Вольный Ветер

... Маленькая девочка сидит под старым корявым дубом, который уже из последних сил сопротивляется стихии. Её плечи подрагивают от рыданий. Она сидит, уткнувшись в подтянутые к груди колени, и тихо плачет. Алмазные капельки катятся по детским щекам и впитываются в грубую ткань штанов и рубахи. Ребёнок сидит в лёгкой одежде, несмотря на раннюю осень. По небу спешно бегут серые тоскливые облака, которые гонит сильный ветер.... Ветер.... Хочется раскинуть руки и спрыгнуть с обрыва... спрыгнуть, зная, что тебя подхватит на свои невидимые крылья ветер... подхватит и унесёт... унесёт далеко... за горы... в бескрайние вольные степи... где никого нет... где никто не будет кричать, визжать, обзываться... где можно будет быть всегда одной.... Но ветер не слышал мыслей ребёнка. Он летел дальше, насвистывая себе под нос какую-то песню, подслушанную у поющего менестреля. Ветер летел высоко. Но всё равно с дуба срывались и тоже пускались в полёт жёлтые листья. Пусть они летели недолго и недалеко. Но они летели.... Летели и падали, чтобы через месяц быть укрытыми пушистым одеялом снега, чтобы раствориться в земле, рассыпаться трухой и снова зазеленеть уже на другой ветке следующей весной.

— Эй! Ты что? Это моё место! А ну быстро пошла вон отсюда! — раздался возмущённый мальчишеский голос.

Девочка лишь сильнее стиснула руки и попыталась успокоиться. Но всхлипы продолжались. А слёзы всё текли, оставляя после себя мокрые полоски.

— Ты что не поняла?! — снова тот же самый голос, только уже ближе. А девчонка сидит и просто не замечает его.

— Глухая?! — шаги прошуршали по палой листве совсем близко. И девочка всем существом почувствовала, как взлетает для удара рука. Она непроизвольно сжалась в комочек, как никогда напоминая маленького беззащитного котёнка. А слёзы потекли ещё сильнее. От обиды. На всех. Ну что она им сделала? Разве виноват ребёнок в том, что не такой как все?

Она уже приготовилась для удара, но его не последовало.

— Эй, ты чего, ну ладно тебе, хочешь, сиди, мне не жалко! — уже как-то смущённо и примирительно пробормотал паренёк и присел рядом с девочкой. — Ну почему ты плачешь? — он попытался погладить её по встрёпанным волосам, но она увернулась и судорожно всхлипнула.

— Уходи!

Девочка отвернулась от него и снова уткнулась лицом в колени.

— Ну что ты? Я ж не обижу тебя! Ты мне ничего не сделала, а за просто так я не бью! — успокаивающе сказал он и снова попытался погладить её.

— Всё равно уходи! — опять отдёрнулась девчонка.

— Не уйду, пока не объяснишь, почему я должен уйти! — заупрямился мальчишка.

— Тебе же лучше! — тихо всхлипнула она.

— Это почему?! — ядовито спросил он. И девочка не выдержала. Она резко к нему повернулась и посмотрела на него. Её лицо было мокрое от слёз, а глаза... глаза горели тёмно-синим светом и в них подрагивали вертикальные зрачки. Мальчишка от неожиданности шарахнулся назад и упал на спину, кувырнувшись с пригорка через себя. А девчонка снова порывисто отвернулась и уткнулась в колени, сжавшись в комочек.

Паренёк поражённо смотрел перед собой, пытаясь понять, что же сейчас произошло.

— Вот, а я говорила! — всхлипнула девочка. Её пробирало дрожью от холода. Начал накрапывать мелкий противный дождик. Ветер погнал жёлтые листья, сметая их с сухой травы и сдирая с веток старого дуба. И мальчику вдруг стало её жаль. И стало как-то всё равно, что у неё такие глаза. Он аккуратно встал и, сняв с себя плащ, неуверенно положил на подрагивающие плечи девочки. Она сначала застыла, а потом резко обернулась к нему, снова подняв на парнишку свои странные глаза. На этот раз он справился с собой и устоял. Даже не дёрнулся. И спокойно выдержал её пытливый взгляд.

