Я, мой убийца и Джек-потрошитель

— Ответ же очевиден. Женщины в разы чаще становятся жертвами маньяков, — изумился Леха. — Зачем рисковать?

Он уже сидел на месте, за секретарской стойкой среди горы бумаг, на случай, если Государь вернется.

— Вот же... — я проглотила слово "ублюдок", — удружил.

— Ну, не скажи... В твоем и только твоем случае такой ход оправдан.

— Поясни, — я аж вытянула шею от любопытства.

— Ну, как бы тебе сказать... — Леха чуть замялся. — Разговор я один слышал. Давно довольно. Ты еще на третьем курсе бегала.

— И?

— Что "и"? Горгона на голубом глазу заявила Государю, что тебя надо убирать из универа после третьего курса.

Я нервно топнула ногой:

— Вот змея!

— На то она и Горгона.

— Продолжай.

— Судар ей: "Обоснуйте!" Та и говорит, что для Лучанского ты не вариант, ибо поисковик из тебя никакой, а к себе на лечебку она тебя не возьмет.

— Дальше, — я начинала закипать.

— Дальше? Государь помолчал немного — прикидывал, наверное — да и сказал ей в лоб, что планирует взять тебя к себе. Я бы дорого дал, чтобы на ее рожу в тот момент глянуть.

— Значит, меня благодаря Государю не поперли из универа вместе с остальными?

— Выходит, что так.

И добавил, сделав гримасу пострашнее и изменив голос на зловеще кряхтящий:

— Способная ты больно, — по-старушечьи вещал он, гаденько посмеиваясь. — Как есть ведьма.

Все-таки Лехе стоило в театральное поступать: очень натурально у него Георгий Милляр в образе Бабы-яги получался.

— И волос рыжий, — хвать за прядь. — А глаза, как вылупишь, натурально же...

Я мотнула головой, высвободив прядь, и шутя прошлась своим голубым пеналом по светлым волосам Ярыгина.

Леха ловко перехватил мое "оружие" и продолжил ломать комедию.

— Что за диковинка, сладкая? Откель у тебя? — он крутил в руках мягкий бархатистый кошелек на молнии.

Я невольно смеялась вместе с Лехой над его причудами — старушенция выходила вредной, но колоритной и симпатиШной. Однако отвечала секретарю серьезно. Что на самом деле это косметичка, а не пенал или кошелек. Просто я косметикой почти не пользуюсь, поэтому приспособила ее под ручки с карандашами. Нам на последнее Восьмое марта подарки сделали. Например, у Катерины точно такая, но красная. Красотка с ней не расстается и использует по прямому назначению.

Откровенностью мне удалось отвлечь Леху, улучить момент и вырвать пенал-косметичку из его цепких пальцев, попутно стукнув его еще разок.

— Заканчивайте самодеятельность, — раздался уверенный хрипловатый голос за моей спиной.

Сердце пропустило удар — и тут же уверенно и радостно забилось. Государь пришел.

— Но, Горан Владиславович! — жалобно протянул Леха, уворачиваясь от мягкого пенала. — Она меня бьет.

— Радуйся. Любит значит, — хмуро ответил тот пословицей и, подходя к двери кабинета, одарил меня таким взглядом, что стало не по себе и хорошее настроение тут же улетучилось.

Государь дал мне вольную на месяц. Велел отдыхать, набираться сил, впечатлений и пока забыть о дипломе, ибо я иду далеко впереди графика. А вместо этого я околачиваюсь в университете. Вот незадача.

Я ретировалась из секретарской в коридор.

Профессор вышел почти сразу за мной, прихватив из кабинета очередное дело. Обогнал, не сказав ни слова, будто я чужая, и поспешил по своим делам.

Спустившись на этаж лабораторий, я издали увидела, как он беседует с Катериной, нашей неземной красавицей, которая встречается теперь с Игорем Вильяновым.

Не знаю, о чем они говорили, но Катерина успела пустить в ход с половину своих женских штучек: и губки уточкой делала, и белозубо улыбалась, и ямочки демонстрировала, и небрежно откидывала рукой длинные каштановые волосы. Даже ресницами кокетливо хлопала, когда я проходила мимо.

