Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Дон Аррагуа. Главы 1-6


Опубликован:
17.09.2010 — 29.11.2010
Аннотация:
"Всё в этой истории вытекало одно из другого, как и положено в плотной ткани реальности. Если бы я не познакомился в баре с опасной красавицей Кирой, она не попыталась бы убить меня. Не попытайся Кира меня прикончить, я не стал стал бы аррагуа. Не сделай двое убийц попытку повторить подвиг Киры, я не узнал бы, что стал им. И никогда бы не встретил нежную Са-Итану, мудрого Оррэ, весёлого Змея и царственную Каторру. Дух захватывает от того, сколько раз всё могло сложиться не так или не сложиться вовсе. Сколько всего должно было совпасть и распасться, чтобы я, наконец, стал собой... Но иногда мне кажется, что иначе и не могло быть. Рано или поздно моя кровь привела бы меня к народу аррагуа, моё сердце - к Са-Итане, мой разум - к старику Оррэ, а Древо времени - к необходимости окончательного выбора...". Напоминаю, что ваши комментарии и оценки - двигатель прогресса произведения. Если кого тошнит - тоже непременно пишите, будем искать причины несовместимости.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Буйное красное пламя на миг вспыхивает в глазах Каррига, он инстинктивно отводит взгляд, пряча загоревшиеся недобрым весельем зрачки от внимательной Каторры и зловещих стражей. И натыкается на взгляд, отражающий его собственные мысли и настроение, горящий тем же огнём. Ррурф, красивый и яркий, как древний бог, едва заметно кивает Карригу, показывая, что разделяет его настроение. Его брат-близнец Ррарф, блеклая, почти неживая копия Ррурфа, рассеянно теребит прядь волос, глядя в пространство перед собой пустым, невидящим взглядом.

Каррига не обманывает явное превосходство одного брата над другим, и он не разделяет веселья прочих, любящих повторять избитую шутку о том, что Ррарф получил членство в Совете только благодаря брату, хотя им на двоих с головой хватило бы и одного места, потому что собственное мнение и собственный голос есть только у одного из них. Особо дерзкие говорят даже, что хитроумному Ррурфу удалось невозможное: получить место в Совете не только для себя, но и для собственной тени. Много шуток на эту тему ходит по дворцу, но Карриг, едва ли не единственный, знает две главные вещи. То, что нужно помнить, когда имеешь дело с этими братьями. Горячий красавец Ррурф — ничто без стоящего за его спиной умного, безжалостного Ррарфа. А жестокий, холодный Ррарф не проживёт и дня без любви своего братца. Противоестественной, по законам всех миров, любви, но Каррига это не смущает.

Когда кто-то достаточно силён, чтобы заинтересовать тебя в качестве партнёра по альянсу, приятно знать за ним пару-другую слабостей, на которых можно сыграть при случае. А последние события показали, что цели братьев и самого Каррига совпадают настолько, что пренебречь возможностью объединения сил было бы просто преступно. Слишком много выгод сулил подобный союз для обеих сторон, так что действовать следовало немедленно, но, как и всегда, крайне осторожно. Например, дождаться запланированной встречи в рамках традиционных визитов вежливости, которыми обмениваются члены Совета Двенадцати...

Глубокий грудной голос королевы договаривает последние слова ритуальной молитвы, обращённой к Богине и духам предков и призванной освятить данное собрание, обозначив его правомочность и единство. И если в помощи Богини после откровений Оррэрира приходилось усомниться, то присутствие духов предков является несомненным и очевидным.

Живой каменный цветок в изножье трона надёжно хранит духовные сущности тех Аррагуа, которые ушли, чтобы однажды вернуться. Его сияющая сердцевина выполнена в виде золотистого шара, размером значительно превосходящего голову взрослого мужчины, и если достаточно долго вглядываться в гладкую поверхность, можно увидеть то, что покажется твоим отражением, но только лицо окажется чужим, незнакомым. Впрочем, заглядывать в глубокие, ледяные глаза предков — не самое приятное занятие. Многие Светлые верят, что духи могут захватить твоё тело, если вглядываться в Цветок Ждущих достаточно долго.