— Ты не боишься? — удивлённо спросила она хриплым голосом и вытерла слёзы ладонями, размазав по лицу грязь.

Мальчишка невольно улыбнулся, глядя на это.

— Чего бояться? Тебя? — произнёс он. — Да я старше тебя раза в два! С чего вдруг?

— Ну... — она опустила глаза и задумалась. А они вдруг стали тускнеть. И когда она снова посмотрела на него, то они уже были нормальные. Просто радужка была довольно большая и слишком яркая, да зрачки неуверенно подрагивали, словно выбирая, какими быть. Она шмыгнула носом и снова вытерла уже остатки слёз.

— Ты, правда, не боишься?

— Нет! — снова улыбнулся он.

— И бить не будешь? — с опаской произнесла она, неуверенно поводя плечами.

— Я же сказал, что нет! — ещё раз улыбнулся и присел перед ней на корточки. Потом он вытянул маменькин белый платок и, наплевав на все приличия, стёр с лица девочки всю грязь. Она поражённо следила за ним, но не дёргалась. Когда с этим было покончено, то платок превратился во что-то невообразимое, а лицо девочки стало светлым и довольно приятным.

— Вера, — как-то неуверенно пробормотала она, опуская глаза.

— Что? — не понял мальчишка.

— Меня зовут Вера, — ещё более смущённо произнесла она, снова сжимаясь в комок и сильнее кутаясь в его плащ.

— А! — просиял он. — Меня Скирн! Скирн К'Орхонен! — уже более важно произнёс он своё полное имя.

И тут по небу прокатился первый, глухой и пока ещё далёкий раскат грома. Ветер с ещё большим остервенением взялся за сухие листья. С неба капали мелкие, противные, холодные капли, больше похожие на крупный туман, заставляя морщиться. В конюшне заржали кони, а в подворотнях утробно и жалобно завыли псы, подпевая ветру. На улице как-то сразу стало темно.

Девочка втянула голову в плечи и нахохлилась, стараясь посильнее завернуться в плащ. А мальчишка вдруг понял, что его новая знакомая сидит на голой земле в совершенно неподходящей одежде.

— Так, пойдём! — уверенно произнёс он, вставая сам и поднимая Веру с земли. — Я знаю одно отличное место. Там тепло, сухо и никого нет. И мы сможем нормально поговорить, укрывшись от дождя!

— Не надо, — жалобно произнесла она, с трудом выговаривая слова сквозь стук зубов.

— Ты хочешь мокнуть? — поражённо уставился он на неё.

— Говорить, — смущённо потупилась она.

— Ладно, — легко согласился Скирн и притянул девчонку к себе. — Тогда помолчим, — она прижалась к нему. Мальчишка накинул на них плащ. — Бежим!

И дети, укрывшись одним плащом, побежали по пустеющей улице под всё усиливающимся дождём, подгоняемые в спину ветром, который словно бы подталкивал их, заботясь, чтобы они не намокли....

Я проснулась рывком. Не вскакивала, не ворочалась. Просто открыла глаза. Открыла и лежала ещё какое-то время, пытаясь придти в себя, а точнее понять, что же только что произошло. Да. На первый взгляд — ничего, да и на второй — тоже. Вот только это для вас — незнающих моего прошлого, а точнее детства. А вот для меня....

Постараюсь объяснить. Своё детство, а точнее первые пять с половиной лет жизни я "забыла". Именно в кавычках. Я просто намерено вычеркнула их из своей памяти, так как ничего хорошего в них не было. За исключением последних несколько месяцев. Тогда я уже была отдана в приют. И тамошние дети — все до единого — шпыняли и оскорбляли меня. А некоторые особо наглые и били. Тогда я не могла за себя постоять — ведь была маленькая, а физическая сила моя стала проявляться только после десяти лет. И вот я нашла себе укромное место — под старым дубом на окраине городка. Я прибегала туда плакать — в одиночестве и в тишине, под мерный шелест листвы скрученного годами дуба. И в один день я встретила мальчишку — Скирна. Скорее всего, это была моя первая любовь....

