Вечный. Наследие Древних

Мне так и не довелось убедиться, что меч наставницы красного цвета. Единственный монстр, что имел неосторожность попасться нам на пути, взвыл и плюхнулся на брюхо, раскинув десяток когтистых лап, и тут же заткнулся и замер, исходя чёрным дымком. Выглядело это так, будто его расплющило коротким взглядом Жасмин. Меня не оставляло впечатление, что материализованный ужас умер... от ужаса.

Мы снова поднялись на башню, разглядывали крепость с высоты. Потом Жасмин отпустила своё эстетическое замечание и вернулась в командный центр. Нан и Валья последовали за ней, я и Дайрим задержались.

— Красиво?.. — с недоумением повторил он вслед за Архимагом, оглядывая посёлок.

Я нейтрально промолчал, понимая, о чём он. Эльфов обстановка тревожила, сплошной металл и тёмный камень, как искажённое отражение Форпоста, почти полностью выстроенного из живого дерева.

— Фантастика, — с усилием повторил волшебник чуждое языку эльфов слово. — Рассказывает о возможном будущем. Неужели наше будет таким же? Одинаковые люди, железные роботы, каменные стены?

— Это лишь примерное представление, — поспешил я сказать. — Фантастика, по сути, придуманная для развлечения сказка о будущем, как его представляет сказитель. Едва ли будущее вэйри будет таким.

— Не знаю, что лучше — такое или вовсе никакое.

К чему он клонит? Что значит — никакое будущее?.. Не зная, что на это ответить, я смолчал.

— Та твоя идея...

— Которая? — в последнее время тех моих идей стало что-то многовато. Не мешало бы поубавить.

— Жасмин говорила мне о высказанной тобой... теории, верно? О том, почему люди и вэйри настолько отличны. И почему равнинники настолько нас обогнали. Мы не развиваемся, потому что Лес, наша обитель, так добр к нам.

Как же, помню. Слишком комфортная среда обитания — нет нужды в борьбе и изменении. Нет эволюции.

Я невольно поёжился, краем сознания зацепив его эмоции. Какая-то глухая тоска, боязнь перемен и решимость защитить своих женщин и свой народ. А ведь, пожалуй, это ещё одна причина того, что вэйри как будто застыли в своём развитии. Тао — величайшее благо и коварная ловушка. Общество эльфов не конкурентное. Вэйри не враждуют друг с другом, у них нет преступности, почти нет конфликтов. Феномен телепатии позволяет и в самом деле возлюбить ближнего своего, как самого себя. А человек человеку волк и на этой планете тоже. На латыни красиво звучит, кто же мне говорил, и я даже заучил когда-то...

— Вы развиваетесь. Только не так, как люди. Совершенствуете способы познания, магию сотворения, тао.

— Поможет ли это в конфликте против тех, кто все эти века выживал в череде непрерывных конфликтов? — Дайрим невесело усмехнулся невольной тавтологии. — Против тех, кто всегда практиковал насилие — и против чужаков, и даже против своих?

— А ты хотел бы, чтобы твой народ развивался такой ценой? — резко спросил я. — Чтобы прошёл через кризисы и войны, через соперничество за за глоток воды, кусок хлеба, место под солнцем?.. Ты ведь видел мой мир, где человек в жажде наживы уничтожает живую среду обитания и создаёт другую, из каменных стен и дымящих труб?

— Не знаю, — волшебник явственно вздрогнул, представив себе такое. — Тогда вэйри перестали бы быть теми, кто они есть сейчас... Потеряли бы себя.

Не в первый раз я пожалел, что занимался у Деда только "рукомашеством и дрыгоножеством". Учитель умел работать не только кулаками, но и языком. Он с лёгкостью контролировал самых шебутных и трудных подростков, умел расколоть молчунов и расшевелить скромников, угомонить баламутов, лентяев заставить работать... Ну, кое-какие приёмы искусства практической психологии Деда я всё же усвоил. И наглядно убедился в их действенности, гоняя учеников там, когда мне доверяли руководство в клубе (обычно в качестве наказания), и уже здесь обучая молодых рейнджеров. Оказывается, не так уж отличны человеческие детёныши от подростков вэйри.