Однако Карриг сомневается в том, что Цветок может быть по-настоящему опасен. Не более, чем любой другой загадочный предмет в глазах суеверного невежи. Доказательством служит живой пример Каторры, которая — и это Карриг знал доподлинно — проводила у Цветка долгие часы, вглядываясь в его сияющее сердце, ища совета и поддержки предков в своих решениях.

Всего три артефакта были спасены и доставлены в Нарраморр в день Исхода: Древо Времени, Цветок Ждущих, Трон Стражей. А легенды и предания гласили, что их было более сотни. Многие годы Карриг кусал губы, с досадой перечитывая подробные описания Венца Истины, Копья Силы, Зеркала Желаний и других предметов, обладавших силой поистине божественной. Их уже никак нельзя было вернуть, но стоило попытаться воссоздать. Однако единственный, кто казался достаточно искусным для этого, на то время — верный друг Каррига, упрямый Оррэрир, отказался...

— ...Достойный Карриг!

Погрузившись в свои размышления, Карриг не сразу замечает, что голос царственной Каторры обращается к нему. И только его имя, громко повторённое несколько раз, заставляет рассеянное внимание сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас.

— Да, ваше величество. — Короткий поклон, исполненный собственного достоинства и уважения к говорящей одновременно. Подобные жесты Карриг, резковатый в движениях от природы, подолгу репетировал у зеркала, добиваясь безупречности исполнения. — Я готов слушать и говорить, служа народу Аррагуа.

— Достойный Карриг, вопреки регламенту и закону, разгласил важнейшие сведения, касающиеся порученной ему миссии, до начала Совета. Как он желает объяснить нам подобное пренебрежение правилами, эту вопиющую небрежность?!

У достойного Каррига есть вполне резонное и логичное объяснение этому поступку, но — вот незадача! — правдивый ответ совершенно не удовлетворит королеву, он только приведёт её в ещё большее бешенство. И хотя едва ли не наибольшее в этом мире удовольствие Карригу доставляет возможность вызвать эмоции на невозмутимом лице надменной Каторры, свою откровенность он приберегает для другого случая.

— Волнение, ваше величество, величайшее волнение разума и смятение духа разомкнули мои уста ранее положенного срока! — Немного приличествующей дрожи в голосе, только не перестараться, чтобы не выглядеть излишне театрально... — Известие о том, что Богиня, возможно, отвернулась от нас и предала свой народ, помутило мой рассудок. Я униженно прошу о прощении и снисхождении царственной Каторры...

В громком, уверенном голосе нет ни капли униженности. Но никто и не ждёт от второго по негласному старшинству члена Совета, что он будет преклонять колени и молить о прощении. Достаточно формального признания вины. Вполне достаточно.

Однако Каторра, похоже, так не думает. Змеи-стражи яростно шипят и раскрывают шуршащие капюшоны, отображая настроение хозяйки трона. Кажется, ещё мгновение — и они набросятся на дерзкого наглеца, повинуясь немому приказу разгневанной красавицы. Однако голос, которым после долгой паузы заговаривает королева, напротив, преисполнен ледяного презрения.

— Регламент и правила существуют для того, чтобы их соблюдать, достойный Карриг. Неукоснительно и без исключений, дабы избежать хаоса и смуты. Моя прямая обязанность — следить за этим. На этот раз — ввиду исключительности ситуации — мы оставим твой проступок и твое раскаяние на усмотрение Богини. Но берегись, Карриг, потому что следующая твоя подобная небрежность повлечёт за собой неминуемое наказание. За исполнением которого я прослежу лично!

Высокая фигура Каррига поспешно склоняется в низком поклоне, пряча жестокую улыбку. "Если будет на то воля Богини, Каторра, то к моменту, когда ты обнаружишь плоды следующей моей "небрежности", твой голос уже мало что будет решать...".

2

Оглушенный ударом о дверь, криком старика Оррэ и ревом музыки, грохочущей в заведении, я вваливаюсь внутрь. Это обычный рокерский бар, похожий на десятки других, гнездящихся в темных и не очень переулках города. Под ногами хрустит то ли ореховая скорлупа, то ли не прибранные осколки стаканов. Сквозь клубы табачного дыма с трудом пробивается свет нескольких мутных ламп, освещая нарочито грубую деревянную мебель и наспех оштукатуренные стены с густой росписью автографов из разряда "Васька был тут", "Цой — живой" и "Scorpions are the best".

