Вирус

— Так почему не отправила?

— А черт меня знает. Изыди, — резко развернулась Веста в сторону закрытой двери в гардеробную, послышался двойной хлопок. — Салазар, к чему вообще этот разговор? Я жду тебя внизу, мы завтракаем и едем.

— Как скажешь, — пожал плечами, стараясь не выдать своих эмоций. Веста кивнула и вылетела из комнаты.

Я же отправился к себе.

Было над чем подумать, над чем поломать голову. Я отчего-то разозлился, осознав, что Ви относится ко мне не настолько серьезно, как мне хотелось бы. Я был уязвлен, поняв, что все, что между нами произошло, она спихнула на дурацкое заболевание. Да уж, очень удобная отговорка. Браво, Веста! И мне не нравилась, очень не нравилась сама мысль о том, что она может подхватить болячку. А поэтому да, наверное, все-таки лучше отправиться в Центр, или куда там она собралась меня везти?

Когда я вошел на кухню, Ви стояла у плиты, сосредоточенно глядя на сковородку, рядом на тарелке дымилась гора блинчиков. После того, как над моими мозгами поработала Эф, я, по идее, не должен был теряться и чего-то не понимать. Но я не понимал, точнее, не знал. Да, я в курсе, как называются эти плоские ароматные лепешки, в курсе, как их готовить, но их вкус мне не известен. Получается, по сути, я все еще не знаю, что это такое.

— Когда ты встала?

— Часа два с половиной назад, — она сняла новый желтый диск со сковородки, положила его на тарелку и со стуком поставила ее на стол, практически отшвырнув от себя лопатку.

— Что? — осторожно спросил.

— Я не готовлю, понимаешь? Не люблю. Никогда не любила, — мелкая принялась неосознанно чесать ладонь. — Умею, но не люблю.

— Ты беспокоишься раньше времени, — я обнял ее сзади, устраивая подбородок на темной макушке.

— И это тоже на меня не похоже. Я вообще не беспокоюсь, почти никогда.

— Вот и не надо начинать сейчас. Давай поедим и просто отправимся в центр. Хорошо?

— Да, — она развернулась, быстро поцеловала меня в уголок губ и, высвободившись, села за стол.

Я незаметно выдохнул, устраиваясь напротив мелкой, только сейчас понимая, насколько, действительно, был напряжен.

Через час мы спускались в лифте под воду, Веста все чаще чесала ладонь, все больше хмурилась. Мы шли по каким-то бесконечным петляющим коридорам, мимо многочисленных дверей, мимо охраны, мимо хмурых людей и нелюдей. И снова в другой ситуации я бы вертел головой из стороны в сторону, рассматривал и изучал, но сейчас больше всего остального меня волновала Ви.

Наконец, спустя десять минут мы замерли возле очередной двери, и Веста, не раздумывая, повернула ручку.

Обычный кабинет обычного военного учреждения. Стол, кресла, книжные полки, два сейфа. И мужчина за столом, с внимательными глазами и военной выправкой. Насмешливо выгнув бровь, он пристально оглядел нас обоих с ног до головы.

— Веста?

— Это Салазар — ваш ученый, а я, кажется, схватила вирус.

Доброжелательная до этого момента улыбка вмиг сползла с лица военного, он вскочил на ноги.

— Аид...

— Отец не знает, мама тоже. Пока не будет известно наверняка, я не хочу их беспокоить.

Генерал задумался, заложив руки за спину, слегка наклонив голову.

— Ладно, иди в медотсек. А вам, молодой человек, придется подождать Весту здесь.

— Не придется. Я иду с ней.

— Зар, не стоит, — покачала головой мелкая. — Процедура долгая, займет какое-то время. А тебе надо вживить чип и познакомиться с командой, осмотреть оборудование, взглянуть на вирус. Кстати, кто-то еще из наших уже тут?

— Почти все.

— Две минуты, — обернулся к мужику и вытолкал Весту за дверь.

— Что...

Я не дал ей договорить, наклонился, снял дурацкую маску, которую она надела, стоило нам выйти на улицу, и впился в губы, прижав к себе так крепко, как только мог, чтобы не причинить боль.

— Все будет хорошо, — прошептал Беде на ухо, разрывая поцелуй. — Слышишь?

— Да, — улыбнулась она, еще раз коротко прикоснулась к моим губам и через десять секунд уже скрылась за поворотом, а я отправился назад в кабинет.

— Что ж, кто я такой, вы знаете... — прозвучало, стоило мне зайти.

— Ви рассказала пока мы ехали, — хмыкнул.

— ... кто вы такой, я тоже знаю. Поэтому прошу за мной, покажу вам вашу комнату, ознакомлю с материалами и данными, которыми мы располагаем на сегодняшний день. Только сначала надо будет проглотить пилюлю, — мужчина протянул мне таблетку и подал стакан с водой.

— Что это?

— Чип. Он облегчит процесс интеграции с компьютерами, техникой, вашими коллегами. Проще говоря, таблетка для ума.

— И я должен вам верить? — выгнул бровь, не торопясь брать капсулу.

— Уже верите. Вы же пришли.

— Мы оба знаем, что если бы не Ви, меня бы здесь не было.

Генерал улыбнулся, а я все-таки проглотил пилюлю с чипом, гадая, сказал ли мужчина правду или солгал.

На знакомство с базой, техникой, результатами наблюдений за вирусом ушел практически весь день. Я ходил, смотрел, старался что-то запомнить, что-то понять, пытался не отвлекаться. Но не мог. Весты все еще не было. То и дело я возвращался мыслями к ней, даже когда мы начали работать. Меня немного не устраивали полученные выкладки, я вчитывался в строчки и понимал, что что-то здесь явно не так. Вот только, что именно, понять не мог. Вирус вел себя странно: инкубационный период мог длиться от нескольких дней до нескольких месяцев, причем на первый взгляд это не зависело ни от возраста, ни от пола, ни от общего физического состояния, вообще ни от чего. Более или менее ровно болезнь развивалась именно на этапе проявления, серьезно ухудшая показатели работы головного мозга, действительно меняя личность, повышая общую возбудимость и, наоборот, понижая проводимость. Вирус в первую очередь атаковал нейроны головного мозга, но в крови не обнаруживался. Вообще. Никак. И вот этот факт настораживал больше всего.

Мы шелестели бумагами, обмениваясь догадками и теориями, пытались выдвигать предположения, делились опытом, но к общему мнению прийти так и не смогли. Все, кто был сейчас здесь, так или иначе уже имели дело с чем-то похожим, каждый у себя на планете.

В итоге было решено разделиться по областям и работать в связках: так было проще и, наверное, эффективнее. Мне в напарники достался... лысый мужик. Не особо разговорчивый, но дело свое знающий.

Я засиделся в лаборатории дольше всех и чем больше смотрел в бумаги, чем больше изучал материалы, тем сильнее нервничал. А от мелкой все еще не было никаких новостей.

В половине второго ночи в помещение, чеканя шаг, вошел генерал, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Я вскочил на ноги, как ужаленный, сам не ожидая от себя подобной реакции. Тревога сжала горло.

— У нее вирус. Пойдем.

Дорогу к боксу я запоминал так, будто от этого зависела моя жизнь, и выдохнул, когда наконец разглядел Беду за толстым стеклом. Веста сидела в кресле все в тех же джинсах и майке, из руки торчала капельница, а она задумчиво грызла кончик ногтя, не замечая никого вокруг.

— Я хочу войти, — повернулся к тихо стоящему за моей спиной мужчине.

— Опасность...

— Я спал с ней и целовал ее, скорее всего, я тоже уже заражен. Еще возражения будут?

Генерал хотел что-то сказать, но передумал. Вставил пластиковую карту в паз слева, и прозрачная дверь скрылась в стене. Беда повернула голову на звук.

— Ну вот как-то так, — развела она руками в стороны, улыбнувшись. — Познакомился с остальными?

— Да. Неплохие ребята. Неплохие, но странные, — я поднял Весту из кресла, опустился в него сам и усадил девушку на колени.

— Что... Зар, здесь куча народа, — кивнула мелкая на людей в белых халатах, шныряющих из угла в угол, снимающих какие-то показания.

— Да насрать, — отмахнулся, зарываясь носом ей в макушку.

— А нас легион, — звонко рассмеялась она, и я удивленно поднял брови. — Что, думал, начну биться в истерике? Не дождешься. Лучше поделись, как там у вас все.

Я перебирал пальцами черные волосы и говорил, говорил, говорил. Рассказывал про собственные сомнения, про странные показатели и непонятное поведение вируса. Ви внимательно слушала, что-то обдумывая, иногда кивала, иногда задавала вопросы. В конечном итоге мы так и уснули в чертовом кресле.

А утром я перенес еще спящую мелкую на кровать и ломанулся в лабораторию, чтобы снова не разгибаться до самого вечера. На обед меня вытаскивали всем миром.

В таком темпе прошла примерно неделя. Днем мы работали, вечерами я пропадал у Ви, наплевав на все уговоры и приказы генерала, разогнав долбанных врачей, которые лишь бестолково тыкали в Беду иголками. Она действительно стала нервничать больше, ее рука чесалась все сильнее, мелкая не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, постоянно перескакивая с темы на тему, настроение менялось со скоростью пули, выпущенной из ее любимого пистолета.

Родителей в курс дела она ставить пока не хотела. Странно, но Сергей в этом вопросе ее полностью поддерживал. Я вмешиваться не стал. Пока.

А в последние два дня ситуация из не очень хорошей превратилась в хреновую. Началось все вчера ночью. Я проснулся от непонятного шороха в углу, а всмотревшись, понял, что это Веста. Мелкая сидела на корточках перед стеклом и впечатывала в него кулак. Сильно, резко, без остановки. Била, очевидно, не так давно, потому что костяшки хоть и были сбиты, но не так чтобы сильно, крови почти не было. Я подскочил с места, и следующий ее удар пришелся мне в открытую ладонь.

— Веста, что ты делаешь?

— Бью, — тихо ответила Беда.

— Зачем?

— Хочу, — донеслось мне в ответ такое же короткое. Я осторожно попытался поднять девушку на ноги, но она вырвалась и снова замахнулась для удара.

— Ви, милая, — перехватил руку, не давая ей двигаться, — хочешь бить — побей меня.

— Тебя не хочу, а его хочу.

— Кого "его"? — нахмурился.

— Кентавра.

— Ви, тут никого нет.

— Есть, кентавр стоит, только тело не лошадиное, а ослиное, и уж слишком он маленький.

— Он просто стоит?

— Да, — кивнула Веста, несколько черных прядей упали ей на глаза, — и улыбается. Он зеленый.

— Зеленый?

Она кивнула и опять занесла руку для удара. Я снова поймал кулачок. Так мы просидели где-то часа полтора. Потом Веста пришла в себя, даже посмеялась, когда я рассказал о случившемся.

Через пятнадцать минут мелкая опять поднялась с кровати и, громко хохоча, скинула подушки и одеяло на пол, забралась под кровать. Когда еще через двадцать минут мне удалось ее достать, Беда плакала. По щекам текли прозрачные слезы, а она тихо хлюпала носом, вздрагивая всем телом. Ни на один мой вопрос Веста так и не ответила. Просто плакала, а у меня в глазах темнело от злости. Злости, которую не на кого было выплеснуть, и сила металась внутри, как зверь, сорвавшийся с цепи.

Во второй раз Ви пришла в себя только под утро, все это время продолжая то шататься из угла в угол, то просто сидеть с закрытыми глазами и улыбаться. Я не хотел от нее уходить, не хотел оставлять, но вариантов не было. Тем более у нас вроде как намечался прорыв.

А в обед ко мне явился Сергей и сообщил, что Веста практически разорвала себе ладонь, начала бросаться на врачей, у троих забрала души. Когда я появился в медотсеке, Ви барабанила окровавленными руками по стеклу, требуя ее выпустить, требуя новые души, в боксе лежали два трупа, один успели оттащить, прежде чем мелкая бросилась еще на кого-то, и сейчас тело в черном мешке уже увозили на каталке. Красные отпечатки ладоней на белом фоне больничных стен смотрелись до тошноты нереалистично, пугали своей яркостью, но больше пугал пустой взгляд.

Весту я скрутил быстро. Странно, но она почти не сопротивлялась. Ей вкатили лошадиную дозу успокоительного, и Беда затихла, выровнялось дыхание, даже легкая улыбка появилась на губах.

Еще через полчаса мы связались с родителями девушки. И Центр вздрогнул, когда в следующий же миг в кабинете появились разъяренный Аид и чуть менее злая Персефона. Окружающие задыхались и корчились на полу от той мощи, которую излучали оба лорда, даже Сергей упал на колени, а я по-прежнему стоял. Спасибо хаосу за защиту.

— Какого хрена ты не сказал мне?! — орал Аид, нависая над генералом. — Да я всю вашу богадельню в Ад отправлю! На восьмой круг! Лично пытать буду, сукин ты сын...

— Она не хотела, чтобы вы знали, — пришлось вступиться за человека.

— Эльф, — сощурился лорд Ада, делая шаг ко мне, его гнев я чувствовал на языке, как острый перец. Он хотел сказать что-то еще, но жена не позволила.

— Узнаю свою дочь, — вдруг хмыкнула Персефона, кладя тонкую руку на локоть мужа. — Мы хотим ее видеть. И хотим знать, можем ли чем-то помочь.

Через все еще плюющегося кровью мужчину пришлось перешагивать, я жестом пригласил лордов следовать за мной.

Родители остались с дочерью, а мне пора было возвращаться в лабораторию к остальным.

Нужно работать. И работать быстро. Формулу сыворотки мы более или менее вывели, оставалось совсем немного — превратить теорию в практику.

Два дня, два сумасшедших дня прошло прежде, чем у нас в руках оказался первый пробный образец. Сыворотка, базой для которой послужила наша кровь.

Вчера мы наконец-то поняли, почему вирус не обнаруживается, все просто: он маскировался. Идею высказал робот, и мы, как свора оголодавших собак, вцепились в нее зубами и когтями. А еще... Никто из нас не заразился. Я ковырялся с нашей кровью почти до самого утра, пока мне наконец-то ни удалось выделить антитела. Дело оставалось за малым: понять, как доставить вакцину напрямую к пораженным участкам мозга. Но здесь толку от меня было, как от козла молока. Этим вопросом занимались другие, я просто ждал, метался и рычал на окружающих.

В четыре часа Веста пришла в себя на двадцать минут, поговорила с родителями, с подругами, а потом впала в кому. И сейчас я сидел возле ее кровати, лекарство мы ввели час назад, а улучшений все еще не наблюдалось. Неужели мы ошиблись? Не учли чего-то?

Лорды спали в соседнем боксе, отказавшись покидать дочь. А я сжимал маленькую ладошку и прокручивал в голове формулы и наши выкладки. Ошибки быть не должно, ее просто не может там быть! Я все проверил, мы все проверили несколько раз.

— Милая, здесь все с ума сходят, — прошептал я Ви в макушку. — Родители твои рядом за стенкой, теперь я понимаю, в кого ты. Папа у тебя, действительно, лорд Ада. Ты обещала, что если я спасу мир, ты научишь меня тем движениям. Ви, я спас. И я хочу машину купить, большую, чтобы путешествовать. Слышишь? Это не честно, твой мир я посмотрел, а мой ты так и не увидела. Понимаешь? Я хочу показать тебе его: водопады, парящие острова, пещеры тысячи голосов и озера света. И, черт возьми, у меня еще куча вопросов, на которые ты так и не ответила!

— Опять? Тебе же чип вставили, — тихо прозвучало в ответ, а я замер, даже забыл, как дышать, и что-то рвануло в груди, надломилось, треснуло, осыпалось осколками. Разорвавшееся сердце, очевидно.

— Еще раз меня напугаешь подобным образом, и я выдеру тебя так, что неделю сидеть не сможешь, — я наклонился и легко поцеловал Ви в полуоткрытые сухие губы. — Чтобы подобного больше не было, Моя-Беда.