Вестфолд (одним файлом)

— Значит, если я соглашусь, — проговорил Адриан после недолгой паузы, — то получаю жизнь и свободу?

— Конечно, — согласилась Лаура. — Ну...на известных условиях. Разумеется, первое время за тобой будут присматривать...Как следует присматривать, — жёстко закончила она. — Чтобы удостовериться, что игра будет честной.

— Ты действительно считаешь это честной игрой? — Это был риторический вопрос, и Адриан не ждал ответа. — Хорошо, а что будет с ней?

— С кем? — спросила Лаура в притвором недоумении.

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— Ах, эта...Извини. Она обвиняется в государственной измене. При таких преступлениях амнистия не предусмотрена. Она умрёт в любом случае.

Я зажала рот рукой, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Мне слишком многого стоило не вмешиваться в этот разговор до сих пор. Необходимо было продержаться до конца.

— Сосредоточься, Адриан, — посоветовала Лаура. — На твоём месте я бы сейчас думала о собственной судьбе.

— Ты бы — конечно, — задумчиво подтвердил Адриан.

— Тебя должны повесить, послезавтра, на главной городской площади, — напомнила Лаура, чеканя каждое слово.

— Спасибо за напоминание, — кивнул Адриан. — А то я уже начал об этом забывать. У меня есть время подумать?

— Думай, — щедро согласилась Лаура. — Я подожду. Только учти: у тебя ровно два варианта. Либо ты уходишь отсюда вместе со мной, и мы сегодня же вечером венчаемся в храме, либо я ухожу одна, и в этом случае послезавтра ничто тебя не спасёт.

Только идиот бы не согласился, беззвучно прошептала я одними губами.

— Хорошо, я согласен.

Голос Адриана громом прогремел в ушах. Чёрт, и ведь всего секунду назад я думала, что именно так он и должен поступить. Почему же теперь я почти физически ощутила, как волна разочарования рассекает моё тело пополам?

— Отлично. — Кажется, она и не думала сомневаться в его ответе. — Эй, ты, там! — подозвала Лаура. Один из стражников поспешно приблизился к ней. — Открывай.

— Госпожа, вы уверены? — нерешительно пролепетал он.

— Ещё раз осмелишься со мной спорить, и сам окажешься в камере, — предупредила Лаура.

Стражник торопливо зазвенел ключами. Прекрасно понимал, что шерифская дочка не любит шутить. Лаура между тем сделала пару шагов в мою сторону и посмотрела мне в глаза с ярко выраженным презрением.

— А ты неплохо держишься, — снисходительно заметила она, — для приговорённой к смерти.

— Ты тоже неплохо держишься, — не осталась в долгу я, — для женщины, которую мужчины готовы взять в жёны только под страхом смерти.

Молодой стражник хихикнул в кулак, но тут же придал лицу прежнее равнодушное выражение. Лаура подошла вплотную к разделявшей нас решётке. Её лицо перекосила такая ненависть, что я невольно порадовалась наличию между нами преграды, пусть даже такой.

— Ты забываешь, ничтожество, кто хозяин в этом замке, — прошипела она. — Тебя в любом случае скоро повесят, но если я захочу, то оставшиеся два дня ты проведёшь в пыточной, умоляя о том, чтобы казнь хоть немного ускорили.

— Так мы идём отсюда или нет? — нетерпеливо вмешался Адриан.

— Да. — Лаура обернулась к нему, стараясь вернуть себе прежнее самообладание. — Нечего здесь задерживаться.

Она быстро зашагала прочь, звонко цокая каблучками; Адриан проследовал за ней. Я бесшумно приблизилась к решётке, до последней секунды провожая его взглядом. Я хорошо понимала, что вероятнее всего больше никогда его не увижу. Разве что если Лаура вздумает потащить своего новоиспечённого мужа посмотреть на казнь.

— Ты что, Джош, с ума сошёл?! — Стражник постарше набросился на молодого, стоило шагам Лауры и Адриана затихнуть вдалеке. — Нашёл над кем смеяться! Этой-то и вправду всё равно, её скоро повесят, тут уж и пошутить не грех. А ты-то, дурья твоя башка, что, туда же захотел, с ней за компанию?