Господи, что я несу?!..

Я помотала головой, отгоняя мысли, и села, взлохматив снежно-белую шевелюру. Потом вздохнула, когда перед глазами встало до боли знакомое и по-прежнему любимое мальчишеское лицо....

Говорят, первая любовь — самая сильная и долговечная. Что она, чем бы не завершилась, как бы жизнь не сложилась, останется в памяти. И от неё сердце будет сладко замирать и пропускать удары, а губы сами по себе складываться в мечтательную улыбку....

Теперь и я в их числе.

Размышляя на такие темы, я оделась, собрала пожитки и спустилась вниз. Народ только-только просыпался и выползал из комнат. Я уселась за вчерашний столик и быстренько заказала завтрак у сонной девчушки, которая отчаянно зевала.

Когда я уже благополучно расправилась с завтраком и блаженно потягивала горячий отвар, от которого по телу пробегало приятное тепло, по лестнице простучали шаги наёмников, с которыми мне предстояло добраться до столицы. Хотя, простучали — это я преувеличила. Все они были еле-слышны и даже не заметны обычному уху, но у меня то эти самые органы не обычные. Я приветственно улыбнулась Иллару. Он тоже попытался изобразить на лице приветствие, но его нещадно разобрало на зевки, и парень смог только махнуть мне рукой. Усмехнувшись, я поприветствовала остальных и вернулась к своему отвару, который порядком поостыл.

Через час наёмники встали из-за стола и, расплатившись с хозяином, вышли на улицу. Я перелила настой от кашля и, замотав шарф до самого носа, отправилась за ними. Они уже вывели лошадей и теперь просто проверяли разные мелочи. Я тоже, поморщившись на погоду — холодно, сыро, ветер дует зверски, — отправилась в конюшню. Когда я вывела Беса, то среди компании, которая шумно переговаривалась, произошла немая сценка. Они все замолкли и уставились на моего коня.

— Это твой конь? — поражённо спросил Елег — тоже оборотень и их глава на время отсутствия отца Иллара.

— Да, — пожала плечами и, потрепав филлиаса по густой холке, вскочила в седло.

— Хорош конь, — задумчиво протянул Иссиар — полуэльф — и тоже забрался в седло. Его примеру последовали и остальные, и вскоре мы уже неслись галопом по безлюдному тракту.

— Можно? — спросил Иллар, подходя к моему расстеленному плащу. Мы остановились уже под вечер. Погода чутка изменилась, и теперь солнце клонилось к закату в чистом небе, разливая по нему красные оттенки. Ветер поутих. В общем, теперь было похоже, что сейчас середина весны.

— Конечно, — кивнула я, даже не взглянув на оборотня.

— Тремс, а почему ты стала менестрелем? — спросил он, сложив по-друидски ноги.

— Нуууу, — протянула я, не зная, что ответить. И ведь и, правда, не знаю! Просто стала и всё! — Не знаю. Может, в роду был кто, — пожала плечами и посмотрела на парня. — А что?

— Просто, девушка менестрель — это... — замолчал он, обдумывая продолжение.

— Непривычно, — улыбнулась я.

— Да! И ещё. Почему у тебя волосы белые? — уже смущённо спросил он, отводя глаза.

Я по-доброму улыбнулась и потрепала его по и так взлохмаченным волосам.

— Они не белые.

— Как это? — не понял он, возмущённо отпихивая мою руку.

— Они седые, — пояснила я, улыбнувшись в раз посерьёзневшему парню, и уставилась на огонь.

— Но... как же так? Ведь ты.... — начал было он, но я его опередила.

— Молода? — насмешливо посмотрела, подняв бровь. Парень кивнул. — Иллар, — вздохнула я, — посмотри на своих спутников. На того же Иссиара. Сопоставь возраст и внешность.

— Но они — не люди!

— Ну, вот, — пожимаю плечами и отворачиваюсь к костру.

