Секс, секс, секс...О, да...
* * *
меня, милый!
А ведь это, кстати, не самый плохой вариант, малышка... Или как там Тимур меня называет? "Детка"?
Пф... Только не заводиться! Хватит уже портить себе нервы. Слава богу, у Тима хватило ума самостоятельно свалить из моей квартиры. Пусть побег в ванную не был моим самым лучшим ходом. Но из всех дверей в моем доме, только этот деревянный монстр, отгородивший прихожую от туалетной зоны, обладал поистине мощным замком. На случай войны, вероятно. Помня о великолепной задвижке, украшающей дубовую дверь, я без долгих раздумий бросилась именно в ванную. Если бы Тимур вздумал ломиться ко мне, все его попытки оказались бы тщетны...
Впрочем, никто и ни к кому не прорывался с боем. В моей квартире было тихо, как в склепе.
Я вздохнула, удивляясь сонному умиротворению, воцарившемуся в моей гостиной. А ведь все, что было нужно, это выкинуть из нее Тима. Как просто, боже мой. Вот бы так же вышвырнуть его из своих мыслей.
М-да...
К тому времени, как я добралась до своей спальни степень моей злости на Тима опустилась до приемлемой нормы. Не истерика, не агрессия и не полная ...**па. Аппатия — вполне подойдет, чтобы описать мой настрой.
Я распахнула последнюю дверь, абсолютно, на все двести двадцать процентов уверенная в том, что с Керимовымв ближайшее время мне не придется встречаться, иначе...
Вот, бл
* * *
!
Улыбающаяся чему-то во сне пьяная сволочь невинно прижала к своему боку подушку и сладко посапывала на моем одеяле.
Я дважды открыла и закрыла рот. На языке уже крутилась новая порция брани, легкие наполнились воздухом. Я почти сорвалась на крик.
Он остался?!
* * *
О, да... Тим остался. Он спал, как младенец, посапывая и причмокивая губами во сне. На расслабленном лице застыло блаженное выражение. Спокойный, беззащитный, почти родной, Керимов смотрелся на моей постели так, как никто из моих мужчин никогда не будет смотреться.
Может, все это лишь действие моих сумасшедших гормонов, может быть, самый банальнейший самообман. Я, вряд ли, когда-нибудь смогу разобраться с этим. Но Тимур, спящий в ворохе моих подушек и простыней это...my fucking dream. И я по умолчанию не способна на то, чтобы злиться на этого самовлюбленного эгоиста. Не способна выгнать его, даже понимая, что Керимову в моем доме нет места. Он чужой, он не мой, он здесь оказался случайно. Но... Я не сделаю ничего, чтобы вышвырнуть его за порог.
Не я...
Не сегодня...
Не в этой жизни...
Развернувшись, я молча вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. В гостиной меня ждал пустой диван и два часа бесполезных попыток отправиться в царство Морфея. А ведь я честно пыталась уснуть, лишь бы не забивать себе голову мыслями о дрыхнущем через стенку Тиме. Но... не было снов, не было даже мимолетного забытья. Адреналин по-прежнему заставлял мое сердце биться под горлом, я чувствовала мучительную тяжесть внизу живота. И соблазн...
Соблазн забыть обо всем и вернуться в объятия Тима, прекрасно понимающего, кто я такая, этот сумасшедший соблазн было почти невыносим. Но неужели, я так просто сдамся? Неужели, позволю Тимуру получить то, что он хочет, и после без возражений его отпущу? Опять? Мне действительно нужно лишь это?
Ах, заткнись!
The world was on fire, no-one could save me but you
It's strange what desire will make foolish people do
I'd never dreamed that I'd need somebody like you
And I'd never dreamed that I'd need somebody like you
No I don't wanna fall in love
this world is always gonna brake your heart
No I don't wanna fall in love
this world is always gonna brake your heart
...with you
Я закрыла глаза и плотнее стиснула зубы, отдаваясь жестокой магии "Wicked game". Шероховатый голос солиста HIM в огромных наушниках на моей голове заглушал все прочие звуки. Грохочущие аккорды совпадали с ударами сердца .