А вот вести философские беседы с человеком... — с эльфом!.. — много старше меня было внове.

Ну хорошо, что в этой ситуации сказал бы Дед? Что-нибудь о о необходимости совершенствоваться. Но так, чтобы оставить в неприкосновенности свой внутренний стержень... Изменять себя, не изменяя себе, что-то вроде того, пожалуй. И как это озвучить, чтобы не прозвучало глупо?

— Измениться всё равно придётся, — ну почему выпал мне этот разговор? — Зато можно выбрать, в какую сторону. Главное — оставить неизменным самое важное, то, что составляет основу народа...

Дайрим резко выпрямился, будто осенённый важной мыслью. В широко распахнутых невидящих глазах отражались цветные огни — внизу как раз началась пальба.

— Ветви мэллоуэрн растут и ломятся ветром, листья падают в сезон и вновь рождаются из почек, бутоны распускаются в цветы и увядают, но ствол становится лишь всё выше, — проговорил он наконец. — До самого солнца.

Эй, мне тоже интересно, что ты надумал! Не отвечай эльфийской поговоркой!..

Прежде чем я придумал, как бы повежливей потребовать объяснений, Дайрим резко повернулся и устремился к жёнам. Те прервали какой-то спор и подняли головы от голограмм, по которым гоняли маркеры отрядов. Кажется, Валья хотела что-то спросить, но стремительно набегающий волшебник не дал ей такой возможности. Шагнул вплотную, сгрёб в охапку и с чувством поцеловал её.

Отпустил — Валья осела на голографический стол, растеряно хлопая глазами и подёргивая щупальцами, — и повернулся к Жасмин.

Вэй Архимаг всего Леса даже попятилась от него, отгораживаясь столом, но волшебник настиг жертву в пару длинных шагов и сцапал.

— Дайрим-м-м?!. — невнятный протест Жасмин из-за технических трудностей так и остался недоозвучен. Архимаг затрепыхалась было, обмякла в хватке и вдруг... начала светиться.

Дайрим отстранился и поспешно ухватил её за руку. Валья подскочила, цепляясь за них. Но сил удержать Жасмин во сне им не хватило. Волшебник и целительница засияли и размылись, словно оказавшись за матовым стеклом, а потом их тела окончательно расплылись туманными красками. Радужная пелена мелькнула и пропала.

— Проснулись, — констатировала Нан растерянно. Я захлопнул рот и осторожно пошарил руками, прошёл через опустевшее место.

— Не успели уцепиться — может быть, удержали бы.

— Или скорее они бы нас выдернули в реальность, — Нан нервно хихикнула. — Что это вдруг на Дайрима нашло?

Вот и я тоже не отказался бы узнать. Совершенно нехарактерное для вэйри вообще и для него в частности поведение. Чтобы вот так, при посторонних...

— Это мы-то посторонние? — возмутилась Нан.

— Для него — все посторонние. Кроме жён и, может быть, Йураса с девчонками Вальи. Есть у моей мамы... — я осёкся, покосился на голограмму, — такое присловье: "всегда застёгнут на все пуговицы". Вот как раз про Дайрима.

— Очевидно, кто-то умудрился "расстегнуть" его. А перед этим он как раз с тобой разговаривал. Давай, колись, — Нан двинула локтём.

Я возмущённо запротестовал, что никаким "расстёгиванием" с мужчинами не занимаюсь, но девушка сурово пресекла моё шутовство и потребовала подробного рассказа.

— ...Не представляю, с чего он решил сначала поговорить "за жизнь", а потом настолько вдохновился моими банальностями, — добавил я напоследок, изложив суть произошедшего.

— Он понял что-то важное, — заключила Нан.

— Я понял, что он понял. Понять бы теперь, что именно он понял.

— Ты сам-то понял, что сказал?

— Куда уж там, — вздохнул я. — Мне бы понять, что нам-то сейчас делать? Спать себе дальше, дожидаясь, пока эта троица вернётся? Или просыпаться, чтобы поговорить с наставницей? Так она, судя по тому, как вёл себя Дайрим, может быть очень занята.