Ну вот, моя компания уже перестала котироваться, машинально подумала я, снова усаживаясь на солому. Общество Лауры теперь явно ценится выше. Чтобы отвлечься, я с силой ударила кулаком по стене. Отвлеклась. Чуть было не взвыла, сдавливая второй рукой взорвавшуюся болью кисть. Метод хороший, но помогает лишь на короткое время. Я вздохнула, откидывая голову назад. Когда меня предала Кларисса, это не было так больно. Собственно, это вообще не было больно; я всего лишь злилась на собственную недальновидность. А то, что произошло сейчас, даже нельзя было назвать предательством. Я же сама, САМА считала, что ему следовало поступить именно так. Разве было бы лучше, если бы послезавтра он умер рядом со мной, перестав дышать в то мгновение, когда захрустят шейные позвонки? От этого не было бы лучше ни ему, ни мне. Ровным счётом никому. Так почему же тогда я, всё острее с каждой минутой, чувствовала, что меня предали???

Минуты тягуче текли, склеиваясь в часы, и я сама не заметила, как задремала. Поняла это лишь тогда, когда проснулась в холодном поту. Мне показалось, что прямо надо мной склонилась женщина, голова которой покрыта платком, и её большие грустные глаза заглядывают прямо в душу. Я вздрогнула и затрясла головой, отгоняя видение. Разумеется, в камере кроме меня никого не было. Но смерть подошла очень близко, и от этого мне становилось не по себе.

Очень эгоистично, даже недопустимо с моей стороны было так думать, но...когда за стеной сидел Адриан, мне было не так страшно.

*Роберт Бернс, "Макферсон перед казнью"

Глава 14

Ближе к вечеру к двери в камеру подошли два стражника, уже знакомый мне Джош и ещё один, которого я видела впервые.

— Поднимайся, нечего рассиживаться, — обратился ко мне тот, второй. — И приведи себя в порядок, насколько это возможно.

— Это ещё с какой такой радости? — нахмурилась я, даже не думая шевелиться.

— Ты будешь присутствовать на свадьбе госпожи Лауры де Оксенфорд, — пояснил он.

— Вот ещё глупости. Мне что, делать больше нечего?

Вообще-то делать и вправду было особенно нечего, но отправляться на свадьбу тем не менее не хотелось.

— Тебя никто не спрашивает, — огрызнулся стражник. — Было приказано доставить тебя на церемонию венчания. Сама не пойдёшь — за волосы притащим.

Очень захотелось, за неимением кинжала, проехаться по его физиономии ногтями. Но смысла это не имело. Если понадобится, действительно притащат.

— В чём дело, Лаура не только жениха затаскивает на свадьбу под страхом смерти, но ещё и гостей? — осведомилась я, неохотно поднимаясь и отряхивая юбку от соломы. — Впрочем, в чём-то она права. Ей действительно нужно собрать на венчание как можно больше свидетелей. Иначе люди потом не поверят, что кто-то взял её в жёны.

— Нам это слушать-то можно? — спросил у второго стражника Джош.

— А я почём знаю? — недовольно пожал плечами тот. — У нас что, есть выбор?

— Вот это правильно, — похвалила я. — К моему присутствию следует относиться, как к явлению природы. Ладно, ведите, что с вами поделаешь. Может, на свадьбе хоть покормят по-человечески.

— На трапезу тебя никто не приглашал, — отозвался стражник, злой, должно быть, потому, что самого его тоже не пригласили. — Только на церемонию венчания. Потом сразу обратно.

— Ну вот, опять на мне сэкономили, — посетовала я. — А может, один из вас всё-таки сгоняет к Лауре и уточнит, не хочет ли она передумать? Я ведь на церемонии просто так сидеть не стану, я комментировать буду.

Стражник смерил меня злым взглядом, но ничего не ответил.

— Так, Джош, я иду вперёд, ты её отпирай и догоняй, — сказал он. — Наверху ещё двое ребят на подхвате.

— Хорошо, Стив, всё сделаю, — заверил Джош.