No one... But you...
Я знала текст песни почти наизусть, за много лет изучив творчество финской группы, но в этот раз потаенный смысл чертовых строк предстал для меня в новых красках.
Noоооо.... I don't wanna fall in love...
Полустоны с налетом трагизма. Крик души. Кому как не мне знать, что это значит? Нежелание отдаваться любви и, с другой стороны, стремление прыгнуть в омут.
— Эй...
Мужская ладонь опустилась мне на плечо, я дернулась и распахнула глаза, чтобы встретиться с вопрощающим взглядом Тимура.
Пятьдесят два...
Пятьдесят три...
— Что ты делаешь? — за барабанной дробью голос Тимура был едва слышен. Я полностью проигнорировала его интерес ко мне. Может, убираться ко всем чертям. А то, что я делаю сейчас, это...
Пятьдесят шесть....
не его...
пятьдесят семь...
дело...
пятьдеся...
Наушники были резко сорваны с моей головы, голос Вилле Валло зазвучал глуше. И только обнаженный по пояс Керимов со смесью удивления и любопытства на своем помятом после долгого сна лице таращился на мои размеренные движения. Я сосредоточенно качала пресс, используя щель под диваном в качестве упора.
— Что ты делаешь?! — не выдержав игнора, Тимур повторил свой вопрос. Ослеп он, что ли, после вчерашней попойки?
— Р-руки убрал, — спокойно приказала Керимову сквозь зубы и даже не подумала остановиться.
Еще чего...
Тимур всегда имел потрясающую способность бесить меня даже на пустом месте. Так что ничего удивительного, что после бесонной ночи скорость, с которой я завелась, глядя на улыбающуюся мордашку почти голого Тима, возрасла в тысячи раз.
Впрочем, когда Керимова пугали мои нападки? Вот позвонить, сказать, что я ему на хрен уже не нужна, это дорогому Тимочке сделать сложно. А скинуть меня на диван, да еще и улечься сверху так, будто я его новая шлюха, на это смелости у Тимура хватает с лихвой.
Су
* * *
Пятьдесят девять...
Шестьдесят...
Керимов некоторое время задумчиво наблюдал за моей тренировкой.
Шестьдесят четыре...
Шестьдесят пять...
— Может, тебе помочь? — проигнорировав мое моментальное "отвали", Тим устроился на диване напротив меня.
Шестьдесят восемь...
Шестьдесят дев...
Пальцы Керимова сжали мне щиколотки, и, сделав последний рывок, я тут же остановилась.
— Ты... не понимаешь... русского языка? Руки убрал от меня, живо! — хрипло повторила приказ, с вызовом глядя в глаза Тимура.
— Ветрова, ты на всех так орешь, когда тебе предлагают помощь?— сарказм пошел в дело, значит?
— Так я опять Ветрова? — усмехнулась. — А ночью ты упорно называл меня 'деткой'... Ну-ну... Это, кстати, не твое дело, Ке-ри-мов, ору я или нет.
— Ого. Какие мы по утрам злые... — Тимур нахмурился, и выражение его лица стало почти жестоким.
Задумался, но явно не обо мне.
Я воспользовалась этим моментом, чтобы скинуть с себя ладони парня. Рывком поднялась с пола, стараясь сдержать рвущийся с языка стон. Пресс после усиленного комплекса упражнений, отозвался тупой болью. Кажется, я слишком перестаралась, но как еще я могла удержать себя от забега в кровать к Тимуру. Собственное тело можно было обмануть только привычным занятием спортом.
Свои комментарии о моей утренней злости кое-кто может засунуть себе в ж
* * *
. Пусть Керимов валит к своей подружке и на ней тренирует свое красноречие. За три года совместной жизни они должны были отлично спеться с ней.
Мысли об Ане снова вызвали во мне волну раздражения, и, потому потянувшись к полотенцу, лежащему на диване, я "прохлопала" тот момент, когда Керимов, как аллигатор, цапнул меня за запястье.
Блин!
Ну, почему у всех моих знакомых парней дурацкая манера принуждать меня к разговору? Вот, Керимов, он чего добивается, вцепившись в меня, как клещ? Я должна покорно сесть к нему на колени? Закрыть рот и позволить развешивать лапшу на своих ушах?
