Гарри Поттер и древнее проявление

А здесь, в неясном сумраке, повсюду,

Бескрайнее пространство все затмило,

Здесь пустота и бесконечна власть ее

Тут ужас памяти о жизни,

А ночь все чувства поглотила.

Гарри бросил затею вспомнить о том, что случилось. Убедил себя в том, что его смерть еще не пришла. Смерть рядом! Но пока она безмолвствует, ждет подходящего момента. Оказывается, она не настолько слепа. А что касается до того, где он сейчас — так это нечто слабого подобия жизни. Он должен сделать какой-то окончательный выбор, определяющий его судьбу в бесконечности мертвого пути.

Ему было так легче думать. В конце концов, не может быть такого, чтобы по ту сторону жизни его не ждали родители, не ждал Ремус, не ждал Сириус...

И он пытался сделать этот выбор!

* * *

Гарри долго сидел и сквозь прикрытые веки смотрел вслед уходящему вперед пути. Потихоньку освоился с осознанием, что он видит вместо своего тела дымку. Но продолжая знать при этом, что вот он пошевелил рукой, вот он поерзал на месте или прикрыл глаза. С последним было, правда, иначе. Даже сквозь закрытые веки он осязал туже самую картину.

И чувство, что он совсем голый: не было при нем ощущение огонька внутри. В груди было пусто. В голове царило смятение и грызло, словно кость собака, одиночество.

Но вот в бесконечной голубой ряби что-то дернулось. Гарри это уловил сразу и попытался присмотреться. Застыл, не веря собственным глазам. Приближался силуэт безумного призрака, танцующего какой-то сложный, исполненный прозрачной неги и, конечно, мистического смысла танец. А безумство можно было прочитать в глазах. Да и так, призрак был не просто слабой, бесформенной дымкой, как Гарри. Казалось, он состоял из плоти, только бесцветной и полупрозрачной. Он светился серебром.

Гарри как замер сразу, так и не шевелился. Боялся спугнуть приближающееся к нему создание. Сейчас он был рад этой встрече, кому как не призракам, душам мертвых знать, что за сумрачный мир раскинулся вокруг.

И какое дело Гарри до значения безумного танца призрака? Он смотрел на него с надеждой и страхом, восторгом и ужасом.

И вот счастье! С каждой мыслью Гарри, заменяющей такт времени тут, он сильнее чувствовал дуновение ветерка. Призрак спускался в его направлении, словно птица, взмахами крыльев рождая ветер, а песня его дарила смерть. Он напевал!

Если в реку Времени вошел дважды —

Значит, более не человек!

Если выплыл из брода Смерти —

Значит ты древний бог — Исток!..

Призрак проплыл рядом, но не обратил на Гарри никакого внимания. Протанцевал почти на расстоянии слышимости тихого дыхания.

— Эй!.. — окрикнул Гарри, "вскакивая", и услышал свой приглушенный голос. — Подожди!

Призрак застыл, прерывая, несомненно, свой важный танец. Замолчал. Осмотрелся по сторонам, скользя взглядом желтых глаз. И Гарри с ужасом осознал, что призрак его не видит, потому что место, где стоял Мальчик-Который-Выжил-и-Непонятно-Умер-Теперь, окинул пустым взглядом. Посмотрел сквозь него.

— Я здесь, — с мольбой произнес Гарри.

— Кто ты, странник? — заколыхался призрак. Голос был очень звучным. — Зачем ты здесь, зачем тревожишь нас?

— Гарри Поттер...

— Зачем ты нашел меня, Гарри Поттер? Бесплотные духи не любят живых. Уходи, оставь нас в покое.

Гарри поколебался, но произнес:

— Я не живой, я погиб неизвестно сколько времени назад.

— Ты видишь меня. Ты не можешь быть мертвым. Духи не видят друг друга. Духи не видят живых. Духи навечно прокляты.

— Но тогда почему я здесь? — слабая надежда вспыхнула у Гарри.

— Задай этот вопрос повелителю Смерти. Или спроси ответ у себя. Но голос твой очень молод, чтобы ты был мертвым. Двойне, чтобы был мертвым тут.

