| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Тарелки исчезли со столов. Зал погрузился в полутьму, поскольку почти все свечи были погашены директором Хогвартса. Мадам Максим и Каркаров напряженно сверлили Кубок взглядами. Людо Бэгман радостно улыбался и подмигивал. И только Краучу, казалось, было совершенно все равно, что происходит. Видимо, его проблемы и без того оказались достаточно серьезны. Впрочем, это было совершенно не удивительно: через Сьюзан и ее тетю к нам поступила информация о том, что из камеры предварительного заключения ухитрился совершить побег Петтигрю. Предполагать, что об "особенностях организма" крысы не знали — было невозможно, в связи с тем, что сдали его именно в крысином облике. Так что анимагия — не могла стать оправданием. И оставался только один вариант: Питера выпустили. И сделал это кто-то из сотрудников ДМП. Амелия сейчас в поисках этого крота старательно шерстила собственную структуру. Но найти предателя и выяснить, на кого он работает — пока что не получалось.
Кубок полыхнул синим пламенем, намекая, что при его изготовлении не обошлось без моего сюзерена. В руки Дамблдора спланировала обгоревшая бумажка.
— Чемпионом Дурмстранга становится Виктор Крам! — объявил Дамблдор, прочитав написанное на листке.
Виктор горделиво выпрямился и бросил торжествующий взгляд в нашу сторону. Миа фыркнула, и положила голову мне на плечо, что заставило болгарина скривиться. Девочки, составлявшие свиту ловца мирового уровня — зашептались между собой, бросая на нас злобные взгляды. Впрочем, их перешептывания быстро утонули в грохоте аплодисментов.
— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!
Из Кубка, между тем, вылетела следующая бумажка.
— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!
От стола Рейвенкло поднялась светловолосая девушка, чуть-чуть напоминающая повзрослевшую Луну. Летящей походкой она двинулась к столу преподавателей, приковав к себе внимание большинства мужской части присутствующих в зале. Впрочем, это "большинство" могло бы стать "подавляющим", или даже "абсолютным", если бы ученики Хогвартса не получили некоторого иммунитета, постоянно наблюдая преподавателя магии Хаоса.
Похоже, что выбор Кубка сильно расстроил приехавших француженок. По крайней мере, две девушки в синих мантиях — разрыдались. Да и остальные — отнюдь не выглядели довольными.
— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — провозгласил Дамблдор.
Замок вздрогнул. Торжествующий рев Хаффлпаффа легко перекрыл совокупные аплодисменты Краму, а уж Делакур — и вовсе шла по залу в полной тишине. Сейчас же... "как будто вся тишина ушла из мира".
— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон, но в разразившемся буйстве его услышал разве что я.
На моей ладони мелькнула крохотная искорка. Она стремительно разрасталась, и, когда я поднял руку вверх, ревущий поток Пламени Удуна ударил в наколдованные небеса, приветствуя Чемпиона Хогвартса, подсвечивая багровым темные облака. Следом то же самое сделала Миа, а потом — это приветствие подхватили и прочие участники Рассвета.
— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. — Дамблдор покосился в сторону все еще полыхающего пламени и багровых облаков в черном небе, но ничего не сказал по этому поводу. — Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...
Кубок полыхнул снова. Дамблдор подставил руку, и в нее порхнула еще одна бумажка.
— Гермиона Грейнджер? — прочитал Дамблдор.
Я поднялся со своего места, потянув за собой ошеломленную девочку.
— Кто бы ни сделал эту подлость, знай: теперь ты мой враг. Не может быть мира между нами!
Аластор Грюм удивленно смотрел на это представление. Судя по всему, удивление было искренним, так что выяснить, настоящий это Грюм или поддельный — по прежнему не представлялось возможным.
Дамблдор, услышав Слова Вечной Войны — бросил торжествующий взгляд на Дароу. Ну что же. Нам все еще нужен Темный лорд. А для его воскрешения — нужна "кровь врага". Желательно — вся. И я только что нашел добровольца на эту неблагодарную работенку.
Глава 40. Выбор Кубка. Часть вторая. (Гермиона)
К кубку я шла несколько... не в себе. Мы/я старательно пытались смоделировать разговор с Гарри, если мы попытаемся узнать у него: почему, сообразив, что происходит, он не предупредил об этом меня? А ведь сообразил он намного раньше, и уже подготовил ответный ход — такой уверенностью от него несло. Однако, несмотря на уверенность и спокойствие Мори, его Жажда крови — разливалась по всему залу, заставляя волшебников пригибаться, как будто в лицо им дует сильный ветер.
— Гермиона Джин Грейнджер, — грозно обратился ко мне Гарри. — Я требую, чтобы Вы выплатили Долг Жизни, передав мне право и привилегию участия в Турнире Трех волшебников.
В зале было отчетливо слышно, как где-то возле потолка жужжит странная муха, сильно затянувшая с поиском укрытия для зимнего сна. Я улыбнулась, и выполнила изящный книксен. Кажется, я вычислила по крайней мере одну из целей Мори... Но вот с этим-то я его и обломаю!
— Гарольд Джеймс Поттер, лорд Блэк и мой жених, и покровитель, — выспренно и церемонно произнесла я, заставив многих учеников, особенно — из числа гостей, замереть с отвисшими челюстями. — Я никогда не желала участвовать в этом Турнире, и не предпринимала никаких действий для обеспечения своего участия. Поэтому, передавая Вам право и привилегию, столь мало для меня ценные — я не могу считать, что мой Долг выплачен хотя бы и в малой части!
