Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

— Вам негде достать деньги? Если желаете, я могу...

— Проблема не в этом. Деньги — это только деньги. Я совершенно не хочу, чтобы завтра со мной случилась еще одна такая история.

— Я это понимаю, — кивнул Амарант.

— И мне отчего-то кажется, что подобная история очень даже может со мной завтра случиться, если я не смогу с вами договориться.

— Договориться со мной, Эрик? О чем же?

— Вот с этим вопросом я к вам и пришел, — ответил Эрик, сжигая свой окурок и ссыпая пепел от него в пепельницу, что стояла перед ним на столике. — Еще раз спрашиваю: что вам от меня надо?

В комнате повисло молчание. Амарант задумчиво посасывал трубку, Эрик выжидающе смотрел на него.

— Ну, хорошо. Предположим, ваши подозрения имеют под собой основу, — сказал, наконец, Амарант. — Предположим. Тогда позвольте вопрос, Эрик: а на что вы готовы пойти ради того, чтобы с вами более не случалось подобных неприятностей?

— Я в любом случае не буду работать на вас, господин Амарант, — ответил Эрик.

— Сильвио, — поправил Амарант Эрика, — для вас — Сильвио. Мы же договаривались... продолжайте, я вас внимательно слушаю!

— Если вы собираетесь сделать из меня своего подручного, то Малин с ним, с дополнительным заработком. Я лучше останусь на одном жаловании младшего следователя, чем стану на вас работать.

Амарант негромко рассмеялся.

— Ох, Эрик, вы несправедливы ко мне, и, кажется, я знаю, в чем причина вашей предвзятости. Признавайтесь, вы наслушались обо мне всяких слухов, и навоображали про меня невесть что? Вы что же, тоже считаете, что Коллекционер — это я? Серьезно? Ох, Эрик, Эрик... Да будь я тем, кем вы меня числите, стал бы я действовать подобным образом? Захоти я заполучить вас, нашлись бы другие методы. Более действенные. Вот, к примеру... к примеру, Эрик, только к примеру! У вас, кажется, есть девушка? Тоже страж... О, я вижу, вам не нравится мой пример... молчу-молчу, не смотрите на меня так...

— Я очень надеюсь, что вы действительно это только в качестве отвлеченного примера привели, — сказал Эрик сухо. — Не надо таких примеров. А что, вы хотите сказать, что слухи врут, и вы не имеете никакого отношения к преступному миру?

Амарант поморщился.

— Какие шаблонные, какие избитые фразы. Фу. Отвечу вам как другу, Эрик. Правильнее будет сказать, что у меня есть всякие знакомства, в том числе и с людьми, которые не всегда чтут законы. Уверен, если у вас таковых знакомств сейчас и нет, то поработай вы в Страже хоть сколько-нибудь длительное время, они появятся и у вас. Люди несовершенны, Эрик, вы знаете об этом? Согласитесь, разумнее иногда прикрыть глаза на некоторые человеческие недостатки, чтобы взамен получить нечто более ценное, чем моральное удовлетворение от того, что вы кого-то отправите в камеру за какую-нибудь мелочь. Разумеется, я не виду речь о том, чтобы покрыть убийцу или о чем-то подобном. Вы меня понимаете?

Вместо ответа Эрик вытащил еще одну сигарету и раскурил ее.

— Скажу откровенно, я не вижу ничего особо дурного в том, что некоторые из моих приятелей провозят свои товары мимо таможни, — продолжил Амарант. — И империя, и город временами устанавливают такие пошлины и налоги, что, право слово, разбойники на большой дороге меньше отступного попросят. А что делать, к примеру, человеку, у которого десятилетиями налаживались связи с Катаем, а затем, в один прекрасный день, кто-то из имперских чиновников решил, что ввозить в империю специи больше нельзя?

— Про запрет на ввоз катайских специй я не слышал, — прищурился Эрик. — Вы ничего не путаете?