— Но где это место? — Гарри попытался рассмотреть серебряного призрака. Но различить можно было лишь желтые глаза, черты лица постоянно расплывались, метались смутной тенью.

Одет он был странно. В длинный плащ, под ним виднелась куртка. Крест-накрест грудь призрака перетягивали ремни. Да, все было бесцветным, выцветшим. Только длинные волосы выделялись своей серостью.

"Он был воином при жизни", — подумалось Гарри. Чуть погодя, догадался каким.

— Ты не знаешь? Это мир, подвластный Чаше Жизни. Здесь обитают те, кто хоть раз испил из нее силы. Колдун, очевидно, ты поплатился за свое невежество. Стал жертвой собственных бесстыдных опытов. Твои заклинания погубили тебя! Ты жаждал силы, могущества, бессмертия? Знай, оно тебя настигло. Зри, это место, в которое ты обязательно придешь. Без права на перерождение, без права на прощение!

Призрака затрясло в сильном смехе.

— Молодой колдун захотел бессмертия! — не унимался призрак. Снова затанцевав, продолжил свое удивительное путешествие по дороге, устеленной светом лун.

Гарри некоторое время смотрел вслед, поверх призрака. Несколько произнесенных предложений, смысл которых он и не смог полностью понять, хватило, чтобы его ошарашить.

— Постой! — окликнул он, отойдя от оцепенения. Бросился вдогонку. — Я не понимаю о чем ты. Я здесь, потому что боролся со страшным порождением. С настоящим демоном. Он убил меня, никакого бессмертия я не желал и опытов не проводил. Объясни мне, — взмолился Гарри.

Призрак остановился.

— С демоном? Расскажи колдун, зачем тебе с ним бороться? Не получилось подчинить? Он оказался сильнее тебя. Все вы колдуны одинаковые. Самодовольные и считаете, что выше природы. — Снова смех.

— Он напал на нас! — с надрывом произнес Гарри. — Средь бела дня, возник прямо из пустоты, все стало вокруг черно и тихо, как ночью. Он убил моего друга. Потом что-то произошло — я не помню! — я уничтожил его, но и не уберегся сам.

— Значит, возник из пустоты? Хмм... — призрак издал протяжный звук, словно звоном колокола зазвучал он тут. — Обычно демоны приходят из Бездны. Но только сквозь землю или воду открывают портал... сквозь болотную грязь или нечистые озера...

— Мне кажется, он рухнул с небес, — предложил Гарри. — Перед этим неестественные тучи клубились в небе. Они были абсолютно черными — злыми...

— Любопытно, колдун. Каждый мальчик знает, — призрак крутанулся на месте, словно юла, — демонам противен поднебесный огонь! Редкое исключение, чтобы было не так! — он уперся взглядом прищуренных желтых провалов в сторону от Гарри.

— Это было так! Что мне теперь делать? — взмолился Гарри. — Помоги мне, хранитель равновесия! — произнес древнюю формулу для монстроборцев, о которой рассказывал Остроух.

Призрак замер. И Гарри, наконец, смог разобрать лицо, на котором перестали играть тени, словно блики на гранях драгоценного камня. В памяти навсегда отпечаталось странное выражение, мелькнувшее на физиономии старца-призрака: смесь страха, недоумения и любопытства. Впоследствии он не раз видел нечто подобное на лицах других призраков, встречающихся у него на пути в редких ситуациях, когда решался спускаться сюда. Но те случаи были иными — из собственного желания.

— Ты знаешь древнюю клятву помощи, колдун. Но знаешь ли ты, что я потребую в награду?

— Да... — неуверенно ответил Гарри. Общеизвестная клятва прошлого: за то, что монстроборец вытаскивает человека из лап мерзкой смерти, он требует в награду все что пожелает! Что пожелает после выполнения соглашения со своей стороны. Очень большая плата, несомненно. Вот только и смерть, которая вынуждает принимать такие условия людей, была очень мерзкой. Она обычно ухмылялась вампиром в ночи, грозила оскалом веровольфа, ублажала прикосновениями сирены, да и просто — стремилась разорвать на куски паршивым порождением природы или, собственно, человека

— Да, колдун? — засмеялся призрак. Склонил голову набок — прямые серые волосы наискось перечеркнули лицо и закрыли желтый свет глаз. — Произнеси ее!

