Как уже говорилось, во Францию летом 1940 Ильинский отбывал уже, будучи курсантом одного сверхсекретного факультета в чуть менее секретном училище НКВД. Там он оказался из-за своей мальчишеской тяги к ракетам, неожиданно поддержанной соображениями командования отдельного корпуса особого назначения. А к этому соединению сержант был прикомандирован из своей десантной бригады для выполнения разных непростых заданий в основном диверсионного характера еще в самом начале Финской. Воевал он в Карелии успешно, но раз за разом писал рапорты о переводе 'в ракетчики'. Сразу по окончании боевых действий в Карелии, Сашку вызвали в штаб ОКОНа и сурово спросили.

— Значит, товарищ сержант, вы хотите связать свою жизнь с противотанковым ракетным оружием? Все правильно?

— Так точно, товарищ полковник. В моем рапорте все так и написано.

— А почему это вдруг не по вашей снайперской стезе пошли? Вы же у нас новатор. Вон, какое дельное пусковое устройство для стрельбы трассерами из гранатометов придумали. Вот и занимались бы этим дальше...

— Да, уж больно интересные эти штуки — ракеты, трищ полковник. Я как тогда, в июле 1939-го, ими стрелять по танкам попробовал, так сразу душой-то и прикипел. Силища-то, какая! В будущем сам хочу всякие разные ракеты делать. Да и просто нравится мне это дело!

— Ну, что ж, доводы ваши, сержант понятны. Вот только в СССР пока только одно учебное заведение готовит командиров и специалистов по данной теме. Даже у нас тут в ОКОНе нет ни одного выпускника с таким образованием. Так, что придется вам из воздушного десанта, насовсем, переводиться в Управление Специальных Операций НКВД. Готовы вы к такому, или задний ход даете?

— Готов перевестись, товарищ полковник! Главное, чтобы с ракетами без обмана вышло...

— Командование Красной Армии не имеет привычки обманывать бойцов и командиров. Следите за своими словами, сержант! В остальном служба там будет не легче, чем у вас сейчас. Подчиняться будете, как и сейчас Управлению специальных операций. Командировки по всему белу свету также ожидаются, так что покоя вам там не будет.

— 'Покой нам только снится!'. Как товарищ лейтенант Колун говаривал, который меня учил поставленными на удар шрапнельными ракетами по японской броне стрелять.

— Вообще-то это цитата из стихотворения Александра Блока. Ну да ладно. Пишите рапорт!

— Слушаюсь!

— И удачи вам, сержант!

Приняли Ильинского в Московское военно-техническое училище НКВД им. Менжинского, сразу на 2-ой курс нового факультета ракетных средств ПТО. В зачет сержанту пошли все его достижения. Помимо школьного аттестата, были учтены: отличная характеристика из части, изобретение 'Иголки', боевые награды, присвоенное недавно звание старшего сержанта, снайперский ВУС, автотракторные права, 'опыт боевого применения ракетного оружия', и даже заводской 4-й разряд по слесарному делу. Учиться было интересно, хотя многие моменты Александр по опыту знал даже получше иных преподавателей из училища. Как-никак, за ним лично подбитых танков числилось уже больше, чем у иных противотанковых артиллеристов. Осенью 1941-го ожидался выпуск из училища и лейтенантские петлицы. За время учебы Ильинского трижды отправляли в разные командировки, и не только во Францию. Ездил в Польшу, где удалось пострелять по новым экранированным Т-IV. В добровольческой армии успел побывать временным лейтенантом и командиром взвода. Из последней поездки в Чехию он вернулся в ноябре 1940-го, как раз к очередным экзаменам и зачетам...

