Уже не Гарри: Путь Власти

— О, уважаемый мистер Малфой, причина этого совершенно проста и очевидна, — я тоже отодвинул кружку. — Звучит сия причина таким образом: Устав школы Хогвартс я выдумал менее часа назад.

— Ага, — на лице Драко начинала расплываться улыбка. — Ага. Хи. Ха-ха-ха!..

Спустя полминуты Малфой буквально забился в истерике, да и я не удержался от смеха. Наконец, прекратив хохотать, Драко спросил:

— Так что же, Гарри — выходит, Хагрид имел полное право привлечь нас к опасным поискам в Запретном лесу?

— Выходит, так, — я отхлебнул ещё чая. — Точнее говоря, поскольку деятельность Хогвартса формально управляется лишь с двух сторон — директором и попечительским советом, Дамблдор имеет право утвердить решение Хагрида и Филча, как ответственных за это мероприятие. Но имеет право и наказать их за столь опасную идею — что маловероятно, если только в результате не пострадают ученики. И, конечно, твой отец, как глава попечительского совета, может вмешаться...

— Но не станет, потому что, если начнут копаться во всём этом, может раскрыться наше общее дело с мантикорой, — Малфой понимающе кивнул. — Отец мог бы всерьёз заняться Хагридом, если бы пострадал я — но благодаря твоей хитрой уловке ничего подобного не произойдёт.

— Да, ты определённо у меня в долгу, — едва заметно усмехаюсь. — Дважды, если учесть, что мантикору без меня бы ты не получил.

— Что есть, то есть — не опровергнуть, — допив чай, Малфой блаженно потянулся на стуле. — Эх, жаль всё-таки, что с этими гриффиндорцами не было грязнокровки Грейнджер. Если бы всех троих сожрали в лесу, я бы порадовался.

— Хех, какой-то ты недальновидный, Драко. А ничего, что в случае внезапной гибели трёх учеников сразу начнётся такое разбирательство в Министерстве, что до истории с мантикорой докопаются мгновенно?

— Ну и? — Малфой выпрямился и принял надменный вид. — Всё равно связей моего отца вполне достаточно, чтобы на мантикору закрыли глаза. А значит, никто её не заберёт.

— Заберёт, не заберёт — не в этом дело, — я только покачал головой. — А ничего, что, если многим станет известно про дела Люциуса Малфоя с занимающим явно продамблдоровскую позицию Хагридом, о происхождении которого к тому же ничего толком не известно, может пострадать репутация твоего отца среди бывших сторонников Тёмного лорда?

Драко молчаливо склонился к столу.

— Ты прав. Вынужден признать, что ты прав.

— И, между прочим, публично высказывая согласие с позицией лорда Волдеморта в отношении грязнокровок, ты отнюдь не приносишь пользы делу своего отца и остальных Пожирателей.

— Ты... — Малфой быстро оглянулся по сторонам, словно в хижине нас мог кто-то подслушать. — А ты что тогда предлагаешь?

— Что я предлагаю... Хм... Думаю, на твоём месте я бы стремился наладить общение с теми чистокровными и полукровками, которые идеи Тёмного лорда не поддерживают. Из них многие лишились кого-то из родственников во время той войны, что симпатии к Волдеморту точно не прибавит. Следовательно, логично утверждать что-то в таком духе: "Тот-кого-нельзя-называть был, без сомнения, властолюбивым злодеем, но разве нельзя не признавать, что в провозглашённых им идеях была доля истины?" Или, скорее даже, вообще не упоминать про истинность его идей, наоборот, говорить, что Волдеморт был подлым преступником, обманувшим все надежды пошедших за ним людей, которые рассчитывали на мирное изменение законодательной системы магической Великобритании и совершенно не желали кровавой бойни, унёсшей жизни множества волшебников и лишь ослабившей позиции сторонников сохранения чистокровности?

— А тебе не кажется, — резко заявил Малфой, — что это, как ты и говорил ранее, ударит по репутации и моей, и моего отца среди бывших Пожирателей и их детей?

