Азурит

— Кто жертвы?

— Первая, женщина вышла выплеснуть воду из таза после заката, потом пьяницу задрали — заснул в парке. А третий ребенок с приятелями заигрался, они убежали, а он не успел, — он нахмурился. — Кроме жезла оружие есть?

— Серебряный нож, — пожала плечами. — Мне хватит.

— Самоуверенно, — усмехнулся он.

— Не скажите, — я поежилась, вспомнив саблю и собственные разрезанные штаны. — Когда я в последний раз брала в руки что-то длиннее ножа, то чуть ногу себе не отрезала.

Магистр поджал губы, то ли осуждая меня за неумение, то ли сдерживая смех.

Договорившись встретиться за час до заката, мы разошлись. Накормив Нэггэ, я отправилась на прогулку по городу, хотя, положа руку на сердце, было смотреть тут особо не на что. Разве что перекресток рядом с парком подвергся моему внимательному изучению. Даже воздух в этом месте отличался, тяжело пахло мертвечиной и серой, дорога на несколько локтей во все стороны было обложено завядшей, иссушенной солнцем полынью.

— Ну и на что я согласилась? — поинтересовалась я у Нэггэ, почесав ему шею.— Специалист, бесы. Зорге мне бы по голове настучал.

Ящер толкнулся носом мне в плечо. Вскочив в седло, я сделала еще один круг по городу. Потом снова вернулась в харчевню и, решив, что раз я или заработаю, или умру, то можно позволить себе и хороший ужин. Лэйдэ отхватил себе свиное ребрышко и теперь возился с ним на полу — острые зубы звонко лязгали по кости.

Магистр вернулся через час. Я уже была готова, под нервным взглядом хозяина харчевни, убирающего посуду, проверяя ножны на поясе и крепление жезла. Все, что могло мне понадобиться, я рассовала по карманам, а облачение вполне было способно дать мне пережить закат с комфортом.

— Готова? — О"Туун, собранный и привычно строгий, был налегке. Я отрывисто кивнула.

На улице я привязала рюкзак к седлу, наказав Нэггэ ждать меня здесь. Магистр, наверное, остановившись в городе надолго, отдал Шарда в конюшню при гостинице.

Закатное солнце висело над горизонтом воплощением самой ужасной из возможных смертей. Я натянула капюшон поглубже, подстраиваясь под быстрый шаг магистра. Данный обряд изгнания я знала только в теории, так что мне предстояло следить за тем, чтобы магистром не пообедали. Неизвестно, кому придется сложнее, мне или ему, доверившему свою жизнь недоучке из низшего класса. Вот кто действительно храбрец.

На перекресте мы в две руки очистили перекресток от полыни. В месте, где сходились дорогие, магистр принялся чертить изгоняющий круг. На четырех сторонах он установил квадратные свечи, на юг и север черные, на запад и восток белые. Когда солнце окончательно завалилось за горизонт, О"Туун сел в центр круга, скрестив ноги и достав из кармана призывную шкатулку. Дерево было очень старым, но не гнилым. Раскрыв ее, магистр вывалил на землю кости и истлевшие волосы.

Небо медленно теряло краски. Лэйде и фамильяр магистра ютились на ветках ободранных парковых деревьев. Я, стоя за пределами круга, держала в правой руке нож, а в левой руке жезл. Как и все маги, я свободно владела обеими руками, нас учили с первого курса. Правая рука уже была достаточно послушной, хоть и мелкая моторика требовала много времени на упражнения.

По словам магистра, псы появлялись во временном интервале с заката до полуночи. Я медленно перекатывалась с пятки на носок, отчитывая каждые тридцать секунд, погрузившись в медитативное состояние. Прошел, наверное, добрый час, когда свечи, одна за другой загорелись. Тихий, пробирающий до костей вой заставил волосы на загривке встать дыбом. Я скинула капюшон и напружинилась. Неизвестно откуда взялся густой, пахнущий мертвечиной и серой туман. Я на шаг отступила от границ круга, качнувшись навстречу собственной смерти.

