Цепь

— Сваливаем! — прокричал Горан, запрыгивая в кузов Тойоты Бандерайте. Остальные тут же последовали его примеру, еще пара секунд, и от Кафе-Клуба 'Ягуар' рвануло три внедорожных автомобиля, тут же попав под пулеметный огонь, который велся с крыши здания, располагающегося на противоположном конце улицы.

— Млять! Броники надеваем! Быстро! — проорал Гец, выруливая за Тойотой Горана, уже ныряющего в один из узких проулков, минуя который все оказались на точной копии той улицы, с которой приехали — одни сплошные кафе, кабаки и клубы.

Сербы знали куда ехать. Стараясь поменьше светиться на открытых участках, они гнали по второстепенным и полузаброшенным улочкам этого, имеющего квартальную систему застройки, города. Проехали даже один раз мимо спешащей на вызов полицейской машины, разрывающую тишину своей сиреной. Но вот началась местная промзона — длинные и высокие заборы, скрывающие за собой всякое, ангары и склады, вмещающие в себе многое. Именно тут их и нагнали.

Четыре внедорожника, на трех из которых на крыше виднелся закрепленные пулемёты, резко выскочили им на перерез, вынуждая уходить в очередной узкий отнорок. Но огонь по ним не открывали, несмотря на то, что они у преследователей были как на ладони.

Несколько поворотов, и они выехали прямо в савану. Лишь малозаметная тропа уходила в густые заросли еще зеленой травы. Недолго думая сербы повели туда, а Гец повел за ними.

Преследователи видимо немного отстали. Впрочем, видимость на петляющей грунтовке была отвратительна, не больше двадцати метров, поэтому их просто потеряли из виду. Приблизительно через полчаса на небольшой полянке ведущий автомобиль встал. Выскочившие сербы стали вытаскивать бесчувственное тело товарища из кабины и укладывать на землю, тут же разрывая одежду и обрабатывая рану. Еще одно бойцу, в котором вполне угадывался Душан, перебинтовывали руку, посеченную осколками стекла.

— Николу ранили тяжело. Не выживет, скорей всего, — сообщил подошедший Горан. — Что там произошло?

— Эти ингуши на Максима в туалете втроем напали, пришлось парочке головы прострелить, — ответил Гец, сам облачаясь в бронник.

— В туалете говоришь? — задумчиво сказал серб. — А пулемёт на крыше? А погоня? Не кабачная это разборка.

— Я так же думаю. Но что это тогда?

— Ты ответь, будут ингуши за чеченцев мстить? — вдруг неожиданно вновь продолжил прерванный разговор Горан.

— В принципе могут. А почему ты спрашиваешь?

— Да так. Есть у них к нам счеты, но никто не думал, что они так проявятся, — серб сплюнул. — А у нас с собой только два автомата, всё остальное в гостинице, под присмотром Вукашича и других. Хоть голой попой отбивайся.

— Так у нас есть, весь багажник забит, — Гец подошел к отделению, в котором ранее перевозились задержанные, и открыл ключом дверь, вынимая наружу кучи оружия.

— Братцы, вооружаемся! — на крик тут же сбежались остальные и, выбрав себе автоматы, разошлись по своим местам.

— Может уже отстали? — спросил Артём Мишу.

— Сомневаюсь, скептически ответил старшина.

И как в подтверждение его слов из Тойоты выскочил кудрявый Славко и прокричал.

— Есть переговоры. Они идут прямо за нами.

— Уходим! — скомандовал Горан.

— Куда?

— Есть куда. Пошли.

И вновь дикая саванна. С тропы пришлось сойти. Скорость упала до смешных десяти-пятнадцати километров в час, но местами и этого казалось много. Ветки кустарников и деревьев хлестали по лобовому стеклу, а точнее по его отсутствующему место, иногда дотягиваясь до лиц Михаила и Максима. Артём то и дело поглядывал назад, но с одним и тем же результатом — сзади была зеленая стена высокой травы.

Начало смеркаться, и практически моментально пришла ночь, окутав своей непроницаемой темнотой всё вокруг. Лишь красные точки ходовых огней идущей впереди Тойоты, указывали дорогу УАЗику, ибо разбитые фары света не давали вообще.

Где-то через два часа Артём наконец разглядел огни погони. Пока еще далеко, в километре-полутора от них среди зарослей пробивались белые свечения. Но с каждой минутой они становились всё ближе.

Видимо, заметны были и они — преследователи несколько раз обстреливали их, но в милицейский УАЗ не попадали. Ребята лишь от греха подальше натянули на голову шлемы, обшитые серой тканью, и ехали сжавшись.

— Засаду, нужно организовать засаду, — лишь бубнил Гец. — Не уйдем ведь. Ей богу не уйдем.

Вот огни уже в метрах пятистах. Тяжелые очереди своими трассерами прошили воздух, выбивая искры в Тайотах. УАЗу опять повезло.

Метров сто. Сейчас задавят и разорвут. Машины ныряют в распадок, замирая, и небо озаряется огненным смерчем. Грохот, взрывы, стрельба, огонь — все разом наваливается на убегавших. Но не задевает их, а накрывает одеялом. Своим одеялом.

Через минуту в распадке у автомобилей появляется человеческая фигура.

— Какого хрена вы начудили-на? Вам что было приказана-на? — донесся до товарищей матерный крик. — Не вступать ни в какие ссоры-на! Чеченский тейп-на в прошлом году перерезали-на, и всё им мало! Душигубы-на!

Кричавший еще с минуту распекал сербов, у которым раненым уже оказывали помощь подбежавшие еще не пойми откуда люди.

— А это еще что за клоуны-на? — наконец заметил друзей сербский отец-командир. — Вы кто такие-на?

Невысокий, ростом с Артёма, и такой же как Колесников коренастый мужик лет за сорок, с немного припухшим лицом и приплюснутым носом смотрел на милицейский автомобиль и милиционеров.

— Гвардии старшина Гец, — начал представление Гец, но был тут же прерван.

— Какой ты там мусор гвардия-на мы еще посмотрим. А пока сдать оружие-на.

— Как? — удивился Максим.

— Сдать оружие говорю-на, или привалю нифиг-на и закапывать не буду. Ну вот и молодцы-на. А теперь руки в гору и пошли-на.