Всё заново

Пролог.

Не люблю людей с нетрадиционной ориентацией, но я не гомофоб. Точнее сказать, я их не понимаю, то есть не понимал...

Неправильно выразился. Вернее не с того начал...совсем не с того.

Здравствуйте.

Меня зовут Андрей Пополин. Для друзей и близких просто Попо. Идиотское прозвище, знаю. Но только для одного человека я Эндрю и только он знает мой секрет. Мой маленький кусочек другого мира. Наверное, до конца своей глупой жизни буду улыбаться, думая о нём.

Мне 35. Брюнет, среднего роста с глазами цвета "фиг пойми", то ли зелёные, то ли карие. Повезло с телом и стараюсь держать его в форме. Вполне успешен и, наконец, по-настоящему счастлив. Но лучше обо всем по порядку. Не зря же достал старую мамину пишущую машинку.

Часть первая.

Глава 1. Я

Из родного города уехал в 16 лет, едва успев закончить школу. Сбежал от армии, дальнейшей учебы и своей сумасшедшей семейки.

Повзрослел, блин.

Решил не мелочиться и рванул сразу в Москву. 16-й сопляк, мечтал о лучшей жизни, но вляпался в ещё большее дерьмо. "Москоу невер слип" — это точно. "Хочешь жить, умей вертеться", я сбился со счета, сколько раз вспоминал мамины любимые слова.

16 лет. 16 лет! В этом возрасте детей нужно дома держать, чтобы они горячку не пороли. Но я был в Москве. Без денег, без жилья, без цели, но с огромным желанием не возвращаться домой.

Жил на вокзале, спал в зале ожидания рядом с такими же "умными", бездомными, наркоманами, проститутками, психами и т.п. Как заразы никакой не подхватил, понятия не имею.

На работу никто не брал. Без прописки, да и лет маловато, поэтому хватался за всё, что предлагали. Таскал чемоданы приезжих, выгружал ящики в кафэшках, мыл полы в сортирах, платили, конечно, крохи, а иногда просто давали еды и всё. Но мир, как говорится не без добрых людей.

Мария Васильевна. Бабуличка. Она торговала жареными пирожками не далеко от кафе, где я подрабатывал и ей заодно помогал, был зазывалой так сказать. Вот она меня к себе и забрала.

— Нечего такому смышленому на вокзале гнить, — говорила Васильна, запихивая мои скромные пожитки в свою сумку с пятнами жира от пирожков. Я не возражал. Скоро зима.

Да! По поводу моей первой фразы.

Когда я только приехал, весь такой на позитиве и с чувством, что мир непременно падет к моим ногам, я познакомился с парнишкой. По внешности и манерам ему не дашь и 15, но на самом деле ему было уже 25. Макс. Максимилиан. Все любил делать по максимуму. Рассказал мне о вокзальной жизни, многому научил (в основном наглости) и не дал отчаяться, когда я понял, что совершил большую ошибку, уехав из дома.

Я всё впитывал, как губка, но одного не мог понять. Когда мы попрошайничали, было и такое, Макс бегал только за мужиками. Это было странно, но я не обращал внимания, пока у Макса были деньги и мы нормально питались, мне было всё равно.

Но потом он пропал. Не на вокзале, не в забегаловках не знали где он, Макс просто исчез. Я до последнего надеялся, что с ним всё в порядке. Он был единственным, кого я знал, и остаться одному не очень хотелось. Но один из нариков, что всё время терлись около нас, убил последние надежды.

— Ты про Максимилиана? — тянул он буквы, тупо улыбаясь. — Так его же грохнули.

— В смысле?

— Пристал не к тому кавалеру, — нарик заржал, я ничего не понимал.

— Ты четче мысли можешь выражать?

— Так ты, малец, не в курсе??? — он заржал ещё громче. — Твой Максик, пидорок!

— Что? В смысле кто?

— Да ты, малец, вообще профан? С мужиками твой Максик развлекался. Вот и затрахали его до смерти.

Нарик ржал без остановки. Я молчал, пытаясь уложить в голове услышанное.

Макс мертв и он...спал с мужчинами. Не знаю, от какой мысли меня тогда больше коробило. Фу, блять!!! до сих пор не по себе.

— Тебя ждет та же участь, — подмигнул мне парень и провел рукой по спине. — Мой сладкий.

Я пулей вылетел из здания вокзала, дав себе зарок, что ни одной волосатой руке не позволю к себе прикоснуться.

А потом у меня появилась Мария Васильевна. Ну, или я у неё. В общем, я перебрался из холодного вонючего вокзала в небольшую чистую и отапливаемую двухкомнатную квартирку.

Глава 2. Мария Васильевна

Таким людям ставят памятники.

При жизни.

Бойкая, живая женщина. На тот момент ей только исполнилось 50. Кормила, одевала меня, потом ещё в квартире прописала, чтобы я смог устроиться на нормальную работу. Курьером в службу доставки. Так прошел год, потом ещё один, ко мне даже родители приезжали. Всё не могли нарадоваться, что я не сгнил.

Мне был почти двадцатник, а я всё таскал письма.

— Тебе нужно учиться, — трепала нервы мама.

— Прогуляешь мозги, потом не заведутся, — поддакивала ей Васильна.

Да и я сам понимал, что нужно двигаться дальше. Домой возвращаться по-прежнему не хотелось.

Чему-то учился пять лет. Точнее учился управлять персоналом. Наверное, хорошо учился, потому что диплом красный. Я прям гордился собой. После окончания, по распределению, оказался в фирме продающей женскую одежду. Я был одним мужчиной на сорок женщин. За год чуть с ума не сошел, но зато получил гигантский опыт. Спасибо им. И после них, попал в "Амрекс". Продаем — покупаем. Дерево. Опилки.

Да. Я не умер, не сгнил, я шёл вперед.

И с этого момента, пожалуй, можно и начать...

Глава 3. Работа.

Утро. Будильник. Не хочу. Вчера отмечали моё повышение и чьё-то день рождение. Нужно было разделить эти события, ну или хотя бы не смешивать напитки. Открыл глаза. Хоть в своей квартире и то хорошо. Пошарил рукой по кровати, её нет. Наверное, уже в офисе, кофеварит. Ну и слова богу. Не ладится у нас что-то.

Кое-как стащил своё тело с кровати и отнёс в ванну. Душ. Холодный. Нужно взбодриться. Смотрю на своё отражение. Мужчина в самом рассвете. Слегка не бритый (решил, что ещё один день можно так походить) хорошо подкачен (ни лишнего жира, ни "пивного живота") прямо мачо. Улыбнулся своим мыслям и выполз, наконец, из ванны. Кофе, голова обойдется без аспирина, а то я на нём уже, как на антидепрессантах. Пора ехать, получать поздравления от не пьющих и узнать, у кого было день рождение.

Машина на месте.

"Сам приехал что ли? Или Анжела за руль села, — думал, осматривая свою тойоту. — Всё цело. День начался хорошо".

Правда, когда добрался до офиса, меня ждал неприятный сюрприз. На парковке. Моё место было занято чьим-то ламборгини. Какого черта? Пришлось встать на место Игорька, нечего на работу опаздывать.

— Доброе утро, Андрей Сергеевич! — охранник поймал мои ключи и повесил на крючок.

— Привет, Палыч, — я направился к лифту. — Не знаешь, чей драндулет на моё место припаркован?

— Нет, — тот пожал плечами и шепотом добавил. — Но он вместе с Никифором Петровичем приехал.

— С Петровичем? — я обернулся. Охранник утвердительно кивнул. — Это интересно.

Нажал кнопку лифта, двери открылись, и я вошел внутрь.

— Хорошего тебе дня, — подмигнул Палычу и нажал кнопку последнего этажа.

— И Вам Андрей Сергеевич.

"Никифор нашел новую жертву? Ещё и на машине его катается. Интересно, интересно".

25. Загорелись красные цифры. Я прибыл. Боготворите меня.

— Андрюша! — не успел выйти, как на шее повисла Анжела. — Я так счастлива!

— Я тоже, радость моя, — ответил на автомате, перебирая в голове возможные варианты её счастья.

— Я уже всех обзвонила. Даже Маргарите Ивановне, — она продолжала щебетать. — Она так обрадовалась.

— Ты звонила моей маме?

— Да.

— Зачем?

— Не надо было, да? Ты, наверное, сам хотел сказать?

Я напрягся.

"Я что-то САМ должен сказать своей маме?"

И тут, словно вспышка ночного кошмара, промелькнул фрагмент вчерашнего банкета.

"Я ей сделал предложение! ОЙ, БЛЯ!"

Во рту моментально пересохло. Я чувствовал, как кровь покидает лицо, но продолжал улыбаться.

— Нет, ты молодец, что сообщила.

"Господи Иисусе!!! Какого хрена вообще?"

Анжела что-то ещё говорила, вроде про платье, торт, гостей, но я уже не слышал. Лишь мечтал быстрей добраться до своего кабинета, остаться один и...удариться головой обо что-нибудь очень тяжелое, желательно металлическое.

"Чья-то машина на моем месте? Да насрать! Я сделал предложение женщине, которую не люблю! Вот это "неприятный сюрприз"!"

— Андрей, можно тебя? — голос начальника, как соломинка.

— Да, конечно! — и обернувшись к Анжеле с улыбкой (с подобием на неё) добавил. — Мне работать надо, давай вечером всё обсудим?

— Хорошо, любимый!

Её поцелуй, мои мурашки отвращения, снисходительная улыбка Петровича, когда я заходил в его кабинет.

— Попался? — прошептал он, хлопнув меня по плечу.

— И не говори.

— Крепись.

Я уже собирался было ответить, что нужно дозировать выпивку и речь, но заметил парня, сидящего в его кресле.

— Да! — Петрович увидел направление моего взгляда. — Познакомьтесь. Андрей это Александр Сушин. Саша это Андрей Пополин.

— Андрей, — протянул руку вперед.

— Саша, — бархатный голос и ручка, скорее подходящая девушке.

— Он будет помогать тебе во Франции.

А день ведь так хорошо начинался.

Франция. Моё повышение связанно с ней. Я долго разрабатывал фирму "Паркенес". Переманил их за бешеные деньги, но предполагалось, что мы выручим в три раза больше. Предполагалось. Все переговоры, собрания, презентации я вел отсюда, из Москвы. И теперь мне предстояло лететь в страну лягушатников, чтобы утрясти последние пункты договора и подписать, наконец— то, контракт.

— Хорошо, — натянуто улыбнулся. — Две головы всегда лучше.

Никифор говорил, что я поеду не один, но я не рассчитывал на мужскую компанию. И тем более такую... Александр Сушин...

Латентный педик — первое, что пришло в голову, когда я его увидел и услышал этот бархатный голосок.

Голубоглазый блондин, ниже меня ростом, с пухлыми губками и небольшим носиком. Отличная бы получилась из него девка, сложись судьба при зачатии по-другому. Но он мужик, по крайней мере, я на это очень надеялся, и он едет со мной.

— Никифор Петрович, мне пора, — Саша направился к двери. — Надо решить ещё пару вопросов.

— Да, конечно, — Петрович открыл перед ним дверь, у меня открылся от удивления рот.

— Билеты я уже купил, — он мило улыбнулся и взглянул на меня. — Так что за это можете не волноваться.

— Хорошо, — улыбнулся ему в ответ. — Спасибо.

— Всего доброго.

— Всего доброго.

Как только дверь за ним закрылась, я тут же обернулся к начальнику.

— Это кто?

— Александр Градский-Сушин.

— Это я понял. Я имею ввиду кто он ВООБЩЕ такой???

— Он...— Петрович замолчал и уселся в своё кресло. — Он любимый племянник нашего многоуважаемого...

— Хорошо, — я был немного удивлен, если не сказать большего. — Тогда второй вопрос... Какого хера он едет со мной?

— Распоряжение руководства.

— И с чего мне такая честь?

— Если во Франции всё удачно сложиться и тебе удастся, выгодно для нас, подписать контракт, — Петрович улыбнулся. — Ты останешься там, а Саша...будет твоим приемником, так сказать и будет работать вместо тебя здесь...

— Эээ...

— Посмотрит, как ты работаешь, наберется опыта... присмотрит за тобой...

— Ага! — воскликнул я, поднимаясь с кресла. Новости всё шикарней и шикарней. — Ты его телосложение видел? Присмотрит он за мной.

— Внешность обманчива.

— Это точно, — я вздохнул. Что ж за день то сегодня такой? — Ладно, я тоже пошёл. Надо паспорт забрать, да и бумаги ещё раз проверить и вообще...я женюсь, оказывается.

— Ах, да! А я чуть не забыл, — шеф поднялся и протянул руку. — Поздравляю.

Я лишь тяжело вздохнул, сжимая его кисть. Петрович явно смеялся надо мной, но хоть открыто этого не делал и на том спасибо.

Только вышел из кабинета и сразу услышал:

— Пополин! Ты козлина! Ты знаешь об этом?

Игорь приехал. Вообще не опоздал.

— Ага, в курсе, напоминают периодически.

Пожал его наманикюренную руку. Тот ещё говнюк, но для "выпить" парень что надо.

— Ты с похмела места на парковке путать начал? — продолжал он наезжать.

— Моё занято было, вот и встал...где нашёл! И вообще, чё разорался? Голова, не болит что ли?

— Мне даже думать больно, — прошептал Игорек, потерев виски. — Есть чем подлечиться?

— Кефирчик подойдет?

— Процент маловат...

— Пить надо меньше, — произнес и громко хлопнул в ладоши около его уха.

— Козлина, она и есть козлина.

Наконец-то один. Наконец-то добрался до своего кабинета и могу подумать.

"Мой язык, без костей, который при попадании в организм алкоголя, становится неудержимым, довел меня до того, что я БЛЯ женюсь! Блин, блин, черт, вот дерьмо! Это же надо было так вляпаться!? Ещё и педика этого на хвост посадили! Вообще круто! Его только мне не хватало. Оёёй! Как мне мама ещё не позвонила..."

И только я о ней подумал, как тут же, по всем законам жанра, раздался телефонный звонок.

— Господи, спаси меня... пожалуйста..., — пробормотал прикрыв глаза, и снимаю трубку. — Привет, мам! — типо радостный.

— Андрюша, солнышко мое, — что-то мне нехорошо. — Что за фигня у тебя происходит?

— Мам...

— Погоди! Мне утром звонила какая-то девушка и интересовалась, может ли она называть меня мамой?

Здорово, блин!

— Андрюша, ты можешь это объяснить?

— Эээ...

— Андрей!

— Только не кричи,— как некстати голова заболела или, наоборот, вовремя. Никогда не умел, да и не любил её обманывать. — Так получилось...

— Беременна?

— Нет, что ты!

— Опять язык за зубами не держится?

— Ну...что-то вроде того...

— Андрюша, солнышко моё, я всё понимаю...тебе почти 30, у тебя хорошая работа, приличный заработок и всё такое, и что пора задумываться о семье, детях, но...я поговорила с ней десять минут... я не хочу глупых внуков...

— Ма...

— Неужели у тебя в офисе нет достойной девушки?

— Мааа...

— Мне очень нравится Ники. Почему вы с ней не поженитесь?

— У неё, вообще то, есть молодой человек.

— Они женаты?

— Нет.

— Тогда это не проблема.

— Ма! Ты сама понимаешь, что говоришь?

— Да, сыночка! Узнать в четыре утра, что ты в пьяном бреду сделал кому-то предложение! Я понимаю, что говорю... можно называть вас мамой... прости Господи...

— Ма, давай я тебе позже позвоню, и ты меня ещё поругаешь?

— Хорошо, сыночка...

— Привет, семье... Люблю тебя...

— И мы тебя. Звони.

Поверхность стола холодная, очень кстати. Мне нужно с кем-нибудь поговорить, просто срочно. Не выпуская трубки из рук, набираю её номер.

— Привет! — её голос, лучшее лекарство.

— Ники, я дурак.

— Это всем известно. Что случилось?

— Пообедать на халяву не хочешь?

— Всё так серьезно?

— Пока сам не понял.

— Окей. В час устроит?

— Я тебя люблю.

— Это тоже всем известно. До скорого.

Так, с "психологом" договорился, теперь нужно эти два часа грамотно потратить, так чтобы успеть сделать и не опоздать. Паспорт! Надо же загранпаспорт забрать. Отличный повод. По делам же мотаюсь и Анжеле лишний раз на глаза не попадусь.

Какой же я всё-таки придурок!

Глава 4. Ника

Бюрократия! Вот что всех ровняет.

Возьмите справку там, поставьте печать здесь, отнесите её туда, да не сюда, а в другую дверь. В какую, блин? Они у вас все одинаковые! И духота, в любое время года, и толпа, в любое время суток.

Я чувствовал, как с потом и злобой выходят остатки алкоголя, так что к Ники я приехал абсолютно вменяемый.

Ники. Самый светлый человек в моей жизни, учились вместе управлять персоналом. Девчонка из деревни, с выдающимися формами, косой до попы, с соответствующим говорком, да ещё и в очках. Она никогда не обращала внимания ни на шутки, ни на подколы над собой. По большому счету это и стало толчком для нашей дружбы.

А потом было лето, после третьего курса, когда мы все разъехались, а собравшись осенью... я был в шоке и не только я...у нас в группе была своя королева красоты.

Волосы прямые, стриженные под карэ, вместо бабушкиных гигантских в роговой оправе очков, маленькие аккуратные, в белой оправе. И фигурка, и ножки, и одежда.

Месяц тупо пялился на неё, не веря глазам. Она была шикарна.

И, как часто бывает в таких случаях, те, кто её гнобили, теперь пускали на неё слюни и открыто мне завидовали. Жаль, только завидовать было не чему. Я мучился, я не реально мучился.

Во-первых, каждый раз, когда видел такую красоту, приходилось бороться с "последствиями", а во-вторых...совесть...я боялся, что секс может всё испортить, что обижу её этим. А потерять Ники, как друга, для меня было намного хуже, чем отказаться от секса с ней.

И я терпел. И сейчас терплю, а она как всегда летит ко мне на выручку.

— Привет, — сладкий аромат её духов и такое же сладкое ощущение от её объятия.

— Привет.

— Ну, рассказывай, что натворил, — она устроилась на стуле напротив, облокотившись на сложенные перед собой руки. — Я одно большое ухо.

— Ты сейчас одна большая грудь...

— Андрей!

— Прости, — виновато улыбнулся. — Давай я тебе сначала закажу что-нибудь, а потом расскажу.

— Давай.

— Андрей, не томи! Рассказывай уже, — требовала Ники, сворачивая лист салата.

— Меня повысили, — решил начать издалека.

— Поздравляю! — воскликнула она, пожевывая еду для кроликов. — Но это явно не то из-за чего стоит меня кормить. Колись, Пополин!

— Я женюсь! — вилка Ники зависла, не добравшись до цели. — И ещё завтра лечу во Францию, тебе что-нибудь привезти?

— И кому повезло? — после небольшой паузы, вилка продолжила путь.

— Аааанжела...

— Не разочаровывай меня...

— Воот...а сейчас самое главное...я сделал ей предложение, будучи не очень трезвым...

— А сейчас мучает совесть...

— Она хорошая.

— Отличный аргумент, ничего не скажешь.

— Мне помощь твоя нужна, а не сарказм.

— Помощь?

— Ну, да. Совет. Как мягко ей намекнуть о том, что я не хочу на ней жениться. Так чтобы она не обиделась.

Никогда раньше не слышал, чтобы Ники так смеялась.

— Андрей, в этом вопросе твоя дипломатичность вряд ли поможет.

— Вот поэтому я и прошу у тебя совет. Ты же всё-таки женщина.

— Ой, ну надо же...

Но, видимо я действительно выглядел очень жалким, потому что Ники, смахнув слезинку, перестала смеяться и серьёзно спросила:

— Что ты про Францию говорил?

— Лечу завтра днём. А что?

— Нуууу....пока можно сыграть на этом, — она почесала мизинцем свою выщипанную бровь, первый признак её задумчивости. — Уезжаю. Дорогая, столько дел, контракт века! Как вернусь, мы всё обсудим. А пока будешь сыр с плесенью трескать, всё обдумай, может твоя головешка и придумает что-нибудь.

И, правда! Я же улетаю! Какая свадьба?

— Ники, ты всё— таки умница...

— Ты самое главное не забудь, — она снова облокотилась на стол, выставив свою грудь на моё обозрение. — Просто в приказном порядке запрети ей готовить свадьбу...

— Ага...— блин Анжела по сравнению с ней доска с гвоздями.

— А то вернешься и тебе сразу штамп в паспорт.

— Ага...

— Ты понял меня?

— Вроде того...Ты специально это делаешь? — я в открытую посмотрел на её бюст.

— А ты как думаешь? — она слегка улыбнулась.

Ответить не успел. Ники поднялась, поправила свою юбку и, обойдя стол, обняла меня за плечи.

— Андрюша, не волнуйся. Всегда ведь можно развестись...

— Твоя попытка меня успокоить, не очень срабатывает...— она поцеловала в щеку. — Ну, а так немного лучше...

— Мне надо бежать, — она взяла свою сумочку. — Было очень вкусно. Спасибо.

— Тебе спасибо, что согласилась меня выслушать.

— Ты же знаешь, тебя послушать я всегда первая...

— Знаю, — попытался улыбнуться. Не хотелось, чтобы она уходила, а у меня была кислая мина вместо лица. Но получалось как-то не очень.

— Андрей, послушай, — она взяла меня за подбородок и развернула к себе. — Сейчас самое главное для тебя не облажаться во Франции, а со свадьбой потом разберешься...

— Это я уже понял...

— Вот и замечательно! А мне, правда, пора бежать, а то я уже опаздываю, — снова её легкий поцелуй, от которого меня всегда хочется разделиться надвое и пару слов на прощание. — Да, позвони мелкой! Кто-то должен её переубедить, что ты не на мне женишься...

Отличный сегодня денёк! Просто замечательный! И это ещё только полдня прошло.

Глава 5. Игорь

Маше звонить не стал. Если и моя младшая сестра начнет причитать о том, какой я дурак и что надо меньше пить, я точно куплю веревку. Тем более в пятнадцатилетнем возрасте даже я считал себя умнее других, не говоря уж о ней.

Расплатившись за обед, по-моему, даже и не поел, вышел на улицу. Я понимал, что нужно ехать в офис и ещё раз пересмотреть документы, чтобы и правда не опозориться, но мысль о том, что там Анжела, меня тормозила.

"Пополин! Не будь придурком! — уговаривал себя. — Сядь в машину и езжай на работу! Помнишь, что говорила Ники? Для тебя главное "Паркенес", а остальное рассосется!"

— Да уж конечно! — вырвалось вслух.

— Простите? — проходящая мимо женщина, подумала, что я обращался к ней.

Дядюшка Фрейд, похоже, у тебя скоро появится новый клиент.

"Как бы ни заметно добраться до кабинета? А там можно и запереться, — думал, поднимаясь в лифте на этаж. — Иногда и, правда, пожалеешь, что не обладаешь супер способностями. Хождение сквозь стены мне явно бы сейчас не помешало".

Когда открывались двери лифта, я ожидал чего угодно, но никак не Игорька и его мольбы.

— Андрюха, спаси!

— Давно стоишь?

— У тебя есть заначка, я знаю!

— Игорь, ты алкаш!

— Мне совсем чуть — чуть надо...

— Игорь, опохмел — это первый путь к запою!

— А есть что-нибудь, чего я не знаю?

— Ты долго у лифта стоял?

— Прилично...

Я не сдержался и засмеялся. Но Игорю было настолько хреново, что он никак не отреагировал, а лишь продолжал идти за мной по коридору и скулить.

— Спасиииии....

— Ты Анжелу не видел?

— Она отпросилась и убежала куда — то.

"Вот, черт! Не успел маленько".

Только мы зашли в мой кабинет, как Игорь сразу рванул к заветной дверце.

— Бебеаи...— промямлил он что-то с пробкой во рту.

— Чё сказал?

— Повторяю "Тебе налить"?

— Нет. Я за рулем.

— Я тоже, — он пригубил из стакана, и его лицо расплылось в улыбке наслаждения. — Не волнуйся, домой поеду на такси...

— Я надеюсь на это...

Он уселся на диван, точнее улегся и, постукивая льдинкой о грани стакана, уставил на меня свои любопытные глаза. Я старался этого не замечать. Но в голове крутилось слишком много мыслей, а вчерашний вечер продолжал периодически давать о себе знать и я не выдержал.

— Тебе работать не надо?

— Нет. У меня выходной сегодня.

— И ты приперся сюда...ждал пока я вернусь...чтобы пить у меня в кабинете? Тебе заняться нечем?

— Что-то вроде этого...— он снова приложился к стакану. — Отличный коньяк, кстати.

— Я и без тебя это знаю. Игорь, говори, что тебе надо и вали. У меня дел много.

— Ты чё нервный такой?

Что я нервный такой? Хороший вопрос!

Я лечу во Францию, для того чтобы заключить контракт от которого, как выяснилось буквально несколько часов назад, зависит моя дальнейшая карьера. Причем лечу с каким-то педиком, о котором, знаю лишь то, что он племянник гендиректора. И ещё вчера сделал предложение девушке, с которой меня связывает лишь секс и которая уже сбежала в какой-то магазин, непонятно зачем среди рабочего дня. По отдельности, это всё, не так трагично, а вот вместе... вместе это заставляет изрядно понервничать.

Я глубоко вдохнул, стараясь хоть немного успокоиться, и поставил, наконец, папку на место.

"Что же со мной на переговорах будет, если я уже листаю пустую папку!?"

— Как-то всё сразу навалилось, вот и дергаюсь, — сел в кресло и повернулся к Игорю. — Ты чего хотел-то?

— Тут слух прошел, что ты во Францию перебираешься?

Что ж за фигня сегодня творится?!

— Не перебираюсь, а всего лишь лечу на переговоры...

— Это почти одно и то же, — он залпом осушил полстакана и даже не поморщился. — А с твоими мозгами я вообще не понимаю, почему ты ещё не там?

— Люблю растягивать удовольствие.

— У кого-то остринка проснулась?

Игорь поднялся, подошёл к шкафчику с выпивкой и налил ещё одну порцию. Я, отталкиваясь то правой, то левой ногой, крутился в кресле и ждал, когда же он закончит свою мысль.

— В общем, — он снова плюхнулся на диван. — Что тянуть кота за разные места...Я хочу твоё место.

— Не понял? — аж коленом ударился от такого неожиданного заявления.

— Ты же знаешь, что я давно на него мечу. Но, так как ты, похоже, бессмертный, мне приходится ждать вот таких вот твоих заграничных поездок и надеяться, что когда-нибудь кто-нибудь предложит тебе остаться...

— И?

— Ты остаешься с французами, а я хочу твой кабинет.

— Хорошо, — он меня уже прям раздражает. — Но до тебя дошли не все слухи.

— В смысле?

— На моё место уже нашли работника...

— В смысле?

— В прямом, ё-моё...племянник гендиректора...Сушин вроде фамилия.

— Сушин? — Игорь чуть не подавился. — Александр Сушин?

— Да. Ты с ним знаком?

— Не дай бог! Он же гомик.

— И, тем не менее, ты его знаешь...

— Я знаю о нем и про него, но лично не знаком. Не путай эти вещи.

— Ну, тогда вот тебе ещё порция информации: он летит со мной, а после возвращения, Петрович ставит его на моё место.

— Хаааххахаа...

— По поводу чего такая радость?

— По поводу того что, Андрей Пополин — известный на всю компанию ловелас и дамский угодник, летит в самую романтичную в мире страну...с гомиком! Это просто шикарная новость!

Игорь трясся от смеха, выплескивая содержимое стакана на пол.

— Ты это точно знаешь? — меня охватил ступор, просто с ног до головы.

— Что именно?

— Что он голубой!

— Сто процентов.

— А что ещё ты знаешь?

— Нуууу...Он единственный ребенок во всем своем клане, то есть после смерти нашего многоуважаемого, фирма, со всем её внутренним дерьмом, отходит ему. Но он терпеть не может своих родителей и поэтому делает всё возможное, чтобы им наговнить, — Игорь приложился к стакану. — Про школу не знаю, а универ, какой-то америкоский, точно бросил. Ну и ещё он гей...Это наверное самое главное дерьмо, что могло ожидать его родичей...

— Ты в туалет хочешь?

— Нет. С чего ты взял? Я вроде не пердел.

— Спасибо за откровенность, но я только и слышу что — дерьмо.

Игорь на время призаткнулся и у меня в голове сразу забегали мысли. Не приятные мысли!

— И что тогда он здесь делает?

— Это тебе лучше у него спросить...во Франции...Андрюша...

— Можешь ржать сколько угодно, Игорюня, но этот парень в любом случае уже сидит в этом кресле, — я похлопал по ручкам и постарался сделать лицо, как можно саркастичней. — А ты снова в пролете.

— Козлина ты, Пополин, бездушная козлина, — снова одним глотком остатки коньяка. Ей богу, он его как воду хлещет! — Друг просит о помощи, а ты скорее педику поможешь, чем мне.

— Успокойся! Если он и, правда такой, каким ты мне его тут расхваливаешь, то эта должность ему и даром не нужна! И ты в раз получишь мой кабинет и весь запас коньяка в придачу.

— А если ты поднажмешь на кое-кого, то моё повышение будет намного вероятнее, — Игорь поставил стакан на пол и, вытащив из него полурастаявшую льдинку, закинул себе в рот. — Холодненькая.

— Если бы ты столько не пил, то и моя помощь не нужна была бы.

— Гены. Я ничего не могу с ними поделать, — он поднялся, стакан остался стоять на полу. — Ты поможешь?

Я очень хотел, чтобы Игорь ушел, поэтому сказал именно то, чего он больше всего ждал. Согласился, хотя понятия не имел что делать.

— Отличный коньяк, — вместо слов благодарности.

— Тебе такси вызвать?

— Я не настолько пьян, чтобы не попасть по кнопкам телефона.

— Как знаешь.

— Удачи.

— И тебе, — но последнего Игорь не услышал, дверь уже закрылась за неровно идущим телом.

Глава 6. Анжела

Игорь ушел, оставив меня с чугунной головой, полной разных мыслей и связанных с этим воспоминаний, и я сидел, подперев голову руками, стараясь всё привести в порядок. Не получалось. И маме позвонить очень хотелось. Но я сидел, уставившись в одну точку на полу, повторяя про себя свою мантру:

"Всё, что не делается, всё к лучшему".

Только лучше не становилось.

Закрыл глаза, досчитал до десяти, вроде себя успокоил, и стал собираться. Кое-как нашел все бумаги, документы, договора, сложил всё это в кейс и ушел, убежал из кабинета. Нужно срочно домой.

— Андрюша! — голос Анжелы остановил меня у самого лифта. Я чуть не заплакал. Про неё я совсем забыл.

— Да, дорогая? — как же часто мне придется ходить с псевдоулыбкой?

— Ты уже домой? — она подошла медленно, еле переставляя свои стянутые юбкой ноги.

— Да, — обхватил её за талию и притянул к себе. — Поеду, сегодня пораньше, не хочу быть вареным яйцом в самолете...

— Я тоже домой хочу, — Анжела надула свои губки. — Попроси Никифора Петровича, чтобы он меня отпустил.

— Он и так тебя отпустит, — поцеловал эти губки. — Он же знает, что у нас теперь много дел...

Она улыбнулась своей плотоядной улыбкой, повисла на моей шее и защебетала:

— Андрюшенька, я такая счастливая!

— Я тоже, рыбка моя.

— Мне уже не терпится колечко на тебя одеть.

А, вот это настораживает!

Стараясь не показать виду, что напряжен до чертиков, я тихонечко отстранился и, поцеловав её в ушко, сказал:

— Всему своё время.

Она снова надула губки.

— Ты лучше беги за вещами, а я тебя в машине подожду.

— Окей.

Надо же, иногда она всё-таки не как черепаха.

— Андрюш, а на какое число мы свадьбу назначим?

— Не знаю, дорогая.

— Андрюш, а сколько гостей мы пригласим?

— Не знаю, дорогая.

— Андрюш, а сколько ярусов у торта мы будем заказывать?

— Не знаю, дорогая.

— Андрюш, а куда мы поедем в свадебное путешествие?

— Не знаю, дорогая.

Похоже, что она вообще не обращала внимания на мои односложные ответы и продолжала сыпать свои вопросы. Даже когда мы, наконец, добрались до квартиры, она всё спрашивала и спрашивала, хотя я уже давно замолчал и лишь пожимал плечами.

— Андрюш, а давай ты тоже в белом будешь!

Так, это уже утверждение! Нужно её останавливать.

— Анжела...

— Андрюш, а давай поженимся на Гаваях...

— Стоп, дорогая! Притормози немножко.

— Слишком разогналась? — похлопала своими длиннющими ресницами и захихикала. — Я такая у тебя болтушка.

За последние два часа, она сказала больше, чем за два года нашего знакомства.

"Да у тебя прям понос словарный открылся!"

— Нет, милая, просто слишком много информации. Я всё сразу не запомню.

— Ой, и правда! — она так неожиданно и громко воскликнула, что я вздрогнул всем телом. — У тебя же важное дело с этими...как его...

— Паркенес... — неужели сама про мой отлет заговорила?

— Да, да...французы...Никифор Петрович про них говорил сегодня...

— Надо же?!

— Ага, сказал, что мой пупсик скоро будет зарабатывать большие деньги.

Она бросилась в мои объятия. Я еле удержался, когда Анжела подняла ноги и всем своим телом повисла у меня на шее. Нужно выкручиваться, иначе я с ума сойду. По крайней мере, уговорить её не думать о свадьбе до моего возвращения сто процентов нужно именно сегодня.

Ужин она вызвалась приготовить сама, но я настоял на том, чтобы заказать еду в ресторане.

— Моя будущая жена не должна готовить, — произнес я, чем вызвал неописуемый восторг с её стороны. Но на самом же деле проще заплатить, чем полночи мучиться с изжогой.

Слегка приглушенный свет, свечи, шампанское и ужин из ресторана — обстановка более чем романтичная. Но в моей голове проходил такой мыслительный процесс, что я не замечал, как ем, пока Анжела не сказала:

— Андрюша, ты хоть пережевывай.

— Прости, — виновато улыбнулся и положил вилку на пустую тарелку. — Задумался немного.

— Ты весь вечер где-то летаешь. Спустись ко мне хоть на минуточку, — снова надутые губки и хлопающие ресницы. Если бы она периодически не ковыряла вилкой в зубах, то выглядела бы очень мило.

— Я и так с тобой дорогая.

— Твоё тело со мной, а мысли явно в облаках.

— Ты преувеличиваешь.

— А вот и нет!

— Анжела...

— А вот и нет!

— Анжела прекрати! Мне надо с тобой поговорить! — выпалил и тут же поджал губы.

Слишком высокий тембр голоса и напряженные за весь день нервы, дали совсем не тот окрас вылетевшей фразе. Реакция Анжелы последовала незамедлительно.

— Ты не хочешь на мне жениться? — что помешало сказать мне ДА? — Я так и знала! Это всё твоя Ники! Конечно! У неё и титьки больше и задница, что два стула надо! И мозги есть! Куда мне до неё!

— Ты чего кричишь? Опять услышала то, что захотела? — стараюсь не сорваться до конца и залпом выпиваю бокал шампанского. — Я лишь сказал, что хочу с тобой поговорить, а ты снова Ники, зачем-то приплела.

— О чем ты хочешь поговорить?

— О том, что хочу помочь подготовить свадьбу, — и, пользуясь её замешательством, быстро продолжил. — Но ты же знаешь, что я завтра улетаю и поэтому прошу тебя всё отложить, пока меня не будет. А когда вернусь, мы вдвоем этим займемся.

Анжела молчала и даже не моргала. Минуты через две я начал волноваться, дышит ли она.

— Рыбка, ты чего молчишь? Шампусика ещё налить?

— Андрюша, прости меня! — еле расслышал, что она сказала.

— Ты о чем, дорогая? — иногда полезно дурачка включить.

— Ты у меня такой заботливый, внимательный, — она поднялась, обошла вокруг стола и села мне на колени. — А я у тебя такая глупенькая.

— Это от волнения. Не каждый же день замуж предлагают, — растянул губы в самой обворожительной свое улыбке. — Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?

— Конечно, любимый! — она обняла меня за шею, но я отстранился.

— Пообещай, мне!

— Обещаю!

— Иначе я обижусь!

— Не волнуйся, Андрюшенька, я даже думать об этом забуду, пока тебя не будет, — она захихикала. — Надо же, маленький стишок получился...Андрюшенька, ты такой смешной!

Как это было взаимосвязано, я так и не понял. Но я был действительно смешной. И даже больше. Я был смешон.

Глава 7. Саша

"Объявляется посадка на рейс СУ259 Москва — Париж..."

— О! Это за нами, — Саша сложил газету и взял свой чемодан.

— Андрюша, веди себя хорошо, — Анжела поправила мой галстук.

— Обязательно, милая, — снова расслабил узел. Она же не собиралась ехать с нами! Какого черта поперлась?

— И не обращай внимания на мимов, — продолжала она, пока я искал паспорт. — Они хотят всего лишь тебя насмешить.

— Я это уже понял, — поправил пиджак и поднял на неё глаза. — Мама?

Передо мной, вместо Анжелы, стояла моя мама. Но я даже удивиться, толком не успел.

— Что с тобой? Почему ты плачешь?

Она открыла рот, но вместо слов, раздалось:

— ДиньТиньДилинь...

— Что происходит?

— ДиньТиньДилинь...

— Какого...

— ДиньТиньДилинь... — все громче и громче.

Открыл глаза. Всё ещё лежу в кровати, а около уха разрывается телефон. Схватил трубку. Три попущенных вызова с одного и того же незнакомого номера. Время 10-00.

— Я уже должен ехать в аэропорт, — остатки сна улетучились сразу. — Ну, Анжела! Опять отключила будильник, чтобы я поспал подольше.

Снова зазвонил мобильный, я тут же взял трубку.

— Андрей, здравствуйте это Александр. Вы в порядке?

— Да, всё хорошо. Совсем забыл вчера про будильник.

— Ну, слава Богу, а то я уже волноваться начал. Я заеду за вами? Вы не против? Чтобы такси не ждать.

— Это будет просто замечательно.

— Вот и отлично, только адрес скажите.

На сборы было всего десять минут. Принимал душ, чистил зубы и брился одновременно. Скакать по квартире в одной штанине, надевая рубашку и завязывая галстук, пришлось впервые.

Вылетел из квартиры, кубарем слетел по лестнице, подгоняемый чемоданом и кейсом с документами, остановился только перед дверьми парадной, глубоко вдохнул и вышел на улицу.

"Десять минут, десять минут! Чуть шею не свернул, пока спускался, — искал глазами ламборгини, но не одной желтой машины во дворе вообще не было. — Избалованность во всей красе! Никакого чувства пунктуальности!"

— Андрей Сергеевич, — раздался знакомый бархатный голосок, где-то слева от меня. — Я к подъезду не смог подъехать, пришлось тут встать.

Через несколько рядов припаркованных, как всегда где попало, машин, стояла абсолютно примитивная для людей его статуса тойота.

— Я прошу прощения, — начал с извинений. Как же неудобно получилось!

— Ничего страшного, — Саша открыл багажник и помог закинуть туда мои вещи. — Время позволяет даже в пробке постоять.

— Правда? Можно тогда попросить об одной наглости?

— Попробуйте.

— Можем по дороге заехать кое-куда? Для меня это очень важно...

Не знаю, что он увидел или прочитал в моих глазах, но в какой-то момент он слегка улыбнулся и произнес:

— Говорите адрес.

Перед вылетом мне необходимо увидеться с Марией Васильевной.

Почти всю дорогу ехали молча, иногда улыбались услышанному по радио юмору и украдкой поглядывали друг на друга. После рассказа Игоря у меня сложилось совсем другое мнение об этом человеке. Любимый сын у не любимых родителей, избалованный до костного мозга, со спорным образованием и воспитанием, плюс ко всему его гейская натура и связанная с этим манерность, которую ему, скорее всего, приходится сдерживать, когда он находится в обществе не тех людей, к которым привык.

Но рядом со мной сидел абсолютно другой человек. Спокойный, без замашек богатенького мальчика, вполне милый парень и вообще я, как дипломированный работник с персоналом, дал бы ему положительные рекомендации.

Добрались очень быстро. Сразу видно, что Саша столичный человек. Знает где свернуть, в каком дворе проехать. Я за эти двенадцать лет, так и не смог разобраться.

— Я не долго, — произнес, выбираясь из машины. — Проведаю, как дела и сразу обратно.

— Я бы с Вами сходить не отказался, — Саша виновато улыбнулся. — Мне бы клозет посетить, а то боюсь не дотерпеть...

А он ещё и с юмором!

— Пойдемте, конечно, нам ведь не нужны коллапсы в пути.

Залетел на второй этаж, как молоденький, Саша неспешно, держа руки в карманах брюк, поднялся следом. Постучал дверь, но ответа не последовало.

"Ну, нет, неужели она не дома?" — расстроился, но постучал еще раз наудачу.

Раздался звук шаркающих по полу тапок.

— Кто там?

Странно, она ведь никогда не спрашивала.

— Андрюха!

— Ой! — по ту сторону двери радостно воскликнули. — Сыночка, мой!

Щелкнул замок, зазвенела цепочка и дверь открылась. В проеме стояла моя Мария Васильевна в своих гигантских, не помню уже каких годов очках, разноцветном мохеровом халате и тапочках-собачках. Ники как-то решила повеселить нашу бабушку и сделала ей такой презент, Васильна до сих пор от них в восторге.

— Андрюшенька! Сыночка, мой! Как я тебе рада! Я тебя совсем не ждала!

— Знаю, — улыбался во все зубы, что имел, обнимая её. — Прости, что не предупредил.

— Да, ты ещё и не один! Совсем бабку опозорить хочешь? — она резко развернулась и убежала по коридору в свою комнату.

— Проходите, — жестом пригласил, слегка удивленного Сашу, войти — Вам прямо и налево.

— Чего же ты не позвонил? — Васильна выплыла из комнаты в красном платье, которое одевалось по исключительным случаям. — Я бы хоть чаю накипятила или...борща сварила. Худющий-то какой! Деваха, твоя, не кормит тебя что ли?

— Дел очень много, не успеваю просто.

— Ну, ниче, — Васильна направилась на кухню, я следом. — Сейчас я тебя покормлю.

— Ба... я ненадолго...

— Ни че не слышу!

— Я улетаю на две недели по делам, а как вернусь сразу к тебе, прямо из аэропорта.

Она остановилась, но не обернулась. Я поджал губы и ждал её реакцию на мои слова.

"Раз вырос можно и про бабку свою забыть? — крутились в голове её любимые слова упреков. — Если не кровные родственники, то и чаю теперь не попить?"

Но ничего этого не прозвучало. Она лишь глубоко вздохнула и повернулась ко мне.

— ТЫ в порядке? — столько грусти в её глазах никогда не было.

— Да, солнышко, — она улыбнулась. — Просто опять борщ пропадет.

— Ники позвони.

— Ты чего? У неё же фигура!

Мы засмеялись. Я уже стал забывать, как мне здесь хорошо.

— Андрей, извините, — раздался голос Саши у меня за спиной. — Нам пора ехать.

— Да, да...я уже иду.

— Пора, так пора, — Васильна достала из под стола сумку, в которой таскала пирожки на вокзал и вытащила целый пакет только что нажаренных. — Это тебе на дорожку.

— Ба, ты чего? — слегка покраснел от смущения.

— Ты не один...— она перевела взгляд на Сашу.

— Это Саша...то есть, Александр — мой компаньон на эти две недели. Саша — это моя бабушка Мария Васильевна.

Он слегка поклонился, в знак приветствия и взял протянутый ему пакет.

— Спасибо большое, — улыбаясь, поблагодарил он и посмотрел на меня. Я покраснел ещё больше.

— Ладно, мальчики, самолет ждать не будет, — Васильна обняла нас обоих одновременно, тот еле успел убрать пакет, чтобы пирожки между животами не зажало. — Счастливого, вам, пути.

Не понравились мне нотки звучащие в её голосе, но спрашивать не стал. Всё равно не скажет, да и самолет...он правда ждать не будет.

— Если что понадобится, — я поцеловал её в щеку и направился к двери. — Звони Ники.

— Обязательно, Андрюшенька. Береги себя.

— И ты...

Странное чувство засело внутри, когда дверь закрылась, но время...его всегда не хватает.

— У вас милая бабушка, — Саша открыл заднюю дверь и положил пакет на сидение. — Такая...интересная...

— К этому просто надо привыкнуть, — я всё ещё был в своих раздумьях.

— Но вы не очень похожи.

— Она мне не родная, — снял пиджак и бросил его рядом с пакетом. — Мы не родственники.

— Понятно, — Саша слегка улыбнулся и захлопнул дверцу. — Ну что, едем?

— Конечно!

Пополин вернись на землю! Сосредоточься!

Теперь ехали, вообще молча, даже не улыбались. Я не очень жаждал общения, и Саша видимо это понял. Правда, когда запах от пирожков стал совсем невыносимым, его желудок всё-таки нарушил тишину и многозначительно заурчал.

— Вы не завтракали? — поинтересовался я.

— Простите, — он впервые смутился. — Не ожидал таких попутчиков.

Я улыбнулся и потянулся за пакетом.

— Тогда надо их съедать, — протянул его Саше, чтобы он первым выбрал. — А то они не доживут до нашего возвращения.

— Фафыба, — он тут же откусил половину. — Офен фуфно.

Да он ещё совсем пацан! Нужно меньше доверять слухам!

Пирожки оказались с квашенной капустой, мои любимые и, судя потому как уплетал их Саша, они нравились не только мне.

— Можно спросить?

— Конечно, — он облизнул пальцы, я подавил смешок.

— А сколько вам лет?

— ...23...— ответил тот как-то напряженно.

— Вы только ничего не подумайте... просто я столько про вас слышал...но вы совсем другой.

Саша, молча, съел ещё один пирожок, снова облизал пальцы и спокойно спросил:

— И что же вы обо мне слышали?

