"Твердь‟.

Все знают одну аксиому жизни: — 'Если во время вечернего застолья было хорошо, то утро будет тяжёлым‟. — Вот и это утро было жутким и совершенно не добрым. Минькина голова гудела как растревоженный улей, сторонние звуки — чей-то мощный храп, воспринимались как бьющий по ушам набат. Вдобавок ко всему, в горле настолько пересохло, что сказать, что там была пустынная суш, значит, ничего не сказать. Еле разлепив глаза, Минька увидел жуткую картину. В поле его зрения попались люди, которые как трупы, развалились там, где их застал сон, и если бы не их вздымающиеся от дыхания грудные клетки, то землянка вполне могла претендовать на то, чтоб её назвали местом жестокого побоища.

Несмотря на накатившую волну дурноты, Кныш приподнялся на локтях, сморщив страдальческую мину, неспешно огляделся по сторонам. Увидел обрывки чьей-то одежды и тут, на него стали накатывать воспоминания о вчерашнем дне, точнее всем, что было связано с попойкой.

Память вырвала из небытия образ слишком худого, белобрысого парня, у которого всё время вился возле него. Даже внешний вид этого 'молодца‟ говорил о чрезмерном пристрастии к алкоголю, и как следствие низкому интеллекту — что подтверждала односложная, примитивная речь. Его имени Кныш не запомнил, хотя, тот его несколько раз ему говорил. Именно это и был тот знакомец с Ринлевских баррикад. Все пили много — намного больше чем привык Кныш. Как и должно, первые тосты были за революцию, затем последовали за погибших друзей, за то, чтоб поскорее победить сепаров. По словам нескольких бойцов, героям — тем, кто выживет в этой войне, будут раздаваться земли и имущество восточных отщепенцев. За что, также не преминули поднять 'бокалы‟ — алюминиевые кружки.

Здесь, хрупкая нить воспоминания прервалась, — Миня заметил лежавшую прямо возле его ног фляжку. Сам не зная зачем, но он, со стоном наклонился за ней, а поднял, поднёс к уху, встряхнул. В ёмкости что-то жалобно булькнуло. Также, не давая себе отчёта, зачем он это делает, Кныш открутил крышку и понюхал. Пахло слегка задохшейся водой, а не спиртом, и Минька, жадно выпил всё, что оставалось в этой посудине. Немного погодя, в голову мягко ударила новая хмельная волна.

— Блин. Проклятая самогонка. — Чуть слышно простонал Кныш: ведь он когда-то слышал, а сейчас на деле убедился в правдивости слухов об этом её коварном свойстве.

За ненадобностью отбросив опустевшую фляжку, Миня снова лёг на скамью, и опять погрузился в воспоминания. В памяти всплыл фрагмент, что когда в пьянке был достигнут её апогей, появился крепыш Бодя и, доложил сидящему рядом с Миней бунчужному²¹, что недалеко от блокпоста задержали двух сапаров. На что тот ответил требованием, доставить их немедленно сюда — для допроса. Дальнейшее воспринималось как некий обрывчатый калейдоскоп.

Отдельно в воспоминаниях всплыл момент, когда в землянку втолкнули двух молодых особ женского рода. Они дрожали всем телом, затравленно озирались по сторонам и инстинктивно жались друг к дружке. Сбивчиво, жутко заикаясь, плача, они пытались отвечать на задаваемые со всех сторон вопросы, но, их никто не слушал. Далее, немного погодя. Вроде бы одна из них, как мантру твердила, что они всегда так ходили. Мол, это самая короткая дорога от их тёти — живущей в соседнем селении. Однако, гвардейцы на эти оправдания не обращали никакого внимания и продолжали орать, утверждая, что они сепаратистки-шпионки.

Следующим эпизодом был момент, когда все, единодушно приговорили 'бандиток‟ к расстрелу. Но белобрысый пропойца — Минькин знакомец по событиям в Рублёве, и имя ему вроде как Гриль, внёс понравившееся всем предложение. Он, качаясь как маятник, — опираясь на плечо соседа, похабно улыбаясь и плотоядно 'пожирая‟ глазами пленниц, вдруг выкрикнул:

— Стой братва! — Как это ни странно, но все кто был в землянке — где-то восемь человек не считая приговорённых, замерли и смолкли. — Негоже таких девок, вот так в расход пищать! Надобно дать им возможность познать мужскую ласку! ...

