Школьный демон. Курс четвертый

Глава 1. Скандал. (Люциус Малфой)

Летние каникулы начались со скандала. Вначале некий совестливый и неравнодушный гражданин, изучая современную историю Магической Британии наткнулся на любопытный факт: оказывается, как раз незадолго до знаменитой эпидемии драконьей оспы, от которой серьезно пострадали многие уважаемые семейства, Министерство в лице Отдела Тайн конфисковало у семейства Розье любопытный артефакт, заклятый на крови... и вполне способный справиться с эпидемией в зародыше. Вот только когда те же Розье обратились к Министерству с просьбой разрешить использование этого артефакта под присмотром министерских магов, решение этого вопроса, составление сопроводительных записок, сопроводительных отписок и прочих бумаг заняло столько времени, что к моменту, когда разрешение было готово вот-вот появиться, эпидемия закончилась сама собой, унеся, как уже было сказано, множество жизней. Данный совестливый и неравнодушный, хотя и пожелавший остаться неизвестным, гражданин не поленился опубликовать данную историю и следующие из нее выводы в "Ежедневном пророке". Громыхнуло. Правда, громыхнуло пока несильно: всего-то на три дня Министерство оказалось погребено под горой Громовещателей, которые несли в здание все новые и новые совы.

Когда же министерские чиновники вздохнули было с облегчением, волна скандала поднялась еще выше. Правда, сначала никто не связал ее с историей эпидемии: Мистер Бартемиус Крауч публично выступил с сенсационным заявлением:

— Господа, — объявил он на специально созванном открытом заседании Визенгамота, — недавно выяснилось, что Министерство совершило страшную ошибку, и, возможно, двенадцать лет провел в Азкабане невиновный! — Это вызвало определенный интерес у зевающего собрания. Признавать ошибки и каяться в грехах, тем более — публично, было как-то не принято. А кто именно был главой ДМП двенадцать лет назад — многие хорошо помнили. — Недавно в мой дом попыталась пробраться крыса. Ее поведение привлекло мое внимание, и я использовал выявляющее анимагов заклинание. Впрочем, уверен я не был, и потому был несколько удивлен, когда заклинание все-таки сработало. А еще больше я был... нет, "удивлен" — это, определенно, не подходящее слово. Я был поражен и шокирован тем, что этой крысой оказался кавалер Ордена Мерлина первой степени, Питер Питтегрю, — зал охнул. Многие из присутствующих — присутствовали и на том заседании, когда этот орден Питеру был присужден... посмертно.

— Как же так? — выкрикнул кто-то с места. — Неужели это не выяснилось, когда судили Блэка?

— К сожалению, — склонил голову Крауч, — когда мистер Блэк был брошен в тюрьму, я, по семейным обстоятельствам был... недееспособен.

— Каждый день в хлам ужирался, до бредовых видений, — шепнул возле моего плеча Уолден. — В общем-то, я его понимаю... Если бы пришлось так вот... собственного сына... Я бы наверное, вообще спился. Или с собой покончил. Кремень-человек. Хотя и враг.

— Когда же я вновь сумел вернуться к исполнению своих обязанностей, то был уже вполне справедливо смещен с поста главы ДМП, да и, признаться, я просто не мог представить, что последнего представителя главной ветви такого видного, хотя и темного семейства, как Блэки, можно кинуть в Азкабан без суда, так же, как не мог бы представить себе спуск на воду линкора без днища.

— О чем это он? — спросил у меня МакНейр.

Я пожал плечами. Крауч явно кого-то цитировал... но вот кого именно — я так и не понял*.

/*Прим. автора: Уинстон Черчилль "Вторая мировая война. Мемуары. Том 1" Речь идет о сдаче Сингапура: "Я это пишу вовсе не для того, чтобы как-то оправдаться. Я должен был все это знать. Мои советники должны были знать, они обязаны были информировать меня, а я должен был спрашивать у них. Я не спрашивал об этом, хотя и задавал тысячи других вопросов, потому что мысль о том, что Сингапур может не иметь обороны с суши, просто не приходила мне в голову, как, скажем, не могла прийти в голову мысль о возможности спуска на воду линкора без днища"*/

— И что дальше? — задал вопрос другой голос из зала. Признаться, мне было недосуг высматривать, кто именно это было... да и, подозреваю, никому из остальных тоже не было до этого дела. Вопрос вертелся на языке слишком у многих.

— Я допросил Питтегрю, и выяснил, что, по крайней мере, главное обвинение против Блэка — было ложным. Он не предавал Поттеров и не приводил к их порогу Того-кого-нельзя-называть. Это сделал Питтегрю!

Зал охнул.

— Как же так? — спросил, поднявшись со своего места Амос Диггори. — Получается, что Блэк — невиновен?

Крауч пожал плечами.

— Может — да, может — нет. Кто там произнес заклятье, приведшее к гибели двенадцати магглов — не помнит и сам Питтегрю. Но, исходя из принципа разумного сомнения и в отсутствие других доказательств — мы должны признать, что существует как минимум одна версия, не включающая в себя виновность Сириуса, и, следовательно, должны признать его невиновным. Равно как и не можем обвинить в этом преступлении Питтегрю — на основании, что версия о виновности Блэка так же не может быть опровергнута.

— Да плевать на этих магглов! — снова вскочил усевшийся было Диггори. — Если Блэк не предавал — его надо...

— Он должен быть полностью реабилитировал, — кивнул Крауч, — а его наследникам — выплачена соответствующая компенсация.

Лицо Фаджа исказилось. Компенсация за двенадцать лет Азкабана обещала быть просто баснословной.

— Мистер Крауч, — начал он. — Аврорат и Департамент магического правопорядка...

— К аврорату не может быть никаких претензий, — перебил его Крауч. — Авроры выполнили свою задачу: захватили подозрительного волшебника, после магической схватки на глазах у магглов, провели первичный опрос и доставили его в департамент, где и поместили в камеру предварительного заключения для продолжения следственных действий. Тут они были в своем праве. А вот кто отдал приказ о переводе мистера Блэка в Азкабан — я так и не нашел. Более того, такового приказа вообще нет в архиве Аврората и Департамента магического правопорядка. Есть только служебная записка о том, что "заключенный"... обратите внимание — "заключенный", а не "задержанный", Сириус Блэк доставлен в Азкабан. Кем и по чьему именно приказу — не сказано. Дата на данной служебной записке — 10 ноября 1981 года, то есть — через три дня после моего увольнения.

Некоторое время после этого Министр и главы департаментов пытались отфутболить "Дело Блэка", и, соответственно, необходимость платить компенсацию, друг другу. В конце концов, они пришли к выводу, что вся эта некрасивая история — дело рук неких неназванных сторонников Темного лорда, пытавшихся выгородить Петтигрю. Пришлось встать и напомнить собранию, что наследником Блэка, и, соответственно — потенциальным получателем компенсации, является никто иной, как Гарри Поттер, национальный герой, Мальчик-который-Выжил и так далее... Процесс отфутболивания замер. Заикнуться о невыплате денег сироте с такой фамилией... Это представляло нешуточную опасность не только для политической карьеры, но и для жизни. Разъяренная толпа может и порвать на сотню маленьких фаджиков.

Я же сел и задумался: ситуация была... многообещающая. Сейчас в Министерстве явно развернется охота на ведьм с навешиванием на неугодных всех собак. Пожалуй, на освободившиеся места можно будет протолкнуть кое-каких людей, которые будут мне сильно обязаны... На величественном лице Дамблдора нельзя было прочесть ничего. Не удержал он эту маску буквально на секунду в начале выступления Крауча. Но из этого можно было сделать вывод, что к данному скандалу директор Хогвартса не имеет отношения. Правда, сейчас он, как и я, наверняка просчитывал, как повернуть ситуацию в свою пользу, и какие места поддаются освобождению с целью замены имеющихся нейтралов и противников своими людьми.

Стремясь ослабить влияние предыдущих скандалов, Фадж решил спровоцировать собственный. Он спустил с поводка главное пугало — Риту Скитер и скомандовал "Фас!" Та немедленно подхватила свои главные орудия труда — большое ведро с... скажем так — отходами и широкую кисть и со всем энтузиазмом кинулась выполнять полученную команду. Тьма опустилась на политический Олимп Магической Британии, и в этой тьме раздавались стоны, плач и скрежет зубовный.

И первым делом Скитер, неизвестно каким образом, но раскопала события, сподвигнувшие Бартемиуса Крауча к неудержимому раскаянию. Оказалось, что поместье Краучей действительно посетили с анонимным визитом некие личности, всячески постаравшиеся эту самую анонимность сохранить. Вот только вместо того, чтобы что-то украсть, они, напротив, оставили на столе, на самом видном месте, парализованную крысу и записку, в которой была описана давняя, но не потерявшая неприглядности история. Завершалась же записка и вовсе прозрачным намеком на то, что "информация все равно всплывет, рано или поздно, так или иначе", и что "бороться с водоворотом — занятие не особо осмысленное, и гораздо разумнее — нырнуть поглубже, с тем, чтобы там, где течение ослабеет, можно было спокойно отплыть в сторону.

В ответ на эти обвинения, Крауч, пойманный Скитер прямо в атриуме министерства, пожал плечами, с ответил, что не видит, в чем, собственно, суть обвинений. Что основные события он на заседании Визенгамота передал верно, а то, что о чем-то умолчал... так если он будет рассказывать все, что ему известно — то любое заседание с его участием продлиться не менее года. Подобное... маневрирование не пришлось по вкусу читающей публике... но Крауч мог себе это позволить. "Глава Депортамента по международному сотрудничеству" — не было выборной должностью, да и толпы желающих занять этот высокий, но бесперспективный, зато крайне хлопотный пост — не наблюдалось. Так что Крауч мог себе позволить еще и не такое.

Еще одна новость, так же раскопанная Ритой на этом фоне решительно потерялась. Скандал в благородном доме Лонгботтомов был решительно интересен исключительно домовитым кумушкам.

Алиса Лонгботтом, окончив курс лечения в госпитале св. Мунго, вернулась домой, и пожелала расспросить своего сына о том, как ему жилось все эти годы... После бесхитростного рассказа доброго ребенка, аврор в отставке ласково поправила на нем одеяло и решительно поднялась на этаж выше. Там у нее состоялся крупный разговор со свекровью и гостившим в доме господином Элджерноном Кроукером. По итогам этого разговора достопочтенный господин Кроукер вознамерился то ли научиться летать без метлы, подобно Тому-о-ком-не-стоит-говорить, то ли решил обрести крылатую анимоформу. В общем, мистер Элджернон ласточкой вылетел из окна четвертого этажа. К сожалению, попытка продвинуть мировую магию окончилась решительной неудачей — при приземлении смелый экспериментатор сломал палочку, нос, ключицу, три ребра и левую руку. Правда, отдельные несознательные свидетели настаивали, что двойной перелом палочки господин Кроукер заработал до того, как решился на столь храбрый поступок, и что обломки выкинула в окно вслед за гостем достопочтенная миссис Френк Лонгботтом. Когда же господина Кроукера откачали в св. Мунго, он первым делом заявил, что не имеет никаких претензий к благородному дому Лонгботтомов и его представителям, и, тем более — представительницам. Так же было замечено, что на последовавшем за данным разговором с родственниками собрании Благотворительного комитета, леди Августа Лонгботтом присутствовала без своей любимой шляпы с чучелом грифа.

Последовали и другие разоблачения. В частности, выяснилось, что некоторые из артефактов, конфискованных у чистокровных семейств, были исследованы без надлежащего соблюдения осторожности, что привело к гибели нескольких видных исследователей и замечательных волшебников. В частности, пострадала жена редактора "Придиры" — Селеста Лавгуд. Скандал разрастался. Под его прикрытием нам, аристократической фракции, удалось пропихнуть закон "О неизъятии семейных и родовых артефактов", мотивируя это заботой о безопасности простых волшебников, которые могли подпасть под удар в результате неумелого обращения с родовыми артефактами. Правда, пришлось вписать право сотрудников Отдела тайн на ознакомление с артефактами и уничтожение особо опасных, но это право удалось обставить такими условиями, что прибегнуть к нему стало практически невозможно.

Дамблдор и его партия, пользуясь ослаблением позиций Министерства, сковырнули несколько мешающих им чиновников, проведя на их место своих людей. Не то, чтобы мы не пытались этому сопротивляться... Но ситуация сложилась так, что не бросить Дамблдору кость мы просто не могли. Впрочем, пара особенно раздражающих стариков из нейтралов лишилась своих должностей в пользу наших людей. Само Министерство лихорадило. Непримкнувшие к одной из сторон противостояния волшебники спешно искали себе покровителей. Примкнувшие — взывали о помощи, либо сами старались сковырнуть противников своей фракции. Кресло Фаджа отчетливо шаталось, но в сложившейся обстановке я находил необходимым поддержать его, чтобы избежать прямого столкновения с Дамблдором. Зато в его фракцию удалось внедрить несколько агентов: якобы нейтральных молодых людей, занявших освободившиеся в результате ведомственной склоки посты, внешне — полностью лояльные Фаджу, но на самом деле — верные идеологии аристократии, и понимающие, что демократия — невозможна просто потому, что несовместима с понятием "государственная тайна" и многими другими. А значит, те, кто говорят о "демократии" — стремятся просто перетянуть одеяло на себя, и стать новой аристократией самим. И, не обладая достаточно громкими фамилиями и связями, данные молодые люди примкнули к нам либо по идейным соображениям, либо понимая, что ловцы удачи в мутной воде с большей вероятностью пожертвуют своими последователями, чем сторонники предсказуемого курса и дворянской чести.

Разумеется, все стороны столь внезапно обострившегося конфликта старательно рыли носом землю и просеивали груды фактов в поисках того, кто заварил эту кашу, а, заодно — по мере сил и возможностей мешали друг другу. Впрочем, несмотря на все приложенные усилия, результат оставался околонулевым. Нет, кое-что выяснить удалось. В частности, "совестливым и неравнодушным гражданином" оказался некий Джон Готсторп, стажер в госпитале святого Мунго. В поисках материала для дипломной работы он получил доступ к архивам министерства, и, перекапывая их — наткнулся на исходные данные. Но вот как косноязычному и необщительному молодому человеку, витающему большую часть времени где-то среди медицинских заклятий и артефактов, удалось написать статью, прочитанную множеством домохозяек, ремесленников и прочих полезных членов общества, а не понятную исключительно медикам? И, главное — как получилось, что статью приняли в "Ежедневном пророке", и даже напечатали?

Удалось также выяснить, что один из редакторов "Ежедневного пророка", пожилой и одинокий волшебник, до этого едва сводивший концы с концами, внезапно получил возможность осуществить свою давнюю мечту и уехал в Австралию, где следы его надежно затерялись. Когда авроры, расследующие дело "О взяточничестве, коррупции и разглашении сведений, составляющих государственную тайну", ворвались в его дом — тот оказался девственно чист, а над самим домом был проведен ритуал "Отречения". Так что, хотя недвижимость и оставалась формально в собственности исчезнувшего редактора, но провести по ней магический поиск — не удалось. Зато, когда по приказу Фаджа дом попытались арестовать — тут же всплыл иск от Гринготтса. Оказывается, мистер Эверетт Бейли перед отъездом, взял кредит у гоблинов под залог недвижимости, и уже успел просрочить два платежа. Так что право преимущественного выкупа было именно за банком. Очередной скандал и судебная тяжба с гоблинами намертво отвлекли внимание как Фаджа, так и Дамблдора, и под шумок мне удалось провернуть пару маневров, не принесших, впрочем, ожидаемого успеха. Возможно, Дамблдор был не настолько увлечен склокой с Гринготтсом? Впрочем, я хорошо подстраховался на случай неудачи, так что она не принесла серьезных проблем.

И вот, после двух недель безуспешных поисков и отчаянной грызни я сделал то, с чего, возможно, стоило бы начать: уселся в кресло и задумался. Крепко задумался. Я более-менее представлял себе действия свои и своей фракции, несколько хуже, но хотя бы в общих чертах — действия Фаджа, Дамблдора и десятка независимых игроков и считающих себя таковыми. Но вот кого я совершенно не видел в сложившейся картине — так это нового Темного лорда, которому принес присягу мой сын. Возможно ли, что отсутствие следов — само по себе было следом, и что новый Лорд покинул уровень маневрирования внутри Хогвартса и вмешался в игру большего масштаба?

— Добби! — позвал я, и домовик немедленно явился на мой зов. — Сообщи... — я схватил себя за язык. А что, собственно, сейчас даст разговор с Драко? В любом случае он сделает большие глаза и скажет, что в игру такого уровня его не посвящают. И у меня нет никаких аргументов, которыми можно было бы припереть его к стене. А значит... — Сообщи леди Нарциссе, что ее супруг желает видеть ее в Северной спальне примерно через час.

К Мордреду все! В конце концов, имею я право немного отдохнуть?!

Глава 2. Тайные пружины.

Я сидел в заклинательном зале цитадели Тьмы, и флегматично метал ножи в укрепленную на дальней стене мишень. Поскольку оборотом я не воспользовался, то мишень видел, мягко говоря, не слишком отчетливо, и ножи располагались в мишени причудливым, хаотическим образом. Миа устроилась неподалеку, обложившись горой кристаллов-воспоминаний с отчетами членов Рассвета и рассказами товарищей по Внутреннему кругу. Я вот уже несколько раз предлагал девочке свою помощь, но она каждый раз отказывалась, заявляя, что как Аналитик и Глава ковена — должна разобраться сама. Возражать я, в принципе не собирался, но время от времени почти насильно вытаскивал Миа из дома, и выводил на прогулку. И тогда мы гонялись друг за другом, шутили и дурачились, наслаждаясь приятным летним ветерком и хорошей погодой, которая, против обыкновения, стояла вот уже полторы недели.

Банг! Очередной клинок вошел в мишень. И в этот момент Миа весело хихикнула. Я обернулся посмотреть: что ее так развеселило? Однако, вид девочки, парящей в воздухе и окруженной водоворотами из цепочек кристаллов, в которых ориентировалась только она сама, отправил меня в состояние неконтролируемого умиления. Так что я воспарил повыше, кувыркнулся через голову, и улегся на живот, весело болтая ногами.

Миа, заметив, что я ее разглядываю, поднялась на ноги, и, не опускаясь на пол, сделала несколько танцевальных па. Кристаллы-воспоминания закружились вокруг нее, взблескивая разноцветными гранями. Правда один из камней так и остался у нее в руке. Я потянулся к нему мыслью, и с удивлением осознал, что это — один из моих.

— Что в моей памяти тебя так порадовало? — заинтересовался я. Миа еще раз прыснула.

— Я еще раз просмотрела, как Дамблдор убеждал тебя, что лже-Трикси не просто регрессировала, но подверглась настоящей мутации под действием коварного Хаоса, и как ты с этим соглашался...

— Говорить правду — легко и приятно, — кивнул я. — А когда собеседник сам вешает эту самую правду себе на уши — так и вдвойне. Она ведь действительно "мутировала под действием Хаоса". А то, что в роли проводника силы выступил Ару — так это уже детали. Мелкие и незначительные. Тем более, что его воздействие только взорвало личность-маску... ну и исходную личность этой самой Мэри Альверстон — тоже потрепало изрядно. А вот обломки весьма удачно сложились в эту самую "Марту". Так что пусть теперь Дамблдор разбирается...

— А он не найдет в воспоминаниях Марты нашу Трикси? — заинтересовалась Миа.

— Найдет, обязательно найдет, — ответил я. — Кошмарные видения с образом Беллатрикс Лестрейндж присутствуют в основе сознания Марты. Но, как и положено видениям — они смутны и размыты. Так что воспоминания о том, как Трикси пытает и угрожает поглотить Марту — вполне спокойно можно будет интерпретировать как смесь настоящих воспоминаний Мэри и иллюзий, возникших во время наложения психической маски, без которой принять Мэри Альверстон за Беллатрикс Лестрейндж — было бы затруднительно.

— Настоящих воспоминаний? — заинтересовалась Миа.

— Ах, да, — треснул я себя по лбу. — Ты же не слышала... — Девочка смущенно потупилась. Кажется, она чувствовала себя виноватой, что не смогла поддержать меня в тот раз. Я сделал широкий гребок, и подплыл к ней поближе, успокаивающе обнимая. Если бы она не ушла сама — я отослал бы ее. Незачем ей на такое смотреть. Пусть пользуется выжимкой уже добытой информации. Выбивать ее лично — не дело аналитика. — Мэри выбрали на эту роль не просто так. Она уже встречалась с Трикси. Но Мэри повезло: когда допрос только начался, авроры атаковали одну из баз Вальпургиевых рыцарей, и Трикси срочно отозвали. А когда битва закончилась, а ее участники немного пришли в себя — Мэри уже спасли. Однако впечатления она получила... яркие. Так что присутствию в ее сознании воспоминаний о том, как ее пытает страшная Лестрейндж — никто не удивится.

— Ага... — кивнула Миа и потянулась за следующим кристаллом. — Ого! — вскрикнула она, только взяв его в руки.

— Что? — заинтересовался я.

— ...а я никогда и не думала, что отец Драко может быть не умен...

— Вычислил? — спросил я.

— Пока что только то, кто стоит за скандалами с Блэком и драконьей оспой, — ответила Миа. — О составе Рассвета и его Ложах — пока еще не догадывается... или, по крайней мере — не говорит об этом с сыном.

Некоторое время после этого Миа молча разбирала кристаллы, время от времени делая пометки в Черном когитаторе, который я торжественно передал ей, как Хранительнице крови и Аналитику Дома Блэк. Заметки в планшете потерявшегося в варпе Навигатора были удобны тем, что принципы построения системы, и даже алфавит Высокого готика были чужды текущему времени. Так что если даже кто-то заполучит себе эту вещицу (чего мы всячески постараемся не допустить), выудить из нее информацию — будет не так-то просто.

— Ну вот, как-то так... — сказала Миа, отложив когитатор в сторону. Дух Машины, уже привычный к общению с девочкой, удержал планшет от падения, и теперь он важно плавал среди кристаллов.

— Подготовила задания к сегодняшнему собранию? — поинтересовался я?

— Да... почти все, — спокойно ответила она.

Почти? Такое было не в ее характере, и я внимательно посмотрел на Миа.

— Ну... — замялась она. — Я просто не знаю: стоит ли вербовать Невилла? Или пусть остается внешним игроком?

— Я был бы за последний вариант, — Миа скривилась: идея ей почему-то не нравилась, — если бы у Невилла был шанс остаться "игроком". Но увы. Либо он будет нашей фигурой с перспективой превращения в игрока, либо — пешкой директора с перспективой, что им пожертвуют.

— Вот и отлично! — Миа расцвела. — Куда приглашаем? В нашу компанию? Или в Рассвет?

— Ну, — улыбнулся я, — сюда его приглашать явно преждевременно...

— Почему? — удивилась Миа. — Ведь мадам Лестрейндж "была под Империо"... и это она даже под веритасериум скажет! Да и зелье готовить надо... по-настоящему.

— Зато в Хогвартс уже уехала Марта Олдридж, переведенная из Дурмстранга, которой директор сейчас ищет варианты для проживания.

— Ой... — Миа закрыла себе рот двумя руками. — Не подумала... Ведь только что же об этом говорили!

— Мне и круче доводилось косячить, — пожал плечами я. — Да и никаких неприятностей это не доставило.

— Но все равно, я...

— Давай договоримся, — прервал я зарождающуюся истерику. — Ты теперь тоже будешь присматривать за мной, и если я допущу ошибку — ты прямо об этом скажешь.

— Давай, — грустно согласилась девочка, но потом внезапно вспыхнула пониманием. — Вот только если ты сейчас думаешь о том, какой бы косяк утворить так, чтобы я это заметила — то ты допускаешь ошибку прямо сейчас!

Мне осталось только развести руками: логика Аналитика была безупречна. Я действительно об этом думал.

— И все-таки, — продолжила Миа, — что будем делать с Невиллом?

— Пригласим к тебе? — спросил я.

— К нам, — поправила меня девочка. — А то я буду считать этот дом только твоим.

Такая перспектива была неприятна. К тому же... как ни крути, но я давно хотел, чтобы в плотных мирах у меня было место, которое я мог бы назвать не крепостью, не убежищем, но домом. И именно это предложила мне Миа...

— Разумеется, "к нам", — кивнул я.

— А как... хотя... — Миа задумалась. — Илька!

— Да, хозяйка Гермиона? — Илька склонилась в реверансе. Кажется, книги, которые Миа подсунула нашим домовушкам, научив их читать, оказали сокрушающее влияние на их неокрепший разум.

— Передай леди Лонгботтом, что Хранительница крови Дома Блэк хотела бы встретиться с ней и ее сыном в удобное для них время, чтобы обсудить виру за причиненный Дому властителей Длинной долины договором между Домами Блэк и Лестрейндж.

Вообще-то, внутри Дома Миа была всего лишь "будущей Хранительницей"... но поскольку Вальпурга Блэк, носившая этот титул ранее, была... недееспособна, то при общении с другими Домами Миа вполне имела права называться Хранительницей без уточнений.

— Следует ли мне дождаться ответа? — поинтересовалась домовушка.

— Разумеется. И уточни время и место встречи.

— Госпожа, — поклонилась она Миа, — глава Блэк, — теперь уже был поклон в мою сторону. — Ваше повеление будет исполнено.

Мы с несколько офигевшим видом пронаблюдали за тем, как женская версия магистра Йоды косплеит чопорную британскую служанку, гордую своей приближенностью к аристократии, и покатились со смеху, с трудом дождавшись, когда Илька исчезнет.

Глава 3. Волшебная аристократия. (Алиса Лонгботтом)

В первый раз я вижу домовую эльфу, одетую в классическое платье горничной... Как вообще домовой эльф может носить одежду, но при этом продолжать свое служение?

Однако, Невилл, волосы которого я расчесывала в то время, как наш Тинки явился с сообщением, что меня желает видеть домовой эльф иного Дома, сомнений не испытывал.

— Илька! Привет! Тебя Гермиона прислала?

Эльфа присела в изящном реверансе, в очередной раз отправив меня в ступор. Такого поведения я за домовыми эльфами еще не наблюдала.

— Хранительница крови Древнейшего и благороднейшего Дома Блэк просит о встрече леди Лонгботтом и наследника Лонгботтом, дабы уладить проблемы, возникшие в отношениях Домов вследствие договора, заключенного предыдущими главами Дома Блэк с Домом Лестрейндж. Глава Дома Блэк и Хранительница крови Дома предлагают Дому Лонгботтом виру, размер которой следует обсудить.

— Хорошо... — я задумалась, перебирая в памяти нейтральные места, где мы с главой и Хранительницей крови, как ни крути, но — враждебного Дома, могли бы встретиться, не оповещая об этом всю желтую прессу Магической Британии...

Боюсь, что даже если Блэки предложат достаточную виру, и я буду склоняться к примирению, — найдется много противников такого решения, причем — с обеих сторон конфликта. К тому же, я пока что не понимаю, почему Вальпурга Блэк*, твердокаменная противница Дамблдора, и, соответственно — сторонница Того-кого-нельзя-называть, вдруг решила искать примирения с Лонгботтомами? И почему она воспользовалась незнакомым домовым эльфом, а не отправила своего Кричера? И кто сейчас глава Дома Блэк?

/*Прим. автора: да, у выздоравливающей Алисы и леди Августы были и более интересные темы для разговоров, так что о состоянии дома Блэк Алиса пока что не в курсе*/

Пока я размышляла над вопросами, на которые у меня не находилось ответов, Невилл шагнул между мной, и ожидающей ответа эльфой.

— Передай, что Дом Лонгботтом согласен на встречу. Кафе Фортескью, завтра, в десять утра.

— Благодарю, молодой господин, — она сделала книксен не без изящества, которое трудно было предположить в таком существе, и исчезла.

— Невилл... — ошарашенно посмотрела я на сына. Его самостоятельность меня, конечно порадовала... но все-таки, это же не дружеские посиделки с товарищами в школе, а официальная встреча, как сказали бы магглы "на уровне глав государств". Да, государств мелких, и вассальных Британской короне, но все-таки... К тому же, известие о том, что Алиса Лонгботтом встретилась в кафе с Вальпургой Блэк, и... кстати, а кто сейчас глава дома Блэк? Орион? В принципе, ему сейчас должно быть 65. Для волшебника это не возраст. Но зато посиделки двух таких солидных людей в Фортескью — непременно привлекут внимание.

Все это я высказала Невиллу. Правда в ответ сын хихикнул, и сказал, что меня ждет сюрприз. Большой сюрприз. И что место встречи он выбирал не наобум, а так, чтобы понравилось всем участникам переговоров, и облегчило их ход.

Я только покачала головой. Какой же он у меня все-таки еще ребенок... Ну разве взрослому, солидному волшебнику может понравится обсуждать важные дела в кафе Фортескью?! Но дело уже сделано. Вызвать чужого домового эльфа у меня не получится, а отправлять своего — заранее уравнять ставки в будущем разговоре, проявить слабость и раздробленность Дома Лонгботтом, чего я сделать просто не имею права.

Между тем Невилл, видя, что я замерла и что-то обдумываю, отошел к горящему, несмотря на летнее время камину (по вечерам было еще прохладно), и сунул руку прямо в огонь.

— Невилл! — крикнула я, бросаясь к сыну.

Но, вместо того, чтобы закричать от боли, Невилл улыбнулся, и вытащил руку из камина... вместе с играющим на ладони огоньком.

— Смотри, мама, как я умею! — его лицо озарилось уыбкой... и отсветами играющего на руке пламени.

— Невилл... Сынок... — я чуть не рухнула прямо на ковер. Все-таки встряска была сильной. — Не пугай меня так больше...

* * *

Следующим утром мы с Невиллом заранее пришли в кафе Фортескью. На нас двоих внимания действительно не обратили. В женщине, приведшей ребенка порадоваться мороженным нет ничего необычного. Но вот что будет, когда придут Блэки?!

— Гарри! Гермиона! — закричал Невилл на все кафе, махая рукой, — Давайте сюда!

Ну вот... еще и детишки... Нет, понятно, что это знакомые Невилла, и я, кажется, даже догадываюсь, кто именно... Но вот сейчас их присутствие особенно неуместно. Вот придут Блэки, и что они увидят? Наследник Лонгботтом, которого они позвали для серьезного разговора — весело болтает с одноклассниками! Стыд и позор. Да они развернутся и уйдут! Впрочем, пусть уходят. Это они нас приглашали — значит, им это зачем-то надо. А если обидятся — значит, не так уж и нужно. А мне вообще не холодно, не жарко от их обид. Хуже уже точно не будет. Жаль, Невилл себе репутацию подпортит, но и то — не сильно. Ребенок все-таки. Рано ему еще заниматься дипломатией. И те, кто просят о встрече "наследника Лонгботтомов" — должны это учитывать. А если не учли — это их собственные проблемы.

Между тем парочка знакомых сына подошла к нашему столику, и мальчик четко и даже немного изысканно поклонился.

— Невилл. Леди Лонгботтом. Я хотел бы представить вам Гермиону Грейнджер, действующую* Хранительницу крови Дома Блэк.

ЧТО?!! Хорошо, что я не стала вставать, приветствуя детей. А то бы я прямо сейчас села... и не факт, что в кресло, а не мимо.

/*Прим. автора: чисто моя заморочка. Эпитеты "действующий" и "признанный" добавляются к исполняющему обязанности в роду в том случае, если он/она по каким-либо причинам не соответствуют условиям, необходимым для занятия поста. К примеру — Принятый, несовершеннолетний или незаконнорожденный. При этом "действ4ующий" — тот, кто исполняет обязанности, но не получил признания равных, а "признанный" — соответственно, получивший таковое признание. К примеру, Миа — действующая Хранительница крови Дома Блэк потому что кроме нее — некому, а признанной она станет тогда, когда Вальпурга посчитает, что она готова*/

— В свою очередь, — девочка с каштановыми волосами, уложенными в прическу "слегка растрепанную ветром", взмахнула рукой в сторону представившего ее мальчика, — представляю вам Гарольда, действующего главу Дома Поттер под регентством Северуса Снейпа, признанного главу Дома Блэк*.

/*Прим. автора: в свою очередь Мори станет "признанным" главой Дома Поттер, когда его таковым признает регент рода, а в Доме Блэк он уже получил признание, приняв от Вальпурги реликвию рода. Достигнув же совершеннолетия — станет просто главой для этих двух Домов. Дом Слизерин, где Мори — глава "по праву победы и завоевания" Миа решила не упоминать, чтобы не усложнять переговоры. */

Я внимательно посмотрела на девочку. Прикинув, сколько стоит ее "небрежно растрепанная" прическа — я ужаснулась. Так же на ней были не то, чтобы "напоказ", но и не спрятанные, несколько сильных и дорогих артефактов: портал экстренной эвакуации, ментальный щит*, определитель ядов... Похоже, это действительно Хранительница крови. И если Невилл знал об это казусе...

/*Прим. автора: Миа данный артефакт не особо нужен, он выполняет исключительно представительские функции*/

Я оглянулась вокруг. Несмотря на то, что гости отнюдь не снижали голоса, сколько-нибудь заметного внимания они не привлекли. Так что, похоже, сынок был прав, выбирая место для встречи.

— Присаживайтесь, — я улыбнулась детям. Все-таки, о чем говорить со старшим поколением — я даже не представляла, а эти дети еще не сделали нам ничего плохого... да и в рассказах Невилла о школе упоминались часто, и, как правило — положительно. — Зачем вы хотели видеть нас?

Девочка улыбнулась, и стало видно, что она лишь чуть старше моего сына.

— Мы хотели бы пригласить Невилла в гости. Но сначала следует урегулировать отношения наших Домов. Ведь без этого, отпустить наследника во владения враждебного Дома... Так что мы готовы предложить виру.

— Какая вира? — взорвался Невилл. — Гермиона, ты о чем вообще?! Ведь вы с Гарри... — он резко замолчал. А глазки-то как забегали... Таак. Что-то между детьми случилось. И эту историю еще необходимо будет разъяснить. Но пока что — молчать! Дом должен быть един! По крайней мере — в глаза посторонних.

— Беллатрикс Лестрейндж, в девичестве Блэк, принесла боль и страдания в ваш Дом, — ответил мальчик. — Изменить этого мы, увы, не можем, и, стало быть, нам остается только принять последствия и выплатить виру, которую Дом Лонгботтом сочтет уместным назначить.

— Хорошо... — сказала я, задумавшись. Сквозь туман боли и отчаяния всплыло: "Все, они больше ничего не знают! Уходим". И ответ "Продолжай! Империо!" Решение, какую виру взять с тех, кто хочет подружиться с моим сыном, было принято мгновенно: — В качестве виры Дом Блэк прекратит всякие отношения с Домом Лестрейндж.

— Согласен, — кивнул мальчик. — Герми?

— Как действующая Хранительница крови Дома Блэк я объявляю брак между Беллатрикс Блэк, в замужестве — Лестрейндж и Родольфиусом Лестрейнджем не состоявшимся. Гарри?

— Как признанный глава Дома — подтверждаю решение Хранительницы крови. Договор с Домом Лестрейндж — разорван, — слова эти отозвались в моей душе тоскливым хрустальным звоном. Дед как-то сказал мне, что это Сила прощается с одним из своих Домов. Но ведь это означает... — Дом Лестрейндж прерван по всем линиям, и не поднимется более!

Я не стала требовать объяснений, не стала выяснять, что случилось с братьями Лестрейндж, и как получилось, что мальчик смог признать брак несостоявшимся. Все это можно будет выяснить и позже. Но вот как Гарри Поттер стал главой Дома Блэк? Да еще — "признанным"? И каким образом Хранительницей крови Дома Блэк, всегда гордившегося своей чистокровностью, стала Обретенная? Не понимаю...

— Гермиона... — я с трудом подняла взгляд на совершенно обычную девочку, совершенно обычно болтающую с моим сыном и его другом. — Как получилось, что ты стала... Хранителеьницей крови? Да еще в таком доме, как Блэк?

— Ну... — девочка потупилась. — Я сказала портрету леди Вальпурги, что обязательно стану женой Гарри... А она взяла и ответила, что в таком случае я должна стать Хранительницей крови Дома, и стала меня учить.

— Но ведь это значит, — задохнулась я, — что ты сама лишила себя всякого выбора! Тебе придется быть с ним, хочешь ты того, или нет!

— Я — хочу! — гордо и упрямо ответила девочка.

— Ты сейчас этого хочешь, — выделила я голосом слово "сейчас". — А позже? Когда подрастешь?

— Увы, ничего не изменится... — ответил Гарри, обнимая девочку за талию. Та прижалась к своему парню... или, правильнее сказать — жениху? Но почему "увы"? И почему он так уверен, что "не изменится"? — "Полог отчаяния", слышали о таком?

— Ох... — разумеется, я слышала об этой мерзости. Но вот о чем я ни разу не слышала — так это о том, чтобы эту гадость применяли к несовершеннолетней.

— Кто-то очень хотел лишить мою подругу выбора...

— Даже артефактом соответствующим запасся, чтобы снять... — в погасшем голосе девочки мелькнули огненно-хищные искры ненависти.

— Но как же тогда получилось, что... — начала я.

— Потому что "штандартенфюрер тоже, но Хунта успел раньше".

Я сразу вспомнила русскую книгу, которую принес мне папа. Она в свое время вызвала большой скандал, поскольку нарушала Статут Секретности. Но церковь промолчала, а на возмущение Международной конфедерации магов русские, как обычно, наплевали.

— Ты у меня тоже любишь успевать первым... — девочка встрепала прическу парню, а тот потерся носом об ее плечо.

— Мама, я погощу у Гарри и Гермионы, хорошо?

Меня не спрашивали. Меня вежливо ставили в известность. И оставалось только порадоваться тому, что бабушка так и не сумела задавить Невилла, и в нем еще просматриваются черты его неукротимого отца.

Глава 4. Пора по парам

Я несколько удивился тому, что Невилла так легко отпустили с нами. Но, очевидно, леди Алиса, придерживалась иных, нежели ее свекровь, взглядов на то, как следует воспитывать наследника благородного Дома. Так что парень просто раскланялся с матерью, и поехал с нами. Правда, его одеяние несколько не подходило для путешествия на маггловском транспорте, так что пришлось прикрывать его иллюзией, по крайней мере, пока мы не добрались до дома Грейнджеров... или, раз уж Миа этого хочет, то я могу называть его "своим домом"?

К счастью, ничего сложного в подгонке одежды не было, так что смущенный, но довольный Невилл был быстро переодет в костюм, более приличный для нахождения в маггловском обществе, нежели его парадная мантия, и мы смогли посидеть под вишнями в саду, не привлекая внимания, способного пробить защиту.

Впрочем, событие, нетипичное для "обычного" бытия произошло почти сразу после того, как мы устроились. Пространство всколыхнулось, и прямо на старательно подстриженной траве лужайки перед домом финишировал Драко Малфой. Был он несколько бледнее обычного, на ногах стоял нетвердо, а из внутреннего уголка правого глаза мелкими капельками сочилась кровь, растекаясь по щеке замысловатым узором.

— Привет! — заявил вновь прибывший, с наслаждением опускаясь в садовое кресло, благо их на лужайке стояло в некотором избытке. Драко не стал пытаться взять одну из чашек с горячим крепким чаем, что появились на столике. Подозреваю, что так он поступил для того, чтобы скрыть, что руки у него еще дрожат.

— Говорил же, чтобы один — не совался, — вздохнул я. — Нарвался на низших?

— Нет, — покачал головой дракоша-путешественник. — Просто пространство встряхнуло, когда уже подходил... Почему-то когда мы с тобой летали — такого не было.

— Телесное воплощение — медленнее, чем чистый разум, — пояснил я причину проблем, ощущая всплеск любопытства от Невилла, — да и чувствительность ниже. Вот и не сумел уклониться. К тому же, как я подозреваю, взбрыкнуло там не столько пространство, сколько время.