— Нуууу...например...про вашу ориентацию ходит много всяческих разговоров, — осторожно подбираю слова, мне ещё две недели находится рядом с этим человеком.

— Не волнуйтесь, — он улыбнулся и посмотрел на меня. — Вы не в моем вкусе.

— Ой, ну надо же! Я в любом случае сильнее, так что не надейтесь...

Саша засмеялся.

— А о чем ещё говорят?

— Много о чем, — пожал плечами. — Большая компания, много женщин...сами понимаете...

— О, да! Завидный жених с приличным наследством, но живущий во грехе, ибо продается мужчинам с целью опозорить родителей.

— Ого! Такого я не слышал.

— Это формулировка моей матери, — Саша глубоко вздохнул. — Она умеет искусно всё преувеличить.

— Извините, — мне стало очень неприятно за свои слова. — Наверное, не стоило затрагивать эту тему.

— Всё нормально, — он слегка улыбнулся, но выражение глаз так и осталось с грустинкой. — Можно сказать, что вам меня просто навязали, и вы имеете полное право знать кто я. Не лететь же вам в чужую страну с незнакомцем?

— Вы правы, — согласился с ним. — Но и вы в не лучшем положении. Я хоть слухи слышал, а вы?

— Знаю только ваше имя...ну и с бабушкой познакомился, — он снова улыбнулся и посмотрел на меня. — Но вы не расслабляйтесь...

— Ээээм...

— Мне ведь тоже про вас хоть что-то нужно знать.

— Знакомства с Марией Васильевной не хватает?

— Боюсь, что нет...

— Тогда я готов отвечать на любые каверзные вопросы.

— Но для начала я хочу предложить перестать друг другу ВЫ-кать.

— Согласен, а то это напрягает немного, — протянул ему руку.

— Александр, но можно просто Саша, — он протянул мне свою.

— Андрей. Приятно познакомится.

Мы пожали руки. Саша ещё пару раз повернул руль, обгоняя машины, и мы, наконец, прибыли в аэропорт. Регистрация уже началась.

Глава 8. Аэропорт

Не люблю уезжать на такой длительный срок, столько возни с этим багажом. Один только таможенный контроль может меня с ума свести! Но в этот раз всё прошло намного быстрей, я даже не заметил, как мы в кафешке оказались.

— Надо что-нибудь...запить, — попытался пропихнуть, прилипший к небу, кусочек пирожка. Безуспешно.

— Я тоже об этом подумываю, — Саша скинул свой пиджак и повесил на спинку стула. — Официант!

Мы уселись. Снова молчание.

Саша листал меню, я листал страницы договора, надеясь, что в последний момент найду лазейку, из-за которой ничего не получится.

— Андрей...Андреей...Эндрю!

— А!? — я так увлекся, что не сразу понял, что зовут именно меня. — Что случилось?

— У тебя телефон мигает и мурлычет что-то.

Это была моя мама, точнее всё мое семейство на громкой связи.

— Аллёй?!

— Привет, столица! — первой услышал Машу.

— Привет, провинция!

— Ты там шибко не выброжай, — раздался бас моего отца. — А то мы быстро эту столицу прикроем.

— Начинается, блин, — сейчас мама скажет своё веское слово. — И вообще, это я позвонила, вы чего телефон отобрали?

— Андрей, Ан-дрей, Анд-рей, Андррей!! — писк младших звучал то близко, то далеко, как эхо. Опять носятся по квартире.

— Пацаны научились рэкать?

— О, да! — протянула Маша. — А, особенно нам удаются два слова. Женя, скажи, как мы вчера учили.

— Андррей подарррок!

— Какая прелесть! — аж слезинка потекла от смеха. — И что ты хочешь?

— Тигла! Тигла! Л-л-л-л, — голос снова удалился.

— Ладно, будет ему тигр.

— Сыночка, ты ещё не улетел? — спросила мама.

— Нет. В аэропорту сижу.

— Ты поосторожнее там.

— Хорошо.

— Ты хоть не один летишь?

— Нет, ма. У меня компаньон есть, — посмотрел на Сашу, тот улыбнулся в ответ.

— Пусть поздоровается.

— МАМА?!

— Маргарита, у тебя мужик вырос или что?

— Пусть поздоровается. Это не так сложно!

Я глубоко вздохнул, сдержав вырывающийся мат, включил громкую связь и положил телефон на столик.

— Теперь мы оба вас слышим.

Несколько секунд полного молчания, Саша вопросительно смотрел то на меня, то на сотовый, я лишь пожимал плечами.

— Здравствуйте, — он заговорил первым.

— Здравствуйте, — поздоровалась мама.

— Ой, какой голос приятный, — Машка тут же замурлыкала. — А сколько вам лет?

— Малая, посмотри где пацаны!

— Машка, глянь, где хлопцы, а то затихли! — произнесли мы с отцом почти в голос.

— Сатрапы, — забубнила та, но всё-таки ушла.

Нам, наконец, принесли кофе, я залпом саданул почти пол чашки. Во рту и так всё пересохло из-за съеденных всухомятку пирожков, а тут ещё мама со своими расспросами. Вообще губы чуть вовнутрь не свернуло. Но Саша так спокойно на всё отвечал, что мне начало казаться, будто он знает моих родителей.

— Ладно, Андрюшенька, нам закругляться пора, — но по маминому голосу было отчетливо слышно, что она не хочет прощаться. — Гаврикам спать пора, да и тебе, наверное, есть чем заняться...

— Не слушать же целый день свою семейку, — закончил за неё отец.

— А почему бы не послушать, — Машка, язва малолетняя, но вдруг её голос изменился. — Пооо?!

— Что хочет моё солнышко? — сердце начало учащенно биться. Когда у неё такой голосок, несомненно, что-то случилось.

— Я соскучилась.

— Я тоже принцесса, — блин, домой хочу! — Но, вы же ко мне приедете в следующем месяце, потерпи немного.

— Слушаюсь, босс! Ааааа! Рома, ты чего кусаешься?

Писк младшего, топот старшей, общий крик где-то вдалеке.

— Тааак, — папа пошел на разборки.

— Теперь точно всё, — мама еле сдерживала смех. — Надо идти, пока они квартиру не разнесли. Счастливого вам пути мальчики.

— Спасибо, — ответили мы с Сашей в голос.

— Будьте осторожны. И берегите себя.

— Обязательно. Вы тоже. Я напишу или позвоню, когда приземлимся.

— Хорошо, сыночка. Любим тебя.

— И я.

Мама положила трубку, я отключил громкую связь и, подперев голову рукой, уставился в никуда.

— Ты в порядке?

— Да, всё отлично, — убрал телефон.

— Точно?

— Вполне, — улыбнулся, посмотрев на Сашу. — Просто переоценка ценностей, происходит именно в такие моменты.

Он явно не понял о чем я.

— Начинаешь сильнее ценить дом, когда возможности туда попасть, практически нет.

— У тебя замечательная семья, — Саша улыбнулся. — Я понимаю, почему ты так по ним скучаешь.

— Вот об этом я и говорю. Мне нужно было уехать к черту на рога, чтобы понять, что они лучшее, что у меня есть.

Залпом допил остатки кофе, убрал бумаги обратно в кейс и, снова достав телефон, откинулся на спинку стула.

— Я бы хотел с ними познакомиться, — как то мечтательно, произнес Саша, смотря куда-то на пол.

— Об этом можешь не волноваться, — он поднял на меня глаза. — Если я теперь не познакомлю тебя с моей младшей сестрой, то она меня съест без хлеба и кетчупа.

— Как мило звучит, — он засмеялся. — Я буду очень польщен знакомством с ней.

— Ты только Машке об этом не скажи.

Мы заказали ещё по одному кофе. Саша столько расспрашивал меня о моей семье, сколько не один из близких знакомых. Даже Анжела обходилась минимумом информации. Имена, возраст и даты рождения. Да я и распространятся, о них не шибко любил, чем меньше посторонние люди знают о моей семье, тем крепче мои спят.

Но Саше...мне хотелось ему рассказать.

Я давно уже ни с кем так легко не общался.

Только вот что было странно, он из разряда тех персон, с которыми я бы и заговорил...да вообще бы никогда не заговорил, тем более сам.

Парень с женственной внешностью, с наследством, что всю оставшуюся жизнь можно не работать и нетрадиционной ориентацией. В общем именно с тем набором качеств, которые меня всегда отталкивают. Но видимо не в этот раз. Скорее всего, именно сейчас сработало то исключение, которое всегда подтверждает правило.

"Первое впечатление оказалось обманчивым".

"Объявляется посадка на рейс СУ 259 Москва — Париж..."

— О, это наш! — сказал Саша, услышав объявление, и посмотрел на часы. — Ни фига! Мы полтора часа здесь просидели.

— И нас ещё не выгнали? — я и сам удивился.

Собрали свои вещи. Я с этим кейсом, как кот с мышкой, и в багаж не сдашь и таскаешься с ним, как бы где не оставить. Расплатились по счету и уже собрались уходить, как меня вдруг будто замкнуло.

— Какой у нас рейс?

— СУ 259. А что такое?

— Не знаю, — опять это чувство непонятного волнения. — Такое ощущение, что я уже слышал эти цифры.

— Дежавю?

— Похоже на то.

— Ох, эта, Франция!

Я в ответ лишь улыбнулся.

— Ты точно в порядке? — не унимался Саша, когда мы подходили к трапу самолета.

— Да, вполне, а что?

— Ты просто молчишь и как — будто думаешь о чем-то.

— Есть немного. Я позвоню? Буквально три минуты.

— Конечно. Можно было и не спрашивать.

Нужно ей позвонить. Не нравится мне всё это. Набрал номер, раздалась пара гудков.

— Salut, grand coquin (привет, большой негодник — фр.)

— Я ещё в России.

— Ну, ёмоё. А ты чего такой грустный? Анжела вчера окольцевала всё-таки?

— Не дай бог! Последовал твоему совету и на время получил отсрочку.

— А что тогда случилось? Попутчик — гнида?

— Нет, нормальный...вроде. Не совсем конечно...но я это пережить смогу.

— Он нормальный, но не нормальный, — Ники захихикала. — Проблемы с ориентацией?

— Ну, вроде того...

— Хахаха... встрял ПОПО!!!

— Никанора, прекрати! — пытался звучать серьезным, но когда слышу, как она смеётся, сделать это просто невозможно. — Я тебе вообще по делу звоню.

— Я слушаю.

— Ты если где мимо пролетать будешь, к Васильне не заглянешь?

— Ладно. У неё что-то случилось?

— Выглядит она не важно, а мне как обычно фиг что расскажет.

— Хорошо, Андрей, я поняла. Заеду к ней сегодня вечерком, чайку попьём.

— Спасибо.

— Да, ну, ты брось. Счастливого пути тебе и ни пуха с контрактом.

— Скучать будешь?

— Уже, — звук поцелуев в трубке. — До скорого, мой мальчик.

— До скорого, моя девочка.

Вроде немного отлегло.

Поднялся на борт, кое-как нашел свое место, Саша уже устроился у окошка и, подперев голову кулаком, смотрел на взлетную полосу.

— Что показывают? — закинул кейс на полку.

— Серую Москву.

— Надо срочно переключить канал.

Саша улыбнулся и обернулся ко мне.

— Всё уладил?

— Да. Я почти даже спокоен, — плюхнулся в кресло. — Теперь можно и о работе думать.

— Но только когда приземлимся, — я удивленно на него посмотрел. — Я просто собирался подрыхнуть.

— Поддерживаю коллега.

И мы спали до самого приземления. И даже сквозь сон я почувствовал, как на моё плечо опустилась его голова. Но я лишь улыбнулся.

Глава 9. Поезд.

Приземлились. Опять эта беготня с багажом. Мало того что его нужно забрать, так его ещё нужно успеть снова сдать. В Париже лишь пересадка. Конечная точка — Марсель. Крупнейший портовый город Франции и ещё многое другое бла-бла про этот город.

Почему бла-бла? Да потому что рейс задерживается. А нас уже ждут! А мы вылететь не можем, потому что угораздило попасть в сезон забастовок. У них забастовки по сезонам, блин, как у нас сезон ягод или грибов.

Отлично, больше ничего не скажешь!

И совсем не важно, что буквально через три часа я уже должен быть в гостинице и отзвониться Петровичу. Это вообще никакой роли не играет, у них же сезон забастовок.

Я, конечно, имею такую злостную привычку периодически куда-нибудь опаздывать, но не в этот раз!

И поэтому мы носились по аэропорту, пытаясь найти хоть что-то.

— Свободных мест нет...

— Посадка уже закончилась...

— Следующий рейс через три часа...

— Рейс задерживается...

Ещё немножко и я закричу.

— Слушай! — Саша вдруг резко остановился, я по инерции пролетел ещё пару шагов вперед. — А что мы мучаемся? Поехали на поезде?

— На поезде?!

— Ну, да! Опоздаем всего минут на двадцать, — он рванул с места, я еле за ним успевал. — Поехали.

Сдали билеты, выбежали из аэропорта, отобрали у кого-то такси.

— Простите, мы спешим.

Жаль что я не силен в матерном французском, вслед летело явно что-то обидное.

Полчаса по закоулкам и мы на вокзале. Опять бегом до окошек регистрации. Последние билеты в последний момент. Выдохнул, по-моему, только в купе.

— А ты откуда знаешь, что до Марселя поезда ходят? — произнёс, стараясь успокоить дыхание.

— Путешествовал, со своим бойфр...пар... — Саша запнулся и как-то виновато на меня посмотрел. Странно даже.

— Да, ладно! Карты все равно уже раскрыты, — попытался его подбодрить. — Рассказывай как есть. Нужно уравнивать объём информации.

Саша улыбнулся, но взгляд так и остался грустным.

— История с не очень счастливым концом, — он опустил глаза.

— Александр, вы меня интригуете.

— Точно хочешь, чтобы я рассказал?

Я снял пиджак, немного поерзал в кресле, типа устраиваюсь поудобнее, закинул ногу на ногу, поправил задравшуюся брючину, и без тени улыбки посмотрел на попутчика.

— Всё, готов. Излагай.

"Мне определенно нравится, когда он так смущенно улыбается, — молнией пронеслось в голове, успев слегка задеть мозг, и я нервно сглотнул. — Что за "нравится"? Откуда это блин?"

Хорошо, что Саша в этот момент смотрел не на меня, а на свои руки. Вот бы он удивился изменениям на моем лице.

— Лет семнадцать мне было, — начал он так и не подняв взгляд. — Я только понял свою сущность. Набрался смелости, точнее, надрался смелости и рассказал родителям...

— Ого! — вырвалось у меня. — Действительно смело.

— Юношеская блажь, — он облокотился на спинку кресла. — Правда, теперь не надо мучиться, как бы рассказать.

— Вот видишь, всё не так плохо.

— Это сейчас вроде всё нормально, а тогда был не понят, выгнан из дома, жаль средств не лишили, может свобода так в голову не ударила и не нашел бы так быстро приключений.

Молчу.

— Подцепил меня парень...мужик, любитель молоденьких...я даже обалдел сначала! Такие ухаживания! Цветы, конфеты, шампанское...романтика не дать, не взять...я аж парил!

— Представляю, — улыбаться не хотелось. Совсем.

— Я влюбился...прямо с ума сходил, когда его не было...а он пользовался этим...тянул из меня деньги, пока я летал в розовых облаках... и не очнулся в Риме, один, с пятью баксами на счету...

— Пиздец, простите.

— Да, ладно, — он ухмыльнулся и первый раз, за всё это время поднял на меня глаза. — Спасибо дяде. Он меня вытащил, покрыл все мои долги. Он меня просто спас. Родители до сих пор думают, что я заграницей оказался лишь потому, что он меня туда учится, отправил и что в фирму пошел, потому что стал весь такой правильный, а я всего лишь хочу вернуть ему долг.

— А с родителями помирился? — единственное, что пришло в голову.

— Да. Приехал к ним весь в слезах, в соплях, и им ничего не осталось, как поплакать вместе со мной и простить, — он поджал губки, похлопала ресницами и тихонечко произнес. — Вот такая вот история...

— Даааа...— выдохнул немного в шоке. — Тут что и сказать, сразу не придумаешь.

— А ты ничего не говори, — его улыбка снова исчезла. — Просто постарайся не рассказывать об этом...

— Саша?!

— Слухов и так хватает...

— Ты фигню мне тут всякую не неси! Я похож на человека, который трепится о том, что его не касается?

— Нет, поэтому и рассказал.

Я был польщен тем, что моя персона вызывает такое доверие. Даже смутился немного.

— Ты только не забывай, что я не в твоем вкусе.

— Я помню, — Саша улыбнулся. — Можешь спокойно спиной поворачиваться.

— Ээээ...

В ответ раздался такой звонкий смех, что я и сам не сдержался и расхохотался.

Глава 10. Марсель

Два слова из истории этого города: "Основан ок. 600 до н. э. фокейцами — греками из Малой Азии — и назывался тогда "Массали;я" (Massilia или Massalia на латинском)."

Город и крупнейший порт Франции и всего Средиземноморья. Административный центр департамента Буш-дю-Рон. Расположен на берегу Лионского залива, близ устья реки Роны, с которой город связан каналом.

А вообще, Марсель очень тихий, спокойный и не торопливый город и, да, он ОЧЕНЬ красивый. Я влип в окно такси, рассматривая мелькающие домики.

"Нужно будет прогуляться здесь с фотиком", — мои глаза бегали от здания к зданию.

— Ты чего затих? — Саша пихнул меня коленом.

— Кайфую.

— Любишь такие старые строения?

— О, да!

Он ухмыльнулся и посмотрел на меня, словно заботливый родитель смотрит на своё чадо, когда тот ляпнет что-нибудь забавное.

— Тогда нужно будет погулять.

— Я уже подумал об этом.

— Только сначала до гостиницы доберемся.

И тут меня словно ударило.

Я не знал, куда именно мы едем. Билетами и бронированием номеров занимался Саша, а я из-за всей этой нервотрепки, не удосужился спросить хотя бы название отеля или гостиницы или где там мы жить собирались, не говоря уж о том, что бы хоть что-то узнать. Вообще расслабился блин!

Но до чего же сильно было моё удивление, когда выяснилось, что Саша сам ничего толком не знал.

— Это точно New Hotel Bompard? — обратился он к шоферу.

— Да, сэр.

— Вы адресом не ошиблись?

— Сэр, я за баранкой уже больше двадцати лет и знаю Марсель...

Так, понятно, пора сваливать!

— Спасибо, — быстро расплатился с таксистом и выпихнул своего попутчика на улицу.

— На фотографии был другой отель, — продолжал он возмущаться.

— Хуже или лучше? — спросил, вытаскивая наши вещи из багажника.

— Хуже...

— Тогда не понимаю твоего беспокойства, — мы направились к отелю. — Сейчас всё узнаем.

Но мы даже до дверей дойти не успели, как из моего кармана заиграла музыка.

— Да?!

— Андрей, ты, где пропал? — Петрович волновался.

— Я в отеле уже...

— В каком отеле? — на заднем плане отчетливо был слышен чей-то смех.

— В Бонапарта...или как его?

— New Hotel Bompard, — поправил меня Саша.

— Ну, да, как то так. А что случилось-то?

— Тебя в аэропорту ждут придурок! — смех принадлежал Игорю.

— Сулаев иди, работай, — крикнул Петрович. — И заодно скажи Анжеле, чтобы она мне кофе принесла...

— Это просто невероятно!!!

— Иди, работай, я сказал!

Смех удалился и затих. Игорь ушел. Мы уже были внутри и стояли у ресепшена.

— Здравствуйте, — обратился Саша к угрюмой девушке, которая тут же заулыбалась, будто её в розетку включили. — У нас номера забронированы на имена Сушин и Пополин.

— Андрей?!

— Ааааа, — я офигел, Саша так чисто говорил по-французски, что я забыл о Петровиче, висевшем на ухе.

— Ты меня слушаешь вообще? — начальник злился.

— Конечно. Только вопрос повторите.

— Ты...как...прошел...мимо...встречающих?

— Обычно. Мы в Париже на поезд сели, потому что рейс до Марселя задерживался. Они вообще в курсе, что у них тут забастовки? — отошел в сторону, потому что начал кричать и все стали оборачиваться. — И меня никто не предупреждал, что сопровождение будет.

— Ладно, не кипятись, наверное, забыли. Ты же добрался?

— Да.

— Вот и хорошо. У меня для тебя новости.

— Какие ещё новости? — что-то мне не нравится эта фраза последнее время.

— Всё перенесено на послезавтрашний вечер...

— Не понял? С каких?

— Я и сам толком не знаю. Позвонили, предупредили...

— Давно?

Петрович пару секунд помолчал и произнес:

— Часа два назад.

— Какого? — сжал телефон и постучал им себя по лбу. — Что мне здесь делать два дня? Это входит в сумму неустойки?

— Да. Они очень извинялись. Что-то с юристом у них случилось.

— Я же говорил фирма гнилая.

— Андрей, считай эти два дня маленьким отпуском.

— Только, как рабочие оплатить не забудь.

— Ладно, — по голосу было слышно, что Никифор улыбнулся. — Если, что звони.

— Так точно.

Я положил трубку, убрал телефон в карман и, сцепив руки в замок, опустил на голову.

"Это какой-то пиздец, — других мыслей, кроме этой, не возникло. — Причем полнейший".

Но я ошибался.

— Андрей, — Сашин голос раздался за моей спиной.

Я обернулся. На его лице были вперемешку и испуг, и удивление, и что-то ещё, но я не стал разбирать, он хотел что-то сказать.

"Хватит новостей на сегодня", — молил про себя.

— Что случилось? — произнес вслух.

— Сказали, что бронь на твое имя не была подтверждена... — он вытянул вперед руку, в ней был ключ. — У нас один номер на двоих.

Спокойствие, только спокойствие.

Глава 11. Отель

— Твою мать! — меня распирало от злости, и неизвестно какой из факторов влиял на это больше.

— Через пару дней у них освободится номер, — выпалил Саша, продолжая стоять с вытянутой рукой. — Я пока могу спать на диване.

— Да не в этом дело, — от его последней фразы вся моя злость куда-то испарилась. — Ладно, пойдем. Я бы уже съел что-нибудь.

— Согласен.

Несмотря на эту историю с номером, отель оказался вполне уютным. Расположен на холме, в прибрежной зоне, по всей территории сад. Мало того что рядом море, так ещё и бассейн внутри.

"А я смогу здесь пару дней балду попинать", — думал, подходя к номеру.

Спать кому-то на диване не было необходимости, номер оказался более чем люксовый.

Две не большие комнаты, в каждой по отдельной двуспальной кровати и шкаф для одежды. Друг с другом соединялись залом, с плазмой моей мечты, висевшей на стене. Единственный минус: ванна и туалет, совместные, и есть только в одной комнате.

— Не плохая квартирка, — сказал я.

"Не вижу смысла искать другой номер", — вслух этого не произнес.

Судя по тому, как Саша озирался, он тоже всё видел впервые.

— Блин, я даже про отель такой не знал.

Сыграв на камни — ножницы, как дети ей-богу, выяснили, кому какая комната достанется. Душ, мой! Да! Закинув свои чемоданы, решили, что пора бы ресторан посмотреть.

— Надо же опробовать место будущего банкета, — с такими словами мы вышли из номера.

Скажу одно. Если бы средства позволяли, жил бы только в гостиницах. Сервис. Обслуживание. И нет необходимости мыть посуду. Шикарно! А тут за меня ещё всё и оплатят! Это же просто великолепно!

Если не считать пирожков, то последний раз я ел вчера вечером, а сейчас вечер уже следующего дня и ещё плюс присоединившиеся представители "Паркенес" и нас можно было просто выкатывать из ресторана. В номер мы вернулись уже поздней ночью.

— Так есть нельзя, — подавив вырывающийся рык, произнес Саша.

— Меня сейчас разорвет, — я расстегнул пуговицу на брюках и опустился в кресло.

Уставшие, объевшиеся, расплывшиеся в креслах я со своим попутчиком, пытался собраться с силами, чтобы уползти в свои комнаты, но единственное, что получилось:

— Саш, я не знаю, как тебе, а мне жарко.

— Здесь должна быть либо лоджия, либо балкон, — он, с трудом поднявшись, подошел к окнам и отдернул штору. — О! Ничего себе!

— Ты чего там увидел? — я уже задремал.

— Посмотри, какой вид! — он открыл дверь и его восхищенный голос раздавался с улицы. Мне ничего другого не оставалось кроме, как подняться и последовать за ним.

Вид и, правда, был изумительный.

Небо чистое, а столько звезд я видел только когда ездил на дачу с родителями. Поверхность воды едва колебалась от теплого прибрежного ветерка и это словно гипнотизировало. Я стоял и, впервые за очень долгое время, вдыхал полной грудью и чувствовал, как спокойствие растекается по венам, артериям и дальше по всему телу. И даже не смотря на то, что рядом стоял человек одного со мной пола, но другой при этом ориентации, не портило ощущений. Мне было хорошо, как никогда до этого.

— Сааш!? — протянул, вынуждая тем самым обратиться к себе.

— Мммм?

— Выпить не хочешь?

Глава 12. Ночь

Ночью Марсель оказался ещё красивее.

Свет от витрин магазинов, гирлянды, висевшие повсюду, даже на деревьях и переливающиеся всевозможными цветами, подсветка зданий и памятников. Вся эта иллюминация — просто великолепно.

Поблагодарив юриста, который неожиданно заболел, за то, что могу два дня наслаждаться такой красотой, я вышел из отеля в сопровождении своего попутчика.

— Ну что? — обратился к Саше. — Куда поедем или пойдем?

— Я бы показал тебе одно заведение, — он задумчиво почесал лоб.— Но думаю, тебе там не шибко понравится.

— Так! Не надо твоих заведений! — Саша виновато улыбнулся. — Давай лучше просто погуляем, а там посмотрим, куда занесет.

— Согласен.

— Да! Самый главный момент. Ты хорошо знаешь адрес отеля?

— Ну, да. А что такое?

— Просто...я даже трезвый его не выговорю, не то чтобы...

Саша засмеялся.

— Не волнуйся, на этот случай у меня есть визитка.

— Тогда я спокоен.

Кайф. Не больше, не меньше.

Чужой город. Шанс встретить знакомого минимален. Шанс встретить хорошо знакомого — ничтожен. Никакой суеты и нервотрепки. Всё размеренно и спокойно. И как-то...убаюкивающее. Хотя может мне всего лишь так казалось.

В отпуске не был почти шесть лет и любая смена обстановки для меня праздник. А тут просто подарок. Я бы конечно не отказался провести эти дни в другой компании и уж точно не стал бы шататься в два часа ночи по пляжу с пивом, спрятанным в пакет, но я об этом даже не думал. Мне было слишком хорошо.

Забравшись на какие-то валуны, в надежде, что нас там не будет видно, мы, наконец, открыли по бутылочке.

— Редкостное дерьмо, — произнес, сделав первый глоток. — Сладкое какое-то.

— Это поначалу так, кажется, — напитки выбирал Саша, поэтому я решил довериться, хотя по вкусу это было далеко не пиво.

Мы молчали больше часа. Каждый думал о чем-то своем, смотря куда-то вперед себя. Выпивка и правда оказалась довольно не плохой. Я захмелел плавно и не заметно.

Саша глубоко вдохнул и звякнул бутылкой.

— Ой! — тоже уже пьян.

"Он интересный, — думал, рассматривая сидевшего рядом паренька. — Даже симпатичный. Глазки голубенькие, носик хорошенький, большеват конечно, но какой-нибудь другой смотрелся бы совсем не к месту. И губки пухленькие, наверняка мягкие и теплые и ручки аккуратные...и губки пухленькие".

Что у трезвого на уме — у пьяного на языке. Тем более у меня.

— С мужчинами приятно целоваться?

Пиво летело даже из носа.

— Ты об этом думал всё это время? — произнес Саша, откашлявшись и вытерев лицо.

— Нет, — я отвернулся. — Сейчас почему-то в голову стукнуло.

— Интересные вопросы бьют тебя в голову после третьей бутылки.

— Четвертой.

— Это всё объясняет.

— Ну, а всё-таки? — почему меня это так интересует?

Саша смотрел на меня, я чувствовал, но сам не решался на него взглянуть. Я был пьян не настолько, насколько хотел. Действия контролировались, но язык нет. Самое поганое состояние.

Саша сделал два больших глотка, глубоко вдохнул и, опустив глаза, ответил:

— Я не заметил особой разницы.

— Тебе есть с чем сравнивать? — я был удивлен такому ответу.

— Ну, да, — он слегка улыбнулся. — Я же не сразу весь такой гей родился.

— Были подружки?

— Немного. Думал, что они меня просто не возбуждают. В смысле что, пока не нашел ту единственную. Пока не понял, что на женщин вообще у меня не стоит.

Я улыбнулся.

— Но и на парней я тоже не на всех реагирую, — он, то ли смутился, то ли застеснялся.

— А на меня? — что я несу?! — На меня ты как реагируешь?

Повисла тишина. Напряженная. Впервые чувствовалась неловкость. Но мне нужен был ответ. Только не знал зачем. И это не алкоголь. Это трезвые остатки разума. Они останавливали меня, чтобы я не сменил тему.

Саша молчал. Тихонько водил большим пальцем по горлышку бутылки и смотрел куда-то перед собой.

— Скажу честно, — он поднял на меня глаза. — Ты мне нравишься, Андрей! Очень! Ещё тогда когда ты залетел в кабинет, взъершенный как чертенок, у меня дыхание перехватило и я, наверное, карман себе оторвал, стараясь вытереть ладонь, прежде чем пожать тебе руку.

Молчу. Он смотрит. Из-за темноты, которая становилась всё гуще, я видел лишь как блестели его глаза. Он ждал моей реакции, а я ждал, чем это закончится.

— Мне завтра будет стыдно, — Саша снова заговорил. — Но желание поцеловать тебя просто сводит с ума.

Охуеть! Но как же мне это льстило. Я пользуюсь спросом у представителей обоих полов.

— Не молчи.

— Я в ахуе!

— Прости! Я не...

— Ладно, успокойся, — залпом допил остатки пойла. Это была последняя бутылка. — Мне даже приятно.

— Черт! — тихо выругался он, но я всё равно расслышал.

Я уже собрался сказать нечто ободряющее, но не успел. Голос, мужской и довольно грубый, раздался откуда-то снизу.

— Эй, вы, что там делаете?

Глава 13. Утро

05-14...

Светились цифры на стене, когда мы вернулись в номер.

— Спокойной, ночи, — почти одновременно, но, так и не посмотрев друг на друга.

Алкоголь постепенно выветривался и то, что произошло, начинало приобретать совершенно другой смысл в моей трезвеющей голове.

"Я и, правда, живу в одном номере с педиком! Дождался твою мать! — пульсировала мысль, вытесняя всё положительное, что было до этого. — Симпатичный парень! Тьфу, блять!"

И Саша это чувствовал.

— Приятных снов, — полушепотом обронил он и скрылся в своей комнате.

— Нужно перерсп...по-спа-ть, — пробормотал сам себе, плюхнувшись на кровать лицом вниз. — Переоденусь потом...утром...когда встану.

Четыре бутылки то ли пива, то ли коньяка плюс вес моего спящего тела, создали приличное давление на мочевой пузырь. Мне снился туалет, поэтому пришлось срочно просыпаться. Ещё чуть-чуть и я окунусь в свое глубокое детство.

Забежал в ванну и только расстегнул ширинку, как в дверь кто-то поскребся. Именно поскребся! Потому что еле расслышал. Я промолчал. Сначала дело.

— Андрей? — в комнате раздался его голос. — Ты в туалете?

Свело скулы и захотелось послать его к черту, но что-то остановило.

— Ответь, а то я войду.

— Вряд ли у тебя это получится, — застегнул брюки и открыл дверь. — Закрыто.

Он тут же протиснулся мимо, даже не взглянув.

— Доброе утро, — раздалось уже за хлопнувшей дверью.

— Доброе, — прошептал я, глубоко вздохнув. — Черт!

Приняв холодный, до дрожи, душ, протрезвел окончательно, и самому за себя стало стыдно.

"Сам же начал этот разговор, а теперь всю злость на себя, вымещаю на нем, хотя он совершенно не причем! Какой же я придурок всё-таки".

Погода испортилась, как специально. Дождь, больше похожий на сырую пыль, стоял просто стеной и не намека на просвет. Куда-то идти не было ни настроения, ни желания. И Саша никуда не ушел. Он сидел со мной в номере, изучал договор и фирму "Паркенес".

— Дядю не хочу подвести, — произнёс он, не отрываясь от бумаг.

Я сделал вид, что поверил.

Переговоры должны начаться уже завтра, но если я ещё раз взгляну на документы, то сойду с ума. Честно. Хорошо, что Саша оказался на много умнее, чем я мог рассчитывать. Вопросы только по делу. Никаких глупых или неуместных замечаний. С ним приятно работать.

Я смотрел на своего попутчика, умудрившегося в позе лотоса втиснуться в кресло, обложившегося бумагами и понимал, какая это всё-таки дурость.

Нужно извиниться.

— Саш, — сердце бешено забилось.

— Ммм?

— Посмотри на меня, пожалуйста.

Он поднял глаза. Молча. Захотелось провалиться.

— Прости.

— За что? — он улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.

— За вчера. Не стоило начинать тот разговор.

— Так же как и этот.

— Я не хотел тебя обидеть...я просто...

— Андрей, послушай, — он почесал мизинцем левую бровь, я невольно улыбнулся. — Ты, в первую очередь нравишься мне как человек, без половой принадлежности, а таких людей очень мало в моей жизни...и я не хочу, чтобы из-за вчерашнего...неудачного скажем так, разговора ты начал относится ко мне также как все...

Теперь молчал я.

— ... я себя и так ненавижу за то, что не сдержался, а если ты ещё все оставшееся время будешь молчать и избегать меня, то...

— Так же как все — это как? Как к тебе относятся?

— Как к отбросу.

Не знаю толком, что произошло, может его слова, так подействовали, но что-то изменилось, и передо мной сидел совершенно другой человек.

Ведь действительно самое простое это быть нормальным, как все. Тебе не надо ничего доказывать или отстаивать, за тебя уже всё решили. И совсем другое — это быть не таким! А тем более набраться смелости и признаться в этом, как себе, так и остальным — это заслуживает минимум уважения.

— Ты далеко не отброс, — говорю и не узнаю свой голос, всё пересохло. — И как человек, ты мне тоже нравишься и это сильнее, чем неприязнь к...

— К геям?

— Саш...я не...

— Андрей, — он поднялся с кресла и подошел ко мне. — Дерьмо случается и не стоит на нем зацикливаться.

Он протянул руку.

— Забудем?

— Постараемся, — пожал его аккуратную ладошку.

Стало легче. Немного. По крайней мере, теперь, когда я к нему обращался, то видел его глаза, а не опущенную голову.

Глава 14. Le spectacle commence

Подстава.

С первых же минут переговоров. Со мной все говорят исключительно по-французски. Подстава. Даже в Москве мы общались на английском. А тут здрасьте, блин, приехали. Я понимаю то его через раз.

— Тебе помочь? — прошептал Саша, услышав мои жалкие блеянья.

— Спасай, — процедил сквозь зубы, продолжая улыбаться.

Но это оказалось ещё полбеды. У них новый юрист. Лукас Саливан. Из-за этого и была такая задержка. Щуплый парень в очках и с длинными, кривыми, тощими пальцами. И он этими пальцами так вцепился в договор, что иногда хотелось врезать ему промеж стекол.

Каждый пункт, подпункт и даже запятые, его не устраивало все!

— Да кто он такой? — Саша швырнул свою папку в кресло.

Прошло уже четыре дня, а мы дальше их обязанностей не продвинулись. Это раздражало всех. Петрович рвал и метал и собирался прилететь. Кое-как удалось его отговорить, но чувствую ненадолго.

— Очкарик недоношенный! — ворчал Саша, устало потирая глаза.

На завтра был запланирован выходной.

— Чтобы ещё раз пересмотреть условия договора, — перевел Саша.

— Чтобы найти и убить Лукаса Саливана, — добавил я, растянув губы в подобии улыбки.

Но мы спали, пока спина не начала ныть. Находиться столько времени в напряжении! Легче вагон сахара разгрузить.

Проснулся часа в два, от того что кто-то снова поскребся.

— Александр, вы либо громче стучитесь, либо просто заходите, — произнес, не открывая глаз.

— Не хотел Вас будить.

— Ты своим шкарябанием меня больше пугаешь, чем будишь, — открыл всё-таки один глаз и проводил им Сашину фигуру в ванну.

"Жаль что ты не девушка, — натянул покрывало на голову. — А может, наоборот, всё как никогда удачно".

На ту тему мы больше не говорили. Времени не было, да и желания провалиться, больше испытывать не хотелось.

— Эндрю!? — Саша старался перекричать шум воды и закрытую дверь.

— Что? — кричу в ответ.

— Ты телефон вчера оставил на кресле и тебе какой-то Никита звонил...

Никаких знакомых Никит у меня нет.

— ...довольно странный выбор рингтона у тебя к этому товарищу...

— Потому что это не Никита, а Ники...

Я соскочил с кровати, чуть не упал, запутавшись ногами в покрывале, и вылетел из комнаты.

Глава 15. Ники

Телефон лежал на аккуратно собранной стопке бумаг.

"Он даже черновики мои вместе сложил", — я невольно улыбнулся.

Набрал её номер и долго слушал гудки, прежде чем она взяла трубку.

— Привет, большой негодник.

В голосе звучали странные нотки, но я не обратил внимания. Слишком обрадовался.

— Я тебя разбудил?

— Нет.

— А ты чего звонила?

— Хотела узнать, как дела твои?

— Средней паршивости...

— А ты когда возвращаешься?

А вот это насторожило!

— Через неделю. Плюс минус пару дней. Ники, что случилось?

— Ничего. Всё хорошо, — затараторила она. — Просто хочу банкетик организовать к твоему возвращению. Вот и решила узнать на какое число планировать.

— Ты пока ничего не делай. Тут сволочь одна портит всё. Я позвоню, когда точно знать буду.

— Хорошо.

— Ники, что случилось?

— Ничего. У тебя трафик или как эта хрень называется? Брякни, когда домой соберешься.

Она положила трубку. Я даже попрощаться не успел.

Что-то произошло, так просто она бы не стала звонить. И слишком уж быстро она говорила, будто на ходу придумывала.

— Всё нормально? — я вздрогнул, услышав за спиной Сашин голос.

— Я так и не понял, — ещё раз посмотрел на потухший экран и положил телефон обратно на бумаги. — Нужно заканчивать эту мышиную возню и вал...Ты чего так смотришь?

Какое-то мгновение. Практически доля секунды, но скорее всего именно такие ощущения испытывает девушка, переборщившая с вырезом. А это даже приятно.

— Трусняк у тебя отличный, — Саша залился краской и это точно не последствие приема душа.

— Мама подарила, — старался не рассмеяться.

Смотреть на то, как он пытается не опустить глаза вниз и от чего они становятся ещё больше, было весьма забавно.

— Я пожалуй пойду... оденусь, — он прошел мимо, красный как помидорка-черри и совершенно смущенный.

"Интересно, долго он стоял у меня за спиной? — думал, надевая шорты поверх микки-мауса на причинном месте. — Блин, Пополин, что у тебя за мысли, ё-моё?"

После звонка Ники ощущение чего-то не хорошего навалилось с новой силой и с каждым днем становилось всё сильнее.

Нужно закругляться!

Глава 16. Spectacle continue

Они держали нас за клоунов. Эта гребанная деревянная компания. Если бы не Саша и его знание языка, в который раз спасибо за то, что он со мной, я бы провалился ещё на самом старте. А их юрист явно имел садистские наклонности. В конце каждого, неудачно сложившегося для нас дня, он улыбался как хищник. И тот факт, что я полгода убил на этот контракт, а сейчас из-за него переделываю всё заново, только подливал масло в огонь моей неприязни к этому человеку.

Времени до конца нашей командировки оставалось совсем ничего, буквально несколько дней, а клиент был скорее мертв, чем жив. Я практически не спал.

И из-за этой нервотрепки, забыл о самом главном. Номер. Мы так и жили в одном номере.

Очередной наполовину удачный день закончился. Нам было уже все равно на запреты, и мы вытащили оба кресла на балкон. Хотелось получить хоть немного настоящего света, а не искусственного освещения.

— Всё нафиг! — закрыл папку и бросил её на пол. — Достали они меня! Я сто процентов не останусь тут работать!

— Мне кажется, что Петрович теперь сам тебя не оставит, — Саша потер переносицу и, закрыв глаза, прошептал. — Такое чувство, будто я уже месяц не спал.

— Ты ещё помнишь это слово? — опустил голову, подперев её кулаком, и смотрел на волны. — Они меня достали...

— Как ты думаешь, а твоим бы здесь понравилось?

— Ну, Машка точно была бы в восторге, — я улыбнулся и посмотрел на него. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто их фото у тебя вместо заставки, — он тоже улыбнулся. — И когда ты о них думаешь, то большим пальцем по экрану водишь.

Надо же, а я и не замечал.

— Саш?

— Мммм?

— Прогуляться не хочешь?

— Эээм...наша послед...

— Без алкоголя...просто конечности размять. Я ведь подарки своим так и не купил, а когда время ещё будет?

Я пойду один, если Саша не согласиться, но бродить одному не очень хочется. Поэтому строим жалобную мордочку.

— Хорошо! — он не выдержал. — Только не смотри на меня так, тебя сразу с ложечки покормить хочется!

Глава 17. Шопинг

— Я вообще поспать собирался, — Саша зевнул.

— Ты ещё и ворчун?!

— О, да, с недосыпа я ещё та зануда, — он сощурил глаза, пытаясь казаться грозным, но я лишь улыбнулся. — Куда пойдем? Пока я, стоя не уснул...

— ...как боевая лошадь...

Я понятия не имел куда пойти и не потому, что не знал город, мне хотелось просто отдохнуть, остудить свою закипающую от напряжения голову, и другого выхода не нашел.

— Знаешь, где игрушечный магазин?

Саша даже не удивился.

Поймали такси. Когда он назвал адрес, водила, сначала покосился, потом улыбнулся и, буркнув что-то себе под нос, тронулся с места. Не думаю, что прозвучавшие слова были обидными, Александр немного смутился.

— О чем мечтаешь?

Мы бродили по супермаркету в поисках отдела игрушек или сувенирной лавки.

— Ни о чем особенном, — Саша улыбнулся. — Так, призадумался просто.

— А что тебе таксист сказал?

Он снова начал превращаться в помидорку, чем заинтересовал меня ещё больше.

— Колись давай, я же видел как ты засмущался.

— Сказал, что мы вместе отлично смотримся.

— Да ну? — попытался сделать удивление искренним.

— Иди ты...

Он улыбался, и я в который раз поймал себя на мысли, что мне это нравится.

Нравится его улыбка. Нравятся его плавные, почти кошачьи движения. Нравится, как он смотрит на меня, думая, что не вижу и то, как потом смущается, когда все-таки понимает это. И мне действительно нравится его голос. Безумно нравится. Безумно.

"Ой, да ну на фиг! — от осознания этого, у меня волосы дыбом встали. — Пополин, не может этого быть! Ты не мог!"

Я влюбился!!! В парня!!! В Александра!!!

Спасибо тебе, Петрович, блин большое!!!

— О, вот они! — воскликнул Саша и, схватив меня за руку, потащил внутрь, неизвестно, кому из нас хотелось сюда больше.

Не успели мы войти, как к нам подлетела девушка и, улыбаясь хищной улыбкой, стала предлагать всё подряд, даже не узнав, что мы действительно ищем. Предыдущая мысль тут же улетучилась и на её место пришла другая, как отвязаться от этой барышни.

— Если нам понадобится ваша помощь, мы вас позовем, — почти по буквам произнес Саша уже в третий раз.

— Окей, — улыбалась та и продолжала идти за нами.

После часа блуждания по магазину, с прилипалой на хвосте, я всё-таки нашел что искал. По крайней мере, пацанам должно понравится. Расплатившись и поблагодарив нашу помощницу, мы пошли дальше. У меня же ещё куча не одаренных родственников.

Вернулись в гостиницу, когда окончательно стемнело. С головы до ног обвешанные пакетиками и сумками. Шопинг отличная вещь оказывается! И голова просвежилась, и настроение поднялось, и мысль осталась всего одна.

"Не может быть, чтобы я начал западать на парня!"

И проблемы с контрактом уже не так волнуют.

Только вот попутчик мой совсем затих. Может мысли услышал?

— Саш, ты чего молчишь опять?

— Сплю.

— Тебе бы только подрыхнуть! — я рассмеялся, но он и правда так медленно моргал, что того и гляди уснет на ходу.

Глава 18. Первый

Вот интересно, какого черта мы поперлись по территории бассейна?

Так до нашего номера идти в три раза дольше, чем напрямую через холл. И самое главное, на кой хер я его пихнул?

Но он шел почти у самого края и всем своим сонным видом, просто напрашивался на то, чтобы его искупали.

Саша летел очень красиво, даже пару раз успел взмахнуть руками, чтобы не рухнуть в воду вместе с пакетами. Я сначала испугался, что он может не успеть сгруппироваться и ударится о дно, но когда он вынырнул и убрал с глаз налипшие волосы, на его лице была улыбка.

— Почему-то я так и подумал.

— А не надо так громко думать, я бы и не услышал.

Хоть я и улыбался, но в голове проходил такой процесс, что толком не мог разобраться, что из этого главнее. Мне было и смешно, и стыдно, и я был чертовски напуган, думая, что мог не рассчитать силы. И было ещё одно чувство, которое почти забылось, от которого начинаешь учащенно дышать, будто воздуха не хватает, но от которого по всему телу, из самого нутра, растекается наслаждение.

Я возбуждался! Да, черт возьми!

От вида его намокшего тела, облепленного и так не шибко широкой футболкой.

От того, как просвечивала через мокрую ткань, его грудь, с затвердевшими от холода сосочками.

Я непроизвольно сглотнул.

— Твоё счастье, что я телефон в номере оставил, — Саша подплыл к бортику, но выбираться не стал, а лишь облокотился на него.— Я, конечно, могу сейчас попросить твою руку, но ты лучше прыгай сам.

