| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мэтт, я пройду к тому прилавку? — и указала рукой на что-то читающего мужчину в повозке.
Муж взглянул в указываемом направлении и хмуро кивнул, после чего они со стражником начали что-то активно обсуждать.
Лереец на меня не обратил никакого внимания, и я погрузилась в изучение наличествующих на прилавке камней: прозрачные аквамариновые и розовые, фиолетовые с мраморными прожилками, молочные с розовыми вкраплениями и перламутрово-белые... Столько раз видела эти опалы и постоянно ими восхищалась. Сейчас же я не видела в них той прежней, вызывающей восторг, красоты. Единственные, которые были достойны внимания, это гладкие округлые опалы желто-зеленого цвета с характерными природными рисунками. Будто какой-то художник отобразил черными чернилами всю красоту диких полей, древних многовековых лесов и тихую гладь водным просторов. Но все равно по сравнению с тем опалом, который я когда-то очень давно держала в своих руках, они были обычными камнями, отличающимися от простых мостовых булыжников только своей непомерно высокой ценой. Тот опал... будто замерзшая слеза дождя вобрала в себя отражение радуги... яркая вспышка молнии в вечернем сумрачном небе... сверкающие кристаллы в магической мгле... невообразимая и притягивающая красота.
— Не понимаю, почему их радужниками называют, — пробормотала я.
— Мы тоже не понимаем, — весело ответил мужчина по ту сторону прилавка. — Будто радугу люди совсем не видели.
— Скорее всего, — оторопела я от того, что на меня все-таки обратили внимание, — они просто не видели более красивых самоцветов.
— Так есть же прекрасные драгоценные камни: рубины, изумруды, сапфиры, алмазы, топазы... — недоумевал торговец.
— Приелись, — коротко пояснила я. — Это сейчас обычный вклад, ими уже не так восхищаются.
— Я так понимаю, что леди видела что-то намного красивее, чем мой товар?
— Возможно, — уклончиво пробормотала я. А то мало ли.
Черноволосый спрыгнул с повозки и подошел к прилавку. Ростом он оказался чуть выше меня. Простая черная рубашка и такие же штаны делали его еще больше похожим на эльдмерского фермера.
— А вы знаете о свойствах опалов? — вкрадчивый голос и внимательный взгляд.
Я отрицательно замотала головой, хотя и так прекрасно их знала. Сейчас начнется очередной бред про улучшение здоровья, удачу и прочее-прочее-прочее.
— Энергетически опал заключает в себе семь красок спектра и, таким образом, очень силен как лекарь, — начал вещать странный торговец. — Улучшает состояние всех внутренних органов, защищает от инфекций, головной и зубной боли, выводит из организма любые шлаки, при этом очищая кровеносную систему, врачуя почки, желудок и кишечник, способствует регенерации клеток. Влияние опала распространяется на мозговую деятельность. Влюбленным опал приносит взаимность и личное счастье. А еще он денежный амулет.
— М-м-м, какой он... — но мужчина заметил, что меня это не воодушевило на покупку.
— Видимо, леди все это не интересует?
— Я в это, скажем так, не особо верю, — уточнила одна химичка, то бишь я. — Я занимаюсь научной деятельностью и больше доверяю своим настойкам и препаратам. И поверьте мне, они и не такое могут.
Повеяло хвастливостью. Но ничего не смогла с собой поделать после такой лекции о чудодейственном и всемогущем камушке. Коим он, кстати, ни на грамм не являлся. И Грея, и все университетские девушки уже успели в этом не раз убедиться, но все равно скупали их в неограниченных количествах.
— Что ж, тогда... — и лереец извлек из-под прилавка небольшую бархатную коробочку. Когда он откинул крышку, у меня перехватило дыхание. — Такого вы точно никогда не видели.
— Что это? — потрясенно прошептала я.
Торговец совсем не скрывал гордости и превосходства. И не удивительно, ведь на красной мягкой подложке возлежал тот самый опал, который под страхом смертной казни было запрещено вывозить из Империи.