— О, вне всякого сомнения, истинные слизеринцы поймут твои цели, если ты объяснишь им, — говорю успокаивающим тоном. — А если кто не поймёт, то на такую бестолочь и внимание обращать незачем.

— Предположим, я поступлю так, — с интересом посмотрел на меня Драко. — И какую пользу я смогу извлечь?

— Например, ты можешь убедить кого-то в истинности твоих взглядов — конечно, поданных в соответствующей обёртке и значительно смягчённых, а затем сделать так, что какой-нибудь спор между вами услышат местные поклонники Дамблдора. Что будет дальше? Они станут относиться к нему с неприязнью, и, если это какой-то гриффиндоровец, с ним мало кто будет общаться на факультете — тем самым ты получишь на него влияние. Мало кто готов будет терпеть пытку одиночеством.

Довольно откинувшись на спинку стула, я продолжаю:

— А далее тебе предстоит влиять на мировоззрение этого человека в прежнем направлении — несомненно, не напрямую, не говорить ему, как было бы хорошо взять и лишить волшебных палочек всех грязнокровок и прочих "недостойных" — нет, гораздо лучше будет исподволь упоминать какие-то факты, свидетельствующие в пользу твоей позиции. Особенно полезно, конечно же, завербовать таким образом кого-нибудь из семейства, поддерживавшего Дамблдора.

— Это вообще возможно? — недоверчиво переспросил Малфой. — Как мне убедить в чём-то, например, Уизли? Он же упёрт, как баран.

— С Уизли уже точно ничего не выйдет, — киваю в ответ. — В идеале нужен кто-то, чья позиция ещё не оформлена достаточно чётко. Проще всего, конечно, влиять на взгляды человека, взяв на себя роль старшего товарища — помогать в учёбе и других школьных делах, заодно вести беседы на тему устройства магического мира.

— Изначально предполагалось, что именно так я буду влиять на тебя, — Драко натянуто улыбнулся. — Но не прошло и года, как поучать меня начинаешь ты.

Я только усмехнулся.

— Полагаю, наладить контакт со знаменитым Гарри Поттером тебе поручил отец?

— Ты догадлив, — Малфой чуть скривился. — Хотя, должно быть, это и в самом деле выглядело очевидно.

— Ну вот, теперь ты знаешь, как "налаживать контакты" не нужно. Предложение "объяснить, кто есть кто в магическом мире", может сработать только с маглорождёнными либо теми, кто вырос в среде маглов — а они тебе, подозреваю, не слишком-то нужны. Не Грейнджер ведь ты привлекать на сторону бывших Пожирателей собрался?

Драко аж перекосило.

— Грейнджер?! Поттер, это была не самая хорошая шутка.

— Ха-ха-ха. А вот если бы на твоей стороне внезапно оказался тот же Уизли, это принесло бы немало пользы. Впрочем, как я сказал, это уже бессмысленно — у тебя уже сложилась определённая репутация в среде сторонников Дамблдора, и она явно будет мешать общаться с ними.

— Хм... Думаю, в таком случае мои действия достаточно очевидны, — Малфой задумчиво кивнул. — Стоит переговорить с парой-тройкой старших слизеринцев, объяснив им мои мотивы — они уже разъяснят тем, кто будет недоумевать, а затем... Начинать работать над репутацией, как ты и говорил, по мелочи высказывая несогласие с позицией Тёмного лорда и так далее. И тогда в следующем году можно будет привлечь на свою сторону кого-то из первокурсников с других факультетов.

— И обязательно подумай, что можно сделать с детьми из семей сторонников Дамблдора, — на моём лице появилась едва заметная улыбка. — Кто-то из них поступает в следующем году?

— Знаю только про младшую из Уизли, — нахмурился Драко. — Но Уизли, скорее всего — просто бессмысленная трата времени.

— Тем не менее, попытка — не пытка.

— Между прочим, зачем ты даёшь мне такие советы? — Малфой с подозрением посмотрел на меня. — Всё-таки я не понимаю, в чём твоя выгода. Ты не поддерживаешь разговоры о неполноценности маглорождённых, с неприязнью относишься к Тёмному лорду и почти не общаешься с детьми из других семей Пожирателей, кроме меня.