В таких местах собираются длинноволосые парни в косухах и бритые молодцы в берцах. Украшенные пирсингом и жуткими татуировками домашнего производства, они заливаются пивом и водкой, глазеют на редких девиц и натужно изображают мрачных, битых жизнью отморозков. Однако на полный зал таких вот красавцев редко найдется хотя бы один по-настоящему опасный. Как, например, вот этот...

Старик сказал, что пришло время встретиться с Волком. Я узнаю его сразу, несмотря на то, что он сидит ко мне спиной, за стойкой у бара. Да, это, пожалуй, единственный на моей памяти профи, который никогда не садился в углу или лицом ко входу в заведение. Всё равно ведь не найдется человека, который смог бы подкрасться к нему незаметно. В самом деле — волчье чутье... Коричневая куртка на широченных, чуть сутулых плечах, кажется, трещит по швам. Лысая голова с тройкой белесых шрамов возвышается над остальными, даже когда её владелец сидит. Широкая ладонь, покрытая с тыльной стороны довольно густым рыжим волосом, мерно ударяет по стойке в такт грохочущей песне.

Я подхожу к стойке, усаживаюсь через один табурет от Сереги и удостаиваюсь его короткого взгляда. В очередной — кажется, в тысячный — раз отмечаю удивительную несоразмерность его массивной фигуры с тонкими, почти женственными чертами породистого лица. Красивый рот, золотистые ресницы, овал лица, скулы, нос, абсолютно пропорциональный череп — всё идеально, как под линейку. Античный воин, мать его.

Взгляд, под которым чувствуешь себя так, будто тебя из уютной темноты выхватил луч прожектора, дающий сигнал десятку прицелов сойтись на тебе и... Взгляд цепко ухватывается за меня, потом разочарованно расслабляется и скользит обратно, на стоящую перед Серегой кружку пива. Не узнал. Оно и не удивительно, хотя от Сереги как-то ожидалось большей проницательности.

И что мне делать теперь? Выйти и сообщить Оррэ, что после всех чудесных изменений лучший друг не узнал меня? Или подсесть к Серому и сообщить, что у меня есть новости от некоего Дона, который передает, что всё у него, мол, хорошо, поэтому — не ищите. Вот только после таких новостей Серега меня просто так уже не отпустит. Он ведь хороший друг, верный, лучше пса. Его не прогонишь, пока он сам не уверится на все сто, что в его помощи более не нуждаются. Да и тогда — долго ещё будет околачиваться поблизости, всегда готовый отозваться, если понадобится. И без всякой униженности, что характерно. Даже с легкой снисходительностью мудрого опекуна — с его стороны. Наверное, оттого, что у Серёги всё серьёзно, всё раз и навсегда, и мелочи никогда не отменяют главного.

"Умей расставлять приоритеты", — часто повторял он мне. "У мужчины должна быть четкая иерархия целей и ценностей в жизни". По всему выходило, что я в глазах Сереги никак не мог выглядеть стоящим мужиком. Какая, к черту, иерархия целей и ценностей, когда я никогда не знал толком ни того, кем я хочу быть, ни того, с кем я хочу быть, ни того, чем хочу заниматься. И труднее всего давался выбор между двумя-тремя вариантами, которые непременно оказывались настолько равнозначными, что легче было отказаться от всех сразу. А ещё проще оказывалось просто болтаться по жизни и плыть по течению, куда несёт, благодаря судьбу за редкие подарки и посылая к черту за постоянные обломы.

— Заказывать будем? — осведомляется пухленькая барменша, расстилая рыхлый бюст по стойке и заглядывая мне прямо в глаза. Страшненькая, зато активная. А после стакана местной палёной водки, должно быть, даже ничего...

— Будем. Будем заказывать, красавица. Тёмное и пачку "Мальборо".

Серёга снова скользит по мне безразличным взглядом и так же безразлично отворачивается. Узнал? Сомневается? Впрочем, таким же скользящим взглядом он время от времени обводит весь дымный зал. Ждёт он кого-то, что ли?..

Пиво опускается на стойку, пачка сигарет ложится рядом, и я, чувствуя себя почти наркоманом, судорожным движением срываю скользкий целлофан и слой фольги...