Снова провал и новый эпизод. Меня с треском рвёт на курчавой сепаратистке одежду, где не получается это сделать, он срезает её ножом. Всё это сопровождается радостным улюлюканьем и хохотом мужиков — девка наоборот, истерично визжит. После, Минька крепко прижался к её молодому, упругому, и такому тёплому, вырывающемуся телу. ...

Снова провал: — 'Чёртова алкогольные амнезия‟.

Вот снова, как озарение, из небытия всплыл новый эпизод. Меня стоит около недавно выкопанной, из-за спешки не сильно глубокой ямы. На ей краю обе голые девицы, стоят на коленях. Одна, вся в мелких порезах и побоях, её отречённый взгляд, слепо смотрит в яму, а другая, не менее истерзанная, удерживаемая двумя его новыми товарищами, вырывается и истерично кричит:

— Дяденьки! Милые! Не убивайте! Пощадите! Что хотите со мной делайте, я на всё согласна! Только не убивайте! Дя...

Затылок именно этой 'сепаратистки‟ Кыш и держит под прицелом неизвестно откуда появившегося в его руках пистолета. Выстрел. Мольбы о пощаде смолкли на полуслове. А тело первой казнённой, обрызгав Миньку брызгами горячей крови, как тряпичная кукла, падает в разинутую пасть ямы. ...

Глава 16

Вилтих Семён Петрович, он же 'Вакха‟, притаился в засаде и внимательно наблюдал за окрестностью. Он лежал так, как и учил всех своих подчинённых, сведя к минимуму любое шевеление: нельзя помогать противнику в обнаружении своей лёжки; ведь сейчас — на данный момент, его основной задачей было, в случае появления противника, дважды подать сигнал, имитируя крик сыча, предупредив этим об опасности, работающего на дороге сапёра. Вилтих, как и другие члены его группы, был одет в новый хоть и простенький камуфляжный костюм, поэтому, в это пасмурное утро, его было практически невозможно заметить в зелени кустарника, захватившего вершину небольшого холма. По правую руку от разведчика, где-то на удалении полутора метров, было расположено гнездо пулемётчика 'Рекса‟ — третьего бойца, которого он взял на сегодняшнее задание. Этот жилистый, молодой мужчина, сведя брови к переносице, наблюдал за тылом, также посматривал на дорогу: и казалось, что своим свирепым взглядом, он сможет убить появившегося супостата не хуже чем из своего любимого оружия. Но вокруг всё было спокойно, а 'Батя‟ — работающий на дороге сапёр, уже оканчивал свою работу, ликвидируя последние следы своей деятельности.

Вот Сан Саныч, держа одной рукой покрышку от легкового автомобиля, ту которой он закатал рыхлый грунт на месте установки главного элемента своей хитро мудрой мины. Другой, взял связанные концы плащ-палатки, поднял её вместе с оставшимся после минирования грунтом, и, пригибаясь пониже к земле, неспешно направился к товарищам. Семён всегда поражался флегматичному спокойствию своего сапёра, которое временами раздражало. Однако другого такого спеца, сыскать было невозможно. Поэтому приходилось привыкать и терпеть.

Как обычно, отойдя от дороги чуть более пяти метров, Батько, забросил покрышку в ближайший кустарник и стал постепенно рассыпать излишки грунта по высокой траве. Так что через пять минут, любой едущий по дороге враг, ничего подозрительного не заметит. Шла последняя стадия подготовки диверсии, и нервы у всех были на приделе, и оба наблюдателя, мысленно ругали сапёра за его нерасторопность. Однако всё обошлось.

— Всё 'Вакха‟, как только Учрчики решатся здесь проехать, под ними рванёт так красиво, что мама не горюй. — Пробубнил сапёр, подползая к своим товарищам и занимая подготовленную для него лёжку. — Да так эффектно, что даже 'Бизон‟ услышит.

