Декретный отпуск для ведьмы

Облететь приют не составило труда. Благо, асуры не ожидали опасности с воздуха, им хватало неприятностей на земле. Стремительно набрав высоту, я так же резко спикировала вниз, в самую гущу леса.

Может не особо умно было бродить по лесу и с песней из мультика "Вуншпунш"* собирать травы, но свою адекватность на ближайшие недели три-четыре я не гарантировала. Впрочем, я ею никогда не блистала.

* Пусть старо, как мир, понятье,

Корча, порча, приворот,

Практикуем мы к проклятьям

Современнейший подход!

Формула двойного зла,

Трижды ночь плюс дважды мгла,

Два кусочка, станьте целым,

Пламя, делай своё дело.

И варись, варись, вуншпунш.

Вуншпунш!

Стебельки сегодня вели себя послушно и собрались за пазуху очень и очень охотно. Видно впечатлились моими вокальными данными и сочли за лучшее покончить жизнь самоубийством. За каких-то полчаса я нашла все, что хотела моя душенька, а потом сделала все, на что чесались мои рученьки.

Ведьм так часто изображают с котлом, что аж просто бесит иногда. Ну вот я стою в лесу. Прилетела на метле. Срочно надо зелье сварганить, так в чем? С собой котлы таскать? Или готовить только дома? Основной смысл любого зелья — смешать стихии. Котел всего лишь приспособление для обработки теплом того, что получилось от смеси земли, воды и воздуха (ну не в вакууме же я творить буду!). Причем теплом, а не огнем. Но в идеале, стихия огня должна быть поближе к той бурде, что томится в котелке. Современные ведьмы, да и наши предшественницы, чего скрывать, действовали очень просто. На плоском камне растирались травы, смешивались с водой и землей, и замешивались, словно тесто для хлеба. Некоторые ведуньи даже муку добавляли, что предавало смеси отдельные полезные для плодородия свойства. Мне же хватило осколка гранита, смеси восьми сочных трав и кустиков, пригоршни воды и земли из-под старого дуба. Налепив из всего этого уродливых колобков размером с кулак, я чуть отошла, воровато пооглядывалась и обожгла комочки темным пламенем своей стихии.

Всё, теперь магия прошла посвящение четырьмя стихиями.

Усевшись на корни какого-то странного сучковатого дерева с пахучей, густой листвой, я начала украшать камушки тьмой, вырезая на круглых боках символы. Когда-то мои обормоты потратили добрых полгода научив меня этому странному языку линий и завитушек. Каждая линия, горизонтальная ли, вертикальная, косая или закругленная, несет в себе силу, которую вложили в нее люди или не люди, ассоциируя с жизнью или смертью, с определенным явлением природы или характером человека.

На этих камнях я в изобилии рисовала поля. Всего лишь ромбик с четырьмя "ячейками". Сила земли, сила плодородия, сила дарующей жизнь, сила матери. Символ ее щедрости и доброты. Вечной, преданной, святой.

Этот умирающий мальчишка в последние минуты жизни так хотел увидеть женщину, подарившую ему жизнь, что нашел ее черты лица в своем враге. Отныне каждый асур, пришедший убивать, увидит в своей жертве самое святое, что только может быть у живого существа — свою маму. И пусть все они разные, но, возможно, не из всех еще выбили до конца это уважение и трепетную нежность.

Жестоко? Может быть. Но пусть будет так. Я хочу видеть не трупы хвостатых молодчиков и распоротые животы молодых женщин, а детей защищающих родителей, матерей за спинами сыновей, силу, призванную оборонять слабость.

С такими мыслями я и дошла до приюта, потихоньку восходя на гору по пологому склону, раскладывая камни на самых удобных подступах к дому. Задумавшись, я совершенно забылась, и чуть не постучала собственным длинным носом в кованые ворота. Оставив у высокого столбика левой створки последний комочек с сюрпризом, я замкнула обширную пентаграмму.

Хорошо смазанная калитка будто бы сонно распахнулась и послушно выпустила Владычицу. Я даже в тень или в кусты какие не успела шарахнуться.