Он смотрел на меня снизу, закрыв один глаз, и я только сейчас понял, что фонарь освещения находится за моей спиной и он, всё это время, не видел моего выражения. Мысленно поблагодарив архитекторов, я сиганул в бассейн.

Немного остыв, всплыл. Теперь мы поменялись местами, и уже я не мог видеть Сашиного лица, зато он мог рассмотреть меня во всей красе. Он всё ещё стоял в воде, опираясь спиной о стену бассейна, и смотрел на меня. Я чувствовал его взгляд. Это заводило ещё больше, чем когда я его разглядывал, а его молчание лишь подтверждало мои догадки.

Он тоже сейчас не шибко ровно дышит.

"Нужно проверить, — эта мысль двигала меня вперед. — Это всё из-за напряжения с контрактом. Мне не на ком разрядиться... "

Я приближался. Медленно. Стараясь осознать, стоит оно того или нет. И когда подошел, почти в плотную прижавшись в нему, Саша у вдруг произнес:

— Ты точно этого хочешь?

Шепот. Обжигающий, дико волнующий, в нем чувствовалась просьба, а не вопрос, и последние сомнения сами собой испарились.

— Да.

Глава 19. Пополин, ты, идиот!

Коснулся его губ... осторожно ...словно целую крылья бабочки, которая может тут же улететь. Мягкие, теплые, такие нежные. Саша ответил... слегка разомкнув свои губы, ... и я не смог больше сдерживаться... меня просто накрыло. Я вдавил его в стену, стараясь языком проникнуть как можно глубже, и Саша сразу отреагировал, обхватив меня руками и прижав к себе.

"Я сошел с ума!" — последняя моя здравая мысль.

Вода в бассейне выплескивалась за бортики...я не мог остановиться, а Сашины руки... забравшиеся под мою мокрую майку и с таким трепетом ласкавшие спину...заводили ещё больше и больше...и этот тихий стон...вырвавшийся из его горла...ноги просто подкосились и я вцепился обеими руками в стену, чтобы не упасть...его тело...я чувствовал жар своей кожей, даже через две футболки...и в бедро всё сильнее упирался его приличный орган. Мне не хватало воздуха, я задыхался, но не хотел его отпускать...

"ОСТАНОВИСЬ! Мы же на улице!"

Только после этого я, наконец, оторвался от него и, тяжело дыша, уперся лбом в его лоб.

— Господи... — шептал в припухшие Сашины губы. — Прости меня...

— Чуть не кончил, — прошептал он в ответ, пытаясь восстановить дыхание. — Андрей, зачем ты это сделал?

— Не знаю, — я боялся открыть глаза. — Прости.

— Ты идиот, Эндрю...какой же ты идиот, — он не отстранялся и по-прежнему обнимал.

Это было настолько приятно, что сам себе не верил.

"Господи, что я наделал?! Пополин, ты придурок чертов!"

Я чувствовал его мягкие руки на своей спине, чувствовал, как он смотрит на меня и до сих пор ощущал его губы на своих. Мне стало плохо. Мне было стыдно. Я себя дико ненавидел. Нужно вылизать из воды и бежать. Но я стоял и не мог отдышаться.

"Я его просто поцеловал, и мне снесло крышу, а что если мы...— от этой мысли стало ещё хуже. — НЕТ! НИКАКИХ ЕСЛИ!!!"

Медленно отошел назад, всё ещё не решаясь открыть глаза и взглянуть на него. Я вспомнил тот разговор и то, как он тогда смотрел на меня, и новая волна стыда накрыла с головой. Снова захотелось провалиться, прямо здесь, в этом гребанном бассейне.

"Я сам его спровоцировал! Теперь он меня возненавидит! — судорожно сглатывал, пытаясь смочить пересохшее горло. — Я свинья! Чертов придурок!"

— Эндрю... — его пальцы коснулись моей руки. — Посмотри на меня.

Я не хотел, не мог, но всё-таки открыл глаза. Только на него смотреть всё равно не решался и уставился на воду. Его ручка, в свете прожекторов, выглядела крошечной и такой милой, что я улыбнулся.

— Я не хотел...

— Я хотел, — Саша стоял так близко, что я чувствовал его дыхание. — Поэтому позволил...я идиот, не меньше, чем ты...

— Это всё равно не делает мне чести...

— Эндрю...— его голос такой ласковый, такой успокаивающий. — Прекрати...

Он коснулся ладонью моей щеки, как же это было приятно. Я снова закрыл глаза.

— Не вздумай себя накручивать...

— Я постараюсь.

Саша подошел совсем близко и, приподнявшись, прошептал в самое ухо.

— Иначе я тебя укушу, Попо...

Когда он произнес моё прозвище, да ещё таким томным голосом, я почувствовал, как снова начинаю учащенно дышать.

— Нужно выбираться, а то отстудим себе что-нибудь...

Его рука, так и была в моей.

Глава 20. Утро

Почти всю ночь пялился в потолок.

Каждая попытка закрыть глаза, оканчивалась тем, что я видел перед собой мертвого Макса и ржущую рожу нарика.

"Это происходит не со мной!"

Всё повторилось, как в тот вечер. Тихо произнесенное "Спокойной ночи" и не одного взгляда друг на друга. Как же тошно и противно.

"Сам его опять спровоцировал, сам же во время не остановился и снова пытаюсь сделать его в этом виноватым. Нужно что-то делать, ведь нам ещё вместе работать. А если кто заметит, что мы друг друга сторонимся? Это будет ещё хуже!"

Опять пытаюсь закрыть глаза, но в голове звучит его стон и по телу бегут мурашки.

"Просто финиш! — перевернулся на бок, натянув одеяло на голову. — Я ведь его даже не вижу!"

Слабый стук в дверь ознаменовал приход утра.

— Саш, я же тебе уже говорил, — произнес, не вылезая из одеяла. — Заходи, если нужно.

— Я просто не знал, спишь ты или нет.

— Не сплю.

Молчание. Он стоял в дверях. Я чувствовал, как он смотрит на меня и ждет, когда я вылезу из своего укрытия. Но мне было настолько стыдно перед ним, что я лежал, стараясь не шевелиться, хотя воздуха уже катастрофически не хватало.

— Ты там живой? — его голос раздался так близко, что я вздрогнул.

— Вроде того.

— Вылезай давай, — он легонько толкнул меня в бок. — Нужно додавить этих клопов и валить отсюда.

С этим я не мог не согласиться. Франция как-то странно на меня действует.

Глава 21. Всё равно будет, по-моему!

Моя нервозность плюс серьёзный недосып и нежелание оставаться здесь ещё хотя бы на день, сделали своё дело.

Каждый пункт контракта теперь отлетал как щелчок пальцами и всё больше в нашу пользу. Саливан скисал всё сильней, и его улыбка выглядела совсем жалкой.

— У него нервный тик что ли? — прошептал Саша.

— Затикаешь тут, когда всё пошло не так, как запланировано, — прошептал в ответ и, услышав Сашин смешок, невольно улыбнулся.

Контракт получался очень выгодным для нас и французов это не устраивало. Теперь нервничали они, но мне слишком надоело перед ними лебезить, и я продолжал гнуть своё. И это помогло отвлечься от других мыслей.

— Гребаные русские, всегда выигрывают, — прошипел Саливан в конце дня.

— Они всегда медленно раскачиваются, — поддакнул ему один из менеджеров. — А потом лучше им не попадаться.

Саша улыбался, слушая их ворчание.

— Правильно, бойтесь нас, — сказал он, еле сдерживая улыбку. — 1812 год был не так уж давно.

— Мы и напомнить можем, если что, — улыбался в открытую, смотря на горе юриста.

Тот, придав ещё большую скорость своим рукам, сгреб бумажки и выбежал из зала.

— Истеричка какая-то, — Саша рассмеялся.

Но стоило нам выйти в холл, как его улыбка сразу исчезла и он, молча, шел рядом со мной, опустив голову. Эйфория от такой долгожданной победы сошла на нет, когда я заметил, как он украдкой смотрит на меня.

"Будто я зверь какой-то!"

И снова стыд вперемешку с растерянностью.

— Ты в порядке? — кое-как выдавил из себя эти слова.

— Вроде того, — он слегка улыбнулся.

Хотелось сорваться с места и убежать, чтобы никто не видел и не смог найти. Но это было настолько примитивно и слишком легко, чтобы я подчинился.

"Сам вляпался! Теперь сам и выбирайся!"

Как же это всё неромантично.

Глава 22. Последний день

Мы так и не поговорили.

Когда он очень нужен, язык будто немеет и, кроме: "Саша я не...Саша я не..." ничего путного не выдал.

— У нас завтра очень трудный день, — он говорил так тихо, что я еле расслышал. — Сейчас нужно об этом думать. Доброй ночи, Эндрю.

— Доброй ночи.

"Это точно происходит не со мной!"

Утро началось, как обычно. Тук-тук, больше похожее на шкряб-шкряб, мое ворчание по поводу того, что:

— Ты можешь сразу войти или нет?

И Сашино, как обычно:

— Я не знаю, спишь ты или нет?

— Александр, вы меня с ума сводите, — брякнул, даже не подумав.

— Взаимно, дорогой, — ответил он и замер в дверях ванны.

Я и сам замер, уставившись в стену. От его слов стало так приятно, что я заулыбался.

— Вставай лежебока, нас буратины ждут, — в его голосе тоже слышалась улыбка.

— Сейчас встану, — сказал, а про себя добавил: "Родной..."

За эти две недели, Саша действительно стал для меня родным. Я не боялся выглядеть глупым и от этого тянулся к нему ещё больше. Но чувство стыда не давало возможности заговорить о нашем поцелуе.

"Знакомый сценарий, — размышлял, ожидая, когда все соберутся. — Прям, как под копирку".

Ники. С ней было точно так же. Только я был моложе, чем сейчас и времени, чтобы влюбиться потребовалось больше.

" Но тогда я не хотел потерять девушку, а сейчас..."

— Смотри, кто пришел, — Саша толкнул меня в бок. — Сам Бостьен!

— Только его не хватало...

Жан Луи Бостьен. Глава фирмы. Тучный мужик с дикой отдышкой и неизменной сигарой во рту.

— Господин Бостьен, — Саливан подскочил со стула, тот чуть не перевернулся. — Мы вас не ждали.

— Нежданчик для всех, — тихо произнес я.

— Поэтому я и приехал, — Бостьен шумно опустился в кресло, так любезно отодвинутое юристом. — Хотел посмотреть, чем вы тут занимаетесь.

— Но, сэр...мы почти закончили...

— Четыре дня...— он затянулся и выпустил клуб дыма. — Я дал вам четыре дня на заключение этого контракта. Прошло уже четырнадцать...я хочу лично познакомиться с этими русскими.

С приездом главы переговоры закончились сами собой. Бостьен прочитал всё, что мы насочиняли за эти две недели и, не слушая возмущенных возгласов Саливана, сказал:

— Меня всё устраивает, подписываем.

— Но как же...— юрист чуть ли не плакал.

— Вы вдесятером не смогли справиться с двумя русскими, один из которых практически не говорит по-французски, — он выпустил очередную партию дыма и посмотрел на меня. — Я смог бы сэкономить половину времени, будь у меня хоть один из них.

Я гордо поднял голову. Говорить хоть и не говорю, но похвалу понимаю на любом языке.

— Спасибо, сэр, — Саша ответил за нас обоих. Ни капли смущения и лишь довольная улыбка.

Мы наконец-то едем домой.

Глава 23. Вечер

Я собирался рвануть сразу, как только Бостьен поставил точку, но его:

— А теперь отметим!

И Сашино:

— Билеты только на утро...

Перевернули всё с ног на голову.

Расслабиться после такого напряжения, конечно, хочется, но на сердце почему-то очень не спокойно и это не из-за Саши.

-Ты сколько можешь прихорашиваться? — я давно был готов и ждал, когда он выйдет из ванны. — Для Саливана стараешься?

— Так смешно, что я аж плачу, — раздался его голос из моей комнаты.

Пока он торчал в ванной, я успел всех обзвонить и написать Ники время вылета.

— Саааш!

— Да, я иду! — его фигура появилась в дверях, очень симпатичная фигура.

В светло-серых брюках, белоснежной с голубым отливом рубашке, его фигура была более чем симпатичная.

— Сойдет? — он покружился на месте, давая возможность себя осмотреть.

— Вполне, — улыбаюсь. — Саливан будет доволен.

Саша скорчил не довольную мордочку, сощурив на меня глаза, но взгляд все равно остался веселым.

— Мистер Пополин! Мистер Сушин! — не успели мы войти в ресторан, как нас сразу заметили. — Я подумал, что вы улетели!

Юрист был уже навеселе, он подбежал к нам с двумя бокалами шампанского и такой лучезарный, что я немного стушевался. Зато Саша чувствовал себя явно в своей тарелке.

— Как мы можем улететь, не отметив свою победу, — он так улыбался и хлопал ресничками, что я залпом осушил весь бокал.

— Пойду еще возьму, — сказал и направился к бару.

Услышав в спину:

— Андрей, ты куда? — лишь поднял пустой бокал над головой и не стал оборачиваться.

Что-то кольнуло внутри, когда я увидел, как Саливан смотрит на Сашу и как тот в ответ улыбается, и кулакам так захотелось познакомиться с лицом юриста, что я решил отойти от греха подальше.

— Ещё шампанского, сэр?

Что ж вы все улыбаетесь?

— Никакого шампанского, Анри, — Бостьен, не смотря на всю свою тучность, подкрался совсем не слышно. — Для нашего гостя только самое лучшее.

— Конечно, сэр, — официант, продолжая улыбаться, скрылся куда-то под стойку.

— Вы без своего друга? — Бостьен обратился ко мне, протягивая сигару.

— Нет, он тоже здесь, — жестом показал, что не курю и обернулся в зал. — Был где-то.

Саши не было. Пробежав глазами по присутствующим, я понял, что и Саливан тоже исчез. А я не хотел пить.

— Прошу, — перед моим лицом появился бокал красного вина темно-рубинового цвета. — Очень интересно ваше мнение насчет этого напитка.

Я взял бокал. Теплый. Слегка пригубил. Вино тоже оказалось теплым, но на вкус просто изумительным. Аромат земляники, вишни и ежевики дополнялся вкусом перца и лакрицы.

— Восхитительно!

— Значит, я угадал, — Бостьен расплылся в довольной улыбке.

— А что это?

Официант протянул мне бутылку. Увидев этикетку, на голове зашевелились волосы. Шатонёф-дю-Пап "Кюве Спесьяль". Вино не коллекционное, но стоит порядка тридцати тысяч за бутылку. Бостьен заулыбался ещё шире, заметив моё удивление.

— Анри, организуй нам бутылочку на вынос, — произнёс он, даже не обернувшись.

— Конечно, сэр.

Интересно, он может перестать улыбаться?

Бостьен познакомил меня почти со всеми присутствующими. Промышленники, адвокаты, виноделы и другие, непонятно для чего собравшиеся личности, но после третьего бокала очень крепкого напитка мне стало уже все равно. Я искал эту чертову парочку.

— Андрей, скажите, вам нравится ваша работа?

Мы стояли на террасе, обдуваемые прохладным ночным ветерком. Я, Жан Луи и наполовину выпитая бутылка. Выпитая мной. Бостьен лишь макал кончик сигары в свой бокал и снова затягивался.

— Я даже не знаю, что и ответить, — хорошо, что он говорил по-английски, по-французски я вообще уже не соображал. — Скорее да, чем нет.

— А что так? — его интерес подкупал.

— Работа должна нравится, но не всегда везет с этим.

— Ну да, бывают такие моменты, когда хочется всё бросить, но потом появляются такие персоны, как вы с вашим компаньоном и ты понимаешь, что правильно выбрал профессию.

— Спасибо, — я был смущен, мне было чертовски приятно.

— А вы давно с ним вместе...

— Мы не вместе!

— ...работаете?

Ой. Как не удачно вышло! Но залиться краской не получилось, я был уже пьян. Бостьен не понял или сделал вид, что не понял моего всплеска и продолжал мирно посасывать свою сигару, ожидая ответ.

— Мы познакомились за день до того, как прилетели сюда.

— Не может быть?

— Так и есть, — кивнул и налил себе очередной бокал. — Просто он очень хотел мне помочь, вот мы и сработались.

— Русские, вы уникальные люди, — он положил руку мне на плечо. — Я никогда не перестану вам удивляться...

Бостьен говорил что-то ещё, но я не слышал. На берегу, около самой воды сидела фигура, даже отсюда я мог различить его белую рубашку. Сердце, разогретое алкоголем, забилось с такой бешеной скоростью, что я чуть не задохнулся.

— Жан Луи, — обратился к Бостьену, не отрывая глаз от Саши. — С вашего позволения, я отлучусь?

— Конечно, мой дорогой! О чем речь! Вы только осторожней, гроза надвигается...

Я выбежал в зал, потом из ресторана, унеся с собой остатки великолепного вина.

Глава 24. На песке

Пьяному море по колено!

Да уж, до этого моря пьяному ещё доползти нужно.

Ты и так идешь, не очень держа равновесие, а тут ещё и ползет всё под ногами, но бокал донес не расплескав.

"Сколько же градусов в вине? — подумал, опускаясь рядом с Сашей".

— Привет, — башка кружится, капец просто. — Я тебя потерял.

— Не хотелось последний вечер тратить на треп с непонятными людьми, — резко ответил он и, поджав под себя ноги, приложился к бутылке.

— И ты решил уединиться и нажраться в одиночку?

— Другого выхода не было, — он сделал большой глоток и слегка поморщился. — Ты сбежал, этот придурок Саливан нес какую-то пьяную чушь, я кое-как от него отделался...

— Ага, видел, как ты старался. Глазки так и хлопали.

Странный разговор у нас получался. Совсем не дружелюбный какой-то.

— А ты решил не размениваться по мелочам, — Саша обернулся, и я увидел, каким гневом горели его глаза. — И сразу начал с босса.

От таких слов быстро трезвеют.

— ТЫ не охренел ли часом? Следи за тем, что и кому ты говоришь! — поднялся на ноги, отряхнул брюки от песка и одним глотком допил остатки вина. — Держи фужер, не пристало поди с горла то лакать?

Бросил бокал ему под ноги и хотел уйти, но, услышав, как он шмыгает носом, остановился.

"Зашибись поговорили..."

Я снова опустился на песок. Саша глубоко вздохнул и, подобрав брошенный бокал, прижался к моему плечу.

— Прости, — прошептал он и снова шмыгнул носом.

— За что? — я потерся щекой о его макушку.

— За мои слова. Я когда увидел, что ты с Бостьеном разговариваешь и, что он тебе вино протягивает, меня как — будто заклинило...

— Ревнуешь? — вырвалось.

— Похоже на то...

Я не выдержал и усмехнулся.

— Ни фига не смешно, — Саша толкнул меня в бок, чем рассмешил ещё больше. — Так хотелось по роже ему съездить...Андрей прекрати ржать!

Я не мог остановиться.

"Надо же было такую кашу заварить? — думал, опустив голову на руки и продолжая смеяться. — Кто бы раньше сказал, ни за что не поверил!"

— Андрей прекращай ржать! — Саша сам уже улыбался не сдерживаясь.

— Не могу...— пропищал в ответ.

— Хватит, — он ущипнул меня за бок. Я лишь дернулся, но продолжал заливаться. — Чем он тебя напоил?

— Чем-то сухим и очень крепким...

Он снова меня ущипнул, я не справился с кружившейся головой и упал на бок, и тут же был придавлен его весом.

— Ооооо...у меня ноги свело, — прошептал он, скатившись с меня на песок. — Ой, блин...

Теперь я начал просто заливаться. Саша лежал рядом, растирая затекшие ноги и с трудом выговаривая сквозь смех то, как ему больно.

Я не знаю, что такое ревность. Ко всем своим пассиям я относился так:

"Есть, значит, есть, хочешь уйти — тебя никто не держит".

Мне было всё равно где они, с кем, что делают. Но Саша. Он подобрал очень точное описание моим ощущением. Заклинило.

"Одно то, что Саливан просто посмотрел на него, разбудило во мне зверя. А что будет, если его коснется кто-нибудь? — по телу пробежала волна, и у меня свело скулы. — Пополин, а я и не знал, что ты такой собственник!"

Я снова усмехнулся.

— Хватит...смеяться, — Саша подполз и пристроился головой на моем животе. — Странно...звезд не видно.

— Грозу обещали, — вспомнил слова Бостьена. — Может, в гостиницу вернемся?

— Ага. Надо бы.

Но мы так и продолжали лежать, смотря на черное небо. Даже когда усилился ветер и стал накрапывать мелкий дождик, никто не решился тревожить другого.

— Андрей, можно спросить?

— Конечно.

— Помнишь, ты говорил, что познакомишь меня со своей семьей? — Саша перевернулся на живот и посмотрел на меня.

— Конечно.

— Ты ещё не передумал это делать?

— Чего ради? — я был очень удивлен такому вопросу.

— Не знаю, — он дернул плечами. — Может потому что я гей?

— Ну, вообще то, я тебе говорил об этом, уже зная о твоей сущности, — поднялся и оперся на локти. — Тебя что-то другое беспокоит, по-моему...

Саша опустил глаза, стал бегать ими, то по пляжу, то по моему телу и нервно покусывать губы.

— Саш, что случилось? — я и сам начал нервничать, но ответить он не успел.

Молния. Пролетевшая полосой через всё небо и вонзившаяся в воду. Гром. Похоже сотрясавший не небосвод, а землю, на которой мы лежали. И дождь. Как поток воды, обрушивающийся из внезапно сорванного крана. Мы рванули с места, невзирая на всё ещё кружащиеся головы, и побежали к гостинице. Одежда промокла моментально, ветер пронизывал насквозь, и тело покрылось гусиной кожей, но почти у самых дверей я схватил его за руку и потянул за угол.

Глава 25. Вода

Саша не сопротивлялся.

Я прижал его спиной к стене и, не говоря ни слова, впился в губы. Он ответил с такой страстью, что большего допинга и не надо. Пуговицы на промокшей рубашке не хотели слушаться и он сам её разорвал. Губы, нос, глаза. Я покрывал поцелуями его лицо и, слушая, как он учащенно дышит, возбуждался ещё сильнее. Вода стекала по его телу. Мои губы следовали за ней. Шея. Каждый сантиметр. Я не мог насладиться, не мог оторваться, я хотел заставить его дрожать.

Кончиком языка медленно провел от самого уха до плеча и услышал:

-...о, Господи...— его стон отозвался во мне ещё одной волной возбуждения и таким неудобством, что ремень с силой впился в живот. Мне нечем было дышать, но я не хотел останавливаться.

Его руки забрались под мою рубашку и притянули к себе, разгоряченные ладони обжигали холодную спину, но это лишь усиливало ощущения. Я просто вминал его в стену. Алкоголь выветрился, остался лишь разум, затуманенный наслаждением и требующий продолжения. И я продолжал.

Пуговицы опять не слушались взволнованных рук, но мне нужно ощутить его тело своей кожей.

— Дай, — он оттолкнул их и дернул за ткань, пуговицы с треском разлетелись.

— Любишь рвать рубашки? — прошептал ему в ухо.

— Люблю смотреть, как ты удивляешься...— таким же шепотом ответил он, запустив свои пальцы мне в голову и схватив за волосы.

Его кожа. Нежнее бархата. Я прижимался к его животу и чувствовал, как он дрожит от волнения.

Его губы. Я просто не мог оторваться. Настолько жадные, страстные, горячие. Каждый поцелуй просто сводил с ума.

Его руки. Мое тело плавилось под их прикосновениями.

Его дыхание. Разгорячённое, просто обжигало, я задыхался, слыша как он стонет.

"Сашенька!!!" — единственное, что крутилось у меня в голове, но не могло вырваться наружу. Мои губы были заняты. Каждый кусочек его тела был мокрый от не прекращающего ливня и моих поцелуев. Мои руки исследовали его тело, но не могли решиться спуститься вниз, пока я не услышал шепот:

— Эндрю... пожалуйста...— и почувствовал, как его рука легла на мою и стала потихоньку опускаться ниже. У меня чуть не остановилось дыхание, когда я прикоснулся к его ширинке. Саша застонал ещё громче и ещё сильнее впился в мои волосы, но мне и этого было мало.

Я резко отстранился и схватился за его ремень.

— Ты что делаешь? — он вцепился в мои руки.

— Хочу посмотреть на твое удивление, — сбросил их, расстегнул и вытащил ремень. — Не волнуйся, я не стану делать того, что не хочешь.

— Хочу, — прошептал он и коснулся моих губ своими. — Только и ты должен этого хотеть.

— Если бы не хотел... — провел ладонями по его груди, опускаясь ниже. — Мы бы давно были в номере...— живот, от прикосновения к нему Саша закрыл глаза и стал покусывать нужную губу. — Собирали вещи... — мои руки опустились ещё ниже. — И готовились к завтрашнему вылету...— снова впился в его губы, сжимая его ширинку.

Чем больше я его целовал, тем быстрее двигались мои руки и сильнее лил дождь. Ноги подкашивались, и мне пришлось убрать одну и упереться ею в стену, чтобы не упасть. Саша прижимал меня к себе, и я чувствовал, как его ногти впиваются мне в спину. Я сам был на грани.

И когда он поднялся на носочки, поддавшись всем телом вверх, во мне что — то щелкнуло, и по всему организму пробежала волна, а в глазах потемнело.

Глава 26. Ночь

"Нужно...расстегивать...ремень... — стою, уткнувшись носом в Сашино плечо, и стараюсь восстановить дыхание. — Чуть в обморок не грохнулся..."

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, смыв песок, пот и последствия нахлынувшего на меня безумия. Саша прижимался ко мне всем телом и что-то шептал, но, из-за шума в голове, я не мог разобрать что именно, вроде извинялся.

"Что я наделал? — молнией носилось в голове. — Зачем я это сделал? ЗАЧЕМ?"

Но из-за этих мыслей я лишь сильнее обнимал его дрожащую фигурку.

— Прости меня, — прошептал на выдохе. — Прости.

— Мы так старались закончить всё как можно быстрее, — он отстранился, но смотрел куда-то мимо меня. — Чтобы улететь... но я не хочу возвращаться.

Его голос. От него кольнуло. Внутри. Но сейчас не то место и не то время, чтобы говорить об этом. Саша уже вовсю отбивал чечетку зубами, а припухшие губы начали синеть.

— Пойдем в номер, не хватало, чтобы ты простыл из-за меня.

Но он продолжал стоять, покусывая свои губы и смотря на асфальт.

— Всё хорошо будет, — я обнял его, целуя в шею. — Должно быть.

В ответ раздалось лишь шмыганье носом и стук зубов.

— Завтра всё будет болеть, — Саша трясся, закутанный в покрывало.

Никто и внимания не обратил, когда мы завалились в гостиницу. Ночь. Пьяные русские в разорванных рубашках, грязные и мокрые, здесь видимо обычное дело.

— Ни у тебя одного, — протянул ему кружку с чаем и, поправив сползающий плед, забрался в кресло напротив. — Я тоже там был.

Чай. Горячий. Согревая легкие и теплом по всему телу, но никакой ясности в голове.

— Я ремень там оставил, — Саша держал кружку двумя руками. — Должен будешь.

— А ты мне тогда новую рубашку. Все пуговицы оторвал.

Он ухмыльнулся, но согласился.

Молчание. Каждому есть что сказать и спросить, но не один не мог решиться. Единственный звук, нарушающий тишину, это наше прихлебывание из кружек, стараясь заткнуть рот, чтобы не вырвалось то, что не нужно и не стало ещё хуже.

"Зачем?" — повторял это снова и снова, надеясь, что ответ придет сам собой. Результат — ноль. Только голова ещё больше разболелась.

— Что мы будем в Москве делать?

Вот, блин, только не это!

— Работать, — стараюсь отшутиться, а у самого ком в горле.

Саша как-то странно усмехнулся и почти полностью спрятался под покрывало. Только макушку его блондинистую видно.

— Ты понял про что я, — раздался его приглушенный голос.

— Понял.

Я отлично всё понимал. Головой. Только это никак не хотело связываться с тем, что чувствовал.

"Это всё блажь! Наваждение какое-то! Я нормальный! Я всегда был нормальным! — голова разрывалась от моего же собственного крика. — Это чушь! Только девки, самые лучшие, самые красивые! Какого хрена на пидора этого потянуло?"

Я сжимал кружку с такой силой, что пальцы начали белеть.

"Это просто невыносимо! Как же я родителям об этом скажу?"

— Саша, я не гей...— вылетело помимо моей воли, и больше ничего добавить не успел.

— Ты понимаешь, что я не могу уйти из фирмы? — сказал он, не вылезая из-под покрывала.

— Да.

— А ты понимаешь, что нам придется работать вместе?

— Да.

— И видеть друг друга каждый день, — Саша откинул край и посмотрел на меня. — Видеть и хотеть...

Я глубоко вздохнул, но не стал ничего говорить и просто опустил глаза.

— Проходить мимо и не иметь возможности хотя бы прикоснуться. Ты понимаешь, что я даже руку тебе пожать спокойно не смогу?

Не надо! Не продолжай!

— Я смогу думать только о том, что произошло сегодня, — он поднялся с кресла и направился в мою сторону. — О том, как ты меня обнимаешь и вжимаешь в стену так, что ребра трещат и дыхание перехватывает, — покрывало тянулось за ним, как шлейф платья. — О том, как ты меня целуешь, и я слышу биение собственно сердца. О том, как ноги подкашиваются от твоих прикосновений... — он склонился ко мне так низко, что я чувствовал его учащенное дыхание на своих губах, а внизу живота всё начало шевелиться. — И хотеть этого...снова и снова...

— Саш, не надо, — смотрю на его приоткрытые губы и чувствую, что начинаю задыхаться. — Не надо усложнять...

— Сложнее уже некуда, — прошептал он. — Тебе так не кажется?

Глава 27. Утро

Тело не просто ныло, я чувствовал каждую косточку.

Я психанул, и Саша ушёл в свою комнату, бросив, чтобы разбудил его через два часа.

— Хорошо, — мой ответ заглушила хлопнувшая дверь.

"Я — идиот! Я — идиот! Я — идиот!"

Остаток ночи так и просидел в кресле, а теперь слушал, как тело выражало мне за это глубокую благодарность.

Саша со мной не разговаривал. На все мои попытки начать первым, звучали односложные ответы и смысла, что-то продолжать не было.

— Всё что произошло здесь, — он подошёл ко мне в дверях номера. — Здесь и останется.

— Саша, я...

— Интрижка! — его указательный палец оказался перед моим носом. — Не более! Я справлюсь с этим, и ты постарайся.

Он взял свой чемодан, поправил сумку на плече и, стараясь не смотреть на меня, вышел из номера.

"Зашибись, блин, съездили!"

Я взял свои вещи и, захлопнув дверь, поплелся за ним, вспоминая всевозможные ругательства в свою сторону.

— Вот и всё, — я сдал ключ, Саша расписался о закрытии счета и мы вышли на улицу, ожидая такси.

— Вот и всё, — повторил он шепотом и вздохнул.

Я еле сдерживался, чтобы не схватить и не прижать его к себе. Все губы искусал.

— Ты не станешь возражать, если я...иногда...буду называть тебя Эндрю? — спросил он, подняв на меня взгляд.

— Нет, — улыбнулся в ответ. — Даже наоборот, мне будет очень приятно.

— Спасибо.

— Андрей, Саша, — за нашими спинами раздался гнусавый бас Бостьена. — Как хорошо, что вы ещё не уехали.

Он подошел и обнял каждого из нас так, будто мы знакомы уже много лет.

— Доброго утра, Жан Луи, — выдохнул я, сдавленный как прессом.

— А вы что так рано? — Сашин голос прозвучал примерно так же.

— Вчера вы так внезапно исчезли, и я волновался, не случилось ли чего?

— Нет, всё в порядке, — Саша бросил на меня резкий взгляд и снова обратился к Бостьену. — Дождь поймал нас, когда мы возвращались с пляжа, пришлось идти сушиться.

— Понятно, — Бостьен уже заправился сигарой и просто сверлил меня глазами. Я нервно сглотнул. — Вас подвезти?

— О, нет! Спасибо! — произнесли мы в один голос. — Такси уже скоро подъедет.

— Зачем такси? Есть же нормальный транспорт, — он указал рукой на стоящий неподалеку лимузин. — Довезем со всеми удобствами.

Возражения не принимались, и мы потащили свои вещи к машине Бостьена.

— Ты заметил, как он на тебя смотрел? — прошептал Саша в самое ухо.

— Да, — шепотом ответил я.— И что?

— Ничего, блин! Думаешь, он просто так тебе вино предложил?

Водитель открыл багажник, но я сам стал утрамбовывать наши вещи.

— Саш, моя башка сейчас не способна на разгадывание ребусов, говори прямо...

— Жан Луи — гей! — моя голова встретилась с крышкой багажника. — И, похоже, он положил на тебя глаз.

— Не понял? — поглаживаю ушибленный затылок. — ТО есть...ты хочешь сказать, что он меня вчера напоить пытался...и если бы я не...

— Всё может быть, — Саша захлопал ресничками и улыбался во все зубы что имел.

— А ты-то чего довольный такой?

— Картину себе эту представляю, — его улыбка стала ещё шире.

Я замер. На мгновение.

— Фу, блин! Извращенец!

Его смех. Как же я всё-таки запал...

Глава 28. Домой

Всю дорогу до аэропорта Бостьен не сводил с меня глаз, впрочем, как и я с него. Сашу это зрелище сначала забавляло, но когда Жан Луи сказал, что ждет нас в следующем году, чтобы продлить контракт, он как то сник, и меня так и подмывало спросить:

"Как тебе такие картинки?"

Марсель явно хотел, чтобы я его покинул.

Ни пробок, ни заторов, ни очередей, даже забастовщики притихли, и мы могли нормально улететь, а не носиться по вокзалам. Сдав багаж и распрощавшись, наконец, с Бостьеном мы отправились на посадку.

— Я не полечу...— первое, что произнес Саша, когда мы вошли в салон.

— Не понял? — чуть не сшиб впереди идущую старушку. — Простите...

— Продлевать контракт я не хочу.

— Бостьена боишься?— хотел улыбнуться, но Сашино выражение лица меня остановило. — Или что-то случилось?

— Не знаю, — он устроился в кресле у окна и посмотрел в иллюминатор. — Странная фирма на самом деле.

Я опустился на свое место, прокручивая в голове его фразу. Двум людям казаться странным одно и то же, вряд ли может, и это немного начинало волновать.

— Как ты вообще на них вышел? — Саша обернулся.

— Эту фирму Игорь нашел и начал с ними работать, но...— я глубоко вздохнул. — Чуть всё не похерил и Петрович меня назначил. Не хотел их терять.

— Интересно.

— Но я полгода перед ними плясал... не должны сорваться...— что-то я сам себе не поверил.

— Посмотрим, — Саша снова отвернулся в окно. — Но продлевать контракт дяде я явно не посоветую.

Я с ним согласился. И совсем не из-за того, что Бостьен ущипнул меня на прощание. Мне самому что-то подсказывало, что мучения с "Паркинес", так же как и наша, как Саша выразился, интрижка, ещё далеко не закончены.

"Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! — моя любимая мантра снова зазвучала в голове. — Всё что не делается, всё к лучшему! "

Нервы и бессонная ночь дали о себе знать сразу, как только самолет взлетел. Я не уснул. Я провалился в сон. Даже подумать ни о чем не успел, как увидел квадрат Малевича.

— Эй, сопящий...— чей-то шепот. — Ты обратно в Марсель хочешь?

Нет! Резко открываю глаза и вижу перед собой довольную улыбку.

— Просыпайся, спящая красавица, прилетели уже.

Правое ухо болит. Отдавил о Сашино плечо. Очень здорово! Почти ничего не слышу.

Беготня по аэропорту, похоже, превратилась в хроническую. Без неё спокойно уже просто не улететь. Посадка на рейс до Москвы объявлена, а мы ещё багаж свой не получили.

— Ещё один пункт за то, чтобы не перезаключать договор, — Саша тоже был не особо рад. — Если нужно, пусть сами летят в следующем году.

Мы возвращались домой победителями, но я чувствовал себя хуже проигравшего, и чем ближе мы были к Москве, тем сильнее это чувство начинало давить.

В голове каша. Полная.

Глава 29. Аэропорт

В Москву транспортировался тоже во сне, с Сашиной головой, лежащей на моем плече, и ощущать её мне нравится всё больше и больше.

"Это точно наваждение!"

— Ты чего совсем замолчал? — спросил, когда мы спускались по трапу.

— Всё нормально, — Саша слегка улыбнулся. — Не обращай внимания.

Но не обратить внимания на его грустные глазки просто невозможно, только спросить что-то ещё я не успел. Во внутреннем кармане заиграла музыка. Судя по мелодии, это была Ника.

"А вот сейчас, ты совсем не во время", — пронеслась мысль, и я взял трубку.

— Привет, а мы уже здесь!

— Мы тоже, — раздался её голос на том конце.

— МЫ? Ты и гориллу свою притащила?

— Придешь, увидишь. Мы ждем.

Положила трубку. И чувство каких-то неприятностей снова засосало под лопаткой.

— Всё в порядке? — Сашина ладошка коснулась моей спины.

— Надеюсь, что да. Пойдем.

Голос Ники звучал совсем не радостно, а услышать от неё всего четыре слова это вообще нонсенс.

"Что-то случилось!"

Никогда не проходил таможню, досмотр и всю прочую аэропортную чушь так быстро.

— Простите, извините, — стараясь сильно не наступать на ноги и не потерять Сашу.

— Я здесь, — раздавалась сразу, стоило только обернуться.

— Хорошо, — и снова лечу вперед.

— Такое ощущение, что багаж умножился, пока летел, — Саша почесал лоб. — Даже на две тележки не помещается.

— Точно на всем этом наши бирки?

— Да.

— Значит и правда наше, — пожал плечами, закинул сумку за спину и покатил к выходу. Некогда разбираться что мое, что чужое.

Толпа встречающих. Слезы. Сопли радости. Ахи, вздохи от того что не разбились и все живы, даже больше, чем от самой встречи. И во всем этом мне нужно найти всего одну мелированную голову. Если она за эти две недели опять с собой что-нибудь не сделала.

— Андрей! — четко слышу своё имя, но не вижу кричащего. — Андрей!

— По-моему тебя зовут, — Саша тоже озирался по сторонам. — Вон там.

Я обернулся в направлении, котором он указывал, и рот сам открылся от удивления.

— Мама?!

Глава 30. Сюрприз, Сюрприз!

Удивление — не совсем то чувство, что я испытал, когда увидел маму.

— Какого? — вырвалось раньше, чем визг младшего брата заполнил здание аэропорта.

— Андллей!

Ромка сидел на руках Ники и, заметив меня, заерзал, чтобы она его отпустила.

— Романыч! — не сбавляя скорости, он оказался в моих объятиях. — Привет, здоровяк!

А возвращение из командировки может быть вполне приятным. Только знать бы ещё, почему они здесь!

Я видел, что Саша улыбается, наблюдая за мной, но выражения лица все равно говорило, что он расстроен. Перехватив братца на одну руку и подняв свои пожитки, я шепнул ему на ухо:

— Пойдем...

И сразу направился к встречающим, чтобы он не успел возразить.

Мама оказалась на моей шее прежде, чем я поздоровался.

— Сыночка! Я так рада!

— Я тоже, — ответил ей, куда-то в плечо.

— Привет, большой негодник, — объятия Ники, теперь я действительно дома.

— Ма, Ники, познакомьтесь, — обернулся к стоящему за моей спиной. — Это Александр Градский-Сушин...

— Здравствуйте...— Саша слегка поклонился.

— ...о лучшем компаньоне можно только мечтать.

Его щеки начали напоминать помидорку, и я невольно улыбнулся.

— Если бы не он, то неизвестно когда бы я вернулся.

— Андрей! — Саша в упор посмотрел на меня, заливаясь краской ещё больше.

Сделав вид, что не заметил его небольшого возмущения, я продолжил:

— Саша, а это моя мама, Маргарита Ивановна.

— Очень приятно. Андрей много про вас рассказывал.

"Мама, пожалуйста, воздержись от комментариев!"

— Надеюсь ничего такого, за что мне следует краснеть? — это фраза, скорее всего, была направлена в мой адрес. — У вас замечательная фамилия. Вам очень идет!

"Не сдержалась всё-таки!"

— Спасибо, — Саша улыбнулся. — Только мне она всё равно кажется великоватой, и я пользуюсь всего лишь половиной.

— И какой же?

— Мама?!

— Маминой.

— Ой, это так мило...

— А это Никанора, — прервал её умиление. — Моя подруга.

— Просто Ники и про меня Андрей, похоже, не рассказывал.

— Не особо, — Саша вопросительно взглянул на меня.

— Случая не было.

Его недоумение было слишком явным. Мой взгляд на него был слишком откровенным. Единственное, о чем я подумал:

"Пусть никто этого не заметит!!"

— Мошет мы пайдем уже, а? — Ромкино нетерпение прозвучало очень вовремя.

— А этот головорез, — опустил его на пол. — Романыч!

— Ломан Селгеевич, — он протянул свою маленькую ладошку с абсолютно серьезным лицом.

— Александр Алексеевич, — ответил Саша, стараясь не улыбаться. — Весьма польщен знакомством с вами.

— Мне тоже очень плиятно.

Они пожали друг другу руки.

— Ну, надо же, — раздался шепот Ники.

Сколько же достоинства в этом пятилетнем человечке?

— И теперь самое интересное, — снова поднял брата на руки и обратился к своим женщина. — Вы что здесь делаете? И где остальные?

Мама посмотрела на Ники, та, почесав мизинцем бровь, взглянула сначала на Сашу, а потом, как-то осторожно, перевела взгляд на меня.

— Андрей, ты только не волнуйся...

Так! Что здесь нахрен происходит?

— Я постараюсь...

— Мария Васильевна...она в больнице...

Глава 31. Сказка о потерянном времени

— Не...не...не понял сейчас, — что-то мне дышать стало нечем. — Как это в больнице?

— Инфаркт...— Ники говорила так осторожно, что я сразу понял, что есть что-то ещё.

— Ром, постой пока на ножках, — а то мои что-то подкашиваться стали. — С ней всё в порядке?

Мама и Ники снова переглянулись. Терпеть не могу, когда они начинают так делать. Придумывать, что мне сказать, чтобы не расстраивать.

— Прекратите переглядываться!!!

— Андрей, — раздался Сашин шепот, и его рука коснулась моей спины.

Глубоко вдохнув, стараясь хоть немного успокоиться, я снова спросил:

— Что с ней?

— Она...в коме...

Как же душно в аэропорту. Это, наверное, из-за большого количества людей. Прилетевшие, собирающиеся улететь, встречающие, провожающие. Снуют туда-сюда со своими чемоданами, сумками, пакетами, только я не вижу никого. Лишь чувствую четыре пары глаз, смотрящие в мою спину.

"Какого черта? — эта фраза с такой силой билась о черепную коробку, что заглушала гул в здании. — Какого, блять, черта?"

— Врачи говорят, что мозговая деятельность у неё в порядке, — голос Ники звучал, словно из другого измерения. — Так что...вероятность того, что она выйдет из комы...более чем...положительная....

"Более чем положительная, — повторил про себя и, сложив руки в замок, опустил их на голову. — Вероятность..."

— Когда это произошло? Почему вы мне не позвонили? — произнес не оборачиваясь.

— С неделю, — ответила мама на первый вопрос. — Примерно.

— Я хотела тебе позвонить, — голос Ники раздался рядом со мной. — Но у тебя был такой важный контракт...

— Не один контракт, — обернулся и прошептал так, чтобы слышала действительно только она. — Не одна гребанная сделка не может быть настолько важной, чтобы я не знал, что здесь происходит.

— Прости... я просто не знала, что делать...

— Мама, почему здесь?

— Я ей позвонила...

— То есть, — новости то всё шикарней. — Ты решила не тревожить меня, но при этом притащила сюда мою маму.

— Андрей, пойми, я не знала что делать!

Шок постепенно проходил, и я смог, наконец, успокоить дыхание и обернуться. Сашины глаза. Они бегали по мне с безумным беспокойством, и он еле сдерживался, чтобы ничего не сказать.

"Молчи, — умолял его мысленно. — Пожалуйста".

И он сильней закусил нижнюю губу.

— Ладно, — всё ещё слышу стук собственного сердца. — Поехали. Нужно вещи забросить, да и вас отвезти.

Мама и Ники снова переглянулись.

— Что ещё?

— Добивать так до конца, — прошептала Ники.

— Мы с Ромой живем у Никаноры, — произнесла мама спокойно и даже с каким то вызовом. — Твоя суженная, будущую свекровь и на порог не пустила.

С каждым разом новости всё приятней и приятней!

То, что я забыл про Анжелу — это одно. Но то, что после такой её выходки, она может забыть про меня и свадьбу — это 100%

— Поехали.

Меня не было всего две недели, а тут бедлам какой-то!

Глава 32. Саша

Такси ловить не пришлось. Сашина машина до сих пор была на стоянке, и он предложил нас подвезти.

Мои женщины и младший брат уже сидели в салоне, а я всё ещё не мог справиться с чемоданами. Руки не хотели слушаться. Меня трясло от волнения и злобы.

— Ты как? — спросил Саша полушепотом.

"Дерьмово", — подумал про себя и продолжил закидывать вещи в багажник.

— Андрей...Анд...Эндрю!?

— Нормально, Саш, — кейс с документами со всей дури полетел внутрь. — Всё нормально.

Он промолчал, я продолжил утрамбовывать пакеты.

Не такого я ждал возвращения! Совсем не такого.

— Стой, — он схватил меня за руку. — Дай лучше я, а то ты тигру голову оторвешь.

Очень хотелось посоветовать ему, отвалить, но подняв взгляд, кроме как вздохнуть ничего не получилось. Глаза закрылись сами собой, и я опустился на край багажника.

— Андрей...

— Ничего не говори...пожалуйста.