Дело в том, что по данным, полученным от сочувствующего силам самообороны местного населения, в последнее время, по этой дороге участилось движение грузовиков и бронетехники противника. А вот гражданским лицам, здесь появляться категорически запрещено — объявили, что отныне это закрытая зона. Вот Рич и приказал устроить на этом участке дороги мелкую диверсию.

Время шло, а дорога так и оставалась пустынной — ни одного патруля, ни единой машины. Создавалось впечатление, что Рев-гвардейцы, каким-то образом прознали о готовящейся против них операции, и решили отсидеться по своим 'норкам‟, не желая понапрасну искушать судьбу. Единственное что относительно радовало, так это то, что благодаря тучам, плотно обложившим небо, лежащих в засаде не мучила изматывающая жара.

— А случаям не подкинули нам Урчики очередную дезу?

Это еле слышным шёпотом, Раскидин озвучил сомнения появившиеся в голове у каждого члена небольшой группы. Ему никто не ответил, так как возразить было нечего. Только Вилтих, прикусив нижнюю губу, подумал, что несмотря ни на что, им всё равно придётся лежать, и ждать с моря погоды.

Снова потянулось время. Бойцы находящиеся в засаде, нервничали. Особенно это было заметно при взгляде на Ивана, его рябое лицо то бледнело как простыня, то покрывалось красными пятнами. Вот боец, наблюдавший за подступами с тыла, ни с того, ни с чего, пододвинул к себе тубус одноразового гранатомёта, и пальцами, начал выбивать по нему нервную дробь. Получалось это немного громковато: поэтому, Семён строго посмотрел на бойца и прошептал:

— Я зараз кому-то пальцы то отчекрыжу.

Иван Александрович всё понял правильно, и перестал барабанить. Понимая, что этим звуком может демаскировать свою позицию. Что не говори, но бывший разведчик-десантник Вакха, сумел убедить всех своих подчинённых, что чрезмерной предосторожности не бывает, бывает только гибель от преступной халатности. Правда, это правило не исключало залихватской дерзости — когда этого требовали обстоятельства.

Батя и Вакха напряглись. На дороге появилась машина. Это был армейский джип со всеми положенными метками распознания свой-чужой, он мчался на большой скорости. Хотя мина не должна была среагировать на такую лёгкую цель, но люди от напряжения сжали кулаки: ведь все механизмы могут временами подводить. Однако внедорожник промчался, подняв дорожную пыль и, вскоре благополучно скрылся из виду. Сан Саныч, даже облегчённо выдохнул: уж больно ему не хотелось тратить такой сложный заряд, на такую никчёмную цель.

Поднятая джипом пыль только успела осесть, когда появилась колонна из четырёх танков. Они, соблюдая большую дистанцию между собой, мчались на большой скорости, в том же направлении что и предыдущая легковушка — к блокпостам. Так что вся тройка диверсантов затаив дыхание, притаилась в тревожном ожидании. Краем зрения, Семён заметил, как сапёр трижды суетливо перекрестился и вроде как, скрестил пальцы на обеих руках, но не стал на это отвлекаться. Петровичу было не до таких мелочей. В сознании только отметилось неопасное движение сбоку и не более того.

Бах! Фью -у-у-у! После резкого взрыва, протяжно и одновременно жутко, разнеслось по округе непонятное завывание. Вражеский танк окутался клубами пыли и дыма, которые с большой скоростью устремились вверх и в стороны. Погибшая техника, по инерции продолжала своё движение, о чём можно было понять по перемещающемуся вою пламени, вырывающегося из машины, а затем и по его выглянувшему 'столбу‟ — сейчас, горящую боевую машину скрывала только горизонтально стелящаяся пыль. Вот показалась и сама башня, из открытых люков которой всё ещё били гейзеры адского огня.

Ни Вакха, ни Рекс, никогда не видели подобного. Поэтому они, привстав на колени, заворожённо смотрели за разыгравшейся на их глазах жуткой пляской смерти и пламени, жадно пожирающих то, что не так давно было грозной боевой машиной. Первым избавился от оцепенения Семён, и то, только потому, что его, за рукав дёргал Батько.