— Закончила? — Лилитана прикрыла рукой рот, сладко щурясь и зевая. — Хорошо, а то я потом оправдываться перед мужем замучаюсь, у кого по ночам пропадаю. Опять придется на излишне ретивых любовников валить.

— Главное, не на любовниц, — чуть подмигнула я и прошмыгнула мимо бывшей любовницы мужа. Странное ощущение.

Все беременные уже спали в доме, а Дайти с другими асурами сидела на первом этаже в столовой и кормила, поила и перевязывала стражу. Дом милостиво прикрыл меня густой тенью коридора от их усталых глаз. Ну а от двух оборотней, играющих с драконом в карты на раздевание возле моей двери, уже ничего не укроет.

— Кто выигрывает? — полюбопытствовала я, осторожно переступая через кучку отбоя.

— В любом случае, победит опыт, — насмешливо протянул дракон, вешая шестерки на погоны Влашту.

Уже закрыв дверь, я смутно слышала, как кот просит у волка штаны в долг.

Рик

— А теперь серьезно, что за бред? Это охрана или дом престарелых с приютом два в одном? Урезали финансирование и решили совместить приятное с полезным, а на деле, с совершенно бесполезным.

Дракон лишь поморщился и снова перетасовал колоду.

— Они неплохие воины. Но не лучшие. За отличные заслуги не отправляют на курорт в земли людей, да еще и в компанию неуравновешенных женщин на сносях. Да и эти псевдовоители перед приходом заблокировали доступ к магии. В таких условиях даже с недообученными эсо трудно справляться. Сними козырь.

— И что вы намерены делать?

— Я? Ничего. Я дракон, если кто не заметил. Как и сказала Лилит — завтра прибудет Хаделион, пусть разбирается. Пока она приют накрыла защитой, но все решать будет только Чертенок. Это его вотчина и его дело.

Быстрые, хмурые взгляды, которыми обменяли оборотни, может и не остались незамеченными Станиславом, но тот смолчал, отбрасывая с отбой карты.

А за три часа до рассвета они ушли. Тихо проскользнули в комнату ведьмы, прижимая оставшуюся одежду мятыми комками к груди, прикрывая одну задницу шторой, шлепая босыми ногами по каменному полу и преданно заглядывая в лицо звериными глазами.

— Скажите ему...

— Прости, маленькая, но мы будем молчать. Зная твоего Зайчика серенького, он с катушек слетит, если узнает, что мы у тебя были, а его не было.

— Берегите его...

В нашем мире через полчаса

— Куда ты... Твою мать, Рик, нифига не смешно! Мы нарываемся. Причем, даже не знаю на кого больше. На Хананеля, Тьму или Ленку!

Лучший друг, с которым они полночи дурили дракона в карты и сторожили с ним же приют, маскируя всё под веселую прогулку под луной, пытался остановить волка на посыпанной мелким гравием дорожке.

— А что ты предлагаешь? Сидеть тут, пока там ее эти крылатые типа защищают? Да я бы им свою тарелку помыть не доверил бы. Или разобьют или убьются.

— Да понимаю, но трындеть об этом Хананелю... — покачал головой Влашт. Рик только вздохнул, отлично зная, как болезненно реагирует демон на вопрос безопасности своей жены. А тут еще и ребенок. И другой мир. И нападения!

— Тьма не даст ему наделать глупостей, правда? — повернувшись к собственной слабой тени, спросил волк.

— Попробую...

В слабом свете звезд на тропинке стоял черный силуэт оборотня, поднявшийся из тени. Он провожал отсутствующими глазами двоих друзей, уверенно идущих в сторону дома, где беспокойно спал повелитель металла. Через полчаса Тьму уже призывали для личного разговора. За час до рассвета дом опустел.

— Если у меня ребенок нервный родится, то я тебя крестным сделаю. Честно. Или отдам на растерзание девчонкам. Они давно на твою хвостатость с любопытством пялятся.