— Это благородный опал, — наставительно произнес торговец. — Стоит он весьма дорого, поэтому не пользуется такой популярностью, как другие.
Так его никто и не видел! Да все придворные дамы за эти сияющие во мгле кристаллики душу бы продали! Ну, не душу, но любую сумму точно выложили бы. Неужели там, в Лерее, думают, что... Не знаю, что они там себе вообразили, но точно уверенна в том, что меня сейчас водят за нос.
— И только в стоимости различие? — разочарованно поинтересовалась я.
— О нет, — заговорщически зашептал мне мужчина, склонившись над прилавком. — Опалы не так уж и просты, как кажутся. В них заключена вода, а в этих благородных ее очень-очень много. Вода быстро вбирает в себя и концентрирует эмоции. В итоге камень является хорошим источником энергии.
И ведь действительно, вода...
— То есть любой человек сможет подзаряжаться от этого, — я указала на опал в коробочке, — камня?
— Его обладатель, — поправил меня лереец.
— И... сколько же он стоит?
— К сожалению, данный экземпляр не продается, — и мужчина захлопнул коробку.
— Не продается? Зачем же вы мне его показали? — ночами спать не буду, мучаясь.
— Удивить вас хотелось, — пожал он плечами.
Удивил. Действительно удивил. Лерейцы не относятся к тем людям, которые, показывая какой-либо эксклюзивный товар, не преследуют цели продать его.
Пока я стояла, шокировано хлопая ресницами, мужчина спрятал коробочку и вернулся вновь на повозку. Спустя секунду он держал в руках все ту же книгу, что и до моего прихода. С характерным рисунком пшеницы на грубой обложке.
— Нашла что-то интересное? — поинтересовался муж, глядя в упор на меня, идущую ему навстречу.
— Да. Элеонора была здесь.
Серые длинные волосы были распущены, спина ее пряма, осанка гордая. Стоя за ней, все равно могла бы поклясться, что и подбородок ее был высоко поднят, а глаза закрыты. Это ощущение уверенности в том, что даже и не видела, было абсолютным и безграничным.
Она сидела, скрестив ноги на манер оккультных жрецов, существующих по сей день только в малых нецивилизованных поселениях. За спиной струился плащ, окутывающий у ног спокойными темными водами. Мягкая темно-серая гладь. И опять то самое чувство уверенности в том, что это действительно вода, а не плод моего воображения.
— Ты знала, что благородные опалы — это глаза новорожденных? — сердце мое сжалось в страхе. Голос ее был звонким не смотря на седину в волосах. — Лерейский кузнец богов лишал младенцев глаз для создания великого оружия, достойного величайших. А обычные опалы — это слезы матерей.
Страх липкой змеей скользнул по позвоночнику. Что за бред она несет? Лерейцы поклоняются только одному богу...
— Правильно, — перезвон колокольчиков. — Сейчас у нас только одно божество. Никчемная и беспомощная Ле-Рея, самая слабая из всего бывшего пантеона, дочь великого Праотца, в честь которой он и назвал маленький горный городок. Дабы порадовать расстроенную из-за отсутствия серьезного дара дочь. Кто же знал, что этот городок разрастется и станет Империей? А правящие, опасаясь того, что от них отвернуться все соседние страны, выберут именно Ле-рею единственным божеством? Да еще и припишут ей все то, чем обладал весь пантеон?!
Голос ее сорвался. Затем послышался глубокий вдох, выдох и снова вдох. Длинные сухие руки вытянулись над головой, грациозно развелись в стороны и снова приникли ладонями к груди. Ночная мгла сомкнулась еще больше не смотря на лунное сияние.
— Так вот, Арианна, — голос ее вновь был ровным, — ты также, как и Ле-Рея, ничем не обладала. Никаких магических задатков, ничего. Без магии ты просто человек. Смертная, хрупкая человечка. Но твой отец подарил тебе шанс.
Шанс? О чем это она?
В голове немедленно возникли сотни вопросов, желающих вырваться наружу, но я прикусила язык. Сумасшедшая, желающая моей смерти, не может сказать правду.