Слышу, как он тихонько вдохнул, стараясь не дать словам вырваться на волю, и подошел ещё ближе, продолжая держать меня за руку. Я не хотел открывать глаза, чтобы не встретиться с его сочувствием.

"Только не надо меня жалеть..."

Его ладошка потрепала волосы на моем затылке, а ухо почувствовало дыхание губ.

— Хотя бы то, что "всё будет хорошо", мне можно сказать? — прошептал он и поцеловал в висок.

Я только слегка улыбнулся. На большее моих эмоций не хватило.

В машине стояла такая тишина, что казалось, будто все слышат мои мысли. Кроме Ромки. Он начал пускать слюни сразу, стоило нам только тронуться.

"Васильевна в больнице. Анжела выгнала маму и брата из моей же квартиры...командировка закончилась более чем удачно...командировка...ЧТОБ ЕЁ!"

Посмотрел на Сашу. Он, подперев голову рукой, потирал виски и не сводил глаз с дороги.

"Всё будет хорошо..."— его шепот звучал в моей голове вперемешку с другими мыслями.

Только как так сделать, чтобы всё хорошо-то было?

Мне сейчас нужно быть в трех местах одновременно. В больнице, дома и кабинете Петровича с докладом о проделанной работе и подписанным контрактом.

"И где же волшебная палочка, когда она столь не обходима?"

Отвернулся от него и посмотрел в зеркало на сидящих сзади и замер. Мама, о чем то задумавшись смотрела в окно, а Ники. Она всегда взглядом могла сказать больше, чем словами. Губы плотно сжаты и глаза просто прожигают дырку у меня во лбу.

"Это ещё что значит? — теперь я уставился на неё. — Ты чего на меня так смотришь?"

Она перевела взгляд на Сашу и снова посмотрела на меня.

"Ой, блять, нет!"

Сашино недоумение в аэропорту, из-за того, что я не рассказал ему про неё! Я надеялся, что Ромка своим возгласом успел отвлечь от этого внимание. Но видимо настолько обрадовался, увидев их, что перестал контролировать другие чувства.

"Для полного счастья мне не хватает только того, чтобы Ники что-то заподозрила и начала задавать вопросы".

Хорошо хоть мама до сих пор молчит.

Глава 33. Дома

Анжелы дома не было. Тем лучше для неё, может отделаться всего лишь испугом. Интересно, что она придумает себе в оправдание? Ники продолжала смотреть на меня своим выпытывающим взглядом, но от этого моё лицо становилось лишь более спокойным. Уроки концентрации, которые я проходил в юности, когда пьяный старался незаметно проскользнуть мимо Васильны не прошли даром.

Загрузив на себя все вещи сразу и, попросив Сашу остаться на улице, я поднялся домой, и, бросив всё на пороге, сказал:

— Побудьте здесь. Я сейчас вернусь. Нужно кое-что уладить.

Спустился вниз. Саша стоял там же, облокотившись на машину и смотрел на дверь подъезда.

"Черт! Возвращение получилось настолько дерьмовым, насколько это вообще возможно".

— О чем ты хотел попросить? — он подошел, пряча руки в карманах брюк.

— Ты не мог бы отвезти документы Петровичу?

— Конечно. Без проблем.

— Просто хочу в больницу съездить, да и мамины вещи надо забрать, — затараторил, стараясь не смотреть на него напрямую.

— Не волнуйся насчет этого, — он коснулся моего плеча и почти сразу одернул руку. — Я ему всё объясню.

Его интонация и взволнованный вид. Ещё немного и он меня обнимет. Я поднял глаза и воспоминания сами всплыли в голове.

...дождь...потоком стекающий по его лицу, шее...руки...разрывающие на мне рубашку и с трепетом касающиеся моего тела...его полуоткрытый рот и слегка закушенная нижняя губа....его учащенное дыхание...его стон...

"О, черт! Не об этом же сейчас нужно думать!"

— Скажешь, что я приеду сразу, как только всё улажу? — стараюсь быть спокойным.

— Хорошо, — Саша просто не сводит с меня глаз.

— Спасибо тебе, — протянул ему руку.

Он посмотрел на неё и снова поднял свои голубые глаза. Мне не осталось ничего другого.

— Окна квартиры выходят на эту сторону.

Он вздохнул, едва заметно улыбнулся и сжал протянутую кисть.

— Не волнуйся.

Саша уже уехал, а я всё ещё стоял на улице. Мне не хватало воздуха, а мысли в голове путались, задевая нервные окончания.

"Я обещал навестить её, но не рассчитывал, что для этого придется ехать в больницу... черт!...Анжела ещё тоже...сука блондинистая! Какого хера она о себе возомнила? И ведь никто же не позвонил! Сюрприз сюрприз!"

Сел на скамейку и опустил голову вниз, подперев её рукой.

"Саша...блин! Я на него, как железо на магнит. Кто бы знал?! — усмехнулся. — Да, Пополин, ты конченный ловелас".

Как ни странно, но мысль о Саше подействовала успокаивающе, а его желание помочь, от него стало как-то...приятно.

Вернувшись в квартиру, я нашел спящего на моей кровати Романыча и маму уже что-то готовящую на кухне.

"Быстро, однако", — подумал и захлопнул дверь.

— У тебя совсем нет продуктов, — раздался с кухни мамин голос.

— Меня не было две недели. Не хотелось вернуться к протухшему холодильнику.

Дверь на балкон была открыта, за шторой мелькала тень Ники.

— А дама твоя, не ест что ли? — под звон кастрюль спросила мама.

— Она не умеет готовить, — ответил ей, направляясь на балкон.

— Замечательно, — прошептала она, но я всё равно слышал. — Просто замечательно.

Ники, скрестив руки на груди, смолила сигарету.

— Последний раз, когда я видел тебя курящей, — встал рядом, спрятав руки в карманы брюк. — Ты весила почти тонну, а у меня были длинные волосы.

Она улыбнулась и, не оборачиваясь, снова затянулась.

— Не могу остановиться...после того как позвонили...из больницы...и тебя рядом нет...

Она обернулась. Губы дрожат, по щекам текут слёзы.

"Ну, отлично, блин!"

— Андрей...прости...я не уследила.

— Успокойся, — притянул её к себе.

— Я приехала...но никого не было дома, — Ники плакала, уткнувшись носом в мое плечо. — Я даже не подумала, что она опять на вокзале...а потом...ночью...мне позвонили...сказали, что нашли мой номер у неё в кармане...

Я просто вжимал её в себя, стараясь успокоить. Если бы меня не половинили все те чувства и эмоции, что я испытывал, то и сам бы разревелся, слушая, как она шмыгает носом.

— Ники, — поцеловав в ушко, я прошептал. — Пиджак испачкаешь.

— Ну, ты и сволочь, — хмыкнула она, продолжая тереться.

— А ты перестань реветь, — взяв её лицо в ладони, я развернул его к себе. — Она выкарабкается. Ты же знаешь какая у нас Васильна?

И снова обнял, чувствуя, как глубоко вдохнув, Ники опять зашмыгала носом.

"Она выкарабкается, — думал, целуя подругу в макушку. — По-другому просто не может быть...не должно быть... "

— Голубки мои, — мамина голова появилась в дверном проёме. — Не хочется вас прерывать, но сказка "Каша из топора" всё-таки всего лишь сказка, а готовить у тебя действительно не из чего.

— Мам?!

— Золотце, ты можешь вообще не есть, но Рому мне, чем кормить по-твоему?

И, не дав ответить, ушла. Как и всегда в принципе.

— Проверила, что мы делаем? — прошептала Ники.

— Ещё бы.

Глава 34. Ники

Пока Никанора приводила себя в порядок, я получал наставления от мамы. Было такое чувство, словно мне снова 16 и я собираюсь свалить.

— Сначала съездишь в больницу, врач говорил, что нужны какие-то лекарства, — она стояла передо мной, помахивая указательным пальцем. — Потом заберешь наши вещи и заедешь в магазин. Написать, что нужно купить?

— Соображу, — пытаюсь не улыбаться.

— Обязательно купи манку, а то...

— Папа без неё день не начнет...я помню.

— И прекрати уже ухмыляться!

— Я не ухмыляюсь, я стараюсь не засмеяться, — не выдержал.

— Андрей! Я тебе серьезные вещи говорю вообще-то...

— Я готова, — Ники вышла из моей комнаты. — Можем ехать.

Без всей той косметики, что она вечно на себя накладывает, эта была снова та деревенская девчонка, в которую я был безумно влюблен...когда-то.

"Нда, а дело-то совсем хреново!"

Я не испытал практически никаких чувств и эмоций, кроме радости, что она здесь.

— Что смотришь? — она подошла к нам. — Забыл, как я выгляжу?

— Типо того, — даже не знал, что ответить.

— Ну, поезжайте уже, — мама практически вытолкнула нас из квартиры. — А если кобыла твоя заявится, даже не думай, что я её впущу.

Я вообще сейчас ни о чем не думаю.

Машина на месте. Даже с колесами. Одним головняком хоть меньше. Ники молчала пока мы спускались, пока я проверял свечи и даже когда пытался выбраться из двора никого при этом не задев, она не проронила ни слова. Я нервничал, потому что единственное, что может означать её молчание, она спросит о нём.

Только начала она совершенно не с того.

— Я говорила, что люблю твою маму?

— Сегодня ещё нет.

— И что я очень признательна ей за всё то добро, что она для меня делает?

Такая постановка фраз напрягает ещё больше.

— Нет, такого я ещё не слышал.

— А о том, что хочу отплатить ей тем же?

— Ты можешь прямо сказать, что ты хочешь и не заставлять мою задницу напрягаться?

Я посмотрел на неё. Снова губы одной линией, а глаза не отрываются от дороги.

— Ники?!

— Ты, конечно, можешь сказать, что это не моё дело, — она обернулась. — И что я могу отвалить и всё остальное, но...— она глубоко вдохнула и просто выпалила: — Если бы я тебя так хорошо не знала, то могла бы поклясться, что между тобой и этим Сашей что-то произошло, пока вы были во Франции.

"Хорошо, что мы стоим в пробке..."— это первое о чем подумал.

— Ты вместе с макияжем немного мозгов себе смыла? — пытаюсь выглядеть возмущенно-удивленным, а не испуганным.

— Только не надо таких глаз, я знаю каждую твою фальшивую эмоцию.

— Так если ты всё знаешь, зачем задаешь такие вопросы?

— Чтобы удостовериться...

Я обернулся. Вот кто сейчас действительно испуган, так это она. Ники смотрела прямо в глаза, слегка покусывая нижнюю губу, и ждала моего ответа. Но сказать ей я ничего не успел. Во внутреннем кармане завибрировал телефон.

"Спасибо тебе, кто бы ты ни был!"

— Не говори ерунды, — хмыкнул, достав сотовый. — И прекрати разгадывать мои эмоции...Пополин.

Это был Никифор Петрович. По всей видимости Саша уже добрался до офиса.

Глава 35. Никифор Петрович

Единственное что скажу про своего начальника: не каждый подчиненный может похвастаться тем, что его босс, практически заменил ему отца. Но это действительно было так. Петрович запросто может дать подзатыльник стоит мне только где-нибудь накосячить и похвалить, если получается заключить выгодный контракт, и не потому, что это принесет кругленькую сумму, а просто потому что у меня это получилось. И даже сейчас, слыша его встревоженный, но сдержанный голос, я знал, что это не наигранно, он действительно переживает.

— Андрей?! — судя потому, что его очень хорошо слышно, Петрович не включал громкую связь.

— Приветствую, — стараюсь не замечать недовольных вдохов-выдохов с пассажирского места и смотрю только на дорогу.

— Александр поделился со мной твоими новостями...

— Ага...

— Ты как?

— Средней паршивости...

— Был в больнице? Что врачи говорят?

— Нет, ещё не был, — смотрел вперед и чуть не пропустил поворот. — Мама с Ромой приехали, не успел...

— Дать тебе денек другой?

— Не стоит, — действительно не стоит. — Но есть не большая просьба.

— Говори.

— Можешь Анжелу задержать в офисе?

— Надолго?

— Часика на два, чтобы все уйти успели.

— Хорошо.

У нормального начальника и подчиненные будут нормальными.

Петрович больше ничего не спрашивал и, пообещав, что загрузит Анжелу до моего приезда, отключился. Но стоило мне только убрать трубку, как Ники сразу активизировалась.

— Ты мне не ответил, — она практически вся обернулась в мою сторону.

— Тебя это так волнует? — глянул на нее. — Именно ЭТО для тебя сейчас самое главное?

Ники промолчала.

— Я ездил в командировку...я там работал...— говорю очень медленно. — И у меня всё получилось.

Она отвернулась в окно и молчит. Я знаю, что ей не нравится, когда я начинаю так говорить, но другого выхода не было.

— Приехали. Надеюсь, гориллы твоей дома нет, — и первым вышел из машины.

Глава 36. Больница

Мне вдруг стало совершенно все равно, что думает Ники, и она, похоже, это поняла. Молча поднялись, молча собрал Романовские разбросанные вещи и молча утрамбовал их обратно в чемодан.

— Ты сейчас к бабушке? — она первая нарушила тишину.

— Да.

— Знаешь куда?

Обернулся к ней.

— Если я две недели не знал, что здесь происходит, как ты думаешь, я знаю куда ехать?

— 64 Городская Клиническая, — Ники стояла, подперев косяк. — Врача зовут Кушаков Семен...дальше не помню. Мне поехать с тобой?

Вместо ответа, покачал головой.

"Нафиг. Мне сейчас никого не надо. И уж тем более тебя с твоими подозрениями", — думал про себя, застегивая замок на чемодане.

— Сам справлюсь.

— Андрей, — она подошла, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Прости,я не хотела обидеть.

— Забудь, — посмотрел на неё. Ники, правда, сожалела. — Я позвоню...вечером...если сил хватит.

Перекинув сумку через плечо и взяв чемодан в руку, я поцеловал её в щеку и потащился на выход.

Машины скорой помощи, медики, инвалидные коляски, носилки, больные и запах стерильности. Только переступив порог я понял, что это действительно правда. Мария Васильевна в больнице.

"Оооо, черт!"

— Здравствуйте, не подскажите, где можно найти Кушакова? — медичка за столом регистратуры даже не взглянула, продолжая читать. — Девушка?!

— Что?! — она резко подняла голову, но увидев меня, улыбнулась. — Чем могу помочь?

— Мне Кушаков нужен, — произнес так медленно насколько смог, наблюдая за тем, как улыбка сползает с её лица. — Где его можно найти?

— Он на обходе, скоро будет, — отчеканила она и снова уткнулась в журнал.

"Курица тупая!" — еле сдержался, чтобы не сказать это вслух.

Ненавижу больницы. Приходишь подлечить насморк, а уходишь с головной болью и испорченными нервами. И эта хлорка, которой здесь всё обрабатывают, и пол, и пинцеты с зажимами, её вкус даже во рту чувствуется.

"Это всё нервы", — сам себя успокаиваю. Но запах действительно отвратный.

Врач объявился минут через двадцать. Лет пятидесяти, с козлиной бородкой, седой и в идиотских очках. Батан батаном. Он долго объяснял, что произошло, а я стоял у окна палаты и, молча, смотрел, как она лежит. Там. Подключенная ко всем этим приборам. Просто лежит. Тихая. Спокойная. Бледная.

— Мы ничего обещать не можем, но будем стараться сделать всё, что в наших силах, чтобы...

Я слышал только бла-бла-бла-бла...

— Деньги не проблема, — произнес не оборачиваясь, но всё равно почувствовал, как он улыбнулся.

"Услышал свою любимую фразу?" — подумал, взглянув на довольного врача.

— Какие у неё шансы?

— Очень хорошие. Мозговая деятельность в порядке, сердечный ритм в норме...

— Если у нее все так хорошо, — смотрю на Кушакова. — Тогда почему она в коме?

— Возраст...сами понимаете...мы не хотим рисковать.

Так и хотелось развернуться, схватить этого придурка за его халат и тряхануть, чтобы его мозговая деятельность и сердечный ритм пришли в норму.

Будь на месте моей бабушки кто-нибудь из его родственников, он носился бы по этой клинике как умалишенный и фраза: "Мы делаем всё возможное", вряд ли бы его успокоила. Но в палате ни его родственник или хотя бы знакомый, в палате, с сердцем подключенным к мониторам, лежит моя бабушка. Женщина, которая приютила пацана с вокзала и помогла стать тем, кем я сейчас являюсь. А я стою и не знаю, блять, что делать.

Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, прогоняя ком в горле, я сказал:

— Позвоните, если что-нибудь изменится или будет нужно.

— Обязательно.

Я смотрел на неё, как спокойно поднимается и опускается её грудь и не произнес больше не слова.

— Повезло вашей бабушке, — прошептал Семен Как-там-его-дальше. — Редко сейчас встретишь таких заботливых внуков.

Да уж, повезло. Везет так, что до сих пор не остановиться.

В палату зайти я так и не решился.

Почти час просидел в машине, поглаживая брелок от ключей зажигания и уставившись в одну точку. Было так тошно, что я боялся о чем-либо думать, чтобы не стало ещё хуже.

Ты прекрасно знаешь, что твои родные и близкие, так же как и ты сам, когда-нибудь умрут. Знаешь и понимаешь это, но когда происходит нечто подобное, ты просто отказываешься верить и надеешься, что они всегда будут рядом.

Детские мечты.

Я дышал очень медленно, стараясь вдыхать полной грудью, чтобы успокоиться, но перед глазами то и дело возникала картина, лежащей в палате Марии Васильевны и ком снова подкатывал к горлу.

"Вот и навестил, — думал, потирая глаза рукой. — Слишком занят...слишком много дел...слишком мало времени... Теперь его вообще может не быть... Как же это всё замечательно".

Глубокий вдох. Апатия и желание не двигаться. Хочется сесть и сидеть рядом с ней. Но было ещё одно дело, которое заставило меня завести машину и уехать с больничной парковки.

Глава 37. Анжела

Добрался до офиса, когда на улице уже совсем стемнело. Из всего здания, свет горел только на нашем этаже. В кабинете Петровича и рядом с моим.

"Интересно, — именно второе меня удивило больше всего. — Там почти год никто не убирался, не то чтобы свет зажигать".

Но увидев в окне знакомый силуэт, я сразу об этом забыл. Анжела. Надеюсь, она быстро придумает себе оправдание, и я смогу, наконец, поехать домой.

— Вы что это так поздно Андрей Сергеевич, — охранник на входе удивленно улыбнулся. — Или наоборот рано?

— Ненормированный рабочий график, Лень, — пожал его руку. — Сам понимаешь.

— Ещё бы.

Лифт для посетителей. Сто лет в нем не поднимался и даже потерялся в пространстве на какое-то мгновение, когда двери открылись.

"Налево....вроде".

Анжела сидела на диванчике у кабинета Петровича, перекладывая бумаги из папку в папку. В любой другой раз, увидев это, я бы её пожалел и сказал какая она бедная несчастная, но не сейчас.

— Здравствуй, дорогая, — подошел тихо, но поздоровался громко.

Она вздрогнула и подняла голову.

— Андрюшенька! — тут же подскочила, рассыпав уже сложенные папки и повиснув на шее, стала целовать, куда попало. — Ты приехал, чтобы меня спасти?

"Отцепись! " — еле разжал её клешни.

— Я так хотела тебе сюрприз сделать...

"Да уж, блять, ты мне просто офигенский сюрприз устроила!!!"

— ...но Никифор Петрович работой загрузил на ночь глядя, — не обращая внимания на то что я молчу, она продолжала тараторить. — У меня прям сил нет уже эти бумажки перебирать, — Анжела ползала по полу подбирая разлетевшиеся листочки и запихивала их обратно. — Сказал, чтобы я нашла страницы, на которых плохо текст видно и перепечатала.

— И как успехи? — пытаюсь казаться заинтересованным.

— Нашла только одну и то это оказался просто чистый листочек, — она хихикнула.

— Анжел, поднимись, пожалуйста.

Но, даже выпрямившись, она не смотрела мне в глаза.

— Ты ничего рассказать не хочешь? — наклонился, заглядывая под её опущенные ресницы. — Или объяснить?

Она помотала головой.

— Не во время ты дурочкой решила прикинуться.

— Я не прикидываюсь, — ляпнула, не подумала.

— Правильно! Потому что ты она и есть, — и, не дав ей даже воздуха набрать для ответа, спросил. — Ты на что надеялась, когда решила мою маму не пустить в мою же, блять, собственную квартиру? А?

Она стояла, опустив голову, ковыряя маникюр.

— Анжела, — взяв за подбородок, я развернул её к себе. — Ответь.

— Я не знала, что она твоя мама...

— Это настолько бредовое оправдание, что я даже внимания на него обращать не буду!!!

Лучшая защита — это нападение.

Анжела одернула мою руку и, подойдя ближе, зашипела:

— А как я должна была догадаться, что это она, если ты нас до сих пор не познакомил?

— Она тебе не представилась что ли? — наклонился и, почти касаясь её губ, прошептал. — Или у неё паспортные данные должны быть на лбу написаны, чтобы ты её словам поверила?

Как же я её ненавидел. С каждым вдохом аромата её духов, с каждым взмахом накрашенных ресниц, с каждым её вздохом и попыткой мне что-то сказать, я чувствовал, как закипаю всё больше и больше.

— Анжелаааа????

— Андрюшенька, прости, — смена тактики. — Я так виновата.

— Вот сейчас ты права, — отступил назад, она плавно шагнула за мной.

— А как я могу искупить свою вину? — указательным пальчиком по пуговицам на рубашке.

Я дал ей подойти к себе, прижаться телом, даже приобнял и почувствовал, как губы коснулись моей шеи.

— Скажи, — томный шепот и медленно трется о мою ширинку. — Что ты хочешь, чтобы я сделала, чтобы вымолить у тебя прощение?

Мне даже думать не пришлось.

— Собирай свое дерьмо и вали нахрен из моей квартиры...

От её визга у меня уши заложило.

— ЧТО??

Вот поэтому я и хотел, чтобы в офисе никого не было.

— Ты плохо слышишь? — она отскочила, как мячик от стены, хватая ртом воздух. — Тогда читай по губам...ВА...ЛИ...НА... ХРЕН...

"Ещё чуть-чуть и я начну капать ядом..."

Выражение на её лице менялось быстрее, чем я мог догадаться, о чем она думает, пока не остановилось на одном, и она прошептала:

— Как же свадьба?

— А ты сама как думаешь?

Анжела опустилась на диван и, закрыв лицо руками, зашмыгала носом. Это был бы отличный трюк...месяца три-четыре назад.

— Твоя попытка надавить на мою жалость, не сработает.

Несколько раз издав звук на подобии плача и, сообразив, что я действительно ничего делать не собираюсь, она подняла голову.

"Сейчас получу по лицу..." — читалось в её глазах. Но мне было уже все равно. Я спокоен.

— Это все из-за неё, да? — щурясь и растягивая губы в гневной ухмылке, она поднялась и медленно подошла ко мне. — Это всё твоя Никанора, да?

— Ты опять слышишь только то, что хочешь слышать? — мне даже её жалко, наверное. — Или у тебя в голове какой-то особый фильтр?

— Андрюшенька, — блин, я не успеваю за сменой её настроения!

— Что Андрюшенька? Что? — отстранился, уворачивась от её объятий. — Тебе хватило ума порыться в моем телефоне, найти номер и позвонить среди ночи сообщив радостную новость... — ещё одна попытка ухватиться за пиджак. — Прекрати...но стоило маме оказаться на пороге, так ты её не впустила. Хорошо, что они только вдвоем приехали...Успокойся, я тебе сказал!!!

За моей спиной раздался такой грохот, что я вздрогнул и резко обернулся.

Саша, не замечая нашего присутствия, пинал вперед себя картонную коробку, подтаскивая следом здоровый мусорный пакет. Увидев его, в полурасстегнутой рубашке, закатанными по локоть рукавами, взъерошенного как чертик, я замер.

"Свет, горевший в окне рядом с моим кабинетом...Там был он. Почему именно он? В это время здесь вообще уже никого не должно было быть!"

— Андрюша, — шепот Анжелы раздался совсем близко.

— Что??? — не ожидал, что получится так громко.

Саша остановился, удивленно уставившись в нашу сторону. Улыбка, появившаяся на его лице, когда он увидел меня, медленно исчезла, когда он заметил трущуюся об меня Анжелу.

"Да, отцепись...ты...", — кое-как высвободил пиджак.

— Простите, что помешал, — он перевел взгляд с Анжелы на меня. — Не думал, что кто-то может быть здесь в столь позднее время.

"Черт! Только не Саша!"

— Не стоит извиняться, — Анжела защебетала, как ни в чем не бывало. — Мы всё равно уже домой собираемся. Правда, милый?

Милый? Даже волосы на затылке зашевелись от возмущения.

Я вдохнул и, повернувшись к ней, с улыбкой произнес:

— Правда, дорогая, — и в очередной раз отцепив от себя её руки, добавил. — Но ты едешь к себе, а я к себе...

— Анд...— похоже, только сейчас она начала что-то понимать.

— Вещи твои завтра сам привезу, Рому, наверное, уже спать положили, не хочу его будить.

Анжела беззвучно открывала и закрывала рот. Таких больших глаз у неё никогда не было.

— Да, как ты смеешь? — этот вопль раздался уже за моей спиной.

— Смею, родная, — бросил не оборачиваясь, подходя к Саше. — Ты сама мне подарила такое право.

И подняв с пола коробку, направился к лифту.

Глава 38. Саша

Стою. Держу коробку. Тяжелая. Смотрю, как цифры, медленно сменяя друг друга, говорят о том, что мы спускаемся вниз. Молчим. Оба. Мне неловко и я дико смущен оттого, что именно Саша стал свидетелем моей разборки с Анжелой.

"Скажи уже что-нибудь!" — заставлял себя открыть рот.

Похоже, что и Саша говорил себе тоже самое.

— А ты чего здесь так поздно?

— Был у бабушки? Как она?

Мы заговорили одновременно и тут же замолчали, посмотрев друг на друга. Я не то чтобы не ожидал, что Саша спросит про Марию Васильевну, но услышать просто бабушка...

— Капельницы, вентиляция легких, двадцатичетырехчасовое наблюдение, — вдохнул, прогоняя из головы возникшую картину. — Они делают всё что могут...— вспомнив довольную физиономию врача, после своих слов, что деньги не проблема, я усмехнулся. — И даже больше...

— Ясно...— ни тени улыбки, лишь взволнованный взгляд, с беспокойством бегающий по-моему лицу.

— ТЫ то, что здесь делаешь так поздно? — нужно сменить тему.

— Да, вот, — Саша слегка приподнял пакет и кивнул на коробку у меня в руках. — Пытаюсь отыскать кабинет, в том, что сейчас больше смахивает на свалку.

— Ну, для этого вообще-то уборщицы есть.

— Ага! — он ухмыльнулся и посмотрел на меня. — Забыл? Мне почти год предстоит работать бесплатно! Так что услуги уборщиц пока не по карману.

— Да и труд, всё-таки, делает из обезьянки человека.

— Ах ты...

Я похлопал ресничками, отведя глаза в сторону и почувствовав легкий толчок в бок, улыбаясь, вышел в открывшиеся двери.

— Господи...ты...боже...мой...— выбросив коробку, мы вдвоем кое-как подняли мешок. — Ты что туда наложил?

— Бумага, пустые папки и тряпки какие-то, — ответил Саша, отряхивая брюки.

— Золота Колчака, случайно, не нашел?

— Не удивлюсь, если оно там тоже есть, — он одернул рубашку и, улыбнувшись, посмотрел на меня. — Ты чего?

— Ничего, — тут же ответил и, развернувшись, побрел к выходу. Я спиной чувствовал, как он улыбнулся.

Нужно валить домой!

Снова молчание и не решительность.

"Я боюсь заговорить!" — и настолько четко это осознавал, что невольно улыбнулся.

Саша шел рядом, отряхивал рукава, хотя они давно уже были чистыми. Он тоже думал, а выражение, проскальзывающее на лице, ясно говорило о чем.

— Спроси уже.

— Это была твоя девушка?

"Что-то мы вместе говорить начинаем".

— Невеста, — уточнение вырвалось просто автоматически.

Он даже не повернулся. На мгновение, прикрыв глаза и выдохнув почти обреченно.

— Но мы расстались, — откуда эта необходимость его успокоить?!

— Да? А потому, как она на тебе висла, этого не скажешь...

"Ой, ой, Александр?! Что это за тон в вашем голосе?" — еле сдержался, чтобы не произнести вслух.

— После её выходки, она может делать что угодно, — я ответил спокойно, но улыбка так и просилась наружу. — Никакой свадьбы не будет.

Мы оба прекрасно понимали из-за чего эти вопросы и неловкость. Только Сашины слова "всего лишь интрижка", они всплыли совершенно не вовремя.

"Да, — подтвердил сам себе. — Всего лишь..."

Теперь моя очередь обреченно вздохнуть.

— Ладно, Сань, — протянул руку. — Я поеду.

— До завтра, — он легонько сжал мои пальцы и тут же спрятал свою руку в карман.

"...не смогу даже руку пожать..."

Мне и так тошно, а тут ещё воспоминания очень кстати решили дать о себе знать.

"А, на хуй!"

Резко развернулся и, так и не посмотрев на него, пошел к своей машине.

"Всё будет хорошо..."

По-моему, мне пора сменить мантру.

Глава 39. Мама

— Андрей, а зачем тебе телефон вообще? — я ещё даже в квартиру не успел зайти, как услышал мамин шепот.

— Чего? — протянул ей сумки с продуктами и тихонько закрыл входную дверь.

Если мама кричит на меня шепотом, значит, Романыч точно спит.

— Я тебе уже вся обзвонилась!

— Батарейка, наверное, села, — похлопал себя по карманам. — Походу вообще в машине оставил.

— Вместе с головой!

— Мама, блин, а?

— Не ругайся!

— Я ещё даже не начал!

— Тссс!!

Пошел за ней на кухню и просто рухнул на стул около обеденного стола.

"Как же я устал..." — тело сразу начало просить предать ему горизонтальное положение. Но мне настолько было лень шевелиться, что я всего лишь подпер голову рукой и смотрел, как мама складывает продукты в холодильник.

— Вещи забрал? — раздался её, приглушенный холодильником, голос.

— Да.

— В машине остались?

— Да.

— Утром, перед работой занесешь?

— Да.

Голову приходится поддерживать уже двумя руками, и моргать начинаю всё медленнее и медленнее.

— Что врач сказал?

— Не думаю...что ради меня...— так зевая можно и челюсть вывихнуть! — Он стал бы подбирать какие-то особенные слова. Сказал, что они стараются.

— Будем молиться...

— Мам?!

Приоткрыв один из полузакрытых глаз, я посмотрел на суетящуюся по кухне женщину.

— Что с Анжелой?

— На хуй...

— Андрей!!!! — она чуть в голос не заговорила.

— Я имею ввиду, можешь на ее счет не волноваться, — на руке так удобно лежать оказывается.

— Ты ей нагрубил?

— Нет, — попытка открыть глаза оказалась не удачной.

— Что-то мне её даже жалко.

Я ухмыльнулся.

— Когда остальные приедут? — заставляю свой мозг не спать.

— Через пару дней. Как Машкины результаты экзаменов придут.

— Понятно, — похоже на этом всё. Кто бы до кровати донес?

— Андрюш, а ты почему про Сашу не рассказывал?

"Кто-нибудь, пристрелите меня...пожалуйста!"

Глаза открылись сам собой, словно в голове включили свет.

— Про Сашу?

— Его же так зовут? — мама стояла, опираясь о плиту. — Мальчика, с которым ты в командировку летал.

"Мальчика? Господи, ма, ты меня поражаешь..."

— Мы знакомы-то чуть больше двух недель и сразу уехали, — сон, как рукой смахнуло. — Когда бы я успел? А ты чего это интересуешься?

— Просто, — пожав плечами, ответила она и потянулась за тарелкой. — Я очень мало встречала твоих знакомых и тем более друзей, чтобы они были так хорошо воспитаны.

— Ну, да конечно, — снова опустил голову на руки. — Смотри, папа приедет, я ему все расскажу.

В ответ раздался только её смешок.

Я слышал, как передо мной звякнула тарелка, и почувствовал запах свеже сваренного супа. Дом.

— Ма...

— Что, золотце?

— Я очень рад, что ты здесь...

Прикосновение её губ к макушке и тихий, нежный шепот:

— Кушай и откатывайся спать.

Утро начинается, начинаааается!

И сегодня оно начинается с того, что я подскакиваю в постели от дикого крика:

— Андлллей!!! — и тут же падаю обратно, придавленный сверху тушкой младшего брата.

"Отличное, доброе утро! Мало того, что пришлось спать на диване, так ещё чуть остановку сердца не заработал!"

Но Романыч, заметив, что глаза я так и не открыл, стал щипаться и всё мое недовольство тут же испарилось.

— Вставай соня, ты мне тигла обещав! — пищит прямо в ухо.

— А ты будто ещё в сумку не лазил? — уворачиваюсь, стараясь не зашибить. — Рома! Заканчивай, а то я тебя в узел завяжу!

— Можно, можно? — умоляющий голосок и такие же глазки. — Ну, пажавста, пажавста, пажавста.

— Конечно, — ему даже и просить не надо было.

Услышав заветное слово, Рома тут же убежал.

Как же мало нужно, чтобы человек был счастливым. И ещё меньше, если человек сам ещё маленький.

Я точно помню, как ставил вчера будильник, потому что телефон остался в машине, но не помню чтобы он звонил, значит братишка... Что ж, ребенок в доме, забудь про сон. Хорошо, что он пока один.

Еле отыскав часы под диваном, я посмотрел на время.

— Так и есть, — уткнулся лицом в подушку. — Еще два часа... Ладно, кто рано встает тому обычно везет....или как там?

Стащил себя с кровати и, переступая через разбросанные игрушки, побрел в ванну. Душ, иначе я так и не проснусь. Запах варившегося кофе, звук шипящих на сковороде блинчиков и разложенный по тарелочкам омлет, завершил картину моего пробуждения.

"Они и, правда, здесь", — подумал, зайдя на кухню.

— Доброе утро.

— Доброе, золотце.

Мама. Мне иногда кажется, что у неё сто рук. Помешивает кофе, снимает со сковороды готовый блинчик и тут же наливает новую порцию и, не дав пенке подняться, снова помешивает кофе. Моя кухня, с её приездом всегда словно оживает.

Анжела не умеет готовить, я, вечно опаздывающий, просто не завтракаю, обедаю на работе, а ужин, либо ресторан, либо заказ на дом, так что, я не удивлюсь, если на кастрюлях обнаружится паутина.

— Завтрак, — перед моим носом проплыла кружка с дымящимся кофе и опустилась на стол. — Рома!!!!

— Да иду я, иду, — послышалось недовольное ворчание и на кухне, с торчащей подмышкой головой тигра, появился Романыч. — Плям поиглать не дадут.

Как же я это всё обожаю! Других слов даже искать не стоит!

Я, наверное, и с Анжелой сошелся, только потому, что не могу быть один. И не из-за домашней еды, а просто, потому что мне необходимо ещё чье-нибудь присутствие.

— Садись, ешь, пока не остыло!— мама кивнула на стол. — Чего стоишь?

Я улыбнулся. Именно по таким моментам скучаю больше всего, когда их нет рядом.

Пока Рома хвастался своей новой гигантской, по сравнению с ним, игрушкой, я быстренько закидал в себя завтрак, залил всё это кофе и, поблагодарив маму, пошел собираться.

Меня ждет ещё один нелегкий день...

Глава 40. Конверт

Вещей Анжелы было просто уйма. Я и не подозревал, что она настолько захватила мою квартиру.

— Весь комод своими трусами захламила, — вырвалось вслух, когда, открывая уже третий ящик, снова обнаружил её нижнее белье. — Какой кошмар!

Я не разбирал что куда и просто запихивал всё в сумку.

— Сама разберется...ай...черт! — загребая очередную порцию, ткнул пальцем во что-то острое. — Это ещё что за фигня?

Конверт. Это оказался обычный, белый, без адреса и марок, почтовый конверт. Только содержимое оказалось не обычным.

Фотографии. Анжелы в обнимку с Игорем. Я знал, что они встречались до того, как я вообще с ней познакомился, но это, как говорят было сто лет назад и не правда. А тут, судя по снимкам, обнимашки довольно свежие и вообще... костюм Игоря, платье Анжелы...

— Да это же на вечеринке по поводу моего повышения...— ещё раз перебрал фотографии. — Какого? Хотя...мне и раньше было до фени, а сейчас, тем более, — засунул конверт в карман пиджака и продолжил утрамбовывать сумку.

"Я спокоен. Я совершенно спокоен, — говорил сам себе, стараясь замедлить дыхание. — Сука! Нашла, где хранить! Андрюшенька, что я могу сделать...блять!"

Сумка полетела в стену, оставив за собой след из нижнего белья, а я стоял по середине комнаты, стараясь перестать учащенно дышать.

"Это всего лишь ещё один отличный повод послать её к чертям собачьим, — мысли бились друг о друга. — Игорь, паскуда! Кабинет мой захотел! Не кабинет тебе нужен! Тоже друг называется..."

— Золотце, у тебя всё в порядке? — моё мозговое буйство прервал мамин голос.

— Да, всё хорошо, — собрал разлетевшиеся вещи и сунул их в сумку. — Пойду, чемоданы ваши принесу.

"Кого я так достал, что дерьмо прям, сыпется и сыпется?"

Я должен был чувствовать облегчение. Эти снимки, её поступок — это даже лучше, чем просто "отвали, ты мне надоела". Но никакого облегчения и в помине не было. Наоборот, я был в таком бешенстве, что чувствовал, как желваки играют, а вены на висках пульсируют.

"Вот тварь!"

Желание разбить кому-нибудь голову было настолько сильным, что мне пришлось минут пять тупо стоять у машины, прежде чем ключ смог таки попасть в замок багажника.

"Глаза-то какие честные у обоих! Овцы, блять, невинные", — поменял мамины и Ромины вещи на шмотки Анжелы и, захлопывая багажник, прищемил край пиджака.

— Да, твою ж мать!

"Спокойно. Дышим через нос, — медленно открыл капот, высвободил пиджак и с силой захлопнул. — Идиот! Как-будто не замечал ничего..."

Поднялся домой на каком-то автомате, практически не видя и не слыша ничего вокруг. Мама мне что-то говорила, я даже кивнул в знак согласия, но так и не понял, что она хотела.

— Ты точно в порядке? — она рукой коснулась моей щеки.

— Да, мам, всё нормально, — поцеловал её ладошку. — Мне свал...то есть...идти пора. Ты позже позвони, что хотела, ладно?

— Хорошо, сыночка. Будь осторожен.

— Буду.

Так на работу хотелось, кто бы знал!

Глава 41. Ники

Только сначала в больницу и решиться всё-таки зайти в палату.

Конверт прожигал сквозь ткань, и я убрал его в бардачок.

"От греха подальше..."

Я не мог понять, что со мной происходит. Это не ревность. Нет. Ни фига подобного. Мне было глубоко плевать с кем она обнимается. Но снимки. Они были сделаны именно тогда, когда я сделал ей предложение, и они выглядели не разу не дружескими.

"Ладно, надо успокаиваться, — заехал на больничную парковку. — Ей нужны положительные эмоции, а не внук на грани нервного срыва".

Чем ближе подходил к палате, тем сильнее меня начинало потряхивать.

"Я не смогу зайти!"

Мне казалось, что открыв дверь, её там не окажется и от этого охватывал ступор, и я снова просто стоял у окна, наблюдая, как она дышит.

— Попо?!

Обернулся, услышав своё прозвище.

— Ники? — что-то я не очень рад её видеть.

— Ты чего весь такой не доступный?

"Черт! Я же телефон так и не зарядил!"

— Батарейка села, — резко ответил и снова отвернулся в окно. — Я тебе нужен был?

— Просто хотела узнать как ты, — она тяжело вздохнула и встала рядом. — Ты вчера так и не позвонил...

— Я же сказал, если сил хватит...

— Мне мама твоя сказала, что ты спишь уже...

— Так и что за вопросы тогда? — даже не взглянул на неё.

— Ты чего кричишь сразу? Я же просто спросила, — тон обиженный или расстроенный, я так и не понял. — Андрей?!

— Что??

— Тише молодой человек, вы в больнице все-таки, — тут же получил нагоняй от медсестры.

— Что? — повторил уже шепотом.

— Да ничего, блин, — вот теперь Ники точно обиделась. — Дебилом каким-то приехал.

— Спасибо, — глубоко вдохнул и уткнулся лбом в стекло. — Всегда мечтал от тебя это услышать.

Она выругалась. Очень тихо. Я не хотел ей грубить, но и сказать, что это просто вырвалось, тоже не мог.

— Андрей, что случилось?

— Это, — кивнул головой в сторону Марии Васильевны.

— А кроме этого?

Ещё не так давно, мы бы уже сидели в какой-нибудь кафешке, и я рассказывал про Анжелу, фотографии и...может быть...Сашу...но сейчас мне хотелось только чтобы стекло было похолоднее.

— Ни-че-го...— произнес по слогам и закрыл глаза.

— Да, конечно, — я почувствовал, как она коснулась моей руки. — Мало того, что ты стоишь, руки в карманах, так ты их ещё и в кулаки сжал. Андрей, ты же знаешь, что я не отстану.

— Анжж...Ники, успокойся, — эта сволочь у меня в мозгах засела! — Я же сказал, что всё нормально.

— Как знаешь, — буркнула она и, обойдя меня, открыла дверь палаты. — Ты идешь?

— Мне ехать надо, — я, наконец, отклеился от стекла. — Позже зайду.

В ответ она лишь слегка повела плечами и скрылась в палате.

"А дерьмо всё сыпется и сыпется..."

Глава 42. Саша

К офису подъехал совершенно опустошенным и каким-то вымотанным. Ещё сидя в машине на парковке два раза вынимал телефон, чтобы позвонить Петровичу и отпроситься на пару дней, но покрутив его в руках, снова прятал в карман.

"Соберись! Нашел из-за чего кваситься!" — я уже просто кричал сам на себя, заставляя выйти из машины.

Каким бы ни было моё состояние, работать за меня никто не будет. Да и зарыться в бумаги, хороший способ, чтобы отвлечься.

Глубокий вдох, вытащил конверт и, поскрипев зубами, сунул в карман.

— Андрей Сергеевич, — охранник кивнул в знак приветствия, поймав мои ключи.

— Доброго дня, — кивнул в ответ и нажал кнопку лифта, двери сразу открылись.

"Поехали...поработаем", — подумал и вошел внутрь.

Первый этаж. Почтовая служба. Парень в наушниках, с активно двигающейся нижней челюстью и огромной тележкой с письмами.

— Здравствуйте, — он улыбнулся, припарковавшись рядом.

— Привет. Есть что для меня?

— Ща, глянем, — он зарылся в конверты. — Только чек.

— Это самое лучшее из всего, что ты мне приносишь...

— Рад стараться, — парень смущенно улыбнулся, я покосился на его бейджик.

"Дима. Я когда-нибудь запомню, как его зовут или нет?"

Зарплата это хорошо. Наличие денег всегда поднимает настроение.

Второй этаж. Два хмыря, абсолютно одинаковых, из фирмы "фиг знает, как называется, фиг пойми чем занимается". Легкие кивки в знак приветствия. Я их в первый раз вижу!

Третий этаж.

"Сегодня прям ажиотаж какой-то! Или в честь зарплаты и перед выходными, все решили сделать вид, что, правда, работают?"

Улыбнулся двум девчонкам из отдела маркетинга, какого-то дамского журнала, которые, вошли на третьем этаже. Те, оглядев нас четверых, что-то прошептали друг другу, захихикали и отвернулись. Переглянулся со стоящими рядом парнями и, пожав плечами, пытаясь скрыть улыбку, снова уставился на дверь.

Чем выше мы поднимались, тем лучше становилось мое настроение, пока на седьмом этаже в лифт не зашел Саша.

Уткнувшись носом в какие-то бумаги, он даже не заметил, что в этой толпе, зажатый между тележкой и братьями близнецами, стою я.

— Простите, — он протиснулся вперед. — Мне на самый верх.

И повернувшись спиной, снова погрузился в свои бумажки.

— Александр, — тихонько его окликнул, реакция — ноль. — Саша...— опять ни какой реакции. — Сань!

Он поднял голову и медленно обернулся, покосившись на меня.

Всего лишь кусочек его улыбки, всего лишь мгновение радостного удивления, промелькнувшего в его глазах, и мне плевать, что я с утра борюсь с диким желанием разбить кому-нибудь голову.

— Привет, — он захлопнул папку и, обернувшись, поздоровался. — Я думал, тебя сегодня не будет.

— А отчет ты один будешь сдавать?

— Издеваешься? Я вообще не знаю, что это за бланки, — он потряс папкой.

— Вот я и спешу тебе на выручку.

Он снова покосился на меня, широко улыбаясь.

Девятый этаж. Небольшая рокировка. Парень с тележкой, дико извиняясь, но было видно, что он делает это специально, протискивался к выходу.

— Простите...пропустите...извините...

Саша, пытаясь его пропустить, отошел в сторону, но братьям близнецам из неведомой фирмы, тоже захотелось выйти.

"Раньше не могли подготовиться", — подумал и, схватив его за подол пиджака, потянул на себя.

— Иди сюда, а то так и будешь болтаться.

Мой жест был совершенно спонтанным, я не собирался делать что-то предосудительное, тем более в лифте с кучей свидетелей. Но, почувствовав, как Саша напрягся, всем телом прижавшись ко мне, понял, что в следующий раз надо думать.

Двери закрылись. В кабине лифта значительно поредело. Только Саша не торопился от меня отходить, продолжая держать мою руку у себя на животе.

"Вот, черт!" — я и сам не шибко торопился её отдергивать.

Все стоят к нам спиной. Нас никто не видит и даже не услышит. Все слишком заняты своими делами и проблемами.

Он ниже меня почти на целую голову, поэтому приходится наклоняться, не сводя глаз с двери, чтобы прошептать:

— Ты что делаешь?

Он лишь слегка пожал плечами, продолжая медленно опускать мою руку.

— Саша, — моё дыхание заметно участилось. — Ты...что...делаешь?

