Фанф по Warcraft

Спустя час, 9 километров и литр пота я добрался до поста перед речкой. Отметившись и печально вздохнув, глядя как остальные в несколько сильных гребков перебираются на другой берег, я в ровном темпе потрусил в сторону моста. Вернувшись на маршрут я удивился, несмотря на такой крюк и тяжелый доспех я не был последним. Из почти трёх сотен человек, вышедших на маршрут, несколько десятков оставались за моей спиной. Все же я изрядно прибавил в выносливости. До обучения у Чинкедажа я бы помер еще на третьем километре от таких нагрузок, а сейчас бегу и ноги не дрожат.

Такого самоуспокоения хватило до перевала. Если на равнине я еще мог сохранять присутствие духа и капли благодарности старому садисту, то при подъёме я держался только на упрямстве, злости и выдумывании заковыристых проклятий в адрес учителя. Преодолев перевал, я понял, что мечты об отдыхе неосуществимы. До финиша оставалось больше 4-х километров, а времени, я навострился довольно точно определять его по солнцу, не больше 20 минут. Значит нужно ускориться. Конечно можно применить кое-что из моих новых умений, но старик обещал меня лично покалечить, если я обращусь к ним до финальных поединков. А слов на ветер он не бросает, я уже успел в этом убедиться.

Втопив так, что на секунду у меня потемнело в глазах, я помчался к финишу. Вот я вижу площадь и отметку, которую надо пересечь. 300 метров, 200 метров, 100 метров. Улыбка начинает расползаться по моему лицу и тут начинает бить колокол, отмеряя последние секунды до полудня. Рванув изо всех сил, я с предпоследним, 11-м ударом колокола, пересек финишную черту. Еле держась на ногах, я прислонился спиной к стене и пытался восстановить дыхание.

А тем временем по приказу капитана ворота гарнизона закрылись, оставляя опоздавших снаружи. Уставшие и расстроенные, они побрели кто по домам, а кто и заливать неудачу в ближайший трактир, который манил их бесплатной едой и скидками на спиртное. Трактирщик знал, что сегодня, как и каждый год, у него будет много посетителей. Проигравшие стражники, друзья пришедшие их поддержать, недоброжелатели, желающие позлорадствовать, зеваки лезущие с расспросами — в общем трактир был переполнен и даже столы, предусмотрительно выставленные снаружи были заняты полностью. Ушлый трактирщик, как я подозреваю, за день делал месячную выручку.

Стоило только засову лечь на место, как раздалась команда построиться. Те, кто прибежал заранее, успели отдохнуть и привести себя в порядок. Те же, кто прибыл в последний момент, представляли собой жалкое зрелище.

Капитан неспешной походкой прошёлся вдоль строя, похмыкал над внешним видом прибывших в последнюю минуту и, заняв привычную позицию перед центром строя, начал свою речь:

— Поздравляю всех прошедших первое испытание. Далеко не все успели к финишу. Как я вижу треть претендентов отсеялась. Что ж до конца отсеется намного больше. Построиться в колонну по пять человек! К полосе испытаний шагом марш!

Стройными рядами мы пошагали к началу тренировочной полосы, которая по случаю, была изрядно модернизирована. Обычно она представляла собой полосу препятствий в виде вертикальных стенок, рвов с водой, вращающихся бревен и прочих милых сердцу любого матёрого садиста вещей. Однако сейчас к этому хозяйству добавились многочисленные ловушки в виде веревочных силков, качающихся маятников из бревен, стенки подозрительно блестели, явно натертые чем-то скользким. И это только на первый взгляд, сколько сюрпризов нам откроется в процессе прохождения знают только сержанты, которые несколько дней с подозрительно довольными рожами шаманили над привычными тренажерами.

