Вестфолд (одним файлом)

Вестфолд

Глава 1

Замок шерифа Вестфолдского выглядел весьма внушительно. Этой внушительностью он был обязан не столько архитектуре, довольно-таки невзрачной и даже несколько неуклюжей, сколько величине. В сущности это был даже и не замок, а скорее нечто среднее между замком и дворцом, не столько цитадель, сколько резиденция, место, где шериф мог управлять делами целого графства, постоянно держа руку на пульсе.

Графством действительно управлял шериф. Род графа Вестфолдского неожиданно прервался не то десять, не то двадцать лет назад, и тогдашний блюститель закона, дворянин Роджер де Оксенфорд, взял власть в свои крепкие руки. Или прибрал к рукам, это уж кто как предпочитал говорить, в зависимости от того, был ли человек доволен нынешним правителем или нет.

Пройдя по небольшому, но весьма оживлённому центру города, я пересекла наискосок рыночную площадь и вскоре вышла к высокой каменной стене, окружавшей замок. Один из охранявших ворота стражников мельком взглянул на предъявленную мной бумагу, опознал печать шерифа и лениво кивнул, позволяя мне пройти. Во дворе располагалось несколько простеньких деревянных построек и главное каменное здание, в отличие от классических замков, довольно длинное по протяжённости. У входа тоже стоял охранник, но он пропустил меня безо всяких проверок; снова доставать бумагу не потребовалось. Должно быть, стражник исходил из того, что раз я благополучно миновала ворота, то являюсь достаточно благонадёжной. А может, он просто пренебрёг своими обязанностями.

Подоспевший мне навстречу лакей принял плащ, который я успела снять значительно раньше за ненадобностью и теперь несла, перекинув через левую руку.

— Где состоится приём? — поинтересовалась я.

— Прошу Вас, следуйте за мной.

Лакей проводил меня к высокой парадной лестнице.

— Гостевая зала на втором этаже. Вас там встретят.

Я молча кивнула и принялась подниматься по широким ступеням. Лакей поспешил возвратиться ко входу в здание и замер в ожидании очередного гостя.

Одолев первый лестничный пролёт, я увидела нескольких мужчин, поспешно спускающихся мне навстречу. Один из них шёл, вернее сбегал, по лестнице, чуть впереди остальных, и в нём нетрудно было определить самого шерифа. О занимаемом им положении красноречиво свидетельствовала тонкая полоска из светлого металла, внушительно поблескивавшая на нагрудном кармане чёрного камзола. Осанка, уверенный шаг и властные манеры также оставляли мало сомнений. Когда между мной и хозяином замка осталось всего две или три ступеньки, я присела в подобающем реверансе.

— Ваша светлость. — Я смиренно склонила голову, следуя правилам этикета. — Позвольте представиться: Инга Стабборн из Кронвуда.

Шериф остановился, а следом за ним и его сопровождающие. Вероятнее всего это были слуги, но слуги высшего звена.

— Да-да, я помню. — Он приветливо кивнул; впрочем, не более приветливо, чем требовал всё тот же этикет. — Надеюсь, наше приглашение не принесло вам чрезмерного неудобства.

— Это приглашение — большая честь, а посещение столь прекрасного места как Вестфолд навряд ли можно считать неудобством, — заверила я.

— Отлично. Сейчас я, к сожалению, спешу по делам, но очень скоро вернусь. Понимайтесь в зал, располагайтесь, уверен, вы не будете скучать.

Он продолжил быстрый спуск по ступенькам; остальные старались не отставать.

Что ж, было весьма мило с его стороны назвать это приглашением. Бумага, полученная мною около месяца назад и недавно предъявленная стражнику на воротах, скорее являлась чем-то вроде повестки. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего в этом не было. Речь шла о вполне стандартной, хоть и редкой процедуре. Раз в несколько лет графским вассалам надлежало прибыть в город, дабы в очередной раз подкрепить присягу верности, данную в своё время ими либо их предками. Никакой особенной процедуры подкрепления не предполагалось; само по себе появление в замке в назначенное время считалось достаточным. А чтобы подобные визиты не утомляли графа и не казались обременительными гостям, они были обставлены как приём, вернее даже серия приёмов, куда одновременно приглашалось немалое число посетителей. Как я уже говорила, в последние годы функцию графа полностью взял на себя шериф, но в остальном обычаи не изменились.

Это, конечно, были не те приёмы, какими славились лучшие дома столицы. В здешних местах, существенно удалённых от центра страны, просто не могло собраться такое количество знатных людей одновременно. Речь шла скорее о промежуточной прослойке между подлинной знатью и простыми гражданами, ничем не примечательными для власть имущих. Таких людей в графстве хватало. Уже давненько канули в лету те времена, когда население страны по большей части делилось на две неравные группы — богатых дворян-феодалов и бедняков, не имеющих лишнего гроша за душой. Нынешнее общество было значительно более многообразным. И сегодня в замок с разных концов графства съехались как дворяне, не имеющие громкого титула, но всё же могущие похвастаться благородным происхождением, так и люди без родословной, получившие не последнее место в обществе благодаря собственным заслугам, талантам или капиталу.

— Инга?

Из зала мне навстречу выступила богато одетая белокурая женщина лет тридцати пяти. Изящно закрученные локоны выбивались из-под элегантной шляпки в лёгком художественном беспорядке. Я нахмурилась, припоминая.

— Кларисса? Кларисса Лейн!

— Она самая! — расплылась в улыбке Кларисса. — Когда же мы виделись в последний раз? Должно быть, года четыре назад, в столице, во время весенней ярмарки?

— Да, наверное, так, — кивнула я, поражаясь столь хорошей памяти. Хоть мы и успели в своё время перейти на "ты", наше знакомство было в сущности шапочным, и мне бы потребовалось гораздо больше времени на то, чтобы вспомнить обстоятельства последней встречи. Это заставило меня ощутить лёгкий укол совести.

— Какими судьбами ты здесь? — продолжала между тем Кларисса.

— Приехала по приглашению, приём в связи с присягой.

— Ах, да! Разумеется. Совсем забыла, по какому поводу сегодняшний приём, как глупо с моей стороны.

— А ты как здесь очутилась?

— А я теперь здесь живу, — улыбнулась Кларисса. — Прикупила себе домик, небольшой, но довольно уютный, и сменила глушь на город. Конечно, здесь не столица, жизнь не бурлит так, как в Лонгсити, но всё равно не так скучно, как на моей родине. Здесь в замке довольно часто бывают приёмы, а если официального приёма и нет, кто-то приходит по делам, кто-то заглянет на огонёк, так что в итоге тут нередко собирается какое-никакое общество. В городе проходят ярмарки, а иногда даже устраиваются балы. Я без всего этого не могу; когда на много миль вокруг нет ничего, кроме охоты, дюжины провинциальных лавочек да красивых видов, на меня накатывает тоска. Кстати, ты сюда надолго?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Пока ещё не решила, но на какое-то время точно задержусь. Глупо после недели пути провести одну ночь в гостинице и снова устремиться обратно. Тем более если, как ты говоришь, жизнь здесь не слишком монотонна.

— Ты не пожалеешь, — заверила Кларисса. — Сейчас самый разгар сезона, приёмы проводятся часто, а вскоре шериф даёт самый настоящий бал.

— Я более спокойно отношусь к светской жизни, — улыбнулась я, — но впрочем, почему бы немного не развлечься?

— Пойдём, я всё и всех тебе покажу, — сказала Кларисса, беря меня под руку.

Мы прошествовали в зал. Мне в глаза сразу же бросилась вереница мечей и кинжалов, выстроившихся вдоль стены поблизости от главного входа.

— Что это ещё за коллекция? — изумилась я, наблюдая, как вновь пришедший гость вручает стражнику отстёгнутые с пояса ножны.

— Новое правило, — пояснила Кларисса, лишь мельком взглянув на прислонённое к стене оружие. — На приём запрещено проносить оружие; его следует оставлять на входе. С оружием по замку могут ходить только солдаты гарнизона, приближённые шерифа, ну и сам шериф, понятное дело.

— В жизни не слышала ни о чём подобном, — фыркнула я. — Даже в присутствии короля оружие запрещено обнажать, однако же носить его на поясе не возбраняется. Иные дворяне, оставшись без меча, почувствуют себя так же, как если бы их заставили снять на входе штаны.

— Что делать, соображения безопасности требуют, — заступилась за новые правила Кларисса. — Времена-то нынче какие. Сколько бандитов развелось. Взять тот же Дэнвудский лес. Там последние несколько лет такая банда разбойников орудует — из города выехать страшно. Город, конечно, охраняется, замок тоже, но всё равно, мало ли кого сюда принесёт. За всеми, знаешь ли, не уследишь.

— Какой же мало-мальски соображающий разбойник сунется в замок самого шерифа? — недоверчиво заметила я.

— О, эти могут, — заверила меня Кларисса. — Уже были случаи. Насчёт соображения не знаю, может, у них его и нет. Однако же попадаются эти люди крайне редко. Их предводитель, Уилл Статли, человек очень наглый, но при этом хитрый и, как видно, везучий. Держит в страхе всю здешнюю знать.

— Убийства?

Я поморщилась, припомнив, что по дороге сюда достаточно долго ехала именно через Дэнвуд. На роль знати я, правда, не подхожу, но встреча с лихими разбойниками никому не доставит радости.

Кларисса покачала головой.

— Как раз убийств было на удивление мало. Всё больше грабят, плюс устраивают всевозможные пакости местной власти. Утверждают, что якобы грабят только богатых, а беднякам наоборот помогают. Но это, знаешь ли, бабушка надвое сказала. Конечно, бедняков они не грабят, но, думаю, вовсе не из благородства. А просто потому, что у бедняков взять нечего.

— Такая причина кажется более вероятной, — хмыкнула я. — И что же их никак поймать не могут?

Кларисса пожала плечами.

— Точно не потому, что плохо стараются. Шериф, почитай, все силы бросил на то, чтобы их схватить. Куда там. Во-первых, в лесной чаще сам чёрт ногу сломит. Пойди отыщи их логово. Во-вторых, этот Статли действительно очень хитрый и, что греха таить, предводитель весьма способный. Из лука, говорят, вообще никогда не промахивается. И его поддерживают те, кто недоволен местной властью. Тайком, конечно, поддерживают: в открытую за такое можно быстро оказаться в темнице. Но, так или иначе, разбойники многократно проникали в город, а пару раз — даже сюда, в замок!

— Это ещё зачем? Что, больше грабить было негде?

— Своих выручали. Тех, которые попались. Приходится отдать им должное: за своих они стоят горой. Ловить некоторых ловили, а вот до повешения дело ещё не дошло ни разу.

Когда мы миновали стоящие в ряд мечи и собирались прошествовать вглубь зала, я вдруг остановилась.

— Так что же, выходит, мне свой кинжал тоже надо сдать? — нахмурилась я, опуская руку на пояс. Оружие было вполне надёжно спрятано под складками одежды.

— А ты что, носишь при себе кинжал? — с интересом спросила Кларисса. — Да нет, сдавать ничего не надо: общее правило женщин не касается, — поспешила добавить она.

— Ношу, и не один, — ответила я на заданный вопрос.

— Давно?

Я кивнула.

— С тех самых пор, как один раз он мне очень сильно пригодился.

Вдаваться в дальнейшие подробности я не собиралась. Видимо, это было написано у меня на лице, поскольку больше расспрашивать меня на этот счёт Кларисса не стала.

— А знаешь, мне доводилось кое-что про тебя слышать, — заметила она, когда мы подошли к столику, уставленному бокалами с напитками.

— Вот как? — Это действительно меня удивило. — Неужели я дала повод для сплетен?

— Скорее для слухов. — Кларисса выбрала для себя бокал шампанского, предоставляя мне сделать свой собственный выбор. Я последовала её примеру. — Говорят, будто ты весьма преуспела в искусстве врачевания и даже спасла жизнь некоторым достойным людям.

Я пожала плечами, слегка поморщившись.

— Никаких сверхъестественных успехов я не достигала; умею сейчас ровно то же самое, что умела десяток лет назад. Просто так случайно сложилось, что из тех, кому я помогла, двое оказались людьми знатного происхождения, вот и всё.

— Но ведь была и ещё какая-то история, кажется, с украденным наследством?

— Тоже ничего особенного, — отмахнулась я. — Я оказалась в нужном месте в нужное время и помогла одному человеку не стать жертвой мошенничества. Волей случая он оказался человеком знатным, и ещё более случайно — не забывающим добрых поступков.

Кларисса покивала, глядя на меня с возрастающим интересом.

— И чем же ты занимаешься большую часть времени — целительством или решением...эм-м-м...всевозможных проблем?

— Ни тем, ни другим, — отозвалась я. — Подобные вещи происходят не так уж часто, исключительно по настроению и в силу обстоятельств. Я не нуждаюсь в том, чтобы зарабатывать себе на жизнь: у меня достаточно средств. А чем занимаешься ты?

— Ничем особенным, — беззаботно ответила Кларисса. — Средств у меня тоже достаточно; конечно, всегда хочется, чтобы их было больше, но на достойную жизнь мне хватает. Как я уже сказала, купила дом здесь неподалёку и веду в меру насыщенную светскую жизнь.

— А скучно не бывает?

— Ни в коем случае. Но я увлеклась разговором и совсем забыла, что обещала быть твоим гидом. Давай я покажу тебе всех, кого здесь знаю. Вон тот седовласый старичок с важным видом — видишь, который стоит в углу напротив нас? — это сэр Джордж Грэнхэм, представитель здешних дворян. Любит поговорить, но для него доступны лишь две темы — политика и сорта вин.

— Боюсь, что меня не слишком интересует ни то, ни другое, — призналась я.

— Могу тебя понять, — солидарно улыбнулась Кларисса. — Идём дальше. Мужчина в светлом камзоле, с бокалом белого вина в руках — сэр Томас Хаксли. О! А вот эта блондинка — видишь, прохаживается под руку с молодым человеком? — это дочь шерифа, Лаура де Оксенфорд. Единственная наследница, между прочим.

Я с любопытством разглядывала молодую женщину лет двадцати с небольшим, что-то увлечённо обсуждающую со своим кавалером. Девушка была безусловно привлекательная: высокая, стройная, с хорошей осанкой, одетая с большим вкусом. Светловолосая, голубоглазая; лицо красивое, но несколько стервозное.

— Характер у неё, прямо сказать, тот ещё, — добавила Кларисса, подтверждая моё первое впечатление. — Но таким, как она, многое сходит с рук. Как ни крути, а она здесь своего рода первая леди, к тому же ничего не скажешь: хороша.

С этим трудно было поспорить.

— А что за молодой человек держит её под руку? — поинтересовалась я. — Жених? Или ухажёр?

— Ни то, ни другое, — хмыкнула Кларисса. — Это Адриан Уоллес из Майборна, приехал сюда какое-то время назад так же, как ты, ну и задержался в Вестфолде на подольше, не знаю уж, по каким причинам.

— Так может в том-то и причина, что он к ней неровно дышит?

Надо сказать, эта пара смотрелась весьма красиво. Черноволосый, темноглазый, высокий кавалер тоже был мужчиной интересным. На вид ему можно было дать лет тридцать, возможно, немного меньше.

— Как бы не так, — возразила Кларисса. — Это она за ним бегает. А он всячески отмазывается. Ты не смотри, что они так мило под ручку ходят: манеры есть манеры, а оскорбить дочку шерифа — себе дороже. Он и не оскорбляет, но всегда находит способ вежливо ретироваться.

— Чего так? — удивилась я. — Она молодая, красивая, опять же богатая. Зачем же от неё бегать? Или есть какая-то другая женщина, которой он хранит верность?

— Ага, есть, думаю, штук пять или шесть, — расхохоталась Кларисса. — Если захочешь закрутить краткосрочный романчик без обязательств, рекомендую — самый что ни на есть подходящий человек для этих целей.

— А что? Я обдумаю, — тоже рассмеялась я. — Во всяком случае романы с обязательствами меня нынче точно не интересуют. Но ты окончательно меня запутала. Если он так легко относится к романам, что же бегает от дочки шерифа?

— А кто его знает? — пожала плечами Кларисса. — Он с кем попало на эту тему не откровенничает. То ли она не в его вкусе, то ли её характер ему не по нраву (и если так, то это свидетельствует только о его уме). А может, он просто соображает, что если ухаживать за дочерью самого шерифа, то только с серьёзными намерениями; за прочее папаша по головке не погладит. Однако же юноша тебя, похоже, серьёзно заинтересовал, — добавила она, проследив мой взгляд. — Что, хочешь последовать моему совету?

— Да нет, при чём тут это, — возразила я, улыбнувшись. — Меня просто не покидает ощущение, что я где-то его видела, причём совсем недавно. Только никак не могу вспомнить, где.

— Когда вспомнишь, расскажи.

— А что это за молодой человек, который так яростно пожирает их глазами? — спросила я, переводя взгляд на бледного худого мужчину, стоящего немного в стороне.

— Рональд Нортфолк. Так, ничего особенного, у шерифа на побегушках. Дворянин, но знаешь, из самых захудалых. Прибился к де Оксенфорду какое-то время назад, ну, тот его и пригрел. Рональд шерифу за это признателен, ходит за ним везде, любые поручения выполняет. Ну, и за дочерью тоже ухаживает. Только Лауре до него дела нет, так только, если пококетничать иногда в качестве тренировки, чтобы не терять хватку.

— Как у вас тут интересно, — хмыкнула я.

— Вот видишь! За это я люблю светскую жизнь. Здесь всегда что-нибудь происходит и никогда не бывает скучно. Непременно найдётся, о чём поговорить.

— Послушай, а этот Рональд-то при оружии! — воскликнула я, приметив висящий на поясе молодого человека меч. — Он часом своего соперника между делом насквозь не проткнёт?

— Да что ты, тут же не притон, а приличное общество, — возразила Кларисса. — Да и потом кишка тонка; куда ему до Адриана? Тот с ним и без оружия справится. У Уоллеса как-никак военный опыт имеется, он на восточной границе сражался. Говорят, был даже представлен к рыцарскому званию, но в самый последний момент разругался с кем-то из вышестоящих, поэтому награду так и не получил. В общем, характер у него ещё тот. Да, а насчёт оружия — Рональду его носить в замке разрешается. Это одно из исключений, он ведь, можно сказать, левая рука шерифа.

— Именно левая? А правая кто?

Кларисса окинула взглядом полный людей зал.

— А вон, у той стены, рядом с дверью, — сказала она секунд через десять.

Я проследила её взгляд. С правой стороны от высокой двери стоял мужчина лет сорока, статус которого было несколько трудно определить по одежде — нечто среднее между гостем из тех, которые попроще, и слугой высшего звена. В коротко стриженых тёмных волосах, равно как и в бороде, прочно поселилась седина, но в целом мужчина производил впечатление человека весьма крепкого и деятельного.

— Антоний Шелдон, по должности что-то вроде кастеляна. Он при шерифе состоит очень давно, ещё с тех времён, когда покойный граф был жив. Сама понимаешь, такие люди на вес золота. Думаю, шериф полностью доверяет только ему.

Я внимательно оглядела правую руку де Оксенфорда. Пожалуй, левая рука шерифа произвела на меня более приятное впечатление. Может, этот человек и был на вес золота, но особым обаянием точно не отличался.

— Вспомнила! — воскликнула я, хлопнув себя по лбу. Так часто бывает: пока мучительно ищешь ответа на вопрос, он всё время ускользает. Но стоит переключить внимание на что-нибудь другое, и ответ тут же всплывает сам собой. — Вспомнила, где я его видела, этого, как его...

— Адриана? — подсказала Кларисса.

— Ну да. Я не слишком быстро запоминаю имена. Так вот, похоже, он остановился в той же гостинице, что и я.

— Ух ты! — Кларисса многозначительно мне подмигнула. — Уж не в соседней ли комнате?

— Нет, — уверенно покачала головой я. — Своих соседей я как раз помню вполне неплохо. Думаю, что он живёт где-нибудь в другом крыле, но я определённо видела его в холле. Ну, что ты так на меня смотришь??? — Под её насмешливым взглядом мне и правда становилось неловко. — Мне уже, знаешь ли, не шестнадцать, и у меня в жизни достаточно других интересов.

— Брось, так рассуждают только старые девы, — фыркнула Кларисса.

— А может, я и есть старая дева?

— Не говори ерунды! Ты на несколько лет моложе меня, а я тоже, знаешь ли, пока ещё не теряю надежды.

Лаура между тем выпустила из своих цепких ручек Адриана Уоллеса, переключившись на Рональда Нортфолка. Уоллес встретился со мной взглядом, по-видимому узнал и приветственно кивнул. Я ответила тем же. Тем временем к нам с приятельницей подошёл Томас Хаксли.

— Дорогая Кларисса, вы сегодня просто блистательны!

— Том, вы мне льстите, — светски улыбнулась Кларисса.

— Ни в коей мере. Однако же я должен вас отчитать. Вы буквально похитили новую гостью, в то время как всем хотелось бы познакомиться с такой красивой девушкой.

— Мужчины так непостоянны, — заметила я, обращаясь к Клариссе. — Теперь он льстит мне.

— Я принимаю ваши претензии, Том. Это было непростительно с моей стороны. Но мы с подругой так давно не виделись, что я совсем забыла о приличиях. Будьте знакомы: сэр Томас Хаксли, один из самых обаятельных кавалеров Вестфолда, а это леди Инга Стабборн из Кронвуда, моя давняя знакомая.

Шум, раздавшийся со стороны входа в зал, заставил нас обернуться. У двери началась какая-то возня; туда сбежалось несколько слуг, а также кое-кто из гостей; люди о чём-то шушукались, временами переходя на громкие возгласы.

— Я вас оставлю на минуту, узнаю, что там стряслось.

Кларисса направилась к выходу.

— Вы давно прибыли в Вестфолд? — поинтересовался Томас.

— Два дня назад.

— Как прошло путешествие?

— Вполне неплохо. Хорошая погода, лёгкая дорога и никаких приключений.

— Но вы приехали издалека. Должно быть, это было очень утомительно?

— Не слишком, — покачала головой я. — Спешить не приходилось, блуждать в поисках дороги тоже. Я неплохо отношусь к путешествиям.

— Похоже у леди Клариссы есть для нас новости, — заметил Томас.

Кларисса действительно возвращалась в нашем направлении. Вид у неё был чрезвычайно возбуждённый; щёки раскраснелись, а взгляд свидетельствовал о том, что новость обещает быть из ряда вон выходящей.

— Леди Маргарет вернулась из Динфорда, — сообщила нам она. — Так вот, по дороге на неё напали люди Уилла Статли!

— Ей не повезло, — нахмурился Томас. — Но нападения в Дэнвудском лесу уже давно перестали быть редкостью, к сожалению.

— Да, но в данном случае всё намного хуже, — продолжила Кларисса. — Бедняжка только что приехала в замок. Она говорит, что её сопровождающих вышвырнули из кареты, в то время как саму её оставили внутри. А потом Уилл Статли лично забрался в её карету и прямо там, на сиденье лишил её...самого дорогого.

Я судорожно сглотнула и поднесла руку к горлу. Помимо женской солидарности и общей ненависти к насилию во мне заговорил ещё и страх — задним числом. Я ведь совсем недавно сама путешествовала через Дэнвуд, кстати сказать, без всяких сопровождающих, ехала неспешно и ничего не опасалась.

Леди Маргарет появилась в зале десять минут спустя. Её тут же окружили сочувствующие и любопытные: слухи успели распространиться. Сама потерпевшая, похоже, была даже рада столь недюжинному интересу к собственной персоне и что-то вдохновенно рассказывала, не забывая время от времени тяжело вздыхать и обмахиваться крупным веером. У меня постепенно вытягивалось лицо. Леди Маргарет оказалась женщиной чрезвычайно пышных форм (точнее сказать, обладала по меньшей мере тремя десятками лишних килограммов). Судя по внешнему виду, ей было приблизительно пятьдесят пять лет, если не больше; возраст лишь подчёркивался фасоном модного платья, который более подошёл бы тридцатилетней. Маленькие глазки и нос картошкой довершал второй подбородок с явным намёком на третий.

Я в недоумении посмотрела на Клариссу.

— Скажи, этот Статли — он что, извращенец? — тихо спросила я.

Похоже, я начинала понимать, почему моё собственное путешествие прошло настолько спокойно. Если у лесных разбойников такие вкусы, я смогу разъезжать по лесам без малейших неприятностей ещё несколько десятков лет.

Кларисса пожала плечами, но отнеслась к моему вопросу с пониманием.

— Кто их, разбойников, разберёт? — прошептала она в ответ.

— Старушка просто приняла желаемое за действительное, — заметил Уоллес, как раз проходивший мимо нас.

Несмотря на иронию, прозвучавшую в моём собственном вопросе, мне такой комментарий не понравился. Мужчине следовало бы относиться к женщине с бОльшим уважением, тем более к женщине, которая годится ему в матери. Обсудить своё возмущение с Клариссой мне однако не удалось: приятельница поспешила слиться с толпой, окружившей леди Маргарет.

Вскоре Кларисса возвратилась, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех.

— В чём дело?

Мы с Томасом были само внимание.

— Статли действительно забрался к ней в карету и лишил всего самого дорогого, — подтвердила Кларисса, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть неуместно широкую улыбку. — Именно так она сама и сказала. Самым дорогим оказалось бриллиантовое колье и золотой браслет, усыпанный рубинами.

Тут уж мы все расхохотались, махнув рукой на приличия.

Пару часов спустя я собралась возвращаться в гостиницу.

— Тебя подвезти? — спросила Кларисса, укутываясь в меховое манто, предупредительно поданное одним из лакеев.

— Не стоит, — отказалась я. — Гостиница совсем недалеко отсюда. Я с удовольствием глотну немного свежего воздуха. Кстати говоря, завтра я тоже намерена немного прогуляться. Кажется, на западной окраине города протекает очень живописный ручей. Пройдусь, приведу в порядок мысли, а заодно и осмотрюсь.

— Ты только поаккуратнее: будешь слишком долго идти вдоль ручья, попадёшь в Дэнвудский лес, — предостерегла Кларисса. — А там, сама понимаешь, небезопасно.

— Да, я уже поняла, что там лишают всего самого дорогого, — отозвалась я, понизив голос.

Мы снова расхохотались.

— И всё-таки отнесись к опасности серьёзно, — настаивала на своём Кларисса. — Лесные разбойники — это не шуточки, и осторожность не повредит.

— Обещаю, в сам лес я не сунусь, — заверила её я.

И, закутавшись в плащ, вышла из гостеприимного замка в вечерний город.

Глава 2

На следующее утро я действительно отправилась прогуляться к ручью. Смена места и большое количество новой информации внесли некоторый хаос в мои мысли, поэтому следовало привести их в порядок. А спокойная прогулка по приятной и не слишком людной местности как нельзя больше подходила для этих целей. Вот только прогулка получилась далеко не такой спокойной, как я рассчитывала.

Людные места долго не заканчивались. Даже на городской окраине бурлила жизнь, на радость таким ненавистникам глуши, как Кларисса. Я же искала уединения. В довершение всего мне даже довелось увидеть по пути знакомое лицо: по противоположной стороне улице как раз проходил Адриан Уоллес. Он снова приветственно кивнул, я тоже, и на этом наша встреча окончилась, предполагаю, что к обоюдной радости. Я зашагала дальше и вскоре добралась до ручья.

Места действительно были красивые. Ручей, конечно, не представлял из себя ничего из ряда вон выходящего, в наших краях таких много, но бодро журчащая вода всегда действует на меня умиротворяюще. Ручей быстро вывел меня за пределы городской черты. Здесь уже не было никаких строений, и люди попадались значительно реже. Правда, и ручей тоже стал отдаляться от дороги: бегущая параллельно воде тропинка медленно, но верно уходила вверх. Я не стала спорить с дорогой и начала подниматься вместе с ней. Впереди темнели очертания Дэнвудского леса, но он всё ещё был достаточно далеко. И хорошо: соваться в чащу на поиски приключений я по-прежнему не собиралась. Хотела просто найти поблизости удобное место, чтобы спокойно посидеть, подумать или просто послушать журчание воды. Теперь оно доносилось издалека, а именно из каменистой расщелины, тянувшейся внизу параллельно тропинке. Тут и там попадались невысокие кусты и одинокие деревья, и я рассчитывала отыскать где-нибудь пень, поваленный ствол или ещё какое-нибудь импровизированное сиденье в этом роде.

Полностью погружённая в свои мысли, я и сама не поняла, что именно произошло. Кажется, правая нога наткнулась на какое-то препятствие, я споткнулась, взмахнула руками, но удержать равновесие не смогла. Упала на самый край обрыва, при этом подвернула ногу и ощутила волну острой боли. Однако сосредоточиться на этой неприятности не удалось. Обманчиво надёжный край обрыва оказался рыхлым и зыбким, земля подо мной начала осыпаться, и я стала вместе с ней смещаться к пропасти.

Нога болела, мысли путались, но инстинкты сработали: я вовремя ухватилась за толстый древесный корень и застыла, наполовину вися над обрывом, молясь о том, чтобы корень оказался достаточно крепким, чтобы выдержать мой вес. Осторожно посмотрела вниз. Высота, конечно, не огромная; возможно, я и могла бы упасть, ничего себе серьёзно не повредив, если бы не большие острые камни, покрывавшие узкий берег ручья. Падать теперь хотелось ещё меньше.

Я осторожно попробовала выбраться наверх. Земля больше не осыпалась, но я боялась долго испытывать на прочность удерживавший меня корень. Очень аккуратно вытянула вверх руку, затем подняла ногу, надеясь найти для неё точку опоры, и тут по лодыжке снова пробежала волна резкой боли. Сжав зубы и вцепившись в корень что есть силы, я дёрнула вверх вторую ногу, нащупала небольшой выступ, подтянулась на руках и вылезла, наконец, на ровную поверхность.

После того, что произошло, оставаться на краю обрыва совсем не хотелось, и я поспешила отползти подальше. Затем потихоньку встала; повреждённая нога сопротивлялась изо всех сил. Я огляделась, увидела в нескольких шагах от себя искомый пень и проковыляла к нему. Устроившись на пне, попыталась, как могла, отряхнуться от влажной земли и откинуть назад налипшие на лицо волосы. Монотонная боль в ноге никуда не уходила, при малейшем движении превращаясь в пронизывающую лодыжку иглу. Ничего себе начинается визит в Вестфолд. Что-то будет дальше при таком начале?

Лодыжка отозвалась болью на очередное непроизвольное движение, и я громко выругалась, хватаясь за неё рукой.

— Однако, такие выражения — и из уст хрупкой девушки! Прав наш святой отец: налицо падение нравов!

Я подняла на говорившего мрачный взгляд. Он стоял шагах в десяти от меня — блондин лет тридцати, высокого роста и крепкого телосложения, в простой, совсем небогатой одежде.

— Где ты тут вообще видел девушку? — огрызнулась я, выплёскивая таким образом собственные негативные эмоции и нимало не заботясь о возможных последствиях. Уж слишком плохое у меня было настроение.

Такой ответ молодого человека позабавил, но явно не шокировал.

— Даже так? — насмешливо поинтересовался он. — Ну, тем лучше: если не девушка, значит, не будешь кочевряжиться.

Я не успела возразить, что кочевряжиться как раз буду, да так, что мало не покажется. Прежде, чем я мысленно подобрала наиболее доходчивую формулировку, незнакомец уже преодолел разделявшее нас расстояние, опустился возле меня на колени, чуть приподнял больную ногу и снял с неё сапог. Поскольку мне и самой доводилось иметь дело с чужими вывихами и переломами, я прекрасно понимала смысл каждого его движения, так что кочевряжиться действительно не приходилось. Никакого сексуального подтекста в его поведении не было, как минимум пока.

Блондин аккуратно пробежался пальцами по стопе, затем по лодыжке, а потом резко надавил на какую-то точку. Нога переломилась пополам. Точнее так мне показалось, если судить по сопутствовавшим этой процедуре ощущениям. Я снова выругалась, кажется, ещё более грязно, чем в первый раз, благо производить благоприятное впечатление на этого человека всё равно было уже поздно. Когда боль чуть-чуть поутихла, я поспешила перевести взгляд на ногу, дабы убедиться, что она по-прежнему на месте. Как ни странно, стопа была там, где ей и положено, что чрезвычайно меня умилило: никогда раньше не думала, что эта часть тела настолько мне дорога. Фоновая боль осталась, посему дала ли что-либо экзекуция, я пока сказать не могла. Но незнакомец, кажется, был вполне доволен проведённой процедурой.

— Перелома нет, — констатировал он, извлекая из заплечной сумки кусок чистой ткани и разрывая её на две части.

— А мог бы быть, если бы ты чуть больше постарался, — сварливо заметила я, хорошо понимая, что скоро почувствую укол совести из-за собственных слов.

Как я уже говорила, мне доводилось выступать в качестве лекаря, и соответственно выслушивать претензии строптивых пациентов. Удовольствие весьма сомнительное. Но промолчать я всё равно не смогла.

— Хочешь попробуем ещё раз? — охотно предложил блондин.

— Нет уж, спасибо, как-нибудь в другой раз.

— Если понадобится, обращайся.

Во время этого обмена колкостями он вполне ловко накладывал на ногу повязку, туго затягивая ткань.

— Ну вот, всё готово, — объявил он наконец.

Я осторожно пошевелила ступнёй. Повязка оказалась настолько тугой, что ногу сжимало, как в тисках. И тем не менее никаких шансов обуть сапог у меня теперь не было.

— Где ты живёшь? — спросил блондин, будто прочитав мои мысли.

— Вообще-то далеко, но сейчас — в Вестфолде, в центральной гостинице.

— Ну что ж, в таком случае у нас есть два варианта, — заметил он. — Вариант первый: я беру тебя на руки и отношу в Вестфолд. Вариант второй: ты отказываешься, заявляя, что это неприлично и неподобающе, и ты никогда не позволишь незнакомому человеку носить тебя на руках. Затем встаёшь, несколько раз пробуешь идти, гробишь себе ногу, останавливаешься, приходишь к выводу, что сама до Вестфолда всё равно не доберёшься и, наконец, позволяешь мне отнести тебе на руках. На каком варианте остановимся?

Я рассмеялась.

— Всё-то у тебя разложено по полочкам. Ну ладно, мы же уже договорились, что я не буду кочевряжиться. Обожаю, когда мужчины носят меня на руках. В том числе и незнакомые.

— Так-то лучше, — усмехнулся он.

— А не устанешь нести меня до Вестфолда? Не так уж это и близко, — заметила я.

— Не вижу проблемы, — пожал плечами блондин. — Если устану, брошу тебя куда-нибудь в кусты, да и пойду себе спокойно дальше.

— Ну вот, мне всегда везло с добрыми и отзывчивыми людьми, — вздохнула я. — Ладно, шутки шутками, а спасибо, что помог. Понятия не имею, что бы я тут делала, если бы ты не появился. Как тебя звать-то?

— Роберт, — сказал он.

Он ответил, не задумываясь, но я сразу поняла: врёт. Только пока не знала, зачем.

— А тебя? — поинтересовался он.

— Инга, — честно сказала я. У меня причин скрывать своё имя не было.

— Ну что, Инга, отправляемся в Вестфолд?

Я кивнула, он наклонился и взял меня на руки. Поднял очень легко, как пушинку. Через пару секунд мы оказались на том месте, где я недавно споткнулась.

— Постой минутку, — попросила я, разглядывая тропинку. — Ты что-нибудь здесь видишь? Корень посреди дороги, или, может быть, камень?

Он покачал головой.

— Вроде бы ничего.

Я нахмурилась, вытянув вперёд голову и упорно вглядываясь в траву. Действительно ничего, ни на тропинке, ни возле неё.

— Идём? — спросил он.

— Да, конечно.

Странно. Я готова была поклясться, что обо что-то споткнулась. Куда же это что-то могло деться? Неужели я просто упала на ровном месте, да ещё и настолько неудачно?..

— Как нога? — поинтересовался блондин.

— Кажется, немного лучше, — рассеянно ответила я.

— Несколько дней тебе придётся проваляться в кровати, — предупредил он.

Ну вот, поздравляю, сказала я сама себе. Дожили. Теперь мне прописывает постельный режим привлекательный молодой человек сомнительного происхождения. Нет, определённо из Вестфолда надо бежать, и чем скорее, тем лучше.

— А как ты здесь оказался? — спросила я, просто для того, чтобы поддержать разговор.

— Шёл в город из деревни, по делам, — последовал ответ.

Ага, может, и по делам, это тебе виднее. Вот только хоть я и приехала издалека, а ориентируюсь на местности совсем не так плохо. Нет никаких деревень там, откуда ты пришёл, незнакомец со светлыми волосами. Поэтому сдаётся мне, что шёл ты из Дэнвуда. А если так, то, кажется, я догадываюсь, какого рода дела у тебя могут быть в Вестфолде.

По сути говоря, мне не было до этого никакого дела. Я не особенно поощряла разбой, но в местных разборках ничего не понимала, поэтому и принимать чью бы то ни было сторону не спешила. Вот только природное любопытство требовало проверить мою гипотезу. Я принялась сопоставлять увиденное с тем, что мне доводилось слышать об обитателях здешнего леса.

Город был уже близко; спуск закончился, и ручей бежал теперь с правой стороны от нас.

— Может, остановимся ненадолго? — предложила я. — Честно говоря, я немного устала.

Он опустил меня на траву у ручья, велев вытянуть ногу и больше ею не шевелить. Потом подошёл к воде, чтобы напиться. Я сорвала длинную травинку и принялась методично разрывать её на кусочки.

— Давно ты приехала в Вестфолд? — спросил блондин, усаживаясь возле ручья.

— Всего пару дней назад, — покачала головой я.

— И уже успела повредить ногу? Похоже, наши места приняли тебя не слишком гостеприимно.

— Это точно. — Я мрачно кивнула. — Уже подумываю, не пора ли отсюда ретироваться, пока не случилось что-нибудь похуже. А сам ты давно живёшь в этих краях?

— Ну да, порядочно.

— И как здесь живётся?

Блондин пожал плечами.

— Как и везде: одним хорошо, другим не очень.

— Ну а лично тебе? — не сдавалась я.

Он помолчал, взвешивая свой ответ.

— Пожалуй, не самый худший вариант.

— А я слышала, здесь неспокойно, — как бы между делом заметила я, срывая за длинный стебель очередную несчастную ромашку и безжалостно принимаясь за её лепестки.

— И что говорят? — не без интереса спросил мой спутник.

— Да так, — я неопределённо повела плечом. — Вроде бы в лесах разбойники буянят, проезжих грабят.

— Ну, на то и разбойники, чтобы грабить.

— Если бы только грабить, — доверительно сказала я, слегка понизив голос.

— А что же ещё они делают? — поинтересовался он. — Неужели проповедуют?

— Хуже, — заговорщицки прошептала я. — Ты слышал про леди Маргарет Эштон?

— Ну да, вроде бы доводилось, а что?

— Понимаешь, я об этом узнала из первых рук, случайно. Оказывается, вчера Уилл Статли и его люди напали на неё, когда она возвращалась в Вестфолд.

Интерес блондина к моему рассказу, похоже, уменьшился. Он сложил ладонь лодочкой и опустил в ручей, чтобы зачерпнуть ещё воды.

— Мало того, что они её ограбили, — я не дала равнодушию собеседника сбить себя с толку. — Уилл Статли сам лично забрался к ней в карету и там её обесчестил.

Лучшей реакции нельзя было и ожидать. Мой собеседник поперхнулся и громко закашлялся, расплёскивая воду. Через некоторое время он вроде бы успокоился, глубоко вдохнул воздух через нос, но затем снова зашёлся в приступе кашля.

— Если подойдёшь поближе, могу постучать по спине, — услужливо предложила я.

Откашлявшись и отдышавшись, блондин снова повернулся в мою сторону и, слегка прищурившись, пристально посмотрел мне в глаза.

— Я так понимаю, ты не случайно рассказала мне эту занятную историю, — неспешно проговорил он.

— Разумеется нет. — Я и не думала отпираться. — Предполагаю, что есть только один человек, который отреагировал бы на эту историю настолько бурно. Разве я ошибаюсь, Роберт? Или, может быть, Уильям?

Какое-то время он продолжал пристально на меня смотреть, чуть-чуть склонив голову набок.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — поинтересовался он наконец. — Сама-то не боишься?

— Честно говоря, не очень, — ответила я, выдерживая его взгляд.

Он удивлённо поднял брови.

— То есть ты настолько уверена, что успеешь воспользоваться теми двумя кинжалами, что прячешь под одеждой?

— Фи, как некрасиво, — поморщилась я. — Одно слово: мужчины! Неужели, перевязывая девушке ногу, надо обязательно посмотреть, что она прячет под юбками?

— Зато я впервые за долгое время увидел там что-то для себя новое, — ничуть не смутился Уилл.

— Ладно, возвращаясь к твоему вопросу...Во-первых, да, воспользоваться кинжалом я, разумеется, успею; это уже проверено, и неоднократно. А во-вторых, не думаю, что это понадобится. Никакой опасности я для тебя не представляю. Самое большее, что я могу сделать, — это, вернувшись в Вестфолд, рассказать, что видела на окраине города Уилла Статли. Подумаешь ценная информация! Тебе от неё вреда никакого, а меня ещё, чего доброго, затаскают по допросам — где, когда, при каких обстоятельствах. Оно мне надо? Так что нападать на меня тебе никакого резона нет. Разве что просто от любви к искусству, но такая возможность у тебя уже была; глупо было бы с этой целью тащить меня на руках аж почти до самого Вестфолда.

— Смотри-ка, и у кого из нас после этого всё разложено по полочкам? — хмыкнул он. — Ладно, будем считать, что ты меня убедила. Только учти: если по возвращении в город не побежишь к шерифу, это может рассматриваться как соучастие. А за такое здесь наказывают очень сурово.

— Ничего, у меня есть уважительная причина: с такой ногой не слишком-то побегаешь. — Я кивнула на перевязанную лодыжку. — А к тому времени как я смогу выходить из комнаты, информация безвозвратно устареет.

— Что-то я не слышу в твоём голосе безоговорочной преданности местным властям и гражданскому долгу, — усмехнулся Уилл.

— Не забывай: я не местная. Не знаю, почему именно вы так сцепились с де Оксенфордом, но меня это точно не касается. И никаких причин занимать ту или иную сторону я не вижу.

— А как насчёт нашего личного обаяния? — подмигнул он.

Я рассмеялась.

— Можешь быть спокоен: в этом вопросе ты точно выигрываешь.

— Что ж, по такому поводу мы можем смело проделать остаток пути до Вестфолда, — предложил Уилл, мельком глянув на небо.

Должно быть, положение солнца подсказывало ему, что пора поторопиться.

— Только один вопрос, — остановила его я. — Удовлетвори моё любопытство: что бы было, если бы мне не удалось тебя убедить? Я бы отправилась в путешествие вниз по ручью с перерезанным горлом, на радость какому-нибудь подвыпившему рыбаку?

Лицо Статли стало очень серьёзным. Куда-то пропал прежде не исчезавший из глаз насмешливый огонёк.

— Слушай, я не знаю, какими историями тебя здесь накормили; судя по рассказу про леди Маргарет, подход у здешних рассказчиков чрезвычайно творческий. Я, конечно, занимаюсь грабежом, но убийства и изнасилования, как ты говоришь, из любви к искусству — это не мой профиль.

— И каков же твой профиль? — поинтересовалась я.

— Если хочешь, можешь смеяться, — отозвался Уилл вполне серьёзно, — но я несу ответственность за всех тех, до кого нет никакого дела так называемой законной власти. В лучшем случае нет дела, — поправился он, — в худшем они подвергаются преследованиям.

— А может, преследования вполне обоснованны? — возразила я.

— Ты сама сказала, что приехала совсем недавно. Поживи здесь ещё немного — и всё увидишь собственными глазами.

— Хочешь сказать, что ты действительно грабишь богатых и делишься с бедными? — скептически спросила я.

Уилл поморщился.

— Дело не в деньгах, — покачал головой он. — Думаешь, мало бывший богатых скрывается на сегодняшний день по лесам? Дело в горстке людей, которые узурпировали власть в графстве и решили, будто им всё дозволено.

— Так-таки узурпировали? — Меня было не так уж легко убедить. — Насколько мне известно, граф Вестфолдский давно умер, его сыновья — тоже. Род прервался, наследников не осталось. Если бы шериф не взял власть в свои руки, здесь мог начаться полный беспредел.

— Ты думаешь, то, что здесь происходит сейчас, сильно от этого отличается? Тот же самый беспредел, только под маской законности. Пройди как-нибудь мимо окон замковой темницы и послушай, как у людей вырывают чистосердечные признания. Впечатление будет незабываемым, можешь поверить мне на слово.

— Хочешь сказать, при покойном графе не происходило то же самое?

— Во всяком случае не в тех масштабах, — уверенно сказал Статли. — Да и потом, мало ли знатных людей умирают от болезней, пусть даже и не оставляя потомства. Ты хоть раз слышала, чтобы место графа, герцога или барона занял назначенный в его округ шериф?

Тут я была вынуждена согласиться: случай действительно казался неординарным.

— Ладно, мы с тобой заболтались, — сказал он вдруг, многозначительно поглядев на солнце. — Ты отдохнула? Готова к оставшемуся пути?

— А я и не уставала, — хмыкнула я.

— Зачем же мы тогда здесь остановились? Чтобы поспорить о политике?

— Вообще-то я подумала, что ты сам устанешь тащить меня без остановки до города. Но вслух ведь не признаешься?

Уилл бросил на меня недоверчивый взгляд, потом покачал головой и снова рассмеялся.

— На случай нашей будущей встречи можешь иметь в виду, что я не так легко устаю, — заверил он. — У меня достаточно богатый опыт.

— В том, чтобы носить женщин на руках? — уточнила я.

— Вообще-то я имел в виду раненых, — усмехнулся Статли. — Но если на то пошло, то женщин тоже.

С этими словами он снова взял меня на руки. Остаток пути мы одолели достаточно быстро.

Когда мы оказались в пределах города, я попросила Уилла остановиться и опустить меня на землю.

— Отсюда я запросто найму карету, — пояснила я. — Тебе нет никакой нужды нести меня до самой гостиницы.

— Заботишься о моём здоровье? — хмыкнул он, выполняя однако же мою просьбу.

— Почему это? — отозвалась я. — Может, просто не хочу, чтобы ты слишком много обо мне узнал.

— Это верно, лишняя осторожность никогда не повредит, — одобрил Статли.

— Я очень признательна тебе за помощь, правда, — сказала я, заметив приближающуюся пустую карету и делая кучеру знак остановиться. — И рада была знакомству.

— Это с лесным-то разбойником? — шутливо поинтересовался он. — Тебе никогда не говорили, что следует быть более разборчивой в связях?

Я беспомощно развела руками.

— Что же я могу поделать, если среди повстречавшихся мне в Вестфолде людей разбойник оказался покамест наиболее адекватным?

— Такие рассуждения не доведут тебя до добра, — рассмеялся Уилл. Я уже садилась, с его помощью, в остановившуюся карету. — Ну что ж, до новой встречи, Инга Стабборн из Кронвуда!

Он сделал знак кучеру, и карета тронулась. Я смотрела вслед ухмыляющемуся Статли широко выпученными глазами. Дэнвуд Дэнвудом, но, похоже, у лесных разбойников и в Вестфолде прекрасно поставлена система осведомления. Вот уж никогда бы не подумала. И что-то мне подсказывало, что Вестфолдский шериф тоже имел о возможностях собственных противников весьма смутное представление.

Глава 3

Дни моего вынужденного заточения в гостиничной комнате тянулись медленно и тоскливо. Я проводила здесь всё своё время, никуда не отлучаясь, пребывая в основном в лежачем положении, с вытянутой ногой. Впрочем, жаловаться не приходилось: хорошо, что не с протянутой. Чуть меньше везения, и в Вестфолд притащили бы исключительно мой хладный труп, и то лишь в том случае, если смогли бы отскрести его от камней. Еду мне прямо в комнату приносила горничная; она же забирала потом использованную посуду. Два раза приходила меня навестить Кларисса. Сокрушалась о том, как неудачно всё сложилось, рассказывала об очередном приёме, который я была вынуждена пропустить, и обещала непременно свозить меня на прогулку по замковому саду, как только этого позволит моё здоровье. Здоровье пока не позволяло, однако же нога болела всё меньше, так что дело медленно, но верно шло на поправку.

Единственным доступным мне развлечением было окно, выходившее во внутренний двор. По прошествии двух первых дней, когда нога особенно болезненно реагировала на всякое передвижение, я стала время от времени перебираться с кровати на широкий и длинный подоконник. Горничная по моей просьбе постелила на него толстое, мягкое одеяло, и я полу ложилась поверх этого одеяла, как положено, вытянув ноги. Таким образом, в хорошую погоду можно было распахнуть ставни, подставить лицо ветру, а иногда и косым солнечным лучам, послушать щебетание птиц и поглазеть на происходящее во дворе. Впрочем, не только во дворе.

Дело в том, что здание весьма популярной гостиницы было в своё время достроено, и в результате имело теперь форму кочерги. Моя комната располагалась совсем недалеко от угла, соединявшего две части дома, и потому некоторые из окон, проделанных в тянувшейся перпендикулярно стене находились весьма близко от моего собственного. Устроившись на подоконнике и как следует распахнув ставни, я по сути сидела как раз напротив некоторых окон.

В один прекрасный день из такого окна, расположенного на один этаж выше моего, раздались громкие крики. Затем штора отдёрнулась, и в проёме возник женский силуэт. Женщина была не то полуодета, не то полураздета (предоставляю читателю самостоятельно решить, который из этих вариантов выбрал бы пессимист, а который — оптимист); длинные растрёпанные волосы разметались по плечам и спине. Она что-то громко кричала, при этом эмоционально жестикулируя. Из наиболее часто повторяющихся слов до моих ушей доносилось "мерзавец", "бабник" и "обманщик". Вскоре в поле моего зрения появились мужские руки, попытавшиеся оттащить женщину от окна, но эти усилия оказались безрезультатными.

Я принялась с интересом ждать дальнейшего развития событий. Когда долгое время вынужденно сидишь в четырёх стенах, любая мелочь позволяет ощутить себя в эпицентре событий. К тому же за время заточения в гостинице я успела узнать, кто живёт в той комнате напротив, и это лишь разожгло моё любопытство. Продолжение не заставило себя долго ждать. Не переставая кричать, девица высунулась из окна и в ярости выбросила наружу какой-то предмет; кажется, изящную гостиничную кофейную чашку. Чашка приземлилась во дворе и со звоном разлетелась на мелкие кусочки. На этом порча гостиничного имущества не закончилась: вслед за чашкой в расход пошло не менее изящное блюдце. Из окон стали высовываться головы других постояльцев; представление собирало всё больше зрителей. Какой-то предмет шарообразной формы — возможно, чернильница — был запущен особенно далеко и приземлился всего в нескольких дюймах от мирно лежавшей во дворе собаки. Та громко взвизгнула, вскочила и, прижав уши, поспешила ретироваться.

— Девушка, поосторожнее: вы чуть собаку не убили, — не сдержалась я.

Она застыла на месте, тяжело дыша и буравя меня плохо соображающим взглядом; мужчина воспользовался этим моментом затишья для того, чтобы вырвать у неё из рук приготовленный для полёта кофейник. Девушка снова стала что-то кричать, но на этот раз её, несмотря на яростное сопротивление, оттянули от окна вглубь комнаты. Женские крики смешались теперь с мужскими. Точно разобрать слова я не могла, но прозвучало что-то по поводу скандалов, которые она может устраивать где-нибудь в другом месте. Вскоре всё стихло, и я возвратилась к чтению.

Несколько минут спустя в многострадальном окне появился Адриан Уоллес, явно пребывавший в дурном настроении. Он тоже уселся на подоконник, согнув в колене одну ногу и вытянув вторую. В правой руке он держал стакан с прозрачной жидкостью; что-то подсказывало мне, что это не вода.

Когда я в очередной раз оторвала глаза от книги, наткнулась на его раздражённый взгляд.

— Что, нравится подсматривать в чужие окна? — недовольно бросил Адриан.

Меня будто окатили ушатом холодной воды. Последующий прилив благородного возмущения, в лучших традициях контрастного душа, обдал всё моё существо жаром.

— А нечего устраивать в окнах такие спектакли, тогда и смотреть никто не будет! — уязвлённо выдала я. — И потом, мне нога не позволяет смотреть в другую сторону, иначе век бы не наблюдала за вашими летающими кофейниками!

Уоллес непонимающе нахмурился, явно пытаясь сообразить, как именно может нога повлиять на человеческое зрение. Чтобы не перенапрягать его мозги, и без того утомлённые недавним скандалом, а также прозрачным горячительным напитком, я слегка приподняла юбку, демонстрируя перевязанный голеностоп. К счастью, во время падения пострадала моя лодыжка, а не колено, поэтому такая демонстрация была хоть и на грани приличия, но не за гранью.

Уоллес отвёл глаза и, кажется, почувствовал себя слегка виноватым. Чего я, собственно, и добивалась.

— Что случилось с ногой? — спросил он примирительным тоном.

— Так, растяжение, ничего серьёзного, — призналась я, рискуя таким образом потерять только что отвоёванное преимущество. Но Адриан, кажется, уже забыл, с чего начался разговор.

— И как, сильно болит?

— Бывает, — пожала плечами я. — Ничего, до свадьбы точно заживёт.

Какое-то время он выжидающе смотрел на меня, потом недоверчиво спросил:

— И всё?

— А что ещё я должна была сказать?

Его вопрос показался мне странным. Ну, не начинать же, право слово, расписывать ему в подробностях, что представляет из себя разрыв связок или рассказывать, как правильнее накладывать повязку?

— Ну например, что испытала адскую боль, когда повредила ногу, — не задумываясь, принялся перечислять он, — что испытала дважды адскую боль, когда ногу лечили, что пребывание в четырёх стенах доставляет нестерпимые страдания, что все друзья и знакомые — неблагодарные предатели, которые не считают нужным позаботиться о тебе в трудную минуту, что из-за всего этого ты не можешь спать по ночам, поэтому помимо прочих лекарств тебе приходится ещё и хлестать валериану, что...

— Стоп-стоп-стоп!

Я настойчиво прервала поток словоизлияния, который, кажется, мог продолжался ещё долго. Адриан цитировал список жалоб, не задумываясь; варианты прямо-таки отскакивали у него от зубов. Я деловито потянулась к стопке листов бумаги и чернильному прибору, предусмотрительно оставленным в пределах досягаемости.

— Теперь скажи то же самое, но медленно, — попросила я, макая перо в чернильницу. — Я запишу и буду зачитывать визитёрам. В случае если захочу, чтобы их первый визит оказался и последним.

— Неужто сама не додумаешься? — хмыкнул он.

— До такого разнообразия? Навряд ли. — Я отложила пишущие принадлежности в сторону, освобождая руку, чтобы взять бокал. — И кстати, если на то пошло, то валериана мне не помогает, это проверено. Поэтому я предпочитаю коньяк. — Я напоказ отхлебнула из бокала. — Но валериановый корень у меня всё-таки есть, так что если понадобится для той полуодетой девушки, могу немного порошка отсыпать.

— Спасибо, но нет необходимости, — не слишком весело ответил Адриан. — Я уже решил проблему более радикальным способом.

Надеюсь, это не означало, что хладное тело девушки скоро вылетит во двор следом за кофейной чашкой. Вероятнее всего имелся в виду тот факт, что это самое тело, в более одетом виде, было благополучно отправлено к себе домой, чтобы больше сюда не возвращаться.

Я потянулась к отставленному на время стакану, он взялся за свой, и мы дружно выпили, каждый свой напиток и по своему поводу.

* * *

Два дня спустя состояние ноги уже позволяло мне осторожно ходить, и Кларисса выполнила своё обещание вывезти меня в свет. Она подъехала к гостинице в собственной карете, и мы вместе продолжили дорогу к замку.

— Ты уверена, что это удобно — появляться там без особого приглашения? — спросила я, с удовольствием выглядывая в окошко.

Постоянно меняющаяся картинка доставляла истинное наслаждение после недели вынужденного разнообразия.

— Разумеется, — кивнула Кларисса. — Двери замка всегда открыты. Приёмы, визиты вежливости, всевозможные деловые контакты. Не забывай, что практически все важные вопросы проходят через шерифа или кого-нибудь из его окружения — налоги, права наследования, охрана, преступность, споры религиозного характера. Так что в замке всегда полно людей. И постепенно он превратился в традиционное место встреч для местного общества. Другое дело, что хозяева замка далеко не всегда могут уделять гостям внимание; это тоже следует учитывать.

На карете мы добрались до места чрезвычайно быстро; тут и пешком-то было недалеко. Проходя через внутренний двор, мы повстречали самого де Оксенфорда. Он поздоровался с нами как будто бы радушно, но в то же время подчёркнуто официально.

— Мисс Лейн, мисс Стабборн. — Приветствие сопровождалось формальным кивком. — Добро пожаловать. Как вы себя чувствуете, мисс Стабборн? Надеюсь, что уже лучше?

— Благодарю вас, намного лучше, — не без удивления ответила я. Вот уж не думала, что шериф окажется в курсе подобных мелочей.

— Рад это слышать. Проходите, располагайтесь. Я вынужден вас покинуть: срочные дела. Найдите в доме мою дочь; уверен, она обрадуется вашему обществу. Мистер Нортфолк и мистер Уоллес тоже там.

Кларисса присела в реверансе; мне это показалось лишним, и я просто слегка склонила голову. Шериф быстро зашагал по направлению к воротам.

— Он всегда такой предельно вежливый? — поинтересовалась я у подруги, провожая де Оксенфорда любопытным взглядом.

— По большей части да, — кивнула Кларисса. — Конечно, многое зависит от того, с кем он разговаривает, — справедливости ради добавила она. — Ну, пойдём. Не будем особенно спешить в поисках Лауры; сперва я, как и обещала, покажу тебе сад.

Дочка шерифа явно не приводила мою спутницу в восторг.

Мы прошли в замок, пересекли просторный зал с высоким сводчатым потолком и вышли в сад. Здесь было достаточно красиво, хотя, честно говоря, виды у ручья впечатляли меня больше (разумеется, до момента падения). Разнообразные розовые кусты, крокусы, нарциссы; на заднем плане — пышно разросшиеся деревья, среди которых преобладали липы и вязы. Тут и там встречались деревянные скамейки и уютные беседки, хорошо вписывавшиеся в общую картину. Значительно менее пасторальное впечатление производили то и дело мелькающие на дорожках стражники.

— Не слишком ли их много? — нахмурилась я.

— Их сейчас везде много, после того, что произошло, — непонятно ответила Кларисса. — Ах да, ты ведь не знаешь! — воскликнула она, встретив мой вопросительный взгляд. — Ты тогда уже лежала с больной ногой. Видишь ли, с неделю назад как раз в этот самый сад пробрался Уилл Статли. Ну, или кто-то из его людей, но поговаривают, что он сам.

— Неужели? И что ему было нужно?

— Людям шерифа удалось взять кого-то из лесной банды. Не знаю подробностей...А со стороны сада можно пробраться в подвальные помещения, где держат узников. Так вот этот Статли вывел из строя двух стражников и как-то умудрился освободить своего человека.

— Вывел из строя — это значит убил? — спросила я.

— Нет, — Кларисса улыбнулась уголками губ, — споил до потери сознания.

— Здешние стражники настолько страдают от обезвоживания, что готовы пить даже с разбойниками?

— Не знаю я, от чего они страдают, вероятнее всего от похмелья, — пожала плечами Кларисса. — Ну, и он, наверное, представился как-нибудь по-другому. Хотя как может профессионал не опознать в разбойнике преступника, не знаю; этот вопрос — не ко мне.

Сделав небольшой круг по узкой дорожке, петлявшей среди кустов и деревьев, мы возвратились к высокой каменной стене. Из замка доносились громкие возгласы, и мы поспешили зайти внутрь.

В том самом зале, через который мы недавно проходили с Клариссой, обнаружилась Лаура, возмущённо отчитывавшая какую-то служанку. Вокруг собралось ещё несколько слуг, а немного в стороне мы углядели также Рональда с Адрианом. Дочка шерифа всё сильнее повышала голос, грозно нависнув над провинившейся девушкой, сжавшейся в бледный, дрожащий комочек. Мы с Клариссой подошли поближе. Лаура это заметила, но бросила в нашу сторону лишь беглый взгляд, не считая нужным отвлекаться от своего занятия.

— Что здесь произошло? — шёпотом спросила я.

Поскольку нас с мужчинами разделяла бушевавшая посреди зала буря, я обратилась с этим вопросом к одной из служанок.

— Элли вовремя не зашила платье госпожи Лауры, — тихонько прошептала та, бросая в сторону дочки шерифа испуганный взгляд. — У Элли послезавтра свадьба, она готовилась, вот и не успела. Вон её жених, Шон.

Служанка указала на молодого парня, стоявшего в углу. Тот теребил в руках какую-то перемазанную краской тряпицу, иногда бесшумно шевелил губами, но выступить против хозяйки не решался.

Имело смысл на время возвратиться обратно в сад. Разворачивавшаяся здесь сцена мне не нравилась, но отношения со слугами — всё равно что семейные, в том смысле, что посторонним в них лучше не вмешиваться. Однако следующий поворот событий заставил меня передумать.

— Решила, что твои личные дела важнее, чем хозяйские? — не унималась Лаура. — Забыла, где твоё место? Так я тебе напомню! Стража! — рявкнула она так громко, что стены задрожали.

Двое стражников появились практически мгновенно, стараясь нынешней исполнительностью компенсировать недавнюю оплошность своих сослуживцев; к ним быстро присоединился ещё и третий.

— Посадите вот её в сарай, — велела Лаура. — Сегодня у меня много дел, а завтра состоится порка, публичная! Двадцать плетей. Нет, тридцать!

Элли задрожала и вжала голову в худые плечи, но покорно опустила глаза.

— Это ещё не всё, — гневно продолжала Лаура. — Пороть будет он. — Кивком головы она указала на Шона. Тот выронил из рук тряпицу и медленно поднял на хозяйку шокированный взгляд. — Чтобы вы раз и навсегда запомнили, кто тут хозяин, — припечатала шерифская дочка, чётко выговаривая каждое слово.

Шон сделал несколько шагов вперёд. Парень заметно побледнел; лицо было напряжено, как натянутая струна.

— Я...я не могу, — сказал он.

— Что? — нахмурилась Лаура. — Что ты сказал?

— Я не стану этого делать.

Шон смотрел испуганно, но голос его звучал твёрдо.

Какое-то время Лаура смотрела на него непонимающе, будто слова, которые он произнёс, не имели мало-мальски приемлемого смысла.

— Очень хорошо, — сказала она наконец, настолько спокойно, что не по себе стало не только слугам, но и остальным присутствующим. — Отказ выполнять приказ — это измена. А изменников вешают. Арестуйте его, — обратилась она к стражникам.

— А что с девчонкой? — уточнил один из них.

— Я разве в прошлый раз неясно выразилась? Её в сарай.

Больше вопросов никто задавать не рискнул. Стражники увели злополучных жениха и невесту, остальные слуги стали потихоньку расходиться. Даже перешёптываться они начали лишь после того, как оказались снаружи. Мы впятером оставались на месте. Все молчали.

— Лаура, — я старалась говорить предельно спокойно, — а тебе не кажется, что это был перебор?

— Это моё дело, — резко ответила она.

— Твоё, разумеется, — послушно согласилась я, как соглашаются обычно со всеми утверждениями умалишённых. — Я просто хочу сказать, что ты несколько...погорячилась.

— Меня не интересует, что ты хочешь сказать, — агрессивно парировала она. — Заводи своё хозяйство и там командуй своими слугами. А здесь я разберусь без посторонней помощи. Пойду отдам необходимые распоряжения. А то к завтрашнему утру надо построить виселицу, и времени остаётся не так уж много.

Она резко развернулась и вышла вон. Все молчали.

— Она что, совсем чокнутая? — не выдержав, спросила я.

Кларисса неопределённо повела плечом, Адриан многозначительно хмыкнул.

— Ты, между прочим, мог и вступиться, — зачем-то накинулась я на Уоллеса.

— Я? — удивлённо спросил он. — Как ты это себе представляешь?

— Тебя бы она послушала.

— Ты слишком недавно приехала, — хладнокровно возразил он, — и плохо представляешь себе здешнюю расстановку сил. Моё слово сейчас ничего бы не весило.

— Не надо плохо думать про Лауру, — вмешался Рональд. — Она просто устала сегодня, и очень расстроилась из-за платья.

— Да, мы все это понимаем, Рон, — заверил его Адриан.

Спокойствие окружающих серьёзно меня раздражало, учитывая, что мои собственные эмоции напоминали закипающий на огне чайник.

— Инга, пойдём ещё немного погуляем по саду, — предложила Кларисса. — Я понимаю твои чувства, — добавила она несколько тише, — но с другой стороны ты видела этих людей в первый и последний раз. Просто забудь и сосредоточься на чём-нибудь другом. Может, они и не стоят твоего сочувствия.

— Я и правда видела их в первый раз, — согласилась я, — но зато видела и то, как держался парень. И как он заступился за свою невесту, хотя несомненно понимал, чем это ему грозит. Его поведение во всяком случае достойно уважения.

— Никакого уважения он как раз не заслуживает, — возразил Адриан. — Он только сделал всем хуже. Если бы промолчал, мог бы как минимум не слишком стараться во время экзекуции. А теперь девчонка всё равно получит свои плети, зато и замуж выходить ей после этого будет уже не за кого.

Я захлебнулась собственным возмущением.

— Как интересно! — воскликнула я. — То есть сам ты запросто согласился бы пороть собственную невесту?

— Придёт же тебе в голову, — не без раздражения отрезал Уоллес.

При этом смотрел он на меня так, что смело можно было заключить: если бы этой невестой была я, он бы возражать против порки не стал.

— Интересно, а что сказал бы по поводу этой истории шериф? — Я всё ещё не была морально готова пустить происходящее на самотёк. — Может быть, мне стоит отыскать его и поинтересоваться его точкой зрения?

Уоллес довольно бесцеремонно взял меня под локоть и силой оттащил в сторону.

— Послушай меня внимательно, — тихо, но жёстко произнёс он. — Не лезь в эту историю и даже не думай о том, чтобы ходить к шерифу. Я здесь тоже не слишком давно, но всё-таки подольше, чем ты, так что поверь мне на слово. Если, конечно, не хочешь сама оказаться на месте одного из них. — Он кивнул в сторону выхода в замковый двор, через который стражники недавно увели провинившихся. — Хорошо ещё если на месте девчонки. Понятие "измена" трактуется в этих местах очень широко и касается далеко не только простолюдинов.

Он ослабил хватку, я вырвала руку и, отвернувшись, вышла из здания, ничего больше не говоря.

Пройдя несколько шагов по двору, я остановилась, глубоко дыша. Следовало и правда слегка умерить свой пыл, пока я сгоряча не натворила глупостей. Однако снаружи атмосфера также не способствовала успокоению. Пройдя вдоль нескольких деревянных построек, я наткнулась на тот самый сарай, куда Лаура велела посадить Элли. Я бы, разумеется, прошла мимо, даже об этом не догадавшись, но девушка и двое стражников до сих пор стояли снаружи. Как оказалось, на двери сарая висел замок, ключ от которого только сейчас удалось отыскать. Девушку на моих глазах затолкали внутрь, а дверь захлопнули. Стараясь не привлекать к себе внимание, я прошла мимо и остановилась немного в стороне.

— Ты иди, а я, пожалуй, немного задержусь, — сказал один из стражников другому.

— Чего так?

— Хочу с арестанткой пообщаться поближе, — ухмыльнулся тот. — Она же, вон, без жениха осталась. Надо её как-то утешить, по-мужски.

— А-а, — понимающе протянул второй. — Ну ладно, только смотри, на смену постов не опоздай.

— Не боись, не опоздаю.

Второй стражник зашагал к замку, а первый, подкрутив усы, взялся за ручку двери. В следующее мгновение опустившаяся на его плечо рука резко развернула его к сараю спиной.

— Развлекаешься? — поинтересовался Адриан, не ослабляя хватки.

— Так...это...Приказ выполняю, — стушевался стражник.

— Тебе что приказали? Доставить, запереть и возвращаться на пост. Так?

— Так, ваша милость.

— Запер?

— Ещё нет.

— Так запирай.

Уоллес сложил руки на груди и выжидательно посмотрел на стражника. Тот достал из-за пазухи ключ и принялся неловко проворачивать его в замке.

— Распустились! — грозно прикрикнул Адриан. — У вас уже заключённого прямо из-под носа уводят, а вы всё никак не опомнитесь! Возвращайся на пост. И смотри: узнаю, что ты тут переусердствовал — живо сам окажешься в подвалах.

Раскрасневшийся стражник поспешил ретироваться. Я тоже не стала задерживаться. Адриан бросил в мою сторону короткий взгляд, но заговаривать не стал, и пошёл своей дорогой.

Глава 4

Светской жизни мне на тот день хватило по горло, поэтому я поспешила возвратиться домой, вернее в гостиницу. Нога с непривычки побаливала, и несколько часов я провела в комнате, на корню прерывая собственные поползновения начать ходить из угла в угол. Ближе к вечеру, когда сидение в четырёх стенах наедине с бушующими эмоциями стало совсем уж невыносимым, я решила немного развеяться и вышла на улицу.

Прогулка по вечернему городу без сомнения пошла моим нервам на пользу, чего нельзя было сказать о возвращении. Распахнув дверь в свою комнату, я вскрикнула от неожиданности и едва поборола искушение снова захлопнуть её снаружи. Возле окна, спиной ко мне, стоял какой-то человек. Услышав мой возглас, он обернулся, и мне очень захотелось выругаться — в третий раз в его присутствии.

— Проходи, не стесняйся! — гостеприимно предложил Статли. — А я тут шёл мимо, дай, думаю, зайду, проведаю больную.

— Спасибо, я, как видишь, уже здорова, — мрачно поблагодарила я, закрывая дверь изнутри. — Во всяком случае была до твоего появления. Теперь моим нервам требуется валериана, а она мне не помогает.

— Брось, твои нервы в полном порядке, — отмахнулся Уилл, вольготно усаживаясь на кровати.

— Как ты меня нашёл?

— Это было не так уж сложно.

— Ну да, а ты не подумал, расспрашивая про меня портье, что твой визит может испортить мою репутацию?

— А кто тебе сказал, что я вообще проходил мимо портье? — ухмыльнулся он.

— А как же тогда...

Я замолкла; продолжать было бессмысленно. Многозначительно распахнутое окно говорило само за себя.

— И всё-таки, как тебе удалось выяснить, что я остановилась именно в этой гостинице, и что моё окно — именно это?

Я упёрла руки в бока и постаралась принять как можно более грозный вид. На Уилла это не подействовало: наоборот, он расселся с ещё большим комфортом и стащил несколько орешков из стоявшего у кровати блюда. Вместо ответа он бросил на меня насмешливо-умоляющий взгляд, давая понять, что не стоит задавать глупых вопросов.

— Теперь я действительно начинаю тебя бояться, — призналась я. — Любопытно, и что же ещё ты обо мне знаешь?

— Да ладно, на самом деле совсем немного, — примирительно сказал он и даже слегка распрямил спину. Намного более приличным его пребывание на моей кровати от этого не стало. — Ничего сверхъестественного. Просто у меня есть свой человек в замке, так что я знаю обо всех, кто туда приезжает. Когда мы встретились у ручья, ты сказала, что тебя зовут Инга. Имя не такое уж распространённое, так что сопоставить было несложно. А уж выяснить, где именно в Вестфолде поселился приезжий — это и вовсе игрушки.

Я молча пожевала губами. Мысли приняли совершенно иное направление: нога ныла и требовала, чтобы я как можно скорее уложила её в горизонтальное положение, а по возможности ещё и укрыла сверху пледом.

— Слушай, а чего это ты здесь разлёгся? — возмутилась я. — Не знаю, как у вас в лесу, а у нас в городе не принято залезать на женскую кровать без приглашения.

Я многозначительно покивала на стоящий в сторонке стул.

— Вот оно, городское гостеприимство, — проворчал он, нехотя поднимаясь с кровати.

Я радостно заняла отвоёванное место.

— Между прочим ты неплохо устроилась, — заметил Уилл, выглядывая во двор. — У тебя, оказывается, комната с видом. Во всяком случае в одном из окон напротив мне удалось увидеть много интересного.

— А, это, должно быть, сосед развлекается, — понимающе кивнула я.

— Я всё-таки был прав: падение нравов в Вестфолде налицо, — с деланной грустью заключил он, усаживаясь на стул.

— Насколько мне известно, он неженат и не помолвлен, так что особенного падения нравов не вижу, — возразила я, пожимая плечами.

— А как же женские репутации? — передразнил меня Уилл.

— Слушай, криков о помощи я оттуда ни разу не слышала. Если девицы приходят сами, сами должны и соображать, испортит это их репутацию или нет.

— Как, неужели ты не веришь в наивных обманутых девушек, становящихся лёгкой добычей для коварных мужчин?!

— Я верю в голову на плечах, — отрезала я, — и в то, что она туда приделана не только для красоты. И вообще, проповеди из твоих уст звучат несколько странно, ты сам не находишь?

— Ты напрасно иронизируешь. Между прочим, у нас в Дэнвуде есть один монах, он даже очень любит проповедовать. Правда, проповеди в его исполнении получаются не совсем стандартными...а степень нестандартности зависит от количества выпитого перед этим эля.

— Монах — среди разбойников...

Эта информация не слишком хорошо укладывалась в моей голове. Впрочем, Уилл в качестве лесного грабителя тоже вписывался в мою картину мира с большим скрипом.

— О, кого там только нет. Ты бы удивилась, если бы узнала, — подмигнул он.

— Может, заглянуть к вам как-нибудь в гости на огонёк? — пошутила я.

— Отчего бы и нет? Мы принимаем по пятницам с одиннадцати до часу.

Я рассмеялась.

— Шутки шутками, а у меня есть к тебе деловой разговор. Так сказать, как раз по твоему профилю.

Уилл удивлённо изогнул брови. Такого поворота он явно не ожидал.

— Быстро же ты скатываешься вниз по скользкой дорожке, — заметил разбойник. — Неужели один час в моём обществе настолько пагубно повлиял на твою законопослушность?

— Нет, на мою законопослушность так повлияли десять минут, проведённые в обществе одной взбалмошной девицы, — возразила я.

— Попробую угадать. Неужто Лаура де Оксенфорд в очередной раз что-нибудь отчебучила?

— Откуда ты знаешь? — Я сверлила его глазами, пытаясь понять, идёт ли речь о догадке, или же налицо очередной пример незаурядной осведомлённости. — Может, тебе и остальное не надо рассказывать?