— Выгода, выгода... — в кои-то веки я задумался. Вроде собираюсь сбежать отсюда в ближайшее время, а мимоходом сказанные мной слова могут отозваться спустя годы. — Пожалуй, здесь нет особой выгоды — просто интересно.

— Странный подход, Гарри, — Драко капитально загрузился, выискивая двойное дно. — А... Кажется, я понял! Совершая бессмысленные для тебя действия, в которых наблюдатель увидит какие-то скрытые цели, ты тем самым отвлечёшь внимание людей от действительно важных планов!

— Кха, — я удивлённо кашлянул. Не думал, что мои действия можно оценивать с такой точки зрения. — Да, Драко, ты догадлив.

Спокойная беседа на различные темы заняла ещё часа три, и прервалась лишь с неожиданным появлением Хагрида. За его спиной были перепуганные ученики и поскуливающий Клык.

* * *

Значит, некто убил уже двух единорогов и успешно сбежал. Я определённо не жалею, что разминулся с ним — вон, как Рон до сих пор дрожит. Был ли это человек или лишь отдалённо напоминающее человека существо? Для чего директору нужна была моя встреча с ним, и чем она должна была закончиться?

Если повезёт, об этом я не узнаю уже никогда. Зелье против Квиррелла готово. Будем надеяться, что удобный момент для визита за Философским камнем случится уже скоро.

* * *

Великий Светлый волшебник Альбус Дамблдор выслушивал доклад Хагрида, тщательно скрывая удовлетворение от новостей. Волдеморт — а это был, несомненно, он — начал охотиться за единорогами? Просто замечательно! Значит, состояние тела Квиррелла всё ухудшается, а подобрать себе нового носителя в Хогвартсе Тёмный лорд не сможет. Значит, обойтись без Философского камня Волдеморт уже не в состоянии. И Мальчик-который-выжил не пострадал — это могло бы нарушить весь план. Всё идёт, как по маслу.

Отправив Хагрида обратно, Дамблдор с предвкушением улыбнулся. Осталось совсем немного.

Достав из необъятных ящиков рабочего стола специально заготовленный свиток, Альбус ещё раз перечитал важнейшие моменты и поставил внизу сегодняшнюю дату и подпись. Официальный предлог для временного отсутствия в Хогвартсе готов: третье уже по счёту заседание Международной конфедерации магов по поводу принятия в её состав Украины. Разумеется, в очередной раз найдутся противоречия между законодательством волшебного сообщества Украины и конфедерацией, а значит, Украина, как и Россия, сохранит только недавно полученный статус наблюдателя.

Усмехнувшись и поправив очки, Дамблдор передал свиток фениксу и отправил его в британское Министерство магии. Заседание Конфедерации соберётся уже в субботу... Всего лишь послезавтра.

Дамблдору было интересно, как поступит Мальчик-который-выжил, столкнувшись с живым Тёмным лордом. Учитывая его факультет и круг общения... Гарри Поттера ждёт неприятный сюрприз. Может, он попробует договориться с Волдемортом? Если такое случится, Гарри вскоре умрёт — Реддл точно не забыл о пророчестве. А если они столкнутся в открытом бою... Тут возможны варианты. Альбус не представлял себе принцип действия силы, сумевшей отразить Заклятье смерти в Тёмного лорда, и сработает ли она во второй раз — неизвестно. Впрочем, и Волдеморт не дурак — не зря он на квиддичском поле атаковал Поттера обычным взрывным заклинанием.

Президент Международной конфедерации магов подошёл к окну, где далеко на востоке загорался рассвет. Для осуществления великого плана победы над бессмертием требовалось лишь немного подождать. А ждать Альбус Дамблдор умел.

Глава 21. Прыжок в люк.

Отлично. Просто замечательно.