Бурчать через одеяло было хоть и приятно, но все равно бессмысленно. Пушистая кисточка все так же мерно покачивалась у пола, насколько я видела сонными глазами через щелочку в своем ватном укрытии. Рассвет только загорался, и в комнате было тихо и темно. А асур все так же сидел на моей кровати. Вот только что-то сильно кровать под ним подогнулась.

— Ты в доспехах или это тебя так груз совести придавил?

Перед глазами еще раз мелькнула кисточка. На этот раз куда резче и синим огоньком. Протерев глаза, я навела резкость и уставилась на ярко синюю кисточку хвоста своего посетителя. Тваюмать... Это еще кто за гости?

— Хаделион так боится битым быть, что уже мальчиков своих присылает? — завернувшись в одеяло, спросила я, чуть трогая своего гостя босой ногой. Ладно, просто осторожно пнула в бедро, обтянутое какими-то шароварами. По правде, я надеялась, что больше мне таких посыльных не пришлют. Шкаф, который примостился у меня на постели, росту был самого опасного, а телосложения самого аппетитного. И это я в потемках только глянула.

Свет зажегшихся свечей не то чтобы развеял полумрак, но порядочно добавил интимности в спальню. Бисерные узоры на шторах заиграли яркими бликами, а мелкие монетки, привязанные к балдахину, загорелись золотом и серебром, делая тени в углах комнаты уютными и домашними. Впрочем, одна такая тень от спущенной занавеси над кроватью еще прикрывала лицо демона.

— Меня зовут Демир. Хаделион назначил меня вашим телохранителем, — чуть поклонился мужчина, отчего толстая, туго заплетенная коса, соскользнула со спины асура и легла кончиком мне на колено. Тихий голос хоть и был строг и бесстрастен, но вплелся в атмосферу комнаты, ничуть не разрушая хрупкие мгновения покоя перед очередным утром.

— Уважаемый, а вы случайно не заметили, Хаделион вообще адекватен был, когда вас телохранителем мне назначал? Ну, может, выглядел как-то странно? Расширенные зрачки, слюна капала, трусы из шаровар выглядывали? Не в претензию вам, но он что, вообще ахренел?! — от некого больше бить, я все-таки попыталась насадить на рога ни в чем не повинного асура свою подушку. Осторожно перехватив мою руку с пуховым орудием, в котором у меня еще и кинжал был заныкан, асур с совершенно каменной мордой лица пообещал передать мои замечания Хаделиону при следующей встрече, уложил в постель ошарашенную меня, подоткнул одеяло и нагнулся чтобы подложить подушку обратно мне под голову. И тут я увидела его глаза. И рога. И волосы. И вообще...

Убью Хади. Не мог мне урода какого-то найти? Чтоб шрамы на все лицо и повязка на глаз. Хотя, этот бы и одним глазом дух выбивал. Уж на что я привычная к харизматичным лицам, насколько устойчива к красавчикам, но этот... Захотела на экзотичных асуров посмотреть? Вот теперь любуйся, Ленка. У него глаза... два сапфира в... Выколупать что ли и взвесить сколько там каратов? За такой чистый синий цвет хорошую сумму отвалят. Еще можно ему брови выскубать. Нет, они не срослись на переносице, просто так эталонно изогнуты, что можно в салонах красоты наших как шаблончик держать. Для мужиков-метросексуалов. Хе-хе. Губы...молчу. Если когда-то у нас начнут рекламировать мужские гигиенические помады, то я знаю, кого можно толкнуть на путь модели. А вот нос ломали. Да. И не раз. Но Демиру это так шло! Будто какая-то шизанутая сволочь с отличным вкусом линеечкой отмеряла какой кусочек носика надо молотком тюкнуть.

В общем, не мужик, а картинка. Синяя. Эротическая.

— Что-то не так, пэри?

— Всё не так. И вы не такой, — тихо буркнула я и сама на себя разозлилась. Раскисла от харизматичной морды и синих глаз. Позор мне как жене и ведьме! Нет, из чистой любви к прекрасному мы с подругами часто ссылочками обменивались, пока любимые не видели, но сейчас эта самая тайная ссылочка смотрела на меня любопытными сапфировыми глазами почти впритык. Хамить хотелось со страшной силой. Но меня опередили.