— Ночью тебе показалось мало? — поинтересовалась сухо, намекая на тумаки, которыми наградила Тима.
— А что было ночью? — парень прищурил глаза, следя за тем, как я аккуратно пошевелила запястьем, пытаясь вырвать руку из его хватки.
— У тебя амнезия? — уточнила с сарказмом и получила невиннейшую улыбку на лице Тима.
— А я забыл о чем-то важном?
— Обратись к специ...
В этот момент придурок рывком дернул меня к себе, и я лишь чудом удержалась на ногах, свободной рукой опираясь на край дивана. Поведение Тимура окончательно вывело меня из себя.
— Ты руки уберешь от меня или нет?! Если хочешь тр
* * *
ся, тогда хватай манатки и вали к своей Ане, — предложила, глядя в сузившиеся от удивления зрачки Тимура. — Твоя будущая жена с удовольствием тебе
* * *
! А сейчас — убери! от меня! руки!
Тимур резко разжал пальцы, и я на всякий случай переместилась от него подальше. Парень тем временем откинулся на спинку дивана и заявил таким ледяным тоном, будто я была что-то ему должна:
— Ты истеричка.
Да неужели? Кажется, тебе этот факт пять лет назад не помешал залезть мне под юбку.
— Со всеми своими претензиями, можешь отправляться к Анне, — посоветовала цинично. — Я не твоя подружка, чтобы вести себя, как ангелок.
Керимов тут же ухватился за мою фразу. Усмехнулся, спросил с сарказмом:
— А, что, в роли моей подружки, ты вела бы себя по-другому?
Он хочет этим меня уязвить?
Я замерла на пару секунд, обдумывая свой ответ. Как всегда в момент истерики мое сознание было предельно чистым и четким. Голос почти не дрожал (от злости или от боли?), когда я все-таки взглянула Тиму в глаза.
— Мы проверяли это, Тимур, ты забыл? — я усмехнулась, говоря об очевидном факте и напоминая Керимову о том жалком месяце, что мы прожили вместе. — Я УЖЕ была одной из твоих подружек. И единственное, что в наших отношениях тебя бесило тогда, это... как ты ночью сказал? Отсутствие секса? Спасибо, кстати, что просвятил. Через пять лет было...любопытно... об этом услышать.
— Да... какого...
Керимов так и не договорил, его лицо помрачнело, он нахмурился и рывком поднялся с дивана. Но нет, не сделал ни одного шага ко мне, хотя я безумно боялась, что он решит подойти ко мне. Судя по злым искрам в серых глазах, своим последним заявлением я 'страшно' задела Тима.
— Ты ни черта не понимаешь, — сообщили мне так, будто я обязана была быть всепрощающей и всепонимающей идиоткой.
Я? Тиму? Что-то должна? Ну, нет. С этими предъявами — к Ане.
— А мне никто не объяснял, как я должна 'по-ни-мать', — заявила с сарказмом, сил на который почти не осталось. Плакать сейчас хотелось мучительно сильно. — Извини, — усмехнулась, не обращая внимания на стоящие в глазах слезы, — я забываю все время о твоей великой true love... Кстати, — замолчала, выдерживая паузу, чтобы усилить эффект (нет-нет, не специально, просто тупая боль комком встала в горле), — как она сейчас поживает?
Керимов вопреки ожиданиям ничего мне не ответил. Он постоял напротив меня пару секунд, вперив взгляд мне в лицо и о чем сосредоточенно размышляя. А после...Тим не кинулся меня душить, не попробовал объясниться или что-то сказать в свое безусловное опавданье (впрочем, а было ли ему, что говорить?) Вместо этого Керимов передернул плечами, будто от холода, и, все так же молча, вышел прочь из гостиной.
Я осталась стоять возле кресла, ошалело хлопая ресницами и пытаясь сообразить, что же теперь с нами будет. То, что Керимов разозлен, было вполне очевидно. А злой Тимур под одной со мной крышей, наше пребывание рядом, точно, закончится катастрофой. Но он...
