже запретно для обычного, да еще заморского, князя, то доступно для Великого князя, ну или принца.

Помолчали. Пара "гнедых" неторопливо несла бричку вокруг Южной бухты. Небо хмурилось, временами начинал накрапывать дождь, но настолько мелкий, что походил на брызги шипучего франкского вина. Сделал себе пометку в памяти, что нужно купить плащ и нанести рунные фразы на водонепроницаемость.

— Владимир Алексеевич, а Вы что по поводу меня думаете?

— Дмитрий Владимирович, простите, но мне сейчас больше о Флоте и Севастополе думать приходится. То, что вы сделали и делаете приносит пользу России и пока мне этого достаточно. Я военный моряк, а не дипломат или придворный "шаркун", посему мне претят все "подковерные" и политические игры. Вот установите мне на "Двенадцать Апостолов" двигатель и я тогда смогу дать бой эскадре "союзников", когда они подойдут к Севастополю. А они подойдут, ибо очень заманчиво атаковать крепость одновременно с земли и с моря. Есть даже мнение, что необходимо затопить несколько старых кораблей на части фарватера, что бы нельзя было войти в Большую бухту на полном ходу, не меняя курса.

— Поставьте мины!

— Да, я слышал о прожекте господина Якоби, но в Севастополь их завезти не успели. Поэтому я склоняюсь к мысли затопить два старых линкора на выходе из Большой бухты, а пушки с них перенести на южные форты. Построим еще несколько земляных люнетов и покроем плиткой. На третьем форту удумали дорожки для лафетов плиткой выстелить и теперь пушки откатывать для зарядки проще стало. Ваши ученики еще щиты для пехотинцев сделали с вырезом под ружье, так командир пехотного полка теперь новую тактику выдумывает.

— Мало! Ах, как мало, не успею я много сделать. Ружья, вон, совсем почитай не делаю, да и "плитка" — попытка хоть как то улучшить состояние крепости.

— Да виданное ли дело одному человеку армию оружием оснастить. С другой стороны Ваши пушки уже успели "шороху" на врага навести. Есть подозрение, что как только вести об успехе Нахимова дойдут до ушей командующего объединенным флотом "союзников", нам следует ждать ответных ходов и как бы, не общего штурма. Обиду "Владычице морей" мы нанесли нешуточную. Вот и посмотрим, чего Ваши "придумки" стоят в настоящем сражении. А пока прошу Вас — не разбрасывайтесь на мелочи! Сейчас нужны двигатели на кораблях и пушки, и да, попробуйте вспомнить, что Вы сделали с бортами "Мидии". Два залпа в упор, сначала от турка, потом от британца, а ей хоть бы хны, даже вмятин не осталось.

— Не помню, Владимир Алексеевич! Хоть убейте, не помню!

— Ну да ладно, может, еще вспомните или наново придумаете.

— Хорошо, Владимир Алексеевич, я сосредоточусь на переделке пушек, ну может, еще светильников сделаю и пару-тройку "Визоров".

— Да, про эти приборы я запамятовал. Офицеры слюной исходят, на Ваш подарок глядючи. Зело полезная вещица для военного человека, Вы коменданта ей отблагодарите за гостеприимный кров. Он личность интересная, влиятельная и памятливая, а Вам связи не помешают, да-с, не помешают.

Дальше разговор сполз на женщин, точнее на женскую половину местного общества. Адмирал совершенно серьезно, а иногда с юмором давал характеристики всем возможным претенденткам на мою руку и сердце. Потом сказал, что для неженатых офицеров в крепости имеется целых два "веселых" салона, где можно неплохо отдохнуть, если есть деньги и желание.

— Да как-то не до этого, Владимир Алексеевич.

— Зря-с, доктора говорят, что длительное воздержание вредно для здоровья и психического состояния. Да и злые языки-с утихли бы.

— И что "злые языки" бают?

— Ну, что у Вас проблемы-с или вы не женщин любите, а может и совсем-с.

— Граф! За второе и третье у нас на кол сажают, во избежание! С первым тоже все в порядке, просто некогда, и да я не люблю "салонную" любовь. И кто говорит? — я почувствовал, что во мне зарождается гнев.

— Бросьте, я просто напомнил Вам, что нельзя выпадать из "общества", а то у людей разные "гадкие" домыслы возникают. И вызвать не дуэль некого, ведь не будешь же вызывать на дуэль "женский клуб"? "Сороки" языками треплют, косточки перемывают, а Вы их вниманием обходите, вот и обижается "общество".

Так, за пустопорожними разговорами мы доехали до моей башни, где я захватил пару изготовленных ламп. На выходе меня поймал мичман Титов и пожаловался на отсутствие кристаллов, пришлось достать "приспособу" и полчаса потратить на изготовление шариков графита. Все это время адмирал терпеливо ждал меня в коляске, а вокруг нарезали круги казаки, вооруженные, кстати, самозарядными винтовками, к которым я приложил руку.

— Владимир Алексеевич, что-то охраны вокруг больше стало!

— Поймали тут шпиона. Он поведал, что Вами сильно заинтересовались некие господа, а вот когда до них дойдет информация о рейде Павла Степановича интерес очень сильно подрастет.

— И что?

— Что, что. Похитить могут или вообще убить, прости господи. В общем, не обращайте внимания, это для Вашей же безопасности.

Еще полсклянки и я стою около "Двенадцати Апостолов". Какой же он огромный! По штормтрапу, вслед за адмиралом поднялся на борт, где был встречен капитаном корабля и его офицерами.

— Винк Александр Христофорович, флаг-капитан, капитан 1го ранга, — представил мне Корнилов капитана корабля.