Сердце Гарри забилось чаще. По крайней мере, он знал, что слышит внутри себя бешеный ритм биения сжавшегося сердечка. Если он произнесет клятву, отвертеться не получится. И пускай он не ощущает ужас, но после — если не умер на самом деле — вкусит его в полной мере. Знать бы, что пожелает монстроборец в награду.

— Ты можешь требовать все что угодно, — прошептал Гарри.

— Любишь ты жизнь, колдун! Так слушай мое желание, — гриффиндорец съежился, понимая, что явно дело не ограничится: "Дашь мне то, чего не ожидаешь застать дома. Дашь мне то, что уже имеешь, но о чем не знаешь". Это было бы счастьем, только вот зачем сие призраку? Тот очень серьезно произнес: — Ты найдешь и уничтожишь Чашу Жизни! Исправь зло, причиненное твоим предком. Помоги нам. Такой возможности больше может и не представиться. Разрушь оковы Чаши — и мы уйдем. Ты освободишь и себя, колдун! Это место, которое тебя поджидает.

— И ты поможешь мне отыскать артефакт, имеющий облик Чаши? — тихо спросил Гарри.

— Я не знаю, что за форму создал извращенный разум Истока! Но мы поможем. Знай, любой Дух, которого встретишь ты, поможет тебе, если скажешь о своей миссии. Мы обязаны сделать это во имя собственного спасения. Только уничтожь Чашу!

— Но как я найду вас?

— Знание придет к тебе, колдун! — сказал призрак и продолжил свой красивый путь. Гарри озадаченно огляделся по сторонам и заметил в спину призраку:

— Эй! Я еще здесь!

— Еще здесь? — житель странного мира замер, озадаченный не меньше. Долгое время молчал. Гарри только сейчас прочувствовал, какая необычная тишина царит вокруг. Дух монстроборца некоторое время парил неподвижно, а потом ответ его вырвался со свистом ветра, словно из натруженных легких: — Совершенно не могу понять, что происходит! С твоим телом, очевидно, творятся невероятные метаморфозы. Странно, что ты на самом деле жив. — Призрак загудел. — Не хочется, но придется взывать к повелителю Смерти.

— А это обязательно? — вкрадчиво заметил Гарри. Увидеть повелителя Смерти, ко всему, это странная и страшная встреча. И она никак не могла закончиться хорошо.

Призрак вскинул руки вместо ответа. Что-то забормотал, а потом Гарри уже было не до него.

Это был чистый, прозрачный звук, словно капли по серебряной чаше. Еще. И еще. Они нагло нарушали тишину, пронизывая насквозь мир. Звуки накладывались друг на друга, но не сливались; рассыпались трелями — замирали на миг. Кто-то выбивал ритм, и звуки были слишком громкими и звонкими, чтобы быть рожденными каплями воды. Скорее, цоканье каблучков.

— Колдун, посмотри в глаза смерти! — торжественно произнес призрак. — Ты слышишь музыку, которая не снилась ни единому человеку из мира живых.

Гарри увидел и ахнул в ужасе. К ним шло завораживающей походкой существо. Каждый шаг его отдавался в сознании ударами тяжелых капель, отливающих зеркальными бликами, об металлическую чашу. И оно не шло — неправильное слово. Скорее, перетекало из одной точки пространства в другую, словно ртуть. Самородная ртуть, звучащая смертоносной мелодией.

Он видел Смерть. В этом не было никакого сомнения. Гарри не смог бы рассказать, как она выглядела. Его взор поглотили огромные красные глаза, в которых горело ужасная смесь. Пламя ужаса. Холод космической дали. Боль мира. Смерть.