Двери открылись. Мы замерли. Никто не зашел, только вышли.

Попытался воспользоваться заминкой и высвободить руку, но Саша лишь сильнее сжал её и ещё настойчивее стал опускать вниз.

"Поиграть захотел? — пронеслась мысль. — Ладно..."

Я подчинился. Сделал вид. Его ладошка на моей руке, была холодная и вспотевшая, а ширинка набухала всё сильнее.

Это действие было осознанным.

Обхватив второй рукой, прижал его к себе и, проведя кончиком языка по краю уха, сжал через ткань набухшую плоть.

Я слышал, как он глубоко вдохнул, пытаясь сдержать вырывающий стон, и почувствовал, как его спина прогнулась назад на встречу явно не моим рукам или языку.

"Что я делаю?" — это единственное о чем успел подумать, прежде чем дверь открылась, и я снова вспыхнул.

Игорь. Я увидел его первым, хоть он и стоял за спиной у Никифора Петровича.

Мне все говорят, что единственное, что четко читается на моем лице — это ненависть, и он сразу перестал улыбаться, встретившись со мной взглядом.

Глава 43. Игорь

— О! Надо же, как удачно, — Петрович, пропустив дам, вошел в лифт. — Сразу оба.

— Приветствую, — пожал его руку.

Всё моё возбуждение тут же испарилось, стоило увидеть физиономию Игоря.

— Здоров, брат, — он, как ни в чем не бывало, протянул свои наманикюренные пальцы.

— И тебе долго жить, — процедил сквозь зубы, стараясь хотя бы выглядеть спокойным.

Он покосился на Сашу, стоявшего за моей спиной. Я даже не заметил, как тот юркнул, прикрыв папкой низ живота, когда двери открылись.

Брезгливость. Мне хватило еле заметно дрогнувшей верхней губы, чтобы понять, о чем он подумал. Потрогать его лицо кулаком, хотелось просто адски.

— Тут такое дело, — голос Петровича отвлек меня от мыслей об убийстве. — Я только что пересекся с нашим многоуважаемым, — молча, посмотрел на своего начальника. — Так вот... он хочет, чтобы Саша отчет подготовил.

За моей спиной послышался нервный вдох и напряжение.

— Не понял? А я куда...то есть... — мне снова не хватает воздуха, а ногти впиваются в ладони. — Я, получается, полгода херней страдал?

— Андрей...

"Блять! Так и думал, что неспроста мне его навязали!"

— Ты раньше времени-то не кипятись...

— Раньше времени? — я удивленно вскинул брови. — Да я уже опоздал, по-моему.

— Вы лучше оба после обеда ко мне зайдите, и мы всё спокойно обсудим, — ровный тон Петровича раздражал ещё больше. — Понял меня? Андрей?

— Да, понял я, — буркнул в ответ и, сунув руки в карманы, уставился на цифры.

"Спасибо, всем. Огромное, человеческое, блять, спасибо!"

В нашей фирме, если ты ведешь какой-то контракт, то обязан вести его до конца, вплоть до окончания сроков. Но если вместо тебя перед вышестоящим руководством отчитывается кто-то другой, то можешь забыть, что твоя подпись стоит на контракте.

Мне плевать на проценты, которые светили от этой сделки. Мне жалко времени, потраченного на разработку этой гнилой фирмы.

"Черт!"

Двадцать пятый этаж.

"Наконец-то! Никогда ещё так долго не поднимался в этом гребанном лифте!"

— Александр, можно вас на пару минуточек? — Петрович вышел первым.

— До скорого, — виновато взглянув на меня, Саша вышел следом.

Я уже забыл о присутствии Игоря, пока шепот, раздавшийся у самого уха, не напомнил.

— Лихо тебя этот пидор обставил, даже я бы на такое не осмелился.

Его смешок. Он не успел выйти из лифта. Схватив за галстук и рубашку, я пригвоздил его к стене и нажал кнопку, чтобы двери просто закрылись.

Зрачки расширены, на лице застыл испуг вперемешку с неожиданностью. Я слышал, как часто бьется его сердце. Теперь я знаю, что чувствует хищник, почуяв страх своей жертвы.

— Андрей, ты чего? — прошептал он и нервно сглотнул.

— Уебать бы тебе...прямо здесь...да свидетелей много, — зашипел и, ударив кулаком в стену около его уха, ослабил хватку.

— Пополин, ты двинулся что ли?

— Закрой пасть и иди за мной.

Нажал кнопку этажа и двери открылись.

Кисть пульсировала. Если срочно не приложу к ней что-нибудь холодное, то её разнесет как две прежних. Но мне нужно было хоть немного спустить пар, иначе точно прошелся бы по лицу Игоря.

— Заходи, — открыл дверь своего кабинета и впустил его первым.

— Слушай, Сергеич, ты меня пугаешь до истерики, — он прямиком направился к бару. — Говори, что случилось?

— Только попробуй...— он остановился и медленно обернулся. — Я серьезно.

— Ладно.

Игорь не сводил с меня непонимающих глаз, а я толком не мог решить с чего именно начать.

"В голове прям каша какая-то.."

— Ещё раз, при мне назовешь его пидором, — сам не понял как, именно эта фраза первой сорвалась с языка. — Получишь по роже без предупреждения.

— Андрюха, ты чего, в самом деле? — он попытался улыбнуться.

— Ты понял? — резко спросил и заметил, что он вздрогнул.

— Да.

— А теперь объясни мне это, — вынул конверт и, швырнув в него, сам направился к бару.

"Мне нужен холод!"

Поглаживая льдинкой опухающие пальцы, я наблюдал за тем, как Игорь рассматривает снимки. Очень внимательно. Словно фотограф, выбирающий лучший кадр. Но эта тщательность объяснялась очень просто. Он придумывает, что сказать.

— И? — не выдержал.

— Слушай, Андрей, — он сложил всё обратно и бросил конверт мне на стол. — Это была всего лишь шутка...

— И почему ты не ржешь?

— Ты должен был...

— Даже так?

Льдинка растаяла, оставив не большую лужицу у моих ботинок. Кисть продолжала пульсировать, но я уже не обращал на это внимания. Меня снова начало потряхивать.

"Пойду-ка присяду..."

— И как понимать? — я опустился в кресло. — Вашу шутку...

— Это была Анжелкина идея, — Игорь, видимо почувствовав, что угроза миновала, затараторил, как из пулемета. — Она постоянно скулит, что ты ей вообще перестал внимание уделять. Работа, работа, работа. И с родителями до сих пор не познакомил, хотя вы уже год вместе живете. А тут ещё и в отпуск без неё собрался ехать, — он присел на стул напротив, — Вот она и решила, сделать что-нибудь, чтобы заставить тебя обратить на неё внимание.

Молчу. Смотрю в упор на распалившегося Игоря и думаю:

"Если резко схватить дырокол, который так удачно стоит под левой рукой, и врезать ему, он успеет испугаться?"

— Вот мы и сфотографировались на вечеринке, — он кивнул на конверт. — Что мы типа снова вместе...но ты ей потом предложил пожениться...я и забыл про них вообще...откуда они у тебя?

— Из трусов...

— В смысле?

— Манатки её утром собирал и нашел...

— В смысле манатки собирал? Из-за этого что ли? — он потянулся к конверту, но, получив увесистый шлепок, одернул руку. — Ты однозначный псих...

— Просто шутки у кого-то дурацкие ...

— Блин...серьезно...я не хотел, чтобы так получилось.

— Да пошли вы...оба...

Мне так хотелось, чтобы он исчез из кабинета, но Игорь продолжал сидеть, вытаращив свои опухшие глаза.

— А ты вещи-то зачем собирал? Переезжаете что ли?

— Она...обратно к себе...— ответил, как можно спокойней. — Я её выгнал.

— В смысле?

— В прямом...

— А как же св...

— Слушай, а давай сделаем вид, что работаем? — я поднялся с кресла и, убрав конверт обратно в карман, пошел к двери. — И, может быть, потом как-нибудь, поговорим...

Игорь ушел с таким видом, словно был разочарован не услышав подробности, но мне даже гадать не нужно, чтобы узнать у кого Анжела провела эту ночь.

"Как же меня это всё достало!!!!"

Глава 44. Анжела

Не успела дверь закрыться, как снова распахнулась.

— Андрюшенька, нам надо поговорить.

— Вещи в машине, обедать пойду, принесу.

Я думал, что увидев Анжелу не смогу сдержаться и что если не рукой, то словами точно приложусь, но...мне было так спокойно, так легко.

"Действительно, словно гора с плеч..."

— Что ты ухмыляешься? — она ходила за мной по кабинету. — Тебе это доставляет удовольствие?

— В кои-то веки я получаю от тебя хоть какое-то удовольствие, — мысль сорвалась вслух.

Я не заметил, как она оказалась передо мной, но успел заметить приближающуюся руку. В последний момент. Схватив за запястье опухшей кистью.

— Анжела, — глаза сами закрылись от резкой боли, а голос превратился в шепот. — Разговора не будет...мне работать надо...

— Я от тебя не отстану! — она выдернула руку.

— И сделаешь хуже только сама себе.

— Кто она? — теперь она скачет передо мной. — Если это не Ники...в чем я очень сомневаюсь...Ты с НЕЙ летал в командировку? Да?

Я молчал, стараясь не растерять остатки спокойствия и добраться до своего стола.

— Ответь! — она толкнула меня в плечо. — ОТВЕТЬ МНЕ!

— С НИМ!!!! — не выдержал.

Анжела даже бровью не дернула. Именно этого она и добивалась, чтобы я кричал.

— Я летал С НИМ! Я работал С НИМ! С мужчиной! Понимаешь? Может твоя куриная башка, принять тот факт, что я ПРОСТО не хочу быть с тобой?

— А как же твоё предложение?

— Пьяный был...

Повисло молчание. Судя по морщинам на лбу, она усердно о чем-то думает. А я пытаюсь успокоиться. Похоже, мой крик слышал весь этаж, поэтому такая тишина.

— Это всё твоя Ники...— выдала она через какое-то время. — Точно...

— Думай, как хочешь, — разговаривать или кричать сейчас бесполезно. — Мне работать надо.

Развернулся и вышел из кабинета. Все документы, которые мне нужны у Саши, так что Анжела может просидеть здесь хоть весь день. А фотографии пусть пока побудут со мной. Аргумент, на тот случай, если ей снова захочется поговорить.

Не дожидаясь обеда, спустился вниз, и почти час просидел в машине, уставившись в одну точку.

У человека есть одно удивительное свойство. Он сам придумывает себе проблемы, когда всё, по его сугубо личному мнению, слишком хорошо.

У меня были замечательные родители и младшая сестренка и никогда не было разделения, что Машеньку любят больше, потому что она девочка, да ещё и младшая. Нет. Я никогда не чувствовал себя лишним, как у некоторых моих тогда одноклассников. Только понял это уже здесь, когда придумал себе проблему, что не пойду в армию, втянув попутно и родителей. Молодой, не опытный и шибко умный. Еле выкарабкался, благодаря абсолютно постороннему человеку. Образование, хорошая работа, приличный заработок, так что мама спокойно сидела в декрете с пацанами. Квартира. Собственная. Для меня всё снова стало слишком хорошо, и я нашел себе проблему в лице Анжелы. Истеричная, недалекая, совершенно стереотипная блондинка. Два года не вдохнуть, не выдохнуть. И, вместо того чтобы избавиться от неё, я делаю ей предложение.

Но мне и этого оказалось мало...

"Саша...он просто не идет из головы..."

Карман завибрировал, заставив вздрогнуть.

— Да?

— Андрей, ты, где ходишь? — услышав Петровича, очнулся окончательно. — Я уже всё здание обыскал.

— На парковке, забрать нужно было кое-что, — вылез из машины. — А что за срочность, что ты сам меня ищешь?

— Поднимайся и дуй ко мне...умник!

Глава 45. Никифор Петрович

Анжелы не было. По всей видимости, она действительно собралась весь день просидеть у меня в кабинете.

"Ну и хрен с ней..."

Бросил её вещи у стола и постучался в кабинет Петровича.

— Не заперто... — раздался не шибко радостный голос моего начальника. Я вдохнул и вошел внутрь.

— Что случилось?

Петрович один, сидит в своем кресле-троне, дергает колпачок у ручки и смотрит куда-то мимо меня. Разговор намечается явно не о погоде.

— Присаживайся, — он кивнул на стул.

— Как прикажите.

Он не посмотрел, не улыбнулся, даже не прокомментировал.

Кисть продолжала пульсировать, и я мог спокойно сосчитать, сколько ударов в минуту выдает мое сердце.

— Андрей, постарайся меня до конца дослушать, — я ещё не сел, как он заговорил. — Прежде чем начнешь возникать.

— Хорошо.

Я старался. Правда, старался. Пару глубоких вдохов и стиснутые до скрипа зубы и я молчу. Только фраза "он же племянник, как я могу прикрепить его к не профессионалу?" меня доконала и я заржал. Не засмеялся, а именно заржал.

— Петрович, ты меня за идиота держишь что ли? Нашел, блять, профессионала.

— Андрей, не преуменьшай свои заслуги.

— Не преуменьшай? — удивленно посмотрел на начальника. — Это всего лишь мой пятый контракт, который принесет нам хоть какие-то деньги... Так что, похоже, это вы преувеличиваете...

— Ты думаешь, что я такая законченная сволочь и мог вот так тебя кинуть? — он произнес это спокойно, слишком спокойно.

— Ты не привел ещё ни одного аргумента против, — ответил в таком же тоне и добавил, поднимаясь. — Я только одного понять не могу: почему ты мне сразу всё не рассказал? Когда я спрашивал, кто он и почему едет именно со мной...

Петрович выдохнул, по-моему, первый раз за всё время нашего разговора и, откинувшись на спинку кресла, произнес:

— Боялся.

— И чего же? Что я взбрыкну или как Игорь всё брошу и свалю в последний момент?

— Что-то вроде этого.

— Слушай, я работаю на вас почти пять лет, — чувствую, как начинаю заводиться, нужно заканчивать этот пустой треп. — Я хоть раз что-то подобное делал?

— Нет.

— Тогда, что за бред вообще?

Молчание.

— Помнишь из-за чего я взял "Паркенес"?

— Из-за отпуска.

— Вот именно! — стою прямо перед своим боссом, нас разделяет только письменный стол. — И что мне теперь делать? Мама с Ромой уже приехали, остальные будут через пару дней. И что я им скажу? Извините родные, но он же племянник! А я, блять, гребанный профессионал! Так что валите-ка вы обратно и, может, встретимся как-нибудь...

— Извините, я опоздал? — я не слышал, как он постучал, но услышав его голос, вздрогнул, и медленно обернулся, произнося конец своей фразы.

-...если повезет.

"Черт! — пронеслось в голове. — Как давно он за дверью? И что именно успел услышать?"

— Заходите, — Петрович махнул рукой. — Я как раз хотел за вами послать.

Саша встал рядом со мной, папка по-прежнему была в его руках, и он до сих пор держал её внизу живота.

"Неужели всё ещё стоит?" — подумал просто на автомате и тут же забыл, заметив, как они переглянулись и Саша поджал нижнюю губу.

"Это ещё что за на фиг?"

— Понятно, — как-то совсем приуныв, пробубнил Петрович и, потерев переносицу, продолжил. — Андрей, я могу дать тебе два дня, чтобы утрясти все свои дела и снова вернуться к работе.

— Считать с сегодня?

— С завтра.

— С вашего позволения.

Нужно уйти. Срочно.

Не дождавшись ответной реплики, развернулся и вышел из кабинета.

"Это что-то! Это, блять, просто что-то невероятное!"

Глава 46. Саша

В глотку ничего не лезло.

Спустился вниз, надеясь, что обед сможет хоть как-то меня успокоить, но в горло упорно ничего не хотело пропихиваться. Даже кофе нормально не смог выпить. Обжег и губы, и язык.

— Андрей? — виновник моего торжества, опустился на стул напротив. — Ты чего убежал?

— Чтобы по лицу не заехать ни ему, ни тебе, — ответил честно и сразу, надеясь, что мой резкий тон избавит от его дальнейших расспросов. Ан, нет!

— Но кому-то всё-таки перепало, — он кивнул на мою опухшую кисть.

— Не твоё дело, — буркнул в ответ и убрал руку под стол.

— Естественно, — прошептал Саша, но я сижу слишком близко. — А ты когда в отпуске последний раз был?

— Безработный считается?

— Нет.

— Никогда.

Его глаза стали просто глазищами.

— А в фирме сколько уже работаешь?

— Пять лет, — отложил вилку и в упор посмотрел на него. — Допрос?

— Нет.

— А что пристал тогда?

— Андрей, — он поддался вперед и заговорил шепотом, хотя кроме нас двоих никого не было, официанты не считаются, заняты подсчетом чаевых. — Я не знал, что дядя Герман так поступит. Он мне вообще сказал, прокатись, глянь, что да как делается. Сказал что парень ты толковый, с башкой и всё такое, — и тут Саша окончательно скис. Опустив голову и разглядывая руки, он сказал. — Я, видимо, слишком рьяно описывал какой ты замечательный наставник, что он решил на деле проверить...

— Язык твой — враг мой, — выдохнул и выбросил, наконец, измятую салфетку.

— Андрюш, прости...

"Что-то эти извинения, меня уже доставать начинают..."

— Я поговорю с дядей...я не справлюсь один, — акцент, сделанный на последнее слово, явно был рассчитан привлечь моё внимание, но я ковырял вилкой в тарелке и молчал. — Андрюш...Эндрю...

— Ты знал? — именно это сейчас интересует меня больше всего.

— Нет! — он немного придвинулся. — Честно! Как бы я тебе в глаза потом смотрел?

— Хм...зная, хоть и не так сильно, твоих милых родственников, я думаю, ты бы справился.

Язык мой — враг мой. Бескостный орган, действующий всегда быстрее, чем мозг успевает обдумать правильность мысли.

Я догнал его только у лифта.

— Саш...

— Если ты не хочешь, чтобы я с ним разговаривал, так и скажи, — он не обернулся, продолжая смотреть на закрытые двери лифта. — Только не сравнивай меня с ними. Я — не они.

"Твою ж мать!"

Глава 47. Вечер

Чтобы хотя бы выходные провести спокойно и со своим пока не полным семейством, сегодняшний день я решил добить до конца. На работе. В кабинете Саши. Потому что к себе я так и не сунулся.

— Ты дверью не ошибся? — удивленно озирался.

— Не должен, — он пожал плечами, но я заметил, как он довольно улыбнулся.

— Здорово всё сделал, — правда, здорово!

— Спасибо, — смущение, которое не получилось скрыть. — Хотя, конечно, работы ещё до фига и больше...

Я улыбнулся.

Из свалки, на что раньше было похоже это помещение, у Саши вышел вполне симпатичный кабинет. Стол, шкаф, стулья и даже небольшой диванчик, всё в одной цветовой гамме. Темно-коричневые. Но из-за большого окна здесь было столько света, что они не казались каким-то темным пятном, а смотрелись очень органично.

— Ну, что, приступим? — всё ещё смущаясь, спросил он.

— Ты здесь начальник, — пожал плечами и посмотрел на него.

— Нууу...тогда присаживайся, где больше нравится и расскажи уже, что делать с этими бумажками.

Неважно, поговорит Саша с Германом Игнатьевичем или нет, и кто из нас все-таки будет отчитываться, бумаги в любом случае нужно подготовить. Да и совесть, в кои-то веки давшая о себе знать, не позволит мне вот так запросто загубить полгода работы.

"Из него выйдет отличный маркетолог", — в который раз поймал себя на мысли, что не сержусь.

Не сержусь, что всё вышло именно так. Меня бесило только то, что я до сих пор не заслужил доверия у своего же собственного начальника. Правда, тот факт, что сам Герман назвал меня парнем с башкой, всё это немного сглаживало.

— Всё нормально? — третий раз заметил, как Саша украдкой поглаживает свой живот.

— Да, всё хорошо, — слегка улыбнувшись, он снова зарылся в бумаги. — Мутит немного, пройдет.

Но только и десяти минут не прошло, как он, извинившись, выбежал из кабинета.

— Саааааш??? — я побежал за ним.

Звуки, встретившие меня в туалете, заставили судорожно открывать все дверцы подряд, прежде чем я его нашел.

— Сашенька, — он стоял, тяжело дыша и опираясь головой в кафель. — Что случилось?

— Знаешь кафешку "У Джефри"?

— Отвратное место...

— Вот именно...— его снова стошнило.

Я испугался. Я был испуган так, что меня самого прошибал холодный пот, когда он практически выполз из кабинки и, добравшись до умывальника, ополаскивал лицо холодной водой. Бледный, с трясущимися руками и хватающий ртом воздух. Как же мне хотелось его обнять!

— Не смотри...на меня, — прошептал он, не открывая глаз.

Я не успел ответить, даже рот открыть. Саша снова скрылся в кабинке.

"На сегодня мы закончили..."

— Может всё-таки вызвать скорую? — я стоял за закрытой дверью и слушал, как его рвет. — Саш?

Он не разрешил мне войти, и я стоял, уткнувшись лбом в холодный пластик кабинки, и слушал все эти звуки.

— Нет. Не стоит.

— Блин, тебе желудок прочистить надо, — легонько толкнул дверцу. Заперто. — Мало ли чем ты траванулся.

— Рыба.

— Тем более!!! — я зажмурился и стиснул зубы, его снова рвет. — Саш! Давай я тебя домой отвезу? Не сидеть же в толчке всю ночь... Саш?

Он молчал. И вообще всё вокруг вдруг как-то стихло. Я слышал только своё сердце, учащенно бившееся в груди/ голове/ушах.

— Саш? — постучался к нему. — Ты в порядке? Да какой там на хрен в порядке... — тут же шепотом ответил сам себе. — Пожалуйста, открой дверь...

Молчание.

"Я её сейчас, блять, выломаю!"

Щеколда щелкнула. Я замер.

— Мне так сдохнуть хочется, — он ещё и улыбается! — Ты бы только знал...

— Закончил? — поддерживая за талию, помог дойти до раковины.

— Пока, да, — его всего трясло, а рубашка на спине прилипла к телу. — На сегодня, думаю, с меня хватит.

— Тогда поехали.

— Куда?

— В задницу провода резать! — машинально оторвал полотенце и стал вытирать его мокрое и испачканное лицо. — В больницу, куда же ещё.

— Я же сказал, что не поеду, — он не отстранился и не забирал его из моих рук, а просто ждал, когда закончу.

— Тогда домой. Есть кому таблетки в тебя закинуть и марганцовкой залить?

— Только Морис...

— Морис? — я остановился.

— Кошак мой. Но не думаю, что он шибко разбирается в медицине и пищевых отравлениях.

— А, родители?

— Андрей, — Саша забрал всё-таки полотенце и, отвернувшись к зеркалу, стал вытирать рубашку и галстук. — Езжай домой, я сам справлюсь.

Вариант родителей был отвергнут довольно странно и как-то...безнадежно что ли...

Я смотрел на Сашу. На то, как он старается очистить галстук, хотя было очевидно, что его уже можно выбросить. На то, как он медленно моргает и почти ежесекундно сглатывает, стараясь подавить очередной рвотный позыв. Я слышал, как тяжело и учащенно он дышит.

— Поехали.

— Куда?

Повторное предложение и повторный вопрос.

— Ко мне.

— Ан...Ан... — он стал хватать ртом воздух.

"Стоять!" — подошел ближе на тот случай если ему ещё и в обморок приспичит грохнуться.

— В больницу ты ехать не хочешь, дома за тобой присмотреть не кому, а тут я тебя не оставлю, — он смотрел вытаращив свои голубые глазки. — Так что поехали, пока ты опять блевать не начал.

— Ан...Ан...

— Ан-Ан... АН-24...самолет такой, — выключил воду и, развернув к двери, вытолкнул Сашу из туалета. — Пошли.

Оставив его у лифта, специально, чтобы до туалета было ближе бежать, я вернулся в кабинет. Весь этаж казалось вымер, и я только тогда посмотрел на часы.

"Полдесятого...ненормированный рабочий график во всей красе..."

Собрав все бумаги, что были на столе, не разбирая что надо, что нет, я запихал их в папку и, прихватив Сашин пиджак, вышел в коридор.

Дверь в мой кабинет приоткрыта. Внутри горит свет.

"Да ну на фиг?!" — подошел очень медленно, до последнего решая, стоит или нет.

Тихонько толкнул дверь и заглянул внутрь. Никого. Облегченно выдохнул, но потянувшись к выключателю, краем глаза заметил листок, лежащий на столе.

"Я не отстану!!!"

Люди сами создают себе проблемы, когда начинают считать, что всё слишком хорошо.

Выбросив записку в мусорное ведро и потушив свет, я захлопнул дверь и зашагал по коридору.

Глава 48. Дома

Никогда так быстро не добирался до своих апартаментов. Оказывается я очень даже не плохо знаю город. Саша лежал на заднем сиденье, сложившись в позе эмбриона, и стараясь не смотреть на мелькающий транспорт, дома, деревья.

— Только не блевани, — наблюдал за ним в зеркало.

— Я стараюсь, — ответил он и свернулся ещё плотней.

Он дотерпел до самой квартиры, даже с мамой успел поздороваться и разуться, прежде чем скрылся в ванной.

— Андрей? — мама перевела удивленный взгляд с захлопнувшейся двери на меня.

— Я тут не причем!

— Да, конечно!

Я вдохнул, открыл рот, но встретившись с её глазами и с тем, что в них читалось, выдохнул и закрыл рот.

"Не спорь — нарвешься на поражение..."

— Вот именно, — подтвердила она, словно услышала, о чем я подумал. — Иди, посмотри, как он, а я пока таблетки поищу.

— Хорошо.

— Рому не разбуди, он на диване твоём уснул.

— Ладно.

— Иди.

— Пошел.

Погрозила пальцем, чтобы рожи ей не корчил, и ушла на кухню, готовить своё магическое зелье.

Я разулся, подправив ногой ботинки, чтобы стояли ровно, повесил и свой и Сашин пиджаки на вешалку и побрел в комнату. Романыч дрых в обнимку с тигром и чему-то улыбался.

"Какой же он всё-таки прелестное создание, — думал, накрывая его голую попу одеялом. — Когда спит".

Стараясь не шуметь, положил папку с документами на столик и подошел к ванной. Кроме шума воды, никаких звуков.

— Ты живой? — легонько толкнул дверь и заглянул внутрь.

— Сомневаюсь, — Саша сидел на крышке унитаза, опустив голову вниз и запустив пальцы в волосы.

— Гюльчитай, открой личико... — подошел и присел перед ним на корточки.

Он ухмыльнулся и убрал руки.

Бледный, как лист бумаги для принтера. С синяками под глазами, из-за чего они казались просто огромными. Я слышал каждый его осторожный вдох и выдох, видел, как его пробивала мелкая дрожь.

"Чудо ты в перьях", — придвинулся ближе.

Обхватив его тело, сцепив руки за холодной и мокрой спиной, я положил голову ему на колени и прошептал:

— Ты напугал меня до усрачки просто.

— Я знаю, — Саша ответил очень тихо. — Прости. От меня у тебя одни неприятности.

— Переживу.

Напряженные нервы постепенно расслаблялись, и я почувствовал, как самого начало малость потряхивать.

"Он мне не безразличен!"

Я понял это настолько четко и ясно, что даже не удивился.

— Можно спросить кое-что? — Сашина ладонь коснулась моей макушки.

— Попробуй.

— Ты храпишь?

— Нет, — удивленно улыбнулся и посмотрел на него.

Он выдохнул и, закрыв глаза, прошептал:

— Почему ты такой хороший?

Я засмеялся.

— У тебя, походу, жар начинается, — коснулся его лба, тыльной стороной ладони. Правда, горячий! — Ты чушь какую-то несешь.

Я не расслышал, что он прошептал, потому что в ванну зашла мама.

— Ну как вы тут?

— С переменным успехом, — поднялся и отошел в сторону, дав ей подойти к Саше.

— Давай, рассказывай: что, сколько и когда ты ел?

— Ма, я выйду? Ники позвонить. А то в больнице только утром был.

— Хорошо. Халат принеси.

Я вышел. Теперь можно почти не волноваться.

Почти.

"Нет. Она слишком занята, чтобы что-то заметить..."

Открыл шкаф и достал свой халат.

"Всё равно не ношу..."

Поправил, снова сползшее с Ромы одеяло, отнес халат, взглянув на Сашино всё ещё бледное лицо, и только потом ушел на кухню.

— Привет, — лишь после четвертого гудка, раздался в трубке её голос. Ни живой, ни мертвый. Безразличный. Было такое чувство, что я в чем-то виноват.

— Привет, — ответил очень осторожно и замолчал.

— И?

— У тебя всё в порядке?

— Более чем, — теперь она замолчала.

"Я спокоен. Я совершенно спокоен..."

— Была в больнице?

— Да. Всё без изменений.

— Понятно.

— А тебя, почему не было? — знакомый тон. Я точно в чем-то виноват!

— Работал.

— Неужели твой график настолько плотный, что ты и десяти минут найти не можешь, чтобы в больницу заехать?

— Ты чего кричишь?

— Да, ничего Андрей! ТО в палату зайти не можешь, то вообще не появляешься!

— А от того, что я там буду торчать все двадцать четыре часа и смотреть, как машина заставляет биться её сердце, она очнется что ли?

Ники молчала, а я стоял, уставившись в окно, но ничего не видел.

— Я завтра съезжу, — прошептал на выдохе.

— Хорошо.

Никаких ласковых и нежных прозвищ. Просто сухое "Доброй ночи" и я отключил телефон.

— Всё в порядке? — за моей спиной раздался Сашин голос и я обернулся.

"Головастик..." — первое, что пришло в голову, когда увидел его, закутанного в мой халат.

Я не стал ничего говорить.

— Ты чего улыбаешься? — он опустился на стул, не сводя с меня взгляд. — У меня на лице что-то?

— Я смотрю, кому-то полегчало? — убрал телефон в карман и подошел к нему. — Ты как?

— Спасибо, — вместо ответа на вопрос.

— За что?

— Я бы на твоем месте, даже разговаривать со мной не стал, а ты меня к себе привез...и мама твоя замечательная просто.

— Ну, во-первых, ты не на моем месте, — потрогал его лоб. Уже не такой горячий. — А, во-вторых, мама моя и, правда, замечательная.

Саша улыбнулся. Едва подняв вверх уголки губ. Он молчал, но в глазах читалось всё, о чем он сейчас думал. Извинения, благодарность, нежность и то, с чем я не мог и не хотел соглашаться...

"Нет! Это не любовь! Это всего лишь интрижка! Флирт! Влечение! Всё что угодно, но не любовь!!!" — носились слова в голове, когда я наклонился и коснулся его губ своими.

Глава 49. Мама

Я сразу отстранился, услышав шаги, и отошел к раковине. Саша, немного ошалевший, развернулся к столу и ударился коленом о ножку.

— Вы чего шумите? — мама зашла на кухню.

"Если бы ты знала, чего мы тут шумим!"

Я, старался выглядеть, как можно спокойней, пожал плечами и сказал:

— Саше место мало, вот он и буянит.

— Смотрите, разбудите пацана, сами не рады будите, — она открыла холодильник и скрылась за дверцей. — Андрюш, ты ел что-нибудь?

— Вроде, — ответил, смотря на Сашу.

Он смотрел на меня. От его взгляда ни бабочек, ни мурашек, ни ватных ног, ничего. Почти.

Черти, которые казалось, вымерли за два года общения с Анжелой. Те, которые щекотали меня изнутри, когда я прижимал его к стене в переулке, те из-за которых меня и называются все ловеласом, снова дали о себе знать. Я это понял потому, что Саша, поджав губы, чтобы скрыть улыбку, отвел взгляд в сторону.

"Е-моё! Что я делаю! Мама стоит практически рядом! А я строю глазки, мало того что парню, так ещё и тому, что только что...чуть кишки свои...в ванной не оставил! Какой кошмар!"

— Ты чего глаза закрыл? — мамин голос раздался, у самого уха. — Болит что-то?

— Нет, всё хорошо, — посмотрел на её обеспокоенное лицо и улыбнулся. — Всё отлично, ма!

— Смотри, а то я и тебя под шумок залечить могу.

— Я знаю, — отошел от раковины и, кивнув Саше, вышел из кухни. — Где ему постелить?

— В большой комнате, — ответила она, и я услышал, как щелкнула плита. — До ванны бежать ближе.

— Андрей, прости, пожалуйста, — Саша стоял в дверях комнаты, пока я разбирал и стелил диван.

— Так! — бросил подушку и развернулся к нему лицом. — Ещё раз извинишься, я тебя отшлепаю!

— Прости...— произнес он и поджал губы, даже не пытаясь скрыть улыбку.

— Ложись, — указал на диван.

— Что? Вот прям так сразу?— удивление настолько искреннее, насколько возможно. — И без предварительных ласк?

— Кто-то сейчас договорится, по-моему, и ночевать отправится в больницу! А там тебе и оральные и анальные ласки устроят.

Саша подошел к дивану и, как был в халате, забрался под одеяло.

— Нет уж, нафиг, я лучше тут.

— Шибко не укрывайся, перегреешься, и снова тошнить начнет.

— Хорошо.

Говорят, что от простой улыбки, может стать тепло в самый лютый мороз. Говорят, что один взгляд может заставить свернуть горы. Говорят, что одно прикосновение может изменить то, что казалось, никогда не изменится.

— Если, что, я на кухне.

Я редко прислушиваюсь к советам и чужим словам. Привык полагаться только на свои эмоции и чувства. Но Сашина, едва заметная улыбка на губах и, такая ясная в его глазах, что мне не нужно никаких прикосновений, чтобы понять... всё меняется.

Всё, черт возьми, меняется!

— Ты точно в порядке? — мама даже не взглянула на меня, когда я зашел на кухню, продолжая что-то нарезать.

— Да, вполне, — сел на стул и, подперев голову рукой, уставился ей в спину.

"Сейчас сказать, что отпуск, возможно, накрылся или подождать пару дней?"

— Об кого костяшки опять разбил?

Вопрос не то, чтобы неожиданный. Просто она ведь на меня не смотрит, да и голова другой рукой подперта.

— Муха, сволочь назойливая, по стене ползала, вот и прибил первым, что подвернулось.

— Андрей, что ты как маленький в самом деле? — она повернулась и протянула мне большую кружку, со свежезаваренным чаем.

— Спасибо... Я нечаянно.

— Что ещё умное скажешь? — вот и тарелка с бутербродами. Без масла. Я один такой, из всего нашего семейства, кто на дух не переносит сливочное масло.

— Мам?!

— Что? Артрит в старости, как прохватит, сразу вспомнишь все стены, рожи и носы...

— Я не доживу до старости...— прошептал, еле слышно.

— ...лучше бы в мирных целях силу использовал.

Она взяла свою кружку и присела на стул напротив.

— В мирных целях? — спросил, сделав глоток. С мятой. Один из её рецептов, чтобы успокоить мои нервы. — Гвозди кулаками забивать?

— Хотя бы, — мама пожала плечами и придвинула тарелку ближе ко мне. — Ты знаешь, что у тебя щеколда в ванной сломана?

— Её там вообще нет! Я же холостой, зачем она мне?

— Приделай хотя бы на время, что ли? — взяла бутерброд и поводила им у меня перед носом. — А то Рома сегодня ломанулся...хорошо хоть трусы успела натянуть.

— Ладно, — улыбнулся и взял протянутый кусок хлеба с колбасой. — Завтра прикручу.

— На работе всё нормально?

Я кивнул.

"Лучше потом расскажу, когда точно знать буду...да и рот занят, не плеваться же в неё крошками".

— Точно?

— Фповне...

— Ладно, фповне, так фповне...— она улыбнулась и встала из-за стола. — Я пойду, прилягу. А то Рома один ещё хуже, чем вы все вместе.

Я снова кивнул. Оказывается, я так есть хотел!

— Присматривай за напарником своим. Ему вроде полегчало, но мало ли.

— Хорошо.

— Вот марганцовка, там таблетки. Если уж совсем плохо будет, меня разбудишь.

— Хорошо, — отодвинул пустую тарелку, засунув в рот последний кусочек.

— Интересный он парень, — произнесла как-то задумчиво, заставив меня перестать жевать, и проглотить всё что было во рту.

— В смысле? — пробасил.

— Смотрит на тебя странно...

— Мам?!

— Ни одна из твоих девок на тебя так не смотрела...

— Что??? — я засмеялся и в упор посмотрел на неё. — Ты бы, правда, ложилась спать, а то галюны ловить начинаешь.

— Ой, ой, ой, — мама состроила недовольную рожицу. — Раз такой умный, сам всё уберешь.

— Уберу, всё равно ещё поработать надо.

— Ладно, работничек, — она погладила меня по голове. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

— Долго не рассиживайся, — раздался её голос уже в коридоре. — И буди, если, что.

— Хорошо, — ответил шепотом, на автомате, для самого себя.

Глава 50. Ночь

Поел и полчаса просидел на кухне. Ждал, когда все точно уснут и можно будет спокойно, привидением, побродить по квартире. Мамины слова про Сашины взгляды не шли из головы. Да я и сам всё прекрасно видел, тут даже говорить ничего не надо.

Я в себе разобраться не мог.

"А что Я испытываю к этому человеку?"

Слишком много событий произошло за такой короткий промежуток времени, и выделить среди каши в голове одну, именно ту одну эмоцию, что сейчас волнует больше всего, практически невозможно.

"...ни одна твоя девчонка на тебя так не смотрела..."

Забавно звучит. Только кто бы смеяться научил.

Помыл кружки, тарелку, убрал крошки со стола и, выключив свет, побрел в потемках из кухни. К черту работу! Душ и спать!

— Что-то случилось? — мама сразу поднялась, стоило мне зайти к ней с Ромой.

"Даже я своих шагов не слышу! Как ты-то догадалась?"

— Всё нормально! — прошептал в ответ. — Я бумажки свои забрать. Спи.

— Ладно, — и тут же снова засопела.

"Большой ух, блин!"

Убрал документы со столика, чтобы Романыч утром их случайно не почитал своими любопытными ручонками и, повторяя про себя:

"Я мышка, меня никто не слышит!", — вытащил здоровое пуховое одеяло из шкафа и побрел дальше.

Саша спал, тихонько посапывая, подложив ладошку под голову и притянув одну ногу к животу. Без халата. Без одеяла. Освещенный лунным светом.

"Был бы без трусов и вообще картина маслом... — ухмыльнулся, бросив своё одеяло на кресло. — И что же мне теперь делать с тобой? Саша, Саша".

Я и не замечал, что у него настолько светлая кожа. Словно его в сметане валяли. И ноги, при его росте, длинные, прямые...

"Как у девушки...", — подошел ближе.

И фигура совсем не мужская. Узкие плечи. Широкие бедра. Талия.

Саша зашевелился, видимо почувствовав на себе мой взгляд, но глаза так и не открыл. Повернулся на другой бок, снова притянув к себе одну ногу и положив ладошку под голову.

"А вот теперь вообще, чистой воды издевательство,— я подошел к дивану. — Ты ещё и задницей своей повернулся".

Накрыл одеялом и, стараясь на него больше не смотреть, подошел к балкону. Что-то жарко в комнате стало.

Чтобы не шуметь льющейся водой, быстренько набрал ванну и опустил в неё своё уставшее тело.

"Сейчас главное не уснуть", — подумал, откинув голову на край.

Закрыть при этом глаза была не лучшая идея. Я не уснул. Нет. Но лучше бы, ДА!

Весь сегодняшний день замелькал обрывками фраз, лицами, картинками. Фотографии, больница, испуганная рожа Игоря, истеричные глаза Анжела, виноватый голос Петровича. И Саша...держащий мою руку своей холодной ладошкой...выгибающийся...прижимаясь к паху...его вдох...

"Черт! — набрал в легкие воздуха и скользнул под воду. — Черт! Черт! Черт!"

Неправильно всё это. Неправильно! Так не должно быть. Не может!

Лежал до тех пор, пока кровь не начала пульсировать в висках, а сердце биться так, что поверхность воды заколыхалась. Вынырнул, отплевываясь и хватая ртом воздух. Вроде полегчало. Немного. Ненадолго. Надо всплывать, а то Романыч не даст утром поспать.

"Андрюша, запомни! Ты теперь не один в квартире! И даже не с Анжелой! — говорил себе, оборачивая голые бедра полотенцем. — Бери белье сразу!"

Вышел в коридор и прохладный ночной воздух, залетевший в комнату с балкона, стадом мурашек пронесся по моему телу, и я невольно поежился.

"Ооооо...бодрячком!" — прошел через комнату в направлении балкона, и даже не заметил, что диван пуст. Ни Саши, ни одеяла. Только когда тихонько, стараясь не звенеть кольцами, отодвинул штору, увидел его сидящим на подоконнике.

— Всё в порядке? — выглянул на улицу.

Саша в ответ лишь кивнул, отпив из кружки.

— Эй, ты чего это? — я вышел на балкон. — Живот заболел? Тошнит?

— Андрюш, всё в порядке, — он посмотрел на меня, слегка улыбнувшись. — Честно.

— А чего не спишь тогда? Только что же слюни на подушку пускал.

Он снова промолчал, отведя взгляд в сторону.

— Саш, что случилось? — на улице темень полнейшая, я плохо вижу его лицо, но слишком хорошо слышу голос.

Он молчал. Вертел в руках пустую кружку. И смотрел куда угодно, но только не на меня.

Совершенно забыв, что недавно вышел из ванны и на мне всего лишь одно полотенце, я подошел и встал перед ним и, взяв за подбородок, заставил на себя посмотреть.

Его глаза, как маленькие кусочки летнего голубого неба. Сколько же в них нежности, волнения и...

"Он меня боится что ли?"

— Что случилось? — снова повторил свой вопрос, продолжая держать его за подбородок.

Саша глубоко вдохнул и, смотря прямо мне в глаза, спросил:

— Ты никогда не жалел, что родился именно в это время, именно в этой семье и вообще, что ты именно тот, кто ты есть?

— Бывает иногда, — ответил, так и не поняв к чему это он.

— А я постоянно об этом думаю, — он высвободился, но продолжал смотреть на меня. — Что если бы я родился в другой семье? Что если бы у меня были другие родители, был бы я геем?

— Саш...

— Да, даже пусть всё так и будет, — его понесло. — Мама, папа, дядя...вся моя чертова семейка...но почему я именно тот кто есть?

— И кто же это? — говорил серьезно, хотя улыбка так и вырывалась наружу.

— Парень. Особь мужского пола.

— Так. Особь, — я улыбался в открытую, не сложно догадаться к чему он клонит. — Быть женщиной тоже не просто. Одни месячные чего стоят.

— Зато одной проблемой было бы точно меньше, — прошептал он и опустил голову.

— Какой?

— Я бы тебе понравился... наверное...

— ТЫ мне нравишься... — чуть не задохнулся, когда эти слова слетели с губ.

— Правда? — он медленно поднял голову.

Слово не воробей.

Я молчал, чувствуя, как от его взгляда внутри снова начинают копошиться черти, а губы расползаются в плотоядной улыбке. Я молчал, когда забрал из его рук кружку и поставил в самый угол подоконника. Я молчал, когда встал, прижавшись полотенцем к одеялу на его коленях. Я молчал, когда смотрел в его удивленные глаза, медленно стаскивая одеяло. Я молчал, когда коснулся ладонями его ног, скользя вверх по бедрам. Я молчал, когда Саша сам раздвинул их в стороны и коснулся пальцами моих коленей. Я молчал, когда запустил руки под резинку его трусов и сжал совершенно не мужскую упругую попку. Я молчал, когда услышал его вдох и увидел, как он выгибается вперед. Я молчал, когда дернул его на себя, заставив обхватить свои бедра ногами. Я молчал, когда почувствовал, что полотенце упало и, увидел, как Сашины глаза стали ещё больше, потому что он понял, что стою не я один. Я молчал, когда стал медленно тереться о ткань его трусов и услышал, как его дыхание участилось. Но я не молчал, вплотную приблизившись к его лицу и касаясь губ.

— Правда...— я шептал, чувствуя кожей, какой он горячий. — Ты именно тот, кто должен быть и именно таким, каким должен быть.

Саша отстранился. Его ладошка коснулась моей щеки. Его взгляд, неверие сменяющееся любопытством, бегал по моему лицу. А я снова молчал и смотрел только в его глаза.

— Ты не можешь быть настолько хорошим, — прошептал он, целуя и, прижимаясь ко мне всем телом.

Это не правильно! Так не должно быть!

Но я никогда не слушал советов и чужих слов, полагаясь только на свои чувства и эмоции.

Глава 51. Разговор

В комнате раздался звук шлепающих по полу босых ног и скрип дивана. Мы замерили.

— Кто это? — Сашин шепот обжег кожу на шее.

— Рома. Он иногда ходит во сне.

Сердце забилось ещё сильнее.

"Что я делаю? Не хватало, чтобы мама застала нас тут, стоящих, таких красивых".

Больше ни слова. Поддерживая за поясницу, помог Саше сползти с подоконника и накинул на него одеяло.

— Пойдем, мама может следом встать, — взял протянутое им полотенце и обмотал бедра.

"Черт! Я себе всё натер!"

Романыч спал, раскинув свои конечности в позе звездочки в самом центре дивана. Я встал, вслушиваясь в тишину в квартире. Кроме моего бешено бьющегося сердца, никаких звуков.

— Андрей?!

Стыд. Первое, что почувствовал, обернувшись и посмотрев на Сашу.

— Не думай ни о чем, — он подошел ближе. — Я прошу тебя...

Его голос. Его нежный ласковый шепот. Но от него становится только хуже.

Я себя просто ненавижу!

Но произнесенных слов уже не вернуть обратно и эту сцену на балконе не отмотать назад.

"Кто бы мне объяснил, что вообще происходит?"

Ни на какой сон уже можно не рассчитывать.

Перенес Рому на кресло. Хорошо ему, его ростик позволяет спать практически на одной подушке. Очень не хотелось будить маму, потому что расспросов, почему не спим и что с моим лицом, точно не избежать. А на нем сейчас можно прочитать абсолютно всё. От любви до ненависти.