— Не удивлен, что в приюте столько женщин. Вы так падки на нашу внешность, — поджав губы почти в брезгливой гримасе сожаления, тихо сказал Демир.

— Действительно, не на ваши же моральные качества бросаться. Присутствие этих девушек еще раз доказывает, как не прогадала природа, давая павлинам яркие перья. Куриными мозгами самок явно не привлечешь, а так хоть... — я зло хмыкнула, внаглую отодвинув асура от себя, впечатав кулак в плечо и чуть надавив на стальные мышцы. — И еще, у меня закончилось успокоительное. Или принеси мне кувшинчик-другой настоя, телохранитель, — издевательски протянула я, — или отодвинься в тень так, чтобы я тебя не видела и не чувствовала. Не люблю, когда в мое личное пространство кто-то вторгается своим хвостом.

— А как же Хаделион?

— А господин Хаделион мой личный врач. Асур тонкой душевной организации и редкостной порядочности, с которого вам всенепременно надо начинать брать пример и не мелькать у меня перед глазами больше пары часов в месяц, — мило улыбаясь до самых десен, посоветовала я. Про успокоительное я не соврала. А этот высокомерный хам меня жутко выбешивает одной своей рожей. Смазливой, да. Но рожей.

Демон действительно отодвинулся в тень. В тень от шторы моего балдахина, которая скрыла выражение лица асура. Впрочем, он не долго так просидел и как раз вовремя встал — я уже собиралась закатать скандал с применением подноса в качестве весомого аргумента под мою просьбу покинуть постель и комнату вообще. Демир таки вышел проветриться в коридорчик, впрочем, не забыв на выходе навешать туеву кучу охранок на комнату. Ответственный мальчик.

Откинувшись на подушки, я выровняла дыхание. Писать письмо с приветом Хаделиону сейчас или потом вообще лично с ним поговорить? Гнев — плохой словарь для дипломата, желающего добиться не только консенсуса, но и полного принятия своих условий. Хотя, как выяснилось, асуров он неплохо из комнаты изгоняет.

Пока я успокаивала себя, перебирая бахрому на подушках, рассвет уже загорелся алым костром над долиной внизу. Приоткрытое окно впускало свежий влажный воздух, все еще полный ароматов ночных цветов. Скоро свет заставит нежные бутоны сомкнуться и здесь запахнет сочными дикими травами и цветущими деревьями. Старые, высокие мангиферы росли прямо под моими окнами. Осенью можно будет срывать красно-зеленые пузатенькие плоды прямо из комнаты. В другие окна заглядывали бело-розовые цветки абрикосок. Совсем еще молоденькие, лет десяти не будет. По сравнению с другими деревьями приюта действительно мало. В глубине сада были посажены кусты бадьяна, орешник и лимонник, а совсем уж далеко, куда редко доходили нежные девичьи ножки, распускался олеандр. Там, где территория приюта упиралась в скалы, рос миндаль, но в этом году он не уродился, и все еще стоял голый, несмело и осторожно выпуская хрупкие листочки.

Отбросив одеяло, я подошла к окну и приоткрыла тяжелую створку чуть шире. Веточка манго до этого упиравшаяся в стекло, с любопытством заглянула в комнату. Я провела по гладкой коричневой коже, ощущая кончиками пальцев силу земли, которую вложил Хананель, собственноручно пряча корни этого растения в почву. Тихий отголосок. Словно нежный шепоток.

Среди темно-зеленых острых листиков дерева мелькали глянцевые, пузатенькие листья хойи. А вот и ее цвет. Примостился совсем недалеко от окна. Только протяни руку...

— Отойдите от окна, пэри!

Задумавшись, я не заметила, как вошел Демир. Дверь асур закрывал хвостом, так как руки были заняты кувшином и подносом с легким завтраком на двоих. Интересно, если бы на нас сейчас напали он бы сумел убить пару демонов тарелками и вилками? Ох, нет, ложками. На завтрак у нас каша с орешками. Зная затейников-асур я была почти уверенна, что этот и кешью может использовать как оружие. Или орудие пытки.