Дав нам проникнуться нехорошими предчувствиями, капитан развернул колонну спиной к полосе испытаний и продолжил свою речь:

— Сейчас вы пятерками по команде заходите на старт и как можно быстрее проходите маршрут. Не задерживайтесь, через 30 секунд за вами выходит следующая группа. Остальным запрещено оборачиваться, пусть сюрпризы остаются сюрпризами. Можете пользоваться чем угодно, и проходить полосу любым способом. Запрещается только её покидать до финиша — за это сразу дисквалификация. Всем всё ясно?

И под дружный рёв 'Так точно!' испытание началось. У меня закралась робкая мысль, что доспех был единственной подлянкой обожаемого учителя, но просуществовать ей было суждено всего несколько минут.

— Стражник, Мих! Выйти из строя!

Не ожидая ничего хорошего, я предстал перед светлыми очами начальства. А капитан разливался соловьём:

— Коварный враг планировал подло погубить подающего надежды стражника! Но предусмотрительно надетая кольчужка не дала свершиться трагедии. Однако и бесследно нападение не прошло. Сержант! Перевязать раненого бойца!

Ухмыляющийся сержант крепкой тканью сноровисто примотал пою правую руку к корпусу. Секунду задумчиво посмотрел на результат, окинул меня взглядом, словно прикидывая, что бы еще можно перевязать, но, к моему облегчению, он просто довольно кивнул и вернулся на своё место.

— Стражник, Мих! Встать в строй!

Заняв свою позицию, я немного перевел дух. Хорошо, что я пойду в последней партии, будет хоть несколько минут, чтобы восстановиться. Хотя расслабиться не получалось. Латы давили на плечи и немилосердно грелись под полуденным солнцем, а крики и хруст, доносившиеся из-за спины нагоняли черную меланхолию. Но вот подошла очередь, и наша пятерка разбрелась по своим дорожкам.

Первое препятствие было относительно простым, для разминки. Это был канат, натянутый над ямой с грязью, по которому нужно было пройти на руках. Первая подлянка была видна сразу — обычно туго натянутый трос сейчас заметно провисал. Благодаря тому, что 'травмированная' рука была примотана кистью вверх, так чтобы ладонь находилась возле лица, я имел шанс преодолеть эту преграду. Эх руки уносите мою ж..., хм, в общем уносите.

Мышцы заскрипели, удерживая под 2 центнера веса, и тогда выяснилась вторая подлянка. Трос был очень упругий и под моей массой провис почти до земли. Перебирая руками, я двигаюсь вперед, при приближении к середине препятствия ноги начинают задевать грязь, и приходится их подтягивать к груди. Я почувствовал, как от напряжения пульсирует жила на лбу, но руки продолжали методично работать. Зацепиться правой, вытянуть левую, передвинуть корпус к ней, зацепиться правой и повторить цикл еще 100 раз. Вот заканчивается спуск и начинается подъём, еще немного, и я могу вытянуть ноги, расслабляя мышцы пресса. Последние метры и финиш.

Следующие испытания прошли полегче. Тонкий брусок, по которому нужно было пройти, сохраняя равновесие и уклоняясь от качающихся бревен, я преодолел сходу. Правда в какой-то момент все бревна пропали, а на уровне колен на меня полетела горизонтальная железная штанга, но мне удалось её перепрыгнуть, и даже не свалиться при приземлении.

Испытание на силу мне далось особенно легко. Для прохождения этого этапа нужно было перенести 20 каменных шаров, весом килограмм по 50, с одного края площадки на другой. Очевидно первый человек переносил их справа налево, второй слева направо, третий справа налево — такой вечный армейский двигатель. Но для меня это не вес, даже с одной нормально работающей рукой.

А впереди меня ждало, как впоследствии оказалось самое неприятное испытание. Лабиринт из металлических прутьев, по которому надо было ползти. Организаторы испытаний заботливо обеспечили отсутствие скуки в этом упражнении, попросив магов организовать чувствительный удар молнией, от каждого прикосновения к металлу лабиринта. Моя тушка, обладающая из-за лат повышенными габаритами, обеспечила мне удар тока при каждом движении. Сволочи! Я вам покажу!!