— Время... — задумался Драко. — А ведь правда... Значит тот кубик с размерностью в две и три четверти — мне не привиделся...

— Три и три четверти? — заинтересовалась Миа. — Покажи! Давно хотела представить себе дробномерный куб, но как-то не получалось...

— Держи, — после секундного погружения в собственный разум, Бриллиантовый принц перекинул Миа кристалл — копию нужного воспоминания. Девочка выхватила его с траектории, и с восторгом принялась просматривать.

Пока Миа рассматривала вожделенный объект, порождение неумеренно абстрактной математики, способный существовать там, где граница между абстракцией и реальностью тонка до полной неразличимости, я обратился к храброму исследователю неизведанных глубин варпа:

— Ну и на кой?

— Я... — Драко потупился. — Вы же рассказывали, что ты Герми протащил чуть ли не через варп-шторм. Вот я и подумал...

— Что если мы с Герми прошли через шторм, то тебе по пограничным и относительно спокойным областям — сам Архитектор Судеб велел?

— Угу... — кивнул Драко, размазывая по щеке кровавые знаки.

— Теперь ты знаешь, — усмехнулся я, — что веления Изменяющего пути редко бывают однозначными, и благим богом его не назовешь.

— Опс! — сказала Миа, выходя из транса, и глядя через невысокую оградку на улицу.

По улице, недоуменно оглядываясь по сторонам, шла Дафна Гринграсс.

— Герми, откроешь? Или мне сходить?

Дафна посмотрела в нашу сторону, и я почувствовал, как защита пытается сопротивляться взгляду Видящей. Впрочем, лицо слизеринки тут же осветилось радостью, и она отвела взгляд, но осталась стоять возле калитки.

Миа открыла дверь, став видимой с улицы, и позвала подругу. Та подбежала к Миа, и чинно прошла в калитку.

— Грейнджер. Поттер. Лонгботтом, — она кивнула всем нам по очереди, но тут заметила Драко, который уже с некоторым трудом удерживался в вертикальном положении, и только гордость мешала ему опуститься на стол. — Драко?!

Слизеринка подбежала к своему жениху, то ли наколдовала, то ли вытащила откуда-то платок, смочила его при помощи агуаменти, и принялась оттирать кровь с его лица.

— Дафна? Как ты здесь очутилась? — поинтересовался Драко, когда, наконец, смог немного отстраниться от старательно отмывающей его девочки. Усилия мисс Гринграсс принесли результат, и теперь на щеке Бриллиантового принца красовалось весьма аутентичное изображение Пылающего Ока Архитектора судеб.

— К нам заявилась Лавгуд, — ответила Гринграсс. — Защиту поместья она просто проигнорировала, папа до сих пор в шоке. И сказала, что я буду нужна тут. И адрес назвала. Естественно, на вопрос "зачем", она не ответила, отговорившись "мозгошмыгами" и "светохвостами". Я подхватилась, вызвала "Ночного рыцаря", и приехала. А потом шла, ориентируясь на Видение. Ну а когда поняла, что мой взгляд отводит защита, один в один похожая на ту, что ставит Гарри — я поняла, что пришла. И вот я тут.

— А с... сову прислать — не судьба была? — настороженно поинтересовался Драко. Судя по вырвавшемуся у него шипению, сначала он собирался спросить о связи Меток, и лишь в последний момент вспомнил о присутствии непосвященного

Дафна вздохнула, отлично поняв своего парня.

— Да я как-то даже и не подумала. Но ведь это же Луна! Она плохого не посоветует! А вот ты как дошел до жизни такой?

Под ошарашенным взглядом Невилла, Дафна поцеловала Драко в щечку и продолжила старательно оттирать кровь, одновременно продолжая обсуждать с Миа вероятность существования подлинника Некрономикона на арабском в свете результатов исследования нескольких рунных камней, найденных на севере Гренландии, и оставшихся неизвестными широкой публике. Возможность существования книги безумного араба была признана сомнительной, но вот некоторые побочные выводы из дискуссии заинтересовали даже меня. Правда, Драко и Невилл выпали из нее еще на второй минуте, полностью потерявшись в выработанной девочками для обозначения наблюдаемого Видящей терминологии.

— Невилл, — внезапно поинтересовалась Миа, обратив, наконец, внимание, на выпавших из разговора гостей. — А как у тебя с девушками?

Невилл покраснел, вздохнул, потупился и что-то пробурчал себе под нос.

— Что-что? — переспросила Миа.

— Иногда жалею, что уговорил-таки шляпу отправить меня на Грифиндор, — погромче произнес Невилл, не поднимая глаз.

— Ну прости-прости... — задергалась Миа, забыв от огорчения считать эмоциональный фон. — Я не хотела...

— Да я не о том, — махнул рукой наследник Лонгботтом. — Просто Шляпа предлагала мне ХаффлПафф, а я... Уперся. Побоялся расстроить бабушку. Вот и... Ну, в общем, сам дурак.

— Твое сердце похитила прекрасная хаффлпаффка? — улыбнулась Миа.

Невилл только судорожно кивнул.

— Если бы я еще мог сказать ей... Но возле нее всегда друзья, и несколько парней... Как я могу... да и есть у нее уже парень, скорее всего... Она просто не заметит.

— И кто же эта "она"? — заинтересовалась Миа. — Ханна?

Невилл судорожно покачал головой. Я усмехнулся. Судя по всему, Миа, охваченная любопытством, уже выудила имя из мечущихся мыслей Невилла, и теперь хочет заставить его признать свои чувства.

— Нет... — повторил Невилл. — Не Ханна... Сьюзен. Она красивая, и добрая и...

— И племянница главы ДМП, — мысленно прокомментировала Миа. — Берем!

Глава 5. A la guerre comme a la guerre

Очередной взрыв встряхнул землю. Комья земли пробарабанили по спине, когда я рухнул в воронку, оставшуюся от недавнего попадания чего-то крупнокалиберного. Не было никакой уверенности, выпущен ли этот снаряд обороняющимися, или прилетел с одного из кораблей, которые должны были поддерживать нашу высадку. Да и, в сущности, это не имело никакого значения. Смерть есть смерть, кто бы ее ни послал. Так что я укрылся щитом, по которому немедленно пробарабанили осколки от следующего разрыва, и рывком укрылся под стеной ближайшего дома. Конечно, защиту эта стенка давала не слишком надежную, особенно — в случае близкого разрыва пятнадцатидюймового "чемодана" с одного из наших линкоров. Но все-таки, даже такая защита — это намного лучше, чем совсем ничего.

— Лейтенант! Лейтенант, Вы меня слышите... — ко мне приближался солдат в потрепанной форме. Лейтенант, Вас в штаб вызывают... В главный штаб командования операцией.

В глазах пожилого солдата заметно было непонимание, что от семнадцатилетнего мальчишки, явно пошедшего в армию из-за того, что голова была забита дурацкими мечтами о подвигах и славе, может потребоваться в штабе. Я усмехнулся. Приютскому парнишке, без особенных связей, оказалось очень нелегко пробиться "в люди", пусть даже и сдав ТРИТОН на все "Превосходно". Так что участие в войне оказалось наиболее перспективным, хотя и опасным решением.

В ходе этой войны церковь даже снизила требования к соблюдению Статута Секретности. Случилось это после того, как Рейх фактически наплевал на этот самый Статут. Диверсии в тылу, перехваченные гонцы, похищенные документы, приказы, которых никто не отдавал, волны паники среди солдат на фронте — все это было обычной картиной среди противников Рейха в начале войны. Так что, когда выяснилось, что за Гитлером фактически стоит Гриндевальд — противники Рейха так же призвали своих магов, чтобы бороться с вражеской магией. Ходили слухи, что в России даже поднялся из своих глубин град Китеж, и что русские волхвы заключили какой-то договор со Сталиным...

Я вздохнул. Как ни странно, но для волшебника шанс погибнуть в пехотной цепи, под огнем, частенько с обеих сторон — был как бы не меньше, чем в штабах. У командующего Александера в результате диверсий Аненербе сменился уже четвертый "придворный маг". У Монтгомери с этим было полегче: в отличие от прочих магглов, он сразу принял существование магии и постарался разобраться в ее возможностях, а потому — держал при себе не одного, но сразу нескольких волшебников, и тем пока что удавалось без потерь отбиваться как от проклятий, так и от действий диверсионных групп немецких колдунов и итальянских чернокнижников.

— Возвращайтесь к своим обязанностям, — кивнул я посыльному.

— Но... — начал было он.

— Я доберусь сам.

Солдат покачал головой, но не стал спорить. Я слегка коснулся его мыслей и легко выяснил настрой старослужащего: "Дурной лейтенантик. Но я приказ доставил — а там хоть трава не расти!".

Я усмехнулся. Брести под огнем вместе с этим магглом — однозначно означало нарываться на неприятности. Так что, дождавшись, пока он скроется из виду, я огляделся, убеждаясь, что на меня никто не смотрит, и аппарировал.

— Лейтенант Риддл? — обратился ко мне порученец генерала, когда я покинул расположение "секретной части".

— Так точно, — вытянулся я.

— Следуйте за мной. Командующий ждет Вас.

В обширной палатке кроме командующего, его адъютанта и меня присутствовали только еще несколько смутно знакомых по Хогвартсу волшебников. Командующий Александер выглядел недовольным.

— Лейтенант Риддл, — обратился он ко мне. — К сожалению, из-за этого вашего Статута секретности я не мог передать распоряжение как положено по команде, и пришлось вызывать Вас в расположение штаба. В настоящее время Вы являетесь одним из самых молодых волшебников в нашем корпусе, — "и Вами не жалко пожертвовать" — прорвалось сквозь его щиты. Поскольку сам командующий был магглом, то щиты явно накладывал кто-то другой, и они не полностью прикрывали его мысли, — и Ваши товарищи и учителя положительно Вас характеризуют, я решил поручить Вам крайне важное задание. К нам поступили сведения, что в районе Катании* нацистские маги из Анненербе готовят... что-то. Что именно — выяснить не удалось. Сами понимаете, посылать обычную разведку — бесполезно. Вы должны проникнуть через линию фронта и постараться выяснить: что же там затевается. Любые зацепки будут крайне важны для нас...

/*Прим. автора: каноническая дата рождения Риддла — 31 декабря 1926 года, и получается, что выпустился он уже в 1944... но мне нужно, чтобы Риддл участвовал именно в Хаски, так что будем считать, что он и Хагрид на год старше. АУ*/

* * *

Воспоминание резко оборвалось, и мы вышли из транса.

— Странно было бы, — заметил тяжело дышащий Драко, — если бы в первом же воспоминании, вырванном из этой штуки, — он указал на мой шрам, — было бы что-то важное: секреты тайных заклятий, или условия заключенных договоров, которые подняли Риддла на вершину... Но все-таки немного жаль.

— Ну почему же, — возразила Аналитик. — Во-первых, можно сказать, что что-то он в этом поиске нашел. Что-то важное.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Драко.

— Я читала об операции Хаски*, — задумчиво произнесла Миа. — В некоторых мемуарах британские флотоводцы удивляются: почему Александер, вместо того, чтобы продолжать продвигаться к Мессине вдоль побережья, пользуясь поддержкой артиллерии Королевского флота и возможностями для высадки десантов в тылу противника — рванул вглубь острова и, фактически, допустил эвакуацию немецких войск. Но, если предположить, что Риддл нашел что-то... что-то, что вынудило именно такое решение... Жаль, что воспоминание оборвалось.

/*Прим. автора: Операция Хаски — высадка союзников на Сицилии в 1943 году. Том Риддл, 1926 года рождения как раз только что выпустился из школы, и в связи с нехваткой магов — мог там оказаться по мобилизации или же добровольно*/

Я пожал плечами. Мне достался только осколок души и обрывки памяти. А, с учетом того, что я старался извлекать эти обрывки памяти аккуратно, не повреждая и так расколотую душу — то удивляться не стоило.

— Может быть, в следующий раз, — сказал я.

— Может быть... — эхом отозвалась Миа.

Мы откинулись в креслах. Когда Невилл, загруженный рекомендациями девушек по охмурению Сьюзен, отбыл порт-ключем в поместье Лонгботтомов, мы решили, что раз уж собрались здесь, в укрепленном и защищенном доме, то стоит попробовать извлечь хоть что-нибудь из осколка чужой души. Первая попытка оказалась ограниченно удачной, и история явно требовала продолжения. Увы, но сейчас это делать не стоило. Ребята устали от просмотра чужой памяти, а у меня — раскалывалась голова. Нам требовался отдых.

Защита дома вздрогнула. Кто-то с упорством, достойным лучшего применения, рвался внутрь. И это был явно не человек.

Я щелкнул пальцами, активируя шлюз, и посреди готовой для сокрушающего удара пентаграммы с хлопком появился домовик в наволочке с гербом Малфоев.

— Хозяин Драко! Хозяин Драко! — заголосил он. — Вы куда-то пропали, и хозяйка Нарцисса и хозяин Люциус очень беспокоятся! И сова вернулась... И Дигги не смог Вас найти. Но Дигги искал... Искал. И звал. Но хозяин Драко не отзывался. Тогда Дигги стал искатьеще усерднее, и...

— Дигги! — твердо прервал его Драко. — Отправляйся к родителям и передай им, что у меня все хорошо, и что я приношу извинения за доставленное беспокойство. Отцу также скажи, что я отбыл с визитом по тому самому делу, которое мы с ним обсуждали. Понятно?

— Да, хозяин Драко... — Домовик дернулся... разумеется — тщетно. В организации защиты участвовали Илька и Асси, так что пройти ее без разрешения хозяйки было малореально для среднего домовика. — Хозяин Драко! Дигги не может... Его не пускают! Дигги страшно...

Домовик попытался побиться головой о границу пентаграммы, но его мягко отбросило к центру. Миа щелкнула пальцами, и домовик исчез.

— Кстати, о "деле, про которое мы говорили", — спросил Драко, — мы продолжать будем?

— Нет, — ответила Аналитик. — Цели текущей кампании достигнуты: Рита ест с руки и виляет хвостиком, в ожидании вкусного слива, Министерство — расколото и пошатнулось. Дамблдор... Доаблдор обеспокоен, и теперь будет старательно прикрывать те места, которые считает уязвимыми... а мы будем нежно и ласково за ним наблюдать... Ку-хи-хи...

Глава 6. В поисках жемчуга. (Драко).

— Итак, — отец, сидя в удобном кресле, поигрывал яблоком. Я стоял перед ним навытяжку, мучительно осознавая отколотый косяк, — надеюсь, ты действительно понял, насколько ребяческим было твое поведение? Ты расстроил и напугал маму, заставил беспокоиться меня... Неужели трудно было вызвать кого-нибудь из семейных домовых эльфов и отправить сообщение с ним, раз уж сказать лично — никак не получалось?

Мне оставалось только склонить голову. Отец был прав. Я повел себя... не просто по-ребячески, но как сопливый одиннадцатилетка, которому купленная первая палочка вскружила голову властью над магией. А ведь из-за таких вот выходок и придумали этот "Закон о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних"... Я выпал из-под действия этого закона, благодаря беспалочковой магии, которой нас учил Морион... но голову-то на плечах надо сохранять?!

— Ладно, — отец поднялся из кресла и потрепал меня по голове. Как и обычно, это означало, что разнос закончен, и теперь начинается конструктив. — Дигги! — посреди комнаты появился накрытый столик с моими любимыми печеньями, и второе кресло, в которое я и опустился. — Итак? Каковы результаты делового визита? Ну, помимо того, что испугал меня и маму?

— "Цели текущей кампании — достигнуты" — процитировал я.

— То есть, уже не надо опасаться внезапных сливов компромата? — усмехнулся отец.

— Есть время разбрасывать камни, и время собирать их, — ответил я.

— Это понятно, — ответил отец. — А тем, какие именно цели достигнуты — не поделишься?

— Разве что некоторыми, — улыбнулся я. — В частности, одной из целей было пропихивание закона о родовых артефактах. Теперь мантию-невидимку, Дар Смерти, у Гарри можно отобрать разве что единогласным решением Визенгамота, какового не случалось с тех самых пор, как Визенгамот объявил Уизли Предателями крови.

— Да уж... это надо было так выпендриться, чтобы объединить против себя весь Визенгамот, вечно раздираемый внутренней склокой? — усмехнулся отец.

— Кстати, — поинтересовался я, — Ты не знаешь, что именно сделал Антрас, что прокляли не только его, но и всю семью?

Отец пожал плечами.

— Не знаю. В нашем архиве есть только упоминание о самом факте приговора, но не о том, за что он был вынесен. А в архивах Визенгамота эти документы хранятся под такими грифами секретности, что их впору разве что Дамблдору просматривать. Хм... Пожалуй, я смогу угадать и еще одну цель. Рита, не так ли?

Я постарался изобразить удивление... уж не мне судить о степени успеха этого начинания.

— И не надо тут корчить рожи, — усмехнулся отец. — Ясно, что тому, кто обеспечивает Риту столь шикарным компроматом — будет обеспечена если не ее лояльность (не уверен, что она вообще знает, что означает это слово), то, по крайней мере — некоторое... понимание.

Мне оставалось только промолчать, изображая каменную морду... Хотя, опять-таки, за успех я не ручаюсь: все-таки у отца намного больший опыт заплыва в де... то есть, участия в политике.

* * *

На следующий день я заявился уже в дом на Гриммо. Все-таки о его приблизительном расположении — знал, и добраться туда тоже проблем не доставило. Я улыбнулся про себя, вспоминая о том, как Грейнджер как-то высказывала мне об отсталости волшебников и качестве преподавания маггловедения... ну что сказать. Качество преподавания — действительно впечатляет. И те, кто живут, отгородившись от большого мира по каким-то принципиальным соображениям, или же из-за бедности, действительно способны устроить цирк. А поскольку общество волшебников вообще склонно поощрять... скажем так — эксцентричных личностей, то там, где мы собираемся в сколько-нибудь приличных количествах — почти всегда начинается натуральный цирк. Но стоит так же помнить и о том, что в Британии только одно полностью волшебное поселение — Хогсмит, и большинство волшебников живут рядом с магглами. Так что большинство чистокровных волшебников вполне способны перейти дорогу, не аппарируя прямо из-под колес автомобиля, воспользоваться общественным транспортом, да и просто выйти на улицу, не привлекая к себе всеобщего внимания. Как ни странно, но выделяются на этом фоне именно сторонники Дамблдора, которые, по идее, должны разбираться в жизни магглов, раз уж так ратуют за их образ жизни. Однако, именно страстные магглолюбцы Уизли — как правило, первыми привлекают внимание каждый раз, когда приходится покидать огражденные от магглов территории. Но и вообще процент эксцентричных, скудоумных, а временами — и вовсе... здоровых на всю голову личностей в волшебном обществе куда как велик. И чиновники, в том числе — и чиновники от образования, годами не покидающие закрытых территорий под магглоотталкивающими чарами — к таковым, безусловно, относятся. Вот и получилось так, что Грейнджер мне не поверила, и мы забились на галеон, что я смогу добраться от Малфой-мэнора до площади Гриммо в Лондоне маггловскими методами, не влипнув по дороге в неприятности. Признаться, трехчасовая поездка на автобусе — не доставила мне особенного удовольствия. Меня серьезно укачало, и немалых трудов стоило воздержаться от демонстрации окружающим своего завтрака. Однако я это сделал. А уж добраться по Лондону до нужного места — и вовсе не составило проблем.

Встретившая меня на крыльце Гермиона без слов протянула мне золотую монету, а потом крепко стиснула в объятьях, прошептав мне на ухо, что я — молодец. Ха! Как будто я этого и так не знал?!

Морион, стоя в стороне, старался никак не показать, что эти объятия ему не нравятся. Однако, когда Грейнджер отпустила меня — он немедленно притянул ее к себе.

Появления Дафны мы ожидали, попивая удивительно вкусный чай, заваренный Кричером, и обсуждая вчерашние результаты попытки добраться до памяти осколка Темного лорда. Признаться, я был слегка разочарован этими результатами. Все-таки, как не крути, но Темный лорд былого — был Великим магом, вполне способным сравниться с Дамблдором, а то и Основателями... И то, что вместо тайных ритуалов и великих заклятий нам достались всего лишь картинки войны магглов, меня несколько... расстраивало.

— Ты серьезно думал, что в каждом осколке будет хранится память о чем-то Великом и Тайном? — удивился Морион. — Зря. Да и то, что мы увидели — отнюдь не представляется бесполезным. Знание того, как оппонент мыслит — гораздо важнее знания о том, какими заклятьями он пользуется.

Я аж покраснел... Опять косяк! Да что же я в последнее время творю-то?!

— Спокойнее, Драко, — попыталась утешить меня Гермиона. — Вот подготовимся получше, и я у Мори для нас книжку выпрошу "на почитать". Интересную. Вот уж там заклятий и ритуалов...

В это время в гостиной с хлопком появился Кричер и сообщил, что к нему обратился домовой эльф Дома Гринграсс, и спросил, согласится ли хозяин Гарри принять мисс Гринграсс?

Разумеется, ответ был положительным, и очень скоро Дафна присоединилась к нам. Морион извлек из небытия потрескавшийся тусклый кристаллик, и мы приступили к просмотру.

* * *

— Господин... — типичная "белокурая бестия Третьего рейха" чернявого облика, чем-то удивительно похожая на их фюрера, склонился передо мной, намекая, что неплохо было бы назваться.

— Смит. Джон Смит, — придумывать что-то правдоподобное — не было ни малейшего желания.

— Господин Смит, мне обещали... — проблеял этот продажный сотрудник управления, обеспечивающего снабжение батареи "Эрнст Линдерманн"*

/*Прим. автора: "Эрнст Линдеманн" — батарея из трех шестнадцатидюмовых (406мм) орудий вблизи Кале. Вела обстрел южного побережья Англии, включая Дувр. Построена 19 сентября 1942 года, захвачена канадскими войсками 27 сентября 1944 года*/

— Раз обещали, значит — получите, — бросил я. — Бумаги.

— Но... я хотел бы... деньги... — этот тип вызывает у меня все большее отвращение. И если раньше я сожалел об ожидающей его участи, то теперь уверен, что планы командования — не только правильны, но и этичны.

— Вот, — кидаю на сто чемодан с рейхсмарками. Хорошие марки. Лучше настоящих.

— Господин! — обрадованный предатель залезает в чемодан, и дрожащими руками извлекает оттуда купюру.

— Бумаги, — поторапливаю я его.

— Вот... — низенько, угодливо кланяясь, предатель протянул мне папку с данными о подвозимых на батарею продуктах.

Открываю папку и бустренько пробегаюсь взглядом по шапкам документов. Признаться, в этой писанине, да еще по-немецки, я не понимаю почти ничего. Но угловатые готические шрифты шапок вроде похожи на те, что мне показывали в штабе, да и штампы, говорящие о секретности содержимого — тоже присутствуют. Ну что же. Все верно. Пора выдавать вторую часть вознаграждения предателю.

— Авада Кедавра!

Разумеется, всех нас, тех, кто пошел на войну, обучали этому заклятью, и выдали "временное разрешение" на его применение "исключительно против врагов Империи". Интересно, чем отличается приори инкантатем на палочке убившего матерого сс-оцва, и след на палочке того, кто положит самого Министра магии Соединенного королевства? Подозреваю, что ничем.

Ну что же... Осталось немногое: вывалить на стол "деньги" из чемоданчика, а потом — собрать их обратно и убрать чемоданчик в сумочку с расширением пространства. Теперь любая проверка покажет, что на столе лежали купюры, потому, что они действительно на нем лежали. Труп убитого авадой — тоже в наличии. Что еще? Ах, да! Еще раз просматриваю полученную папку, и "случайно" роняю один лист из нее так, чтобы он залетел под стол и "остался незамеченным. Теперь все. Картина маслом: "предатель выдал военную тайну, и был убран, чтобы не выдать того, кто его завербовал". Теперь абвер сам возьмется за создание всех возможных трудностей собственным снабженцам, а заодно — подтвердится, что Союзники интересуются именно портом Кале... Еще раз оглядываю комнатушку, и аппарирую отсюда.

* * *

Я откинулся в кресле. Просматривать все это было тяжело. Правда, главным образом, потому, что картинка периодически размывалась и шла волнами, так что удержать ее в сознании стоило немалых трудов.

— Он же... он не таким был там, на Сицилии... — выдохнула Дафна. Видящая, как всегда, увидела что-то, простым смертным недоступное.

— Не таким, — согласился наш предводитель. — И, значит искать то, что сделало его "не таким" — следует именно в этом промежутке времени, от "Хаски"* до "Оверлорда"*

/*Прим. автора: "Хаски" — кодовое наименование высадки Союзников на Сицилии в 1943 году, "Оверлорд, соответственно — высадка в Нормандии, 1944 год*/

Глава 7. Падение вот тьму. (Гермиона).

Раз за разом просматривали мы все новые и новые кристаллы с воспоминаниями молодого Тома Риддла, который уже придумал свою анаграмму, но известен под ней был разве что самому себе. Временами, после просмотров, Гарри приходилось отпаивать нас Успокаивающим бальзамом, который не переводился в цитадели Дома Блэк. Встречи с контрабандистами, предателями, убийцами, и прочими достойными личностями, сопровождались предательствами, оговорами, подставами... И без того не слишком красочное мировоззрение Тома приобретало все более и более черно-белый характер: "тут — свои, их защищаем, там — чужие, с ними делаем то, что требует защита своих, а враги они, или просто нейтралы — не суть важно". И, разумеется, такое достойное дело, как защита своей Родины от вражеского вторжения — не могло обойтись без пыток и убийств. Гарри периодически комментировал нам все это, разъясняя, почему лучшего выбора у Риддла — рядового исполнителя, не было. Но все равно, смотреть на это было очень неприятно. Однако мы смотрели. Смотрели, чтобы понять: как из озлобленного, но все-таки вполне вменяемого подростка Тома получился кошмарный Темный лорд, пугало, падение которого праздновали по всей Магической Британии. Смотрели просто потому, что отчетливо сознавали, что и сами можем легко пройти по тому же пути.

Правда, Драко высказал версию, что падение Вальпургиевых рыцарей так активно праздновали потому, что праздновавшие недостаточно активно — немедленно были бы заподозрены действующей властью в нелояльности. На что Гарри возразил, что исчезновение с горизонта компании, включавшей, кроме всего прочего, и братьев Лестрейндж — могло вызвать бурю радости у непричастных и без помощи властей. Трикси, присутствовавшая при споре, скривилась, но возражать не стала. Я же, как нейтральный и беспристрастный аналитик, добавила, что версии одна другую не исключают, и что те, кто опасался реакции властей и, соответственно — негативного влияния на свою карьеру, могли праздновать ничуть не менее активно, чем те, кто боялся Лестрейнджей и им подобных.

— Ну вот, на сегодня — последний, — сказал Мори, выкладывая на стол очередной кристалл.

— Почему? — взвился Драко, — я еще могу...

— ...добраться до кровати и лечь спать, — ответил Гарри. — Дафна?

— Он прав, — пожала плечами Видящая. — Мы истощены и сильно. Но... на еще один, пожалуй, хватит.

Я тоже собиралась было возмутиться... но Ученая очень убедительно высказалась, что если Морион и Видящая говорят одно и тоже, то они, скорее всего, правы. И я молча присоединилась к просмотру.

* * *

Я схватился за голову. Виски ломило. Сегодня я совершил действие, за которое меня должны были бы расстрелять перед строем, а то и вовсе — повесить, как шпиона. И это со мной, безусловно, сделают... если только кто-нибудь об этом узнает. Сегодня я, получая награды "в связи с увольнением в запас", проник в мысли командующего Александера, и узнал, как должна была выглядеть эта война с точки зрения нашего правительства и высшего командования.

Мордред Морганой поперек слева направо и сапогом утрамбовать! Ну как можно было допустить столько косяков?! Хорошо, еще, что не предполагали "маленькую победоносную войну", но...

Нет, конечно, "Британия всегда стремилась всей своей мощью противостоять той державе, которая оказывалась сильнейшей на континенте"*. Это понятно, и в чем-то правильно. Но посчитать таковой державой — Францию? Надломленную Верденом и Соммой, потерявшую лучших бойцов и бойцовский дух?

/*Прим. автора: если что, то это — умышленный анахронизм и артефакт. Цитата из У. Черчилль, "Вторая мировая война. Том первый". Но, думаю, герцог Мальборо выражал общее мнение, и нечто подобное Риддл мог бы извлечь из мыслей любого высокопоставленного британца, да и сам считает это правильным.*/

Уже поведение Франции в Судетском кризисе должно было многое сказать нашим власть предержащим, но проклятые магглы в упор не видели очевидного. Они желали столкнуть Францию и Германию в войне на истощение, а потом — явиться, как Deus ex machina*, объединить империю Карла Великого под британским скипетром, и уже с этой позиции — диктовать свою волю возгордившимся мятежникам* и белым дикарям*.

/* Прим. автора: "бог из машины", неожиданная развязка пьесы во многих античных трагедиях, когда являлся кто-то из богов и разрешал запутавшийся и зашедший в тупик конфликт*/

/*Прим. автора: США*/

/*Прим. автора: соответственно — СССР*/

Но как, КАК можно было не понять, что никакой "войны на истощение" — не будет? Что методы прорыва укреплений были отработаны уже в конце прошлой Великой войны? Что в прошлой войне Франция, также сражавшаяся вместе с Британией, оказалась на волоске, и устояла только потому, что Второму рейху пришлось снимать дивизии в разгар наступления на Париж и бросать против русского парового катка? А ведь случившееся вполне можно было предвидеть: в отсутствие русских, которых наши дипломаты, опасающиеся слишком быстрого падения Германии, буквально выдавили из формирующегося альянса — Францию смели, и уже нам пришлось воевать всерьез. Магглы!!!

Впрочем, волшебники — ничуть не лучше. В то время, как боевые маги Анненербе рушили связь и коммуникации, резали волшебников Франции, как овец, и обеспечивали прорывы Вермахта, Визенгамот обсуждал стандартизацию толщины стенок котлов, запрещал ковры-самолеты "в целях поддержки отечественного производителя", и делал вид, что вся эта война волшебников не касается. И продолжалось это до тех пор, пока диверсанты Гриндевальда, многие из которых были приняты в лучших домах Британии — не начали рушить защиту этих самых "лучших домов", в которые были допущены, срывая Фиделиус прямо перед атакой бомбардировщиков Люфтваффе.

Это было нестерпимо. Из-за тупости и некомпетентности властителей — погибли многие мои друзья. Мне самому пришлось дрожать от страха в развалинах эвакуированного приюта, под бомбами. Ведь никому и в голову не пришло разрешить школьникам остаться на летние каникулы в Хогвартсе, далеко от войны... Этого не должно повториться! Но...чтобы не страдать от некомпетентной власти — мне следует стать властью самому. Благо, я уже видел, как это делается, и за два года войны — познакомился со многими выдающимися волшебниками, недовольными тем, что "Ежедневный пророк" рассказывает, как Войну с Гриндевальдом выиграл один Дамблдор, на дуэли. А остальные маги, сражавшиеся и погибавшие на бесконечных фронтах этой чудовищной войны, нередко — проходивших в сотнях миль от линии соприкосновения маггловских войск, "так, рядом постояли". Я смогу. Я сделаю это!

Я достал из заплечного мешка свой старый дневник, зачарованный мной еще в школе, и черным по черному вывел на обложки слова Хайона: "убивай за мертвых". Они уже не могут отомстить за свою гибель тем, кто их на нее послал... Но это смогу сделать я.

* * *

— "Хайон"? — вслух переспросил Морион, когда обрывок закончился, и нас буквально выкинуло в реальность. — Вот, значит как...

— Кто это? — заинтересовался Драко.

— Простите, ребята, — покачал головой наш предводитель. — Но вам пора отдыхать... а мне надо подумать... О многом.

Глава 8. Кто ходит в гости по... Часть первая. (Гермиона).

Увиденное сегодня повергло меня в горькое, тягостное недоумение. Как так могло получиться, что Ужас Магической Британии, Тот-кого-нельзя-называть, оказался всего лишь мальчишкой, который так и остался на войне*, продолжающий воевать за тех, кто навсегда лег в землю на ее полях, против тех, кто эту войну развязал?

/*Прим. автора: спасибо за чеканную формулировку Ayre со Слифора*/

— Не только! — сформировалась у меня мысль. — Полностью это звучит как "убивай за мертвых — убивай для живых".

— Кто это? - попыталась я отследить, какому из Потоков принадлежит эта мысль.

— И почему нас — семеро? — удивилась Ученая.

— Ну... я... это... - одна из нас смутилась и покраснела.

Стоп. Смутилась и покраснела! А ведь даже у Рабыни смущение уже проявляется непроизвольным оборотом!

— Кто ты? - жестко спросила Авантюристка, когда мы окружили лишнюю.

— Я... Луна, - ответила та, преображаясь.

Мори, встревоженный моими эмоциями, пряовился в моем ментальном пространстве немедленно, и принялся довольно жестко сканировать пришелицу. Причем я быстро поняла, что делает он это не столько по необходимости, сколько рази того, чтобы дать кому-то из нас урок... А может быть — и обеим сразу. Правда, закончив, он бросил мне:

— Это она... — и исчез из моего ментального пространства, но не из моих мыслей.

— И что это ты тут, в моем сознании, делаешь? - поинтересовалась я.

— Розовые лунопухи беспечной Луне на рассвете напели, что видения вещие Лорда моего и грозную его Леди посетят. Но, будучи помощью отцу увлечена, не смогла бедная Луна вовремя телом там оказаться, куда лунопухи ее стремили... Вот и решила она, что по тонким нитям темных лучей разум свой странствовать отправив, сможет зрелищем поучительным насладиться, не утомляя тело свое поездкой.

— Понятно... — протянула я, судорожно стараясь перевести речь Луны на человеческий язык.

Хорошо еще, что ментальное общение не ограничивается словами, и сопровождается эмоциональными образами. Так что я с трудом, но разобралась, что Луна помогает отцу в его экспедиции за очередным завиральным животным (как бы не самим морщерогим кизляком). Предвидя-же интересные события и не желая бросать отца, она по нитям связи пробралась в мое сознание примерно также, как Ученая пробиралась к Мори, и, затихарившись, смотрела память Риддла.

— Луна, - жестко сказала я. — Немедленно брысь из моего сознания! А когда вернешься к себе — сразу ложись спать, хотя бы вокруг тебя и из пушек палили! Понятно?

— Умницей послушная Луна будет, и в сон дневной погрузится, как бы не хотелось ей на вечерние танцы златощетинников полюбоваться...

— Как бы не хотелось, - жестко подтвердила я. — Кай попрошу за тобой присмотреть.

Соврать мне в моем же сознании — у Луны не вышло. Она ойкнула и исчезла из моих мыслей.

— Кай, - позвала я, — приглядишь, чтобы наша мелкая Малкавиан отдохнула?

— Конечно, - просто ответила мне сестренка Мориона. — Хотя особой необходимости я и не вижу. Как бы ей не хотелось, но лишь голова ее коснется подушки — она уснет и проспит до утра. Слишком много сил она потратила. Впрочем, - Оракул передала мне образ улыбки, — с тобой будет то же самое.

Вот ведь! А я хотела еще попробовать разобраться в том, что мы увидели... Но с Оракулом не поспоришь: раз напророчила мне "долгий и здоровый сон" — бай-бай в люлю и никаких.

Признаться, я сомневалась в истинности пророчества... какое-то время. Думала, что после сегодняшней эмоциональной встряски — не засну, или мне приснятся пытки, издевательства и убийства... Но нет. Встать из-за стола, за которым мы просматривали воспоминания, которые Мори выудил из осколка Риддла — удалось с большим трудом... Да что там... Совсем не удалось бы, если бы Мори не помог. До моей спальни он скорее дотащил меня, нежели довел. А потом... А потом — была ночь и было утро: день второй. Кажется, я отрубилась, повиснув на шее у Гарри.

Проснулась я в спальне, выделенной мне источником и Домом Блэк. На мне была лишь прозрачная ночнушка. По всей видимости, именно легкость моего ночного одеяния и позволила мне спокойно спать, не просыпаясь от жары. Я непроизвольно погадала, раздевал ли меня Гарри сам, или же позвал домовушек, но потом я решила, что это — неважно. В конце концов, за семьсот лет активной деятельности, я — явно не первая женщина, которую он видел "без ничего", так что и стесняться нет смысла.

— Илька! — позвала я домовушку.

— Госпожа проснулась! — завопила она, с хлопком появившись в спальне. — Бедная моя госпожа вчера так устала, так устала... Когда господин Гарри позвал Ильку и Асси, бедная госпожа уже спала, и нам пришлось ее переодеть и уложить...

— Ну вот... — подумала я под тихий, успокаивающий плеск речи верной домовушки. — Только я решила не искать ответ на вопрос, как этот ответ сам пришел ко мне...

После завтрака мы отправили нашу чистокровную парочку к Гринграссам, при помощи порт-ключа, выданного старшей дочери Дома, а сами, по совету Кай, с помощью домовиков, перебрались в дом моих родителей.

Луну тоже пришлось пригласить. Да и, честно говоря, мне не хватало ее свежего взгляда на то, что случилось. Разумеется, мнение Мориона было мне известно, но оно было слишком уж жестким и холодным, как и всегда в подобных вещах. Признаться, мне хотелось услышать что-то более... светлое, как ни странно питать подобные надежды в отношении затронутой Хаосом вампирессы...

— Враг — он же не человек, — грустно сказала Луна. — Человека убить трудно. А враг... он — никто, просто мишень там, куда ты посылаешь проклятья. Не более того... Нет смысла задумываться о его мотивах, о том, почему он делает то, что сделало его твоим врагом, и что ты знаешь о нем...

— На войне только так и можно, — пожал плечами Гарри. — "Ты или тебя". Выбор не слишком широк.

— Да, — кивнула Луна. — А Риддл вернулся домой, но не вернулся с войны. Он принес войну домой. Сначала врагами были "те, кто наверху" — магглы и маги. Потом — к врагам присоединились те, кто пособничал врагу. Потом — те, кто не противостоял врагу... А ведь "враги — не люди, к чему разбираться в их жизни". Вот и поднял Риддл то знамя, которое нравилось тем, кто поддерживал его деньгами и политическим влиянием: бойцам из старых родов, с которыми подружился на фронте. Да и, если приглядеться, в остальном обществе тоже... есть желающие встать под такое знамя. Даже сейчас, спустя годы после падения Риддла — если он вернется и бросит клич — к нему тут же сбегутся последователи. И не только те, кто носит его Метку, но и многие из "прочих".

Признаться, я не хотела верить, что это так просто... Что скользнуть от "защитника и покровителя" до "исчадия ада" можно так легко... Но увы. Луна никогда не врет и, как правило, оказывается права. Понять ее, конечно, не всегда легко — но уж если она прилагает усилия для того, чтобы быть понятой, то не прислушаться к ее словам будет полнейшей глупостью!

Между тем Луна весело подпрыгнула, взмахом белобрысых волос отряхнув горести и тяжкие раздумья.

— Мягкопрыги алые веселой Луне сказали, что скоро развлечение сюда явится! И готовыми нам пребывать следует.

Луна временами кажется доброй. Очень доброй. Но вот спектр того, что она способна понимать под словом "развлечение" — широк. Очень широк. Так что я схватилась за управляющие контуры защиты, и без удивления увидела, как за те из них, к которым я не решилась прикоснуться, взялся Гарри.

Приближающегося мага мы засекли издалека. В списке "допущенных" его ауры не было... по крайней мере — в ней не было тех сигнатур, по которым определяет допуски защитное заклятье. Но чувствовалось в ней что-то знакомое. Очень знакомое.

— Три, — начал отсчет Гарри. — Два. Один.

И со счетом "Ноль" ожидаемый маг, удивленно и беспомощно озираясь, вывернул из-за угла на нашу улицу.