— Вы про него ничего не слышали, потому что его теперь нет, — сказал Амарант. — Его сняли сто сорок два года назад, задолго до вашего, да и до моего, рождения. А до того ввоз специй был разрешен только одному торговому дому. Но вы поручитесь за то, что завтра не возникнет подобного запрета? Я — нет.

Эрик только пожал плечами.

— Вернемся к моим знакомствам, — продолжил Амарант, не дождавшись со стороны своего собеседника никаких комментариев. — Как вы догадываетесь, люди, готовые приступать закон — это люди особенного толка. У них свой взгляд на жизнь, свои правила, они по самому своему складу ума отличаются от обывателей. А я, если вы помните, в первую очередь — журналист и писатель, меня такие люди очень интересуют — с ними общаться весьма интересно и занимательно. Я отношусь к ним без предубеждения; они, смею надеяться, отвечают мне некоторой толикой уважения. Может быть, не стану отрицать, мои слова имеют в их среде определенный вес, ну так и что?

— То есть вы хотите сказать, что с ворами, убийцами, скупщиками краденого, торговцами наркотиками и прочими вы дел не имеете? — спросил Эрик, нахмурившись.

— Не возьмусь это утверждать, — пожал плечами Амарант. — У меня, повторюсь, очень обширные знакомства. Но, если вы думаете что я, здесь, из своего кабинета, даю указания кого ограбить, кому продать дозу пыльцы, или, к примеру, кого встретить в глухом переулке — то у вас очень богатое воображение. А если вы думаете, что у этих людей вообще есть какая-то твердая иерархия, наподобие той, что существует в Страже или в армии — то вы очень наивный человек.

— А разве не так? — удивился Эрик.

— Нет, не так, — ответил Амарант. — Во всяком случае, в Ицкароне. Когда говорят, что Коллекционер возглавляет преступный мир, сильно грешат против истины. Он лишь имеет существенное влияние в той среде, огромное влияние, с которым теперь считаются все, но и только. Он вовсе не ответственен за каждое преступление в городе. Каждый сам за себя, Эрик, у каждого свое маленькое дело. Кто-то продает остроухим понюшку счастья, кто-то приторговывает краденым, кто-то зарабатывает себе на жизнь тем, что устраняет людей, мешающих кому-то спокойно спать, кто-то не гнушается остановить на улице прохожего и снять с него последние штаны. Есть и те, которые хватаются за любое дело, лишь бы оно давало возможность вкусно есть, сладко пить и мягко спать, нимало не заботясь о том, что нарушают какие-то законы. Среди этих людей есть очень интересные личности, но есть и такие, с кем никто не захочет иметь ничего общего. Смею думать, даже и Коллекционер. Но все, абсолютно все считаются с ним, кто бы чем не занимался.

— Почему? — спросил Эрик. — Откуда у этого человека такое влияние?

— Это очень просто: он знает всё про всех, он может уничтожить любого, а его уничтожить никто не может. О том, кто скрывается под этим именем, знают его немногие доверенные помощники, через которых он ведет свои дела, но они скорее умрут, чем выдадут его тайны.

— А вы, получается, если не сам Коллекционер, то один из его доверенных помощников? — спросил Эрик, снова избавляясь от окурка своим излюбленным способом.

— Вы же не ждете, что я вам отвечу? — улыбнулся Амарант. — И, кроме того, Эрик, ну скажите мне, какая вам разница?

— В каком смысле? — несколько опешил Эрик.

— Сейчас объясню. Только вначале позвольте еще один вопрос: вы мои книги читали?

— Да, конечно, — сказал Эрик. — Кажется, даже все.

— Вам понравилось?

— Да, — ответил Эрик. — У вас талант, когда читаешь — не оторваться.

— Вот видите. Предположим, что я — пират, контрабандист, разбойник, вор и убийца, а то и сам Коллекционер. Это мешает вам читать мои книги? Сдается мне, перелистывая страницы, вы вовсе не думаете о том, кто я, откуда я и насколько чисты мои руки. Для вас это перестает иметь значение. Верно? Смею надеяться, в эти моменты мысли, эмоции, чувства, которые я вложил в свои произведения, становятся, некоторым образом, и вашими, или, во всяком случае, находят у вас какой-то отклик. Не так?