Я знаю Серегу уже лет десять, из них восемь — в качестве хорошего друга. Единственного, если разобраться, друга. В свое время, чтобы спасти жизнь Серому, я бросил работу и месяц проторчал у его постели в роли сиделки. Просто одной прекрасной ночью он заявился ко мне с проломленным черепом, сквозным пулевым отверстием в плече и парой ножевых по мелочи. По наивности я даже предложил ему сперва вызвать скорую и ментов... Но для протрезвления мне хватило пары тяжелых Серегиных взглядов и короткого хриплого "Не суетись, Дёня!".

Перед тем как надолго отключиться, он сам позвонил знакомому врачу, дал адрес и обо всём договорился. Хмырь, появившийся на моём пороге спустя минут сорок, больше походил на могильщика, чем на эскулапа, но дело своё знал, по-видимому, хорошо. Устроив из моей единственной комнаты импровизированную операционную, он подлатал, где нужно, и сделал всё, что мог сделать в таких условиях. Уходя, этот экстремальный доктор оставил мне список лекарств и подробные рекомендации по уходу за больным, порадовав меня сообщением, что в случае идеального ухода и лечения Серегины шансы на выживание приблизятся к пятидесяти из ста. А ещё — оставил номер, по которому мне следовало бы позвонить, если всё же придётся избавляться от трупа. И, пожелав "всех благ", преспокойно удалился.

Работа у меня тогда была не лучшая, бросать её надо было уже давно, так что и чёрт с ней, в общем-то. Хуже было другое. Оказалось, что мои сбережения в соотношении со средними ценами на медикаменты не представляют собой ничего стоящего. Деньги таяли на глазах, а лучше Сереге не становилось, хотя и умирать он отнюдь не спешил. Первую пару недель он провёл в каком-то полубреду, периодически вскакивая и пытаясь идти куда-то, чтобы кого-то искать. В эти дни я услышал от Сереги много такого, чего предпочёл бы не знать, и что с радостью списал на бред, горячку и тяжелое сотрясение мозга.

В довершение ко всему этому я оказался не лучшим медбратом. Перевязки, особенно на первых порах, я делал так неловко, что Серёга от боли приходил в себя и совершенно ясным, обиженным голосом спрашивал: — Ты что же творишь, Дёня?.. Я же тебя!.. — После чего, к счастью, терял сознание.

Кормить и поить его с ложки было тем ещё удовольствием, не говоря уже о прочих потребностях. Ни до, ни после я не знакомился так близко с телом другого мужчины. И до сих пор искренне надеюсь, что больше уже никогда не придется. Синяки, которые оставались после моих уколов на дружеском заду Сереги, выглядели похожими на следы жестоких избиений. Жуткая рана на его голове постоянно гноилась, и частенько я, не закончив обработку, бежал к унитазу — бесславно расставаться со съеденным незадолго до.

Квартира насквозь пропахла особенным запахом лекарств и вонью тяжело больного человека. Деньги, включая те, что я обнаружил при тщательном обыске Серегиных вещей, уверенно подходили к концу. От напряжения и постоянного недосыпа у меня развилась настоящая паранойя. Я не то что боялся позвонить по одному из номеров, забитых в память мобильника Серого, но и к собственной телефонной трубке подходил с опаской, вскакивая, как припадочный, при каждом звонке. Из дому выбегал только по крайней необходимости, преимущественно в тёмное время суток. Уверенно отшил всех подруг, даже самых проверенных, потому что отлично знал, какими прихотливыми путями может распространяться информация.

К тому времени, когда я успел уже по несколько раз занять денег у всех, у кого только было можно, и один раз — у тех, у кого не следовало ни при каких обстоятельствах... Хм. К этому времени я ждал крепких ребят, которые однажды выбьют дверь, чтобы прикончить недобитого Серого и меня за компанию, почти с надеждой.

Повернись всё иначе — и мой добрый приятель, вернувшись из-за границы, имел бы счастье обнаружить в своей квартире два иссохших, изможденных трупа, Серегин и мой. Но в один чертовски хороший день я увидел из своих сдвинутых кресел, как голова в бинтах самостоятельно поднялась с подушки. Жутко исхудавшее тело сползло с постели, проковыляло мимо меня по направлению к ванной комнате и скрылось там, на добрые полчаса.

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх