Игра сэра Валентайна

— Сэр Максимилиан, капитан Пьедруг просит вас спешно прибыть на его участок обороны. Кажется, противник зашевелился. — раздался голос подбежавшего вестового. Знакомый такой голос.

Благородный Годриг повернулся, секунду помедлил, и отдал приказ:

— Веди меня к нему.

"Итак, вы вернулись, сэр Валентайн".

* * *

То, что оставлять без поддержки Мазандрин нельзя, принц Гемаль тоже отлично понимал — хотя бы потому, что Великий Везир действительно питал слабость к своему глупому обжоре-племяннику. Но и ослаблять оборону Аксара он тоже не мог, и осознавал это в той же мере.

"Ах, если бы Великий Кормчий не оказался таким идиотом, — думал он, нервно расхаживая по своим покоям и тиская в руках злополучное послание. — К тому времени, как весть о взятии Бар-Залена дошла бы до столицы, я бы уже короновался и укрепил свою власть. А тер Рахмата, после этого, можно было бы потихоньку и удавить. Мечты-мечты. Братец с Мидар-пашой не погибли в шторме, наоборот, героически защитили город... И что теперь? Отбиться от братцев, занять престол и влезть в очередную кампанию? Тарк, ну как эти вояки не понимают, что султанату нужен мир? Мир, мир любой ценой, хотя бы лет на пять, чтобы возродить крестьянство, чтоб разжирело купечество, наполнилась казна — тогда можно думать о новых налогах, возвращении Мазандрина, об укреплении границ, победоносных походах и добыче. А сейчас? Где взять денег для заготовки должного количества фуража на полноценную кампанию? Может я и скверный полководец, но считать умею очень хорошо. Папенькины амбициозные походы против полунищих соседей стоили султанату слишком дорого.

Губернез! А ведь Байасита придется на какое-то время в живых оставить. Как же — герой. Оборонил родину. А он будет капать на голову и требовать морских побед и захвата Виньдао".

Принц в сердцах плюнул.

"С другой стороны, все складывается успешно. Если дать по носу Бара-Бара, кто из сатрапов вспомнит о том, что Байасит и Мидар тай Зарив разбили Повязок сами? А если кто и вспомнит — у брата не останется сил на то, чтобы продолжить борьбу за трон и он вынужден будет, хотя бы для вида, вступить в союз со мной. Его любят на флоте, значит сатрапы нагрузят корабли войсками и поспешат в Аксар. И тогда, держитесь братья. А ени-чери нужно будет расформировать. Слишком много воли себе взяли".

Решив что-то для себя Гемаль кивнул, и хлопнул в ладони.

— Призови ко мне капудан-пашу. — приказал он явившемуся на зов евнуху.

* * *

Мехмед тай Илим Суровый, капудан-паша Аксарской эскадры, слушал рассказ Кароньи о Бар-Заленской баталии, охал, вздыхал, всплескивал руками, выражал свои восторг и изумление всякими прочими разными способами и совершенно забыл об уставленном явствами дастархане.

— Хотел бы я быть хотя бы младшим офицером, в деле при Бар-Залене. — вздохнул по окончании рассказа капудан-паша, получивший прозвище за особую суровость к контрабандистам, с которых брал совершенно непомерный бакшиш, а потому отлично с Лазарем знакомый. — Мидар молодец, старый пройдоха. Молодец. Да и абад-пашу тамошнего я знаю. Если б не угроза с моря, он бы в неделю этот сброд от стен разогнал. Старый вояка знает толк в своем деле.

Мехмед-паша вздохнул.

— Только откуда там Бара-Бара взялись, никак в толк не возьму?

— Так получилось, о великолепный, что мой коч почти не получил повреждений в бою, и поскольку я в тот момент был при деньгах, на верфях торгового порта мне быстро законопатили все щели и зашили паруса. — ответил Каронья, который до сего момента не сказал ни слова неправды. — В док мне вставать не пришлось, и начальнику порта это сошло с рук, хотя пришлось переплатить. Я как нутром чувствовал, что стоит поторопиться.