— Могу, особенно если она заставит тебя начать сомневаться в себе, — она медленно поднялась, накинув на голову капюшон. Теперь она будто была заключена в водяной кокон, и только сухие тонкие руки, удерживающие капюшон, выдавали в ней человека. — Сомневаться в родных, опасаться всех, кто тебя окружает. Бояться себя.
Разворот, и на меня из непроглядной тьмы смотрят карие с отблесками пламени глаза. Шаг — крик, готовый вырваться из груди, застывает в горле. Еще шаг — тело немеет. И еще один шаг — ее руки тянутся ко мне.
— Бояться, Арианна, тебе остается только бояться...
— Ари... — ласковый шепот успокаивает, нежные руки вырывают из объятий кошмара.
Сердце в груди заходилось в безудержном ритме, кожу покрыла испарина.
— Тшшш... — лба коснулось что-то влажное и прохладное. — Это всего лишь кошмар, — но голос мужа был обеспокоенным.
Лучше не становилось. Даже когда Мэтт избавил меня от мокрой ночной рубашки и обтер меня.
— У тебя жар, — он поднес к пересохшим губам стакан с водой, а затем требовательно спросил: — Что тебе приснилось, Арианна?
Как ни старалась, произнести хоть слово так и не смогла.
— Нужно было отправить тебя вчера сразу же домой, — непреклонно заключил муж.
Я с мольбой во взгляде посмотрела на него. Спустя столько лет у меня наконец-то появилось стремление к чему-то, побуждающее любопытство и заставляющее почувствовать себя нужной. А теперь я могу этого лишиться. И все из-за какого-то дурацкого кошмара!
Но никогда не слышала, чтобы кошмары отнимали дар речи и были такими... реалистичными. Правдоподобными. И вызывали жар. Да такой, что маг уровня Мэтта ничего сделать не может.
— Кажется, спадает, — муж убрал руку с моего лба, переложил меня на кровать и поднялся. — Вызову медика.
— Не... надо... — с усилием прохрипела я.
— Если уж я не справился... — в любимых глазах цвета грозового неба читалась тревога. — Тогда лучше Байрон.
— Не уходи... — и я провались во тьму.
— Мэтт, к сожалению, это все, чем я могу помочь, — смутно знакомый голос был глух.
— Ничего не понимаю, — меня сильнее прижали к чей-то груди. Голой. Горячей. Да настолько горячей, что я чувствовала, как тепло медленно и непрерывно перетекает ко мне, обволакивая и наполняя.
— Я тоже, — по шее скользнуло что-то тонкое и холодное. — Нужно было раньше заняться артефактом для нее... Этот жар, он какой-то странный...
— Я это и без тебя понял, умник! — рыкнуло чудовище, держащее меня в своих объятиях.
А меня накрыло новой волной тепла. Нежности. Переживания. Заботы.
— Эй вы! — прошептала я, еще плотнее прижимаясь к своему ласковому и неизвестному зверю. — Устала я. Сгиньте и дайте поспать!
Тишина. Может, это были какие-то галлюцинации? Да вроде нет, потому что тот, кто прижимал меня к себе напрягся. А затем аккуратно и медленно начал отодвигаться с целью сгинуть, видимо. Как и пожелала.
— Э-э-э, нет-нет! Ты, — я обхватила шею чудовища одной рукой, — оставайся на месте. Мне с тобой тепло и уютно, что весьма странно. А ты, если ты не плод моего воображения, — указательный палец второй руки слепо ткнул в противоположную сторону, — то ты слишком громкий. Так что, либо брысь отсюда, либо заткнись.
И я, поерзав, умостилась в застывших объятиях и сладко зевнула.
— Ариша, — сквозь дрему послышался тихий смех, — совсем не изменилась. Надеюсь, в нашу следующую встречу ты не потеряешь сознание повторно.
— Разбудив меня, заснувшую совсем недавно, вы навлекаете на себя весьма страшный гнев, — недвусмысленно намекнула я.