— Вы меня что, вчетвером туда поведёте? — восхитилась я. — И как, те двое — такие же молодые и красивые? Слушайте, мальчики, а вы не боитесь? Не знаете, что ли, в чём меня обвиняют? Я как раз четверых таких, как вы, два дня назад зарезала в лесу, как ягнят.

Стив закатил глаза и заторопился к выходу, сильно сожалея о том, что ведёт меня не на казнь, а всего-навсего в храм. Джош зазвенел связкой ключей, отпирая замок.

— Говоришь ты, конечно, красиво, — беззлобно заметил он, — но погоду-то делает всё равно Лаура.

— Да разве же я спорю? — отозвалась я, выходя в коридор. — Как тебя по фамилии-то кличут?

— Ну, Джош Грин.

— Ладно, Джош Грин, — сказала я, беря его под руку. — Будешь сегодня моим кавалером. Ну пойдём, посмотрим, что ли, на этот спектакль, раз уж актриса так просила.

Спектакль был разыгран идеально. Храм был торжественно украшен и быстро наполнялся нарядно одетой публикой. Когда мы пришли, сидячих мест уже не оставалось: скамьи были забиты зрителями, как знатными, так и попроще. Те, кто попроще, сидели в последних рядах. Я приготовилась долго и нудно стоять, но мои сопровождающие неожиданно согнали нескольких человек с насиженных мест. Видимо, сочли, что за мной будет легче уследить, если я буду сидеть на скамье. Я вежливо извинилась перед пострадавшими и предложила им в качестве компенсации занять моё собственное место, в отдельной камере на одном из подвальных этажей. Пострадавшие получить компенсацию не пожелали; их вообще как ветром сдуло, не исключено, что не только со скамьи, но и вовсе из храма. На опустевший отрезок скамьи первым пролез Джош, за ним я, а затем ещё один стражник, из тех, что присоединились к нашей компании наверху. Стив, по-видимому, чересчур тесно со мной общаться не захотел; остался стоять в проходе. А зря, я ведь и мухи не обижу. Если меня не разозлить. Беда только в том, что к этому моменту я была зла не на шутку.

Невеста появилась в храме под руку с Роджером де Оксенфордом. Следом чинно шествовала Кларисса, разодетая соответственно случаю и обменивающаяся улыбками и светскими приветствиями с многочисленными знакомыми. Мимо нас она прошла, не меняя темпа, бросив в мою сторону короткий презрительный взгляд. Появление на бракосочетании недавней гостьи замка в роли узницы, окружённой бдительными стражами, вообще привлекало к себе внимание. В храме присутствовали почти все, с кем я успела познакомиться за время своего пребывания в городе. Том Хаксли, леди Маргарет, Рон Нортфолк, Джордж Грэнхэм, Антоний Шелдон, люди, которых я регулярно видела на ярмарках, слуги высшего и низшего звена, работавшие в замке — здесь были решительно все. Мне приходилось постоянно ловить на себе чьи-нибудь взгляды — иногда презрительные, иногда сочувствующие, порой безразличные, а чаще всего просто любопытные, — и слышать обрывки перешёптываний. Я сидела, идеально ровно выпрямив спину, высоко держа голову, чувствуя себя натянутой тетивой, которую отчего-то забыли снабдить смертоносной стрелой, и только лежащие на коленях руки были незаметно для окружающих сжаты в кулаки. За волосы или не за волосы, но меня притащили на эту экзекуцию, а значит, придётся выдержать её до конца.

Кларисса перегнулась через головы сидящих, переговариваясь с Хаксли, который расположился в одном из правых рядов немного впереди. Вскоре оба они обернулись в мою сторону. Я смотрела прямо перед собой, но улавливала их движения краем глаза.

— Да, Томас, я вам очень сочувствую, — долетели до моих ушей слова Клариссы. — Мне, конечно, следовало вовремя вас предупредить, но кто же мог знать? Она вела себя так хитро.

Я повернула голову влево, так, чтобы не видеть их даже боковым зрением. Но не прошло и нескольких секунд, как и с этой стороны на меня стали показывать пальцем. А вскоре из заполнившегося людьми прохода послышалась очередная серия перешёптываний.