— Тарк вразумил. — наставительно произнес тай Илим.

— Возможно, о гроза морей. — дипломатично ответил ваделорец, и продолжил беззастенчиво врать, отрабатывая тем самым немалый гонорар, половину которого уже получил от Виризга. — Едва я собрался взять заказ на доставку груза куда подальше — да хотя бы и беженцев, как ко мне, как к владельцу единственного на тот момент готового к походу корабля, примчался гонец из дворца с повелением не мешкая доставить послание в Аксар. Я, досточтимейший, конечно удивился — что за спешка такая? А оказывается, наблюдатели из форта, в зрительные трубы, разглядели на горизонте флот меднокожих, числом так вымпелов в полста, а может и поболее. Это ж на силы целого нома тянет, пожалуй. Корабли у них, конечно, маленькие, народу на них негусто, да только юркие и шустрые больно. Тут и всей эскадре, до сражения с Желтыми Повязками, туго бы пришлось — этих особо не расстреляешь, уж больно маневренные. Облепят эскадру как блохи уличного пса и решат дело в абордажной схватке. А абордаж дело такое, удача в нем переменчива.

— Твоя правда, добрый Каронья. — ответил Мехмед-паша Суровый. — Большие корабли против этих негодяев малоэффективны. Они, подлецы, против них наловчились брандеры пускать. Так что же ты?

— А что — я, лев среди львов? Взял послание, кошель, который тер Рахмат пожаловал мне в оплату за выполнение поручения, да и был счастлив отбыть в Аксар. Сам понимаешь, почитаемый, что сидеть в осажденном с суше и моря городе счастья мне никакого нет. Едва успел — если б Бара-Бара не шли против ветра, то успели бы перекрыть выход из гавани. Последнее что видел — самые крупные трофейные суда начали топить в горловине бухты, чтобы пираты внутрь не ворвались.

— Разумно. — задумчиво произнес капудан-паша. — Но как же Мидар-эфенди сможет выйти нам на подмогу, когда прибудем мы к Бар-Залену?

— Неужто посылают тебя к ним на подмогу, Мехмет-ага? — удивление Кароньи было совершенно неподдельным. — Сейчас, когда столицу осаждают мятежники?

— Ну, с братьями принц Гемаль, может и договорится еще, а вот с пиратами этого не выйдет. Тем более, что у меня под рукой сплошь легкие галеры да скампвеи. Даже флагман, и тот не галиот, а галера, пускай и о трех мачтах.

* * *

Храмовая стража, традиционно, держалась нейтралитета. Быть может, Рустам тер Сипуш и нарушил бы обычай, не приблизь к себе Гемаль Хасана тер Хусаина. Видимо, о размолвке меж везирами, принц не знал.

Впрочем, по неспокойному времени, караулы были усилены, и на ступенях главного святилища Аксара, храма Тарка Покровительствующего (в котором короновали и хоронили султанов Имладона), стояло аж десять стражников, вместо обычных четырех.

Солнце уже коснулось своим золотым боком горизонта, когда у входа в храм появился весьма утомленный, судя по осанке, человек, в плаще с закрывающем лицо капюшоном, какой обыкновенно носили паломники. Остановившись на нижней ступени, он оглядел охранников долгим взглядом.

— Чего встал столбом, таркомолец? — охранники при виде странной фигуры подобрались, а баба-пехлеван выступил вперед, положив ладонь на рукоять ятагана. Именно он-то и обратился к незнакомцу.

— Да пребудет над тобой благословение Тарка и Илины, достойнейший. — хрипловатым от усталости голосом ответил человек. — Мне нужен мораведи-пехлеван.

Незнакомец слегка поклонился начальнику караула.

— А самого Рустама-махди тебе не надо? — издевательски хмыкнул кто-то из солдат. — А то он тут выходил давеча, давал указания на твой счет. Как, говорит, придет сюда незнамо кто, так сразу зовите меня. Бегом прибегу, словно Губернез меня за пятки кусает. Мне, говорил, надобно омыть его ноги, а воду после этого выпить.