* * *

Учеба летела к финишу. Сегодня с парнями наползались на пузе до зеленых звездочек в глазах. Учились устраивать засады и 'огневые мешки'. Искали и оборудовали основные и запасные позиции для стрельбы по танкам в любых удобных местах. Минеры учебной истребительной роты учились скоростной установке минных противотанковых ловушек, а гранатометчикам ставились задачи поражения вражеской бронетехники на дистанциях от 20 до 150 м. Где только они не тренировались. Между сараями за плетнем, на окраине учебно-тренировочного городка, в оврагах и перелесках, вдоль разбитых танками грунтовых серпантинов. Весь накопленный в командировках опыт выплескивался в учебные планы теперь уже родного училища. Три имитационных танка (дополнительно бронированных тягача 'Комсомолец' Т-20 с приделанной сверху корпуса фанерной башней с бутафорским орудием), вместе с отделением мотоциклистов, изображали противника. Капитан Кириллов, сопровождавший учебную противотанковую роту училища, через радиста выдавал вводные 'мазуте'. Те не давали пэтэошникам расслабиться, чутко замирали на опушках, ожидая сообщений от мотоцикла головного дозора, и подставляя борта своих 'коробок' под огонь лишь на максимальных дистанциях стрельбы — порядка 150-200 метров. Либо, наоборот, проносились мимо близкой засады на максимальной скорости в 30-35 километров в час. А капитан, тем временем, выводил на их позиции с тыла и фланга оставшихся 'вражеских' мотоциклистов и последнего своего 'гусеничного летучего голландца'. Гранатометчики учебной роты успевали сделать по паре выстрелов учебными 'фарфоровыми' гранатами из РПГ-2 и быстро отходили, прикрываемые холостым огнем пулеметчиков ДП. В общем, вертеться сашкиным однокашникам приходилось немало. Потом, как обычно, разбор упражнения и новые задания. Ильинский сегодня снова командовал взводом, но и сам с 'трубой' побегать успел. Ближе к обеду курсантов уже потряхивало от усталости. С простеньким оптическим прицелом ПУ-40 (пригодным для стрельбы на малой дистанции до 250 м), заряженный 60-мм ракетой гранатомет Кондакова РПГ-2 весил чуть меньше девяти килограммов, а футляр второго номера с тремя запасными кумулятивными ракетами РГ-2К (или их инертными 'фарфоровыми' заменителями) весил все пятнадцать. Поэтому на тактике батальонных средств ПТО с переползающих и бегающих с этим оружием парней семь потов сходило. Сашку Ильинского за час до окончания этого занятия выдернули с позиции, и отвезли на мотоцикле к заместителю начальника училища. Только и успел, скинуть бело-серый зимний маскировочный комбинезон, сдать в оружейку 'трубу' РПГ-2 и кое-как привести в порядок свое помятое ПШ. Помимо заместителя начальника училища в кабинете оказался незнакомый майор госбезопасности. Командиры кивнули на приветствие. Следом посыпались немного странные вопросы.

— Товарищ подполковник, курсант Ильинский по вашему приказанию прибыл!

— Молодец, что прибыл. Вот, что курсант Ильинский...Ты ведь у нас, вроде как всего пару месяцев, как из дальней командировки вернулся?

— Так точно, товарищ подполковник.

— Хвостов-то по учебе много накопил, Александр?

— Уже почти все зачеты сдал, Максим Николаевич.

— Это хорошо. Тут у товарища майора госбезопасности к тебе профессиональный интерес имеется.

Сашка резво повернулся к гостю, и принял стойку смирно, 'поедая начальство глазами'. За спиной майора, на соседнем столе для совещаний стоял явно не особо легкий пулемет очень знакомого вида.

— Курсант Ильинский, знаете, что это такое?

— Так точно, товарищ майор госбезопасности! Это американский крупнокалиберный пулемет "Браунинг М-2", если не ошибаюсь...

— Не ошибаетесь. И сейчас не тянитесь курсант, беседуем по-простому. Раньше уже сталкивались с таким оружием?

— Было дело. Под Львовом и Люблином ими пользовались. Витька, в смысле старшина Гнатюк, трех легких германских панцеров из него стреножил. Да и мне пострелять довелось.

— Сильные слабые стороны знаете?

— А как же. Сила его в мощном патроне, чуть послабее чем у ДШК, но того же калибра. Скорость у дульного среза хорошая девятьсот метров. Тяжелой крупнокалиберной пулей, метров на шестьсот тонкую броню насквозь шьет, со средними германскими танками, только на короткой дистанции справляется. Ну а из недостатков его — большая масса. Таскаться с ним, также нелегко, как и со станковым "Максимом". Правда, ваш экземпляр, явно покороче будет, и вроде как, из самолетного переделан, да и станок у него не родной...

— Это вы верно заметили, курсант. Станок ему достался облегченный переделанный от зенитной 'спарки' обычного калибра. Сам ствол, тоже чуть полегче. И лента всего на сорок патронов. А по живой силе или по дальним целям из примерно такого опыт имеется?

— Вообще-то как снайперку я его не пробовал. Мы из таких во Франции чаще германские бензовозы зажигательными глушили. Разок случайно даже нескольких штабных чинов вместе с их легковушками раскурочили. Одной пулей сразу насмерть, а то и на части разбирали...

— На какую максимальную дальность вели огонь?