Псы мало были похожи на обычных собак или волков, они были подобны серым бесформенным теням, сквозь которые просвечивался призрачным светом четырехлапый скелет. Первая показавшаяся из тумана псина звучно лязгнула челюстью. Вой, казалось, раздавался со всех сторон.

Не теряя времени, я завертела жезл в ладони, слова заклинаний лились с губ легко и непринужденно. Поднявшая было голову паника затихла, стоило перестать ожидать и начать действовать. Зеленое пламя вспыхнуло вокруг О"Тууна, защищая его вторым кругом. Первых двух псин я откинула Кровавой Ладонью, красная клякса отбросила их на добрые двадцать метров. Человека она бы превратила в фарш из перемолотых костей. Третья получила одинокую черную молнию в лоб, а потом я перестала считать. Пришлось вертеться в разные стороны, как юла, не давая шепчущему магистру прервать обряд. Все-таки, как бы я не храбрилась, мне не хватало опыта и знаний.

Один пес впился мне в голень, с легкостью прокусывая ногу до кости. Боль оказалась невероятная, хоть и ослабленная адреналиновым угаром. Кинжал Льюсэ полоснул пса по загривку, и я засветила ему по морде здоровой ногой, чуть не упав когда раненую прострелила болью до самых ягодиц.

Это действительно оказалось сложно, мне не хватало времени. Стоило отбиться от одной собаки, как на ее месте вырастали две, а то и три. Кидались они со всех сторон, некоторые подбирались к магистру, но пока отступали, обжигаясь об некромантский огонь. Когда один из призрачных псов сбил меня с ног, Лэйде бросился на него, цепляясь когтями за морду и давая мне время подняться. Пес истошно заверещал на одной ноте.

Шепот О"Тууна становился громче, но еще не достиг своего пика. Призрачные псы заволновались. Одно чудище прыгнуло на меня со спины, я услышала, как клацнули над самым ухом зубы. Смрадное дыхание вызвало желание попрощаться с ужином. Жезл прокатился по полу, остановившись у границы пылающего огня. Камень на дороге ободрал руку от локтя до косточки на запястье. Вспыхнувшей зеленым огнем ладонью я схватилась за оскаленную морду в том месте, где находились голубоватые огонька глаз. Громкий болезненный вой ударил в ухо, сразу же застрелявшее болью. На миг я оглохла, изворачиваясь придавленным к земле червяком и отбрасывая пса в сторону и вскакивая на ноги. В теле начала бродить слабость — с такой щедростью колдовать оказалось тяжело. Шепот магистра перешел в крик, псы завертелись, кидаясь совсем беспорядочно, уже не боясь огня. Смрад усилился, отбивая любой другой запах, сера забивалась в ноздри и оседала в горле, мерзкий запах разложения зазвучал так, будто неподалеку гнила гора трупов. Туман сгустился, приобретая зеленоватый оттенок, в нем заплясали изумрудные молнии. Он подбирался совсем близко к лапам псов, подбираясь все выше и выше, пока не скрыл каждую полностью. Загудел неизвестно откуда взявшийся ветер, и туман с громким воем всосало в шкатулку, захлопнувшуюся с громким звуком. Я поманила свое пламя пальцами, и оно послушной змеей подползло к моим ногам, затухая. Дышать сразу же стало легче. Кости и волосы догорали, вскоре от них не должно было остаться даже пепла. О"Туун поставил шкатулку в центр круга и, взмахнув жезлом, разбил ее прицельным ударом. Затихающий вой прозвучал эхом, как что-то очень далекое. Я устало села на землю, вытянув больную ногу. Как это бывает, заболело теперь все разом. Жальче всего оказалось брюки, которые снова придется штопать. Стянув с лица воротник я жадно вдохнула посвежевший воздух. Лэйде, цепляясь за спину, вытянул голову на длинной шее, отираясь шершавой мордочкой о мою щеку. Я фыркнула от смеха и согнула в локте руку, осматривая длинную кровоточащую царапину.

