"Понятно теперь, почему вечером этот жук так быстро от него избавился. Фото не сохранялось", — и я опять улыбаюсь, листая его искусство.
Тигр вид с боку. Тигр вид спереди. Лапка тигра. Судя по развороту, задняя. Ещё одна лапка. Хвост. Глазик. Глазик и ушко. Ромина ладошка. Ромин нос. Ромкины нижние конечности, с растопыренными пальчиками, закинутые на спинку дивана. Диван и сидящий на нем тигр. Папка с моими документами. Папка с моими документами и Рома, заносящий над ними карандаш.
"Таймер нашел, а как удалять нет..." — у меня уже щеки болят улыбаться.
Коридор. Люстра в коридоре. Мой пиджак. Я и мама.
"Помню, помню..."
Следующий кадр и моя улыбка сползает, а я поднимаюсь и сажусь ровно. Кружка прижата свободной рукой к животу.
"Моя маленькая шкода, спер утром мобильник, пока я спал и снимал всё, что видел на кухне, — следующий кадр. — Так и знал..."
Саша. Закутанный в мой халат, сидит прижавшись боком к холодильнику. Прячется от юного папарацци, но я вижу его глаза, выглядывающие из-за ворота халата.
— Чудики, — вырвалось вслух, и я хихикнул.
Ещё кадр. Сашины руки локтями на столе, голова опущена на ладошки, глаза смотрят вверх, а губы поджаты. Ещё. Кружка закрывает его лицо. Следующий.Тарелка с блинами. Мама у плиты. Я, наверное, так и хихикал бы, рассматривая снимки, если бы не одно фото, заставившее сердце забиться быстрее.
Специально он это сделал или просто так получилось, но Сашин взгляд, слегка улыбающиеся губы и наклон головы...
"Он смотрит на мелкого, — я не мог поверить. — Он смотрит на него так же, как и я смотрю на своих пацанов..."
Столько нежности, доброты, тепла и всего лишь одна фотография. И я понимаю, насколько по нему соскучился!
Глава 65. Утро
Во сколько лег, я не знаю, но вырубился сразу, стоило только телу оказаться на диване. Улыбаясь и думая про себя:
"Всё будет хорошо!", — надеясь, что не ошибся с выбором.
Проснулся от того, что кто-то оттягивает мне веки.
— Рома, ты что делаешь?
— Будю... — прошептал тот и снова ущипнул.
Замечательное пробуждение.
И всё утро он катался на моей шее. Даже в ванной, пока умывался, Романыч болтал ногами и пел:
— Пакатай меня башая челепашка!
— Ты там давай не елозь, — смотрю на него в зеркало. — А то грохнемся оба.
— Вадно! — и снова запел.
Ни одной его фотки я не удалил. Сохраню и дома, и скину на комп в офисе. Буду на них радоваться, когда мои уедут.
— Доброе утро, — произнесла мама, не обернувшись. Мне не по себе.
— Доброе, — опускаю Романыча на ноги.
Мы на кухне. Мама готовит завтрак или уже обед. В халате, слегка растрепанная, и не смотрит в мою сторону. Я в одних плавках, с опухшей сонной рожей и не знаю, как спросить, всё ли у неё в порядке.
— Ты чего стоишь? — она всё-таки обернулась. — Садись, кушай и бегом в магазин!
— Что за срочность? — я сел за стол.
— Папа позвонил, — передо мной возникла тарелка с борщом. Завтрак! — Что-то с билетами случилось...
— И? — Романыч принес мне ещё одну ложку. — Спасибо...
— И рейс у них раньше, чем он мне говорил, — молчу. — Будут часа через четыре.
Все мысли теперь заняты только этим.
Быстро поел. В темпе, практически вальса, собрался.
— Рому с собой возьми!
Пока одевал мелкого, чтобы тот не мешался маме, которой приспичило прибраться, слушал список, что нужно купить.
— Ещё зайдите в аптеку, — она протянула мне бумажку. — Купишь эти капли...только детские...
— Кто у нас сопли пускает? — убрал её в задний карман джинс.
— Женя, — мама вздохнула.
— Понятно, значит, Рома тоже скоро закапризничает.
Близняшки. Смеются вместе, плачут вместе и болеют тоже вместе.