— Выспрашивая у него про "банальности"? — "догадалась" Нан.

— И про "расстёгивание", а как же.

В наш спор о том, быть или не быть — то есть возвращаться ли в бытие или оставаться пока во сне, — вмешался третий участник. Когда раздался резкий сигнал, мы прежде всего метнулись к голограмме. Однако маркера у заветной двери не было. Нан удивлённо воззрилась на мерцающий значок.

— Входящее сообщение, — офицер с оранжевым шевроном на плече ткнул бронированным пальцем. Голографический лист послания развернулся перед нами.

Нан открыла рот. Боюсь, я тоже.

— Это как вообще?!. — вопросил в пространство, созерцая значки эльфийской письменности. Жасмин отправила послание нам из реальности!..

— По пробуждении... убедилась, что мы ещё спим, — бормотала Нан, пробегая глазами послание. — И сделала вывод, что из сна вышибло только их, а мы благополучно остались в защитной грезе. Дозваться нас на Тихой речи не смогла. И поэтому...

Она ткнула пальцем в зарябившую голограмму.

— Импровизировала, — проговорила едва ли не по слогам.

Ещё Жасмин писала, чтобы не ждали их возвращения. Изучение грезы они продолжат следующей ночью. Нам же предписывается оставаться во сне и попытаться добраться до Джулии, или до кого другого из нашего мира.

— Ну, и всё, "встретимся утром, целую, Жасмин".

— Правда целует? — оживился я. Нан слегка стукнула меня по макушке.

— Нет, это я так.

— Значит, не вернутся. Видимо, и в самом деле нашли себе другое занятие. "Расстёгивание", и всё такое, — глубокомысленно заключил я.

— Как ты можешь такое предполагать?!. — Нан прижала руки к груди и округлила глаза. — Нет, наставница выше этого! Она никогда бы не стала... заниматься... таким!..

— Вести задушевные разговоры?

Нан фыркнула, повернулась к голограмме и ткнула значок "написать ответ". Быстро набрала послание — мы в защитной грезе, ваше письмо получили, ответьте, если получили это.

— Хотя, если им сейчас не до общения... — протянула задумчиво, стирая последние слова. — Лучше так: "Ответ необязателен". И — отправить...

Письмо ушло... куда-то. Мы подождали... и подождали... и подождали ещё, но ответа всё не было, только "ваше сообщение отправлено". То ли не получили, то ли в самом деле решили не отвечать.

Мы пару раз прошлись по крепости, заглядывая в каждый укромный уголок, потом долго торчали в башне, пытаясь дозваться Джулию. Или кого-нибудь ещё с Земли. Вотще.

Немного отвели душу, кромсая кошмариков на стене. Когда погода испортилась, и из небесной хмари над крепостью пошёл мелкий противный дождик, поднялись в командный центр.

Я стоял у окна, Нан сидела на тихо гудящей штуковине, от которой отходили толстенные провода, и гипнотизировала взглядом подключённый к ней голографический стол. Никаких подозрительных сообщений на голограмме Крепости не возникало, серые точки не появлялись, все видеокамеры были в порядке.

Может быть, она ещё не спит. Или уже не спит, кто бы сказал, как соотносится наше время и время в Питере. Я попытался прикинуть, сколько мы здесь сидим. Во сне — хоть он и защитная греза, ощущение прошедшего времени сбоит, но несколько часов уж точно. Ночь перевалила за середину, ещё немного, и настанет утро. Вообще-то у моей бывшей не было обыкновения опаздывать на свидания.

— Хотя мы и не договаривались о встрече... — пробормотал я себе под нос. Нан повернулась вопросительно. — Ты не в фокусе, сосредоточься.

Девушка встряхнулась, и голограммы стола перестали сквозь неё просвечивать. Кстати, что это там мерцает?

Нан катапультировало с ящика. Я не помнил, как оказался у стола. Так... Роботы, по рэндомному маршруту патрулирующие Крепость, попытались пройти в башню, но двери перед ними открыться почему-то не пожелали.