Надел на себя шорты и, снова пошел на кухню.

"Лучше бы и не уходил..."

Саша почти сразу убежал в ванну. Остыть. А я себя накручивал так, что само всё упало.

Не включая свет, подошел к окну и, спрятав руки в карманы, уставился в темноту.

"Я до сих пор ладонями чувствую его кожу. Я чувствую, как он дрожит. Чувствую, как его ноги вжимаются в мои бока, словно он боится, что я развернусь и уйду".

— Блять! — вырвалось вслух.

Я не слышал, как он подошел, но ощутил его присутствие.

— Скажи, — прошептал не оборачиваясь.

— Чего ты боишься? — он стоит за моей спиной.

— Когда не вижу землю под ногами.

— Я серьезно.

— Я и не шучу, — обернулся к нему.

Одного взгляда хватило, чтобы снова всё почувствовать. Я отвернулся.

Молчание. Я хочу, чтобы он ушел и оставил меня в покое. Я хочу, чтобы он обнял меня и никуда не отпускал. Меня разрывает на две части. С какой стороны останется разум?

— Не молчи, когда хочется что-то сказать, — прошептал, надеясь хоть как-то разрядить это идиотское гнетущее молчание.

— Ты боишься, что ты гей?

— Нет. Потому что я определенно не он.

— А как тогда ты объяснишь то, что сейчас было?

Он встал рядом, повернувшись ко мне лицом. Я смотрел на него и видел, как блестят его глаза и этот блеск точно не от счастья.

Язык мой — враг мой.

— Интрижка...флирт...ты же сам это так назвал.

Саша вдохнул, его взгляд замер на моем лице.

"Как же я себя ненавижу!!!"

Но он ничего не сказал, только выдохнул, опустил глаза и отвернулся.

— Спокойной ночи, — эта фраза, произнесенная таким тоном, как ножом по сердцу. Мы снова во Франции и завтра нам улетать.

— Саш...подожди...

Он остановился, но не обернулся.

— Я не боюсь, что я гей, — начал тихо, но так, чтобы он слышал каждое моё слово. — Я люблю женщин, я действительно их люблю. Со всеми их безумствами, не понятными тратами и стервозностью. Да и, кроме тебя, меня не тянет ни к одному парню. Дело не в этом...Просто есть одна вещь...которая всё портит...

Он обернулся.

Вся кухня озарилась светом въехавшей во двор машины и по моему телу пробежала волна, заставившая невольно сглотнуть и закрыть глаза. Он после душа. Волосы мокрые и по лицу и телу медленно, до невозможности медленно, стекают капли воды. Я старался дышать как можно ровнее, чтобы не выдать своего состояния.

— Слухи? — спросил он, делая шаг ко мне.

— У нас слишком большой коллектив, а у стен есть уши...

— Ты так сильно дорожишь репутацией дамского угодника, — он подходит всё ближе, руки скрещены на груди, а глаза прищурены.

— Нет. Не дорожу. Потому что никогда им не был, — от того, что он так на меня смотрит, мне хочется улыбнуться! — Одной помог мебель в квартире передвинуть, другую домой пару раз подвез, третьей пирожное её любимое уступил. Улыбнулся там, пропустил здесь и всё...все считают, тебя супер обаятельным, галантным и т.д. и т.п.

— А что тогда?

Была бы на его месте Анжела, давно уже что-нибудь улетело в стену.

Но сейчас я стою, стараясь не улыбаться.

— Ты же прекрасно знаешь, кто ты и можешь представить, что будут говорить...

— Что ты тр...сп...вс, — он не смог произнести ни одного слова, чтобы определить то, что между нами происходит и просто выдохнул.

— Да да...то, что я делаю...все эти...согласные...с племянником генерального директора.

Саша хотел что-то сказать, но я не дал. Лучше высказаться сразу:

— Да и хрен с ним, если бы просто племянник. Ты, Сашенька, прямой наследник. Стоит дальше мысль развивать?

Он помотал головой, отрешенно смотря куда-то поверх моего плеча и усердно кусая нижнюю губу.

— Вот и я о том же, — я снова отвернулся к окну. — Репутация. Пополин полюбил мальчиков. Это всё такая чушь, Саш, по сравнению с тем, что будет, если узнают, что между нами что-то происходит. Никто не станет слушать про совпадения, так получилось и тем более никто не поверит во взаимную симпатию.

— Почему ты уверен, что именно так всё и будет? — его дыхание на моем плече, он стоит так близко, что я чувствую, как бьется его сердце.

— Потому что уже проходил через такое...

— Проходил?

— Да, — ухмыльнулся. — Я же обычный сопляк из отдела кадров, который вдруг, ни с того ни с сего, стал здороваться и обращаться на ТЫ с замом гендиректора. Ты даже представить не можешь, как всех интересовало "и как же это у него получилось"?

— И как же?

Я повернул голову. Большие голубые глаза замерли в ожидании. Я помедлил всего пару секунд, обдумывая с чего правильнее начать, и спросил:

— Тебе официальную версию или как действительно было?

— Андрей?!

— В лифте, — продолжал смотреть на Сашу. — Я встретил Петровича в лифте. Он возвращался с совещания и орал на кого по телефону, а я тащил к себе очередную кипу резюме с желающими устроиться к нам на работу, и стоял просто охреневший, потому что первый раз, вот так столкнулся с замом за весь год работы.

— Могу представить, — Саша улыбнулся.

— Это был, наверное, единственный раз, когда я во время открыл рот. Когда он положил трубку, я просто прошептал "Плохой день?".

— И всё?

— Нет, — развернулся к нему лицом и оперся о подоконник, но руки из карманов так и вынул. — Потом было "Пополин, ты допиздишься когда-нибудь!", когда Петрович посмотрел на меня как на придурка, а потом щенячья радость, когда он вдруг ухмыльнулся и ответил "Да уж, плохой не то слово..."

Саша улыбался. Я никогда не чувствовал себя таким спокойным.

— В общем, пока поднимались, выяснилось, что у него встреча, а тот с кем он должен ехать то ли опаздывал, то ли вообще исчез и он предложил мне его сопровождать.

— Да ну?

— Ну, да! — уголки губ так и ползли вверх. — Я ещё помню, как вздрогнул и всё, что было в руках, полетело на пол, и я потом ползал, собирал.

— Ты согласился?

— А ты как думаешь? Тем более, когда тебе обещают заплатить половину твоей зарплаты просто за то, что ты сидишь и с умным видом всех слушаешь.

Саша промолчал.

— Мама беременная, в её возрасте это вообще был риск, а у неё ещё и двойня. Мне были нужны деньги и тут всё так удачно сложилось. Ты бы отказался? Вот и я нет. Съездил раз, потом он позвал ещё раз. Я ничего не делал, просто сидел за его спиной и смотрел. Не знаю, что Петрович во мне увидел, но в третий раз он уже знакомил меня с какими-то шишками из своего окружения. Так всё и завертелось. Потом вообще перетащил к себе, прикрепив к Сереге, нашему старому главному менеджеру. Я смотрел, учился и вот...пять лет...и я тот, кто перед тобой стоит.

— Дядя Герман говорил, что его зам хороший мужик, но я не думал, что настолько, — произнес слегка удивленный Саша. — А что говорили про твое продвижение?

— Эскорт.

Улыбка тут же исчезла.

— То есть?

— То и есть...сопровождение с предоставлением сексуальных услуг. Но тогда меня это мало волновало...я был никем...парень с вокзала, который пытается чего-то добиться...и такую возможность подняться наверх я ни за что не упустил бы.

Мы молчали, стоя один напротив другого. Я ждал Сашиных слов. Было такое чувство, что именно сейчас всё должно решиться. Его руки скрещены на груди, он смотрит на меня, но не видит. Ладони в карманах уже порядком вспотели, когда он, наконец, глубоко вдохнул и заговорил:

— Ты думаешь, что сейчас всё могут обыграть так, словно ты опять предоставляешь эскорт услуги?

— Боюсь что в этот раз может быть гораздо круче, с учетом того на каком месте я сейчас нахожусь.

Он вопросительно на меня посмотрел.

— Что я сам тебя соблазнил, чтобы пробиться дальше и занять кресло одного из членов совета директоров.

— Да ну?

— Ну, да. На половину из тех, кто на нас работает, я сам составлял характеристики и поэтому я не думаю, я знаю, что будет именно так.

— Тебя это действительно так сильно волнует? Что о тебе скажут другие?

— Честно? — Саша кивнул. — Мне по херу, что обо мне говорят. Но есть люди, которые от меня зависят...а это...эти разговоры..о нас...они просочатся и дальше...А доказывать снова, что я всего добиваюсь сам, я не хочу.

Он поцеловал меня. Просто качнулся вперед и впился в мои губы. Я даже глаза не успел закрыть.

— Сааш, — пробормотал ему в рот.

Он остановился, но так и остался стоять, прижавшись сложенными руками к моей груди.

— И вообще это не правильно, — выпалил, совершенно не подумав.

— Что не правильно? Что я тебя люблю или то, что тебя тянет ко мне.

Сердце ухнуло вниз, словно прокатилось на американских горках, а желудок подперло к самому горлу. Саша смотрел на меня с диким испугом в глазах. Он тоже не подумал.

— Ты когда блевал, мозги случайно не выплюнул? — я говорил так тихо, что сам еле слышал.

Он лишь помотал головой.

"Пиздец приплыли, только этого мне не хватало..."

— Ты серьёзно? — произнес, шевеля губами.

Саша снова только кивнул.

— Я насчет первой части второго вопроса.

— Более чем, — он нервно сглотнул.

— Саш, — меня пробивало на "посмеяться", хотя сейчас совершенно не до смеха. — Ну и дурилка же ты.

Я вытащил руки из карманов и обнял, прижимая его к себе. Он расслабленно выдохнул, и я почувствовал, как его пальчики заскользили по моей спине.

— Саш, что мы творим? — шептал, закрыв глаза, перебирая волосы на его макушке.

— Не знаю, Андрюш, — он уткнулся носом мне в шею и ещё сильнее сжал объятия. — Не знаю.

Мы сейчас лезем в такое болото, из которого чистыми уже не выбраться.

— Ты прав, — он глубоко вдохнул и немного отстранился. — В чужих глазах это и, правда, будет выглядеть так, словно ты меня используешь...— молча, посмотрел на него. — Но ведь им не обязательно знать...что между нами...что мы...в общем если не афишировать и контролировать свои эмоции, никто не узнает...

Его глаза были просто умоляющими. Последняя преграда, вопившая о благоразумности, я слышал, как она разбивалась вдребезги.

— Хм...контролировать эмоции говоришь? — он кивнул. — Вспомни сегодняшний лифт... — он поджал губы. — Моя мама спит в соседней комнате...— я наклонился и прошептал, касаясь его уха. — А я чуть не изнасиловал тебя на балконе...— он нервно сглотнул и я почувствовал, как его дыхание начало учащаться. — И сейчас... — медленно опускаю руки по его спине, запуская указательные пальцы под резинку. — Мне приходится стискивать зубы, чтобы сдержаться...— касаюсь подушечками ложбинки между его ягодиц. — И не завалить тебя на пол...— он выгибается назад, заставляя мои пальцы скользить дальше. — Чтобы испытать всю прелесть однополого секса.

Саша не дал мне убрать руки, накрыв их своей ладошкой.

— Я приму и соглашусь с любым твоим решением, — его шепот и не моргающий взгляд. — Но я в фирме только чтобы отработать долг.

— Знаю, — во рту пересохло, и я лишь беззвучно шевелю губами.

— Год. Всего лишь год, — он опускает мои руки ниже, стягивая следом плавки. — И о том, кому всё-таки достанется фирма, не знает никто даже в моей семье.

В бедро всё сильнее начинает упираться его плоть. Его попа в моих ладонях, придавленная сверху его рукой. Он смотрит прямо в глаза, ожидая именно моего решения.

"Я сошел с ума! Не иначе!"

Дернул пальцами, скинув с рук его ладошку, и притянул ещё ближе к себе. Нос к носу. Заставив встать на носочки и обхватить себя за шею.

— Ты меня не знаешь, — шепчу ему в губы.

— Как и ты меня, — он медленно и плавно двигает бедрами из стороны в сторону. — Но привез к себе, а не в больницу.

— Ты сам захотел, — он целует мою шею, шорты всё теснее и теснее.

— Я не просил тебя забирать меня к себе, — шепот, маленькие отрывистые поцелуи, едва касаясь кожи.— Я просто сказал, что не поеду в больницу.

— Ах...ты...маленький...негодник...— глаза закрыты и я наклоняю голову, подставляясь его влажным губам. — Ты специально гадости наелся?

Мои пальцы совсем близко. Его плоть, между нашими животами, я чувствую каждую возбужденную венку. Саша двигается очень плавно, его дыхание глубокое и порывистое. Ещё немного...

— Саш...

Но он меня уже не слышит. Мне кажется, что я вообще не произнес его имя.

Его губы на моей шее, оставляя влажный след, поднимаются вверх. Щеки, нос, глаза. Он целует медленно, осторожно. Кончиком языка касается моих губ и я пускаю его. Не задумываясь. Жар. Волной. Из самого нутра. По всему телу, заставляя прижать его к себе ещё ближе и забыть об осторожности. Я касаюсь его. Пальцем. Легонько надавливая и он сжимает руку, запустив пальцы мне в волосы. Поцелуй глубже. Дыхание отрывистей. Нас прервали в первый раз, и поэтому не хотим, не можем, останавливаться сейчас. Пока не передумали. Пока не очнулись.

Я отстранился. Мне не хватает воздуха. Сашин взгляд затуманен, он дышит так, словно бежал стометровку. Его сердце бьется с такой силой, что я чувствую его своей кожей. Он смотрит на меня, покусывая нижнюю губу и не решаясь спросить.

— Лучше молчи, — шепчу на выдохе, не сводя с него глаз.

И он молчит. Пока я смачиваю слюной палец и опускаю руку вниз. Когда касаюсь и неспешна проникаю внутрь. Он только прогибается и закрыв глаза, наклоняет голову назад. Я целую его шею. Кончиком языка провожу по мягким отросшим волосикам. Он дрожит сдерживая стоны. А я двигаюсь. Медленно. Плавно. Проникая глубже.

— Тебе не больно? — почувствовал, как он вздрогнул.

— Нет, — от его взгляда у меня перехватило дыхание. — Не останавливайся.

Глубже. Не задумываясь. Он двигается мне на встречу. По моей спине катится ещё одна капелька пота. Я держу его второй рукой, продолжая заставлять дрожать. Он кусает губы и я вижу, как часто дергается его кадык. Ещё немного...

— Андрей...

Я что-то задел. Внутри. Его глаза широко распахнулись, а пальцы впились мне в плечи. Ещё движение и он выгибается дугой, но я притягиваю его к себе и целую, стараясь заглушить стон.

Липкий живот. Мокрые в одном месте мои шорты. Мы стояли обнявшись, стараясь восстановить дыхание.

— Ты сможешь выдержать год? — я шептал ему на ухо, поглаживая вспотевшую спину.

— Только если ты будешь рядом, — ответил он, вжимаясь в меня всем телом.

Глава 52. Утро

Падаю. Не помню, откуда и не вижу куда. Падаю. Раскинув руки в стороны, но не чувствую ветра. Всё замерло. Всё вокруг замерло. Я не могу оглядеться. Не могу открыть глаза, чтобы увидеть, где нахожусь. Я только слышу. Слышу чей-то ласковый шепот...

"Люблю тебя..."

Знакомый голос...

Всё пришло в движение. Резко. Сердце не успело отреагировать, ударилось о ребра, и я вздрогнул, открыв глаза.

Дома. На диване. По пояс прикрытый одеялом. Один. В комнате слишком много света из-за открытой шторы. Снова закрыл глаза и перевернулся, уткнувшись лицом в подушку.

"Гребаные сны...Мне уже 28, а я всё ещё умудряюсь падать во сне".

И тут же поднимаю голову, щурясь, уставившись на открытое окно.

"Какого хрена штора не задернута? И почему я на диване опять?"

Сегодняшняя ночь вспышкой возникла в голове, и сердце ещё раз сбилось с ритма.

"Саша...он же у меня...мы же с ним ночью...ой, блять!"

Тихо матерюсь в подушку, улыбаясь, как дурак.

"Милый мой мальчик...куда же мы с тобой лезем?"

Романыч опять лежал в центре дивана, когда мы, наконец, добрались до комнаты. После такого выброса адреналина, я засыпал просто на ходу, и, переносить его ещё раз, не рискнул. Запросто мог уронить. Сашу потряхивало, но на его лице сияла довольная улыбка.

— Ты чего дрожишь, Кот мартовский? — шепнул ему на ухо, коснувшись лба ладошкой. Холодный.

— Ппроосто, — ответил он, дернув плечами и, ещё крепче стиснул сложенные на груди руки. — Нннервы, даа и ппроохладно ччто-то.

— Нормально себя чувствуешь?

— Ззааммечательно, — Саша улыбнулся ещё шире.

— Блевать не собираешься? — он отрицательно помотал головой. — Ладно, тогда, — взял его одеяло. — Пошли.

В очередной раз мысленно хвалил себя, расправляя кровать в спальне, что не пожалел денег на квартиру. Просторный зал и две не большие комнаты, спокойно вмещали всё мое семейство, и не нужно было ломать голову, где их расположить, когда они приезжали в гости. Только на присутствие посторонних никто не рассчитывал.

— А ты где будешь спать? — просил Саша, кутаясь в одеяло.

— На диване, — ответил и не узнал свой голос.

Быстро задернул штору и уже собрался уйти, как услышал его шепот.

— Подойди ко мне.

Снова стискиваю зубы. Я не хочу спать в зале.

— Что случилось?

Он хватает меня за руку и тянет на себя. Я упираюсь коленом в кровать, иначе встать не захочу. Его губы. Мягкие и такие теплые. Он целует с такой нежностью, что внутри что-то сжимается...

— Люблю тебя...— он шепчет осторожно и очень тихо.

— Саш...

— И мне всё равно, что об этом будут говорить...

"Адские муки какие-то..."

Спал всё-таки на диване. Обложив Рому подушками, чтобы он опять куда-нибудь не свалил и просто уткнулся рядом, не помня, успел накрыться или нет.

— Кто бы сказал, сколько сейчас времени? — сполз на край дивана, озираясь по сторонам в поисках "чего бы надеть". — И почему в квартире так тихо?

То, что ещё только утро, я понял по заводящимся под окнами машинам и то, что ходить придется в трусах, потому что шорты грязные и лежат в ванной, замоченные в тазике.

"Хорошо хоть догадался водой залить...", — думал, ополаскивая лицо, прогоняя остатки сна и быстренько почистив зубы.

Приглушенные дверью голоса на кухне и аромат завтрака. День начинается вполне замечательно.

— Андллей! — чуть не оглох от визга младшего брата, когда вошел.

— Доброе утро, — поздоровался со всеми сразу.

— Доброе, солнышко, — мама крутилась у плиты, переворачивая блинчики.

— Ну, ты и фпаать, — протянул Романыч, облизывая масляные пальчики и пританцовывая сидя на месте. — Мы с Сашей уже щас фсе седим.

— Скорее ты, чем я, — ответил Саша и, улыбаясь, посмотрел на меня. — Доброе утро.

— Доброе, — он снова это делает, он снова заставляет моих чертей копошиться.

— Так! Я что-то не поняла! — мамин возглас заставил меня вздрогнуть и уставиться на неё. — Ты чего в одних трусах? Забыл, что у нас гости?

— Наши гости сами в трусах, — кивнул в сторону Саши. — Халатом еле прикрывшись, — он тут же запахнул, сползший с колена угол халата. — И вообще я не думаю, что чем-то смогу его удивить. У самого такой же набор.

Мамины глаза подозрительно сузились. Рома и Саша молча прихлебывали чай из кружек.

— Садись завтракать, умник, — мама поставила ещё одну тарелку с блинами на стол. — Набор у него...такой же...

Опустился на стул и всё тело передернуло. Холодный. Перед моим лицом тут же возникла кружка с чаем, я даже не заметил, когда Саша успел её налить.

— Папа звонил, когда ты спал, — мама разговаривала, отвернувшись к плите.

— И что хотел? — я смотрел на улыбающегося Сашу, зная, Рома не поймет наших взглядов.

— Они завтра вечером прилетают...

— Женя, Женя, Женя, — Рома ещё активней запрыгал на стуле.

— Сиди не дергайся, — положил руку ему на голову, пытаясь утихомирить. — Они уже билеты купили?

— Да, — сковородка зашипела под струей воды. — В семь часов должны быть.

— Андлей! Ну, ты мне уже говову ласдавишь! — не довольный писк малого и не удачные попытки скинуть мою клешню. — Пусти, эксгибиционист!

Молчание. Практически секундное. Просто чтобы понять, что сейчас позвучало. Сашин смешок в кружку и взгляд на меня. Мамин, то ли усталый, то ли обреченный выдох, и мои, расширенные от удивления, глаза.

— Хватит баловаться! — она отдернула мою руку и вытащила Рому из-за стола. — Иди, собирайся. И где ж ты слов таких нахватался?

— Вы куда?

— На улицу. Роману Сергеевичу, видите ли, приспичило животное свое выгулять, — она убрала пустую чашку в раковину и обернулась. — Тигра прогулять хочет, а то, говорит, ковер Андрею испачкает, убирай потом за ним.

Я ничего не ответил, только улыбнулся, поворачиваясь лицом к столу.

— Не забудь убрать, — раздался её голос уже в коридоре.

— Ладно! — крикнул в ответ, подперев голову рукой и посмотрев на Сашу.

— Доброе утро...— прошептал он и легонько, пальчиками, коснулся лежащей на столе моей руки.

Я промолчал. Мне так не хотелось сейчас говорить, и я молчал, смотря на это, немного смущенно улыбающееся, светлое чудо. А Саша перебирал мои пальцы и улыбался. Улыбался и губами и глазами.

— У тебя всё в порядке? — спросил шепотом.

— Да, — он тоже ответил шепотом, потому что понял, что меня интересовал не его живот.

Спокойствие. Я чувствовал себя таким спокойным, просто от того что сижу рядом с ним, вижу его не бритое и сонное лицо, касаюсь его тоненьких пальчиков.

"Бывает же такое..." — невольно ухмыльнулся.

— Ты чего не завтракаешь? — он опустил руку на стол и положил на неё голову.

— Не хочу.

— Чай хотя бы выпей, — кивнул на кружку.

— Живот не болит? — спросил я и послушно отпил.

— Нет, но мне рекомендовано сегодня питаться сухариками.

Всё так мило и трогательно... Могло бы быть, если бы я не прислушивался к шагам и шорохам за своей спиной.

— Андрей! — мамин голос из зала. — Поди сюда, на минуточку!

Я знаю, что она зовет меня просто что-то сказать, но сердце всё равно начинает бешено колотиться, когда я поднимаюсь из-за стола.

— Ты чего кричишь? — Рома уже в сборе, голова тигра торчит подмышкой, кепка на бок.

— Вот, — она протягивает мои старые брюки. — Одень, а то не культурно всё-таки.

"Ох, мамочка, — кое-как натянул их на попу. — Если бы ты знала, какой у тебя сын культурный и воспитанный... "

— Довольна? — развел руки в стороны.

— Да. А то ходишь, светишься.

Они ушли. На час. На два. На десять минут. Пока Роме не надоест. Мы в квартире одни. Я в коридоре, закрываю за ушедшими дверь. Саша на кухне, притих. Он думает. Он тоже сейчас думает.

Зашел на кухню. Он стоит у окна, повернувшись спиной, плотнее укутавшись в мой халат и сложив руки на груди.

— О чем мечтаешь? — подхожу и шепчу ему на ухо.

— Ты всё равно не поверишь, — ухмыльнулся.

— Проверь.

Он поворачивает голову, смотрит и, не произнеся ни слова, снова отворачивается. Подхожу ещё ближе и обнимаю, обхватываю его руками и прижимаю к себе. Его выдох. Его судорожный выдох и я сильнее сжимаю объятия.

— Саш...ты чего?

— Скажи, что тебе тоже страшно...— он говорит так тихо, словно боится, что нас кто-то может услышать.

— Ты даже не представляешь как, — шепчу в ответ и целую в макушку.

"Ты даже...не представляешь..."

Глава 53. Саша

Мы молчим. Стоим, обнявшись и, молча, смотрим в окно.

Всё происходящее кажется таким не реальным, что я боюсь думать, чтобы случайно, слишком громко произнесенной мыслью, всё не испортить.

Саша затылком уперся мне в плечо и задумчиво, пальчиками, гладит мои руки. Я знаю, какое у него сейчас выражение на лице. Смотрит, но не видит.

— Андрей, — он заговорил первым. — Можно спросить?

— Конечно.

Саша медленно повернулся, продолжая оставаться в моих объятиях. Ни тени улыбки, а в глазах такая решительность, что мне стало как-то не по себе от его взгляда.

— Всё то...что произошло между нами...сегодня ночью, — он говорил тихо, взвешивая каждое своё слово. — Это всё...действительно для тебя что-то значит?

— Да, — ответил спокойно и уверено, хотя сердце бешено забилось ещё, когда он только произнес моё имя. — Ты сомневаешься в чем-то?

Он пожал плечами и отвел глаза в сторону.

— Саш? — наклонил голову, пытаясь поймать его взгляд. — Ты лучше сразу всё скажи, чтобы не было потом не приятных сюрпризов.

— Это из-за твоей мамы, — он посмотрел на меня.

— А что с ней? Она тебе что-то сказала?

Зная мою маму, я просто не сомневался, что они успели утром поговорить. Что-то обидное, она вряд ли скажет, но её прямолинейность меня всегда поражала.

— Нет, — он улыбнулся. — Просто...

— Что просто? Александр не молчите! Меня сейчас кандратий хватит!!

После моих слов он улыбнулся ещё шире, но в глазах блеснула грусть и какое-то отчаяние.

— Ну?!

— Она у тебя такая...заботливая и внимательная...— молчу. — А что если она узнает? Что ты ей скажешь? А что если твоя семья не поймет? А что если...

Я поцеловал его. Не дав произнести этих слов до конца. Его сложенные на груди руки, давили на ребра, вминая их глубже в тело, но я всё равно прижимал его к себе. И слышал, как он шумно вдыхает, вбирая носом воздух.

Я не знаю, что скажу родителям. Я вообще не уверен, что им необходимо об этом знать.

— Саш, — отстранился и, тяжело дыша, взял его лицо в свои руки.— Вот если узнают, тогда и будем думать, а сейчас постарайся не забивать, свою светлую голову лишними вопросами.

— Хорошо, — прошептал он и накрыл мои руки своими ладонями. — Я постараюсь...

"И я постараюсь..."

Саша всё-таки заставил меня позавтракать. Остывшими блинами и горячим чаем.

— Не пойму, кто тут гость вообще? — застыл с вытянутой рукой, из которой он только что забрал кружку.

— Я не гость, — Саша налил в неё заварку и закипевшую воду и поставил на стол, пихнув меня попой, чтобы садился.— А больной на реабилитации. Ешь, твоя мама их всё утро пекла.

Я прищурился и посмотрел на него. Сама невинность. Глаза большие. Голубые. И столько в них удивления и не понимания, от чего это я на него так подозрительно уставился.

Он кивнул на стул и поджал губы, скрывая улыбку.

— Смотри, я так и привыкнуть могу, — сел.

— Ну, ты шибко губу-то не раскатывай, — он придвинул второй стул ближе и, подобрав халат немного вверх, сел лицом ко мне. — Нам же нужно делать вид, что между нами всё чинно благородно.

Я ухмыльнулся.

— Можно ещё кое-что спросить? — его явно смущенный тон в голосе, заставил меня перестать жевать и посмотреть на него.— Ничего если...я ванну у тебя приму? — я только моргнул. — А то ведь когда мы...она же на мне...просто высохла.

Я почувствовал, как мои щеки начали наливаться красным, а в районе ширинки брюки неумолимо натянулись.

"Я не думаю. Я не вспоминаю".

— Можно, почему нет, — проглотил наполовину пережеванный блин и закинул ногу на ногу. — Если вода горячая ещё есть. Сколько времени кстати?

— Одиннадцать почти, — Саша сам сидел лиловый, как помидорка. — И...маматвоямоивещипостирала...

— Фто? — переспросил, потому что не расслышал, но он смутился ещё сильнее.

— Маргарита Ивановна мои брюки и рубашку постирала... мне идти не в чем...

"Шустро она", — меня пробрал такой смех, что я чуть чаем не захлебнулся.

Вытер губы полотенцем и повернулся к совершенно смущенному парню.

— И чего ты ржешь?

— Видел бы своё лицо, тоже поржал.

Он улыбнулся, хоть и прикрыл рот рукой.

Не знаю, чем всё это может закончиться, а представлять и строить догадки, я не хочу. Становится, пиздец, как страшно.

Глава 54. Вода

— Я уже третий раз за утро слышу какое-то бормотание, — Саша, подперев голову рукой, сидел, вытянув ноги мне под стул, и смотрел, как я ем. Меня это дико смущало, и нравилось одновременно.

— Какое бормотание? — повернул к нему голову.

— Вот это...слышишь?

Замер, вслушиваясь в тишину.

— У кого-то Nine Inch Nails играет ...О, блин! Это же у меня, — он сразу убрал ноги, дав выползти из-за стола. — Не вздумай прибираться!

— Ладно, — ответ, подтвердивший мои догадки.

Звонила Ники. И помимо этого, было ещё семь пропущенных вызовов. Все от неё.

"Всё хорошо. Всё хорошо, — повторял про себя, набирая её номер и слушая гудки. — Там ничего не случилось..."

— Интересно узнать, чем же так сильно занято Ваше Величество? — облегченно выдохнул, услышав раздраженный, но не плачущий голос.

— Спало, уставшее. Ты звонила, что-то хотела?

— Да, хотела, — Саша прошел мимо, показав жестами, что пошел в ванну.— Увидеть тебя в больнице.

— Там что-то случилось?

— Нормальный вообще?

— Не кричи! Я только встал, — Саша снова оказался передо мной. — Мама с Ромой вернуться и я сразу поеду, — и, прикрыв трубку ладошкой, спросил: — Ты чего?

— Полотенце...

"Что ж ты краснеешь постоянно?"

— Андрей?! Ты меня слушаешь или нет? — голос Ники всё больше срывается на писк.

— Слушаю, — и прошептал, отстранив телефон. — Они в шкафу...где-то...я принесу...

— Ладно, — прошептал он в ответ и ушел.

Она молчит.

— Ты здесь? — посмотрел на экран. — Ники?

— Здесь! — резкий ответ. Что происходит с этой девчонкой? — А у тебя там кто?

Мозг крикнул: "Не говори!", но с языка уже сорвалось:

— Саша.

— То есть?

— Так вчера получилось...

— Он у тебя ещё и ночевал??? — я не сразу осознал, кого мне напоминает этот писк. — Андрей, что с тобой творится?

— А что такого? — прижал телефон ухом к плечу, пытаясь вытащить свежее полотенце. — Ему плохо стало, не мог же я его бросить?

— К себе, зачем потащил?

"Анжела...блять...я говорю с Анжелой..."

— А куда б я его дел?

— У него своего дома нет?

Подошел к ванной. В одной руке махровое полотенце, в другой телефон с негодующей подругой. Дверь не закрыта. Случайно. Специально. Я вижу зеркало.

"Нужно...повещать...щеколду..."

— Есть, — мой голос превратился в шепот. — Просто так получилось... — не вижу Сашу, но вижу его отражение.

— Интересно получилось!

— Прекрати истерить! — отвернулся и, спокойней произнес. — Я позже перезвоню...

— Анд...

Сбросил звонок и, отключил телефон совсем. На всякий случай.

Я стоял у приоткрытой двери и смотрел в зеркало, не задумываясь, видит он меня или нет. Мысль вообще была всего одна:

"У меня слишком...узкие...брюки..."

Вода, как тогда ночью, во время дождя, в том переулке, стекает по его телу. Только сейчас не ночь и на нем нет ни брюк, ни даже рубашки без пуговиц. На нем вообще ничего нет. И я вижу, как каждая струйка, катится по его изгибам. Шея, плечи, спина и ниже. Я невольно сглатываю и закрываю глаза. Ниже. Теряясь в ложбинке между его ягодиц.

Саша опирается обеими руками о стену и почти не шевелится, подставив лицо водным потокам. Полотенце падает на пол, телефон бесшумно летит сверху. Я делаю шаг и толкаю дверь. Он не шелохнулся, но я знаю, что он меня услышал.

Замедленная съёмка. Киношный термин. Банально. Но всё происходит именно так.

То, как подхожу, то, как он опускает и поворачивает голову, смотря на меня и хватая ртом воздух. То, как я протягиваю руку и, молча, касаюсь его мокрой щеки. То, как он улыбается и разворачивается всем телом. Всё это происходит так медленно, что сердце пропускает несколько ударов.

— Ты что делаешь? — теперь он задает это вопрос.

— Смотрю, — губы пересохли, но я не хочу, чтобы он заметил, как я волнуюсь. — Можно?

— Да, — шепчет в ответ.

Смотрю. При свете. На его мокрое тело, прислушиваясь к своим ощущениям.

"Хочу..."

Хочу прикасаться к нему. Хочу ощущать его кожу своей. Хочу ласкать и чувствовать насколько ему это приятно. Хочу...

Саша взял мою руку и осторожно, не сводя с меня глаз, положил себе на живот. Мягкий, теплый, нежный. Язык сам провел по пересохшим губам, когда я стал подниматься вверх. Нечем дышать. Пуговица уже просто впилась в живот, только я ничего не замечаю. Лишь чувствую. Чувствую, как он начинает учащенно дышать, и вижу, как его взгляд меняется. Я останавливаюсь и слышу короткое:

— Да.

Мы оба знаем, чем это закончится. В квартире никого кроме нас. Никто не помешает.

— Уверен? — могу лишь шептать.

— Более чем, — Сашин голос не отличается от моего.

Делаю шаг. Касаюсь его тела своим, и сердце снова пропускает удар.

"Боже..."

Сашины движения плавные и осторожные, когда он расстегивает пуговицу на моих брюках и касается молнии. Он не сводит с меня взгляд, расстегивая ширинку и стягивая эти чертовы брюки вместе с плавками. Я жду, затаив дыхание, когда он решится.

Его ладони горячие, но тело вздрагивает, когда он берет и, сдавливая кожу, медленно двигает рукой. Одно прикосновение, а у меня уже почва уходит из под ног.

— Саша...— выдыхаю, притягивая его за шею и целуя. Нежно. Глубоко. — Что же ты со мной делаешь?

— Люблю...— отвечает он, всё так же осторожно двигая рукой у меня в паху.

Страх, волнение и дикое желание. Одни чувства на двоих.

Делаю шаг, выбираясь из белья. Второй, забираясь в ванну. Третий и я чувствую, как он дрожит, прижимаясь ко мне всем телом. Ещё шаг и вода накрывает нас обоих. Я чувствую, как она испаряется, едва попав на наши тела.

Сумасшествие! Такое безумное желание кем-то обладать, я испытываю впервые! Мыслей нет. В голове полнейший вакуум и звук его учащенного дыхания.

— Эндрю... — шепот, около самого уха, когда я обхватываю его одной рукой за поясницу, а второй поддерживая под попой, поднимаю вверх. Его ноги скрещиваются у меня за спиной, и я чувствую, какой он горячий. -... о, господи, — его стон, разливается по всему телу и я прислоняю его спиной к кафелю, продолжая целовать шею, плечи. Его пальцы в моих волосах, а ноги с каждым прикосновением всё сильнее вжимаются в мои бока. Губы. Он тянет меня за волосы и впивается в губы, слегка прикусывая нижнюю, и тут же проводит по ней языком. Резкое движение бедрами вверх и его стон, заставляет меня сделать глубокий вдох.

— Не кусай, — шепчу, слегка приподняв уголки губки.

— Хорошо, — тихо произносит он и нежно касается их кончиком языка.

Это не сон и не реальность. Каждое его движение, каждое моё прикосновение к его телу и дрожь проносится по всем органам, заставляя продолжать.

— Я хочу...— снова его шепот. -...тебя...— поднимаю на него взгляд, ожидая конца фразы. -...чтобы ты был во мне...

— Саш...— как холодной водой окатили.

— Пожалуйста, — опускаю его вниз, но он смотрит, прикусив нижнюю губу и обхватив руками за шею.

— Я не...— его губы, его горячее дыхание на моей коже. Сопротивляться бесполезно. Это всё равно будет. Рано или поздно.

Он медленно поворачивается, я обхватываю его руками и прижимаю спиной к своему животу.

— Сашенька, — шепчу на ухо и чувствую, как он вздрагивает всем телом, когда провожу языком по краю. — Мальчик мой, — он улыбается и ещё теснее прижимается ягодицами к паху. Мои руки скользят вниз и последние сомнения улетучиваются, когда он громко стонет и прогибается от моего прикосновения.

Все эпитеты и хвалебные речи. Все слухи и осторожные разговоры. Чушь. Ничто. В сравнении с истинными чувствами и ощущениями, которые испытываешь, обладая, проникая, двигаясь в желанном тобой теле.

Не сдерживая стонов. Пальцы рук переплетены до боли в суставах. Он вжимается в меня, заставляя проникать глубже. Пот смешался с водой, а в ванной, от нашего горячего дыхания практически нечем дышать. Кроме:

— Скажешь, если будет больно.

Ни слова больше и только мысль:

"Хочу...быть..."

Всё, в чем я себя убеждал, всё, во что я клятвенно верил и уверял, что такого никогда не произойдёт, рухнуло. Но никакого чувства сожаления не возникло. Всё заново. Мне всё придется осознавать заново.

Часть Вторая.

Глава 55. Реальность

"Да ну...на хрен...", — мозг выдал сразу, как только я немного отдышался.

Осторожно выскользнув из Саши, опустился на дно ванны, притянув его следом. Мышцы на ногах забиты, словно сутки бегал, но всё тело расслабленно и чувство такое будто паришь. Зашибись сочетание.

Но всю эту эйфорию портило одно.

Ему. Было. Больно.

Я увидел, почувствовал, как напряглось его тело, но уже не смог остановиться.

— Прости, — шепчу на ухо, сильнее сжимая объятия. — Прости меня.

— За что? — его голос мурлычет, а глаза будто пьяные, когда он обернулся.

— Я не хотел... чтобы это ТАК получилось.

Он молчит. Смотрит на меня затуманенным взглядом и легонько, пальчиками гладит мои руки.

— Не забивай голову...— он глубоко вдохнул. — Всякими глупостями.

— Ни хера себе глупости!

— Андрей! — Саша высвободился из моих рук и повернулся, всем телом скользнув по ещё не опавшему органу.

"Всегда готов!" — вспомнились слова пионеров, когда по телу прокатилась волна возбуждения.

— Перед этим же нужно что-то делать, — опустил глаза вниз, посмотрев на его раскрасневшееся лицо. — А я...вот урод! — откинул голову назад и хорошо приложился затылком о край ванны.

— Обычно ещё и одевают...

— Да, пиздец!

— Ну-ка прекращай! — он лег мне на живот, обвив руками за шею. — Я не сомневаюсь, что ты здоров, — я снова посмотрел на него. — А у меня...этого давно...не было...— моя левая бровь стремительно уползла вверх, по-моему, Саша покраснел ещё больше. — Да и чтобы ты не делал, это почти всегда немного больно, поэтому...— он заговорил очень быстро, поцеловал меня в подбородок. — Не думай об этом, тем более я сам попросил.

В его голосе столько нежности, а лицо просто светится, только я почему-то всё больше и больше чувствую себя виноватым.

Не говорю ни слова, мои мысли — это мои проблемы.

Подтягиваю его вверх и, скрестив руки на пояснице, шепчу, смотря ему в глаза.

— Я не хочу...почти всегда...Я хочу, чтобы ты получал только удовольствие...

— Андрюш...— он снова довольно мурлычет, а его пальчики перебирают волосы на моем затылке. — Я успел два раза кончить...как ты думаешь, я получил удовольствие?

Ответить мне он не дал. Поцеловал, коснувшись моих губ своими, и всё желание говорить и даже думать просто пропало.

— Может уже пойдем отсюда? — шептал Саша, прерывая каждое произнесенное слово, поцелуем то в шею, то в плечо, то снова в шею. — А то меня распирает от дикого желания пристать к тебе ещё раз.

— Я чувствую, — приоткрыл один глаз и посмотрел на его довольное и улыбающееся лицо. — Очень чувствую.

Он закусил нижнюю губу и стал медленно двигать бедрами. В ванной не так много места. Саша лежит между моих, закинутых на края, ног и его движения тут же вызывают в моем теле ответную реакцию.

— Александр, остановитесь, — сцепляю все четыре конечности за его спиной. — Саня! — он умудряется дотянуться до моей шеи и водит по ней кончиком языка. — Прекрати! Щекотно! — сильней сдавливаю ноги и слышу, как он смеется.

— Я нашел твою точечку джи?

Опускаю глаза вниз. Выражение на моем лице — серьезный. Он поджимает губы, пряча довольную улыбку и быстро, быстро хлопает ресничками.

— Точечка джи...— произношу абсолютно спокойным тоном. — У меня на другом месте, а здесь просто щекотно.

— Ну — ну, — он снова улыбнулся. — А то я не чувствую...

Воду отключили как раз, когда мы кое-как выбрались из ванны.

— Во время, — произнес я, закрутив пустые краны.

— Ой, нет! — взволнованный Сашин голос, заставил резко обернуться.

— Ты чего? — он рассматривал себя в зеркало и виновато глядел на моё отражение.

— Ты щетиной мне шею натер, — он повернулся и наклонил голову на бок.

— Отлично, блин! — провел пальцами по выступившим пятнам и посмотрел на него. — Мне теперь ещё и бриться каждый день придется.

Он недовольно скривил губы.

— Что такое?

— Мне нравится, когда ты не бритый.

— Мне тоже, — пятно видно всё четче, на раздражение не спишешь. — Но что поделать, если ты у нас такой нежнокожий.

Снова выражение недовольства на его лице.

— Ну, или... — легонько щелкнул его по носу и, развернувшись, направился к двери. — Мы можем это всё прекратить, и я буду ходить не бритый...

— Да, ага! — Сашин возглас, я улыбнулся и открыл дверь, запустив свежий воздух.

Наклон вниз четко показал, в каком месте мышцы напряжены до предела. Бедра заныли с новой силой, когда я, чертыхаясь, наклонился второй раз, чтобы поднять телефон, с металлическим звоном грохнувшийся на пол, свалившись с полотенца.

— Мне надо прилечь, — протянул полотенце Саше и включил телефон.

— Целиком тебя в этом поддерживаю.

Я улыбнулся и посмотрел на экран. Две СМС. Отчет о пропущенных вызовах. Все от Ники. И сообщение:

"Надо бы поговорить..."

— Всё в порядке?

— Да, — перехватив рукой край полотенца, вытер свое лицо. — Сушись, я пока поищу, чем шею можно прикрыть.

Сашин взволнованный взгляд и слова "Надо бы" в сообщении, как говорят "обосрали всю малину" и чувство вины с удвоенной силой, задавило где-то внутри.

Единственными нормальными вещами, которые подошли и не весели на нем как чехол с танка, оказались только мои старые серые джинсы и черная водолазка.

— Какой же ты тощий! — почесал затылок, окинув взглядом сие чудо. — Мамы моей на тебя не хватает.

Саша застегнул ширинку, поправил кофту и только потом поднял на меня глаза.

— Спасибо, — прозвучало очень тихо и смущенно.

— За что? — спросил, не оборачиваясь и снова зарывшись в шкаф, но в этот раз для себя.

— За заботу...

— Саш, ты чего?

— Не знаю...— вытащил первое, что попалось под руку, и обернулся. — Просто ты и твоя мама...— он опустил голову и стал ковырять ногти, -...блин...меня всё время окружали люди, которым платили за то, что они смотрят за мной...

Быстренько натянул на себя джинсы и, закинув майку на плечо, подошел к нему.

-...я даже не знаю, как отблагодарить...— взяв за подбородок, поднял его лицо вверх, заставив на себя посмотреть. Глаза блестят, а губы припухшие.

— Думаю... спасибо, будет достаточно, — прошептал, наклонившись к нему, и кончиком языка провел по припухшим губам. Он улыбнулся и, обхватив меня за талию, притянул к себе, поймав своим ртом мой язык. Поцелуй. Глубокий и до невозможности нежный. Я с трудом отстранился, когда услышал, что в дверь постучали.

— Пусти! Пусти! Пусти! — ещё толком не открыл, как в квартиру залетел чумазый Рома. — Мне очень надо...

— Разуваться, когда научишься? — крикнул ему в след, но он уже скрылся в туалете.

— Скорей бы папа с остальными приехал, — мама, тяжело дыша, поднималась по лестнице. — Он один меня просто выматывает.

— Завтра уже приедут, — забрал из её рук пакет и тигра и захлопнул за ней дверь. — Потерпи.

— А ты чего такой взъерошенный?

От её слов, произнесенных за моей спиной, по позвоночнику пробежал не приятный холодок

" Удачно я пошел на кухню!"

Набрал в легкие больше воздуха и ответил, как можно беззаботней:

— Притонул немного, пока воду не отключили...

— Понятно...

"И что ж тебе понятно?" — спросить очень хотелось.

Саша волнуется. Я заметил это как только зашел на кухню. Взгляд отстраненный, уголки губ опущены вниз, а рука медленно водит ложкой в чашке.

— Всё хорошо,— легонько толкнул его попой, проходя мимо, он лишь улыбнулся, посмотрев на меня, и опустился на стул.

Всё хорошо, когда мы только вдвоём.

А сейчас — здравствуй реальность!

Каждый раз при мысли, что нас мог кто-то увидеть или что-то заподозрить, тело будет прошибать холодный пот. На лицах застынет нервное потухшее выражение. И придется всё время быть в напряжении и контролировать, следить за каждым своим действием и эмоцией.

"И оно мне надо? — сложил молоко, яблоки и ещё что-то непонятное в пакете в холодильник и закрыл дверцу. — Надо..."