— Живая? — магистр присел напротив, на корточках. Лицо у него было вспотевшим и бледным, а голос немного хрипел. Он, протянул руку, стирая что-то под моим ухом. На шершавых пальцах заблестела кровь.

— Кажется, звуковая атака была просто потрясающей, — призналась я. Магистр наклонил голову, рассматривая ухо, бесцеремонно ухватил за запястье, задирая руку, потом аккуратно подвернул брюки, разглядывая след глубокого укуса. Моя коллекция шрамов грозила пополниться.

— Сиди, — сказал он. — Закончу прибираться, пойдем — рану нужно будет обработать и зашить.

Возился магистр меньше пяти минут, я, тем временем, подобрала жезл с земли, устраивая его на поясе. О"Туун тем временем сжег остатки шкатулки и огарки свечей, полынь и стер подошвой сапога круг.

Вернувшись, он перекинул мою здоровую руку через плечо, не обращая внимания на мое желание ковылять самостоятельно. Голова немного кружилась — поколдовать пришлось действительно немало.

Когда мы добрели до комнаты в гостинице, магистр долго возился с раной, обрабатывая зельями и зашивая. На шее у О"Тууна очень притягательно билась нитка пульса, но я постаралась не заглядываться — вряд ли ему понравится это мое желание. Раньше, до моего путешествия в Воющий Град к своей природе, предполагающей кровавые перекусы, я относилась с омерзением. Да и сейчас мое к этому отношение мало изменилось. Но после того, как я осознала, что во время схватки укусить противника — это непреодолимый инстинкт, а Зорге отпаивал меня кровью во время моего тяжелого лечения — а прирастить наполовину оторванную руку на место, это очень непросто даже для такого мастера как Учитель, я стала ловить себя на том, что в периоды усталости и истощения хочу кем-нибудь поужинать. Это желание зачастую свербело на краю сознания, и бороться с ним было несложно, но сам факт того, что оно было, нервировал меня.

Я приняла из рук магистра флакон со стандартным антитоксином, первым средством в лекарской сумке любого некроманта и одним глотком выпила вязкую, железистую жидкость. Челюсть на миг свело от мерзкого вкуса, а к горлу подкатил комок, борьба с которым заняла у меня добрую минуту.

— Хорошо справилась, кровница, — сказал О"Туун, закрепив повязку на моей ноге. — Не ожидал.

Он замолчал и сел на узкую койку, разминая шею. Порез на виске совсем побелел, заживая. Побарабанив пальцами по бедру, он спросил:

— В столицу собираешься?

— Да, — я пожала плечами. Как бы мне не хотелось, проигнорировать фестиваль — это не то, что я могу себе позволить. Я и так собиралась очень сильно опоздать.

— Вот как, — он усмехнулся. — Тогда нам по пути.

Глава 2

В столице яблоку негде было упасть. Люди сновали туда-сюда, извозчики сходили с ума от наплыва клиентов. Я, давно спешившись — уже двадцать лет по городу верхом могли передвигаться только солдаты, остальным оставалось пользоваться услугами частного извоза — пробиралась через Рыночную Площадь, в преддверии фестиваля похожую на разозленный улей. Нэггэ, прокладывающий мне путь, устало перебирал ногами, да и я от него не слишком отличалась. Больше всего на свете мне хотелось уподобиться дрыхнущему, уцепившись за мой неуязвимый рюкзак, Лэйде.

С магистром нам, действительно, оказалось по пути. Мы разошлись лишь пару часов назад, пропутешествовав вместе почти две недели. О"Туун оказался из той породы людей, которые не знают и минуты покоя. Что только с нами не произошло! И гуль на деревенском кладбище, и полный призраков заброшенный особняк и даже гнездо арахны в городской канализации. Так что я ощутимо пополнила свой кошелек, хоти и потратив при этом уйму нервов, сил и времени. Магистр, не скованный обстоятельствами, стоил десятка таких магов как я, но видимо решил устроить мне внеплановую учебную практику — так что я действительно устала. Пальцы зудели написать об этом Зуре и хвастливо рассказать про арахну, очень редкую в наших широтах тварь.