— Как раз надо, — не согласился он. — Самые последние события мне пока неизвестны, так что это будет очень кстати. А угадать было нетрудно: наша принцесса выкидывает какой-нибудь номер каждую неделю. Число людей, способных её терпеть, постепенно сводится к нулю.

— Ну, всё-таки не к нулю, — возразила я. — Вон Рональд Нортфолк готов найти оправдание любому её поступку.

— Согласен, — кивнул Уилл, вновь проявляя немалую осведомлённость, — но это скорее исключение из общего правила. Так что же именно произошло?

Я вкратце описала неприятную сцену, свидетельницей которой мне довелось сегодня стать. Уилл слушал внимательно, не перебивая. К тому моменту, когда я закончила, он смотрел в одну точку, монотонно постукивая кончиками пальцев по столешнице.

— Принцесса в своём репертуаре, — заключил разбойник. — Скажи-ка, а этот Шон...его фамилия часом не Гардер?

— Понятия не имею, — качнула головой я.

— Вернее всего да... — задумчиво проговорил Уилл. — Не думаю, что там есть ещё один Шон.

— А это что, имеет какое-то значение? — осведомилась я.

— Как сказать? И да, и нет. Я знаю семью этого Шона; его родители служили когда-то покойному графу. Будет несправедливо, если род прервётся из-за дурацкой прихоти взбалмошной девчонки... На когда, говоришь, назначена казнь? На завтрашнее утро?

Я кивнула. Уилл неодобрительно прищёлкнул языком.

— Не успеем. За это время я ничего не смогу подготовить.

— А послушать городские сплетни, так вы никогда ничего не готовите. Просто появляетесь из ниоткуда, делаете всё, что нужно, и мгновенно растворяетесь в тумане.

— Всё верно, именно так все и должны думать, — рассеянно согласился он, отчасти погружённый в собственные размышления. — Только на самом-то деле каждая такая вылазка должна быть очень тщательно спланирована. Допустим, отряд из Дэнвуда будет готов и к утру. Но без помощи изнутри тут не справиться, а я не смогу так скоро связаться со своим человеком в замке, не подставляя его под удар.

— А как насчёт темницы? — спросила я, припоминая недавний рассказ Клариссы.

— Сейчас? Это несерьёзно, — отмахнулся он. — Один раз вытащить бесплатный сыр из мышеловки можно, но во второй точно нарвёшься на кота. На сегодняшний день стражники растут в саду шерифа ещё более густо, чем розы. Теперь туда долго нельзя будет сунуться.

— На городской площади перед повешением тоже будет полно стражи, — развела руками я.

— Да, но там легче раствориться. Помимо стражи на площади будет полно народу; всех не проверишь. — Уилл перевёл на меня сосредоточенный взгляд. — А знаешь, кое-что всё-таки можно было бы завтра устроить, — задумчиво проговорил он, по-прежнему мысленно взвешивая "за" и "против". — С одним человеком "изнутри" я всё-таки могу успеть договориться.

— Отлично, — обрадовалась я. — И кто же этот человек?

— Ты, — спокойно ответил Уилл. — Всё теперь сводится к тому, готова ли ты из наводчицы заделаться ещё и соучастницей.

— Звучит не очень соблазнительно, — призналась я, нахмурившись. — Но может быть, я и соглашусь...Всё зависит от того, какого рода соучастие от меня потребуется.

— А вот это мы сейчас вместе и обдумаем.

* * *

Казнь была назначена на одиннадцать часов утра. Народ начал собираться на площади приблизительно с десяти; в половине одиннадцатого вблизи от помоста, над которым возвышалась спешно построенная виселица, было уже не протолкнуться. Поглазеть на казнь собралось полгорода; это был тот редкий случай, когда на одно и то же развлечение сошлись и съехались люди самых разных сословий. Большинство горожан столпились вокруг виселицы широким полукругом; стражники с длинными копьями время от времени отгоняли особенно любопытных зрителей, желавших поглядеть смерти в глаза чуть ли не с самого помоста. Наиболее высокопоставленные наблюдатели и их сопровождающие расположились на некотором расстоянии от основной толпы, зато совсем близко к помосту: с этой выгодной позиции они могли рассмотреть все детали. Лично мне такое преимущество казалось сомнительным; впрочем, сама я предпочла покамест смешаться с толпой по несколько иной причине: с минуты на минуту ко мне должен был подойти Уилл. Де Оксенфорд присутствовать на казни не собирался: его, как и обычно, отвлекали неотложные дела. Так что главной на этом празднике жизни по сути являлась Лаура. Она-то как раз и занимала наиболее удобное для обзора место, стоя там в обществе бессменного Рональда, небезызвестной леди Маргарет, Клариссы, Адриана, парочки местных дворян и одного священнослужителя.

Я встала на цыпочки и в очередной раз обвела глазами толпу. Элли тоже была здесь, под надзором одного стражника. Прав был Уилл, когда утверждал, что её точно приведут посмотреть на казнь; зря я вчера с ним спорила...Но где же сам Уилл и другие разбойники? Сколько я ни вглядывалась в толпу, сколько ни осматривалась, не могла заметить ничего мало-мальски подозрительного. Уилл явно задерживался, и это заставляло меня нервничать. Быть может, он всё-таки не успел привести в город своих людей?

Под шум барабанной дроби на площадь сопроводили осуждённого. Шон шёл медленно, глядя перед собой в одну точку; шагавшие следом стражники периодически подталкивали его в спину. Бледность лица арестанта подчёркивалась синими кругами, которые пролегли под глазами. Руки были связаны за спиной. Я снова огляделась. Тот, кого я ждала, всё не появлялся.

Шона подвели к месту казни и затащили на помост. Палач был уже там, но вёл себя пока достаточно лениво, зная, что его время ещё не настало. Сперва покаяние. На помост степенно взошёл священник.

Моё внимание отвлёк негромкий свист. Человек в низко опущенном капюшоне стоял с правой стороны, чуть позади меня. Я потихоньку отступила в менее людное место.

— Что так долго??? — прошептала я.

— Все давно уже здесь,— возразил Уилл.

— Где же тогда ты был?

— Надо было проверить твои слова, — шепнул он в ответ. — А вдруг бы ты придумала всю эту историю, чтобы заманить нас в ловушку?

Я чуть не задохнулась от возмущения.

— То есть ты всё это время мне не доверял???

— Ну почему? Я ставил три против одного, что ты не врёшь, — подмигнул он.

— И что же сейчас?

Я всё ещё чувствовала себя обиженной. Спокойствия не придавал и подозрительный взгляд Уоллеса, который, как оказалось, наблюдал сейчас за мной со своего места.

— О, всё прекрасно. Можешь не беспокоиться, мне дали на тебя отличную характеристику.

— Я польщена. План остаётся в силе?

— Да. — Глаза Уилла блестели предвкушением. Адреналин горячил кровь сильнее алкогольных напитков. — Постарайся сохранить своё нынешнее раздражение как можно дольше: оно пригодится тебе для убедительности, — посоветовал он и снова скрылся в толпе.

Мысленно называя разбойника всякими нехорошими словами, я стала пробираться ближе к виселице, а затем, обогнув помост, присоединилась к местному высшему обществу. Священник как раз закончил обряд отпущения грехов, и вперёд выступил глашатай, который, развернув широкий свиток, принялся громко зачитывать вменявшиеся приговорённому преступления.

— Лаура, — позвала я, мягко дотронувшись до рукава шерифской дочки.

— Да? Что? — обернулась она.

— Мне надо с тобой переговорить.

— Прямо сейчас? — нахмурилась она, покосившись на глашатого.

— Это буквально на одну минутку. Для меня это очень важно.

— Ну хорошо.

Она протиснулась между леди Маргарет и не менее полной, незнакомой мне дамой, и мы вдвоём отошли в сторонку. Все почтительно расступались, давая Лауре дорогу. Рональд последовал за нами, хоть и держался на небольшом расстоянии; это слегка меня смутило, но делать было нечего.

— Видишь ли, Лаура, я хотела перед тобой извиниться, — начала импровзировать я. — Я вчера действовала инстинктивно, а потом, как следует всё обдумав, поняла, что моё поведение было непростительно. Это твои слуги, ты всё о них знаешь гораздо лучше, чем я, и только тебе решать, как правильнее с ними поступить. Поэтому...

Нас бесцеремонно прервали. Чья-то рука резко схватила меня за горло; перед глазами сверкнул обнажённый меч. Рядом вскрикнула Лаура: с ней обошлись примерно таким же образом. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть нападавших. Нас схватили двое мужчин в зелёных плащах; их головы были покрыты кусками чёрной ткани с прорезями для глаз, так что нельзя было увидеть ни лиц, ни даже цвета волос. Рональд метнулся было на помощь к Лауре, но неловко споткнулся, а когда снова вскочил на ноги, запоздало понял, что резких движений лучше не делать: к горлу дамы его сердца был приставлен клинок. Рональд тем не менее попытался осторожно шагнуть в нашу сторону, но удерживавший Лауру человек многозначительно покачал головой: мол, ещё одно движение, и больше некого будет спасать.

Разумеется, произошедшее не прошло незамеченным; на площади начался переполох. Выпущенная откуда-то с одной из боковых улочек стрела со свистом рассекла воздух и задрожала, вонзившись в помост у самых ног палача. Тот предпочёл спрыгнуть на землю, дабы стать менее удобной мишенью.

А между тем число вооружённых людей в зелёных плащах росло на глазах. Безногий нищий, просивший на площади милостыню, вскочил на чудом выросшие конечности, стряхивая намотанные поверх одежды обноски и извлекая из ниоткуда не только ноги, но и обнажённый меч. Аналогичная метаморфоза произошла и с пьянчужкой, ещё недавно дремавшим на земле в обнимку с флягой. Несколько вооружённых разбойников возникли прямо посреди толпы; люди поспешно расступались, давая им дорогу, кто в страхе, а кто и с нескрываемым восторгом. Как минимум двое стрелков застыли на крышах близлежащих домов.

— Дамы и господа, пожалуйста, не пугайтесь, — громко объявил один из разбойников, чей голос не был мне знаком. — В ход сегодняшнего представления вносятся небольшие изменения. Очень прошу вас не совершать необдуманных поступков. Как видите, — он указал в нашу сторону, — у нас есть некоторое преимущество. Если все будут вести себя благоразумно, клянусь, что с этими женщинами ничего плохого не случится.

Над площадью повисла тягучая тишина; стражники неуверенно переступали с ноги на ногу, не зная, как действовать, но предполагая, что переходить в нападение покамест не следует. Рональд, белый, как мел, стоял на прежнем месте, пожирая глазами человека, по-прежнему угрожавшего жизни Лауры.

— Вижу, что здесь собрались благоразумные люди, — одобрительно продолжил разбойник. — Теперь сделаем вот что. Этот молодой человек пойдёт с нами. — Он кивнул головой в сторону виселицы. Два воина в зелёных плащах уже поднялись на помост; один снял с пояса кинжал и перерезал связывавшие руки Шона верёвки. Расположившиеся на крышах стрелки зорко следили за происходящим на площади, готовые в любое мгновение спустить туго натянутую тетиву. — Девушку не забудьте, — добавил он, когда разбойники спрыгнули с помоста, уводя с собой Шона. По его знаку люди в зелёных плащах стали постепенно удаляться от толпы, продвигаясь в сторону прилегающих к площади улочек.

Нас с Лаурой тоже стали потихоньку оттаскивать всё дальше от помоста. Один из стражников попытался было последовать за нами, но стрела, приземлившаяся у самых его ног, быстро расставила все точки над "и".

— Убедительно просим нас не преследовать. В этом случае все останутся живы.

Слова, произнесённые вполне дружелюбным тоном, несли в себе плохо скрываемую угрозу. В случае преследования без потерь не обойтись, и первыми на очереди были, разумеется, мы с Лаурой.

Теперь и стрелки спрыгнули с крыш, мигом растворяясь в притихшем городе. На площади по-прежнему оставались лишь те двое, что удерживали нас; продвижение нашей четвёрки было более медленным; к тому же именно наше присутствие позволяло остальным беспрепятственно уйти.

До ближайшей улицы оставалось совсем недалеко. Собравшиеся на площади продолжали напряжённо следить за каждым нашим шагом, но пускаться в погоню никто пока не решался. Трудно сказать, случайно ли это произошло, но Лаура внезапно оступилась, на мгновение утратила равновесие, качнулась назад и наступила на ногу своему похитителю. Надо сказать, каблук у неё оказался довольно-таки острым. Разбойник закричал, выругался, инстинктивно попытался схватиться за ногу и, ослабив хватку, выпустил заложницу. Лаура тут же воспользовалась ситуацией и бросилась что есть сил бежать назад, к центру площади.

— Ты что, с ума сошёл? — крикнул у меня за плечом Уилл.

— Так больно же, — попытался оправдаться второй.

Исправлять положение было поздно: на площади Лауру уже встречали.

— Одна же осталась, — добавил второй разбойник, стремясь преуменьшить значимость собственной оплошности.

— Ага, больно это их там волнует, — отрезал Уилл. — Готовься, — шепнул он мне.

— Взять их! Немедленно! — завопила оказавшаяся в безопасности Лаура.

Стражники только этого и ждали. Мгновенно подчинившись приказу хозяйки, они ринулись на нас. Наличие ещё одной заложницы действительно никого не смутило. Ну, если говорить уж совсем откровенно, не так чтобы совсем никого. Когда Лаура отдала свой приказ, несколько человек метнулись к ней в попытке дать ему обратный ход. Среди них были и Рональд, и Адриан, и, кажется, кто-то ещё. Но менять расклад было уже поздно: отозвать разгорячённых стражников, почуявших лёгкую добычу, было бы непросто, даже если бы Лаура того захотела, а у неё вовсе не было такого желания.

— Уходим, — бросил Уилл и резко оттолкнул меня в сторону преследователей. Бежавший впереди других стражник успел подхватить меня прежде, чем я, потеряв равновесие, шмякнулась о мостовую. Когда я обернулась, ни зелёных плащей, ни чёрных масок видно уже не было. Уверена, что, потирая ушибленное плечо, своих недавних похитителей я кляла последними словами вполне убедительно.

Глава 5

В сущности все мои дела в Вестфолде были закончены. Трудно сказать, что именно заставляло меня до сих пор оставаться в городе. В скором времени в замке должен был состояться бал, завершающий очередную серию приёмов, и Кларисса взяла с меня слово, что я непременно буду на нём присутствовать. Однако было ли это слово единственной ниточкой, по-прежнему соединявшей меня с Вестфолдом, не знаю.

Спустя несколько дней после того, как лесные разбойники отбили у людей шерифа Элли и Шона, я решила немного разбавить однообразные гостиничные трапезы и отправилась ужинать в трактир. Трактир этот был расположен не в самом удобном месте, ближе к городской окраине, однако мне его горячо рекомендовали сразу несколько человек. Там якобы готовили особенно вкусную тушёную телятину по какому-то одному хозяину ведомому рецепту. А так как ужинать в одиночку было бы скучно, я отправилась в трактир в компании одного молодого человека.

Задним числом я, конечно, прекрасно осознаю, что с моей стороны это был странный выбор кавалера. Мы познакомились с Мэтью на одной из городских ярмарок, разговорились, и он проводил меня до гостиницы. Внутрь я его не приглашала, сам он ломиться тоже к счастью не стал, а вот против совместного ужина в трактире я ничего не имела. Что привлекло меня в Мэтью? Могу высказать только одно предположение. Обстановка в Вестфолде, происходившие там события, даже характеры окружавших меня мужчин, — всё это было чересчур сложным. Возможно, именно поэтому я подсознательно искала на тот момент человека попроще. Если это действительно было так, в чём, повторюсь, я до сих пор не уверена, то мои поиски бесспорно увенчались успехом. Проще и вправду было некуда — не по происхождению, но по сути.

Оказавшись в трактире, мы расположились за одним из свободных столов, коих оставалось немного: данное место действительно пользовалось успехом. Я даже углядела среди ужинающих знакомое лицо: недалеко от нас сидел Адриан со своей очередной дамой; кажется, её звали Оливия. Да, везёт нам на встречи, ничего не скажешь. Впрочем, об этом мне вскоре пришлось позабыть, ибо происходившее за моим собственным столиком требовало максимальной сосредоточенности.

Всё дело в том, что Мэтью надумал меня споить. Зачем именно, уточнять не буду; предполагаю, что это очевидно и без моих комментариев. Для этой коварной цели Мэтью использовал здешнее красное вино, пользовавшееся большим успехом у посетительниц. Вот тут-то и начиналась загвоздка. Всё дело в том, что я могу хлестать красное вино, практически как компот, с той только разницей, что компот с моей точки зрения вкуснее. К вину я равнодушна. Зато мой кавалер пить не умел совсем. После первой же бутылки стало очевидно: мне никогда не напиться до такого состояния, при котором я соглашусь на повторное свидание, не говоря уж о том, ради чего он так старательно наполнял мой бокал.

Пока Мэтью говорил, что мои глаза похожи на звёзды, я терпела. Промолчала и тогда, когда он заявил, что у меня лебединая шея. Когда я представила себе, будто моя голова сидит на длинной тонкой шее, изогнутой на манер вопросительного знака, мне стало слегка не по себе, но я смолчала. После следующей пары бокалов молодой человек сменил тему и заговорил о лошадях. Он принялся обсуждать как лошадиные породы, так и различные подробности ухода за этими животными. Тут я просто задумалась о своём, благо принимать участие в разговоре было совершенно не нужно: Мэтью прекрасно справлялся самостоятельно. Он сам задавал каверзные вопросы, и сам же развёрнуто на них отвечал. Я же не слишком интересовалась лошадьми, хотя временами могла с удовольствием покормить их с ладони. Путешествовать я предпочитала пешком, если того позволяли расстояние и погода. Люблю ощущать под обеими ногами твёрдую землю; тут уж ничего не поделаешь.

Под вдохновенно льющуюся речь о расчёсывании грив, проверке зубов и причудливой взаимосвязи между здоровьем лошади и цветом её навоза я почти задремала. Проснуться пришлось от того, что от слов Мэтью перешёл к делу. Это могло бы быть терпимо, если бы он хотя бы соображал, что делает. Увы, несколько лишних бокалов не оставляли для этого никакого шанса. Сперва он положил руку мне на коленку. При этом его пальцы с силой надавили на настолько болезненную точку, что я чуть не завизжала. Пришлось, скрипя зубами, разжимать пальцы юноши и перекладывать его руку на его же собственное колено. Молодой человек, в силу продвинутой стадии опьянения, перемены не заметил. Он принялся поглаживать колено, а затем стал передвигать руку, плавно спуская её вниз по голени. Я наблюдала за данным процессом с плохо скрываемым интересом. Наконец, Мэтью сопоставил движения своей руки с собственными ощущениями и, прокашлявшись, распрямил спину.

Далее молодой человек попытался одной рукой обнять меня за плечи. При этом он промахнулся и стал заваливаться назад, чуть не упав со скамьи. Пришлось хватать его за грудки и водружать обратно. Наконец, Мэтью решил поцеловать меня в щёчку. Он начал наклонять голову в мою сторону, но посреди процесса забыл, зачем именно это делает, и мирно задремал, положив голову мне на плечо. С такой наглостью я смириться никак не могла и, брезгливо приподняв его голову, переложила на стол — стараясь при этом не оторвать её от туловища.

Единственный повод для утешения в данной ситуации заключался в том, что я была не одинока. Как минимум одному человеку в трактире приходилось сейчас не намного лучше, чем мне. За соседним столиком Оливия разговаривала практически без перерыва и по мере того, как она развивала свою мысль, лицо Адриана становилось всё более и более мрачным. Девушка распространялась о самых разных вещах, однако вся её речь по своей сути сводилась к одной общей мысли. В двух словах её тезис можно было сформулировать так: всё плохо. Новые платья присылают из-за границы с большим опозданием, так что те успевают выйти из моды к тому моменту, когда достигают наших берегов. Местная портниха, услугами которой пользуется Оливия, шьёт из рук вон плохо. На вопрос Адриана, почему бы в таком случае не поискать другую портниху, девушка ответила, что все остальные точно ещё хуже, так что приходится довольствоваться тем, что есть. Погода в последнее время стоит ужасная. Сегодня, например, безумно душно, и у Оливии весь день болит голова. До вчерашнего дня было прохладнее? Да, но тогда было, наоборот, слишком холодно; на улицу нельзя было и носа высунуть, не укутавшись по самые уши. Ну, и так далее в том же духе. Хотя до меня доносился отнюдь не весь разговор, к концу вечера мне и самой стало казаться, что массовое самоубийство — это единственное, что остаётся сделать прогрессивно настроенной части человечества.

Голова Мэтью по-прежнему покоилась на столе и благодушно похрапывала. Мне это надоело и, поднявшись со скамьи, я перешла к стойке трактирщика и уселась напротив него.

— Коньяк, — лаконично сказала я, косясь в сторону покинутого кавалера. Кавалер исчезновения своей дамы не заметил.

Трактирщик засуетился, и вскоре передо мной стояла кружка, на четверть наполненная янтарным напитком.

— Налей-ка чего-нибудь выпить, — раздалось с левой стороны.

Я повернула голову. На соседний стул как раз садился Адриан. Переведя взгляд на его столик, я увидела, что к Оливии присоединилась какая-то барышня; по-видимому, приятельницы случайно встретились в трактире и теперь пользовались случаем, чтобы поделиться последними новостями.

— С радостью! Чего изволите? — Трактирщик был сама любезность.

— Яду, — мрачно попросил Адриан.

— Мне тоже, — тут же присоединилась я. — И как только мне самой не пришло это в голову?

— Не примазывайся, — отозвался он.

— Тебе что, жалко? — Я была полна возмущения. — За свой яд я сама заплачу, можешь не беспокоиться.

— Денег мне как раз не жалко. Боюсь, вдруг яда не хватит.

— Леди, господин, мне, право же, неловко вас прерывать, — вмешался улыбающийся трактирщик, — но боюсь, что яда мы не держим.

— Ну вот, я же говорил, что мне не хватит, — вздохнул Адриан. — Ну, тогда чего-нибудь другого, и лучше покрепче.

— Могу предложить превосходный портвейн; мы совсем недавно его получили.

— Ну, давай портвейн, — пожал плечами Уоллес.

Он покосился в сторону Оливии и её подруги; девушки беспечно болтали и выглядели вполне довольными жизнью.

— Никогда не могла понять, зачем вы, мужчины, встречаетесь с женщинами, болтовню которых не в состоянии переносить, — честно призналась я, потягивая коньяк. Очень, кстати сказать, неплохой.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Адриан, кивая в сторону недвижимости, в которую превратился Мэтью.

— Я с ним пришла в первый и последний раз, — попыталась защититься я. — Никто не застрахован от ошибки.

— Ну, вот видишь.

— Да, но вы с Оливией не первый день встречаетесь, — возразила я, горячо настаивая на том, что наши с ним случаи — совершенно разные.

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Адриан, отхлебнув поданного трактирщиком портвейна. — В окна, что ли, опять заглядывала?

— Да больно надо! — огрызнулась я. — Что я там нового-то увижу? А вот в холле я вас пару раз встречала. Надеюсь, это не является вторжением в частную жизнь? А то, знаешь ли, крайне неудобно передвигаться по гостинице с закрытыми глазами. К тому же твоя барышня что-то интересно рассказывала про дурные приметы, сглазы и наведение порчи. Как такое было не запомнить?

Адриан, по-видимому, тоже помнил. Он непроизвольно поморщился и снова основательно приложился к портвейну.

— Вот я и говорю: зачем встречаться с девушкой, если потом приходится напиваться? — победоносно заключила я.

— Так ведь известное дело зачем, — вступился за клиента трактирщик. — В постели небось больно хороша, — пояснил он, подмигнув Адриану. Тот продолжил пить, делая вид, будто разговор его не касается. Но это трактирщика ничуть не смутило. — С женщинами ведь в чём вся проблема, — развивал свою мысль он, — в том, что после постели с ними ещё и разговаривать приходится.

Адриан только что не нырнул в кружку; мне даже показалось, что он вот-вот захлебнётся. Я гневно сверлила трактирщика взглядом. Тот напора не выдержал и опустил глаза.

Некоторое время пили молча. Я снова посмотрела на свой столик. Состояние кавалера было тяжёлым, но стабильным: он продолжал спать. Как бы мне от него избавиться? Не отвозить же парня домой, право слово!

— Трактирщик! — примирительно позвала я. — Скажи, а у тебя в заведении не найдётся какой-нибудь кровати?

Хозяин трактира сперва непонимающе нахмурился; затем его лицо прояснилось.

— Вы имеете в виду отдельную комнату для любовных утех? Это мы завсегда устроим. Оплата почасовая. Ежели захотите, можем и молодого человека предоставить.

— Какого молодого человека? — У меня вытянулось лицо.

Адриан оторвался, наконец, от портвейна и с интересом следил за разговором.

— Так какого захотите найдём. Хотите, блондина, а можно и брюнета. У нас желание клиента — закон.

— А лысого можно? — с энтузиазмом поинтересовалась я.

— Можно и лысого, но за отдельную плату, — немного подумав, ответил трактирщик.

Ну ещё бы. Молодой человек, которому придётся побрить голову налысо, может на некоторое время остаться потом без клиенток.

— Интересно, а я-то по наивности думала, что в трактирах всё больше девушек предлагают, — подумала вслух я. И очень напрасно.

— Ах, так вы девушкой интересуетесь? Так можем и девушку предоставить!

По выражению лица Адриана было очевидно, что его интерес к разговору возрастает с каждым словом. Его до сих пор бледное лицо даже приобрело некоторое подобие румянца.

— Девушек — это вот к нему, — отрезала я, стремясь хоть как-то ухудшить настроение развеселившегося соседа.

— Так, значит, всё-таки молодого человека? — нахмурился трактирщик, которому никак не удавалось разгадать пожелания клиентки со свойственной ему обычно предупредительностью.

— Послушай, я тут от одного молодого человека не знаю, как избавиться, а ты мне ещё одного предлагаешь! — простонала я. — Если бы мне нужна была комната для любовных утех, я бы так прямо и сказала. А меня интересует ровно одна кровать, односпальная, понимаешь? Одно койкоместо, куда можно будет уложить отдельно взятый труп.

— А что, разве здесь есть труп? — вконец запутался трактирщик.

— Будет, — мрачно пообещала я, снова косясь на Мэтью.

К моему удивлению, недвижимость зашевелилась. Мой спутник распрямил спину, встал из-за стола, покачнулся, но сумел сохранить вертикальное положение. Громко объявив, неизвестно к кому обращаясь, что ему надо сходить до ветру, он направился к выходу. Я почувствовала, как моё лицо заливает краска. Хотелось быстренько соорудить табличку "Я не с ним!" и повесить её себе на шею. Хорошо хоть многие посетители успели уже покинуть трактир; свидетелей моего позора могло оказаться существенно больше.

Я повернула лицо, украшенное осоловелым взглядом, назад к трактирщику.

— Ещё коньяку, — просто сказала я.

Тот молча выполнил заказ.

Дверь во второй раз широко распахнулась, вот только вошёл через неё не Мэтью. Вместо него в трактир быстро, один за другим, вбежали пятеро вооружённых людей. Двое держали в руках заряженные арбалеты; у остальных были обнажены мечи.

— Это ограбление; никому не двигаться! — крикнул тот, что вошёл вторым. — Не советую, — жёстко добавил он, увидев, как один из посетителей медленно потянулся к мечу. — Пристрелим. Всем, кто хочет уйти отсюда живыми, советую не делать глупостей. Жизнь как-никак дороже побрякушек.

Посетители трактира притихли; тишину нарушало лишь тиканье настенных часов, прежде остававшееся незаметным.

— Моё имя Уилл Статли, — продолжал грабитель. Я удивлённо изогнула брови. — Многие из вас про меня слышали. Мы с друзьями собираем пожертвования, в пользу бедняков. Надеюсь, здесь нет скупцов. Так что готовьте ваши деньги и драгоценности. И ты, трактирщик, не забудь про свои сбережения.

Трактирщик изменился в лице. Адриан аккуратно положил руку на пояс и разочарованно сжал губы: отстёгнутые ножны остались лежать рядом со столиком. Мои кинжалы были при мне, но метать их я не умела, да и пристрелили бы меня после первой же попытки.

У одного из посетителей сдали нервы, а может быть, он просто был уверен, что успеет добежать до окна. Окно было большое, а стол, за которым он сидел, располагался у самой стены. Разбойник выстрелил из арбалета, и незадачливый беглец, опрокидывая стулья, упал на пол. Из спины торчала короткая стрела.

Кто-то вскрикнул. Посетители отпрянули, вжавшись кто в стену, кто в спинки стульев; трактирщик нырнул за стойку. В груди медленно, но верно закипала злость. Человек, попытавшийся сбежать через окно, одет был не так чтобы богато. Должно быть, лишь изредка заходил в трактир, чтобы немного себя побаловать. У него и брать-то небось было особенно нечего; бежать он кинулся просто с перепугу. Я медленно обвела зал взглядом. Уилл Статли, говорите? Никакого отношения к Уиллу Статли никто из вас, ребята, не имеет. А если вы всё-таки из его шайки, тогда вам же хуже. Я ему и самому потом устрою — мало не покажется.

— Эй, а ты действительно тот самый Уилл Статли? — спросила я, склонив голову набок.

Самозванец отвлёкся от сбора "пожертвований" и повернулся ко мне.

— Он самый, — нагло заявил он. — А что?

— Просто любопытно. — Я кокетливо улыбнулась. — О тебе ходит очень много слухов. За то, чтобы посмотреть на настоящего Статли можно, пожалуй, заплатить и драгоценностями.

— Вот здоровый взгляд на вещи, — одобрительно заметил он.

Я не торопливо, напоказ, сняла серёжку, затем вторую.

— Только из рук в руки, — предупредила я, постреливая в грабителя глазками.

Ухмыльнувшись, он предоставил товарищам продолжить работу, а сам двинулся ко мне.

— Ну точно будет, что рассказать девчонкам, — довольно заметила я. — А потрогать тебя можно?

— Можно не только потрогать, — хохотнул он. — Только сейчас я малость занят.

— Ну хорошо, я подожду. — Я многозначительно посмотрела ему в глаза. — А вот и обещанная плата.

Я извлекла из кулака одну из серёжек и покатала её в пальцах. Серёжка медленно перекочевала в руку разбойника. А вот со второй случилась незадача. Я якобы попыталась забросить её ему в ладонь, но слегка промахнулась. Украшение пролетело мимо и упало на пол у грабителя за спиной.

— Ой... — Я невинно захлопала глазками.

Лжестатли обернулся, увидел серёжку, но нагнуться, чтобы её поднять, не успел. Мой кинжал уже занял удобное место поперёк его горла.

— Меч бросай, — посоветовала я.

Разбойник послушался и разжал пальцы. Адриан подхватил меч, едва тот успел коснуться пола.

— Трактирщик, неси верёвку, — бросил он за стойку.

Самозванец дёрнулся, и я сильнее надавила сталью на шею.

— Веди себя спокойно. На такую мразь, как ты, у меня рука не дрогнет, — честно предупредила я.

— Сука! — процедил он сквозь зубы.

— С девушкой повежливей, — посоветовал Адриан, взвешивая меч в руке.

— Это точно, — согласилась я. — А то я ведь могу и расстроиться. Ну что, господа грабители, насколько высоко вы цените жизнь своего предводителя?

Ответом была выпущенная из арбалета стрела. Не знаю, в кого бы она попала — в меня или в грабителя, но удар принял на себя табурет, своевременно выставленный Адрианом вместо щита.

— Ясно, кажется, не очень высоко, — заключила я.

Адриан метнулся к грабителям, прежде чем кто-нибудь из них успел бы перезарядить арбалет. Посетители зашевелились; некоторые тоже потянулись к мечам. Двое из разбойников, правильно расценив перераспределение сил, кинулись бежать. Оставшиеся двое бросились в драку, но к этому моменту их шансы уже были невелики. Одного Адриан почти сразу ранил в правую руку; другой просто сдался, увидев сразу несколько направленных на него мечей.

Троих пойманных преступников быстро связали; трактирщик отправил своего старшего сына, парнишку лет двенадцати, за городской стражей. Мой бывший подопечный вопил, чтобы его немедленно отпустили, что он — Уилл Статли, и за углом у него спрятан целый отряд.

— Слушай, Уилл или как тебя там, — обратилась я к нему. — Ты, конечно, можешь и дальше рассказывать эту историю про Статли, но только имей в виду, что в этом случае тебя повесят особенно быстро.

Разбойник брать своих слов назад не стал, но замолчал.

Посетители поспешно покидали трактир. Стало шумно; с некоторыми из дам случилась истерика. Оливия потребовала, чтобы Адриан немедленно отвёз её домой.

— Я должен дождаться стражников, — возразил он. — У них наверняка будут вопросы, да и этих надо передать из рук в руки.

— Мне нет никакого дела до стражников, — срывающимся голосом заявила Оливия. — Я хочу немедленно оказаться дома. Это ты виноват, ты привёл меня в это ужасное место!

— Действительно, очень непредусмотрительно с моей стороны не догадаться, что сюда нагрянут грабители, — пробормотал Адриан.

— Вот именно! — Оливия не заметила иронии или не захотела заметить. — А сейчас ты ещё и вынуждаешь меня задерживаться здесь дольше, чем это необходимо!

— Оливия, дорогая, ты можешь поехать вместе с нами, — вмешалась подруга Оливии, бросая на Адриана укоризненный взгляд.

— Вот видишь! — с энтузиазмом подхватила девушка. — Если ты не увезёшь меня отсюда сейчас же, я уеду вместе с Агатой!

— Очень хорошо. — Настала очередь Адриана проявить мнимую рассеянность и не заметить угрозы, недвусмысленно прозвучавшей в словах Оливии. — Агата, отвезите её домой; я полностью на вас полагаюсь.

— Ах, так!

Взбешённая, Оливия вышла из трактира, громко стуча каблуками. Агата бросила на Адриана ещё один укоризненный взгляд и, в сопровождении своего кавалера, поспешила следом за подругой.

Я тоже решила подождать прихода стражи. Мне было интересно, как назовёт себя предводитель грабителей при появлении хранителей порядка, а главное — во что именно те поверят. Но сначала я вышла на улицу и осмотрелась. На душе было неспокойно. Грабители появились в трактире почти сразу после того, как его покинул Мэтью. Парень, конечно, успел здорово меня достать за сегодняшний вечер, но мне было бы крайне больно узнать, что с ним случилось что-то по-настоящему плохое.

Долго тревожиться мне не пришлось. В стороне от входа, прямо на голой земле сидел Мэтью. Он мирно спал, крепко обнявшись с тонким сосновым стволом и улыбаясь во сне.

Возвратившись в трактир, я принялась обрабатывать одному из разбойников рану на руке. Тот бесконечно дёргался, кричал, жаловался на невыносимую боль. На мой взгляд, налицо были признаки повышенной чувствительности, особенно для человека, ступившего на такой скользкий путь как промысел грабежом.

— Да брось ты его рану, — громко посоветовал Адриан. — Какая теперь разница; его всё равно завтра повесят.

Преступник закатил глаза и потерял сознание. После этого ничто не мешало мне спокойно закончить перевязку.

Стражники появились в сопровождении сына трактирщика минут через десять. Трактирщик рассказал им, что произошло, Адриан внёс несколько уточнений. Стражники особенно интересовались приметами тех двоих, которым удалось сбежать. Я сидела за стойкой и в разговор не вмешивалась, предпочитая роль слушательницы.

— И который из них Уилл Статли? — с интересом спросил один из стражников, тот, который по всей видимости был у них за главного.

— Вот этот, — указал Адриан. — Во всяком случае он так назвался.

— Никакой я не Статли! — пошёл на попятный грабитель. — Меня зовут Джон Хэнкс, я живу в деревне, здесь неподалёку. Я просто пошутил!

— Желаете проследовать с нами, чтобы получить вознаграждение за его поимку? — спросил стражник у Адриана, полностью игнорируя речь преступника.

— А это не я его поймал, — спокойно возразил Адриан, — а вот она.

Он кивнул в мою сторону. Стражники повернулись ко мне в первый раз за сегодняшний вечер, с немалой долей скептицизма во взглядах. На короткое мгновение мне представилась премилая картинка: я трясу перед носом у Уилла кошельком, полученным за его же поимку...

— Уверена, вы и сами можете вполне заслуженно потребовать это награду, — поборола искушение я. Отправляться на ночь глядя в шерифский дворец, пусть даже и за деньгами, не было ни малейшего желания.

— Ну, как знаете.

Стражник, не будь дурак, спорить не стал и потащил Хэнкса, продолжающего вяло доказывать, что он никакой не Статли, прочь из трактира. Остальные стражники последовали за ним, уводя ещё двоих грабителей. В трактире стало, наконец, спокойно и тихо.

— Что я могу для вас сделать, господа?

В голосе трактирщика звучала искренняя признательность.

— А можно бутылку коньяка? — решила обнаглеть я. — Уж очень у вас коньяк хороший.

— Сейчас сделаем, — расплылся в улыбке хозяин заведения. — Лара, — обратился он к помощнице, — а ну-ка принеси бутылку нашего лучшего коньяка.

Адриан повёл себя более скромно и никакой награды не затребовал, однако трактирщик чуть ли не силой впихнул ему бутылку того самого портвейна.

Вот так, неся в руках неплохой запас спиртного, мы вышли из трактира. Снаружи давно стемнело; из-за позднего часа улицы были безлюдны. Свободных карет тоже видно не было; должно быть, все, какие здесь проезжали, расхватали посетители трактира, дружно покинувшие заведение с полчаса назад. Домой предстояло идти пешком; впрочем, меня это ничуть не смущало. Погода стояла тёплая; после недавних событий адреналин по-прежнему пошаливал в крови, придавая бодрости. Раскупоренная бутылка коньяка в руках также способствовала хорошему расположению духа.

— Ты в гостиницу? — поинтересовалась я у Адриана.

— Да.

— А зря. Если прямо сейчас отправишься к Оливии и хорошо попросишь прощения, она тебя извинит, — наставительно заметила я.

— Ага, уже бегу, — отозвался он, подталкивая ногой ворох сухих листьев.

— Как знаешь, — развела руками я, — моё дело посоветовать.

— Не припомню, чтобы я просил совета в таких вопросах, — хмыкнул Адриан. — Идём; что-то подсказывает мне, что нам по пути.

Мы не торопясь зашагали по направлению к гостинице, периодически отхлёбывая каждый из своей бутылки. Идти было легко и весело. Мы постепенно разговорились. Уоллес, до сих пор казавшийся мне человеком довольно холодным и слегка высокомерным, сейчас производил совершенно иное впечатление. С закатанными по локоть рукавами, отхлёбывая портвейн из горла бутылки и по-мальчишески гоняя подворачивающиеся по дороге камешки носком сапога, он превратился в собеседника, с которым чувствуешь себя комфортно.

— Ну, рассказывай, как ты догадалась, что эти красавцы никакого отношения не имеют к разбойникам из Дэнвуда? — поинтересовался Адриан.

— Можно подумать, ты и сам об этом не догадался, — отозвалась я.

— И всё-таки?

Я пожала плечами.

— Трудно было не засомневаться. Ну, во-первых, насколько мне известно, люди Статли грабят только в лесу. В город они если и выбираются, то с другой целью.

— Допустим, — подтвердил он, — но всё когда-нибудь случается в первый раз.

— Возможно, но маловероятно. Риск слишком велик. И потом, у путешественников по-любому бывает при себе больше денег, чем у гуляк, заскочивших поужинать в трактир.

— Ладно, — Адриан принял аргумент, — что-нибудь ещё?

— Конечно. Арбалеты. Люди Статли никогда бы ими не воспользовались. Они стреляют из луков и гордятся своей зоркостью и меткостью. Арбалет для них — позорное оружие наёмников, игрушка, которая не стоит того, чтобы с ней возиться.

— Верно.

— Ну, и что касается самого "Статли", у меня было несколько причин усомниться, что он тот, за кого себя выдаёт, — уклончиво добавила я. — А то, что остальные грабители были так легко готовы бросить его на произвол судьбы, послужило лишним подтверждением.

-Ты думаешь, люди настоящего Статли поступили бы не так?

— Точно, конечно, не знаю, но непохоже. Ты задумывался о том, за счёт чего Статли уже несколько лет удерживается во главе разбойников и остаётся в живых, несмотря на ту цену, которая обещана за его голову? Он хороший лидер. Он харизматичен и умеет сплачивать людей вокруг себя. Думаю, большинство из них будут стоять за него до последнего.

— Всё может быть, хотя скорее всего ты приписываешь разбойникам свойства людей иного склада.

Я снова пожала плечами. Не рассказывать же, в самом деле, о том, что я лично знакома кое с кем из них.

К подошве прицепились какие-то опавшие листья, и я остановилась, чтобы их стряхнуть. Покамест выпитый коньяк не слишком сильно давал о себе знать, но всё-таки я предпочла не играть в игры с равновесием, стоя на одной ноге, и села на траву, предварительно осторожно поставив рядом бутыль. Прямо передо мной тихонько журчал тонкий ручеёк, и я передвинулась поближе к воде.

— Тушёная телятина, — сказала я вдруг, хлопнув себя по лбу.

— Где, в ручье? — изумился стоявший у меня за спиной Адриан. — И что, прямо сразу тушёная? Может, кому-то стоит завязывать с коньяком?

— Да нет! Я совсем забыла, ради чего пришла в этот чёртов трактир! Чтобы попробовать их знаменитую тушёную телятину.

— И что, так и не попробовала? — сочувственно спросил он, помогая мне подняться.

— В том-то и дело, что попробовала, — вздохнула я. — И совершенно не запомнила её вкуса! Это-то и есть самое обидное! А ты её пробовал?

— Ну да, — кивнул Адриан, — мы эту самую телятину и заказали.

— И как, она хоть действительно так хорошо приготовлена, как рассказывают?

Уоллес нахмурился.

— Не помню, — признался он. — Как-то не обратил внимания.

Я перевела на него разочарованный взгляд, и через секунду мы оба расхохотались.

— Придётся сходить туда ещё разок, — заключил Адриан.

— Туда? — скептически переспросила я. — Не, ты как хочешь, а я, кажется, обойдусь. Чего доброго трактирщик на радостях опять предложит мне молодого человека...или, того хуже, девушку!

Новый взрыв хохота свидетельствовал о том, что алкоголь в правильных количествах весьма способствует весёлому настроению.

— Чего же ты ожидала, когда попросила у него кровать? — воскликнул Адриан.

— Так я же не для этих целей! — возмутилась я.

— Ну, а для каких?

— Ну как...Надо же мне было куда-то парня пристроить! Ну, что ты смеёшься? Что мне было, оставлять его валяться прямо там на столе? Или запихивать в карету и отвозить домой? Так я даже не знаю, где он живёт!

— И в результате ты оставила его спать на дереве! — заключил сквозь смех Адриан.

— Да, это было слегка непоследовательно... — Я отхлебнула ещё немного коньяка. — Слушай, давно хочу спросить. Ты извини, что лезу в личную жизнь, но правда очень интересно.

— Ну-ну?

— Та барышня, которая выбрасывала из твоего окна посуду и чуть не убила собаку. На что она так обиделась?

Адриан со вздохом поднял очи горе.

— Ну, если тебе очень надо знать...Она нашла у меня в кровати женскую булавку.

Я хихикнула.

— Булавка, как я понимаю, была не её?

— Она вообще не пользуется булавками.

— И чья же в таком случае?

— Слушай, я что, знаю, что ли? — немного раздражённо ответил он. — Да мало ли!

Я расхохоталась.

— Их что, одновременно так много?

— Почему именно одновременно? Я здесь живу уже почти полгода.

— Ах, целых полгода? Ну, тогда конечно! — продолжала подтрунивать я. — Ну так сказал бы ей, что булавка завалялась в кровати ещё со времён предыдущего жильца. Ты же, в конце-то концов, живёшь в гостинице!

Адриан даже остановился.

— Слушай, а я об этом не подумал, — признался он. — Пожалуй, я теперь буду с тобой советоваться.

— Представляю себе эту картину, — с трудом выговорила я сквозь смех. — Барышня находит у тебя в постели...ну, скажем чулок. Грозно так спрашивает: "Что это такое???", готовая схватиться за кофейник. А ты такой: "Дорогая, подожди минуточку, я тебе сейчас всё объясню". Распахиваешь ставни, высовываешься из окна и кричишь: "Инга! Мне нужно с тобой посоветоваться!"

Дальше говорить я уже не могла, только шла полусогнувшись, размазывая слёзы смеха по лицу.

Когда мы подходили к гостинице, в голове промелькнула мысль: что делать, если он пойдёт меня проводить, а потом попытается наведаться в гости? Пускать или не пускать? А если не пускать, то что при этом сказать? Однако вопрос оказался неактуальным. В холле Адриан пожелал мне спокойной ночи, и мы разошлись; каждый отправился в свою комнату. То ли я совсем не в его вкусе, то ли он записал меня в боевые подруги, а это уже иная система отношений. Надо признать, что я испытала некоторый укол разочарования, но надолго сосредоточиться на этом чувстве не получилось. Отперев дверь и войдя в комнату, я почувствовала, как мир сильно качнулся, сперва в одну сторону, а затем и в другую. Потом желудок пронзила острая боль. Хватаясь за попадавшиеся под руку предметы, я успела подумать, что моё состояние не совсем соответствует алкогольному опьянению. И потеряла сознание.

Глава 6

Море мягко меня покачивало, ласково убаюкивало. Лёжа на спине, я постепенно погружалась всё глубже в тёплую, мягкую, обволакивающую воду. Я отстранённо подумала, далеко ли ещё до дна, но эта мысль не имела особенного значения. В том-то и заключалась вся прелесть этого места: ничто не имело значения. Ничего не надо было делать, ни о чём не надо было думать, просто расслаблено лежать под уютным водяным покровом.

Внезапно начало штормить. Волны растрясли меня, принялись раскачивать туда-сюда, то влево, то вправо, причём не монотонно, а как попало, то сильнее, то слабее, тем самым окончательно нарушая недавнюю размеренность. Я поморщилась и махнула рукой, пытаясь отогнать этот шторм и возвратиться в мягкие объятия покоя. Куда там. Кто-то упорно не хотел меня туда отпускать. "Инга! Инга!" Кажется, я узнаю этот голос. Ещё немного, и, может быть, даже вспомню имя...

Меня схватили за плечи и хорошенько встряхнули. Потом, кажется, даже легонько ударили по щекам. Вот это я точно кому-то припомню, если когда-нибудь выберусь из воды, но только кому же?.. Я застонала и попыталась открыть глаза. Они не открывались, будто на веки положили медные монеты. Только кому понадобилось это делать? Может быть, надо поднять веки руками? Руки слушались плохо, и я ещё раз попробовала открыть глаза старым добрым способом. На этот раз сработало.

Я увидела лицо склонившегося надо мной Уилла, а позади ещё какую-то женщину, в годах, точно незнакомую.

— Что случилось? — спросила я.

Звука не получилось, лишь лёгкое колебание воздуха. Я повторила вопрос, и на этот раз его услышали.

— Я и сам бы хотел знать, что случилось, — ответил Уилл, оборачиваясь к женщине. Та подошла поближе и тоже склонилась надо мной.

Я заморгала, припоминая. От попытки думать мозги начинали ныть, будто перетрудившиеся в долгом пути ноги.

— Я что же, так безбожно напилась? — слабым голосом предположила я.

— Сначала я тоже так подумал. — Увидев, что я прихожу в себя, Уилл облегчённо откинулся на спинку стула, освобождая мне обзор. — Когда увидел тебя валяющейся на полу рядом с незапертой дверью, а рядом — изрядно опустевшую бутылку коньяка. Хотел, так уж и быть, перетащить тебя на кровать и отправиться по своим делам. Даже успел что-то такое ляпнуть про падение нравов. А потом сообразил, что всё не так просто. К счастью сообразил вовремя.

— Тебе вообще стоит сказать Уиллу спасибо, что он так любит наносить поздние визиты, — заметила женщина. — Возможно, девчонки и не всегда ему за это признательны, но в данном случае тебе повезло.

— До сих пор никто не жаловался, — пожал плечами разбойник. — Это Марта, — пояснил он, кивая на женщину, — лучшая знахарка в здешних местах. И очень верный человек.

Я кивнула, всё ещё не понимая, что происходит. Попыталась приподняться на кровати. Комнату как следует качнуло, а к горлу подступил прилив тошноты.

— Ты лучше лежи пока, — покачала головой Марта. — Если всё пойдёт хорошо, к вечеру сможешь встать, а пока ещё рановато.

К вечеру. А ведь действительно, уже светло. Я покосилась на окно. Выходит, я провалялась всю ночь? Ничего не помню. Никогда в жизни так не напивалась. Стоп, но Уилл же сказал...

— Объясни, — хмурясь, попросила я, — что со мной случилось? Ты говоришь, это не коньяк?

— Нет, это как раз коньяк, — возразил Уилл. — Только не обычные его свойства. Можно ей сказать? — спросил он, обращаясь к Марте.

— Нужно, — заявила я, не давая знахарке ответить. — Уж будь так любезен, расскажи мне, любопытной, с какой стати я чуть не отдала Богу душу. А то я встану и вытяну из тебя эту информацию при помощи щипцов.

— Ты видишь: она меня вынудила, — оправдался он перед Мартой. — Ладно, скажу. Всё, что угодно, лишь бы мне снова не пришлось поднимать с пола твоё бесчувственное тело.

— Я думала, тебе понравилось носить меня на руках, — пробормотала я. — Так что же?

— Кто-то пытался тебя отравить, — сказал Уилл, на этот раз серьёзно.

— Отравить???

Я снова попыталась подняться и снова была вынуждена лечь на подушку под натиском очередного приступа головокружения и тошноты.

— Кто? И зачем?

— Вот это было бы логичнее спросить у тебя самой, — заметил Уилл.

— Не понимаю. Я, конечно, плохо сейчас соображаю. Но я совершенно не понимаю, кому это может быть нужно. Да я же в этих местах совсем недавно; кому я могла успеть так насолить?

— Долго ли умеючи, — фыркнул Уилл. — Тебе предстоит как следует подумать, кто бы это мог быть. Может быть, этот человек и не отсюда. Может, он приехал в город следом за тобой.

Я зажмурилась и тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Мир закружился с порядочной скоростью.

— На-ка, выпей, — сказала Марта, подавая мне кружку с каким-то горячим напитком.

Пахло очень так себе. Мысленно приготовившись, я сделала маленький глоток. Жить можно. Не так чтобы вкусно, конечно, но терпимо. Я быстро допила лекарство. Тошнота, как ни странно, отступила.

— Мало ли кому я могла насолить за свою долгую и счастливую жизнь, — заметила я, утирая губы. — Как я теперь разгадаю, кто за всё это время мог заточить на меня зуб?

— А ты не ищи так далеко, — терпеливо посоветовал Уилл. — Начни со вчерашнего вечера. Кто мог подсыпать что-нибудь в коньяк? С кем ты так удачно выпивала?

Мои глаза округлились и чуть было не вылезли из орбит.

— Не-ет, — с натянутой улыбкой возразила я и для пущей убедительности покачала головой. — Нет, этого не может быть. Постой-ка. Я ведь и до этой бутылки пила коньяк. И не только коньяк...— Почувствовав себя пьянчугой, я покраснела и стушевалась. — Ну, в смысле, я была в трактире, там и пила, и, между прочим, ела. Мало ли в чём именно мог оказаться яд.

— Яд был в этой бутылке, — жёстко сказал Уилл. — Марта определила это по запаху. Так что твои прочие возлияния нас не интересуют.

— Ну тогда... — Это казалось настолько нелепым, что я даже не знала, как произнести такое вслух. — Адриан, мой сосед по гостинице...Мы вместе возвращались сюда, и пили по дороге...

— Пили из одной бутылки или из разных? — уточнил Уилл. Мой моральный облик явно мало его интересовал.

— Из разных, — сказала я. — Но этого всё равно не может быть. Это глупость. И потом, я всё время держала бутылку в руках. Когда бы он мог что-нибудь подсыпать. Хотя...— Меня вдруг будто молнией ударило. Уилл смотрел выжидательно. — Был момент, когда я поставила бутылку на землю и отвернулась, — призналась я. — Он тогда стоял у меня за спиной и...в общем, я действительно не могла видеть, что он делает.

— То есть возможность у него была, — заключил Уилл. — Кто ещё?

— Больше никого не было, — вынужденно качнула головой я. — Я получила эту бутылку от трактирщика, из рук в руки. И больше с ней не расставалась, кроме того случая.

— Трактирщик мог бы отравить коньяк?

— Теоретически, наверное, мог, — с сомнением сказала я. — Он дал мне бутылку уже открытой. Но зачем?.. Я совершенно случайно попала именно в этот трактир. Он не мог знать, что я туда приду. И видел он меня в первый раз в жизни. Я уж не говорю о том, что отравленный коньяк — это очень плохая реклама его заведению.

— Отлично, — кивнул Уилл.

— Что же тут отличного?

— То, что к тебе возвращается способность рассуждать здраво. Выходит, это твой сосед.

— Ну, этого просто не может быть. — Я упрямо продолжала отрицать очевидное.

— Это не аргумент, — резонно возразил разбойник. — Ты сама говоришь: больше некому.

— Но у него нет никакой причины! — почти закричала я. — Зачем ему меня убивать? Чтобы не подсматривала в его окно?

— А в этом что-то есть. Может, ты видела там что-то не то?

— Я, считай, каждый вечер волей-неволей вижу там что-нибудь не то, — сыронизировала я. — Но за такое не убивают.

— Как знать, как знать, — проговорил Уилл. — Может, было что-то, на что ты даже не обратила внимания. Если не ошибаюсь, ты говоришь об Адриане Уоллесе, который живёт этажом выше? Я не так уж много о нём знаю, но он ведь постоянно ошивается у шерифа в замке, разве не так?

— Я тоже ошиваюсь у шерифа в замке. И что теперь? Меня ты тоже запишешь в убийцы?

— Ошиваешься, вот и доигралась, — отрезал он.

В дверь громко постучали.

Я вздрогнула и машинально вжалась в кровать. Уилл бесшумно поднялся на ноги, кладя руку на рукоять меча.

— Да ты что?! Это, наверное, горничная, — прошептала я.

Стук повторился.

— Инга! — позвал из-за двери мужской голос.

— Ага, горничная; просто она простыла и у неё сел голос, — иронично кивнул разбойник. — Лежи и не вмешивайся; я сам разберусь.

— Только пожалуйста без трупов, — попросила я, приподнимаясь на локте.

— А это как пойдёт.

Уилл, похоже, не любил, чтобы последнее слово оставалось за кем-нибудь другим. Так же, как и я.

Разбойник неспешно подошёл ко входу и распахнул дверь. В проёме показалось лицо Адриана.

— Что надо? — поинтересовался Уилл, демонстративно продолжая держать ладонь на рукояти меча.

— А что здесь происходит? — ответил вопросом на вопрос Адриан, заглядывая в комнату поверх плеча Уилла и отлично видя, что вечеринке на двоих он точно не помешал.

— Ничего не происходит, — спокойно ответил Уилл. — Повторю свой вопрос: что надо?

Адриан смерил разбойника неприязненным взглядом.

— Слушай, я не знаю, кто ты такой, но по-моему, ты здесь не живёшь.

— Не живу, — не стал отпираться Уилл. — Но женщина, которая здесь живёт, сегодня не принимает. Ей, видишь ли, нездоровится. Она приняла вчера большую дозу яда, когда возвращалась домой в твоём обществе. Желаешь что-нибудь сказать по этому поводу?

Если Адриан и желал что-нибудь сказать, то точно не Уиллу.

— Что за чушь? — нахмурился он. — И что за идиотские намёки?

— А я не намекал, — возразил Уилл. — Я вполне ясно выразился.

Я в разговор не вмешивалась, лишь внимательно наблюдала за Адрианом, пытаясь понять, что на самом деле у него на уме. Сейчас я смотрела на него совсем другими глазами, нежели вчера, — недоверчиво и с опаской. Отвернувшись от Уилла, он перехватил мой взгляд и, кажется, сумел прочитать по нему поселившиеся в моей голове мысли.

— Ну вот что, коли так, продолжайте сходить с ума без моего общества, — холодно бросил он и захлопнул дверь снаружи, перед самым носом у Уилла.

— Ну и манеры у него, однако! — возмутился разбойник.

— Кто бы говорил, — отозвалась я и натянула одеяло себе на голову.

Хотелось спрятаться от всего происходящего подальше и понадёжнее.

— Да, Уилл! — Я кое-что вспомнила, поэтому пришлось вылезти обратно на воздух. — Пока не забыла. Тебя скоро повесят.

— С чего бы это? — осведомился он. — И откуда ты знаешь? У тебя что, от встречи со смертью прорезался дар провидения?

— Ты ещё подожди до полнолуния, тогда у знаешь, что именно у меня прорезалось, — огрызнулась я.

— Я могу считать это приглашением на свидание?

Я жалобно повернулась к Марте.

— Там в бутылке не осталось ещё немного яда? Для него?

— Нет, — Уилл снова взял инициативу в свои руки, — одна жадная пьяница всё вылакала. Так почему же меня должны повесить? — сменил тему он, видя, как моя рука шарит возле кровати, нащупывая предмет потяжелее.

— Вчера на трактир напали грабители, — пояснила я. — Вооружённые мечами и арбалетами. Убили посетителя. Один из них назвался Уиллом Статли.

— Вот как? — Выражение лица Уилла едва уловимо изменилось, а в голосе прозвучала угроза, направленная, впрочем, не на присутствующих. — И что же?

— Ну, в общем, я сильно разозлилась.

Уилл схватился за голову руками.

— И что, трупы пришлось укладывать в штабеля? Кого-нибудь из порядочных людей тоже зацепило?

— По-твоему я что, такая кровожадная?! — обиделась я. — Я, между прочим, даже рану одному из них перевязала. Правда, уже потом...Короче, совместными усилиями нам удалось троих грабителей обезвредить и передать их с рук на руки стражникам.

— Награду хоть получила? — поинтересовался дальновидный Уилл.

— Не-а. Поленилась.

— Ну ты даёшь, — неодобрительно протянул он. — Могли бы по-братски поделить.

— С какой это стати мне было бы с тобой делиться?

— Как это с какой? — праведно возмутился он. — Если бы не я, никаких денег бы точно не было.

— Их и сейчас, как я понимаю, нет, — вмешалась Марта. — И хватит пререкаться. Девушке пора отдохнуть, пока ты не заболтал её до смерти.

— Мне не нравится идея оставлять её здесь без присмотра, — признался Уилл. — А то ходят тут...всякие. Может, лучше будет забрать её с собой?

— С ума сошёл? — замахала руками целительница. — Говорю же тебе: она до вечера даже на ноги встать не сможет. А ты хочешь потащить её из нормальной постели в лесную глушь?

— Но здесь небезопасно.

— Я запру дверь изнутри; силой ломиться в комнату посреди гостиницы никто не будет, — заверила его я. — Но знаешь, уж если в тебе внезапно прорезалось чувство гостеприимства... Пожалуй, я была бы не против ненадолго выбраться из города и как следует всё обдумать в спокойной обстановке.

— Договорились, — кивнул Уилл. — Я смогу встретить тебя здесь завтра в полдень. Это нормально? — обратился он к Марте.

— Можно, — не совсем уверенно проговорила она. — Только смотри у меня. Сейчас, когда яд выходит из организма, девушке нельзя перенапрягаться. Так что никакой излишней физической активности; ты отлично знаешь, что я имею в виду!

— Да знаю, знаю, — отмахнулся разбойник. — Много ты понимаешь. У неё под юбками припрятано два качественных кинжала; с таким оснащением она умрёт девственницей.

— Не хочу никого расстраивать, но мне это уже не грозит, — ляпнула я.

— Заметь: я об этом интеллигентно промолчал.

— Когда ты успел рассмотреть качество этих кинжалов? — нахмурилась я.

— Мне это тоже показалось интересным, — заметила Марта.

Уилл поднял глаза к потолку. Марта взашей вытолкала его из комнаты, вышла следом и закрыла за собой дверь. Я поднялась с кровати и провернула ключ в замке. Сейчас мне действительно очень хотелось спать. Но завтра, до полудня, надо было ещё кое с кем переговорить.

— Адриан Уоллес? Пытался тебя отравить? Да нет, этого решительно не может быть! — воскликнула Кларисса.

Перед встречей с Уиллом я нанесла подруге утренний визит, и теперь мы сидели в её гостиной, попивая чай и разговаривая на такие вот нестандартные для светской жизни темы. Я уже успела вкратце рассказать Клариссе о недавней попытке отравления и о тех выводах, которые мы с Уиллом сделали касательно возможных виновников. О роли самого Уилла я, впрочем, не упомянула.

— Вот если бы ты сказала, что он тебя обесчестил, а теперь отказывается жениться, тогда я бы поверила с лёгкостью, — продолжала подруга.

— Представь себе: как раз вот этого он сделать даже не попытался, — откликнулась я.

— Ты уверена, что мы говорим об одном и том же человеке?

— Похоже, что да, — вздохнула я. — Честно говоря, я надеялась, что ты знаешь о нём что-нибудь такое, что помогло бы мне со всем этим разобраться.

— Боюсь, я вынуждена тебя разочаровать. То, что ты рассказываешь, совершенно не похоже на Уоллеса. А это не могло быть несчастным случаем? Может быть, тебя просто накормили чем-нибудь несвежим?

— Случайностью это могло быть, — мрачно кивнула я. — Если в бутылку с коньяком кто-то совершенно случайно насыпал львиную порцию яда. Так, знаешь, просто перепутал сосуды.

Кларисса расстроенно покачала головой.

— Тогда, может быть, это всё-таки не Адриан, а кто-нибудь другой?

— Только если трактирщик.

Я перечислила те причины, по которым злой умысел со стороны трактирщика казался мне маловероятным. Кларисса с этими доводами вынужденно согласилась.

— Получается, что действительно больше некому...— Она подняла на меня обеспокоенный взгляд. — Но ты живёшь с ним в одном доме. Это так опасно! Может быть, тебе следует переехать?

— Об опасности главное знать, тогда она становится менее серьёзной, — возразила я. — Нет, переезжать я не стану. Во-первых, не слишком понятно, куда; во-вторых, это всё равно не заставило бы убийцу отказаться от своих планов. Так я хотя бы могу держать руку на пульсе.

— Ну, не знаю. Конечно, смотри сама, но мне всё это очень не нравится. Не понимаю, правда, зачем это может быть ему нужно, но если позавчера дело обстояло так, как ты говоришь...

— Есть и кое-что ещё, — неохотно призналась я. — Помнишь, я упала и повредила ногу, а потом неделю валялась в постели?

— Ну конечно, помню.

— Так вот, мне кажется, я тогда упала не сама.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, мне помогли. Ты понимаешь, я практически уверена, что обо что-то споткнулась. Но когда меня...когда я возвращалась назад, то осмотрела место падения, и там уже ничего не было. Как будто кто-то успел замести следы. Тогда я быстро об этом забыла — ну мало ли что, может, просто показалось. Но теперь это начинает выглядеть как-то нехорошо.

— Тебе не кажется, что это несколько странный способ убить человека? Ну упала. Ну да, повредила ногу. Какова была вероятность, что с тобой случится что-нибудь по-настоящему серьёзное?

— Видишь ли, вероятность как раз была не такая плохая. Место было уж очень неудачное...или удачное, смотря как посмотреть.

И я рассказала Клариссе о том, как чудом не разбилась о камни. Она слушала внимательно и хмурилась всё сильнее.

— И всё-таки это могло быть случайное совпадение, — проговорила она, когда я закончила. — Но может быть и нет...Подожди, но при чём здесь Уоллес?

— Ах, да. Совсем забыла рассказать. Я же встретила его, когда направлялась к ручью. На самой окраине. Он как раз шёл по противоположной стороне улицы.

— Что ему делать на окраине? — нахмурилась Кларисса.

— Не знаю, — развела руками я. — В общем-то он, конечно, имеет право ходить, где ему заблагорассудится. Но совпадение слишком странное.

— Это точно, — подтвердила подруга. — Непостижимо. Неужели Адриан действительно в этом замешан? Но почему? Вы что же, были знакомы до твоего приезда?

— Конечно, нет, — покачала головой я. — Ты же сама нас познакомила.

— Тогда зачем ему было тебя убивать, тем более на следующий же день после приёма?

— Не знаю, — мрачно ответила я. — Не имею ни малейшего представления. Ни ему, ни кому-то другому убивать меня, кажется, незачем. Разве что если...

— Что? — нахмурилась Кларисса.

— Это кажется маловероятным, но это единственная возможная причина, которую я вижу. Дело в том, что у меня есть одна ценная вещь.

— Ну мало ли у нас ценных вещей? — возразила подруга. — И потом, ради ограбления не обязательно убивать. Вспомни хотя бы наших заочных знакомых из Дэнвуда.

— Ты не дослушала. Это не обычная ценность. Это амулет.

— Вот как? — В глазах Клариссы проскользнул интерес. — Магический?

Я кивнула.

— Я получила его по наследству; думаю, что в нашей семье он передавался из поколения в поколение очень давно. Его свойства за это время по большей части забылись. Но одно я знаю точно: сам по себе он никакой особенной ценности не представляет. Когда-то некий магический предмет был разделен на три части. Мой амулет — лишь одна из них. И до тех пор, пока все три части не соберутся вместе, он бесполезен.

— А у кого хранятся остальные части? — поинтересовалась Кларисса.

— Понятия не имею. Сама не знаю, и, думаю, ни моя мать, ни бабушка не знали тоже. Поэтому я никогда и не относилась к нему особенно серьёзно. Ну, амулет. Ну, носила, как положено. — Я поднесла руку к груди, где под одеждой скрывался амулет, висящий на тонкой серебряной цепочке. — И только сейчас подумала, что если кому-то и имеет смысл меня убить, то разве что из-за этого.

— Но можно ведь и не убивать, — вновь повторила Кларисса. — Можно просто украсть.

— А вот тут как раз всё не так просто. На то он и магический. Украсть или отнять его у меня силой нельзя. Того, кто снимет с меня цепочку и возьмёт амулет в руки, ждёт мгновенная смерть. Во всяком случае, так я слышала; никто никогда не пробовал этого сделать. Амулет можно передать только члену своей семьи...И ещё его можно снять с трупа.

— Вот это да...— Кларисса пожевала губами, осмысливая сказанное. — И ты думаешь, что Адриан...

— Я не знаю. Но если кто-то охотится за амулетом, то это может оказаться Адриан, с таким же успехом, как и кто-нибудь другой. Вот поэтому я и хотела бы узнать о нём побольше.

— Понимаю, — кивнула подруга. — Хорошо. На данный момент мне неизвестно ничего такого, что могло бы тебе помочь. Но у меня есть кое-какие связи. Я попытаюсь выяснить всю подноготную Уоллеса. Это займёт некоторое время, но зато в итоге мы всё будем знать наверняка. Если он разыскивает амулеты или имеет ещё какое-нибудь отношение к магии, это наверняка не осталось незамеченным. Скоро мы всё узнаем. А пока будь осторожна.

— Обещаю, — искренне сказала я.

И на этой оптимистической ноте отправилась в самое логово бесшабашных лесных разбойников.

Глава 7

Уилл встретил меня не один; его сопровождал незнакомый мне мужчина, просто одетый и на вид безоружный, с глазами немного навыкате и коротким шрамом над правой бровью. Не вступая в долгие разговоры, мы направились к окраине города, а затем зашагали вдоль ручья в сторону леса. Места были хорошо мне знакомы; я невольно замедлила шаг там, где упала около двух недель назад, и принялась вглядываться в траву, будто надеялась найти какое-то объяснение тому, что тогда произошло. Разумеется, никаких улик здесь не было, да и быть не могло: прошло слишком много времени.

Некоторое время мы молча шли через смешанный лес. Затем, когда и без того узкая тропинка практически сошла на нет, спутник Уилла остановился.

— Пора завязать ей глаза, — сказал он, обращаясь к разбойнику.

Я непонимающе уставилась на Уилла.

— Ах, да. — Он развёл руками в извиняющемся жесте. — Забыл тебя предупредить. Всем нашим гостям мы завязываем глаза, чтобы они не смогли запомнить дорогу в лагерь.

— Я вам что, лошадь, которую надо загнать на паром? — возмущённо воскликнула я.

— Ну, зачем так сразу? — поморщился Уилл. — Это обычная мера предосторожности.

Вероятнее всего он был прав, но мне, как той самой лошади, вожжа попала под хвост.

— Тогда сами со своими предосторожностями и идите! А я преспокойно вернусь домой.

— Да ладно тебе, что в этом такого?

— А ничего такого, просто я вам не скотина, чтобы тащить меня незнамо куда с завязанными глазами.

— Слушай, не слишком ли много с ней возни? — Спутник Уилла начинал терять терпение. — Мало того, что она тут наследит, как стадо бизонов, всю дорогу прибирать придётся, так ещё и голову морочит.

— А давайте так, — внесла встречное предложение я, — вы не завязываете мне глаза, а я не оставляю за собой следов.

— И как это у тебя получится? — Разбойник был полон скептицизма.

— А это уже моё дело.

— Да ладно тебе, Берт, какая разница, — сдался Уилл. — В конце концов, с открытыми глазами наследит она действительно меньше. А дорогу всё равно не запомнит.

— Золотые слова, — подтвердила я. — Как здесь вообще можно что-нибудь запомнить? Чаща и чаща.

Тут я, конечно, покривила душой. Ориентироваться в лесу я умела прекрасно: жизнь научила. Но ведь об этом необязательно знать каждому встречному, верно?

— Ну вот именно, — подхватил Уилл. — И потом, закладывать нас всё равно не в её интересах. Я же в случае чего тоже молчать не буду, расскажу про неё шерифу много интересного. Раскачиваться будем на соседних виселицах.

Я фыркнула, стараясь вложить в этот звук всё своё презрение к подобным угрозам.

Берт что-то ещё пробурчал себе под нос, но сдался, так что право идти по лесу с открытыми глазами я себе отвоевала.

Идти пришлось довольно-таки долго, так что я успела неоднократно порадоваться тому, что избавилась от дополнительного препятствия в виде повязки на глазах. Зато результаты перехода моих спутников приятно удивили.

— Как ты умудрилась так чисто пройти? — спросил Уилл, когда мы почти добрались до места. — Кое-где заметать следы, конечно, пришлось, но в целом результат у тебя очень неплохой. Ты не сломала ни одной ветки.

Сомнительная похвала; веток я не ломала лет с четырнадцати.

— В некоторых случаях это бывает вопросом выживания, — уклончиво ответила я. — Не только у разбойников. Иногда и просто у мирных жителей, если к ним в поселение без предупреждения приходит война.

Не успела я договорить, как мы вышли на широкую поляну. Должно быть, то, что я увидела, было вполне предсказуемым, однако в тот момент открывшаяся картина немало меня удивила. Здесь раскинулся самый настоящий военный лагерь. С часовыми, с костром, в котелке над которым закипало какое-то варево, с наспех сооруженными из подручных материалов хижинами и даже своего рода оружейной мастерской. Понять, сколько именно здесь собралось разбойников, было сложно: люди сновали туда-сюда, а некоторые вполне могли находиться в хижинах. Я сумела насчитать около двух десятков, но это наверняка были не все.

— Ну как? — поинтересовался Уилл, останавливаясь у меня за спиной.

— Впечатляет, — честно призналась я.

— Я польщён.

Он обогнул меня и прошёл вперёд; я двинулась следом; Берт замыкал шествие. К Уиллу почти сразу подтянулось несколько человек; они что-то коротко обсудили, потом разбойник куда-то ненадолго исчез, предварительно препоручив меня одному из своих соратников. Говард, высокий мужчина лет сорока пяти с благородной сединой на висках, внешне больше походил на рыцаря, нежели на разбойника.

— Что вас интересует в первую очередь, мисс Стабборн? — осведомился он, демонстрируя несомненное знакомство с правилами этикета.

— Просто Инга, — поправила я. Соблюдение этикета в подобном месте казалось мне не вполне естественным. — По правде сказать, я бы хотела просто отдохнуть с дороги. Здесь найдётся место, где можно спокойно посидеть, никому особенно не мешая?

И так чтобы никто особенно не мешал, мысленно добавила я, надеясь, что это следует из моего вопроса.

— Разумеется. Здесь таких мест сколько угодно, — заверил меня Говард и зашагал вперёд, указывая направление.

Вскоре мы вышли к поваленному дереву, лежавшему немного в стороне от поляны. Широкий, по большей части голый ствол вполне можно было использовать в качестве скамьи.

— Не буду вам мешать. Отдыхайте. Надеюсь, вы разделите с нами трапезу. Она состоится приблизительно через полчаса... — встав на цыпочки, он посмотрел поверх пышного кустарника в направлении костра. — ...особенно если я потороплю вконец обленившегося повара.

С этими словами он меня покинул. Я уселась на ствол и откинула спину назад, опираясь о "скамью" обеими руками. Надо было как следует всё обдумать, утрамбовывая в голове ту гору новой информации, которая нежданно-негаданно свалилась на меня за последние дни. Но мозг особенно напрягаться не желал. Сколько я ни старалась, результат был один и тот же: меня начинало клонить в сон...

— Скучаешь, красавица?

Я вынужденно разлепила глаза, не слишком довольная тем, что моё уединение прервали. С другой стороны, я здесь гостья, так что выражать излишнее недовольство тоже не стоило.

— Вовсе нет.

Я подняла голову, разглядывая подошедшего разбойника. Парень, как парень, довольно молодой, среднего роста и телосложения, темноволосый, лицо усыпано веснушками, что заставляет его выглядеть немного по-мальчишески.

— Можно присоединиться?

Я едва заметно повела плечом, тонко намекая на то, что в целом это было бы нежелательно. Намёк оказался слишком тонким, да парень и не ждал моего ответа; просто по-хозяйски уселся рядом со мной — значительно ближе, чем позволял вполне длинный ствол.

— Между прочим, я Пит, — представился он.

— Очень приятно, — буркнула я в ответ.

— А уж мне-то как приятно.

Он умудрился придвинуться ко мне ещё немного, хотя, казалось бы, и без того сидел совсем рядом.

— Ты новая подружка Уилла? — поинтересовался он.

Такая постановка вопроса меня умилила. Была бы я действительно девушкой Уилла, пожалуй, могла бы и обидеться.

— А что, много было старых? — хмыкнула я.

— Бывали, — неопределённо ответил Пит. — Правда, сюда он мало кого приводил.

— Да? Ну, может, он меня потому и привёл, что я не подружка?

Я отодвинулась чуть подальше, давая понять, что в статусе подружки не заинтересована в принципе. Намёк снова не был понят. Пит передвинулся следом за мной.

— А я почему-то так сразу и подумал, что не подружка, — непоследовательно сказал он.