Саша сидел за столом, повернувшись боком ко мне, подперев голову кулаком в висок и всё так же отстраненно, никуда особо не глядя, водил ложкой в чашке.

"Надо...и кто бы объяснил...ЗАЧЕМ?"

Тигр сидит на подоконнике. Единственный свидетель. Я подошел и обнял его за плечи, опустив голову к самому уху, прошептал:

— Успокойся, — целую маленький кусочек шеи, не прикрытый водолазкой. — А то поседеешь раньше времени.

Саша потерся щекой о мою щеку. Щетина о щетину. И, тяжело выдохнув, прошептал:

— Спасибо...

За что эта благодарность спрашивать не стал, явно не за произошедшее в ванной и даже не за то, что он здесь. В этом нежном и тихом спасибо, для него было что-то гораздо важнее, но Ромин топот и я сажусь рядом. Вот она — реальность.

Глава 56. Мама

Следом за Ромой на кухню зашла мама.

"А вот и первые признаки шизофрении!"

Её взгляд на меня и Сашу. Ничего особенного. Обычный взгляд матери. Но мне захотелось убежать, кричать, что ничего не было и просто извинится.

"Дышим ровно и через нос..." — говорил себе, цепляя на лицо спокойное выражение и посадив на колено младшего брата, чтобы не мельтешил под ногами.

Сашины грустные глаза, когда он смотрел на меня и Рому, оптимизма не добавляли. Но сказать я ничего не мог. Мама крутится на кухне.

"Не волнуйся..." — остаются только мысли. Он улыбнулся.

— Ром, ты чего делаешь? — мелкий увлеченно щипал меня за руку, оттягивая кожу на тыльной стороне ладони.

— Ты такоой стаалый...— прошептал тот, не поднимая головы и, снова ущипнул.

— А так? — перевернул кисть ладонью вверх и растопырил пальцы, натягивая кожу. Он поводил по ней пальчиками, безуспешно пытаясь зацепиться и довольно по ней хлопнув, обернулся:

— А так ещё сойдешь...

— Ну и, слава Богу! — улыбнулся и пару раз подпрыгнул его на колене. Ромкин звонкий смех и я улыбаюсь.

Саша всё это время не сводил с нас взгляд. Теплый, нежный и такой ласковый.

"Целовать...я безумно хочу его поцеловать... " — закрутились слова в голове, но вслух пришлось произнести совсем другое.

— Тебя отвезти?

Их захотелось тут же забрать обратно.

Он глубоко вдохнул и, отведя глаза в сторону, ответил:

— Нет...не надо...я лучше такси вызову...

Всё сжалось, от звука его голоса, от тона каким он это произнёс.

— Куда это вы уже собрались? — удивленно спросила мама, не отворачиваясь от раковины.

— Нуууу...— я посмотрел на Сашу. — Я вообще в больницу хотел съездить, а Саша...

— Голодными я вас никуда не отпущу, — она обернулась и указала на меня кончиком ножа. — А то, ты сейчас, как упрешься...жди тебя до вечера, чтобы покормить.

— Вообще-то я давно уже сам способен питаться...— смутился от маминого взгляда и от Сашиного тихого смешка.

— Ну-ну...— она снова отвернулась. — Знаю я твои...сам питаюсь...если не позвонишь, два яблочка и горсточка орешек...

— Мам?!

— Точно, точно! Пока в командировке были, только за ухо и можно из бумаг вытащить... — он улыбался. — Если бы нам каждое утро, бесплатный завтрак не приносили...ты бы и не вспомнил, что есть надо...

— Я смотрю, вы тут скорефанились, — опустил Романыча на пол и развернулся лицом, к этим двум жаждущим меня накормить.

— Конечно родной, — мама говорит абсолютно спокойно. — Цель всей моей жизни, объединить как можно больше людей и настроить их против тебя...Сначала поешьте, а потом можете валить на все четыре стороны...

На Сашином лице удивленные глаза и застывший вопрос.

— ...оба худые, как глисты в скафандре...— она продолжала что-то ворчать.

— Объединить? — он не выдержал и прошептал.

— Она пошутила, — так же шепотом ответил я, поднимаясь со стула. — Давай помогу.

— Ты лучше в магазин сходи, у тебя оказывается, картошки нет, — и, не дав мне ответить, обратилась к Саше. — Александр, не откажите в любезности чесночину мне почистить?

— С удовольствием, — он поднялся и, взяв протянутую головку, подошел к раковине. — Очень люблю готовить.

Я замер.

"Ну, надо же...какой мужчина мне достался..."

Романыч увязался со мной. Но никто и не был против.

— Животное оставь, — присел на корточки, застегивая какой-то мозговыносящий замок на его ботиночках. — Рома!

— Он убежит...

— Мы его маме и Саше сейчас отдадим, — поднялся и протянул руку, чтобы он отдал свою игрушку. — И он никуда не денется.

— Точно?

— Я его на поводок посажу, — смотрю на это маленькое зеленоглазое чудо и стараюсь не улыбаться.

— Ну, ладно...— Рома нехотя протянул мне тигра. — Только пливежи паклепче...

— Обязательно, — взъерошил ему волосы, за что незамедлительно получил тычек в бедро, и пошел на кухню.

Саша умеет, а самое главное любит готовить! Вот надо же!

Ни одна из моих бывших пассий не умела готовить. Не знаю, как так получалось, но это факт. Я умею, но не люблю. Почистить, порезать — да. Но варить, мешать и жир этот брызжущий в разные стороны — это уже не для меня. А тут...

— Отлично смотришься, — шепчу, прижимаясь к его спине.

— Андрей! — он уперся руками в столешницу.

— Она в туалете, — обхватываю его свободной рукой и наклоняю голову к самому уху, продолжая шептать. — Тебе идет этот фартучек...

— Андрей, ты что делаешь? — он шепчет на выдохе, когда я толкаюсь пахом в его попу, сильнее вдавливая в стол.

— С ума схожу...

Он положил нож, медленно обернулся и обнял, скрестив руки на моей шее. Чувства от простого поцелуя в сто раз острее, когда ты знаешь, что их нужно скрывать.

— Ты там уснул что ли? — голос мелкого из коридора, и я отстранился, но не выпустил Сашу. — Я чё зля адеваался что ли?

— Идем, идем! — быстро отозвался и, поцеловав Сашу в лоб, прошептал. — Не волнуйся, мы так только больше подозрений вызовем.

— Ладно, — ответил он и, улыбнувшись, отвернулся к столу.

Вообще я был отправлен только за картошкой, но пока обувался, мама вспомнила отсутствующих продуктов на приличный список.

— Мам! Они же только завтра приедут, — достал деньги из внутреннего кармана пиджака и переложил их в джинсы. — Я завтра всё и куплю.

— И когда у тебя завтра время будет?

— Я же дома. Найду уж полчасика в магазин сходить.

— Ты когда себе кошелек купишь?

— Чего? — не могу ключи найти!

Она кивнула на джинсы.

— И зачем?

— Чтобы деньги не мялись?

— Или чтоб я всё разом похерил...— висят на вешалке, прям перед носом. — Я же всё равно всегда сдачу в карман ложу, зачем он мне?

Открыл дверь, выпустив уже начавшего скулить Романыча, и сказал, очень тихо:

— Постарайся Сашу вопросами не замучить, мне ещё с ним работать.

— Иди уже!

Странное чувство было, когда я оставил их одних. Никакого волнения. Наоборот. Спокойствие.

Я действительно был спокоен.

Странно...

Глава 57. Рома

Расстояние от квартиры до магазина, что туда, что обратно абсолютно одинаковое, но у меня такое ощущение, что мы идем домой уже целую вечность.

— Рома, иди впереди меня...пожалуйста! — я снова остановился, чтобы подождать младшего брата. — Зашибись будет, если я тебя потеряю по дороге...

— Не баись, не потиляишь, — он подошел, взялся за ручки пакета и поднял на меня глаза. — Что я сделаю, если маи ношки ещё такие маленькие? М?

Больше ничего собственно и не скажешь. Только улыбнешься.

— Пошли? — он дернул за пакет.

Пошли.

Запах курицы, встретил нас ещё на первом этаже, и чем выше мы поднимались, тем четче понимали, откуда именно он идет.

— Чета я весь такой галодный! — Романыч ломанулся вверх, перепрыгивая через две ступеньки.

"Есть такой момент!" — я тоже заметно ускорился.

— Куда попёр? — еле успел ухватить мелкого за шиворот, чтобы он не убежал на кухню следом за мамой. — Руки помой сначала.

— Ну...

— Без всяких НУ! Иди мой.

Недовольно цокнув на меня языком и обиженно вздохнув, он ушел в ванну, что-то бурча себе под нос.

"Маленькое чудо!" — слыша его бу-бу-бу, я всё больше и больше улыбался.

— Это чье? — мама спросила сразу, как я зашел на кухню.

— Романовское, — она держала две маленькие машинки. — Не моё же...

— Андрюш, я просила его не баловать! — взглянув на меня с укоризной, она положила их на подоконник. — Хватит и того, что ты им постоянно из командировок что-то привозишь, — она открыла холодильник и присела на корточки, составляя продукты.

— Это не я купил, — пользуясь тем, что мама повернулась к нам спиной, тихонько подошел к Саше. — Кассирша ему подарила.

Она захихикала.

— Я даже не удивилась.

Саша обернулся. Улыбка и на губах, и в глазах. Я шепчу так, чтобы услышал только он, хотя уже знаю ответ:

— Всё в порядке?

Он кивнул и улыбнулся ещё шире.

— Попробуй, — перед моим носом появилась ложка с салатом, который он только что перемешивал. — Надеюсь, тебе понравится.

Помедлив пару секунд, всматриваясь в его глаза, замершие в ожидании и каком-то предвкушении, я открыл рот. Он тоже. Когда старался не рассыпать и не врезать мне по зубам.

"Ещё одно маленькое чудо..." — думал, пережевывая и не сводя с него взгляд.

Саша слизнул с ладошки то, что всё-таки упало и, прикусив нижнюю губу, смотрел на меня.

— Что скажешь? — не выдержал.

— Вкусно, — его глаза довольно заблестели, а щеки начали потихоньку розоветь. — Очень вкусно.

Он вообще весь выглядел таким довольным и счастливым, что даже слегка пританцовывал, отвернувшись к столу.

Обнять — первая эмоция, но мама уже захлопнула дверцу и складывала пустые пакеты.

— Чет я не распробовал, — мне не нужна ложка, я хочу, просто хочу к нему прикоснуться и увидеть, как легонько он облизывает пересохшие губы.

"Что я творю?"

— Аппетит не перебивай, — мама отобрала у меня ложку. — И нечего губехи надувать, — взамен сунула в руки пакет с картошкой. — Кто-то говорил, что есть не хочет.

— Я этого не говорил, — высыпал немного в раковину. — Хватит?

— Ещё парочку. Говорил, говорил, забыл просто.

Она посмотрела на Сашу и заговорщицки подмигнула.

— Да, да! Я сам слышал, — голос серьезный, но он еле сдерживался, чтобы не улыбнуться.

— Ладно. Я всё понял, — отворачиваюсь от них с самым обиженным выражением, на что способно моё лицо. — Это бунт!

— Андрей?! — по-видимому, Саша поверил.

— Чисти, давай, — мама повесила полотенце мне на плечо. — А то курица почти готова, а гарнира ещё нет.

— Чищу! — процедил сквозь зубы и покосился на неё, сощурив глаза.

— Ну, прям вселенская обида! — она покачала головой и ушла. — Ром, ты чего притих? — раздался её голос в коридоре.

— Лисую...

— Не у Андрея в документах?

— Нет...

Я улыбался, слушая их, но тут же вернул обиженное выражение, когда раздался Сашин шепот.

— Ты, чего? Серьёзно обиделся?

Я обернулся, посмотрел на его обеспокоенное, взволнованное лицо и отвернулся. Молча.

За моей спиной расстроено вздохнули.

— Андрюша, прости, пожалуйста, — он встал между мной и стеной.

"Как удачно!"

— Я не хотел тебя об...— плавное движение тазом и он прижат к ней моим телом.

— Я ещё поквитаюсь с тобой, — и, приблизившись почти вплотную, прошептал. — Предатель.

Он молчал. Я прижимал его к стене, продолжая спокойно чистить картошку.

— Ах, ты...— ощутимый шлепок прилетел мне по заднице. — Я тут перед ним распинаюсь, а он...— Саша попытался вывернуться, но я лишь сильнее прижимал его к обоям.

— У меня нож! Не дергайся!

Он остановился.

— Я попрошу тебя кое о чем? — сейчас я действительно серьезен.

— Конечно, — тихо ответил он, поглаживая меня по спине.

— Не называй меня "Андрюша"...

Он удивился. Я глубоко вдохнул и встал ровно.

— Меня это бесит, просто до истерики... Ма! Я почистил!

— Хорошо, режь кружочками, я сейчас.

Саша поднялся на носочки, придерживаясь за мою спину, и прошептал:

— Ладно. Я буду называть тебя исключительно Эндрю.

Я поджал губы и закрыл глаза, когда почувствовал, как мочка моего уха, медленно погрузилась в его горячий рот.

Тихий семейный обед.

Хотя не совсем тихий. Роме опять на глаза попался его игрушечный зверь, и мы втроем не могли усадить этого ребенка за стол.

— Прекрати...ерзать! — положил руку ему на голову и опять повернул лицом к столу. — Ешь, пока не остыло!

— А пачему ты ешь калтошку, а Саша суп?

— Потому что у него живот болит.

— А пачему у него живот балит?

— А патаму што ешь! — передразнил его.

— Мам? — спасательный круг всех детей. — А чё Андлей длазница?

— Ешь! — только в этой семьей он не всегда срабатывает.

— Ну, капец... — он обиженно выдохнул и забубнил. — Сплашная дискламинация, никакой свабоды самовылажения...

Я посмотрел на маму, её брови сведены вместе, практически одна сплошная линия. После каждого произнесенного Ромой слова, она только качала головой и продолжала, молча, есть.

Перевел взгляд на Сашу. Улыбка. Он вообще не преставал улыбаться с того момента, как на кухне появился Романыч.

"Они его приняли, — я снова уткнулся в тарелку. — Иначе мама давно бы уже одернула мелкого, да и тот, вел бы себя скромнее".

Они приняли Сашу, как моего друга.

И что же будет...когда они узнают...?

Глава 58. Саша

Потом я отвез его домой.

В моих вещах и пакетом, который ему насобирала мама, заставив при этом меня дико краснеть.

И теперь я знаю, где он живет.

Обычный двор, обычные пятиэтажные хрущевки, для обычных работяг. Но никак не для человека, у которого семейный бизнес приносит порядка полумиллиарда в год и речь далеко не о рублях.

— Ты серьёзно здесь живешь? — распластался на руле, разглядывая однотипные здания.

— Серьёзно, — он подвинулся вперед и указал пальцем наверх. — Вон мои окна, на пятом этаже.

Я ухмыльнулся.

— Не верится?

— Почему же, — пожал плечами и посмотрел на него. — Нежелание жить с родителями может и в землянку в лес загнать.

Он улыбнулся.

А потом просто взял меня за руку и гладил мои пальцы. Молча и слегка улыбаясь. А я смотрел и ни о чем не думал. Всё слишком хрупкое, чтобы я мог позволить себе думать.

— Андрей, если я спрошу, ты ответишь? — он заговорил, очень тихо, не поднимая глаз.

— Странный вопрос, — сжал его руку. — Давай попробуем.

— Если бы я вчера....если бы мне не стало плохо, — он поднял голову. — Между нами это всё равно произошло? Как ты думаешь?

— Да, — без раздумий. — Рано или поздно.

— Спасибо...

— Прекрати, — начинаю смущенно улыбаться. — Ничего такого особенного я не сделал.

— Сделал, — он посмотрел на меня — И прекрасно знаешь что...

Настолько нежного создания в моей жизни прежде не было.

Его губки, язычок, ладошки с холодными пальчиками, осторожно прикасающиеся к моему лицу, всё это вызывало внутри такой сумасшедший трепет, что я не сдержался и просто сгреб его в объятия, прижимая, что есть сил к себе.

— Спасибо, что позволил себя любить, — от его шепота всё сжалось.

— Саш...

Я отстранился.

Его глаза закрыты, он кусает то нижнюю, то верхнюю губу и учащенно дышит. Указательным пальцем уперся ему в подбородок и легонько надавил, поднимая вверх.

Саша открыл глаза.

— Дурилка, ты! Самая настоящая!

Повторив ещё раз все наставления мамы:

-куриный супчик;

-сухарики;

-крепкий чай;

— и звонить если что-то случится,

Под аккомпанемент поблескивающих глаз и счастливой улыбки, я совершенно нехотя, выпустил его из машины.

Надо ехать.

На Сашино осторожное предложение поехать со мной я вежливо отказался.

У палаты Марии Васильевны я буду находиться на грани истерики, а на это ему точно смотреть не стоит. А знакомить с Ники...

Её поведение, после нашего возвращения, меня очень напрягает и нужно самому сначала выяснить, что за тараканы закопошились у неё в голове, прежде чем она вцепится в Сашу.

— Сань!? — только отъехал, но тут же остановился.

— Что-то забыл? — он подошел к машине.

Я поманил пальцем, чтобы он наклонился.

— Ещё ниже.

Он поджал губки и опустился. Я немного привстал, оказавшись практически нос к носу, и прошептал, еле сдерживая улыбку:

— Вещи не забудь вернуть...

Он рассмеялся, слегка прищуриваясь.

— Кто бы сомневался!

"Что это с вами, мистер Пополин? Вы всё-таки не бесчувственный чурбан и способны дарить людям положительные эмоции ", — поцеловав его, я чувствовал, как он улыбается.

Глава 59. Больница

Дышу, как загнанная собака. Закрываю глаза и считаю до десяти, потом ещё раз, вроде легче. Но сердце по-прежнему шумит в ушах и отдается ноющей болью, где-то в затылке.

Я приехал в больницу.

"Кто бы знал, что я такая истеричка?! — посмотрел на свое отражение. Бледный. Даже губы.— И что буду думать про себя в женском роде..."

Ещё дома написал Ники, что поехал к Марии Васильевне и, несмотря на то, что она не ответила, я знал, что она уже здесь. Сидит у её палаты и ждет, когда я приеду.

Глубокий вдох и я вышел из лифта. Ноги ватные и еле тащатся вперед.

— Андрей? — Ники сидела на скамейке, и мне показалось, что она облегченно выдохнула, мельком глянув мне за спину.

— Давно здесь? — не предал этому значения и встал около окна, засунув руки в карман.

— Ты не зайдешь? — Ники поднялась и подошла ко мне.

Я лишь помотал головой.

— Андрей?

— Я...не...зайду, — произнес тихо и уперся лбом в стекло.

Я не зайду. Потому что боюсь. Боюсь услышать звук мониторов, считающие пульс и удары сердца и то, как все эти аппараты заставляют её жить.

— Почему?

Вслух этого я точно не скажу.

— Потому что не хочу.

— Охренеть! — она возмущенно выдохнула и сложила руки на груди.

Повернул к ней голову, моргнул и отвернулся.

— Что за "потому что не хочу"? а? — она подошла ещё ближе. — Можешь нормально объяснить?

— Потому что не хочу, — я прошептал. — А нормально объяснить не могу, потому что сам не знаю.

От её дальнейших приставаний с расспросами, меня спас лечащий врач.

Мои стандартные вопросы, его стандартные ответы, опять медицинские термины, значение которых, я ни черта не знаю и его вопрос, заставивший меня вздрогнуть:

— Кроме вас у неё ещё есть родственники?

— Нет. Что-то случилось? — во рту пересохло.

— Нет, нет! — козлобородый улыбнулся. — Просто лечение в нашей клинике не из дешевых, а кроме вас и вашей супруги больше никто не приходит.

Я медленно обернулся и посмотрел на Ники.

"Супруги?" — она стояла пунцовая, отведя взгляд в сторону.

— Мария Васильевна для меня очень много значит, — снова посмотрел на врача. — И это единственное, что я могу для неё сделать.

— Благородно. Редкое, очень редкое качество в наше время.

"Ваше мнение для меня ТАК ВАЖНО!!!" — съязвил про себя, слегка улыбнувшись.

Кушаков ушел, сказав, что через часик заглянет. Я медленно повернулся к стоящей за спиной подруге. Ники смотрела куда угодно, но только не на меня.

— Супруги? — в другой раз я бы поржал, но сейчас. — Какого хрена это значит? Никанора.

Глава 60. Ники

— Меня к ней не пускали...

— Не понял щас...

Замер, наполовину присев на стул.

Мы спустились вниз, в что-то смутно напоминающее кафе. В палату я не пойду, а в коридоре слишком много любопытных ушей.

— То есть не пускали? ТЫ же сказала, что они тебе позвонили, — я сел.

— Да, но когда я приехала, тут стали спрашивать, кто такая и кем прихожусь, — Ники села на стул напротив.

— И умнее, конечно, ничего не придумалось, кроме как сказать, что жена хер пойми кого?

— Ни хер пойми, а её внука, — она попыталась взять меня за руку, но я отодвинулся, продолжая смотреть на неё в упор.

— А сама внучкой назваться не могла?

— Мы не очень-то похожи на брата с сестрой...

— С учетом того, что я ей далеко не внук, не думаю, что это играет особую роль.

— Андрей, я не пойму чего ты так из-за этого нервничаешь? — она скрестила руки на груди и обижено откинулась на спинку стула. — Ну, назвалась твоей женой, можно подумать преступление совершила.

Преступление, не преступление, но что-то уж больно много народу на меня какие-то планы имеет.

— Ты если что-то придумываешь, — зашептал и наклонился вперед. — В чем я принимаю непосредственное участие, будь любезна, предупреждай, — сел ровно. — А если бы он у меня спросил, где ваша жена? Что я ему должен ответить?

Она наклонилась. Грудь, необъятная, на столе. У меня внутри ничего не ёкнуло, и глаза смотрят прямо.

— Ну, извини, — тон в её голосе. Меня сейчас будут делать виноватым. — Тебе и раньше было не угодить, а сейчас так вообще.

"Что-то я ни черта не понимаю, что происходит!!!"

— Что значит "угодить"? И что за "тогда" и "сейчас"?

— А, ты не видишь?

— Представь себе.

— Хорош, придуриваться! — она процедила сквозь зубы и поддалась ещё ближе. — Ты как вернулся, ведешь себя так странно, что я не знаю, что и думать.

— Попробуй подумать такое, — я говорил шепотом, потому что чувствовал, как внутри всё начинает закипать. — Андрюш, ты только не волнуйся, но бабушка в коме... — Ники открыла рот, но я продолжил. — Андрюш, ты только не волнуйся, но Анжела твою маму и брата в квартиру не пустила.

— Ты и не волнуешься, как я посмотрю.

— Чего? — у меня аж дыхание перехватило.

— А того! Знаешь, что я заметила, ещё в аэропорту, когда ты только вышел?

Она не дала мне ответить.

— ТО, что ты постоянно оборачиваешься, чтобы не потерять его из виду.

"Зашибись!" — выдохнул, но забыл вдохнуть после того, как Ники замолчала.

— Ты это о чем? — голос хрипит, но мне плевать, что она может заметить моё волнение.

— О том, Попо, — в её глазах обида и непонимание. — Стоило ему к тебе прикоснуться, просто положить руку и ты успокоился.

— И? — жду, какую из моих мыслей она подтвердит.

— Ты же говорил, что он гей...

— Иии?

— Что "иии"? Ты же всем известный гомофоб!

— Ты ещё громче кричи, а то Васильевна не слышит.

— И тут ещё выясняется, что он у тебя уже и ночует! — она меня словно не услышала. — Я знаю тебя почти девять лет! И не разу, НЕ РАЗУ, не была в твоей квартире. А тут парень, да ещё и педик, которого ты знаешь, меньше месяца уже ночует!

Я молчал, ждал, когда закончится её словарный понос и судорожно соображал, что сказать, когда она потребует ответы на свои вопросы:

— Я жду...

— Что ты от меня хочешь? — в голову ничего не пришло.

— Правду...

— Ка...

— Ты его трахаешь?

Глава 61. Домой

Лопнуло.

Внутри меня что-то лопнуло и с таким треском, что в голове только шум и её последнее слово "трахаешь".

"Интересно то, что звучит оно не вопросительно..."

Глаза, выражение, застывшее на лице, поза, в которой сидела Ники. Напряжение, волнение, испуг и что-то ещё, что я понять не смог, да и не хотел собственно.

Обидно. Мне было настолько обидно, что единственное сейчас желание — свалить. Молча.

— Во-первых, дорогая моя Никанора, — вместо этого я глубоко вдохнул и выпрямился, сложив руки, сцепленные в замок, на столик. — Трахаешь, весьма вульгарное слово и уж точно не из твоих уст я ожидал его услышать, — она молчит. — Во-вторых, я не гомофоб и прошу запомнить. Раз и навсегда. Если человек меня не трогает...МНЕ ГЛУБОКО ПЛЕВАТЬ...какой он ориентации, расы и вероисповедания, — она поджала губы и опустила глаза вниз. — И, в-третьих, самое главное, в кого я сую свой хер, касается только меня и того, в кого я его...собственно...сую. И отчитываться ни перед тобой, ни перед кем-либо другим, я не намерен. Понятно?

— Да, — прошептала Ники, так и не посмотрев на меня.

— Я уехал, — поднялся из-за стола и уже собирался уйти, но она схватила меня за руку.

— Андрюш, прости, — смотрит снизу, в глазах слезы. Мне всё равно.

— Отпусти, — шепчу, смотря на её руку. — Пока я не сказал того, за что не стану извинятся.

Она отпустила. Я ушел.

Мерзко, противно, больно. Не из-за того ЧТО услышал, а из-за того от КОГО я это услышал.

Завибрировавший в заднем кармане джинс телефон, выдернул меня из ступора.

— Рома, чёрт! Когда уже спел звук отключить! — тихонько ругаясь, еле выгнулся чтобы его достать. — Мама?

— Сына у тебя всё в порядке?

— Типа того...что-то случилось? — на улице уже темнеет, а я даже не около больницы.

"Нормально задумался!!!"

— Нет, всё хорошо, просто потеряла немного.

— Я уже еду,— повернул ключ в замке. — Домой купить что-нибудь?

— Нет. Не надо.

— Ладно. Скоро буду.

Домой. Я хочу домой.

И меня отпустило. Стоило мелкому с разбегу запрыгнуть на руки, и услышать мамин голос:

— Если я ещё раз разогрею суп, — крикнула она с кухни. — Тебе придется, есть картофельное пюре с капустой.

— Сейчас иду? — и, перехватив братца на одну руку, спросил: — Ты ел?

— Да, — он обнял меня за шею. — Но я всё лавно с табой пасижу.

— Ладно, — я улыбнулся.

Настроение — ноль. С такой же пустотой в центре. Даже Романовская неугомонная болтовня вперемешку с песней про "агулечек ну сафсем как чеавечек", не особо его поднимали.

"Если я даже Ники не могу довериться, — думал, послушно открывая рот, кусая протянутый Ромой огурец. — То кому вообще?"

— У тебя всё нормально? — кивнул, вместо ответа.

От мамы не скроешься за искусственной улыбкой. Она всё равно почувствует, что что-то происходит.

— Как в больнице?

— Стабильно, — я поднялся из-за стола. — Без изменений.

— Васильна поправится, — она подошла и осторожно погладила по плечу. — Ты не переживай.

"Ох, мама, мама..." — наклонился и обнял, уткнувшись носом ей в шею.

— Ну а я же?! — тут же раздался недовольный писк мелкого где-то у ног, я отстранился.

Стоит, подняв руки вверх, хлопая своими невинными детскими глазками и быстро сжимая разжимая пальчики, требуя чтобы его взяли на руки.

— Ты мне звук в телефоне отключил! — зажал его нос между костяшками указательного и среднего пальца. — Так что обломись и ношками сваими маленьками ходи!

— Да я не спицальна!!— гнусавил тот, вцепившись мне в руку. — Там само что-то нажавась!!! — немного его приподнял, он запищал и засмеялся одновременно. — МАМА!!!! Андлей из меня своника девает!!!

Смотрю на маму, также невинно хлопая ресничками и продолжая держать мелкого на весу.

— Отпусти, ты ему нос оторвешь, — она тихонько хихикала, но я поднял того ещё выше, Рома запищал ещё громче.

— Андрей! — мама засмеялась, обхватив мелкого за бока, он убрал руки, я разжал пальцы. — Как маленький, ей-богу!

У Романыча нос красный, на моей руке следы его пальцев. Вроде полегчало.

Мелкий в комнате. Спер у меня телефон и убежал снимать своего зверя. Мы с мамой на кухне. Убираем то, что осталось от сегодняшнего ужина. Я в своих мыслях о том "какого хрена произошло в больнице" и не замечаю её осторожных взглядов.

— У тебя точно всё в порядке? — я снова лишь кивнул. — Саше звонил? Как у него дела?

— Вот, черт! — сердце сделало на один удар больше.

— Ну, Андрей! Иди, звони, пока время ещё не сильно позднее. Я сама домою.

"Вот, черт! Весь день про него думал и ни разу не позвонил!"

— РОМА!!! — мелкий засранец со всего маху врезался головой вниз живота. Ещё бы сильней и яйца всмятку без скорлупы. — Ты куда так летишь?

— Тебе звонит кто-то, — он протянул телефон.

"У него голова чугунная что ли? — всё ещё видел звездочки перед глазами, а не экран мобильного. — Господи Иисусе..."

— Я на кнопочку не нажимав, — он шел рядом, пока я полз в комнату, в надежде получить мобильный обратно. — Он сам замочав, — я плюхнулся на диван, тот забрался рядом. — Чесна.

Смотрю на него, тот улыбается и болтает ногами.

— Чесна, — передразнил и залез во входящие.

"Александр Сушин"

"Надо же!" — улыбнулся, но нажать на вызов не успел. Пришла СМС.

"Ты, наверное, занят или опять не слышишь звонок. У меня всё хорошо и даже не тошнит. Маме твоей огромное спасибо. Ну и тебе немножко. Выполняю последний пункт. Ложусь спать. Доброй ночи".

"Вот, блин, так хотелось услышать его голос", — я расстроился, что даже не ответил, да ещё и Романыч подбирался всё ближе, переводя взгляд с телефона на меня и обратно.

— Ты чего жмешься? — спросил, когда он второй раз толкнул меня в колено.

— Дай, — он кивнул на зажатый в руке сотовый. — Я тебе покажу.

— На, покажи. Только я сначала пульт найду.

Рома с таким усердием нажимал на кнопки мобильного, что я слышал скрежет металла.

"Надо подыскать себе новый, а этот мелкому отдать на растерзание..."

Пульт нашелся под диваном. Удивительно, что не внутри. Мама пришла с кухни, удобно устроившись в кресле с баночкой йогурта.

— Ты сама-то ела сегодня? — убрав Романовские ноги с подлокотника, отодвинул дите в центр дивана и устроился поближе к ней.

— Не волнуйся, не голодала, — ответила она, облизывая ложку.

— Кто ещё здесь ребенок, — я улыбнулся и включил телевизор.

"Нужно себя чем-нибудь отвлечь, а то крыша начинает ехать и разрешение не спрашивает..."

Глава 62. Разговор

— В голове моей опилки...не-бе-да...— пел с экрана плюшевый медведь.

В зале мы вдвоем. Я и Романыч тихо посапывающий, примостившись головой у меня на колене, но стоило взять пульт:

— Я не сплю! — радар тут же срабатывал.

" В голове моей опилки...бла-бла-бла...и два вопроса:

"Почему детские мультики показывают так поздно?"

И

"Что делать?"

Ответ на первый меня не особо интересует, а вот на второй — я бы послушал кого-нибудь умного и опытного.

— У Саши-то как дела? — мамин голос, раздавшийся около двери, прозвучал весьма неожиданно.

— Я думал, ты уже спишь, — я улыбнулся, посмотрев на неё. Стоит, подперев косяк плечом, сложив руки на груди, в одной сорочке и босиком. Вся такая домашняя!

— Нет ещё, — она вздохнула и кивнула на мелкого. — Жду, когда Роман Сергеевич уснуть соизволит...

— Я смотлю...

— Чтобы его в кровать унести...

— Я смотлю...

— Смотри, смотри, — наклонился вперед, его глаза закрыты.

Мама снова села в кресло. Судя по её тяжелому дыханию, она очень хочет что-то сказать/спросить.

— Ты чего так дышишь? — решаю начать первым.

Она будет ждать меня, я буду ждать её, но никто из нас так и не заговорит.

— Душно что-то...

— Мам?

— У меня такое чувство, что у тебя кто-то появился...

"Интересное начало..."

Сижу полубоком и могу на неё только коситься.

— В смысле появился?

— В смысле, что ты встречаешься с кем-то...

— Мам, — обернулся к ней настолько насколько смог, чтобы не уронить младшего брата. — Что за средневековье? Появился, встречаешься. Мне уже не 15 лет. Прямо говори, что тебя волнует, и не выноси мой мозг до конца.

— Почему именно он?

"Если уж пиздец...так чтоб сразу весь..."

Чувствую, как диван медленно уползает из под задницы, а на лице выражение полнейшего идиота. Во рту всё пересохло. Не вдохнуть, не сглотнуть.

— Я ошиблась? — мама сама разволновалась, что её еле слышно.

"Хотел кому-то рассказать? На, держи..." — помотал головой.

— Слава, Богу! — вот сейчас я вообще офигел! — Я про то, что это не наркотики.

— Мам? — единственная попытка удостовериться, что я тоже не ошибся. — Тебе кто-то рассказал?

"Если Ники ей на уши присела, — чувствую, как скулы начинает дергать. — Пиздец, крашенной!!!"

— Неужели ты думаешь, что у тебя мать совсем глупая, да ещё и слепая? — она улыбнулась, не очень радостно, но всё же лучше, чем истерика.

— Знала бы ты, о чем я сейчас думаю...

— Ты лицо своё не видел, когда его вечером привез...

— Переволновался чутка, это не показатель...

— Не показатель, — она ухмыльнулась и погладила меня по голове. — Я ваш разговор ночью слышала.

Пересохло, не пересохло, но кадык дернулся и левая бровь уползла вверх.

— Разговор? — шепчу.

"Ты только разговор слышала?" — что-то сердце прям бешено бьется.

— Слышала, как вы шептались, — мама смотрит не отрываясь. — Не волнуйся, я не подслушивала. Хотя встать очень хотелось.

"Вот и молодец, что лежала", — мысли с такой скоростью сменяли друг друга, что я боялся просто открыть рот, чтобы случайно не ляпнуть лишнего.

— И в такое время, вы уж точно не о работе говорили...

"Мы не только говорили", — молчу.

— ...а утром, когда ты с Ромой ушел, Саша всё спрашивал, что ты любишь, что нет. Объяснял, конечно, чтобы продукты зря не портить, но уж больно на заботу не о продуктах смахивало.

Сижу, опираясь губами в кулак, вроде смотрю куда-то, на что-то и пытаюсь подумать.

"Мама знает..." — не вопрос, не восклицание, просто факт.

Только я не готов. Кто вообще к такому может подготовиться. Особенно когда не ты рассказываешь, а тебе говорят.

— Андрюш, ты уверен? — я перевел на неё взгляд.

— В чем я точно уверен, — глубокий вдох. — Так это в том, что у меня затекла нога от Романовской головешки.

— Я серьезно.

-Нет, — для убедительности ещё и головой помотал. — Не уверен.

— Так может и не надо?

— Мам?!

— Зачем тебе мальчик?

— МААм?!

— Не уж то совсем девок нормальных нет?

"Ну, разошлась..."

— Я ещё не одной не встретил...

— Ерунды не говори. Встретил и давно.

— После того, что она сегодня устроила в больнице, — опустил глаза вниз и посмотрел на сопящего Романыча. — Я не шибко горю желанием с ней разговаривать.

— Что опять случилось?

— Языком трепет слишком много, — говорю спокойно, поглаживая мелкого по его темным волосикам, тот жмется ко мне ещё ближе.

— Помиритесь. Не в первой.

Я только хмыкнул.

— Андрюш, зачем тебе это?

"Вот, зашибись!"

— Ты чего ревешь-то? — обернулся, услышав, как она зашмыгала носом.

— Она же такая хорошая, работящая, из простой семьи...

"Ну, давай! Слезы, сопли! Чтоб я вообще себя гнидой чувствовал!"

— Мам, прекрати, а? Я и так залез по самые уши, ещё ты...

"Почему когда просишь человека прекратить, то он начинает ещё больше...?"

Осторожно просунув руки под шеей и коленями мелкого, я сначала прижал его к груди, а потом, со второго раза, поднялся с ним с дивана. Тот не шелохнулся.

— Сейчас вернусь, — произнес, не оборачиваясь, и унес брата в комнату.

Пара минут, пока укладывал Рому на разложенный диван и подтыкал со всех боков подушками. Пара минут, чтобы продышаться и успокоиться.

"И что мне ей сказать? Отнекиваться или врать — бесполезно, она всё знает. Сказать, что я уже не маленький и сам могу решать, что делать, что нет. Детский лепет какой-то..."

Сел на край дивана, опустив голову на руки.

"Дерьмо сыпется и сыпется..."

Легче стало. На мгновение. Пока она не заплакала. Потом стало только хуже.

"На слезы счастья надеялся что ли?" — я усмехнулся.

На кухне звякнул стакан, и зашумела вода.

"Так, вот и корвалол пошел вход..." — поднялся и вышел из комнаты.

Мама стояла у раковины, глубоко вдыхая и ополаскивая стакан. Глаза красные, немного опухшие. На кухне стойкий запах успокоительного.

"Как бы самому не зареветь!"

— Мам? — голос предательски дрожит.

— Всё нормально, Андрюш, — она едва заметно улыбнулась. — Я тебе всегда говорила — это твоя жизнь и ты можешь делать и заниматься, чем угодно. Только не теряй голову, — она вытерла руки о полотенце и обернулась ко мне. — Смотри, зря обнадежишь парня, что потом делать будешь?

Я пожал плечами и оперся спиной о стену.

— Я его не обнадеживал и ничего не обещал, — посмотрел на маму. — Так же, как и он. Правда ляпнул, что любит.

— Любит? — удивление, искреннее, без иронии.

Я поджал губы и кивнул.

— Ох, Андрюша! — мама вздохнула. — Лезешь, ты в такие дебри.

— Это я и сам понимаю.

— Хорошо, что ты хоть ЭТО сам понимаешь... — она подошла ко мне и прошептала, смотря прямо в глаза. — Подумай! Хорошенько подумай...

Глава 63. Думай

Прохладный ночной воздух, чистое звездное небо, луна и тишина.

Стою на балконе и раскладываю сегодняшний день по полочкам, но в голове всё равно каша. Как бы я не старался.

— Вырубиться бы сейчас, да спать, как специально, не охота...— прошептал, глубоко вдохнув, и закрыл глаза.

Ники.

Всю мою осознанную жизнь, она была рядом. Не девять, а уже почти десять лет. И она прекрасно знает о моих чувствах и знает, что каждый её новых кавалер — ещё одна моя ранняя морщина.

— Попо, мальчик мой, я тебя тоже очень люблю, — говорила она каждый раз, когда я предлагал ей быть вместе. — Но только как друга или младшего брата.

Последнее убивало больше всего.

Разница в возрасте — год! Но я для неё, как она выражалась "слишком не опытен..."

Я хватал этот опыт, особо не разбирая, удовлетворяя свою физиологию и просто заполняя пустоту. А она всё это время была рядом, и я всё это время был слишком не опытным...Но она знала, стоит ей только позвать и я приползу. Приполз, даже если бы мы с Анжелой поженились.

До сегодняшнего дня...

Когда она вывалила на меня всё дерьмо, что смогла собрать. Я видел, как изменился её взгляд.

"Это я был рядом. Прикроватная собачка. Вариант на всякий случай... — ухмыльнулся и открыл глаза. Вокруг тихо и спокойно. Внутри пусто и пахнет гнилью. — Я был не нужен, пока не запоминал имен своих пассий и спал с бездушными куклами, я был не нужен, пока бегал за ней и разбивал рожу очередному её приятелю, я был не нужен, пока мне была нужна только она..."

— Блять! Какой же я дурак!

Развернулся и ушел в комнату. Нужно чем-нибудь заткнуть свои мысли! Иначе ни к чему хорошему моя голова не приведет...

Выключил телевизор, бесполезную болталку, и с первого раза угадал с какой стороны лезть в диван за телефоном.

Маша, с месяц назад, отправила мне несколько песен, пищала с них от восторга, спрашивала моё мнение.

"Она завтра приезжает, а я так ни одной и не послушал, как закинул, так и болтаются..."

Еле отыскал гарнитуру и, прихватив подушку, снова ушел на балкон.

Не могу уснуть, так хоть музыку послушаю.

Сел на подоконник, лицом к перилам. Подушка за спиной, прижата к стеклу. Не удобно. Скатываюсь, стоит только наклониться.

"Как он здесь поместился вообще?" — думал, разворачиваясь боком и вытягивая ноги вперед. Что-то звякнуло.

"Кружка!"

Я уперся пальцами в кружку!

И всё моё угнетенное состояние тут же испарилось, когда я взял её в руки...

Ночь. И не важно, что мама что-то услышала. Утро. Его взгляд и каждое движение на встречу. И днем, когда я отвез его домой, и он поцеловал, зная, что увидит только через пару дней.

"У меня появился кто-то, — я улыбнулся, вспомнив мамины слова, рассматривая кружку в своих руках. — Кто-то, чье имя я запомнил. Кто-то, кто стал для меня таким же важным и нужным, как любой из моей семьи...кто-то, кто стал нужен мне, помимо неё...и Ники тут же обо мне вспомнила..."

Закрыл глаза, откинулся назад и нажал PLAY.

"Что там у нас молодежь слушает? Надеюсь, будет очень громко?!"

Глава 64. Фото

Предпочтения у моей сестры конечно странные. И вообще, и в музыке в частности. От откровенной попсы, до тяжелого рока, причем настолько тяжелого, что пару композиций пришлось пропустить. В голове что-то начинало активно пульсировать, едва раздавались первые аккорды.

"Ор какой-то", — листаю дальше.

Название группы на русском, поют на английском, у вокалистки заметен русский акцент.

"Машка аж пять треков их скинула. Ладно, скажу, что понравилось..." — смотрю, что есть ещё.

Я отвлекся, слушая музыку и думая о своем семействе, о том, что они завтра прилетают, а после разговора с мамой внутри стало немного легче. Хоть я и не рассчитывал, что она узнает так быстро, когда я и сам ещё толком не разобрался, но может всё не так уж плохо сложилось?

И её реакция...

Ты можешь знать человека всю жизнь, но даже не догадываться какой он на самом деле.

Открыл глаза. Я уже лежу на подоконнике, подушка под спиной, ноги согнуты в колене, кружка стоит на животе.

"Наверное, забавно смотрится...в три часа ночи..."

Улыбнулся и снова зарылся в телефон.

Избавился от вопящих и непонятно, что кричащих групп, примерно запомнив название.

"Машка спросит именно про них...это сто процентов!"

И, включив всё, что осталось подряд, полез дальше. Оставшееся место было забито Романовскими фотографиями.

"Понятно теперь, почему вечером этот жук так быстро от него избавился. Фото не сохранялось", — и я опять улыбаюсь, листая его искусство.

Тигр вид с боку. Тигр вид спереди. Лапка тигра. Судя по развороту, задняя. Ещё одна лапка. Хвост. Глазик. Глазик и ушко. Ромина ладошка. Ромин нос. Ромкины нижние конечности, с растопыренными пальчиками, закинутые на спинку дивана. Диван и сидящий на нем тигр. Папка с моими документами. Папка с моими документами и Рома, заносящий над ними карандаш.

"Таймер нашел, а как удалять нет..." — у меня уже щеки болят улыбаться.

Коридор. Люстра в коридоре. Мой пиджак. Я и мама.

"Помню, помню..."

Следующий кадр и моя улыбка сползает, а я поднимаюсь и сажусь ровно. Кружка прижата свободной рукой к животу.

"Моя маленькая шкода, спер утром мобильник, пока я спал и снимал всё, что видел на кухне, — следующий кадр. — Так и знал..."

Саша. Закутанный в мой халат, сидит прижавшись боком к холодильнику. Прячется от юного папарацци, но я вижу его глаза, выглядывающие из-за ворота халата.

— Чудики, — вырвалось вслух, и я хихикнул.

Ещё кадр. Сашины руки локтями на столе, голова опущена на ладошки, глаза смотрят вверх, а губы поджаты. Ещё. Кружка закрывает его лицо. Следующий.Тарелка с блинами. Мама у плиты. Я, наверное, так и хихикал бы, рассматривая снимки, если бы не одно фото, заставившее сердце забиться быстрее.

Специально он это сделал или просто так получилось, но Сашин взгляд, слегка улыбающиеся губы и наклон головы...

"Он смотрит на мелкого, — я не мог поверить. — Он смотрит на него так же, как и я смотрю на своих пацанов..."

Столько нежности, доброты, тепла и всего лишь одна фотография. И я понимаю, насколько по нему соскучился!

Глава 65. Утро

Во сколько лег, я не знаю, но вырубился сразу, стоило только телу оказаться на диване. Улыбаясь и думая про себя:

"Всё будет хорошо!", — надеясь, что не ошибся с выбором.

Проснулся от того, что кто-то оттягивает мне веки.

— Рома, ты что делаешь?

— Будю... — прошептал тот и снова ущипнул.

Замечательное пробуждение.

И всё утро он катался на моей шее. Даже в ванной, пока умывался, Романыч болтал ногами и пел:

— Пакатай меня башая челепашка!

— Ты там давай не елозь, — смотрю на него в зеркало. — А то грохнемся оба.

— Вадно! — и снова запел.

Ни одной его фотки я не удалил. Сохраню и дома, и скину на комп в офисе. Буду на них радоваться, когда мои уедут.

— Доброе утро, — произнесла мама, не обернувшись. Мне не по себе.

— Доброе, — опускаю Романыча на ноги.