Глава 9. Кто ходит в гости по... Часть вторая

Все-таки, опыта у Миа не хватает. Хотя система чар, обеспечивающих безопасность, и не опознала приближающегося мага, я, потянувшись к его ауре своей — легко узнал визитера. Так что растерянный вид Артура Уизли, ошарашенно оглядывающегося на улице, и пытающегося найти наш дом — не стал для меня неожиданностью. Впрочем, замешательство Миа продлилось недолго.

— Мистер Уизли! — радостно сказала она, открыв калитку, и тем самым показав дом Артуру. — Не нас ли Вы ищите.

— Ох, — Уизли-отец сначала отшатнулся, а потом — столь же радостно улыбнулся Миа. — Гермиона... ты меня напугала. И как это я ваш дом не заметил? Да, я ищу тебя и Гарри... — произнося это, он шагнул в калитку и замер на месте. С улицы этого было не видно, но Луна, весело встряхивая седыми, собранными в два хвостика волосами, висела в воздухе над небольшим бассейном.

— Луна! — вскрикнул теоретический глава семейства Уизли. — Ты колдуешь? Тебя же исключат из школы!

— Послушная Луна и не думала о том, чтобы колдовать, запреты нарушая, — отозвалась мелкая Малкавиан, причем, на мой взгляд, ответ ее содержал просто убойную дозу ехидства. — Палочку свою грозной Леди отдав, в призрачных волнах ласковая Луна нежится...

Миа усмехнулась и продемонстрировала палочку Луны, которую та ей сунула перед тем, как Миа пошла открывать калитку.

— Вот за это ее и не любят... — вздохнул Артур Уизли.

Миа посмотрела на меня, на Луну, опять на меня. Вдохнула, выдохнула, и заговорила, подстраиваясь под стиль речи потомков Малкава:

— Добрую Луну не любить дозволено разве? — Артур застыл, как будто в него попали Петрификусом. — Каждый, кто осмелится на глупость такую, с гневом грозного Лорда, что под покровительством Повелителя Подземелий ныне пребывает, столкнется!

Девочки посмотрели друг на друга, и радостно захихикали. Выражение лица Артура Уизли было... непередаваемо.

— Мистер Уизли, как там Джинни? — стараясь держаться подчеркнуто обыденно, поинтересовался я. Не то, чтобы я не видел Янтаринку на прошлом собрании Рассвета ... просто здоровьем Рона я мог поинтересоваться разве что в форме "Как там здоровье Ронникинса? Надеюсь — плохо?" Его претензий на Миа — я не простил, и вряд ли когда прощу. Конечно, Кай отговорила меня от организации для Ронникинса жизни, смерти и посмертия на свой вкус... но вот любая идея о том, как сделать ему пакость в меньших масштабах — будет воплощена в жизнь. И его счастье, что вспоминаю я о нем не часто: гораздо чаще мой взор скользит по нему, как по пустому месту.

— Джинни? — Гермиона запрыгнула к Луна, так что теперь Артур старательно отводил взгляд от резвящихся в невидимых волнах девочек, хотя сакрального смысла этого действия я не понимал. Они же одетыми развлекаются? И даже не в мантии, которые могли бы неприлично задраться, а вполне себе в штанах. — У нее все хорошо, — Артур немного замялся, и легкое касание его сознания показало, что он выбирает, произнести ли ему то, что сказала Джинни... или то, что "посоветовала" сказать Молли. Поколебавшись, Артур принял правильное решение. — Она просила передать, что уже успела соскучиться по вам с Гермионой.

Секунда ушла у девочек на безмолвную беседу и принятие решения.

— Так пусть приезжает! — Луна радостно кувыркнулась в воздухе. — Игривая Луна и добрая Леди ее рады буду гостью принять!

— Увы, — пожал плечами Артур, — директор Дамблдор сказал, что ваше место жительства скрыто, и отправил меня с такими предосторожностями, что, боюсь, я не слишком хорошо понимаю, где нахожусь.

— С этим все просто, — ответила Миа, растягиваясь в воздухе. Невидимые прочим волны варпа плавно покачивали ее, а кисть левой руки купалась в воде бассейна. — Мы отправим к вам мою домовушку, и она перенесет Джинни сюда.

— Боюсь, что домовые эльфы избегают приближаться к Норе... — потупился Артур, видимо подзабыв подробности моего эпического побега из Норы как раз с помощью домовушки.

— Вот сейчас и узнаем, — заявила Миа, переворачиваясь на живот. — Илька.

— Да, госпожа...

При виде домовушки в платье горничной, глаза Артура чуть было не выпали из орбит. Вообще-то Илька с Асси часто производили такое впечатление на неподготовленных волшебников, уверенных, что домовики неспособны носить одежду.

— Приведешь сюда Джинни? — спросила Миа.

— Госпожа, нам запрещено оказывать услуги Дому Уизли и его представителям... — Артур вздохнул. — Но если Вы приказываете доставить мисс Уизли сюда — то это услуга Вам, а не Уизли, и мне остается только исполнить приказ. — Глаза Ильки проказливо блестели.

— Тогда — отправляйся, — скомандовала Миа. — Но, господин Артур, Вы же прибыли не для того чтобы рассказать нам о том, как скучает Джинни?

— Ох, — вздрогнул Артур, хватаясь за голову, — совсем позабыл с этими вашими чудесами... — В конце лета будет финал Чемпионата мира по квиддичу. Билетов на него уже сейчас не купить, но нам в Министерстве раздали несколько комплектов... и, когда я упомянул о том, что мог бы передать и Мальчику-который-Выжил... — я поморщился, услышав это прозвище. При мне его старались не поминать уже довольно давно. — ...Все были очень рады выделить тебе о... — я внимательно посмотрел на Артура. — ...два билета в министерскую ложу.

Я посмотрел на Миа, на Луну, и снова задумчиво — на Артура.

— Увы, но осталось только два. Больше — нет, — вздохнул тот и поежился под моим взглядом.

— Издали любопытная Луна за могущественным Лордом и суровой его Леди нежно и ласково наблюдать будет, — девочки переглянулись, и выдали на два голоса:

— Ку-хи-хи...

Я почесал затылок. Может и не стоило добывать для них из Нереальности ненаписанную еще книгу по не вышедшей пока что манге*? А то в тесных рядах мох подруг намечались уже некие... шевеления и размышления.

/*Прим. автора: манга — "Моя хранительница Химари", книга — "Паутина света", Плотников С.А.*/

— Стоило-стоило, — перекинула мне свою мысль Миа. — Классная книга. Мы еще над ней поразмышляем, а потом и тебя с результатами этих размышлений ознакомим... когда сами поймем, что это за результаты.

— Вот только мне предпринимать что-либо уже поздно будет, — ментально буркнул я.

— Абсолютно поздно, — столь же безмолвно ответила Миа, исчезая из пространства над бассейном, и возникая у меня за спиной. Девочка обняла меня и укусила мочку уха. — Может быть, я еще решу, что мне и одной тебя мало! — заявила она вслух, вызвав очередной приступ ошеломления у Артура.

— Совершенно не возражаю против такого решения, — я перевернулся в ее объятьях и сам обнял ее. — Совершенно не возражаю.

— Но ведь и против других вариантов — не возражаешь тоже? — поинтересовалась Миа.

Ее глаза полыхали золотом, а мою спину ощутимо кололо... Но для не знающего о ее особенностях Артура Миа должна была выглядеть совершенно бесстыжей девчонкой.

— Не возражаю, — вздохнул я. — Но и не понимаю: зачем тебе это...

— Я и сама не очень понимаю, — согласилась Миа. — Поэтому еще думаю.

— Думай. Это полезно, — съехидничал я.

— Вот и думаю... — Миа вывернулась у меня из объятий, и крикнув: — Лови! — помчалась прямо по газону.

Луна, так же появившаяся на газоне пару раз пересекла ее траекторию, и помчалась в другую сторону...

Ага. Сбежали они от меня. Аж три раза. Правда, когда под ошарашенным взглядом Артура Уизли, обе девочки уже радостно визжали у меня в руках, раздался хлопок, и во дворе появилась Илька с вцепившейся в ее лапку Джинни.

Глава 10. Кто ходит в гости по... Часть третья. (Джинни).

— Мисс Уизли, — появившаяся с легким хлопком Илька склонилась передо мной. — Моя госпожа приглашает Вас в гости.

— Что это?! — ошарашенно спросила мама, показывая на домовушку в форме горничной*

/*Прим. автора: да, я знаю, что уже не в первый раз это описываю... Но что поделать, если маги, в первый раз видящие такое чудо — реагируют примерно одинаково?*/

— Это Илька, домовой эльф Гермионы Грейнджер, — представляю я домовушку. — Илька, это — моя мама, Молли.

Илька злобно сверкнула красными искрами в глазах. Подозреваю, что когда мы с Гермионой обсуждали причины моего пребывания в качестве адорат* — она отлично все слышала. Впрочем, мама посмотрела на домовушку ничуть не добрее. То, что у какой-то там магглорожденной — есть домовой эльф, в то время как у чистокровного дома Уизли — нет, ее всячески оскорбляло. И декларируемое магглолюбие ничуть не мешало этому. А может быть, ей просто не нравится именно Гермиона... В общем-то, это даже не предположение, а твердо установленный факт. И то, что подруга Гарри еще и владеет домовым эльфом — только усиливает эту неприязнь. Впрочем, особого значения это не имеет.

/*Прим. автора: см. "Школьный демон. Второй курс"*/

— Я сейчас, — Илька, подожди меня, ладно? — крикнула я на бегу, уносясь в сторону дома.

— Ты куда? — крикнула мне вдогонку мама.

— Переодеться. В гости, — ответила я. — Не в этом же мне идти?

Да уж... обтрепанная мантия, в которой я расхаживала по двору, изгоняя садовых гномов — явно не годилась для похода в гости. К счастью, у меня был комплект одежды, который Гарри назвал "парадно-повседневным", и который он посчитал "достаточно адекватным, чтобы не вызывать вопросов, даже при появлении в большом мире".

— И куда ты так торопишься? — спросила мама, войдя в мою комнату. — Зачем тебе в гости к этим магглам?

— Ты не понимаешь, мам, — ответила я, натягивая легкую блузку. — Не думаю, чтобы Гермиона позвала меня сама по себе. Скорее — они с Гарри сейчас вместе. А вот зачем зовут еще и меня — пока не появлюсь там, куда зовут — не узнаю. Да и то, что папа как раз отправился передавать билет для Гарри — заставляет думать...

— Это хорошо... — задумалась мама. — А если твой отец еще не сломается, и отдаст, как мы и договаривались, только один билет...

— Мам, — прервала я ее рассуждения. — Ты вот вроде взрослая, а в сказки веришь, — Мама возмущенно посмотрела на меня, и что-то уже собиралась сказать, когда я продолжила. — Да Гарри у папы второй билет для Гермионы — одним недовольным взглядом вытряхнет. Он умеет.

Вместо того, чтобы устроить скандал, мама опустила руки и тяжело вздохнула. Папу она знала намного лучше меня, так что в возможность исполнения им ее плана — верила, только пока ей кто-то не сказал о том, что он нереалистичен.

— Так, — произнесла мама, глядя, как я натягиваю юбку, — приглашать Гарри к нам, я так понимаю, бесполезно?

— Абсолютно бесполезно, — согласилась я. — Не пойдет. Эту ошибку мне еще исправлять и исправлять.

Мама опять вздохнула. Где-то в глубине души она признавала, что идея с зельем — была очень плохой идеей.

— Так, дочка... повернись-ка...

Я выполнила мамино пожелание, и она взмахнула палочкой, пробормотав какое-то длинное заклинание, в котором я расслышала разве что пару знакомых корней из тех, что мы учили на трансфигурации. Посмотрев на себя, я увидела, что юбка, раньше закрывавшая щиколотки — теперь стала "выше колена".

— Эти магглы — такие развратные, — пробурчала мама себе под нос. — Но ничего не поделаешь. Видимо, чтобы произвести впечатление на Гарри — придется соответствовать их распутной моде. Так... повернись обратно... Хм... — задумалась она, глядя мне на грудь. — Нет, с этим пока что ничего не сделаешь, рано еще... Разве что... — новая формула трансфигурации, и вот уже блузка открывает мне руки и плечи. — Да. Так лучше. И еще...

Мама быстро замахала палочкой, выпуская серию заклятий, а закончив ее — наколдовала передо мной зеркало.

Ух ты! Так легко — даже у Гарри не получалось! Волосы мои приобрели блеск и шелковистость, и как-то сами собой улеглись в простую, но изысканную прическу. Вот уж не думала, что мама такое умеет...

— Спасибо, мама! — крикнула я, повисая у нее на шее.

— Не за что, — улыбнулась она. — Беги уже. А то эта... эта...

— Илька, — подсказала я.

— В общем — она ждет.

Я вылетела из дверей, едва не столкнувшись с Роном.

— Эй! — закричал он. — Ты это куда? А гномов кто изгонять будет?!

— Ты и изгонишь, — ответила спускающаяся по лестнице мама. — А у Джинни — дела.

— Да какие у нее могут быть дела?! — возмутился Рон, на которого свалилась дополнительная работа. Впрочем, ее было немного, так как свою часть я, встав пораньше, уже почти закончила.

— Важные, — отрезала мама.

Впрочем, дальнейший их диалог я уже не слышала, поскольку, взявшись за руку домовушки, перенеслась туда, куда меня приглашали.

Картина, открывшаяся мне по выходе из аппарации — меня не слишком порадовала. Пусть я и безусловно уступала Гермионе, но все еще надеялась, непонятно, правда, на что. Но когда я увидела, как Гарри обнимает сразу Гермиону и Луну, а те — радостно визжат в его руках, мне сразу стало понятно, что для меня в этой конструкции места уже нет.

— Джинни! — крикнула мне Гермиона. — Давай сюда, к нам!

Только заметив, как девочки расходятся, открывая чуть-чуть места для меня — я уже летела в эту щель прежде, чем хотя бы осознала, что именно делаю.

Меня сдавили в объятьях, и притиснули к Гарри. Чья-то ладошка (по-моему, Луны, хотя я и не уверена), опустилась явно ниже, чем это дозволено приличиями, и начала играть складками юбки. Хорошо еще, что Гарри этого не ви...

— Луна! — ага, значит, все-таки я угадала. — Джинни!

Ой! Получается, папа еще тут?! Красная, как помидор, я попыталась оглядеться... но мое лицо вернули в исходное положение, и звучно чмокнули в обе щеки. При этом ладошка Луны, вместо того, чтобы отпустить схваченное — только сжалась.

— Ладно, девочки, — сказал Гарри, опуская руки и отступая на шаг. — Хватит смущать Джинни. Гермиона, у тебя найдутся запасные купальники?

— Конечно, — кивнула Гермиона. — А что не подойдет — то Илька подгонит.

Я как-то видела маггловский купальник, и представив, что покажусь перед Гарри в ЭТОМ... Но от меня уже ничего не зависело: меня уже буквально поволокли в дом, вытряхнули из всего, во что я была одета, и запихнули в сооружение из нескольких клочков ткани и веревочек... Ой! Стыдно-то как... Я в этом из дома не выйду! Тем более — к Гарри... Что он обо мне подумает...

— И не светись тут как красный сигнал светофора, — бросила Гермиона, запихивая в не менее неприличное сооружение Луну. Впрочем, Лавгуд почему-то восприняла это неприличие гораздо спокойнее. — Ты же перед Гарри — в пижаме расхаживала. А тут — купальника стесняешься!

— В пижаме — это не то... — заблеяла я, сама поражаясь, как жалко и неубедительно звучит мой голос. — Пижама — она плотная...

Гермиона, остановившись посреди процедуры одевания купальника, закрывавшего гораздо больше, чем у нас с Луной, подошла ко мне, и, подняв мое полыхающее лицо за подбородок и глядя прямо в глаза, сказала:

— Девушка в открытом купальнике — одета. Девушка в закрытом нижнем белье — раздета. Объяснить это нельзя — только запомнить. Луна, застегни, пожалуйста... — бросила Гермиона через плечо.

— Конечно, добрая Луна ласковой своей госпоже поможет, — улыбнулась эта белобрысая, и стала что-то делать, чего мне за спиной Гермионы видно не было. — Так?

— Да, — улыбнулась Гермиона, и, повернувшись к Луне, потрепала ее по щеке. — А теперь — пошли вниз. Гарри нас, наверное, уже заждался. Да и вода в бассейне прогрелась!

К счастью, когда Гермиона и Луна выпихнули меня во двор, оказалось, что папа уже ушел. Представляю, что он расскажет маме, и что ждет меня дома, по возвращении...

Глава 11. Во тьме...

Утро выдалось солнечным. Что-то в этом году погода нас балует. Так что, совершив все предписанные утренним временем ритуалы, мы с Миа дождались наполнения бассейна, и плюхнулись в него.

— И что это вчера было? — спросила Миа, устраиваясь у бортика.

Я подплыл поближе, и обнял девочку за талию.

— Ты о чем?

— О Луне, — улыбнулась Миа. — И о Джинни, разумеется.

— Думаю, все-таки шутка, — усмехнулся я. — Просто шутка девочки-подростка, входящей в возраст, когда такие вещи представляются смешными, и начисто лишенной тормозов.

— Знаешь, — Миа задумалась. — Если как следует подумать, то мне такие вещи тоже кажутся смешными... Да и о "некотором недостатке тормозов" кто-то особенно...

А потом мы купались, смеялись, дурачились... Вылезли из бассейна на обед, потом, по настоянию Миа, поделали домашнее задание — и снова рухнули в бассейн уже до заката.

А после заката нас ждала работа. В сны мы с Миа собирали очередную партию сторонников Рассвета: у Миа возникла очень интересная идея, которую следовало начинать воплощать как можно раньше. Да и поинтересоваться настроением подопечных — тоже не мешает, ведь запланированный раскол потихоньку вызревал себе, и следовало аккуратно отвратить от него идейных, тех, кого было бы не переубедить потом, после смены флага.

Так уж получилось, что на сегодняшнее собрание мы позвали в основном представителей чистокровной фракции Рассвета, куда, естественно, вошли и Джинни с Драко. Сегодня глашатаем их интересов выступал Руперт МакМорн, из обширного и разветвленного клана МакМорнов, восходящих к знаменитому Брану*, королю и колдуну тех времен, когда Римская империя еще не покинула Туманный Альбион. В "Тридцать священных" они не вошли по двум причинам: с одной стороны — МакМорны были настолько горды, плевать хотели на любые формальности. В сущности это и привело Памелу, дальнюю родственницу Руперта, в Святого Мунго*. А с другой, семьи, восходящие к рыцарям Вильгельма Ублюдка*, пришедшие на землю Британии через десяток столетий, считали, и, признаться, небезосновательно, что древние наследники пиктов смешали свою кровь с слишком уж чуждыми человеку Силами. Причем среди этих Сил и существ фейри Неблагого двора считались самыми понятными и благожелательно к людям настроенными. Вот только сохранив кровь, знания и могущество древние семьи изрядно подрастеряли.

/*Прим. автора: да, Роберт Говард писал не только про Конана-Варвара*/

/*Прим. автора: см. "Третий курс", глава 56, "Амбиции"*/

/*Прим. автора: Вильгельм I Завоеватель*/

— Я разобрался! — крикнул Руперт. — Магглорожденные — действительно крадут нашу магию! И это не пустые обвинения, и не игра слов.

— И что? — флегматично поинтересовался Драко. — Понятно, что, вырастая в домах, почти лишенных магии — они за каждую кроху Силы цепляются так, как и не снилось нам, растущим в окружении палочек-Источников родителей, работающих артефактов и активных чар. А во-вторых они привыкают терпеть откат, сопровождающий их детские выбросы, и того, что свалит с ног любого из нас — просто не заметят.

— Ты хочешь сказать, что они лучше нас? — поинтересовался кто-то из темноты. Выяснить, кто именно, было бы легко, но зачем?

— Нет, — покачал головой Драко. — У них — свои проблемы. Магия для них не настолько естественна. Зайдя в темную комнату — они потянутся не к палочке, зажигая люмос, а к выключателю. Там, где мы колдуем свободно, насмотревшись на родителей, им — приходится преодолевать вбитое жизнью среди магглов убеждение "этого не может быть". Так что мы просто разные. И все.

— А как же кража магии? — растерялся Руперт.

— При обычном общении — ее считай и вовсе нет. Им вполне хватает того фона, который и так рассеивается нашими заклинаниями и палочками. В Хогвартсе же они просто захлебываются магией.

— А когда "есть"? — поинтересовался тот же голос из темноты.

— Когда спишь с Обретенной, — многие ребята, выросшие в консервативном и изрядно пуританском, несмотря на блистательное отсутствие самих пуритан*, магическом сообществе покраснели и неодобрительно покачали головами. — И нечего тут куксится. Как раз эта тема — основа основ не просто Силы, но банального выживания наших Домов.

/*Прим. автора: о горестной судьбе пуритан — см. "Третий курс", глава 70, "Волшебная география и прочие неприятности"*/

— Как это? — ахнул Руперт.

— Элементарно, — ответил Драко. — Обретенные, в обмен на временную слабость одного мага, дают Дому то, чем наши Дома сейчас очень и очень нуждаются — здоровых и сильных детей. Вот кто из вас воспользовался заклятьем мадам Пофри*? — зал промолчал.

/*Прим. автора: об этом заклинании см. "Курс первый", глава "Магическая медицина"*/

— Поспешите, — покачал головой Драко. — Визенгамот давит уже третий год в надежде запретить "проклятое заклятье магии крови". Колдомедики пока что стоят стеной, но сколько они продержаться... — и Драко шепотом помянул Изменяющего пути.

— Ага, — ехидно заявил Руперт, — Сам-то вон, к чистокровной клеишься!

— Мне повезло, — обрезал его Драко. — У меня был выбор. Аж целых три варианта, из которых два — сестры Гринграсс. Во всей магической Британии. Нашим с Дафной детям придется искать себе Обретенных партнеров, если они хотят рассчитывать на здоровых детей. Им уже не подойдет никто из чистокровных: все будут слишком близкими родственниками.

Собрание охнуло. Миа, укрытая маскирующими заклятьями, закусила губу. Похоже, ей только сейчас пришло в голову применить выводы Драко к себе самой.

— Мори... — спросила она, чуть запнувшись, — Получается, что я тоже тяну из тебя Силы?

— Нет, — покачал головой я. — Ту уже не просто магглорожденная Гермиона Грейнджер, но и младшая княгиня демонов Аметист, слабое место в границе, отделяющей материум от варпа. Скоро перед тобой встанет обратная проблема: ты сама станешь Источником, чудеса вокруг тебя будут происходить по собственной воле, и тебе придется бороться за то, чтобы взять эту Силу под контроль*.

/*Прим. автора: тем, кто поспешит завопить "Мэри Сью!" — спешу напомнить: эффект вполне канонический. Само присутствие Несущих слово вызывает коррапт реальности, причем такой силы, что для эффекта планетарного масштаба достаточно пяти тысяч ХСМ, а Мардук в одиночку пробивал комморагские блокираторы варпа, еще даже не получив крозиус. Миа, конечно, до Темного апостола еще далеко, но вот локальный прорыв Хаоса сможет устроить довольно скоро. А мелкие эффекты коррапта вокруг нее есть уже сейчас, просто она сама их пока не замечает.*/

Успокоившись, Миа выступила из окружающей ее тьмы, и понесла идеи политической борьбы за светлое будущее в массы. Массы впечатлились. Конечно, это выступление даст Доброму дедушке Дамблдору время подготовиться. Но вот поймет ли он: к чему именно надо быть готовым? И если поймет — то посчитает ли нужным противодействовать, или сочтет безопасным для себя ходом? Но даже если попытка и будет безуспешной — определенную пользу она принесет: мы будем знать больше как о самом Дамблдоре, так и о ресурсах, которыми он располагает.

Глава 12. Во тьме... Часть вторая. (Джинни)

Леди Аметист распустила собравшихся, предложив "удалиться в собственный сон и досыпать". Я тоже побрела к хорошо знакомой двери, ведущей из памятной обстановки тайной комнаты — в кошмарные видения, из которых она меня выдернула.

— Джинни, останься, — остановила меня леди Аметист, когда большинство расходящихся уже покинули зал. Оставшиеся посмотрели удивленно, но задавать вопросов не стали, и организованно покинули собрание.

— Леди? — я посмотрела снизу вверх на ту, что, болтая ногами, сидела прямо на ужасном василиске.

— Запрыгивай, — улыбнулась мне леди Аметист, как только василиск опустился.

Вначале я в ужасе отшатнулась... но потом, отругав себя за трусость, недостойную гриффиндорки, подпрыгнула... и непонятным образом оказалась на спине василиска, рядом с главой нашего ковена. При этом я совершенно уверена, что даже теоретически не могла бы запрыгнуть на спину змеи диметром метра два.

Повинуясь жесту Аметист, я уселась. Сидеть оказалось неожиданно удобно. Страшная на вид чешуя нигде не кололась, была шершавой и немного теплой.

— Рассказывай, — сказала мне Аметист. — Я же вижу, что тебя что-то гложет?

— Что интересного Вам может рассказать пешка, которую Вы двигаете по доске? — насупилась я.

— Если я не буду знать, о чем думают мои... пешки, — Аметист потрепала меня по голове, — то рано или поздно я проиграю.

Я вздохнула, задумалась... Но в эмоциях Аметист я ощущала внимание и сильный интерес, а потому — махнула рукой и начала рассказывать. О том, как ходила в гости к Гарри. О том, как Луна и Гермиона заставили-таки меня показаться перед мальчиком в совершенно неприличном виде. При этом я на себе показывала, где размещались и какого размера были тряпочки и как проходили веревочки, составлявшие то неприличие, которое Гермиона назвала "купальником", утверждая, что в нем вполне можно появиться на улице... пусть не всегда, а "во вполне определенных случаях".

— Тут я склонна принять сторону Гермионы, — покачала головой Аметист. — То, что ты описываешь — вполне приличный раздельный купальник. Еще и из скромных.

— Из скромных? — ахнула я.

— Стринги — почти полностью открыли бы твою попку, — усмехнулась Аметист. — А некоторые — вообще предпочитают купаться и загорать топлесс.

Я замерла, как будто меня шарахнули по голове. Нет, каждую часть слова в отдельности — я понимала*, но поверить в то, что оно целиком значит именно то, что я подумала?

/*Прим. автора: top — верх, less — "меньше", "реже", в составе слова — "отсутствие чего-либо". Ср. shameless — бесстыдный */

— Именно так, — твердо кивнул Аметист, заметив мои затруднения. — Совсем без верхней части, только трусики.

Попробовав себе представить, как появляюсь перед Гарри в таком развратном и бесстыдном виде, я затрясла головой, покраснела и обхватила себя руками. Наверное, купленная на распродаже подержанных вещей мантия была слишком грубой, поскольку я отчетливо прочувствовала каждую ворсинку, каждую ниточку касавшейся моей кожи ткани.

Леди Аметист весело рассмеялась.

— Тебя так забавно смущать, — сказала она, прикрыв рот ладошкой. — Такая наивность и неиспорченность... И что сказал Гарри по этому поводу?

— Он... он ничего не сказал... — пискнула я, все еще во власти смущающего видения. — Только похвалил Гермиону за хороший подбор купальников, а она похвасталась, что это ее прошлогодние, "и даже подгонять почти не пришлось"... А Гарри сказал, что он помнит эти вещи на ней, а я...

Я снова покраснела, вспомнив, что произошло дальше.

— А потом Луна... она... ну... — заикаясь, я никак не могла сформулировать, как именно вела себя Луна, когда я поспешила хоть немного спрятать свое бесстыдно неприкрытое тело в воде... которая и так была чересчур прозрачна.

— Стала приставать к тебе? — сформулировала Аметист.

— Ну... да. Но ведь она же девочка? Как она могла?!

— Я подумаю, — сказала Аметист, игнорируя мой возмущенный писк. — Возможно, когда ты закончишь историю — у меня будет для тебя пара советов.

— Я...

Я не знала, как рассказывать дальше, потому как то, что произошло, когда я вернулась домой — было еще хуже, чем все, что я сумела рассказать до этого.

Нет, ссора с братом, возмущенным, что я "ушла по делам", а ему пришлось доделывать за меня мою работу — это в порядке вещей, да и мама пришла быстро, и погнала Рона делать домашнюю работу, куда он, ворча, и удалился. Но вот потом...

Разговор с мамой никак не назвать было "обычным". Мама без всяких эвфемизмов рассказала мне о сути и смысле отношений между мужчиной и женщиной, а так же — о зельях и заклятьях, призванных как не дать зародиться новой жизни, превращающих эти отношение в поиск удовольствия, так и способствующих появлению детей. А еще... еще она рассказала, как сделать так, чтобы казалось, что воспрещающее заклинание наложено, но на самом деле оно не сработало. И про Луну... и Гермиону... Ой!

Внезапно я осознала, что не просто вспоминаю все это, но рассказываю леди Аметист, с подробностями и советами, которые надавала мне мама.

— Любопытно... — задумчиво произнесла Аметист. — Очень любопытно. Кое-что из рассказанного тобой — новость и для меня. Так что, когда проснешься — постарайся все это записать, что не вспомнишь — переспроси у мамы. Думаю, такое отношение ей понравится. И в следующий раз, когда будешь засыпать — положи записи неподалеку от себя. Хорошо? А вот с реализацией большей части советов — стоит подождать, зато рассказать о них Гермионе — будет не вредно.

— Рассказать? — ахнула я. — Но ведь мама же, по сути, посоветовала мне соблазнить ее и Луну, пролезть в постель к Гарри и... и...

— И залететь от него, якобы "случайно"? — снова четко и без малейшего стеснения сформулировала Аметист. В ее глазах мелькнули красивые золотистые искры.

— Да, — судорожно кивнула я.

— И именно поэтому ты должна ей все рассказать, — улыбнулась Аметист. — Не думаю, чтобы это испортило ее мнение о тебе. Она все поймет.

— Думаешь? — с надеждой посмотрела я на главу ковена.

— Уверена, — кивнула она. — Гермиона — девочка умная. Она поймет, что это — не твой план. Кстати, с его исполнением тебе стоит повременить. Ты еще не готова, чтобы там Молли об этом не думала.

— Не готова? — пискнула я. Да как к такому вообще можно быть готовым?!

— Физиологически, — ответила мне Аметист. Я что, произнесла это вслух?!

Аметист взмахнула рукой, и меня осыпали разноцветные искры. Касаясь обнаженной кожи, они приятно жглись, а сквозь одежду — просто проходили.

— Да, — кивнула Аметист скорее своим мыслям, чем мне. — Физиологически твое тело уже вполне готово для зачатия, — золота в ее глазах явно прибавилось. — А вот для вынашивания — пока что нет. Столь ранняя беременность для здоровья полезна не будет.

Я потупилась, не понимая: как она вообще может говорить о таких вещах? А с другой стороны... Мама же говорит? А княгиня демонов вполне может быть старше мамы, да как бы и не в разы. Может, она еще подскажет, что с Луной делать?

— Подскажу, — кивнула Аметист. Я что, опять вслух?! — Попробуй ответить ей тем же. Если она просто шутит — то отскочит подальше, и больше не будет приближаться. А если всерьез... Знаешь, парням такие вещи почему-то скорее нравятся.

Подозреваю, что полыхнула я как тот самый, упомянутый Гермионой "красный сигнал светофора".

— Ответить... тем же? Это ... как? — заикаясь спросила я.

— А вот так! — ответила мне Аметист.

Она резко приблизилась ко мне, ее левая рука легла мне на затылок, а правая — притянула мою талию, и скользнула ниже. Потом Аметист внимательно посмотрела мне в глаза, притянула мою голову, и впилась в губы резким, требовательным поцелуем. Я попыталась оттолкнуть ее, но не смогла поднять рук... Вернее, поднять-то — подняла, но вместо того, чтобы воспротивиться, мои руки легли ей на плечи, скорее обнимая, чем отталкивая. Я порадовалась тому, что мы сидели, потому как случись это, когда мы стояли — я бы уже упала. Затылок, и то место, где лежала правая рука Аметист — слегка покалывало...

— Хлоп, хлоп, хлоп... — Аметист отпустила захват и отшагнула от меня. Почти не сознавая реальности, я потянулась за ней... и только потому пришла в себя. Глаза княгини горели золотым огнем вожделения, а когда она опустила руки, то я с дрожью поняла, что вместо привычных, тонких и изящных пальчиков — вижу могучие лапы с острыми когтями. — Девушки, у вас замечательно получается! — сказал Морион, вызывающе красивый в своем черно-серебряном одеянии и серебряно-черной маске.

Я посмотрела на него, на Аметист, вернувшую себе человеческий облик, но все еще мерцающую золотыми глазами, осознала, в какой ситуации нас застали, и... Кажется, я упала в обморок.

Глава 13. Время застыло*. (Гермиона)

/*Прим. автора: да, я уже использовал эту метафору. Но, как говорил Высоцкий: "Сам у себя ворую — имею право"*/

— И зачем нам это надо? — спросила Авантюристка, повисая вниз головой.

Остальные я тоже парили вокруг в самых разных положениях, но именно Авантюристка "висела вниз головой". Ноги и голова Пай-девочки располагались относительно меня точно так же, однако разницу наглядно демонстрировала и так довольно смелая юбка Авантюристки, сбившаяся в некое подобие пояса, и обнажившая не только ножки.

— Луна, она хорошая... — задумчиво сказала Пай-девочка. — Но все-таки, это против правил. Должен быть один парень и одна девушка!

— Близнецы и Анжелина? — ехидно поинтересовалась я.

— Это — исключение! — отрезала Пай-девочка.

— Не поймите меня неправильно, — продолжала между тем Авантюристка. — В отличие от этой ханжи, — она кивнула в сторону Пай-девочки...

— И ничего я не ханжа! — возмутилась та.

— ...так, вот, в отличие от нее, я не имею ничего против. Но я не понимаю, зачем? А мы все-таки одна личность, и я, как и Ученая, не люблю чего-то не понимать!

— Мы — Аргел Тал! — хихикнула Ученая.

— Именно, — кивнула Авантюристка. — Но у него-то была настоящая одержимость... Две полноценные личности...

— А мы что, неполноценные? — возмутилась Воительница.

— Мы — Гермиона Грейнджер, Обретенная, Принятая древнейшего и благороднейшего дома Блэк, Хранительница его крови и младшая княгиня демонов Аметист, — отрезала Авантюристка. — Понятия "полноценный/неполноценный", так же, как и "нормальный/ненормальный" — к нам не относятся.

— Тогда и "нормальные"... — Ученая, продолжая логическое рассуждение Авантюристки, выделила голосом это слово, — ...правила к нам тоже не относятся.

— Это как это? — возмутилась Пай-девочка. — Это что же, мы теперь и не человек вовсе?!

— Если человек — то сумасшедший, — пожала плечами Ученая. — Диссациативное расстройство личности, знаешь ли.

— З-с-с-мея... — прошипела Пай-девочка в ее сторону.

— Да, она мне всегда нравилась, — согласилась та. — Так вот. Человек, как я уже сказала, мы — вполне сумасшедший. А вот для демонов наше состояние не представляет собой ничего из ряда вон выходящего. У них и не такие заскоки встречаются.

— Х-ш-с-с... — только и смогла выдавить из себя Пай-девочка.

— Так, — хлопнула в ладоши Авантюристка. — Заканчиваем ругаться, и возвращаемся к исходному вопросу. Зачем нам это надо?

— Мы обещали Покровительство, — все это время Воительница, не прекращала начищать свою саблю. — А покровительствовать легче и удобнее тому, кто ближе. Я не хочу, чтобы Луну у нас забрали. Я не смогу обеспечивать ее безопасность вдали от нас.

— Покровительство обещал Гарри, — ответила Пай-девочка. — Мы ничего...

— Он спросил у нас согласия, и мы согласились, — ответила Воительница, не дослушав возражения. — И я не собираюсь отказываться от своих обязательств из-за формальных мелочей.

— Малкавиан — интересный объект для изучения, — Ученая вклинилась в дискуссию, не дав высказаться Пай-девочке, которая набрала было воздуха в легкие для возмущенной тирады. — Ее предсказания противоречивы, нелогичны, но, тем не менее — сбываются. Я хочу понять: как она это делает. И не надо тут мне про "Безумных пророков". Познать можно все... пусть и не все можно загнать в рамки моделей научного подхода... — последнее она произнесла с явной неохотой, но Ученая — на то и ученая, чтобы признавать факты, даже если они противоречат ее любимым теориям.

— А еще... — я вспомнила, что чувствовала, когда давала свою кровь мелкой Малкавиан.

Глаза остальных тут же сверкнули золотом. То, что мы тогда пережили — очень напоминало описанное в книге, когда-то украденной мной со стола в отцовском кабинете*. Наверное, когда мы с Гарри перейдем к следующему этапу наших отношений, и будем прятаться в варпе не только для того чтобы обниматься и целоваться — я найду различия. Но пока что... Слова иногда бывают весьма и весьма ограничены, а мне не на что опираться, кроме прочитанных слов, да еще и в казенно-научном стиле и с обилием до сих пор непонятной мне терминологии.

/*Прим. автора: см. "Третий курс", глава 95 "(Не)документированные (не)возможности"*/

— Это — да... — протянула Авантюристка, запустив руку, а точнее, как я подозреваю — лапку, в волосы на затылке. — Это — аргумент... А что насчет Джинни? — поинтересовалась она, успокаиваясь.

— Джинни... — я коснулась нашей связи с Гарри, и ощутила тепло и спокойствие, придавшие мне сил. — Мори не любит оставлять другим то, что однажды назвал своим. Мы, наверное, можем его заставить... но оно нам надо?

Воительница неодобрительно покачала головой. Из всех нас именно она — наибольшая собственница. Она даже сокращением нашего имени и даже в устах Гарри, как правило недовольна, хотя и молчит большую часть времени.

Авантюристка усмехнулась.

— Да-да. Я помню. "За волосы и подгоняя пинками". Но именно от тебя, Джульетта, я как-то и не ожидала.

— Я не боюсь потерять его, — снова окунулась я в тепло, — а с кем он будет еще — это уже не столь важно.

— Это — да, — усмехнулась Воительница. — Страха ты лишена начисто. Настолько, что в бою тебя придется затолкать куда-нибудь поглубже, чтобы не мешала. У Авантюристки — и то инстинкт самосохранения сильнее развит.

— Вы... — вскочила Пай-девочка. Ее руки были сжаты в кулаки, а глаза горели. — Вы... — она никак не могла найти слов. — Все равно это — неправильно! Неправильно!

— А мне не нравится идея "делиться" — покачала головой Воительница, старательно не глядя на меня и Ученую. — Мори — наш! Разве что — Луне... Но только потому, что мы обещали.

— А мне интересно: что из этого может выйти? — усмехнулась Ученая. — Да и дразнить Джинни было... занимательно. Есть о чем подумать.

— Двое "за", — посмотрела на меня и Ученую Авантюристка, — Двое "против", — теперь ее взгляд был направлен на редкий случай союза Воительницы и Пай-девочки. — Одна — она указала на себя, — воздержалась. Решения нет.

— А зачем нам что-то решать? — подняла голову до сих пор молчавшая Рабыня. — От нас не требуется что-то делать "вотпрямщаз".

— Но Мори сказал, — возразила Пай-девочка, — что он примет наше решение. И значит — нам надо что-то решить!

— Но не прямо же сейчас, — Рабыня потупила взгляд, однако решилась возражать, что для нее, мягко скажем, не характерно. — Пусть идет как идет.

— Согласна, — Ученая приняла сторону Рабыни. — Это будет интересно... Наблюдать, не вмешиваясь. Любопытно. Очень любопытно.

— А то, как мы целовались с Джинни и подталкивали ее у Луне — это, по-твоему, не вмешательство? — возмутилась Пай-девочка.

— Не-а, — радостно, но в то же время ехидно улыбнулась Ученая. — Это был эксперимент. Научный. И мне очень любопытно: что у нас получилось. Надо опять Джинни в гости позвать. Интересно: она решится рассказать нам о планах Молли?