Стою. Одетый. Жду, когда Роман Сергеевич вернётся из туалета и мы, наконец, пойдем. Мама рядом. О чем-то молчит.
— Ты чего притихла? — качнулся в её сторону, толкнув плечом в плечо.
— Тебе прямо сказать? — она посмотрела на меня.
— Как пожелаешь...
— Я по поводу Саши...— кто бы сомневался! — Ты сам к нему как относишься?
— Не знаю, — пожал плечами. — Не понял ещё.
— Ну, а если...
— Он мне нравится, мам, — смотрю на неё, покусывая нижнюю губу. — Очень нравится.
— Ладно. Нравится, так нравится, — она выдохнула. — Переубеждать тебя всё равно бесполезно, да и взрослый ты уже...вроде бы... Только не делай это на зло кому-то...
— Ты о чем?
— Ты понял о чем, — она слегка улыбнулась. — Рома, ты где? Андрей без тебя ушел!
— Неееет! — шум, сливающийся воды и топот ножек. — Ну, че влете то?
— Ещё бы секунда и ушел, — надел кепку ему на голову и открыл дверь. — Звони, если что вспомнишь.
— Хорошо.
Я понял, кого мама имела в виду, и что-то делать ей на зло, не собираюсь.
Наверное...
Рома чуть не отхватил поджопник!
Как объяснить пятилетнему ребенку, что ему нельзя шоколад. Ну, нельзя ему!
— Почему?
— Потому что у тебя аллергия, — стою с протянутой рукой.
— Почему? — он держит плитку обеими ручками, и отдавать явно не собирается.
— Потому что чесаться потом будешь, как шелудивый поросенок, — делаю шаг к нему, он прячет её за спину и отходит. — Рома!
— Почему? — губехи всё больше и больше сжимаются.
— Отдай, — спокойствие, только спокойствие. — Я тебе другую куплю.
— Я эту хочу!!
— Рома, — делаю ещё шаг к нему.
— Нет!!! — он разворачивается и собирается удрать, но я хватаю его за ремень на штанишках и тяну на себя. Шоколадка на полу. Мелкий у меня на руках. Насупился и учащенно дышит.
— Заревешь, я тебя сразу домой отведу, — подобрал шоколадку и положил её на место. — И папу с Женей и Машей, один встречать поеду.
— Нет.
— Чего нет?
— Не залеву...
Но обиженно сопеть он не перестал.
Вот и капризы начались! Ещё и Саша трубку не берет! Я ему уже два раза звонил. На душе теперь совсем не спокойно.
Тащу авоськи, Рома вцепился в ручки и скачет рядом, вгрызаясь в самое большое яблоко, что я нашел в магазине. Мы почти дошли, когда он вдруг завизжал и убежал вперед. Я замер.
У подъезда на скамейке, сидела Ники.
"Кто б тебя сейчас ждал?"
Увидев нас, она поднялась и слегка махнула рукой.
Волосы распущенны, пол лица скрыто за черными очками, хотя на улице нет солнца, джинсы и белая майка "всё наружу". Её вид. Она пришла извиниться.
— Пливет! — Рома уткнулся ей в живот.
— Привет! — она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его в макушку.
— Ты чего на улице сидишь? — подошел к ним и поставил сумки на скамейку.
— Я...я только приехала, — очки не снимает, на губах только блеск.
— Ром, отнеси это маме, — отдал один из пакетов мелкому.— Она, поди уже заждалась...
— Вадно...— буркнул тот и потащил пакет к двери.
— Что это с ним? — спросила Ники, когда, открыв дверь, я снова подошел к ней.
— Шоколадку не купил.
— Понятно.
Её голова опущена вниз, она смотрит на сигарету, которую крутит большим и указательным пальцем. Я стою рядом, засунув руки в карманы, и очень хочу, чтобы Саша перезвонил.
— Андрей, прости, пожалуйста, — Ники заговорила первой. — Я не знаю, что на меня нашло.
— Мне уже всё равно, — она подняла голову, я смотрю в её черные очки. — Ты сказала, то, что сказала...
— Андрей...
— Я думал, что мы друзья, что я могу тебе доверять, что именно ты меня точно поймешь, — начинаю заводиться. — А ты...блин...
— Прости, прости, пожалуйста, — ошметки сигареты летят на асфальт, Ники, почти вплотную подходит ко мне. — Я просто...