Тёплые апрельские деньки... Погода неуклонно повышала настроение даже у такого циника и мизантропа, как я. Особую радость вызвало солнечное субботнее утро — на завтраке отсутствовал директор Хогвартса.

Поинтересовавшись у профессора Снейпа, я узнал, что Дамблдор отбыл на заседание Конфедерации магов и вернётся не раньше завтрашнего вечера. Всё складывается совершенно идеально. Осталось лишь подготовить вещи к побегу и убить Квиррелла.

Убить... Убить сильного волшебника, быть может, сопоставимого по силам с профессором Снейпом — казалось бы, легко сказать, сложно сделать. Но едва ли он сумеет защититься от магического аналога вакуумной бомбы.

Немного странно даже, что я так спокойно об этом рассуждаю. Ни в прошлой жизни, ни в этой я никого пока не убивал, хоть смерть видеть мне приходилось и раньше, и теперь. Но моя система ценностей никогда не учитывала человеческую жизнь, как что-то особо важное, и тем более я прекрасно знаю, что Квиррелл отнюдь не невинная овечка. Не думаю, что меня будет грызть совесть — за почти полным отсутствием таковой.

Большую часть дня, сидя в общей гостиной Слизерина, я демонстративно выписывал необходимую для сдачи экзаменов информацию. Готовиться пока начинали лишь немногие, но Малфой последовал моему примеру и поучаствовал в коллективном перечитывании учебников. Вскоре к нам присоединился и Блейз Забини. Среди школьников старших курсов учебная активность проявлялась гораздо заметнее, но с первокурсниками они сейчас мало общались. Наконец под надуманным предлогом поиска школьной кухни мне удалось свалить из факультетских помещений, захватив и прикрытый мантией-невидимкой чемодан.

Весь вечер я, невидимый, бегал по школе, запихивая книги и другие ценности из тайников в свой необъятный чемодан. Наконец, спрятав его под разного рода хламом в заброшенном кабинете, привлёкшем меня незащищённым решёткой окном, я вместе с привязанной к спине метлой отправился в гости к преподавателю Защиты от Тёмных искусств.

За окнами уже давно стемнело. До отбоя, после которого ученикам запрещено ходить по школе, оставалось минут десять. По-прежнему укрываясь под мантией-невидимкой, я тихо постучал в дверь жилых покоев Квиррелла.

Меня била лёгкая дрожь от переизбытка адреналина. Первое убийство, как ни крути — событие, которое может случиться лишь один раз в жизни. Предвкушение смешивалось со страхом, и я с огромным трудом держал себя в руках полминуты, прошедшие до момента, когда Квиррелл открыл дверь.

Спустя мгновение в проём уже летит немаленькая склянка с коричневой жидкостью. Сразу же я резко навалился на дверь, шепнув заклинание Коллопортус для запирания. Едва я чуть отбежал, за дверью послышался тихий хлопок, сразу же сменившийся противным взвизгом. Ещё один хлопок, заметно громче предыдущего, и дверь явственно содрогнулась, а за ней послышались звуки падения множества предметов. Вне всякого сомнения, зелье сработало не хуже, чем на испытании.

Выждав пару минут, пока всё стихло, я побежал в направлении Запретного коридора. Сердце билось с такой скоростью, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Всё, пути назад отрезаны — я убил преподавателя Хогвартса, работающего на Дамблдора, и такое мне точно не простят. Значит, осталась лишь одна дорога — бежать, с Философским камнем или без такового. А с ним, естественно, бежать гораздо лучше.

Вот и знакомая дверь к трёхголовому псу... Стягиваю мантию-невидимку и прячу в медальон. Спешно превращаю оторванную пуговицу во флейту. Открыв дверь прежней Алохоморой — чары никто не обновил, я сразу заиграл на трансфигурированной флейте. Ну, как сказать — заиграл... Задул в получившуюся примитивную трубку, одновременно хаотично зажимая расположенные на ней дырки. К счастью, Пушок не оказался обладателем чуткого музыкального слуха и вполне удовлетворился пародией на музыку в моём исполнении. Как только он заснул, я повернулся и захлопнул за собой дверь.