— Что ж тогда спрашивал?

— Да так, на всякий случай.

Рука Пита зачем-то обняла меня за плечи. Это было уж совсем лишним.

— Может, прогуляемся? Тут недалеко. Цветочки, романтика и всякое такое?

Я посмотрела на него исподлобья. В целом понять его где-то можно. Женщины в эти края наверняка забредают нечасто. Так что я ему даже где-то сочувствовала. Только помочь ничем не могла. Точнее не собиралась.

— Юноша, меня романтика не интересует с детства.

Я сняла его руку со своего плеча с той же бесцеремонностью, с какой она прежде была туда водружена, встала на ноги и направилась в сторону костра.

Обед оказался вполне себе вкусным и неплохо приготовленным, несмотря на недавние заявления Говарда о ленивости повара. Разбойники сидели вокруг догорающего за ненадобностью костра. Я устроилась рядом с Говардом; с другой стороны расположился смуглый темноволосый парень по кличке Бес.

— Это что, оленина? — не без удивления спросила я.

— Ну да. — Бес не без гордости кивнул. — Удачно поохотились.

Ничего себе аристократические у них тут замашки. Могли ведь банально поставить капкан на кого-нибудь попроще. Охота на оленей — развлечение высшего общества.

— У нас сегодня особенная трапеза, — пояснил Уилл, который всю дорогу то появлялся, то исчезал по каким-то своим делам. — Можно сказать, праздничная.

— Это в честь чего? — поинтересовалась я, не забывая за разговорами и о еде. Беседа беседой, а мясо действительно было вкусное.

— То есть как? — хитро подмигнул Уилл. — Мы отмечаем мои поминки!

В этот момент два человека как раз выкатили из-за дельней хижины бочку солидных размеров. Судя по бурным возгласам, сопровождавшим её появление, содержимое являло собой жидкость, содержащую алкоголь. Как вскоре выяснилось, я оказалась права: это был эль. И ведь собиралась же я на время воздержаться от спиртного. Так нет, само провидение, кажется, хочет, чтобы за время своего пребывания в столице Вестфолда я окончательно спилась.

Трапеза подходила к концу; некоторые уже разошлись кто куда, другие сидели на прежнем месте, неспешно попивая эль из деревянных кружек.

— Скажите, Говард, — задумчиво проговорила я, стараясь не привлекать внимание окружающих, — у меня есть один немного странный вопрос...мне кажется, что вы меня поймёте.

Говард призывно кивнул, давая понять, что готов выслушать любой вопрос, каким бы странным он ни был, и по мере сил дать на него ответ.

— Уилл — что он здесь делает? То есть я хочу сказать...он совершенно не производит впечатление человека, место которого здесь, в лесной глуши. Ну, я понимаю, совершил какое-то преступление, остался вне закона, ушёл в леса. На полгода, на год, на два — я могла бы это понять. Но земля большая. Уехать в какое-нибудь другое графство, даже сменить страну, уплыв за море, взять себе новое имя. Кто бы вспомнил о том, что он когда-то был вне закона? Такой человек, как Уилл, уж точно мог бы найти своё место где-нибудь ещё, в более...подходящем месте. Там, где его таланты нашли бы более достойное применение.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, Инга, — кивнул Говард. — Я и сам пару раз говорил ему что-то в этом роде. Но он ничего не хочет слышать. Видите ли, он чувствует на себе ответственность за то, что происходит в этом графстве.

— Но с какой же стати? — не без раздражения спросила я. — Хорошо, можно освободить жертву из рук шерифа один раз, два, ну три. Но всё равно по факту этой землёй правит де Оксенфорд, и ещё небольшая горстка людей, сбившихся вокруг него. Брать на себя ответственность в такой ситуации — это не вполне серьёзно. Попахивает юношеским максимализмом, который Уилл, как мне кажется, давно перерос.

— Все мы перерастаем такие вещи лишь до определённой степени, — улыбнулся Говард. — И потом, в Уилле всё-таки течёт кровь его предков.

— Каких предков? — непонимающе нахмурилась я.

— Как? А вы что, разве не знаете? — Говард, похоже, удивился не меньше моего. — Так ведь Уилл — младший сын покойного графа.

— Что??? — Я захлопала глазами, не в силах подобрать слова. — Вы хотите сказать, что Уилл — законный граф Вестфолдский?

— А что, непохож? — поинтересовался Уилл, бесшумно приблизившийся к нам со спины.

— Нет, — не вполне вежливо, зато честно ответила я.

Он усмехнулся, усаживаясь рядом.

— Постой, — добавила я, припоминая, — но ведь второй, младший сын графа умер больше десяти лет назад. Или был ещё третий?

— Не было никакого третьего. Ну, умер, мало ли. С кем не бывает. Ты вот тоже, можно сказать, позавчера умерла. Да и сейчас мы празднуем не что иное, как мои поминки. Все мы здесь в некотором роде воскресшие из мёртвых.

— Его и звали как-то по-другому, — продолжала настаивать я, хотя этот аргумент и был, сказать по правде, довольно-таки глупым. — Сейчас вспомню...— я нахмурилась, -...кажется, Фред. Да, точно, Фред.

— Ну правильно, — кивнул Уилл. — А я, по-твоему, кто? Разрешите представиться: граф Уилфред Вестфолдский.

Я окончательно запуталась.

— Тогда объясни, почему ты сейчас не в фамильном замке, а здесь, в лесу.

— Прекрасный вопрос, — похвалил Уилл. — Надо будет при случае задать его шерифу. Дело было так, — начал объяснять он в ответ на растерянное выражение на моём лице. — Меня отослали учиться за границей, поэтому когда умерли отец и брат, меня здесь не было. Сначала отец умер от наследственной болезни. Дед скончался от той же самой болезни за двадцать лет до него. Потом, спустя всего полгода, очередь дошла и до брата. А после этого де Оксенфорд поспешил воспользоваться ситуацией.

— При наличии законного наследника? — не поверила я.

— Ну, законный наследник был далеко, ему было всего тринадцать лет, а главное — он тоже был болен. Я тогда слёг с лихорадкой, и все были уверены, что не выживу. Эти новости дошли до де Оксенфорда, и он поспешил с прискорбием объявить меня мёртвым. В нашем фамильном склепе есть даже плита, на которой выдолблено моё имя. Такое внимание очень меня тронуло. Когда я в первый раз увидел эту плиту, даже прослезился.

— И что же дальше?

— А дальше ничего, — пожал плечами он. — Я провалялся между жизнью и смертью что-то около месяца. Потом решил, что жизнь мне более по душе, и пошёл на поправку. Прошло ещё два месяца, прежде чем я уверенно встал на ноги. К тому времени здесь всё уже было решено. Де Оксенфорд вцепился в графство мёртвой хваткой и не был готов отказаться от вожделенной цели из-за такой ерунды, как появление наследника.

— И ты что же, с тех самых пор живёшь здесь, в лесу? — ужаснулась я.

— Нет, не с тех, — покачал головой Уилл. — Тогда мне пришлось проглотить горькую пилюлю и уехать, точнее сказать — унести ноги, пока меня не повесили, якобы за попытку присвоить чужое имя и титул. Пришлось возвратиться за море и подождать. Но у меня хорошая память. И я вернулся.

Какое-то время я обдумывала услышанное.

— В таком случае странно, что тебя не убили.

— Я достаточно осторожен.

— Я имею в виду тогда, когда ты приехал в первый раз.

— Наверняка бы убили, — согласился он. — На тот момент это было бы несложно сделать. По счастью рядом оказались преданные люди, которые сумели этому воспрепятствовать и смогли своевременно переправить меня обратно за границу. В том числе, вот, Говард.

Стало быть, не зря мне показалось, что на рыцаря Говард тянет лучше, чем на разбойника.

— Хорошо, а как насчёт остальных? Почему ты уверен, что твои отец и брат умерли по естественным причинам?

— Говорю же тебе: это наследственная болезнь. Дед, отец моего отца, умер от того же самого недуга, тридцать лет назад. Это было слишком давно; тогда ни о каком де Оксенфорде никто ещё слыхом не слыхивал. Да и странно было бы совершить одно убийство, а потом для достоверности ждать ещё пару десятков лет, прежде чем совершить второе. Шериф просто воспользовался ситуацией.

— А брат?

— Тут я, пожалуй, мог бы усомниться. Но симптомы были те же. К тому же я общался с людьми из замка. Диагноз поставил семейный лекарь. Более того, позднее пригласили ещё одного лекаря, со стороны, и тот поставил точно такой же диагноз.

Я в очередной раз по-новому посмотрела на Уилла. Выходит, у него над головой все эти годы висит дамоклов меч злосчастной семейной болезни. Она унесла жизни его отца и деда в зрелом возрасте, а вот брата не пощадила, когда тот был ещё моложе, чем Уилл сейчас. Уилл не может не понимать, что то же самое может произойти с ним в любую минуту.

— Семейный лекарь, говоришь? Это должно быть не слишком сложно проверить...

— Ты это о чём?

— Да так. Есть у меня одно хобби. Если что-нибудь узнаю, расскажу.

Уилл проводил меня назад в город; обратная дорога прошла без приключений. Оказавшись у себя в комнате, я скинула обувь и принялась ходить босиком из угла в угол. Так мне лучше думается. Обычный в таких случаях энтузиазм материализовался лёгким зудом в кончиках пальцев. Спустя десять минут такой ходьбы я уже неплохо представляла себе, что именно следует сделать. Но для того, чтобы предпринять самые первые шаги, было необходимо посетить замок. Нужно всеми правдами и неправдами попасть в архив, дабы получить доступ к кое-каким документам.

Вариантов тут было два. Можно попытаться завоевать доверие де Оксенфорда и постепенно получить доступ к архиву совершенно официально. Но это будет долго, утомительно и малоприятно. Вариант второй: не имея собственного ключа от архива, попасть туда при помощи кого-то другого, у кого такой ключ имеется. Этот способ более рискованный, но и значительно более быстрый. И выбор тут тоже побольше. Итак, у кого может быть доступ к документам, многие из которых наверняка являются секретными? Де Оксенфорда и его дочурку я отмела почти сразу. Они, разумеется, могли пройти куда угодно. У них даже висел на шее какой-то знак, что-то вроде жетона, увидев который, любой стражник обязан был без лишних вопросов пропустить предъявившего его человека, куда бы тому ни заблагорассудилось пройти. Однако иметь дело с этой парочкой мне точно не хотелось. У кого ещё может быть ключ к архиву? Насчёт одной кандидатуры уж точно можно было не сомневаться. Антоний Шелдон, кастелян, правая рука шерифа. По словам Клариссы, он состоял при де Оксенфорде ещё до того, как тот пришёл к власти в графстве. И продержался до сих пор. Раз так, стало быть, шериф полностью ему доверяет. Что ж, значит, попробуем сосредоточиться на этом варианте. Когда там у нас следующий приём?..

Следующий приём состоялся два дня спустя. На этот раз я постаралась приодеться несколько пококетливее, чем обычно, добавив к функциональной одежде пару дурацких бантов и кружевные манжеты, а также накрасив ресницы так, что их стало трудно разлепить. Как минимум на Клариссу мой новый образ произвёл немалое впечатление.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь! — воскликнула она, стоило мне появиться в зале. — Тебе очень идёт такой макияж. Ты знаешь, я могла бы подарить тебе чудную краску для ресниц. Мне её привезли из-за границы, но её оттенок совсем не в моём стиле, а вот тебе, уверена, подойдёт. Но я не о том хотела тебя спросить, — вполголоса добавила она, уводя меня подальше от прочих гостей. — У тебя всё в порядке? Ничего плохого больше не происходило?

— Нет, — покачала головой я. — Пока всё было тихо.

— Ну, вот и хорошо, — с облегчением кивнула Кларисса. — А то я сильно за тебя беспокоилась. Так, может быть, это всё-таки просто пара случайных совпадений?

— Очень маловероятно, — вынужденно возразила я. — Хотя всё может быть.

— Будем надеяться, что я права, — вздохнула она. — В любом случае имей в виду: Уоллес уже здесь. Ведёт себя, как обычно. Покамест Лаура взяла его в оборот, так что докучать тебе он не будет, но так или иначе...будь осторожна.

— Буду, — пообещала я.

За последние два дня я несколько раз видела Уоллеса в гостинице; один раз мы даже практически столкнулись с ним лицом к лицу. Во всех этих случаях я старалась избегать общения; просто отводила взгляд и шла в другую сторону. Адриан не мог не заметить избранную мной линию поведения, но помешать мне в таком решении не пытался. К двери моей комнаты он тоже более не подходил, да и никаких покушений, как я и сказала Клариссе, действительно не было. Пока не было.

— Ты слышала, вчера в Дэнвуде произошло ещё одно ограбление, — сменила тему подруга.

— Странно: я думала, Уилла Статли арестовали, — заметила я.

— Там всё непонятно, — поморщилась Кларисса. — Одни говорят одно, другие другое. Кто-то клянётся, что это Статли собственной персоной, но один знакомый рассказал мне, что преступник всеми силами отпирался, кричал, что здесь какая-то ошибка, и сам он никакого отношения не имеет к Дэнвудским разбойникам. Не знаю, где правда, но знаешь, что мне кажется?

— Что?

— По-моему, это просто не имеет значения, — ещё тише сказала Кларисса. — Даже если они арестовали Статли, вчерашние события показывают, что разбойники прекрасно справляются и без него. Его просто используют, как красивую вывеску. На самом же деле если повесят одного, на его место тут же придёт кто-нибудь ещё.

— Это звучит довольно пугающе, — заметила я. — Выходит, разбойников невозможно победить?

— Не знаю. Не думаю, что так уж прямо и невозможно. Но только не арестовав пару-тройку бандитов, как бы их ни звали. Такую проблему необходимо решать более кардинально...а с этим, похоже, шериф никак не может справиться. — Теперь Кларисса говорила совсем тихо; мне приходилось приблизить ухо к её губам, чтобы разобрать все слова. — Вообще в последнее время кругом всё больше недовольных. Постоянные ограбления в лесу, преступники, сбегающие прямо с виселицы, нападение на престижный городской трактир. Дело обстоит хуже некуда: люди не чувствуют себя в безопасности. И многие винят в этом именно де Оксенфорда, ведь как-никак, обеспечение безопасности в этих краях — его прямая обязанность.

— Не знаю, стоит ли чрезмерно его за это ругать, — неожиданно для самой себя заступилась за шерифа я. — Как бы то ни было, а Дэнвудские разбойники очень хорошо организованы. Это сильный противник.

— Всё верно, — согласилась Кларисса. — Но ведь рано или поздно кто-то должен дать им отпор. И в интересах де Оксенфорда, чтобы этим кем-то оказался именно он.

Я обвела взглядом зал. Шериф, против обыкновения, на приёме присутствовал. Сейчас он стоял у стены и о чём-то беседовал с леди Маргарет и Джорджем Грэнхемом. То ли на этот раз у де Оксенфорда не оказалось неотложных дел, то ли он понял, что по-любому с этими делами не справляется.

— А как обстоят дела в самом замке? — поинтересовалась я. — В замке и в саду? Хотя бы здесь люди могут чувствовать себя в безопасности?

— Если ты намекаешь на недавний побег заключённого, то больше такого не повторялось. Да и вообще надо признать, что в замке царит идеальный порядок. За этим действительно очень хорошо следят. Даже если пару раз и были какие-то проколы, у кого их не бывает?

Кастелян как раз проходил мимо, и я поманила его рукой.

— Господин Шелдон! Присоединяйтесь к нам! — воскликнула я, призывно улыбаясь. — А мы как раз говорили о вас.

— Обо мне? — с тенью недоверия в голосе переспросил кастелян, подходя к нам с Клариссой.

— Ну конечно, именно так. Леди Лейн только что рассуждала о том, насколько идеальный порядок поддерживается в замке. Ведь это несомненно ваша заслуга, разве не так? — Я кокетливо стрельнула глазками.

Было видно, что Шелдон польщён.

— Вынужден признать, леди, что моя заслуга тут действительно есть, — склонил голову он.

— И как же вам это удаётся? — осведомилась я, беря кастеляна под руку. — Особенно в такое неспокойное время? Наверняка у вас есть какой-то секрет? Поделитесь с нами, будьте так добры! Уверена, ваши советы очень нам пригодятся.

Кларисса, кажется, не разделяла моего энтузиазма и вскоре, сославшись на жару, отправилась на поиски прохладительных напитков. Мы с Шелдоном остались вдвоём.

— Что тут можно сказать, мисс Стабборн, — принялся рассуждать Антоний. — Любовь к порядку должна быть заложена в человека с самого детства; только в этом случае он сможет стать хорошим руководителем и добиться ощутимых результатов.

— Неужели? — выдохнула я, приближая губы к его лицу. — Ваши родители, видимо, как следует позаботились о том, чтобы привить своему сыну правильные...принципы?

Вновь польщённый, Шелдон принялся рассуждать на тему правильного воспитания детей. Я слушала не слишком внимательно, сосредоточившись на генерировании томного взгляда с поволокой. Теперь уже не я держала кастеляна под руку; это он галантно вёл меня по залу.

Антоний Шелдон никогда не был женат, уж не знаю, почему именно. Не то помешала преданная служба шерифу, не то сыграл роль собственный не слишком приятный характер (сколько бы он ни распространялся сейчас о достоинствах полученного в детстве воспитания). Зато о слабости, которую кастелян испытывал к молоденьким девушкам, не слышал только глухой. Именно на этом мне и предстояло сейчас сыграть.

— Среди всего прочего, конечно, требуется умение проявить жёсткость, — вдохновенно продолжал Шелдон. — Без этого порядка не навести. Необходимо, чтобы подчинённые боялись отступить от правил. Поэтому время от времени нужно устраивать публичные наказания, и наказания эти должны быть суровыми, чтобы людям внушала страх самая мысль о повторении подобного проступка. Я понимаю, — снисходительно добавил он, — женщины предпочитают мягкость и доброту. Однако на службе доброта непременно ведёт к халатности.

— Ну что вы, — смущённо улыбнулась я. — Доброта — это, конечно, хорошо, однако же мужчинам следует в некоторых случаях вести себя жёстко, я бы даже сказала, брутально. В том числе и в вопросах, касающихся воспитания...и не только в них.

— Вы на удивление тонко чувствуете подобные нюансы.

— По-женски тонко, — уточнила я, краснея от удовольствия, которое якобы доставил мне комплимент.

Продолжая идти под руку, мы спустились по лестнице и вышли в сад. Здесь тоже иногда попадались гости, но в целом людей было значительно меньше, чем наверху.

— Вы знаете, вообще порядок, управление, контроль и жёсткость — это мужские прерогативы, — принялась распространяться я, не веря ни единому собственному слову. — Мы, женщины, слишком эмоциональны для подобных вещей. Именно поэтому мы очень ценим мужчин, которые не утратили в наш нелёгкий век всех этих качеств. Мужчин, с которыми можно почувствовать себя, как за каменной стеной. Которым можно — и хочется — подчиняться.

Мы остановились в тени высокого, густо зеленеющего дуба. Антоний приобнял меня за талию и поцеловал в губы. Я не сопротивлялась, до тех пор, пока не заметила стоявшего шагах в десяти от нас Адриана. Вместо того, чтобы смущённо отвернуться, Уоллес смотрел на нас не отрываясь...и, кажется, то, что он видел, совсем ему не нравилось. Я воспользовалась данным поводом, чтобы поспешно отстраниться от Шелдона.

— Мы здесь не одни, — прошептала я и отвернулась, якобы от смущения, в действительности же для того, чтобы торопливо вытереть губы.

После таких расследований мне ещё долго не захочется ни с кем целоваться. Но что поделать, искусство требует жертв.

— Мы могли бы найти более удачное место...для разговора, — предложил Антоний.

— Отлично, — воодушевлённо подхватила я. — Давно замечала, что по-настоящему вдумчивые, глубокие беседы, требуют соответствующей обстановки, в том числе уединения. Но сад сегодня кажется местом не слишком спокойным.

— Вы правы, — кивнул кастелян. — Мы могли бы продолжить беседу в моей комнате.

— Нет, это как-то неудобно, — заупрямилась я. — Было бы лучше, если бы это место было более...нейтральным.

— Вы правы, как и во всём.

Шелдон задумался, мысленно перебирая возможные помещения.

— А что это за ключ? — поинтересовалась я как бы между делом, указывая на большой металлический ключ, висевший у него на поясе.

Сама я уже знала ответ. По характерной резьбе было не так уж легко сопоставить ключ с замком, догадавшись таким образом, какую именно комнату можно отпереть с его помощью.

Шелдон нахмурился.

— Это ключ от архива, — пояснил он. — Не думаю, что такое место сильно подходит...

— Ну почему же, это как раз то, что нужно! — В моём голосе звенел восторг от столь удачно подвернувшейся идеи. — В архиве ведь точно не могут оказаться слуги, равно как и гости. Да и вообще, это так волнующе. Никогда не занималась в архиве...вдумчивыми разговорами.

Вероятно, то же самое можно было сказать и о Шелдоне, поскольку эти слова его убедили. Мы снова вернулись в замок и поднялись по лестнице, но не на один этаж, а на два. Кастелян ненадолго куда-то отлучился и возвратился с бутылкой шипучего вина. Я и не сомневалась, что он так поступит. Затем мы пошли по широкому коридору, он впереди, я чуть позади.

Здесь нам опять повстречался Уоллес. Частота, с которой мы с этим человеком натыкались в последнее время друг на друга, явно выходила за рамки статистической вероятности.

Как-то так произошло, что Адриан стоял непосредственно у меня на пути. Мне пришлось остановиться, чтобы избежать столкновения. Он посмотрел на меня таким укоризненным взглядом, что захотелось сразу извиниться и, стушевавшись, убежать за тридевять земель. Я поборола искушение и, глядя Уоллесу прямо в глаза с выражением лица из серии "Ты мне не отец", обошла его сбоку, будто на моём пути возникло препятствие вроде статуи или дерева. И поспешила скрыться за услужливо распахнутой Шелдоном дверью.

Дверь закрылась изнутри, оставляя нас с кастеляном наедине. Комната оказалась довольно просторной, с многочисленными полками, на которых, в идеальном порядке, лежали всевозможные конверты, грамоты и свитки. В стороне от полок располагалась небольшая, но вполне уютная на вид кушетка с изящно изогнутыми ножками. Именно к ней и подвёл меня Антоний. После того, как я с комфортом уселась на кушетке, он открыл бутылку и разлил по бокалам вино.

— Что там за шум? — вздрогнула я.

— Шум? — удивлённо переспросил Шелдон. — Я ничего не слышал.

— Это потому, что вы как раз открывали вино. Мне кажется, там, за окном, в саду, что-то произошло.

Антоний подошёл к окну и высунул голову наружу. Посмотрел по сторонам и, ничего примечательного не заметив, возвратился к кушетке.

— Там всё спокойно.

— Значит, мне показалось, — улыбнулась я. — Выпьем?

Свой бокал я уже держала в руках. Шелдон взял второй бокал и сел рядом со мной.

— На брудершафт? — предложила я, глядя ему прямо в глаза.

— На брудершафт, — охотно принял предложение он.

Мы выпили до дна. Отставили бокалы на столик. Тяжело дыша, кастелян схватил меня за талию, прижался губами к моим губам...и обмяк, безжизненно откинувшись на спинку кушетки. Я поднялась на ноги и, уложив его на диван, поспешила к полкам.

Разумеется, никакого шума из сада я не слышала. Тем временем, когда кастелян выглядывал в окно, я воспользовалась для того, чтобы кое-что добавить в один из бокалов с вином. Такую идею мне подал мой собственный недавний коньяк. Однако в бокале Шелдона был не яд, а препарат несколько другого назначения. По сути это было сильно действующее снотворное, одним из побочных эффектов которого был беспорядок, вносимый в воспоминания человека о последней паре часов перед принятием препарата. Я могла быть уверена в том, что впоследствии кастелян не вспомнит о том, как именно оказался спящим на кушетке в комнате, отведённой под архив. А если какие-то смутные воспоминания и возникнут, он всё равно не сможет с уверенностью отличить сна от яви.

Следовало поторопиться. Шелдон проспит ещё пару часов, однако излишне долгое отсутствие в общем зале может привлечь внимание кого-нибудь из гостей, а это было мне некстати. К счастью, документы и вправду лежали в идеальном порядке, а я знала, что искать. Минут через двадцать у меня уже были нужные имена, а также несколько адресов, которые следовало проверить. Теперь можно было возвращаться к другим гостям.

Я подошла к двери и надавила на ручку. Дверь не поддавалась. Видимо, Шелдон успел запереть её изнутри, хоть я этого и не заметила. Ну что ж, это было разумно. Я возвратилась к кушетке, сняла нужный ключ с пояса кастеляна и снова подошла к двери. Ключ подошёл, но провернуть его мне не удавалось. Что бы это могло значить? Замок с секретом? Может быть, для того, чтобы провернуть ключ, нужно было в то же самое время нажать на какую-то дополнительную пружину? Беглый взгляд на дверь и соседствующую с ней стену никаких результатов не дал. Быть может, замок и вовсе был заговорён, так что лишь избранные могли отпереть дверь даже при наличии ключа?

Я чертыхнулась. Перспектива оставаться в архиве до тех самых пор, пока кастелян не очнётся от действия снотворного, меня точно не устраивала. Оставался только один выход: окно. Я распахнула его пошире и посмотрела вниз. Высоковато. Второй этаж, но потолки здесь были весьма высокие. Впрочем, другого выбора не было, так что привередничать не приходилось. Я забралась на подоконник и принялась осторожно передвигаться по стене.

Кое-какой опыт лазания по деревьям у меня был, чего, увы, нельзя было сказать о стенах. Выступов здесь оказалось чрезвычайно мало. Окон на первом этаже, под архивом, не обнаружилось вовсе. С одной стороны, это было хорошо, поскольку уменьшало шансы, что кто-то увидит, как я спускаюсь по стене. С другой, будь там окно, можно было бы хоть за что-то уцепиться. Два раза я чуть не полетела на землю носом вниз. Затем поняла, что застряла. Теперь я совершенно не видела, как спуститься дальше, и в то же время не могла понять, как вернуться обратно, к началу пути. Положение было хуже не придумаешь.

Снизу кто-то присвистнул. Я исхитрилась повернуться. Ну, и что делал здесь под окнами Уоллес? Прогуливался?

— Что это ты там такое делаешь? — поинтересовался он, подходя поближе к стене и задирая голову.

Похоже, мыслили мы в одинаковом направлении.

— Свежим воздухом дышу, не видно, что ли? — мрачно ответствовала я.

— Неужели старик Шелдон настолько плохо справился?

Настроение у Адриана явно существенно улучшилось с тех пор, как мы столкнулись в прошлый раз.

— Я что, похожа на ненормальную, чтобы выяснять, хорошо или плохо справляется твой старик Шелдон?

— Мой?!

— Ну, какая разница. Общенародный.

— Что касается сходства с ненормальной... — Он критически осмотрел моё расположение на стене здания и продолжать не стал; видимо, воспитание не позволяло.

— Слушай, мы так и будем вести светскую беседу, или, может, ты мне всё-таки поможешь? — не выдержала я наконец.

Конечно, определённая доля риска тут была. Если Адриан действительно хочет меня убить, сейчас ему подвернулся чрезвычайно удобный случай. А значит, полагаться на его помощь было глупо. С другой стороны, для того, чтобы от меня избавиться, ему вовсе не нужно было мне помогать. Следовало просто остаться стоять на месте и дождаться, пока я грохнусь без его участия.

— Или, может, в тебе взыграл приступ мужской солидарности? — добавила я.

— Где ты слышала про мужскую солидарность? — отозвался он, примериваясь к стене и начиная восхождение. — В таких вопросах каждый сам за себя. Закон джунглей.

Он поднимался достаточно быстро, находя точки опоры там, где я бы даже не догадалась искать. Оказавшись чуть ниже моего уровня, он остановился.

— Ставь левую ногу мне на колено, — скомандовал он.

Я опустила глаза и нахмурилась.

— А твоя нога выдержит? — усомнилась я.

— Нет, хрустнет и сломается пополам, — пообещал Адриан. — Давай, чего ты ждёшь? Хочешь навсегда здесь поселиться?

Поселиться здесь навсегда я не хотела. Пришлось послушаться.

— Так, хорошо, теперь правую ногу вот на этот выступ. Переноси вес на правую ногу, а левую ставь сюда...Подожди, я спущусь немного ниже...Послушай, как тебе пришла в голову эта идея — лазать по стенам на каблуках?

Это я в очередной раз воспользовалась ногой Адриана в качестве выступа и мой каблук, по-видимому, доставил ему незабываемые ощущения.

— Ну, если бы я заранее это планировала, то оделась бы по-другому, а ещё запаслась бы верёвкой и парочкой крючьев.

— Готово!

Адриан спрыгнул на землю и придерживал меня за талию, пока я тоже не оказалась внизу. Впрочем, после того, как я благополучно приземлилась, руки с моей талии он не убрал. Мы стояли лицом к лицу, опасно близко друг к другу. До неприличия близко. Впрочем, приличия волновали меня мало, чего нельзя было сказать о близости самой по себе.

Я тряхнула головой. Оцепенение спало, кажется, с нас обоих, потому что он, наконец, опустил руки.

— Меня здесь не было, — повышенно бодрым тоном заявила я, вытягивая вверх указательный палец правой руки. — Тебя, впрочем, тоже. А то не ровён час кто-нибудь подумает, что это ты сбежал от Шелдона через открытое окно.

Хитро подмигнув, я поспешила возвратиться в замок, и там снова смешалась с толпой гостей.

Глава 8

Дни были не такими жаркими, как в день нашего с Адрианом похода в трактир, но всё же довольно тёплыми. Я, как обычно, сидела на подоконнике, распахнув окно, и делала кое-какие записи на листе бумаги. Надо было как следует продумать свои последующие действия, в том числе и маршрут, по которому предстояло прогуляться в целях самовольного взятого на себя расследования. Обмакнув перо в чернильницу, я задумалась, так и не донеся его до бумаги. Название нужной деревни я, конечно, знала, но вот где именно она находится, уточнить забыла. Поэтому и не была уверена, лучше ли туда ехать в первую очередь или скорее во вторую.

Часы на городской ратуше недавно пробили полдень. Большинство порядочных людей в такое время дома не сидят, а расходятся каждый по своим делам. Поэтому все ставни напротив моего окна были плотно закрыты. Лишь на один этаж выше они вскоре распахнулись. Это отвлекло моё внимание, и я выронила перо из рук. Оно упало на пол, оставляя рядом с собой большую жирную кляксу. Чёрт, эдак меня обвинят в порче гостиничного имущества! Оттирать чернильные пятна с мебели — занятие с невеликими шансами на успех; предполагаю, что с полом дело обстоит не намного лучше.

Я поспешно соскочила с подоконника на пол, торопясь подобрать перо, пока ситуация не усугубилась ещё одним пятном. Что-то просвистело в воздухе над головой. Оглянувшись, я увидела арбалетную стрелу, как раз приземлившуюся на ковёр посреди комнаты. Если бы не упавшее перо, я бы валялась сейчас на полу в совсем другом состоянии.

Целостность собственного тела волновала меня куда больше, нежели чистота гостиничного пола. Поэтому сейчас меня охватило состояние оцепенения. Я продолжала сидеть на месте и пялиться на короткую смертоносную стрелу, не сразу сообразив как следует вжаться в стену. На моё счастье, второго выстрела пока не последовало. Опомнившись, я метнулась под подоконник, отползла в сторону и лишь затем осторожно встала на ноги, максимально прижимаясь к стене. Осторожно, не отрывая от стены голову, выглянула в окно. В комнате Адриана колыхались занавески. Все остальные ставни были по-прежнему наглухо закрыты.

Когда занавески за окном напротив перестали раскачиваться, я быстро вытянула дрожащую руку и захлопнула собственные ставни. И лишь после этого со стоном опустилась на постель. По мере того, как история с отравлением уходила в прошлое, мне всё меньше верилось, что Адриан мог иметь к ней отношение. Теперь сомнений не оставалось. Я точно знала, что убить меня пытается именно он.

Меня била дрожь. Сидеть в четырёх стенах, да ещё и с наглухо закрытым окном, почти не пропускающим внутрь дневного света, не было никаких сил. Какое-то время я промучилась, повторяя себе, что так будет безопаснее, но затем всё-таки не выдержала и спустилась в холл. Помимо девушки-портье здесь расположилось ещё несколько человек, и беспокоиться о том, что покушения продолжаться прямо сейчас, не приходилось. Зато Адриан появился здесь всего на несколько минут позже меня. Правда, он не спустился по лестнице, а вошёл в здание со стороны улицы, но это ничего не значило. За то время, что прошло после выстрела, он вполне мог успеть выйти из гостиницы и зайти обратно.

Во мне начал закипать гнев. Не задумываясь о последствиях, я преградила ему дорогу. Пусть попробует солгать, глядя мне прямо в глаза.

— Что, чёрт подери, ты себе позволяешь? — злобно воскликнула я.

Адриан остановился.

— Ты это о чём? — спокойно поинтересовался он.

Это спокойствие взбесило меня ещё больше.

— Ах так? То есть ты решил отпираться?

— Я пока ещё ни от чего не отпираюсь, — возразил Адриан. — Я вообще не понимаю, о чём идёт речь и с какой стати ты набрасываешься на меня посреди холла.

От ярости у меня перехватило дыхание.

— Нет, это я не понимаю, с какой стати ты уже третий раз пытаешься меня убить! — чуть тише, но не менее возмущённо воскликнула я. — Память тебе отказала? Так я напомню!

И я демонстративно помахала у него перед носом прихваченной с собой стрелой.

— Ну арбалетная стрела, и что? Что за чушь ты опять несёшь?

Как минимум ему стало, наконец, отказывать хладнокровие. Хоть чего-то мне удалось добиться.

— Я сама видела, как час назад ты выстрелил в меня из своего чёртова окна, — процедила сквозь зубы я. — Как тебе хватает наглости смотреть мне прямо в глаза и лгать, когда всё настолько очевидно?

— Видимо у тебя начались видения. — Адриан определённо тоже начинал закипать. — Час назад меня даже не было в комнате! Я ушёл из гостиницы сегодня утром и только сейчас вернулся. Хочешь поинтересоваться у портье?

— Нет, мне нет никакой нужды интересоваться у портье, потому что я всё видела своими глазами!

— В таком случае ты точно сошла с ума!

— Не смей меня оскорблять!

— А что, я должен молча выслушивать весь тот бред, что ты несёшь?! Не знаю, что ты такое углядела, но точно не то, о чём говоришь. Пожалуйста, хочешь, можем прямо сейчас, вместе пойти и посмотреть, пока я не успел спрятать улики!

— А вот и пойдём! — заявила я.

— Пойдём, — пожал плечами он и стал быстрым шагом подниматься по ступеням.

Я поспешила следом, стараясь не отставать. Пусть только попробует снова попытаться меня убить; мне этого даже хотелось. Сейчас я была готова отразить нападение; зато после этого он уж никак бы не смог продолжать отпираться.

Мы оказались в незнакомой мне части гостиницы; в это крыло я никогда ещё не заходила. Поднялись на несколько этажей, прошли по коридору. За всё это время ни один из нас не проронил ни слова. Адриан остановился у одной из дверей, провернул ключ в замке и вошёл в комнату, предоставляя мне следовать за ним.

— Как видишь, никаких арбалетов, стрел и ядов, — ехидно бросил он. — Даже верёвок для удушения не видно. Странно, я вроде бы оставлял окно закрытым, — нахмурился он, продвигаясь вглубь комнаты.

Ставни были широко распахнуты, занавески колыхал лёгкий сквозняк: дверь по-прежнему оставалась открытой.

— То есть оно открылось само по себе? — язвительно отозвалась я. — Может, у тебя в комнате и арбалеты начинают стрелять сами, по собственной прихоти?

— У меня в комнате нет и сроду не было арбалетов, — отозвался он. — Если хочешь, можешь всё тут обыскать, я разрешаю. Чтобы больше к этому разговору не возвращаться. А что касается окна, от ветра оно вполне могло распахнуться само, если я не закрыл его достаточно плотно.

Проводить здесь обыск у меня не было ни малейшего желания.

— Не удивляйся, если я подам на тебя жалобу в соответствующие органы, то бишь лично шерифу Вестфолдскому! — пригрозила я.

— Если хочешь стать всеобщим посмешищем, пожалуйста, я мешать не буду. Если хочешь, могу даже пойти к нему прямо вместе с тобой!

Я яростно швырнул об пол стрелу, развернулась и пошла прочь по коридору, чувствуя, что вот-вот начну плеваться желчью.

* * *

Жаловаться де Оксенфорду я не стала, сильно подозревая, что в этом вопросе он и вправду встанет не на мою сторону. Никаких убедительных доказательств у меня не было, а из нас двоих шериф наверняка поверит на слово не мне, а Уоллесу. Они давно знакомы, Адриан частый гость в замке, к тому же к нему неровно дышит Лаура. Уж она-то позаботится о том, чтобы в дураках, точнее сказать в дурах, действительно осталась я.

Ставни я теперь всегда держала плотно закрытыми. По улицам ходила осторожно, избегая безлюдных мест и регулярно удостоверяясь в том, что могу в случае необходимости моментально извлечь кинжал из ножен. Помощи ждать было пока не от кого. Уилл в городе не появлялся, или как минимум я его не видела. С Клариссой я переговорила, но что она могла сделать? Поверить поверила, и на том спасибо. Посоветовала сохранять осторожность, но это было понятно и так. Новой информации об Адриане, которая могла бы пролить на происходящее хоть какой-то свет, пока не было. Как только на отправленные ею послания придёт ответ, она сразу же мне сообщит.

С моим расследованием тоже получилась вынужденная задержка. Пока я не рисковала слишком уж вольно разъезжать по окрестностям. Кое-какие выяснения начать всё-таки удалось, и результаты оказались более, чем интригующими, но для того, чтобы как следует всё проверить, требовалась бОльшая свобода передвижений. Вынужденное безделье начинало сильно меня бесить. А поскольку с течением времени краски воспоминаний тускнели, моя осторожность грозила вскорости сойти на нет. Можно сказать, что в тот день именно так и произошло.

В последнее время я стала чаще появляться в холле гостиницы. Это позволяло, чувствуя себя в относительной безопасности, хоть как-то сменить обстановку. Я стояла недалеко от окна, когда входная дверь распахнулась, и в здание вошёл Уоллес.

Я сразу же напряглась; пальцы рук непроизвольно сжались в кулаки. Адриан, как ни в чём не бывало, шагал в сторону лестницы. Поравнявшись со мной, он неожиданно остановился.

— Что ты на меня так смотришь? — с видимым раздражением поинтересовался он. — Что-нибудь ещё случилось? Дай-ка попробую угадать. Я опять пытался тебя убить, сегодня утром, первым делом после завтрака?

— Представь себе, сегодня нет, — вспыхнула я.

— Странно, а мне казалось, что я занимаюсь этим каждый день, — съязвил Адриан. — Не знаю только, почему каждый раз неуспешно.

— А тебе бы хотелось, чтобы эти попытки увенчались успехом? — вскинулась я.

— Ещё несколько подобных разговоров — и захочется.

— Ты сам начал этот разговор!

— Потому что мне надоело смотреть, как ты испепеляешь меня взглядом.

— А ты и не смотри, идёшь себе мимо — и иди!

— Я так и делаю.

Он демонстративно направился в сторону лестницы.

— Ну уж нет, на этот раз ты всё выслушаешь до самого конца! — Разъярённая, я поспешила вверх по ступеням следом за ним. — Думаешь, тебе так просто сойдёт это с рук? Какого чёрта ты морочишь мне голову?

— Надо же, — отозвался Адриан, не останавливаясь, — а я-то думал, что это ты морочишь голову мне!

— А зачем мне это надо, ты не подумал???

— А ты не подумала, зачем мне надо тебя убивать?

— Резонно, — признала я, — вот только как насчёт фактов?

— Какие к чёрту факты?

— Сначала мне устраивают несчастный случай на городской окраине, и я чуть не падаю с обрыва. Вскоре после того, как мы повстречались с тобой. Потом мне в коньяк подмешивают яд, и сделать это опять-таки не мог никто, кроме тебя. И, наконец, в меня стреляют из арбалета из твоей комнаты. Это не факты? И после всего этого у тебя ещё хватает наглости заявлять, что ты не знаешь, о чём я говорю?

— Я знаю одно: у тебя мания преследования.

— Называешь меня сумасшедшей? Да ты просто грубиян!

— Ага, грубиян и убийца, — бросил он, поворачиваясь ко мне спиной и отпирая свою дверь. — На этом можем считать разговор законченным?

— Очень достойное поведение для мужчины! Все вы смелые, когда действуете исподтишка. А если дело доходит до того, чтобы честно посмотреть в глаза и сказать всё, как есть, прячетесь в кусты!

Адриан резко обернулся. Бешенство, которое читалось в тот момент в его глазах, заставило меня смолкнуть и отшатнуться. Он отступил от двери, с силой схватил меня за плечи и пригвоздил к стене коридора.

Ну вот, промелькнуло у меня в голове, доигралась. Сейчас-то он тебя и убьёт. Вокруг ни души, а дотянуться до кинжалов тебе не удастся. И ведь никто тебя силком сюда не тащил, сама пришла. Туда тебе и дорога: глупость должна быть наказуема.

Продолжая удерживать меня за плечи, он вдруг наклонил голову и с жаром поцеловал меня в губы. Что происходит??? Не важно. Вот сейчас, сейчас надо срочно пользоваться моментом, скорее влепить ему пощёчину, оттолкнуть и побежать прочь. Однако мои руки были другого мнения: действуя независимо от мозга, они самостоятельно обвились вокруг его шеи. Губы, как видно тоже плохо дружившие с головой, впились в губы Адриана с не меньшей страстью, чем его собственные.

Не разжимая объятий, он потянул меня к двери и распахнул её ударом ноги. По-прежнему не выпуская друг друга, мы оказались в комнате; кровать как-то сама собой возникла у нас на пути. Но дверь оставалась открытой, и для того, чтобы её затворить, Адриану пришлось на какой-то момент выпустить меня из рук. Волна безумия, поначалу накрывшая нас с головой, немного отступила. Сердце бешено колотилось; тишина напряжённо звенела в ушах. Тяжело дыша, Адриан отошёл к окну. Повернувшись ко мне спиной, хмуро сказал:

— Если хочешь уйти, уходи прямо сейчас.

Я распахнула дверь и стремительно помчалась по коридору. Мысленно. Моё тело вместо этого нагло село на кровать, да ещё и закинуло ногу на ногу. Адриан обернулся и, кажется, слегка удивился увиденному.

— Значит, сама виновата, — констатировал он, в долю секунды преодолевая разделявшее нас расстояние.

Он снова впился губами в мои губы, опрокидывая меня на постель. Я тряхнула ногами, скидывая обувь. Он подхватил меня на руки и уложил так, чтобы я оказалась на кровати целиком. Его рука скользнула по моему лицу, спускаясь от виска к щеке; пальцы мягко пробежали по губам; затем он снова поцеловал меня, и я снова ответила, не менее жадно, чем прежде.

— Надеюсь, женских булавок в постели больше нет? — прошептала я, стягивая с него рубаху, которая в этот момент показалась мне совершенно излишней.

— Я их все выбросил, — выдохнул Адриан, когда его голова вынырнула из-под ворота. — Ради тебя всё, что угодно; даже это.

Он принялся торопливо развязывать шнуровку моего платья. Его пальцы дрожали от нетерпения; я чувствовала на своей коже чуть ниже шеи тепло его неровного дыхания. Платье оказалось на полу в рекордно короткие сроки. Больше мы не разговаривали.

При всём проявленном им напоре Адриан оказался на удивление внимательным любовником. Любовником, которого волнуют не только собственные ощущения, но и ощущения партнёрши. Не только достаточно внимательным, но и достаточно опытным для того, чтобы эти ощущения не упускать.

Когда всё было позади, и я лежала на спине с прикрытыми глазами, способность мыслить стала медленно, но верно возвращаться. Внутренний голос, нагло проигнорированный мною ранее, требовал теперь компенсации за своё недавнее фиаско.

"Ты сошла с ума," — безапелляционно заявил голос.

"Судя по тому, что мы с тобой сейчас разговариваем, так оно и есть," — согласилась я.

"Я совсем не о том, — возразил голос. — Как ты могла прийти в спальню к мужчине, которому нельзя доверять??? Он же с лёгкостью мог тебя убить!"

"Но ведь не убил же," — выдвинула я железный, как мне тогда казалось, довод.

"Но ведь мог!" — внутренний голос не желал сдавать позиций.

Я задумалась, подыскивая новые аргументы. Этот спор мог продлиться ещё долго, но то, что произошло дальше, сделало его бессмысленным. Я открыла глаза и повернула голову к лежащему рядом Адриану. И тут же почувствовала, как становятся дыбом волосы у меня на голове. Прежде я не обратила на эту деталь внимания. И только сейчас заметила, что на его левой руке, немного выше локтя, висит своего рода браслет — тонкая серебряная цепочка с амулетом. Амулет оказался точной копией моего собственного.

Ком застрял в горле, препятствуя воздуху проникать в лёгкие. От обдавшего меня холода кожа покрылась пупырышками. Вот и он — ответ на все мучившие меня вопросы. Отравленный коньяк, даже выпущенная из этого самого окна стрела — всё это была ерунда по сравнению с истиной, открывшейся мне сейчас. У Адриана был мотив для убийства; вот теперь в этом не оставалось никаких сомнений. Обладая одним амулетом, он задался целью заполучить остальные. Заполучить любой ценой.

Стараясь двигаться как можно тише, я соскользнула с кровати. Замерла и оглянулась. Адриан продолжал лежать с закрытыми глазами. Я кое-как натянула платье, подхватила туфли и, на цыпочках, вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Обулась уже будучи в коридоре. Мне кажется, он не спал, но задержать меня, к счастью, не попытался. Я побежала вниз по лестнице, проскочила в свою комнату, заперлась изнутри и села на пол, прижавшись спиной к холодной стене и обхватив руками колени. Что теперь делать, я не знала.

Было необходимо хоть с кем-нибудь поговорить. И Уилл на эту роль никак не подходил. Поэтому тем же вечером я отправилась к Клариссе.

— Я узнала кое-что новое, — сказала я, стоило нам с подругой вновь усесться в гостиной. На подготовительные речи о погоде и ценах на побрякушки не было ни малейшего настроения.

— Постой; выпей хотя бы воды, — перебила меня Кларисса. — На тебе лица нет.

Послушаться было быстрее, чем спорить, поэтому я приняла из её рук кружку и сделала один быстрый глоток.

— Теперь я знаю, зачем всё это было нужно Адриану, — глухо сказала я затем. — Он носит амулет. Один из трёх. Поэтому ему понадобился и мой.

По выражению лица подруги я поняла: она шокирована не меньше, чем была я сама.

— Я никогда не видела у него ничего, похожего на амулет, — осторожно заметила Кларисса. — И вообще, никаких цепочек, перстней и чего-либо подобного.

— Он носит его под одеждой, — пояснила я.

Кларисса взглянула на меня исподлобья.

— И откуда, скажи на милость, ты об этом узнала?

— А... — Я отвела глаза. — Ну, так уж получилось. — Не вдаваясь в подробности, я в двух словах упомянула о том, как увидела амулет и поспешила после этого сбежать. — Вот только не начинай читать мне мораль, — вскинулась я прежде, чем она успела открыть рот. — И объяснять, почему я не должна была этого делать. С такими объяснениями я отлично справляюсь сама.

— Ты сошла с ума, — покачала головой Кларисса, проигнорировав мои последние слова. — Ты просто сошла с ума! Если этот человек настолько опасен...Ты понимаешь, что могла никогда уже не выйти из его комнаты?

— Но ведь вышла же.

— Только потому, что сообразила сделать это вовремя. А если бы ты там задержалась... Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Но ты играла с огнём.

— С другой стороны, он мог убить меня сразу, как только мы вошли в комнату. Если он преследует такую цель, то почему сразу этого не сделал? Зачем было...всё усложнять?

Я упорно продолжала цепляться за эту мысль, как утопающий цепляется за чахлую соломинку.

— Ты плохо знаешь психологию охотников, — отмахнулась Кларисса. — Некоторым из них нравится поиграть со своей жертвой. Получить от неё всё, что можно, прежде чем нанести последний удар.

От этих слов меня передёрнуло.

— Этого просто не может быть. Вообще всего этого никак не может быть. Эта история — какой-то чудовищный бред, от начала и до конца!

— Только не говори, что ты влюбилась, — нахмурилась Кларисса.

— С чего ты взяла?!

— Разве это не очевидно? Ты пытаешься его обелить, всеми правдами и неправдами. В то время как всё говорит против него, и ты сама это прекрасно видишь! Сама видишь, сама его обвиняешь, и сама же потом пытаешься оправдать.

В этом было много горькой правды. Я откинула голову назад и застонала.

— Всё дело в том, что мне с ним было хорошо, — призналась я, закрывая лицо руками. — Ты даже не представляешь себе, насколько.

— В этом как раз нет ничего удивительного, — отозвалась Кларисса. — Уоллес, считай, каждую неделю практикуется с новой партнёршей. Естественно, он хорошо преуспел в этом вопросе.

— Дело совсем не в этом, — покачала головой я. — Вернее, в этом тоже, но не только. Мне просто было с ним по-настоящему комфортно, понимаешь? Как очень давно не было ни с одним мужчиной. Просто от того, что он находился рядом. Как будто...как будто я нашла своего человека. Понимаешь, своего.

Я замолчала, поджав губы и опустив глаза. Кларисса смотрела на меня с нескрываемой жалостью.

— Не ожидала от тебя такого мазохизма, — вздохнула она. — Ну, что тут скажешь? Сколько бы мужчины ни болтали о женской глупости, на деле мы как правило оказываемся ещё глупее. Я, знаешь ли тоже, всё жду чего-то и жду от человека, который, кажется, всего лишь водит меня за нос...Но твой случай, конечно, куда более запущенный.

Я уронила голову на руки и с шумом выдохнула воздух.

— Я окончательно запуталась. И совершенно не знаю, как быть.

— Я могу только посоветовать, — мягко сказала Кларисса. — Следовать совету или нет, решать тебе.

— И что бы ты сделала на моём месте?

Вообще-то я не очень любила советы. Ни получать, ни давать их другим. И слепо следовать чужим советам тоже не собиралась. Но в данный момент я чувствовала себя настолько растерянной, что как минимум выслушать чужое мнение была готова с радостью.

— Прервала бы всяческие контакты с Уоллесом. Не разговаривай с ним, даже не здоровайся, если того позволяют обстоятельства, не пускай в свою комнату, даже если он придёт. Всегда держи ставни закрытыми. Лучше, конечно, было бы переехать; ты всегда можешь пожить у меня столько, сколько тебе понадобится.

Я отрицательно покачала головой.

— Спасибо, конечно, я тебе очень признательна за это предложение. Но я не хочу тебя обременять; к тому же у меня есть собственные причины для того, чтобы оставаться пока в гостинице.

— Как знаешь; моё дело предложить. В любом случае соблюдай максимальную осторожность. Постарайся наладить контакт с другими мужчинами. Пусть Уоллес как можно чаще видит тебя в чужом обществе. Пусть поймёт, что между вами всё кончено, и что рядом с тобой всегда найдётся кто-то, кто сможет за тебя постоять. Кстати сказать, послезавтра состоится бал, так вот будет хорошо, если ты придёшь туда не одна.

— Вот уж на что у меня точно нет сейчас настроения, так это на новые знакомства, — простонала я.

— От тебя ничего особенного не требуется, — возразила Кларисса, — а лёгкий флирт ещё никому никогда не вредил.

Я пообещала, что подумаю над её словами, и вскоре возвратилась в гостиницу. По настоянию Клариссы, её кучер довёз меня в карете до самого входа. Настроение было хуже некуда, и я уже сожалела о том, что ездила сегодня к подруге.

Глава 9

Нельзя сказать, что я намеренно следовала советам Клариссы. Скорее я действовала интуитивно, но во многом моё поведение действительно совпало с её рекомендациями. Начать с того, что, прохаживаясь по одной из людных центральных улиц, я случайно повстречалась там с Томом Хаксли и приняла его приглашение отправиться вместе на бал. Мой следующий поступок был крайне неосторожным: утомлённая регулярным сидением взаперти, я всё-таки рискнула прокатиться до одной из интересовавших меня деревень. Результаты оказались более, чем интересными. Путешествие прошло безо всяких приключений, и ближе к вечеру я благополучно возвратилась домой.

Адриана я снова стала избегать, опять же не по совету Клариссы, а потому, что этого требовал мой собственный настрой. Один раз Адриан попытался возобновить общение, постучавшись в дверь моей комнаты. Я не ответила. Он отлично знал, что я внутри, по свету свечей, пробивавшемуся из-под двери, и потому ушёл далеко не сразу. Какое-то время он стучал и звал меня по имени и, наконец, поняв, что ответа всё равно не будет, ушёл. Всё это время я просидела, забравшись на кровать с ногами и сжимая в кулаке кинжал.

А на следующий день состоялся бал. Том заехал за мной на своей карете, и мы вместе прибыли в замок. Бал состоялся на том же этаже, где обычно проходили приёмы, но только в другом зале, более просторном и имевшем слегка вытянутую форму, как нельзя более подходящую для танцев. Народу здесь собралось достаточно много; были не только все завсегдатаи замка, но и более редкие гости, некоторые из которых специально приехали из других частей графства. Разумеется, здесь была и Кларисса, и леди Маргарет, и Рональд, и Адриан. Последнего я по-прежнему предпочитала игнорировать, стараясь полностью сосредоточить внимание на своём спутнике. Получалось это с переменным успехом.

Начать с того, что при всей своей галантности Томас не оказался хорошим танцором. Нет, я и сама не могу назвать свои способности в этой области особенно выдающимися, тем более, что практиковаться мне доводится не так уж часто. Однако Том танцевал ещё хуже меня. Если бы по этой причине он предпочёл держаться в стороне от кружащихся по залу пар, я бы не возражала. Но он отчего-то считал своим долгом танцевать, и танцевать именно со мной. Возможно, он полагал, что именно этого я от него ожидаю, прибыв на бал в качестве его дамы. В итоге он дважды чрезвычайно ощутимо наступил мне на ногу (одну и ту же, левую), а я один раз непредумышленно отплатила ему той же монетой. Поняв, наконец, что этому пора положить конец и что ожидать подобной инициативы от спутника не стоит, я пожаловалась на жару. В итоге мы взяли бокалы с напитками с поднесённого слугой подноса и сели на стулья, предусмотрительно поставленные возле стены, дабы предоставить отдыхающим возможность наблюдать за танцующими.

Далее наступил черёд светского разговора. Если Мэтью был помешан на лошадях, то несомненной страстью Томаса оказалась охота. На эту тему он мог разговаривать часами. Об охоте на кабана, на оленя или на уток. Об охоте соколиной и псовой. Конной и пешей. О том, как загнать зверя и как заставить его выскочить из убежища. Я честно пыталась слушать, хотя в сон клонило всё сильнее. На определённом этапе Томас заметил, что разговаривает по большей части он один, и решил исправить положение:

— А вы ведь ни разу не участвовали в здешней охоте, Инга. Я обратил на это внимание. Отчего так?

Я улыбнулась, пожимая плечами.

— Сказать по правде, я не люблю охоту. Это не мой вид развлечения.

— И почему же? Вы предпочитаете более спокойный досуг?

— Вовсе нет. Если я скажу вам, Том, за что не люблю охоту, вы будете смеяться.

— Над вами? Никогда!

— Ну хорошо. Помните: вы дали слово. Я не люблю охоту, потому что мне жаль убиваемых животных.

Он не засмеялся, скорее был сбит с толку.

— Вы что же, совсем не едите мяса?

Я снова улыбнулась.

— Ваша взяла, Том: вы поймали меня за руку. Да, я ем мясо. Но охоту не люблю. Это очень непоследовательно с моей стороны. Но ведь в наше время от женщины не требуется быть последовательной, не так ли?

— Во всяком случае от красивой женщины — ни в коем случае. От красивой женщины не требуется вообще ничего, только украшать.

Я легонько кивнула, принимая комплимент, а мысленно зевнула. Уж лучше бы мы продолжали говорить об охоте. Впрочем, положа руку на сердце, я сама вынудила его впасть в подобные банальности. Уж очень мне не хотелось вести по-настоящему серьёзный разговор.

Мимо скользили танцующие пары. Кларисса с Джорджем Грэнхэмом, де Оксенфорд собственной персоной с какой-то дамой средних лет, ну и, разумеется, Адриан с Лаурой.

— Сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что вы не принимали участия ни в одном из здешних развлечений, за исключением нескольких приёмов, — заметил Томас. — Похоже, что вы ведёте очень скромную светскую жизнь.

Я задумалась.

— Какого рода развлечения вы имеете в виду, за исключением охоты? Мне что-то больше ничего не приходит в голову.

— Ну да, охота, пикники, ещё, к примеру, казни.

— Казни? — переспросила я. — Тоже мне развлечение!

— Ну, это тоже часть современной общественной жизни, — пояснил Томас. — Люди нашего круга не так уж редко встречаются именно на таких...мероприятиях. По-моему, я видел вас на публичной казни всего один раз, именно тогда с вами и госпожой Лаурой произошла эта неприятность...

— Да-да, в этом-то как раз всё и дело, — поспешила сказать я. — С тех пор у меня с казнями, знаете ли, неприятные ассоциации. Поэтому я предпочитаю их не посещать.

Всю жизнь терпеть не могу присутствовать на казнях, и никакого отношения к мнимому похищению меня Уиллом это, конечно же, не имеет. Но опять же, стоит ли вдаваться в подробности? Ведь светский разговор — он на то и светский, чтобы беседующие не произносили того, чего произносить не положено. Однако Томас сумел правильно интерпретировать выражение моего лица.

— Мне кажется, вы осуждаете людей, которые приходят поглазеть на казнь, воспринимая её как развлечение? — прозорливо заметил он. Я вынужденно кивнула. — В этом вы неправы, Инга. Я понимаю, казнь сама по себе — зрелище не из приятных, однако она имеет огромное общественное значение. Я бы даже сказал, что казнь несёт в себе глубокий сакральный смысл. За преступление всегда приходится расплачиваться, как в этой жизни, так и в будущей. Приходя на казнь, мы проникаемся этой чрезвычайно важной истиной, как будто получаем возможность приобщиться к действу Великого Суда.

На сей раз я позаботилась о том, чтобы мои мысли нельзя было прочитать по лицу. Нет, сэр Хаксли, вы можете купиться на собственную ложь, придуманную в своё оправдание, но я в неё не поверю. Во всех графствах, во всех королевствах земли люди всех поколений и сословий регулярно ходят на казни, и вовсе не для того, чтобы проникнуться великими философскими идеями. Они приходят за тем, чтобы ненадолго приблизиться к смерти, которой безумно боятся. Подойти к ней настолько близко, насколько это только возможно, ничем при этом не рискуя. Увидеть, как обрывается эта тонкая по сути ниточка, которая связывает человека со всей той реальностью, о которой он хотя бы что-то по-настоящему знает. Увидеть своими глазами, как то, что недавно было человеком, вдруг превращается в безжизненное тело. Возможно, они рассчитывают таким образом хоть что-то понять о той неизвестности, той тайне, которой окутана для нас смерть. Возможно, надеются хоть немного уменьшить свой страх оттого, что смогли подойти так близко и спокойно возвратились после этого по домам. Но ни при чём тут ни преступления, ни кары, ни сомнительное единение высшей и земной справедливости.

— У меня сложилось такое впечатление, что публичные казни в этих местах не так уж и часты, — заметила я, немного меняя тему. — Не так чтобы они были редки, и всё же, к примеру, в столице они бывают значительно более регулярно.

— Наши масштабы не могут сравниться со столичными ни в чём, в том числе и в числе совершаемых преступлений и пойманных виновников, — предположил Томас. — Однако тут есть и другая причина. Всё дело в том, что публичными бывают только повешения, но ведь здесь, в Вестфолде, некоторое количество преступников отдают на съедение варану.

— Варану?! — переспросила я, содрогнувшись.

— Да, разве вы об этом не слышали? В таком случае, возможно, мне не следует говорить на эту тему, чтобы не ранить ваши тонкие чувства.

— Нет уж, раз начали, то продолжайте, — возразила я. — Что это за такой кровожадный варан?

— Не знаю, в курсе ли вы, но к юго-востоку от города Дэнвудский лес граничит с болотами. Эти болота занимают огромную территорию, и вот где-то среди той пустоши поселился варан, который питается человеческим мясом. Не только человеческим, конечно, но людьми он безусловно не брезгует. Когда-то местные жители принимали его за языческого бога, которому следует приносить человеческие жертвы. Именно так они и поступали. Затем подобные суеверия были искоренены, однако варан остался, и существующую традицию было решено использовать в несколько иных целях. Теперь за наиболее тяжёлые, жестокие, страшные преступления виновных не вешают, а вместо этого отвозят на границу болота и там привязывают к специально установленному столбу. А дальше приходит варан — говорят, он всегда появляется за час до рассвета, в самое жуткое ночное время, — и делает остальную работу вместо палача.

Меня передёрнуло.

— И что, человека специально везут на болота для того, чтобы чудовище сожрало его живьём?

Я мысленно представила себе эту картинку, и мне стало муторно.

— Я всё-таки вас расстроил, — печально констатировал Томас. — Вам не следовало меня расспрашивать, а мне — начинать этот разговор. Но видите ли, вы должны помнить, что так не наказывают кого попало. Даже из тех, кто заслужил смертную казнь, многих приговаривают к повешению. Пожирание вараном — это кара для особенно опасных преступников; к тому же, насколько мне известно, на болота отправляют только тех, кто сознался в совершённом преступлении, а, стало быть, в этом вопросе никак не может быть ошибки.

Рассказанная моим кавалером страшилка впечатлила меня настолько, что я не сразу заметила, как к нам подошёл Адриан. Таким образом вопрос Уоллеса, адресованный Томасу, застал меня врасплох.

— Разрешите пригласить вашу даму?

Вместо того, чтобы ответить что-нибудь колкое и сразу же отделаться от Адриана, я только молча повернулась к своему спутнику — дескать, сегодня мы пришли вместе, поэтому вам решать.

— Конечно, почему же нет, — немного расстроенно, но вежливо ответил Томас.

Адриан тут же взял меня за руку, галантно, но крепко, так, чтобы не дать мне возможности передумать, не устроив при этом привлекающей внимание сцены. Отступать было поздно, и мы направились ближе к центру зала, чтобы пополнить ряды танцующих.

Танцевал Адриан неплохо. Лучше Томаса и, если уж говорить совсем откровенно, лучше меня. Однако в том-то и дело, что если партнёр хорошо ведёт, от женщины требуется не так уж и много. Поэтому на сей раз обошлось без оттоптанных ног.

— Поговорим? — спросил Адриан, когда несколько первых шагов были позади.

— А разве нам есть о чём? — поинтересовалась я, поворачивая голову направо в соответствии с требованиями танца.

— А разве нет?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Почему ты тогда сбежала?

— Ах, ты об этом? У меня разболелась голова, — ляпнула я первое, что пришло в голову.

Правый поворот, затем левый.

— Что-то поздновато она у тебя разболелась.

— Что делать, мы, женщины, часто бываем непоследовательны, — кстати вспомнился недавний разговор с Томом.

— И поэтому ты пришла сюда с Хаксли?

Я бросила на него быстрый, недоверчивый взгляд. Что это, ревность?

— Он меня пригласил, и я пришла. А что тут такого? Ты, по-моему, полвечера протанцевал с Лаурой.

— Ты прекрасно знаешь, что это ничего не значит.

Снова поворот.

— Откуда мне знать? Да и потом, какая разница?

— Даже так?

— Меня мало интересует то, что касается Лауры, — поморщилась я.

— А вот мне, представь, стал чрезвычайно интересен Хаксли. Вы хорошо проводите время?

— Представь себе, превосходно.

— И чем же он так хорош?

Два шага назад, вперёд, вправо, влево...

— Ты имеешь в виду, чем он лучше тебя? — спросила я в лоб, поднимая на Адриана вызывающий взгляд.

Он негромко хмыкнул.

— Хорошо, так чем он лучше меня?

Пальцы Адриана ещё крепче сжались вокруг моей руки, будто на случай, если я попытаюсь сбежать от ответа. Кисть немного заныла, вот только освобождать её всё равно не хотелось.

— Хорошо, я тебе отвечу, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. В конце концов мне не пятнадцать лет, и я давно не страдаю повышенной стеснительностью. Если кто-то хочет правду, он её получит. — Он не лучше тебя. Он уступает тебе практически во всём. Кроме одной маленькой детали, но эта деталь перевешивает всё остальное. Он не пытается меня убить.

— Да с чего ты, чёрт возьми, взяла, что я пытаюсь тебя убить? — От раздражения он повысил голос.

— Говори потише: кругом полно людей.

— Переживут, — отрезал Адриан. — Послушай меня, — продолжил он тем не менее более тихо. — Давай уйдём отсюда прямо сейчас. Сядем и спокойно всё обсудим.

— Никуда я с тобой не пойду, — покачала головой я. — Даже и не подумаю. К тому же интересно, как ты себе это представляешь? Пришла с Томасом, а ушла с кем-то другим? И как, по-твоему, он к этому отнесётся?

— Переживёт.

— "Переживут, переживёт", — передразнила я. — В твоём лексиконе есть ещё какие-нибудь слова?

— Есть: дура! — в сердцах бросил он и, мгновенно отпустив мою руку, зашагал прочь, быстро находя дорогу среди танцующих.

Я потеряла равновесие и чуть не упала, но успела вовремя ухватиться за колонну. Степень моей ярости трудно было передать словами. Она клокотала в груди, жгла горло, силясь вырваться наружу.

— Желаете вина? — осведомился слуга, появляясь у меня за спиной с подносом в руке.

— Какое к дьяволу вино? — раздражённо бросила я, оскорблённая таким предложением. — Что-нибудь покрепче есть?

— Есть, — с некоторой долей удивления ответил слуга, но тут же поспешил принять прежний невозмутимый вид. — Виски, коньяк, водка?

— Давай водку, — определилась я. Проблемы следует решать радикально.

Слуга удалился и вскоре возвратился с заказом. Я выпила водку залпом. Какая гадость...

Настроение лучше не стало, но я надеялась на ближайшее будущее. Вскоре после того, как немного ошалевший слуга удалился, меня отыскала Кларисса.

— Я видела, как вы танцевали с Уоллесом, — первым делом выпалила она. — Что он от тебя хотел?

— Не знаю; я забыла. — В моей груди всё ещё плескалась желчь.

— Но зачем-то же он тебя пригласил?

— Кажется, для того, чтобы назвать меня дурой.

— Какой ужас! — всплеснула руками Кларисса. — Никогда не слышала, чтобы он так разговаривал с дамами.

— Видно, ко мне он относится по-особенному, — мрачно заключила я. — Ну ничего, это ему так просто с рук не сойдёт.

— Подожди, не кипятись, — попросила Кларисса. — Веди себя осторожнее. И тише. У тебя какой-то нездоровый блеск в глазах. Может быть, ты больна?

Я не стала объяснять, что блеск в моих глазах является результатом принятого второпях спиртного, и можно ли назвать его нездоровым — спорный вопрос. Больше того, мне вдруг пришло в голову, что выдвинутое Клариссой предположение вполне можно использовать в качестве предлога для поспешного ухода из замка.

— Да, мне действительно немного нездоровится, — согласилась я. — Наверное, мне стоит отправиться домой. Я прямо сейчас так и сделаю.

— Хочешь я одолжу тебе свою карету? — предложила подруга.

— Нет, спасибо, я доберусь сама, тут совсем недалеко. Красивое кольцо, — добавила я, заметив массивный серебряный перстень с зеленоватым камнем у неё на пальце. Этого перстня я ещё не видела.

Кларисса широко улыбнулась, краснея.

— Правда, оно замечательное? Мне подарил его один человек. На самом деле это не просто кольцо. Он сделал мне предложение!

Блеск в глазах Клариссы уж точно был здоровым: они прямо-таки лучились от восторга.

— Поздравляю! — воскликнула я. — Вот видишь, как хорошо всё сложилось! А ведь ещё позавчера ты жаловалась, что ждёшь непонятно чего.

— Да уж, в жизни бывают и приятные сюрпризы, — признала она.

— И кто этот человек?

— Этого я не могу пока сказать. Не обижайся; пока никто не должен знать. Я всё тебе расскажу немного позже.

— Ну хорошо; я буду ждать.

Мой взгляд случайно упал на Адриана. Он стоял совсем недалеко, но в нашу с Клариссой сторону нарочито не смотрел, а вместо этого весьма активно обхаживал одну из местных барышень; кажется, её звали Кейтлин.

— Может быть, ты всё-таки останешься? До конца бала осталось совсем недолго, — заметила Кларисса, взглянув на большие настенные часы.

— Нет, оставаться здесь я больше не хочу, — решительно заявила я. — Сейчас только переговорю с Томасом и пойду.

— Томас, должно быть, сильно расстроится, — вздохнула подруга.

— Переживёт.

С этими словами я отправилась на поиски своего спутника.

Найти Томаса не составило труда. Я пожаловалась ему на плохое самочувствие, уточнив, что у меня разболелась голова. (Зачем же каждый раз придумывать что-нибудь новое?) Том выразил огромное сожаление по этому поводу и предложил самолично отвезти меня домой, но я вежливо отказалась, заверив его, что Кларисса уже любезно предоставила мне свою карету. После этого я ушла, больше ни с кем не прощаясь. Внимание Адриана, кажется, всецело переключилось на белокурую Кейтлин; во всяком случае я не стала оглядываться, чтобы лишний раз в этом убедиться.

Оказавшись за стенами замка, я почувствовала себя несколько лучше. Свежий ночной воздух бодрил, особенно в сочетании с недавно принятой водкой. Ноги сами повели меня не к гостинице, а в прямо противоположную сторону. Хотелось немного прогуляться. О том, что это небезопасно, я думала сейчас в последнюю очередь.

Гуляла я достаточно долго. Думаю, что-то около пары часов, хотя, конечно, моё ощущение времени могло оказаться не слишком точным. Алкоголь постепенно выветривался, но настроение уже улучшилось. Улочки, по которым я бродила, отчего-то положительно влияли на расположение духа. Оказавшись возле тонкой ниточки ручейка, совсем не видной в темноте, но привлекающей внимание звонким журчанием, я вдруг поняла, в чём дело. Это были те самые места, через которые мы с Адрианом возвращались из трактира в тот памятный вечер. Задрав голову к небу, я испустила низкий стон. Настроение снова резко ухудшилось. Я решительно развернулась и зашагала обратно, в сторону дома, причём не по той же улице, а по параллельной.

— Эй, девушка, что это вы гуляете в полном одиночестве в столь поздний час? — поинтересовались у меня за спиной. — Ищете приключений или проветриваете свои кинжалы?

— А если бы я сначала метнула кинжал и только потом обернулась? — хмуро поинтересовалась я у ухмыляющегося Уилла.

— Я бы увернулся.

— С чего это ты так уверен?

— Потому что знаю, чего от тебя можно ждать. Это делает тебя лёгким противником.

— Смотри когда-нибудь не разочаруйся, — буркнула я.

— О, да ты, как я погляжу, не в настроении! — догадался разбойник. — И что же стряслось?

— Не важно; не хочу об этом говорить.

— У-у-у, понятно. И как его зовут?

— Я сказала, что не хочу об этом говорить, — настойчиво повторила я, несколько раздражённая его сообразительностью.

— Ну вот, стоит пропасть всего лишь на несколько дней, и девушку безбожно уводят, — заключил Уилл, широко разводя руками. — Такова жизнь и переменчивый женский характер. И не смотри на меня так, будто собираешься перегрызть мне горло. Не забывай: сегодня ещё не полнолуние.

Я только молча отмахнулась.

— Кроме шуток: ты знаешь, что прогуливаться в такое время в полном одиночестве действительно может быть опасным? — поинтересовался он.

— Я думала, гулять в одиночестве опасно только в лесу, — отозвалась я.

— Ничего подобного. Как раз по Дэнвуду можешь гулять, ничего не опасаясь; я разрешаю.

— Не знала, что у тебя есть на этот счёт договорённость со всеми окрестными кабанами и медведями, — хмыкнула я.

— Ты права. Можешь гулять по Дэнвуду, не опасаясь ничего, кроме кабанов, медведей и комаров, — поправил Уилл.

— А варанов? — Я вспомнила недавнюю светскую беседу.

Даже в темноте было видно, как Уилл поморщился.

— В лес варан никогда не забредал. Он живёт на болотах. Должно быть, в лесу ему неуютно, и нам это только на пользу.

— А вы никогда не пробовали его уничтожить?

— Никаких шансов, — уверенно покачал головой Уилл. — Я его видел. Один раз, но этого хватило. Он огромный и очень сильный, и каждый его зуб по длине не уступает добротному кинжалу, а по остроте, должно быть, и превосходит. Его нельзя убить, разве что целую армию против него выслать.

— И что же, он так и будет убивать людей?

— А он так просто и не убивает. Я же говорю: сам он никогда не выходит за пределы болота. У него там достаточно еды. Птицы, черепахи, змеи, яйца. Он выходит только тогда, когда ему специально приводят жертву.

— Что же у него с шерифом, договорённость, что ли такая? — недоумённо спросила я.

— Зачем? Всё намного проще. Когда осуждённого привязывают к столбу, ему наносят небольшую рану, если, конечно, тот не оказывается и без того ранен к моменту казни, а чаще всего бывает именно так. Варан дуреет от запаха крови. Вот тогда-то он на этот запах и выходит. К тому же всегда в одно и то же время. Люди напридумывали этому массу таинственных объяснений, а я думаю, что в остальное время он просто находится слишком далеко от края топи и запаха не чует.

— До чего же у вас тут всё-таки весело, — протянула я.

— Не жалуемся, — подтвердил Уилл. — Поэтому давай-ка я провожу тебя до дома, и больше ты на сегодня искать приключений не будешь.

— Ладно, годится, — сдалась я, начиная чувствовать усталость. Вдруг как-то резко захотелось спать.

Мы зашагали прямиком к гостинице. Когда идти оставалось не более пары минут, Уилл обратил внимание на пышный ветвистый каштан, росший посреди нужной нам улицы.

— Внушительное дерево, — заметил он с видом знатока. — Вот только ветки странно шевелятся.

Дальнейшее было делом нескольких мгновений. Уилл резко повалил меня на землю и, прежде чем я хоть что-то успела понять, сам лежал сверху, прикрывая меня своим телом. Неудачно подогнувшаяся рука отозвалась ноющей болью, а тем временем совсем рядом с нами пролетела стрела. Во всяком случае так я поняла по уже знакомому, к сожалению, звуку.