— Что просто? — делаю шаг от неё. — У тебя, блин, всё...всегда...ПРОСТО!!!
— Андрей...
— И не надо реветь, — я взял пакеты. — Этой хернёй меня сейчас точно не проймешь.
Она глубоко вдохнула и снова опустила голову вниз.
— Так это всё-таки, правда? — еле слышный шепот.
— Что, правда?
— Что ты и этот парень...
— Саша...его Сашей зовут...
— Что ты и Саша...что ты теперь вместе с ним...
— Я...вместе с ним...работаю...— не делай этого ей назло! — Всё остальное у нас...раздельно...
Скулы сводит, я произношу слова, стиснув зубы, ещё немного и вслух вырвется то, что не давало покоя почти полночи. Мне нужно уходить, чтобы не стало ещё хуже.
— Андрей, подожди, — она поймала меня за руку.
— Ники...я не хочу больше об этом говорить, — произношу шепотом, шевеля одними губами.
— Я знаю, просто....извини...я...черт!, — она отпустила мою руку. — Если тебе действительно с ним хорошо, если он для тебя уже что-то значит...я очень за тебя рада...правда...
Она слегка улыбнулась и погладила пальчиками по щеке.
"Зачем? Зачем она опять это делает?"
Глава 66. Она знает
Я повелся. Повелся на её нежную улыбку, как семнадцатилетний пацан, который ещё ни разу не обжигался. В голове просто вопило: "НЕВЕРЬ!", но сердце...сердцу ведь не прикажешь.
— Молодые люди! — мамин голос раздался сверху. — А, вы в квартиру подняться не хотите?
— Здравствуйте, Маргарита Ивановна, — Ники приветственно махнула рукой.
— Здравствуй, красавица, — я поднял глаза вверх. — Андрей, ты чего её на улице держишь?
— Я её не держу, — буркнул в ответ и почему-то сам себе Романыча напомнил. — Я вообще никого нахер не держу.
— Хватит бубнить и поднимайтесь.
Ники осталась у меня, помогать маме, готовить ужин, а мы с Ромой поехали в аэропорт, встречать остальное семейство. Вот так просто. Ники осталась у меня. А я могу думать только о том, что Саша не берет трубку, и сам не перезванивает.
"С ума сейчас сойду!!!!" — сбросил очередной неудачный вызов и убрал телефон в карман.
— Рома, ты где? — захлопнул дверцу и обернулся в поисках мелкого головастика.
— Здесь, — пискнул он через две машины от моей. — Ты чё так довга?
— Иди сюда, — протянул к нему руки. Стоянка большая, машин много, он слишком маленький и быстро бегает. — Пойдем за Женей и Машей?
— ДА!!! — он сам запрыгнул мне на руки.
Пойдём.
Рейс не задерживался. Отлично! Но у нас есть ещё минут сорок, прежде чем я начну глотать слезы счастья, и нужно это время дите чем-нибудь занять.
"Андрей, не балуй ребенка!", — значит, игрушки, и отделы со всякой белибердой, нам точно не подойдут. И что делать?
— Я пить хочу, — прошептал Рома в самое ухо, всё сильнее сжимая свои руки на моей шее.
— Хорошо, — сдавленно ответил я и слегка покрутил головой. — Ты меня задушишь.
— Я не спицальна...
"Я знаю, что ты не специально, — думал про себя, направляясь в сторону одной из кафешек. — Но, тем не менее, ты меня душишь!"
Столько восхищенных взглядов, обращенных в свою сторону, я не ловил никогда! Романыч всё-таки у меня чудо, а не ребенок. Хоть и раскапризничался.
— Я не буду мооко пить, — обиженно сложив ручки, он отодвинулся от стола. Официант замер, ждет. Уносить или я буду расплачиваться.
— Ты попробуй сначала, — сунул парнишке пару купюр и придвинул стакан ближе к Роме.
"Господи! Какое лицо! — прикрыл пальцами, расползающиеся в улыбке губы, когда Романыч со все возможной брезгливостью, потянул обычный молочный коктейль через трубочку. — Джим Керри отдыхает!"
Ему понравилось, хоть он и пытался это скрыть, показывая всем своим недовольным видом и громким потягиванием коктейля через соломинку, какой он обиженный.