— Не отвлекаемся! — рявкнула Воительница. — Но, в принципе, я не возражаю. Посмотрим.

— Не люблю бездействовать, — покачала головой Авантюристка.

— Луну потискай, — ответила Ученая. — Мне любопытно: как она отреагирует.

Я задумалась. Подождать. Посмотреть, и попробовать понять: чего на самом деле хочет Мори, как будет лучше для него... Пожалуй — да. Это хорошая идея.

— Поддерживаю.

Авантюристка вздохнула.

— Четверо "за", двое — "против". Принято.

Глава 14. Поездка на финал.

Лето пролетело незаметно, но очень приятно. В сущности, самым неприятным моментом оказалась поездка во Францию, где миссис Анна так и не решилась заложить свою знакомую по клубу цветоводства инквизиции, несмотря на то, что после откровенного разговора та фыркнула и обозвала Анну "тупой суеверной фанатичкой, ничего не смыслящей в тонких материях". В результате, мадемуазель Ивонн Кератри скончалась в возрасте двадцати девяти лет после недолгой, но страшной агонии. Врачи не сумели ей ничем помочь, хотя и прибыли довольно быстро. Тетя Гермионы винила в этом происшествии себя и свою слабость. Пришлось потратить несколько дней на то, чтобы убедить ее, что если уж Ивонн не вняла однозначно выраженному предупреждению, то защитить ее от самой себя — было уже невозможно. Даже связав ей руки и заткнув рот кляпом — не получилось бы остановить попытки проклясть тех, кто над ней "издевался", хотя бы мысленно. И, рано или поздно, результат получился бы тот же: исчерпание жизненных сил и смерть.

Туда же, во Францию, прилетело сообщение от Джинни, что ей "очень надо рассказать Гермионе о некоторых фактах, которые она не решается доверить пергаменту". Мы с Миа переглянулись, я подставил ладонь, а Миа по ней хлопнула. Все-таки Джинни решилась. И это было хорошо.

Возвращались мы в Англию к самому финалу Чемпионата мира по квиддичу. Ла Манш встречал нас густым туманом. Рассматривая медленно выплывающие из этого тумана белые скалы Дувра, я вздохнул:

— Туманный Альбион.

— Точно, — согласилась Миа. — И белый, и туманный*.

/*Прим. автора: "Альбион" (древнее название Англии) — от латинского albus — белый. Остров назван так из-за белых скал возле современного Дувра, где впервые высадились римляне*/

Другой Белый* заявился к нам в Кроули через день после нашего возвращения. Он неторопливо осмотрел подновленные и модифицированные бастионы защитных заклятий, покачал головой, но ничего не сказал по этому поводу.

/*Прим. автора: разумеется, Альбус Дамблдор*/

— Гарри, Гермиона, — обратился он к нам после произнесения обеими сторонами обязательных формул вежливости, — я бы рекомендовал вам сегодня лечь пораньше. Завтра, рано утром, я отправлю к вам Артура, чтобы он мог забрать вас туда, откуда вы отправитесь на финал Чемпионата мира. Будет несколько... невежливо, если он так и пробродит тут, так и не найдя вашего дома. К тому же, мне несколько неловко в этом признаваться, но я не совсем уверен в его способности одеться так, чтобы не привлекать внимания магглов. В прошлый-то раз он воспользовался магглоотталкивающим заклинанием, а в этот — ему придется общаться в мистером и миссис Грейнджер, так что использовать магглореппелент не получится.

Вопреки ожиданиям Дамблдора, Артур Уизли оделся вполне прилично. Потрепанные джинсы и такого же состояния легкая куртка, вполне уместная по утренней прохладе, не навевали мыслей о Высокой моде или же запредельном благосостоянии своего обладателя, но и не вызывали желания немедленно обратиться в профильное отделение скорой помощи с требованием прислать карету и санитаров посильнее, чтобы скрутить сбежавшего психа.

— Доброе утро, миссис Грейнджер, мистер Грейнджер, Гермиона, Гарри, — поздоровался он, когда Миа открыла ему калитку. — Прошу прощения за столь ранний визит, но из-за множества желающих попасть на финал — использование портключей строго регламентировано. И нам надо быть там, где будет лежать наш, в... — Артур посмотрел на часы, висящие на стене, — ...в семь минут шестого.

Разумеется, никаких возражений не возникло. Мы с Миа оделись и собрались в рекордные сроки. Вчера Дамблдор рассказал нам о том, что на месте проведения финала придется жить как минимум сутки, слишком поздно для того, чтобы мчаться в Косой переулок за палаткой с расширением пространства... и был не слишком приятно удивлен, когда Миа извлекла необходимый предмет из своей сумочки. Еще когда мы узнали, что канон — неизбежен и нам предстоит посещение финала Чемпионата мира, мы внимательнейшим образом прошерстили все мои воспоминания, связанные с четвертой из путеводных книг, и убедились в необходимости данной покупки. Ну а, заодно, и собрали еще кое-какие артефакты, совершенно необходимые для скромной пары юных волшебников в трудной жизненной ситуации. Причем за некоторыми из артефактов мне пришлось отправиться в Хаос. Ари ржал, как целое стадо лошадей, когда услышал, что и зачем мне надо, но требуемое — добыл. Так что все необходимое было у нас под рукой.

— У вас есть палатка? — поинтересовался Артур, когда мы, уже собранные и готовые к путешествию, вышли к нему.

— Есть, — ответил я, а Миа помахала своей сумочкой.

Встреча на Стотсхед Хилл прошла в точности согласно предписанному сценарию. Правда, у Амоса Диггори не было повода гордиться победой своего сына, поскольку дементоры, напуганные инквизитором, к полю для квиддича даже не приближались, а без них у гораздо более тяжелого Седрика шанс был разве что случайно оказаться были же снитчу... и шанс этот был отличим от ноля разве что в электронный микроскоп из — за присутствия Кай.

— Ну что, мистер Поттер, — Амос покровительственно хлопнул меня по плечу. — Наверное, собираетесь в будущем участвовать в таких вот событиях, так сказать, с другой стороны?

— Нет, — покачал я головой. — Более того, я собираюсь вообще уйти даже из школьной команды.

— ЧТО?! — крикнул Рон. — Поттер! Ты... Как... Ты не можешь!

— Могу и сделаю, — спокойно ответил я на эти неорганизованные вопли. — Мне уже надоело, а квиддич отнимает слишком много времени, которое можно употребить с гораздо большей пользой.

— Точно... — рассмеялись подошедшие близнецы, как всегда, перекидываясь фразами. — К примеру...

— ...целоваться с милейшей и...

— ...очаровательнейшей невестой, мисс...

— ...Грейнджер в каком-нибудь...

— ...уголке!

— Разумеется, — благодарно кивнул я им, вызвав на лице Рона отражение тяжелого мозгового ступора. Как можно общество девчонки предпочесть квиддичу — Ронникинс не понимал.

— И все-таки, мистер Поттер, — заинтересовался Амос, — чем же Вы, — большая буква в его интонации была скорее насмешкой, чем уважением, — планируете заниматься в будущем? Ведь участие в школьной команде, как на это не посмотри, открываем Вам множество путей в карьере. Вот мой Седрик...

— Мистер Диггори, — улыбнулся я ему, — так случилось, что я унаследовал от трагически погибшего Сириуса, — я сделал паузу, предоставив окружающим додумать слова "брошенного в тюрьму без суда" самостоятельно, — титул главы древнейшего и благороднейшего Дома Блэк, а от своих родителей — я наследую дом Поттер. Так что к семнадцати годам мне надо быть готовым не просто занимать кресло, но полноценно участвовать в работе Визенгамота. Навыки в ловле снитча представляются мне малополезными на этом поприще, а вот знание существующих законов и предлагаемых заседателями Визенгамота инициатив — напротив, могут оказаться весьма полезны.

Амос злобно посмотрел на меня, осознав, что как бы он ни крутился, пробивая Седрику дорогу наверх, а я просто со старта окажусь существенно выше. Но министерский чиновник такого уровня не может не быть политиком, так что, смирив чувства, он перебросил огонь на Миа.

— Мисс Грейнджер, а каковы Ваши планы на будущее?

— Разумеется, буду помогать Гарри во всем, в чем ему понадобиться помощь, — усмехнувшись, ответила она. — Было бы странно, если бы я, как невеста Гарри, планировала отдельное от него будущее. Тем более, что его планы меня пока что вполне устраивают, а если где-то не устроят — то мы сядем, обсудим наши разногласия и придем к устраивающему нас обоих решению.

Молли собиралась было возмутиться, но Артур положил ей руку на плечо, покачал головой, и матриарх дома Уизли, хоть и скривившись, как будто съела лимон целиком, вместе со шкуркой, промолчала. Наверное, меня бы это удивило, если бы усиленный Мантикорой слух не позволил мне уловить тихие-тихие слова: "Молли, не мешай!", сопровождающиеся взглядом в сторону Джинни.

Сама же Янтаринка, как утопающий за спасательный круг, цеплялась за руку Миа, поглядывая на нее со страхом и надеждой. Кажется, совет леди Аметист был на самой грани доступного храброй гриффиндорке...

Прибыв на указанное нам место, по чистой случайности оказавшееся соседним с тем, которое указали семейству Уизли, мы, а точнее — наши домовушки, в два счета поставили палатку. Джинни заглянула к нам буквально через пять минут.

— Ой! — сказала Янтаринка, откинув полог и заглядывая к нам.

Я улыбнулся. Мы с Миа долго разъясняли, что нам нужно, продавцу палаток, стремившемуся всучить нам настоящие хоромы, вроде Малфоевского дворца. Но в итоге внутренность нашей заколдованной палатки один в один повторяли те помещения, которые были выделены нам в Хогвартсе.

Джинни взглядом пересчитала кровати и внимательно посмотрела на нас.

— Присаживайся! — Миа хлопнула по той постели, на которой в Хогвартсе спала сама Джинни. — Кажется, ты хочешь о чем-то с нами поговорить?

Глава 15. Три места в палатке. (Гермиона)

Джинни то вроде решалась на что-то, поднимая взгляд, то опускала его, не в силах начать. Мы с Гарри подбадривающе молчали. Признаться, я уже собиралась подбодрить Янтаринку более существенным образом, но Кай мягко намекнула, что это будет... несвоевременно.

И точно. Через пару минут после появления Джинни, когда девочка на что-то решилась, и даже уже набрала в грудь воздуха — полог палатки был бесцеремонно откинут, и перед нами предстала Молли Уизли во всем ее сомнительном великолепии.

— Джинни! А, вот ты где... — она осмотрела внутренности нашей палатки, задержав взгляд на трех кроватях. — Там тебя Рон искал.

— Ну, мама... — просительным тоном начала Джинни, но была прервана.

— Ничего-ничего. Я скажу ему, что послала тебя по делам, — Молли еще раз осмотрела палатку. — А у вас тут... уютно. Только какая-то палатка — маленькая. А ведь расширение пространства не так уж дорого обходится!

Я пожала плечами.

— Мы специально подбирали такую, чтобы максимально точно воспроизвести нашу комнату в Хогвартсе. Раз там живем большую часть года — то и тут уж сутки как-нибудь проживем.

Молли уперла в меня немигающий взгляд.

— Вот оно как... — задумчиво протянула она. — Давно хотела посмотреть, как моя Джинни живет в Хогвартсе.

— Смотрите, — щедро предложила я.

В конце концов, ничего тайного у нас тут нет... точнее — пока нет. Ни двери в Палату Лестниц*, ни аварийного портала в башню Аруэриса... Вообще ничего интересного. Даже Некротек в укромном уголке не валяется. Только жилая комната и ванная с туалетом.

/*Прим. автора: Палата Лестниц в Храме лжи: В основании помещение достигает в длину четверти километра, а ее вершина сходится в точку. Палата полна произвольно парящих лестниц. Некоторые поднимаются вверх по пологой траектории, внезапно меняя направление после того, как упираются в стену, а другие свободно изгибаются или закручиваются спиралями. Хаотическая, запутанная структура приводит к неожиданным столкновениям между разными лестницами, сокращая дорогу к разным секциям башни. Некоторые лестницы и вовсе не подчиняются законам физики, изгибаясь вбок или превращаясь в петлю и замыкая верх с низом. Входы в различные хранилища знаний появляются, когда лестницы утыкаются в стены. В некоторых случаях, они удерживаются в воздухе перед лестницами с помощью той же варп-магии, что заставляет последние парить.*/

Воспользовавшись моим предложением, Молли старательно осмотрела комнату, сунула нос в шкаф с книгами, разумеется — исключительно светлыми, и, местами, даже рекомендованными Министерством к прочтению, и направилась в ванную. Разумеется, я пошла за ней: давать Молли возможность порадовать нас очередным доказательством ее таланта в области зельеварения никто не собирался.

Увидев, что я поднимаюсь, Джинни бросила на меня виноватый взгляд, но я махнула рукой. Мол "ничего, бывает".

Как ни странно, Молли Уизли даже не попыталась прикоснуться к наборам косметики, стоявшим на полке, только покачала головой, рассматривая маггловские марки, стоявшие вперемешку с фиалами разных зелий.

— Скромно у вас тут, — сказала она, выходя в жилую комнату.

— Скромно, — согласился Гарри, — но нам хватает.

— А... — Молли задумалась, а потом все-таки решилась. — Не приютите Джинни на ночь? А то у нас и так близнецы на одной кровати спать будут...

Глаза Джинни широко распахнулись, когда она услышала столь явную ложь, но я покачала головой и из-за спины Молли приложила палец к губам, не давая Янтаринке возмутиться.

— Как видите, — радушно улыбнулся Гарри, — мы воспроизвели помещение в Хогвартсе настолько точно, что у нас все равно образовалась место специально для Джинни. Так что она может ночевать у нас... если, разумеется, этого хочет.

Джинни заколебалась... но потом решительно кивнула.

— Я хочу.

— Значит, ты остаешься у нас.

Матриарх семейства Уизли кивнула скорее своим мыслям, чем нашим словам, и вышла. Гарри улыбнулся, взмахнул рукой, и на закрывшемся за ней пологе вспыхнули рубиновые руны, надежно отсекающие нас от внешнего мира.

— Она соврала, — повесила голову Джинни. — У нас в палатке достаточно места. Они с папой думали, что вы не успеете подготовить палатку, и вам придется жить с нами.

— Ну и что? — весело улыбнулась я. — Она хотела, чтобы ты осталась на ночь с нами, мы хотели, чтобы ты осталась у нас. А выбранный предлог... он ничуть не хуже любого другого.

— Вы... хотели? — удивилась Джинни.

— Посмотри внимательно вокруг, — улыбнулась я. — Надеюсь, ты не считаешь, что я солгала, сказав, что тут ТРИ кровати? Если бы твоя мама не придумала про "маленькую палатку" — уже нам пришлось бы что-то изобретать.

— Хорошо, — глаза Джинни вспыхнули радостью, но потом в них вернулся страх. Леди Аметист, она... а я.. а они... — девочка никак не могла понять, что она хочет сказать.

— Успокойся, — с лукавой искрой в глазах Гарри уселся рядом с Джинни, взялся за ее щечки и потянул в разные стороны, растягивая губы в улыбку. — Мы же с Гермионой тебе говорили: ты — не твоя мама. И что бы она не задумала — это тебя не пятнает. Так что улыбнись и рассказывай.

— Я... — Джинни талантливо косплеила помидорку. Странно... рассказывая о советах Молли леди Аметист — она смущалась меньше. — Мама... Она посоветовала мне залететь... — Джинни задохнулась и не смогла продолжать.

Я уселась с другой стороны от рыжей, одной рукой обняла ее за плечо, а другой — растрепала ей волосы.

— Рано тебе еще. Да и мне тоже.

— Вот и она так сказала... — потупила глаза Джинни.

— Она? — заинтересовалась я.

— Леди Аметист.

— Леди мудра, — усмехнулся Гарри, заставив меня в смущении спрятать руки за спину. — Нам действительно рано.

Почувствовав, что я перестала обнимать ее, Джинни обернулась ко мне.

— Ой, — сказала она.

— Что? — я прикрыла глаза и постаралась не показывать рук.

— Как странно... когда у леди Аметист желтеют глаза — это говорит о страсти, о... о вожделении. А ты так смущаешься.

— А... ага, — согласилась я. Мордред! Ведь почти спалилась! Усилием воли я привела руки в порядок. Ведь только то, что "леди Аметист" никак не может оказаться "Гермионой Грейнджер" — спасло меня от разоблачения.

Гарри улыбнулся, и повел рукой в сторону входа. Руны замерцали и сменили цвет. Теперь они светились тревожным синим цветом, давая нам услышать то, что происходит снаружи.

— Несправедливо! — бухтел хорошо знакомый голос. — Это несправедливо! Она опять "по делам" умелась, а я — воду таскай! Вот почему так?! И близнецы куда-то умелись... Видите-ли, "Анжелина приехала"! ну и что, что приехала! Я же вот не убежал Лаванду искать!

Голос потихоньку затихал. Видимо, его обладатель удалялся.

— Ох! — вздохнула Джинни. — Он же мне теперь житья не даст...

Глава 16. День перед матчем

Разумеется, Джинни оказалась права. Рон громко ныл весь день, потихоньку поощряемый своей матерью. Расчет Молли был прост, и потому — правилен: чем дольше и громче Ронникинс ноет на весь лагерь болельщиков — тем меньше будет у Джинни желания высовываться из нашей палатки. А мы же не оставим гостью одну? Ну, или сбежим от его завываний, но все равно — сбежим втроем. И Джинни легче будет исполнить ее советы.

В сущности, она оказалась права. Несколько раз я приоткрывал защиту, чтобы понять: не успокоился ли Ронникинс, и, убедившись, что до успокоения еще далеко — закрывал ее. У нас было много тем для разговора, и еще больше — для уютного молчания. Когда же стены комнаты начали нам надоедать, мы укутались иллюзией, выскользнули из палатки и пошли прогуляться по лагерю болельщиков, подальше от Рона с его претензиями к общей несправедливости жизни, привилегиям его сестры и, отдельно, к тому, что семейство Браун не смогло достать билеты на финал, и, соответственно Лаванды здесь не было. Последнее меня несколько удивило. Похоже, магия Любви, столь часто поминаемая Дамблдором, все-таки подействовала, и у Рона действительно был шанс остаться человеком. Правда, отличить его от нулевого не всякий бы взялся, но я-то не "всякий"!

Лагерь болельщиков впечатлял. Несмотря на неустанные труды министерских чиновников, принять его за маггловский мог бы только человек с незаурядным даром не замечать очевидного. Правда, приходится признать, что людей, уверенных в том, что "так должно быть — следовательно, так есть" — немало. И от владения магией, псионикой или же каких-то других особенностей их количество практически не зависело. Разве что среди адептов Хаоса таких было несколько меньше, чем среди прочих, поскольку выживанию в варпе такие взгляды не способствовали.

В ходе прогулки мы встретили немало знакомых. Драко под ручку с Дафной, удивительно органично смотрелся перед огромным шатром в форме дворца, среди павлинов-альбиносов, на которых было наложено заклятье Силенцио. Невилл с мамой прогуливались в сопровождении пожилого волшебника, который нервно оглядывался на них и время от времени потирал левую руку.

Мое внимание привлек маленький седой волшебник в огромном фиолетовом цилиндре. Он буквально подлетел к нам и радостно представился:

— Здравствуйте! Меня зовут Дингл. Дедалус Дингл.

— А я Вас помню, — ответил я. — Вы как-то пожали мне руку в магазине... а еще Вы запускали очень красивые фейерверки на Хеллоуин, когда мне было четыре года!

— Дедалус, что я слышу! — деланно изумилась строгая женщина с моноклем на золотой цепочке. — Ты все-таки нарушаешь Статут? Смотри, поймаю я тебя — такой штраф влеплю, что закачаешься!

— Мадам, — обратился я к ней, — не надо ловить мистера Дингла! Он такие красивые фейерверки запускает!

— Ну смотри, Дингл! Только потому, что за тебя просит сам Гарри Поттер... Гарри, я — Амелия Боунс. Моя племянница Сьюзан учится на Хаффлпаффе, на одном курсе с тобой.

— Конечно, я помню Сьюзен. Она очень добрая и старательная девочка. Правда, — я вздохнул, — при изучении нового заклинания она очень уж нервничает, опасаясь совершить ошибку, и именно поэтому их совершает. Но если уж выучила, как правильно произносить заклятье — то потом уже никогда не ошибается!

— А ты наблюдателен! — улыбнулась Амелия. — Не представишь меня своим спутницам?

Разумеется, на суде по поводу отравления приворотным, глава Департамента магического правопорядка — присутствовала, и как представляли Гермиону в качестве Принятой под покровительством Рода — видела. А сами девочки вполне слышали, как она представлялась мне. Однако, временами "этикет" и "формальная логика" пребывают в разных плоскостях бытия.

— Мадам Боунс, — поклонился я. — Рад представить Вам моих подруг: Джиневру Уизли и Гермиону Грейнджер. Девочки, перед вами глава Департамента магического правопорядка, мадам Амелия Боунс.

— Мисс Уизли, — улыбнулась грозная леди. — Я рада, что та давняя история* не повлияла на ваши отношения с мистером Поттером

/*Прим. автора: см. "Второй курс"*/

— Мадам Боунс, — вмешался я, закрывая собой залившуюся краской девочку, — Джинни была не виновата в случившемся, и мой демарш предназначался скорее ее родителям!

— Приятно видеть такую страсть к справедливости, — улыбнулась мадам Боунс. — А мисс Грейнджер... если память не изменяет мне, Вам покровительствует род Поттер?

— И Дом Блэк, раз уж я стал его главой, — пояснил я.

— Вот как... — задумалась Боунс. — И что сказала Хранительница крови этого Дома?

— "Пока что девочка не может принять на себя мою ношу", — процитировал я слова портрета Вальпурги.

— Даже так? — улыбнулась глава департамента, явно поняв, что ключевыми словами являются "пока что", а не "не может".

Миа сделала книксен, не отпуская моей руки. Мадам Боунс поклонилась ей в ответ. В этот момент раздался хлопок, и рядом с главой департамента возник один из авроров.

— Мадам Боунс, — произнес он, и Амелия отбыла разруливать какую-то очередную неприятность, знать о которой простым смертным не полагалось.

Разумеется, это происшествие не могло не привлечь внимания Фаджа. А то как же так: кто-то пиарится встречей с Гарри Поттером, и это — не он, Фадж. В сопровождении свиты из мелких политических прилипал, он приблизился к нам.

— Мистер Поттер. Мисс Уизли. Мисс Грейнджер, — раскланялся он, приподняв котелок. — Рад видеть вас на этом празднике спорта и здорового образа жизни.

— Здравствуйте, господин Фадж, — поклонился в ответ я.

— Как Вам организация праздника? — поинтересовался министр.

Я осмотрел сумасшедший дом лагеря болельщиков, вспомнил о подъеме посреди ночи и отправке порт-ключом под утро, освежил в памяти "воспоминания о будущем", которые, по сведениям Бриллиантового принца, вполне могли воплотиться и здесь, и, широко улыбнувшись, ответил:

— Замечательно! Все просто отлично организовано! — несколько волшебников заскрипели Прытко-пишущими перьями, выдавая свою принадлежность к прессе. — Я рад, что смог попасть сюда, и только одна мысль меня несколько огорчает...

— Какая?! — встревожился Фадж, ожидая критики.

— Я не смог достать билеты на этот великолепный праздник для своей подруги, Луны Лавгуд и одноклассницы Лаванды Браун. Поверьте, я не пожалел бы денег. К счастью, хотя бы сестры Патил, дочери представителя Индии в Международной конфедерации магов, могут присутствовать здесь, и, признаться, я как раз их ищу.

Фадж в уме пересчитал девочек вокруг меня, поразился, и грозно нахмурился.

— Мистер Поттер, я приношу извинения за нерасторопность некоторых отдельных чиновников. Вам следовало обратиться в отдел спорта, и, смею Вас уверить, проблема непременно была бы разрешена.

Я покачал головой.

— Нет никакой необходимости в извинениях, мистер Фадж. Раз уж я сам оказался столь глуп и нерасторопен, что просмотрел столь очевидное решение — нет никакой необходимости обвинять в моей глупости кого-либо в Министерстве...

— Радостно видеть столь зрелый ум в столь молодом волшебнике, — рассыпался в ответном комплименте Фадж. — Но, как бы мне не хотелось пообщаться с вами подольше — долг призывает меня в иные места...

— Не смею Вас задерживать, — поклонился я.

— До свидания, господин министр, — в один голос произнесли девочки.

И мы отправились гулять дальше.

Глава 17. Вейлы. (Гермиона)

Расположившись в министерской ложе я задумчиво крутила в руках омнинокль. Заполучив в руки эту игрушку, Мори заявил, что чего-то подобного он скорее ожидал бы от Темной Эры Технологий... ну, или, по меньшей мере, от техники Великого Похода. По крайней мере, видеокамеры и телефоны, пусть даже и выпущенные двадцатью годами позже, этой помеси многодиапазонного визора и тактического планшета — в подметки не годятся. Правда, и используется данное приспособление, даст Магнус, процентов на десять своей мощи. Один только десятикратный зум при всего лишь двадцатипроцентном сужении поля зрения — уже оставлял "за флагом" практически любые технологические устройства. А режим объединения в распределенную сеть, позволяющий каждому владельцу включенного в сеть аппарата рассмотреть эпизод с любой удобной точки? Для военного лидера среднего и низшего звена — бесценно.

Сидевший неподалеку от нас Фадж пытался наладить общение с министром магии Болгарии, громко возмущаясь отсутствию Крауча, известного полиглота, способного синхронно переводить практически с любого из употребляемых волшебниками языков. Господин Облансков* издевался, изображая непонимание английского языка.

/*Прим. автора: в каноне Фадж так и не сумел правильно произнести фамилию болгарского министра, так что я взял на себя смелость реконструировать ее так, как мне показалось правильным*/

Старший Малфой внимательно оглядел нас, но вслух поинтересовался только тем, какую часть Норы Артуру Уизли пришлось заложить, чтобы купить такие дорогие билеты? Покрасневшая Джинни спряталась за нами. Сам Артур побледнел от ярости, но затеять драку в присутствии министра — не посмел. Зато сдержать Молли не смогла бы и танковая броня. Ее речь, переполненная "Пожирателями", "Пожирательским отродьем" и прочими "чистокровными деградантами" долго разносилась бы по всему стадиону... если бы Артур не наложил на свою благоверную Силенцио, злобно зыркнув в сторону старшего Малфоя. Нарцисса Малфой недовольно морщилась такому отсутствию хороших манер, зато Люциус откровенно наслаждался. Кажется, более довольным он был бы только в случае, если бы Артур все-таки полез в драку. Возможно, лощеному аристократу сильно не хватало адреналина. Все-таки имя, несомненно, накладывает свой отпечаток*.

/*Прим. автора: кому любопытно — погуглите по ключевым словам "Вечный мечник"*/

Зато Драко на разборки взрослых внимания не обращал. Он сжимал в руке тонкие пальчики Дафны и наслаждался лицезрением ее профиля и демонстративным игнором Рона, бурчавшим на ту же тему, что и его матушка, хотя и гораздо тише. Так же не обращали внимания на эту скоротечную перепалку и близнецы. Они увлеченно размышляли о том, как потратят свой выигрыш, тем более, что по моему совету они все-таки стрясли с Людо Непреложный обет о выплате "в срок и монетой установленного образца". Рон, впрочем, тоже вложился в это предприятие всем своим наличным капиталом в размере десяти сиклей, и долго бурчал о "паранойе близнецов", заставляющей их доверять "этой темной девке" (я запомнила), и не доверять старому другу отца. Мы с Гарри ставок делать не стали, предпочитая наслаждаться зрелищем и отдыхать, а не пытаться заработать. Тем более, что по сравнению с тем доходом, который Морион получал, поставляя Свартальвхейму серебро Хаоса, любой доход от ставок смотрелся несколько жалко.

Между тем Фадж все более встревоженно оглядывался в поиска Крауча, который так до сих пор и не появился, хотя и прислал домовушку, занявшую для него место.

Я потихоньку косилась на Фаджа. Завязать разговор с Гарри он даже не пытался. Сегодня само присутствие Мальчика-который-Выжил в министерской ложе — работало на образ министра. И Фаджу совершенно незачем было знать, что июньский скандал с Блэком был спровоцирован нами. Так что, стараясь удержать шатающееся кресло, министр упустил из виду несколько должностей невысокого ранга, перешедшие под контроль Дамблдора и Малфоя. Зато без поддержки этих мелких чиновников закачаются и фигуры покрупнее. Так что когда через год кресло под министром снова окажется под угрозой — Фадж сможет присылать сколько угодно эмиссаров в Хогвартс и сливать любой компромат в "Ежедневный пророк" — это ему уже не поможет. "Тонкого" и "хитроумного" плана избавить Избранного от магглорожденной подружки, а самого министра — от связанного с этим возмущения чистокровных мамаш, я не забыла, и забывать не собираюсь.

Под стрекот ведущего на арену вышли талисманы болгарской команды. Ощутив давление на внешние слои обороны, я отступила под щит, установленный еще Дамблдором, и огляделась. Разумеется, первый я посмотрела на Гарри. Он, холодно улыбаясь, смотрел на представление.

— Спокойно, котенок, - передал он мне. — По сравнению с Сейлиной они — жалкие неудачницы.

Вспомнив удар профессора Трогар, прошедший все мои щиты, как будто их вовсе не было, я кивнула, и стала просматривать записи в омнинокле.

Вначале я обратила внимание на Джинни. Рыженькая поплыла. Пусть ненадолго, но однозначно "поплыла". Ее глаза утратили фокус, а улыбка расплылась нереальным счастьем. И пусть Джинни почти сразу взяла себя в руки, но остаточные явления пропущенного удара ей удалось побороть далеко не сразу.

— Испортили мы девочку, - усмехнулась я в канале связи.

— Искажение — Хаоса суть, - с такой же улыбкой ответил Морион.

Рон сорвал с себя трилистник, показывающий, что он болеет за Ирландию, и попытался перелезть через ограду, чтобы спрыгнуть вниз. В общем-то, удивляло только одно: Рон пытался бороться с наваждением, пусть и безуспешно. Однако яля него это уже было неслыханным проявлением силы воли.

Гарри обнял нас с Джинни за талии и притянул к себе.

— Что... — начала было спрашивать Джинни, еще не полностью пришедшая в себя. Но буквально через секунду она осознала, что случилось, и залилась краской. Артур не отрываясь смотрел на поле, где продолжали танцевать вейлы, а Молли одобрительно кивнула дочери.

— Не люблю, когда про меня думают, что я могу "играть за другую команду", — усмехнулся Мори, целуя в щечку сначала меня, а потом — Джинни. Джинни заполыхала алым. — Это, конечно, явный недостаток толерантности, но — никто не совершенен.

В его фразе я, как Аналитик, вычленила часть, которую Мори не произнес: "недостаток для шпиона и агента влияния, который должен быть готов играть любую роль". Ну что же...

— А мне, пожалуй, все равно, что обо мне подумают! — заявила я, прикасаясь губами к полыхающей щечке. Интенсивность свечения скачком выросла раза в два.

— Я... я... — заикнулась Джинни.

— Ты сейчас также поцелуешь Гарри, а потом — меня, — твердо сказала я, ткнув когтем себе в щеку. — Вот сюда. Немедленно!

И Джинни послушалась. Несмело коснулась она губами щеки Гарри, а потом — и моей. Некоторое время Дижнни переводила взгляд с меня на Гарри, а с Гарри на меня, а потом — заметила Драко, отвлекшегося от Дафны, чтобы продемонстрировать большой палец... и глаза Джинни закатились. Девочка сползла в обморок, удерживаемая от падения из министерской ложи руками Гарри.

Я оглянулась. Молли просто светилась довольством. Ее аура так и кричала в пространство:

— Молодец, дочка!!!

Глава 18. Веселый праздник. (Джинни)

Празднование победы сборной Ирландии охватило весь лагерь. Даже те сектора, которые были отведены болельщикам команды Болгарии — не стали исключением. В конце концов, снитч поймал Виктор Крам, выведя ловца ирландцев из строя, и даже эта маленькая победа дала возможность болельщикам Болгарии присоединиться к празднованию. Сливочное пиво и огневиски — лились рекой, а небо над лагерем было раскрашено во все цвета радуги многочисленными фейерверками.

Мы с Гермионой любовались происходящим, сидя на пороге их палатки. Гарри же занимался в глубине чем-то очень интересным...

— Знаки рисует, — ответила Гермиона, несмотря на то, что никаких вопросов я не задавала.

— Какие? — удивилась я.

— В основном — отвод глаз, но так же и Отвращение, Невнимание и портал просто так, на всякий случай.

— На какой случай? — встревожилась я. — Вы чего-то ждете?

— Нас предупредили, — улыбнулась Гермиона, и я вспомнила, что она говорила о "другой ветви организации". — Ожидаются события, за которыми хотелось бы понаблюдать, оставаясь незамеченными.

— А как же папа, мама, бра...

— У них все будет в порядке, — успокоил меня Гарри. — Разумеется, если они сами не полезут в гущу, что маловероятно.

— Но я... — а вдруг все-таки что-то случится? Если окажется, что я могла предотвратить смерть кого-то из родных, но не сделала этого...

— Беги, — коснулась моего плеча Гермиона. — Только либо уходи вместе с семьей, либо сразу же возвращайся. Одиночке будет... не слишком уютно. И... не надо говорить, откуда ты узнала...

— Разумеется, — я даже немного обиделась. — Я скажу, что попыталась заснуть, и мне приснилась леди Аметист.

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона. — Беги, и возвращайся побыстрее.

К счастью, наша палатка была совсем недалеко.

— Мама! Папа! Вам надо уходить!

— Джинни? — удивилась мама. — Что ты... Почему — уходить?!

— И что там с Гарри и Гермионой? — спросил папа, вызвав недовольную гримасу мамы.

— Гарри — прячет палатку, а Гермиона ему помогает.

— А если их найдут? — встревожился папа.

— У них вся палатка — порт-ключ, — ответила я. — Они сбегут в любой момент, какие бы антиаппарационный щиты не ставили.

— Хм... Джинни, — начала мама. — А с чего ты решила, что нам надо бежать? Что будет какой-то там "антиаппарационный щит"?

— Я днем заснула, и мне приснилась леди Аметист, — соврала я. — Я как проснулась — сразу сказала об это Гарри, и побежала к вам...

— Но если, — начал папа, — ты сказала об этом только что, то откуда у них такая палатка: с порт-ключом и чарами отвлечения внимания?

Я заметалась, поняв, что завралась, и меня на вранье поймали. Не зная, что сказать, я оглянулась, и...

— Здоровая паранойя — залог здоровья параноика, — донеслось с порога. Моим спасителем выступил Гарри. Он стоял у входа, скрестив руки на груди. — Разумеется, я даже не подумал бы приезжать сюда, не проработав возможные пути отхода. Я не хочу потерять кого-то, кто мне дорог. Так что палатку мы с Гермионой выбирали не только по сходству с комнатой в Хогвартсе, но и по возможности превратить ее в маленькую, но очень мобильную крепость.

Я отвернулась от родителей и выдохнула. Спасена! Надеюсь, папа с мамой не заметили моих метаний.

— Так вы уходите? — спросил Гарри. — Или я забираю Джинни.

— Почему это — забираешь? — возмутилась мама. — И почему только ее?!

Глаза Гарри полыхнули ледяным холодом.

— Вы мне — никто. Джинни посчитала, что должна вас предупредить, и я не стал ей препятствовать. Но я не позволю вам подвергать ее опасности!

— Хорошо, хорошо, Гарри, — папа поднял руки ладонями вперед, — мы уже уходим. Дети. Собираемся. Молли, помоги мальчикам. Джинни...

— Я — не расладывалась, — пожала я плечами. — Все мои вещи — в сундуке, а сундук — у Гарри. Так что мы пошли.

— Иди, дочка, — кивнула мама.

Рон что-то попытался пробурчать с лестницы, но был всеми проигнорирован.

В палатке Гарри-и-Гермионы было тесновато, поскольку там уже были сестры Патил. Сегодня на них не было школьной формы с гербами Домов, так что различить их даже у меня, со всем моим опытом общения с близнецами — не получилось.

— Останетесь с нами? — поинтересовался Гарри.

— Увы, — пожала плечами левая близняшка. — Папа запрещает.

— Мы забежали сказать, что Малфои — ушли, естественно, вместе с Дафной. Лонгботтомы с Абботами — тоже, и Сьюзан Боунс прихватили с собой. Ее тетя где-то работает, но за нее можно не опасаться: в крайнем случае — отобьется.

— Хорошо, — кивнула Гермиона. — Но, если вы не остаетесь, то у вас двадцать минут на отход. Уложитесь?

— В пять уложимся, — ответила правая близняшка.

— Тогда — бегите, — улыбнулась Гермиона. — Парвати, — левая близняшка ответила кивком. — Падма. — теперь кивнула правая. И вот как у Гермионы получается их различать?

Сестры Патил убежали, держась за руки, и Гарри коснулся внутренней стороны палатки. Знаки под его рукой вспыхнули пресловутым "синим пламенем", и на мгновение мне показалось, что я смотрю на мир через толстое мутное стекло.

— Готово, — сказал Гарри.

— Ага! Мы — "в домике" — улыбнулась Гермиона.

Слегка высунувшись, я посмотрела, как сама собой складывается наша палатка, и как мама аппарирует, удерживая руку не прекратившего бурчать Рона. Я, правда, немного беспокоилась за оставшегося где-то Перси, но, в конце концов, он — с Бартемиусом Краучем, и вряд ли далеко от авроров... Так что я могу только надеяться, что он не полезет под проклятья в надежде на повышение.

— Время, — сказал Гермиона, постучав по часам на своей руке.

— А вот и они, — Гарри махнул рукой в сторону непонятных фигурок в небе.

Я присмотрелась, и в ужасе зажала себе рот рукой. Там, в темнеющих небесах болтался тот самый маггл, который указал нам место для палатки, и которому министерский работник только при нас пару раз стирал память. Рядом с ним трепыхались его жена и дочь. Лица магглов были искажены ужасом, они чего-то кричали, но до нас не доносилось ни звука.

Стараясь не смотреть на этот кошмар, я перевела взгляд вниз, и ужаснулась еще больше. По земле шествовала небольшая группка людей в черных мантиях с капюшонами и белых масках-черепах. Именно так в газетах описывали Пожирателей Смерти! Но, как ни странно, люди, вместо того, чтобы в ужасе бежать от них, или попытаться схватить сторонников Того-кого-нельзя-называть, стекались к ним со всех сторон. Толпа стремительно росла.

Время от времени сбежавшиеся к Пожирателям люди разражались приветственными и торжествующими криками. Особенно громкий вопль радости раздался, когда девочка не смогла удержать юбку, и ее подол завернулся к ней на голову, а на темной загорелой коже стали отчетливо видны белые кружевные трусики.

— Спустите девку вниз! — закричал кто-то. — На земле с ней будет удобнее забавляться!

— Нет! Пусть еще повисит! — ответили ему.

Кто-то из темноты выкрикнул режущее заклятье, и белая кружевная ткань лопнул, окрашиваясь темным. Несчастный отец девочку забился в путах заклятья, но не смог ничего сделать.

— Что вы делаете! Отпустите их! — закричал какой-то парень, бросаясь в толпу и пытаясь снять заклятье. Но его ударили в лицо, сбили с ног, и, кажется, стали бить ногами. Причем среди избивающих я не заметила ни одной характерной белой маски.

— Гарри, — дрожащим голосом спросила Гермиона. — Ты увидел все, что хотел?

— "...и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних..." — пробормотал Гарри. — Да, я увидел все. Теперь осталось уговорить эту толпу разойтись.

Я покачала головой.

— Скорее ад замерзнет, чем эти мерзавцы, привыкшие мучить тех, кто слабее — отпустят жертв.