— Метров на семьсот без оптики работали...

Сашка тут ни разу не лукавил. За французскую и две польских командировки Ильинский из разных 'крупняков' вдоволь настрелялся, был отмечен в секретном приказе по УСО, за уничтожение германских танков при сдерживании противника подо Львовом. За что в октябре позапрошлого года был награжден второй 'Красной Звездой' (первую за Халхин-Гол еще в августе 1939-го ему вручали).

— А если с оптикой?

— Хм. Можно и с оптикой. Пробовали мы с ребятами. С хорошим цейсовским прицелом, работали зажигательными на полтора километра по бензовозам (но там цели здоровые). А если по составам с топливом и большим хранилищам бензина, то почти с двух можно попадать.

— Гм. Это даже перебор. В этот раз задача у вас будет скромнее, но и размеры цели меньше. Во вражеского снайпера в засаде, примерно с километра попадете?

— Тренироваться нужно тарищ майор госбезопасности! Полгода ведь с такой 'дуры' да на такую даль не стрелял. Забыли руки-то... Но вспомнят!

— Времени мало... Три дня вам с напарниками на все тренировки. Раз уж, из всех, кто нам известны, вы оказались лучшим в стрельбе из этой машинки, значит, обязаны соответствовать! Справитесь?

— Так точно! И не такие премудрости постигали...

Вот так, вместо нормальной сессии, получил Сашка Ильинский очередные зачеты и экзамены автоматом, и после короткой трехдневной тренировки, умотал в очередную дальнюю даль. Да не куда-нибудь, а в Канаду. А уже оттуда грузовой самолет отвез их назад через океан, правда, не совсем в старушку Европу, а чуть-чуть западней...

* * *

В графстве Дорсет, расположенном в Южной Англии, авианалеты случались регулярно. Тут имелось много военных объектов и испытывалось новое оружие, поэтому место для иностранных агентов было отнюдь не безопасным. К танковому полигону лезть даже не пытались, там охраны немерянно. Повезло, что разведка заранее принесла в клюве точное место акции, в отношении зрителей сегодняшнего танкового шоу. Даже было известно, что именно сегодня американцы и поляки обсуждают закупку британских крейсерского и тяжелого танков, а советская делегация должна подтвердить провоз техники через Мурманск железными дорогами в Люблин. Все необходимое оружие и боекомплект также были завезены и спрятаны заранее, что несколько упростило занятие 'антиснайперами' их боевой позиции. Вокруг особняка, куда должны были прибыть важные шишки, уже стояла охрана, а небо над городом пятнали поднятые на тросах аэростаты. Позиция, откуда будут вести огонь гитлеровцы, была им заранее показана старшим группы на карте города. Капитан предупредил, что поменять место их собственной засады уже нельзя. И очень нужно было положить отсюда германских стрелков, до того, как те успеют открыть огонь, либо сразу же после первого выстрела. И сейчас, на крыше четырехэтажного дома, одетые в британские мундиры и каски Броди, бойцы УСО, уже второй час изображая пикет местных борцов с зажигалками, терпеливо ждали команды. Укрытый маскировочной сетью Сашка устроился за дымоходом на мягком покрашенном в цвет крыши матрасе, приникнув к оптическому прицелу своего 'крупняка'. На стоящий в направлении цели домах болталось на веревках чье-то белье, очень удачно подсказывающее направление и силу ветра. Все команды начальство отдавало ему шепотом прямо в ухо.

— Право десять, на крыше перед трубой, фашист снайпер затаился. Минуту назад еще не было его. А еще дальше из мезонина ствол винтовки теперь торчит. Видишь?

— Обе цели вижу. Могу работать. Первого сниму без вопросов одной пулей, второго сквозь доски чердака короткой очередью срежу.

— Нам передали, их четверо будет. Нужно всех этих гадов разом валить. Разом... Других стрелков где-нибудь по соседству тебе видно?

— Не вижу пока, тащ капитан.

— Вот и я их не вижу! Поэтому лежим тихо и ждем, пока наши ребята их с той пожарной каланчи не вычислят. Я на пару минут. А ты за этими двумя понаблюдай пока.

— Есть, наблюдать, тащ капитан...

