Закуси горе луковицей

В середине июля у Некрасовых состоялись крестины. И теперь у их ребятишек есть крёстные — по одному из каждой семьи друзей. Ещё малышам подарили бесценный по нынешним временам подарок: коляску для двойняшек. В провинции найти её попросту невозможно. Отныне мечты молодых родителей о регулярных семейных прогулках стали реальностью.

Даниловы принесли им в подарок крохотного поросёночка, Соколовы — пару кроликов и пять утят, а Моховы — десяток цыплят. Так нежданно-негаданно Некрасовы в одночасье обзавелись своим хозяйством: смехотворным по общему весу, но весьма серьёзным по хлопотам. Тогда же, обсуждая их дела, друзья пришли к выводу, что топливо на зиму нужно завезти уже сейчас, пока не загромождён двор.

Спустя неделю Данилов привёз Некрасовым три тонны угля. Так что холода их семье теперь не страшны.

Подготовка к строительству продолжалась. Владимир и Зоя уточнили план будущего дома. В нём предусмотрели поѓстройку трёх комнат: двух спаленок и зала, а в перспективе — достройку из кирпича столовой, санузла, ванной и прихожей. Да и крылечка.

Решили, что дом будет располагаться не вглубь участка, как принято, а параллельно улице. И займёт он часть двора и кусок огорода перед кухней. Другого места пока нет. Пусть это не типично, зато в комнатах будет много солнца.

Как-то вечером Некрасовы возвращались с прогулки. Зоя шагала рядом с Володей и впереди себя толкала коляску с детьми. Говорили о том, что этой осенью им во что бы то ни стало нужно раздобыть сортовых саженцев, всё хорошо распланировать и заложить сад.

— Эх, взглянуть бы хоть одним глазком, каким он будет лет через десять, — сказал Володя.

— Вот уж не надо, — возразила Зоя. — Если мы будем знать будущее — пропадёт интерес к настоящему. А у нас впереди столько работы, прямо жуть берёт. Давай радоваться тому, что имеем.

— Ты права, Зоенька, давай. А то, что с нами случится, пусть будет нам сюрпризом.

Некрасовы уже собирались повернуть во двор, как вдруг услышали позади себя сиповатый голос Федьки Журавлёва:

— Привет семейству!

— А вот и первый сюрприз, — с досадой пробормотала Зоя и, предполагая неприятный разговор, обернулась к Фёдору.

И одного взгляда хватило, чтобы понять, что выпито им сегодня немало. Его бордовые щёки и нос с сиреневым отливом выразительно свидетельствовали об этом.

— Привет, голубь сизый.

Володя, не скрывая своего отношения к нему, тоже неохотно буркнул:

— Привет.

— Что праздновал, Федя? — спросила Зоя.

— Женюсь. Сегодня предложение сделал.

— Да-а? — не удержалась она от возгласа. — И кто же эта счастливица?

— Наташка Трибушная.

— И она согласилась?

— Конечно. Дом без хозяина — сирота. А у меня, сама видишь, руки — во! — показал он свои кулачищи.

— А как с этим? — постучала Зоя пальцем по своему лбу.

— Крепкий, не волнуйся. Любую преграду преодолею. Бутылку о лоб запросто разбиваю.

— Могучий ты человек, Федя, но всё же хвастун, — не поверила Некрасова. — Врёшь, себя не помнишь!

— Это я вру? Спорим на пол-литра! — разгорячился он.

— Нет-нет. Никаких споров, — решительно отказалась Зоя. — Ты удиви лучше кого-нибудь другого. А нас дела ждут посерьёзней. Видишь? — Зоя кивнула на груду брёвен. — На глупости, извини уж, денег нет.

Фёдор с досадой отмахнулся, повернулся к Володе.

— Слышал, будто сруб хочешь делать? Это верно? — спросил он его.

— Собираюсь.

— И когда думаешь закончить его?

— На будущую осень.

— Ага, годов через восемь! — съязвил Федька. — Ты эту сказку своим детям рассказывай, а не мне. Я уже три дома срубил в Сибири — выкинул он вперёд четыре пальца. — Кстати, лучшего специалиста, чем я, в Ольховке нет. И потому реальное дело предлагаю: дадите хорошую цену, плюс по чекушке на завтрак, до холодов сруб у вас будет. Ну, как?