— Знаешь, — я, не оглядываясь, откуда-то знала, что это Гермиона. Как зачарованная, смотрела я на то, как на темной коже девочки возникает вторая полоса от пришедшегося вскользь режущего. — ...когда Хаос рвется сквозь границы реальности, а демоны ходят среди людей — немудрено не заметить, что в аду немного похолодало.

Полыхнула яркая вспышка, а когда я проморгалась, перед развлекающейся толпой стояла огромная фигура с мерцающими многоцветными крыльями. Фигура была настолько огромна, что Хагрд, встань он рядом с ней, показался бы не больше, чем я — рядом с самим Хагридом. Мерцающие крылья за ее спиной становились то птичьими, то кожистыми, как у летучей мыши, то вовсе превращались в какой-то пучок светящихся щупалец. Массивный, отливающий синим доспех был украшен изображениями лиц, корчащихся в чудовищной муке, либо столь же чудовищном, немыслимом, ужасном наслаждении. На фоне сияния этой страшной фигуры выделялась какая-то темная груда у ее ног. Лица, изображенные на металле доспехов, открыли рты и заговорили. Их бесчисленные голоса сливались в один голос, заставивший меня дрожать, как от холода.

— Узрите же! — великан указал на темную груду у своих ног. — Се — Разрушитель Закона, Повергающий в Безумие, Приносящий Хаос. Узрите же и ужаснитесь, ибо се — Мимигар Зет!

Глава 19. АдЪ и Израиль

— Да, — повторил я, любуясь на устроенный мной рукотворный Хаос. — АдЪ и Израиль.

— Н-н-но... — дрожащим и срывающимся в глубокое горловое рычание голосом спросила Миа, — эт-т-т-о же не Он?

Девочка запустила когти в рыжую шерсть за ухом лежащей у нее на коленях ну очень крупной ласки. Та недовольно дернулась, и Миа спешно втянула когти, но ласку не выпустила, и поглаживать ее не прекратила.

— Нет, конечно, — ответил я. — Плотная реальность не выдержит присутствия Изменяющего пути, а разумы смертных — не выдержат его голоса...

Бдыш! Бабах! Вспышка взорвавшегося Мимигара озарила полнеба. Иллюзия, сработанная Аруэрисом, с хлопком исчезла. Джинни, осознав, что сидит на коленях у Гермионы, попыталась вскочить, но преодолеть сопротивление рук, усиленных частичным оборотом, ей было не дано. Так что она так и осталась сидеть, а Миа продолжила почесывать ее за ухом. Все втроем мы продолжали рассматривать животных в человеческом облике, равно как и утративших таковой, резвящихся среди частично обрушенных и подожженных палаток. Магглы, как ни странно, сумели сохранить себя, и потихоньку скрылись... и заранее, пока они еще болтались в вышине, наложенное на них заклятье тут не причем... ну, или почти не причем...

— Что это? — ошеломленно спросила Джинни, показывая на происходящее.

— Это — последствия применения Мимигара Зэт, безумного изобретения еще более безумного профессора магии Франкена Штейна! — пафосно произнес я.

— И что оно должно делать? — пискнула Джинни, в то время, как Миа заинтересованно высунула голову из-за ее плеча. Ей я тоже не рассказывал обо всем коварстве моего плана.

— То, что и сделал, — усмехнулся я. — В нормальном режиме — придает человеку столь милый профессору Штейну облик — со звериными ушками и хвостиком...

— Он что, совсем... того? — ошеломленно спросила Джинни.

— Гений, — пожал плечами я. — Грань между "гениальностью" и "безумием" — тонка. И частенько именно мания порождает гениальность. Вот и профессор Штейн — однозначно гений, но и назвать его "нормальным"... Хм... Я бы — поостерегся.

— Но ведь это... — Джинни махнула рукой в сторону резвящихся животных, — это не совсем "ушки и хвостики".

— Не совсем, — усмехнулся я. — Чтобы не сказать "совсем не...". Но еще при первом испытании Мимигара выяснилось, что тех, у кого не хватает магической Силы, чтобы противостоять его воздействию, Мимигар превращает в животных. Причем порог этот — весьма высок. У Голубого Полуночного вампира, ужаса и кошмара всех магов Академии, например, сил не хватило, — Джинни смутилась и потупилась. — Да и мы с Гермионой преодолевали воздействие Мимигара, скорее используя возможности нашего тотема, чем впрямую противопоставляя свою силу его мощи, — Миа успокаивающе погладила рыжие волосы. Джинни вздрогнула и посмотрела на меня. — Но все равно, любопытно было посмотреть, как чистокровные маги, столь гордые своей "унаследованной", а отнюдь не "украденной" мощью, превращаются в зверей там, где "грязнокровка" — остается человеком, — и я указал на медленно и с оханьем поднимающегося с земли избитого парня. — Кстати, Джинни, на следующем собрании Рассвета порекомендуешь его, ладно?

— Д-да... конечно, но... Я не знаю, кто он...

— Тогда давай подойдем и спросим? — усмехнулась Миа. — Только... ты говорил, что Мимигар прекратит свое действие после разрушения основного кристалла, а тут я вижу, что звери как-то не спешат превращаться обратно в людей. Почему так?

— Потому что, настраивая Мимигар, я вывел его в нерасчетный, закритический режим. Вот и получилось то, что получилось...

— Но зачем? — удивилась Джинни.

— Не стоит облегчать возвращение Тому-кого-нельзя-называть, — ответила просчитавшая мои действия Аналитик. — Большая часть тех, кто подпал под действие Мимигара — готовы примкнуть к нему в любой момент, когда он только поднимет свое знамя... А теперь это будет не так-то просто. Думаю, — усмехнулась Миа, — подобное поражение сознания может, и вылечат в Мунго, но не вдруг и не сразу...

— И стоить это будет далеко не дешево, — усмехнулся я. — А среди попавших под удар — как раз маги, мягко говоря, среднего достатка. Так что элиту Реддл, — Джинни вздрогнула, вспомнив дневник, завладевший Роном, — вернет, а вот среднее звено — вряд ли.

— Не думаю, что это будет сильным ударом, — покачала головой Джинни.

— "Хвалился лев о победе грядущей над царем комариным, и было рычание грозным, но перешло оно в стон", — процитировал я.

— Я читала, — подхватила Миа, — о "смерти от десяти тысяч порезов". Страшная казнь.

— Но разве не лучше было бы нанести удар по элите? — спросила Джинни. — Раз уж вы считаете, что Тот-кого-нельзя-называть — вернется?

Мы с Миа переглянулись и пожали плечами. Джинни явно поняла это как "Что смогли — то сделали". Но на самом деле элита Вальпургиевых рыцарей должна будет своим существованием действовать на Светлый круг. Отвлечь внимание, сковать и обездвижить. А если их не будет — то, глядишь, у Дамблдора и иже с ним окажется слишком много времени на то, чтобы смотреть по сторонам, и, того и гляди, заметить что-нибудь, чего им замечать не стоит. Fleet in being.

/*Прим. автора: "Fleet in being" — стратегический принцип. "Флот влияет на политику уже самим фактом своего существования"*/

— Ох! — вскрикнула Джинни, показывая вперед.

Лагерь горел. Слишком много было костров, у которых веселились болельщики, слишком много палаток — повалено, и просто по статистике часть из них загорелись. А сухой горячий ветер немедленно принялся разносить пламя. Звери-люди и люди-звери шарахнулись в панике, и начали разбегаться.

Над пожаром медленно взлетела в темные небеса одинокая звезда. То мерцая на грани угасания, то ярко вспыхивая, она летела из стороны в сторону, обрисовывая некий контур. И, когда контур замкнулся — над полыхающим лагерем вспыхнул череп с выползающей из него змеей. Знак гнева предыдущего Темного лорда. Похоже, Барти Крауч-младший все-таки сумел преодолеть наложенный на него Империус. Уж не знаю, сам ли, от злости на то, как позорят его повелителя дилетанты и мелкие хулиганы, или же помог Мимигар, сбив мышление Барти с доступной для контроля волны, но факт, как говорится, "налицо". Трое еще стоявших на ногах Вальпургиевых рыцарей (правда, думаю, скорее — Вальпургиевых оруженосцев, или донаторов*) переглянулись, и с легким хлопком аппарировали.

/*Прим. автора: "донатор" — низший ранг в иерархии рыцарского ордена. Человек, не являющийся действительным членом ордена (рыцарем), но оказавший ордену определенные важные услуги.*/

— Ну вот, — усмехнулся я, — теперь можно выйти из Сумрака, оказать помощь неизвестному герою, а заодно — узнать его имя.

— Можно? — засомневалась Джинни, вскакивая с колен Миа. При этом она, кажется, не ожидала, что ее так легко отпустят, поэтом — отчетливо пошатнулась, но устояла.

— Можно, — кивнула Аналитик. — Варп поет, что больше ни одного сторонника Того-кого-нельзя-называть, сохранившего хотя бы подобие разума, там нет.

— Все-таки, ты похожа на леди Аметист, — вздохнула Джинни. — Наверное, ты ее ученица. Я слушала, что личные ученики магов постепенно становятся даже внешне похожи на учителей...

Миа улыбнулась, не став опровергать Джинни, что она восприняла как подтверждение ее догадок.

Мы пошли через разгромленный лагерь, по которому еще метались немногие оставшиеся звери, к парню, пытавшемуся вступиться за магглов. Тот как раз снова рухнул на землю. Видимо, ему сильно досталось.

Примерно на полдороге нам встретился крупный черный пес, чем-то напоминавший анимоформу Сириуса Блэка. Напоминавший настолько, что я на всякий случай проверил, хотя и понимал, что шансов вернуться от Вечной леди у Сириуса немного. Результат проверки успокоил меня. Это был не он. Обычный маг, радовавшийся возможности повеселиться в стае, и подпавший под действие Мимигара.

Пес зарычал, угрожая, и начал обходить меня слева, в ту сторону, где стояла Миа. Я зажег серо, но девочка коснулась моего плеча и покачала головой.

Воспользовавшись нашей заминкой, пес с лаем, напоминавшим скорее рев, прыгнул. Миа же, вместо того, чтобы уклоняться, вогнала кулак прямо в его оскаленную пасть. Страшные зубы сомкнулись... и над полем раздался истошный визг.

Миа усмехнулась. Пес убегал куда глаза глядят, отчетливо припадая на левую переднюю лапу. "Зеркало боли", дар Темного источника Черного дома — работало.

Глава 20. Хогвартс-экспресс

Под мерный стук колес мы любовались проплывающими за окном пейзажами и обсуждали реакцию министерства магии на события, произошедшие на финале Чемпионата мира по квиддичу. Реакция была... неоднозначной. Правильнее сказать — наблюдались пресловутые "шок и трепет", сдобренные нехилой порцией истерики, а заодно каждое подразделение министерства старалось спихнуть с себя ответственность за происходящее.

Министр Фадж активно валил все на аврорат. Мол "не предусмотрели, не обеспечили, не... и так далее". Аврорат лихо переваливал все на Крауча, с его "гостям не следует показывать чрезмерную опеку, поскольку это может привести к мыслям, что у нас не все ладно и есть какие-то проблемы". Крауч прилюдно удивлялся, "как это досужее рассуждение, не подкрепленное каким-либо документом, могло быть принято за официальное распоряжение и повлиять на действия многоуважаемых авроров?"

Впрочем, постепенно все шло к тому, что крайним окажется именно Крауч. Отбивался он странно вяло для многоопытного бюрократа, собаку съевшего на таких вот игрищах. Видимо, Барти-младший все-таки сумел вырваться, и сейчас мысли Крауча-старшего больше посвящены сыну, нежели политической борьбе.

— Вот, смотрите! — раздался голос из коридора. — Это же Крам! Представляете: сам Виктор Крам!!!

— Братик, — выдохнула Джинни, предпочитающая нашу компанию как близнецам, так и, естественно, младшему из своих старших братьев. — Все так и носится с этой фигуркой... А еще всех достал со своей "парадной мантией"...

— А что с ней не так? — "удивился" я.

— Да все так, — усмехнулась Джинни. — просто из-за затрат на поездку на финал Чемпионата всей семьей, мы оказались в более тяжелом положении, чем обычно. Вот папа и купил на распродаже подержанные парадные мантии. Рон сразу заявил, что "такое носили разве что в тысяча восемьсот девяностом... а к девяносто пятому — она уже совершенно устарела...

— А ты о своей что думаешь? — поинтересовалась Миа.

— Мантия как мантия, — пожала плечами Джинни. — Ты же поможешь мне найти подходящие заклинания и привести ее к приемлемому виду?

— Конечно, — кивнула та. — А еще попросим Ильку помочь...

— Представляете, я видел его прямо на расстоянии вытянутой руки! Я же был в самой верхней, министерской ложе! — продолжал разоряться Рон в коридоре вагона.

— А мама не стала брать билеты... — вздохнул Невилл. — Сказала, что из-за ее... отсутствия накопилось слишком много дел, а мне — самое время начинать учиться тому, что должен знать наследник благородного дома. Они из-за этого даже с бабушкой поругались... очередной раз. Бабушка сказала, что мне еще рано, и что я — слишком слабый и мягкий, а ма... В общем, главную гостиную к рождественским каникулам отремонтируют... наверное. Очень уж мама разозлилась. Там теперь репаро через раз срабатывает, да все как-то криво.

— Да, — притворно сочувствуя, вздохнул Рон. — Зря это она. Там было так интересно!

— Вот только самое интересное ты пропустил, — вмешался подошедший Нотт. — Как я слышал, мамочка и папочка взяли маленького Ронникинса за ручку и отвели домой, чтобы не путался под ногами у сестренки...

— Да ты... — задохнулся Рон. — Пожирательское отродье!

— Повторяешься... — Тео стоял дальше по коридору, но представить, как он сокрушенно кивает головой — труда не составило. — Даже оскорбить как следует — ума не хватает. Не то что Джинни. Она-то уже пролезла в подружки к Избранному. И магией Хаоса пользуется, хоть инициации и не проходила. И на балу наверняка будет не в каком-то рубище, а в настоящем платье. Уж наш-то Мальчик-который-Выжил — позаботится, чтобы его подружка не позорила его бедностью наряда! Он же все-таки Поттер, а не какой-то там Уизли. Да и наследство Блэков получил...

— А уж как Грейнджер разоденется... — вздохнула Паркинсон. — Даже представить — и тоска берет. Папочка ни за что не даст столько денег, чтобы можно было хотя бы надеяться ее превзойти...

Мы с Миа переглянулись и улыбнулись почти одинаково. В таком тонком деле, как костюм для бала, деньги решают, конечно, многое... но не все. Далеко не все. Некоторые вещи за деньги не продаются принципиально. И пока что у меня не было возможностей приобрести полноценное одеяние работы мастеров К'Сала... но кое-что уже лежало в моей сумочке, в специально зачарованном экранирующем контейнере, который сам по себе стоил как половина заказа.

— Эх, — откинулся Драко к спинке сиденья. — Все-таки хорошо, что мама смогла уговорить папу не отправлять меня в Дурмстранг, а то "темная магия, темная магия"... Так, как в Хогвартсе, Хаос там точно не преподают...

— В Китиже, говорят, хорошая школа, — откликнулась Миа, чуть-чуть повышая голос, чтобы ее точно услышали в коридоре. — Там Тьму чуть ли не сам Bessmertniy преподает... — на русском слове она запнулась, но все-таки сумела произнести почти близко к оригиналу.

— Подожди-ка... — задумался Драко. — "Bessmertniy"... — он сумел произнести почти без акцента. — Это же "undead"! Нежить?! Преподает в школе?

— Говорят, когда-то он был живым... — Миа наморщила лоб, вспоминая. — Но потом — сделал себе крестраж... в виде иглы.

— Ага, "Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце... заяц в шоке!" — усмехнулся я. — Вот только это была приманка, на которую многие и попались. А где настоящий филактерий — до сих пор никому неизвестно.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовалась Миа.

— Да убивали его как-то больно часто, — ответил я. — Если бы крестраж действительно был разрушен, то он бы уже давно упокоился.

— Или он сделал несколько крестражей, — ответила она.

— Да ты что?! — Нотт от изумления даже забыл о вежливости и ворвался в наше купе. — Да что б ты, гр... — он подавился, и опасливо посмотрел на меня, — Обретенная, понимала в таких вещах! "Несколько крестражей"... Да тут с одного можно с ума спрыгнуть!

— Так он и спрыгнул, — спокойно ответила Миа, не обращая внимания на почти произнесенное оскорбление. — Триста лет так колобродил, что о нем до сих пор сказки рассказывают. Страшные. Даже сейчас он, чтобы унять жажду крови, периодически куда-то уходит и впадает в долгий сон на несколько лет. Когда Германия напала на Советскую Россию, его полгода добудиться не могли... Зато когда разбудили...

Миа вздрогнула. Ну Ари. Шутник недоделанный. Прислал нам тогда вместе с Мимигаром книжечку, тоненькую такую, даже местного "дракона" не прибьешь с одного удара... наверное. Не апробированную* версию истории Второй мировой с иллюстрациями. Там было и про Аненербе, и про "отряд 400", скрывшийся под Статутом и потому не получивший такой же известности, как печально известный "отряд 731", ну и о том, как воевали британские и американские волшебники — тоже рассказывалось. Правда до этих глав Миа не дочитала, упершись в описание деятельности Кащея. Надо признать, действовал лич с размахом, и всякие представления о "гуманности" и "подобающем обращении с военнопленными" — игнорировал, заявив, что "из числа достойных воинов, коим даже в плену полагаются почести — они себя вычеркнули". Так что, после прочтения глав о нем, Миа вздрагивала, заходя в темную комнату, и просила посидеть с ней, пока она будет засыпать...

/*Прим. автора: АПРОБИРОВАТЬ — [лат. approbare] официально одобрить, утвердить, обнародовать что л. (напр., проект, задание, новый препарат, материалы диссертации и т. п.). Словарь иностранных слов. Комлев Н.Г., 2006.*/

Старшие Грейнджеры смотрели на это с некоторым недоумением и недовольством... пока Дэн не отобрал книгу у Миа и не прочитал ее сам. Книга после этого испарилась в неизвестном направлении, а отец Миа пару дней ходил бледный. Сама девочка пришла в себя еще через три дня. Уж очень реалистичными были движущиеся колдографии и очень подробными и жизненными — описания в тексте.

Разумеется, сам я о многом из того, что было написано в толстой книге, знал и еще о большем — догадывался. Но отбирать книгу — не стал. Девочке пора было приходить к мысли, что Тьма и Хаос не сводятся к тем практически безопасным фокусам, которым я их учил до сих пор.

Между тем, в купе разгоралась дискуссия о теоретических основах черной магии. Миа взмахом руки развернула доску, на которую выписала несколько формул. Нотт их яростно оспаривал, временами — блистательно игнорируя реальность и подменяя ее собственными об этой реальности представлениями. Я присмотрелся к написанному, и мне стало нехорошо. Радовало только одно: дети пока что просто не понимают, что в действительности означают эти красивые, изящные формулы*... и, даст Изменяющий пути — не узнают как можно дольше.

/*Прим. автора: да, это привет профессору Риддлу и его "Хроникам ..."*/

Глава 21. Теоретические вопросы темной магии

Спор получился увлекательный. Настолько, что в дверях купе, за спиной Нотта нарисовались любопытные мордашки Асти и рубиновых сестренок. Девочки элегантно оттеснили открывающего и закрывающего рот Ронникинса, и просочились поближе, чтобы внимательно послушать кое-что интересное.

— Так что должно быть вот так... — Нотт поправил несколько символов.

— Почему? — от возмущения Миа даже вскочила с моих колен, где сидела с начала поездки.

— Но это же очевидно! — бросил слизеринец.

— Кому "очевидно"? — усмехнулась Миа. — Мне вот — совершенно не очевидно. Более того, вот этот переход, — она ткнула в только что исправленную Ноттом строчку, — нуждается в более чем серьезном обосновании.

— С чего это? — удивился Нотт. — Песок — желтого цвета и это всем известно!

— Не всегда, — пожала плечами Миа. — Я видела белый, серый и багровый песок лично, — я внутренне поморщился. Упоминать багровые пески К'Сала при непосвященных — не стоило. — И читала о том, что он бывает и черным. Так что вот это, — и он ткнула в третью сверху строчку, — отнюдь не константа.

— Это не играет никакой роли. Песок — желтый. Он должен быть желтым и это совершенно очевидно!

— Хм... — попытался я прервать спорщиков. Миа оглянулась, и только теперь обратила внимание, что мне, мягко говоря, нехорошо.

— Гарри! Что с тобой? Ты прямо позеленел...

— Пожалуйста, — криво улыбнулся я, — прервите свой занимательный спор о цветах и оттенках, и поясните, что значит вот это число... — и я пальцем ткнул в одну из строчек выписанной формулы.

— Это... ну... — Миа замялась, а потом — побледнела. До нее дошло. Нотт смотрел на нас совершенно непонимающим взглядом.

— Правильно. Это — число душ, которые навсегда будут сброшены с кругов существования в результате обсуждаемого вами ритуала, — пояснил я ситуацию. — Обратите внимание: не "отправлены на перерождение", а "уничтожены", навсегда покинув цепочку перерождений. Некоторые сказали бы, что они "достигнут нирваны"... Однако я в этом как-то сомневаюсь.

— Уничтожены? — спросил Нотт, а потом кинулся перепроверять выкладки. Быстро придя к тому же выводу, что и Миа, он приобрел нежно-салатовый оттенок.

— Именно, — кивнул я. — И не так уж много демонов за всю свою долгую жизнь добиваются такого результата, — я еще раз постучал пальцем по обсуждаемому числу. Оно было велико. Даже очень велико. — К тому же откат, который последует за таким деянием, будет тяжел. Очень тяжел. И немногие решатся принять его на себя... А у тех, кто решатся — он начисто нивелирует любую пользу проведенного ритуала.

О том, что шансов провести его правильно, и получить помимо отката хоть какую-то пользу — немного даже у Волдеморта, я промолчал. В свое время мой было сюзерен поднялся над миром из пламени именно такого ритуала, проведенного лишь чуть-чуть ошибочно... что оказалось фатально как для планов тех, кто проводил данный ритуал, так и для них самих.

— Над интересными вещами размышляет ныне молодое поколение, — улыбнулся отец Себастьян.

Инквизитор уже некоторое время стоял возле купе так, чтобы его не было видно в прозрачную дверь. Однако Силу свою он совершенно не маскировал, так что я чувствовал его присутствие уже довольно давно. В принципе, Мия и Драко с Дафной так же должны были его почувствовать, но чересчур увлеклись разговором. И в этот факт я еще натыкаю их носом. Впрочем, оно и к лучшему. Подобные косяки лучше откалывать в хотя бы частично контролируемой обстановке с хотя бы условно дружественными контрагентами. А то, что косяки эти неизбежны — есть одна из первооснов мироздания. "Если неприятность может случиться — она случается. Если неприятность не может случиться — она все равно случается".

— Мы... — заикнулся побледневший Нотт. — ...мы можем пообещать никогда-никогда не применять это...

— Думаешь, святой отец нам поверит? — грустно спросила Миа, постепенно осознающая, что именно она спорола в горячке спора, и кто это слушал.

Я всячески поддерживал ее при помощи эмпатической связи. Рассказать девочке, в чем именно она была не права — можно будет и позже. Сейчас от меня требовалась только поддержка и уверенность, что все кончится хорошо.

— Почему нет? — пожал плечами инквизитор. — Вы действительно не прибегнете ни к чему подобному. Просто потому, что не сможете. Вот смотрите... — святой отец с жаром включился в спор, доказывая, что обеспечить начальный толчок ритуала дети просто не смогут: слишком уж серьезная потребуется гекатомба. — ...и, таким образом, ни у вас, ни даже у Темного лорда, такое не выйдет. Тут нужны силы другого порядка. И если такие Силы вмешиваются в бытие смертных, то это, как правило, говорит о близости Того-кто-придет-с-Юга.

— Кого?! — удивился Нотт.

— Ох, простите, — усмехнулся инквизитор. — Просто мне случилось довольно долгое время работать в Исландии, и я нахватался их привычек. В частности, Тот, кто придет с юга — это Сурт, предводитель огненных великанов, сынов Муспельхелль, Огненной Бездны. Саги (истории, которые рассказывали обитатели северных стран до прихода в эти земли христианства... да и некоторое время после) рассказывают, что существует пророчество, что когда Сурт поведет своих воинов на Асгард — под копытами их коней подломится небесный мост Бивёрст...

— Радуга? — спросила Миа.

— Именно, — кивнул отец Себастьян. — Рухнет радуга и падут небеса. Так что приближение Того-кто-придет-с-Юга — это эвфемизм для Рагнарека, Готтесдаммерунга, Сумерек Богов... — он вопросительно посмотрел на нас, как будто спрашивая, поняли ли мы его.

— Конца света, — прошептала Миа.

Инквизитор снова молча кивнул.

— Но ведь бывает и так, — вздохнул я, вспоминая рассказ былого сюзерена о кроваво-красном океане, — что смертные сами обращаются к Силам в попытке улучшить неправильно, на их взгляд устроенный мир. Ну там, "счастье для всех даром, и чтобы никто не ушел обиженным".

— Бывает, — согласился инквизитор. — Но разницы, по сути, все равно никакой. Пришел ли мир к концу сам, или его привели к завершению амбиции смертных — для погибающих это все равно.

— Да такого вообще не может быть! — возмутился Рон, которого мы все, признаться, несколько выпустили из виду. — Как это может быть, чтобы хотеть сделать мир лучше...

— ...а людей — добрее, — вмешался я.

— Точно, — согласился Рон. — ...а получить этот, как его... Гортерс... Гертес...

— Готтесдаммерунг, — подсказала Миа.

— В общем — Конец Света, — не обратил внимания на подсказку рыжий.

— Ради Всеобщего блага! — провозгласил инквизитор. — Когда приедем в школу — поинтересуйтесь, чей это был девиз, и к чему пришли те, кто им пользовался.

Глава 22. Не все новшества одинаково полезны

Распределение прошло без особенных проблем. Примерно равное число новичков на каждом факультете, никаких неожиданностей. Ну, поболтали немного со шлемом Годрика о том, о сем... В общем, ничего интересного.

Мы ждали объявления Дамблдора о новом учителе ЗоТИ и о Турнире. Относительно последнего нас, разумеется, известил Драко, которому рассказал отец, так что засвечивать наше с Миа предзнание — не было никакой нужды.

— ...в этом году не будет проводиться Чемпионат Хогвартса по квиддичу, — Дамблдор на возвышении выглядел величественно и грозно. Его слова вызвали бурю возмущения, которое, однако, готово было излиться на кого угодно, кроме бессменного лидера Света в Магической Британии.

— Вот и отлично, — буркнул я.

— Почему? — удивилась Анжелина, сидевшая неподалеку и слышавшая мои слова.

— Во-первых, — улыбнулся я, — отсутствие квиддича даст нам всем больше времени для учебы... и разных других дел. — Поскольку я, говоря это, нежно сжал тонкие пальчики Миа в своей руке, у Анжелины не возникло сомнений в том, какие именно дела я имею в виду, и ее взгляд затуманился предчувствием общения с близнецами. — А во-вторых, если я через год не приду на отбор в команду — это не вызовет такого возмущения, как если бы я сделал это прямо сейчас.

— Что!? — возмутился Рон, сидевший напротив нас, подозреваю — из соображений послушать то, о чем я буду говорить с соседями — и настучать Дамблдору. Хотя в последнем я могу и ошибаться, в конце концов, регулярный мониторинг содержимого этой рыжей башки уже не представлял для меня такого интереса, и я стал забывать про это дело... хотя, возможно, и зря. Вот сейчас и исправим.

Защита разума Рона дополнилась сигнальной сетью. В то, что ее соорудил сам рыжий — не верю категорически, а значит, это постарался кто-то еще. И кандидатов на должность этого "кого-то" аж целых двое. Либо директор самолично позаботился о защите своего верного, хотя и туповатого клеврета, либо спихнул сию почетную обязанность на Снейпа.

Поднимаю взгляд на нашего учителя зельеварения. Хм... Любопытно. Значит, все-таки Северус. Но под чутким наблюдением Дамблдора. А значит — те "черные ходы", которые регент рода Поттер старательно оставил для себя — вполне могут оказаться под наблюдением. Еще раз хм... Значит, придется вспомнить принципы Железных воинов. И главный из них: "любая крепость рано или поздно падет". Вот и перейдем к методичной осаде сильных мест снейповой защиты. Поскольку любые слабые места вполне могут оказаться ловушками. В общем, так...

— Стоп! — раздался в моем сознании голос Кай. — Задумайся: зачем бы ты сам стал ставить такую навороченную защиту для такой пустой головы? При этом — не удосужившись ее даже минимально замаскировать? Снейп же передал, какую защиту ему сказали сделать — он ведь от техзадания даже на волосок не отступил!

— Разумеется, чтобы посмотреть: кто это такой любопытный, кого заинтересует возникшая защита... Хм...

Пожалуй, Кай права. И, в таком случае действовать следует через "прокладку, задействованную в темную". Ведь при этом чан дерьма честно делится пополам: у заказчика остаются чистые руки, а у исполнителя — чистая совесть. Но вот кто именно будет такой прокладкой — еще подлежит обдумыванию. Так что захватывающую загадку тайны содержимого пустой головы — придется отложить. А жаль. Любопытно же!

Между тем, школьники продолжали возмущаться отменой квиддича, не давая директору пояснить причины этой отмены, а Рон — не менее страстно обличать Гарри Поттера в том, что он — не настоящий гриффиндорец, не заботится о чести Дома и вообще — нехорошая и крайне подозрительная личность.

— Тише! — Дамблдор прибег к довольно интересной форме ментального давления. В сочетании с умелым владением собственным голосом это дало отличный эффект: школьники замолкли. — В этом году чемпионат Хогвартса по квиддичу не будет проведен в связи с тем, что у учителей просто не будет времени этим заниматься: Хогвартс принимает Турнир Трех Волшебников! Этот турнир когда-то проводился весьма часто, но после традиция его проведения прервалась: соревнования оказались слишком опасны. Так что теперь, когда мы возобновляем проведение Турнира, было решено установить ограничения: подать заявку на участие в турнире смогут только совершеннолетние ученики.

Вой негодования накрыл весь Большой зал. Множество учеников, не достигающих заветной возрастной планки, в голос выражали свое несогласие с подобной политикой.

На этот раз Дамблдор не стал спешить с применением суггестии. Он явно чего-то ждал. В общем-то, чтобы понять, чего именно ожидал величайший белый маг, директор школы Хогвартс и Верховный чародей Визенгамота, не надо было обладать способностями Кай. Достаточно было посмотреть на преподавательский стол, где присутствовали исключительно знакомые лица...

Гул голосов перекрыл сокрушительный удар в дверь Большого зала. Дамблдор взмахнул рукой, и проход оказался открыт. На пороге стоял высокий человек в тяжелом черном плаще. С плаща на пол зала потоком текла вода.

— Позвольте представить вам, — начал Дамблдор, — нового преподавателя Защиты от Темных Искусств, отставного аврора, Аластора Грозного глаза Грюма!

— Точное время — минус три минуты, — прокомментировала ситуацию Кай.

И точно: ровно три минуты Дамблдор распинался о вечной славе, что ждет победителя Турнира. Ронникинс плавно дрейфовал от отчаяния, что он ну никак не попадает под возрастные ограничения, к надежде на то, что для него, как вернейшего служителя Дела Света, сделают исключение. Миа в полголоса зачитывала составленный для леди Аметист ее последователями список победителей Турнира и потихоньку пыталась выяснить у соседей, помнят ли они хоть кого-то из носителей этих имен. Увы. Вечная слава оказалась на удивление преходящей. Нет, если бы Гермиона занялась этим за столом Рейвенкло, собирающем всякую информацию, в том числе и такую, применения которой найти затруднительно, либо же Слизерина, заблаговременно осведомленного о предстоящем событии, у нее был бы шанс... А среди Гриффиндорцев этот шанс был статистически не отличим от ноля. Близнецы заглянули девочке через плечо, переговорили между собой на собственном арго, наполненном непонятными непосвященным намеками и недоговоренностями, и глубоко задумались.

— Минус двадцать секунд, — прошелестел в сознаниях Внутреннего круга голос Кай.

Моррис Уолш, ученик выпускного курса Слизерина уже двигался к преподавательскому столу. Закончивший токовать директор с некоторым изумлением посмотрел на него. Обычно ученики Изумрудного мага старались не злоупотреблять общением с директором. А уж в присутствии Аластора, отправившего в Азкабан, а то и в могилы многих друзей и родственников родителей нынешних учеников этого Дома — такое поведение слизеринца представлялось и вовсе чем-то из ряда вон выходящим.

— Господин директор, — начал свою речь Моррис точно в момент времени, обозначенный Кай как "час Ч". — Я, как учащийся школы чародейства и волшебства Хогвартс, хотел бы воспользоваться своим правом подачи петиции на имя директора.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — Только постарайся покороче: мы все устали и хотели бы приступить к еде. Время уже позднее, а день сегодня был нелегким. А лучше — подойди завтра ко мне в кабинет...

— Моя просьба не займет много времени, — покачал головой Моррис. — А вот официальный ответ мне нужен, поскольку он будет основой для дальнейших действий.

— Я слушаю, — Дамблдор оставался безмятежно-спокоен.

— Распределяющая шляпа из года в год призывает учеников к единству, — начал свою речь слизеринец. — Но наш— Дома слишком разные и слишком замкнуты внутри себя, чтобы учащиеся разных Домов могли понять друг друга. Поэтому нам, — Моррис повел рукой и из-за столов всех четырех Домов поднялись его единомышленники, — хотелось бы, чтобы школа выделила помещение для работы клуба, который объединял бы учащихся разных Домов и позволил бы нам познакомиться друг с другом! Ведь мы, ученики Дома Слизерина, больше остальных знаем о том, как функционирует наше общество, и как вписаться в него, не создавая проблем себе, и тем, кто уже давно и успешно поддерживает его в функционирующем состоянии. Последователи Рейвенкло известны своими теоретическими изысканиями и могут помочь остальным найти информацию, которая в противном случае может оказаться неизвестной. Следующие путем Хельги Хаффлпафф, напротив, при некоторой... фрагментарности фундаментальных знаний — располагают обширным набором практических навыков во многих волшебных ремеслах и искусствах. Ну и гриффиндорцы... наверное, тоже на что-нибудь сгодятся. Так что я прошу разрешения открыть в школе межфакультетский клуб...

— ...любителей вышивания крестиком, — прокомментировал я, хотя и догадывался, что этой шутки никто не поймет.

— И как же вы собираетесь называться? — поинтересовался Дамблдор. — Согласно Уставу Хогвартса, каждый клуб школьников должен иметь название, символику и девиз.

— Рассвет. Мы будем называться "Рассвет", — ответил Моррис, заставив директора замереть соляным столпом.

Глава 23. Сон о Свете. (Гермиона)

На это совещание представителей Добра и Света не приглашали посторонних. Даже таких доверенных, как Северус Снейп и Сейлина Трогар. Но проходило оно в Хогвартсе, и привлекло внимание юной, всего лишь тысячелетней, леди Гриффиндор. И сейчас все мы, участники Внутреннего круга Повелителя Хаоса Мориона спали и видели сон.

Сон этот, как и положено порождению Нереальности, был ярок, красив и далек от всяких логики и правдоподобия. Нет, ну где это видано, чтобы такой солидный пожилой человек, как директор Дамблдор, бегал кругами по потолку и восхищенно матерился?

— Как они меня? Нет, ну как они меня? — бормотал он в промежутках между постепенно усложнявшимися конструкциями, скорее характерными для русского языка.

— Ты о чем это? — спросил снизу новый преподаватель ЗоТИ. — Если об этом, как его... "Рассвете", то просто откажи в его организации, и всех проблем.

— Не могу, — отозвался Дамблдор, на мгновение остановившись вверх головой. Мантия его, как ни странно, не обвисла ему на голову, повинуясь силе всемирного тяготения, но продолжала лежать на его плечах ровным складками, спускаясь к потолку. — Устав Хогвартса заклят хоть и слабее, чем проклятые Кодексы Крови, но не намного. Так что многое, что я хотел бы сделать — для меня недоступно. Сам подумай, если бы я действительно мог творить со школой все, что захотел, то разве остался бы в Хогвартсе Дом Слизерина, этот рассадник темных магов? Но увы, некоторые установления я не могу изменить, как бы не хотел, и как бы это не шло на пользу. Да что там говорить... Возьмем, к примеру, Защиту от Темных Искусств. Проклятый предмет, на который все труднее и труднее найти преподавателя. Если бы я мог — то просто отменил бы его, и ввел, скажем, "Основы Безопасности Жизнедеятельности"... и это было бы гораздо более полезно, да и из-под проклятья бы увел должность преподавателя. Но увы. Основатели решили, что в Хогвартсе должны преподавать "Защиту от Темных Искусств". И хоть убейся об стену — ни директор, ни Попечительский Совет, ни даже Визенгамот этого не могут отменить.

— Тогда — разреши, — усмехнулся Грюм. — Правда, сам понимаешь, после этого мастер Дароу и его приспешники объявят тебя пособником демонов и Предавшимся Злу... именно так — со всех больших букв...

— ... и это вызовет раскол Светлого Круга, — продолжил фразу Грюма Дамблдор. — И вот это и вызывает мое восхищение. Меня переиграли. Переиграли вчистую. И я уже начинаю сомневаться, что те, кто организовал этот самый Рассвет, входят в число демонов Погибельного Кольца. Тут, скорее, впору заподозрить Лабиринт и его проклятого создателя и хозяина.

— Может быть, может быть... — покачал головой Грюм. — Но почему ты думаешь, что пуристы поступят так? Ведь должны же понимать, что с заклятыми законами не шутят?

— Может и должны, — пожал плечами Дамблдор. — Но им нужна не причина, а повод. Так что в чем именно меня обвинить им практически все равно. Лишь бы сохранить хотя бы видимость справедливости претензий. Молодежи хочется активных действий, и они рванут за любым, кто пообещает им драку. Старики же Круга предпочтут отсидеться в стороне, поддержав того, кто окажется сильнее.

— А демонам какая польза? — заинтересовался Грюм.

— Кто бы не победил, он рискует тем, что победа окажется Пирровой, и победителя можно будет добить.

— Нда... — задумался Грюм. — Знаешь, а ведь из этого положения есть выход!

— И какой же? — хмуро спросил Дамблдор, остановившись на стене параллельно полу. Феникс в клетке вопросительно курлыкнул.

— Мастер Дароу, после прошлогоднего скандала с судом всем правдами и неправдами пытался устроиться в Хогвартс, не так ли? — усмехнулся Грюм.

— Пытался, — согласился Дамблдор. — И что?

— А ты его не пускал? — задал Аластор следующий риторический вопрос.

— Да, — кивнул Дамблдлр. — Я был категорически против такого решения, и сторонникам Дароу так и не удалось протащить его через Совет Круга.

— А теперь под моим тлетворным влиянием ты изменишь свою позицию, и будешь столь же категорически "за"! Более того — даже лично пригласишь его в школу.

Дамблдор внимательно посмотрел на отставного аврора, рванул себя за бороду, и медленными шагами спустился по стене.

— Не ожидал такого от тебя, Аластор, — произнес он. — Вот именно от тебя — и не ожидал. Ты же всегда старался представляться высокопрофессиональным боевиком, и не более того. Так почему ты решил раскрыться именно сейчас?

— Надоело, — пожал плечами Грюм. — Маска туповатого вояки хороша... но начинает слишком уж давить. Того и гляди, окажется настоящим лицом. А я этого не хочу. Так ты сделаешь то, что я предлагаю?

— Пожалуй, ты прав, мой старый друг, — Дамблдор окончательно утвердился в своем троноподобном кресле. — Назначив Дароу куратором этого самого Рассвета, я могу многое выиграть и практически ничем не рискую...