— Пусть так, — подумав, согласился Эрик. — Но одно дело — читать ваши книги, другое дело — работать на вас.

— А кто вам предлагал работу? — пожал плечами Амарант. — Речи об этом не было. Я предлагал вам дружбу. Вам надо объяснять разницу?

— Я не слишком хорошо понимаю, что у вас скрывается под словом 'дружба', так что лучше объясните.

Амарант глубоко затянулся своей трубкой и выпустил целую серию дымовых колец.

— Ну что же, если вы так желаете, — сказал он, улыбнувшись. — Работа — это когда вы что-то делаете и получаете за это деньги. Любить своего работодателя вы не обязаны, зато обязаны выполнять условия вашего трудового договора, то есть делать то, для чего вас наняли. Собственно, вы работаете в Страже, так что вам эта ситуация знакома. А дружба — это другое. Впрочем, для вас и тут не будет ничего нового. Дружба — она дружба и есть. Это неспешные беседы на самые разные темы, это правильно сваренный кофе, это крепкий табак, это приятно проведенное время... Это обмен мыслями, чувствами, впечатлениями. Да, это еще и обмен услугами, но обмен добровольный. Если вы захотите помочь мне в каком-то моем деле, и для вас это не составит особого труда, разве вы мне не поможете? Особенно, если такая помощь не нанесет вреда людям, которые имеют для вас значение и не затронет вашу совесть? Причем заметьте, Эрик, вы сами каждый раз оцениваете, стоит ли помогать, или лучше воздержаться. Захотите — хорошо, нет — нет. Я же, со своей стороны, тоже могу вам в чем-нибудь помочь. Вот взять хотя бы то, из-за чего вы пришли ко мне. Вы ведь потеряли некоторую сумму денег, достаточно чувствительную для вас?

— Да, — сказал Эрик, — но если вы собираетесь...

— Ну уж нет, денег я вам предлагать не стану, — рассмеялся Амарант. — Кому угодно, только не вам. Но у меня есть знакомства, в том числе и среди торговцев, которым я бы мог рекомендовать вас как мага, способного снизить их риски, связанные с огнем. То есть попросту свести вас. Заметьте, Эрик, даже если ответную услугу вы мне не окажете, это не беда — наградой мне послужит благодарность тех, кому я вас рекомендую. Разве это плохо? Разве это будет противоречить каким-то вашим понятиям?

Эрик как-то неуверенно покачал головой и закурил очередную сигарету. Амарант улыбнулся самыми краешками губ и, сделав глоток из своей чашки, продолжил:

— Вы, очевидно, беспокоитесь о том, что я буду выпытывать какие-нибудь ваши служебные тайны? Ну что сказать — буду! Обязательно буду! Я, среди всего прочего, — журналист, живу от сенсации до сенсации. Конечно, я буду пытаться узнать что-нибудь, что широкой общественности знать заказано. Но тут уж ваше дело следить за вашим языком, на то у вас и голова на плечах. Да и скажите по чести: все ли, что вам рассказывать запрещено, стоит так скрывать? Стража всегда предпочитает отмалчиваться о том, что делает, разве это хорошо?

— А что плохого? — спросил Эрик.

— А то, что замалчивание деятельности такой организации, как Стража, ни к чему хорошему не ведет. Я ничего не хочу сказать плохого про вас, ваших коллег или ваше начальство, но ведь я прекрасно помню те времена, когда стражи довольно часто выгораживали сильных мира сего, преступивших закон, пользуясь именно служебной тайной. Поспрашивайте на досуге своего сержанта, он эти времена застал, да и ваш лейтенант найдет что порассказать. Если вы сможете их разговорить, конечно.

Амарант отставил в сторону кофейную чашку и принялся выбивать свою трубку в большую оловянную пепельницу.

— Общественный контроль — это очень важный фактор, который не позволяет Страже снова скатиться в ту яму, из которой она когда-то выбралась. Но как общественность будет влиять на Стражу, если не будет знать, чем та занимается? Подумайте об этом на досуге, Эрик.

— Стража вовсе не скрывает, чем занимается, — возразил Эрик. — Конечно, когда идет расследование, в интересах следствия не раскрывать всех выявленных фактов, но после его завершения мы ничего не замалчиваем. Да и как бы мы это сделали, если дело уходит в суд, а в суде участвует куча народа, которого молчать не заставишь?

— Ой ли, Эрик? — рассмеялся Амарант. — Уж я-то знаю: далеко не все, что узнают следователи, становится достоянием общественности. Всякие сделки со следствием, официальные и не очень — они же сплошь и рядом, вы же понимаете. Не удивляйтесь, что я знаю вашу кухню; как я уже говорил, у меня достаточно друзей и знакомых повсюду, и в Управлении Стражи в том числе. Но, на самом деле, меня больше интересуют не всякие подобные тонкости, нет. Хотя, не спорю, некоторые моменты узнать было бы очень любопытно — никогда ни одному писателю не придумать таких историй, какие случаются сами по себе. Меня больше интересует ваше личное, ваше персональное восприятие происходящего, ваши эмоции, ваши мысли, ваши переживания. Вот что на самом деле ценно, а вовсе не ваши служебные секреты.

— То есть вам вовсе не нужен информатор? — спросил Эрик. — Вы в этом меня пытаетесь убедить?

— Отчего же... я никогда не отказываюсь от информации, — мотнул головой Амарант. — Но как информатор вы не очень ценны. Что? Не ожидали?

Эрик действительно выглядел удивленным.

— Сейчас объясню, — сказал Амарант, прочищая трубку длинным тонким ершиком, — предположим, что я — Коллекционер. Только предположим, Эрик, не более... Предположим, что я — глава преступной шайки. Я занимаюсь незаконными делами не просто так, а с определенной целью: я так зарабатываю. На контрабанде, на торговле наркотиками, на крышевании не вполне законного бизнеса, на скупке краденного. Это целая индустрия, понимаете, Эрик? Это скучная каждодневная работа, борьба за грифон насущный. Там все давно отлажено и размеренно. А чем занимаетесь вы, чем занимается отдел, в котором вы работаете?

— Сверхъестественными преступлениями, — ответил Эрик.

— Очень интересно, как не посмотри. Но какое отношение это имеет к тому бизнесу, что ведет Коллекционер? Ему нет дела до похищения подсвечников Расты, к примеру. Какой ему прок в подобных вещах? На таком много не заработаешь, согласитесь. То есть, говоря иначе, он попросту деловой человек, чья деятельность по нелепому стечению обстоятельств запрещена законом. Вы же имеете дело со случаями неординарными, которые к его бизнесу отношения никакого не имеют. Потому я и говорю, что ваши рассказы о работе могут быть интересны для журналиста и писателя, но для главаря организованной преступности — едва ли.

— Хм, — сказал Эрик. — Как-то мне не приходило в голову посмотреть с этой точки зрения.

— Я рад, что смог открыть для вас новый ракурс, — улыбнулся Амарант. — Еще кофе?

* * *

— Папа интересовался, когда мы к нему придем, — сказала Банни.

Фонари были потушены, ночь за окнами стрекотала цикадами, голова Банни лежала на плече Эрика. Не спали оба, несмотря на поздний час — он в который раз прокручивал в голове разговор с Амарантом, а что касается девушки, то ей просто нравилось лежать так рядом с Эриком, прижавшись боком к его боку и слушать его дыхание.

— Ты же утром к нему собиралась вчера, — напомнил Эрик. — Не пошла?

— Да нет, я у него была, — ответила Банни. — Просто... ты не считаешь, что было бы правильно ему сказать о том, что мы теперь живем вместе?

— А он не в курсе? — удивился Эрик. — Я думал, ты ему сразу сказала.

— Я-то сказала, а ты — нет, — ответила девушка. — Не понимаешь?