— А ещё громче можешь? — спросил я, он промолчал, глянув на меня, и стащил бокал со стола, прижав к себе. — Не облейся.
Главное сейчас не улыбаться! А то, мелкий ещё больше скуксится.
Стакан пустой. Рома грызет соломинку и болтает ногами, разглядывая снующих по залу людей.
— Ой! Смотли какая башая тетя! Её низя в самовет! Он её не поднимет!
— Почему не поднимет? Он же сам себя как-то поднимает, — Ромка обернулся ко мне. — А он намного больше этой тети.
— Хм... — бровки сведены вместе, взгляд задумчивый, но в детской голове это всё равно плохо представляется.
— А может она не улетает, может она кого-нибудь встречает?
— А, ну, да! — и снова закачался на стуле.
— Не упади.
"Я спокоен. Я совершенно спокоен! — подперев голову рукой, смотрю, чтобы Рома не грохнулся со стула. — Он просто спит и не слышит! У него всё нормально! Но если он до вечера не объявится! Я поеду к нему и надиру ему задницу всеми способами, какие успею придумать!"
Ромка вздыхает и жует соломинку. Мы сидим всего двадцать минут, а ему уже надоело.
— Пойдем, погуляем? — потянул за конец палочки, но Романыч сжал зубы и утвердительно промычал. — Давай я тебе конфету куплю, — ещё одна попытка отобрать пластмассу у ребенка. — Рома!
— Давай! — он так резко открыл рот, что я чуть мимо стула не сел.
— Зараза мелкая!
— Сам такой! — и улыбается!
Все его пять пальчиков держатся за один мой. Указательный. Маленькая теплая ладошка и счастливое маленькое создание, семенящее рядом своими маленькими ножками и поглощающее чуч-хелу. Всё так мило. Но внутри меня бушует настоящее цунами. Глубоко вдыхаю и набираю номер.
Выслушав опять почти все те же самые слова от Кушакова, что и всегда, немного успокоился.
"По крайней мере, в больнице всё нормально..." — настолько насколько это вообще возможно.
"Где он потерялся?" — я сейчас завою!
Но не успел убрать мобильный в карман, как тот зазвонил.
— Саша! Еб...парэсэтэ! Ты где пропал? — мне и на экран смотреть ненужно, чтобы знать, что это именно он.
— Эндрю! Хороший мой! Прости, пожалуйста! — на том конце раздался его взволнованный голос, и я чувствую, как напряженные нервы резко расслабились. Я остановился. — Я видел, что ты звонил, но мне нужно было с дядей поговорить...
— У тебя всё в порядке? — голос дрожит, как и я сам.
— Да, у меня всё нормально...— он немного помолчал и продолжил. — И есть новости.
— Правда?— кивнул Роме, чтобы он сел на скамейку и ответил. — У и меня для тебя тоже есть... НОВОСТЬ!
— Какая?
— Ты про Германа Игнатьевича что-то начал говорит?
— Да да...— он снова немного помолчал и сказал. — В общем, весь наш разговор я пересказывать не буду, но суть в том, что контракт остается за тобой...
— Тааак...— прижал телефон ухом к плечу, вытирая Ромины липкие пальчики.
— И ты со следующей недели идешь в отпуск, как вы и договаривались.
— Замечательно и в чем проблема?
-...в том, что отчитываться буду всё равно я...завтра...после обеда...
— Изумительно, блин!
Саша молчит. Я очень быстро соображаю, что нам с ним теперь делать. А Рома сидит и моргает, ждет, когда же мы уже пойдем дальше.
— Ты сможешь завтра пораньше приехать?
— Конечно, — по голосу чувствовалось, что он улыбнулся.
— Там бумаг осталось на два часа работы, — Ромины ножки болтаются всё резче и резче. — Потерпи...
— Рома тебя куда-то тащит? — Саша захихикал.
— Кто же ещё!
— Ладно. Всё с тобой ясно...папочка...
— Не умничай там! — типо злюсь. — Кто-то проштрафился вообще-то...— и глубоко вдохнув, прошептал. — Я чуть с ума не сошел...
— Прости, — Саша зашептал в ответ, словно боялся, что кто-то ещё может услышать. — Я сам весь извелся. Вижу твое имя, а ответить не могу.