— Он там один, — крикнул Уилл, вскакивая на ноги, — надо успеть, пока он не перезарядил арбалет!

Извлекая на ходу меч из ножен, он бросился бежать к дереву; я только успела приподняться на локте, а он уже скрылся из виду за густой листвой. Вернулся Уилл быстро; вид у него был разочарованный.

— Он сбежал, — не без раздражения констатировал разбойник. — Видимо, бросился наутёк сразу после того, как выстрелил. Вот, даже оружие бросил на месте.

В левой руке он брезгливо держал разряженный арбалет.

— Совсем рядом с гостиницей, — глухо отметила я.

— Кто-то по-прежнему за тобой охотится, — кивнул Уилл. — А ты разгуливаешь по городу глубокой ночью, словно хочешь сделать ему подарок. Хотя стрелять в темноте было довольно глупо; слишком легко промахнуться, пусть даже и при фонарях.

— Подарок, — машинально повторила я. — А что, — мои глаза загорелись хищным огнём, — пожалуй, я тоже сделаю ему подарок. Ты не возражаешь, если я заберу вот это?

— Арбалет-то? — уточнил Уилл. — Да на здоровье. Терпеть не могу эти игрушки. Не пойми меня неправильно, но если бы там в листве скрывался нормальный лучник, мы бы с тобой сейчас уже ни о чём не разговаривали.

— Значит, я позволю себе порадоваться, что это был арбалетчик, — заметила я.

— Не спорю. Давай-ка я провожу тебя до гостиницы, и ты пообещаешь, что больше никуда сегодня оттуда не выйдешь.

— Обещаю, — искренне сказала я.

Мы распрощались перед самым входом в гостиницу, и я зашла в холл. Вот только вместо того, чтобы направиться к себе в комнату, быстро зашагала в соседнее крыло. Я ведь обещала никуда не выходить из здания. Но куда именно пойду, оказавшись внутри, не уточняла.

Ступеньки мелькали под ногами всё быстрей и быстрей, а кровь стучала в висках. Сегодня я всё-таки разберусь с ним, раз и навсегда. Я громко постучала в дверь. Ответом было молчание. Снова стук, и снова никакого ответа.

— Ах, так, — принялась вслух рассуждать я. — Стало быть, никого нет дома? И где же это может носить хозяина в столь поздний час? Ну что ж, я не гордая. Я подожду прямо здесь. Посмотрим, что он скажет, когда вернётся.

С той стороны двери щёлкнул замок, и я вздрогнула от неожиданности. Дверь приоткрылась. На пороге стоял Адриан, с не заправленной рубахой и беспорядочно взъерошенными волосами. Глянув ему за плечо, я успела увидеть светлые локоны женщины, в одежде которой наблюдался несомненный беспорядок. Затем Адриан шагнул вперёд, оттесняя меня вглубь коридора и прикрывая за собой дверь.

— Что ещё тебе надо? — враждебно спросил он.

Я вдруг почувствовала, что проглотила язык. Теперь Адриан тоже молчал, и я заметила, что, при всей уверенности, сквозившей сейчас в его позе, у него бегают глаза. Все слова, которые я собиралась произнести, все обвинения, которые сами сыпались с языка, пока я поднималась сюда по лестнице, будто оказались подёрнуты пеленой тумана: вроде бы и лежат где-то на поверхности, но их никак не получается припомнить. Зато теперь, из той же самой серой, густой пелены, выдвигался совсем другой текст.

— Ненавижу тебя, — сказала я негромко, зато тщательно выговаривая слова.

И, с шумом швырнув арбалет об пол, зашагала обратно по коридору.

— Что там случилось? — хмурясь, спросила Кейтлин, когда Адриан возвратился в комнату. Молодой человек держал в руке арбалет, принесённый, как видно, непрошеным гостем.

Тот поднял на неё отсутствующий взгляд.

— В гостинице была совершена попытка убийства, — объяснил он.

Кейтлин в ужасе схватилась рукой за горло.

— Тебе лучше уйти домой, ради твоей же безопасности, — добавил Адриан, подливая масла в огонь и без того охватившего девушку беспокойства.

Оставшись один, он ещё некоторое время рассматривал удерживаемый в руке арбалет. Потом отбросил его на кровать, подошёл к окну и распахнул ставни одним ударом кулака. Опираясь обеими руками о подоконник, он смотрел во двор невидящим взглядом и напряжённо что-то обдумывал.

Ранним утром, когда большинство постояльцев всё ещё спали крепким сном, Адриан спустился в холл и подошёл к стойке портье.

— Доброе утро, господин Уоллес! — приветливо произнесла молодая девушка, племянница хозяина гостиницы.

— Доброе утро... — он приподнял руку, давая понять, что вспомнит имя сам, — ...Ника!

Девушка довольно заулыбалась.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, господин Уоллес?

— Просто Адриан, договорились?

Улыбка на её лице стала ещё шире.

— Вы ведь хорошо помните всех постояльцев? — поинтересовался Адриан, облокотившись о стойку.

— Конечно, — с готовностью подтвердила Ника. — Ну, не считая тех, кто только-только вселился.

— И всё равно, у вас потрясающая память, — улыбнулся он. — Здесь живёт так много людей.

— Да, у нас самая большая гостиница в Вестфолде, — с видимым удовольствием кивнула девушка. — Но память у меня самая обыкновенная; просто такая работа.

— Вы напрасно скромничаете. Но скромность вам к лицу.

Ника покраснела и совсем стушевалась.

— Чем я могу вам помочь, мистер Уо...Адриан? — снова спросила она, опустив взгляд.

— Вы знаете госпожу Ингу Стабборн? Она живёт здесь уже месяц, или что-то около того.

— Да, госпожу Ингу, конечно, — подтвердила девушка.

— У меня к вам будет маленькая просьба. Если она куда-нибудь отправится из гостиницы, пришлите ко мне человека. А если вы, совершенно случайно, заметите, в какую сторону она направилась, или она сама об этом обмолвится, это было бы и вовсе чудесно.

Адриан как бы невзначай передвинул руку, и кончики его пальцев слегка прикоснулись к пальцам Ники.

— Не беспокойтесь, мы очень внимательно относимся к пожеланиям наших клиентов, — пролепетала она.

Адриан благодарно улыбнулся и собрался уходить.

— Да, и ещё, — добавил он, оборачиваясь. — Я вам буду очень благодарен, если вы не станете пересказывать этот разговор госпоже Стабборн. Могу я на это рассчитывать?

Девушка встретила его взгляд и рассмеялась, укоризненно качая головой.

— Ну, разумеется, можете, — пообещала она. — Если, конечно, вы не замыслили ничего дурного.

— Ну, конечно же, нет, — заверил он её с обаятельной улыбкой. И, подмигнув Нике, принялся подниматься вверх по лестнице.

Глава 10

Для того, чтобы завершить моё маленькое расследование и окончательно убедиться в правильности собственных предположений, оставалось посетить одну деревню. Именно этим я и занялась на следующий день. Долее затягивать всю эту историю не хотелось. К тому же пресловутый бал был позади, и я вознамерилась покинуть злополучный город как можно скорее. Но, видимо, кто-то подозревал, что именно такими и окажутся мои планы, и потому счёл, что настала пора действовать наверняка. Поэтому на сей раз не было ни ядов, действию которых можно дать обратный ход, ни выпущенных из укрытия стрел, которые могут просвистеть мимо.

Дорога в деревню прошла безо всяких приключений. Я посетила интересовавший меня дом, переговорила с людьми, и отправилась обратно. Небольшая часть пути лежала через Дэнвудский лес, но не через чащу, а по совсем негустой, казалось бы, наиболее безопасной его части. Вот здесь-то меня и поджидали.

Я как раз вышла на средних размеров прогалину и собиралась пересечь её, чтобы снова углубиться в лес вместе с хорошо утоптанной тропинкой. Но тут дорогу мне преградили четверо мужчин, в которых я легко определила наёмников. Простое, но действенное вооружение, характерный фасон рубах и штанов, коротко постриженные волосы; у одного из-под края рукава выглядывала татуировка с изображением арбалета. Возможно, изображённая на коже композиция была и более сложной, но одежда мешала увидеть её во всей красе. Все четверо держали в руках обнажённые мечи, так что никаких вопросов касательно их намерений не возникало. Я остановилась, готовясь извлечь из ножен кинжал, хотя против четырёх мечей это была бы, конечно, не более, чем булавка.

— Инга Стабборн? — поинтересовался один из наёмников, высокий черноволосый мужчина, который, по всей видимости, был у них на главного.

— Нет, Мэри Берн, — мгновенно нашлась я.

Увы, не сработало.

— Врёшь, — уверенно покачал головой наёмник.

— Чего тогда спрашиваешь? — зло спросила я.

— А так положено, — ухмыльнулся он.

— Хорошо, формальности соблюдены, — кивнула я. — И что дальше?

— А дальше ничего, — развёл руками наёмник. — Извини, подруга, но твоя дорога заканчивается здесь.

— Я тебе не подруга. — Моя ладонь опустилась на рукоять кинжала.

— Это точно. Уже не успеешь, — с наигранным сожалением произнёс он.

Остальные загоготали. Я выхватила кинжал.

— Хочешь хороший совет? — поморщился наёмник. — Спрячь эту игрушку и не дёргайся. Тогда будет быстро и не больно.

— А я боли не боюсь, — возразила я. — Да и не тороплюсь никуда.

— Ну, как знаешь. Если женщина выбирает мучительную смерть, ей лучше не перечить. Так, ребята, давайте быстрее, и не заигрывайтесь. Она, может, и не торопится, а нам как раз надо поспешить.

Особых шансов против них у меня не было, но сдаваться было бы как-то бессмысленно: брать меня в плен живой никто в любом случае не собирался. Поэтому я приготовилась драться до последнего, как загнанный зверь. Вот не зря всю жизнь не люблю охоту; должно быть, чувствовала, что рано или поздно окажусь по ту сторону баррикад. При подобных обстоятельствах главное — сосредоточиться не на результате, а на процессе. Даже если выйти из битвы победительницей мне и не светит, прихватить кого-нибудь с собой я точно смогу. Хотя, конечно, компания получится не из лучших. Но, может быть, на их фоне мои шансы попасть в рай хоть немного возрастут.

Просвистевшая мимо моего уха стрела пробила грудь одному из нападавших. Остальные замешкались, сбитые с толку неожиданным сопротивлением.

— Уилл! — с облегчением выдохнула я.

— Не угадала.

Я не стала оборачиваться, не рискуя упустить из виду наёмников, но боковым зрением увидела, как на прогалину вышел Адриан. Отбросив в сторону ставший ненужным арбалет, он остановился рядом со мной.

— Ну, а с мужчинами вы драться умеете? — поинтересовался он. — Или только с невооружёнными женщинами?

— Втроём на одного точно умеют, — предупредила я. Больше ничего добавлять не стала, сочтя момент неудачным для того, чтобы отстаивать честь своих кинжалов и женского пола.

— Парень, зря ты вмешался, — протянул главарь. — Нам до тебя никакого дела не было, пока ты не подстрелил нашего товарища.

— Ну, уже ведь подстрелил, — без особого раскаяния заметил Адриан. — Что об этом говорить?

— Говорить действительно нечего, — подтвердил наёмник. — Джек, ты разберись с девчонкой; Рич, за мной.

Он первым сделал шаг в сторону Адриана. Я хищно улыбнулась краешками губ. Не скрою, против четверых у меня не было никаких шансов, но уж с одним-то я как-нибудь справлюсь. Конечно, его клинок был по-прежнему намного длиннее моего. Значит, следовало не дать ему возможности воспользоваться этим преимуществом.

Я стала медленно пятиться назад, вроде как в испуге, а потом резко нырнула в заранее примеченную брешь в зарослях кустарника. Наёмник кинулся за мной. Пригнувшись, я побежала без дороги, чувствуя, как ветки смыкаются прямо за спиной. Чуть позади пыхтел мой преследователь; его передвижение сопровождал целый оркестр шуршащих листьев, трещащих веток и позвякивающего оружия. Я свернула направо, затем налево, отрывая на ходу лоскуток от своего платья. По бездорожью наёмник бежал медленнее меня. Немного оторвавшись, я повесила лоскут на ветку, так, чтобы он привлекал внимание, а сама притаилась неподалёку среди густой листвы.

Как я и рассчитывала, преследователь увидел обрывок платья и остановился, оглядываясь. Я старалась не дышать. Больше ничего не заметив, он вытянул руку и сорвал лоскуток с ветки. Деревце задрожало, на землю посыпались подсохшие листья и мелкие колючки. Я быстро вынырнула из своего укрытия, выбрасывая вперёд руку с кинжалом. Клинок легко прошёл между рёбрами; на осыпавшиеся листья закапала кровь. Я вытащила кинжал и отскочила в сторону. Хватаясь рукой за рану, наёмник медленно сполз на землю, выпустив лоскуток из пальцев. Лёгкая светлая ткань плавно опустилась в лужицу крови и быстро приобрела тёмно-красный оттенок.

По-прежнему держа в руках окровавленный кинжал, я побежала обратно на прогалину. Дела у Адриана шли не слишком хорошо; так во всяком случае казалось на первый взгляд. Он медленно отступал под натиском двоих противников, нападавших одновременно. Но отбиваться ему пока удавалось. Почти дойдя до деревьев с противоположной стороны прогалины, он вдруг споткнулся, открываясь для удара. Один из наёмников, тот, которого главарь назвал Ричем, с радостным возгласом бросился вперёд. Но Адриан, как оказалось, вовсе не потерял равновесие; он с лёгкостью ушёл от удара, и излишне нетерпеливый противник, промахнувшись, по инерции врезался в широкий дубовый ствол. Адриан успел придать Ричу ускорение, поэтому, столкнувшись с деревом, тот упал на землю без сознания, на некоторое время выходя из игры.

Теперь бой продолжался один на один, но это ещё не было поводом расслабляться. Разбираясь с Ричем, Адриан на короткое мгновение повернулся к главарю наёмников спиной, и тот поспешил воспользоваться ситуацией. Меч полоснул Адриана по плечу, но рана, насколько я могла видеть со своего места, вышла совсем неглубокой. Резко развернувшись, Уоллес перешёл в наступление. Теперь стало очевидно, что уровень у противников совсем разный. Наёмник, должно бть, имео кое-какой опыт борьбы, но видимо борьбы с людьми невооружёнными либо плохо обученными, либо привык брать противника числом. Напротив, каждое движение Адриана было тщательно продуманным и казалось идеально отработанным. Если бы Кларисса и не обмолвилась когда-то о том, что Уоллес воевал на восточной границе, в наличии у него военного опыта трудно было бы сейчас усомниться. Поэтому поединок продолжался недолго. Их клинки не успели столкнуться и дюжину раз, когда, сбитый с толку ложным выпадом Адриана, наёмник допустил ошибку и открылся для удара. Меч Уоллеса крутанулся и, вонзившись наёмнику в живот, проткнул его тело насквозь. Из уголка губ потекла кровь. Всхрипнув, главарь упал на колени. Адриан резко выдернул меч, и наёмник безвольно рухнул в траву.

Уоллес развернулся, быстрым взглядом окидывая прогалину, и направился к Ричу, по-прежнему валявшемуся под дубом, но постепенно начинавшему подавать кое-какие признаки жизни.

— Что с третьим? — спросил он, поравнявшись со мной.

Я демонстративно подняла перед собой перепачканный клинок. Адриан удовлетворённо кивнул и, больше ничего не сказав, приблизился к последнему остававшемуся в живых наёмнику.

Тот приподнялся на локтях и теперь полулежал на земле, опираясь спиной о ствол. Он потянулся к своему клинку, но вовремя подошедший Адриан оттолкнул оружие ногой и приставил свой собственный меч Ричу к груди.

— Теперь рассказывай, — велел он.

— Что? — хрипло спросил тот, облизав пересохшие губы.

— Про трудное детство можешь опустить, — разрешил Адриан. — Кто вас послал?

— Тебя это не касается, щенок.

Адриан безразлично повёл плечом и слегка надавил на рукоять.

— Ладно, ладно, скажу. — Наёмник снова облизал губы. — Его зовут Адриан Уоллес. Он нас нанял, чтобы убить Ингу Стабборн.

Брови Адриана поползли вверх.

— Ты что же, лично говорил с этим Уоллесом? — осведомился он после недолгого молчания.

— Ну да, — ответил наёмник. — Он сам сделал заказ. Тебе-то какая разница?

— Ещё вопросы есть? — спросил Адриан, не оборачиваясь, но без сомнения обращаясь ко мне.

— Угу, — подтвердила я, — хотелось бы узнать, как этот Уоллес выглядел?

— А...я не помню, — промямлил Рич.

— Ну, понятно, этого им не рассказали, — заключила я.

Адриан склонился над наёмником.

— А теперь слушай меня внимательно: я буду говорить только один раз, — жёстко сказал он. — Моё имя Адриан Уоллес, и я с детства не верю в сказки. Тёплых чувств к людям твоего ремесла я тоже не питаю. Поэтому если хочешь сохранить жизнь, то прямо сейчас, быстро и внятно, рассказываешь, как всё было на самом деле. Одно слово лжи — и отправляешься следом за остальными. Возиться с тобой у меня нет ни времени, ни желания.

Рич, и без того, прямо скажем, выглядевший не шикарно, после этого монолога переменился в лице. Я стояла чуть в стороне и не вмешивалась. Всерьёз угрожал Адриан или всего лишь запугивал наёмника, я не знала, но в данный момент это не слишком сильно меня беспокоило. Желания возиться с Ричем у меня в любом случае тоже не было.

— Хорошо, я всё скажу, как было, — торопливо согласился наёмник. — Я не знаю, кто настоящий заказчик. Правда не знаю! — повысил голос Рич, видимо, испугавшись выражения лица Адриана, которого я со своего места видеть не могла. — С ним разговаривал только Стив.

— Кто?

— Вот он. — Рич вытянул дрожащую руку, указывая на бездыханное тело главаря. — Он сам получил заказ, а уж потом передал нам, что надо делать. Было велено убить девчонку и забрать у неё какую-то ценную вещь...Я не знаю, что это за вещь, правда, знал только Стив, нам он не сказал. Он вообще много скрытничал в этом деле. Должно быть, боялся, что кто-то из нас его опередит и сам получит награду. Сказал в случае чего всё валить на человека по имени Адриан Уоллес. И ещё сказал, что заказчик — очень влиятельный человек, поэтому заплатят хорошо, и проблем потом не будет.

Адриан некоторое время помолчал, обдумывая полученную информацию.

— Хорошо, будем считать, что я тебе поверил.

Он отвернулся и зашагал в мою сторону.

Тяжело дыша, Рич отполз от дуба, вытянул руку и сжал рукоять своего меча. После чего вскочил на ноги и метнулся к Адриану, рассчитывая застать его врасплох. Я хотела крикнуть, предупреждая об опасности, но не успела. Адриан отреагировал быстрее, как будто только этого и ждал. Он обернулся как раз вовремя, чтобы с лёгкостью отбить удар и, прежде чем наёмник сумел сориентироваться, пронзил его грудь мечом. Трава в очередной раз окрасилась в непривычный для себя цвет. Вообще валяющееся кругом оружие и несколько тел, застывших в неестественных позах, не придавали гармонии внешнему виду лесной прогалины.

— Надо уходить, — сказал Адриан, быстрым шагом пересекая прогалину.

Я кивнула: задерживаться действительно было неразумно. Мы вместе углубились в лес.

— Как ты здесь оказался? — спросила я, на ходу раздвигая сцепившиеся ветви.

— Следил за тобой, разумеется, — буднично ответил он. — Если бы я сказал, что просто вышел подышать свежим воздухом, ты бы всё равно не поверила, верно?

— А зачем? — Я чувствовала себя окончательно сбитой с толку.

— Решил разобраться, действительно ли кто-то пытается тебя убить, или ты просто морочишь мне голову.

— Ну и как, разобрался? — не без раздражения поинтересовалась я.

— Разобрался, — подтвердил он. — А ты убедилась, что я не имею к этому никакого отношения?

— А ты убедился, что у меня были причины так думать?

Всё-таки я люблю, чтобы последнее слово оставалось за мной; в этом мы с Уиллом похожи.

— И между прочим, откуда у тебя взялся арбалет? — спросила я. — Ты же говорил, что у тебя их с роду не было.

— Здрасте, — насмешливо отозвался Адриан. — Ты же сама меня снабдила, уже забыла? Сначала стрелой, потом арбалетом.

То есть я ещё и методично возвращала своему потенциальному убийце утраченное оружие. Прекрасно. Логике моих поступков в последнее время можно только позавидовать.

Когда злополучная прогалина осталась далеко позади, я остановилась, чтобы вытереть о траву кинжал.

— Ты явно убила не в первый раз, — пристально посмотрел на меня Адриан. — Где ты научилась пользоваться этой штукой?

— Нэтли, — коротко сказала я.

Он не понял.

— Городок на южной границе. Там, где началась Необъявленная Война. Я там жила. У нас тогда был выбор: либо смерть...Нет, даже не так. Либо надругательство, а потом смерть, либо научиться убивать самой. Я предпочла второе.

— Сколько же тебе было лет? — нахмурился Адриан, пытаясь припомнить, когда именно началась та война. Действительно давненько.

— Мало, — отозвалась я, опуская относительно очищенный кинжал в ножны и продолжая путь. — Твою рану надо обработать, — заметила я немного погодя.

Мы шли по городской улице, оставив лесную сень позади.

— Царапина, — отмахнулся он. — Я не стану бегать по городу в поисках лекаря из-за такой ерунды.

— Не надо лекаря, — возразила я. — У меня в гостинице есть всё, что нужно.

Такой компромиссный вариант всех устроил, и мы ускоренным шагом направились к гостинице. По прибытии я собиралась заскочить в свою комнату за всем необходимым и затем снова присоединиться к Адриану, но он настоял на том, чтобы пойти вместе со мной.

Мы молча поднялись по лестнице и зашагали по коридору. Адриан шёл впереди, не осматриваясь и как будто хорошо знаю дорогу, однако прошёл мимо моей двери и остановился около следующей. Я хотела его поправить, но он покачал головой, делая мне знак следовать за ним.

— Ключ, — сказал он одними губами.

Я протянула ему ключ от комнаты. Адриан тихо вернулся к моей двери и открыл замок, не издав при этом ни малейшего шума. Потом резко распахнул дверь.

В комнате было пусто. Даже обидно, что столь тщательные приготовления оказались напрасными. Забрав всё, что могло понадобиться, я последовала за Адрианом в его комнату.

— Действительно царапина, — констатировала я уже после того, как тщательно промыла рану. — До свадьбы заживёт. — И, немного подумав, добавила: — До твоей, так точно. Подними руку.

Я принялась за перевязку. Впервые в жизни этот процесс показался мне настолько интимным. Слишком уж маленькое расстояние оставалось при этом между нашими телами. Когда перевязка была практически закончена, Адриан перехватил мою руку.

— Сядь, — попросил он, и я опустилась рядом с ним на край кровати. — Скажи, — он по-прежнему сжимал в руке мои пальцы, — эта стенка, которую ты между нами выстроила...Это только потому, что ты думала, будто я убийца? Или была ещё какая-то причина?

В комнате неожиданно сделалось жарко; кровь прилила к и без того разгорячённым щекам.

— Не было другой причины, — ответила я, чувствуя, как стенка рассыпается в пыль.

Адриан крепко прижал меня к себе, так крепко, что у меня перехватило дыхание, будто хотел удостовериться в том, что теперь я уж точно не смогу никуда сбежать. Потом слегка ослабил хватку, для того, чтобы позволить своим губам встретиться с моими.

— Я безумно по тебе соскучился, — выдохнул он, когда долгий поцелуй всё-таки закончился.

— За три-то дня? — скептически улыбнулась я, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду.

— Это на целых три дня больше, чем нужно.

Он пересадил меня к себе на колени; я обвила руками его шею.

— И всё-таки ты нашёл, с чьей помощью развеять скуку, — справедливости ради заметила я, хотя особенно сердитой себя в этой связи уже не чувствовала. — И как, Кейтлин хорошо с этим справилась?

— Кейтлин? — непонимающе переспросил Адриан. — Ах, эта, светленькая. Признаю, это была глупость. Мальчишество. У меня в голове что-то переклинило, когда ты заявилась на бал с Томасом.

— Ты так ревнуешь всех девушек, с которыми проводишь одну ночь? — спросила я, склоняясь к самому его уху. Говоря откровенно, мы даже и ночи вместе не провели, но детали были сейчас излишни.

— Ты считаешь себя девушкой на одну ночь?

— Я — нет.

— Представь себе, я тоже.

Он поцеловал меня в висок, в щёку, в уголок рта, постепенно заставляя повернуться к нему лицом; потом снова поймал мои губы. Поддерживая одной рукой мою спину, а другой — голову, мягко уложил меня на кровать.

— Адриан, ты же раненый, — вяло засопротивлялась я. — Держи себя в руках.

— Не могу, — лаконично возразил он, принимаясь за шнуровку моего платья. — И не хочу.

На этот раз я осталась. Так и уснула рядом с Адрианом на постели, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя тепло обнимающей меня руки. И мне было наплевать, валяются ли в кровати чужие булавки. Лишь бы не кололись.

Я проснулась ранним утром, когда тонкий солнечный луч, немного помявшись, перебежал с постели на кожу руки и пристроился на локте разомлевшим котёнком. Адриан лежал рядом, подпирая голову рукой и разглядывая моё лицо.

— Ты всё-таки не сбежала, — констатировал он, когда я открыла глаза.

— Сейчас, — пообещала я, сладко потянувшись. — Только полежу ещё немного — и полезу в окно.

— Кстати об окне! Может, расскажешь мне, что ты делала с Антонием у шерифа в архиве?

Я тряхнула головой, откинула волосы назад и приподнялась на локте.

— Ну и вопросы у тебя с утра пораньше, — фыркнула я. — Как ты думаешь, что нормальные люди обычно делают в архиве? Читают документы, естественно!

— Допустим; и зачем тебе тогда понадобился Антоний?

— Может быть, ты никогда об этом не догадывался, — проговорила я, растягивая слова, — но проходить сквозь стены — это утомительно и жутко неудобно. Поэтому предпочтительнее найти человека, у которого есть ключ.

— Хочешь сказать, что Шелдон пропустил тебя по доброте душевной, а потом так просто сидел и ждал, пока ты прочитаешь все документы? — недоверчиво спросил он.

— Не совсем. После того, как мы вошли внутрь, ему внезапно очень захотелось спать. Крепко-прекрепко.

Я снова потянулась. Адриан присвистнул.

— И ты ещё называла отравителем меня? Ты никогда не думала о карьере шпионки?

— Один раз мне предлагали, — призналась я. — Но меня это как-то не привлекло. Мне не нравится работать под чьим-то началом. Одно дело если некая история заинтересовала меня саму, и я сама захотела в ней разобраться. И совсем другое — если получен приказ сверху, неизвестно от кого, и выполнить его надо неизвестно зачем.

— Должно быть, просто не было человека, которому тебе бы самой захотелось помогать.

Я пожала плечами.

— А что, ты хочешь меня завербовать? — прищурилась я.

— Даже и не подумал бы, — без тени сомнения заявил он.

— Чего так? — Мне даже стало немного обидно.

— Шпионов много, а таких женщин, как ты, практически нет.

Про мою уникальность — это он наверняка врал. Но кто сказал, что красивая ложь хуже правды?..

— И поэтому со мной ты предпочитаешь поддерживать принципиально другие отношения? — продолжила за него я.

— Именно так. А что ты так на меня смотришь? — нахмурился он.

— Как?

— Не знаю. Ехидно.

— Пожалуй, я тоже не горю желанием быть твоим агентом. Так что там было насчёт других отношений? Какие варианты? — спросила я, откидываясь обратно на подушку.

— Тебе ответить поверхностно или детально?

— Можно детально, — кивнула я, стягивая одеяло.

Глава 11

...Я лежала на кровати, глядя в потолок. Адриан повернулся набок ко мне лицом, и взял в руку болтавшуюся у меня на шее цепочку.

— Мне только кажется, или у тебя такой же амулет, как у меня? — немного удивлённо спросил он.

— Ты что же, только сейчас это заметил??? — не поверила я.

— Ну да. А что тут такого? — нахмурился он, встретив мой изумлённый взгляд. — Возможно, ты удивишься, но твоё тело интересовало меня гораздо больше, чем побрякушки.

— Вообще-то на столь раннем этапе развития отношений следует говорить, что тебя интересует душа девушки, а не тело, — насмешливо упрекнула я.

— Только не надо меня учить, что и на каком этапе говорить девушкам, — он легонько щёлкнул меня по носу. — В любом случае твой амулет расположился слишком близко к твоей груди. При такой конкуренции у него почти нет шансов быть замеченным.

— Ну, видимо, всё дело в том, что твой амулет висит от груди далеко, — съязвила я. — Поэтому я его заметила ещё тогда, четыре дня назад.

— Подожди-ка, — лицо Адриана осенила догадка, — и что, ты из-за этого тогда сбежала?

— А ты как думал? — отозвалась я. — Я решила, что ты как раз за амулетом и охотишься.

Он укоризненно покачал головой.

— Сказала бы сразу всё, как есть, я бы его сорвал и выбросил в окошко.

— Такими вещами так просто не разбрасываются, и ты наверняка прекрасно это знаешь. Откуда он у тебя?

— От отца. Такие амулеты почти всегда передаются по наследству, разве не так?

— Наверное. А что тебе про него известно?

— Да почти ничего. Знаю, что вещь очень древняя; ему как минимум лет семьсот, а может, и вся тысяча. Знаю, что таких амулетов всего три, но до сегодняшнего дня не имел представления, где находятся остальные. Наши с тобой одинаковые, значит, где-то есть ещё один, главный.

— И у кого он может быть, ты, стало быть, не знаешь, — разочарованно заключила я.

— Нет. Ты думаешь, дело действительно в амулете?

— Вообще-то раньше это было только предположение. Но теперь...ты же слышал.

Адриан кивнул, поняв с полуслова.

— Наёмникам было приказано забрать ценную вещь, — озвучил он. — Ты уверена, что речь шла именно об этой цепочке?

— Я, конечно, не самый бедный человек на свете, но у меня нет ничего настолько ценного, чтобы оправдать подобные хлопоты. Кроме этого амулета.

— Мне он всегда казался довольно-таки бесполезным, — признался Адриан.

— Он и есть бесполезный, — согласилась я. — До тех пор, пока не объединить все три.

— И что тогда?

— Не знаю. — Я инстинктивно поёжилась. — Я думала, что если это даже кто-то когда-то знал, то всё давно забылось. Сколько ты говоришь? Семьсот лет? Тысяча? Какую память можно пронести через столько веков?

— Видимо, кто-то всё-таки помнит.

— Похоже на то, — вынужденно согласилась я.

— Возможно, у обладателя главного амулета информации изначально было больше, — предположил Адриан. — И ему для какой-то цели понадобились остальные части. Поэтому он решил тебя убить и заодно подставить меня?

— И одним ударом избавиться от обоих, — продолжила я. — Чёрт, кто же это может быть?

— Наёмник сказал, что заказчик — влиятельный человек, — заметил Адриан. — Вопрос в том, это кто-то из местных или нет?

— Думаю да. Нападения начались вскоре после того, как я приехала в город. Постой-ка... — У меня вдруг возникла одна идея. — Я знаю, у кого можно об этом спросить. Если речь идёт о местной знати, есть один человек, который наверняка будет в курсе.

Я вскочила с кровати и принялась поспешно одеваться.

— Ну хорошо, пойдём к этому твоему человеку.

Адриан подошёл к шкафу и извлёк оттуда рубаху. Я покачала головой.

— Нет. Туда тебе нельзя. Извини.

— Я не собираюсь отпускать тебя одну, — категорично заявил он.

— В таком случае я вообще туда не попаду. Эти люди не любят незваных гостей.

— Я вижу, ты вхожа в своеобразные круги.

— А что делать? Если влиятельные люди нанимают убийц, приходится находить другой круг общения. И мне действительно необходимо туда попасть. Не только по поводу амулета.

— Этот твой круг общения хотя бы безопасный?

— Вообще-то это очень спорный вопрос, но для меня — да.

— Предположим, что ты не ошибаешься на этот счёт. Всё равно до места ещё надо добраться, — продолжал гнуть свою линию Адриан. — Ходить по городу, да ещё и одной, сейчас рискованно.

— Всё правильно, — кивнула я. — Поэтому необходимо каким-нибудь образом сбить преследователей с толку, хотя бы ненадолго.

— Попробуем, — вынужденно вздохнул Адриан. — Как они могут определить твой маршрут? Думай как следует.

— Я никому не говорила о том, куда собираюсь сегодня идти, — принялась рассуждать вслух я. — Собственно говоря, я и идти-то никуда не собиралась. Значит, поджидать где-нибудь посреди пути они никак не могут. Единственное, что они могут сделать — это выследить меня отсюда.

— Ты уверена? Может быть, ты кому-нибудь говорила про то место? Или часто ходила одной и той же дорогой?

— Нет. За всё время я ходила в том направлении не больше двух раз. И о том месте никому не рассказывала. Это совершенно точно.

Что же я, сама себе враг? Болтать у шерифа под носом, что отправляюсь в лес в обществе Уилла Статли! Я ни с кем ни словом об этом ни обмолвилась — ни с Клариссой, ни с Мэтью, ни с Томасом, ни даже с тем же Адрианом. Не то чтобы я умышленно собиралась скрывать от него своё знакомство с дэнвудскими разбойниками, и тем не менее мне казалось, что сейчас не время для подобных откровений. Уж тем более учитывая, что Уилл — обаятельный молодой человек, с которым мы отлично ладим и на встречу с которым я как раз и собиралась отправиться в полном одиночестве.

— Хорошо. Допустим, я спущусь вниз и постараюсь вычислить слежку. Всё равно это небезопасно. Мы не знаем, сколько их. Кто-то может быть прямо в гостинице, кто-то на улице, кто-то — в доме напротив. Вычислив одного, я могу упустить другого.

Я кивнула. Кто знает, насколько серьёзно за меня взялись. Учитывая вчерашнее происшествие, не исключено, что очень серьёзно.

— Вот если бы был способ незаметно выбраться из гостиницы...— протянула я.

Адриан задумчиво на меня посмотрел и подошёл к окну.

— Если уж совсем откровенно, то есть такой способ, — нехотя признался он. — Хотя мне по-прежнему не нравится идея тебя отпускать.

— Я справлюсь. Правда. Сейчас, когда я лучше представляю себе, чего ожидать...всё, что мне нужно, — это уйти отсюда незамеченной. Я надену длинный плащ, опущу на глаза капюшон, и никто меня не узнает даже при случайной встрече.

Адриан недовольно пожевал губами; он всё ещё не был уверен.

— Если не разобраться, кто за всем этим стоит, мы не сможем положить конец этой истории, — продолжала напирать я. — Раньше я думала, что уеду из города — и на этом всё закончится. Но теперь понимаю, что это не так. Кто бы это ни был, он точно так легко не отступится. Поэтому решение надо найти срочно.

— Допустим...Ладно, иди сюда.

Адриан отдёрнул занавеску и распахнул ставни. Я подошла и встала рядом.

— Смотри. — Он вытянул руку, и я высунулась в окно, чтобы как следует всё разглядеть. — Внутренний двор с одной стороны выходит на боковую улицу.

— Разве там есть чёрный ход? — усомнилась я. Не могла припомнить, чтобы со двора можно было выйти наружу.

— Нет. Там сплошной забор и заодно, с той стороны, живая изгородь.

— Ты предлагаешь мне лезть через забор? — недоверчиво покосилась я на него.

— Судя по тому, как ты лазаешь по стенам, это не очень хорошая идея, — заметил он. — А главное, это привлечёт такое внимание, что уж лучше просто выходить через главную дверь под барабанную дробь.

— Ещё один раз припомнишь мне ту стену, и я за себя не ручаюсь, — предупредила я.

— Почему? А мне понравилось, — рассмеялся Адриан.

— Даже тот след, который мой каблук оставил у тебя на ноге? — Я попыталась хоть как-то поддеть его в отместку.

— До свадьбы заживёт, — отмахнулся он и не без ехидства добавил: — До моей так точно.

— В таком случае ты ничего не имеешь против ещё одного такого же? — пригрозила я, готовясь нанести ещё один удар.

— Поосторожнее тут перед самым окном, — с усмешкой предупредил Адриан. — А то напротив есть одна соседка, которая любит подглядывать. Ой, то есть я хотел сказать...

Я не стала дожидаться уточнений и поспешила оставить второй след от своего каблука у него на ноге — так, для симметрии. В мою пользу сработал эффект неожиданности, но руку Адриан уже успел перехватить.

— Мы с тобой очень серьёзно поговорим, когда я вернусь, — пообещала я, поднимая к нему лицо.

— Непременно, — охотно принял вызов он, потянувшись к моим губам.

— Теперь смотри, — сказал он затем, вновь посерьёзнев. — Видишь забор? Вот здесь его загораживает сарай, но сарай можно обойти вдоль левой стены. Попадаешь к забору вплотную. Пятая доска справа сдвигается в сторону. Дальше идёт живая изгородь, но ты худая, сможешь протиснуться между кустарником и забором. А дальше как ни в чём не бывало выходишь на улицу; со стороны это будет выглядеть так, будто ты появилась из-за поворота. А я тем временем спущусь к главному входу и удостоверюсь в том, что тебя никто не вычислит.

— Ты только тоже поосторожнее. Не забывай, мы нужны им оба.

— Это пусть тебя не беспокоит.

— Откуда ты вообще знаешь про этот лаз? — прищурилась я, подозрительно глядя на Адриана.

— Да есть кое-какие причины, — отозвался он, компенсируя улыбкой уклончивость ответа. — Когда ты вернёшься, нам действительно будет о чём серьёзно поговорить. В том числе и о том круге твоих знакомых, где так не любят чужаков. А пока будь очень осторожна.

Уйти незамеченной мне удалось. Я надела длинный плащ, которым практически не пользовалась до сих пор, благо того не требовала погода, и покинула гостиницу тем способом, который посоветовал Адриан. Шла осторожно; несколько раз резко оборачивалась, делая вид, будто что-то уронила. Слежки не было.

Не зря я в своё время отказалась надевать на глаза повязку. Может, это и произвело на приятеля Уилла не слишком благоприятное впечатление, зато теперь я достаточно хорошо помнила дорогу к убежищу разбойников. Кое-какие детали, конечно, подзабылись, но я надеялась сориентироваться на местности. Хорошо утоптанные дорожки сменились оленьими тропами; временами приходилось и вовсе идти по бездорожью, определяя путь по общему направлению и кое-каким запомнившимся приметам. Наконец, оказавшись в совсем уж глубокой чаще, я поняла, что не знаю, куда двигаться дальше. Я долгое время вглядывалась в окружающий лес, старательно напрягая память, пытаясь узнать хоть какое-нибудь дерево, куст, камень или муравейник. Ничего не выходило. Идти совсем уж наугад было бы опасно, и я решила двигаться строго на север, чтобы в случае чего иметь возможность без труда возвратиться на прежнее место.

Разумеется, мои шансы отыскать нужное место были сейчас невелики, но я к этому и не стремилась. Просто шла, основательно шурша опавшей листвой, раскачивая ветви и распугивая всех мирно дремавших в округе птиц. Хороший хозяин не допустит подобного безобразия в своих владениях. Вот и посмотрим, насколько хороший хозяин Уилл.

Надо отдать Уиллу и его людям должное: хозяевами они оказались неплохими. Я не успела уйти далеко, когда где-то впереди ухнула сова, ей ответила ещё одна, а затем с ветки раскидистого вяза на землю прямо передо мной спрыгнул человек в зелёном плаще. Правда, когда он распрямил спину, стало ясно, что человек был зелёным сразу в нескольких смыслах этого слова: это был совсем ещё молоденький паренёк, должно быть, лет четырнадцати.

— Эй, леди! — обратился он ко мне с интонацией, которая показалась мне знакомой, но звучала несколько забавно в исполнении столь юного разбойника. — Это частная территория. За проход по этим землям следует заплатить налог.

— Вот как, частная территория! — всплеснула руками я. — И кто же её хозяин, осмелюсь спросить?

— Хозяин — Уилл Статли, — уверенно ответил мальчишка.

— Надо же, как нехорошо получилось. — Я расстроенно покачала головой. — И какова же сумма налога?

— Те деньги, что есть у вас с собой, как раз подойдут.

— Точно подойдут? — с сомнением спросила я.

— Точно, — заверил парень.

Я похлопала себя по одежде.

— Надо же какая незадача! — воскликнула я. — До чего же неловко получилось. Оказывается, я совсем забыла взять с собой деньги. И украшения, как на грех, тоже не надела, — добавила я, напоказ хватаясь руками за мочки ушей.

— Что ж вы так? — неодобрительно буркнул парнишка.

— Знала, куда иду, — мило улыбнулась я.

— Ну, и что теперь? Натурой, что ли, будешь платить?

Это предположение меня позабавило.

— Чем-чем? — переспросила я. Парень потупился. — А ты хоть будешь знать, что с ней делать, с натурой этой?

— Представь себе, знаю, — огрызнулся грабитель, кончики ушей которого приобрели живописный красный оттенок.

— Представляется не очень, — призналась я. — Воображение, видать, слабоватое. Слушай, натурщик, я ищу Уилла Статли. У меня для него важная информация. Так что давай-ка ты меня к нему отведёшь, побыстрее и безо всяких налогов.

— Вот ещё, — заупрямился парень. — Ходят тут всякие. У Уилла и без тебя хлопот хватает. Некогда ему с тобой разговоры разговаривать.

— Ну как же некогда, — хмыкнула я, опускаясь на корточки, якобы для того, чтобы смахнуть с подола перепачкавшую юбку землю, — когда у него такой талантливый помощник есть. Вот ты как раз за него все дела и переделаешь, пока мы с ним будем разговоры разговаривать.

Подняв камень подходящего размера, я с размаху запустила им по ветке одного из близ растущих деревьев. Зелень задрожала, на землю посыпались сухие листья, а вместе с ними вниз, чертыхаясь, соскочил ещё один человек в зелёном плаще.

— Ну, а кидаться-то было зачем? — обиженно спросил разбойник, в котором я сразу же опознала Беса.

— Ты что, меня не узнал? — перебила я его собственным вопросом.

— Узнал, конечно, — отозвался Бес, поправляя сбившийся набок плащ.

— Что же тогда сразу не спустился? Не пришлось бы снимать тебя оттуда таким способом!

— Так забавно же было послушать! — стал оправдываться он. — Особенно про натуру.

Я-то просто пожала плечами и усмехнулась, а вот цвет лица мальчишки был теперь пунцовым, под стать ушам.

До логова разбойников мы втроём добрались быстро.

— Надо же, какие у нас гости! — не без удивления воскликнул Уилл.

Никакими такими неотложными делами он отговориться не попытался. Вполне радушно пригласил меня на поляну, но я, напротив, предпочла поговорить без свидетелей.

— Мне кое-что удалось разузнать, — начала я, когда мы уселись на ствол очередного поваленного дерева. — Думаю, эта информация покажется тебе важной.

— Я весь внимание.

На губах Уилла всё ещё витала тень беспечной улыбки, но взгляд уже был серьёзным, свидетельствуя о готовности к важному разговору.

— Это касается твоей семьи и наследственной болезни, которая якобы преследует ваш род.

Тень улыбки исчезла.

— И что?

— Мне удалось покопаться в вашем архиве, а потом нанести несколько визитов и кое-что уточнить.

— Хочешь сказать, де Оксенфорд допустил тебя до архива? — усомнился он.

— Это детали, — отмахнулась я. — К тому же кто бы говорил. Можно подумать, тебя самого де Оксенфорд регулярно пропускает как в город, так и непосредственно в замок.

Уилл нетерпеливо качнул головой, принимая возражение.

— Короче говоря, дело обстоит так, — перешла ближе к делу я. — Насколько возможно судить, твой дед действительно умер по естественном причинам. Но я немного разбираюсь в целительстве и не вижу оснований считать его болезнь наследственной. Конечно, с тех пор прошло очень много времени, но если судить по симптомам...В общем, таких причин я не увидела. Теперь что касается твоего отца. Вот тут становится интересно. Его действительно лечил ваш семейный лекарь. Он поставил диагноз, сказал, что это та же болезнь, что и у деда, и высказал предположение, что недуг передаётся по наследству, по мужской линии. Потом он же лечил твоего брата, и поставил тот же самый диагноз.

Уилл кивнул.

— Да, всё это мне известно, — подтвердил он.

— Понимаю. А вот дальше начинаются странные вещи. В процессе лечения, когда твой брат ещё был жив, семейный лекарь вдруг покидает замок. Бросает молодого графа, страдающего от тяжёлой болезни, и вроде бы как уходит на покой. Селится в маленькой, богом забытой деревеньке...И две недели спустя умирает. От неожиданно поразившего его недуга. Если судить по симптомам, чрезвычайно похожего на тот, от которого слегли твой отец и брат. Та же крупная сыпь на коже, тот же жар, то же затруднённое дыхание...

— Вот как? — Лицо Уилла оставалось бесстрастным, но я заметила, как его пальцы сжались в кулак. — Продолжай.

— Как тебе известно, к твоему брату пригласили другого лекаря. Тот подтвердил неутешительный диагноз и согласился, что речь идёт о наследственной болезни. Повторюсь, насколько известно мне, ничего наследственного в подобных заболеваниях нет. Тем более удивительно столь редкое единодушие среди лекарей, которые так часто стараются перещеголять друг друга и как правило рады уличить коллегу в ошибке. Но дальше становится ещё интереснее. Потому что этот, второй, лекарь тоже долго в замке не продержался. Он покинул город почти сразу же после смерти твоего брата. Тоже удалился на покой, в небольшое селение, и поселился там в доме своих родителей.

— И что? — Разбойник, кажется, уже догадывался, каким будет продолжение.

— Он тоже умер, при довольно странных обстоятельствах. — Я произнесла вслух то, что было и без того очевидно. — Был абсолютно здоров, и вот гляди ж ты — угас буквально за несколько дней. Внезапно поразившая болезнь. И угадай, каковы были симптомы? Именно. Сыпь, удушье, высокая температура. Всё то же самое. Но было и ещё кое-что любопытное. Мне удалось разыскать младшую сестру этого лекаря и с ней побеседовать. Она не замужем и до сих пор живёт в том самом доме. Так вот, она говорит, что брат возвратился тогда домой с большой суммой денег. Он утверждал, что сколотил состояние за годы врачебной практики, что ежемесячно откладывал деньги, вот и накопил. Только сама она всегда в этом сомневалась. Говорит, проработать брат успел не так уж и долго, и дела его зачастую шли неважно...Вот такая вот вырисовывается картинка. Выводы можешь делать сам. От себя могу добавить только одну вещь. Если ваш род и преследует загадочная наследственная болезнь, то она каким-то мистическим образом передаётся не только представителям вашей фамилии, но и тем лекарям, которые предварительно ставят им диагноз. А заодно получают за это неожиданно большие суммы денег.

На протяжении этого разговора я всё больше смотрела перед собой, инстинктивно избегая взгляда Уилла. Теперь я подняла на него глаза. По лицу разбойника мало что можно было прочитать. Слегка, самую малость нахмурившись, он смотрел в одну точку и, кажется, не был намерен в ближайшее время делиться своими эмоциями с окружающим миром. Немного посидев молча и не заметив никаких изменений в выражении его лица, я тихо встала и собралась было возвратиться на поляну.

— Ты хотела поговорить о чём-то ещё, — заметил Уилл всё с тем же отсутствующим взглядом.

Я остановилась и обернулась.

— Откуда ты знаешь?

— Но я ведь прав?

Я вернулась и снова села рядом.

— Мне надо кое-что у тебя спросить, — признала я. — Это очень важно.

— Говори, — кивнул он.

Взгляд Уилла был по-прежнему напряжённым, но более сфокусированным; какую-то долю своего внимания он был готов посвятить моему вопросу. Сейчас он соглашался на эту отсрочку, ненадолго, с тем, чтобы затем полностью погрузиться в собственные мысли.

Я извлекла из-под одежды висевшую на шее цепочку и, приподняв её в руке, продемонстрировала амулет.

— Ты что-нибудь знаешь об этой вещи? Меня интересует человек, у которого может быть нечто подобное. Предположительно он живёт в Вестфолде и принадлежит к здешней знати.

Лицо Уилла утратило недавнее отсутствующее выражение; он только мельком взглянул на амулет, а затем уставился на меня с неожиданным интересом.

— Ты ищешь обладателя похожего амулета? — переспросил он.

— Да, — кивнула я. — И мне очень важно его найти. Тот амулет должен быть немного другим, больше по размеру.

— Твой в форме капли, а тот, другой, состоит из двух капель и немного напоминает развёрнутую горизонтально восьмёрку, — сказал Уилл. — Ты ищешь главный амулет из трёх.

Я изумлённо захлопала глазами. Да, я надеялась получить от Уилла хоть какую-то информацию, но никак не рассчитывала на подобную осведомлённость.

— Ты знаешь, кто носит главный амулет? — полушёпотом спросила я.

— Конечно, — подозрительно будничным тоном ответил Уилл.

— И кто же?

— Роджер де Оксенфорд.

Задрав голову, я глубоко вдохнула чистый лесной воздух и медленно выдохнула. Значит, де Оксенфорд. Ни больше, ни меньше. Стало быть, я не просто так получила приглашение приехать в Вестфолд. Присяга — это всего лишь предлог. С самого начала я была вызвана сюда только для того, чтобы быть убитой из-за цепочки, которую всегда ношу на шее. А Адриан? Должно быть, он был приглашён сюда с той же целью. Вот только почему его до сих пор не тронули?

— Он получил амулет по наследству? — глухо спросила я.

— Как же, — скривил губы Уилл. — Это был амулет моего отца. Его должен был унаследовать брат. Должно быть, он его и унаследовал, но долго проносить не успел.

— Невероятно, — пробормотала я. — Выходит, ты — законный хозяин третьего амулета?

Уилл равнодушно пожал плечами.

— Де Оксенфорд благополучно носит его много лет; стало быть, амулет принял его в качестве нового хозяина.

— Ты знаешь, для чего шерифу нужен амулет? Что можно сделать с его помощью?

— Я знаю очень мало. — К разбойнику постепенно возвращался всё тот же отсутствующий взгляд. — Унаследовать амулет должен был не я, поэтому мне про него особенно не рассказывали. Отец что-то говорил брату, но я слышал далеко не всё, урывками и то в раннем детстве. Если объединить все три амулета, то, кажется, можно призвать демона. Или что-то ещё в этом роде. А может быть, это просто сказка, которую мне когда-то рассказали, или я сам что-то додумал. Не знаю.

Возвращаясь в город, я была погружена в себя не меньше, чем оставшийся в лесу Уилл. Каждому из нас было что обдумать. И, главное, решить, как теперь распорядиться неожиданно обрушившимся потоком информации.

Глава 12

По дороге в гостиницу у меня в голове созрел план действий на самое ближайшее время. Из города следовало бежать; в этом не было никаких сомнений. Де Оксенфорд — не тот враг, с которым можно сражаться на его собственной территории, своевременно не разработав стратегию боя вплоть до самых ничтожных нюансов. Теперь, когда весь его план оказался на грани краха, он не станет церемониться и будет бить наверняка. Надо вернуться, переговорить с Адрианом и уходить из гостиницы всё тем же тайным путём. Лучше всего — немедленно, но в крайнем случае можно подождать до тёмного времени суток, когда шансы покинуть город незамеченными возрастут. Следовало затаиться в надёжном месте, достаточно глухом для того, чтобы нас не подумали там искать, но в то же время и не слишком удалённом от города, так, чтобы можно было следить за происходящим здесь и держать руку на пульсе. Возможно, для этих целей стоит воспользоваться помощью Уилла; я была уверена, что он не откажет. С другой стороны, Уилл всегда окружён своими людьми, а я не была уверена, можно ли всем им доверять в равной степени. Быть может, нам с Адрианом вернее будет обойтись своими силами. Так или иначе, первым делом — скрыться, уйти как можно дальше от города, а там можно будет подумать о дальнейшем. Как говорится, утро вечера мудренее.

В гостиницу я решила вернуться через обычный вход. Во-первых, не хотелось случайно выдать существование дыры в заборе; она нам ещё пригодится в качестве пути к отступлению. Во-вторых, народу кругом бродило много, улица была людной, в холле в такое время тоже обычно прохлаждается немало посетителей. В такой ситуации, при минимальной осторожности, можно было не бояться неприятных сюрпризов. Так мне во всяком случае казалось.

Однако сюрпризы начались, стоило мне приблизиться ко входу в гостиницу. Ко мне тут же подошла молоденькая девушка-портье — кажется, её звали Ника, — и, не останавливаясь, поманила за собой. Удивлённая, я всё же последовала за ней, вынужденно ускоряя шаг. Мы обошли здание и завернули за угол. Здесь Ника остановилась.

— Вам нельзя в гостиницу. Там стража, их много, они пришли, чтобы вас арестовать. — Она говорила негромко и очень быстро, то и дело оглядываясь через плечо.

— Арестовать? — выдохнула я. — По какому же обвинению?

— Говорят, будто вчера вы убили в лесу четверых воинов, которые находились на службе у шерифа. Вы и господин Уоллес. Они пришли, чтобы арестовать вас обоих. Вам повезло, что вы были в отлучке.

— Что с Адрианом? — Я почувствовала, как кровь холодеет в жилах, грозясь и вовсе остановить своё течение.

— Они пошли за ним. Он у себя в комнате; я хотела его предупредить, но мне не дали такой возможности. Должно быть, его как раз сейчас арестовывают.

— Ты говоришь, их много?

— Очень много, — взволнованно подтвердила девушка. — Не меньше дюжины. Несколько человек остались внизу; остальные пошли за ним. Боюсь, у него нет никаких шансов.

— Я всё поняла. — Решение о том, как быть дальше, созрело за долю секунды. — Спасибо, Ника. Тебе, наверное, лучше всего будет вернуться назад, пока они ничего не заподозрили.

Девушка кивнула и зашагала назад вдоль каменной стены.

— Ника! — позвала я. — Скажи, а почему ты мне помогаешь? — Отчего-то этот вопрос казался важным. Когда мир неожиданно оборачивается против человека, ему становится необходимо понять каждое исключение из этого правила. — Ведь ты могла просто указать на меня стражникам, ничем не рискуя.

Девушка обернулась. На её губах играла невесёлая усмешка.

— Я, конечно, очень мало понимаю в политике, но я не вчера родилась, — ответила она. — Чтобы мужчина и женщина, гуляя по лесу, забавы ради зарезали четверых вооружённых воинов?

Снова отвернувшись, она зашагала дальше и вскоре завернула за угол. Накинув на голову капюшон и опустив лицо как можно ниже, я поспешила к живой изгороди, прятавшей за собой деревянный забор. Ещё недавно я не хотела пользоваться потайным ходом, но теперь было не до грибов.

Один, два, три, четыре, пять. Отогнув в сторону нужную доску, я наклонилась и протиснулась в образовавшуюся дыру. Обогнула сарай и замерла у его стены, как раз вовремя, чтобы увидеть Адриана. Быстро откинув в сторону занавеску, он вскочил на подоконник и вылез через окно, но не через своё собственное, а одно из соседних. Стало быть, предварительно перебежал по коридору в другую комнату, чтобы таком образом выиграть немного времени. Хотя как ему удалось попасть в чужую комнату, не подняв при этом шума, я не знала. Уцепившись руками за подоконник, он нащупал ногой небольшой выступ в стене, спустился ниже и, наконец, спрыгнул на землю. Я поманила его рукой. Бросив взгляд на пустующие пока глазницы окон, он, пригнувшись, перебежал через двор. Ничего не говоря, мы вместе возвратились к забору.

На боковой улочке пока было тихо. Адриан потянул меня в противоположном от центральных улиц направлении. Мы шли настолько быстро, насколько возможно было передвигаться, не привлекая излишнего внимания. Но конспирация оказалась напрасной. Громкий возглас и последовавший за ним лязг оружия своевременно оповестили нас о погоне. Я быстро оглянулась. Двое стражников к счастью, не конных, а пеших, приближались к нам со стороны гостиницы. Скрываться долее не было смысла, и мы побежали.

Путь впереди был пока свободен. Мы бежали так быстро, как только могли, достигнув тупика, повернули направо, потом нырнули налево в совсем узкий переулок, затем ещё раз направо. Мой взгляд упал на вывеску знакомой кондитерской, и, поспешно ухватив Адриана за руку, я затолкала его вовнутрь. Через известный мне чёрный ход мы выскочили на соседнюю улицу. Здесь стражи не оказалось; погони тоже не было слышно. Можно было надеяться, что нам удалось оторваться от преследования, хотя бы ненадолго.

— Надо уходить из города, — бросил Адриан, вторя моим недавним мыслям. — Такое не могли бы устроить без договорённости с де Оксенфордом.

— Договариваться не надо было: это он и есть, — сказала я, пока мы быстрым шагом переходили на другую сторону улицы, чтобы нырнуть в очередной мало приметный двор. — Третий амулет у него.

— Ещё лучше, — оценил новость Адриан. — Стой! — полушёпотом сказал он, первым подавая пример.

Мы оба замерли, прижавшись к стене. Один стражник, на этот раз конный, проскакал мимо поворота во двор, где мы сейчас скрывались. Ещё один соскочил с лошади (для того, чтобы попасть во двор, следовало пройти под низко расположенной аркой) и двинулся в нашу сторону. Адриан выступил вперёд, когда тот подошёл совсем близко. Мечи столкнулись всего несколько раз, и стражник остался лежать на земле, в быстро расползающейся луже крови.

— Это уже государственная измена, — мрачно констатировал Адриан, глядя на плоды собственных трудов.

— Неважно; нас всё равно обвиняют в убийстве тех четверых в лесу, — обнадёжила я.

Возвращаться обратно на улицу было опасно, тем более что звон мечей мог привлечь чьё-нибудь внимание. Мы перебежали на другую сторону двора. Преградивший дорогу забор оказался не слишком высоким, а росшая рядом яблоня удобно протянула в его сторону несколько веток. Перебравшись через забор, мы оказались в соседнем дворе, а уж оттуда выскочили на очередную улицу.

Какое-то время мы продолжали подобные метания. Улицы, переулки и дворы сменяли друг друга, но уйти от погони надолго ни разу не удавалось. Рано или поздно всё повторялось: от одного до трёх стражников либо появлялись позади, либо выбегали нам на перерез. Пока уходить удавалось, но продолжаться до бесконечности это не могло.

— Они не выпускают нас из центральной части города, — бросил Адриан, когда мы пересекали небольшую зелёную аллею. — Понимают, что на окраине легче спрятаться. Устроили облаву почище, чем лесным разбойникам.

— Шерифу мы сейчас нужнее, чем лесные разбойники, — задыхаясь от усталости, откликнулась я. — До ночи нам не выйти из оцепления, верно?

— Скорее всего нет, — нехотя признал он. — Лучше было бы переждать. Но оставаться на одном месте опаснее. Нас возьмут прежде, чем стемнеет.

— Если продолжим так кружить, нас тоже рано или поздно возьмут. Надо найти безопасное место.

— Надо, — согласился Адриан, — но где его взять, в самом-то центре?

— Есть один дом... — Я прикусила губу, обдумывая эту возможность. Немного рискованно, но других вариантов не было вовсе. — Идём, — сказала я, решившись.

Убедившись в том, что за нами никто не следит, я торопливо постучала в дверь. Открыла служанка, но у неё за спиной почти сразу же появилась Кларисса. Я поспешила зайти внутрь, увлекая за собой Адриана.

— Нам надо спрятаться, — без обиняков сказала я, как только служанка прикрыла за нами дверь. — Поможешь?

— Спрятаться? От кого? — не поняла Кларисса.

Лгать не имело смысла; правда всё равно могла выйти наружу в любую секунду.

— От стражи, — ответила я, глядя ей прямо в глаза. — Нас оклеветали. Сейчас нет времени на объяснения.

— Хорошо, — кивнула Кларисса после секундного молчания. — Идёмте.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Кларисса шла первой, дальше мы с Адрианом, замыкала шествие впустившая нас служанка. В конце коридора обнаружилась невысокая дверь; Кларисса распахнула её и сделала нам знак войти. Комната оказалась довольно просторной, но, по-видимому, использовалась редко. Мебели здесь было мало; вдоль стен стояли несколько сундуков; единственное окно было занавешено плотными, потёртыми от времени шторами.

— Здесь вас никто не найдёт, — пообещала Кларисса. — Сейчас я вернусь, и вы толком расскажете мне, что произошло. Келли, принеси гостям что-нибудь выпить.

Хозяйка и служанка вышли из комнаты одна за другой; мы остались вдвоём. Я с шумом выдохнула воздух и облокотилась о стену.

— Испугалась? — спросил Адриан, беря меня за руку.

— Скорее устала. Пугаться было особенно некогда.

Он мягко провёл рукой по моим волосам; я уткнулась ему в плечо. Так мы стояли несколько секунд. Шум шагов услышали слишком поздно: уж очень добротные снаружи были ковры. Когда стало ясно, что идёт не один человек и даже не двое, Адриан метнулся к окну и отдёрнул штору. Окно оказалось зарешёченным.

— Вот. Они здесь, — послышался из коридора голос Клариссы.

Дверь резко распахнулась, и в комнату ввалились семь человек стражников. Они быстро выстроились полукругом на равном расстоянии друг от друга, перекрывая нам дорогу к выходу. Возле самой двери остановилась Кларисса; сложив руки на груди, она спокойно наблюдала за происходящим; из-за её плеча с любопытством выглядывала служанка.

Один из стражников, довольно молодой мужчина, первым вошедший в комнату, выступил вперёд.

— Господин Уоллес, госпожа Стабборн, — предельно вежливо произнёс он. — Вы окружены; сопротивление бесполезно. У меня есть приказ шерифа доставить вас в замок. Прошу вас сдать оружие и добровольно отправиться вместе с нами.

— А иначе? — поинтересовался Адриан.

— А иначе нам придётся применить силу, — с сожалением, отчего-то прозвучавшим вполне искренне, произнёс страж. — Приказ шерифа предельно ясен — доставить живыми или мёртвыми. Так вы сдадите оружие?

Мы коротко переглянулись. Сражаться против семерых в подобных условиях было бы самоубийством.

— Да, — сказал Адриан и, отстегнув меч, протянул его стражнику.

Тот с кивком принял оружие и отступил, давая своим подчинённым знак собираться на выход.

— Она тоже вооружена, — подала голос Кларисса. — У неё есть кинжалы. Вероятнее всего два.

Стражник повернулся ко мне.

— Госпожа Стабборн, это так?

— А если я скажу, что нет, вы что же, станете меня обыскивать? — с вызовом спросила я.

— Вам лучше будет просто сдать нам оружие. Поверьте, это в ваших интересах.

Я не поверила, но выбора не видела.

— Ну хорошо.

Я сняла кинжал с пояса и протянула его рукоятью вперёд. Стражник принял клинок и передал его одному из своих подчинённых.

— Есть ещё, — подсказала Кларисса.

— Очень мило, что ты об этом напомнила, — холодно сказала я. — Ну что ж.

Я поставила правую ногу на сиденье стула, громко стукнув при этом каблуком. Рывком задрала юбку до колена и сняла кинжал со специального браслета, охватывающего голень.

— Желаете поискать ещё? — поинтересовалась я, вручив стражнику и этот кинжал.

— Вашего слова вполне достаточно.

Бегающий взгляд свидетельствовал о том, что мне удалось немного его смутить. Мелочь, а приятно. Теперь я повернулась к Клариссе.

— Браво, — сказала я, жёстко глядя ей в глаза. Взгляд лжеподруга выдержала легко; её, в отличие от стражников, смутить было трудно. — А всё-таки мне очень интересно: зачем? Может, удовлетворишь напоследок моё женское любопытство?

— Почему бы и нет? — пожала плечами Кларисса. Выглядела она вполне довольной собой. — Видишь вот это? — Она продемонстрировала серебряное кольцо с зеленоватым камнем. — Ах да, я тебе уже показывала.

— Да, кажется, ты говорила, что его подарили тебе на обручение. И кто же счастливый жених?

— А ты всё ещё не догадываешься? Роджер де Оксенфорд, конечно.

Навряд ли к этому моменту что-то могло по-настоящему меня шокировать, но это известие и вправду оказалось неожиданным.

— Конечно, приходилось это скрывать, — заметила Кларисса, верно истолковав удивлённое выражение моего лица. — Он, как-никак, публичная личность. Вообще его пришлось очень долго обрабатывать для того, чтобы он решился узаконить наши отношения. Ну, и потом, если бы ты сразу обо всём узнала, мне было бы намного труднее войти к тебе в доверие.

— Значит, когда я в первый раз пришла в замок, ты встретила меня по заранее продуманному плану. — Это был не вопрос, скорее утверждение. Теперь цепь причин и следствий казалась слишком очевидной. Жаль, что она не было столь же очевидна раньше, когда ещё оставался шанс что-то исправить.

— Ну разумеется. Поскольку мы с тобой встречались прежде, Роджер попросил меня присмотреть за тобой после того, как ты прибудешь в город. Ты сразу была так любезна, что сообщила мне о своей планируемой прогулке к ручью. А я передала эту информацию шерифу.

— И на следующий же день меня попытались убрать.

Я даже улыбнулась, настолько всё теперь стало ясно.

— Это была всего лишь попытка. Я бы даже сказала, прощупывание почвы, — пояснила Кларисса. — Хотя, думаю, многим на твоём месте вторая попытка была бы не нужна. Но ты оказалась живучей.

— Я бы назвала это иначе. Скорее у меня есть кое-какие навыки.

— Допустим. Но времени у нас было много. Ну что ты на меня так смотришь, Уоллес? — поморщилась она. — Такое выражение лица не принято в приличном обществе. А до недавнего времени ты прекрасно умел себя вести, надо отдать тебе должное.

— Я много слышал о женской дружбе, но никогда не видел её в действии, — пояснил Адриан. — Теперь навёрстываю упущенное.

— При чём же здесь дружба? — возразила Кларисса. — Она мне не подруга.

— Какое счастье: хотя бы в чём-то мы сходимся, — искренне порадовалась я. — Скажи лучше другое. Идея подставить Адриана возникла с самого начала?

— Отнюдь, — улыбнулась Кларисса. — Эту идею ты подкинула мне сама.

— То есть как??? — воззрилась я на неё.

— А очень просто. После того, как тебя напоили отравленным коньяком, ты сама обвинила в этом Уоллеса. А мы всего лишь воспользовались твоим собственным предположением. Это оказалось как нельзя более кстати. Нашёлся козёл отпущения, на которого можно было всё свалить. Поэтому в следующий раз убийце было велено стрелять именно из его комнаты.

— Полагаю, спрашивать, как он раздобыл ключ, бессмысленно, — отметил Адриан.

— Бессмысленно, — подтвердила Кларисса. — Хотя бы потому, что подробности мне неизвестны. Надеюсь, ты не думаешь, будто я сама бегала по городу с арбалетом. Но можешь быть уверен, что настоящий профессионал найдёт способ открыть любой замок.

— А кто же всё-таки отравил коньяк? — недоумённо спросила я. — Неужели трактирщик?

— Нет, не трактирщик, его помощница, но какая разница? — безразлично ответила Кларисса.

Я нахмурилась. Перед глазами встала выплывшая из памяти картинка: опустевший трактир, стойка, трактирщик и его молоденькая помощница. "Лара, а ну-ка принеси бутылку нашего лучшего коньяка." Как же я могла об этом забыть? Но впрочем это ничего не объясняло...

— Откуда они вообще могли знать, что я появлюсь в этом трактире?!

Я заметила, что почти кричу, и постаралась немного сбавить тон. Терять самообладание было сейчас совсем некстати.

— Я знала, — самодовольно пояснила Кларисса. — Я же сама горячо его тебе рекомендовала, разве не помнишь?

Я не помнила. Как видно, попав в этот город, я напрочь утратила внимательность и раз за разом не придавала значения по-настоящему важным вещам.

— Я несколько раз забрасывала удочку, упоминая в разговоре этот трактир, — продолжала Кларисса. — А также позаботилась о том, чтобы о нём побольше говорили в свете; это означало, что рано или поздно ты услышишь о том же заведении и от других. Ну, а то, что Уоллес оказался там в тот же день, — это всего лишь удачное стечение обстоятельств.

— Постой-ка. — Я выставила вперёд руку. — Ты утверждаешь, будто сначала вы не собирались валить вину на Адриана. Но он ведь был вам нужен не меньше, чем я?

Улыбка Клариссы стала настолько широкой, что мне заранее сделалось не по себе. Как выяснилось, не зря.

— А мы об этом не знали. Мы не знали, что именно у него хранится третий амулет. Ты сама мне об этом рассказала. Это было очень мило с твоей стороны. Мне тогда стоило огромных усилий умерить своё нетерпение и не спровадить тебя в ту же самую секунду, чтобы поскорее рассказать обо всём Роджеру. Но, как видишь, я получила своё вознаграждение за эту новость.

Она снова выставила напоказ палец с кольцом. Я была настолько оглушена этой информацией, что молчала, не находя слов.

— Главное было не допустить, чтобы вы спелись между собой, — продолжала между тем Кларисса. — Это было важно с того момента, как решено было свалить всю вину на него, но стало особенно необходимо, когда выяснилось, что вы оба — хранители амулетов. Поэтому я, как могла, старалась настроить тебя против Уоллеса. Было даже забавно наблюдать за твоими метаниями. С одной стороны, вас тянуло друг к другу; с другой, подозрения не позволяли тебе подпустить его слишком близко...До определённого момента. В конце концов вы всё-таки нашли общий язык. Но это неудивительно. Уоллес никогда не был разборчив в связях с женщинами.

— У тебя с ней были какие-нибудь отношения? — спросила я у Адриана, кивая в сторону Клариссы.

— С ней??? — ужаснулся он. — Не было даже в мыслях.

— Вот видишь, — снова обратилась я к Клариссе. — Ни с тобой, ни с Лаурой. Выходит, он всё-таки достаточно разборчив в отношениях.

— Я, знаешь ли, тоже не была бы заинтересована в подобных отношениях, — поморщилась Кларисса. — Меня интересуют не мальчишки, а взрослые, солидные мужчины. Что же касается, Лауры, в этом нет ничего удивительного. Она не нужна абсолютно никому, не считая этого юродивого Рональда.

— Ах, вот почему ты так не любишь Лауру, — сообразила я. — Вечный конфликт мачехи и падчерицы? Борьба за внимание мужчины...или, может быть, за его наследство?

— Лаура не луч света в тёмном царстве, — пожала плечами Кларисса, — но теперь это не имеет большого значения. Жена всегда значит больше, чем дочь. Я удовлетворила твоё любопытство? Уведите их, — устало сказала она, обращаясь к стражникам. — Их присутствие меня утомило; ваше кстати тоже. Вечереет, а у меня ещё много дел.

Я и сама была не против покинуть этот дом. Смущало лишь то направление, в котором приходилось идти. Лёгкие кольчуги стражников, звенящие со всех сторон. И копьё, постоянно готовое ткнуться в спину.

Глава 13

К тому моменту, как мы дошли до замка, на улице стемнело. Прохожие молча расступались перед толпой стражников, ведущих в тюрьму арестованных преступников, провожали нас взглядом и лишь затем принимались перешёптываться за спиной. Охранники без лишних вопросов распахнули ворота, пропуская нас на территорию замка. Стоило нам пройти во двор, как створки ворот заскрипели, закрываясь на этот раз до утра.

Следом за начальником стражи мы вошли в замок через хорошо знакомую дверь, но в предназначенные для гостей помещения, разумеется, не отправились. Признаться, на каком-то этапе я принялась гадать, захочет ли шериф говорить с нами лично. Но, видимо, не захотел. Да и действительно, к чему лишние хлопоты? Нас повели вниз, в подвалы, по длинной винтовой лестнице. Было темно; ступени скудно освещали только факелы, продетые в специальные кольца на стенах, но расстояние между факелами было большое, к тому же они больше чадили, чем исполняли своё прямое предназначение.

Лестница позволяла продолжать спуск ещё на один этаж, но нас провели по узкому коридору в небольшую комнату с низким потолком. Напротив распахнутой двери располагался простой деревянный стол, на котором были аккуратно разложены стопки бумаг. За столом сидел человек в бесформенном тёмно-коричневом одеянии и скрипел пером, что-то записывая на немного помятом листе. Стражники подвели нас к столу и отступили; двое остались возле двери, остальные вышли в тёмный коридор.

Сидевший за столом человек поднял голову и окинул нас внимательным взглядом. Он щурился, и оттого его и без того маленькие глазки казались совсем крошечными.

— Мы привели их, господин дознаватель, — почтительно произнёс один из стражников.

— Вижу, — спокойно ответил тот, продолжая смотреть только на нас. Затем опустил взгляд на лист бумаги, пробежал по нему глазами и произнёс:

— Адриан Уоллес из Майборна?

Адриан молча кивнул.

— Вы обвиняетесь в покушении на убийство госпожи Инги Стабборн.

— Что?! — выдохнула я. — Может быть, вас об этом не оповестили, но я, Инга Стабборн, вовсе не собираюсь выдвигать против него обвинений.

— Это не имеет значения, — безразлично ответил дознаватель. — Показания уже дала госпожа Кларисса Лейн; этого более, чем достаточно.

Я застыла с открытым ртом, сжав руки в кулаки.

— Адриан Уоллес, признаёте ли вы себя виновным? — спросил дознаватель, возвращаясь к стандартной процедуре.

— Да.

— Очень хорошо. — Дознаватель сделал пометку на лежавшем перед ним листе бумаги.

Я растерянно уставилась на Адриана, шокированная таким ответом. Его лицо оставалось бесстрастным.

— Инга Стабборн из Кронвуда, — продолжал дознаватель. — Вы обвиняетесь в убийстве четверых военных, состоявших на службе у шерифа Вестфолдского. Поскольку шериф является представителем самого короля на вверенных ему землях, это преступление приравнивается к государственной измене. Признаёте ли вы свою виновность?

— Вовсе нет! — выпалила я. — Даже и не подумаю!

— Хорошо, — спокойно кивнул дознаватель и собирался снова черкнуть что-то на бумаге, но Адриан склонился над ним, опираясь кулаками о край стола.

— Она признаёт себя виновной, — жёстко сказал он.

— Ничего подобного! — громко возмутилась я.

Адриан меня полностью проигнорировал.

— Девушка перепутала, — чётко сказал он. — Повторяю: она признаёт себя виновной.

Дознаватель вздохнул.

— Ну хорошо, господин Уоллес, — склонил голову он. — Только из уважения к вам.