Капитан отлучился лишь на минуту, как дальше все пошло не по плану. В прицеле было видно, что на той же крыше началась какая-то суета. Прибежавший капитан приказал сразу валить всех, кто в прицеле. Где-то рядом уже завывала сирена воздушной тревоги, прикрывая их снайперский огонь своим противным стоном. Двоих стрелков, обнаруженным им ранее, Сашка четко снял из М-2 парой коротких очередей. У второго, убитого им сквозь доски мезонина, винтовка упала с крыши. Капитан торопил и, Ильинский, закрепив на дверце толстую леску от кольца привязанной к стволу его "Браунинга" британской гранаты Миллса, кувырком скатился вниз по лестнице. Сработать эта мина должна была только при попытке выхода на крышу. Несколько десятков секунд быстрого бега, и их армейский 'Бредфорд' сорвался с места, лишь только они захлопнули двери кабины. Дальше диверсантам предстояло спешно добраться до Лулворта и пересидеть там, в небольшом домике главный кипеш. Возвращаться домой им было разрешено снова только через Канаду...

* * *

На следующий день после трагедии все газеты вышли с кричащими заголовками передовиц — 'Убийцы в Бовингтоне' и 'Месть Гитлера'. По словам газетчиков, это жестокое нападение было совершено вражескими агентами, которые по большей части были убиты на месте, при этом, сотрудники Скотленд Ярда и контрразведчики Mi5 с немалым трудом сумели поймать всего двоих террористов. Один из них оказался действующим агентом Абвера, другой обычной уголовной швалью. Последний сразу начал отпираться, мол, на политические убийства его никто не подписывал. Со слов этого пленника, стреляли другие, а ему австриец платил только за наблюдение и за фотографирование людей. Абверовец же сначала вообще молчал и пытался играть в героя, но после соответствующей физической обработки признался, что служит в военной разведке с 1937 года. С его слов, он был вызван телеграммой в Дорсетшир из Ливерпуля, без указания конкретного характера задания, а инструктаж должен был пройти у куратора уже на месте, но в момент прибытия был схвачен агентами Mi5. Еще двое убитых агентов по татуировкам были опознаны контрразведчиками, как члены нацистских 'охранных отрядов' СС, а третий убитый носил на коже вытатуированные знаки завсегдатая британских тюрем. Главным итогом этого нападения оказалась гибель четырех человек и ранения еще пяти. Сам Уинстон Черчилль, а также его коллега по правительству Климент Эттли и генерал-лейтенант принц Генри Уильям герцог Глостерский были вовремя сбиты с ног охранниками и отделались мелкими ссадинами от осколков каменных плит разбитых в опасной близости тяжелыми бронебойными пулями. А вот, стоявший буквально в шаге от них молодой герцог Гамильтон не пострадал. Именно это ему потом вменили в вину. Мол фашисты позаботились о безопасности человека который в 1936 году на Олимпиаде в Берлине встречался с руководством Третьего рейха. И, не просто так, а с умыслом... В итоге всего этого скандала, генералу пришлось подать в отставку, и отправиться в добровольную ссылку в Канаду. Знал ли он, на самом деле о предстоящем покушении, или нет, потом ходило множество домыслов, но в ВВС и в политику герцог так больше и не вернулся. О Гамильтоне вскоре забыли, а вот о других жертвах нападения помнили намного дольше. В тот день были сражены наповал новый министр иностранных дел польского правительства в изгнании Август Залесский, посол Соединенных Штатов Джон Уайнант, глава секретной службы Mi6 Стюарт Мензис, и двое охранников из Mi5. И уже в военном госпитале Бовингтона, через пять часов после покушения, скончался от раны в живот один из лидеров партии консерваторов 1-й граф Эйвонский сэр Энтони Иден. Уинстон Черчилль, увидев истекающего кровью друга, с яростью прохрипел — 'Клянусь! Мерзавец и его свора проклянут этот день вовеки веков!'. Британские газеты твердили, что сэр Энтони был убит именно за свои разоблачения в прессе людоедских планов Гитлера по уничтожению евреев в Европе, и что только случайность спасла в этот раз премьер-министра и других. Остальные пострадавшие выжили. Сравнительно легкие ранения получили еще несколько участников той встречи. Но были и тяжелораненные. Полномочный представитель СССР Иван Майский был ранен обычной винтовочной пулей в плечо навылет, а вот герцогине Глостерской Алисе тяжелая пуля противотанкового карабина перебила бедренную кость на ноге, вследствие чего, та чуть не истекла кровью. Как потом выяснилось, очень похожими пулями оказались разорваны тела двоих убийц. Впрочем, не все убийцы поплатились за теракт на месте преступления. Их заказчики, конечно, озаботились отсутствием живых террористов, но просчитались — двое попали в руки агентов контрразведки.