— Нет слов — одни буквы остались, — пошутил Володя.

— Ну, ты, Фёдор, и раскатал губы! — разозлилась Зоя. — И цену ему подавай, да ещё по чекушке на завтрак. Совести у тебя ни на грош.

— А я что, даром работать должен? — выпятил он губу. — Нашли дурака.

— Федя, а мы дураков не ищем, кому они вообще нужны? Так что не напрягай свою голову пустыми фантазиями. Наш дом — не твоя забота. Когда построим, тогда и хорошо, хотя мужу своему я верю.

— Вы оба чокнутые. Вас нужно в психушке держать.

— Может, мы и фантазёры. Но я знаю одного олуха, так его дела куда безнадёжней! Понимаешь, Федя, он — вообще ошибка природы. Кстати, ты его каждый день видишь.

— Это кто, Лёха, что ли?.. — гыгыкнул он. — Ил-ли Колька?..

— Нет, не они. Но пока дойдёшь до дома, наверняка вспомнишь. Ты с ним чаще всего по утрам встречаешься. А потом работа, культурный отдых... Ну, иди, жених, иди.

Журавлёв спотыкающейся походкой стал удаляться.

— Зоенька, ну у тебя и язычок. А ведь он сейчас вспомнит, что брился сегодня.

— Конечно, только не сразу.

Фёдор миновал второй столб, и тут Некрасовы услышали его негодующий вопль: 'Вот же зараза!'

— Вспомнил, горемыка.

Некрасовы дружно рассмеялись. А Федька потоптался на месте и пошёл дальше.

Однажды Владимир надолго уехал в мастерскую. Результат этой поездки — изготовленные по его замыслу тележки, оборудованные тормозами: обе для него. Одна — низенькая и короткая, пока на шарикоподшипниках. Вторая — длинная, высокая, на колёсах, с выгнутыми буквой 'П' осями. Точнее говоря, это были ещё не тележки, а их остовы, сваренные из ржавых велосипедных рам и подобного хлама. Тележками они стали выглядеть спуѓстя сутки, когда Володя обработал их наждачной бумагой, сделал на них деревянные настилы с матрацами из негодных фуфаек.

Зоя, несмотря на своё любопытство, вопросами мужа не донимала. Позже всё и так становилось совершенно понятным. С подготовкой к строительству Некрасовы начали прямо-таки обрастать знакомыми. Зоя заметила одну любопытную особенность: люди, к которым обращался Владимир по каким-то вопросам, словно прилипали к нему. Вероятно, видя его приготовления, и в какой-то мере участвуя в них, им и самим становилось интересно, что же из всего этого выйдет.

Приведя в порядок тележки, Володя настелил 'узкоколейку' — что-то вроде дощатых тротуаров с небольшими бортиками. И, сноровисто передвигаясь по ним, сначала выровнял участок, а затем сделал разметку под фундамент будущего дома.

Подогнав под свой рост инструменты, Владимир начал рытье траншей. Это было его первым серьёзным испытанием. Копать ему было не с руки, но от помощи Зои он решительно отказался.

— Это мужское дело. Не беспокойся. Окапываться под огнём противника не легче.

Зоя возразила ему:

— Здесь не фронт, и ты уже не командир, а, извини, инвалид, и жилы тут рвать тебе ни к чему.

Владимир потемнел лицом, помолчал. Потом, с трудом перебарывая себя, размеренно и жёстко проговорил:

— Зоя, давай договоримся — это слово ты забудешь раз и навсегда.

— Хорошо, — поспешно согласилась жена. Чувствуя свою вину, подошла к нему и присела на краешек его тележки, рядом с ним. — Извини.

Некрасов кивнул ей и сказал:

— И ещё, пожалуйста, запомни: для меня эта работа так же важна, как бой. Я должен доказать, что не побеждён. Сделаю сруб — мне одна цена, а не сделаю — другая. Добьюсь ли я самоуважения или нет — всё зависит от результата. И поэтому, если ты мне желаешь добра, никогда меня не жалей и не мешай мне. Там, где мне одному не справиться, я буду просить тебя о помощи сам. Договорились?