— Но ты же человек!

— Я бы не была на твоём месте так уверена в этом.

— Но я ведь чувствую тебя как человека!

— Иллар, — я повернулась к нему и посмотрела, позволив глазам на короткое мгновение отразить мою сущность — не свет и не вытянутые зрачки, а именно годы, пусть их и не так много. — Иногда чутьё может подводить. Я не могу тебе объяснить всего, но знай, я не человек. Далеко не человек. Уже не человек, — совсем тихо добавила я и снова отвернулась.

Всё остальное время Иллар сидел насупившийся и задумчивый. Я же просто сидела у костра и смотрела, как пляшут, извиваясь в диком танце, его яркие языки.

Прошло несколько дней. Наша разношёрстная компания продолжала свой путь в столицу, до которой оставалось по моим скромным прикидкам около недели пути.

Мы решили остановиться на ночлег немного раньше, чем обычно, так как нам попалась отличная такая полянка под стоянку. Приготовив ужин — сегодня эта обязанность лежала на мне (я искренне отнекивалась и предупреждала их, но они не послушалась; а получилось довольно вкусно) — и поев, я уселась у костра и достала лэру. Занимался — кто чем! Иссиар отправился обходить, Елег сосредоточенно полировал свой двурушник, Каспер (во у кого родители посмеялись — назвать ребёнка в честь героя детских сказок!) — как я поняла, один из ищеек недавнего выпуска — что-то вычитывал из потрёпанной тетрадки. Остальная часть команды играла в карты. В общем, обычный вечер у костра!

Умеешь ты каркать, мать!

Да!.. Может, в провидицы записаться?

Может....

Ай!

Хватит трепаться! А то пристукнут ненароком!

Ну.... Это он преувеличил. Никто на меня даже внимания не обращал. Что? Кто же этот — кто? А! Это банда, которая напала на нас. Иссиар вернулся и буквально через двадцать минут — бац! Сюрприз! Хорошо, что наши смогли их почувствовать и более-менее были готовы. Но нападавших было всё равно больше. Пора вмешаться. Косточки, так сказать, размять.

Я встала, убрав лэру в мешочек, потянулась, пригнулась, чтобы выбитый у кого-то меч не пристукнул меня ненароком. И прогулочным шагом отправилась на помощь Иллару, изредка пропуская дерущихся перед собой, останавливаясь и сходя с проложенного прямого курса, чтобы избежать опасных столкновений с чем-нибудь (или кем-нибудь) не очень дружелюбным. Мальчишка уже разобрался с двоими — неплохая техника (почему-то она кажется мне знакомой), — третий верзила был явно не по зубам оборотню. О! Кстати! Ведь оборотни — Иллар, Елег и ещё несколько — дрались в человеческой ипостаси — облик то менять некогда. Ну, остальные типа справлялись.

Я подошла к здоровяку со спины и вежливо покашляла, привлекая его внимание. Увидев, что должного эффекта это не произвело, я постучала его по плечу. Мужчина резко обернулся на такое хамское обращение и насторожено поглядел на меня. Ну, ещё бы! Ну, что, скажите мне, может понадобиться обычному менестрелю, при чём девушке? Правильно — ничего! Но я то не обычная! Я ласково ему улыбнулась и извинилась. И прежде чем верзила понял смысл, вдала ему по челюсти со всего маху. Мужик подлетел на полметра и, сделав сальто в воздухе, без чувств приземлился на зеленеющий ковёр свеженькой травки. Иллар смотрел на меня с огромными глазами. Я лишь мило улыбнулась и пожала плечами, тряся рукой с отбитыми костяшками пальцев — отвыкла я от таких подвигов.

И тут боковым зрением я заметила летящий в меня болт.

Нууууу, ребят! Это уже не интересно.

После того, как болт врезался в ствол миленькой берёзки, я медленно повернулась в сторону стрелявшего. Им оказался мужчина лет тридцати — сразу видно, что стрелок. А арбалетик то неплох! Четырёхзарядный! Во убойно! Я таких лет сто не видела! Только в закромах академии!