С этими словами он сделал в документе очередную пометку. Затем отложил бумагу и поднялся на ноги.

— Адриан Уоллес и Инга Стабборн, — громко, почти торжественно объявил он. — Вы признаны виновными в оглашённых ранее преступлениях. Вы оба приговариваетесь к смертной казни через повешение. Казнь будет публичной и состоится на главной городской площади через три дня, в ближайший понедельник, в два часа пополудни. До тех пор вы будете пребывать под стражей в одиночных камерах. Это всё.

— Ты сошёл с ума! — набросилась я на Адриана, как только нас вывели обратно в коридор. — Какого чёрта ты признал вину, да ещё и за меня?!

— Знаешь, что делают с теми, кто не признаёт свою вину? — негромко спросил он. — Отводят на этаж ниже, туда, где рано или поздно сознаются все и во всём.

Я судорожно сглотнула. Да, кажется, Уилл что-то об этом говорил, когда-то давно.

Нас повели дальше по длинному коридору, пока, наконец, по левую руку не началась череда камер. Камеры пустовали: не то уровень преступности в графстве волшебным образом понизился, не то всех, кого переловили к этому моменту, уже успели казнить. Нам приказали остановиться; один из стражников загремел ключами, отворяя одну из служивших дверьми решёток. Адриана затолкали внутрь. Меня оттащили в сторону, и кончики моих пальцев выскользнули из его руки. Ещё один шаг, и я уже потеряла его из виду. Теперь и меня втолкнули в соседнюю камеру. Снова звон ключей и скрип истомившегося от напряжённой работы замка. Удаляющийся свет факела и шум шагов, затихающий в конце коридора.

Я села на ковёр из подгнившей соломы, худо-бедно покрывавший каменный пол, и прислонилась спиной к холодной стене, разделявшей наши камеры. Повернула голову и прижалась к стене щекой. Камень приятно холодил разгорячённую кожу. Ну что, конец? Больше не будет ничего, кроме этой камеры, да ещё виселицы в последние минуты жизни?

— Инга?

Видеть Адриана я не могла, но звук прекрасно проходил через решётчатые двери.

— Да?

— Не молчи.

— Ты хочешь, чтобы я заболтала тебя не хуже Оливии? — хмыкнула я. — Чтобы к концу трёхдневного срока смерть показалась тебе избавлением?

— Знаешь, если всё это время я буду слышать твой голос...Это не самый худший способ провести последние три дня жизни.

К горлу подступил огромный шарообразный ком. Я подумала, что он ни разу не признавался мне в любви. И что после того, что он сказал сейчас, это было бы даже глупо.

— О чём ты думаешь? — спросил Адриан.

— О том, что эти сволочи могли бы хотя бы посадить нас в одну камеру, — отозвалась я, передвигаясь поближе к решётке.

— Да, я тоже об этом подумал, — улыбнулся он.

— Адриан... — Надо было набраться мужества, чтобы произнести эти слова. — Прости меня.

— За что?

— За то, что ты сейчас здесь. Ты же сам знаешь...Если бы не я, ты вообще не оказался бы впутан в эту историю.

— Ты забываешь, что два амулета не имеют ценности в отсутствии третьего, — возразил он. — Меня бы всё равно рано или поздно вычислили.

— В таких вопросах рано или поздно — это большая разница, — буркнула я.

— Ладно, я дам тебе один совет. В последние дни жизни очень хочется кого-нибудь поучить. Так вот, не бери на себя чужие грехи. Этого никто не оценит ни на этом свете, ни на том. К тому же я действительно убил троих людей шерифа. Заметь: никто меня к этому не принуждал. Это было вполне осознанное решение.

— Ты не мог знать, что они люди шерифа, — зачем-то поправила я.

— Кого это здесь интересует?

Что правда, то правда. Такие мелочи здесь никого не интересовали. Здесь не имело значения, виновен или нет, умышленно действовал или по воле случая, признался добровольно или под пытками. Не играла роли ни причина поступков, ни степень их реальности. Важно было лишь одно: каковы интересы Роджера де Оксенфорда. В данном случае его интересы были абсолютно прозрачны. Он хотел заполучить амулеты, и для этого двое сидящих в темнице узников должны были превратиться в безжизненные тела, раскачивающиеся на верёвках по прихоти ветра. Меня передёрнуло.

— Никогда не любила ходить на казни, — призналась я. — Ты не знаешь, при повешении агония длится долго?

— Нет. Обычно у человека сразу ломается шейный позвонок. Так что смерть практически мгновенна.

— Теперь мне стало намного легче.

— Рад, что хоть чем-то могу помочь.

— Мы умрём? — тихо спросила я.

Молчание.

— Не знаю, — ответил, наконец, Адриан. — За три дня всякое может случиться.

— Что, например? — устало вздохнула я. — Де Оксенфорда внезапно хватит удар?

— А что, тебе разве не нравится такой вариант? — усмехнулся он.

— Ты сам недавно говорил, что не веришь в сказки.

— Не верил. Пока не встретил тебя.

Я со всей силы зажмурила глаза и сжала кулаки, так, что ногти больно впились в ладони.

— Если ты ещё раз скажешь что-нибудь в этом роде, я потеряю самообладание. А мне надо продержаться эти три дня, иначе в понедельник Кларисса получит слишком большое удовольствие.

— Извини. Не буду. Есть такая песня, — сменил тему он, — там говорится: "Прости, мой край! Весь мир, прощай! Меня поймали в сеть. Но жалок тот, кто смерти ждет, Не смея умереть!"* Так вот, мы с тобой ещё живы.

Я кивнула. Он не мог этого видеть, но говорить мешал снова подступивший к горлу ком.

Ночь прошла тяжело. Я засыпала и просыпалась бессчётное число раз, и сон приносил не отдых, а лишь дополнительное утомление. Порой я просыпалась с чувством тревоги, порой на грани сна и яви сознание охватывал безотчётный, панический страх, который я не в силах была предотвратить, ведь сон не подвержен человеческому контролю. Иногда я быстро проваливалась в сон, столь же поверхностный и непродолжительный, а иногда лежала и думала, то и дело переворачиваясь с боку на бок, садясь и снова укладываясь, пытаясь найти сносное положение для изнывшего на каменном полу тела.

Всё было до бесконечности глупо, несправедливо и нелепо. Уж лучше бы меня арестовали и осудили за сговор с лесными разбойниками. Во всяком случае в этом было бы хоть какое-то зерно истины. Осознанно выступая против закона, как минимум знаешь, на что идёшь.

Мне много раз доводилось смотреть в глаза смерти. В том числе и совсем недавно, в этом самом городе. Но никогда — так, как сейчас. Шансы победить бывали порой ничтожными, даже нулевыми, но я могла сжать зубы и бороться, бороться изо всех сил, до самого конца. И от этого было нестрашно. Мне никогда не приходилось сидеть, сложа руки, и ждать, когда меня поведут на заклание, как бессловесную скотину.

О том, что наступило утро, я узнала лишь по принесённому нам завтраку. У солнечного света не было возможности проникнуть в этот подвал. Мы находились слишком глубоко под землёй.

В этом необычном во всех отношениях месте время тянулось чрезвычайно медленно. Должно быть, такой подарок природа специально делает людям, часы жизни которых сочтены. Поэтому трудно сказать, сколько прошло времени после завтрака — может быть, час, а может быть, три, — когда из коридора послышались быстро приближающиеся шаги. Шли не с той стороны, откуда привели сюда нас, а с противоположной.

Первым шагал стражник; за ним, основательно приподняв подол и брезгливо морщась, следовала Лаура де Оксенфорд; ещё один стражник замыкал шествие. Я скривилась. Уж если нарушаете покой приговорённых, могли бы хотя бы показать что-нибудь более приятное. Лаура остановилась напротив камеры, бросила пренебрежительный взгляд в мою сторону, и проследовала дальше. Шум шагов почти сразу же прекратился. Значит, нетрудно было заключить, она пришла к Адриану.

— Оставьте нас, — холодно велела она стражникам.

— Но, госпожа, так не положено... — забормотал было один, тот, что помоложе.

— Я сказала, убирайся вон! — повторила Лаура тоном, не терпящим возражений.

Стражники поспешили ретироваться и остановились лишь в самом конце коридора.

Я приготовилась внимательно слушать. Подслушивать, конечно, нехорошо, но право слово, неужели столь маленький грех не простится человеку, которого послезавтра казнят за государственную измену?

По шороху соломы я поняла, что в соседней камере Адриан поднялся на ноги.

Сперва не было ничего, кроме напряжённого молчания, почти такого же громкого, как звенящая в ушах тишина.

— Ну, здравствуй, — сказала, наконец, Лаура.

— Здравствуй, — не нарушил законов вежливости Адриан.

— М-да, зрелище не из лучших, — заметила она. — Как ты умудрился наделать столько глупостей за такой короткий срок?

— Я что-то ни одной не припомню, — усмехнулся Адриан. — Не хочешь уточнить?

— Если бы глупостей не было, ты не оказался бы здесь.

— Правда? А я-то думал, что оказался здесь по прихоти твоего папочки.

— Можно сказать и так, — не стала спорить Лаура. — Я пришла сюда не затем, чтобы обсуждать, почему ты здесь оказался.

— Зачем же тогда? — поинтересовался он.

— А ты сам не догадываешься?

— А должен?

— Ты всегда казался мне человеком сообразительным... Молчишь?

— Боюсь тебя разочаровать. Но если ты хочешь что-то сказать, я весь внимание.

— Да. Нет смысла играть в прятки. У меня есть для тебя одно предложение. Как ты знаешь, отцу нужен твой амулет.

— Знаю.

— Забрать его у тебя он не может, поэтому для того, чтобы получить амулет, ему придётся сначала тебя казнить. Но существует ещё один способ.

— Вот как?

Впервые за время этого разговора голос Адриана утратил бесцветность.

— Амулет можно добровольно передать одному из ближайших родственников, — уточнила Лаура.

— Мне это известно. И что же с того?

— Ты и вправду меня разочаровываешь, — вздохнула она. — Похоже, на тебя плохо влияет этот воздух. Если ты на мне женишься, станешь одним из ближайших родственников моему отцу. И сможешь отдать ему амулет, не расставаясь при этом с жизнью. Кровное родство для этого не обязательно. Собственно, в этом и заключается моё предложение.

Я затаила дыхание. Вот так поворот. Избалованная дочка шерифа сама пришла в тюрьму, чтобы сделать предложение осуждённому на смерть? Что это, любовь или прихоть? Правда, предложение это было больше похоже на сделку, а уж если говорить совсем точно, она попросту его покупала — руку в обмен на жизнь...Я даже не знала, как к этому отнестись. Не понимала, чего мне хотелось больше — перегрызть ей глотку или броситься на шею от радости, что хотя бы таким способом она спасёт от смерти любимого мной человека?

— Значит, если я соглашусь, — проговорил Адриан после недолгой паузы, — то получаю жизнь и свободу?

— Конечно, — согласилась Лаура. — Ну...на известных условиях. Разумеется, первое время за тобой будут присматривать...Как следует присматривать, — жёстко закончила она. — Чтобы удостовериться, что игра будет честной.

— Ты действительно считаешь это честной игрой? — Это был риторический вопрос, и Адриан не ждал ответа. — Хорошо, а что будет с ней?

— С кем? — спросила Лаура в притвором недоумении.

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— Ах, эта...Извини. Она обвиняется в государственной измене. При таких преступлениях амнистия не предусмотрена. Она умрёт в любом случае.

Я зажала рот рукой, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Мне слишком многого стоило не вмешиваться в этот разговор до сих пор. Необходимо было продержаться до конца.

— Сосредоточься, Адриан, — посоветовала Лаура. — На твоём месте я бы сейчас думала о собственной судьбе.

— Ты бы — конечно, — задумчиво подтвердил Адриан.

— Тебя должны повесить, послезавтра, на главной городской площади, — напомнила Лаура, чеканя каждое слово.

— Спасибо за напоминание, — кивнул Адриан. — А то я уже начал об этом забывать. У меня есть время подумать?

— Думай, — щедро согласилась Лаура. — Я подожду. Только учти: у тебя ровно два варианта. Либо ты уходишь отсюда вместе со мной, и мы сегодня же вечером венчаемся в храме, либо я ухожу одна, и в этом случае послезавтра ничто тебя не спасёт.

Только идиот бы не согласился, беззвучно прошептала я одними губами.

— Хорошо, я согласен.

Голос Адриана громом прогремел в ушах. Чёрт, и ведь всего секунду назад я думала, что именно так он и должен поступить. Почему же теперь я почти физически ощутила, как волна разочарования рассекает моё тело пополам?

— Отлично. — Кажется, она и не думала сомневаться в его ответе. — Эй, ты, там! — подозвала Лаура. Один из стражников поспешно приблизился к ней. — Открывай.

— Госпожа, вы уверены? — нерешительно пролепетал он.

— Ещё раз осмелишься со мной спорить, и сам окажешься в камере, — предупредила Лаура.

Стражник торопливо зазвенел ключами. Прекрасно понимал, что шерифская дочка не любит шутить. Лаура между тем сделала пару шагов в мою сторону и посмотрела мне в глаза с ярко выраженным презрением.

— А ты неплохо держишься, — снисходительно заметила она, — для приговорённой к смерти.

— Ты тоже неплохо держишься, — не осталась в долгу я, — для женщины, которую мужчины готовы взять в жёны только под страхом смерти.

Молодой стражник хихикнул в кулак, но тут же придал лицу прежнее равнодушное выражение. Лаура подошла вплотную к разделявшей нас решётке. Её лицо перекосила такая ненависть, что я невольно порадовалась наличию между нами преграды, пусть даже такой.

— Ты забываешь, ничтожество, кто хозяин в этом замке, — прошипела она. — Тебя в любом случае скоро повесят, но если я захочу, то оставшиеся два дня ты проведёшь в пыточной, умоляя о том, чтобы казнь хоть немного ускорили.

— Так мы идём отсюда или нет? — нетерпеливо вмешался Адриан.

— Да. — Лаура обернулась к нему, стараясь вернуть себе прежнее самообладание. — Нечего здесь задерживаться.

Она быстро зашагала прочь, звонко цокая каблучками; Адриан проследовал за ней. Я бесшумно приблизилась к решётке, до последней секунды провожая его взглядом. Я хорошо понимала, что вероятнее всего больше никогда его не увижу. Разве что если Лаура вздумает потащить своего новоиспечённого мужа посмотреть на казнь.

— Ты что, Джош, с ума сошёл?! — Стражник постарше набросился на молодого, стоило шагам Лауры и Адриана затихнуть вдалеке. — Нашёл над кем смеяться! Этой-то и вправду всё равно, её скоро повесят, тут уж и пошутить не грех. А ты-то, дурья твоя башка, что, туда же захотел, с ней за компанию?

Ну вот, моя компания уже перестала котироваться, машинально подумала я, снова усаживаясь на солому. Общество Лауры теперь явно ценится выше. Чтобы отвлечься, я с силой ударила кулаком по стене. Отвлеклась. Чуть было не взвыла, сдавливая второй рукой взорвавшуюся болью кисть. Метод хороший, но помогает лишь на короткое время. Я вздохнула, откидывая голову назад. Когда меня предала Кларисса, это не было так больно. Собственно, это вообще не было больно; я всего лишь злилась на собственную недальновидность. А то, что произошло сейчас, даже нельзя было назвать предательством. Я же сама, САМА считала, что ему следовало поступить именно так. Разве было бы лучше, если бы послезавтра он умер рядом со мной, перестав дышать в то мгновение, когда захрустят шейные позвонки? От этого не было бы лучше ни ему, ни мне. Ровным счётом никому. Так почему же тогда я, всё острее с каждой минутой, чувствовала, что меня предали???

Минуты тягуче текли, склеиваясь в часы, и я сама не заметила, как задремала. Поняла это лишь тогда, когда проснулась в холодном поту. Мне показалось, что прямо надо мной склонилась женщина, голова которой покрыта платком, и её большие грустные глаза заглядывают прямо в душу. Я вздрогнула и затрясла головой, отгоняя видение. Разумеется, в камере кроме меня никого не было. Но смерть подошла очень близко, и от этого мне становилось не по себе.

Очень эгоистично, даже недопустимо с моей стороны было так думать, но...когда за стеной сидел Адриан, мне было не так страшно.

*Роберт Бернс, "Макферсон перед казнью"

Глава 14

Ближе к вечеру к двери в камеру подошли два стражника, уже знакомый мне Джош и ещё один, которого я видела впервые.

— Поднимайся, нечего рассиживаться, — обратился ко мне тот, второй. — И приведи себя в порядок, насколько это возможно.

— Это ещё с какой такой радости? — нахмурилась я, даже не думая шевелиться.

— Ты будешь присутствовать на свадьбе госпожи Лауры де Оксенфорд, — пояснил он.

— Вот ещё глупости. Мне что, делать больше нечего?

Вообще-то делать и вправду было особенно нечего, но отправляться на свадьбу тем не менее не хотелось.

— Тебя никто не спрашивает, — огрызнулся стражник. — Было приказано доставить тебя на церемонию венчания. Сама не пойдёшь — за волосы притащим.

Очень захотелось, за неимением кинжала, проехаться по его физиономии ногтями. Но смысла это не имело. Если понадобится, действительно притащат.

— В чём дело, Лаура не только жениха затаскивает на свадьбу под страхом смерти, но ещё и гостей? — осведомилась я, неохотно поднимаясь и отряхивая юбку от соломы. — Впрочем, в чём-то она права. Ей действительно нужно собрать на венчание как можно больше свидетелей. Иначе люди потом не поверят, что кто-то взял её в жёны.

— Нам это слушать-то можно? — спросил у второго стражника Джош.

— А я почём знаю? — недовольно пожал плечами тот. — У нас что, есть выбор?

— Вот это правильно, — похвалила я. — К моему присутствию следует относиться, как к явлению природы. Ладно, ведите, что с вами поделаешь. Может, на свадьбе хоть покормят по-человечески.

— На трапезу тебя никто не приглашал, — отозвался стражник, злой, должно быть, потому, что самого его тоже не пригласили. — Только на церемонию венчания. Потом сразу обратно.

— Ну вот, опять на мне сэкономили, — посетовала я. — А может, один из вас всё-таки сгоняет к Лауре и уточнит, не хочет ли она передумать? Я ведь на церемонии просто так сидеть не стану, я комментировать буду.

Стражник смерил меня злым взглядом, но ничего не ответил.

— Так, Джош, я иду вперёд, ты её отпирай и догоняй, — сказал он. — Наверху ещё двое ребят на подхвате.

— Хорошо, Стив, всё сделаю, — заверил Джош.

— Вы меня что, вчетвером туда поведёте? — восхитилась я. — И как, те двое — такие же молодые и красивые? Слушайте, мальчики, а вы не боитесь? Не знаете, что ли, в чём меня обвиняют? Я как раз четверых таких, как вы, два дня назад зарезала в лесу, как ягнят.

Стив закатил глаза и заторопился к выходу, сильно сожалея о том, что ведёт меня не на казнь, а всего-навсего в храм. Джош зазвенел связкой ключей, отпирая замок.

— Говоришь ты, конечно, красиво, — беззлобно заметил он, — но погоду-то делает всё равно Лаура.

— Да разве же я спорю? — отозвалась я, выходя в коридор. — Как тебя по фамилии-то кличут?

— Ну, Джош Грин.

— Ладно, Джош Грин, — сказала я, беря его под руку. — Будешь сегодня моим кавалером. Ну пойдём, посмотрим, что ли, на этот спектакль, раз уж актриса так просила.

Спектакль был разыгран идеально. Храм был торжественно украшен и быстро наполнялся нарядно одетой публикой. Когда мы пришли, сидячих мест уже не оставалось: скамьи были забиты зрителями, как знатными, так и попроще. Те, кто попроще, сидели в последних рядах. Я приготовилась долго и нудно стоять, но мои сопровождающие неожиданно согнали нескольких человек с насиженных мест. Видимо, сочли, что за мной будет легче уследить, если я буду сидеть на скамье. Я вежливо извинилась перед пострадавшими и предложила им в качестве компенсации занять моё собственное место, в отдельной камере на одном из подвальных этажей. Пострадавшие получить компенсацию не пожелали; их вообще как ветром сдуло, не исключено, что не только со скамьи, но и вовсе из храма. На опустевший отрезок скамьи первым пролез Джош, за ним я, а затем ещё один стражник, из тех, что присоединились к нашей компании наверху. Стив, по-видимому, чересчур тесно со мной общаться не захотел; остался стоять в проходе. А зря, я ведь и мухи не обижу. Если меня не разозлить. Беда только в том, что к этому моменту я была зла не на шутку.

Невеста появилась в храме под руку с Роджером де Оксенфордом. Следом чинно шествовала Кларисса, разодетая соответственно случаю и обменивающаяся улыбками и светскими приветствиями с многочисленными знакомыми. Мимо нас она прошла, не меняя темпа, бросив в мою сторону короткий презрительный взгляд. Появление на бракосочетании недавней гостьи замка в роли узницы, окружённой бдительными стражами, вообще привлекало к себе внимание. В храме присутствовали почти все, с кем я успела познакомиться за время своего пребывания в городе. Том Хаксли, леди Маргарет, Рон Нортфолк, Джордж Грэнхэм, Антоний Шелдон, люди, которых я регулярно видела на ярмарках, слуги высшего и низшего звена, работавшие в замке — здесь были решительно все. Мне приходилось постоянно ловить на себе чьи-нибудь взгляды — иногда презрительные, иногда сочувствующие, порой безразличные, а чаще всего просто любопытные, — и слышать обрывки перешёптываний. Я сидела, идеально ровно выпрямив спину, высоко держа голову, чувствуя себя натянутой тетивой, которую отчего-то забыли снабдить смертоносной стрелой, и только лежащие на коленях руки были незаметно для окружающих сжаты в кулаки. За волосы или не за волосы, но меня притащили на эту экзекуцию, а значит, придётся выдержать её до конца.

Кларисса перегнулась через головы сидящих, переговариваясь с Хаксли, который расположился в одном из правых рядов немного впереди. Вскоре оба они обернулись в мою сторону. Я смотрела прямо перед собой, но улавливала их движения краем глаза.

— Да, Томас, я вам очень сочувствую, — долетели до моих ушей слова Клариссы. — Мне, конечно, следовало вовремя вас предупредить, но кто же мог знать? Она вела себя так хитро.

Я повернула голову влево, так, чтобы не видеть их даже боковым зрением. Но не прошло и нескольких секунд, как и с этой стороны на меня стали показывать пальцем. А вскоре из заполнившегося людьми прохода послышалась очередная серия перешёптываний.

— А кто это такая, под стражей-то?

— Это Инга Стабборн, чужеземка.

— И за что её арестовали?

— Да кто её знает, шпионка, наверное.

— А-а-а. А сюда-то зачем привели?

— Из соображений гуманности, наверное. Не всё же в темнице сидеть.

Ага, гуманность — наиболее характерная черта семейства де Оксенфорд. Я поскрипела зубами, но смолчала.

— Да нет, не поэтому. Она, говорят, жениха совратить пыталась. Вот её сюда и привели, чтобы видела, что ничего из её чар не вышло.

Совратить? Это Адриана-то? При всём моём желании сделать это было бы довольно сложно.

— Госпожа Лаура из-за неё все глаза себе проплакала.

— Да ладно, ври больше! Лаура себе на уме, это все знают. Вон, погляди, какая самодовольная!

— Тише ты, ещё услышит кто! Точно говорю: все глаза проплакала. Пока эту разлучницу под стражу не посадили; тут-то все её чары и рассеялись.

— Слушайте, уважаемая, — я всё-таки не выдержала и перегнулась через стражника, отделявшего меня от прохода, — вы бы хоть немножко язык придержали, а то я возьму и прямо здесь, в храме, совращу вашего мужа. У меня с этим быстро: один взгляд — и всё. Хотите продемонстрирую?

Сплетница не только заткнулась, но и поспешила протиснуться сквозь толпу от меня подальше, проталкивая вперёд всех своих домочадцев.

Какое-то время я сидела, прикидывая, кто сейчас раздражает меня сильнее — Кларисса или Лаура. По всему выходило, что Лаура, хотя на рациональном уровне это казалось не вполне оправданным. А впрочем, кто его знает? Клубок змей — он клубок змей и есть. Придя к такому жизнеутверждающему выводу, я переключилась на платье Лауры. Платье, надо признать, было шикарным. Белоснежное, пышное, расшитое жемчугом, с кружевными узорами и бесчисленным количеством всевозможных завязочек и пуговок. Полупрозрачная фата красиво спадала на плечи; одеяние прекрасно подчёркивало достоинства фигуры невесты.

— Когда ей успели сшить это платье? — поинтересовалась я вслух. Я обращалась к Джошу, которого избрала сегодня на роль собеседника, но говорила достаточно громко, чтобы быть услышанной гостями, сидящими на соседних рядах. — Ведь свадьбу назначили только сегодня утром. Она что, подготовила платье лет десять назад, в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь всё-таки согласится?

Пара человек изобразили на лицах искреннее возмущение, но большинство окружающих прятали в кулаках усмешку.

— И сколько же там застёжек! — продолжала комментировать я. — Это платье явно предназначено для того, чтобы во время брачной ночи дело так и не дошло до главного. Жених просто свалится от усталости к тому моменту, когда сумеет, наконец, раздеть невесту!

— Может, он позовёт на помощь кого-нибудь из друзей, — предположили сзади.

Послышались смешки, мгновенно стихшие после того, как стражники обернулись, мрачно вглядываясь в лица зрителей.

— Да кто же добровольно согласится? — отозвалась я.

Меня стражники не пугали, поскольку терять всё равно уже было нечего. К тому же я якобы обращалась исключительно к Джошу, а тот как раз реагировал на мою болтовню вполне позитивно. В открытую, конечно, не соглашался и в разговор не вступал, но глаза посмеивались.

— Как кто? Вон Нортфолк согласится! — подсказали сзади.

Я перевела взгляд на Рональда. Он совершенно не находил себе места, то садился, то вскакивал и начинал метаться из стороны в сторону. По-моему, его глаза покраснели, хотя с моего места трудно было сказать наверняка. Время от времени он приближался к Лауре, пытаясь добиться её внимания, но тщетно, ведь ему приходилось делить её с многочисленными гостями, каждый из которых считал своим долгом поздравить невесту и что-нибудь ей пожелать. Сказать по правде, наблюдать за ним мне было противно. Принимать отказ тоже надо уметь. В конце-то концов он мужчина, а ведёт себя, как истеричная женщина.

Потом в храм вошёл Адриан, и мне стало не до смеха. Он был очень бледен, но в остальном выглядел хорошо. Его тоже успели обеспечить свадебным костюмом, который шёл ему не хуже, чем свадебное платье — Лауре. Правда, снимался этот костюм наверняка побыстрее. Единственная странность — традиционного меча на поясе у жениха не было.

Адриан появился в храме в сопровождении доброго десятка одинаково одетых "друзей". Эти как раз были прекрасно вооружены; более того, их руки практически не покидали рукояти мечей. Я с силой вцепилась в спинку стоящей впереди скамьи. Да, что ни говори, Лаура серьёзно отнеслась к своему бракосочетанию.

На лице Адриана застыло бесстрастное выражение; он держался гордо, я бы даже сказала, высокомерно. Ни с кем из гостей особенно не общался; максимум — короткий официальный кивок. Самообладание изменило ему лишь один раз: когда его взгляд встретился с моим. Моё присутствие на церемонии явно оказалось для него сюрпризом и, похоже, не самым приятным. Он сразу же подошёл к Лауре, довольно бесцеремонно схватил её за локоть и стал что-то сердито говорить. "Друзья жениха" оказались тут как тут; несколько мечей были извлечены из ножен до середины. Спины участников этой сцены и любопытных заслонили от меня происходящее, но инцидент вскоре был исчерпан. Заиграла торжественная музыка, и жених с невестой под руку приблизились к алтарю.

Когда я впервые увидела Адриана, они ведь тоже были вместе. Прохаживались по залу, и он точно также держал её под руку. Красивая пара, так я тогда подумала. Они и вправду были красивой парой.

Священнослужитель принялся рассуждать о важности семьи и брака. В сегодняшнем контексте его слова звучали на удивление нелепо. Я почувствовала, как участилось дыхание, а сердцебиение стало отзываться звоном в ушах, не давая как следует следить за ходом церемонии.

Этого не может быть, повторяла я себе. Это просто не может быть. Это какой-то чудовищный розыгрыш. Только теперь я поняла, что всё это время ожидала какой-нибудь помехи, была подсознательно уверена, что свадьба в конечном счёте не состоится. Но вот она, церемония бракосочетания, в самом разгаре, и нет никаких причин рассчитывать, что что-то пойдёт не как положено. В побелевший палец, по-прежнему сжимающий спинку скамьи, вонзилась заноза, но я лишь отмахнулась от неё, как он назойливой мухи.

Конечно, сейчас она вынуждает Адриана жениться. Он не горит желанием вступать в брак; это очевидно. Но кто из мужчин когда-нибудь горел таким желанием? В конце концов, она хороша собой, богата, а что до характера...у кого из нас идеальный характер? Отправятся сегодня вечером в опочивальню, совместными усилиями справятся с путанными застёжками платья, а там, как говорится, стерпится-слюбится.

— Лаура де Оксенфорд из Вестфолда, согласна ли ты стать женой присутствующего здесь Адриана? — торжественно произнёс священнослужитель.

— Согласна, — не менее торжественно ответила она.

Ну ещё бы.

— Адриан Уоллес из Майборна, согласен ли ты взять в жёны присутствующую здесь Лауру?

Молчание. Под сводчатым потолком храма пробежал настороженный шёпот.

— Адриан Уоллес, ты меня слышишь? — с ощутимым неудовольствием переспросил священник.

— Нет, святой отец, задумался, — ответил он. — Вы не могли бы повторить вопрос?

Несколько человек неуверенно захихикали; я засмеялась в голос. Лицо Лауры перекосилось от бешенства; пожалуй, стоило прийти сюда ради того, чтобы это увидеть.

— Адриан Уоллес, согласен ли ты взять в жёны присутствующую здесь Лауру? — с некоторой долей нетерпения повторил священнослужитель.

Снова пауза. И затем...

— Согласен.

— В знак верности и любви обменяйтесь кольцами. Властью, данной мне Церковью, объявляю вас мужем и женой, — с облегчением объявил священник.

Мои пальцы, наконец, выпустили замученную спинку скамьи. Что-то внутри оборвалось и полетело в пропасть. Вот и всё. Свершилось. То ли это не меняло ровным счётом ничего, то ли, наоборот, решительно всё; пока я не могла понять.

Друзья и родственники ринулись поздравлять молодожёнов. Остальные стали постепенно двигаться к выходу. Стражники поднялись на ноги; я тоже поспешила встать.

— Ну что, представление окончено? — спросила я настолько громко, что многие оглянулись. — Можно уходить?

Никто не ответил, но мы выбрались из своего ряда и направились на выход вместе со всеми. Пока мы толкались в хлынувшей к двери толпе, мне в руку ткнулся скомканный клочок бумаги. Я поспешила спрятать его под одеждой. Принялась оглядываться кругом, но кто передал мне этот клочок, понять не смогла. Знала одно: ни Уилла, ни кого-либо другого из знакомых мне разбойников, я не в храме не видела.

— Ну вот и хорошо, — объявила я немного позднее, когда Джош снова отпирал дверь камеры. — Здесь значительно уютнее. И не так плохо пахнет.

Решётка отворилась, и я вошла внутрь. В последнее время я стала чересчур послушной.

— Если уж совсем откровенно, — тихонько сказал Джош, запирая дверь, — то по-моему, жениху церемония понравилась не больше, чем тебе.

— Для действительности брака это не имеет никакого значения, — откликнулась я, отворачиваясь.

Я сидела, скрестив ноги, повернувшись спиной к двери, уставившись невидящим взглядом в стену. Лаура Уоллес. Лаура Уоллес. Это сочетание то и дело всплывало в мозгу, сопровождаемое звоном в ушах. Интересно, праздничный ужин уже закончился? Молодожёнов торжественно препроводили в опочивальню?

В сущности разве всё это имело теперь хоть какое-то значение? Осталось меньше двух дней, и значения больше не будет иметь абсолютно ничего. Надо только переждать... И постараться избавиться от груза злости, которая плескалась сейчас внутри, заполняя всё моё существо. Говорят, перед смертью надо всех простить, чтобы облегчить свою душу. А ярость и желчь — это ниточки, которые ведут напрямую в жаркие огни преисподней. Ну что ж. Я прощу стражников, которые потащили меня на эту свадьбу. Я прощу Тома Хаксли и всех остальных, кто так легко от меня отвернулся. Прощу Клариссу за её предательство. Прощу Адриана за то, что он бросил меня здесь одну и даже ни разу не поддержал меня взглядом за весь этот вечер. Прощу Роджера де Оксенфорда за все те годы, которые мне так и не суждено прожить. Но я никогда не прощу Лауру за то унижение, через которое она заставила меня сегодня пройти. И если для того, чтобы она попала в ад, понадобится моё слово, я дам его, не задумываясь. Ни про кого другого. Про неё — да. Даже если после этого мне придётся спуститься следом за ней.

Эти и подобные мысли поглотили меня настолько, что поначалу я совсем забыла про то, что произошло на выходе из храма. Теперь же осторожно извлекла полученный тогда клочок бумаги. Оглянувшись и убедившись в том, что поблизости никого нет, развернула его и поднесла к самым глазам. Читать в темноте было нелегко. Но записка состояла всего из нескольких слов.

"Держись. Встретимся послезавтра на площади. Уилл."

По окончании торжественной трапезы молодожёнов не менее торжественно провели в новую, специально подготовленную для них опочивальню. Полдюжины "друзей жениха", по-прежнему хорошо вооружённых, так и остались дежурить снаружи, услужливо закрыв за мужем и женой дверь.

Адриан стянул с себя осточертевший за вечер кафтан и отшвырнул его к стене.

— Какого чёрта ты притащила туда Ингу? — накинулся на Лауру он, с силой схватив её за запястье.

— Захотела и притащила, — ответила та. — Подумаешь какие нежности, её всего лишь привели на свадьбу! Это не дыба и даже не порка. Пусть знает, где её место. Тебе кстати тоже не стоит об этом забывать. Отпусти меня немедленно, ты делаешь мне больно! Не то я кликну стражу.

Адриан выпустил её руку и сделал шаг назад, пристально глядя Лауре в лицо, будто пытаясь прочитать её мысли.

— Полагаю, послезавтра ты собираешься потащить меня на её казнь? — спросил он, складывая руки на груди.

— Вовсе нет; в этом как раз можешь не сомневаться, — заверила его Лаура. — К чему? В медовый месяц можно найти развлечения и получше. Да и потом, если хочешь знать, не будет послезавтра никакой казни.

— То есть как? — Адриан предусмотрительно не торопился радоваться этой новости.

— Вообще-то я не хотела тебе говорить прежде времени, — протянула Лаура, но соблазн выдать всё прямо сейчас был слишком велик. — Но послезавтра её уже не будет в живых. Я решила немного перенести казнь. Поэтому сегодня ночью Ингу Стабборн сожрёт варан.

— Что ты несёшь???

— Правду. Мы же с тобой теперь муж и жена. Как я могу тебе лгать? — ухмыльнулась Лаура. — Я решила проявить сострадание. Зачем девчонке целых два дня мёрзнуть в подвале в ожидании смерти? Лучше закончить всё побыстрее, ты не находишь?

Судя по той ярости, с которой смотрел на неё сейчас Адриан, он не находил.

— Ты пожалела ей лишний день жизни?

— Ты слишком много времени уделяешь её персоне, в собственную брачную ночь.

— Нет, это как раз ты уделила её персоне слишком много внимания!

— В таком случае будем считать, что мы оба погорячились, и сменим тему, — предложила Лаура.

За дверью постоянным фоном слышалась какая-то возня, шум шагов и позвякивание кольчуг.

— Они так и останутся там на всю ночь? — холодно поинтересовался Адриан.

— Разумеется. И не на одну. Я же предупреждала: за тем, чтобы ты играл честно, будут тщательно следить. На всякий случай.

— Что ж ты их прямо сюда не пригласишь? — съязвил Адриан. — На всякий случай. Может, и поучаствуют заодно?

— Хочешь меня оскорбить?

— Пока ещё даже не начинал.

— Нет уж, дорогой, — с вызовом заявила Лаура. — Мой муж — это ты. Так что, надеюсь, с супружеским долгом ты справишься самостоятельно.

— Останешься довольна, — мрачно заверил её Адриан.

Он подошёл к Лауре вплотную. Свадебное платье действительно было рассчитано на долгий и вдумчивый процесс раздевания, когда грудь и прочие части тела обнажаются постепенно, сантиметр за сантиметром, а пальцы страстного супруга всё сильнее дрожат от нетерпения. Адриан сорвал с Лауры платье в один момент. Просто дёрнул его со всей силы — и швы затрещали, шнуровка разорвалась, а пуговицы с шумом покатились по полу. Затем он опрокинул молодую жену на постель, состоящую из многочисленных подушек и бессчётного числа пуховых перин, а сам мгновенно оказался сверху, пригвождая к кровати её согнутые в локтях руки.

Любовь — отнюдь не единственное чувство, которому находится применение под сводами алькова. При известных обстоятельствах агрессия оказывается не менее действенной. Лаура и в самом деле осталась довольна.

Глава 15

Я проснулась от того, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Сколько же прошло времени? Кажется, я только-только успела задремать...

— Вставай немедленно! — крикнул мне в ухо Стив. — У нас мало времени. Давай на выход.

С трудом проморгавшись, я приподнялась на локте и подслеповато огляделась. Дверь камеры была распахнута, Стив стоял, склонившись надо мной, а Джош дожидался снаружи. Как это я не услышала, когда отпирали замок? И что вообще происходит?

— Куда на этот раз? — пробормотала я, пытаясь унять дрожь, начавшую бить тело от столь резкого пробуждения. — Неужели Лаура захотела, чтобы я поприсутствовала во время брачной ночи? Так вот, передайте ей: я не даю бесплатных советов.

— Они прекрасно справятся и без тебя.

Стив схватил меня за руку повыше локтя и, резко потянув, поставил на ноги. Я чуть было не рухнула обратно на солому.

— А полегче нельзя? — прохрипела я и, прокашлявшись, спросила: — И вообще что, чёрт возьми происходит? Куда вы меня ведёте?

— На казнь, — лаконично ответил Стив, выталкивая меня в коридор.

Коротко и просто. Как удар грома.

— Как на казнь?! — выдохнула я. — До казни по меньшей мере сутки!

Не может быть, чтобы я так долго проспала! Здесь, под землёй, не видно, как сменяется время суток, но я заснула вечером в субботу! Не может быть, чтобы уже наступил понедельник!

Вразумительный ответ так и не был озвучен. Меня повели наверх. Джош шёл впереди, Стив позади, каждый раз подталкивая меня в спину, стоило мне хоть немного замешкаться. Во дворе оказалось темно. Я ничего не понимала. Даже если бы уже наступил понедельник, казнь ведь назначена на два часа пополудни!

Возле самой двери стояла тюремная карета с забранным решёткой окном. Джош уже сидел внутри на одной из скамей. Стив затолкал меня следом, потом, пригнувшись, забрался в карету сам.

— Трогай! — крикнул он третьему стражнику, сидевшему на козлах, и захлопнул дверь изнутри, усаживаясь напротив нас с Джошем.

Карета дёрнулась и сдвинулась с места, медленно набирая ход. Через окошко я могла видеть, как мы покинули территорию замка, пересекли площадь и поехали дальше, в направлении городской окраины. Я перевела затравленный взгляд на своих сопровождающих, но они хранили молчание. Ещё совсем немного времени, и, выехав за пределы города, мы стали углубляться в лес.

— Кто-нибудь скажем мне, наконец, что происходит? — почти закричала я. — Куда вы меня везёте?

— Я же уже сказал, что на казнь, — отозвался Стив.

— На какую казнь?! Мы давным-давно проехали городскую площадь!

— Нам и не нужна площадь, — ответил он. — Решение суда изменили; тебя велено доставить на съедение варану.

— Что?!

В этот момент я полностью потеряла самоконтроль. Вскочила на ноги, распрямившись настолько, насколько того позволяла высота потолка, и попыталась на ходу распахнуть дверь. Стив схватил меня за талию и потянул назад; я извернулась и со всей силы ударила его каблуком по ноге, метя в колено. Он взвыл от боли и выпустил меня. Джош попытался вмешаться, но я бросилась на него с яростью дикой кошки, до крови расцарапав лицо и оттолкнув назад. К этому моменту Стив опомнился и принялся заламывать мне руки за спину. Издав возглас, более всего напоминающий звериный рык, какого сама от себя не ожидала, я принялась отчаянно сопротивляться, поворачиваясь то вправо, то влево в попытке высвободить хотя бы одну руку. Понимая, что шансы вырваться стремительно уменьшаются, я ударила его головой в челюсть. Руки удалось освободить, и я с силой толкнула дверь. Та распахнулась, открывая вид на быстро убегающую назад траву. Я попыталась выпрыгнуть, но в этот момент Стив схватил меня за волосы и резко дёрнул назад. На миг показалось, что голова сейчас отвалится, останется у него в руках, в то время как тело безжизненно свалится в придорожную канаву. Как только первая волна боли прошла, Стив, всё ещё не отпуская моих волос, извлёк второй рукой меч и ударил меня по голове рукоятью.

Я завалилась набок, силясь удержать стремительно ускользающее сознание.

— Не надо было так.

Голос Джоша звучал приглушённо, как будто он находился далеко-далеко. Глаза не открывались, и я постаралась вцепиться в звуки голосов, как в соломинку, по-прежнему связывавшую сознание с реальностью.

— А как ещё? — зло отозвался Стив. — Ты же видел. Ещё немного, и она бы сбежала.

— Да куда бы она здесь делась? — возразил Джош. — Всё равно бы догнали. И вообще, её тоже можно понять.

— Ага, допонимался уже, вон на рожу свою посмотри. Вроде тихо лежит, — добавил Стив после недолгого молчания. — Что ты там ни говори, а правильно я сделал. Пускай лежит без сознания. И ей легче, и нам спокойнее.

Легче не было. Голова гудела, к горлу подкатила тошнота, а ближайшее будущее вырисовывалось с безобразной чёткостью. Не будет ещё одного дня. И не придёт ко мне на помощь никакой Уилл. Вернее сказать, он, конечно, придёт послезавтра на главную площадь. Но к этому моменту от меня уже ничего не останется. Даже похоронить, наверное, будет нечего. Да и некому. Не Стив же озаботится.

— На-ка вот, свяжи ей руки за спиной. — Голос Стива был, что называется, лёгок на помине. — Чтобы слишком сильно не дёргалась, когда очухается.

Я позволила связать себе руки, по-прежнему безвольно лёжа на скамье, уткнувшись лицом в жёсткое сиденье.

Мы проехали ещё совсем немного, затем карета замедлила ход и постепенно остановилась. Стив открыл дверь и первым выскочил наружу; затем, с помощью Джоша, извлёк из кареты и меня.

— Так, ты отгони карету во-он под те деревья, — крикнул Стив третьему стражнику. — Мы с ней разберёмся и тоже туда подойдём.

— Не далековато? — спросил тот.

— В самый раз будет, — возразил Стив. — Всё равно то, что надо, увидим, да и не на что там особенно смотреть. Зато сами от варана далеко будем. Бережёного, знаешь ли, Бог бережёт.

Колёса заскрипели по мере того, как карета неспешно двигалась в указанном направлении. Меня повели в противоположную сторону, туда, где за густыми, высокими зарослями камыша начиналось пресловутое болото. На этом этапе я уже могла идти сама, хотя то и дело пошатывалась, не имея возможности поддерживать равновесие при помощи рук. В глазах было темно, но это, должно быть, от того, что по-прежнему стояла глубокая ночь. Сколько ещё до рассвета? Должно быть, час или полтора?

Я зашипела, когда Стив снова схватил меня за волосы.

— Иди спокойно и не дёргайся, — велел он.

Джош молча шёл рядом, глядя по большей части под ноги.

Мы подошли к голому столбу около двух метров высотой, вкопанному в землю недалеко от камышовых зарослей. Здесь Стив освободил мои руки, но лишь для того, чтобы сразу же снова связать их, теперь уже за столбом.

— Ну что, кто с ней будет разбираться? — спросил он у Джоша.

— Ты о чём? — мрачно переспросил тот.

— Ты что, в первый раз сюда приговорённого везёшь, что ли? — удивился Стив.

— Ну да, в первый, — подтвердил Джош. — Надеюсь, что и в последний. Мерзко это всё.

— Ну так давай, иди отсюда, коли такой неженка. — В голосе Стива прозвучали обиженные нотки. — Эй, постой-ка! Она тебя что, в кровь, что ли, исцарапала?

— Да какая разница? — отмахнулся Джош. — До свадьбы заживёт.

— Плевать я хотел на твою свадьбу! — неожиданно заорал на него Стив. — Ты что, совсем дурак? Не соображаешь, что ли? Варан на запах крови бежит быстрее, чем хорошая лошадь. Ты ж его прямо на нас приведёшь! Ну-ка давай, прямо сейчас, садись в карету и езжайте быстрее назад, в город. Я потом уж как-нибудь сам дойду. Подождёте меня на окраине, у кузницы.

— Ну вот и хорошо, — пробурчал в ответ Джош. — Я всё равно во всём этом участвовать не желаю.

— Вали уже отсюда, неженка, — бросил ему вслед Стив. — А теперь мы поговорим с тобой, — добавил он, оборачиваясь ко мне.

— С тобой даже собственные товарищи разговаривать не желают, — процедила сквозь зубы я.

— Ну и ладно. Не хочешь говорить — не надо, — отозвался стражник.

Вытащив из-за пояса кинжал, он неожиданно полоснул меня по щеке. Мощная струя холодного воздуха хлынула в лицо. Я закричала.

— Вообще-то обычно рана наносится в плечо, — пояснил Стив. — Но госпожа Лаура приказала на последок изуродовать тебе личико.

Я сплюнула, громко и нецензурно высказав всё, что думаю о госпоже Лауре. Стражник спорить не стал. Вместо этого, всё тем же окровавленным кинжалом, приоткрыл вырез ворота моего платья и извлёк наружу цепочку с висящим на ней амулетом.

— Что, хочешь его забрать? — с надеждой поинтересовалась я.

Давай, забирай. Мне это навряд ли поможет, но я буду рада напоследок увидеть, как ты сдохнешь, корчась у моих ног.

— Вот уж нет, — разочаровал меня Стив. — Меня предупредили, чем это чревато.

Он осторожно перерезал цепочку и позволил амулету слететь на землю, опасаясь касаться его, будто это была гремучая змея.

— После того, как тебя сожрёт варан, я подберу его и спокойно отнесу в замок.

— Ах, вот почему ты поспешил отослать остальных подальше. Не хочешь делиться наградой?

— И поэтому тоже, — не стал отпираться он.

Я хмыкнула. Для того, чтобы впоследствии забрать у тебя этот амулет, парень, де Оксенфорду придётся тебя убить. А ты слишком глуп, чтобы об этом догадаться. Но я не собираюсь раскрывать тебе глаза. Жаль только, не увижу твоё лицо, когда ты всё поймёшь.

Стив с беспокойством посмотрел на небо и, ничего больше не говоря, зашагал прочь. Я принялась за стягивающую руки верёвку. Узел оказался на редкость прочным; как видно, стражник успел понять, что на мою покорность лучше не рассчитывать. Но камень вода точит. Если долго и методично стараться, рано или поздно мне удастся ослабить верёвку. Вопрос лишь в том, хватит ли на это времени. Следуя примеру Стива, я тоже вгляделась в небо. Звёзды постепенно гасли. Варан приходит за час до рассвета...Это значит, в любую минуту.

Голова по-прежнему болела, щёку жгло. Я принялась ожесточённо раскручивать кисти. Верёвка глубоко впивалась в кожу, раздирая руки в кровь. Я упорно продолжала бороться с узлом, вглядываясь в камыши. Пока там было тихо. Но кто знает, может быть, где-нибудь в глубине топи запах крови уже растревожил покой ненасытного чудовища...

Лаура проснулась, почувствовав рядом с собой какую-то возню. Похоже, новоиспечённый супруг не собирался дать ей как следует выспаться, как, впрочем, и полагается в брачную ночь. А ведь строил из себя такого гордого и непреступного. Всё-таки мужчинами совсем несложно управлять. Ещё немного, и он станет бегать перед ней на цыпочках не хуже Рональда.

Лаура попыталась улыбнуться, и тут почувствовала, что со ртом что-то не так. Стряхивая остатки сладкой дрёмы, она открыла глаза и с ужасом обнаружила, что её рот забит кляпом. Она хотела поскорее избавиться от этой гадости, но не тут-то было: руки не слушались. Приподняв голову, насколько того позволяло её нынешнее положение, женщина обнаружила, что её руки и туловище привязаны к кровати. Она попыталась дёрнуться; путы держали крепко. Лаура принялась отчаянно дёргать свободными пока ногами. Адриан молча прижал их своим телом к кровати и удерживал до тех пор, пока накрепко не связал сымпровизированной верёвкой, сооружённой из туго скатанной простыни.

Поняв, что это отнюдь не такая брачная игра, и каковы бы ни были намерения мужа, они предельно серьёзны, Лаура громко замычала, стараясь привлечь внимание дежурящих за дверью стражей.

— Можешь не стараться, — вполголоса сказал Адриан, склонившись над её лицом. — Твои люди уже успели привыкнуть к подобным звукам. Даже если они до сих пор не спят, то всего лишь будут гадать, что именно я с тобой сейчас делаю. И сунуться сюда точно не посмеют.

Уоллес говорил очень спокойно, но что-то в его взгляде заставило Лауру по-настоящему испугаться. Она притихла. Адриан ещё раз проверил крепость последнего узла и, оставшись удовлетворён результатом, отошёл к стене. Там он подобрал брошенный вечером кафтан и извлёк из кармана нож, какие использовались на трапезе в столовых приборах. Когда он успел его прихватить? Как следует перепуганная, Лаура неотрывно следила взглядом за перемещениями Адриана.

Удерживая нож в руках, он подошёл к уже распахнутому окну и высунулся наружу, прикидывая расстояние и оглядывая местность. Спальня была расположена высоко; стена же выглядела вполне гладкой. Но, видимо, Адриан уже успел обдумать и это. Не создавая лишнего шума, он сорвал с окна штору и, усевшись на стул, принялся методично разрезать её вдоль на несколько частей. Лаура вновь замычала.

— Ты сама виновата, — холодно сказал Адриан, не прерывая своего занятия. — Во всём надо знать меру. Отпустила бы Ингу — и я играл бы честно. Может, мы и стали бы жить с тобой по-хорошему...Хотя сомневаюсь.

Отложив в сторону нож, он принялся связывать полосы ткани между собой. Лаура отчаянно забилась на постели, всеми силами пытаясь вырваться из пут. Адриан перевёл в её сторону по-прежнему холодный взгляд, но следил не столько за ней самой, сколько за узлами, проверяя, достаточно ли они крепки, чтобы выдержать. Узлы оказались крепкими.

Снова взяв в руки нож, Адриан подошёл к Лауре и поднёс лезвие к самой её шее. Глаза девушки округлились; она задрожала и в ужасе вжалась в кровать.

— Приходится признать, что у меня действительно возникала такая мысль, — заметил Адриан, правильно истолковав её взгляд. — Очень соблазнительно. Но нет.

Приподняв левой рукой висевший на шее Лауры шнурок, он перерезал его, стягивая с нити маленький блестящий жетон.

— С этой штукой для меня откроются любые ворота, — пояснил он. — А тебе папа другой подарит.

Лаура снова что-то замычала, яростно вращая глазами; явно пыталась сказать, что именно сделает с Адрианом папа, если только до него доберётся. Адриан понял, но не впечатлился. Как именно отреагирует на происшедшее де Оксенфорд, было понятно и так.

— Напрасно ты так возмущаешься, — спокойно заметил Адриан. — Ничего такого страшного с тобой не случилось. Это не дыба и даже не порка. Хотя говоря откровенно, хорошая порка тебе бы точно не повредила.

Лаура так явно не считала; она продолжала дёргаться и шуметь, насколько того позволяли обстоятельства, всё ещё надеясь привлечь таким образом чьё-нибудь внимание.

— Лучше веди себя потише, пока я не ушёл, — посоветовал молодой супруг; при этом его глаза нехорошо сверкнули. — У меня всё ещё не исчез соблазн воспользоваться ножом по назначению. Я никогда не стремился к женитьбе. Роль вдовца нравится мне намного больше. Эта игра не была честной с самого начала, Лаура, — добавил он напоследок. — Считай, что я тебя обыграл.

Резко отвернувшись, он возвратился к окну и обвязал один конец сооружённой из обрывков шторы верёвки вокруг узкой декоративной колонны. Несколько раз проверил результат на прочность, затем выбросил оставшуюся часть верёвки за окно. Больше не оглядываясь, забрался на подоконник и быстро спустился по стене, до того уровня, где верёвка заканчивалась. Адриан посмотрел вниз. До земли оставалось около пяти метров. Схватившись за край верёвки руками, он пару секунд повисел и спрыгнул. Было даже хорошо, что верёвка заканчивалась высоко. Тем выше шанс, что на неё ещё долго не обратят внимания. Чем дольше её не заметят, тем дольше не догадаются о его отсутствии. Зайти без приглашения в опочивальню молодожёнов никто не осмелится ещё долго; по предположениям Адриана, по меньшей мере до полудня.

Оглядевшись, Адриан быстро перебежал под деревьями, углубляясь в сад. Извлёк из кармана жетон, который собирался использовать на воротах. Надо было спешить. Ему ещё предстояло раздобыть коня и более полноценное оружие. Но это теперь было делом техники, тем более с жетоном.

Верёвка всё никак не поддавалась, а рассвет неумолимо приближался. Сжав зубы, я продолжала отчаянные попытки высвободиться. Сколь это ни странно, сейчас я чувствовала себя существенно лучше. Головная боль не то чтобы прошла, но притупилась, а сил прибавилось. Возможно, моё положение и было сейчас во много раз хуже, чем сутки назад, но зато теперь у меня была цель, и я могла хоть что-то делать для её достижения.

Ветер принёс новый, непривычный звук со стороны камышовых зарослей. Или мне только показалось? Я замерла, прислушиваясь. И вдруг почувствовала, как разгорячённых рук касается ледяная сталь. Я вздрогнула, подумав, что это стражникам надоело наблюдать за моими поползновениями. Сейчас они ещё раз затянут узел, и все старания пойдут насмарку...если, конечно, предположить, что до сих пор от них был хоть какой-то толк. Но ещё один миг — и перерезанная верёвка слетела с моих рук. Я вытянула их вперёд, инстинктивно стараясь схватиться за оба запястья одновременно, и поспешила обернуться.

— Адриан??? — Я ожидала увидеть сейчас кого угодно, но только не его. — Ты — здесь???

— Интересно, а где, по-твоему, я должен сейчас быть? — спросил он, затыкая за пояс кинжал, который подозрительно напоминал обыкновенный столовый нож.

— У тебя же в самом разгаре брачная ночь! — на всякий случай напомнила я.

— Я быстро управился.

Он обхватил руками мои плечи и заглянул мне в лицо.

— Ты цела?

Я положила руку на щёку, прикрывая свежий шрам.

— Если ты имеешь в виду, не откусил ли от меня кусочек варан, то пока не успел.

— Теперь уже не успеет, — пообещал Адриан. — Видишь заросли волчеягодника? Они перебьют запах крови. Беги туда и, что бы ни случилось, не высовывайся наружу.

— О чём ты?

— Я о твоём шраме, который ты неудачно прячешь от меня и точно так же не сможешь скрыть от этой твари. Тебе надо поскорее укрыться в безопасном месте.

Он снова извлёк из-за пояса нож.

— Ты что, собираешься убить варана при помощи этой штуки? — захлопала глазами я.

— Ага, жаль только, что вилку забыл прихватить, — посетовал он.

Я продолжала недоумевающе следить за его действиями. Адриан попытался закатать рукав рубашки, но это потребовало бы слишком много времени: в то время как по большей части рукава были широкими, запястья они как раз обхватывали плотно. Поэтому он быстро оставил эту попытку и полоснул ножом по левой руке прямо поверх рубашки. Белый рукав тут же пропитался кровью.

— Неужели ты надумал зарезаться варану на радость? — недоумённо спросила я.

— Как-нибудь в другой раз. Но отвлечь его придётся.

Он принялся отрывать от рубашки левый рукав. Я оглянулась, вглядываясь в очертания леса.

— Странно, что стражник до сих пор не здесь, — поделилась я своими сомнениями.

— Они уже не рискнут подойти, — ответил Адриан. — Варан близко.

— Откуда ты знаешь?

В этот самый момент ветер принёс звук, касательно источника которого трудно было усомниться. Очень большой зверь приближался со стороны болота, шурша осокой и раскачивая стебли камышей.

— Ты ещё здесь? — вскинулся Адриан.

— Я никуда без тебя не уйду.

— Уйдёшь, как миленькая! — Он бесцеремонно развернул меня к себе спиной и подтолкнул в сторону зарослей кустарника. — Я не для того женился, чтобы тебя сейчас сожрала эта ящерица!

Смысл последней фразы дошёл до меня не в полной мере, но она отчего-то заставила послушаться. Подхватив с земли амулет и напоследок обернувшись, я побежала к зарослям волчеягодника. Укрывшись за одним из кустов, раздвинула ветки, чтобы иметь возможность видеть, что творится на краю болота.

Адриан несколько раз обернул пораненную руку плащом, затем торопливо разорвал пропитавшийся кровью рукав на три части. Один из получившихся лоскутков бросил на землю прямо там, рядом со столбом.

В этот момент камыши зашуршали особенно громко и пригнулись, прижимаемые к земле тяжёлой тушей. На опушку медленно, не суетясь, выполз варан. Зрелище действительно впечатляло. Ничего подобного мне до сих пор видеть не приходилось. В сущности ящерица и ящерица, но только огромная и, главное, с несколько иными вкусовыми предпочтениями. Вытянутое, мощное тело достигало в длину нескольких метров; вдобавок оно сопровождалось не менее длинным хвостом. Каждая толстая, мускулистая лапа заканчивались пятью внушительными когтями. Расположенные по бокам головы глаза были довольно маленькими, зато компенсировались длинными и острыми зубами конической формы.

Варан полностью извлёк свою тушу из зарослей камыша и остановился, нюхая воздух. Из пасти вынырнул длинный, раздвоенный на конце язык, лизнул землю, и снова исчез во рту. Варан уверенно и достаточно бодро пополз в сторону столба.

Адриан быстро удалялся в сторону леса, держа наготове второй лоскут. Варан как раз обнаружил первый, остановился, лизнул его языком и задёргался на месте в состоянии странной эйфории, то поднимая, то опуская голову и с силой ударяя по земле мощным хвостом. Уловив направление, которое задавал дурманящий запах свежей крови, он бросился вслед за Адрианом. Теперь варан передвигался куда быстрее, чем прежде. Он достиг Адриана буквально в несколько ползков. Тот отбросил в сторону ещё один обрывок рукава, и ящер чуть ли не прыгнул за пахнущей кровью тканью, словно пёс, которому хозяин наконец-то кинул вожделенную кость.

Процедура повторилась. Варан вновь принялся раскачиваться, дрыгая головой и молотя по земле хвостом. Адриан едва успел увернуться от одного такого удара, но в том, что на сей раз он не успеет далеко уйти, сомневаться не приходилось. По-прежнему держась под прикрытием волчеягодника, я перебежала в сторону леса следом за Адрианом. Остановившись, пошире раздвинула ветки кустарника и вытянулась, пытаясь получше разглядеть покрывающую огромное тело чешую. Сероватые чешуйки казались прочными и были идеально пригнаны одна к другой. Это была идеальная врождённая броня, не исключено, что без единой бреши. Уилл прав: такое существо без целого войска не одолеть.

Ящер уже был готов снова настигнуть Адриана. Тот выхватил из-за спины подготовленный заранее арбалет. Он что же, собирается стрелять в варана? Я в ужасе прикрыла глаза руками. Даже если он выстрелит в упор, даже если сможет пробить чешую, укол стрелы покажется этой зверюге комариным укусом. Ничего, кроме как раздразнить варана, из этой затеи не выйдет. А вот на то, чтобы перезарядить арбалет, времени уже точно не останется.

Держать глаза закрытыми не было сил; я не выдержала и снова отвела руки. Адриан делал что-то и вовсе непонятное: вместо того, чтобы нападать на разбушевавшегося зверя, он развернулся к варану спиной и, особенно не прицеливаясь, выстрелил в противоположную сторону, в направлении достаточно близкого теперь леса. К тому моменту, как стрела приземлилась вдалеке от нас, я поняла, что Адриан успел насадить на неё последний обрывок рукава. Сделав выстрел и отбросив арбалет, он прыгнул в сторону, скатился по пологому спуску и перемахнул через заросли кустарника. Варан поводил головой из стороны в сторону, в очередной раз принюхался и резво пополз в направлении, заданном скрывшейся из виду стрелой.

Убедившись, что всё идёт по плану, Адриан быстро преодолел разделявшее нас расстояние и схватил меня за руку.

— Быстрее, уходим отсюда, пока эта тварь не догадалась, что её обманули.

Мы побежали, огибая кусты и перескакивая через корни. Впереди замаячила сосновая роща. А сзади, со стороны другой части леса, вдруг раздался громкий, отчаянный крик. Я остановилась и обернулась. Отсюда ничего уже нельзя было увидеть, но в этом и не было необходимости. Голос я узнала, да и не могло оказаться никого другого в этой глуши в столь ранний час. Крик повторился, прозвучав теперь чуть тише. Должно быть, Стив попытался убежать от разъярённого варана, но зверюшка, нанюхавшаяся крови, срочно нуждалась в жертве. Третий крик почти сразу же оборвался, сменившись чрезвычайно неприятным на слух хрустом. Этот звук не доставил мне ни малейшего удовольствия, однако сказать, что я сильно посочувствовала стражнику, было тоже нельзя. Всё-таки хорошо, что он своевременно отослал Джоша, только и подумалось мне.

Через несколько мгновений всё стихло. Бежать теперь не было необходимости, но оставаться слишком близко к месту происшествия также было бы глупо. Быстрым шагом мы углублялись всё дальше в рощу, которая затем сменилась смешанным лесом. Небо быстро светлело. Мне всё-таки довелось встретить новый рассвет.

Глава 16

После того, как рассвело, мы продолжали идти ещё около часа, намеренно удаляясь как от болота, так и от города. В лесу кипела обычная утренняя жизнь. Громко голосили незаметные глазу птицы, на миг умолкая лишь тогда, когда мы совсем уж близко подходили к их укрытию. То тут, то там, можно было уловить движение оленей, кабанов, шакалов или ежей. Но люди нам не повстречались ни разу. Селений поблизости не было, а мы держались узких тропок, избегая более широких и утоптанных дорог. Наконец, когда ноги стало совсем ломить от усталости, мы решили, что ушли достаточно далеко, чтобы позволить себе остановиться и передохнуть. Место было удобное: небольшой участок редколесья, где было достаточно свободного пространства, чтобы развести огонь, а поблизости журчал спустившийся с холмов ручей. Мы остановились там, где он слегка растекался, образовывая небольшой, естественно ограждённый камнями бассейн.

Адриан принялся возиться с огнём, я же сразу шагнула к ручью.

— Осторожней, вода ледяная, — предупредил он, отрываясь от своего занятия.

— Я хочу искупаться, — глухо заявила я и как была, прямо в платье, шагнула в воду.

Она действительно была ледяная. Ступни мгновенно обожгло холодом. Проигнорировав это я, как зомби, сделала ещё один шаг. Теперь обожгло и щиколотки. Потребность смыть с себя всё, что успело накопиться за последние несколько дней, была настолько сильной, что, дабы не растягивать процесс, я попросту нырнула в бассейн, маленький по площади, но при этом вполне глубокий.

Дыхание перехватило. Хотелось закричать, но под водой это в любом случае было бы бессмысленно. Я вынырнула, ловя ртом воздух, получая извращённое, почти мазохистское наслаждение от пронизывающего всё тело холода. Отдышалась и снова нырнула под воду с головой. Прозрачная ледяная жидкость пробрала до самых костей, возвращая ясность мыслей, изгоняя то состояние транса, в которое я успела погрузиться по дороге от болот. Сознание, не сумевшее поначалу справиться со всеми событиями, навалившимися на него за последние двое суток, постепенно приходило в норму. Последние дни я посвятила тому, что пыталась научиться умирать. Теперь предстояло заново учиться жить. Ещё совсем недавно казалось, что у меня отняли всё: дружбу, любовь, красоту, свободу, жизнь. Теперь выяснилось: что-то всё-таки оставалось, хотя что именно сохранено, а что утрачено — в этом, наверное, ещё долго предстояло разбираться.

Сочтя, что добровольную экзекуцию можно подводить к концу, я вынырнула на поверхность и в несколько гребков возвратилась к берегу. С платья струями стекала вода; по синеющему телу побежали крупные мурашки. Поблизости от молодой, тонкой сосны трещал небольшой костерок; Адриан уже встречал меня на берегу.

— Снимай платье, — сказал он, окидывая меня критическим взглядом.

В любое другое время я бы не преминула сказать в ответ что-нибудь колкое, но сейчас было не до шуток и уж тем более не до стеснения. Поэтому я послушно стащила мокрое платье через голову и бросила его на траву. Адриан подошёл и набросил мне на плечи свой плащ; я поплотнее завернулась в него и села у костра. Адриан поднял моё платье и развесил на суку, чтобы оно скорее просохло. День обещал быть тёплым, даже жарким, погода стояла солнечная, так что много времени это бы не заняло.

Адриан тоже опустился на траву возле костра и возвратился к прерванному занятию. В большом куске коры, используемом сейчас в качестве миски, он тщательно смешивал несколько трав, то ли порванных, то ли порезанных на мелкие кусочки, и небольшое количество какой-то зеленоватой жидкости, вернее всего вскипячённой на огне воды, перемешавшейся с соком всё тех же трав. Содержимое постепенно превращалось в единую густую массу. Я принюхалась, без труда определяя, что за растения он использовал.

Хотелось что-нибудь сказать, но слов не находилось. По дороге сюда мы тоже всё время молчали, не считая тех редких случаев, когда надо было обсудить направление или привал. Между нами пролегла невидимая, но плотная стена отчуждения. Возможно, потому, что со вчерашнего вечера Адриан стал для меня чужим мужчиной, и мы оба хорошо это понимали. А может быть, столь молодые, непродолжительные отношения, как наши, просто не могли выдержать всех тех невзгод, которые разом обрушились на наши плечи.

Я изо всех сил напрягла мышцы рук, пытаясь совладать с бившей тело дрожью. Это не слишком помогло: меня колотило, как в лихорадке.

— Я же говорил: не надо было лезть в эту воду, — упрекнул меня Адриан.

— Мне не холодно, — возразила я, глядя в землю перед собой.

Я не лгала: холодно действительно не было. Погода была настолько тёплой, а огонь — жарким, что согреться после купания не составило труда.

Адриан понял. Поднялся со своего места, обошёл вокруг костра и сел рядом со мной. Я продолжала трястись, глядя в землю. Адриан обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Ну, хочешь, ударь меня, — тихо сказал он. — Хочешь, накричи.

— Ты же терпеть не можешь истерик, — напомнила я, переводя взгляд на огонь.

— Откуда ты знаешь?

От удивления у меня даже дрожь прекратилась. Я подняла голову и посмотрела на него, как на идиота.

— Трудно было догадаться за всё это время. Забыл? Я же имела возможность наблюдать твою насыщенную холостяцкую жизнь.

— Ах, ты об этом. Хорошо, в любом случае в виде исключения я согласен на истерику.

При виде такого великодушия уголки моих губ тронула слабая улыбка.

— Даже неловко упускать такую возможность, — устало призналась я. — А за что конкретно я должна на тебя кричать?

— За то, что слишком поздно пришёл. — Адриан был предельно серьёзен.

— Разве? Мне казалось, это называется "как раз вовремя".

Он немного отстранился и аккуратно провёл рукой по моей щеке, чуть в стороне от шрама.

— Это называется "слишком поздно".

Что-то в этом было. Вернуть назад моё лицо уже точно никто не сможет. Я отвернулась, высвобождаясь из его объятий.

— Дальше я смогу справиться сама. Если тебе пора уходить, ты можешь идти, правда.

— Ты меня гонишь?

Я смотрела в другую сторону и не могла видеть выражение его лица.

— Ты же всё равно должен вовремя вернуться в замок, пока тебя не хватились, разве не так?

— Смерти моей хочешь? — осведомился он.

Я обернулась.

— А что, разве всё так плохо?

— Нет, всё намного хуже. — Тон Адриана казался немного насмешливым, но, кажется, говорил он вполне серьёзно. — Во всяком случае такой ерундой, как виселица или варан, я точно не отделаюсь. Думаю, по такому поводу Лаура лично спустится в пыточную и возьмёт в свои маленькие ручки щипцы.

Это становилось любопытно.

— Что ты такого сделал, чтобы так сильно её расстроить?

— Скажем так: брачная ночь прошла не совсем так, как она ожидала. Давай не будем вдаваться в подробности, ладно?

Я пожала плечами. Саму-то меня подробности как раз даже очень интересовали, но сейчас были и более важные вещи.

— Ты хочешь сказать, что вообще не собираешься никуда уходить? — спросила я, снова глядя на огонь.

Я не боялась смотреть ему в глаза, когда думала, что он собирается меня убить. А сейчас — боялась.

— Я хочу сказать, — Адриан взял меня за плечи, заставляя встретиться с ним взглядом, — что больше не оставлю тебя одну, даже если ты попытаешься меня прогнать.

— То есть я никак не смогу от тебя избавиться? — простонала я.

Он отрицательно цокнул языком.

Я очень давно не плакала, наверное, несколько лет. Уж точно ни разу за последние дни. Поэтому с непривычки упустила момент, когда первые слезинки подступили к глазам. А дальше процесс уже было не остановить. Я зажмуривала глаза, кусала кулак, но рыдания всё равно продолжали сотрясать всё тело регулярно накатывающими волнами. Если Адриана и раздражала истерика, виду он не подал. Не пытался меня остановить, не говорил ничего в духе "тише-тише" и "успокойся", просто крепко меня обнял и держал до тех пор, пока я не выплакалась и не успокоилась сама. Понятия не имею, откуда он знал, что мне нужно именно это. Принято считать, что мужчины не плачут, а стало быть, неоткуда им разбираться в подобных вещах. Хотя вероятнее всего тот, кто это придумал, ничего по-настоящему не знал ни о мужчинах, ни о женщинах.

Когда я, наконец-то, притихла, Адриан выпустил меня и обошёл вокруг догорающего костра. Я отвернулась в сторону, поспешно утирая с лица солёную влагу. Такое бурное проявление слабости заставляло меня чувствовать себя крайне неловко. Адриан вернулся с приготовленной недавно смесью и опустился рядом со мной, положив кусок коры на траву.

— Уже остыла, — сказал он, кивая на мазь. — Давай, показывай свою щёку.

Я очень нехотя подняла голову, подставляя лицо.

— Будет жечь, — предупредил он.

— Я прекрасно знаю, что это будет жечь, — обречённо вздохнула я.

Адриан запустил пальцы в зеленоватую смесь и, второй рукой взяв меня за подбородок, начал смазывать ею рану. Щёку сразу же сильно защипало. Я прикусила губу и с шумом втянула воздух. Адриан на пару секунд остановился, потом продолжил своё занятие.

— Какого чёрта они вообще поранили тебе не плечо, а лицо? — зло спросил он, набирая пальцами очередную порцию мази.

— А это отдельное пожелание твоей жены, — не преминула наябедничать я.

Адриан нецензурно выругался. Если принимать сказанное буквально, то, кажется, он серьёзно усомнился в происхождении, а также моральном облике Лауры.

— Вот-вот, я тогда сказала точно то же самое.

— Я думал, ты таких слов не знаешь, — заметил Адриан, продолжая втирать мазь.

— Конечно, не знаю. — Репутацию надо было в срочном порядке спасать. — Они как-то сами всплыли, интуитивно. Наверное, это наследственное.

— Давай руки, — усмехнулся он.

— Зачем?

— Сама посмотри.

Ну да, я совсем успела об этом забыть. Пытаясь освободиться от верёвки, я действительно как следует исцарапала запястья.

— Ну, это как раз несерьёзно, — отмахнулась я.

Адриан воспользовался этим жестом для того, чтобы поймать мою руку.

— Когда мне понадобится твоё мнение, я обязательно спрошу, — пообещал он.

— Щиплет же, — поморщилась я. — И так само пройдёт.

Это заявление Адриан проигнорировал. Обработав запястья, принялся рассматривать кисти рук; видимо, хотел убедиться, что ничего не пропустил.

— У тебя кровь под ногтями, — нахмурился он, разглядывая на свет мои пальцы.

— Это не моя, — равнодушно отмахнулась я.

Брови Адриана поползли вверх.

— Хочешь рассказать?

— Да что тут рассказывать? — поморщилась я. — Было плохое настроение.

— Это я могу себе представить.

— Лучше не надо. Охранник будет долго вспоминать меня незлым тихим словом. Тот, который остался в живых...Расскажи лучше, как ты ушёл из замка.

— О нет, не стоит, — покачал головой он.

— Почему же?

— У меня тоже было плохое настроение. И я...не особенно горжусь тем, как оно проявилось.

— Удивительное совпадение, — хмыкнула я. После того, что сказал Адриан, моё любопытство, ясное дело, разгорелось пуще прежнего. Но я чувствовала, что сейчас будет лучше не донимать его расспросами. — И от плохого настроения ты решил сменить общество Лауры на сомнительную компанию варана?

— А компания Лауры, по-твоему, менее сомнительная? — возразил он. — Чем в сущности так уж плох варан? Зверюшка как зверюшка.

Я не могла сдержать улыбки. Почти ничто не могло теперь повысить мне настроение так, как любая гадость, сказанная в адрес Лауры, не важно даже, соответствовала бы она действительности или нет. В устах Адриана такая гадость радовала вдвойне. И тем не менее мои следующие слова вырвались сами собой.

— Но ты всё-таки на ней женился.

Адриан поморщился.

— Я стараюсь об этом забыть.

Я поджала губы, рассеянно наблюдая за передвижениями крохотного муравья, который с завидным упорством перебирался через толстый, узловатый корень.

— Скажи, а тогда, когда она пришла к тебе в камеру и предложила сделку...когда ты согласился...ты действительно собирался на ней жениться?

Не надо было этого говорить. Что было, то было, и нечего раз за разом к этому возвращаться, позволяя призраку двух злосчастных дней постоянно витать над своей жизнью. Но слово, как известно, не воробей.