Он ведь не убьет меня за то, что я наговорила?
Пока я тупо таращилась перед собой, не зная, что делать дальше, то ли убегать из квартиры, то ли снова баррикадироваться в ванной, Керимов решил возникшую между нами проблему вполне кардинально.
Дверь в спальню распахнулась от резкого удара, и лишь электродоводчик спас ее от неибежной встречи с краем книжного шкафа. Тимур, полностью одетый, в помятой рубашке без нескольких пуговиц (придется, искать их на кухне, значит), вылетел из комнаты и быстрым шагом направился в коридор.
Ах, вот оно что... Что, и чая теперь не попьете?
Сложив руки под грудью и прислонившись к стене в прихожей, я с усмешкой наблюдала за тем, как остервенело Тимур одевает ботинки. Интересно, кого это он так ненавидит? Меня, правда? А я-то думала, что в нем заговорила совесть.
Наивно, детка, оч-чень наивно.
Перед тем, как окончательно (вот теперь точно — отныне и присно и вовеки веков. Аминь!) покинуть мою квартиру, Тим вдруг оглянулся в последний раз на меня. Брови сдвинуты, переносицу украшает глубокая морщина.
Он открыл, было, рот, чтобы выдать очередную гениальную фразу мне напоследок. Но вместо этого взгляд Тимура из обжигающего презрением превратился вдруг в ледяной. И еще через мгновение передо мной стоял хорошо мне знакомый — равнодушный и абсолютно спокойный — мужчина.
Ему все равно...
Так и не произнеся больше ни одного слова, Тимур развернулся ко мне спиной и беззвучно скрылся за входной дверью. Не скрипнула ни одна пружина. Только тихий щелчок возвестил мне о том, что я осталась одна.
Как я и хотела, верно?
За сутки до этого
— Ну что?! Поздравляю, Тимур! — в ответ на мое 'привет' Керимов-старший злорадно усмехнулся в трубку, и почти сразу мне захотелось пустить себе пулю в лоб. Отец умеет пугать, даже не напрягаясь.
— Хм... Спасибо, конечно. Но что случилось?
Странное поведение отца было последним, с чем я хотел бы разбираться в пятницу после обеда.
— Мне сейчас позвонила Мария, — сухо признался отец. — Рассказала о ваших с Анютой планах. Тим, у тебя нет желания лично сообщить нам о точной дате? Или ты прикажешь все новости узнавать от нашей невестки?
Новости от КОГО?!
Дурные предчувствия, мучающие меня весь день, теперь в унисон играли что-то из первых хорроров 30-х годов прошлого века. Так вот оно что. Но Аня же не идиотка, не могла же она...
— Анютка сказала, вы думали с ней о сентябре. Вы выбрали уже конкретное место?
— Какое место? — в горле в момент пересохло, язык прилип к нёбу, я потянулся за бутулкой воды, стоящей у меня на столе. Если отец немедленно не расскажет, что происходит, я придумаю еще два десятка причин, чтобы при встрече пристрелить Аню. И я очень надеюсь, что у этой девушки хватило ума не обсуждать с моей семьей ЕЕ планы.
— Только не говори, что ты не в курсе. И не пытайся отвертеться от внуков. Мы с матерью хотим, как минимум двух... Я рад, что ты, наконец, надумал остепениться...
Слова отца долетали до меня, как из другой вселенной. Страх отступал постепенно, оставляя место для злости.
— Когда вы приедете к нам, чтобы все обсудить? — поинтересовался старший-Керимов, по-прежнему усмехаясь.
О, да.
Мой отец не поленился вновь меня подколоть. Последние годы это стало самым любимым его развлечением.
* * *
— Здравствуй, любимый. Почему ты сегодня так долго? — еще до того, как я успел что-нибудь ей возразить, Аня порывисто меня обняла и на секунду прижалась ко мне всем телом.
— Был трудный день, — откликнулся мрачно, аккуратно отстраняясь и снимая со своих плеч ее руки. Аня даже не обратила внимания на мой резкий тон. Сияла, как начищенная до блеска, монета, и радостно мне улыбалась.
