Вот оно!! Рудзов, даже не глядя на дальномер, на голой интуиции понял, что вот он, ШАНС. Тот самый момент, когда враг уверился в беззащитности корабля. И именно сейчас надо нанести удар. Словно сумасшедший, Рудзов проорал в микрофон заветную фразу, словно от громкости крика зависела убойная сила снарядов:
— ОГОНЬ!!!!
"Варяг" буквально взорвался выстрелами, разом разрядив всё работающее оружие, что имелось на борту. В одном залпе слились кинетические снаряды, противокорабельные ракеты и сгустки плазмы. И если ракеты дредноут ещё был способен сбить, то от снарядов и плазмы на фактически кинжальной дистанции уклониться не мог при всём желании. Однако вражеский линкор попытался, чем лишь ухудшил положение — пытаясь уйти от снарядов линкор невольно открыл оставил без защиты следующий за ним крейсер, чем и воспользовался наводчик ожидавшей подходящего момента лазерной пушки. Выстрел гамма-лазера попал прямо в носовую часть крейсера, разрушив обшивку и весьма удачно попав в уже заряженные пусковые шахты дезинтеграционных торпед. Это был поистине "золотой выстрел" — попадание пучка гамма-квантов вызвало цепь вторичных детонаций торпед, и крейсер пришельцев буквально на глазах перемололо нестабильными масс-полями.
Что касается дредноута, то его манёвр, столь удачно подставивший товарища, всё равно оказался неэффективным — часть снарядов, конечно, прошли мимо, однако большая часть залпа попала в цель. В том числе и аккуратно довернувший на цель спецбоеприпас. Фактически, снарядом это чудо инженерной мысли назвать было сложно — атомный боеприпас скорее походил на мини-ракету, имея собственный небольшой маршевый и маневровые двигатели, отличаясь от полноценных ПКР разве что мощностью боеголовки, размерами и, соответственно, ценой. Впрочем, командиру вражеского судна вряд ли было дело до технических характеристик снаряда.
Эффект от попадания атомного гостинца был фееричен — кинетическое поле, как полагается, снаряд остановило, но на этом его защита и кончилась — взорвавшаяся боеголовка породила не только электромагнитный импульс, в момент перегрузивший щиты, но и тепловое излучение, которое, беспрепятственно пройдя сквозь пытающийся сопротивляться барьер, лизнуло огненным языком обшивку линкора. И если броня космического колосса сдержала напор инфракрасных лучей, что само по себе удивительно, то всё тонкое оборудование, как то антенны, лазеры ПОИСК и, самое главное, проекторы кинетического экрана, подобного издевательства не выдержали. Барьер рухнул, оголяя корабль с одной стороны, и открывая доступ огненному шару ядерного взрыва, который, уже не встречая сопротивления, раздался ещё больше и как-то ласково коснулся обшивки дредноута. А мимо поражённого космического корабля, словно стая акул, пролетел строй противокорабельных ракет. ПРО дредноута на них не среагировала — целью ракет был другой корабль, и система, не получившая предупреждения о ракетной атаке, не среагировала на пролетающие мимо ПКР. Зато среагировал крейсер, на который они были направлены. Разом заработали лазеры, выбивая одну ракеты за другой, и на этот раз ничто помешать кораблю чужих, увы, не могло — слишком мало было противорадарных ракет , и слишком большой была дистанция. До цели смогла добраться лишь одна ракета, и та без ядерного заряда. Крейсер отделался лишь двумя уничтоженными радарами наведения ПРО и просаженными щитами. Капитан чужих уже было вздохнул от облегчения, но именно в этот момент до крейсера долетели выпущенные заряды плазмы — наводчики решили, что перспектива добить один крейсер врага гораздо привлекательней возможности посадить щиты более далёкой цели. Один за другим в кинетический экран попали три сгустка плазмы, окончательно проламывая барьер и вспарывая обшивку судна. Незадачливый крейсер начал медленно вываливаться из строя, выпуская воздух из многочисленных проломов — один из выстрелов вскользь прошёл по рубке управления, отправив в глубокий нокаут рулевых. Очнуться им было уже не суждено — мгновенно опустившиеся аварийные переборки отрезали отсек от остального корабля, оставив турианцев гибнуть от удушья. Через некоторое время управление восстановили, но крейсер уже не представлял собой полноценную боевую единицу.
Но, при всей удачности, этот удар был последний для "Варяга". Оставшиеся чужие, разъярённые гибелью товарищей, разом открыли огонь по обречённому земному крейсеру, в считанные секунды сбив кинетический барьер корабля. А дальше снаряды начали рвать обшивку, выбивая одно орудие за другим, разгерметизируя отсеки, убивая и калеча людей. В такой ситуации Рудзов принял тяжёлое, но единственно верное решение:
— Всему экипажу, покинуть корабль!
Взвыла сирена, и оставшиеся в живых люди, переведя управления системами в автоматический режим, побежали к ближайшим спасательным капсулам, забирая с собой по пути раненых и по возможности снимая именные жетоны с погибших. Через пять минут под непрерывным обстрелом эскадры пришельцев "Варяг" начал отстрел капсул, которые, помогая себе двигателями, понеслись к поверхности Шаньси. К чести чужих, капсулы их эскадра не расстреливала. Однако посты покинули не все.