Гарри был рад оторвать взгляд, да не мог. Неведомая сила, исходившая от Смерти, странным образом смывала мысли. И любой даже самый незначительный помысел отдавался отчетливым эхом в голове. Все мысли гибли в самом зарождении.

— Зачем ты позвал меня, Беренгар? — существо заговорило металлическим голосом, не обратив на Гарри никакого внимания. Серый туман, клубящийся вокруг существа, уплотнился, непрерывно меняя свои очертания.

Голос призрака был ледяным:

— Я хотел спросить, на каких основаниях ты удерживаешь здесь колдуна? Ему здесь пока не место.

Страх кривыми когтями впился в сердце Гарри, словно живое существо. Он обомлел. Как можно разговаривать со Смертью так? Дух, конечно, уже давно мертв, но это Смерть!

Та, кстати, не забыла это подтвердить:

— Я — Владыка Смерти. Я — сама Смерть. Я ни перед кем не отчитываюсь, и тебе стоит позабыть о своем тоне. Что касается этого мальчика, я уже в курсе вашего соглашения. Не очень благородно с твоей стороны, не находишь? Мальчик, конечно, покинет мои владения. Только вот нет тут твоей роли, Беренгар.

— В твоих интересах, чтобы мы покинули этот ад, — не стушевался призрак. — Мы хотим пройти по пути, усыпанному голубыми звездами. Вперед, каждый по своему. Мы имеем право на перерождение.

— Много вас развелось, не подвластных смерти, — холодно оборвала Смерть, продолжая удерживать разум Гарри в плену красных глаз. — Что ж касается до тебя, мальчик, ты хоть знаешь, на что согласился?

Гарри не сразу понял, что его спрашивают. Но нервно помотал головой, прогоняя охватившую его одурь, и выдавил из себя:

— Нет.

— Ты не обращай внимания на мой облик. Я перенял это тело за миг после, как умер его владелец в мире, о котором ты не знаешь. На счет возложенной на тебя миссии. Однажды под желтым светилом появился Исток — древний бог из закрытого даже от меня мира. Могущественный бог. В битве с ним погибли все мои воины — ты о них прекрасно знаешь. Монстроборцами вы их называли.

— А что ты скажешь насчет моей смерти? — со злостью перебил призрак. — Не выразишь ни малейшего сожаления о том, что забрал меня в этот ад?

Холодный взгляд Смерти упал на призрака.

— Нет. Ты разделил судьбу своего ордена. Вы служили самой Смерти, были воинами Равновесия в этом мире. Но не оправдали моих ожиданий. Монстроборцы, — Смерть снова устремила взор на Гарри, — позволили приютиться в этом мире дарам Истока. Мне безразлична их судьба, кроме Чаши Жизни. Она имеет страшную силу. Только находясь в вашем мире, она сковала судьбы сильных волшебников, рожденных под желтым светилом. Теперь вместо смерти их ждет прозябание в сточной яме, которую ты видишь и сам, мальчик. Они после смерти становятся Духами, которые не могут пройти сквозь ворота Пути, чтобы получить очищение и перерождение. Именно тогда смерть стала страшить сильных мира желтого светила, а до этого она казалась им благом.

— И как я... уничтожу? — пересилил себя Гарри.

— Не знаю, мальчик, — холодно обронила Смерть. — Но ты последний, у кого появилась древняя сила. Если не справишься, мир обречен. Считай, что с этого момента ты у меня в услужении, пока Смерть не заберет тебя, — ухмыльнулось существо.

— Я... бессмертен?

— Ты бессмертен. Но неуязвим. Помни. Помни, что ты мой любимчик. На тебя последняя надежда. А сильнее помни, что ничего Смерть не делает бескорыстно. Твое выживание будет оплачиваться жизнью близких тебе людей.

Гарри ощутил, как поток мужества пропитал его. Слова Смерти позволили пробить дорогу мыслям о старых жертвах, которыми устелена его жизнь, и еще поджидающих. В сознании вспыхнул образ Гермионы.

— Возьми лучше меня сейчас, — настойчиво прошептал Гарри, а беззвучный внутренний голос, повторяющий фразу, срывался от боли.