Директор щелкнул пальцами, и перед ним на столе материализовался тяжелый лист толстого желтоватого пергамента, перо и чернильница с изумрудными чернилами.

— Уважаемый мастер Дароу, — перо как бы само собой заскользило по пергаменту под тяжелым взглядом великого светлого мага, — в прошлом наше взаимное непонимание принесло множество проблем Делу Света. Продолжение же ссоры может привести к фатальным последствиям и множество юных душ оставить в ловушке Древнего, Изначального Врага. Подобное положение становится особенно нетерпимо в свете вновь вскрывшихся обстоятельств. В связи с этим, я, директор Хогвартса, Верховный чародей Визенгамота, председатель международной Конфедерации магов, Альбус Персиваль Вульфред Брайан Дамблдор прошу Вас прибыть в Хогварст и принять на себя выполнение поручения, крайне важного для воспитания юного поколения в частности и всего Дела Света и Всеобщего блага вообще. Заверяю Вас в непреходящем, несмотря на имевшие место разногласия уважение. Дамблдор.

Пурпурная печать рухнула на свернувшийся в свиток пергамент, и директор открыл клетку школьного феникса.

— Фоукс, пожалуйста! — произнес директор, когда когти огненной птицы сомкнулись на свитке, заставив тот немного обуглиться. Феникс курлыкнул, и его пламя перестало обжигать пергамент. Фоукс взмахнул крыльями, спрыгнул с руки Дамблдора, на мгновение завис в воздухе и исчез в огненной вспышке. — Думаешь, откликнется? — спросил Дамблдор у Грюма.

— Не откликнется — ему же хуже, — криво усмехнулся аврор, при этом его лицо перекосило. Видимо, незаживающий шрам сильно мешал мимике. — Кто пойдет за трусом, не готовым ответить на возникший вызов?

Глава 24. Не убоюсь я зла.

Мастер Дароу появился на завтраке. В своей обычной белой хламиде без каких-либо украшений, с горящими фанатичным огнем глазами, он произвел на детей определенное впечатление. Которое, впрочем, сильно смазалось, когда он, после представления присутствующим, разразился речью.

— Нда, — прошептал я в слегка привядшее ушко Миа. — Философский трактат "О пользе добра" он явно не только внимательно читал, но и тщательно конспектировал!

Девочка прыснула, и ее слегка остекленевший взгляд пришел в норму.

— ... и, сомкнув стройные ряды, мы сумеем вместе одолеть Зло и поднимающую голову Тьму!

Дароу закончил речь и гордо оглядел зал. Я поднял руку, показывая, что хочу задать вопрос.

— Мистер Поттер? — улыбнулся в бороду Дамблдор.

— Я хотел бы узнать: что есть "Зло", которое мы будем доблестно и пафосно превозмогать?

— Демоны, чудовища и твари Тьмы и Хаоса грозят нашему миру! — пафосно вознес руки к зачарованному потолку мастер Дароу. — Они мечтают уничтожить человечество в целом, и каждого из людей в отдельности!

— Демоны? — заинтересовался я, вспоминая Сигматус*, который только волей благого бога, Изменяющего пути, был защищен от бесчеловечного натиска Империума, о К'Сале "который для невооруженного глаза ничем не отличается от самых развитых и счастливых имперских планет"* и о многих других мирах под сенью Древнего Врага... — Но тут мы поневоле попадаем в ловушку слов. Если бы мы жили в Японии, то большинство порождений Хаоса мы называли бы не "акума", а "йокай", или даже "ками". Но английский язык слишком беден для описания мистических существ, и нам приходится называть их "демонами", поскольку до "богов" подавляющее большинство из них явно не дотягивает, а многие — и не стремятся дотянуть...

/*Прим. автора: Брайан Крэйг "Пешки Хаоса"*/

/*Прим. автора: "К'Сал — богатая и процветающая планета, которая показалась бы знакомой обитателю цивилизованного мира Империума. Отчетливые очертания стеклянных башен городов возвышаются над равнинами, покрытыми хорошо организованным земледельческим хозяйством, воздух кишит движущимися летучими машинами. В космосе постоянно действует сеть причалов и верфей, там можно наблюдать многообразие пришвартованных кораблей с обтекаемыми корпусами" Кодекс "Черный крестовый поход"*/

— Все равно они — мерзкие нелюди! — взвился Дароу, вызвав у Дамблдора легкую улыбку, которую, впрочем, заметили разве что члены моего Внутреннего круга и Джинни — прирожденный эмпат. — Их следует уничтожать, или, по крайней мере — возвращать в варп там, где увидишь, если ты можешь это сделать, либо — бежать, если ты недостаточно силен. Ибо как бы умен и хитер не был человек, ему не под силу добиться того, чтобы эти чуждые всему живому создания приносили хоть какую-то пользу. И даже если в их действиях будет какое-то добро, общий баланс все равно окажется на стороне Зла!

— "Мерзкие нелюди"? — заинтересовался я, убедившись, что продолжения горячей речи не воспоследует. — Означают ли эти Ваши слова, что в ближайшем будущем у нас будет практика в Запретном лесу по истреблению кентавров? Или что нам придется искоренять поселение русалок в Черном озере? И, признаю, даже рискуя вызвать гнев моей прекрасной возлюбленной... — Дароу и так был не слишком доволен моей речью, но на этих словах его просто перекосило, — ...что мысль о том, чтобы принять участие в истреблении вейл, будь то во Франции, или же восточнее — меня совершенно не греет. Равно как и идея уничтожить всех домовиков и остаться без их услуг...

Миа улыбнулась, и демонстративно провела кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони, показывая, что совершенно не расстроена тем, что я не рвусь истреблять вейл. Покрасневший Дароу вдохнул, потом выдохнул... и заорал:

— Мальчишка! Ты не понимаешь... — и замолчал, пытаясь сформулировать, что именно я не понимаю. Как и всегда, вещи наиболее очевидные и "само собой разумеющиеся" оказалось очень трудно даже сформулировать, не говоря уже о том, чтобы их доказать. Не говоря уже о том, что мастер Дароу, судя по его высказываниям, готовился противостоять таким, как я, мечом, но отнюдь не словом, и в риторике был примечательно слаб. Что и обрекало его на роль пушечного мяса и раздражителя для Дамблдора. Раздражителя, который используют и с неизбежностью — выкинут.

— Прошу прощения, — произнес я, наклоняя идеально прямую спину под сорок пять градусов от вертикали, — я — младший и глупый, и я действительно не понимаю глубокой мудрости, скрытой в словах уважаемого семпая*, я потому — прошу разъяснить мне ее.

Дароу подавился очередным вдохом, а Дамблдор выглядел как кот, добравшийся до стратегических запасов сметаны.

Поняв, что хватающий ртом воздух Дароу не способен к продолжению дискуссии, директор жестом успокоил начавших перешептываться школьников.

— Очевидно, что уважаемый коллега не ожидал столь глубоко философской дискуссии прямо перед завтраком, и в настоящее время не готов поддерживать ее на должном уровне, — произнес он, вызвав у Дароу очередной приступ злости. — Думаю, нам следует дать ему время прийти в себя после долгой и трудной дороги. А пока что я должен сообщить, что именно профессор Дароу примет на себя курирование межфакультетского сообщества "Рассвет", которое я объявляю действующим в школе с этого дня.

Дамблдор сел на свое место и приступил к завтраку. Учителя и ученики последовали его примеру. Причем, если преподаватели старались завтракать молча, то ученики вполголоса обсуждали наметившееся противостояние, успешно совмещая этот процесс с питанием.

— Гарри, — в полголоса спросил у меня сидевший неподалеку Невилл, — а почему ты просил прощения у этого нового профессора?

Я улыбнулся.

— Просто форма вежливости. Раз уж я прибег к поклону, то мне показалось правильным использовать и прочие ритуалы, характерные для народа, у которого я позаимствовал ритуал. В Японии считается правильным извиняться всякий раз, когда твои интересы входят в противоречия с интересами другого человека. Даже в таком варианте, как фраза "Прошу меня простить, но сейчас я буду Вас пытать".

Глава 25. Тенета Тьмы.

— В первый раз такое вижу... — произнесла леди Аметист, подбрасывая на ладони тускло блестящий кристалл, который можно было бы посчитать какой-нибудь разновидностью сапфира, если бы его изломанные, пересекающиеся под немыслимыми углами грани укладывались бы в хоть какое-то представление смертных о геометрии, а в глубине камня не бился, переливаясь цветами истинной Тьмы пламенный цветок, опровергая даже мысль о том, что этот камень может быть описан в пределах человеческой кристаллографии, — ...чтобы и ты и Дамблдор радовались одному и тому же.

— Нет постоянных врагов, — улыбнулся я своей девушке, — есть постоянные интересы. В данном случае наши с Дамблдором интересы временно и вынужденно совпали.

— Только "постоянных врагов"? — заинтересовалась Миа, явно подключая к разговору Ученую. — А как же друзья?

— А если нет постоянных друзей, то рано или поздно — последуешь по пути Британии, которая из Империи, над которой не заходит Солнце, скукожилась до небольшой кучки островов, да и их с трудом удерживает.

Миа, вздохнув, покачала головой. Несмотря на изменения, произошедшие с ней, она оставалась патриоткой своей страны, и упоминание Британской империи в таком контексте ей было неприятно. Честно говоря, мы уже несколько раз ссорились с ней на этой почве, и выигрывать в спорах мне пока что удавалось в основном за счет намного большего опыта. Но, даже не сумев опровергнуть мои аргументы, девочка отступала, но не соглашалась с ними... Впрочем, убеждать ее я не собирался, поскольку Империя Цветочных Домов, несмотря на то, что от какого-либо идеала государства она, пожалуй, дальше, нежели Британская, — все еще моя Родина... и я точно так же не приму любые аргументы против нее.

— И какие же интересы у Вас с Дамблдором "временно и вынужденно" совпали? — Луна подняла голову от толстенного тома Устава Хогвартса, который материализовала из своей памяти присутствовавшая на наших посиделках леди Хогвартс.

— Дароу, — криво и хищно улыбнулся я. — Дамблдор хочет его (и стоящих за ним) посрамления. Хочет получить возможность обвинить его в неспособности ограничить и контролировать деятельность демонов в Хогвартсе. Это усилит его позиции в Светлом круге и ослабит его соперников. Ну и, если в своем противостоянии демонам — ослабит или даже уничтожит Рассвет — то, с точки зрения Дамблдора, это тоже будет неплохо. А если оба противника аннигилируют — так и вовсе замечательно.

— А мы? — заинтересовалась Миа.

— Дамблдор сидит тут очень давно. Ему и делать ничего не надо — только время от времени совершать одобрительные или не очень телодвижения — и зелоты тут же бросаются исполнять его волю. Достаточно сложно понять чего он хотел, и кто именно исполнил хотение. Тяжело работать против уже существующей и налаженной сети. Мы вырвали из нее куски — но Дамблдор, как видим, легко способен их восстанавливать, заменяя выбывшие звенья. У Дароу же своей сети нет, и он будет ее строить. А встроиться во вновь создаваемую сеть — гораздо проще. Когда же Дароу потерпит поражение — Дамблдор, не желая терять собранные им ресурсы, встроит обрывки его сети в свои структуры... и те, которые окажутся под нашим контролем — в том числе.

— Думаешь, — усомнилась Миа, — Дамблдлор этого не понимает?

— Понимает. И именно поэтому не пройдет мимо "полузасвеченной" сети, как диктуют правила конспирации, но будет пытаться подловить нас на попытке захватить контроль над его структурой...

— Я знаю, что он знает, что мы знаем... — вздохнула Миа. Ничего, я еще успею привить ей вкус к такого рода играм.

— Ага, — согласился я с улыбкой. — Но это будет потом. После того, как Дароу — падет. Попытки устранить тебя — я ему не простил... и никогда не прощу. По крайней мере, до тех пор, пока с мастером Света не произойдет несчастный случай.

— Боевое проклятье прямо в лицо — сложно назвать счастливым случаем... — флегматично заметила Луна.

— Именно, — криво усмехнулся я. — Но если убийство Дароу будет нести хоть какие-нибудь следы демонического вмешательства — Дамблдор вынужден будет забыть о своей гордости и обратиться к Кругу за помощью... В общем — будет много неприятностей. Зато если в несчастной закономерности, произошедшей с Дароу, можно будет усмотреть хотя бы тень следа, ведущего к Великому Белому — раскол среди Сил Света углубится и усилится. Что нам, несомненно, на руку.

— Кстати, о расколе, — Миа отложила кристалл в сторону и он так и остался висеть там, где его оставили девичьи пальчики. — Как там дела у наших раскольниками?

— Дела идут, — доложился Драко. — Дело только за новым покровителем, которого они сочтут лучше старого — и раскол из потенциального — немедленно станет реальным.

— Покровителя уже отловили? — поинтересовалась Миа.

— Конечно, — отозвался Драко. — И уже проводим среди него разъяснительную работу. Он старательно внимает и духовно растет над собой. Так что к концу следующей недели он будет готов к тому, чтобы стать грозным и милостивым господином.

— Раньше — никак? — уточнила Миа.

— Так ведь мелочь пузатая, — покачал головой Драко. — Пока ему привьешь должные манеры — семь потов сойдет. Всю руку отмахал...

— Драко, — улыбнулась Миа, — это — не наш метод!

— А что делать? — вздохнул Драко. — Нам же нужен грозный и могущественный Повелитель Хаоса... а не шваль подзаборная. Я этому низшему его роль скоро живительными круциатисами разъяснять буду. Отец говорил, что прежнему Темному лорду это хорошо помогало. По крайней мере — в краткосрочной перспективе... А там... и повторить можно.

— Тогда собрание, на котором будем избирать председателя Рассвета, назначаем на следующее воскресенье, — определилась Миа. — Наш "объединенный кандидат от оппозиции" — готов?

— Процесс идет, — откликнулась Асти. — Кандидат пока что сопротивляется... но, думаю, к собранию Дамблдор его додавит.

— Хорошо, — кивнула Миа. — Если уж это их не расшевелит, то даже не знаю, что и делать... В лицо Стоксу плюнуть, что ли?

Глава 26. Политика местного значения. (Гермиона)

Сериал "Директор Дамблдор уговаривает Рона Уизли присоединиться к Рассвету и дополнительно поучиться" Хогвартс транслировала нам как многосерийную комедию. Тратить время, запланированное на сон, шахматы и прочие развлечения на учебу Ронникинсу не хотелось категорически. Впрочем, в исходе противостояния никто не сомневался, и административный ресурс, подкрепленный обещаниями взятки, взял-таки верх. Так что к первому собранию легальной ветви нашего ковена, весь запланированный набор присутствовал.

— Итак, друзья, — поднялся Моррис Уолш, — нам надо избрать главу нашего общества. Того, кто будет представлять нас перед администрацией школы.

— Предлагаю мистера Уолша, — тут же вставила Миа.

— Самоотвод, — ожидаемо. Не зря же леди Аметист натаскивала своих верных последователей. — Я в этом году сдаю ЖАБА, и не смогу уделять Рассвету достаточно внимания. А в следующем году меня и вовсе не будет в школе, а желательно, чтобы глава сообщества оставался на своем посту более одного года. Пятый курс — тоже не подходит, у них — СОВ. Ну а первый-третий курсы — слишком маленькие. Остаются четвертый и шестой курсы.

Прозвучало несколько имен шестикурсников, нов их кандидатурах находились те или иные недостатки, так что прийти к общему решению не удавалось.

— Гарри Поттер! — вмешался в обсуждение Колин Криви. Вместе с братом Денисом они тихонько сидели в уголке и фанатели от присутствия своего кумира, то есть — Гарри. — Он же Мальчик-который-Выжил, Герой... и вообще!

— Не советую, — в первый раз вмешался в обсуждение присутствовавший на собрании куратор Рассвета — мастер Дароу. — Мистер Поттер чересчур глубоко погрузился в изучение тех областей Искусства, с которыми людям лучше вовсе не соприкасаться!

— Церковь вон, ну, кроме некоторых личностей, считает, что человеку лучше вообще не соприкасаться с Искусством, — тих, вроде бы себе под нос, но так, чтобы все услышали, пробурчал Гарри.

— И вообще! — взметнулась Лаванда, которая не могла не последовать за Роном, хотя и считала, что все это сообщество — скука смертная. — Моррис сказал, что глава Рассвета должен будет "представлять нас перед администрацией". А Поттер постоянно с директором спорит, со Снейпом — вообще на ножах, хотя тот и регент его рода, с Макгонагалл... — Лаванда махнула рукой. — В общем, Поттер — не подходит! Давайте выберем Рона! Рон всегда был в хороших отношениях с Дамблдором, а вот погружаться в изучение этого кошмара, черной магии, которую нам навязали — не спешит! Рон — лучший вариант!

Склока разгорелась немедленно. Сторонники Рона Уизли, к которым присоединились некоторые, соответствующим образом проинструктированные, участники нелегальной ветви Рассвета. Мы с Гарри дружно выступали "против", формируя "конструктивную оппозицию", которая не даст Ронникинсу почивать на лаврах по методу "я за вас свою работу делать не собираюсь". Ведь вылет из председательского кресла для Уизли вполне может окончиться вылетом и из Рассвета, а, следовательно — и санкциями со стороны директора. А пост главы общества он получил ну очень минимальным перевесом.

— ... воздержавшихся — ноль. Таким образом, первым председателем межфакультетского учебного сообщества "Рассвет" становится Рональд Биллиус...

— ...Косяк... — потихоньку, так, чтобы услышали только те, кто неподалеку, вставил Драко.

— ...Уизли, — продолжил свой спич Моррис. — Поздравляю Вас, мистер Уизли. Теперь Вам следует подать директору список участников общества и соответствующим образом оформленный протокол голосования...

— "Соответствующим образом оформленный"? Это как? — поинтересовался Рон.

— О, не тревожься. Вот тут... — Моррис ухнул на стол томик "Правила оформления внутренних документов школы Чародейства и Волшебства Хогвартс". Стол ощутимо прогнулся. — ...все описано.

Рон уставился на пыльный том остекленевшим взглядом. Это он еще не знает, что требования, содержащиеся в этом выкидыше магобюрократической машины — принципиально противоречивы, ибо такова природа бюрократии. Не оставить для себя лазейки, позволяющей принимать нужные бумаги и "отправлять на доработку" ненужные — чиновники просто не могли. По определению.

— Рон! — Лаванда кинулась на помощь своему герою. — Я... я помогу тебе! Вот увидишь, — зашептала она, прижимаясь к Шестому Уизли, — мы справимся!

— Предлагаю назначить мисс Браун — секретарем нашего сообщества! — провозгласил Моррис, увидев возможность исполнить еще один пункт полученных им инструкций. — Кто против? Воздержавшиеся? Единогласно!

Вот и еще один протокол, который нашей сладкой парочке придется оформлять "в полном соответствии". Конечно, Дамблдор всегда предпочитал "более неформальный стиль ведения дел"... Но уж присутствие такого сторонника закона и порядка, как мистер Дароу — наверняка эффективно нейтрализует обоих директорских клевретов.

Некоторое время собрание еще продолжалось. Мы обсудили график встреч, повестку дня следующего собрания и учебную программу. Правда, происходило все это в фактическое отсутствие свежеизбранного главы. Рон сидел за столом и бессмысленным взглядом пялился на книгу "Правил", кажется, не замечая даже того, что к нему прижимается девочка, ощутимо вышедшая уже из возраста "надену штаны — перепутают с мальчиком". Мастер Дароу поглядывал неодобрительно на столь явное нарушение приличий, но молчал, внимательно следя за обсуждением того, чем сообщество предполагает заниматься. Несколько раз предложения учеников "помочь друг другу в выполнении заданий профессора Трогар" — вызвало возмущение куратора, запрещавшего такие инициативы "во имя Пресвятой Техники Безопасности".

Когда прения завершились, Лаванда ласково погладила Рона по щеке. Как ни странно, это эффективно привело Уизли в чувство. Он заполошно оглянулся и вылетел из класса, где проходило собрание, сопровождаемый Лавандой. Кажется, свалившееся на директорского миньона бремя славы совсем его придавило...

Между тем, дождавшись, пока остальные разойдутся, Моррис подошел к нам с Гарри и поклонился почему-то мне.

— Поручение леди Аметист выполнено, Лидер-сама!

— Ну какой я "Лидер", да еще "-сама"... — делано смутилась я. — На не принадлежащие мне титулы я не претендую. Тоби — хорошая девочка!

Глава 27. Интерлюдии

Пара эпизодов, о которых никто никому не рассказывал... Но кто знает, чего знают и чего не знают Изменчивые ветра?

* * *

Невдалеке от стен Хогвартса встретились две фигуры в школьной форме. Оба участника встречи настороженно оглядывались и всячески демонстрировали опасность быть подслушанными. В принципе, этим они скорее привлекли бы к себе внимание, но место встречи было, случайно или намеренно, выбрано очень удачно и подслушивать членов кружка "Юный заговорщик" было просто некому. По крайней мере, встречающиеся так думали. Правда, директор Хогвартса имел по этому вопросу собственное мнение, но озвучивать его отнюдь не торопился.

— ...она заставляет нас вступить в этот "межфакультетский кружок", а на место руководителя — пропихивает этого... — фигура со слизеринскими нашивками делает красноречивую паузу, которую его собеседник волен наполнить ругательствами по своему вкусу, — Рона Уизли! Нет бы еще Грейнджер! Но сам же слышал... "Протолкните Уизли даже несмотря на сопротивление Поттера и Грейнджер". Это... это... Настоящее оскорбление!

Возмущающийся задохнулся и замолчал, а его собеседник внимательно посмотрел на него.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался его собеседник. — Ситуация мне не нравится, но выхода из нее я не вижу. Аметист, может и младшая... Но она — младшая княгиня демонов и по определению сильнее и опытнее любого из нас.

— Сменить покровителя!

— Последуем примеру Вирта и МакМорн? Так их до сих пор в Мунго держат. В палате для неизлечимых. И получится ли их как-то вытащить — неизвестно.

— Нет-нет-нет, — улыбнулся первый. — Нам не надо призывать нового покровителя. Мы уже установили связь с достаточно могущественной сущностью варпа, и теперь нам надо только собраться, исполнить несколько несложных поручений — и мы сможем спокойно отложиться от этой самозваной леди, и объявить о собственной независимости!

— Вот как... — задумался соблазняемый. — Странно... Я вроде бы не слышал о новых жертвах.

— Их не было! Джон Стокс, наш Вождь, — парень в мантии с бронзовым орлом радостно улыбнулся, — потратил изрядную часть своего состояния, но, через посредника в Лютном нашел книгу с описание нужного ритуала и смог закупить все нужные компоненты.

— Хорошо, — решился слизеринец. — Когда собрание?

— Тебя известят дополнительно. Пока что важно принципиальное согласие.

— Оно у вас есть.

Ребята разошлись, довольные друг другом. И каждый, наверняка был бы не слишком приятно поражен, сумей он услышать мысли уходящего собеседника.

— Отлично! — думал рейвенкловец. — Еще один член Ложи Змеи. Будет чем отчитаться перед лордом Морионом.

— Замечательно, — улыбался про себя слизеринец. — Мне удалось пробраться в структуру этих... глупых раскольников. Леди Аметист будет довольна!

* * *

— Альбус! — возмущенно вскинулся мастер Дароу, прохаживаясь перед директорским недотроном в одноименном кабинете. — Ты понимаешь, что этот твой... "Рассвет" — есть легальная ветвь какого-то ковена хаосопоклонников?!

— Понимаю, — в бороду улыбнулся Дамблдор. — И даже лучше, чем ты можешь себе представить. Я вот все жду, когда же они решаться представить мне в качестве эмблемы сообщества алые облака на черном фоне. В качестве символа наступающего Света и борьбы всего хорошего против всего плохого.

— И ты... — подавился Дароу, представив себе столь оригинальный символ Света...

— Разумеется, соглашусь, — улыбнулся Дамблдор. — Тем более, что прежние носители этой символики радели за мир во всем мире*.

/*Прим. автора: не в первый раз уже герои оказываются знакомы с не вышедшими еще аниме и мангой. АУ. Ну, или можно считать, что Великий маг — есть Великий маг*/

— Хм... — Дароу снова сморщился. Но промолчал. О "прежних носителях знака" он, очевидным образом, ничего не знал.

— Но это все мелочи, — теперь уже Дамблдор нахмурился. — А вот гораздо важнее то, что случилось на твоем представлении школьникам. Честно говоря, я ожидал, что мастер Света, человек, специально подготовленный, чтобы противостоять Древнему Врагу, попадется в столь простую логическую ловушку, и начнет проповедовать детям идеи, очень похожие на проволдемортовские, о превосходстве чистокровных людей и необходимости уничтожения инородцев. Думаю, что, по меньшей мере Поттера, вполне удачно общающегося с полувеликаном Хагридом, ты с ходу настроил против себя. И если теперь попадешься на попытке как-то повредить его подружке — вполне может быть, что Темным лордом, низвергнуть и изгнать которого должен Герой Пророчества — окажешься именно ты. Сам понимаешь, что для Плана это окажется фатально. Терпимее надо быть. И верить в Великую Силу Любви!

— Великую силу Любви? — скривился Дароу. — Да ты хоть понимаешь, что твоего Избранного — склоняют ко Тьме?! Что он уже объявил себя наследником сразу двух древних Домов, и это... Покровительство... Он уже сейчас рушит все, чего мы смогли достигнуть! И ты просто так, опустив руки, смотришь на все это?!

— Смотрю, — кивнул Дамблдор. — И то, что я вижу — мне нравится. Если мы не оттолкнем мальчика от Света настолько, что он пойдет на поклон к Волдеморту, или же совершит самоубийство (что в его случае приблизительно одно и то же), — то он все равно окажется вынужден противостоять Заклейменным. И если он втянет в противостояние те Дома, которые пытались остаться нейтральными — то План будет выполнен в значительно большем объеме, чем предполагалось. Уймись, Дароу, и ступай мягче. А я постараюсь если не исправить, то хотя бы смягчить тот вред, который ты успел нанести!

— Пособник демонов! Отщепенец! — взвился Дароу. — На прошлом Совете ты выкрутился, но на следующем — я поставлю вопрос о твоем исключении из Круга и признании тебя Экскоммуникайте Дьяболус*.

/*Прим. автора: см. Сэнди Митчелл "Зов Долга"*/

Не желая продолжать разговор, Дароу вылетел из кабинета директора.

— Вопрос он поставит, — усмехнулся Дамблдор, глядя на становящуюся на свое место горгулью. — Ты доживи сначала. А ты как думаешь?

В углу обнаружился весьма качественно притворявшийся архитектурным излишеством Аластор "Грозный глаз" Грюм.

— Не сбежал бы... — ухмыльнулся старый друг Дамблдора.

— Вот подарок будет! — хищная улыбка, искривившая лицо директора Хогвартса удивительно не шла к тщательно культивируемому Альбусом образу Всеобщего Дедушки. — Если он самовольно покинет школу, где ему поручено пребывать вердиктом Совета Круга — я его самого объявлю Экскоммуникайте Дьяболус, благо, наговорил он более чем достаточно.

Глава 28. О любви и ненависти. (Джинни)

По коридору я шла, ни от кого особенно не скрываясь, но и не афишируя своего приближения каким-нибудь специальным образом. Так что нет ничего удивительного в том, что устроившаяся на окне парочка меня банальным образом не заметила.

— Тебе хорошо, Невилл, — жаловалась на жизнь Сьюзан Боунс. — Ты — гриффиндорец. Храбрец. Элита. А вот наш Дом все считают пристанищем неудачников, которым не повезло войти в один из более престижных Домов. Да мы и сами, признаться, так считаем...

— Ну и зря, — ответил Лонгботтом, не выпуская руки девочки. — Я вот уже пожалел, что в свое время поддался уговорам бабушки и уболтал-таки Шляпу запихнуть мне в Дом Годрика...

— Почему это — пожалел? — удивилась Сьюзан.

— Это же очевидно, — несвойственным для него образом усмехнулся Лонгботтом. Впрочем, после выздоровления матери он явным образом осмелел, успокоился, и стал гораздо привлекательнее, хотя и не избавился от некоторой... пухлости. Впрочем, даже и тут изменения были видны невооруженным глазом. — Потому что в Доме Золотого Грифона нет тебя. А если бы я не сглупил на Распределении — мы учились бы вместе. И, может быть, ты меньше внимания уделяла бы Макмиллану...

Сьюзен улыбнулась и погладила Невилла по щеке. Поняв, что я рискую стать свидетелем более... личных контактов, которые совсем не предназначены для того, чтобы ими кто-то любовался, я "оступилась" и громко топнула, обращая на себя внимание парочки.

Сьюзен вспыхнула, и спряталась за плечом Невилла. Лонгботтом же, в свою очередь грозно выдвинулся вперед и хмуро посмотрел на меня. Но, увидев, что я просто иду мимо и не спешу останавливаться и кричать "Тили-тили тесто..." (от этой глупой детской привычки Гарри отучил товарищей по Дому весьма надежно: даже Рон, застигнув в укромном уголке милующуюся парочку — теперь поеживается и проходит мимо), он только приветственно кивнул мне, показывая, что заметил мое присутствие и не более того.

Пройдя мимо них, я задумалась. А уж не такой ли результат задумывала леди Аметист, поручая мне несколько раз в присутствии Сьюзен упомянуть Невилла и его любовь к растениям? Нет, понятно, что одна я такого результата не смогла бы добиться. Но если подобные поручения были розданы еще нескольким участникам Рассвета — могло и получиться по меньшей мере обратить внимание Сьюзен на Невилла. А о том, что Лонгботтом вздыхает по племяннице главы ДМП, на Гриффиндоре не знал только тот, кто вообще ничем не интересовался. Я порадовалась своей проницательности, и обдумывала мысль, что если еще несколько раз удастся совместить раздаваемые поручения с полученным результатом — то, может быть, я смогу научить предсказывать последствия ДО того, как они случаться. Но параллельно этим приятным размышлениям, в моей голове зародилась и еще одна идея. Ведь если можно так вот, несколькими фразами в правильной последовательности, подсунутыми в нужное время, обратить внимание девушки на парня, то не могло ли получиться так, что и чувствами Гарри кто-то так же манипулировал, обращая его внимание на Гермиону? Поймав себя на этой мысли, я покраснела. Мысль была далеко не самая лучшая. Более того, от нее отчетливо попахивало идеями моей матушки... К тому же, немного продолжив свои рассуждения, я отбросила эту гипотезу. Ведь Гарри познакомился с Гермионой только в Хогвартс-экспрессе, и, по свидетельству очевидцев, то есть Драко и Дафны, сошел он с поезда уже вполне увлеченный ею. Так что у предполагаемых манипуляторов просто не было времени на то, чтобы внушить нужные идеи, а манипуляция грубая и торопливая, как я уже неоднократно наблюдала на примере того же Гарри и мамы — дает скорее обратный эффект...

Так что, пока я дошла до нашего логова, мне удалось справиться с собой. И через портрет Этамина Блэка я прошла, имея уже почти нормальный цвет лица. Заметив отсутствие Гарри, я порадовалась. С Гермионой мне хотелось обсудить свои последние идеи, и присутствие мальчика было бы несколько лишним и, без сомнения, крайне смущающим.

Разумеется, рассказала я подруге только о тех мыслях, которые касались парочки Лонгботтом/Боунс, даже не заикаясь о своих идеях о манипуляциях, которым мог подвергнуться Гарри, и которые касались ее самой.

Посвящая Гермиону в результаты своих сумбурных размышлений, я почувствовала, как краснею, хотя и не настолько, как тогда, когда, заикаясь и через слово порываясь заплакать, пыталась рассказать о передовых идеях моей мамы в области семьи и брака.

Внимательно выслушав мои сбивчивые объяснения, Гермиона улыбнулась, и рассказала о том, что на одном из собраний, где я не присутствовала, Меган Джонс получила задание "повиснуть на Макмиллане и любым путем уговорить его "помочь слабой девочке на гербологии", а так же еще о нескольких не столь очевидных поручениях, сделавших образование учебной группы, состоящей из Сьюзен и Невилла просто неизбежным. Причем некоторые из этих поручений, в отличие от задания Меган, отдавались прямо при мне, и я даже не подумала, что они могут вести к такой цели! А вот Гермиона, не присутствовавшая на большинстве собраний, и получавшая информацию о них от меня — сделала нужные выводы раньше, а не дожидалась, пока результат манипуляций станет однозначным.

/*Прим. автора: http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/%D0%9C%D0%B5%D0%B3%D0%B0%D0%BD_%D0%94%D0%B6%D0%BE%D0%BD%D1%81 */

Услышав мои всхлипывания и восхваления ее ума, Гермиона улыбнулась, и пообещала, что и я когда-нибудь научусь разбираться в интригах. При этом она обнимала меня и гладила по голове. И в таком-то виде нас и застал вернувшийся Гарри. Я попыталась вырваться из объятий, но ничего у меня не получилось. Какая-же Гермиона все-таки сильная! Гарри же подошел ко мне, трепыхающейся в железных объятиях, и... обнял нас обеих. Укладываясь спать, я вспоминала его руки у себя на талии, и улыбалась...

А ночью меня, разумеется, ждало собрание Рассвета. Сегодня собравшиеся распределились как-то странно. Примерно половина приглашенных кучковались за спиной Стокса, вызывающе поглядывающего на то место, где любила появляться леди Аметист. И вот, когда она появилась, в своей излюбленной позе на спине древнего василиска, Джон шагнул вперед.

— Младшая, — от такого начала я застыла на месте, — Великий Повелитель Хаоса, лорд Азгерраштиден требует, чтобы ты покинула это место, оставив его более достойному!

Глава 29. Хороший герой. (Гермиона)

Смотреть сверху вниз на смертника было... удобно, хотя и неприятно. Я медленно кивнула, и Стокс расцвел в улыбке, явно решив, что я согласилась исполнить его наглое требование, устрашенная грозным именем "могучего Повелителя Хаоса". Вот только улыбка на его лице сменилась гримасой боли. Стокс неверяще посмотрел вниз, туда, где из его груди в алой ауре мелких брызг крови, высунулась рука в черной перчатке. Он оглянулся, и увидел у себя за спиной грустно улыбающегося Мори. Демон и князь демонов вырвал руку из порожденной варпом псевдоплоти. На ладони его, отчаянно пульсируя, билось лазурное сияние. Вот оно вспыхнуло особенно ярко... и погасло.

— Падай. Ты убит, — ровным голосом произнес Мори.

Удивление на лице Стокса сменилось ужасом, потом — болью и, наконец, отчаянием. Колени его подогнулись, и тело рухнуло, на лету рассыпаясь мириадами искр, превращающихся в поток крови, захлестнувший всех, кто стоял возле предводителя Раскола... естественно, кроме самого Мори. На его черной одежде не осталось ни одного пятнышка, хотя он и прошел именно там, где кровавая струя была особенно плотной.

Мне стало дурно. Моя "контролируемая шизофрения" оказалась, на поверку, не такой уж "контролируемой". Тем более, что нехорошо было всем. Авантюристка возмущалась тем, что ее лишили возможности подраться. Воительнице не нравилось хладнокровное убийство в спину, которым заменили благородный поединок. Пай-девочка заходилась в крике "Мы теперь — убийцы! Убийцы!!!" Джульета, напротив, переживала, что мы не смогли убить сами, и перевалили это на Мори. Ученой на моральные терзания было как-то плевать, но вот загадка "пузырькового распада" не давала ей покоя. Легче всего случившееся переживала Рабыня. Она сделала то, что ей сказали, и теперь спокойно сидела где-то в глубине сознания, не вмешиваясь во внутреннюю склоку.

Когда муть перед глазами чуть-чуть разошлась, я с удивлением поняла, что нахожусь в вертикальном положении, а не рухнула на спину василиска. Мгновением позже выяснилась и причина этого: Мори, пафосно опустившийся на одно колено "в ожидании распоряжений", жестко удерживал меня в телекинетическом захвате.

Восстановив единство своей личности, я бросила на столпившихся в страхе отступников взгляд, преисполненный брезгливости. Правда, брезгливость эта была направлена, главным образом, на меня саму, но объектам обработки об этом знать не требовалось.

— Песики, — бросила я, — идите, и передайте своему хозяину, что если ему что-то от меня нужно — пусть является сам, а не присылает низших. Если будете достаточно усердно вилять хвостиками, то, может быть вас даже не накажут за это. А мне и смотреть-то на вас противно. Пшли вон!

Изгоняемые исчезли из Тайной комнаты, чтобы проснуться в своих телах в реальности. Я посмотрела на тех, кто сохранил свое присутствие в варпе.

— Истинно верные — не останутся без награды, — по рядам разнообразных агентов, шпионов и доблестных разведчиков различных сил прошел тихий, но довольный шепоток. Не приходилось сомневаться, что все сколько-нибудь заинтересованные лица, включая господина Дароу, будут извещены о случившемся не позднее завтрашнего обеда. — А пока что, я никого не задерживаю. Поручений сегодня не будет. Мне нужно обдумать случившееся.

Собравшиеся разошлись, оставив меня наедине с Мори. Я села на спину Хаашеса, и расплакалась. Все-таки груз первого убийства оказался тяжел. И хорошо еще, что Мори в свое время уговорил меня "подыграть себе" и на роль жертвы подобрали такое, что назвать его "невинным человеком" — как-то не получалось. Мошенничества (включая применение Империо к магглам), убийства, изнасилования... Причем суммы ущерба (и, соответственно — дохода) были настолько мелкие, что ни разу не привлекли внимания Министерства. Да и следы свежеупокоенный ухитрялся прятать довольно хорошо. Правда, это "хорошо" было до тех пор, пока эти следы никто не искал. Стоило же присмотреться к нему повнимательнее, и многое выползло наружу. Но все равно...

— Успокойся, Миа, — Мори... нет, уже, наверное, Гарри, обнял меня, и стал успокаивающе поглаживать мои волосы. — Ашше, малыш, ашше. Стокса убил я. Не ты.

— Нет, — покачала головой я. — Мы составили план вместе. Вместе мы и выполнили его. А значит, я убила его так же, как если бы это я вырвала его сердце. А вообще... — я встряхнула волосами, и постаралась изобразить максимально легкую и беззаботную улыбку, — ... я сейчас — Джульетта, и меня беспокоит скорее то, что я никак не помогла тебе убивать этого урода!

— Вот так-то лучше, — улыбнулся в ответ Гарри. Кончиками пальцев он провел по моей щеке, стирая спешащую вниз слезинку. — Не беспокойся. Когда мне понадобиться помощь в том, чтобы вырвать сердце у очередного прямоходячего жЫвотного — я тебе обязательно об этом скажу...

— Ага... — кивнула я. — А случится это когда над Глен-Мором* развернет сияющие крылья тэмворс*?

/*Прим. автора: Глен-мор — рифтовая долина в Северо-шотландском нагорье*/

/*Прим. автора: "тэмворс" (Tamworth (англ.)) — порода свиней, выведенная в Англии. Гермиона имеев в виду поговорку "when pigs fly" ("когда свиньи полетят") — полный аналог русского "когда рак на горе свистнет*/

— Может, и немного пораньше... — Гарри улыбнулся, сгреб меня в охапку, и скатился со спины Хаашеса, живо напомнив прошлогодние каникулы во Франции*...

/*Прим. автора: см. "Третий курс", гл. 59 "Неудобно спать на потолке"*/

Так что проснулась я в значительно лучшем настроении, чем засыпала. Правда, встречало нас с Гарри утром встревоженное лицо Джинни.

— Гарри! Гермиона! Тут такое случилось... такое...

Глава 30. Темная магия и ее порождения.

Хогвартс потихоньку гудел...

— И тут он ей говорит: "Ты — недостойна!"...

— ... в спину, бесчестно и вероломно...

— ...погиб, но даровал нам свободу!

— ...не проснулся...

— ...слаба! Только и сил, что этот, как его... играется с ней, как куклой, а сама — ничего не может!

К последнему высказавшемуся с легкой улыбкой на бледных губах подошел Драко Малфой.