— Лейтенант, — рыкнул Рудзов, — заметив, что пилот не сдвинулся с места, — вы что, не слышали приказа?!
— Слышал, сэр, — отозвался рулевой, не отрываясь от консоли управления.
— Тогда какого хера ты ещё не в капсуле, Джо?! Тебе что, нужно особое приглашение?
— Капитан Рудзов, — отозвался пилот, корректируя курс, — я не для того становился пилотом, чтобы бросать корабль. Так что, при всём моём уважении, засуньте свой приказ себе в задницу. Я посажу "Варяг", даже если это будет стоить мне жизни.
Рудзов про себя сплюнул. При всех достоинствах лейтенанта, у него была одна черта — если американец упрётся, то чёрта лысого его переубедишь. Наверное, именно поэтому он, при своём возрасте, всё еще был лейтенантом, хотя мог давно получить под командование собственный корабль.
— Действуй, Джо, — откинулся на спинку кресла капитан.
— С радостью, сэр! — азартно выкрикнул лейтенант, доворачивая к планете.
"Варяг", войдя в плотные слои атмосферы, понёсся к поверхности Шаньси, на ходу теряя куски обшивки. От трения корпус корабля раскалился, вызывая пожары в разгерметизированных отсеках. Через полминуты крейсер пронзил облака, и, оставляя след из дыма и огня, продолжил свой последний полёт. Джо отчаянно пытался сбросить скорость, одновременно стараясь удержать не предназначенный для атмосферного полёта "Варяг" от неуправляемого падения.
— Десять секунд до касания. Приготовиться к удару!
Предупреждение пилота было, по большому счету, лишним — Андрей Фёдорович не хуже лейтенанта понимал, чем грозит подобная, с позволения сказать, посадка. Так что касание корабля капитан обречённого крейсера встретил не только привязанным к креслу ремнями, но и вцепившись в подлокотники до белых пальцев. И всё же чудовищный удар, сопроводивший посадку, не остался без последствий для уже получившего сотрясение капитана — командир лёгкого крейсера Земного Альянса в очередной раз потерял сознание.
К сожалению, лейтенанту так сильно не повезло — от удара одна из приборных панелей, сорвавшись, со всего размаха ударила пилота в район живота. Мягкий пилотский скафандр, пусть и не порвавшись, не смог спасти рулевого от разрыва органов. Смерть для него была долгой и мучительной, ведь помочь ему было, увы, некому.
А за несколько сотен парсеков от Шаньси, на одной из многочисленных орбитальных станций Солнечной системы, сидел пятилетний мальчик, которому ещё в утробе матери диагностировали неизлечимую болезнь. И когда его отец, лежащий в пилотском кресле, придавленный панелью и харкающий кровью, медленно умирал, его сын, словно почувствовав гибель отца, разразился отчаянным, словно у загнанного зайца, криком, быстро перешедшим в плач. Отец так и не узнал о том, что через несколько лет его сын запишется в программу помощи инвалидам за счёт военного бюджета. Юноше в лаборатории вживят специальный экзоскелет, и он заключит контракт с армией, обязуясь отработать стоимость операции. Его сын пойдёт по стопам отца, став пилотом, и вскоре закончит лётную академию с отличием, а его рекорд пилотирования будет ещё долго занимать почётное второе место. Джозеф Моро мог гордиться своим сыном — его сын Джеффри, несмотря на синдром Вролика, в будущем станет одним из самых лучших пилотов Альянса. И хотя за неунывающий характер его ещё в летной академии назовут Джокером, в сердце пилота навсегда поселится тлеющая неприязнь к турианцам — пришельцам, которые ещё в детстве лишили его отца.