Из под капюшона раздался негромкий смешок, однако расслышать его, из-за расхохотавшихся в голос храмовых стражников, было, определенно, невозможно.

— Не могу лукавить перед тобой, пехлеван. — насмешливо ответил человек. — Мне и впрямь нужен махди тер Сипуш...

Очередной взрыв хохота стражи прервал неизвестного, однако, когда стражи отсмеялись, он невозмутимо продолжил с того места, где был прерван. — ...хотя мыть ноги он мне станет вряд ли.

Из под плаща показалась рука, с запястья которой свешивалась тонкая золотая цепочка с крупным медальоном.

— Ведь я правильно понимаю, что вам неведом этот пропуск пред очи первосвященного?

Баба-пехлеван нахмурился.

— Нариман, позови Гарр ар Шаха. — отдал он распоряжение, и, пронзительно глянув на убравшего медальон незнакомца, с угрозой произнес. — Знаешь, что будет, если ты напрасно потревожил мораведи-пехлевана?

— Плохо будет. — пожал плечами человек, и умолк.

Командир храмовой стражи не заставил себя ждать долго — видимо, догадывался, какого рода медальон предъявил человек, выдающий себя за паломника. Не обращая внимания на подчиненных, вытянувшихся, при его появлении, во фрунт, он быстрым шагом проследовал к незнакомцу.

— Медальон. — потребовал он, хмуря густые брови. — Покажи.

Из под плаща вновь появилась рука, и неспешно вложила требуемое в ладонь мораведи-паши. Тот внимательно осмотрел узоры с обеих сторон, пригляделся к ребру медальона, высматриваемое что-то, лишь немногим известное, и кивнул.

— Настоящий. — произнес Гарр ар Шах, и повернувшись к стражникам рявкнул. — Вы никогда не видели этого человека! Упаси вас Тарк, хотя бы вспомнить о нем, или медальоне! Ясно?

Солдаты дружно заверили командира, что уже никого не видят.

— Хорошо. — буркнул мораведи-паша, и кивнул лжетаркомольцу. — Следуй за мной.

Быстрым шагом миновав коридор, Зал Молений и жертвенный алтарь, мораведи-паша, не утруждающий себя тем, чтобы проверить, поспевает ли за ним гость или нет, свернул в левый от статуй Тарка и Илины коридор. Затем последовала целая анфилада лестниц и переходов (встречавшиеся в них посты дружно салютовали своему командиру), пока, наконец, перед ним не появилась тяжелая, изукрашенная накладками из драгоценных камней и не менее драгоценных металлов, дверь, у входа в которую стояли два особо могучих стражника.

— Жди здесь. — приказал Гарр ар Шах своему спутнику, скрываясь за ней. Кивка своего спутника он не увидел.

Храмовые стражи угрюмо поглядывали на незнакомца, всем своим видом показывая, что коли тот сделает с места хоть шаг, его порвут на тысячу маленьких паломников. Впрочем, если эти взгляды и позы каким-либо образом и воздействовали на закутанного в плащ человека, понять это было совершенно невозможно. Он прислонился к стене, и просто отдыхал, не делая ни малейшей попытки пошевелиться.

После недолгого ожидания, дверь вновь отворилась, и на пороге появился мораведи-паша.

— Проходи. — он приглашающее мотнул незнакомцу головой, и когда тот проследовал в апартаменты Рустама тер Сипуша, прикрыл дверь снаружи. Судя по выражению лица, он этой встречи наедине не одобрял.

Аксарский первосвященник сидел на подушках прямо напротив входа, и курил кальян.

— Благослави тебя Тарк, первосвященный. — произнес вошедший.

— И тебя, добрый человек. — Рустам-махди указал на подушки напротив себя. — Присаживайся.

Гость не заставил себя долго упрашивать. Подойдя к подушкам, он аккуратно опустил на них свое седалище и откинул капюшон, заставив рассыпаться по плечам густые черные волосы. Увидав лицо гостя, Рустам тер Сипуш на миг опешил, а затем неторопливо затянулся ароматным дымом из кальяна.

— Владелец медальона передает поклон вам, о мудрейший, и привет вашему... гостю. Вы не прикажете позвать его?