— Говоришь, "вся сила — только от Ксеноса Мориона"? Да? — спросил он у того, для кого дорога в Тайную комнату закрылась навсегда.

— Конечно! — усмехнулся ученик шестого курса с символами Хаффлпаффа на школьной мантии. — А ты — так и останешься ее рабом! Рабом игрушки демона!

Малфой пожал плечами.

— Я — знаю, кому я служу и за какую плату. А вот ты... Ты уверен, что Ксенос Мороион не стоит в настоящий момент у тебя за спиной? Вот, скажем, Джон Стокс — был уверен. Он — был...

Хаффлпаффец побледнел, вздрогнул и оглянулся. За своей спиной он обнаружил только меня — скромного, хотя и знаменитого Мальчика-который-Выжил.

— Ха! — при виде столь пасторальной картины раскольника обуял приступ храбрости. — Нет у меня за спиной никого! Да и как бы этот Морион попал в Хогвартс? Сюда, где присутствует сам Дамблдор, величайший светлый маг столетия!

Если присмотреться, то можно было разглядеть, как пальцы парня чуть подрагивают. А для эмпата он и вовсе являл воплощение картины "Бог лесов — Пан, и дочь его — Паника". Я усмехнулся.

— Церберу, троллю, "наследнику Слизерина" и беглому узнику Азкабана присутствие великого мага как-то не слишком помешало, — отзеркалил мою усмешку Драко.

— Да и лорда Мориона, — подхватил я, — я лично видел в Хогвартсе.

Конечно, видел. Еще бы мне не видеть! Зеркала-то — отнюдь не дефицит. В том числе — и в Хогвартсе.

Тут Энтони Крейг внезапно вспомнил, что у него есть "такое специальное пятничное дело, которое можно делать только с двенадцати до пяти минут первого", и поспешил откланяться.

Между тем агенты леди Аметист и лорда Мориона среди раскольников (число которых хоть и не равнялось собственно числу этих самых раскольников, но и не сильно от него отличалось), продолжали подрывную деятельность, распространяя нужные слухи. Слухи множились, расползались и мутировали так, что приходилось подталкивать эволюцию в нужном направлении методами искусственного отбора. Многие совмещали выполнения поручения прежних покровителей, и нового. Повелителя Хаоса Азгерраштидена все-таки удалось убедить в том, что последователей следует вознаграждать за верную службу и подкармливать Силой, а не жрать прямо где поймаешь, и что их вера может в перспективе дать существенно больше, чем ничтожная прибавка от поглощения. Правда, для объяснения этой простой концепции, Драко пришлось-таки перейти к круциатисам. Так что отколовшаяся секта получила сразу и предстоятеля, и символ веры, и даже святого мученика, но при этом осталась весьма контролируемой. Конечно, спустя некоторое время и низший, и его последователи — попробуют сыграть в собственную игру... и не надо им сообщать, что это, вообще-то уже прописано в сценарии.

Так что, убедившись, что процесс идет в предписанных ему пределах, мы с Драко встретили наших девушек, и двинулись на занятия ЗоТИ, первое в этом году.

Уж не знаю, канон ли оказался неточен, или же мы своими действиями внесли в него изменения (возможно — и то, и другое), но практически весь сентябрь Аластор "Грозный глаз" Грюм не появлялся в школе, а дыры в расписании закрывали своими предметами более-менее свободные преподаватели. Но вот сегодня было объявлено, что занятие по ЗоТИ все-таки будет.

Мы с Миа устроились на передней парте ближайшего к дверям ряда. Драко с Дафной — на третьей парте у окна, поскольку именно оттуда был неплохой сектор обстрела в сторону доски. Путеводная книга наводила на мысль о небольшой шутке.

Учитель вошел в класс под клацанье деревянной ноги по камню. Однако, четкие плавные движения и подтянутая фигура наводили на мысль о том, что при желании Аластор Грюм сможет двигаться совершенно бесшумно, и ему для этого не понадобятся никакие заглушающие заклинания.

Вообще-то, отставной аврор сильно отличался от того образа, который диктовала книга и снятый по ней фильм. Во-первых, волшебная медицина справилась со своими обязанностями, так что шрамы на лице профессора Грюма хоть и были, но для того, чтобы их разглядеть — требовалось приглядеться. А во-вторых, знаменитый протез глаза, ставший основанием для прозвища аврора, был скрыт плотной черной повязкой. Как я подозреваю, взгляду артефакта повязка ни капельки не мешала, зато эффективно не давала понять: куда направлен этот самый взгляд.

— Итак... — начал профессор, когда его массивная, но при этом весьма гармонично и пропорционально сложенная фигура воздвиглась над кафедрой, — ... этим летом я встречался с вашим предыдущим преподавателем, Ремусом Люпином, — Грюм сделал паузу и обвел аудиторию тяжелым взглядом. — Он рассказал мне о ваших достижениях. Сам оборотень, конечно, весьма компетентен в вопросах всяческой околоживотной нечисти, вроде боггартов, фонарников и прочих гриндилоу. Но при этом он жаловался на то, что у вас имеются значительные пробелы в базовом курсе. Что и не удивительно с такими преподавателями, как Квирелл или "герой" Локхарт.

Профессор сделал очередную паузу и намеренно-тяжело прошелся перед доской, клацая протезом ноги.

— Впрочем, — продолжил он, — для сдачи СОВ вам будет достаточно внимательно перечитать учебники за первый-второй курсы... — Грюм запнулся и посмотрел на нас. — Замечу: нормальные учебники, а не тот набор художественной макулатуры, по которому Вы занимались на втором курсе. Вам нужны систематически описанные особенности нечисти, а не "истории реальных столкновений, художественно обработанные, то есть — перевранные в меру собственной фантазии". Понятно?!

— Понятно, — тихонько пискнули ученики. С нагнетанием обстановки профессор Грюм справился ненамного хуже Морино Ибики. Даже Жажда Крови понемногу ощущалась.

— Хорошо, — кивнул Грюм. — Тогда я перейду к теме, которую мы будем проходить весь этот год. На экзаменах вам придется рассказывать несколько систем классификаци "потенциально опасных существ". Но для того, кто реально хочет выжить, следует запомнить главное. Чудовища бывают двух видов: люди и нелюди. Причем первые — гораздо опаснее вторых. Да, мистер Гойл?

Зная о неприязни Грозного глаза к Дому Слизерина вообще, и каждому слизеринцу в частности, присутствующие подивились истинно гриффиндорской храбрости полного слизеринца.

— Профессор Грюм, но ведь те же оборотни... — начал было Грегори, но был прерван взмахом руки преподавателя.

— Вопрос понятен. Можете не продолжать. Запомните: в "классификации выживания" нет места формальным признакам и ссылкам на авторитеты. "Двуногое без перьев" — никуда не годное определение, когда речь идет о жизни и смерти. Четвероногие кентавры и проклятые оборотни, покрытые перьями в боевой форме вейлы, даже демоны, точнее — их элита, так называемые "князья демонов" — люди, как бы они не выглядели!

— ЧТО?! — мастер Дароу, "случайно проходивший мимо" с самого начала урока, ворвался в класс в почти невменяемом состоянии. — Как Вы можете говорить такое? Да еще — детям! Ты...

Повинуясь взмаху палочки отставного аврора, мастер Света плавно вылетел из аудитории.

— Так, дети, — скривился Грюм на пороге. — Почитайте пока учебник, пока мы с мистером Дароу обсудим трактовку "одного спорного места из святого Августина".

С этими словами профессор Защиты от Темных искусств покинул класс.

Глава 31. Непростительные.

Вернулся в класс профессор Грюм через пять минут. В одиночестве и крайне довольный собой.

— Итак, с неясностями — разобрались. Теперь следует перейти к возможностям некоторых чудовищ, относящихся к виду "люди". Надо сразу сказать, что мы сможем пройти лишь ничтожную часть всех возможностей, так что я постараюсь рассказать разве что о самых распространенных способах навредить ближнему и дальнему. Рассказать же обо всех вариантах — невозможно в принципе, хотя бы уже потому, что пока мы с вами тут разговариваем — враг наверняка изобретает новые способы. А потому, единственное, что может реально помочь — это ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!!

Проорав последние слова, преподаватель взмахнул палочкой, и прическа Марты Олдридж, засмотревшейся на Рона, преобразовалась в дизайнерский шедевр "Медуза Горгона нервно курит в сторонке". "Девочка" сначала с недоумением оглядывалась по сторонам, а потом до нее дошло. Марта схватилась за голову, и взвыла.

— А если бы Вы не роняли слюну, — криво усмехнулся профессор Грюм, — заглядываясь на мальчиков, а бдительно наблюдали за возможной угрозой — то успели бы уклониться от заклинания. Теперь же Вам придется в таком виде просидеть до конца урока, пока наложенное мной заклинание не спадет. Возможно, это будет уроком не только для Вас.

Еще взмах палочки, и... Миа, разглядывавшая шедевр парикмахерского искусства, резко ныряет под парту, окутываясь пламенем Удуна.

— Неплохо, — буркнул Грюм. — Продолжаем. Итак, какие заклинания наиболее строго караются современным законодательством?

Рон, с сочувствием смотревший на Марту, перевел взгляд на Грюма и пробормотал что-то себе под нос.

— Что-что? — заинтересовался Грюм. — Погромче!

— Импе... империо, вот, — пробормотал шестой Уизли. — Как-то так...

— Отлично. Два балла Гриффиндору, — Профессор ободряюще улыбнулся Рону, правда от такой "доброй и солнечной" улыбки Рон почему-то попытался спрятаться под парту, как это сделала Миа, уходя от заклятья. — Да. Уж сын Артура Уизли должен знать об этом. Это заклятье доставило много неприятностей Министерству в свое время. Разобраться, кто действовал по своей воле, а кто — под заклятьем было практически невозможно.

Грюм извлек одного паука из банки и продемонстрировал действие заклятья. Я поднял руку.

— Да, Поттер. Что Вы хотите узнать?

— Означает ли Ваша демонстрация, что для выполнения приказов под империо — не необходимости их понимать? Вы ведь не произнесли ни слова... да даже если бы Вы приказывали вслух — вряд ли паук понял бы Вас...

— Хороший вопрос, Поттер. Очень хороший. Я даже не могу на него ответить: доскональных исследований Трех Непростительных не проводилось. Но, судя по всему, Вы правы. Достаточно того, чтобы приказывающий представлял себе результат, которого хочет достигнуть.

— И, значит, просто желания подчинить — недостаточно? — продолжил я задавать вопросы.

— Похоже, что да. Но точного ответа я не дам. А кто мог бы ответить на Ваши вопросы, мистер Поттер — тем место в Азкабане. А пока что продолжим. Какие еще запрещенные заклятья Вы знаете?

При этом профессор смотрел на Невилла, но ответила Лаванда Браун.

— Круциатис!

Очередные два балла упали в копилку Гриффиндора, а отставной аврор продемонстрировал действие круциатиса на следующем пауке.

— ...вот так. И, предупреждая следующий вопрос, — Грюм почему-то посмотрел на меня, — я не знаю, подействует ли круциатис на человека, которому под империо приказали не чувствовать боли. Насколько я знаю, экспериментов никто не проводил. Поттер?

— Вообще-то, я хотел спросить, нельзя ли под империо приказать вернуться в сознание тому, кто впал в безумие из-за слишком длительных пыток... Но, как я понял...

— Да, Вы правильно поняли, мистер Поттер. Экспериментов никто не проводил, или же не делился своими результатами с широкой общественностью. И я сомневаюсь, что Министерство даст разрешение на подобные опыты... Хотя идея сама по себе — интересная и многообещающая. Хм... Но это в любом случае — не та тема, которую следует обсуждать на уроке. Так что... еще? Мисс Грейнджер?

Миа, как примерная девочка, уже некоторое время держала руку поднятой.

— Авада Кедавра, что значит "умри по моему слову".

— Да, — кивнул Грюм. — Авада Кедавра. Мгновенная, неостановимая смерть. Правда, чтобы привести в действие это заклинание — надо быть очень сильным волшебником. Даже если вы все тут достанете палочки и произнесете слова — я вряд ли даже чих...

— Авада...

Опытный боец не решился тут же проверить высказанную гипотезу, приняв на грудь аваду от Избранного. Резким движением он ушел в перекат... И зашелся в приступе дикого хохота, поскольку туда, где перекат закончился, и профессор остановился, чтобы начать подниматься, уже указывала палочка Дарко Малфоя, как раз закончившего произносить

— Риктусемпра!

Под прицелами наших палочек отставной аврор ржал не менее минуты, прежде, чем ему удалось-таки наложить на себя невербальное фините.

— Что ж, — произнес Грюм, поднимаясь на ноги. — Теперь, если вы не хотите следующий месяц бегать на отработки к Филчу за нападение на преподавателя, вам следует привести не менее трех выводов, которые следовало бы сделать из данной ситуации.

— Во-первых, — начал я, — Три Непростительных — отнюдь не все, чего стоит опасаться. Как видим, детская, изучаемая на втором курсе "риктусемпра" может оставить беспомощным и уязвимым не менее эффективно, не подставляя голову под длинную и изрядно неласковую карающую руку закона.

— Логично, — согласился Грюм. — Еще?

— Даже постоянная бдительность, — продолжая говорить, я уклонился от очередного невербального заклятья, запущенного Грюмом, — может спасти не всегда. Из некоторых ситуаций не выпутаешься, как бы хорош ты ни был.

— Спорно, — покачал головой профессор. — Но, так и быть — приму. Оплошал я... Еще?

— Даже если уверен, что противник не способен выполнить начатое заклинание — лучше не проверять этого, подставляя широкую грудь под его палочку.

— Принято. Вы выпутались. По два балла Гриффиндору и Слизерину. Но, может быть, что-нибудь еще?

— Два — больше, чем один, — заявил Малфой, вызвав приступ смеха почти у всего класса.

— Что смешного? — грозно посмотрел на учеников Грюм. — Малфой, — профессор скривился, но продолжил, — совершенно прав. "Два" — это действительно "больше", чем "один". Можно даже сказать, что не просто "больше", а "существенно" и даже "критически" больше. Разумеется, если "два" — это действительно "два", а не "один и один". Поясню. Начни мистер Малфой свою атаку чуть раньше — и я успел бы заметить ее и защититься. Или не пытался подняться, а продолжил движение. Атакуй Малфой чуть позже — и я бы уже встал. Но атака мистер Малфоя была идеально скоординирована с отвлекающим маневром мистера Поттера — и разница в классе оказалась недостаточна, чтобы компенсировать преимущества этих веселых шутников... — палочка преподавателя оказалась направлена на Драко, но то, по подсказке Видящей, уже был готов и поставил щит, — в количестве... Неплохо. Совсем неплохо. Еще два балла Слизерину. Урок закончен. Все свободны.

Глава 32. Рабский бунт. (Гермиона)

Следующий урок Защиты от Темных искусств также был посвящено Непростительным. Точнее одному из них — Империо. Грозный глаз объявил, что будет подвергать нас всех этому заклятью, с целью показать: что чувствует человек под его воздействием.

В книге, которую я выпросила-таки почитать у Гарри, и которую он мне строго запретил выносить из Тайной комнаты, "я" пыталась возмущаться незаконностью подобного урока. Но та "я" вызывала у меня сегодняшней скорее жалость... Так что я приготовилась бдительно наблюдать за происходящим.

— Империо! — Палочка профессора указала на Дина Томаса. — Скачи и пой гимн!

Темнокожий гриффиндорец запрыгал по кругу вдоль стены, размахивая руками и в голос распевая:

— Боже, храни королеву...

Заклятье подействовало на него так же, как и на прошлом занятии на паука. То есть — слишком быстро, чтобы я успела что либо рассмотреть. Правда, мне на мгновение показалось, что Дин окутался светло-зеленой аурой. Это было... странно. Я ожидала увидеть серый туман Улгу, способный лишить зрения и воли, завести в ловушку, или пурпурный Шаиш, прекращающий старое в пользу нового... Но Гиран? Рост, плодородие и жизнь?! Каким образом он может быть причастен к подчиняющему заклятью?

— Империо!

Лаванда Браун белкой запрыгала по классу... и попыталась запрыгнуть на плечо Рона... Естественно, у нее не слишком хорошо получилось. Нет, запрыгнуть-то она запрыгнула... но вот Ронни устоять на ногах не смог, так что, когда профессор отвел палочку, обозначая конец воздействия, однокурсница обнаружила себя в, мягко говоря, двусмысленной ситуации: с задравшейся мантией она лежала на упавшем навзничь Роне, чья голова оказалась у нее под юбкой. Правда, подозреваю, Ронникинс не сумел оценить полученный подарок судьбы, потому как находился в отрубе вследствие того, что треснулся затылком об пол. Впрочем, это не помешало Лаванде вскочить с визгом и залиться краской.

Рона привели в порядок быстро. При этом Гарри усмехнулся, сообщив нам всем по связи:

— Были бы мозги — было бы сотрясение. А так — всего лишь легкий ушиб. И вообще: голова — это кость и болеть не может!

Подтверждая эту мысль, Рон отнюдь не отправился в Больничное крыло, но вышел к преподавателю следующим.

— Империо!

Шестой Уизли взял на руки паука, выжившего после вчерашней демонстрации, и поднял его вверх, показывая нам, а потом — запрыгал по классы, не отпуская паука с рук. Тем, кто знал о его арахнофобии, это показалось куда более вдающимся достижением, нежели акробатические этюды в исполнении Невилла. Видящая давно сказала нам, что наследник Лонгботтом — куда крепче и более ловок, чем кажется.

— Мисс Грейнджер!

Палочка профессора указала на середину класса, старательно освобожденного от парт. Ну что ж. Вот и пришел момент выяснить, почему на это заклятье откликается Гиран, а не кто-то другой из числа Изменчивых ветров.

— Империо!

Я мгновенно провалилась вглубь себя. Сейчас перед нами стояла Рабыня. Обрывок цепи на ее ошейнике уже не болтался туда-сюда, оставаясь символом ее статуса и Имени, но уходил куда-то вдаль, переливаясь изумрудным сиянием. Сила лилась в нее небольшим, но стабильным потоком, даже не затрагивая бастионов защиты, возведенных еще Дамблдором, и старательно и любовно совершенствуемых мной по мере изучения ментальных ухищрений. Непростительное заклятье действительно сильно выделялось из числа прочих ментальных техник и заклинаний. Защищаться от него обычными методами было невозможно!

Странная легкость образовалась в моих мыслях. Поцеловать своего парня — это же правильно? Почему я должна сопротивляться?

Глаза Рабыни все сильнее светились зеленью. Она взмахнула цепью и рванулась вперед и вверх, стараясь занять главенствующее положение. Но перед ее лицом сверкнула сабля Воительницы. Рабыня упала и перекатилась, попыталась вскочить... но ей тут же пришлось перекатываться снова, потому что туда, откуда она пыталась встать — обрушился кованый сапожок Авантюристки, не желающей подчиняться кому бы то ни было.

Рабыня завизжала. Этот визг на мгновение ошеломил нас, и бунтующая Рабыня успела вскочить на ноги. Цепь свистнула, удлиняясь, и заставила Авантюристку отшатнуться. Воительница попыталась блокировать — и оказалась сбита с ног тяжелым ударом. Пай-девочка не участвовала в схватке. Она сидела на стальной траве и покачивалась из стороны в сторону, зависнув между двумя "правильно". На мгновение мне показалось, что ошейник смыкается на моем горле. Легкая радость стала почти невыносима...

— Джульетта, помогай! — крикнула Ученая, хватаясь за цепь, угрожающую Авантюристке.

— Vode an*! — выдохнула я, резким рывком выдергивая из уже почти торжествующей зелени предательскую синеву Азир.

/*Прим. автора: "мы — братья" (мандо'а)*/

— Kote! — согласилась Ученая, чьи руки уже горели золотым огнем логики Хиш.

/*Прим. автора: "Слава!" (мандо'а). С этого слова начинается боевой марш таунгов, принятый впоследствии всеми мандалорцами, "Vode an"*/

Авантюристка, окутавшись серым туманом Улгу, рванулась вперед, и нанесла сильный удар в грудь Рабыни, от которого она отлетела на несколько шагов и шлепнулась. Воительница шагнула вперед. Клинок в ее руках полыхал алым пламенем Акши.

— Кровь... — начала она единственный жреческий ритуал, принимаемый Властителем Медной цитадели.

— Нет! — Рабыня закричала, опускаясь в позу покорности и унижения. — Не надо! Пожалуйста!!!

— Пай-девочка — молчит. Остальные — решайте, — Воительница не оглянулась, фиксируя Рабыню взглядом.

— Мы — Аргел Тал, — спокойно сказала Ученая, — и она — одна из нас.

— Она, — задумалась Джульетта, — может быть полезна.

— Постоянная бдительность, — согласилась Авантюристка.

— Одна — "за", трое — "против". Отклонено, — вздохнула Воительница. Она убрала саблю в ножны, и шагнула к Рабыне, молча протягивая руку. Та, сохраняя коленопреклоненную униженную позу, вложила ей в ладонь свою цепь, вновь укоротившуюся до обрывка, и прекратившую светиться. Рабский бунт был подавлен.

Я открыла глаза.

— Подойди и поцелуй кого-нибудь из парней! — вновь, видимо, уже не в первый раз потребовал профессор Грюм.

Я шагнула вперед, снова закрыла глаза, и повисла на шее у Гарри, требовательно потянувшись к его губам своими. Тепло поддержки, которую я, не осознавая, ощущала все время этой короткой схватки, окутало меня целиком, и наши губы встретились.

— Хм... — произнес профессор, предполагая, видимо, что мы отшатнемся друг от друга. Но все, чего он смог добиться, это того, что Гарри поставил меня на ноги, не выпуская из объятий. — Это уже на что-то похоже. Если смогла сопротивляться приказу столько времени, значит — сможешь и совсем сбросить подчинение. Но, к сожалению, сейчас у нас нет времени потренироваться. Следующий!

Никто из остальных участников занятия не смог сопротивляться подчинению. Правда, Гарри, вместо того, чтобы просто запрыгнуть на парту, как от него требовали, взлетел под потолок, крутанул в воздухе сальто, и только потом опустился на крышку стола, транслируя в связь Меток боевой марш мандалорцев. Думаю, этим он намекал как на то, что подчинился даже в меньшей степени, чем я, так и на то, что за происходящим в моей голове он наблюдал и готовился прийти на помощь.

Драко, Дафна и Парвати не смогли устоять под напором подчиняющего заклятья. И только хлынувшее в их сознания через Метки Пламя Удуна очистило их мысли от счастливой легкости. Впрочем, демонстрировать собственную устойчивость они так же не стали.

В конце урока профессор Грюм пообещал все еще подпрыгивающему Рону, что "не позднее, чем к обеду действие заклятья рассеется само собой".

— Тц... — раздался в моей голове голос демона. — Настоящий это Грюм, или не настоящий, но в конце года — придется убивать.

— Да, — согласилась Видящая, — если бы заклятье требовалось подновлять каждые несколько часов — не было бы проблемой определить, кто действует под принуждением, как описывал это профессор Грюм на прошлом уроке.

— Он не снял подчинение! — ахнула я, сообразив, какие выводы следуют из этого рассуждения.

— Возможно, именно поэтому, в книге ложного Грюма поторопились убрать, — согласился Гарри.

Глава 33. Перед прилетом гостей

Неотвратимо надвигалось начало турнира. Замок чистили, приводили в порядок. Портреты, которые впервые отчистили от многолетней, а то и многовековой грязи — шипели и ругались, заявляя, что чувствуют себя не как почтенные древние картины, а как какой-то непотребный новодел.

Кое-где подновлялись и защитные заклятья, наложенные еще Основателями. В последнем действии Дамблдора ждал не слишком приятный сюрприз. Защитные знаки, нанесенные еще Основателями, и с тех пор ни разу не видевшие заботливой руки мага, знаки, которым положено было бы пребывать в полустершемся состоянии — были заботливо подновлены, и аж светились Силой. Силой Хаоса. Леди Гриффиндор, вернувшаяся нашими трудами к деятельному состоянию, не могла допустить, чтобы творение ее отца и его друзей пребывало в прежнем, честно говоря — довольно-таки бедственном состоянии. Вот мне, во главе моего Внутреннего круга и пришлось пробежаться по редко посещаемым коридорам, и пройтись по изнанке замка, куда вели дороги только из Тайной комнаты, и старательно подновить все, нуждающееся в подновлении, заново вырезать в камне стершиеся знаки, напоить Силой Хранителей, принести положенные жертвы...

Леди Анна вслух сожалела о том, что пока что нет возможности усилить защиту Хогвартса человеческими жертвоприношениями. Нет, если, скажем, отпустить Миа погулять даже по некоторым внешне вполне благополучным районам Лондона — всякого мусора и отбросов наберется даже на небольшую гекатомбу. Причем качество этого "человеческого материала" будет таково, что его использование в ритуалах вряд ли вызовет вопросы даже у Миа, несмотря на все мои усилия все еще остающейся доброй девочкой. Но вот как всех этих магглов протащить в Хогвартс? А зачистка Лютного — не останется без внимания... В общем, полное обновление защитного комплекса, замкнутого на кристалл Ани — придется отложить "до удобного случая". Но и так получилось неплохо. Дамблдор, наткнувшись на эдакий финт ушами, буквально с лупой в руках стал ползать по коридорам Хогвартса, разбираясь, что наворотили в заклинаниях Основателей излишне ушлые демоны, и как это можно нейтрализовать.

Признаться, когда я наблюдал за метаниями директора по школе, мне даже стало немного жалко пожилого мага, старающегося в одиночку вычистить и обновить все, что запускали его предшественники многие годы. Так что, пожалев Альбуса, я воткнул-таки пару закладок, которые могли бы помочь мне при необходимости перехватить контроль некоторых участков защитной сети, скажем, обеспечив невозбранный проход на охраняемую территорию. Действие, на самом деле, при наличии хороших отношений с дочерью Годрика и доступа в Тайную комнату Салазара — не особенно осмысленное... Но зато как обрадовался директор, обнаружив и зачистив эти закладки! Аж душа возрадовалась за совершенное без сомнений доброе дело! К тому же, твердо вознамерившись раскопать и уничтожить остальные способы несанкционированного доступа, директор проверил, прозвонил и обновил защитные сети куда глубже и основательнее, чем сумел бы весь мой внутренний круг, связанный граничным условием "не попадаться"!

В то время, как директор был занят материальными вопросами, в частности — презренной и пренебрегаемой безопасностью, учителя старательно заботились о столь тонкой и неуловимой материи, как репутация школы в глазах ожидаемых гостей. В частности, это проявлялось в удвоенных заданиях на дом и резко усложнившихся уроках.

Чаша сия миновала, пожалуй, только Флитвика, который безмятежно продолжал вести занятия (включая и небольшой кружок дополнительных Чар) в привычном и удобном как для него, так и для учеников ритме.

Зато Аврора Синистра, по молодости крайне нервно переживающая приезд иностранных гостей и старающаяся не ударить в грязь лицом — начала объяснять нам глубокий символический и магический смысл чуть ли не каждого астероида. И, поскольку таковых было чуть менее, чем дофига, а устоявшейся трактовки их движения по небу не существовало вследствие полной ненужности этого кому бы то ни было, за исключением отдельных крайне эксцентричных личностей, уроки на Астрономической башне стали заканчиваться существенно позднее, чем обычно.

Впрочем, возраст отнюдь не служил гарантией от таких эксцессов. Госпожа заместитель директора, грозная Минерва Макгонагалл не сильно отставала от своей молодой коллеги, пачками снимая баллы за малейшие ошибки. А напряжение, сгустившееся на ее уроках до почти непереносимого — эти самые ошибки провоцировало во множестве. Так что уровень камней всех цветов колебался во всех песочных часах где-то возле дна.

Противоположностью указанным дамам выглядел Мастер Зелий. Он, с неприсущими ему флегматизмом и благодушием, кажется, вовсе перестал спрашивать учеников о чем бы то ни было, и даже проверять присутствие на уроке. Зато объявил, что в конце семестра устроит четвертому курсу настоящую децимацию*: тыком выберет по одному человеку из каждого Дома, напоит медленно действующим ядом, и позволит сварить противоядие, которые мы как раз сейчас проходили. Сварит — зачет. Не сварит — незачет, вплоть до отстранения от занятий в связи со скоропостижной смертью. А для пущего зверства — пообещал, что разрешит тем ученикам Дома, которых минует выбор слепого случая, подсказывать несчастному. Представив себе, каково это: варить зелье под градом подсказок от тех, кто твердо уверенны, что именно они точно знают, как варится данное зелье, я понял, что если Снейпа не притормозят — жертвы неизбежны.

/*Прим. автора: "децимация" — казнь каждого десятого в отряде, бежавшем с поля боя в Римской республике, а потом и Империи*/

Ко всему прочему, Миа посчитала, что сложившаяся ситуация — хорошая возможность помочь Анне решить проблему с домовиками, и ФОРТ, "Фонд организации рационального труда" развернул самую активную деятельность, опираясь на негласную поддержку "Рассвета". Правда, как выяснилось, для решения этой проблемы следовало добиться отмены министерского запрета на заключение договоров с домовиками для учеников Хогвартса. Нам с Миа удалось объехать его по кривой, опираясь на статус глав Дома, возникающий из того факта, что единственный маг в роду, с точки зрения волшебного законодательства является его главой, и не может быть ограничен в своих контрактах. Но эта лазейка давала возможность принять домовиков на службу разве что сиротам и магглорожденным, чего было откровенно недостаточно. Так что дети, которым Миа раздавала брошюры и буклеты о бедственном положении домовиков, буквально голодающих без достаточного притока Силы, — рассказывали об этом родителям, родителя писали в газеты и Министерство... В общем, процесс шел, но медленно и со скрипом.

Но все это было забыто, когда в Большом зале как бы само собой образовалось объявление:

"Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу — 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше..."

Глава 34. Интерлюдия

Трущобы на окраине небольшого городка редко привлекали чье-либо внимание, за исключением тех, кто в них жил. И еще меньше постороннего внимания привлекал небольшой домишко в глубине упомянутых трущоб.

Нет, район отнюдь не был из тех, куда "даже полиция заходит не менее, чем взводом и с поддержкой тяжелого вооружения". Но именно эта никчемность и никому не нужность и защищала домик от постороннего внимания надежнее, чем самые надежные заклятья. В глубине этого серого и никому не нужного дома серый и никому (даже себе) не нужный человек склонился перед своим сюзереном.

— Господин. Ваш агент в Хогвартсе доносит, что не смог выполнить Ваше поручение. Поттер по научению своей грязнокровки проводит ритуал Отречения от каждой работы, которую он сдает. А прошлогодние... они в архиве и попытка добраться до них...

— Засветит нашего человека сильнее, чем если бы он продемонстрировал руку с Меткой. Понятно.

Голос, исходивший из небольшого свертка подобал бы скорее сильному и уверенному в себе человеку. Его хотелось слушать... слушать, и соглашаться с его обладателем.

— Но сама грязнокровка не предпринимает подобных предосторожностей, — залебезил слуга, предвидя гнев господина. — Возможно, стоило бы...

— Нет! — тот самый гнев, которого опасался слуга — зазвучал в голосе. — Ты не слишком умен, Питер. Иначе — не осмелился бы предлагать подобное. Или это... — говорящий задумался, — ...передает он?

— Нет, господин! — как бы не хотелось Питеру отвести от себя страшный гнев, он точно знает, что попытка перевалить ответственность на кого-либо еще — приведет к круциатису, которым его господин может воспользоваться даже без палочки. Я просто спросил, кто еще пользуется таким способом... предохранения от неприятностей, и когда узнал, что только Поттер...

— Решил выслужиться, предложив мне "решение", "не замеченное" нашим агентом?

— Да, господин, — Питер вздохнул, внутренне смирившись с сильнейшим круциатисом: на меньшее его хозяин никогда не разменивался.

— И ты не подумал о том, что наш человек, — в голосе господина скользнула ирония, заставившая Питера задуматься о том, что подчеркнутое употребление мужского рода — всего лишь способ скрыть истинный пол агента, который никогда не появлялся в этом доме, и общающегося с сюзереном посредством писем непонятно как возникающих на столе и подписанных одной литерой "Ди", — умнее тебя, и наверняка заметил эту возможность?

— Господин?! — удивился Питер. Тот, кто сейчас укрывался в свертке, способном вместить разве что младенца, редко утруждался тем, чтобы разъяснять ход своих мыслей "неразумным", а когда все-таки "брался за это безнадежное дело" — пользовался для разъяснений все тем же круциатисом.

— Он, — в голосе Риддла снова скользнула все та же ирония, — понял нечто важное. То, что является основой существования Вальпургиевых Рыцарей. То, чего не поняли большинство из наших "сторонников", а многие — не поймут никогда, в связи с чем — перестанут быть нашими сторонниками сразу же после победы. То есть — как только утратят полезность.

— Я... я не понимаю... — потупился Питер.

— Это хорошо, — сверток шевельнулся, как будто скрытый в нем кивнул. — Признание незнания — первый шаг к его преодолению. Так что я, пожалуй, попробую развеять туман твоего неведения. Вопреки утверждениям пропаганды Дамблдора и этого его Светлого круга, Вальпургиевы рыцари никогда не сражались "против" кого бы то ни было: магглов, магглорожденных, Предателей крови... Мы всегда сражались "за". За то, чтобы волшебники заняли подобающее место в обществе. За то, чтобы древние и благородные Дома получали полагающиеся им уважение. За то, чтобы наш крохотный волшебный мир не останавливался в своем развитии, а такие светлые головы, как та же Лавгуд, — Риддл отшвырнул старый и потрепанный номер газеты, — не погибали "при экспериментах". Чтобы маги были магами, а не магглами с палочками, какими они являются сейчас чуть менее, чем полностью! Чтобы родство с древними и могущественными Силами или народами — не рассматривалось как пятно на репутации теми скудоумными самодовольными чиновниками, что не способны даже осознать: что именно они отвергают!

— Но Господин... — начал было Питер, но был прерван.

— Помолчи! Так вот. Из всего вышесказанного следует: тронув юную Обретенную — мы выстрелим сами себе в ногу, нанеся своему Делу тяжелую, хотя и не смертельную рану.

— Но почему?! — взвыл Питер.

— Потому что, приняв Покровительство хотя и враждебного нам, но древнего и благородного Дома, девица показала, что осознает и понимает свое место в Волшебном мире. Обрати внимание: приняла Покровительство, и учится быть помощью и опорой для избравшего ее, а не "выскочила замуж, окрутив наследника"! Она подняла из забвения Кодексы крови! Она нашла и напомнила юному главе покровительствующего ей Дома важный прецедент, позволивший ему хотя бы частично выйти из-под влияния Дамблдора! Девочка одна делает для нас больше, чем все те "верные сторонники", которые после моей "гибели", — Риддл отчетливо усмехнулся, — окопались по своим поместьям, и старательно откупались от Министерства, доказывая, что "действовали под Империо"... Да и ее Покровитель... Даже жаль, что проклятое Пророчество неумолимо влечет его к столкновению со мной... Мальчишка умен и на многое способен. Да... Жаль. Питер!

— Да, господин! — очнулся загипнотизированный было колдовским голосом господина, Питтегрю.

— Вина мне. И сгинь куда-нибудь... Мне надо подумать. Серьезно подумать.

Глава 35. Предпоследний день октября.

Утро дня прибытия иностранных делегаций ознаменовалось небольшой сенсацией, которой "Ежедневный пророк" даже выделил небольшой кусочек первой полосы: "неведомые вандалы" разгромили дом, принадлежавший "добропорядочному члену общества", "столпу морали", "опоре закона и правопорядка", щедро спонсировавшего различные министерские программы и фонды. Данный добропорядочный гражданин, чье имя газета как-то подзабыла назвать, был настолько добропорядочен, что, несмотря на довольно длинную череду предков-волшебников, не присоединился к сторонникам Того-кого-не-называют и даже позволял себе клеймить Пожирателей Смерти, призывая прочих добропорядочных граждан присоединяться к борьбе за правое дело. При этом он так щеголял собственной храбростью, что даже купил себе дом на самой границе Лютного переулка, известного прибежища сторонников Того-кого-нельзя-называть.

И вот теперь, после "отвратительного происшествия на финале Чемпионата мирра по квиддичу", недобитые Пожиратели снова активизировались. Дом борца за все хорошее против всего плохого — подвергся разграблению, нанятые им слуги, пытавшиеся защитить достояние хозяина — подвергнуты пыткам и перебиты, а из самого дома украдено большое количество движимого имущества. "Пророк" возмущался бездействием авроров, и призывал министра Фаджа "уволить некомпетентных сотрудников, виновных в том, что допустили, не предотвратили и так далее..."

— Любопытно, — произнесла Миа, складывая газету. — "Каждодневный Порок"* — принадлежит Люциусу Малфою чуть менее, чем полностью...

/*Прим. автора: Гермиона произнесла "Daily Defect", вместо "Daily Prophet"*/

— Врешь! — крикнул сидевший неподалеку Рон. — "Ежедневный пророк" — газета Министерства магии...

— Была, — отрезала Миа. — Пока министр не продал часть акций, которые Малфой скупил через подставные компании. Читай "Биржевые новости", они на шестой странице публикуются.

Хорошо сказала... Правда для того, чтобы понять прочитанное — надо еще и представлять, какие именно компании, покупавшие акции "Пророка" принадлежат Малфою. А без этого эти самые "биржевые новости" — всего лишь столбики скучных цифр. Но ведь это — такие мелочи... По крайней мере, Ронникинс заткнулся.

— Так вот... хотя "Порок" принадлежит отцу Драко — он по-прежнему клеймит "Пожирателей смерти", как будто блокирующий пакет — все еще в руках Министра. Гарри, поясни, пожалуйста...

Я пожал плечами.

— Обрати внимание на список мер, которые журналист предлагает принять в связи с происшедшим.

Миа пробежалась взглядом по тексту.

— Так... уволить... оштрафовать... понизить... Хм... Он хочет ослабить аврорат? Ведь если министр последует этим "советам" — ДМП лишится некоторого количества сотрудников... а их там и без этого — не так уж и много!

— А если не последует — то рискует быть причисленным к этим самым "сторонникам Неназываемого", поскольку "не принимает должных мер, рекомендованных неравнодушными гражданами". А там и до вотума недоверия недалеко, — усмехнулся я. — Как думаешь, что предпочтет данный политик — вероятный вред для государства позже, или гарантированные неприятности для него лично и сейчас?

— В общем-то, это даже не вопрос, — пожала плечами Миа и перешла на мысленную связь, пользуясь тем, что директор на завтраке не появился. — Ты это самое "движимое имущество" куда дел? Не на Гриммо же?

— Почему нет? — откликнулся я. — Трикси забрала добычу. То, что нуждается в ее внимании — распихала по комнатам, благо их — хватает, а остальное — в стазис и к Источнику.

— И среди швали, набранной в Лютном через третьи руки — не нашлось никого "слишком жадного, чтобы жить долго"? Не верю! - усмехнулась Миа.

— Правильно не веришь, - согласился я. — Но их в промежуточной точке аппарации ждал Антонин. Он как раз хотел проверить: насколько восстановился после... ну, сама понимаешь. А на случай, если "не восстановился" — я ему еще трех катартов подчинил. В общем... выживших не было. А потом два известных в Лютном посредника, через которую нанимают всяких... для разных дел — чего-то не поделили, подрались... В общем — тоже не выжили.

— Ага, - внутренне кивнула Миа, для внешних наблюдателей оставаясь неподвижной. — Жаль только, что хозяина дома не было. Повезло ему.

— Ненадолго, - возразил я. — Судя по тому, как блестели глазки Трикси — скоро Лондон содрогнется от очередного "ужасного преступления свихнувшейся в Азкабане, но по-прежнему могущественной Лестрейндж".

— Но она же вон сидит, - Миа скосила взгляд в сторону Марты Олдридж. — Что о таком фокусе скажет Дамблдор?