— Хорошо, муж мой, — улыбнулась Зоя. — Но знай: лично мне ты давно уже всё доказал. Иначе бы я тебя не полюбила.

Сумрак, накрывший было дорогое ей лицо, отступил, и глаза Володи, словно оттаявшие лужицы, ласково заблестели. Он потёрся головой о её плечо.

— Ну что ж. Значит, мне осталось разобраться только с самим собой.

Лето установилось тёплое. Дожди не докучали. Но Некрасов, опасаясь непогоды, работал как одержимый. Вскакивал с первыми петухами и, приведя себя в порядок, выбирался на улицу. Односельчане, выгоняющие в стадо коров, всякий раз заставали его за работой.

Не раз и не два Зоя пыталась остановить его.

— Куда ты в такую рань? Пусть хоть воздух прогреется. Зачем себя так неволишь? Мы же не под открытым небом живём. Времени впереди полно. Когда сумеем, тогда и построимся. Вон сосед здоровее тебя будет, а не спешит: уже шестой год дом строит.

— Зоенька, это его дело, его жизнь. А я уже и так многое потерял, и лень свою пестовать мне некогда. Нужно спешить жить. Уверен, что людей, которые сумели осуществить всё задуманное, куда меньше тех, кто что-нибудь да не успел.

В эти дни Владимир был более чем когда-либо безжалостен к себе. И поэтому проявления его нежности к жене и детям были особенно заметными. Но руки Некрасова грубели день ото дня. До глянца стёрся рисунок на его ладонях и пальцах, появились заскорузлые мозоли.

До обеда вся одежда мужа становилась сырой от пота. И Зоя, заставляя его переодеться, с удовольствием стаскивала с него рубашку, давая взамен ему всё сухое.

Суетясь по хозяйству и между делом поглядывая на Володю, она не переставала удивляться неиссякаемому запалу, с которым он рыл траншею. 'Уж не подхватил ли он вирус доселе неизвестной строительной лихорадки?' — усмехалась она. И тут же её сердце пронзала до времени притаившаяся жалость. 'Как без боли смотреть на эту противоестественную картину? — думала Зоя. — Строитель, ростом с первоклассника, среди огромных куч стройматериалов снуёт на своей тележке с топором или лопатой в руках. Привыкнуть к такому невозможно'.

Сергей и Саша навещали Володю почти ежедневно и, как они выражались, готовили ему фронт работ. Места для обработки брёвен во дворе не было, и они сняли забор со стороны улицы. Однажды, придя в один из вечеров и проработав у Некрасовых до самой ночи, ребята в глубине двора сложили доски и прикрыли их рубероидом. Теперь доступ к брёвнам был обеспечен.

Прошло восемь дней, и траншея под фундамент была готова. На следующий же день Владимир снова отправился в мастерскую и надолго задержался там. Вернулся в хорошем настроении. 'Мы с ребятами делаем подъёмное устройство, — сообщил он. — А то без малой механизации мне никак не справиться'.

Успехам Володи Зоя была рада, а его уверенности даже завидовала. Лично ей смотреть на эти завалы брёвен, кучи песка, штабели досок было страшновато. Сколько же нужно времени и усилий, чтобы всё это стало домом?!

Но не менее этого страшили предстоящие расходы. Нужно купить кирпич, цемент, гвозди, оборудование для системы отопления, сантехнику и ещё многое-многое другое. Денег ката-строфически не хватает. Долги тоже хорошему настроению не способствуют. Но пути назад уже нет. Может, это и к лучшему.

В сумерках заехал Женя. Привёз Володе ручную лебёдку, взятую напрокат у знакомых. Некрасову она потом здорово пригодилась для подтаскивания брёвен.

На следующее утро с первыми лучами солнца Володя был во дворе. Ему не терпелось испытать лебёдку. Но, едва выбравшись наружу, Некрасов вернулся. 'Зацепиться не за что, — подосадовал он. — Надо столбы вкапывать. Ну, ничего. Сегодня эта проблема решится сама собой: я жду трактор. А пока инструмент заточу, как следует'.