Я протянула руку, которой Гарри и коснулся. На лице его был жесткий покерфейс, но Ученая-то точно знала, что в это время он произносит длинный и прочувствованный монолог на иллитири. А вот будет знать, как не предупреждать меня о своих планах!
— Дзинь! — раздался на весь зал хрустальный звон оборванной струны.
Бумажка, которую держал в руках Дамблдор, вспыхнула синим пламенем и рассыпалась пеплом. А из Кубка вылетела новая.
— Гарри Поттер, — прочитал Дамблдор безо всякого удивления.
Теперь уже Дароу посмотрел на Дамблдора с неприкрытым торжеством. Зря это он.
-Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес Дамблдор, указывая на дверь, за которой ранее скрылись остальные три Чемпиона. — Мисс Грейнджер, боюсь, Вам придется вернуться на свое место. Раз уж Вы не будете участвовать в Турнире.
Даже не взглянув на нашего директора, я кинулась обнимать Гарри, и он обнял меня... и поцеловал, наплевав на то, что на нас смотрит весь Большой зал*. Признаться, я ожидала свиста, хлопков, выкриков, как подбадривающих, так и осуждающих, но Зал молчал. И только с некоторым трудом оторвавшись от Гарри, я поняла, что он отнюдь не прекратил давить на всех присутствующих своей аурой, но скорее усилил это давление.
/*Прим. автора: да, я недавно перечитывал "Гарри Поттер и Чемпион Чемпиона"*/
Улыбнувшись побледневшим лицам, я убежала обратно к столу Гриффиндора, в то время, как Гарри ушел за указанную ему дверь.
— ...то есть, так тоже можно было?! — удивленно возмущался Рон. Видимо, дар речи вернулся к нему, когда Гарри свернул свою ауру и отозвал огненно-алый Акаши.
— Почему нет? — пожал плечами один из близнецов. Кажется, это был Фред. — Долг позволяет многое. Очень многое. А уж такие мелочи, как участие в Турнире...
— Гермиона, — начал Рон, обращаясь ко мне, чего не делал уже давненько. — Ты хоть представляешь, что Поттер может с тобой сделать?
Я пожала плечами.
— Гарри никогда не потребует у меня ничего, чего я бы могла не захотеть ему дать.
— Но... — заикнулся Рон. — Это же...
— Я доверяю Гарри, — прервала я его. — А он — доверяет мне. Поэтому Долг не тяготит меня. Вот если бы Долг был к тебе — мне было бы гораздо менее... уютно.
— К тому же, — сказала подошедшая Макгонагалл, — только тот, кто подпал под Долг, может решить: насколько ценна его жизнь, и как требуемое соотносится с Долгом. Свою жизнь мисс Грейнджер оценила весьма высоко, посчитав, что не выплатила "и малой части долга", — процитировала меня наш декан. — И наши предки сказали бы, что теперь и Магия будет столь же высоко ее ценить. А вот тот, кто отказывается исполнить требования Долга — рискует столкнуться с тем, что "то, чего не ценят — легко потерять". И множество таких случаев известны в истории.
Я задумалась о том, не мог ли Гарри просчитать и этот вариант? Эдакий "цугцванг наоборот", когда любая моя реакция его устраивала... Ну, за исключением отказа в требовании... Впрочем, последней вероятностью он мог вполне обоснованно пренебречь.
Дамблдор объявил, что все могут расходиться. Ноги сами понесли меня к дверям, за которыми скрылся Гарри. В ожидании своего парня, я снова попыталась смоделировать разговор. Теперь он поддавался моделированию гораздо легче.
— Гарри, почему ты не предупредил меня о том, что идея обречена на провал? — мысленно вопрошала я воображаемого Мори.
— Потому что для Аналитика очень важен собственный опыт, — так же воображаемо отвечал мне он. — И ошибки лучше совершать в такой вот, хотя бы частично контролируемой обстановке, когда рядом есть кто-то, готовый прикрыть твою спину, и подстраховать от последствий этих самых ошибок.
— И ты совсем-совсем не хотел "избавить меня от Долга Жизни"? — мысленно упирая руки в бока, как это делала Молли, спрашивала я. Мори содрогался, но отвечал:
— Это был твой свободный выбор: считать Долг выплаченным, или нет. Ты выбрала. Сама. И теперь он не тяготит меня.
Дальнейшие мои видения уклонились от чистого и холодного Анализа в такие дебри воображения, что прикрытые для лучей воображаемости глаза — пожелтели, а из пальцев выдвинулись острые керамитовые когти.
— Мисс Грейнджер, — сквозь сладкие видения донесся до меня голос профессора Снейпа. — Что Вы здесь делаете?
С некоторым трудом взяв под контроль бунтующий организм, я все-таки сумела открыть карие глаза. Оказалось, что я стою под дверью, из-за которой доносятся отголоски скандала. Видимо, заглушающие заклятья то ли забыли наложить, то ли наложили настолько криво, что они практически не сработали... Впрочем, последнее могло произойти вовсе не из-за слабости либо небрежности налагающих заклятья, но волей признанной бастарда Годрика Гриффиндора.
— Размышляю, — предельно бессодержательно ответила я профессору зельеварения, "смущенно" глядя в пол перед собой.
— И о чем же столь интересном Вы размышляете? — поинтересовался Снейп.
Я задумалась, а потом — улыбнулась и ответила.
— О сущности инобытия.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