— Постой. Пого-а-ади! — услышала я манерно растянутую речь и стук каблуков за спиной спустя секунд двадцать-тридцать. — Ты домой?

Катерина знала, что я приезжала консультироваться с Игорем по поводу диплома. На повестке дня стояла теоретическая часть. Точнее, что в нее включать. Наработок по энергоинформационике в моей области не было, поэтому мы договорились посвятить этот раздел исследованиям психологии маньяков, не забывая про новейшие разработки и внедрения. И конечно, о конкретном серийном убийце не забыли — о Джеке-потрошителе.

Катерина наткнулась на меня еще утром, пока я обсуждала диплом с ее новым парнем.

Да, мы уже все обговорили, решили, закончили еще полчаса назад, до моей встречи с Лехой, так что я свободна, как ветер.

— Домой, — кивнула я.

Катерина кивнула в ответ и пошла рядом, даже не спросив, нужна ли мне компания до метро.

Буду честна и откровенна, Катерину я не люблю. Мало кто признается себе в таком, но нелюбовь моя напрямую связана с завистью. Я не пытаюсь обманываться, выдумывая самоуспокоительные оправдания. Будто она меня раздражает, потому что задирает нос, гордится собой, смотрит свысока или, допустим, когда-то повела себя не лучшим образом, упав в моих глазах. Так часто делают другие, но не я. Катька просто слишком красива. При неплохих внешних данных чувствую себя на ее фоне неинтересной, даже нескладной. У меня есть недостатки во внешности — у Катерины их, похоже, нет вовсе.

Эти длинные стройные ноги, осиная талия, третий размер бюста, призывно покачивающиеся бедра сражают наповал любого парня. Катерину провожают взглядами студенты всех курсов.

В первый год обучения думала, что Катерина просто мастерски умеет подбирать одежду, которая скрывает недостатки фигуры и выгодно подчеркивает достоинства. Но нет! На занятиях по аэробике увидела ее в боди и лосинах — они-то ничего не скроют — и потеряла дар речи. Идеальная девушка. Фотомодели нервно курят в стороне.

И даже лицо ее впечатляет всех. Тонкий, аккуратный, чуть вздернутый носик, большие глаза, брови вразлет и полные чувственные губы. Парни в отпаде.

Ну, с косметикой перебарщивает (зачем при таком лице краситься — выше моего понимания), ну, гласные жеманно тянет — но и все, больше придраться не к чему. Вообще.

А уж когда Катерина начала встречаться с Вильяновым, моя зависть резко переросла в ненависть, минуя неприятие. А сегодня она Государю глазки строит. Убила бы!

— Зачем тебе Судар понадобился? — не слишком любезно спросила я.

— Да та-а-ак, — попыталась уклониться от ответа Катерина. — Слу-у-ушай, а ведь ты можешь мне помо-о-очь.

Я недоуменно приподняла бровь:

— Чем?

— Расска-а-ажи, как ты попала к Госуда-а-арю? Что сделала?

— Да ничего.

— Вообще ничего?! — не поверила красотка.

— Абсолютно.

Катерина начала бубнить под нос, в то же время пристально следя за моей мимикой:

— Де-э-энег у тебя не-э-эт, взятку давать нечем. А вот по-женски там... как?

Охурметь! Ну охурметь просто! Она проверяет, не переспала ли я с Государем, чтобы он стал моим научным руководителем.

— Кать, ты в своем уме? Понимаешь хоть, что несешь?

— Ну и не надо, не говори.

Да она еще и обиженную из себя строит!

А Катерина продолжила:

— Поду-у-умаешь. Всем известно, что Луча-а-анский спит со своими студентками, а ты у него как раз практику проходила. На отлично прошла, причем. Небось, и Государь не монах?

Вот это новости! Почему я терплю эти выпады и до сих пор не врезала ей? Ну и что, что универ заканчиваю. Не все слова понимают. Даже в двадцать лет.

— А вот интересно, у тебя в голове умещается что-то, кроме секса, клубов, шмотья и косметики? Ты типичная девушка. Даже слишком, — это меня прорвало на правду.

— Дура ты, Александрова!

— Смелый вывод.

Катерина остановилась и резко изменилась в лице, стала донельзя серьезной и злой.

— Карьеру и выгодное замужество надо сейчас выхватывать, потом не останется: лучшее разберут.

Я закашлялась от причудливого логического поворота.

— Прости, а где связь между твоим желанием перебежать от Лучанского к Государю, чтобы писать диплом, и карьерой с замужеством?

Признаюсь, не сразу сообразила. Государь ведь обещал мне помощь в карьере? Обещал. Его студенты лучше всех устраиваются? Да, факт.

Однокурсница не без удовольствия наблюдала, как я меняюсь в лице.

— Ну-у-у, что-о-о? Дошло, вижу. Про карьеру или про замужество?

— Про карьеру, — честно ответила я. — А мужья здесь при чем? Хочешь перспективного, что ли? Так Вильянов как раз аспирант Судара. То что тебе надо.

Катерина тяжко вздохнула и посмотрела на меня, как на беспросветную тупицу.

— Так Судар намно-о-ого лучше.

Я аж поперхнулась. Если уж совсем откровенно, даже не знала, как начать думать, чтобы дофантазироваться до такого.

— Чего молчишь?

Я пожала плечами и вылупилась на спутницу ошалевшими глазами.

— Что ты о нем думаешь, как о мужчине? — не отставала Катерина.

— Он же не красавец, как твой Игорь, — выпалила я сгоряча.

О! Я упала в глазах сокурсницы ниже плинтуса. Что, в общем, меня мало заботило, но осадочек оставался.

— Много ты понимаешь! Судар — настоящий альфа-самец. Харизматичный, уверенный, жесткий. Вот кого надо охмурять и хомутать. И в постели наверняка дикий зверь. От него же волнами идет сексуальная энергия! Не замечала? А еще и при деньгах, и при регалиях. И как раз из тех, кто и в карьере поможет, и шубку подарит, да не одну. Стопроцентный мужчина.

Как мужественность, сексуальность и деньги сложились в одно целое в ее голове — не спрашивайте. Я вообще женщин плохо понимаю, а они — меня. Но совершенно очевидно, что Катерина уверилась в двух вещах. Первая — с Сударом я все-таки не спала, но мне каким-то невообразимым способом удалось попасть к нему (знала бы она). Вторая — я страшно непрактичная девица, дурында, каких поискать.

Кстати, именно из-за возникшей сегодня веры в мою "лопоухость", она не побоялась все выложить.

Хм, Катерина, по чести сказать, первая студентка, заинтересовавшаяся Государем. Остальные его, как огня, боятся. Впрочем, об этом я когда-то упоминала.

Мы вошли в метро.

— Он тебе не по зубам, — вместо прощания сказала я.

— Что-о-о?

"Что слышала!" — едва не вырвалось у меня, когда проходила турникет.

Чудовищный разговор вышел, просто невообразимый.

Интересно, а она вообще подумала, что я все это могу Игорю выложить? Или считает, что он не поверит? Ну, возможно. С такой внешностью и высокой самооценкой трудно представить, будто ты всего лишь ступень на пути к профессору черной магии.

* * *

Несколько дней спустя я снова столкнулась с Государем, когда он выходил из своего кабинета.

— Ты... — он осекся, — вы что здесь делаете?

— Как что? Диплом отнесла Вильянову. Все, что сделала начисто. Пусть читает и дает заключение.

— Вы с ума сошли? Я же сказал: отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать. Никуда не сбежит ваш диплом.

— Я не могу.

— Почему это?

— Все время вспоминаю... ну тех, вы понимаете.

Это было правдой, но лишь отчасти.

Отпустил на месяц. А я ведь скучаю, мучительно тоскую по нему. Теперь нет повода приехать к Государю домой. И единственное место, где я могу его увидеть, — университет. Потому и таскаюсь сюда, изображая бурную деятельность в работе над дипломом.

— Да, понимаю, — вздохнул профессор. — Значит, нужна смена впечатлений, — задумчиво добавил он, оглядывая коридор так, словно ждал, что кто-нибудь появится. — Почему вы не сходите погулять с вашей подругой... как там ее?..

— Ланой, — подсказала я.

— Да, Ланой. Проветриться, в кино, в парк, на чертово колесо?

— Так у нее тоже диплом.

— Не смешите. О дипломе все, кроме вас, серьезно начнут думать, дай бог, к марту-апрелю. А пока набираются сил, чего я вам желаю, а не этим лентяям.

Я уставилась в пол и тяжело вздохнула.

— Так, ладно!

Подумала, Государь уйдет, но он чуть наклонился ко мне и понизил голос.

— Если позову в ресторан, пойдете?

— Зачем? — выпалила я, вскинув голову.

— Господи! Как с вами сложно!

У него на лице появилось исключительное недоумение, будто он хотел сказать: "То ли смеяться, то ли плакать — не знаю", — но смолчал.

— А, нет, не пойду, — подумав, выдала я.

— Почему?

— Ну, Горан Владиславович, думаете, с вами проще? Сами посудите, откуда у меня деньги на ресторан, — перешла я на конспираторский шепот.

Некромант возвел глаза к потолку, губы его подрагивали — и наконец он засмеялся. Сдержанно, в ладонь, но сам факт меня обидел. Ну, что опять не так?

— Вы, конечно, уникум, — как-то двусмысленно сообщил он.

— Это комплимент или оскорбление? — единственный раз за весь разговор нашлась я.

— Пожалуй... — он задумчиво сощурил глаза, — первое. Так вот, у меня есть деньги. Вам бы стоило догадаться.

— Но я не могу...

— А вы через "не могу", — отрезал он. — Запру кабинет — и пойдем!

— Но!

— Без "но". "Но" оставьте в университете.

* * *

Китайский ресторан оказался на той же станции метро, что и РУЧМиН, так что добрались мы быстро.

Не прошла и трех шагов от входа, а мне уже стало не по себе. Никогда прежде не ходила в ресторан, потому просто не знала, как себя вести и что делать. Неловко, как же неловко! Хочется съежиться.

Гардероб. И гардеробщик любезный и приветливый. Пора раздеваться. Но я не одета для ресторана!

Так, стоп. Кажется, у меня начинается подобие паники. Спокойно. Вдох-выдох. То есть смотреть на кровавые убийства мне уже не очень страшно, а в ресторан сходить — очень? Мать, у тебя с головой все в порядке?

Надо же, моя рациональная половина голос подала.

— Я не так одета. Пойдемте отсюда, — в отчаянии шепчу Государю, изображая улыбку.

Нет, вы поглядите на него! Забавляется. Говорит, что все хорошо. А на мне простецкая голубая водолазка и серые брюки — ботанка, а не гость приличного заведения. Но он доволен. Конечно — сам в дорогом костюме. Сияет, как начищенный пятак. Он что, меня унизить задумал?

Но, когда нас ввели в зал, я поняла причину его невозмутимости и сдержанного веселья. Гости одеты неброско. Есть, конечно, нарядные женщины — те, что с кавалерами обедают, на свидание пришли. Но вон там, за небольшим столиком слева, семейная пара с мальчиком лет семи — в джинсах и свитерах; двое молодых людей за столиком у входа — тоже. Зря я дергалась.

Все места в первом зале оказались заняты, и нас провели в следующий зал. Совладав с волнением, начала осматриваться. Нарядный ресторан с красными китайскими фонариками и шелковыми скатертями. Много света. Иероглифы. Плетения из алых веревок неизменно заканчиваются длинными кисточками. Атмосфера успокаивает. Аквариумы с яркими рыбками: водные создания плавают неторопливо, даже с достоинством, будто на морском параде. Льется тихая азиатская музыка: гармоничная, нежная, услаждающая слух.

В зале, где нас устроили, больше гостей не оказалось. Только мы. Я хотела пойти вымыть руки, но Государь остановил. В течение минуты принесли горячие влажные полотенца, скрученные в трубочки. Я с удовольствием вдохнула приятный запах. Полотенца пропитаны водой и чем-то душистым: то ли ароматизированным обеззараживающим раствором, то ли жидким мылом.