— Я понимал, что ничего не могу знать наверняка, — медленно ответил он. — Если ты имеешь в виду, собирался ли я играть по правилам Лауры, то разумеется нет. Но разбираться в деталях пришлось по ходу дела. На тот момент меня в первую очередь интересовало другое.

— Что?

Адриан выпустил мои руки и сел рядом, вытирая о траву перепачканные мазью пальцы.

— Помнишь, ты спросила, долго ли длится агония при повешении?

Я кивнула.

— Знаю, это был очень глупый вопрос, — поспешила признать я.

— Не знаю, глупый или нет, но у меня внутри что-то оборвалось, когда ты это спросила, — сказал он, глядя на кострище невидящим взглядом. — Я тогда поклялся себе, что сделаю всё, чтобы тебя вытащить, даже если для этого мне придётся надеть себе на шею сразу две петли. А когда пришла Лаура, было очевидно, что другого такого шанса не представится.

Выходило, что ради меня он женился на другой. Неясно было одно: испытывать ли мне в этой связи угрызения совести, или же попросту его придушить? А может быть, одно другому не мешает?..

— Ну что ж, у этого брака есть как минимум одно достоинство, — оптимистично заключила я.

— Не подскажешь, какое?

— Всем девушкам, с которыми ты теперь будешь знакомиться, я смогу без зазрений совести сообщать, что ты женат.

— А ты так уверена, что их это оттолкнёт? — рассмеялся он.

— Так я же буду ещё и сообщать, на ком именно.

— Ты этого не сделаешь! — ужаснулся Адриан.

— Ещё как! С недавних пор я стала очень жестокой.

— Какое совпадение: я тоже. Придётся нам держаться друг друга, тем более если ты собираешься распугивать всех девушек в округе.

Я вздохнула и пересела в сторону, получив таким образом возможность опереться спиной о берёзовый ствол. Опять я подняла тему, на которую лучше было бы просто промолчать.

— Это в любом случае ненадолго.

Адриан ничего не сказал, но вопросительный взгляд красноречиво требовал ответа.

— Я ещё, конечно, не видела своего отражения в зеркале. Но прекрасно понимаю, во что меня превратили.

— Ты о чём?

— Вот только не делай из меня дурочку, ладно? Я этого не люблю. — Теперь я начинала по-настоящему злиться.

— Ты что, так беспокоишься из-за этого шрама? — дошло до него.

— Если ты думаешь, что я могу из-за него не беспокоиться, значит, ты ничего не понимаешь в женщинах, — перешла в нападение я. — Можешь считать, что весь твой богатый опыт пошёл коту под хвост. Я прекрасно знаю, что эта рана меня изуродовала, и с этим уже ничего сделаешь. И не прикидывайся, будто этого не видишь. Ты сам же первый не станешь долго это терпеть.

— Что-что? — Адриан попытался взять меня за руку, но я яростно её выдернула, отворачиваясь. — Отлично. То есть ты думаешь, что я брошу тебя из-за этой царапины? И тут же побегу по окрестным сёлам в поисках девушек с нетронутыми щёками? Поздравляю тебя, Инга: ты ничего не понимаешь в мужчинах.

— Это я-то не понимаю???

Оскорблённая в лучших чувствах, я снова повернулась к нему лицом. Он воспользовался этим, чтобы обхватить меня за плечи и, усыпив мою бдительность долгим поцелуем, будто случайно уложить на траву. Мужчины, что с них взять?..

— Я, между прочим, не сплю с чужими мужьями, — принялась сопротивляться я.

— Придётся привыкать, — безапелляционно сказал он, пытаясь стянуть плащ, в который я всё ещё упорно заворачивалась. — К тому же, — добавил Адриан, наклонившись к самому моему уху, — или я совсем тебя не знаю, или ты не упустишь возможность наставить Лауре рога в её собственную брачную ночь.

— Ты совсем меня не знаешь, — горячо возразила я. И через пару секунд продолжила: — Но такую возможность я действительно не упущу.

Теперь плащ сполз с моего тела в единое мгновение.

— Чёрт с тобой, будь чьим угодно мужем, — прошептала я, чувствуя себя снова живой в его объятиях. — Всё равно ты мой.

— Весь твой, — выдохнул он, сжимая меня ещё крепче.

Мы уснули в обнимку прямо там, около кострища, прикрывшись от ветра всё тем же плащом.

— Так-так, падение нравов снова налицо, причём не только в городе, но и у нас в лесу, — протянул знакомый голос.

Я глубоко вздохнула, даже на подсознательном уровне ощущая, что не слишком рвусь возвращаться из мира сновидений в реальность. Но процесс перехода было уже не остановить и, немного повременив, я всё-таки открыла глаза.

Лес укрылся тенями, но небо всё ещё было светлым. Птицы громко галдели, не то приветствуя, не то порицая скорый закат. Даже непонятно, как такой гомон мог не разбудить нас до сих пор. Адриан тоже проснулся и сидел сейчас на траве рядом со мной, мрачно оглядывая обступивших нас людей. Их было трое; все одеты в зелёные плащи и вооружены. Посередине стоял Уилл, справа от него — Бес, а слева ещё один разбойник, которого я никогда прежде не видела. Бросив на них укоризненный взгляд, я приняла сидячее положение, поспешив как следует закутаться в плащ.

— На фоне государственной измены и массового убийства падение нравов — это такая мелочь, ты не находишь? — запоздало отозвалась я, протирая глаза.

— Ну, государственной изменой тут никого не напугаешь, — заверил меня Уилл. — Массовые убийства в твоём исполнении меня тоже не удивляют. Я всегда знал, что однажды ты не сможешь удержаться и начнёшь размахивать своими кинжалами направо и налево. Так что кого зацепило, тот сам виноват: надо было держаться от тебя подальше.

От такой наглости я открыла рот и забыла его закрыть. Бес прятал в кулаке усмешку.

— Это и есть твои хорошие друзья? — поинтересовался между тем Адриан.

— Ага.

Я кивнула и, наконец, захлопнула рот.

— Прекрасно. Твоя разборчивость в отношениях восхищает, — иронично отметил он.

— И тем не менее ты не выглядишь сильно удивлённым, — обратила внимание я.

— Конечно нет. Именно что-то в этом роде я и предполагал.

— Это-то всё хорошо, — вмешался Уилл, — только что нам теперь с вами делать? Здесь частная территория, и кому попало по ней разгуливать не положено.

— Что-то до недавнего времени мне здесь разгуливать не возбранялось, — напомнила я.

— Тебе и сейчас не возбраняется, — не стал возражать Уилл. — Чего нельзя сказать вот о нём.

Он смерил Адриан отнюдь не дружелюбным взглядом. Тот ответил тем же.

— Послушай, Уилл, ты не тронешь моего друга, и я прекрасно это знаю, — сказала я примирительным тоном.

— Друга — не трону, — подтвердил Уилл, всем своим видом давая понять, что человек, с которым женщина спит в обнимку в голом виде, едва ли подпадает под понятие "друг". — Но это же не просто неизвестно кто. — Он сделал шаг в сторону Адриана, и тот поднялся на ноги, готовясь к любому развитию, какое мог принять разговор. — Если я не ошибаюсь, то это наш новоиспечённый принц, — продолжал Уилл, по-прежнему сверля Адриана неприязненным взглядом. — Какая бы у него ни была протекция, тут я уже могу и не удержаться. Уж больно велик соблазн послать Лауре голову её супруга в качестве свадебного подарка.

Я только поморщилась, выразив тем самым своё отношение к подобным угрозам.

— За такой подарок она будет тебе весьма благодарна. — Адриан стоял на прежнем месте, положив руку на пояс, и особенно обеспокоенным не выглядел.

— Неужели? — Уилл перевёл взгляд на меня, и я энергично покивала в знак подтверждения. — Да, задачка, — развёл руками он. — Чересчур радовать принцессу тоже, конечно, не хочется.

— Можно просто прикопать труп здесь, в лесу, — заметил тот разбойник, с которым я не была знакома. — Никто никогда и не узнает.

— Можно и так, — согласился Уилл, явно не торопившийся принять решение. — А сам-то ты что молчишь, новоиспечённый родственник де Оксенфордов?

— А я жду, пока закончится глупая болтовня, и говорить можно будет по сути, — отозвался Адриан.

— Смотрите-ка, он ещё и невежливый. Инга, ты и вправду не умеешь выбирать себе компанию, — заметил Уилл. — С такими друзьями недолго нажить неприятности.

— Это со мной недолго нажить неприятности? — возмутился Адриан. — А какого дьявола ты вокруг неё крутился посреди площади, когда собирались повесить слугу из замка? Если бы на это тогда обратили внимание, знаешь, что с ней бы было?

— Но ведь никто ничего не заметил, верно? — парировал Уилл.

— Раз я заметил, значит, кто-нибудь ещё мог заметить, — отрезал Адриан. — Так что ты ещё тогда мог навлечь на неё неприятности одним своим присутствием.

— Я бы навлёк — я бы и разобрался.

— Да неужели? И как именно? Примерно так, как тогда на площади?

— Если бы понадобилось, то легко.

— Угу. Ну и где же тогда ты был сегодня ночью, когда её чуть варан не сожрал?

— Готовил план освобождения, — признался Уилл с секундной задержкой.

— Молодец, — от души похвалил Адриан.

Я слушала этот разговор, склонив голову то на один бок, то на другой.

— Молодые люди, может быть, вы ещё подерётесь? — елейным голосом спросила я.

Оба обернулись ко мне, глядя в равной степени осуждающе. Ну вот, теперь их хоть что-то объединяет. Ладно, наглеть, так наглеть.

— По-моему, сейчас не самое подходящее время и место для продуктивных разговоров. К тому же лично я умираю от голода. Как насчёт того, чтобы пойти куда-нибудь, где можно будет спокойно и обстоятельно побеседовать?

— Ладно, — согласился Уилл, немного подумав. — Пойдём все вместе.

Адриан, по-прежнему бросая на Уилла крайне неприязненные взгляды (Уилл охотно отвечал ему тем же), подобрал с земли кое-какие вещи. Спутники Уилла продолжали стоять на прежнем месте.

— Мужчины, может, вы всё-таки сообразите отвернуться? — осведомилась я.

Бес послушался, другой же вести себя по-джентельменски как-то не торопился.

— А если она сбежит? — мрачно спросил он, обращаясь к Уиллу.

Тот закатил глаза.

— Ну, так сбежит, тебе-то что? — фыркнул он. — Главное, чтобы не подкралась сзади и не перерезала горло.

После такой шуточки его спутник отвернулся особенно нехотя. Я встала, сняла развешенное на суку платье, которое успело за день высохнуть, и оделась. С трудом преодолела соблазн подойти к кому-нибудь из разбойников со спины и положить руку на горло. Но вместо этого громко сообщила, что готова идти, и мы впятером углубились в лес.

Глава 17

На последнем участке пути Адриану завязали глаза. Надо сказать, что он к этому отнёсся значительно более спокойно, чем я сама некоторое время назад. Без особых возражений позволил надеть на себя повязку, хотя всем своим видом и показывал, что видит в происходящем глупую детскую игру.

В тёмное время суток знакомая поляна выглядела несколько по-иному. Теперь она отчего-то казалась опустевшей и менее защищённой. А может, дело было вовсе не в спустившейся на лес ночи, а в моём собственном эмоциональном состоянии, разительно отличавшемся от того настроения, в котором я пребывала во время своих прошлых визитов.

— Ты бывала здесь прежде?

Глаза Адриана были уже развязаны, и теперь он не без интереса разглядывал окрестности. Я кивнула.

— Два раза.

Костёр был разведён на том же самом месте, где и прежде; в обступившей поляну мгле он служил единственным источником освещения. Ночи стояли тёплые, и особой нужды греться не было, так что расположившиеся кругом люди сидели в основном поодаль. Лишь один разбойник, возившийся с тетивой длинного, изящно изогнутого лука, как раз пересел к костру поближе. Было видно, что даже после этого ему приходилось как следует напрягать глаза.

К собственному удивлению, я заметила на поляне и женщин; они сидели возле входа в одну из хижин, в стороне от остальных, и о чём-то негромко переговаривались. В одной я сразу же узнала Элли, ту самую служанку, которую Уилл не без моей помощи отбил у стражников прямо на городской площади. Вторая женщина была мне незнакома. Некоторое время спустя я увидела на поляне и Шона.

Наше появление, в свою очередь, также не осталось незамеченным. К Уиллу сразу же подошли двое разбойников, Пит и ещё один, которого другие называли Джорждем; тихо переговариваясь, все трое быстро направились к одной из хижин. Двух других наших сопровождающих окружила целая толпа народу; здесь общение шло оживлённо и эмоционально и, судя по неоднократно бросаемым в нашу сторону взглядам, хотя бы отчасти касалось наших скромных персон. Вскоре двое разбойников отделились от общей толпы и, взяв над нами шефство, провели к костру. Там нам навстречу подоспел и Говард.

— Инга, я очень рад вас видеть целой и невредимой... — На последнем слове он запнулся, так как оказался на достаточном близком расстоянии, чтобы разглядеть мою щёку. — А что у вас с лицом?

— Зуб сильно болел. Расчесала, — мрачно ответила я.

И тут же почувствовала пальцы Адриана, сжавшие за спиной мою руку.

Говард нахмурился, но дальнейших вопросов задавать не стал; вместо этого предложил нам садиться, пообещав, что скоро принесут что-нибудь поесть. Признаться, на тот момент меня очень мало что беспокоило, кроме этой темы. Есть хотелось безумно. Всё-таки я практически ничего не ела целые сутки, не считая редких ягод, пару раз перехваченных с куста прямо по дороге. Да и в предшествующие дни нельзя сказать, чтобы в тюрьме особенно сытно кормили. Ночью, после того, как я сама чуть было не стала чьим-то ужином (или ранним завтраком?), было как-то не до еды. А вот теперь желудок напоминал о себе регулярными гневными спазмами, отчаянно протестуя против такого пренебрежительного обращения.

К счастью, еда не замедлила появиться: хлеб, лук и холодное мясо были как нельзя более кстати. Ко всему этому прилагался эль, но я попросила принести мне воды. Я уплетала за обе щеки, когда Говард извиняющимся тоном пояснил:

— Хлеб немного чёрствый...Сами понимаете, нам не каждый день удаётся наведаться в жилые места.

Пришлось подождать с ответом до тех пор, пока набивавшая рот пища не была как следует пережёвана.

— Всё просто прекрасно, — возразила я наконец, в подтверждение своих слов отламывая очередной кусок хлеба. — По сравнению с тюрьмой, так просто королевский пир.

— Вот это точно, — хихикнул разбойник, по-прежнему возившийся с луком. — Помню, меня там кормили какой-то жуткой кашей...или это был такой суп, я так и не понял.

— Что-то тебя там больно хорошо содержали, Тед, — вмешался, подходя к костру, Бес. — Нам ничего, кроме хлеба не давали. Да ещё такого чёрствого, что о него можно было сломать зубы.

— Это потому что они знали, с кем дело имеют, — хохотнул Берт. — Если бы тебе давали кашу, ты бы небось разнёс им всю тюрьму.

— От той каши сил бы у него не прибавилось, — возразил Тед.

Что тут можно сказать? Всегда приятно оказаться в компании людей, с которыми находятся общие темы для разговора.

Отправляя в рот очередную порцию мяса, я как бы невзначай повернула голову. При всей внешней непринуждённости обстановки, двое разбойников стояли позади нас, точнее сказать за спиной у моего спутника, держа руки на рукоятях мечей.

— Кажется, я начинаю к этому привыкать, — не без раздражения шепнул Адриан, проследивший мой взгляд.

Настал мой черёд незаметно сжать его пальцы. Я и сама считала, что в данном случае Уилл несколько переборщил с бдительностью. Однако здесь была его территория и его правила.

— Что ты можешь сказать про этого Статли?

Адриан говорил тихо, но в то же время не слишком напрягался по этом поводу: услышат, так услышат.

— Что ты имеешь в виду? — вполголоса уточнила я.

— Ну, точно не широкие плечи и обаятельную улыбку, — съязвил он.

— А я-то уж собиралась расстараться.

— От этого меня, пожалуйста, уволь. Он надёжный человек, на него можно положиться в действительно важном деле?

Такой вопрос немного меня удивил, но прежде чем высказать своё недоумение, я убеждённо ответила:

— Да. Суди сам: он добровольно взял на себя ответственность за тех, кто пострадал от де Оксенфорда, и относится к этому как нельзя более серьёзно. Ты не смотри, что у него через каждое слово шуточки. А почему ты спрашиваешь?

— Сейчас объясню.

Но объяснить он не успел. Нас как раз отыскал Уилл.

— Ну что же, пришло время для серьёзных разговоров? — полу спросил, полу констатировал он, и знаком предложил нам перебраться подальше от остальных.

Говард и Бес последовали за нами. Те двое, что никак не могли расстаться с мечами, тоже двинулись было следом, но одного взгляда Уилла, мельком брошенного в их сторону, хватило, чтобы развернуть обоих в противоположном направлении.

Мы уселись на краю поляны. Поблизости, кроме нас пятерых, никого не было. Небо плотно затянуло облаками, поэтому ни луна, ни звёзды света практически не давали. Чтобы одолеть темноту, Бес развёл небольшой костерок. Можно подумать, что для разговора степень освещения не имеет значения, но это большая ошибка. Помимо слов и даже интонаций, слишком много информации, порой идущей вразрез со сказанным, передаётся, будь то умышленно или нет, посредством мимики и жестикуляции. Полностью игнорируя язык лица и тела, можно слишком многое упустить. Разбойники, как видно, хорошо это понимали, и были отнюдь не намерены совершить подобный промах.

Огонь на пробу лизнул первую ветку, остался доволен и перебежал на соседнюю. Немногочисленные листья, попавшиеся ему на пути, сморщились, потемнели и опали на землю, рассыпаясь в золу.

— О чём пойдёт серьёзный разговор? — повышенно бодро поинтересовалась я, нарушая общее молчание.

— К тебе у меня вообще никаких разговоров нет, — усмехнулся Уилл. — По мне, так можешь преспокойно отправляться спать. Место в одной из хижин тебе устроят.

— Ну уж нет, — возразила я. — Вас оставлять без присмотра — себе дороже. К тому же я не хочу в хижину. С некоторых пор у меня развился страх закрытых помещений. Предпочитаю посидеть на открытом воздухе.

— Как знаешь, — хмыкнул Уилл. — Так что нам делать с зятем де Оксенфорда? — теперь уже серьёзно спросил он, переводя взгляд на Адриана. — Ты сам-то можешь назвать хоть одну причину, зачем нам выпускать тебя отсюда живым?

— Назову, — спокойно ответил Адриан, — но немного погодя. Сначала скажи мне: может кто-нибудь из твоих людей наведаться завтра в город? Мне необходимо передать записку по одному адресу.

— И кому же будет адресована записка? — скептически отозвался Уилл. — Роджеру де Оксенфорду?

— Нет, Лауре, — огрызнулся Адриан. — Послушай, де Оксенфорды надоели мне почище, чем тебе. Давай один раз расставим все точки над "и" и больше не будем к этой теме возвращаться.

— Почему я должен тебе верить? Может, вы с шерифом намеренно разыграли весь этот спектакль.

— Мне думалось, ты умнее.

— На такие фразочки я не покупаюсь лет с семи. Так почему я должен тебе верить?

— Потому что это в твоих интересах. Но сперва ответь мне на один вопрос.

— А тебе не кажется, что ты забываешься? — жёстко сказал Уилл. — Здесь не ты, а я задаю вопросы.

— Не зря я долгое время не хотел иметь с тобой дела, — отмахнулся Адриан. — Тебе следует познакомиться с моей женой. Она тоже обожает ставить всех на своё место.

Я внимательно следила за выражением их лиц, прикидывая, в какой момент придётся броситься между ними, чтобы избежать членовредительства. Но Уилл неожиданно рассмеялся.

— Ладно, считай, что ты меня пристыдил. Так что ты там хотел узнать?

— Ты не так мало лет...промышляешь в этом лесу, так? — сказал Адриан, подаваясь вперёд.

— Допустим.

— А тебе никогда не приходило в голову несколько сменить род занятий?

— Например, как? Остепениться, прикупить пекарню и по утрам снабжать народ свежим хлебушком?

Бес и Говард расхохотались.

— Не совсем. — Адриан пропустил колкость мимо ушей. — Промышлять разбоем — это, конечно, очень весело, но у тебя не возникало желания решить здешние проблемы более глобально?

Уилл смерил его долгим, мрачным взглядом.

— Глобально — это как? — поинтересовался он, не отводя глаз. — Перерезать всех стражников в округе и взять штурмом замок?

— Хотя бы и так, — прищурился Адриан.

— Не воевал давно? Поиграть захотелось? — Уилл с каждым словом распалялся всё сильнее. — У меня здесь живые люди, а не оловянные солдатики. И я не собираюсь превращать их в трупы почём зря. В замке полноценный гарнизон, а по графству у де Оксенфорда вообще чуть ли не целая армия разбросана. А у меня людей сколько?

— И сколько же? — осведомился Адриан.

— Не твоё дело, — отрезал Уилл. — Но уж не армия так точно. И потом, ты вот это видел?

Он опустил руку на рукоять своего меча, но качнул головой и вытянул руку в сторону Беса. Тот извлёк собственный меч из ножен и протянул Уиллу.

— Вот это ты видел? — продолжил Уилл, помахав лезвием клинка у Адриана перед носом. — Ты предлагаешь с этим идти против серьёзного, качественного вооружения гарнизона?

— Допустим, с оружием вам помогут, — невозмутимо отозвался Адриан. — И даже с людьми. Хотя армии, конечно, не будет. Но если всё хорошенько продумать, она ведь и не нужна, верно?

Уилл прищурился, пристально глядя на него исподлобья. Молча передал меч обратно Бесу и снова перевёл подозрительный взгляд на Адриана. Наш уголок поляны охватило молчание, и только теперь стало ясно, что всё вокруг давно стихло: все, кроме часовых, уже разошлись спать.

— Знаешь, а мне это надоело, — произнёс, наконец, Уилл. — Хватит, кончилось время твоих вопросов. Теперь давай-ка сам, чётко и по порядку. Рассказывай, что тебе нужно и что ты вообще за птица.

— Хорошо, но только действительно по порядку, — согласился Адриан. — Ты что-нибудь слышал о герцоге Иственском?

Уилл медленно кивнул.

— Что именно? — настаивал Адриан.

— Что он герцог, — раздражённо ответил Уилл. — И наделён очень большой властью, что и неудивительно, учитывая его титул.

— И...?

Адриан явно на что-то намекал, но как мог Уилл угадать, что именно он имеет в виду? Я лично этого не понимала. Но Уилл оказался осведомлён лучше.

— Его человек недавно назначил мне встречу, — нехотя сказал он. — Но не пришёл. Сперва я решил, что это ловушка, но мы всё как следует проверили. Он не вывел на нас ни стражу, ни следопытов. Просто не пришёл сам.

— Ну разумеется, — кивнул Адриан. — Встреча была назначена на позавчера, а я оказался занят несколько другими делами.

— Хочешь сказать, — нахмурился Уилл, — что именно ты должен был встретиться со мной от имени герцога?

— Именно это я и хочу сказать, — подтвердил Адриан.

— Ты ничего мне об этом не говорил! — возмущённо воскликнула я.

— А ты не говорила мне, что знаешься с лесными разбойниками, — парировал он.

— Но ты и сам об этом догадывался!

— Это не твоя заслуга.

Я обиженно насупилась.

— Брось; я просто не успел, — примирительно сказал Адриан. — Не в тюрьме же было об этом разговаривать, когда каждое слово могло быть услышано и аккуратно записано.

— Какое ты вообще имеешь отношение к герцогу? — требовательно спросила я, всё ещё чувствуя себя немножко обманутой.

Адриан неопределённо повёл плечом.

— Просто служил под его началом. А полгода назад взялся помочь ему в одном деле.

— В таком случае разве он не мог вытащить тебя из тюрьмы?

— Не мог, — покачал головой Адриан. — В этом-то всё и дело. Он не имеет власти над де Оксенфордом; иначе моё появление в Вестфолде было бы не нужно.

— Погоди; ты обещал по порядку, — напомнил Уилл. — Какое герцогу дело до того, что творится в здешних местах?

— Возможно, непосредственно до этого ему и нет особого дела, — ответил Адриан. — Но, скажем так, у него свои счёты к де Оксенфорду. Некоторое время назад тот сгноил в тюрьме одного человека, который был герцогу по-настоящему дорог. Герцог узнал о происшедшем слишком поздно. К тому моменту, как он смог всё как следует выяснить, того человека уже не стало.

— Тогда почему же герцог не обратился к королю и не потребовал разбирательства? — спросил Говард.

— А он и обратился, — сказал Адриан. — Но успеха не достиг. Король не желает портить отношения с де Оксенфордом без очень веской причины. А данная причина ему веской не показалась. Де Оксенфорд вообще королю довольно удобен. Дела графства в порядке — с точки зрения столицы, — налоги в казну идут исправно, к тому же, обладая по сути властью графа, де Оксенфорд не создаёт для короны тех проблем, которые частенько несут наследники чересчур знатных фамилий. Словом, в конфликте между герцогом и шерифом Его Величество не пожелал принять чью бы то ни было сторону, и повелел разрешить все конфликты полюбовно.

— И герцог отправил тебе сюда, чтобы ты претворил в жизнь это самое полюбовное решение? — съязвил Уилл.

— Скорее прощупал для него почву. И заодно получше разобрался в ситуации.

— Ну и как, разобрался? — фыркнул Уилл.

— Вполне.

— А в тюрьму ты сел тоже для того, чтобы получше прощупать почву?

— Тут уже сыграли другие обстоятельства.

— А тебе не кажется, — вмешался Бес, — что тебе не следовало уходить из замка? Оттуда, где ты был, ты мог бы оказаться значительно более полезен герцогу.

— Вполне вероятно, — согласился Адриан. — В долгосрочной перспективе. Но на тот момент у меня были другие приоритеты.

Приоритет скромно уставился в землю, машинально прикрывая рукой шрам на щеке.

— Так что же теперь? — Уилл счёл нужным вернуть разговор в прежнее русло. — Каковы планы герцога? Ты ведь что-то ему порекомендовал, верно?

— Верно. Но прежде, чем продолжить, мне придётся задать тебе ещё один вопрос, хоть ты их и не любишь.

— Валяй; что ж с тобой сделаешь?

— Ходят слухи, — начал Адриан, — будто ты не просто разбойник, а состоишь в родстве с покойным графом Вестфолдским. Это так?

— Допустим.

— Прости, но в данном вопросе мне нужно больше, чем "допустим". Я должен точно знать.

— А какое это имеет значение для данного дела? — не стал спешить Уилл.

— Видишь ли, по известным причинам герцог не может в открытую пойти на шерифа войной. Не может ввести в графство свои войска. Такого король не потерпит. Но вот неофициально поддержать уже существующие в Вестфолде силы — это совсем другое дело. Однако поддерживать шайку разбойников герцогу особого резона нет. Сам посуди: даже если у вас что-то и выйдет, де Оксенфорд может ускользнуть, а впоследствии король всё равно введёт сюда хоть целую армию, лишь бы навести порядок. Другое дело если к власти возвращается человек, которому эта власть принадлежит по закону, а вот де Оксенфорд оказывается узурпатором. Не грех ведь помочь законному наследнику восстановить справедливость. Поэтому давай начистоту. Откровенно говоря, мне по душе то, что ты не бросаешься трубить направо и налево о своём происхождении. Но сейчас не до скромности, уж больно высоки ставки.

— Уилфред действительно младший сын покойного графа Вестфолдского и его единственный законный наследник, — счёл своим долгом вмешаться Говард.

— В таком случае у него должны быть доказательства, — настойчиво сказал Адриан, отвечая, казалось бы, Говарду, но глядя при этом на Уилла. — Мне известно как минимум о двух.

Уилл пожевал губами, не менее пристально разглядывая Адриана.

— Ну хорошо, — сказал он затем, кажется, не слишком охотно и, поднявшись на ноги, принялся стягивать с себя рубаху.

Для меня такой поворот событий оказался неожиданным. Но если кто-нибудь думает, что я отвернулась, он сильно ошибается. Если Уилл так уж застесняется, скажет сам. Впрочем, стесняться ему было нечего, что стало очевидно даже в неверном свете колеблющегося пламени, когда нашим взглядам предстал его обнажённый торс.

Не растягивая процесс, разбойник повернулся к нам спиной. На левой лопатке обнаружилась татуировка. На ней был изображён меч и какое-то обвивающее его растение. Уилл простоял так несколько секунд и, сочтя, что хорошего понемножку, снова повернулся к нам лицом.

— Мне даже страшно подумать, где находится второе доказательство, — протянула я, стремясь разрядить обстановку.

Уилл ухмыльнулся.

— Со вторым всё проще, — отозвался он, возвращая рубаху на прежнее место.

Я даже не заметила, в какой момент он извлёк на свет перстень, печатку с плоским тёмным камнем; при нынешнем освещении невозможно было точно определить цвет. Уилл протянул перстень Адриану; тот смотрел не более пары секунд, видимо, точно зная, что искать, и тут же возвратил вещь хозяину.

— Хорошо, — кивнул он. — В таком случае предлагаю начать действовать. Завтра кто-нибудь отнесёт моё сообщение по некоему адресу в городе. Тогда мы сможем встретиться ещё с одним человеком, представляющем интересы герцога. А после этого, если обо всём удастся договориться и условия всех устроят, сюда можно будет вызвать остальных.

— Которые находятся за пределами графства? — уточнил Бес, намекая на то, что ждать этой подмоги придётся мягко говоря долго.

— Которые находятся в графстве и не так уж далеко отсюда, — возразил Адриан. — Совершенно неофициально, конечно, как частные лица, не имеющие ни какого отношения к чьим бы то ни было войскам. Но ведь это не должно никого смущать, верно?

Уилл пожал плечами с самым что ни на есть невинным видом.

— Мы ведь и сами здесь не войско, а простые мирные жители, — скромно заметил он.

— Прежде, чем мы разойдёмся, есть ещё один вопрос, который надо решить, — добавил Адриан, поворачиваясь в мою сторону. — Здесь скоро начнётся очень серьёзная заварушка. Было бы хорошо на это время переправить Ингу в какое-нибудь безопасное место.

— Меня? Это ещё с какой стати? — возмутилась я. — Я никуда не собираюсь переправляться.

— Инга, Адриан прав, — мягко возразил Говард. — Судя по всему, в наших краях станет очень неспокойно. Да и вообще здесь не место для женщины вашего круга.

— Говард, при всём моём к вам уважении, я лучше представляю себе, где моё место.

— Инга, это не твоя война, — попытался вразумить меня Адриан. — А зацепить в ней может любого.

— Несколько дней назад я бы с тобой согласилась. Я, конечно, могла поучаствовать в парочке лёгких авантюр и раздобыть для Уилла кое-какую информацию, но это действительно была не моя война. Вот только сейчас всё немного изменилось. Я ещё помню это и это, — я сперва указала на шрам на щеке, а затем продемонстрировала израненные руки. — Так что теперь эта война — моя.

— Вот это по-нашему! — подытожил Уилл, таким образом ставя в разговоре точку в мою пользу.

Бес тоже одобрительно хмыкнул. Адриан явно остался недоволен, но промолчал.

Настало время устраиваться на ночлег. Костёр затушили, и все мы стали потихоньку расходиться.

— Зря ты решила остаться, — неодобрительно сказал Адриан. — Не забывай, что тебя по-прежнему ищут. Теперь твой амулет — единственное, что отделяет де Оксенфорда от цели.

Это я успела понять ещё утром. На руке у Адриана цепочки больше не было. Свой же амулет я снова пристроила на шею, на этот раз на простом шнурке, первом, какой попался под руку.

— Ты совершенно прав: меня ищут, — согласно кивнула я. — И будут искать где угодно, как бы далеко я не уехала. Так что бегство не поможет. Может оказаться так, что это место как раз и есть самое безопасное.

— Не лезь хотя бы в самое пекло, — настойчиво сказал он, прозорливо догадываясь, что тихо сидеть в уголке и штопать мужчинам одежду я тоже не собираюсь.

Я взяла Адриана за руку и почувствовала, как что-то царапнуло палец.

— Что это?

Адриан перевёл взгляд на свою руку и поморщился.

— Я совсем успел о нём забыть.

Обручальное кольцо злобно блеснуло в свете догорающего пламени. Адриан стащил его с пальца и размахнулся, собираясь забросить подальше в кусты.

— Стой! — быстро сказала я. — Отдай его мне.

— Зачем? — удивлённо спросил он, но руку остановил и, не дожидаясь ответа, опустил кольцо в мою сложенную лодочкой ладонь.

— На всякий случай. Будет что загнать на ярмарке в тяжёлые времена.

На самом деле я понятия не имела, зачем мне понадобилось это кольцо. Но решила, что пригодится.

Глава 18

Я стояла, прислонившись к столбу, и отчаянно пыталась освободить связанные за спиной руки. Узлы были чрезвычайно крепкими, и избавиться от верёвки никак не удавалось. А между тем камыши угрожающе раскачивались. Ещё один рывок — и кисти удалось освободить. Но в этом момент неожиданно выяснилось, что ноги тоже связаны. Я опустилась на корточки и принялась торопливо бороться с очередной верёвкой. Ничего не получалось. А из камышей уже показалась голова огромного монстра.

Высвободиться из верёвок так и не удалось, и тем не менее я каким-то образом побежала. Монстр мчался следом; разделявшее нас расстояние грозило в любую секунду сойти на нет. На то, чтобы оглянуться, не было времени, но я отчего-то хорошо представляла себе, как выглядит чудовище, и оно не имело почти ничего общего с недавно увиденным мной вараном. Пожалуй, единственное, что их роднило, — это внушительный размер. Гнавшееся за мной существо имело лапы льва и его же гриву, но мордой более походило на гиену; налитые кровью глаза светились в темноте, а изо рта тянулась отвратительная струйка слюны. Я услышала прямо за спиной ликующий рык, развернулась к преследователю лицом, и зверь прыгнул.

Я резко приняла сидячее положение и проснулась. Не знаю, что произошло прежде. То ли смена положения прогнала сон, то ли, проснувшись, я поспешила подняться, чтобы закрепить бодрствование. Все кругом спали, и не было слышно ничего, за исключением обычного звучания ночи: стрёкот кузнечиков, шелест листьев, да редкое уханье совы. Тот же ветер, который игрался с листвой, разогнал и облака; теперь поляну освещала луна, уже три ночи как шедшая на убыль, и характерно мерцавшие звёзды.

Я провела рукой по вспотевшему лбу. Понимание того, что всё столь явно пережитое — всего лишь сон, медленно, по капле проникало в сознание. Сердце по-прежнему бешено колотилось, словно пыталось пробить дыру в груди; дыхание оставалось частым и неровным. Я поднялась на дрожащие ноги и, сойдя с расстеленного на траве одеяла, тихонько сделала несколько шагов.

Вчера я сама настояла на том, чтобы лечь спать снаружи, не сгоняя никого из обитателей хижин с привычного места. Дело было не в остром приступе скромности; мне действительно хотелось, засыпая, видеть небо над головой. Как теперь выяснялось, решение было принято верно: очнись я сейчас в четырёх стенах крохотной клетушки, наверняка перебудила бы всех соседей, да и сама чувствовала бы себя ещё хуже. Свежий ночной воздух и лесной простор медленно, но верно успокаивали.

Я решила немного походить, чтобы привести в норму как разбушевавшееся тело, так и мысли, а заодно поискать воду. Не могло такого быть, чтобы, выбирая место для лагеря, разбойники не позаботились о близком источнике. С какой именно стороны он мог находиться, я не знала, поэтому пошла наугад: в худшем случае ничего не найду и поверну обратно.

Давненько мне не снились кошмары, думала я, перебираясь через поваленный ствол. Сам по себе неприятный сон — это, конечно, ерунда, но в прошлый раз подобное длилось около двух лет. После того случая я просыпалась от кошмаров каждую вторую ночь, и снилось всякий раз одно и то же. Мясистое мужское тело, навалившееся на меня всей своей тяжестью, небритый подбородок, резкий запах пота. Дрожащая от нетерпения рука, разрывающая моё платье. Потом успокоительно холодная сталь клинка, нащупанная моей собственной рукой. И неожиданно тёмная кровь, не красная, а почти что чёрная, брызнувшая на меня из обмякающего сверху тела. В тот день я долго оттирала о траву кинжал, совершенно забыв о пропитавшейся тёмной жидкостью одежде.

Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя воспоминания, которые, несмотря на прошедшие годы, неожиданно оказались настолько свежи. Механически нащупала кинжал, с которым никогда не расставалась с того самого случая. Почти никогда. Время заключения пришлось провести без него. Я резко передёрнула плечами.

От череды неприятных воспоминаний меня отвлёк порыв ветра, принесший откуда-то справа шум журчащей воды. Я пошла на звук и очень скоро вышла к ручью. Бегущую по камням воду было почти не разглядеть; она скорее смутно улавливалась там, где глаз наталкивался на особенно кромешную, засасывавшую всё вокруг темноту.

От ствола растущей на берегу ивы отделился мужской силуэт.

— Что, бессонница?

По всей видимости, Уилл заметил меня значительно раньше, чем я его.

— Если бы бессонница, — буркнула я, усаживаясь на траву у кромки воды.

— А что же тогда? — с привычной насмешкой в голосе поинтересовался он, располагаясь рядом. — Решила провести ночь, постясь и замаливая грехи?

— Ну да, вот это в точку, — кивнула я, поплотнее запахиваясь в широкий платок. От ручья веяло прохладой. — Ночь — это наиболее долгий период, в течение которого я готова поститься.

— И как, грехов хоть много накопилось? — осведомился Уилл.

— Я не считала, но уж точно поменьше, чем у некоторых разбойников, — шутя огрызнулась я.

— Кто бы говорил, — фыркнул он. — Скольких военных ты зарезала? Дюжину?

— Всего лишь четверых! — Я даже обиделась.

— Ну, это просто потому, что остальные успели разбежаться, — отмахнулся Уилл.

— Слушай, я плохо понимаю юмор в такое время суток, — устало отозвалась я. — И если надумаю вытащить кинжал, то ты разбежаться точно не успеешь.

— Ладно, сдаюсь. — Он примирительно выставил руки перед собой. — Так что же ты всё-таки не спишь?

Пожав плечами, я нехотя призналась:

— Кошмары.

— Ты же разбираешься в травах. Завари себе корень валерианы или что там пьют в таких случаях.

— Дохлый номер, мне это всё не помогает, — махнула рукой я. — Мне помогает только алкоголь.

— Ну так в чём проблема? Не думаю, что ребята за вчера выпили все запасы. Пойди и плесни себе чего-нибудь.

— Не хочу, — мотнула головой я, не желая вдаваться в подробности.

Мы помолчали. Не поднимаясь с земли, я передвинулась к росшему неподалёку вязу и прислонилась к стволу. Кузнечики, которых ненадолго спугнуло моё движение, вскоре возобновили своё хоровое пение.

— Скажи, Уилл, — прервала я затянувшееся молчание, — тебе когда-нибудь доводилось чувствовать, что ты не в силах справиться с обстоятельствами? Не можешь решить свалившуюся на тебя проблему?

— Тысячу раз, — не задумываясь, сказал он.

Такой ответ меня удивил. Я взглянула на собеседника с интересом.

— И что же в таких случаях делаешь?

— Нахожу тихое место и там обдумываю создавшееся положение.

— И что? — не поняла я.

— По зрелом размышлении всегда выясняется, что справиться с проблемой можно.

— Так-таки всегда?

— Всегда, — кивнул Уилл.

Он был уверен в своём ответе. Чего нельзя было сказать обо мне. Недавно, может быть, впервые в жизни, мне довелось столкнуться с ситуацией, из которой не было выхода. Если бы помощь не пришла со стороны, сама бы я точно не справилась. И это не давало мне покоя. Я снова и снова прокручивала в мыслях события этих дней, силясь понять, где именно можно было повести себя по-другому, с тем, чтобы отвоевать себе право определять собственную судьбу. Решение не находилось. Похоже, что от меня действительно ничего не зависело. Осознание этого факта было невыносимым. В некотором смысле они победили — Лаура, её папаша, местные власти; в данном случае не имело принципиального значения, кто именно. Да, в этот раз помощь пришла вовремя, но что если однажды этого не случится? Нельзя всегда рассчитывать на содействие окружающих: рано или поздно поблизости никого не окажется.

Я откинула голову назад и прикрыла глаза. Мысли, сперва ясные и болезненные, стали потихоньку переплетаться между собой и тускнеть.

Когда я открыла глаза, уже рассвело. От ручья по-прежнему тянуло прохладой, но вода больше не тонула в темноте. Одинокий дубовый лист медленно плыл по течению, оставляя позади зыбкие отражения склонившихся к воде деревьев. Повернув голову, я увидела неподвижную фигуру Уилла. Похоже, он так и простоял весь остаток ночи, прислонившись к стволу вяза и устремив к небу невидящий взгляд. Разбойник стоял, повернувшись ко мне полу боком, и, казалось бы, не должен был заметить моего пробуждения. Однако прошло лишь несколько мгновений прежде, чем он сказал: "Пора возвращаться" и, дойдя до едва заметной тропинки, остановился, поджидая меня.

Когда мы вернулись на поляну, лагерь уже оживал. По взгляду, брошенному Адрианом, я запоздало сообразила, что наше с Уиллом совместное возвращение производит не вполне правильное впечатление. Но дальнейшие события закрутились с такой скоростью, что стало не до объяснений.

Послание Адриана было доставлено в город ещё затемно. Встреча с человеком герцога была назначена на тот же день, за час до полудня. Уилл, Адриан и ещё двое разбойников отправились в город; к тому моменту, когда они вернулись, солнце было значительно ближе к горизонту, нежели к зениту. Это стоило мне, как впрочем и всем остальным, некоторого количества потраченных нервов; однако, как выяснилось, переговоры прошли удачно. Подкрепления можно было ожидать уже к завтрашнему вечеру. И к прибытию отряда герцога следовало как следует подготовиться.

Этой подготовке был посвящён весь следующий день. Было необходимо пополнить запасы провизии и воды и организовать место, где могло бы остановиться приличное число людей. Учитывая размеры поляны и количество уже обитавших там разбойников, эта задача не была тривиальной. Дело нашлось для всех. Но день сменился сумерками, сумерки — ночной темнотой, а никто так и не появился. Отправленные в разные части леса разведчики также вернулись ни с чем. Никакой отряд, пусть даже замаскированный под группу невинных путешественников, ими замечен не был.

Лёгкое недовольство, вызванное ожидаемым прибытием чужаков, сменилось нескрываемым неодобрением и насмешками. До серьёзных перепалок не доходило, но недовольство разбойников было направлено в первую очередь на Адриана, а во вторую — на Уилла, на правах предводителя втянувшего остальных в эту авантюру. Одни говорили о том, что у чужаков кишка тонка выступить против такой большой шишки как шериф Вестфолдский. Другие видели ситуацию в ещё более мрачном свете и утверждали, что их заманили в ловушку, и рано или поздно в лагерь нагрянет целое войско. По их словам, пока не поздно, следовало уходить из места, координаты которого перестали быть тайной.

Адриан никак не реагировал на эти претензии и высказывания до тех пор, пока они не были адресованы лично ему. В этих же случаях с невозмутимым выражением лица отвечал, что ждавшие более десяти лет вполне могут подождать ещё несколько часов. Уиллу пока удавалось держать контроль над ситуацией и не допускать мало-мальски серьёзных беспорядков, однако нетрудно было догадаться, что и в его душу закрались сомнения, а это не упрощало создавшееся положение.

К счастью, на следующее утро всё разрешилось. Через пару часов после рассвета появились первые сообщения часовых о том, что отряд был замечен в отдалённой части леса. А спустя ещё два часа люди герцога, наконец, вышли на поляну.

В приёме жданых и в том же время не слишком желанных здесь гостей я не участвовала, лишь наблюдала со стороны. Адриан был, по-видимому, лично знаком с предводителем отряда; они пожали друг другу руки и поздоровались весьма тепло. Затем Адриан представил своего знакомого и Уилла друг другу. В течение нескольких минут все трое о чём-то переговаривались, а затем разошлись, и вновь прибывшие принялись обустраиваться на отведённом для них месте. Разбойники бросали в их сторону полные недоверия взгляды; воины герцога отвечали им тем же. Ничего удивительного в таком раскладе не было. Служба службой, но для воинов люди Уилла оставались не более чем преступниками, объявленными вне закона и промышляющими разбоем. Лесные разбойники, в свою очередь, видели во вновь прибывших представителей власти, мало чем отличавшихся от приспешников шерифа. Оставалось лишь надеяться, что со временем недоверие не перейдёт в откровенную враждебность, и две столь разные группы людей сумеют в минуту необходимости выступить единым фронтом.

Наблюдать за обустройством новых людей не так уж интересно, так что я собиралась развернуться и отправиться восвояси, как вдруг меня окликнул удивлённый голос:

— Госпожа Инга?!

Я обернулась. Ко мне быстрым шагом приближался предводитель герцогского отряда.

— Сэр Роуен?

До сих пор я видела его лишь издалека и потому не узнала.

— Вот уж никак не ожидал увидеть вас в таком месте, — искренне заметил он.

— Да я и сама не слишком ожидала себя здесь увидеть, — призналась я. — Но ваше появление здесь тоже не слишком...типично.

— Судьба, — с улыбкой развёл руками рыцарь. — И служба. Порой даже не подозреваешь, в какие края она рано или поздно забросит.

— Вы знакомы?

Со стороны хижин к нам подошли Адриан и Говард; ещё несколько человек стояли в некотором отдалении и, кажется, тоже следили за разговором.

— Ещё как, — охотно подтвердил Роуен. — Благодаря стараниям госпожи Стабборн мне удалось в своё время сохранить свою репутацию. Так что в сущности, именно ей я обязан тем положением, которое занимаю на сегодняшний день.

— Я просто оказалась в нужное время в нужном месте, — возразила я, поморщившись.

— В нужное время в нужном месте оказалась ещё добрая дюжина людей, — не согласился рыцарь. — Но так ловко провести расследование и разобраться в хитроумной сети интриг удалось только вам.

Не имея настроения на продолжительные споры, я лишь скептически пожала плечами.

— Так всё-таки, что же привело вас сюда? — не сдавался Роуен.

— Немного не сошлись характерами с шерифом Вестфолда и его дочкой, — пояснила я.

— Вот как? По-видимому, несовпадение было весьма...существенным.

— Пожалуй что так. скажу даже больше: мне крайне редко доводилось с кем-либо так...не совпадать во мнениях.

— Понимаю. Что ж, именно этим нам и предстоит здесь заняться. Простите, пока мне следует вернуться к своим воинам. Насколько я понимаю, мы ещё увидимся.

Я было развернулась, чтобы отправиться по своим делам, но меня снова остановил голос Роуена.

— Инга... — Он нерешительно переступил с ноги на ногу. — А что с вашей щекой?

Я внутренне напряглась; руки, ноги и туловище разом превратились в единую натянутую струну. Но своему голосу я постаралась придать максимально небрежные интонации.

— Вампир.

— То есть...как? — растерянно переспросил рыцарь.

— След от укуса.

— Так ведь... — Вконец сбитый с толку Роуен перевёл взгляд на мою шею, которая предположительно должна была заинтересовать вышеупомянутого вампира значительно больше других частей тела.

— Промахнулся, — невозмутимо объяснила я и вновь зашагала в выбранном ранее направлении.

Совет собрали вечером того же дня; необходимо было как можно скорее и с максимально возможной точностью определить курс дальнейших действий. Со стороны разбойников в нём принимали участие Уилл, Говард и Бес; со стороны герцога — Роуен, Адриан и один из прибывших с Роуеном воинов, Мэтью Тэйлор. С какой стороны, равно как и с какой стати, на совете присутствовала я, сказать было трудно. Я просто пришла туда в компании Адриана, да так и осталась тихонько сидеть в стороне, до поры до времени не привлекая внимания к своему присутствию.

Бес разжёг костёр там же, где и в прошлый раз, когда три дня назад Адриан впервые рассказал Уиллу о герцоге. Начало встречи ознаменовалось тяжёлым молчанием. Никто не спешил приступить к обсуждению; вместо этого все сверлили друг друга взглядами, пытаясь прочитать мысли новоявленных союзников. Толку от этого было мало: в неверном свете колеблемого ветром пламени трудно разобрать выражение глаз. Видимо, Роуен пришёл к тому же выводу, поскольку первым молчание прервал именно он.

— Так, значит, вы — сын и наследник покойного графа Вестфолдского, — без обиняков начал он, обращаясь к Уиллу.

— Именно так, — подтвердил тот.

— Я видел вашу могилу в графском фамильном склепе, — продолжал рыцарь, не сводя с Уилла пристального взгляда. — Весьма величественное и берущее за душу зрелище.

— Я сам регулярно её посещаю, — покивал разбойник. — В такие моменты трудно бывает не расчувствоваться.

— Однако, на мой вкус, надгробная плита получилась чересчур вычурной, — добавил Роуен.

— Я учту ваше замечание. Когда буду умирать в следующий раз, непременно прослежу, чтобы плита оказалась скромнее.

— Он действительно Уилфред Вестфолдский, — вмешался в эту аристократическую перепалку Адриан. — Я всё как следует проверил. На это указывает целый ряд обстоятельств; кроме того, у него есть доказательства. Я сам их видел.

Для Роуена этого явно оказалось достаточно.

— Хорошо, — кивнул он. — В таком случае нам имеет смысл сразу перейти к делу. Времени у нас не слишком много, а подготовиться предстоит серьёзно.

Какое-то время они обсуждали план замка, состав гарнизона, вооружение противника и прочие детали. Я по-прежнему тихо-мирно сидела в сторонке и в разговор не вмешивалась, предоставив принятие подобных решений более опытным людям. Прошло полчаса, а может, и больше. С информацией дело обстояло хорошо. Бедняга де Оксенфорд разом бы поседел, если бы узнал, как близко подпустил к себе одновременно нескольких шпионов. Вопросов касательно числа людей, регулярно находящихся в замке, вооружения, запасов воды и продовольствия и тому подобных деталей вскоре не осталось. А вот с более глобальным планом действий дело обстояло куда хуже. Все соглашались с тем, что действовать следует быстро и не затягивая. Но как именно действовать, похоже, толком не знал никто.

— Навряд ли нам удастся взять замок штурмом. — Роуен озвучивал весьма очевидные вещи, что, однако же, бывает нелишним занятием на подобных советах, когда легко ускользающая мелочь может сыграть роковую роль. — Незаметно приблизиться к замку невозможно, а при появлении такого числа вооружённых людей они наглухо закроют ворота. Прорваться мы при нынешних ограниченных возможностях не сумеем. Осаждать замок — тоже несерьёзно. Для этого у нас недостаточно много людей.

— А главное, слишком мало времен, — добавил Тэйлор. — Как только о нашем появлении станет известно, к замку стянутся люди шерифа со всего города. А спустя ещё пару дней подоспеет подмога от короля.

— Наш единственный шанс — это внезапность, — согласно кивнул Роуен. — Пока о наших планах никто не знает, и этим следует воспользоваться. Мы можем позволить себе нанести ровно один удар, и он должен оказаться сокрушительным. Других вариантов нет. Вопрос заключается лишь в том, как добиться наилучшего результата. Вы говоришь, у вас есть в замке свой человек? — обратился он к Уиллу.

— Есть, — кивнул тот.

— Насколько вы ему доверяете?

— Как самому себе, — уверенно ответил разбойник. — Но это не значит, что я могу попросить его перерезать горло всем часовым в гарнизоне или незаметно перепилить железные прутья подъёмных ворот.

— А какова вероятность, что ему удастся в случае необходимости поднять ворота? — поинтересовался Тэйлор.

— Почти нулевая, — покачал головой Уилл.

— С момента первой тревоги во дворе и на стенах будет дежурить много народу, — поддержал его Адриан. — Поднять ворота — это не дело одной секунды, а занятый этим человек — прекрасная мишень. Его изрешетят стрелами прежде, чем ворота поднимутся хотя бы на треть.

Тэйлор кивнул, принимая возражение.

— Боковые ворота? — продолжил прощупывать почву Роуен.

— Всегда охраняются, даже лучше, чем главные, — неохотно констатировал Уилл. — Подход к ним хорошо просматривается со всех сторон. Несколько человек могли бы подойти, притворившись какими-нибудь мастерами или торговцами. Им удалось бы прорваться внутрь боем, но подкрепление из замка прибудет прежде, чем остальные наши люди успеют подтянуться к воротам. Тот, кто прорвётся в замок, попросту окажется запертым в ловушке.

— И тем не менее тебе удавалось неоднократно пробираться в замок, — заметил Адриан.

— Удавалось. Но путь, который подходит для одного человека, не сгодится для целого отряда. В одиночку не так уж и трудно обвести вокруг пальца стражу.

— А проникать в замок поодиночке нам не подойдёт, — развёл руками Тэйлор. — На это ушла бы неделя.

— Может быть, есть ещё какой-нибудь вход? — продолжал настаивать Роуен.

Уилл задумчиво пожевал губами. Скептическое выражение на его лице сменилось сосредоточенным. Его раздумья не остались незамеченными для окружающих: вскоре взгляды всех членов совета были устремлены на разбойника.

— И да, и нет, — ответил он, растягивая слова. — Есть потайной ход. Им давненько никто не пользовался. В замке о нём никто не знает, не считая моего человека, разумеется.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — усомнился Тэйлор.

Уилл неопределённо повёл плечом.

— Ну, во-первых, им никто не пользуется. А во-вторых, неоткуда им о нём знать. Так часто бывает с ворованной вещью. Вор вроде бы и получает от неё удовольствие до поры до времени, но в критический момент выясняется, что о самых главных её свойствах он не догадывается.

— Любопытно, откуда такая осведомлённость, — с плохо скрываемым сарказмом произнёс Тэйлор. — Из собственного опыта?

— И из него тоже. — Уилл и бровью не повёл.

Роуен бросил на Тэйлора неодобрительный взгляд. Бес что-то проворчал себе под нос, не менее неодобрительно.

— Мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать личный опыт, — неожиданно для меня вмешался Адриан. — Иначе про каждого из здесь присутствующих можно было бы рассказать много интересного.

— Но-но, полегче со старшими по званию, — покачал головой Роуен. Говорил он, однако же, беззлобно, и сразу же поспешил отмахнуться, предвосхищая ожидаемые извинения. — Давайте-ка дослушаем, что там с потайным ходом.

— О тоннеле не знал никто, кроме хозяев замка, — спокойно продолжил Уилл. — Ни на каких картах и планах он не значится. Когда де Оксенфорд захватил власть в замке, ему не от кого было получить информацию.

— А случайно обнаружить ход никто не мог? — поинтересовался Роуен.

— Он хорошо замаскирован. Дверь полностью сливается с каменной стеной. Если не знать, где пружина, можно годами жить в той комнате, так ни о чём и не заподозрив. А там никто и не живёт. Комната расположена в одном из подвальных этажей и используется в качестве кладовой. Причём вещи там разместили самые ненужные, так что туда практически никто никогда не заглядывает.

— Но в таком случае это идеальный способ пробраться в замок, до самого последнего момента оставаясь незамеченными, — воодушевился Роуен. — Вы же говорите так, будто сомневаетесь в его полезности.

— Есть одна небольшая деталь, — ответил Уилл. — Стена, в которой проделана дверь из тоннеля, сверху донизу заставлена тяжёлыми сундуками. Причём стоят они в несколько рядов. Можно считать, что дверь замурована: её невозможно открыть ни снаружи, ни изнутри.

— Этот путь всё равно представляется мне наиболее перспективным, — немного подумав, заявил Роуен. — Должен быть способ пробраться в эту комнату и освободить проход.

— Освободить проход можно, — неторопливо подтвердил Уилл, которому такая мысль без сомнения уже приходила в голову. — Только не в одиночку. Уж больно там сундуки добротные. Нужно по меньшей мере двое мужчин. Лучше четверо, чтобы работать быстрее, пока никто в замке ничего не успеет заподозрить. И моего человека лучше для этой цели не задействовать. Это лишний риск: ему в той части замка появляться совершенно не положено. А нам его помощь потребуется в день штурма. В том числе, кстати сказать, и для того, чтобы отпереть эту самую кладовку.

— Она заперта на замок? — поинтересовался Тэйлор. — В таком случае как можно туда проникнуть, не привлекая внимания? Если замок взломать, это могут заметить, а осмотрев комнату, догадаются и об остальном.

— Ну, это предоставьте нам, — ухмыльнулся Уилл. — С замком мы как-нибудь разберёмся. Пока лучше подумать о другом. Как несколько человек проберутся в зАмок? Попасть на территорию двора — это куда ни шло. Но вот всем дружно проникнуть в основное здание, да ещё и расхаживать по нему некоторое время, не привлекая внимания, — штука непростая. Тем более что меня там кое-кто знает в лицо, а без меня ребятам сложнее будет найти нужное место. В тамошних подвальных коридорах недолго заплутать.

В течение некоторого времени все молчали. Сперва задачка казалась и вправду неразрешимой, но потом...

— А если бродячие актёры? — впервые за всё время подала голос я. — Или, ещё лучше, бродячий цирк?

— Что "цирк"? — не понял Тэйлор.

— Бродячий цирк на территорию замка пропустят без проблем, — продолжила я, додумывая свою мысль вслух. — Даже проверять слишком тщательно не станут. Поселят артистов вернее всего в замке, в крыле, отведённом для слуг. Ведь так? — я обернулась к Адриану.

— Вернее всего, — согласился он. — Если, конечно, не оставят спать прямо во дворе. Но это вряд ли. Во всяком случае имеет смысл рискнуть.

— В случае удачи артисты смогут находится в здании замка, не вызывая подозрений, — заметила я. — Конечно, расхаживать по всем этажам и коридорам м не положено. Но дождаться удобного случая и проскочить в нужную сторону, когда никто этого не заметит, вполне реально. И, наконец, остаться неузнанными тоже становится совсем несложно.

— Почему? — уточнил Говард.

— Циркачи приезжают в город в своих традиционных образах, — уловил мою мысль Уилл. — Костюмы, маски, грим. У Арлекина или Пьеро никто не станет спрашивать документы.

— Именно, — подтвердила я.

— Хорошо, допустим, — кивнул Роуен. — Какое число людей нужно задействовать для этой цели?

— Не слишком много, но и не слишком мало, — вступил в разговор Бес. — Двоих будет недостаточно. Слишком уж скромно для бродячего цирка.

— Думаю, вернее всего будет остановиться на четверых, — согласился Адриан. — Такой состав более вероятен.

— И из кого может состоять такая труппа? — поинтересовался Роуен.

Все молчали, вновь погрузившись в размышления.

— Мужчины, вы что, в цирк никогда не ходили? — фыркнула я принялась загибать пальцы. — Силач (без этого сегодня никак), шут (это прекрасный способ скрыть своё лицо под гримом), фокусник (тоже неплохой способ спрятать личность за образом). Ну, кто ещё?.. Акробат или жонглёр, не так уж это и важно. Хорошо бы, конечно, предъявить дрессировщика, но где мы сейчас возьмём подходящую зверушку? Да и жалко её: придётся ведь, уходя, бросить в замке вместе с реквизитом. И без того понадобится много чего раздобыть. Подходящий фургон с лошадью, краску для грима, костюмы — либо найти, либо сшить.

— Ну, шут и фокусник — понятно, — заметил Бес, — а у силача-то какой костюм.

— Поменьше одежды и побольше мышц, — отозвалась я. — И надо, чтобы он был как можно шире в плечах. Рост неважен.

Бес и Уилл с ухмылкой переглянулись: кандидат на роль силача был, по-видимому, найден.

Обсуждение дальнейших деталей заняло около получаса. Роль шута досталась Уиллу ("Не впервой," — прокомментировал Бес, за что чуть было не схлопотал хороший подзатыльник), поскольку подразумевала наиболее основательный грим; Бес вызвался изобразить фокусника; выбор ещё двоих соучастников разбойники также взяли на себя. Роуен с Тэйлором не возражали: никто не сомневался, что с данной задачей Уилл и его люди справятся куда лучше, чем герцогские воины. Было решено, что следующим же утром несколько человек отправятся в город, чтобы раздобыть всё необходимое. Операция должна была состояться через два дня. Времени на подготовку оставалось мало, но в тот день шериф и многие его солдаты собирались выехать из замка. У них как раз было запланировано очередное прочёсывание леса в поисках Уилла Статли и его шайки. Спрашивать Уилла, откуда у него такая информация, не имело смыла: и так было ясно, что поработал его шпион. Оказывается, подобные вылазки шериф совершал регулярно и неизменно безуспешно. Ещё бы, учитывая, что о каждой вылазке разбойники узнавали заранее и успевали как следует к ней подготовиться. На случай, если бы люди шерифа, сами того не подозревая, приблизились к лагерю, несколько разбойников, следившие за всеми передвижениями конницы, были готовы увести служителей правопорядка в противоположную сторону.

Когда совет окончился и затушили костёр, стало совсем темно. Даже звёзды лишь изредка проступали в неровных прорезях между облаками. Адриан обнял меня за плечи, и мы вместе направились к лагерю.

— Кажется, начинается весёлая жизнь, — заметила я, не слишком воодушевлённо.

— А разве она у нас заканчивалась? — усмехнулся Адриан.

Мне вдруг пришло в голову, что Уилл сказал бы на его месте то же самое. Но вслух я этого, по понятным причинам, произносить не стала.

Глава 19

Той ночью я спала крепко; кошмар больше не повторялся. Наутро даже заспалась; как видно, уже начала привыкать к неизменному шуму пробудившегося лагеря. К тому моменту, когда я, наконец, соизволила подняться на ноги и отправиться на поиски завтрака, Уилл с несколькими разбойниками уже успели уйти в город.

Возвратились они немногим позднее полудня. Дорожные сумки были доверху набиты тканями, баночками с краской, колокольчиками и прочей мишурой, которая должна была отвлечь на себя ненужное нам внимание. Где-то даже сумели раздобыть настоящий шутовской колпак, наполовину белый, наполовину красный, а заодно и чёрную остроконечную шляпу, которую предстояло, расшив звёздами, превратить в элемент костюма фокусника.

Один из разбойников, Томас, возвратился немногим позднее остальных, зато с наиболее ценной добычей: старым потрёпанным фургоном, который, будучи соответствующим образом обработанным, вполне мог сойти за цирковой. В фургон была запряжена старая пегая лошадка. Томас задержался, так как приехал в лагерь особым, кружным путём, и буквально сиял от удовольствия, чрезвычайно гордый тем, что сумел раздобыть фургон. Кстати сказать, разбойник мог похвастаться весьма крепким телосложением, был коренаст и широк в плечах, из чего можно было заключить, что на роль силача Уилл с Бесом выбрали именно его. Знал ли об этом сам Томас, я была не в курсе.

Заметив нас с Адрианом, Уилл немедленно зашагал в нашем направлении.

— За твою голову назначена награда, Уоллес, — заметил он, останавливаясь возле нас. — Хотел бы я знать, что такого страшного ты натворил, раз заслужил такое внимание со стороны шерифа.

— А того факта, что я нахожусь сейчас здесь, а не в замке, по-твоему, недостаточно? — отозвался Адриан, озвучив тем самым и мои мысли.

Однако Уилл отрицательно прищёлкнул языком.

— Если бы речь просто шла о награде, то да. Но за твою голову дают больше, чем за мою и моих ребят вместе взятые, — пояснил он. — У меня начинает развиваться комплекс неполноценности. Цену за мою голову никто не мог переплюнуть последние лет десять.

Адриан неопределённо пожал плечами, явно не желая поддерживать разговор, и Уилл повернулся в мою сторону.

— А что ты на меня смотришь? — нахмурилась я. — Мне он тоже ни о чём не рассказывал.

Уилл немного постоял молча, и, наконец, склонив голову набок, произнёс:

— А всё-таки заткнуть Лауре рот её же собственной фатой — это было чересчур.

У меня отвисла челюсть. Я повернулась к Адриану, выкатив глаза, но тот не желал встречаться взглядом ни со мной, ни с Уиллом.

— Это что, правда?! — шокированно переспросила я. — Ты использовал фату в качестве кляпа?

— Что оказалось под рукой, то и использовал, — нехотя отозвался Адриан, постепенно отворачиваясь от нас обоих.

Мне потребовалось некоторое время, дабы осмыслить такую информацию.

— Я тебя обожаю! — вырвалось у меня наконец.

— Не хотелось бы в этом признаваться, но, кажется, я тоже, — кивнул Уилл.

Мы с разбойником переглянулись и рассмеялись.

— Да идите к чёрту! — окончательно смешавшись, Адриан отвернулся и зашагал прочь.

Мы с Уиллом обменялись невинными взглядами.

Должна признать, что нежданная новость существенно повысила моё настроение, но долго раздумывать над этим не пришлось. Наше внимание привлекли возмущённые возгласы, доносившиеся со стороны фургона. Мы поспешили на шум.

Перебранка возникла между Бесом и Тедом, который прежде добровольно вызвался разрисовать фургон, дабы сделать его максимально похожим на цирковой. Остальные просто собрались вокруг, но в споре участия пока не принимали. Мы с Уиллом подошли поближе.

— Вот! — сразу же обернулся к Уиллу Бес. — Как тебе это нравится? — И он указал на изображение, судя по свежести краски, только-только появившееся на поверхности фургона.

Уилл постоял, склонив голову, затем нахмурился и склонил её в другую сторону, словно рассчитывая таким образом увидеть перед собой что-нибудь другое.

— Это что? — спросил он, наконец, обращаясь к Теду.

— Разве не видно? Весёлая рожица! — ответил тот, приготовившись держать оборону до последнего.

— Что рожа я вижу, — задумчиво подтвердил Уилл. — А разве она весёлая?

— Так вот ведь улыбка, — аргументировал Тед, указывая на зловещего вида полукруг, расположившийся в нижней части изображения.

— Это улыбка? — переспросил Уилл. — А мне показалось, что гримаса.

— Ну, улыбка, гримаса, какая разница? — уже менее уверенно парировал Тед.

— Значит так, — Уилл решил перейти от анализа современного искусства к делу, — ты звёздочки рисовать умеешь?

— Умею, — кивнул Тед.

— Точно умеешь? — Уилл сделал особое ударение на первом слове.

— Умею, конечно, что тут уметь? — обиделся разбойник.

— Молодец, — заключил Уилл. — Умница. Так вот теперь возьми краски и разрисуй фургон звёздочками, разных цветов и размеров. И знаешь ещё что? Вон на том рваном плаще сперва потренируйся. Бес, проследи.

— Глаз с его художеств не спущу, — мрачно пообещал Бес.

Публика начала потихоньку расходиться. Похоже, представление началось раньше, чем было задумано. А дел по-прежнему оставалось много. Надо было успеть не только довести до ума фургон, но и смастерить костюмы и некоторые другие детали реквизита, которые хотя бы на первый, беглый взгляд могли сойти за цирковой багаж.

Выезжали на следующий день, ранним утром. Разбойникам предстояло сделать большой крюк, чтобы у всех сложилось впечатление, будто фургон приехал из соседнего города. Такой расклад давал слухам возможность опередить самих "артистов", так, чтобы их появление у стен замка было ожидаемо и вызвало минимум подозрений. Ехать в Вестфолд должны были четверо: Уилл, Бес, Томас, в котором я правильно угадала будущего силача, и Берт, являвшийся по легенде жонглёром и гимнастом в одном лице. В то время, как все возились с костюмами и гримом, я отозвала Уилла в сторону.

— В чём дело? — спросил он, то и дело оглядываясь на фургон, возле которого кипела бурная деятельность.

Я потянула его за рукав, отводя ещё дальше. Когда мы, наконец, оказались на достаточном расстоянии от остальных, а Уилл перестал оборачиваться, сосредоточившись на предстоящем разговоре, я заявила:

— Я хочу поехать с вами.

— С нами? — нахмурился Уилл. — Зачем?

— Надо. Так ты меня берёшь?

— Нет, подожди, так дела не делаются, — замотал головой он. — Мы же всё заранее обговорили. В каком качестве ты можешь к нам присоединиться?

— Не волнуйся, я об этом позаботилась.

Судя по взгляду Уилла, убедить его мне не удалось.

— Уоллес будет взбешён, — заметил он.

— А мы с тобой ему не скажем, — парировала я.

Такой вариант разбойника, кажется, не особо смутил, но выражение его лица всё равно оставалось крайне скептическим.

— Есть ещё какие-нибудь возражения? — угадала я.

— Есть. Ты меня, конечно, прости, но шрам у тебя на щеке — его заметят. И быстро сложат два и два.

— Об этом я тоже позабочусь, — заверила я. — Моего лица никто не увидит.

— Можешь мне объяснить, зачем тебе вообще понадобилось лезть в этот дурацкий замок? — хмурясь, спросил Уилл.

— Не говори так о своём фамильном доме, а то я перестану верить, что ты — граф Вестфолдский.

— Да глаза б мои его не видели, этот дом, — в сердцах отозвался он. — И не верь, если не хочешь, какая разница? Ты на мой вопрос отвечать будешь?

Да, отвлекающие манёвры с предводителем разбойников со стажем не работали.

— Скажем так: мне не очень понравились обстоятельства, при которых я покинула замок в прошлый раз, — ответила я, тщательно выбирая слова. — Хочу исправить впечатление.

— А если что-то сложится не так, и тебе придётся исправлять впечатление на протяжении лет десяти в подвалах замка?

— Значит, это будет целиком и полностью на моей совести, — твёрдо сказала я. — К тому же что-что, а долгосрочное заключение мне точно не грозит. В крайнем случае — казнь, на этот раз быстрая и без изысков.

— Прекрасный аргумент, ты меня убедила, — фыркнул он, подразумевая обратное.

— Послушай, я не шучу, — жёстко заговорила я, более слов не подбирая. — Мне надо попасть в этот замок. Я не прошу ни опекать меня, ни менять какие бы то ни было планы. Я сама за себя отвечаю. Но мне необходимо там оказаться. После всего, что произошло, я не могу нормально жить. Меня преследуют кошмары. Знаешь, почему я не выпила с тех пор ни капли спиртного? Да потому что боюсь, что если выпью хоть каплю, то уже не смогу остановиться. Ты говоришь, со мной может случиться что-то страшное, если я туда поеду? Так вот, будет ещё хуже, если я останусь здесь.

Я замолчала и выжидательно посмотрела на Уилла, тяжело и часто дыша.

— Ладно, поехали, — резко изменил мнение он. — Ты говоришь, подходящая одежда у тебя есть?

Я кивнула.

— Тогда собирайся и вперёд.

Придумать подходящий костюм было несложно. В цирковых труппах нередко встречались танцовщицы, а в последнее время особенной популярностью пользовались восточные красавицы. К востоку они, конечно, особого отношения не имели, красота тоже не была обязательным условием, зато одеяние подразумевалось самое что ни на есть подходящее. Волосы и лицо скрывались под покровом плотной ткани; любопытным взглядам публики были открыты лишь глаза. Как раз такой костюм я и успела вчера соорудить.

До места добирались долго, зато последнюю часть пути проделали под приветственные возгласы толпы, в сопровождении бегущих за фургоном мальчишек. Дети то и дело сменяли друг друга, но один мальчишка, по-моему, героически пробежал с нами весь путь от окраины до ограды замка. Разумеется, при столь обильном внимании окружающих, у ворот нас уже ждали. Стражник мельком, исключительно для проформы, заглянул в фургон. Ничего подозрительного он не заметил, да, собственно, особо и не старался. Томас снова уселся на козлы и уже собирался проехать во двор, когда стражник вдруг снова нас остановил.

— Эй, а может, покажешь какой ни на есть фокус? — обратился он к Бесу.

У меня перехватило дыхание. В расшитом звёздами чёрном плаще и такой же шляпе Бес выглядел весьма впечатляюще, однако же прочими свойствами фокусника не обладал. Но сам разбойник не растерялся.

— Легко, — заявил он. — Есть один новый трюк. Золотая монета найдётся?

— Ишь ты, золотая! — протянул стражник. — А что, медяк не сгодится?

— Нет, — покачал головой Бес, — медяк никак не сгодится. Это колдовство только на золото рассчитано.

— И что же, золотой хоть потом хозяину возвращают?

— А это уже как получится. Золотой возвращается в семи случаях из десяти, — важно заявил Бес.

— А в остальных что? — заинтересовался стражник.

— В остальных золото рассасывается в астральной среде, — непонятно пояснил Бес, многозначительно вытянув указательный палец. — И извлечь его оттуда обратно не представляется возможным.

— И какой же дурак в таком случае отдаёт для фокуса свой золотой? — полюбопытствовал страж.

Бес развёл руками, многозначительно приподняв брови.

— Эй, Билл, у тебя лишний золотой случайно не завалялся? — крикнул стражник одному из своих сослуживцев.

— Ага, давно лежит, пылится, — гоготнул тот. — Тебе только один или, может, целую сотню?

— Ладно, чего уж там, проезжайте, — махнул рукой стражник. — Вон, Джон вас проводит.

Джон, подросток лет двенадцати, сперва показал нам, где оставить лошадь и фургон, а затем проводил ко входу в замок. Там нас передали с рук на руки моего давнему и, можно сказать, близкому знакомому Шелдону. По этому поводу я особенно не беспокоилась, так как узнать меня в восточном костюме у него не было никаких шансов. Мысль о том, что он воспылал ко мне страстью, позволяющей узнать предмет обожания в любом обличии, даже не пришла мне в голову. Я человек по природе своей не слишком романтичный.

Как и предположил Адриан, Шелдон провёл нас в крыло, предназначенное для слуг, и определил всех пятерых в одну небольшую комнатку. Нас это вполне устроило. Ночевать здесь мы в любом случае не собирались, а бороться за условия содержания цирковых артистов — дело бесспорно достойное, но на данный момент неактуальное. Шелдон почти сразу же ушёл, предоставив нас самим себе. Теперь мы могли без помех заняться своими чёрными делами.

— Где ты таких слов нахватался? — первым делом обратился к Бесу Уилл, которому этот вопрос не давал покоя всю дорогу. — Астральная среда, и тому подобная чушь?

— Где-где, в книжке одной вычитал, по астрологии, — не без гордости объяснил Бес.

— Откуда ты её взял? — удивился Берт.

— У одного астролога, ясное дело, — последовал ответ.

— А с какой радости он тебе её подарил?

— С той радости, что мы его повозку грабить не стали. А за добро люди всегда платят добром, — нравоучительно ответил Бес.

— И чего же вы его повозку грабить не стали? Нечего брать было? — усмехнулся Уилл.