— Прикажу. — кивнул головой аксарский первосвященник. — Думаю, речь пойдет как раз в основном о нем, Валентайн-бей?

* * *

В лагере Ильяса и Арслана полным ходом шла подготовка к штурму. Стучали топоры и молотки, собирая лестницы и осадные орудия, инженеры подводили под стены мину. Впрочем, последнее было отвлекающим маневром, дабы защитники понервничали. Исмаль-паша и Нураддин-паша готовили приступ к двадцатому дню осады, с самого утра, пока свежесть рассвета не сменилась удушающей жарой дня. Однако, аланам сим не суждено было сбыться — на шестнадцатый день осады горизонт украсился множеством парусов. Осаждавшие, да и осажденные тоже, поначалу, решили, что это кто-то из сатрапов прислал подмогу Гемалю, но...

Наблюдавший за приближающимся флотом сэр Валентайн Виризг, барон ре Котль, только цинично усмехнулся. Он и не сомневался, что деза про набег Бара-Бара вынудит Гемаля послать свои корабли на помощь Бар-Залену, как не имел сомнений и в том, что Мехмед Суровый, хотя бы воизбежание утопления собственными офицерами, примет сторону Байасита и Крокодила Султана — героев, разгромивших непобедимых Желтых Повязок.

— И что теперь? — поинтересовался у него стоящий рядом Каронья.

"Летнюю ласточку" он заблаговременно вывел из порта под командованием старпома, а сам остался пересчитывать полученные от аазурца деньги.

— В чатуранге — вы ведь играете в чатурангу? — такая позиция называется "пат". — пояснил барон. — У Гемаля в руках столица, но Арслан и Ильяс осаждают ее с суши, а Байасит — с моря. Гемаль имеет все шансы отбить нападение с любой из сторон, но не с обеих разом. Однако...

Благородный Виризг хитро глянул на Лазаря.

— Тут и гадать нечего. — пожал плечами ваделорец. — Арслан и Байасит, равно как и Фулдазерех с Крокодилом Султана, никогда в жизни не договоряться.

— Правильно. — кивнул головой сэр Валентайн. — Более того, стоит одному из них пойти на штурм, даже и победить если, второй тут же прикончит победителя. А Гемаль, по тем же причинам не может идти в контратаку, но и сидеть в осаде не может — продовольствия и воды слишком мало.

— Так как же они будут из этой ситуации выходить? — подивился шкипер.

— Их рассудит Тарк. — загадочно улыбнулся резидент.

* * *

Неустойчивое положение, когда даже стычки прекратились, продлилось еще сутки, причем все это время между Аксаром, лагерем мятежных принцев и флотом Байасита сновали... священники. Церковь в Имладоне, которая обыкновенно не выступала в качестве политической силы, и благословляла победителей отсидевшись в храмах, на сей раз решила взять на себя роль миротворца. Посланцы тер Сипуша сновали туда-сюда, склоняя принцев прибыть на переговоры и решить дело о престолонаследии миром.Принци и сами отлично понимали, как глубоко, и в каком именно месте они оказались. Особенно с учетом новости о том, что владыка Бангышлака, Тохту-нойон, стягивает войска к границе, не иначе как намереваясь взять реванш за прошлую войну.

Место встречи решено было организовать на побережье, в равном удалении от городских ворот, лагеря осаждающих и пляжа, куда должны были придти лодки с флота. Каждая сторона должна была прибыть в составе группы из десяти человек, а дабы не случилось засады, или обычной поножовщины, охрану схода наследников взяли на себя традиционно нейтральные храмовые стражи.

И вот, наступило то утро, когда должно было решиться судьбе султаната. Утро, полное надежд и тревог для каждого из претендентов.

Встреча представляла собой прекрасное и величественное зрелище. Две сотни храмовых стражников в блестящих позолоченных доспехах, блистающих в лучах восходящего солнца, выстроились кругом, защищая оговоренное для встречи место, и разноцветные флажки трепетали на их длинных копьях, терзаемые утренним бризом с моря.