— А кто это такая, под стражей-то?

— Это Инга Стабборн, чужеземка.

— И за что её арестовали?

— Да кто её знает, шпионка, наверное.

— А-а-а. А сюда-то зачем привели?

— Из соображений гуманности, наверное. Не всё же в темнице сидеть.

Ага, гуманность — наиболее характерная черта семейства де Оксенфорд. Я поскрипела зубами, но смолчала.

— Да нет, не поэтому. Она, говорят, жениха совратить пыталась. Вот её сюда и привели, чтобы видела, что ничего из её чар не вышло.

Совратить? Это Адриана-то? При всём моём желании сделать это было бы довольно сложно.

— Госпожа Лаура из-за неё все глаза себе проплакала.

— Да ладно, ври больше! Лаура себе на уме, это все знают. Вон, погляди, какая самодовольная!

— Тише ты, ещё услышит кто! Точно говорю: все глаза проплакала. Пока эту разлучницу под стражу не посадили; тут-то все её чары и рассеялись.

— Слушайте, уважаемая, — я всё-таки не выдержала и перегнулась через стражника, отделявшего меня от прохода, — вы бы хоть немножко язык придержали, а то я возьму и прямо здесь, в храме, совращу вашего мужа. У меня с этим быстро: один взгляд — и всё. Хотите продемонстрирую?

Сплетница не только заткнулась, но и поспешила протиснуться сквозь толпу от меня подальше, проталкивая вперёд всех своих домочадцев.

Какое-то время я сидела, прикидывая, кто сейчас раздражает меня сильнее — Кларисса или Лаура. По всему выходило, что Лаура, хотя на рациональном уровне это казалось не вполне оправданным. А впрочем, кто его знает? Клубок змей — он клубок змей и есть. Придя к такому жизнеутверждающему выводу, я переключилась на платье Лауры. Платье, надо признать, было шикарным. Белоснежное, пышное, расшитое жемчугом, с кружевными узорами и бесчисленным количеством всевозможных завязочек и пуговок. Полупрозрачная фата красиво спадала на плечи; одеяние прекрасно подчёркивало достоинства фигуры невесты.

— Когда ей успели сшить это платье? — поинтересовалась я вслух. Я обращалась к Джошу, которого избрала сегодня на роль собеседника, но говорила достаточно громко, чтобы быть услышанной гостями, сидящими на соседних рядах. — Ведь свадьбу назначили только сегодня утром. Она что, подготовила платье лет десять назад, в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь всё-таки согласится?

Пара человек изобразили на лицах искреннее возмущение, но большинство окружающих прятали в кулаках усмешку.

— И сколько же там застёжек! — продолжала комментировать я. — Это платье явно предназначено для того, чтобы во время брачной ночи дело так и не дошло до главного. Жених просто свалится от усталости к тому моменту, когда сумеет, наконец, раздеть невесту!

— Может, он позовёт на помощь кого-нибудь из друзей, — предположили сзади.

Послышались смешки, мгновенно стихшие после того, как стражники обернулись, мрачно вглядываясь в лица зрителей.

— Да кто же добровольно согласится? — отозвалась я.

Меня стражники не пугали, поскольку терять всё равно уже было нечего. К тому же я якобы обращалась исключительно к Джошу, а тот как раз реагировал на мою болтовню вполне позитивно. В открытую, конечно, не соглашался и в разговор не вступал, но глаза посмеивались.

— Как кто? Вон Нортфолк согласится! — подсказали сзади.

Я перевела взгляд на Рональда. Он совершенно не находил себе места, то садился, то вскакивал и начинал метаться из стороны в сторону. По-моему, его глаза покраснели, хотя с моего места трудно было сказать наверняка. Время от времени он приближался к Лауре, пытаясь добиться её внимания, но тщетно, ведь ему приходилось делить её с многочисленными гостями, каждый из которых считал своим долгом поздравить невесту и что-нибудь ей пожелать. Сказать по правде, наблюдать за ним мне было противно. Принимать отказ тоже надо уметь. В конце-то концов он мужчина, а ведёт себя, как истеричная женщина.