Крепость маленькая, всё близко, но обычная дорога вдруг показалась очень длинной. Лифт, заглублённые коридоры, десяток дверей... к мрэкам!.. выскочив наружу, я дёрнул Нан не к лифту, а к "балкону", круглой открытой платформе, охватывающей ствол башни командного центра.

Десять? Пожалуй, и побольше метров будет до земли (до очень твёрдых с виду плит), но законы этого сна позволяют нам те ещё акробатические трюки выкидывать. Держа это в голове, я сиганул через перила "балкона", и...

...Мрэков дождь.

И плиты в самом деле очень твёрдые. И мокрые. Я встал с них, потирая ушибленное место и гадая, не обнаружу ли утром синяки психосоматического происхождения. Запрокинул голову. Нан прыгнула вниз, изящно выгнувшись и лишь чуть придержавшись за перила, которые так меня подвели, проскользнув под ладонью, из-за чего я свалился как мешок с... органическим удобрением. Девушка же кувыркнулась и легко встала на ноги, присела, гася удар. Оперлась руками о землю, приняв позицию низкого старта, и тут же бросилась бежать, превратившись в размытую тень, оставившую в дождливой вуали тоннель в форме своего тела.

— Догоняй!.. — только и услышал я, устремляясь следом.

Капли дождя сверкающим бисером повисли в воздухе, происходящее было похоже на боевой режим импланта, переключающий скорость восприятия мира. Стараясь не задумываться, как сейчас работают мои мозги, ускоряется ли их работа, или они замедляют сон, я следовал за смутной фигуркой впереди. Мимо мелькнули башни, помещения, автоматические турели, двери, стены коридоров и технических помещений.

Перед входом в башню толпились роботы. При нашем появлении повернулись, лязгая друг об друга, и командир, отмеченный оранжевой полосой на длинном рыле, чирикнул запрос о дальнейших действиях. Нан раздражённо отправила его на несуществующий адрес и бедняга, кажется, завис вместе со всем своим отрядом.

Торопливо перенаправив робота в противоположную башню, я пропустил мимо себя железных парней. Нан ужом скользнула меж роботов к двери, едва это стало возможно, стукнула по замку, отстучала код и всё же подождала, пока я встану рядом с ней. И даже не протестовала, когда я вознамерился войти первым.

Что-то было не так...

Бетонный берег реки. Заякоренная баржа на сваях, над средней частью палубы крыша из жёсткой пластиковой ткани на металлическом каркасе. С одной стороны возвышение — сцена, с другой кухонька, отгороженная прилавком, полки с "деревянными" декоративными бочонками и блестящими металлическими сосудами с краниками.

Кафешка на воде.

Ни в самом кафе, ни на набережной никого не было, лишь мы вдвоём стояли на деревянном настиле палубы. Нан оглядывалась вокруг с выражением лица, будто не совсем понимала, как мы сюда попали. Взгляд её упал на пластиковые столе столы и стулья, вложенные друг в друга и сдвинутые к прилавку, и лицо девушки прояснилось.

...Мы почему-то уже сидели за столом посреди палубы. Как будто мебель сама собой здесь материализовалась, и неведомая сила усадила нас. Да нет же, мы сами вытащили сюда столы и стулья, вспомнил я.

Нан протянула руку и мазнула меня по губам мороженым — откуда оно взялось, разве кто-то из нас ходил к прилавку? Когда девушка поднялась и наклонилась через стол, мой вдохновенный взгляд схватил пену белых кружев в щедром вырезе блузки. Она носит бельё, с каких пор? Но выглядит восхитительно, так что я мгновенно забыл о всех нестыковках.

Девушка поцеловала меня, долго, сладко, требовательно. Откинувшись на спинку стула, я увлёк её за собой, окончательно затаскивая на стол. Нан сначала встала на колени на этой шаткой мебели, потом села передо мной и взялась за подол короткой юбки, потянула, показывая кружевной верх белых чулок и подвязки (ещё и чулки?).