— Ну ты и даёшь, Батя. — Только и смог тихо вымолвить Вакха, посмотрев в глаза флегматичному сапёру.

— Командир, ты это..., командуй что ли. Чего время понапрасну терять?

Ничего не ответив, Вакха снова взглянул на горящий танк, окинул взглядом весь участок дороги. Танковая мини колонна остановилась, видимо после случившегося, экипажи пребывали в растерянности. Идущий следом за погибшей машиной танк, вовсе скрылся в пылевой взвеси, а замыкающие стояли. И вот, как по команде, осматривали округу, их башни завращались.

— Батя, Рекс, бьёте по замыкающему, а я — предпоследнему! Затем, без лишней задержки, отходим балками!

Сказано, сделано. Почти синхронно к двум танкам протянулись три дымных щупальца. Два достали последнюю машину, и она, обволоклась белёсым 'туманом‟ : когда тот рассеялся, то оказалось, что эти выстрелы были напрасными — сработала динамическая защита. Зато другому бронированному монстру не повезло, кумулятивный заряд угодил в тыльную часть башни, почти под самое её основание. Так что, когда стрелявшие из гранатомёта люди, отбросив ставшие ненужными контейнеры, забрав всё своё оружие, сбежали с холма, прозвучал мощный хлопок взрыва; башня, извергая из себя языки пламени, описав дугу, отлетела в сторону, и на дороге заполыхал второй погребальный костёр. А тем временем, разведчики спешно удалялись по балкам от места устроенного ими побоища. Война есть война, и так уж получается, что ежедневная гибель многих людей, уничтожение чьего-либо имущества и техники, является нормой. Эта костлявая старуха, уничтожает всё и всех, коли есть возможность дотянуться своими жадными, загребущими руками — не жалея ни стариков ни детей.

Тем временем, в далёком королевстве Ёрла, в своём 'дворце‟ — новострое, лорд Никки Лорэ Вильсон-Смит, несмотря на поздний час, выслушивал немного скучноватый доклад альбиноса Ричи, и неспешно смаковал коньяк. Он уже знал обо всём, что говорил его подчинённый, но игра есть игра: ему приходилось изображать заинтересованность докладом, соглашаясь кивать головой, и время от времени — но не слишком часто, подбадривать Тейни комплиментами по поводу отлично проделанной им работы.

— ... Все члены нашего парламентского лобби, получили полагающееся им вознаграждение. Определённая часть, одобренной для помощи Житице суммы, как мы и решили, останется в королевстве. Из неё будет оплачена вся продаваемая ей рухлядь, вся техника, медикаменты, также зарплата инструкторов, продовольственные поставки и много ещё чего.

— Тейни, мальчик мой, твои люди случаем не забыли о наших союзниках? Нельзя их лишать возможности заработать хот что ни будь.

— О нет, сэр. Наши активные вассалы также получили возможность сбросить в Житицу своё устаревшее вооружение. Также как некоторые из недавно принятых членов нашей коалиции, — те, кто громче всех озвучивает нашу версию событий и обвиняет во всём этом соседнюю Ижмань. Всё как мы с вами договаривались. А вот надменным снобам Тунайцам, мы даже позволили отправить своих инструкторов. Заодно, в приватной беседе, мы этим островитянам недвусмысленно намекнули, что не будем обращать внимание, если их спецы — за отдельную плату со стороны Житицы, поучаствуют в проведении некоторых спецопераций против повстанцев. Мол, мы всё понимаем, и коли это не противоречит нашим интересам, то закроем глаза на их мелкий бизнес.

Лорд, с еле заметной, дружественной улыбкой, смотрел на своего протеже и неожиданно поймал себя на мысли, что альбинос во всю ему подражает: — 'Забавно, но он научился величественно сидеть в кресле. Причём делает это весьма непринуждённо, можно сказать вполне естественно. Это значит, что я правильно подобрал к нему ключик и, этот человек будет служить мне преданнее собаки‟. ...