— Ну, в общем, не без того, — признался Бес. — Тормознули мы его как-то с ребятами в лесу, заглянули в повозку, а там одни книги. Ну, мы его и отпустили, ещё и дорогу показали. Так он на радостях мне книжку подарил.

— Видать, самую ненужную, — подначил Берт.

— Так, ладно, — прервал обсуждение Уилл. — Вечер воспоминаний устроим в другой раз. Все всё помнят? — Все по очереди кивнули. — Тогда поехали.

Для начала мы избавились от наиболее характерных элементов костюмов. Расшитые звёздами плащи, колпаки и остроконечные шляпы привлекали излишние внимание, а сильно удаляться от крыла для слуг циркачам в принципе не полагалось. Другое дело, если помимо многочисленных слуг, солдат и мастеров, снующих по замку, то тут, то там промелькнёт ещё несколько человек. Ну, а в случае если нас кто-нибудь остановит и напрямую потребует объяснений, можно вернуться к цирковой легенде и сослаться на то, что мы заблудились в многочисленных коридорах. В конце концов, циркач не обязан круглые сутки ходить в том же костюме, в каком выступает на подмостках.

С моим шрамом дело обстояло более сложно, поэтому я не стала полностью отказываться от паранджи, а вместо этого превратила её в более привычную взгляду накидку, наброшенную на волосы и слегка прикрывающую щёки.

Соответственным образом перевоплотившись, мы вышли в коридор. Мечи, прежде припрятанные среди реквизита, теперь скрывались под невзрачными плащами. Мои кинжалы, как водится, были при мне. На случай, если по ходу дела нам придётся разделится, у некоторых был при себе набросанный на листе бумаги план замка. Уиллу такой план, разумеется, был не нужен. Убедившись в том, что поблизости никого нет, мы потихоньку, один за другим, двинулись по коридору. Судя по будоражащим нос запахам, нас поселили совсем недалеко от кухни. Но, увы, дела уводили нас в прямо противоположном направлении.

До кладовой мы добрались без приключений. Прошли до конца коридора, пересекли небольшой зал, спустились по лестнице на один этаж и вскоре оказались у запертой двери. На ржавый висячий замОк Уиллу потребовалось не более минуты. Затем мужчины занялись передвижением мешков и сундуков, а я осталась караулить снаружи. Успела заглянуть в кладовку лишь мельком, но этого оказалось достаточно, чтобы понять: посещали эту комнатушку действительно крайне редко. За всё то время, что разбойники освобождали проход к нужному участку стены, мимо двери никто не проходил. Я также прислушивалась к тому, что происходило внутри, и, судя по доносившимся оттуда звукам, вещи уронили кому-то на ногу всего один раз. Когда всё было готово, Уилл снова немного поколдовал над замком, и мы оставили дверь в прежнем запертом состоянии. На вопрос о том, что мы станем делать с замком, когда проникнем в кладовую через тоннель, он заявил, что дверь отопрёт его человек.

Обратный путь прошёл менее гладко. Мы вернулись к лестнице и поднялись на один этаж безо всяких приключений, но затем чуть не столкнулись нос к носу с полудюжиной стражников. Решив, что на всякий случай такой встречи лучше избежать, мы завернули в первый попавшийся коридор, а затем в ещё один. Судя по доносившимся до нас обрывкам разговора и лязгу оружия, стражники оставались где-то поблизости, поэтому мы решили пойти кружным путём и в результате серьёзно отдалились от нужного нам места.

— Если увидите по дороге какие-нибудь не слишком крупные ценности, прихватывайте, — негромко посоветовал Уилл.

— Что, жадность одолела? — поинтересовался Берт. — Не можешь пройти по замку и ничего не захватить на память?

— Наоборот, — отозвался Уилл, продолжая продвигаться вперёд.

— Что значит наоборот?

— Хочу оставить память о себе, — пояснил разбойник. — Наше пребывание в замке незамеченным не останется, так? Пусть думают, что мы приходили сюда в жажде наживы. Тогда они не станут искать подлинную причину...Нет, так не пойдёт, мы забрались вглубь западного крыла; если продолжим идти в том же направлении, из замка не выберемся. Надо пройти немного назад.

Мы развернулись и вновь последовали за Уиллом.

— Эй, Бес, — прервал молчание Томас, — ты бы дорассказал ту историю с книгой. Что ты там такого вычитал?

— Да было кое-что, — отозвался Бес. — Не слишком понятно и больно заумно, но временами даже интересно.

— Ну, что например? — не унимался Том.

— Ну, например, про демонов.

— Ты что, учился вызывать демонов? — осведомился Уилл, не оборачиваясь.

— Да нет, какое там вызывать, — возразил Бес. — Там сказано, что демоны в нашем мире вообще почти не появляются. Раз в тысячу лет, не чаще. Так что считай, что их и вовсе не существует.

— Стойте-ка, — прервал дискуссию Уилл. — Надо решить, как лучше двигаться дальше, чтобы не проходить через слишком людные места.

Он немного постоял посреди пустующего коридора, а затем уверенно вывел нас к узкой лестнице. Следуя за ним, мы поднялись на один этаж, сделали с десяток шагов...и резко остановились перед перекрывшей коридор дверью.

— Странно, — Уилл говорил тихим шёпотом. — Здесь раньше не было никакой двери.

Я потянула его за рукав и кивком указала на тонкую щель. Разбойник кивнул: он тоже заметил, что дверь приоткрыта. Не пришлось долго ждать, прежде чем с той стороны послышался вполне различимый в тишине шорох.

Уилл сделал остальным знак приготовить оружие. Бесшумно вытащил свой меч из ножен, довольно-таки бесцеремонно отодвинул меня в сторону, и резко распахнул дверь.

С той стороны раздался громкий визг. За дверью обнаружились две девушки, совсем юные, судя по одежде, горничные. Уилл почти разочарованно опустил меч.

— Шпионите? — грозно нахмурился он.

Те дружно закачали головами и почти хором затараторили:

— Не убивайте нас.

— Мы не сделаем ничего дурного.

— Мы вас не выдадим.

— Мы вас сразу узнали!

Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что последняя фраза была обращена не к Уиллу, а ко мне.

— Меня? — удивлённо переспросила я, на всякий случай оглядываясь, в ожидании увидеть у себя за спиной кого-нибудь более знаменитого. Тем более что мне самой лица девушек ни о чём не говорили.

— Ну конечно, — кивнула одна из них. — Вы — Инга Стабборн. Мы вас хорошо помним.

— Вы как-то раз заступились за Элли, — подключилась вторая. — А ещё вы были на свадьбе Лауры. Мы сидели прямо за вами и слышали всё, что вы тогда говорили.

— Мы так смеялись! Ваши слова потом весь замок повторял. Только шёпотом.

Я часто заморгала, пытаясь осмыслить собственную популярность среди служанок в замке.

— Мы можем помочь, — добавила одна из горничных. — Только скажите, что нужно делать.

Уиллу не понадобилось времени на то, чтобы сориентироваться в ситуации.

— Вот что, девушки, — сказал он, — как нам быстрее всего попасть отсюда к выходу из замка, минуя восточное крыло?

— Мы покажем, — с готовностью ответили они.

Следом за горничными мы быстро вышли в жилую часть замка.

— Ох, — вдруг выдохнул Берт, ощупывая свою одежду.

— Что? — спросил через плечо Уилл.

— Я, кажется, оставил план замка в нашей комнате, — признался Берт.

— Ну и что? Здесь и так все знают план замка, — пожал плечами Томас.

— Э нет, — тоскливо возразил Уилл. — Там помечено то, зачем мы приходили. Так что нельзя допустить, чтобы план кто-то нашёл. Придётся возвращаться.

Мы вышли в широкий, покрытый дорогим ковром коридор, и одна из горничных приложила палец к губам. Из-за высокой дубовой двери доносились женские голоса.

— Кто там? — прошептала я.

— Лаура и госпожа Кларисса, — ответила она.

— И больше никого?

— Нет.

Я ещё ничего для себя не решила, но по тому, как бешено заколотилось сердце, уже поняла, что мимо точно не пройду.

— Уилл, я ведь не слишком вам нужна? — шёпотом обратилась я к остановившемуся разбойнику.

В течение пары секунд он смотрел меня молча, после чего улыбнулся и ответил:

— Нет. Развлекайся. Бес, Томас, остаётесь с Ингой. Инга за главную — до тех пор, пока не начнёт делать глупости. Ну, а с тобой, — он не без раздражения обернулся к Берту, — мы идём расхлёбывать твою промашку. Из замка уходим по отдельности, — добавил он, обращаясь к остальным.

— Думаешь, я не смогу справиться без них? — тихо поинтересовалась я у Уилла, поигрывая извлечённым наружу кинжалом.

— Сможешь, конечно, — отозвался он. — С чего ты взяла, что я их оставил тебе в помощь? Я, может, за Лауру с Клариссой опасаюсь. Оставляю ребят, чтоб они тебя придержали в случае, если ты слишком разойдёшься.

Я не удостоила эту тираду ответом, лишь скептически фыркнула.

— Ладно, считай, что мне просто интересно узнать, что там будет происходить, вот я и оставляю ребят, чтобы они всё мне подробно пересказали, — милостиво сменил версию Уилл. — Берт, идём.

Я глубоко вздохнула и одним толчком распахнула дубовую дверь. Томас с Бесом проследовали за мной. Можно было не сомневаться в том, что, как только дверь закроется, проводившие нас горничные прильнут к замочной скважине.

Просторная комната была щедро освещена льющимися в высокое окно лучами. С правой стороны сидели Кларисса и Лаура. Первая чуть подальше от нас, в мягком кресле с красной обивкой; вторая на не менее удобном диване. Обе были заняты не то шитьём, не то вышиванием — приглядываться я не стала, — но наше появление заставило их оторваться от этого похвального способа времяпрепровождения.

Кларисса вскочила на ноги.

— Что вы здесь делаете?! — грозно воскликнула она, готовая немедленно позвать слуг, дабы те восстановили в доме порядок.

Беда заключалась в том, что слуги в этот момент с интересом подслушивали под дверью, а порядку в этом замке и вовсе не суждено было восстановиться в ближайшие несколько дней.

— Сядь-ка на место, — пока ещё не враждебно, но вполне твёрдо посоветовала я.

Поскольку мои слова были подкреплены видом кинжала и двух обнажённых мечей, Кларисса послушалась. Румянец быстро сбежал с её щёк, а взгляд стал настороженным.

— Что вы себе позволяете?! — вскричала Лаура, впрочем, на всякий случай не рискуя подняться со своего дивана.

— Это неприлично, встречать гостей одними расспросами, — покачала головой я. — Тем более, что мы и сами всё доходчиво объясним.

Между тем Бес и Томас, с соответствующими случаю грозными лицами, встали немного позади меня, один напротив Лауры, другой напротив Клариссы. Я стояла примерно посередине.

— Всё дело в том, — приступила к обещанным объяснениям я, — что мы собираем пожертвования в пользу бедных. Уверена, вы не откажетесь оказать нуждающимся вашего же графства посильную помощь. Подойдёт всё, что у вас есть при себе — кольца, броши, заколки и прочие безделушки.

Лицо Лауры прямо-таки перекосило от гнева, любо-дорого было посмотреть. Интересно, что сказал бы Рональд, узрев свою ненаглядную в таком виде? Кларисса держалась лучше. Она сидела с идеально ровной спиной и наблюдала за нами, крепко сжав губы.

— Рекомендую вам поторопиться, — заметила я. — Если, конечно, вы не хотите расплатиться другим способом — например, натурой.

На Беса и Томаса я старалась не оглядываться. У них по поводу натуры никто заблаговременно не спросил, так что оставалось надеяться, что их лица сохраняют прежнее бесстрастное выражение.

Скрипя зубами, женщины принялись снимать с себя серьги, кольца и браслеты. Разбойники приблизились, привычно принимая в руки добычу. Когда Кларисса остановилась, давая понять, что выполнила условие, я отрицательно покачала головой.

— А как же вот это колечко? — поинтересовалась я, указывая взглядом на серебряный перстень с зеленоватым камнем, красовавшийся на её безымянном пальце.

Теперь Клариссу тоже перекосило. Её взгляд стал таким злобным, что было очевидно: умей она метать из глаз молнии, от меня бы не осталось даже горсточки пепла.

— Тебе это просто так с рук не сойдёт, — прошипела она сквозь зубы, стягивая перстень и передавая его Бесу.

— Я всегда готова отвечать за свои поступки, — заверила её я. — А как насчёт тебя?

Это был риторический вопрос, в ответе не нуждавшийся. Прекрасно понимавшая это Кларисса благоразумно промолчала.

— И как только тебя не сожрал варан?

Лаура, как видно, решила переключить моё внимание на себя.

— Побоялся подавиться, — развела руками я. — Кстати он передавал тебе привет. Просил заглянуть к нему при первом удобном случае.

— А шрам тебе всё-таки идёт, — заявила Лаура, заметно подаваясь вперёд. — Надо было бы добавить второй, для симметрии.

— Хочешь проверить свои коготочки на прочность? — поинтересовалась я, делая шаг в её сторону. — Не боишься, что у кого-нибудь когти однажды окажутся острее?

Лаура снова вжалась в диван, на этот раз не сводя взгляда с моего кинжала. Надо отметить, проницательность у неё хромала: я даже не думала пускать его в ход. В любом случае на долгое молчание дочку де Оксенфорда не хватило.

— Ты просто бесишься потому, что как ни крути, а Адриан — мой муж, а не твой, — прошипела она, сверля меня взглядом.

— Ты это серьёзно? — с интересом спросила я. — Ну и где же он, твой муж? Может быть, под диваном?

Краем взгляда я заметила, как по губам Клариссы проскользнула лёгкая усмешка. Да, особой любви между этими двумя женщинами не было никогда.

— Как бы то ни было, он мой муж перед Богом и людьми, — не сдавалась Лаура. — А ты — всего лишь любовница, причём одна из многих. И можешь не питать иллюзий на этот счёт: в тот день он стал моим мужем во всех смыслах этого слова. Ну, что ты на меня смотришь? Почему молчишь? Нечего сказать?

— Просто прикидываю, — задумчиво сказала я, — это насколько же плохой любовницей надо быть, чтобы мужчина сбежал от тебя через окно, даже не дождавшись окончания брачной ночи?

Лицо Лауры налилось краской; глаза засверкали ещё более яростно, чем прежде.

— Если хочешь знать, то это он — отвратительный любовник, — сквозь зубы парировала она. — Садистские наклонности, которые проявляются у него в постели, не придутся по душе ни одной нормальной женщине.

— Садистские наклонности? — переспросила я. — Надо же, никогда не замечала. Надо будет при случае проверить. Однако нам пора. — Я отступила на пару шагов. — Бедняки будут чрезвычайно благодарны вам за пожертвование. И кстати, — я запустила руку в карман, — нехорошо было бы забрать ценности и ничего не оставить взамен. Поэтому вот.

Я извлекла из кармана обручальное кольцо Адриана, и кинула его Лауре на колени.

— Счастливо оставаться.

Мы втроём направились к двери.

— Да, кстати, — обернулась я у самого порога, — я очень рада, что вы сумели найти общий язык. Помнится, ты, Кларисса, говорила, что Лаура — не луч света в тёмном царстве и что она никому не нужна. И добавляла, что жена в любом случае имеет больше власти, чем дочь, или что-то в этом роде...Ну, так или иначе, мы достаточно долго навязывали вам своё общество. Оставляем вас в компании друг друга. — С этими словами я захлопнула дверь снаружи.

— Ключ! — сказала я затем, вытягивая руку.

Горничные переглянулись.

— Но у нас нет ключа. Эта комната вообще никогда не запирается.

Однако же замок в двери имелся.

— Ладно, обойдёмся без ключа.

Я вновь извлекла из-за пояса кинжал и, встав на колени, просунула тонкое лезвие в замочную скважину. Проделав несколько нехитрых манипуляций, вытащила кинжал и потянула на себя дверь. Как я и ожидала, без толку. Дверь заклинило.

— А...как же они теперь выберутся наружу? — неуверенно спросила одна из девушек.

— Как-нибудь выберутся, — заверила я её.

— С голоду точно не умрут, — подтвердил Бес.

— Кто-нибудь придёт и выломает дверь, — уточнила я. — Правда, для этого надо будет хорошо постараться...Ну, в крайнем случае, вылезут в окно. Здесь не слишком высоко. Как минимум два человека уже это проделывали, вполне благополучно. Да и к тому же, думаю, они никуда не торопятся, — добавила я напоследок. — Им есть о чём поговорить.

Покинуть замок не составило труда. Стражники на воротах не обращали никакого внимания на тех, кто выходил наружу, полностью сосредоточившись на входящих. Уилла и Томаса мы встретили в условленном месте, уже за городом. И вместе возвратились в Дэнвуд.

Глава 20

По пути назад я чувствовала себя окрылённой. Как будто прочные стальные оковы, тянувшие меня к земле все последние дни, внезапно спали, придав моему тело чувство небывалой, нечеловеческой лёгкости. Я всё-таки не зря возвратилась в замок.

Люди, однажды побывавшие в объятиях смерти, часто ходят по краю. Их неизменно притягивает тонкая изломанная линия, разделяющая прочную поверхность и разверзшуюся за ней пропасть, и они раз за разом проходят по этой линии, как по ниточке, раскинув руки и балансируя на самом краю. Но дело тут не в стремлении оступиться и упасть. Зажмурившись, прыгнуть в бездну значительно легче, нежели всю жизнь балансировать на краю. Нет, снова и снова возвращаясь назад, эти люди хотят почувствовать, что они СПОСОБНЫ удержаться. Что в тот роковой час, когда смерть подошла совсем близко, их спасение не было делом счастливого случая, который в следующий раз может пройти стороной. Ими движет потребность в уверенности, что от них что-то зависит, что в случае необходимости они смогут сами справиться с ситуацией и, раскинув руки, сохранить почву под ногами.

В большинстве случаев уверенность приходит лишь ненадолго. И потому они снова, раз за разом, проходят по краю, украдкой заглядывая в открытую пасть бездны.

Но сегодня мне повезло. Похоже, мне удалось, проскочив по краю один раз, возвратить себе почву под ногами.

В лагере нас ожидала весьма бурная встреча. Всем не терпелось поскорее узнать, как прошла операция. И только одному человеку, кажется, на итог операции было плевать. Когда Уилл, наскоро ответив на несколько вопросов, зашагал в сторону хижин, Адриан схватил его за руку и резко развернул к себе лицом.

— Какого чёрта ты потащил её с собой в замок?! — Похоже, он готов был взорваться уже давно, и взрыв был неизбежен.

Спрашивать, кого "её", Уилл не стал.

— Никто её никуда не тащил, — холодно отозвался он. — Она сама захотела пойти и пошла.

— Только не надо морочить мне голову, — гневно возразил Адриан. — Это была твоя операция, и только ты решал, кто принимает в ней участие, а кто нет. И ответ за вылазку держишь именно ты.

— Вообще-то я пытался её отговорить, — признался Уилл. — Но она изложила свои доводы, и я счёл их уважительными.

— Ах, ты доводы счёл уважительными, — всё больше распалялся Адриан. — А если бы она тебя попросила прямо на плаху её проводить, ты бы тоже повёлся на доводы?

— Эй, постойте! — Нагнав мужчин, я на всякий случай встала между ними. — Уилл действительно ни при чём. Я сама захотела отправиться в замок.

— Ах, сама захотела? — Адриан охотно переключился с Уилла на меня; при этом градус его ярости ничуть не понизился. — Может быть, расскажешь мне, где при этом были твои мозги?

— Там же, где и всегда. — Я тоже потихоньку начинала сердиться. — И что такого? Мне нужно было туда поехать, — я особенно выделила слово "нужно".

— Неужели? — с агрессивной иронией в голосе переспросил Адриан. — У тебя там остались какие-то дела? Хотела перекинуться парой слов с де Оксенфордом? Или, может быть, соскучилась по своей камере?

— Если я говорю "нужно", значит, "нужно", — отрезала я. — Я свободный человек и имею полное право самостоятельно решать, что и когда делать!

— Нет, если при этом в твоих поступках не остаётся ни капли здравого смысла!

— Слушай, а кто ты вообще такой, чтобы мне указывать? — не на шутку разошлась я. — Если не ошибаюсь, то ты мне не муж! И между прочим никогда им не будешь!

— Спасибо за напоминание! В таком случае делай, что хочешь, хоть сама просовывай голову в петлю! Вон, Статли не будет возражать, даже верёвку тебе придержит, если приведёшь парочку достойных аргументов.

Даже не знаю, кто из нас первым развернулся, Адриан или я. В разные стороны мы зашагали более или менее одновременно, одинаково быстрым шагом и одинаково кипя от злости.

Говард, всё это время стоявший рядом с Уиллом, покачал головой.

— Этот человек может оказаться для тебя опасным, — заметил он, глядя вслед Адриану. — Рано или поздно он приревнует к тебе девушку более серьёзно, и тогда от него можно будет ожидать чего угодно. Он не из тех, кто легко отступается.

— Милые бранятся, только тешатся, — махнул рукой Уилл. — Не думаю, что эта ссора затянется.

— А если напротив? — не отступал Говард.

— Вот тогда и поговорим. Ты же знаешь, я предпочитаю решать проблемы по мере поступления, а не гадать, что и когда может пойти не так. Всё равно не угадаешь. Да и потом, пожалуй, девушка правильно сделала, что выбрала его.

— Это ещё почему? — удивлённо скосил на него глаза Говард.

— А ты сам погляди. Он глотку за неё перегрызёт.

— А то ты не перегрызёшь, — фыркнул рыцарь.

— Перегрызу, — медленно кивнул Уилл, — но со значительно меньшим рвением.

Я описывала круги по лесу вблизи от лагеря, с каждым шагом распаляясь всё сильнее. Поездка в замок настолько мне помогла, я вернулась в таком приподнятом настроении, и тут Адриан взял — и всё испортил! Без мало-мальски веской причины, походя, просто потому, что ему захотелось проявить характер. Если Уилл может меня понять, почему тогда он не может? И какое право он имеет даже намекать, будто я не могу принимать решения сама за себя?

Однако по мере того, как время шло, ярость угасала, и в броне самозащиты образовалась брешь для сомнений, которые я прежде не раздумывая отметала. Может быть, Адриан где-то и прав. Нет, права, разумеется, я, но тем не менее его можно отчасти понять. Должно быть, узнав, что я уехала вместе с "циркачами", он успел здорово переволноваться. Не зря же я не хотела ничего ему говорить. Теперь становилось понятно, что это было глупым решением. Разумеется, он всё равно узнал бы, и задолго до нашего возвращения. Догадался бы, чем вызвано моё долгое отсутствие в лагере. Это, конечно, не повод обвинять меня чёрт знает в чём, но всё же...

Такое допущение постепенно сменилось колючими угрызениями совести, и по мере того, как голос ярости затихал, совесть голосила всё громче. Говоря откровенно, не знаю, кто из них лучше. Обе способны высосать из человека все силы, и ни одна, на мой взгляд, не является хорошим советчиком.

Очередной круг, проделанный неподалёку от лагеря, вывел меня к поваленной сосне, на стволе которой я увидела сидящего ко мне спиной Адриана. Подавив первое побуждение побыстрее ретироваться, я подошла, перешагнула через ствол, и села на некотором расстоянии от воина. Тот не обернулся и вообще внешне никак не отреагировал на моё появление.

— Мне действительно надо было туда попасть, — примирительно сказала я.

— А я чуть не поседел, когда понял, куда ты пропала. — Он по-прежнему не поворачивался в мою сторону и говорил устало, но без недавней ярости. — Что, трудно было предупредить?

— А ты бы меня отпустил?

— Нет, конечно.

— Ну вот видишь.

— Ну, сходила ты туда, — он, наконец, повернул голову и посмотрел мне в глаза, — и что? Стало тебе легче?

— Представь себе да, — неагрессивно, но твёрдо ответила я.

Адриан пожал плечами.

— Ты хоть понимаешь, насколько сильно рисковала? Ничто не стоит такого риска.

Я не была в этом уверена, но возражать не стала.

— Никто в вашей компании не рисковал так сильно, как ты, — продолжал он, одновременно пересаживаясь на полфута ближе ко мне. — Любого из них в случае разоблачения посадили бы в тюрьму, и был хороший шанс, что на замок нападут прежде, чем их успеют казнить. Даже Статли, как бы шериф ни интересовался его головой, вполне мог выйти сухим из воды. А вот тебя бы де Оксенфорд из рук уже не выпустил. Имея на руках два амулета, он ни за что не позволил бы себе упустить третий.

Всё это было справедливо, да, собственно, я понимала это и раньше. Вот только на мои решения влияли совсем другие вещи.

— Говорят, риск — благородное дело, — попыталась отшутиться я.

— Врут, — безапелляционно заявил Адриан. — Это придумали любители искать на свою голову приключения, чтобы хоть как-то оправдать собственную глупость.

— Можно подумать, ты сам никогда не рисковал, — поддела я, в свою очередь пересаживаясь поближе.

— Много раз, но не потому, что в этом есть что-то благородное. А потому, что это бывало необходимо.

И не далее как несколько дней назад это было сделано для того, чтобы спасти мою собственную шкуру. Подарок, с которым я обошлась не слишком-то аккуратно, с лёгкостью снова подставив себя под удар. Совесть снова ощутимо заворочалась в груди, хотя не скажу, чтобы при этом я раскаялась в содеянном. Думаю, если бы время повернулось вспять, я бы поступила точно так же.

— Ну прости меня, — тем не менее сказала я. — Я больше не стану участвовать в подобных вылазках.

— Угу, я тебе уже поверил, — устало отозвался Адриан. — Пообещай хотя бы одно: что в день штурма замка останешься в лагере.

— Это я как раз обещать не могу, — возразила я и поспешила пояснить: — моя помощь может понадобиться раненым. Но искренне обещаю не лезть в самое пекло. Буду сидеть где-нибудь в уголке и возиться с травами.

Что интересно, это обещание я дала вполне искренне. Приключений с меня и правда хватило надолго. Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает.

Между тем Адриан, наконец, сел рядом за мной и обнял меня за плечи. Я прижалась к нему щекой. Какое-то время мы просто молчали.

— Совсем забыла тебе сказать, — стукнула себя по лбу я, — я избавилась от твоего обручального кольца.

— Каким образом? — спросил он, впрочем, без особого интереса. — Пожертвовала кому-нибудь из нуждающихся?

— Почти, — согласно кивнула я, порадовавшись такой интерпретации. — Вернула его Лауре.

— Ты что, и с ней успела пообщаться? — схватился за голову Адриан. Похоже, сегодня ему не суждено было обрести душевное равновесие.

Я опустила глаза долу и невинно повела плечом.

— Мне не понравилось то, как мы с ней пообщались в прошлый раз, и я решила кое-что подправить. Но честное слово, это вышло случайно.

— Ну да, и кольцо совершенно случайно оказалось у тебя при себе.

— Э-э-э...Я запасливая.

— С каких это пор? — ухмыльнулся он. — Ну, и о чём же вы успели поговорить?

Я была готова удовлетворить его любопытство.

— О тебе.

— Ну конечно. О чём же ещё? — Судя по взгляду и тону, Адриан пожалел о том, что так рано перестал держаться за голову. — Много успели наговорить?

— Да нет, не слишком, — поспешила успокоить его я. Но если он и начал испускать вздох облегчения, то, должно быть, захлебнулся им, когда я продолжила: — Лаура утверждает, что в постели ты проявляешь садистские наклонности.

Адриан молчал настолько долго, что я забеспокоилась о состоянии его здоровья.

— И что дальше? — глухо спросил он.

— Я пообещала при случае это проверить.

Он пристально посмотрел мне в глаза, кажется, надеясь прочитать по ним, что всё это шутка. Но мой прямой немигающий взгляд его разочаровал.

— И ради этой увлекательной беседы ты отправилась в замок, рискуя жизнью? — осведомился он хриплым голосом.

Я призадумалась. Выходило, что в некотором смысле можно сказать и так.

— Во всяком случае я узнала что-то для себя новое. К тому же, — я прищурилась, — может быть, пришло время выполнить обещание, которое я дала Лауре?

— А ты не боишься иметь дело с таким страшным человеком?

Моя идея явно пришлась Адриану по вкусу.

— Ну...риск, говорят, благородное дело, — повторила я.

Поблизости никого не было, и мы не преминули этим воспользоваться.

Решено было не откладывать штурм замка в долгий ящик; нападение должно было состояться через два дня. Уилл отправил весточку своему человеку; в лагере кипела бурная подготовительная деятельность. Я оказалась права: ко мне действительно обратились с просьбой отправиться в замок вместе со всеми, чтобы впоследствии принять участие в лечении раненых, и я не видела причин отказываться. На следующий день я занялась сбором трав и приготовлением некоторых лекарств, и вскоре обнаружила, что кое-каких ингредиентов не хватает.

— Уилл, ты не знаешь, где в этих краях можно раздобыть медуницу? — спросила я, перехватив разбойника, который в очередной раз быстрым шагом пересекал поляну.

Уилл остановился и нахмурил брови.

— Да, есть, — вспомнил он. — Отсюда с четверть часа ходьбы. Постой-ка, я дам тебе провожатого. — Он огляделся в поисках подходящей кандидатуры. — Эй, Пит! — подозвал он разбойника, оказавшегося к нам ближе других. — Проводи Ингу к прогалине, той, что за водопоем. В тех местах медуницы хоть пруд пруди, — пояснил он, снова обращаясь ко мне.

— Пожалуй, я составлю вам компанию, — сказал Адриан таким тоном, будто просто не прочь был немного размять ноги.

Пит сперва хотел что-то возразить, но затем передумал и молча кивнул. Втроём мы отправились к прогалине.

Насколько я могла судить, путь занял несколько больше времени, чем четверть часа; возможно, минут двадцать или двадцать пять. Наконец, мы вышли на небольшую поляну вытянутой формы. Правда, никакого водопоя по дороге не проходили, да и медуницы что-то пока видно не было.

— Это здесь? — с сомнением спросила я у Пита.

— Угу, — отозвался он.

Я заметила синий цветочек, выныривавший из высокой травы на краю поляны, и подошла поближе. Наклонившись, чтобы получше рассмотреть находку и едва успела ощутить удар по голове, прежде чем рухнуть лицом в траву.

Первым, что я почувствовала, была сильная головная боль. Глаза ещё были закрыты; вокруг раздавались какие-то звуки, но все они сливались в единый монотонный гул. Что же произошло? Головная боль и непонятного происхождения тряска мешали сосредоточиться. Сделав над собой усилие, я разлепила веки.

Сосны и вязы неспешно убегали назад. Я сидела на катившейся по лесной дороге телеге, спиной к лошади. Попытавшись обернуться, поняла, что руки привязаны к телу несколько раз обмотанной вокруг верёвкой.

— Инга!

Судя по интонации, Адриан негромко звал меня уже не в первый раз, но до сих пор я его голоса не слышала. Тряхнув головой, я попыталась в меру возможности осмотреться и разобраться в ситуации. Расклад не радовал. Мы с Адрианом оба сидели на телеге, привязанные спиной к спине. Человека, управлявшего лошадью, я видеть не могла, зато сумела разглядеть не меньше пяти стражников, сопровождавших телегу. Двое неспешно ехали верхом, ещё трое шли пешком.

— Инга, — снова позвал Адриан.

— Да?

— Слава Богу, — выдохнул он. — Как ты?

— Изумительно, — отозвалась я. — Кажется, у меня дежавю. Скажи, что всё это — галлюцинация.

— В таком случае галлюцинация у нас общая.

— Не бывает, — вздохнула я. — Сколько их там?

— Достаточно. Шестеро конных, четверо пеших, и ещё один управляет телегой.

— Почётно, — вздохнула я.

— Да уж, самого шерифа нечасто сопровождает столько народу, — согласился Адриан.

— Что вообще произошло?

Сколько я ни напрягалась, вспомнить ничего конкретного не могла.

— Не знаю, — признался Адриан. — Я присматривал за этим Питом и не ничего не слышал, пока кто-то не стукнул меня сзади по голове. Не понимаю, как они сумели настолько незаметно приблизиться.

— Ладно приблизиться; как они вообще на нас вышли?

Кое-кто из стражников стал слишком часто оборачиваться в нашу сторону, и я перешла на громкий шёпот.

— Либо они уже давно за нами следили — но в этом случае он бы наверняка ещё раньше напали на лагерь... — было очевидно, что Адриан успел поразмышлять на эту тему, — ...либо их навёл этот дружок Уилла.

— Уилл тут точно не при чём, — уверенно возразила я.

— Да я и сам не думаю, что он при чём, — неохотно признался Адриан. — Вернее всего этот парень, Пит, действовал по собственной инициативе.

— Так ведь Уилл отправил его с нами по чистой случайности, — припомнила я.

— Или Пит сам подстроил так, чтобы всё выглядело как чистая случайность, — возразил Адриан. — А сам специально ошивался поблизости в ожидании удобного случая.

— По-моему, ты слишком плохо думаешь о людях, — поморщилась я.

— А ты думаешь о них слишком хорошо, — парировал Адриан. — И в нашем нынешнем положении мой подход более уместен.

— Что заставляет тебя думать, что нас подставил именно Пит? — не сдавалась я.

— А почему его нет вместе с нам на этой телеге?

Это был резонный вопрос, но я не растерялась:

— Просто он им не нужен, в отличие от нас. Наверняка он остался лежать там, на поляне, с перерезанным горлом.

— Или получил вознаграждение и преспокойно отправился назад в лагерь, — выдвинул собственную версию Адриан. — Сколько там по словам Уилла обещали за мою голову? А уж за тебя-то наверняка дали вдвое больше.

— Спасибо, ты мне льстишь.

— К сожалению нет.

Я припомнила своё знакомство с Питом, когда Уилл впервые привёл меня в лагерь. Кто его знает, возможно, Адриан и был прав.

— Мне трудно поверить, что среди людей Уилла мог затесаться предатель, — озвучила я основную причину своих сомнений. — Уилл хорошо разбирается в людях и, насколько мне известно, готов поручиться за каждого из них.

— При всём уважении к Статли, — было не до конца понятно, говорит ли он об уважении всерьёз или с иронией, — ни один человек не разбирается в людях настолько, чтобы на раз вычислить любого предателя. Особенно если тот до поры до времени никак себя не проявляет.

— Может, ты и прав, — согласилась я.

Но главным вопросом сейчас было не то, как мы оказались в своём нынешнем положении и кого следовало в этом винить. Главное — это как быть дальше. Хорошо, если разбойники вовремя узнают о том, что произошло, и успеют остановить телегу, пока нас везут через Дэнвуд. Но это было весьма сомнительно. Вероятнее всего, к тому моменту, как Уилл поймёт, что произошло, мы уже будем в замке...если вообще всё ещё будем живы.

— Есть хоть что-то, что мы можем сделать? — совсем тихо спросила я.

— К сожалению, пока ничего, — последовал столько же тихий ответ.

— Если бы нас посадили в тюрьму до завтра, всё могло бы решиться само собой, — вздохнула я. Вероятность такого расклада уже обсуждалась в нашем недавнем разговоре с Адрианом. Скорее всего с нами предпочтут разобраться незамедлительно, сразу по прибытии в замок. — Но хотелось бы иметь план действий и на случай другого расклада.

— План всегда один, — негромко ответил Адриан. — Быть внимательными и не упустить удобный случай.

— Думаешь, он представится?

Вопрос был, конечно, достойный маленького ребёнка, но тем не менее сам собой слетел с моих уст.

— Надеюсь, — ответил Адриан. — Во всяком случае нет никакого смысла настраиваться на обратное, верно?

— Я предпочитаю полагаться на себя, а не на случай, — уныло заметила я. — Но как минимум одно достоинство в нынешнем раскладе — по сравнению с предыдущим — есть.

— Это какое же? — заинтересовался Адриан.

— На этот раз тебя точно не женят.

Жизнь, до сих пор бурлившая в лагере, как кипящая вода в чугунном котле, выжидательно замерла. Лагерь не казался вымершим — напротив, народу на поляне было много больше обычного, — скорее он застыл, подобно воздуху перед грозой. Все, как разбойники, так и воины герцога, в тяжёлом молчании ожидали новостей.

Наконец, на поляну быстрым шагом вышел один из разбойников. Все взгляды сразу же обратились к нему, однако никто ничего не сказал, и разведчик направился прямиком к Уиллу.

— Ну что? — мрачно спросил тот.

— К водопою они не ходили, — ответил разбойник.

— Вот как, — Уилл бросил мрачный взгляд на стоявшего неподалёку Пита. Бес и Тед, расположившиеся за спиной у последнего, смотрели не менее мрачно. — Продолжай.

Несмотря на то, что Уилл продолжал пристально глядеть на Пита, разведчик понял, что эта фраза обращена к нему.

— В сторону водопоя они прошли футов двести. Потом резко забрали на север. Дошли почти до самой дубовой рощи. Остановились на тамошней поляне, той, где круглый камень. Там на них и напали.

— Сколько было нападавших сказать можешь? — спросил Уилл.

— Точно не скажу, человек десять, а может, дюжина, — предположил разведчик. — Были и пешие, и конные. Поджидали их давно, так что договаривались, видать, заранее. А, ещё сохранились следы колёс; должно быть, у них был какой-то фургон.

— Вероятнее всего, на нём пленников и увезли, — заключил Уилл. — Когда, думаешь, всё это было? Нагнать сможем?

— Нет, — уверенно покачал головой разбойник. — Когда я там был, они уже не меньше часа как уехали. Они, конечно, двинулись кружным путём — фургон где попало не проедет, — но всё равно из леса уже должны были выехать.

— Всё ясно, — кивнул Уилл, и с этого момента его внимание полностью переключилось на Пита. — Ну что, — поинтересовался он, делая шаг в сторону последнего, — значит, солдаты напали внезапно? А ты еле успел спрятаться? А перед этим тебе просто отшибло память, и потому ты перепутал водопой с дубовой рощей? Слегка заплутал?

Уилл говорил спокойным, ровным тоном, но в его глазах плескалась холодная ярость, так что тембр голоса не мог никого ввести в заблуждение.

— Так как, позовём Марту и будем лечить твою память? — продолжал Уилл. Пит по-прежнему молчал. — Или, может, всё намного проще? Может, тебе просто хорошо заплатили за то, чтобы всех нас подвёл?

— Да что ты, Уилл, какое заплатили? — Пит попытался отступить назад, но тут же наткнулся на плечи Беса и Теда. — Просто задумался и ошибся, с кем не бывает?

— Со мной что-то ни разу не бывало, — сквозь зубы заметил Тед.

Уилл сделал Бесу знак; тот охотно обошёл Пита и принялся обыскивать его одежду. Много времени на это не ушло. Запустив руку Питу за пазуху, Бес извлёк оттуда компактный серый кошель. Подбросил его на ладони и уважительно присвистнул: монеты приятно звякнули, да и вес содержимого оказался внушительным. Бес передал деньги Уиллу. Развязав кошель, тот высыпал на ладонь несколько золотых монет. Видно было, что внутри оставалось существенно больше.

— Кажется, тридцать серебряников успели основательно подняться в цене, — констатировал Уилл, ссыпая деньги обратно в мешочек. — Ну, что ты теперь скажешь?

Пит, покрасневший до самых кончиков ушей и дышавший так тяжело, как если бы только что бегом пересёк весь лес, говорить особенно не рвался. Больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас как можно дальше от лагеря. Но Бес и Тед, да и большое количество собравшегося на поляне народу, не давали ему ни малейшего шанса.

— Ты знаешь, как у нас наказывают за предательство? — негромко спросил Уилл. — Я понимаю, наша жизнь совсем непростая. Тем более тяжело бывает время от времени держать в руках большие деньги, при этом не имея возможности потратить их на собственное благосостояние. Но никто не заставлял тебя выбирать такую жизнь. В любой момент ты мог просто уйти, добраться до соседнего графства, и под новым именем начать всё с нуля. Вместо этого ты предпочёл всех нас продать.

— Я никого не продавал, Уилл, о чём ты говоришь?! — попытался возразить Пит.

— Ну да, и люди шерифа просто решили пожертвовать тебе десяток-другой золотых, по доброте душевной, — подхватил Бес.

— Что ещё ты успел сделать, чтобы заработать эти деньги? — спросил Уилл. — Рассказал, где находится лагерь? Предупредил о наших планах?

— Да ничего подобного я не делал, клянусь! — завопил Пит. — Ну сам посуди, если бы я рассказал им о лагере, они бы давно уже были здесь! Уилл, честное слово, я не предатель! Я бы никогда в жизни не предал ни тебя, ни кого-то из ребят! Но эти двое, Уоллес и девчонка, — они чужаки. Они избалованные городские, они не одни из нас! Так чего же ради мне было отказываться от таких деньжищ?

— В чём-то ты прав, они не одни из нас, — медленно ответил Уилл, вызвав тем самым ропот неодобрения со стороны герцогских воинов, окружавших Роуена. Недовольство солдат разбойник оставил без внимания. — Вот только что-то не припомню, когда это мы объявляли войну горожанам? Эти "избалованные городские" — враги наших врагов. И так же, как и каждый из нас, объявлены вне закона. А ты выдал их людям шерифа, отправив тем самым на верную смерть. "Один из нас" не вправе так поступить. Это — предательство и несмываемый позор для нас всех. А наказание для предателей у нас только одно — смерть.

Он мрачно кивнул Бесу. Бес и Тед потащили упирающегося Пита в сторону леса.

— Но Уилл! Ты не можешь так поступить! Я ничего такого не сделал! — кричал Пит, но Уилл отвернулся и, казалось, больше его не слышал. Вот только лицо главаря разбойников было белым, как мел, да немного подрагивали скулы.

По мере удаления от поляны, крики Пита становились всё тише.

— Если бы не девушка, ты бы не пришёл в такую ярость, — негромко заметил Говард, так, чтобы его не смог услышать никто кроме Уилла.

— В ярость бы не пришёл, — подтвердил разбойник. — А решение бы принял такое же.

Ни с кем больше не говоря, проигнорировав шагнувшего в его сторону Роуена, Уилл пересёк поляну и скрылся в своей хижине.

— И часто у вас такое случается? — тихо спросил Тейлор у расположившегося поблизости Берта.

— На моей памяти — ни разу, — честно ответил тот.

Прошло не более пяти минут, когда Уилл снова вышел на поляну. Он был по-прежнему бледен, но готов к действию.

— Есть только один способ всё исправить, — сказал он, обращаясь в первую очередь к Роуену, но произнося слова достаточно громко, чтобы их могли слышать и остальные.

— Какой же? — с готовностью спросил тот.

— Мы собирались напасть на замок завтра. Всё уже спланировано и готово. Вместо того, чтобы ждать ещё сутки, мы перенесём штурм на сегодня.

— А как же твой человек, который должен открыть нам вход? — спросил Тейлор. — Мы не успеем его уведомить.

— Он и сам догадается по обстановке, — ответил Уилл. — А в крайнем случае мы попросту выломаем дверь. — Он оглядел поляну непривычно тяжёлым взглядом. — Никто не обязан принимать участие в штурме. Те, кто идёт по собственной воле, собирайтесь прямо сейчас. Выходим через четверть часа. Берите оружие и прихватите заготовленные лекарства. Маскировка не нужна. Вход в тоннель находится в лесу. А дальше скрываться будет незачем.

Глава 21

Мы ехали очень долго. К тому моменту, когда телега, наконец, вкатилась в замковый двор, у меня сильно затекло всё тело. Это стало особенно очевидно, когда с нас, наконец, сняли верёвки. Поначалу каждый шаг давался с трудом. Руки нам связывать не стали, но пока проку от этого было мало. В сопровождении шести охранников мы вошли в замок, поднялись по лестнице и оказались в том самом широком коридоре, из которого я совсем недавно отправилась с визитом к Лауре с Клариссой. На сей раз, однако, мы прошли мимо той гостиной, где состоялся визит, и, миновав ещё две или три комнаты, остановились у очередной плотно закрытой двери.

Один из охранников постучал. Дверь приоткрылась, стражник что-то негромко сказал, и его пропустили внутрь. Дверь снова захлопнулась. Остальные пятеро оставались снаружи и не спускали с нас глаз. Не прошло и полминуты, как охранник вышел из комнаты, на этот раз в сопровождении ещё двоих стражников, судя по одежде, из личной охраны де Оксенфорда. На этом функция шестерых наших сопровождающих заканчивалась: они направились обратно по коридору, а ново пришедшие ввели нас в комнату.

Это помещение оказалось более просторным, чем то, где мы недавно беседовали с Лаурой. Однако определить точные размеры комнаты было трудновато: свечи освещали лишь одну её половину, другая же тонула в полутьме. Солнечный свет в комнату практически не попадал: три высоких окна были занавешены плотной тёмной тканью. В затемнённой части комнаты располагался широкий рабочий стол, а также неразожжённый камин. Де Оксенфорд поднялся из-за стола и, отодвинув стул с высокой спинкой, вышел нам навстречу. У него за спиной маячила фигура вездесущего Шелдона. Помимо этих двоих в комнате расположилось с полдюжины стражников.

— Ну что же, весьма рад видеть вам обоих у меня в замке.

Де Оксенфорд говорил так радушно, что сторонний наблюдатель с лёгкостью мог бы поверить в искренность его слов: вот он, классический гостеприимный хозяин. Впрочем, полагаю, шериф действительно говорил вполне искренне. Он и вправду был рад нас видеть. Только не в качестве гостей.

— Спасибо за прямоту. — Мысли Адриана текли в том же направлении, что и мои. — Не будешь возражать, если мы столь же честно скажем, что не отвечаем на твою радость взаимностью?

— Ты мог бы вести себя немного повежливее, зятёк, — пожурил де Оксенфорд. Ни особо рассерженным, ни обиженным он при этом не казался. — Однако это ерунда по сравнению с побегом от молодой жены через окно посреди брачной ночи.

— Так уж вышло, — развёл руками Адриан. Раскаяния в его голосе тоже как-то не ощущалось.

Де Оксенфорд понимающе покивал.

— Да я на тебя зла в общем и не держу, — заметил он. — Ни один мужчина не хочет жениться, по себе знаю. Все, кто женится, делают это под давлением, и чаще всего дело бывает в шантаже, того или иного рода. В твоём случае этот расклад был слишком очевиден, только и всего.

— Так-таки все? — скептически поинтересовался Адриан.

Я поняла: тянет время. Других причин вести с де Оксенфордом философские беседы на тему семьи и брака у него точно не было.

— А что, не слишком высокоморально звучит? — осведомился шериф. — Ну, а сам ты, если придерживаешься высоких моральных устоев, почему не женился до тех пор, пока не попался на крючок Лауре? Положение в обществе у тебя неплохое, — "до нас, де Оксенфордов, тебе, конечно, расти и расти", читалось по голосу и выражению лица, — состояние, полагаю, какое-то есть, так что же? Неужто все претендентки отказывались? Вот то-то же. Повторяю: тут я тебя не виню. Терять свободу никому неохота. По мне, если бы дело касалось только этого, ты мог бы спокойно отправляться на все четыре стороны. Ну да ладно. — Лицо шерифа приняло более серьёзное выражение, глаза едва заметно сузились, а кожа словно поплотнее обтянула острые скулы. — Всё это любопытно, но мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать моральный облик мужского пола. Я назначил эту встречу с совершенно иной целью.

Цепкий взгляд де Оксенфорда остановился на амулете, висевшем у меня на груди. Я сжала кулаки и подняла голову.

— Ну хорошо, — сказала я, — мы здесь, и то, что вам нужно, вы получите, это очевидно. Но Адриан не имеет к этому никакого отношения. Его амулет уже у вас. — Проследив быстрый взгляд шерифа, я, кажется, сумела различить очертания двух оставшихся амулетов в тёмном углу на каминной полке. — Тогда почему бы вам не дать ему спокойно уйти, как вы там говорили, на все четыре стороны?

— Благородно, — кивнул де Оксенфорд.

Ерунда. Никакого благородства. Я просто не задумываясь сказала то, что пришло в голову. Будь у меня время хоть немного подумать над собственными словами — наверняка бы успела пожалеть о том, что в самую последнюю секунду рядом не окажется сжимающей мои пальцы руки.

— Однако у меня есть все основания полагать, что господин Уоллес имеет значительно более непосредственное отношение к происходящему, чем вам может показаться, — продолжал шериф.

Я нахмурилась, ожидая очередного подвоха.

— Нельзя ли поподробнее?

— Охотно. Если мои расчёты верны, то именно господин Уоллес снимет с вас и передаст мне этот амулет.

Впервые за время нашего разговора де Оксенфорд сказал нечто, способное выбить меня из колеи. Очень явственно вспомнилась Лаура, настаивающая на том, чтобы приговор Дженни привёл в исполнение именно Шон.

— Даже не надейся, — процедил Адриан.

— Отчего же? — не без удивления спросил шериф. Однако некоторая растерянность в его взгляде вскоре сменилась пониманием. — Ах, вы об этом. Можете не тревожиться: у меня достаточно людей, готовых, если это понадобится, выполнить приказ. Без споров и без сопротивления. Так что в услугах Уоллеса я точно не нуждаюсь. Однако предполагаю, что в данном конкретном случае кровопролития можно избежать.

— Что-то не припомню, чтобы раньше вас это останавливало, — пробурчала я, хорошо понимая, что разумнее было бы промолчать. Однако в очередной раз стоя на самом краю, трудно было отказать себе в удовольствии хотя бы высказываться без ограничений.

— А меня это и сейчас не остановит, — и бровью не повёл де Оксенфорд. — Скажем так: во мне говорит любопытство. Не исключено, что есть способ получить амулет, не прибегая к убийству. Мне всего лишь любопытно, сработает он или нет.

Способ получить амулет, не прибегая к убийству? Мне такой был неизвестен. Хотя...

— Замуж я за вас не пойду, — на всякий случай предупредила я, инстинктивно делая шаг назад.

— И не надо, — заверил меня шериф. — Я ведь уже говорил: идея вступления в брак никогда не казалась мне привлекательной.

— Почему ты так на меня смотришь? — отвлеклась я, перехватив странный взгляд Адриана.

— Пытаюсь прикинуть, кем бы мы с тобой приходились друг другу в этом случае.

Я задумалась: вопрос и правда оказался непростым.

— Зятем и тёщей?

Адриан покачал головой, отрицательно прищёлкнув языком.

— Это если бы ты была матерью Лауры.

— Вот только этого мне ко всем радостям и не хватало!

— Всё это очень интересно, но нам следует перейти ближе к делу.

Увы, де Оксенфорд, в отличие от нас, не был заинтересован в том, чтобы тянуть время. И хотя он по собственной инициативе завёл речь о бескровном разрешении сложившейся ситуации, ничего хорошего мы от него не ожидали, что, полагаю, легко читалось по нашим взглядам.

— Так о каком же способе идёт речь? — тем не менее поинтересовалась я, скорее из вежливости, чем с надеждой на благополучный исход.

— Известно, что при жизни хозяина амулет может быть передан одному из его ближайших родственников, — напомнил де Оксенфорд.

— Неужели вы как следует потрясли своё семейное древо и обнаружили тесные кровные узы между Стабборнами и де Оксенфордами? — осведомилась я. Как уже было сказано выше, единственное, что я не желала контролировать при сложившихся обстоятельствах, так это собственный язык.

— Нет. — Мой стиль общения без сомнения начинал злить шерифа, но, надо отдать ему должное, пока он сохранял видимость хладнокровия. — Но в этом нет необходимости. Ведь у вас двоих, насколько я понимаю, довольно тесные взаимоотношения, разве не так? Вы, разумеется, неженаты, но ваша кровь смешалась, и с точки зрения древней магии, которая подпитывает амулет, вы — всё равно что муж и жена. Такие нюансы как брачная церемония не играют для этой магии большой роли.

— И это значит?.. — нахмурилась я.

— Это значит, что ты, Адриан, вполне можешь забрать амулет у Инги, — пояснил де Оксенфорд. — Ну, а то, что затем ты можешь передать его мне, уже было проверено.

Потребовалось некоторое время, чтобы хотя бы первично переварить эту информацию. Перспектива отдать последний из трёх амулетов де Оксенфорду, конечно, не радовала, но при известных обстоятельствах нам было не до того, чтобы привередничать. Сначала надо было суметь выбраться из этого капкана живыми. Остальными вопросами можно будет заняться потом. Как говорится, проблемы следовало решать по мере поступления. Но и тут меня чем дальше, тем больше смущал один вопрос.

— Вы уверены, что Адриан действительно может безнаказанно забрать у меня амулет? — озвучила я закравшееся в душу сомнение.

— Разумеется не уверен, — не задумываясь, ответил шериф. — Это всего-навсего моё предположение. Хотя следует уточнить: предположение, основанное на знании. Я долго изучал всё, что связано с этими амулетами, и без сомнения знаю о них больше, чем кто-либо из ныне живущих. Даже семейства, обладавшие амулетами, с течением времени утратили драгоценные знания. А мне удалось собрать их, крупицу за крупицей. Будет только справедливо, чтобы теперь амулеты перешли в моё владение.

Может быть, в чём-то он был и прав. Но тема справедливости волновала меня сейчас в последнюю очередь.

— Какова вероятность, того, что Адриан действительно сможет завладеть моим амулетом? — настойчиво переспросила я.

Шериф склонил голову набок, прикидывая.

— Я бы поставил три против двух, — сказал он наконец. — Да, пожалуй, именно так.

— Тогда об этом не может быть и речи.

Я сжала амулет в руке и попыталась снова отступить назад, но на этот раз наткнулась на холодную сталь обнажённого меча.

— Более надёжные варианты есть? — спокойно поинтересовался между тем Адриан.

— Ну разумеется, — расплылся в улыбке шериф. — Достаточно перерезать горло этой девочке, и я сразу же получу амулет. Этот вариант абсолютно надёжен — и, заметь, твоё участие даже не потребуется. Кстати, тебе когда-нибудь доводилось видеть, как уходит жизнь из человека, которому перерезают горло? Событие очень быстрое, но в то же время весьма зрелищное. Главное — это следить только за глазами, не отвлекаться на полосу крови. Тогда можно в буквальном смысле слова увидеть, как из тела вытекает жизнь.

Моя рука автоматически выпустила амулет и медленно поползла вверх, прикрывая шею. Должно быть, именно на такую реакцию и был рассчитан сей вдохновенный монолог. Идти у шерифа на поводу не хотелось, и я поспешила опустить обе руки, для пущей уверенности сцепив пальцы за спиной.

— Обойдёмся без лирики, — жёстко сказал Адриан.

— Не возражаю, — пожал плечами де Оксенфорд. — Лирика и вправду ни к чему, а вот к действию пора приступать. Выбор за вами.

— К действию, так к действию.

Адриан отвернулся от де Оксенфорда и шагнул мне навстречу. Сомкнув губы, я энергично закачала головой и снова сжала амулет в кулаке.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал Адриан, глядя мне в глаза.

Если это была попытка гипноза, она не сработала. Я только сильнее сжала кулак и, не отводя взгляда, снова покачала головой.

Кровь ощутимо стучала в висках, будто норовя заглушить все прочие звуки, таким образом хотя бы частично отгораживая меня от окружающего мира. Я ожидала уговоров, взвешенных и логичных доводов, а может быть, обвинений в глупости и упрямстве. Я не собиралась адекватно реагировать ни на то, ни на другое; просто вцепилась в амулет, понадеявшись, что разжать мои пальцы окажется нелегко даже в случае моей смерти.

Против моих ожиданий, Адриан не стал ничего говорить. Просто наклонил голову и поцеловал меня в губы. Я ответила, хотя, учитывая обстоятельства, это и было глупо. Впрочем, в силу всё тех же обстоятельств, что глупо, а что нет, особого значения теперь уже не имело. Сколь ни удивительно, но нас не прерывали. В комнате повисла тишина — ни окриков, ни смешков, ни комментариев. Мои руки обвили шею Адриана...

А потом, не прекращая поцелуя, он совершенно неожиданно для меня дёрнул за шнурок, на которой висел амулет. Шнурок был тонкий и порвался очень легко. Не открывая глаз, я затаила дыхание. Так бывает, иногда мы пытаемся как можно дольше не дышать, как будто остановив собственное дыхание, останавливаем и время. Нам инстинктивно кажется, что до тех пор, пока без движения пребывает наш собственный организм, то же самое происходит и с окружающим миром. Но как живому человеку необходимо дышать, так и времени необходимо продолжать своё течение. Я вынужденно выпустила наполнявший лёгкие воздух и заставила себя открыть глаза.

Адриан по-прежнему стоял рядом; теперь он сжимал амулет в собственном кулаке. Вокруг было по-прежнему тихо, я бы даже сказала, замогильно тихо, до звона в ушах. Глаз не улавливал в комнате ни малейшего шевеления; было похоже, что все, как и я, замерли в ожидании. Я услышала, как Адриан выдохнул воздух; в наступившей тишине его дыхание казалось шумным. Во всяком случае в одном можно было не сомневаться: он дышал. Кровь застучала в висках с новой силой, а может быть, я только сейчас обратила на неё внимание. Мне захотелось то ли прижать Адриана к себе, то ли как следует поколотить его за подобные фокусы. Впрочем, последнее желание быстро улетучилось: никому другому это видно не было, но я стояла очень близко и заметила, что у Адриана чуть-чуть дрожит рука. Правда, длилось это совсем недолго; оборачиваясь к де Оксенфорду, он чуть сильнее сжал пальцы, и ничто в его облике уже не свидетельствовало о недавно пережитом.

— Хороший выбор смерти, — произнёс де Оксенфорд.

Адриан ничего не ответил. Обращённый к шерифу взгляд, однако, вполне красноречиво говорил, куда именно тот может идти со своими оценками.

Впрочем, де Оксенфорда это мало волновало. Выхватив из руки Адриана амулет, он сразу же повернулся к нам спиной и поспешил назад, в тёмную часть комнаты, к каминной полке. Взяв в руки оставшиеся два амулета, он возвратился к своему столу, но садиться не стал, а продолжил стоять к нам спиной, разложив перед собой амулеты.

— Мне не мешать; к окнам не приближаться, — приказал он, не оборачиваясь.

— А с этими что? — немного нерешительно спросил начальник стражи. Как видно, приказ "не мешать" не подразумевал дополнительных вопросов, и охранник слегка волновался.

— Ах, да. Убить. Только не здесь; это будет мне мешать. Там, снаружи. — Де Оксенфорд всё-таки соизволил повернуться в нашу сторону. — Сожалею, Уоллес, — развёл руками он. По моему поводу шериф, как видно, не сожалел. — Мне ваши жизни в общем-то не нужны, но дочка уж очень просила.

Он снова отвернулся, и на этот раз уже ничто не могло бы его отвлечь. Нас для де Оксенфорда больше не существовало. Да что там мы; похоже, перед ним открывались сейчас такие перспективы, на фоне которых переставал существовать весь мир. Хотелось сказать ему на прощание что-нибудь, соответствующее ситуации, но увы, достойный ответ в голову не приходил. Трое стражников — начальник охраны и двое его подчинённых — вывели нас из комнаты и плотно закрыли дверь. Когда мы выходили, Адриан незаметно коснулся моей руки и взглядом указал направо, туда, где коридор уходил в сторону скрытой от глаз лестницы.

Мы стояли возле стены; двое охранников извлекли мечи из ножен; третий, их начальник, стоявший чуть позади, не счёл нужным обнажать оружие.

— С каких пор казни стали осуществляться прямо в коридорах замка? — поинтересовался Адриан.

— С тех пор, как поступил такой приказ, — невозмутимо ответил начальник стражи.

— Хорошо, — не стал возражать Адриан, — а как насчёт последнего желания?

— А что, оно у тебя есть? — скептически произнёс один из стражников, тот, что стоял напротив меня.

— Предположим, что да.

— Вот уж чего никогда не мог понять, — заметил стражник, обращаясь не то к нам, не то к своему товарищу. — Если всё равно помирать, какое может быть желание?

— А ты сам подумай, — предложил Адриан. — Чего бы ты пожелал перед собственной казнью?

Охранник хихикнул и задумчиво запрокинул голову. Расчёт оказался точным. Отвлечённый вопросом не по существу, воин, удерживавший обнажённый меч, утратил бдительность и ослабил хватку. Никто глазом не успел моргнуть, а Адриан уже вывернул его руку, перехватил оружие и, бросив мне короткое "Беги!", перегородил коридор на пару с разоружённым охранником. Последний едва ли успел понять, что произошло, но остриё его же собственного меча, обратившееся теперь в его сторону, было достаточно красноречивым.

Я послушно побежала, но, одолев не более десяти ярдов, остановилась и обернулась. Трудно было сказать, на чьей именно совести оказалась первая пролитая кровь. То ли удерживаемый Адрианом охранник, резко и неудачно дёрнувшись в порыве паники, сам напоролся на собственный меч, то ли Адриан поспешил избавиться от одного врага, оказавшись под натиском ещё двоих, а может быть, всему виной оказались именно те двое, слишком поспешно бросившиеся в бой и толкнувшие своего же товарища прямо на обнажённое лезвие. Так или иначе, тело стражника, так, должно быть, и не успевшего загадать последнее в своей жизни желание, безвольно обвисло. Выдернув меч, Адриан отшвырнул труп на нападавших и воспользовался короткой заминкой, чтобы отступить на пару шагов и освободить себе место для манёвра. Двое против одного — это не слишком хороший расклад, но дело, к сожалению, обстояло намного хуже. Стоило звону мечей прокатиться по коридору, как из недавно покинутой нами комнаты выскочили остававшиеся там воины. Их было около полудюжины; последним в коридор выбежал Шелдон. Единственным, кто по-прежнему оставался в комнате, был де Оксенфорд, должно быть, слишком занятый амулетами, чтобы реагировать на что бы то ни было.

Внимание нападавших было приковано к Адриану, и у меня по-прежнему оставался шанс уйти, хоть и очень зыбкий. Но ноги как будто приросли к полу. Я понимала, что уже ничем не смогу помочь. Понимала, что Адриан обречён и что оставаясь на месте, я попросту делаю его гибель бессмысленной. Но развернуться и уйти всё равно не могла.

Быстро колотящееся сердце отсчитывало секунды вместо маятника часов, заставляя время двигаться в непривычном для него ритме. Вот Адриан ранил одного из своих противников в руку; тот выронил меч и выбыл из боя. Но на его месте тут же оказались двое других стражников, будто в легенде про дракона, на месте отрубленной головы которого всегда вырастало две новых. Ещё несколько ударов меча, и Адриан был вынужден отдалиться от стены, прежде не позволявшей противникам подойти к нему со спины. Теперь же ему пришлось сосредоточиться на отражении ударов сразу нескольких мечников, в то время как ещё один неслышно приблизился сзади. Кричать, предупреждая об опасности, было бессмысленно: если бы Адриан обернулся, то сразу же открылся бы для одного из своих нынешних противников. А между тем клинок, нацеленный ему в спину, уже сверкнул в занесённой для удара руке...

В следующее мгновение всё тот же клинок со звоном упал на каменный пол. Спустя полсекунды выронивший его стражник рухнул следом за своим оружием. Теперь взгляду открылось оперение торчащей между лопаток стрелы.

— Уилл, — прошептала я одними губами.

В противоположном конце коридора действительно появился знакомый силуэт. Стражники, только-только выскочившие из комнаты и ещё не успевшие вступить в бой, не сговариваясь, бросились в сторону Уилла. Сейчас, когда разбойник остановился, поджидая, стало ясно, что прибыл он не в гордом одиночестве: по правую руку от него расположился воин, в котором я узнала Берта.

Громкие выкрики и звон скрещивающихся клинков заполнили коридор, эхом отскакивая от высокого сводчатого потолка. Такой шум не мог не проникнуть в комнату даже через закрытую дверь. Не знаю, удавалось ли шерифу сосредоточиться на своём занятии, но наружу он пока не выглядывал. Оставалось надеяться на то, что он попросту не сумеет осуществить свои грандиозные планы. Какими бы ценными ни казались наши амулеты, они были всего лишь предметами старины, напоминанием о былой магии, когда-то, быть может, и могущественной, но давно уже уснувшей. Стоит ли пугаться потухшего вулкана, каким бы смертоносным он ни был в былые времена?

Несмотря на неожиданно подоспевшую помощь, численный перевес был по-прежнему не на нашей стороне. Адриан сражался сейчас одновременно с двумя противниками; разбойники также пусть несущественно, но уступали числом устремившимся к ним стражникам. От меня толку пока не было никакого. Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, я приблизилась к сражающимся. Столь же медленно опустилась на колени перед телом стражника, который первым погиб от меча Адриана. И принялась ощупывать его пояс, стараясь при этом охватывать взглядом происходящее вокруг, дабы никто не смог застать меня врасплох. Кинжал обнаружился достаточно быстро. Не чувствуя себя мародёром, я поспешно выудила его из кожаных ножен.

Метать ножи я не умела, да этот кинжал и не был предназначен для метания. Однако сейчас было не до подобных мелких деталей. Под натиском двоих противников Адриану приходилось постепенно отступать, и вряд ли он бы продержался ещё долго. Поднявшись на ноги, я прицелилась и, улучив момент, бросила кинжал в одного из них.

Чудес не бывает. Разумеется, бросок оказался неудачным; клинок не вонзился в тело между рёбрами, а стражник не рухнул замертво. (Случайно не зарезала кого-нибудь из своих, и на том спасибо, промелькнуло у меня в голове). Нож всего лишь ударил его по плечу, отскочил от одежды и со звоном упал на каменный пол. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы отвлечь внимание стражника. Всего лишь на пару секунд, но этого, в свою очередь, хватило Адриану. Один резкий выпад — и стражник осел на пол, хватаясь руками за рану в боку. Ещё несколько секунд, и Адриану удалось оттолкнуть второго противника к стене, одновременно выбивая у того из рук меч.

— Ты ещё здесь? — крикнул мне Адриан, склоняясь над недавним противником, дабы убедиться в том, что тот потерял сознание.

Я слегка растерялась. Бывают такие вопросы, на которые невозможно достойно ответить. Сказать "да" было бы слишком банально, сказать "нет" — нелогично. К тому же, насколько я могла судить, в вопросе сквозил плохо скрываемый упрёк.

— И какого же чёрта? — поинтересовался Адриан, не дожидаясь моей реакции.

— А я здесь булавку потеряла, — ответила я первое, что пришло в голову. Тот факт, что я сроду не пользовалась булавками, роли не играл.

— Я тебе новую подарю, — пообещал Адриан, — хоть десять штук, только держись отсюда подальше.

— Ну конечно, знаю я, где ты их возьмёшь, — отозвалась я, — они же у тебя в койке, как на дереве, растут.

Видимо, поняв, что разговаривать здесь не с кем, Адриан неодобрительно махнул рукой и поспешил на подмогу к Уиллу и Берту.

Правый бок Берта слегка кровоточил, но это была скорее царапина, чем серьёзная рана; во всяком случае разбойника она, кажется, покамест не беспокоила и никак не стесняла в движениях. Шелдон стоял чуть в стороне и не спешил принимать активное участие в сражении, по-видимому, предпочитая выступать в роли идейного вдохновителя. Увы, Уилл бесцеремонно испортил ему весь расклад, как только Адриан присоединился к разбойникам и взял одного из стражников на себя. Статли шагнул навстречу Шелдону с видом аристократа, повстречавшего давнего знакомого на светской вечеринке; картину лишь немного портил окровавленный меч. Шелдон вынужденно приготовился принять бой.

— Господин Шелдон, если не ошибаюсь? — недобрый взгляд Уилла слегка подпортил дружелюбную приветственную улыбку. — Мы с вами не были представлены, но, полагаю, вы достаточно обо мне наслышаны, так же как и я о вас.

Меч как бы невзначай рассёк воздух и снова замер в расслабленно опущенной руке.

— На этот раз ты слишком далеко забрался, щенок.

Трудно сказать, часто ли Шелдону доводилось участвовать в поединках; навряд ли это подразумевал род его занятий. И тем не менее с извлечённым из ножен мечом кастелян явно чувствовал себя вполне комфортно.

— Ну, в своём родовом замке я могу забираться куда мне заблагорассудится, — заметил Уилл.

— Последний наследник этого замка давно уже умер, — возразил Шелдон.

— Да, как же, наслышан. — Мечи в первый раз скрестились, пока ещё не ожесточённо, скорее пробуя друг друга на вкус. — Но люди иногда возвращаются из могилы.

— В этом случае их просто необходимо упокоить повторно. — Ещё одно столкновение клинков. — И не забыть про осиновый кол.

— Тебе виднее. У тебя ведь богатый опыт по части убийств? Только имей в виду: меня осиновый кол не остановит.

С этими словами Уилл перешёл в агрессивную атаку. Сперва Шелдон вынужден был отступить под таким натиском, но вскоре сумел взять себя в руки и дать вполне достойный отпор. Ему даже чуть было не удалось ранить разбойника в плечо, но в самый последний момент тот успел отразить удар и с силой оттолкнул Шелдона в сторону. Оба остановились, тяжело дыша и сверля друг друга глазами.

— Что, с мечом в руке это, оказывается, не так-то просто? — прищурился Уилл. — С ядом намного удобнее?

Шелдон резко вскинул голову; приглядевшись, можно было увидеть, как краска прилила к его и без того раскрасневшемуся лицу.

— Слишком уж много ты знаешь, — процедил он после короткой заминки. — Теперь загнать тебя обратно в Дэнвуд будет недостаточно. Всё-таки гробовая плита будет надёжнее.

— Возможно, меня туда и отправят, но точно не ты, — отозвался Уилл, снова поднимая меч.

— Это почему же?

Шелдон выпрямил спину и крепко сжал рукоять меча, готовясь отразить удар, но было видно, что он уже начал уставать.

— Мне не понравилось то, как ты обустроил мою могилу, — ответил Уилл. — Знающие люди утверждают, что получилось чересчур вычурно. Так что когда я соберусь на тот свет, обращусь к кому-нибудь другому.

На этот раз атака была ещё более ожесточённой. Отступая, Шелдон споткнулся о труп одного из стражников, но успел вовремя уйти от удара. Схватка продолжилась, и сперва непонятно было, кто выйдет из неё победителем. Но вскоре стало очевидно, что Шелдон слабеет. Он стал совершать одну мелкую ошибку за другой, слегка замешкался, отражая удар, и отразить следующий уже не сумел. Клинок вонзился в тело кастеляна немного выше солнечного сплетения. Раздался не то чтобы даже стон, скорее негромкий, приглушённый звук, как будто Шелдон с шумом втянул воздух в лёгкие. Кастелян запрокинул голову...

Увидеть, как его глаза закрылись в последний раз, Уилл не успел. Стражник, до недавнего времени сражавшийся с Бертом, подошёл к нему со спины, и разбойник заметил его приближение лишь в самый последний миг. Уилл резко развернулся, но подготовиться к удару не успел. Меч стражника скользнул под клинком Статли и, не встретив сопротивления, погрузился в плоть. Рука Уилла дрогнула, рукоять выскользнула из пальцев. Торжествующий стражник, предвидя получение щедрого вознаграждения от шерифа, поднял меч во второй раз, намереваясь довершить начатое. Я метнулась в его сторону, не раздумывая о том, что без оружия всё равно никак не смогу его остановить. Но Адриан успел раньше. Удар оказался настолько сильным, что его меч пронзил стражника насквозь, и тот упал, даже не успев опустить собственное оружие.

В коридоре вдруг стало очень тихо, и эта тишина пугала ещё сильнее, чем недавний шум. Мы огляделись. В дюжине шагов от нас на полу лежал Берт. Его левая рука была откинута за голову, а выражение открытых глаз казалось на удивление умиротворённым — совсем не похоже на человека, погибшего в бою. Несколько стражников лежали и полусидели в разных частях коридора; одни были мертвы, другие тяжело ранены. Адриан тяжело и часто дышал, устало облокотившись о стену. А рядом, возле той же стены, откинув голову назад, сидел Уилл. Его глаза были полу прикрыты. Из-под прижатой к животу ладони сочилась тёмная кровь.

Я поспешно опустилась рядом с ним на колени и осторожно отвела руку в сторону, чтобы осмотреть рану. Видимо, при этом я слегка задела живот, потому что Уилл тихо застонал, не открывая глаз. Стараясь действовать совсем осторожно, я разорвала тунику там, где она скрывала рану. Одежда оказалась пропитана кровью настолько, что её можно было отжимать. Моя одежда и руки тоже сходу оказались в крови, но это сейчас беспокоило меня меньше всего. То, что я увидела, заставило меня ощутить волну обжигающего тело холода, хотя ещё мгновение назад казалось, что в коридоре царит невыносимая духота. Сомнений не было: молодой граф Вестфолдскй умирал.

Глава 22

Я позволила себе судорожно сглотнуть, но постаралась больше никак не проявить своё внутреннее состояние: Уилл открыл глаза.

— Ну, и что ты там увидела? — поинтересовался он со своей обычной чуть ироничной интонацией; вот только голос был непривычно слабым.

— Ничего особенного, царапина и царапина, — бодро ответила я. — Только не говори, будто с тобой такое в первый раз.

— Всё настолько плохо? — спросил он.

— С чего ты взял?

— У тебя слишком оптимистичный голос, — слабо усмехнулся Уилл. — Обычно я разговариваю таким тоном с умирающими.

Я прикусила губу. Столько раз замечала, что мы с ним слишком похожи. Конечно, ему ничего не стоило меня раскусить.

— Рана нехорошая, но это ничего не значит.

Я пошла на уступки, но не собиралась окончательно сдавать позиции.

— Похоже, почувствовать себя графом мне всё-таки не судьба, — констатировал Уилл с лёгкой насмешкой в голосе.

— Глупости. — Адриан опустился на корточки рядом с нами. — Я пообещал герцогу, что нашёл ему графа Вестфолда, так что придётся тебе взять себя в руки и сыграть эту роль, как хорошему мальчику.

— Как кому? — скривился Уилл. — Быть хорошим мальчиком мне не доводилось очень много лет.

— Неважно, — отрезал Адриан. — Как я понимаю, твои люди берут сейчас замок штурмом? Уж точно не для того, чтобы их предводитель вздумал выбыть из игры в самый ответственный момент.

Уилл приоткрыл было рот, чтобы ответить, но промолчал.

— Здесь где-нибудь есть вода? — спросил он затем.

Мы огляделись. Ни у нас самих, ни при лежащих на полу стражниках, ни просто в коридоре сосудов с питьём не было. К горлу не вовремя подкатили слёзы. Уилл медленно, но верно угасал, оказавшись всего в одном шаге от своей цели, а мы не могли помочь ему в последние минуты жизни даже в такой ерунде?

— Чёрт, кажется, у меня была при себе фляга, — вспомнил разбойник, облизнув пересохшие губы.

Опустив взгляд, я тут же приметила походную фляжку, прикреплённую к его поясу.

— Тоже мне, не сумели заметить то, что было у вас под самым носом, — попенял Уилл, пока я доставала и открывала сосуд.