— "Гарри, мой мальчик", — я постарался придать моему ментальному голосу максимальное сходство с директорским, — "сторонники Волдеморта не пожелали смириться с тем, что Лестрейндж оставила их. И в своей лживости — подготовили двойника, чтобы мы прониклись недоверием к Белле, и, возможно — сами уничтожили "предательницу"...

— А еще, — Джинни отложила в сторону газету, которую взяла у Миа, — если теперь рассказать о том, что происходило в школе в позапрошлом году — то это тоже окажется...

— ... "безумными и бессмысленными выходками последователей Того-кого-нельзя называть, не желающих смириться со смертью своего лидера", — согласилась Миа. — Нда...

Невилл, не сводившей взгляда с Марты, тяжело вздохнул, когда "регрессировавшая Лестрейндж" снова завязалась спорить с Лавандой за место возле Рона. Девочки невзлюбили другу друга с первого взгляда, и старательно портили жизнь рыжему так, как не всякий враг додумался бы.

— Невилл, — подошедшая от стола Хаффлпаффа Сьюзан дотронулась до плеча своего парня. Взгляды, бросаемые Невиллом на Марту — ей не нравились, хотя она и понимала их причину, и старалась держать себя в руках. — Пойдем. У нас сейчас гербология.

— А? — дернулся Невилл. — Гербология? Ой... Сьюзан... Я опять? Прости...

— Ох, Невилл, — вздохнула племянница главы ДМП, и погладила парня по щеке.

Весь Внутренний круг наблюдал за этим мексиканским сериалом в несказанном умилении. Тем более, что конца и края ему не предвиделось.

Мы с Миа проводили взглядом смущающуюся, но не выпускающую рук друг друга парочку, и, прихватив за столом Рейвенкло Луну — двинулись провожать ее и Джинни в логово Ужаса Подземелий. День предстоял долгий, несмотря даже на сокращенные уроки, которые принесли Ронникинсу ожидаемую, но почему-то совершенно неожиданную неприятность.

— Песец подкрался незаметно, хоть виден был издалека, — прокомментировал я выражение лица Шестого Уизли. "При чем тут полярная лиса" девочке в свое время объяснил Долохов, за что огреб от меня изрядную нахлобучку.

Казалось бы: и чего строить такую рожу? Вполне можно было спрогнозировать, что Снейп, не успевший разъяснить тему на уроке, из-за нехватки времени, — задаст ее "для самостоятельного изучения". А чтобы школьники не вздумали поступить обычным для школьников образом, то есть "забить", — задаст эссе футов на шесть-семь. Так оно и случилось. Но почему-то Ронникинс все равно очень удивился и расстроился... Так что на встречу иностранным участникам Турнира мы шли под его стоны и ворчание, несказанно нас с Миа радовавшие.

Предпоследний день октября выдался пасмурным и холодным. Резкие порывы ветра обрывали последнюю листву с застывших деревьев и заставляли ежиться тех учеников Хогвартса, кто пренебрегал уроками. Согревающие чары помогали остальным пережить фокусы погоды. Впрочем, некоторые из преподавателей так же ежились, демонстрируя тем самым, что уроки профессора Флитвика усердно посещали отнюдь не все.

Мы с Миа стояли, демонстративно укутавшись в пламя Удуна, огонек для которого я подхватил с горелки под котлом.

— Гарри, Гермиона, — подошел к нам Дамблдор, отвлекшись от установки полотнища с гербом Хогвартса, — Вы не могли бы не демонстрировать столь явно свою приверженность не рекомендованным министерством практикам?

— Так ведь холодно, — пожаловался я.

Дамблдор вздохнул, взмахнул палочкой, и нас накрыло качественное и стойкое согревающее заклятье. Мы собрали Огонь Глубин в крошечные искры, которые спрятали в кулак. Дамблдор еще раз вздохнул, пробормотал себе под нос "ну, хоть так...", и вернулся к титаническому противоборству со знаменем. Проблема с гербом Хогвартса состояла в том, что барсук Хельги, обычно изображаемый с оскаленной пастью, на этот раз — плотно сжал зубы и открывать рот — не желал просто категорически, никак не реагируя на попытки "исправить герб". Ученики сосредоточенно наблюдали за противоборством. Впрочем, как выяснилось, не все.

— Летят! Летят! — закричал кто-то в толпе встречающих, показывая пальцем в небо.

Глава 36. Иностранцы

Огромная карета, запряженная дюжиной крылатых коней, меня, честно сказать, не впечатлила. По сравнению с ударными крейсерами, даже если не вспоминать о сегментных крепостях Великого похода и "Яростной бездне"* с ее систершипами, карета смотрелась откровенно жалко. Да, конечно, чтобы заставить эту тушку летать — пришлось изрядно извратиться... Но если все равно пользуешься расширением пространства — то почему бы не свернуть небольшой, этажей на пять-шесть, домик в бутылку из-под шампанского, и не доставить ее верховым гонцом, а уже на месте — развернуть? Вот это была бы настоящая демонстрация магической мощи и умения.

/*Прим. автора: см. Бен Каунтер "Битва за бездну"*/

Толпа подростков, высыпавшая следом за мадам Максим, чуть было не заставила меня поверить в то, что "Хогвартс — лучшая школа магии" — это просто рекламный лозунг... И верил я целых несколько секунд. Пока не сообразил, что легкие тоненькие мантии на холодном пронизывающем ветру — это, опять-таки, не демонстрация всеобщего умения пользоваться обогревающими чарами, а всего лишь незнание географии и неумение сообразить, что поздняя осень на севере Шотландии — это холодно.

Мадам Максим коротко переговорила с Дамблдором, и, как наседка, погнала своих птенцов в курятник... то есть — в замок.

Дурмстранг обставил свое появление интереснее. Призрачный парусник, скользнувший в озеро по темной тропе — выглядел более чем эффектно, и не навевал сравнений с другими средствами транспорта. Да и сами ученики, кутающиеся в тяжелые шубы, смотрелись среди голых деревьев и пронизывающего ветра намного более уместно.

Когда нас все-таки пропустили в замок, приезжие уже толпились в дверях Большого зала. Скинув тяжелые шубы, ученики Дурмстранга оказались в торжественных парадных мантиях, цвет которых заставил меня сквозь зубы помянуть всуе Двенадцатый Легион и его примарха.

Присутствие среди дурмстранговцев спортивной звезды мировой величины — сорвало крыши у половины старших учеников, и, в особенности — учениц. Выходя встречать иностранных гостей, почти никто не взял с собой перьев и книг. Так что ситуация сложилась для жаждущих автографа непростая, и они облаком клубились вокруг приезжих, не осмеливаясь подойти поближе. И в это облако клином врезалась троица Адептес Сороритас, успевших добежать до спальни и вернуться.

Увидев, как разлетелись в стороны несколько учениц, не успевших отскочить с дороги неистовых в своем стремлении к вожделенному автографу воительниц, я подбодрил охотниц Гриффиндора воинственным кличем:

— Дамблдлор защищает!

Пара дурмстранговцев нервно вздрогнули. Алисия Спиннет оглянулась, и я убедился, что свой боевой макияж, слезу-крестик, охотницы нанесли. Видимо девушки решили, что данное событие — момент не менее важный, чем игра регулярного чемпионата Хогвартса.

— Мистер Крам, Ваш автограф, пожалуйста! — Кэти Белл протянула звезде свой экземпляр "Квиддича сквозь века" под завистливыми взглядами менее сообразительных фанаток. Следом это движение повторили и Анжелина с Алисией.

Виктор Крам остался совершенно спокоен в окружающей его вакханалии. Сказывалась, видимо, наработанная привычка к такого рода сборищам. Он взял книги из рук девушек и неторопливо подписал каждую. Охотницы радостно умчались, едва вспомнив о том, что в таких случаях принято говорить "спасибо".

Облако жаждущих автографа рассосалось: его составляющие в свою очередь кинулись в спальни...

— Не успеют, — прошептал я Миа на ушко.

— Никак не успеют, — согласилась она, проходя вместе со мной к столу Гриффиндора.

Воспользовавшись временным затишьем, к Краму прорвался Рон Уизли, которому перо и книгу передала Марта, торжествующе посмотрев на Лаванду. Впрочем, сдается мне, что Ронникинс даже не заметил, кто именно сунул ему в руки столь важные вещи.

— Рассаживаемся, — тормознул вернувшуюся из забега до спален толпу Дамблдор. — Наши гости проделали длинный путь, и устали. Не следует задерживать обед, после которого они смогут, наконец, отдохнуть.

Разочарованный вздох чуть было не выдул директора из зала. Но, тем не менее, ученики послушно побрели к столам.

Марта и Лаванда плотно обсели Ронникинса, лишив его возможности пригласить Крама, и тот уселся рядом с Малфоем. Шестой Уизли сердито посмотрел на девушек, и уткнулся в тарелку.

Сегодня, в честь приезда иностранных гостей, стол ломился от блюд иностранной кухни. Миа усмехнулась, и поманила к себе супницу с буйябесом*. Под удивленными взглядами соседей по столу, супница взлетела в воздух и переместилась туда, где девочке было удобно отложить порцию континентального лакомства себе в тарелку. А то, что эту "беспалочковую магию" обеспечивала Илька — вовсе никого не касалось.

— О! Мисс есть сильная волхвовница! — Крам не особенно афишировал свое приближение... но в волнах всеобщего внимания не заметить его было довольно сложно. — Могу я узнать, как Вы есть называемы?

— Гермиона Грейниджер — выдала официальную версию Миа. — А это, она показала на меня, — мой жених, Гарри Поттер.

Крам скользнул по мне взглядом, как будто по пустому месту.

— Эрмион! Вы можете быть приглашаемы мной на завтрашнюю тренировку! Уверяю Вас, такое не бывает наблюдаемо в Хогвартсе! Профессиональные игроки тренируют себя не так, как играющие команд школьного уровня...

Еще один взгляд болгарина показал, что именно он думает о всяких там "игроках школьных команд".

Миа успокаивающе сжала мою руку.

— Боюсь, что нет, — вежливо улыбнулась она зазвездившемуся подростку. — По вечерам я предпочитаю тренироваться сама, а не смотреть, как тренируются другие.

— Но... — Крам заметался, выдавая, что этот заход — не его собственная идея, но задание, полученное им от кого-то, кто является для него как минимум авторитетом. — Какого же рода тренинги бывают посещаемы столь... изящной девушкой? И нельзя ли их отложить...

— Нельзя, — отрезала Миа. — Вам ли, как спортсмену, не знать, как губительны могут быть бессистемные перерывы? Тем более — в фехтовании, которое есть высокое искусство... — "... в отличие от всяких там детских игр" — не прозвучало, но подразумевалось достаточно явно, чтобы заставить ловца национальной сборной скривиться. Вдобавок, Миа положила мне голову на плечо.

— Но, Эримон! Ты не есть должная...

— Вы совершенно правы, мистер Крам, — голос Миа резко охладился, — Вам я совершенно ничего не должна. Идем, Гарри... в нашей комнате еще вещи не разложены.

Миа вскочила, и рванулась к дверям. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Речь Дамблдора о правилах Турнира — нам и так перескажут.

Глава 37. После ухода. (Гермиона)

/*Прим. автора: в тексте главы спрятана пасхалка на один из отличных фанфиков по ГП*/

Мы как раз успели разложить вещи, когда в портрет Этамина Блэка постучали. На пороге закономерно обнаружилась Джинни, и несколько менее закономерно, но все равно ожидаемо — профессор Макгонагалл.

— Мистер Поттер, — начала она, воздвигнувшись на пороге. — Я Вами очень недовольна. Демонстративный уход с торжественного обеда, ссора с приехавшим в Хогвартс иностранным гостем — это не то поведение, которого следует ожидать от студента нашей замечательной школы.

— Профессор Макгонагалл, — потупилась я. — Это я виновата. Я психанула и увела Гарри...

— ...и Краму с этим очень повезло, — буркнул единственный парень в комнате. — Еще пара минут в том же стиле — и он нарвался бы на нечто худшее, чем наш демонстративный уход. Несомненно, это сильнее повредило бы репутации Хогвартса.

— Мистер Поттер. Мисс Грейнджер, — Макгонагалл возмутилась, но как-то неискренне. — Хозяева должны оказывать гостеприимство и уважать право гостя на незнание местных обычаев!

— Гостям также следует уважать хозяев, и не навязываться девушке, которая не желает общаться! — вызверился Гарри. — Гермиона ему не меньше трех раз однозначно сказала, что не желает идти смотреть на его тренировку. Но он все равно продолжил нарываться! Хорошо, что Герми меня увела. А то этот... Крам мог получить больше, чем отповедь!

— Мистер Поттер! — выпрямилась Макгонагалл. — Держите себя в руках!

— Мне незачем "держать себя в руках", — отрицательно взмахнул головой Гарри. — Меня держит в руках Гермиона. И если ее ухитрятся взбесить до такой степени, что она эти руки разожмет — последствия будут... непредсказуемы. Вплоть до воплощения тотема!

Тотемная Кошка усмехнулась, став удивительно похожей на свой тотем.

— Тогда, мисс Грейнджер, этим действительно придется заниматься Вам, раз уж Ваш парень не желает снять с Вас этот груз.

— Я постараюсь, — склонила я голову, чтобы скрыть хищный блеск глаз. Воплотить Великую Мантикору я, пожалуй, не смогу... но Марки у меня уже неплохо получаются. Да и Рассвет — уже стал силой, с которой следует считаться, что и ощутил на себе хозяин заведения, сданного жертвой Изменяющего пути. — Но, пожалуйста, доведите до сведения Виктора Крама, что у меня уже есть жених и Покровитель, и я не собираюсь его менять, как бы того не хотелось некоторым знаменитостям, настолько не привыкшим встречать отказ, что они не понимают простейшего слова из двух букв*. Возможно, ему следовало бы взять дополнительный курс английского языка?

/*Прим. автора: это слово — "no" (нет, англ.)*/

— Мисс Грейнджер, — вздохнула Макгонагалл. — Хорошо. Я поговорю с Виктором. И с Игорем, наверное, тоже. В конце концов, злить двух магов Хаоса — действительно, не самый безболезненный способ самоубийства...

— Игорь? — беззвучно спросила я Гарри.

— Каркаров, — подсказал мне он.

— Ладно, — махнула рукой Макгонагалл. — Будем считать, что я вас отругала, а вы — выслушали и прониклись... — Она внимательно посмотрела на нас, выискивая малейшие следы раскаяния... вотще. — Вы же прониклись?

— Мы постараемся проникнуться, — ответила я, — но пока что я слишком зла...

— ...а я — тем более, — жестко усмехнулся Гарри.

— Ну, раз вы прониклись, — улыбнулась декан, — тогда мне остается только рассказать вам то, что вы пропустили. А именно: отбор на Турнир Трех волшебников начинается сегодня. В Турнире могут принимать участие ученики старше семнадцати лет. Ни Вы, мистер Поттер, ни Вы, мисс Грейнджер, под этот критерий не подходите. И потому — не должны даже подходить к Кубку, который и будет осуществлять выбор участников. Директор Дамблдор оградил Кубок зачарованной чертой, которая не пропустит тех, кому еще нет семнадцати.

— Вот и отлично, — улыбнулся Гарри, — тысяча галеонов — это не та сумма, за которую мне хотелось бы рисковать жизнью, или, тем более — Гермионой. А "вечная слава", как мы уже успели убедиться, пытаясь найти хоть кого-нибудь, кто вспомнил бы имя предыдущих Чемпионов Турнира, протухает слишком быстро. Так что ни я, ни Гермиона, ни... — Гарри поискал взглядом Джинни, старательно делающую вид, что ее тут нет, и дождался судорожного кивка, — ...ни Джинни — не желаем принимать участие в этом глупом и наверняка опасном Турнире.

— Мистер Поттер, — покачала головой декан, — Турнир проводится министерством Магии. И высказываясь подобным образом — Вы можете настроить против себя очень многих...

Гарри пожал плечами.

— Я уже был Темным лордом, Наследником Слизерина, убийцей, насильником, агентом Священной конгрегации Доктрины Веры, одержимым демонами... Мятежником, вроде бы, еще не был. Возможно — пора?

Макгонагалл нахмурилась... но потом широко и открыто улыбнулась.

— А может, и пора. Действительно, с Вашей репутацией, которая от "Великого героя" до "Великого злодея" и обратно пролетает, практически не задерживаясь ни на каких промежуточных вариантах, — хуже уже не будет. Да и министерство ведет себя в последнее время... не вполне адекватно. Но, постарайтесь, все-таки, не влипать в неприятности... По крайней мере — не ищите их сами, ладно?

Мы кивнули, и декан удалилась.

— Ох, — вздохнула Джинни, усаживаясь на кровать. — Там после вашего ухода такое началось...

— Скандал? — заинтересовалась я.

— Не то слово, — ответила Джинни. — Иностранные гости очень интересовались тем, почему вы ушли вместе, да еще и "разбирать вещи в комнате". Мысль, что мы живем вместе — ввергла в шок даже французов, хотя, вроде бы, они же...

— Любвеобильны? — вставила я наиболее приличный из трех вертевшихся на языке синонимов.

— Ага... — кивнула Джинни.

— Предрассудки, — я махнула рукой. — На самом деле, хотя французы — более открыты и менее сдержаны в проявлении чувств, но базовые нормы у них не сильно отличаются.

Джинни недоверчиво покачала головой... Надо будет в следующую поездку во Францию — вытащить и ее. Хотя бы на денек пригласить с помощью Ильки...

— А что Крам? — поинтересовался Гарри.

— Был недоволен, — ответила Янтаринка. — Очень недоволен. Кажется, его в первый раз так отшили. Бормотал, что "еще покажет этому быдлу"... И злостью от него так и плескало. И его директор, этот, как его, Киркоров, — Гарри почему-то прыснул, — нет, Каркаров! Точно — Каркаров. Он тоже был недоволен, и что-то высказывал Дамблдору.

— И что директор? — заинтересовалась я.

— Он отрицательно качал головой, и что-то выговаривал Каркарову, а потом — ругался с этим... куратором нашим... Дароу.

— Дароу? — заинтересовался Гарри. — Любопытно. Очень любопытно. Джинни, могу я тебя просить...

— Конечно, Гарри, — смущенно потупилась Янтаринка, — я сделаю все, что ты захочешь!

— Тогда, на следующем собрании своей ветви Рассвета — расскажи то, что ты рассказала нам сейчас о реакции директоров... Любопытно, какие они сделают выводы?

Глава 38. Дипломатия

Утренний наш выход в Большой зал сопровождался волной слухов и шепота.

— ... отшила...

— ...такой красавчик, а она его...

— ...Крам-то состояния Блэков не наследует!

— ...и прокляла так, что до сих пор на корабле сидит и не выходит...

— ...не она, а он. Так вызверился на душечку Крама! Я думала — на ногах не устою...

— ...и вендеттой грозил!

Мне припомнили "Наследника Слизерина", концерт на серпентарго и гарем из двух наложниц, а Миа, соответственно — эту самую "наложницу" и "Темную леди".

— ...рыжая их всю ночь того... успокаивала, чтобы на людей не бросались!

— Ага! Говорят, стоны во всей башне Гриффиндора слышны были!

— ...однажды подстилка — подстилка навсегда! — автор последнего высказывания, полная девушка в мантии со знаками принадлежности к Хаффлпаффу — немедленно схлопотала в ауру Марку Неудачи от младшей княгини демонов, леди Аметист.

Слухи ползли и ширились, теряя не только всякую связь с реальностью, но и какое бы то ни было правдоподобие. Поклонницы Крама бросали на Миа злобные взгляды: девочка, посмевшая в чем-то отказать их кумиру, представлялась им святотатственной еретичкой. Хотя, если бы она согласилась пойти посмотреть "на ируканские ковры", то есть, на тренировку — было бы, подозреваю, еще хуже. Так что я просто придавил ближайшее окружение Жаждой крови, а на то, что шипели где-то там, в отдалении — мы с Миа и Джинни дружно внимания не обращали, хотя Янтаринке это и далось нелегко.

Дурмстранговцы появились в Большом зале весьма пафосно. Переговариваясь между собой, они прошествовали к столу Слизерина, где их красные парадные мантии дивно гармонировали с изумрудной зеленью этого Дома. Девушки, привезенные Каркаровым, злобно зыркали на учениц Хогвартса. Впрочем, своя доля злобных взглядов доставалась и француженкам, устроившимся за столом Рейвенкло, с цветами которого их голубые одеяния сочетались намного лучше.

Крам, проходя к своему месту за столом, злобно посмотрел на меня. Впрочем, мой ответный взгляд — также "лучился добротой и любовью ко всему миру". Заметив это обмен любезностями, Каркаров поднялся со своего места и подошел ко мне.

— Мистер Поттер, — заявил он на весь зал. — Вам не следует провоцировать конфликт с Виктором. Подобное поведение принимающей стороны не может быть одобрено!

Макгонагалл вскочила и тоже двинулась к нам, когда я пожал плечами и ответил так же, ничуть не понижая голоса:

— Пусть не лезет к моей невесте — и никакого конфликта не будет. Вон вокруг него сколько по... — я умышленно сделал небольшую паузу,* припоминая услышанных сегодня "подстилок", "наложниц" и прочее — ...следовательниц и почитательниц выдающегося таланта. Стоит кивнуть — и спортивному режиму можно будет помахать ручкой — заездят. Или это и есть та "специальная тренировка, недоступная участникам школьных команд"? Тогда я тем более не могу отпустить свою невесту смотреть на это непотребство!

/*Прим. автора: "prostitute", думаю, понятно и без перевода, а "progeny" — "последовательница", "ученица"*/

Миа взяла меня за руку, и торжествующе посмотрела на Крама, чье лицо было вполне в тон его мантии, и задохнувшегося от возмущения Каркарова. Эта короткая пауза была прервана подошедшей Макгонагалл.

— Мистер Каркаров, хочу Вам заметить, что Вы — не являетесь ни сотрудником Хогвартса, ни родственником мистера Поттера. Так что, если Вам не нравится его поведение — Вам следовало бы обратиться ко мне, как его декану с тем, чтобы я разрешила данную конфликтную ситуацию.

Я усмехнулся. Обратившись к Каркарову "мистер", а не "директор" или же "профессор", Макгонагалл подчеркнула свое отношение к ситуации.

— Профессор Макгонагалл! — возмутился Каркаров. — Вы слышали, что он сказал?

— Слышала, — пожала плечами наш декан. — Дети в запале и горячности частенько бывают откровенны более, чем это дозволяется правилами вежливости.

— Откровенны?! — взвизгнул Каркаров, тряся козлиной бородкой.

— Конечно, — открыто и доброжелательно улыбнулась Макгонагалл. — Ведь повышенное внимание девушек к Вашему ученику — заметно невооруженным взглядом. Или Вы находите недопустимым высказывание Гарри о том, что Виктор — талантлив?

— Теперь я вижу, как гостеприимно Хогвартс встречает участников Турнира!!! — крикнула Каркаров.

— Вам предлагали провести Турнир у себя, — со спокойной улыбкой ответила Макгонагалл. — Но вы предпочли сохранять в тайне расположение своей школы в горной части Болгарии, и отказались. Какие теперь вопросы?

— Господин Каркаров, — прогудела с высоты своего роста подошедшая мадам Максим. — Вам не стоило бы раздувать ссору двух мальчишек из-за девочки до масштабов межшкольного, а то и межгосударственного конфликта. Оно того не стоит...

Каркаров зыркнул на нее, потом на Макгонагалл, посмотрел на Дамблдора... Но, не найдя поддержки — погас и свернулся.

— Мистер Поттер, — обратилась ко мне декан под заинтересованным взглядом мадам Максим. — Я склонна с пониманием отнестись к Вашему плохому настроению, тем более, что вижу весьма существенные причины для него. Но постарайтесь все-таки не давить так на окружающих своей магией. А то мне придется снять баллы с Гриффиндора и назначить отработку.

Сказанное было справедливо, и я свернул ауру.

— А те, кто распространяют глупые и клеветнические слухи, — спросил я у Макгонагалл, — оскорбляют меня и моих подруг... Что делать с ними?

Декан улыбнулась.

— Действуйте по правилам, мистер Поттер. Регент Вашего рода — "весьма серьезно относится к принятым на себя обязательствам". Думаю, он не затруднится принять соответствующие меры.

Бледность и дрожащие губы некоторых слышавших это — заставили задуматься, не может ли старый шлем Годрика ошибаться? Зато разговоры о нас — стихли, как по мановению волшебной палочки. И обсуждение перекинулось на следующую интересную тему: кандидатов в Чемпионы школы.

Невилл в красках описал нам вчерашний торжественный марш Дурмстранга, завершившийся бросанием имен в кубки всеми приехавшими с Каркаровым. От Хогвартса обсуждали кандидатуры Седрика Диггори, Кассиуса Уоррингтона и Анжелины Джонсон, которой семнадцать исполнилось на прошлой неделе.

Близнецы, которым до дня рождения было еще полгода с гордостью и завистью посматривали на свою девушку... и что-то обсуждали между собой.

— Думаешь, решатся? — спросила Миа, которая, прочитав на каникулах путеводные книги, подкинула близнецам толстенный том "Волшебные барьеры и ограничивающие условия".

— Могут, — усмехнулся я. — Близнецы — они, как та шведская самоходка — безбашенные. Но, с другой стороны, в деньгах они сейчас не слишком нуждаются: с Бегмана свои ставки они, в отличие от Рона, стрясли в нормальной валюте, — Миа, знавшая о том, что со многими поставившими Людо Бегман расплатился лепрекрнским золотом — прыснула, — да и на ставках на Турнир они надеются приподняться... Так что — не знаю. Увидим.

Близнецы двинулись к наговорной Черте. У самой границы, под ироничным взглядом Макгонагалл, они некоторое время стояли, плавно размахивая палочками. Потом — глотнули из принесенных с собой фиалов и двинулись вперед. Когда кубок, в ответ на упавшие в него бумажки с именами, выбросил сноп искр, рыжие аж подпрыгнули, и кинулись обниматься... с Анжелиной, которая смущенно покраснела, но отталкивать парней — не спешила.

— Но им же нет семнадцати! — возмутился кто-то за столом Хаффлпаффа.

Деканы переглянулись между собой и с директорами школ-гостей... и промолчали. Видимо, возможность преодоления возрастной черты была заложена в нее изначально, и являлась "черным ходом" для желающих участвовать, но не подходящих по возрасту.

— Тогда — я тоже пройду! — крикнул тот же голос. Смутно знакомый хаффлпаффец вытащил из кармана флакон, выхлебал его, и рванулся вперед. Его полет на три метра и роскошная белая борода — изрядно повеселили Большой зал. Распинаясь о "любимчиках" и "несправедливости", он, по совету Макгонагалл, удалился в сторону Больничного крыла.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — перехватил нас на выходе из зала парень в красной дурмстранговской мантии. — Будьте осторожны. Виктор — тварь злопамятная, а вы его сегодня изрядно унизили.

Я усмехнулся.

— Я тоже злой. А вот память — отвратная...

— ... и поэтому — он записывает, — дополнила меня Миа.

Глава 39. Выбор Кубка. Часть первая

Большой зал тихонько гудел. Обед, как общешкольное мероприятие, всегда сопровождался подобным звуковым оформлением. Однако сейчас, в отличие от обычных дней, обсуждалась практически только одна тема: работа тотализатора. А конкретнее, все сосредоточенно ожидали, когда же решится судьба ставок, сделанных на имена представителей трех школ в Турнире Трех волшебников.

По этому же поводу золотые тарелки освобождались в невиданном темпе. Только Рон Уизли и я набрали себе обычные порции. Остальные — резко сократили потребление пищи в столь знаменательный день.

Не стала исключением и Миа. Она быстро съела ту крохотную порцию куллен скинк*, которую наложила себе в тарелку, и теперь сосредоточенно волновалась, ожидая, когда выяснится, какой результат дала ее идея с Отречением, которое она уговорила меня проводить над каждой из сдаваемых работ.

/*Прим. автора: куллен скинк — шотландская похлебка из копченой рыбы*/

Увы, но для того, чтобы предсказать этот результат, мне не нужна была помощь Кай. Кончено, подправить эту идею так, чтобы она дала ожидаемый Миа эффект — было бы не слишком трудно. Но... "В кого не плюнь — всем нужен герой", то есть — воскрешенный Темный лорд. И я — отнюдь не исключение. Мне он тоже нужен. Хотя бы для того, чтобы поговорить с учеником брата*, как и я, покинувшего семью, и уточнить его теперешнюю доменную принадлежность и способы использования. Те воспоминания, которые удалось выловить из доставшихся мне осколков души — однозначного ответа не давали, что заставляло пожалеть о поспешном уничтожении дневника. Возможно, из него удалось бы узнать больше.

/*Прим. автора: Хейон — библиарий Тысячи сынов, перешедший в Черный легион*/

— Дневник все равно не знал ничего о том, что было после школы, - бросила мне свою мысль Миа.

— А вдруг? — не согласился я. Пусть она меня поуспокаивает. Глядишь — и сама отвлечется.

— В любом случае, нам нужно было предъявить Дамблдору уничтоженное чудовище. Иначе, кто знает, на что еще пошел бы Светлый круг, чтобы столкнуть Избранного героя со Злодеем? - тут же оправдала она мои расчеты.

Тем временем закончили есть даже самые голодные. Злые подгоняющие взгляды сотрапезников никак не способствовали вдумчивому погружению в наслаждение вкусом хорошо приготовленных блюд.

Тарелки исчезли со столов. Зал погрузился в полутьму, поскольку почти все свечи были погашены директором Хогвартса. Мадам Максим и Каркаров напряженно сверлили Кубок взглядами. Людо Бэгман радостно улыбался и подмигивал. И только Краучу, казалось, было совершенно все равно, что происходит. Видимо, его проблемы и без того оказались достаточно серьезны. Впрочем, это было совершенно не удивительно: через Сьюзан и ее тетю к нам поступила информация о том, что из камеры предварительного заключения ухитрился совершить побег Петтигрю. Предполагать, что об "особенностях организма" крысы не знали — было невозможно, в связи с тем, что сдали его именно в крысином облике. Так что анимагия — не могла стать оправданием. И оставался только один вариант: Питера выпустили. И сделал это кто-то из сотрудников ДМП. Амелия сейчас в поисках этого крота старательно шерстила собственную структуру. Но найти предателя и выяснить, на кого он работает — пока что не получалось.

Кубок полыхнул синим пламенем, намекая, что при его изготовлении не обошлось без моего сюзерена. В руки Дамблдора спланировала обгоревшая бумажка.

— Чемпионом Дурмстранга становится Виктор Крам! — объявил Дамблдор, прочитав написанное на листке.

Виктор горделиво выпрямился и бросил торжествующий взгляд в нашу сторону. Миа фыркнула, и положила голову мне на плечо, что заставило болгарина скривиться. Девочки, составлявшие свиту ловца мирового уровня — зашептались между собой, бросая на нас злобные взгляды. Впрочем, их перешептывания быстро утонули в грохоте аплодисментов.

— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Из Кубка, между тем, вылетела следующая бумажка.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

От стола Рейвенкло поднялась светловолосая девушка, чуть-чуть напоминающая повзрослевшую Луну. Летящей походкой она двинулась к столу преподавателей, приковав к себе внимание большинства мужской части присутствующих в зале. Впрочем, это "большинство" могло бы стать "подавляющим", или даже "абсолютным", если бы ученики Хогвартса не получили некоторого иммунитета, постоянно наблюдая преподавателя магии Хаоса.

Похоже, что выбор Кубка сильно расстроил приехавших француженок. По крайней мере, две девушки в синих мантиях — разрыдались. Да и остальные — отнюдь не выглядели довольными.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — провозгласил Дамблдор.

Замок вздрогнул. Торжествующий рев Хаффлпаффа легко перекрыл совокупные аплодисменты Краму, а уж Делакур — и вовсе шла по залу в полной тишине. Сейчас же... "как будто вся тишина ушла из мира".

— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон, но в разразившемся буйстве его услышал разве что я.

На моей ладони мелькнула крохотная искорка. Она стремительно разрасталась, и, когда я поднял руку вверх, ревущий поток Пламени Удуна ударил в наколдованные небеса, приветствуя Чемпиона Хогвартса, подсвечивая багровым темные облака. Следом то же самое сделала Миа, а потом — это приветствие подхватили и прочие участники Рассвета.

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. — Дамблдор покосился в сторону все еще полыхающего пламени и багровых облаков в черном небе, но ничего не сказал по этому поводу. — Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...

Кубок полыхнул снова. Дамблдор подставил руку, и в нее порхнула еще одна бумажка.

— Гермиона Грейнджер? — прочитал Дамблдор.

Я поднялся со своего места, потянув за собой ошеломленную девочку.

— Кто бы ни сделал эту подлость, знай: теперь ты мой враг. Не может быть мира между нами!

Аластор Грюм удивленно смотрел на это представление. Судя по всему, удивление было искренним, так что выяснить, настоящий это Грюм или поддельный — по прежнему не представлялось возможным.

Дамблдор, услышав Слова Вечной Войны — бросил торжествующий взгляд на Дароу. Ну что же. Нам все еще нужен Темный лорд. А для его воскрешения — нужна "кровь врага". Желательно — вся. И я только что нашел добровольца на эту неблагодарную работенку.

Глава 40. Выбор Кубка. Часть вторая. (Гермиона)

К кубку я шла несколько... не в себе. Мы/я старательно пытались смоделировать разговор с Гарри, если мы попытаемся узнать у него: почему, сообразив, что происходит, он не предупредил об этом меня? А ведь сообразил он намного раньше, и уже подготовил ответный ход — такой уверенностью от него несло. Однако, несмотря на уверенность и спокойствие Мори, его Жажда крови — разливалась по всему залу, заставляя волшебников пригибаться, как будто в лицо им дует сильный ветер.

— Гермиона Джин Грейнджер, — грозно обратился ко мне Гарри. — Я требую, чтобы Вы выплатили Долг Жизни, передав мне право и привилегию участия в Турнире Трех волшебников.

В зале было отчетливо слышно, как где-то возле потолка жужжит странная муха, сильно затянувшая с поиском укрытия для зимнего сна. Я улыбнулась, и выполнила изящный книксен. Кажется, я вычислила по крайней мере одну из целей Мори... Но вот с этим-то я его и обломаю!

— Гарольд Джеймс Поттер, лорд Блэк и мой жених, и покровитель, — выспренно и церемонно произнесла я, заставив многих учеников, особенно — из числа гостей, замереть с отвисшими челюстями. — Я никогда не желала участвовать в этом Турнире, и не предпринимала никаких действий для обеспечения своего участия. Поэтому, передавая Вам право и привилегию, столь мало для меня ценные — я не могу считать, что мой Долг выплачен хотя бы и в малой части!

Я протянула руку, которой Гарри и коснулся. На лице его был жесткий покерфейс, но Ученая-то точно знала, что в это время он произносит длинный и прочувствованный монолог на иллитири. А вот будет знать, как не предупреждать меня о своих планах!

— Дзинь! — раздался на весь зал хрустальный звон оборванной струны.

Бумажка, которую держал в руках Дамблдор, вспыхнула синим пламенем и рассыпалась пеплом. А из Кубка вылетела новая.

— Гарри Поттер, — прочитал Дамблдор безо всякого удивления.

Теперь уже Дароу посмотрел на Дамблдора с неприкрытым торжеством. Зря это он.

-Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес Дамблдор, указывая на дверь, за которой ранее скрылись остальные три Чемпиона. — Мисс Грейнджер, боюсь, Вам придется вернуться на свое место. Раз уж Вы не будете участвовать в Турнире.

Даже не взглянув на нашего директора, я кинулась обнимать Гарри, и он обнял меня... и поцеловал, наплевав на то, что на нас смотрит весь Большой зал*. Признаться, я ожидала свиста, хлопков, выкриков, как подбадривающих, так и осуждающих, но Зал молчал. И только с некоторым трудом оторвавшись от Гарри, я поняла, что он отнюдь не прекратил давить на всех присутствующих своей аурой, но скорее усилил это давление.

/*Прим. автора: да, я недавно перечитывал "Гарри Поттер и Чемпион Чемпиона"*/

Улыбнувшись побледневшим лицам, я убежала обратно к столу Гриффиндора, в то время, как Гарри ушел за указанную ему дверь.

— ...то есть, так тоже можно было?! — удивленно возмущался Рон. Видимо, дар речи вернулся к нему, когда Гарри свернул свою ауру и отозвал огненно-алый Акаши.

— Почему нет? — пожал плечами один из близнецов. Кажется, это был Фред. — Долг позволяет многое. Очень многое. А уж такие мелочи, как участие в Турнире...

— Гермиона, — начал Рон, обращаясь ко мне, чего не делал уже давненько. — Ты хоть представляешь, что Поттер может с тобой сделать?

Я пожала плечами.

— Гарри никогда не потребует у меня ничего, чего я бы могла не захотеть ему дать.

— Но... — заикнулся Рон. — Это же...

— Я доверяю Гарри, — прервала я его. — А он — доверяет мне. Поэтому Долг не тяготит меня. Вот если бы Долг был к тебе — мне было бы гораздо менее... уютно.

— К тому же, — сказала подошедшая Макгонагалл, — только тот, кто подпал под Долг, может решить: насколько ценна его жизнь, и как требуемое соотносится с Долгом. Свою жизнь мисс Грейнджер оценила весьма высоко, посчитав, что не выплатила "и малой части долга", — процитировала меня наш декан. — И наши предки сказали бы, что теперь и Магия будет столь же высоко ее ценить. А вот тот, кто отказывается исполнить требования Долга — рискует столкнуться с тем, что "то, чего не ценят — легко потерять". И множество таких случаев известны в истории.

Я задумалась о том, не мог ли Гарри просчитать и этот вариант? Эдакий "цугцванг наоборот", когда любая моя реакция его устраивала... Ну, за исключением отказа в требовании... Впрочем, последней вероятностью он мог вполне обоснованно пренебречь.

Дамблдор объявил, что все могут расходиться. Ноги сами понесли меня к дверям, за которыми скрылся Гарри. В ожидании своего парня, я снова попыталась смоделировать разговор. Теперь он поддавался моделированию гораздо легче.

— Гарри, почему ты не предупредил меня о том, что идея обречена на провал? — мысленно вопрошала я воображаемого Мори.

— Потому что для Аналитика очень важен собственный опыт, — так же воображаемо отвечал мне он. — И ошибки лучше совершать в такой вот, хотя бы частично контролируемой обстановке, когда рядом есть кто-то, готовый прикрыть твою спину, и подстраховать от последствий этих самых ошибок.

— И ты совсем-совсем не хотел "избавить меня от Долга Жизни"? — мысленно упирая руки в бока, как это делала Молли, спрашивала я. Мори содрогался, но отвечал:

— Это был твой свободный выбор: считать Долг выплаченным, или нет. Ты выбрала. Сама. И теперь он не тяготит меня.

Дальнейшие мои видения уклонились от чистого и холодного Анализа в такие дебри воображения, что прикрытые для лучей воображаемости глаза — пожелтели, а из пальцев выдвинулись острые керамитовые когти.

— Мисс Грейнджер, — сквозь сладкие видения донесся до меня голос профессора Снейпа. — Что Вы здесь делаете?

С некоторым трудом взяв под контроль бунтующий организм, я все-таки сумела открыть карие глаза. Оказалось, что я стою под дверью, из-за которой доносятся отголоски скандала. Видимо, заглушающие заклятья то ли забыли наложить, то ли наложили настолько криво, что они практически не сработали... Впрочем, последнее могло произойти вовсе не из-за слабости либо небрежности налагающих заклятья, но волей признанной бастарда Годрика Гриффиндора.

— Размышляю, — предельно бессодержательно ответила я профессору зельеварения, "смущенно" глядя в пол перед собой.

— И о чем же столь интересном Вы размышляете? — поинтересовался Снейп.

Я задумалась, а потом — улыбнулась и ответила.

— О сущности инобытия.