Около десяти во двор Некрасовых въехал колёсный трактор с подвесным буром. За пятнадцать минут тракторист пробурил в указанных местах несколько отверстий, свернулся и уехал.

Владимир попросил Зою принести полведра цемента, воды и старенькое корыто. Сказал, скоро понадобится.

И точно, минут через двадцать возле них остановился грузовик и задом въехал во двор. Из машины вылезли трое мужчин. Они привезли детище Некрасова — подъёмное устройство. К Володе подошёл рябенький улыбающийся мужчина. Он был небольшого росточка с редкими седыми волосами и ровными исключительно белыми зубами.

— Привет, Митрофаныч! — сказал он и пожал Некрасову руку.

— Здравствуй, Кузьмич. Привет, ребята, — поздоровался Володя с молодыми парнями.

— Ну, что, готов к труду и обороне? — спросил Кузьмич.

— Как штык. С пяти утра.

— Ну, ладно. Тогда принимай работу.

И мужчины выгрузили из кузова нечто похожее на огромный карандаш, на котором в метре от конца был сделан железный поясок. Они тут же вставили эту конструкцию в одно из пробурённых в земле отверстий, а по бокам вокруг неё вбили несколько обрезков труб. Затем нанизали на карандаш роликоподшипник. Вслед за этим достали из кузова торчащую над бортом ажурную стрелу. Один её конец был оснащён какими-то колёсиками, а второй оканчивался серьгой в виде полукольца. И в последнюю очередь вытащили цилиндр, напоминающий сразу и шляпу, и кофейник, ибо шляпа была с массивной треугольной ручкой.

Кузьмич пропал на несколько секунд и вышел, держа на ладони плоский промасленный пакет.

— Смотри, Митрофаныч, — с торжественным видом откинул он край промасленной бумаги, — ради тебя завсклад пошёл на должностное преступление: из своего личного НЗ под честное слово выдал мне упорный подшипник — дефицит страшный.

— Спасибо, Кузьмич. Как освободится — верну. Теперь башня будет вращаться как волчок! А Петру Ивановичу передай мою сердечную благодарность.

— Хорошо. Мы сейчас всё установим как надо, а когда добудешь канат, стрелу тебе любой мужик поможет снять.

— Не тяжёлая?

— Да нет. Всего пуда три весит, а крепится двумя стержнями: одним фиксируешь конец стрелы в проушине цилиндра, а вторым устанавливаешь угол подъёма стрелы. Заправишь канат, стрелу — на место, и работай в своё удовольствие.

— Спасибо.

Кузьмич с упорным подшипником в руках подошёл к торчащему из земли 'карандашу' и церемонно, словно корону, возложил подшипник на его гладкую, как плешь, поверхность.

— Вася, забетонируй сваю, — кивнул он напарнику.

— В пять секунд, — ответил тот.

Подтащил корыто, сделал в нём раствор и аккуратно вылил его под 'карандаш'.

В это время другой парень принёс баночку солидола и густо смазал им подшипники. Потом ребята со всей осторожностью надели сверху цилиндр. В приспособление ловко вставили стрелу и зафиксировали её металлическими пальцами.

Сооружение отдалённо напоминало колодезный журавль. Подъёмник легко крутанули вправо, влево, вокруг оси.

— Всё, Митрофаныч, ходовые испытания прошли успешно. Если будут проблемы, обращайся, — сказал Кузьмич. — Да, чуть не забыл. Тут ещё кое-что есть для тебя.

Мужчина сходил к машине, с грохотом вытащил из кабины, принёс и с оттяжкой бросил на землю довольно увесистый крюк с тонкими тросиками.

— Это тебе для полного комплекта. Сколько нужно, столько и пользуйся.

— Ну, вы, ребята, молодцы! — воскликнул Володя. — С меня причитается.

— Не спеши, Митрофаныч, построишь дом, тогда и выпьем. Ну, бывай.

Он махнул рукой, прыгнул в урчащую машину и уехал.

Зоя оглядела механику и удивлённо спросила:

— Володя, а зачем ты установил этого журавля прямо посреди двора?

— Всё просто, Зоечка. На этом месте я буду выкладывать и подгонять друг к другу венцы, а журавлик мне поможет в этом. Если, конечно...