* * *

Геевард со стоном вывалился из последнего пыточного агрегата, почему-то называемого полосой испытаний. Как хорошо, что он неплохой бегун и смог полчаса отдохнуть. Иначе наверняка бы помер, не дойдя до финиша. На дрожащих ногах он поднялся и по команде сержанта встал в строй. Прошедшие испытание выстраивались в шеренгу вдоль полосы и могли наблюдать за прохождением следующих участников. Все пролетевшие оперативно выводились за стену казармы и отправлялись кто домой, а кто и присоединялись к заливающим неудачу в трактире.

Все испытания проходились примерно одинаково, хотя и были оригиналы. Например, один парень вместо того, чтобы проходить канат на руках, ловко подтянулся и зацепился за него ногами. Никакие придумки не запрещались, считалось, если ты сумел облегчить себе жизнь, работая головой, то это твоё преимущество. Поначалу увлекательное зрелище скоро наскучило. Но интерес вернулся, когда на старт вышла последняя пятерка, в которой был злополучный стражник Мих.

Гееварду было очень интересно, как он будет проходить полосу в тяжёлом доспехе и всего с одной полноценно работающей рукой. Но парень справлялся хоть и не показывал никаких особых чудес. Все изменилось, когда Мих дошёл до железного лабиринта. Геевард вздрогнул, вспомнив бодрящие укусы от прикосновений к железу. Ему хватило поры ударов, чтобы остаток пути пройти предельно аккуратно.

Сейчас, наблюдая как сотрясается тело Миха после каждого движения, Геевард поймал себя на мысли, что бросил бы это занятие через минуту такой пытки. Но вот Мих преодолевает лабиринт и подходит к скользкой стенке. Сколько он сам намучался, пока перелез через неё!!!

С одной рукой её точно не переле....!!

Мих и не собирался её перелезать! Тяжелой походкой подойдя с стене, стражник размахнулся и ударом латной перчатки проломил толстенный деревянный брус, из которого состояло препятствие. Несколько секунд жалобного хруста дерева в воцарившейся тишине, и стражник переходит к следующему препятствию. Вращающееся горизонтальное бревно на железной оси тоже постигла печальная участь. Несколько нечеловечески сильных ударов и одна из опор разлетается на куски, а Мих спокойно шагает по заклиненному бревну. Несколько минут хаоса и разрушения и из руин полосы испытаний выходит фигура латника, покрытая смолой и щепками. Оглядевшись, стражник занимает место в строю, пока онемевшие сержанты пребывают в прострации.

* * *

— Выкусите сволочи! Шиш вам, а не комиссарского тела! — мысленно говорю я себе, занимая место в строю.

Вот последний из моей пятерки финиширует и присоединяется к нам. К строю выходит капитан Спарфрак:

— Стражники! Вы доказали своё упорство и смекалку. Но приходит время, когда эти качества отходят на задний план, и ты остаёшься один на один с врагом. И только твои навыки и мужество остаются с тобой. Сейчас начнутся ваши поединки с сержантами. И им дана команда не жалеть вас. Декан целителей лично просил обеспечить его студиозусам достаточно практики, и, поверьте, она у них будет. Сейчас я даю шанс тем, кто не ощущает в себе достаточно сил для продолжения испытаний с достоинством и безболезненно уйти. Это не будет трусостью, а здравой оценкой ваших сил. Все, кто хочет завершить испытания — выйти из строя!

К моему глубочайшему изумлению нашлись люди, которые решились принять это предложение. Но потом я понял почему они на это пошли. Из вышедшей пятерки один, скривившись, держался за бок, второй баюкал руку, у третьего лица было почти не видно, так сильно перебинтовали его голову, и еще пара человек устало хромала.

Подержав паузу еще несколько секунд, капитан продолжил:

— Осталось последнее испытание. И я решил внести небольшое дополнение.

* * *

...... дополнение.

У Гееварда зародились нехорошие предчувствия. Раньше забота капитана обрушивалась только на одного человека. А сейчас похоже к Миху добавится компания.

— Вас осталось 77 человек, а сержантов-экзаменаторов только 10. Ровно не делится. Я тоже поучаствую в вашем экзамене. И пользуясь служебным положением выберу себе жерт.. эээ, подопечных.

И не бросая слов на ветер, он быстро выдернул 7 человек из строя. Среди которых был и Геевард. Тем временем сержанты так же распределили людей и начали пытать.

Первым в семерке Гееварда на ринг пошёл здоровяк. Геевард еще поразился, как такая туша смогла протиснуться сквозь полосу испытаний. Перед началом трёхминутного поединка стражник должен был за 30 секунд натянуть форменную кольчугу и шлем. И это было совсем непросто — уставшие руки плохо слушались, взгляд невольно срывался та песочные часы, отмеряющие время, да и нервное напряжение сказывалось.

Но здоровый стражник успел. Подхватив щит и меч, он встал напротив капитана. Экзаменатор, оставшийся в одной рубашке и холщовых штанах, вооруженный легким мечом уже жестом приказал атаковать. Но здоровяк явно робел. Дав десяток секунд на раздумья, капитан легкими движениями кисти заставил здоровяка опустить щит для защиты ног и , небрежно отведя вскинутый в паническом жесте меч, врезал рукоятью по челюсти противника. Непрошедший здоровяк отправился к довольным целителям.

Следующим на ринг вышел молодой парень, который был полной противоположностью предыдущего кандидата. Невысокий, жилистый — он производил впечатление резкого и быстрого бойца. Что сразу и подтвердилось. Полминуты капитан только защищался, наблюдая и оценивая яростно атакующего стражника. Обозначив несколько атак, и не дождавшись реакции от забывшего о защите бойца, он знакомым ударом эфеса по челюсти закончил второй поединок.

Третий стражник так же не мог похвастаться ни возрастом, ни статями. Оробевший от результатов первых поединков, он нерешительно топтался по рингу, удерживая максимальную дистанцию. Капитану это надоело:

— Парень или атакуй, или сдавайся.

Набравшийся отчаянной решимости стражник кинулся в безнадежную атаку, и был счастливо отправлен ударом эфеса в беспамятство. Следующим на ринг вышел Геевард.

Было очевидно, что в поединках капитан не применял никаких сверхъестественных способностей или запредельной сложности приёмов. Наоборот, он демонстративно ограничивал свой арсенал теми умениями, которые приобретались стражниками в учебке.

Геевард решил, что не будет ни отсиживаться в защите, ни бросаться в безоглядную атаку. Начало поединка показало правильность выбранного пути. Четкие, аккуратные выпады вызвали у капитана одобрительный хмык. Спустя пол минуты атаки капитана заставили молодого стражника уйти в глухую оборону. Через тридцать секунд в непрекращающемся ливне атак стали появляться просветы, будто предлагающие использовать их для ответа. И Геевард не сплоховал. Каждая увиденная возможность была использована на 100 процентов. Казалось прошла вечность, а на самом деле началась всего третья минута отчаянного спарринга для одного и легкой разминки, совмещенной с изучением способностей оппонента, для другого.

Геевард поймал себя на том, что невольно копирует связки экзаменатора. Нет, ничего нового он не увидел, но простейшие приёмы в исполнении мастера заставляли глубже погрузиться в логику поединка. Стражник осознал, что этот короткий спарринг дал ему намного больше чем многие часы самостоятельных занятий. Только эта мысль успела окончательно оформиться, как последние песчинки отсчитали конец поединка.

В туже секунду у Гееварда, державшегося только на азарте и силе воли, подкосились ноги. Капитан удивительно доброжелательным жестом поддержал стражника, не давая рухнуть на месте.