— На себя посмотри, ты вообще забыл, что брал её с собой, — небрежно бросил Адриан.

— Умирающему простительно, — наставительно возразил Уилл.

Я, наконец, поднесла флягу к его губам. Он сделал жадный глоток и тут же закашлялся. При этом кровь выплёскивалась из раны, как из фонтана.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — одними губами спросил Адриан.

Я покачала головой.

Откашлявшись, Уилл снова откинул голову назад и закрыл глаза. Я положила руку на его лоб; ладонь обожгло, как огнём. Мы сидели молча; так прошло около минуты.

— Уоллес, — тихо проговорил затем Уилл, — пожалуй, тебе я могу доверить собственную могилу: ты точно не перестараешься.

— Ошибаешься, — отозвался Адриан. — Надгробную плиту пойдёшь выбирать себе сам. Иначе мы построим тебе такой мавзолей, что все посетители станут отплёвываться: до чего же нескромным человеком был покойный.

— Всегда знал, что от тебя не следует ждать ничего хорошего, — не остался в долгу Уилл, но их разговор неожиданно прервался.

Откуда-то из-за стены послышался грохот; мы ощутили под ногами лёгкую вибрацию, а затем замок ощутимо покачнулся. Зазвенели покатившиеся по полу мечи; я схватилась за стену, чтобы не упасть, и услышала, как рядом чертыхнулся Адриан, тоже теряющий равновесие. Через несколько секунд всё прекратилось.

— Что это было? — выдохнула я.

— Кажется, у де Оксенфорда что-то получилось, — нахмурился Адриан.

— И что теперь? Надо идти туда? — обречённо спросила я.

Меньше всего мне сейчас хотелось бросать умирающего Уилла и разбираться с окончательно свихнувшимся шерифом, заигравшимся с магией амулетов.

— Думаю, надо. — Судя по лицу Адриана, ему хотелось возвращаться в общество де Оксенфорда не больше, чем мне.

Однако был среди нас человек, отнесшийся к новому развитию событий с бОльшим энтузиазмом.

— А что, давайте и вправду посмотрим, — предложил Уилл. — Вдруг и впрямь настоящего демона увидим? Помнится, Бес говорил, что они в нашем мире раз в тысячу лет появляются. После такого зрелища и умереть не зазорно.

Переглянувшись, мы с Адрианом с двух сторон помогли Уиллу подняться на ноги. Он зашипел от боли, и из его живота выплеснулась очередная порция крови, но отговаривать его я не стала. Жить ему всё равно оставалось не более нескольких минут, и уж если он хотел напоследок увидеть то, что сотворил при помощи амулетов де Оксенфорд, кто я такая, чтобы отказывать ему в этом последнем желании? Адриан распахнул дверь, и мы втроём вошли в тёмную комнату.

Здесь было ещё темнее, чем прежде. Все свечи потухли, и единственным источником освещения остался солнечный свет, с большим трудом, но всё же пробивавшийся сквозь плотно занавешенные шторы. Де Оксенфорд стоял в противоположном конце комнаты; на наше появление он, кажется, не обратил ни малейшего внимания. Взгляд шерифа был прикован к лежащему на столе предмету овальной формы, который светился слабым розоватым светом. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что это были амулеты, собранные в единую фигуру.

Пол снова завибрировал, словно по замку прокатилась волна нервной дрожи. Можно было скорее почувствовать, нежели увидеть, как воздух в центре комнаты стал приобретать всё большую плотность. Сперва это было похоже на сгусток утреннего тумана, затем напомнило густое облако пара; наконец, от пола до потолка протянулся кокон смерча цвета свежего молока. Он постепенно увеличивался в размерах; его очертания стали меняться и, наконец, обрели форму, напоминающую огромную человеческую фигуру. Мне показалось, что представшее перед нами существо приняло не своё истинное обличье, а то, при помощи которого ему удобнее было контактировать с людьми.

— Кто меня вызвал? — спросил демон странным голосом, от которого мороз пробежал по коже. Такой голос никак не мог исходить из тела живого существа.

Вопрос, как видно, был риторическим, ибо демон безошибочно повернулся в сторону де Оксенфорда.

— Я, — громко ответил шериф. Его голос слегка дрожал, но в целом ему удавалось сохранять самообладание — весьма важная вещь для человека, призвавшего демона.

Представшее перед нами существо пристально посмотрело на де Оксенфорда. Это был очень странный взгляд — внимательный и в то же время направленный сквозь шерифа, как будто тот и сам состоял из тумана, но только более прозрачного, нежели демон.

— Ты не являешься хозяином ни одного из амулетов.

Это был не вопрос и не упрёк; существо просто констатировало факт.

— Это не так, — возразил де Оксенфорд. — Напротив, все три амулета принадлежат мне.

— Тебе удалось взять амулеты в руки и избежать наказания, — уточнил демон. — Но это не делает тебя хозяином ни одного из них. Вот эти трое, — полоса плотной белой массы частично отделилась от тела, приняв форму вытянутой в нашем направлении руки, — являются законными владельцами амулетов. Ты — нет.

Шериф открыл было рот, готовый отстаивать собственную правоту, но демон его опередил.

— Впрочем, сейчас это не имеет значения, — сказал он. — Раз меня вызвал ты, я буду говорить с тобой.

Де Оксенфорд согласно склонил голову.

— Известно ли тебе, с какой целью человек может призвать такого, как я? — спросил демон.

— Для того, чтобы ты выполнил его приказ.

— Приказ? — переспросил демон. Его интонацию трудно было истолковать. — Допустим. А знаешь ли ты, какова плата за призыв такого, как я?

Шериф молчал; судя по выражению его лица, он пребывал в замешательстве.

— Я вижу, что не знаешь, — отметил демон. — Плата за призыв такого, как я, — это жизнь. Так каков же будет твой...приказ?

— Как...что значит жизнь? — окончательно смешался де Оксенфорд.

— Жизнь человека, который призвал меня в этот мир, — спокойно пояснил демон. — Много столетий назад местных жителей настигла большая беда. После этого хозяину этих земель была дарована возможность призвать такого, как я, демона, если тебе нравится это слово. Призвать того, кто в случае пожара, наводнения или эпидемии чумы способен остановить бедствие. Однако для того, чтобы нас не тревожили без должного повода, и для того, чтобы потомки того человека не воспользовались нашим могуществом ради собственного корыстолюбия и тщеславия, перед людьми было поставлено одно условие. Призвавшего демона ждёт смерть. Властитель, неравнодушный к судьбе своих подданных, получил возможность спасти данные ему во владение земли ценой собственной жизни. Более тысячи лет амулеты пребывали в бездействии. Теперь ты призвал меня, и я здесь. Назови своё желание — и плати.

Мы с Адрианом сидели подле Уилла, которому помогли опуститься на пол у самой двери. Глаза разбойника были закрыты, и я больше не слышала его дыхания. Должно быть, паника, отчётливо читавшаяся сейчас на лице де Оксенфорда, должна была принести нам чувство хоть какого-то удовлетворения. Радость свершившегося возмездия. Наверное, мы должны были почувствовать, что на свете всё-таки есть справедливость. Но ничего подобного я не ощущала. Была только тоска, физически поселившаяся где-то чуть выше сердца и переходящая в невыносимую, безысходную усталость. По сути мне было всё равно, что случится сейчас с де Оксенфордом. Всё, происходившее в комнате, не считая состояния Уилла, вызывало в лучшем случае слабый интерес, и то лишь потому, что разворачивавшиеся перед нами события оказались совсем уж из ряда вон выходящими.

— Я передумал, — проговорил между тем шериф. — У меня нет никакого желания.

— Ты хотел сказать "приказа"? — Похоже, в голосе демона проскользнула ирония, хотя интерпретировать его интонации по-прежнему было непросто. — Но это не имеет значения. За мой приход всё равно нужно платить. Так каково же твоё желание?

— Ты не можешь забрать мою жизнь! Ты не должен! — закричал де Оксенфорд. — Возьми другую жизнь в качестве платы! Смотри, эти трое — ты можешь выбрать любого из них!

Надо сказать, на этом месте моя апатия слегка отступила в сторону. И дело было вовсе не в страхе смерти — как раз на него-то душевных сил уже не оставалось, — а в возмущении подобной наглостью. Однако высказаться по этому поводу я не успела.

— Я услышал твоё желание, — отчётливо сказал демон. — Однако оно не может быть исполнено. Плата за призыв такого, как я, одна — жизнь призывающего. За решение, принятое одним, не расплачиваются другие, пусть даже их присутствие при обряде не случайно.

Я нахмурилась. Наше присутствие здесь не было случайным? Разумеется, меня привели сюда для того, чтобы отобрать амулет, но разве то, что мы втроём оказались здесь, в комнате, именно в этот момент, — не самое обыкновенное стечение обстоятельств?

— Ты не посмеешь. Ты не сможешь меня тронуть. Я — хозяин амулетов! — завопил де Оксенфорд, хватаясь за светящийся розовым овал, рассчитывая, что тот сможет послужить ему оберегом.

Но дело явно обстояло иначе. Не намереваясь долее продолжать бессмысленный с его точки зрения спор, демон вытянул вперёд руку и без труда поднял шерифа в воздух. Ещё одно движение, и тело шерифа, разорванное на две части, было отброшено в сторону. Светящаяся фигура овальной формы упала на пол, распавшись в воздухе на три амулета, которые со звоном покатились в разные стороны.

У меня закружилась голова; я отвернулась и с силой зажала себе рот обеими руками.

— И что, никак нельзя было сделать это менее...красочно? — осведомился Адриан.

Не слишком разумно было напоминать демону о себе, и совсем не похоже на Адриана, но, видимо, сегодняшних событий хватило и с него тоже.

— Например, вот так? — спросил демон.

Мы не сразу поняли, что произошло, и только как следует оглядев комнату, сообразили, что тело де Оксенфорда бесследно исчезло; не осталось даже следов его крови. Я позволила себе сделать глубокий вдох через нос, но отводить руки от губ пока не торопилась.

— Ну что ж, теперь пришло время поговорить с вами.

Демон не сдвинулся со своего прежнего места, но теперь его взгляд был устремлён в сторону нас троих.

— Если судить по де Оксенфорду, то разговор будет не слишком приятным.

Я говорила очень тихо, не обращаясь ни к кому конкретно, но демон меня услышал, а может быть, уловил смысл моих слов при помощи иных, неизвестных человеку чувств.

— Ни один из вас меня не призывал, поэтому мне не за что брать с вас плату, — возразил он. — Однако я здесь и до сих пор не выполнил ни одного желания. Быть может, вы хотите о чём-то меня попросить, раз уж так сложилось?

Адриан вопросительно посмотрел на меня; я равнодушно пожала плечами.

— Мне ничего не нужно, если он только не умеет воскрешать из мёртвых.

Теперь вопросительный взгляд Адриана обратился к демону.

— Нет, — твёрдо ответил тот. — Воскрешать из мёртвых я не умею, да и не стал бы, даже если бы и умел. Это было бы противно законам мироздания, а я сам есть неотъемлемая его часть.

Слабенький луч надежды если и начал теплиться у меня внутри, то тут же погас.

— Вот видишь, — я снова обращалась не к демону, а к Адриану. — А ничего другого мне не нужно. Землетрясение вроде бы не предвещается, наводнение тоже. А с остальными проблемами мы и сами как-нибудь разберёмся.

— Разумный подход, — заметил снова услышавший меня демон. — Это неудивительно: ты всегда была разумна, хотя и чересчур импульсивна. Даже тысячу лет назад.

— Тысячу лет назад я не была ни разумна, ни импульсивна, — засопротивлялась я. — Я, может, и не девочка первой свежести, но приписывать мне настолько почтенный возраст всё-таки не надо.

— Ты права, — согласился демон. — Это, разумеется, была не ты. Но для меня это различие не имеет большого значения. Я вижу не вашу внешность и не ваше сознание; я смотрю вглубь, на ту запись, которая передаётся из поколения в поколение. Твоя запись мало отличается от той, какую я видел десять веков назад.

Я мало что поняла из его слов, но расспрашивать о подробностях не хотелось.

— Как я сказал, я не умею воскрешать из мёртвых, — возвратился к предыдущей теме демон. — Но ваш товарищ ещё не мёртв. А излечить тяжело больного мне по силам. Это и есть ваше желание?

— Да! — поспешила ответить я.

— Поскольку ни один из вас не владеет всеми тремя амулетами, я хочу удостовериться в том, что между вами нет противоречия. — Демон перевёл взгляд на Адриана. — Согласен ли ты с тем, чтобы я вернул третьего из вас к жизни?

— Отчего я должен быть не согласен? — пожал плечами Адриан.

— А ты подумай хорошенько, — предложил демон.

— И что же?

Думаю, Адриан понимал, куда он клонит, но сознаваться в этом не хотел.

— Ты прекрасно знаешь, что вы — соперники, — спокойно пояснил демон. — Вам дорога одна и та же женщина. И если тот, кого вы зовёте Уиллом Статли, сумеет выбраться из объятий смерти, его положение будет намного более выгодным, чем твоё.

— Это почему же? — Голос Адриана прозвучал враждебно.

— Сам не догадываешься? Ещё немного, и люди Статли и герцога Иственского одержат победу. Твой соперник получит титул графа, замок, деньги, земли и власть. К тому же ты женат, а он свободен. Он может предложить женщине значительно больше, чем ты. Ты не можешь этого не понимать. Так что подумай хорошенько.

— А о чём тут думать? — отозвался Адриан. — Ты его сначала оживи, а уж потом я ему дам в морду.

— Я всё слышу, — заметил Уилл, открывая глаза.

— Тем лучше, — невозмутимо бросил Адриан. Однако спокойствие быстро сменилось удивлением. — Как он мог всё слышать? — обратился он к демону. — Ведь ты говорил, что исполнишь желание Инги не раньше, чем я с ним соглашусь?

— Ничего подобного я не говорил, — возразил демон. — Я лишь сказал, что хочу проверить, нет ли между вами противоречия, и посоветовал тебе хорошенько всё обдумать. А пожелание Инги я исполнил сразу после того, как она его высказала.

— Тогда зачем было вести весь этот разговор? — разозлился Адриан.

— А почему бы и нет? Быть может, мне любопытно было узнать, что ты ответишь на мои слова? — хитро прищурился демон. — А может быть, это было любопытно тебе самому?

Адриан был близок к тому, чтобы в деталях высказать всё своё отношение к подобным поворотам в беседе, но удержался, помня о природе того, с кем разговаривал.

До сих пор полулежавший, опираясь о стену, Уилл немного приподнялся, распрямил спину и смахнул налипшие на лицо волосы.

— Уоллес, я что-то не понял, мне морду прямо сейчас подставлять, или как? — осведомился он.

— Ты сперва на ноги поднимись, — насмешливо фыркнул Адриан.

Я снова приложила ладонь ко лбу Уилла. Никаких следов жара. Одежда и кожа в районе живота по-прежнему была вся в крови, но кровь выглядела засохшей, как будто кровотечение прекратилось несколько часов назад.

— Забавно. Прошла тысяча лет, сознание изменилось, а манера общения всё та же, — задумчиво проговорил демон.

— Та же, что и когда? — спросил Уилл. — И вообще, какое мы имеем отношение ко всей этой истории?

— Как я уже говорил, много веков назад людям была дарована возможность призвать в этот мир не принадлежащие ему силы. Но этот дар нёс в себе слишком большую опасность, и потому было решено разделить служивший ключом амулет на части, и назначить каждой из них своего хранителя. — Взгляд демона устремился поверх наших голов куда-то сквозь стену. При этом он был вполне сфокусированным, вот только видел то, что не находилось ни в замке, ни за его пределами. — Их было трое. Трое друзей, каждый из которых получил свой амулет и унёс его в своём направлении. Правитель Вестфолда — правда, тогда он ещё не был графом, да и название "Вестфолд" появилось много позднее, лишь после того, как был построен этот замок, — военачальник и колдунья.

— Колдунья? — переспросила я.

— Колдунья, — подтвердил демон. — И весьма умелая. Главный амулет был отдан правителю; его друзья получили на хранение второстепенные. Впоследствии каждый передал своим потомкам те знания, которые должны были сопровождать его амулет на протяжении веков. Более всех должны были знать, разумеется, хранители главного амулета, ведь именно им была предоставлена возможность в случае необходимости призвать в этот мир непознанную им силу. Ты, — взгляд демона устремился на Уилла, — не успел получить амулет по наследству, и потому тебе не были переданы те знания, которыми обладал твой отец.

— Так что же, — в изумлении обернулся к Уиллу Адриан, — выходит, ты действительно настоящий граф Вестфолдский???

— Что значит "действительно"? — удивился Уилл. — Ты сам имел возможность в этом убедиться, не далее как несколько дней назад. У тебя что, настолько короткая память? Забыл, что сам видел доказательства?

— Да какие там доказательства, — пренебрежительно отмахнулся Адриан. — Татуировку легко можно подделать; кто сумеет определить, настоящая она или просто похожая? Кольцо можно просто украсть.

— Вот это уже интересно. — Уилл сложил руки на груди. — Если ты не поверил, что я — граф Вестфолда, зачем же тогда вызывал в Дэнвуд людей герцога? Зачем ручался перед этим — как его? — Роуеном, что нашёл настоящего наследника?

— А ты не догадываешься? — откликнулся Адриан. — Да затем, что я слишком сильно хотел разделаться с де Окенфордом. Затем, что с какого-то момента мне стало наплевать, кто займёт его место — настоящий наследник или самозванец. Поэтому на недостатки твоих "доказательств" я попросту закрыл глаза. Решил, что уж лучше ты, чем это семейство.

— Надо же! Ну, и на том спасибо, — саркастично протянул Уилл.

— Всегда пожалуйста.

— Не хочется вмешиваться в вашу беседу, — сарказма в голосе демона было куда больше, — но у нас остаётся ещё одно важное дело. Настала пора решить, что делать с амулетами. Хотите ли вы оставить их себе и продолжить передавать из поколения в поколение, как прежде?

Мы молча обменялись мрачными взглядами.

— Лично мне этот амулет не нужен, — первым заговорил Уилл. — Я всё это время жил без него, проживу и дальше.

— А если землетрясение? — спросил Адриан, и я не поняла, говорил ли он всерьёз или просто подтрунивал над бывшим разбойником.

— Значит, будем справляться собственными силами, — пожал плечами Уилл и перевёл взгляд на меня.

— Глаза б мои его не видели, — с чувством сказала я, имея в виду собственный амулет. — Даже думать не хочу, скольких неприятностей можно было бы избежать, если бы не эта игрушка, пусть хоть тысячу раз магическая.

— Ты уверена в том, что предпочла бы обойтись без приобретённого за эти недели опыта?

Демон не задал вопрос, скорее порекомендовал мне заново взвесить собственные слова.

— Без опыта, может, и не обошлась бы, но думать о нём всё равно не хочу. — Хотелось верить, что я нашла разумный компромисс. — И уж точно не желаю такого же опыта своим потомкам...если они у меня, конечно, будут.

Теперь все взгляды были обращены к Адриану.

— Ну, и какого вы ждёте от меня ответа? — поднял брови он. — Из-за этой штуки меня назвали убийцей, — продолжительный взгляд в мою сторону, — потом посадили в тюрьму, приговорив к смертной казни, а потом и вовсе женили. Боюсь даже подумать, что следующее на очереди. Кто-нибудь всерьёз думает, что я захочу её сохранить?

— Ну что ж, при таком единодушии вопрос можно считать решённым, — заключил демон. — Амулеты будут уничтожены, а людям впредь придётся решать свои проблемы самостоятельно. Я одобряю ваше решение, но не обольщайтесь: корень человеческих проблем не в амулетах. Из-за отсутствия магии вы не перестанете сами создавать себе трудности. Но с этим вам и вправду придётся справляться собственными силами. Что ж, если все вопросы решены, мне настало время уходить. Вы, люди, слишком чувствительны, — он бросил взгляд туда, где недавно лежало тело де Оксенфорда, вернее, две его части, — поэтому вам не следует наблюдать процесс развоплощения. Советую вам покинуть этот зал.

Я встала, готовясь уходить; Адриан, давно уже поднявшийся на ноги, протянул руку Уиллу. Приняв вертикальное положение, тот сперва коснулся рукой стены, ожидая приступа головокружения, но к собственному удивлению обнаружил, что не ощущает никаких следов недавнего ранения. Уилл вышел в коридор первым. Адриан последовал за ним, но возле самой двери остановился.

— Скажи, — обернулся он к демону, — кто из них остался с колдуньей? Правитель или военачальник?

— Ни тот, ни другой, — откликнулся демон. — Вскоре после получения амулетов дороги всех троих разошлись. Правитель остался править, а другие двое ушли, каждый своей дорогой. В этом была вся суть разделения ключа: каждая его часть должна была жить собственной жизнью вдали от остальных.

Я уходила последней. И Адриан, и Уилл уже покинули комнату, когда демон внезапно окликнул меня.

— Перед уходом я хочу сделать тебе небольшой подарок, хранительница. По мне, это не заслуживающая внимания мелочь, но, полагаю, тебе понравится.

— Не знаю пока, что это за подарок, но всё равно благодарю тебя, Гость из другого мира.

Я вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Никакого подарка нигде видно не было.

Глава 23

Втроём мы зашагали прочь из злополучного коридора и вскоре вышли к просторному залу, в котором когда-то принимали гостей. Двери оказались гостеприимно распахнуты... говоря точнее, одна из створок была сорвана с петель.

— Тебе предстоит основательный ремонт, — бросила я Уиллу. — Надо было предупредить своих ребят, чтобы вели себя поаккуратнее.

— А кто тебе сказал, что это их работа? — возразил он. — Может, это ребята Роуена, или и вовсе местные.

В зале было пусто, как и в коридоре, и в тех комнатах, которые мы успели миновать. Однако по дороге нам встречались и мёртвые тела, и такие следы беспорядка, как сорванная дверь, свидетельствовавшие о том, что штурм пронёсся и по этой части замка. Тем не менее эпицентр сражения несомненно пришёлся на другую часть территории. Необходимо было выяснить, что происходит в данный момент, где по-прежнему продолжается битва и при каком соотношении сил. Поэтому мы уже собирались выйти из зала и отправиться дальше, когда услышали громкий топот: кто-то поспешно поднимался вверх по лестнице.

— Уилл, вот ты где! — с видимым облегчением воскликнул Бес, заглядывая в помещение через то, что когда-то было дверью. — Тебя все обыскались.

— Знаю, я задержался. Что происходит?

— По большому счёту всё путём. Эти ребята, из герцогских, умеют драться. А местные не так уж горят проливать кровь за шерифа. При мне несколько человек, разобравшись, что к чему, сами сдали оружие. В общем, всё почти уже кончено; бой ещё продолжается во дворе и на стенах, но преимущество на нашей стороне. Скоро они это поймут и сдадутся, если не полные идиоты. И ещё: несколько человек забаррикадировались в южной башне, вот оттуда их выкурить будет потруднее.

— Ясно. Тогда пойдём для начала туда, осмотримся на месте.

— Хуже всего другое: никто до сих пор не видел ни де Оксенфорда, ни его дочку. Некоторые думают, что они тоже заперлись там, в башне, но я в этом не уверен.

— Де Оксенфорд мёртв, — сообщил Уилл. — Про дочку ничего не знаю, но пускай прячется, где хочет: она нам даром не нужна.

— Твоя работа? — спросил Бес.

— Де Оксенфорд? Нет.

— Но он мёртв, это точно? Ты уверен?

Уилл задумчиво постучал пальцами по съехавшей на бок двери.

— Я ни в чём не уверен из того, что произошло за последние полчаса, — честно ответил он. — Давай так. В смерти де Оксенфорда я уверен настолько же, как и в том, что сейчас стою перед тобой живой и невредимый.

Знай Бес побольше, эти слова показались бы ему мало убедительными, но, впрочем, бывают случаи, когда лучше всего до конца не знать. Даже не потому, что эти знания опасны. Просто лучше спать по ночам спокойно и крепко.

Уилл с Бесом продолжали переговариваться о взятии замка, а я ощутила наплыв сбивающей с ног усталости. Усталость и прежде давала о себе знать, но сейчас вдруг обрушилась на плечи с полной силой. Не иначе моё тело внезапно сообразило, что всё худшее позади и, наконец-то, можно позволить себе расслабиться. Состояние получилось не из приятных. До тех пор, пока приходится держать себя в руках, человек и чувствует себя значительно лучше.

Я резко потрясла головой, сгоняя волну усталости, откинула волосы с лица и принялась собирать их в пучок. Изумлённый взгляд Адриана заставил меня замереть, пытаясь угадать, что же со мной не так. Попытки оглядеться никакого результата не дали. Ну да, одежда, конечно, потрёпана, да и в крови вся перемазалась, но не могло же это так его поразить, учитывая, что мы не только что увиделись, а были вместе всё это время. К тому же если на то пошло, его собственный вид был ненамного лучше.

— В чём дело? — не выдержала я наконец.

— Пойдём, — сказал Адриан после короткой паузы, хватая меня за руку.

— Куда? — Впрочем, сопротивляться я не стала, хотя поспешность, с которой он поволок меня куда-то вглубь зала, была более, чем странной. — Что происходит? — снова заговорила я, стараясь не отставать. — Ты что, вспомнил, что обещал подарить мне десяток булавок? Так это не к спеху, я готова подождать денёк-другой...

Вскоре стало ясно, куда именно мы направлялись: к большому зеркалу в массивной резной раме, висевшему на стене в дальнем конце зала. Я удивилась ещё больше. Что такого он хотел мне показать?

— У меня что, рога выросли? — поинтересовалась я на ходу. — Так в таком случае это твоя работа, мог бы как минимум не удивляться.

— Это точно не моя работа, — сказал Адриан, останавливая меня прямо напротив зеркала. Сам он отступил и встал сзади, положив руки мне на плечи. — Смотри.

Я посмотрела. Ну да, вся перепачкана, и лицо до безобразия измождённое, синяки под глазами никуда не годятся...Рогов, как ни странно, нет, да и вообще, не считая вышеперечисленного, изображение совершенно привычное...Мои брови медленно поползли вверх. Совершенно привычное? В том-то и дело, что оно было СЛИШКОМ привычным. В последнее время я предпочитала попросту не смотреть на своё отражение; это позволяло мне хотя бы ненадолго забыть о том, насколько непривычным оно сделалось. Потому что с известных пор лицо уродовал рассекающий щёку шрам. Которого сейчас не было. С той стороны на меня смотрело хорошо знакомое лицо, лишённое каких бы то ни было изъянов.

Я растерянно приложила руку к щеке.

— Только не говори мне, что это такое волшебное зеркало, хорошо?

Вместо ответа Адриан закатал рукав на левой руке, указал мне на длинную царапину чуть ниже локтя и демонстративно выставил руку перед зеркалом. В отражении царапина фигурировала не менее явно, чем на оригинале.

— Вот так подарок, — едва слышно пробормотала я.

Снова послышался шум шагов, и в зал вошли ещё два человека. Один из них был ранен: правая рука висела без движения, а с рукава капала кровь. Лицо этого воина не показалось мне знакомым, но его спутника я точно видела в лагере Уилла, среди прибывших вместе с Роуеном людей.

— Мы отправляемся к южной башне, — объявил Уилл, коротко переговорив с этими двоими. — Ты с нами? — обратился он к Адриану.

— Да, — кивнул тот.

— Отлично. Инга, ты сможешь помочь Алану?

Судя по повороту головы Уилла, Аланом звали раненого.

— Хорошо, — кивнула я. — Правда, я могла бы помочь значительно больше, если бы в моём распоряжении были хоть какие-то лекарства.

Бес извлёк из-за пазухи небольшой свёрток.

— Вот, кое-что из запасов, которые мы успели прихватить с собой. Может, что-нибудь пригодится.

Я кивнула, принимая свёрток. Алан опустился на подставленный его спутником стул и сдавленно застонал, задев руку.

Бес и Уилл первыми вышли из зала, на всякий случай вытащив из ножен мечи; за ними последовал воин герцога.

— Оставайся здесь и никуда больше не выходи, — предупредил Адриан. — Похоже, эта часть замка — самая безопасная. Мы вернёмся сюда, когда всё будет кончено.

— Поосторожнее там! — крикнула я им вслед.

Рана Алана оказалась достаточно серьёзной. Не смертельной, разумеется, но и не простой, учитывая, что целью было не только сохранить руку, но и заставить её в перспективе функционировать. Я провозилась довольно-таки долго и уже приступила к перевязке, когда за нашими спинами послышались мерно цокающие шаги. Сознаюсь: тут есть и моя вина. Я не придала звуку этих шагов особого значения. Было очевидно, что к нам приближается женщина, вышедшая откуда-то из внутренней части замка. Особенно не задумываясь на эту тему, где-то на краю сознания, я решила, что это одна из горничных рискнула выйти из своего укрытия, подбодренная продолжительным затишьем. Поэтому я даже не обернулась, чтобы не отвлекаться: повязку следовало наложить как можно более туго. Ну, а когда моей шеи коснулось острое лезвие хорошо заточенного кинжала, оборачиваться было уже поздно.

— Сейчас я угадаю, кто это, с одной попытки, — предложила я Алану, сидевшему напротив и потому имевшему возможность видеть вновь пришедшую. Раненый широко раскрыл глаза и испуганно следил за её рукой.

— Сиди тихо и не дёргайся, — процедила Лаура у меня за спиной.

— Ты долго репетировала эту фразу?

— Лучше не умничай. Тебе это не поможет. На этот раз тебе ничего не поможет.

Я попыталась слегка отодвинуться от кинжала, но лезвие мгновенно переместилось следом за моей шеей.

— Я сказала не дёргайся. Эй, ты! — Я не могла проследить взгляда Лауры, но догадалась, что на сей раз она обращалась к Алану. — Быстро найди и приведи сюда Адриана Уоллеса.

— Это ещё зачем?! — возмутилась я.

— Тебя никто не спрашивает. Ну, живо!

Алан поднялся со стула, неуверенно косясь в нашу сторону.

— Может быть, ты не заметила, но он ранен, — попыталась я урезонить Лауру. — Он не может никуда идти, тем более бегать по всему замку в поисках.

— У него ранена рука, а не нога, — возразила Лаура. — Так что пойдёт, как миленький. Или я перережу тебе горло прямо сейчас.

— Ну вся в своего папочку, — пробормотала я, закатывая глаза.

Более не медля, Алан выбежал из залы.

— Послушай, может, разберёмся сами, без Адриана? — предложила я.

— Боишься его прихода? Думаешь, твоя жизнь не так дорога ему, как тебе бы хотелось?

— Просто не хочу его впутывать. Скажем прямо, за последние недели мы с тобой на пару основательно потрепали ему нервы. Может, с него хватит?

— Он сам виноват. И получит по заслугам.

— Ну, придёт он сюда. И что ты сделаешь?

— А ты не догадываешься? Перережу тебе горло у него на глазах, — почти ласково произнесла Лаура. Уж очень большое удовольствие доставляла ей такая перспектива. — Что молчишь? Страшно умирать?

— Пытаюсь подсчитать, сколько раз меня за сегодня убивали, — устало отозвалась я. — Ты неоригинальна.

— Я буду оригинальна: в отличие от других у меня получится, — пообещала Лаура.

— А рука не дрогнет?

— Не надейся.

В этот день провидение явно не было ко мне благосклонно. Мало того, что в зал вскоре вбежал Адриан, сопровождаемый Аланом; следом за ними появился ещё и Уилл. Возможно, всеобщее внимание и доставляло удовольствие Лауре, но точно не мне. Мужчины остановились с двух сторон от двери, не решаясь подходить ближе. Должно быть, лицо Лауры было полно решимости; я не могла этого видеть, но, может, оно и к лучшему. Прикосновения стали к коже было вполне достаточно.

— Лаура, положи кинжал.

Адриан сделал осторожный шаг в нашу сторону.

— Не подходи. — В голосе Лауры прорезались истеричные нотки, заставившие Адриана послушаться и замереть.

— Хорошо, чего ты хочешь? — спросил он.

— Хочу, чтобы ты увидел, как она умрёт. Чтобы ты пожалел обо всём, что сделал. Чтобы вы оба заплатили сполна.

— Леди, я очень не советую вам этого делать, — холодно произнёс Уилл. — Лучше подумайте хорошенько, хоть это, я знаю, и не в ваших правилах. Если хоть один волос упадёт с головы Инги, живой вы отсюда не выйдете. И папа вам больше уже не поможет.

— Кто ты такой, чтобы мне угрожать? — почти закричала Лаура. Мне даже показалось, что ещё секунда — и она кинется с ножом на Уилла, начисто забыв обо мне. Но нет, моя персона всё-таки была для неё важнее. — Ты — никто, ты всего лишь разбойник с большой дороги. Тебе место на виселице.

Трудно было бы заткнуть Уиллу рот при помощи подобных аргументов. Он готов был ответить, но Адриан его остановил.

— Подожди. Это наше с Лаурой дело; дай нам самим его обсудить.

Уилл отступил на шаг и приподнял руки ладонями вперёд, мол, делай, как хочешь.

— Лаура, послушай, — начал Адриан, — хочешь верь, а хочешь, нет, но я пекусь сейчас о твоих интересах.

— Неужели? — скептически отозвалась Лаура. — С какой это стати?

— Тебя это так удивляет? Ты всё-таки моя жена.

— Странно, что ты внезапно об этом вспомнил.

— Глупости; я не забывал об этом ни на минуту.

В последнюю фразу я верила легко.

— Тогда что ты делал в компании этой девицы? — Это уже был камень в мой огород. — Хочешь сделать из меня полную дуру? Думаешь, я не знаю, что она твоя любовница?

— Любовница; ну и что? — спокойно спросил Адриан. — Не первая и не последняя. У меня было много женщин, ты это прекрасно знаешь. Когда ты выходила за меня замуж, тебя это не смущало.

— Не-ет, — протянула Лаура, — эта не такая, как все. Это всё из-за неё. И сейчас ты заговариваешь мне зубы только для того, чтобы я её отпустила, и она снова была с тобой.

— А с чего ты взяла, что она так сильно мне нужна? — приподнял бровь Адриан. — И если бы даже она была нужна мне, с чего ты взяла, что мы собираемся быть вместе? Если не веришь мне на слово, рассуди сама. Вот его видишь? — Он махнул рукой в сторону Уилла. — Что он, по-твоему, здесь делает? Заметь, его никто сюда не звал. Догадаться легко, верно? Он неравнодушен к Инге. Не знаю, в курсе ты или нет, но он только что заполучил себе во владение всё это графство. Как ты сама думаешь, с кем из нас собирается теперь общаться Инга? — Короткая пауза была оставлена для того, чтобы даже Лаура со своим интеллектуальным уровнем успела сделать выводы. — Так что мы с тобой сейчас говорим не о том, о чём нужно.

— И о чём ты хочешь поговорить? — Голос Лауры звучал вызывающе.

— О тебе. Ты слышала, что сказал Статли. Если ты сейчас наделаешь глупостей, он не выпустит тебя отсюда живой. Замок теперь в его полном распоряжении, и я ничего не смогу для тебя сделать. Но если ты сейчас опустишь нож, можно будет всё исправить. Я сумею договориться о том, чтобы нас с тобой отпустили.

Он повернулся за поддержкой к Уиллу, и тот утвердительно кивнул.

— Ты лжёшь.

Рука Лауры задрожала, не то от переживаний, не то попросту от усталости. Она посильнее сжала рукоять, но из-за излишне резкого движения лезвие сильнее прижалось к моей шее. Я резко втянула в лёгкие воздух и зажмурилась, но кинжал остановился, успев прочертить на коже лишь очень неглубокую царапину.

— Тебе совершенно безразлично, что случится со мной. — Лаура даже не заметила, что между делом чуть было не стала убийцей. Я медленно выдохнула и открыла глаза. — Думаешь, я не помню, что было тогда, в ночь после нашей свадьбы? Не помню, как ты сбежал из замка?

— Сбежал, — невозмутимо подтвердил Адриан, — только ты тут ни при чём. Я сбежал бы от любой другой женщины, окажись она на твоём месте. Не понимаешь? Я не из тех, кто женится. У меня не было ни малейшего желания вступать в брак. Как верно отметил твой отец, ни один мужчина не хочет жениться. Я — ещё меньше других. Поэтому я ушёл. Только и всего. Ничего личного в этом не было. Но я всё-таки твой муж, и поэтому твоя судьба мне небезразлична. Поэтому я хочу, чтобы ты поступила благоразумно. Тогда мы сможем уехать отсюда и попробуем начать всё сначала. Раз уж ни у тебя, ни у меня в этом графстве ничего не вышло.

— Может быть, — негромко сказала Лаура. — Может быть, ты и прав. Я подумаю. Но с ней я всё равно разделаюсь.

Долгие разговоры дочке шерифа надоели. Она уже наметила план действий, и никакие аргументы, сколь здравыми они бы ни были, не могли заставить её передумать. С самого детства Лаура де Оксенфорд привыкла получать всё, что хотела, по одному мановению руки. Теперь же к сформировавшемуся за долгие годы характеру добавился шок, связанный с событиями этого дня. Смерть отца, штурм замка, потеря привычного статуса хозяйки — всё это могло пошатнуть психику и более уравновешенного человека, чем Лаура.

— Как видишь, это я тебя обыграла, запомни это раз и навсегда.

Левой рукой она схватила меня сзади за шею, видимо, решив, что перерезать горло так будет удобнее. В следующее мгновение её хватка ослабла. Кинжал выпал из правой руки, ударил меня по бедру и соскочил на пол. Я не видела, как Лаура осела на пол, но шум падающего тела трудно было с чем-то перепутать, тем более, что за последнее время я слышала подобные звуки мягко говоря часто.

Первые пару секунд я продолжила сидеть в прежнем положении, опустив несфокусированный взгляд на валяющийся возле ножки стула кинжал. Потом, тряхнув головой, обернулась, опираясь рукой о спинку. Тело Лауры лежало на полу; волосы разметались в разные стороны; на тёмно-синем платье отчётливо проступило алое пятно. Подняв глаза, я увидела стоящего чуть позади Рональда. Вид у него был слегка виноватый; он поспешно возвращал в ножны окровавленный клинок.

— Нортфолк, ты что, с ума сошёл?! — закричал Адриан, нарушая установившуюся на несколько мгновений тишину.

— Прости, Адриан, — в голосе Рональда звучало искреннее сожаление. — Я знаю, она была твоей женой, но у меня не оставалось выбора. Ещё мгновение — и она действительно пустила бы кинжал в ход. А этого Уилл бы мне не простил.

— К чёрту жену! Ты соображал, что делаешь? А если бы она рукой дёрнула, прежде, чем кинжал выпал? На то, чтобы перерезать горло, доли секунды достаточно!

Адриан быстро зашагал в нашу сторону.

— Небольшой риск, конечно, был, — признал Рональд. — Ну, а куда деваться? Пришлось рискнуть.

— Ах, рискнуть?

Даже не успев остановиться (а уж тем более задуматься), Адриан ударил его в челюсть; Рональд отшатнулся и едва сумел восстановить равновесие.

— Ты за это ответишь! — вспыхнул он.

— В любое время! — пообещал Адриан.

— Угомонитесь, вы двое! — Я глазом не успела моргнуть, а Уилл уже стоял между ними. — Брось, Рон, не кипятись. Не видишь, парень не в себе. Весь день сегодня ищет, кому бы заехать по физиономии.

Все эти слова были якобы обращены к Нортфолку, но, судя по громкости, с которой говорил Уилл, предназначались в первую очередь для ушей Адриана. Вмешательство Уилла возымело действие: дальнейшего развития ссора не получила. Поначалу Рональд и Адриан бросали один на другого неприязненные взгляды, затем стали попросту игнорировать друг друга. Теперь, когда градус напряжённости в атмосфере немного понизился, я поспешила задать не дававший мне покоя вопрос:

— Рональд, ты что же, и есть тот самый таинственный шпион Уилла?

— Тот самый, — ничуть не смутившись, сознался он. — А что, обо мне много говорили?

— Порядочно. То есть это ты снабжал Уилла информацией о передвижениях де Оксенфорда и его гостях? — Мне по-прежнему в это не верилось. Точнее сказать, причин сомневаться в его словах не было, но новая картина событий никак не хотела укладываться у меня в голове.

— Ну да, — кивнул Рональд, — для этого я и находился в замке.

— И в день, когда должны были казнить Шона, именно ты порекомендовал меня Уиллу как человека, на которого можно положиться, если речь идёт о пакости де Оксенфорду?

— Я иначе это сформулировал, — усмехнулся Рон, — но по сути всё верно.

— А с чего ты взял, что я не сдам Уилла шерифу?

— Глаза и уши, — подмигнул он. — Ели бы я не умел ими пользоваться, грош цена бы мне была здесь, в замке.

— А записка? — вдруг осенило меня. — Записку после бракосочетания мне тоже подбросил ты?

— Ясное дело, а кто же ещё?

— Ну, не знаю. — Я пожевала губами. — Должно быть, ты хороший артист, но ты казался настолько погружённым в собственное несчастье...

— Все именно этого от меня и ожидали, разве не так?

— Так что же, вся эта самоотверженная любовь к Лауре?.. — я не договорила, поднимая на Рональда вопросительный взгляд.

— А ты могла бы придумать более удачное прикрытие? — ответил он вопросом на вопрос. — Более подходящий предлог для того, чтобы постоянно крутиться возле семейства де Оксенфордов?

— Да нет, предлог, пожалуй, действительно удачный, — признала я.

Бедная Лаура, ей сильно не повезло с окружавшими её мужчинами. Муж сбежал всего через пару часов после свадьбы, а воздыхатель и вовсе проткнул спину мечом...Впрочем, назвать всё это невезением достаточно трудно. При её характере и поведении это была скорее закономерность. Мы сами выстраиваем реальность вокруг себя, и в этой данности нет ничего мистического.

— А ты действительно дворянин? — спросила я и тут же прикусила язык: вопрос вышел, мягко говоря, бестактный. — То есть я просто имела в виду, что если ты дворянин, то как ты связался с лесными разбойниками?

Судя по насмешливому взгляду Уилла, попытка исправить бестактность вопроса оказалась неудачной.

— Увы. — Рональд развёл руками, впрочем, без особого сожаления. — Чего нет, того нет. Происхождение у меня самое что ни на есть банальное, никаким дворянством даже не пахнет.

— Но Нортфолк — дворянская фамилия. Она не настоящая?

Он качнул головой.

— Рон Нортон, к вашим услугам.

— Мы слегка подправили имя, а заодно и биографию, — пояснил Уилл. — Решили, что история о дворянине, принадлежащем к обедневшей и малоизвестной ветви благородной фамилии, будет как нельзя более кстати.

— И что, де Оксенфорд поверил? — удивилась я.

— На самом деле придать подобной легенде убедительности совсем несложно, — заверил меня Уилл. — Если все карты уже раскрыты, то нам с Роном пора спуститься во двор, посмотреть, как там идут дела, — добавил он.

— Разве всё ещё не закончилось?

Я только теперь поняла, что даже не знаю, что происходило в замке на тот момент, когда Алан отыскал Адриана и Уилла.

— Штурм закончился, — успокоил меня Уилл, — но мало-мальского порядка здесь не будет ещё долго, так что дел полно.

Ну что ж, кто сумел навести порядок в Дэнвудском лесу, наведёт его и в замке. Пожалуй, спустя каких-нибудь полгода трудно будет поверить в тёмное прошлое графа Вестфолдского...разве что по дерзкой смешинке во взгляде.

Я почувствовала, что не очень хорошо держусь на ногах, и, стараясь сохранять бодрый вид, села на пол, прислонившись спиной к широкой белой колонне. Колонна, хоть и внушительная на вид, имела сугубо декоративное предназначение; удержать потолок она бы не смогла, но вес моего тела, к счастью, не мог конкурировать с тяжестью крыши.

Уилл и Рональд отправились во внутренний двор; Алан вышел из зала вслед за ними. С шумом выдохнув воздух, Адриан опустился на пол рядом со мной.

— У тебя очень убедительно получилось, — заметила я, глядя в пространство. — Я даже сама поверила, что моя персона тебе больше неинтересна. Подумаешь, ещё одна любовница, не первая и не последняя.

— Я уже говорил, что ты дура? — устало отозвался Адриан, тоже глядя перед собой невидящим взглядом.

— Да, один раз говорил, — припомнила я.

— Очень хорошо, — удовлетворённо кивнул он. — Значит, не придётся повторять.

— Очень мило с твоей стороны. — Я не обиделась (на то, чтобы обижаться, попросту не было сил), но и никак не отреагировать на такие слова тоже было нельзя. Достойный ответ пришёл в голову на удивление быстро. — Между прочим, Уилл ни разу так меня не называл.

Адриан тоже за словом в карман не полез.

— Ну конечно, потому что у него так же плохо с головой.

— Зато у нас с ним полное взаимопонимание.

— Угу...

Я повернула голову и недоверчиво уставилась на Адриана. По логике вещей мои последние слова должны были привести его в бешенство, а он просто о чём-то задумался! Но только я собралась возмущённо высказаться по этому поводу, как он заговорил первым.

— Всё ясно. И как это раньше не пришло мне в голову?

— Что? — нахмурилась я.

Не отвечая, он поднялся на ноги.

— Пошли. — Он протянул мне руку.

— Куда? — непонимающе спросила я, но тем не менее послушно встала.

Адриан вывел меня из зала и уверенно зашагал вниз по лестнице. Всё это время он продолжал держать меня за руку, так что мне волей-неволей приходилось поспевать следом. Мы спустились на первый этаж.

— Эй, Адриан, я как раз за тобой! — крикнул один из герцогских воинов, быстро шагая нам навстречу.

— В чём дело?

— Тебя ищет Роуен. Советую поспешить. Так и быть, скажу по секрету: он хочет посвятить тебя в рыцари за то, что ты отличился в сегодняшней операции.

— Передай Роуену, что я очень занят. Ему придётся подождать.

С этими словами Адриан зашагал дальше, по-прежнему крепко сжимая мою руку.

— Что??? — опешил воин.

— Я сказал подождёт, — бросил через плечо Адриан.

Я обернулась на ходу, лишь для того, чтобы увидеть воина, который стоял на прежнем месте, вытянув в нашем направлении руку и провожая Адриана ошалелым взглядом. Похоже, такую реакцию на предложение о посвящении в рыцари он видел впервые.

Мы вышли наружу и пересекли двор по диагонали. Здесь было довольно много людей, судя по одежде, как разбойников и воинов герцога, так и местных. Кто-то помогал раненым, кто-то чистил своё оружие; несколько человек уже приступили к починке какого-то сарая. Мы обогнули кузницу, миновали несколько одноэтажных построек и вышли к храму. Я ожидала, что мы обойдём стороной и его, но нет: не сбавляя шаг, Адриан направился прямиком вовнутрь. Я была вынуждена последовать его примеру.

В храме было полутемно, но я сразу увидела фигуру священника. Он стоял в нескольких шагах от алтаря, внимательно вглядываясь в какую-то бумагу, которую держал в руке. Адриан шёл между рядами быстрой и уверенной походкой; я едва поспевала следом, а перед глазами была не опустевшая церковь, а те картины, которые я видела, оказавшись здесь в прошлый раз. Я вспомнила, насколько иначе вёл себя тогда Адриан,. Если на то пошло, я и сама чувствовала себя тогда совсем иначе и ни за что не хотела бы снова оказаться в подобном положении... Задумавшись, я даже не заметила, как мы подошли к священнику, и чуть не врезалась в резко остановившегося Адриана.

— Что привело вас сюда, дети мои? — спросил священник, нехотя отрывая взгляд от бумаги.

— Обвенчайте нас, святой отец, — не задумываясь, ответил Адриан.

— Что???

Даже не знаю, кто из нас произнёс это слово первым, я или священнослужитель, а также чьё именно восклицание вышло более эмоциональным.

— Что ты такое говоришь, сын мой? — По понятным причинам священник пришёл в себя значительно быстрее, чем я. — Разве не знаешь, какие дела кругом творятся? Время-то настало не из лёгких. У меня впереди не менее дюжины отпеваний; какие уж тут венчания?

— Как раз наоборот, — невозмутимо возразил Адриан, — те, кого надо отпевать, никуда не торопятся, а у меня девушка может сбежать.

— Не обращайте на него внимания, святой отец! — У меня, наконец, прорезался голос. — Я вовсе не собираюсь выходить за него замуж.

— Вот видишь, невеста говорит, что не согласна, — заметил священнослужитель.

— Ну и что? Кто и когда всерьёз относился к тому, что говорят женщины?

— Если во время церемонии она скажет "нет", то венчание не состоится.

— Вот когда она скажет "нет" во время церемонии, тогда и будем разбираться.

— Сын мой, — нахмурился священник, — я что-то не пойму: уж не тебя ли я самолично венчал в этом самом храме не далее как несколько дней назад?

— Больше недели, — возразил Адриан таким тоном, будто это в корне меняло ситуацию.

— Ты что же, надумал стать многожёнцем? — Голос священника зазвучал угрожающе.

— Дело в том, что я овдовел, — пояснил Адриан.

— Давно?

— Минут пятнадцать назад.

Священнослужитель сперва недоверчиво взглянул на Адриана, затем нахмурился, вероятно прикидывая, не приложил ли его собеседник руку к тому, что произошло за четверть часа до данного разговора.

— Сын мой, — было видно, что говорящий с трудом взял себя в руки, — столь поспешное решение весьма неподобающе и является проявлением неуважения к твоей покойной жене.

— Неуважения? — переспросила я. — Тогда я, кажется, согласна.

— Вот видите: и невеста согласна, — подхватил Адриан.

— Нет, это я так просто сказала, не подумав, — замотала головой я.

— Сын мой, по давно установившимся правилам, которые не нам с тобой менять, вдовец не может так скоро жениться во второй раз. В течение ближайшего года тебе надлежит соблюдать траур. Первые девять месяцев ты должен будешь носить исключительно чёрную одежду и не выходить в свет. В течение последующих трёх месяцев тебе разрешается также носить одежду некоторых других цветов, к примеру, серого и тёмно-синего, и появляться на некоторых собраниях, но не чаще одного раз в неделю. И лишь по истечении года ты можешь задумываться о таких вещах, как женитьба.

— Святой отец, я предлагаю заключить сделку, — выслушав священника с должным почтением, сказал Адриан. — Вы пожените нас сейчас, а я буду носить чёрную одежду весь год. Так и быть, даже полтора.

— Полтора? — в ужасе поморщилась я. — Тогда в свет тоже не выходи. Ты всех будешь угнетать своим видом.

— Кроме всего прочего, сын мой, — продолжал священник, — если один из вас не желает вступать брак, ни о какой церемонии не может идти и речи. Жениться следует исключительно по доброй воле.

— Неужели? С каких это пор? — прищурился Адриан. — Не далее как десять дней назад я пришёл сюда в сопровождении дюжины мечников. Вы же не думали, что все они — друзья жениха, верно? Отчего-то тогда моё нежелание вступать в брак вас нисколько не смутило.

Это заявление попало в точку: священник, на сей раз явно смущённый, пробормотал в ответ что-то невнятное.

— Святой отец, да не слушайте вы его! — воскликнула я наконец. — Он просто морочит мне голову, ну, а заодно и вам! Какая свадьба? Он вообще не из тех, кто женится!

— Дочь моя, — вздохнул священник, — я понимаю твои чувства, но в данный момент ты несправедлива. Странно говорить такое о человеке, который приходит в храм с целью жениться уже во второй раз за десять дней!

Некая логика в этих словах определённо была.

— Но он сам так сказал! — воскликнула я, пытаясь отстоять свои позиции.

— Мало ли что я говорил, — с нескрываемым торжеством в голосе произнёс Адриан, чувствующий, что священник дал слабину.

— Действительно, — пробормотала я, — кто и когда всерьёз относился к тому, что говорят мужчины?

Священник посмотрел на Адриана, перевёл взгляд на меня и снова взглянул на предполагаемого жениха.

— Ну вот что, дети мои, — сказал он, приняв решение. — Сейчас я вас венчать не стану, даже не надейтесь. Такие дела с бухты-барахты не делаются. Вы должны всё как следует обдумать и возвратиться сюда полноценно готовыми к новой жизни. Поэтому приходите-ка вы минут через двадцать, не раньше. А до тех пор мне с вами говорить не о чем.

Он демонстративно отвернулся, снова уставившись в свою бумагу.

Глава 24

Когда мы вышли из храма, Адриан по-прежнему держал меня за запястье.

— Куда теперь? — немного подавленно спросила я.

— Обратно в замок, — решил Адриан, — там спокойнее.

— Может, ты, наконец, отпустишь мою руку?

— Через двадцать минут отпущу, — пообещал он.

— Что вообще на тебя нашло? Решил отомстить священнику за то, что он тебя обвенчал?

— Вот ещё, — фыркнул Адриан. — Если на то пошло, в тот день в храм ещё и зрителей набилось столько, что дышать было нечем. Мне что теперь, им тоже мстить?

— Некоторым не помешало бы, — буркнула я.

— Ты там, между прочим, тоже была.

— Спасибо за напоминание, а то бы я забыла, — ехидно поблагодарила я. — Если хочешь знать, лично мне туда идти было совершенно неинтересно. Только никто не спросил моего мнения.

— Вот видишь, и сейчас никто не спрашивает. Тебе не привыкать.

— Сравнил тоже! Тогда меня притащили всего лишь в качестве зрителя. А ты что устроил? И вообще, если хочешь знать, это жестокие шутки.

— С чего ты взяла, что я шучу?

За разговором мы снова пересекли двор и вошли в замок. На первом этаже было непривычно людно, как будто прямо здесь разбили военный лагерь. Мы поднялись на второй этаж; за сегодняшний день этот маршрут уже стал привычным. Дверь по-прежнему была сорвана с петель; заглянув внутрь, мы обнаружили там всего трёх человек — Уилла, Говарда и Беса. По сравнению с шумом и суетой, царившими внизу, здесь было пусто и тихо. Перед Уиллом лежала кипа каких-то бумаг, вероятно, обнаруженных в одной из соседних комнат. Говард стоял у него за плечом, внимательно просматривая текст. Сам Уилл, напротив, никакого интереса к бумагам не проявлял. Он нехотя проглядывал документы со скучающим видом, периодически бросая косые взгляды на соратников, вынудивших его приступить к этому занятию. Поэтому наше появление новоиспечённого графа чрезвычайно обрадовало.

— О, вот и вы! Давайте, заходите. — Он призывно махнул рукой.

— Не помешаем?

— Нисколько, — горячо заверил Уилл, хотя, судя по не слишком довольному взгляду Говарда, последний считал иначе.

Мы прошли вглубь зала. Адриан наконец-то выпустил мою руку, и я уселась на стул.

— Инга, почему у тебя такое выражение лица? — нахмурился Уилл. — Уоллес что, водил тебя на экскурсию в пыточную?

— Угу, с него станется, — неопределённо пробурчала я в ответ.

Взгляд Уилла оставался вопросительным, а Адриан молчал, поэтому мне пришлось продолжить.

— В общем...кажется...мы собираемся пожениться.

Я подозрительно покосилась на Адриана, ожидая, что он сейчас рассмеётся и скажет, что всё это ерунда. Но он по-прежнему молчал и вид сохранял вполне серьёзный.

— Ого! Да, Уоллес, а ты времени зря не теряешь, — присвистнул Уилл.

— С тобой забыл посоветоваться, — не замедлил ответить Адриан.

— Это-то ладно, но он ещё и со мной посоветоваться забыл, — пожаловалась я.

— Так в чём проблема, — хмыкнул Уилл, — откажи ему.

— Вот ещё. И не подумаю. Просто теперь, если что не так, виноватым будет он.

Говард, окончательно убедившийся в том, что возвратить Уилла к делам в ближайшее время не удастся, вышел из зала. В дверях он столкнулся с запыхавшимся воином, тем самым, который некоторое время назад привёл сюда раненого Алана.

— Уоллес, Роуен незамедлительно требует тебя к себе, — торопливо сообщил тот. — Говорит, либо ты придёшь прямо сейчас, и он посвятит тебя в рыцари, либо он найдёт тебя сам и всё равно произведёт в рыцари, но уже посмертно.

На сей раз Адриан замешкался, раздумывая над ответом. Хотел было что-то сказать, но отрицательно качнул головой и бросил на меня подозрительный взгляд.

— Иди-иди, — торопливо подтолкнула его я. — За рыцаря я, может, и выйду замуж. А так, за кого попало, мне не резон.

Шутки шутками, но, судя по рассказам Клариссы, один раз он уже упустил такую возможность, и я не хотела, чтобы это случилось во второй раз по моей вине.

— Попробуй только куда-нибудь отсюда уйти, — предупредил Адриан, решившись. — Я всё равно тебя отыщу.

— Никуда не уйду до тех пор, пока ты мне должен, — заверила я. — Уже забыл, что обещал мне десять булавок?

— Ого! — впечатлился Уилл. — При такой задолженности смотри, как бы он сам от тебя не сбежал. Да ступай ты, Уоллес! Так и быть, я сам за ней присмотрю.

— Это-то меня и пугает, — отозвался Адриан, но за посланником герцога всё-таки последовал.

Уилл развернул один из стульев и уселся напротив меня.

— Ну что, стало быть, выходишь замуж? — улыбнулся он.

Я неуверенно пожала плечами.

— Кажется, да.

— А зря, много теряешь. Могла бы стать графиней.

— Ты сам виноват, — развела руками я. — Надо было вовремя сообщить мне, что ты богатый наследник и будущий граф. Да ладно, — хмыкнула я, откидываясь на спинку стула. — Если начистоту, ты ведь не хочешь сказать, что так-таки влюбился в меня с первого взгляда.

— Нет, — признал Уилл. — Но знаешь, что я тебя скажу? Я человек довольно-таки влюбчивый, но ни одна из них не подходила на роль жены. А ты подходишь.

— Спасибо за комплимент, но на роль графини я уж точно никак не гожусь.

— Прекрасно годишься, — возразил он с усмешкой. — У тебя бы всё графство ходило по струнке.

— При моём-то темпераменте? Ты меня с кем-то путаешь.

— Тебя трудно с кем-нибудь перепутать. Но что поделаешь, придётся найти другую графиню, — подытожил Уилл.

Я пристально на него посмотрела, склонив голову на бок.

— Что-то мне подсказывает, что в ближайшее время ты её искать не собираешься.

— Как ты догадалась? — рассмеялся Уилл. — С этим вопросом я точно собираюсь повременить. Но мы отвлеклись. Так когда же твоя свадьба?

Я огляделась в поисках часов. Таковых нигде не было видно, и, интуитивно прикинув, сколько прошло времени, я ответила:

— Минут через семь.

Уилл захлопал глазами.

— Он точно ненормальный, этот Уоллес.

— Вообще-то время назначил священник, — заметила я, не уточняя, что сроки, предлагавшиеся Адрианом, были ещё более краткими. — А самое главное знаешь, что? В том виде, в каком я сейчас, не то что замуж выходить, даже проходить мимо церкви неприлично!

— Да уж, — Уилл скептически оглядел моё перепачканное кровью платье, — в таком виде в пору работать в той самой пыточной. Эй, Бес! — окликнул он.

Разбойник, прежде стоявший у окна и высматривавший что-то во дворе, подошёл к нам.

— Будь другом, сгоняй сейчас в церковь и передай тамошнему священнику, что назначенная на сегодня свадьба откладывается... — он задумался, — ...на полтора часа.

— Хорошо, — ответил Бес. — А если он скажет, что на это время у него назначены другие дела?

— А ты передай ему, что я очень попросил, — пояснил Уилл тоном, не терпящим возражений и имеющим очень мало общего с просьбой.

— Годится.

Кажется, перспектива показать окружающим, кто здесь теперь хозяин, Бесу пришлась по душе; во всяком случае, ушёл он весьма довольный. Уилл вышел в коридор. В отличие от зала, в котором мы расположились, здесь уже бурлила жизнь. Среди сновавших туда-сюда людей Уилл отловил двух горничных, тех самых, которые не так давно показывали нам кратчайшую дорогу к выходу из замка.

— Девушки, для вас есть важное поручение, — приступил сразу к делу он, отозвав их в сторону.

— Какое? — с готовностью спросила одна из них.

— Видите госпожу Стабборн? Вы её знаете, верно? Так вот, через полтора часа она выходит замуж. За это время надо подобрать для неё соответствующее платье. Справитесь?

— Только не одно из платьев Лауры! — поспешила уточнить я, вскинув руку. Быть может, такое заявление и звучало, как каприз, но условие было уж слишком принципиальным. Так что заморачиваться по поводу того, какое впечатление производят на окружающих мои слова, я не стала.

— А кто жених, вы? — робко спросила у Уилла вторая горничная.

— Я? Нет, — со вздохом отозвался Уилл. — Я — брошенный, отвергнутый и одинокий.

Стоит ли говорить, что особо несчастным он при этом не выглядел? По тем восторженным взглядам, которые бросали на него обе девушки, я сделала вывод, что одиночество свежеиспечённому графу точно не грозит. Жениться ему вне всяких сомнений было рано.

— Ты хоть их не ссорь, — попросила я, когда горничные, воодушевлённо пообещав всё сделать в лучшем виде, удалились, шушукаясь на ходу. — Видно же, что хорошие подружки.

— Предлагаешь общаться сразу с обеими? — нахально осведомился Уилл.

Я только энергично отмахнулась.

На входе в зал нас перехватил Тед. Вид у него был слегка взволнованный.

— Тут такое дело, — негромко обратился он к Уиллу. — В восточном крыле обнаружили Клариссу Лейн, ну, невесту де Оксенфорда. Ты бы решил поскорее, как с ней быть, а то ребята там внизу жаждут крови. Показательной казни с де Оксенфордом не получилось, некоторые сильно разочарованы. Могут взамен линчевать её.

— Понятно, — поморщился Уилл. Заниматься этим вопросом прямо сейчас у него не было ни малейшего желания, но и другого выхода тоже не было. — Ладно, пусть её приведут сюда. Чем раньше разберёмся, тем быстрее всё это закончится.

Мы снова вошли в зал; к этому моменту сюда уже успели вернуться и Бес, и Говард. Бес знаком дал Уиллу понять, что поручение выполнено.

— У тебя есть какие-нибудь пожелания? — спросил меня Уилл, кивая на дверной проём, где вскоре должна была появиться Кларисса.

Идеальная героиня какого-нибудь романа на моём месте бросилась бы на колени и слёзно умоляла о немедленном и безоговорочном помиловании. Но я не идеальная героиня романа. От одной мысли о Клариссе Лейн меня начинало ощутимо подташнивать, поэтому я не хотела иметь с ней ничего общего, в том числе и принимать участие в решении её дальнейшей судьбы. Поэтому я просто пожала плечами.

— Давай только без линча. Крови и так было более, чем достаточно. — Меня передёрнуло при воспоминании о том кратком мгновении, когда мне довелось лицезреть мёртвое тело шерифа. — И кстати...не была она никакой невестой де Оксенфорда. Ну, если только формально. Жениться на ней он не собирался, это явно следовало из его слов. Он просто использовал её так же, как и всех остальных. А в её случае добиться того, что ему было нужно, оказалось проще всего, пообещав женитьбу.

— Всё ясно, но сути это не меняет, — заметил Уилл. — В том, в чём она виновата, вина от этого меньше не становится.

Не став спорить, я лишь ещё раз передёрнула плечами, отошла подальше и встала в углу, наполовину отвернувшись от двери. Не потому что боялась, что Кларисса меня увидит. Повторюсь: мне просто не хотелось иметь ничего общего с происходящим.

Клариссу ввели в зал несколькими минутами позже. Её сопровождал Тед, ещё один разбойник, а также один из людей Роуена. Должно быть, Тед решил привлечь кого-нибудь из герцогских воинов, чтобы поумерить пыл ребят из Дэнвуда, желавших устроить хотя бы одну образцово-показательную казнь. Вид у Клариссы был не самый лучший; руки оказались связаны, а в глазах царил нешуточный испуг. Стремление Теда поскорее отвести её к Уиллу было несомненно обосновано. Впрочем, никто ещё не знал, как решит поступить сам Уилл.

Последний сидел на стуле с высокой спинкой, отдалённо напоминавшем трон, и отнюдь не был сейчас похож на бывшего разбойника. Выглядел он, напротив, весьма представительно, и я в очередной раз подивилась тому, насколько короткой может оказаться дистанция от предводителя разбойников до графа.

— Кларисса Лейн? — сурово спросил Уилл, хотя прекрасно знал, кто перед ним находится. Не дожидаясь ответа, он продолжил. — Вы обвиняетесь в неоднократных попытках убийства с целью грабежа и пособничестве ряду других преступлений, совершённых бывшим шерифом Вестфолдским, Роджером де Оксенфордом.

— Я не знаю, о чём идёт речь, — поспешно возразила Кларисса. Её голос слегка дрожал. — Я не имею никакого отношения к Роджеру де Оксенфорду. Я просто гостила в этом замке, как многие другие, только и всего.

— У меня несколько другая информация, — заметил Уилл.

В руке у него мелькнул, и тут же исчез, серебряный перстень с зеленоватым камнем. Кларисса вздрогнула и отвела взгляд. Я расширила глаза от удивления. Когда он успел так хорошо подготовиться к этому разговору? С того момента, как Тед сообщил нам, что Клариссу обнаружили, прошло никак не больше десяти минут.

— В последнее время вы проживали в этом замке, разве не так? — продолжал Уилл.

— Вовсе нет, — возразила Кларисса. — У меня есть свой дом в городе, это легко проверить, я живу именно там.

— Уже нет.

— Что? — непонимающе нахмурилась Кларисса.

— Я принял решение, — объявил Уилл. — Доказывать вашу вину и те отношения, которые связывали вас с де Оксенфордом, было бы чрезвычайно сложно и утомительно, если бы не свидетели, которые были очень хорошо осведомлены о ваших кознях и сами стали их жертвами.

— Не может быть таких свидетелей, — попыталась протестовать Кларисса. — Я никому не сделала ничего дурного. Говорю же, я просто случайно оказалась в неподходящем месте в неподходящее время...

Проследив взгляд Уилла, она только сейчас заметила меня и, побледнев, замолчала. Я бросила на неё лишь один короткий взгляд, и предпочла снова смотреть в сторону. На мой вкус, стены зала и высокая декоративная колонна были куда симпатичнее.

— Этого достаточно, или позовём сюда Адриана Уоллеса? — спросил Уилл.

Кларисса молча качнула головой.

— Правильно, не стоит, — согласился Уилл. — У него сейчас и без этого слишком много дел. Так или иначе, в его присутствии нет необходимости: вашу вину я считаю доказанной. Возможно, моё решение покажется вам слишком суровым; кто-то другой сочтёт его чересчур мягким. В любом случае обратного хода ему не будет. Я объявляю вас вне закона в моём графстве. Это означает, что вы не можете иметь здесь никакого имущества, поэтому ваш бывший дом вам более не принадлежит. У вас остаётся две возможности: либо как можно быстрее уехать отсюда в другое графство и никогда более не приближаться к моим границам, либо уйти в леса и выживать там своими силами. Думаю, вы сделаете правильный выбор. Это всё.

Последние слова были обращены к Теду. Тот понимающе кивнул, и Клариссу быстро вывели из зала. Я облегчённо вздохнула. Говард смотрел на Уилла с видимым одобрением: на этот раз его подопечный вёл себя как подобает графу. В таком контексте недавнее нежелание Уилла возиться с документами можно было простить.

Вскоре после этого горничные уволокли меня на примерку, и к тому моменту, когда они меня выпустили, до предполагаемого бракосочетания оставалось не более получаса. Я огляделась, прикидывая, как бы убить остававшееся время. Мысли в голову приходили самые странные. Например, мне подумалось, что можно было бы и в самом деле сходить на экскурсию в упомянутую Уиллом пыточную. Отчего-то такое времяпрепровождение в преддверии собственной свадьбы казалось даже очень правильным. В действительности я, конечно, никуда не пошла; просто тихонько бродила по этажу, пока меня не нашёл Адриан.

— Это ты? А я как раз собиралась вылезти через окно, — заявила я.

Адриан выглянул наружу, посмотрел вниз.

— Ничего не получится, — заметил он.

— Почему же? — с вызовом спросила я.

— Да потому что ты очень плохо лазаешь по стенам, — продемонстрировал хорошую память Адриан.

— Так не пойдёт, — вздохнула я. — Перед свадьбой ты должен видеть во мне одни только достоинства. А ты меня критикуешь.

— Так ведь за дело?

— Это совершенно неважно.

— Ладно, — решил исправиться он, — ты хорошо лазаешь по стенам. Настолько хорошо, что обязательно грохнешься головой вниз и разобьёшься. И что мне тогда с тобой делать?

Я выразительно покачала головой, дескать, бывают настолько неисправимые мужчины, что с ними нет смысла даже разговаривать.

— Пойдём, нам надо поговорить, — неожиданно серьёзно сказал Адриан.

Вот и всё, поняла я. Сейчас признается, что сам не знает, что на него нашло, что всё это время он просто шутил, и никакая свадьба не состоится. Чувство облегчения смешалось с разочарованием, и, надо сказать, смесь получилась довольно-таки гремучая. Мы зашли в первую попавшуюся пустую комнату. Адриан плотно закрыл дверь.

— Через двадцать минут нас ждёт священник, — сказал он, подходя к окну.

— Ага, — кивнула я, пристально разглядывая ноготь на большом пальце своей правой руки. Словно состояние этого ногтя волновало меня значительно больше, чем всё остальное.

— Помнишь, один раз я сказал тебе: если хочешь уйти, уходи прямо сейчас. — Адриан стоял, повернувшись к окну, и я могла видеть только его спину.

— Помню.

В тот раз он тоже смотрел в окно. Мой интерес к ногтю как-то незаметно сошёл на нет.

— Я скажу тебе это ещё один раз, — глухо продолжил он. — Обдумай всё, как следует. Если хочешь, уходи, но прямо сейчас. Потом я тебя уже не отпущу.

Я медленно подняла голову, отлично понимая, что в сущности именно сейчас он впервые делал мне предложение.

— В прошлый раз я осталась, — заметила я, подходя к нему ближе, — хотя была уверена, что ты только и думаешь, как бы отправить меня на тот свет. Почему ты решил, что я передумаю теперь?

Я провела пальцами по его волосам; он перехватил мою руку, повернулся и поднёс к губам мою ладонь.

— Уходить не стану, а вот что ответить перед алтарём — это я ещё подумаю, — вызывающе добавила я со смешинкой во взгляде. Просто так, чтобы жизнь не казалась ему малиной.

— Думай, — великодушно разрешил Адриан, — никакого значения это всё равно иметь не будет.

После того, что мы пережили за последнее время, люди либо становятся друг другу совершенно чужими, либо остаются вместе на всю жизнь. Адриан привлёк меня к себе и принялся целовать с такой страстью, будто мы не виделись не один час, а по меньшей мере полгода. Отчуждение нам не грозило.

— Так нечестно! — воскликнула я минуту спустя. — Ты используешь запрещённые аргументы, чтобы повлиять на моё решение!

— Разве это аргумент? — возразил он. — Вот если бы у нас было больше времени, я бы привёл аргументы поубедительнее.

— Ещё успеешь, — отозвалась я. — Так и быть, я готова выслушать их после свадьбы, задним числом.

Он снова наклонился к моему лицу, и ещё пара аргументов были приведены незамедлительно, пока за окном не раздался колокольный звон.

— Так мы идём в церковь? — уточнил напоследок Адриан.

— А куда мы денемся? Если ещё раз всё переиграем, священника хватит удар. Ты смог бы жить с таким пятном на совести?

Церковь была переполнена. Кажется, на этот раз здесь собралось ещё больше народу, чем в тот день, когда Адриан женился на Лауре. Пока мы вдвоём проходили между рядами, я успела углядеть массу как знакомых, так и незнакомых лиц. Здесь были и обитатели замка, и военные, и разбойники; последние, ясное дело, шумели больше всех остальных. Кстати сказать, называть их разбойниками теперь было бы неверно: незадолго до церемонии все они получили амнистию...кто бы мог подумать? На одном из средних рядов я заметила двух хорошо знакомых горничных. Оставалось надеяться, что где-нибудь поблизости не расселась саркастически настроенная особа, которая стала бы комментировать готовую начаться церемонию. Единственное, что я могла сказать с полной уверенностью: против воли сюда никого не привели. Если на то пошло, то мы и вовсе никого не звали. Такой наплыв зрителей явился полной неожиданностью и даже вызвал поначалу небольшую заминку. Откровенно говоря, при виде этой толпы во мне пробудилось почти непреодолимое желание развернуться и сбежать. Но Адриан, вовремя сжав моё запястье, ехидно покачал головой. Дескать, свой шанс пойти на попятный я упустила, а теперь спрашивать мою точку уже никто не собирается. Пришлось набрать в грудь побольше воздуха и войти в храм, делая вид, что всё идёт, как надо, и именно такое число гостей я и рассчитывала здесь увидеть.

Нетрудно было догадаться, кто именно приложил руку к популярности нашей церемонии. Увидев в первом ряду Уилла, сидящего между Говардом и Бесом, я погрозила ему кулаком, но он сделал вид, что ничего не заметил, изобразив неожиданный интерес к украшающим потолок изображениям.

Между тем откуда-то сверху раздались звуки органа, самого торжественного из всех существующих инструментов. Священник ждал нас у алтаря при полном параде. Приступив к церемонии, он долго рассуждал о важности семьи и брака, но, сказать по правде, мы слушали крайне невнимательно. В какой-то момент я даже чуть было не заявила, что всё то же самое он уже говорил "в прошлый раз", но вовремя сдержалась. И когда меня спросили, согласна ли я взять в мужья присутствующего здесь Адриана Уоллеса, без колебаний ответила "да".

— Чуть не забыл, — сказал мне на ухо Адриан, когда церемония подошла к концу.

Он вытащил из кармана небольшую коробочку и протянул мне.

— Что это? Подарок? — спросила я.

— Нет, долг, — отозвался он.

Нахмурившись, я открыла крышку. В коробочке, аккуратно уложенные в ряд, лежали ровно десять булавок.

— И с кого ты успел их снять за эти полтора часа? — тихо осведомилась я.

— Зачем же нам вникать в подробности, тем более в такой день? — уклончиво ответил Адриан.

— Ладно, — смирилась я, — в таком случае, надеюсь, ты не очень расстроишься, узнав, что я вообще не использую булавки?

— Никаких проблем, — невозмутимо кивнул Адриан, забирая у меня коробочку и снова пряча её в карман. — Тогда я подарю их кому-нибудь другому, ну, чтобы не пропадали.

— Отдай немедленно! — Я вырвала коробочку у него из рук, стараясь при этом не привлекать излишнее внимание окружающих.

При таком начале семейной жизни можно было предположить, как она будет выглядеть в дальнейшем... но ни меня, ни Адриана это нисколько не смущало.