— Понял-понял, удаляюсь! — довольно прошептал незадачливый посетитель.
И действительно удалился. Без стука дверью и тяжелых шагов. Просто я почувствовала, что его нет. Наверно, все-таки галлюцинация.
Еще один, но вполне реалистичный плод моего сонного воображения, прижимая меня к себе, откинулся на спину и накрыл сверху чем-то мягким. Хм, видимо, постель. Как раз то, что надо. Вот только мешает что-то чему-то...
— Так тебе со мной тепло и уютно? — вкрадчиво зашептали на ухо.
А у этой галлюцинации очень приятный голос. Когда не рычит, конечно. Хотя... мурашки по телу даже от этого грозного рыка все равно промаршировали табунами.
— Угу...
— И жар прошел, — его губы прикоснулись ко лбу. — Зато начался бред.
— Сам ты бред, — возмутилась я сонно. — Такой весьма горячий и сильный бред. Да, точно. Слушай, бред, а давай спать?
— Как пожелаешь, любимая, — губы переместились ниже и наградили долгим нежным поцелуем.
— М-м-м... надеюсь, ты все-таки реальный, бред...
И я заснула с довольной улыбкой.
— Доброе утро, соня, — вот бы каждое утро начиналось с такого трепетного поцелуя. — Как ты?
— Замечательно, — потянулась в кровати и снова прильнула к мужу. — Так сладко спала, даже сны не снились. Вот это мы вчера с тобой набегались!
Мэтт напрягся. В звенящей тишине я обеспокоенно заглянула в его глаза.
— Тебе ночью кошмар приснился, — обнимая, объяснил муж свою странную реакцию. — А потом был жар. Даже Байрон не смог его унять.
— Странно, ведь я себя замечательно чувствую и совсем ничего такого не помню.
— Потом еще и бред начался. Байрона ты назвала плодом своего воображения и попросила заткнуться и сгинуть, — хмыкнул Мэтт.
— Что?! Я?! — не замечала за собой такого... — А что... ты?
— Я? Ну, попытался уложить тебя на кровать, но ты засопротивлялась и заявила, что тебе со мной тепло и уютно, что весьма странно. А потом назвала своим бредом, горячим и сильным, — обезоруживающая и обольстительная улыбка. Причем еще и наглая вдобавок.
Вспомнила, как во сне меня будто бы качало на теплых волнах, купая в солнечном свете.
— А ты что? — я все еще пребывала в шоке.
— Я? Эм, сначала захотел воспользоваться ситуацией... — Мэтт перекатился на бок с удовольствием наблюдая, как я начинаю краснеть. — Но не успел.
— Как это не успел?! — возмущенно воскликнула я.
Спальню сотряс громкий хохот. Я, горя праведным гневом, постаралась прекратить его путем использования подушки по ее косвенному предназначению, приговаривая:
— Не успел он... Хотел, но не успел... Значит, так сильно хотел! — подушка в очередной раз опустилась на изворачивающегося и смеющегося мужа. — Но знаешь, — набитое перьями оружие зависло в воздухе, — может, оно и к лучшему. А то бы и не вспомнила этого. Было бы очень обидно.
Муж осторожно отобрал подушку, провел большим пальцем по щеке и с улыбкой заметил:
— Это был бы серьезный удар по моему мужскому самолюбию. Тем более ты заснула. Сон был тебе необходим.
— Так уж и быть, прощаю на первый раз, — и сделав грозное выражение, добила: — Но больше тебе не уклониться от исполнения своих супружеских обязанностей!
— Кто бы мог подумать, что все обернется против меня же... — прошептал муж, а в моей груди что-то защемило от нежности в его голосе.
— А кто бы мне сказал, что все так обернется против меня?.. На искорки непонимания в глазах цвета грозового неба ответила поцелуем.
— В общем, я тут подумала, — лукаво начала я, оторвавшись от любимых губ, — твой следующий раз наступил только что. Так что не оплошай, дорогой.
И сильные руки без промедления спустились ниже...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