* * *
Шаньси. Четыре дня после гибели "Варяга"
Город погибал. Джек понимал это, как никто другой. Даже отсюда, с дистанции в семьсот пятьдесят километров было видно зарево пожара, тушить который было некому. И в это зарево с завидной регулярностью огненными стрелами с небес падали артиллерийские снаряды эскадры пришельцев. Костелицые, похоже, всерьёз разозлились выступлением "Варяга" — уже четвёртый день город и прилежащие объекты утюжили с орбиты всем, что только имелось в наличии. Стоит сказать, что арсенал пришельцев человека, привыкшего к атомному оружию, не особо впечатлял — обычные снаряды плюс их ракеты. Последние, впрочем, наносили довольно приличный урон при попадании, складывая порой по несколько домов разом. К чести парней Уильямса, с ракетами они справлялись довольно эффективно — набившие руку на многочисленных учениях зенитчики сбивали большинство ракет до того, как они достигнут земли. К сожалению, сказать того же о снарядах было нельзя — на сбивание множества мелких целей, одновременно летящих в один квадрат у зенитчиков банально не хватало огневой мощи. Толку от обстрела артиллерией, на взгляд Харпера, было мало — снарядам требовалось время для подлёта, и часто люди успевали скрыться, да и точность попаданий снарядов была откровенно хреновой — вражеский флот обстреливал планету с высокой обриты, опасаясь удара с поверхности. Однако уйти из под обстрела удавалось не всегда — порой пришельцы комбинировали ракетный и артиллерийский удары. И в этом случае вопрос стоял ребром: сбить ракету и погибнуть, или уйти и позволить творению сумрачного инопланетного гения дойти до цели. Зенитчики выбирали первый вариант. Дошло до того, что после потери двух батарей генерал Уильямс в приказном порядке заставил подчинённых беречь технику, только если она не прикрывает стратегические объекты, вроде шахт. Результат был налицо — ценой фактически разрушения города были сохранены оставшиеся зенитки. Радовало лишь то, что жертв среди гражданского населения не было — люди благополучно ушли в горы задолго до появления флота. А вот насколько это сказалось на морали защитников, Харпер видел сам — ополченцы, видя разрушенный город, злились, скрипели зубами, некоторые ходили подавленными. В общем, результат был неоднозначным, хотя по мнению десантника, костелицые своими действиями скорее разозлили людей, чем подавили. Ракетные установки, выведенные из мест постоянной дислокации почти неделю назад, в обороне планеты участия пока не принимали — записи с "Варяга" показали, что с противоракетной обороной у пришельцев всё более чем в порядке, и Уильямс решил приберечь тяжёлые установки до высадки пришельцев. А в том, что высадка будет, никто не сомневался.
— Внимание, — голос в шлемофоне оторвал Харпера от созерцания огненного зарева на горизонте, — всему командному составу явиться в штаб. Повторяю...
Джек, не дослушивая повтор сообщения, спустился с пригорка и направился в неприметный бункер, скрытый в горном массиве. Это укрепление было выстроено чуть ли не раньше, чем на Шаньси появились первые колонисты — планета, да ещё в такой близости от масс-реле, была просто обречена стать аванпостом человечества. Жаль только, что над колонией не успели возвести узлы планетарного щита — сейчас бы он очень сильно помог. Увы, в распоряжении людей было не так много нулевого элемента, чтобы тратить его на оснащение новых колоний такими средствами защиты — с требованиями флота и армии даже на центральные миры хватало, что называется, впритык.
Но предаваться грусти времени не было. Харпер спустился по узкой лестнице вниз, мимоходом козырнув постовым, и прошёл в лифт, спустивший его на пятьдесят метров вниз. Именно здесь располагалось сердце бункера — центральный командный пункт обороны Шаньси. ЦКП представлял собой довольно большое помещение, вырубленное в скале и призванное защитить командный состав даже в случае ядерной атаки. И хотя именно отсюда исходило большинство команд, сам бункер было обнаружить тяжело, если, конечно, не знать, что и, главное, как искать — инженеры-проектировщики предусмотрительно вынесли все антенны-ретрансляторы подальше от бункера, так что навести удар с орбиты по исходящим сигналам можно было куда угодно, но не в сам бункер.
Обойдя вдоль стены пульты операторов, Харпер прошёл в заднюю часть ЦКП, где располагался кабинет генерала Уильямса. В командном центре уже собрались все старшие офицеры, включая полковника Глазкова и, что неожиданно, мужчину в форме ВКФ Альянса. Последний, к слову, выглядел откровенно плохо — бледное лицо, перевязанная голова и рука на косынке придавали уже стареющему капитану героичности, но отнюдь не здоровья. Козырнув присутствующим, Харпер сел в свободное кресло.
— Итак, господа, начнём, — заговорил сидящий во главе стола Уильямс, — для начала, позвольте представить вам нашего гостя — капитана Рудзова. Именно он командовал тем крейсером, который дважды дал прикурить пришельцам.
Представление героического офицера встретили аплодисментами. Дождавшись, пока овации стихнут, генерал продолжил:
— А теперь к делу. Ни для кого, я надеюсь, не секрет, что уже четвёртые сутки пришельцы упорно превращают Шаньси-прайм в руины, и при этом стараются не трогать такие стратегические объекты, как перерабатывающие заводы и космодром. Дело тут явно не в гуманности чужих — пришельцы явно собираются высаживать десант на планету, а разрушение города носит, видимо, психологический характер, заодно выясняя возможности наших зениток. И буквально несколько часов назад появилась информация о появлении у ретранслятора группы крупных кораблей.
Уильямс щелкнул пультом, и голографический проектор, вмонтированный в стол, показал трехмерную модель пространства у ретранслятора, рядом с которым висело несколько отметок, обозначающих крупные корабли. Ещё одна команда, и отметки выросли в размерах, позволяя более подробно разглядеть гостей. На этот раз, помимо уже знакомых "оперившихся" крейсеров присутствовало шесть кораблей несколько иной конструкции. Даже Харпер, человек, далёкий от конструирования звездолётов, определил в них чисто транспортные суда — не было в них той хищной грации и того ощущения подавляющей мощи, что отличала любой боевой корабль от гражданского. И всё же, несмотря на свою массивность, корабли выглядели чужими для людей — Джек по долгу службы побывал на многих транспортниках и мог с уверенностью сказать — люди такое построить не могли. Слишком разными были дизайн и философия конструирования.