— Смотри куда прешь! — рявкнул пробегающий мимо мальчишка-курьер. Я проводила его юркую спину недружелюбным взглядом, потерев ушибленное плечо. Проснувшийся фамильяр недружелюбно зашипел. Интересно, с каких пор у нас перестали узнавать некромантов? Или он просто Лэйде не заметил?

У уличной торговки я купила пакет с ароматными копчеными колбасками, сунув добычу в рюкзак и погрозив пальцем заинтересованному дракончику, прекрасно понимая, что по-человечески поесть мне сегодня не удастся. Побродив еще немного, прихватила у другой яблоко, раскланялась с пожилой гоблинской семьей, спросившей дорогу, с ностальгией вспомнив Жуко, при каждой встрече угощавшего меня горстью-другой лесных орехов. В общем, делала все, чтобы оттянуть визит в семейное лоно.

— Зура бы меня за подобное не похвалил, — побормотала я себе под нос, пристраиваясь в тени высокого дома. Боком я оперлась об Нэггэ, спиной — о шершавую стену, наблюдая за снующим народом, стянув с лица маску и жуя яблоко. На меня косились, но не подходили, видя и мрачного ящера, и дракончика, неизменного атрибута мага-некроманта, норовившего утащить кусок из моего рта. Раньше мне и в голову бы не пришлось выпячивать свою принадлежность магической сфере, но сейчас у меня не оставалось выбора.

Я оперлась затылком об стену, уходя глубже в тень. Зура всегда мне говорил, что я смогу все преодолеть, а я отвечала ему в ответ: "Ты сможешь!". Каждый раз, когда мне хотелось спрятать в скорлупу, закрыться от чужаков, которые никогда не желали мне ничего хорошего. Но я не хотела казаться в глазах моего единственного и лучшего друга слабой и беспомощной. Нет, он понял бы меня и принял, потому что мы похожи — оба полукровки, презренные, недостойные милостей и благ. Вот только я хотела быть ему опорой, быть его силой, какой он стал мне, а не обузой, которая потянет его ко дну.

Ощущение чужого внимательного взгляда заставило меня поморщиться и с раздражением повернуть голову. Лэйде повторил мое движение как зеркало и низко, угрожающе зашипел, узнав любопытствующих.

Вот же бесы! Если ты не идешь к семье, семья идет к тебе. Хотя, какая же он мне семья — от рода Глэйд мне досталась только фамилия и море унижений. В десять лет я сбегала из родового особняка в Академию, надеясь, что там будет хоть немного легче. Не стало, но и возвращаться меня не тянуло, хоть и приходилось проводить здесь больше месяца каждое лето

Кордан и Голдан Глэйд были близнецами, старше меня на добрый десяток лет и отличались друг от друга как ночь и день. Они совсем не изменились с нашей прошлой встречи, как будто застыв во времени. Все-таки целый год прошел? Неудивительно, что я встретила их здесь — Голдан уже три года отвечал за предпраздничные патрулирования столицы со своим отрядом в почти триста человек. Редко можно было увидеть Кордана вне дворца или родового особняка, наследник, как-никак. Оба они закончили военную академию и с тех пор пошли разными путями, старший работал под началом отца, готовясь принять его обязанности, а Голдан строил карьеру военного. Я сцепила зубы, встретившись взглядом с Корданом. Он стоял рядом с братом, вполоборота, демонстрируя стать потомственного аристократа. Рядом с близнецом он казался невысоким и хрупким, но я знала, какая сила скрывается в обманчиво тонких руках. Его красивое бледное лицо обрамляли чуть вьющиеся светло-русые волосы, собранные в аккуратный хвост на затылке. Фиалковые глаза, совсем как отца, при виде меня наполнились смесью злости и стыда, как это бывало всегда. Радеющий за процветания рода, он считал меня ошибкой, пятном на репутации, прекрасно помня, как судачили о Глэйдах после того, как на очередном фестивале благословение обошло их стороной.