Мы на кухне. Мама готовит завтрак или уже обед. В халате, слегка растрепанная, и не смотрит в мою сторону. Я в одних плавках, с опухшей сонной рожей и не знаю, как спросить, всё ли у неё в порядке.

— Ты чего стоишь? — она всё-таки обернулась. — Садись, кушай и бегом в магазин!

— Что за срочность? — я сел за стол.

— Папа позвонил, — передо мной возникла тарелка с борщом. Завтрак! — Что-то с билетами случилось...

— И? — Романыч принес мне ещё одну ложку. — Спасибо...

— И рейс у них раньше, чем он мне говорил, — молчу. — Будут часа через четыре.

Все мысли теперь заняты только этим.

Быстро поел. В темпе, практически вальса, собрался.

— Рому с собой возьми!

Пока одевал мелкого, чтобы тот не мешался маме, которой приспичило прибраться, слушал список, что нужно купить.

— Ещё зайдите в аптеку, — она протянула мне бумажку. — Купишь эти капли...только детские...

— Кто у нас сопли пускает? — убрал её в задний карман джинс.

— Женя, — мама вздохнула.

— Понятно, значит, Рома тоже скоро закапризничает.

Близняшки. Смеются вместе, плачут вместе и болеют тоже вместе.

Стою. Одетый. Жду, когда Роман Сергеевич вернётся из туалета и мы, наконец, пойдем. Мама рядом. О чем-то молчит.

— Ты чего притихла? — качнулся в её сторону, толкнув плечом в плечо.

— Тебе прямо сказать? — она посмотрела на меня.

— Как пожелаешь...

— Я по поводу Саши...— кто бы сомневался! — Ты сам к нему как относишься?

— Не знаю, — пожал плечами. — Не понял ещё.

— Ну, а если...

— Он мне нравится, мам, — смотрю на неё, покусывая нижнюю губу. — Очень нравится.

— Ладно. Нравится, так нравится, — она выдохнула. — Переубеждать тебя всё равно бесполезно, да и взрослый ты уже...вроде бы... Только не делай это на зло кому-то...

— Ты о чем?

— Ты понял о чем, — она слегка улыбнулась. — Рома, ты где? Андрей без тебя ушел!

— Неееет! — шум, сливающийся воды и топот ножек. — Ну, че влете то?

— Ещё бы секунда и ушел, — надел кепку ему на голову и открыл дверь. — Звони, если что вспомнишь.

— Хорошо.

Я понял, кого мама имела в виду, и что-то делать ей на зло, не собираюсь.

Наверное...

Рома чуть не отхватил поджопник!

Как объяснить пятилетнему ребенку, что ему нельзя шоколад. Ну, нельзя ему!

— Почему?

— Потому что у тебя аллергия, — стою с протянутой рукой.

— Почему? — он держит плитку обеими ручками, и отдавать явно не собирается.

— Потому что чесаться потом будешь, как шелудивый поросенок, — делаю шаг к нему, он прячет её за спину и отходит. — Рома!

— Почему? — губехи всё больше и больше сжимаются.

— Отдай, — спокойствие, только спокойствие. — Я тебе другую куплю.

— Я эту хочу!!

— Рома, — делаю ещё шаг к нему.

— Нет!!! — он разворачивается и собирается удрать, но я хватаю его за ремень на штанишках и тяну на себя. Шоколадка на полу. Мелкий у меня на руках. Насупился и учащенно дышит.

— Заревешь, я тебя сразу домой отведу, — подобрал шоколадку и положил её на место. — И папу с Женей и Машей, один встречать поеду.

— Нет.

— Чего нет?

— Не залеву...

Но обиженно сопеть он не перестал.

Вот и капризы начались! Ещё и Саша трубку не берет! Я ему уже два раза звонил. На душе теперь совсем не спокойно.

Тащу авоськи, Рома вцепился в ручки и скачет рядом, вгрызаясь в самое большое яблоко, что я нашел в магазине. Мы почти дошли, когда он вдруг завизжал и убежал вперед. Я замер.

У подъезда на скамейке, сидела Ники.

"Кто б тебя сейчас ждал?"

Увидев нас, она поднялась и слегка махнула рукой.

Волосы распущенны, пол лица скрыто за черными очками, хотя на улице нет солнца, джинсы и белая майка "всё наружу". Её вид. Она пришла извиниться.

— Пливет! — Рома уткнулся ей в живот.

— Привет! — она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его в макушку.

— Ты чего на улице сидишь? — подошел к ним и поставил сумки на скамейку.

— Я...я только приехала, — очки не снимает, на губах только блеск.

— Ром, отнеси это маме, — отдал один из пакетов мелкому.— Она, поди уже заждалась...

— Вадно...— буркнул тот и потащил пакет к двери.

— Что это с ним? — спросила Ники, когда, открыв дверь, я снова подошел к ней.

— Шоколадку не купил.

— Понятно.

Её голова опущена вниз, она смотрит на сигарету, которую крутит большим и указательным пальцем. Я стою рядом, засунув руки в карманы, и очень хочу, чтобы Саша перезвонил.

— Андрей, прости, пожалуйста, — Ники заговорила первой. — Я не знаю, что на меня нашло.

— Мне уже всё равно, — она подняла голову, я смотрю в её черные очки. — Ты сказала, то, что сказала...

— Андрей...

— Я думал, что мы друзья, что я могу тебе доверять, что именно ты меня точно поймешь, — начинаю заводиться. — А ты...блин...

— Прости, прости, пожалуйста, — ошметки сигареты летят на асфальт, Ники, почти вплотную подходит ко мне. — Я просто...

— Что просто? — делаю шаг от неё. — У тебя, блин, всё...всегда...ПРОСТО!!!

— Андрей...

— И не надо реветь, — я взял пакеты. — Этой хернёй меня сейчас точно не проймешь.

Она глубоко вдохнула и снова опустила голову вниз.

— Так это всё-таки, правда? — еле слышный шепот.

— Что, правда?

— Что ты и этот парень...

— Саша...его Сашей зовут...

— Что ты и Саша...что ты теперь вместе с ним...

— Я...вместе с ним...работаю...— не делай этого ей назло! — Всё остальное у нас...раздельно...

Скулы сводит, я произношу слова, стиснув зубы, ещё немного и вслух вырвется то, что не давало покоя почти полночи. Мне нужно уходить, чтобы не стало ещё хуже.

— Андрей, подожди, — она поймала меня за руку.

— Ники...я не хочу больше об этом говорить, — произношу шепотом, шевеля одними губами.

— Я знаю, просто....извини...я...черт!, — она отпустила мою руку. — Если тебе действительно с ним хорошо, если он для тебя уже что-то значит...я очень за тебя рада...правда...

Она слегка улыбнулась и погладила пальчиками по щеке.

"Зачем? Зачем она опять это делает?"

Глава 66. Она знает

Я повелся. Повелся на её нежную улыбку, как семнадцатилетний пацан, который ещё ни разу не обжигался. В голове просто вопило: "НЕВЕРЬ!", но сердце...сердцу ведь не прикажешь.

— Молодые люди! — мамин голос раздался сверху. — А, вы в квартиру подняться не хотите?

— Здравствуйте, Маргарита Ивановна, — Ники приветственно махнула рукой.

— Здравствуй, красавица, — я поднял глаза вверх. — Андрей, ты чего её на улице держишь?

— Я её не держу, — буркнул в ответ и почему-то сам себе Романыча напомнил. — Я вообще никого нахер не держу.

— Хватит бубнить и поднимайтесь.

Ники осталась у меня, помогать маме, готовить ужин, а мы с Ромой поехали в аэропорт, встречать остальное семейство. Вот так просто. Ники осталась у меня. А я могу думать только о том, что Саша не берет трубку, и сам не перезванивает.

"С ума сейчас сойду!!!!" — сбросил очередной неудачный вызов и убрал телефон в карман.

— Рома, ты где? — захлопнул дверцу и обернулся в поисках мелкого головастика.

— Здесь, — пискнул он через две машины от моей. — Ты чё так довга?

— Иди сюда, — протянул к нему руки. Стоянка большая, машин много, он слишком маленький и быстро бегает. — Пойдем за Женей и Машей?

— ДА!!! — он сам запрыгнул мне на руки.

Пойдём.

Рейс не задерживался. Отлично! Но у нас есть ещё минут сорок, прежде чем я начну глотать слезы счастья, и нужно это время дите чем-нибудь занять.

"Андрей, не балуй ребенка!", — значит, игрушки, и отделы со всякой белибердой, нам точно не подойдут. И что делать?

— Я пить хочу, — прошептал Рома в самое ухо, всё сильнее сжимая свои руки на моей шее.

— Хорошо, — сдавленно ответил я и слегка покрутил головой. — Ты меня задушишь.

— Я не спицальна...

"Я знаю, что ты не специально, — думал про себя, направляясь в сторону одной из кафешек. — Но, тем не менее, ты меня душишь!"

Столько восхищенных взглядов, обращенных в свою сторону, я не ловил никогда! Романыч всё-таки у меня чудо, а не ребенок. Хоть и раскапризничался.

— Я не буду мооко пить, — обиженно сложив ручки, он отодвинулся от стола. Официант замер, ждет. Уносить или я буду расплачиваться.

— Ты попробуй сначала, — сунул парнишке пару купюр и придвинул стакан ближе к Роме.

"Господи! Какое лицо! — прикрыл пальцами, расползающиеся в улыбке губы, когда Романыч со все возможной брезгливостью, потянул обычный молочный коктейль через трубочку. — Джим Керри отдыхает!"

Ему понравилось, хоть он и пытался это скрыть, показывая всем своим недовольным видом и громким потягиванием коктейля через соломинку, какой он обиженный.

— А ещё громче можешь? — спросил я, он промолчал, глянув на меня, и стащил бокал со стола, прижав к себе. — Не облейся.

Главное сейчас не улыбаться! А то, мелкий ещё больше скуксится.

Стакан пустой. Рома грызет соломинку и болтает ногами, разглядывая снующих по залу людей.

— Ой! Смотли какая башая тетя! Её низя в самовет! Он её не поднимет!

— Почему не поднимет? Он же сам себя как-то поднимает, — Ромка обернулся ко мне. — А он намного больше этой тети.

— Хм... — бровки сведены вместе, взгляд задумчивый, но в детской голове это всё равно плохо представляется.

— А может она не улетает, может она кого-нибудь встречает?

— А, ну, да! — и снова закачался на стуле.

— Не упади.

"Я спокоен. Я совершенно спокоен! — подперев голову рукой, смотрю, чтобы Рома не грохнулся со стула. — Он просто спит и не слышит! У него всё нормально! Но если он до вечера не объявится! Я поеду к нему и надиру ему задницу всеми способами, какие успею придумать!"

Ромка вздыхает и жует соломинку. Мы сидим всего двадцать минут, а ему уже надоело.

— Пойдем, погуляем? — потянул за конец палочки, но Романыч сжал зубы и утвердительно промычал. — Давай я тебе конфету куплю, — ещё одна попытка отобрать пластмассу у ребенка. — Рома!

— Давай! — он так резко открыл рот, что я чуть мимо стула не сел.

— Зараза мелкая!

— Сам такой! — и улыбается!

Все его пять пальчиков держатся за один мой. Указательный. Маленькая теплая ладошка и счастливое маленькое создание, семенящее рядом своими маленькими ножками и поглощающее чуч-хелу. Всё так мило. Но внутри меня бушует настоящее цунами. Глубоко вдыхаю и набираю номер.

Выслушав опять почти все те же самые слова от Кушакова, что и всегда, немного успокоился.

"По крайней мере, в больнице всё нормально..." — настолько насколько это вообще возможно.

"Где он потерялся?" — я сейчас завою!

Но не успел убрать мобильный в карман, как тот зазвонил.

— Саша! Еб...парэсэтэ! Ты где пропал? — мне и на экран смотреть ненужно, чтобы знать, что это именно он.

— Эндрю! Хороший мой! Прости, пожалуйста! — на том конце раздался его взволнованный голос, и я чувствую, как напряженные нервы резко расслабились. Я остановился. — Я видел, что ты звонил, но мне нужно было с дядей поговорить...

— У тебя всё в порядке? — голос дрожит, как и я сам.

— Да, у меня всё нормально...— он немного помолчал и продолжил. — И есть новости.

— Правда?— кивнул Роме, чтобы он сел на скамейку и ответил. — У и меня для тебя тоже есть... НОВОСТЬ!

— Какая?

— Ты про Германа Игнатьевича что-то начал говорит?

— Да да...— он снова немного помолчал и сказал. — В общем, весь наш разговор я пересказывать не буду, но суть в том, что контракт остается за тобой...

— Тааак...— прижал телефон ухом к плечу, вытирая Ромины липкие пальчики.

— И ты со следующей недели идешь в отпуск, как вы и договаривались.

— Замечательно и в чем проблема?

-...в том, что отчитываться буду всё равно я...завтра...после обеда...

— Изумительно, блин!

Саша молчит. Я очень быстро соображаю, что нам с ним теперь делать. А Рома сидит и моргает, ждет, когда же мы уже пойдем дальше.

— Ты сможешь завтра пораньше приехать?

— Конечно, — по голосу чувствовалось, что он улыбнулся.

— Там бумаг осталось на два часа работы, — Ромины ножки болтаются всё резче и резче. — Потерпи...

— Рома тебя куда-то тащит? — Саша захихикал.

— Кто же ещё!

— Ладно. Всё с тобой ясно...папочка...

— Не умничай там! — типо злюсь. — Кто-то проштрафился вообще-то...— и глубоко вдохнув, прошептал. — Я чуть с ума не сошел...

— Прости, — Саша зашептал в ответ, словно боялся, что кто-то ещё может услышать. — Я сам весь извелся. Вижу твое имя, а ответить не могу.

Во всем теле слабость и очень хочется присесть, но Рома дергает меня за руку и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и шепчу:

— Не делай так больше...

— Хорошо, — его голос, нежный, ласковый и внутри всё сжимается. Я соскучился. Я дико соскучился.

— Ты мне тоже вроде бы что-то рассказать хотел? Нет?

— Да...— Рома всё-таки притащил меня к отделу с игрушками. — Мама нас ночью слышала, — отпустил мелкого рассматривать витрины. — В общем...она всё знает...

— Ага...

— Вот тебе и ага...

Молчание. Задумчивое дыхание в трубке и сияющие глаза Романыча, заметившие что-то жизненно необходимое.

— И что она сказала? — Сашу еле слышно.

— В радостных конвульсиях она, конечно, не билась, но ничего против я тоже пока не услышал.

Саша снова молчит.

— Сашенька, всё хорошо. Ты чего там?

-...я аж вспотел...

Я рассмеялся.

— Не смешно! — но в голосе хорошо слышны улыбающиеся нотки. — Эндрю...

— Ммм...— Рома взял меня за руку и сложив все пальцы, кроме указательного, ткнул им в витрину.

— Я знаю, что ты скажешь, что я дурак, но...— он вдохнул и спросил. — Ты не передумал?

— Нет,— и уже не передумаю.

Глава 67. Цирк приехал!

Опускаю глаза вниз и смущенно улыбаюсь, слушая, как он мурлычет мое имя. Всё тело обдает горячими волнами, просто от звука его голоса, и мне хорошо. Хорошо и спокойно, от одной мысли, что я кому-то нужен. Помимо своей семьи.

"Кто бы знал, что он сможет вызвать во мне такие эмоции..."

Рома выклянчил мыльные пузыри и теперь довольно попискивает, когда они лопаются, коснувшись чьей-нибудь одежды или стоящих рядом вещей.

Мы в зале ожидания. Я, Роман Сергеевич и Саша, точнее Сашин голос.

"Интересно, сколько раз я уже пытался положить трубку?"

Но он всё болтает, а я улыбаюсь и чувствую себя счастливым идиотом.

— Сааш?!

— Ммм... — радостные нотки сразу исчезли.

— Мне, правда, пора, — поманил к себе мелкого. — Машута написала, что они уже приземлились.

— Хорошо...

— Ну, ты чего сразу скис? — присел, подставив Роме шею, чтобы он зацепился и поднял, придерживая свободной рукой.

— Ничего. Всё нормально, — фальшивая радость.

— Точно?

— Да. Не волнуйся, — первые пассажиры с рейса уже выходят. — Завтра в девять?

— Ага. Если я встану, — он хихикнул, Рома весь вытянулся, высматривая наших.

— Если ты вообще сегодня ляжешь...

— Что более, вероятней, — как же мне нравится, когда он смеётся!

— ПАПА! — я оглох на левое ухо!

— Ого, себе! — мне ОЧЕНЬ нравится его смех.

— Ладно, Саш, я пошел...

— До завтра...

— До завтра...

Он хотел сказать что-то ещё, но всё здание аэропорта заполнил писк Ромы, увидевшего Женю и не менее голосистый ответ Женьки, заметившего Рому.

— Пока, Эндрю...— тихий смех и нежный прощающийся шепот и я снова смущенно улыбаюсь и шепчу в ответ.

— Пока...

Вот они. Вот они! ВОТ ОНИ!!!

Папа, нагруженный чемоданами и сумищами, ещё больше, чем когда я забирал мамины вещи у Ники. Машута, которая с каждым приездом всё выше и выше, худее и худее и в этот раз с красным цветом волос. И Женька, в нетерпении качающийся в Машкиных руках.

— Пусти меня уже! — Романыч недовольно бурчит в ухо. — Ну!

— Ну, иди уже, — опускаю его на пол. — Под ноги...только смотри.

Какой там! Едва его ножки коснулись поверхности, Рома полетел вперед, словно у него крылья за спиной выросли.

— Женя!!

— Ррома!!

Лучшая встреча братьев в аэропорту! Жаль на Оскар не номинированы. Взяли бы главный приз.

— Вот жопы маленькие! — раздался недовольный голос моей младшей сестры. — А нас обнять? Не соскучились что ли?

— Потом! — даже не обернулись, Ромкины мыльные пузыри уже в руках у Женьки. — Мы заняты!

— Заняты они, не видишь что ли? — подошел к ним, и Машута сразу потянулась ко мне. — Привет!

— Хэй! — она повисла у меня на шее, поджав ноги.

"Пушинка, блин!"

— Как долетели? — через её плечо, спрашиваю у папы.

Он промолчал, сведя свои черные брови вместе.

— Понятно, — я улыбнулся и протянул ему руку. — С прилетом!

— Наконец-то!

Вещей не просто много, их прямо до фига! В багажник не помещаются! Кое-как утрамбовал.

Близняшки уже в машине. Женька что-то рассказывает, оживленно размахивая ручками, а Рома слушает и, прикрывая ротик ладошкой, хихикает. Машка пытается разглядеть себя зеркале заднего вида и по третьему разу переплетает свою огненную косу, расческа всё громче опускается на крышу.

— В хвост собери, — захлопываю багажник, надавливая сверху, чтобы точно закрылся. — Чего мучаешься?

— Короткие плохо, — она снова распустила волосы. — Отрастешь косы, ещё хуже, — пару движений руками и у неё аккуратный красный хвост. Красный!

— И кто ты теперь? — снимаю волосинку с её плеча.

— Не знаю, — она обернулась. — Не определилась ещё...

— Неформалкой ты была. Готом была.

— Готессой...

— Проссстите, — слегка поклонился. — Следующие...эмо? Панк?

— Всё будет зависеть от того, — она ткнула расческой в моё солнечное сплетение. — Как я проведу здесь твой отпуск.

— Ни фига себе?! — я засмеялся, а Машка с невозмутимым выражением лица сгребла свои приблуды с крыши.

— Мы уже едем или че? — Женькина головешка высунулась в окно.

— Что это за "че"? А, Евгений Сергеевич, — Машута недовольно цокнула.

— Абнаковенное лусское, — Ромка выглянул рядышком. — Чееоо!!!

Когда я с ними, думать о чем-то плохом, просто не возможно. Они занимают абсолютно все мысли.

— Потерпите, — берусь за козырьки их кепок и сдвигаю вместе. — Папа сейчас придет и поедем.

Женька, что-то буркнул и залез обратно, а Ромка так и остался торчать в окно, повиснув вниз головой. Присаживаюсь рядом и заглядываю ему в лицо.

— Я апша на ушах, — выдал, не открывая глаз.

Вот собственно и всё. Я посмотрел на Машу и нас накрыло.

Лучший допинг, чтобы хотеть жить.

Глава 68. Дома

— Ты в туалет через Миндерлу ходил? — вытащил мобильный, чтобы посмотреть, сколько мы ждем, когда папа вернется.

— По-твоему, я один такой...— он, тяжело вздохнув, опустился на сиденье. — Долготерпящий... Половина ещё и не работает, как обычно.

Евген вырубился, свернувшись калачиком около Машки. Романыч сидит у неё на коленях и усердно вдавливает кнопки в её сотовом.

— Папа...— смотря на эти действия, произнесла Машута. — Мне нужен новый телефон!

— Я помню, родная.

Теперь можно и домой.

— Мама! — Женька с порога кинулся маме на руки.

— Вот он, мой мальчик! — она прижала его к себе, целуя в подставленную им щечку.

— Вы всю квартиру сюда привезли? — катить чемоданы по полу в аэропорту одно, поднимать их вверх в подъезде совсем другое. — У меня руки, по-моему, в два раза длиннее стали.

— Это всё Машкино барахло! — папа снял с плеча сумку и положил сверху двух чемоданов и трех баулов. — Заколебала уже со своими тряпками.

— Тряпкой мама полы моет! А это качественная дизайнерская одежда! — стряхнув сумку, как я понял с папиными вещами, Машка взяла в зубы ремень от одного из баулов и, вцепившись руками в чемоданы, потащила это всё в комнату, где до этого спали мама и Рома. Ближайший месяц мне предстоит провести на диване в зале, потому родителей туда не положишь. Что ж, ничего не поделать.

— Дизайнерская одежда, — заворчал отец, поднимая сумку. — И титьки на голе и задница...

— Приехать не успели, а уже ругаетесь,— мама опустила Женьку на пол, и он тут же убежал следом за Ромкой.

— Здравствуйте.

С кухни выглянула улыбающаяся физиономия Ники, и мне снова стало, как-то не по себе.

"Какого черта я её здесь оставил?"

Вот, что значит, голова другим забита. Во всех смыслах...другим.

Вся мамина уборка превратилась в хаос из вещей и игрушек сразу, как только Женька вытащил мой подарок. Большого серого слона. Такого восторженного удивления на его личике я ещё не видел.

— Это мне? — произнес он шепотом, не сводя глаз с игрушки.

— Тебе, — ответил Романыч, придерживая своего тигра за голову. — А у меня вон какой!

Мы их не видели до самого вечера. Только изредка слышали Романовский смех или Женькино ворчание.

Машка утащила Ники, хвастаться обновками. Малая как-то рассказывала про одного, горячо любимого ею, сумасшедшего Кутюрье, и когда мы с Сашей шарили по супермаркету в поисках подарков, я увидел его магазинчик.

"Надеюсь, с размером угадал..."

— Попо! Спасибо! — судя по восторженному воплю из комнаты, цвет ей тоже понравился.

— Не за что, моя радость! — крикнул ей в ответ и, открыв дверь, вышел на балкон.

Вся семья в сборе. Я рад. Я действительно рад, что смогу почти месяц провести вместе с ними. Но...

Но сейчас у меня дикое желание побыть одному.

Сотовый в руках. Я снова и снова листаю Ромкины фотографии.

"Разве может быть человек настолько не обходим?"

— Ты чего спрятался? — услышав за спиной её голос, я вздрогнул.— Шкодничаешь?

— Воздухом дышу, — ответил, не взглянув на неё, и быстро убрал телефон в карман.

Ники стоит рядом. Плечом к плечу. Любовь, как совсем недавно казалось, всей моей никчемной жизни. Стоит и молчит. И у меня к ней только один вопрос.

— Успела с мамой поболтать?

— Она тоже знает?

Повернулся, и ничего не говоря, просто посмотрел на неё.

— Нет. Я ничего ей не сказала.

В таких случаях принято говорить: "Между ними повисло напряженное молчание..."

Оно не просто повисло, я его вижу, в её искусанных губах и чувствую в сжимающихся в карманах кулаках.

— Андрюш, ну прости, — Ники обернулась ко мне лицом, её рука гладит мою. — Я, правда, за тебя рада. Он хороший мальчик.

Я молчу и очень хочу, чтобы она убрала от меня свои руки.

— Я уверена, что когда ты нас познакомишь, мы с ним подружимся. И не надо на меня свою бровь поднимать, — она улыбнулась и провела пальцем по уползшей вверх левой брови. — Я уверенна, что именно так и будет.

Что-то её такая уверенность, мне уверенности не добавляет. И вообще она ведет себя подозрительно.

"Я параноик!"

— Дети мои, вы кушать идете? — в дверном проеме показалась Машута. — Папа уже нервничать начинает.

— Сейчас идем, — ответил я и глазами показал, чтобы она скрылась.

— Ты меня простил? — как только сестренка ушла, Ники снова начала гладить меня по рукам.

Я отстранился и обошел её, направляясь к двери.

— Простил. Только сделай так, чтобы отец об этом не от тебя узнал.

Глава 69. Вечер

"Да, давно я так не ржал!" — носилось в голове, пока Машка рассказывала, как они долетели.

— Ма, я тебе серьезно говорю! — она забралась с ногами на диван и вертелась то ко мне, то к маме, то к Ники. — Папа только поднимается, у Женьки тут же сигнализация срабатывает. Такой писк!

— Я представляю! — смеялась мама, ковыряя йогурт.

— Он мне поспать не дал!

У меня болят щеки и живот, но я не перестаю улыбаться, слушая болтовню своей младшей сестры. Если бы ещё Ники не косилась и не пыталась, при каждой возможности ко мне, прикоснуться, вечер был бы более чем замечательный.

Папа спит. Ушел сразу после ужина со словами:

— До утра не кантовать!

Судя по Машкиному рассказу, понятно, почему старик так быстро выдохся.

— Что-то мальчишки притихли, — сказала мама, и мы все замолчали, прислушиваясь к возне в коридоре.

Мелкие уже успели подраться, помириться и, похоже, что опять дерутся. Посмотреть, что они там делают, я не успел. В зал с криком:

— Ачканафт! — влетел Рома и с разбегу уткнулся мне в плечо.

— Эй, ты чего? — попытался к нему заглянуть, но Ромка прижался ещё сильнее.

Меня распирает, но я не смеюсь. Нет. Нет.

Поднимаю мелкого и устраиваю у себя на коленях.

— Евгений Сергеевич, подойдите, пожалуйста, — мама поставила баночку из под йогурта на пол и выпрямилась, смотря прямо на дверь.

Машка сидит рядом со мной прикрывает рот ладошкой, но смех всё равно прорывается. Ники поджала губы и отвела взгляд в сторону. Мы не смеемся. Нет. Нет.

— Женя, иди сюда, — мама позвала его ещё раз.

Теперь все смотрят на дверь, и ждут, когда в ней появится маленькая фигурка.

— Женя не заставляй маму вставать, — произнес я и, наклонив голову к Роме, прошептал. — Ты там хоть дышишь?

— Да, — буркнул тот и поджал ноги.

— Ты зачем Рому опять обидел? — Женька насупился, опустил глаза вниз и молчит, стоя перед мамой. — Женя?!

Он порывисто вздыхает, шмыгает носом и молчит.

— Ачканафт, — проворчали мне в плечо.

— Сам дуррак карртавый...

— Ой, господи, — Машка не выдержала и залилась громким смехом на всю квартиру.

— Тише ты, — мама подняла Евгена на руки. — Отца разбудишь.

"Да, давно я так не ржал!"

— Это всё конечно очень замечательно, — полулежу на диване, придавленный сверху тушкой сопящего Ромы. — Но мне на работу завтра.

— Ну, капец! — Машка недовольно цокнула и закрыла журнал, который она с Ники рассматривала. — Я сюда приехала, чтобы рано спать ложиться?

— Рано? Время двенадцатый час уже!

— Рано!

— Маша!

— Ну, капец!

— Два дня потерпи, е-моё! — осторожно поднялся, придерживая Романыча одной рукой. — Я ещё не в отпуске.

Перетащил спящих пацанов в свою спальню, пристроив под боком у храпящего папы. Не один не шевельнулся.

— Мужики они и есть — мужики, — снова вздрогнул, услышав её шепот.

— Ты специально это делаешь? — вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Что именно? — спросила Ники, в недоумении вытаращив свои глаза.

— Вот это!

— Я ничего не делаю, — сама невинность.

— Вы двое, — мамин голос раздался с кухни. — Идите-ка сюда!

"Зашибись!"

Разбор полетов, на ночь глядя. Я догадываюсь, о чем она хочет поговорить.

— Не знаю, какая кошка сегодня между вами пробежала, — мама вытерла руки о полотенце и обернулась к нам. — Но если ты не прекратишь на неё нападать, — правая рука в бок, левая — указательным пальцем направлена на меня. — Я тебе ремня дам и не посмотрю, что тридцать почти.

Молчу и даже не вздыхаю, очень хочется лечь. А Ники сейчас зря хихикает.

— И вы, девушка, — положение рук кардинально изменилось. — Видимо забыли, что эти ваши "ути-пути" его раздражают. Андрею и так сейчас нелегко, еще и ты...шоу устраиваешь.

— Простите, — прошептала Ники, опустив голову.

Я прячу улыбку и, покосившись на нее, вижу, что та прикусывает верхнюю губу.

"Смех, да и только!"

Два, вполне взрослых человека, а ведем себя хуже пятилетних детей.

— А теперь спать, мои дорогие!— мама взяла нас за подбородки и подняла головы вверх. — Успеете наговориться.

После того, как я проводил Ники до её машины и обнял на прощание, я ещё долго стоял на улице. Не мог надышаться. Хотелось раскинуть руки и кричать. Просто кричать. Но я стоял, закрыв глаза, и вдыхал мирный ночной воздух.

Всё меняется так стремительно, что я боюсь лишний раз моргнуть, что бы ничего не пропустить.

"Машута, Женька, Романыч. Совсем недавно это были головастики в подгузниках, а сейчас? Два абсолютно непосредственных сорванца и моя маленькая принцесса. И чем дальше, тем они только интересней".

Стою посреди двора, засунув руки в карманы, и улыбаюсь.

"Мама. Неуверен, что она знает такое слово как, толерантность, но её реакция...по-моему, я был больше в шоке, чем она..."

Меня обдувает свежим ветерком. Такое спокойствие и вокруг, и внутри.

"Ники. Я всегда ей всё прощаю. Единственное, что, наверное, никогда не изменится..."

О Саше я не думал. Я видел его светлое улыбающееся личико с большими голубыми глазами, когда засыпал.

Завтра уже будет новый день...

Глава 70. Утро

Я летел! Я летел на работу!

Принял душ, побрился и натянул на себя брюки ещё до того как закипел чайник. Рубашка, галстук, еле отыскал новый пиджак, потому что свой нашел помятым в ванной, и удивленные глаза мамы, когда зашел на кухню, чтобы сказать, что завтракать не буду.

— Ты уже пошел? — она так и замерла, с поднятой ложкой сахара.

— Ага, — кивнул и хлебнул горького чая. — Дел сегодня много и надо всё успеть...

— Ладно, — она так и стоит. — На обед домой?

— Скорее всего...

— Домой приезжайте...нечего сухомятить.

— Приезжайте? — это слово удивило больше, чем её "сухомятить".

— Ты же к Саше летишь? — мама всё-таки сунула бутерброд, кивнул и запил его горьким напитком. — Вот и приезжайте...одним больше одним меньше...

И я в шоковом состоянии, не веря в реальность происходящего, летел! Потому что хотел скорее его обнять...

— Андрей Сергеевич, вас снова повысили? — поинтересовался Палыч, как всегда поймав мои ключи.

— С чего ты взял? — я даже притормозил.

— Вы такой счастливый, — он улыбнулся, я немного смутился и пошел дальше.

— Нет, просто настроение хорошее, — нажал кнопку лифта. — Хорошего дня!

— И вам Андрей Сергеевич!

Поднимаюсь вверх и всё четче слышу, как колотится сердце. Его биение уже просто оглушает. Я видел Сашину машину на парковке. Он уже здесь.

"Спокойствие. Только спокойствие...", — двери открылись, я глубоко вдохнул и вышел.

Обычный рабочий день нашего офиса. Все суетятся, куда-то носятся, что-то делают. Я с кем-то здороваюсь, с кем-то обнимаюсь и все ближе вижу дверь его кабинета. Только в нем света нет. Да ещё и закрыт оказался.

"И где его носит?",— почесал затылок и зашел к себе.

Первое что сделал, оказавшись в своем кабинете, скинул все Романовские фотографии. Похихикал над его ноздрями на весь экран, а растопыренные пальчики теперь вместо унылого зеленого газона и голубого неба. Но время деньги и в моем случае ещё и заслуженный долгожданный отпуск. Открыл папку с документами и зарылся в бумаги.

"Бумажки, бумажки, бумажки, как же вы меня достали!"

Желудок пару раз довольно громко назвал меня сволочью, и завтраком не накормил и по дороге никуда не заехал, но знакомое шкряб в дверь отогнало все прочие мысли.

— Не заперто... — поджимаю губы, он всё-таки опоздал.

Сохранять серьёзное выражение на лице, особенно когда видишь у него точно такое же, очень трудно.

Саша не проронил ни слова, даже не моргнул. Молча, поставил какой-то бумажный пакет на диван, закрыл дверь, я слышал, как щелкнул замок. Не оборачиваясь, он опустил сначала левое жалюзи, потом так же не спеша опустил правое. Я наблюдаю за его действиями, подперев голову рукой, и откровенно рассматриваю его тело. Он в черных брюках, такого же цвета пиджаке, светло-голубой рубашке и без галстука. И я знаю, какой он без всего этого.

"Сааняааа", — так и хочется окликнуть, но я молчу. И наблюдаю.

Он смотрит прямо в глаза, слегка подняв уголки губ вверх, подходя к моему столу, и протягивает свою ладошку. Беру его за руку и поднимаюсь с кресла. Он тянет к себе, я обхожу стол, встав к нему лицом к лицу. Мы молчим, потому что сейчас лучше скажут руки.

Он разворачивает и опускает меня на стол, отодвинув клавиатуру и документы. Мои черти начинают копошиться, и я чувствую, как на губах появляется похотливая улыбка. Саша видит и прикусывает свою нижнюю губу, медленно снимая с себя пиджак. Его глаза смотрят не отрываясь, а я медленно притягиваю его к себе, схватив двумя пальцами за рубашку.

Я слышу, как он дышит. Часто и порывисто. Я чувствую, как он становится всё горячее, просто уткнувшись бедрами мне в ширинку. И, не сдерживаясь, улыбается довольной и счастливой улыбкой. Мой пиджак и галстук где-то...неважно где. Саша обнимает, скрестив руки за моей шеей, вплотную прижавшись к животу, и ждет.

— Последнее движение за мной? — он утвердительно кивнул и улыбнулся ещё шире.

Мои ладошки на его круглой попке, прижимают ближе к телу. На весь кабинет слышен звук трущихся друг о друга ремней. Я никогда с таким удовольствием не приходил в этот кабинет.

— Привет...— прошептал Саша, оторвавшись от моих губ.

Я только улыбнулся и снова притянул его к себе.

Глава 71. Саша

— Стоять! — поймал его руки на своем ремне. — Ты куда это собрался?

— Посмотреть, — он улыбнулся и попытался высвободиться.

— Ничего нового там не появилось, — перехватил его за кисти и завел руки ему за спину, ещё и ногами обхватил для надежности.

Он захихикал, я смотрел на его светлое лицо и чувствовал себя каким-то особенным.

По идеи это Саша сейчас обездвижен, но замер помечу-то именно я.

— Мы работать сегодня будем? — шепчу, закрыв глаза, пытаясь дышать спокойно.

Он только утвердительно промурчал, продолжая целовать мою шею, едва касаясь кожи губками.

— Сааш...

— Да да... — прошептал он в ответ и моё дыхание сбилось.

"По-моему я сейчас сам посмотрю всё ли у него на месте..."

Но работать и, правда, надо. ТО есть нужно.

Я не хочу потерять отпуск, а Саша не хочет меня подводить. И времени у нас не так много.

Контрольный выстрел.

Я отпустил его руки и расслабил ноги, но он не уходит, стоит и смотрит прямо в глаза.

— Что такое?

Вместо ответа, Саша осторожно берет мое лицо в свои холодные ладошки и нежно, с большим трепетом, целует.

— Люблю, — шепчет на выдохе и внутри все начинает неметь и дрожать, и я стараюсь не сломать ему ребра, прижимая к себе.

Я тысячу раз слышал "Я тебя люблю!" и сам, неизвестно сколько, произносил эти слова, но они ничего для меня не значили. Пока их не произнес Саша.

Я не отвечаю. Не хочу, что бы мой бескостный язык что-нибудь испортил и просто утыкаюсь носом ему в шею и чувствую губами его мягкую, еле заметную щетину.

В бумажном пакете оказался завтрак. Он эту гулькину еду назвал именно так — завтрак.

Два больших стакана, каждый по пол литра, один с чаем, другой с кофе. И две небольшие пластмассовые прозрачные чашки/миски с бутербродами.

— Кафе у Джефри? — поинтересовался, покосившись на выставленную еду.

— Кухня у Александра...

— Серьезно?

— Да, — он подпихнул меня к креслу и спросил. — Чай, кофе?

— Чай, — ответ немного ошарашенного меня.

— Значит кофе мне, — Сашу заметно веселило мое состояние, и он улыбался во все 32 свои зуба, подтаскивая один из стульев.

"Он приготовил мне завтрак, — взял протянутый стакан и сел в кресло. — Он. Приготовил!!! "

— Твоя мама сказала, что ты не ешь утром, — он присел рядом на стул. — Вот...я и подумал...

Его щечки залились румянцем и я, поцеловав ту, что оказалась ближе, прошептал:

— Спасибо...

Время. Время. Почему его всегда не хватает?

— У меня башка уже чугунная, — его лоб звонко соприкоснулся с деревянной столешницей. — Я ничего запомнить не могу.

— Потому что думаешь не о том, — погладил его по спине, слегка помассировав шею.

— О, да! Думаю я точно не о том, — он повернул голову, посмотрев на меня.

"Этот чертенок заводит на раз, одним взглядом, — смотрю в его прищуренные голубые глазки. — Эх, знал бы ты, Александр, с кем связался..."

Медленно наклоняюсь, не сводя глаз с его приоткрытых губ, провожу по ним кончиком языка. Он поднимается мне на встречу и открывает рот ещё шире, а я шепчу:

— Сосредоточься, — и встаю из-за стола.

В дверь кто-то хочет войти, но заперто.

Игорь. С опухшей рожей, глаз не видно вообще. И со стойким ароматом похмелья.

"Именно его сейчас, блин, и не хватает..."

— Ты все два дня бухал что ли? — стою в дверном проеме, рассматривая "друга".

— Ты чего заперся?

Вместо приветствия.

— Потому что работаю, — не даю ему зайти, прикрывая дверь.

— Зарплата и выходные...не очень удачное совпадение, — он потер пальцем под носом. Похоже, что был не только алкоголь.

— Чего хотел? — спросил, кивнув прошедшей мимо Оксане, девчушке из отдела кадров.

— Схорониться от Петровича, — Игорь ещё раз попытался войти, но я вышел в коридор, закрыв за собой дверь. — Ну и похмелиться чутка.

— А ты не пить не пробовал? И прятаться не надо было бы...

— Пробовал, — он снова потер нос. — Не интересно. Ну, так чё? Есть че?

— Дилера нашел? — немного прифигел от такого вопроса. — Забылся?

— Андрюх, прости, — Игорь закрыл лицо руками, потер свои красные глазища и глубоко вдохнув, прошептал. — Можно я у тебя посижу? Просто посижу.

И вот что с ним делать? Есть, конечно, большое желание сдать Никифору, только не получается что-то. Жалко. Умный ведь парень. Но катиться всё ниже и ниже. И выбираться не хочет.

— Ко мне нельзя, — смотрю на его помятую физиономию. — Я не один...

— Над Анжелкой работаешь? — захихикал Игорь. — То её не видно сегодня...

— Не над Анжелой, — передразнив его идиотский смех, ответил я. — Над контрактом который ты чуть не просрал...с Сушиным...

— Вот даже так! И дверь ещё закрыл! Ну, Пополин...

— По-моему я всё-таки сейчас позвоню Петровичу, — похлопал себя по карманам, вроде как телефон ищу.

— Я пошутил, — Игорь схватил мои руки. — И вообще сегодня ты меня не видел.

— Ладно.

— Пойду у уборщиц в кладовке посплю...Я пошел....

— Давай....

Вернулся в кабинет и чувствую, что у самого в мозгах вакуум. Саша так и лежал на столе, прямо на документах, подложив руки под голову.

— Передохнем? — спрашиваю шепотом, опустившись в свое кресло. Он кивнул, не открывая глаз, и тихонько засмеялся, когда я наклонился и кончиком языка лизнул его нос.

Очень хочется обнять, прижать его к себе и не отпускать. Примерно такие же эмоции я испытываю к своим младшим братьям и сестре. Они — моё маленькое чудо. Самые нежные, добрые и ласковые человечки. И рядом с ними я — это я.

И рядом с Сашей я — это я.

Глава 72. Поехали кушать?

Я прям собой горжусь. Я прям такой хороший наставник. И... как бы...то, что Саша всё-таки племянник никакой роли здесь не играет...и то, что я сам врубался во всю эту кухню не меньше двух месяцев, а Саша понял буквально за одну поездку тоже не причем.

— Три дня на то, чтобы запустить поставки, — довольный Петрович пожимал наши руки, после совещания. — И ты можешь забыть про нас на целый месяц.

— Я уже забыл.

— Да это понятно, — Петрович очень доволен. — Ты Игоря сегодня не видел?

— Я сказал ему, что...нет.

— Ясно, — начальник устало выдохнул, ещё раз поздравил с удачным завершением и ушел.

"Паркенес" гнилая фирма. Она мне не нравилась ни тогда, когда я только начал с ней работать, ни сейчас. Но именно благодаря ей, из уст Германа Игнатьевича прозвучали слова:

— Молодец, хорошо сработал, — обращенные в мою сторону.

Саша молчал, пока мы шли по коридору к моему кабинету. Его брови сведены вместе, уголки губ опущены вниз. Задумался.

— Что случилось? — открыл дверь и пустил его первым.

Он зашел, положил папку с подписанными документами на диван, снял пиджак, повесил его на спинку стула и только потом обернулся ко мне.

— Ну?

— Я всех ещё толком не знаю, — Саша почесал свой лоб и сильнее сдвинул брови. — Но почему с этим Игорем все носятся, как с писанной торбой?

Опа!

— Хм... я даже не знаю, что и ответить, — вопрос очень интересный.

— Ответь уж что-нибудь, — Саша улыбнулся. — Он же мой потенциальный подчиненный...и мне надо знать, за что его дядя держит.

— Лааадно, — берусь за пуговичку на его рубашке, где-то в районе пупка и притягиваю к себе. — Сейчас сообразим.

Никаких опровержений или подтверждений нет, так что это всё слухи. По большому счету.

Фирма "Амрекс" существует очень давно, и рабочий коллектив сменялся много раз. Единственные, кто был всегда — Герман Игнатьевич и его зам. Никифор Петрович. И Алла. Алла Ивановна Сулаева. Их помощница. Красивая стройная девушка, с длинными прямыми светлыми волосами и глазами цвета ореха. Не замужем.

По сути эти три человека и создали фирму. Подняли с нуля и не дали загнуться во времена рэкета и братков.

А дальше все говорят по-разному, но факт остается фактом. Игорь Сулаев её сын, кто отец неизвестно. Я не лез с расспросами к Петровичу, но, насколько знаю, выяснять отцовство никто не стал. Алла умерла лет десять назад от рака. Для них это был шок. Она им ничего не сказала, просто собралась и уехала, попросив присмотреть за Игорем, пока не вернется. И не вернулась.

— Так я получается...— Саша задумчиво почесал левую бровь. — Могу быть не единственным ребенком в семье...

— Единственный, — ответил и приобнял его за плечи. — Никифор на себя опекунство оформил. Из-за совета директоров.

Саша молчит. Слышу, как в его голове носятся мысли. Он сидит рядом на диване, прижавшись к моему боку и опустив голову мне на плечо, думает.

— Ну, ты чего?

— Странно это всё....

— В смысле?

— Дядя ничего такого не рассказывал, — он говорит шепотом и в голосе очень четко слышна обида. — Ни про Аллу, ни про Игоря...вообще...ни слова...

— Наверное, у него были для этого причины...

— Наверное...

Он тяжело вздохнул и обнял, положив свою руку мне на живот.

Боль и обида, которые, я слышу в Сашином голосе каждый раз, когда он говорит про свою семью, напрочь стирают всю радость, что по крупицам собирается внутри и оставляют только злость. К его миру.

— Всё нормально? — шепчу, целуя его макушку, он только качает в ответ головой и плотнее прижимается.

Какой же это кайф, сидеть и ничего не делать. Просто сидеть и слышать его тихое спокойное дыхание и чувствовать на себе его теплые руки.

Шевелиться лень. Надо отнести реквизиты счетов в бухгалтерию, а мне лень. После полугода стабильного ежедневного напряжения в теле такое расслабление, что даже думать не охота, лишь бы не напрягаться.

— Саш, — говорю очень тихо. — Ты покушать не хочешь?

— Не отказался бы, — он улыбнулся, но стоило сказать, что поедем ко мне, как он сразу помрачнел.

— Не думаю, что это хорошая идея...

— Сааш...

— Нет, Андрей, я не могу...— он отводит глаза в сторону, зачем-то начинает ковырять свои брюки, а я прикусываю губы, чтобы не рассмеяться.— Мне неудобно.

— Знаешь, что неудобно? — шепчу ему на ухо.

— Знаю, — Саша смущенно улыбнулся. — Что-то там про потолок и плавки.

— Вот именно...— поднимаюсь и тихонько тяну его за руку. — Поехали...там тебе Ромка сюрприз какой-то приготовил.

— Серьезно? — Саша поднялся.

— Смысл врать? Сказал, что отдаст только лично в руки.

— Ладно...тогда поехали...

Романыч вчера и, правда, что-то рисовал. Пыхтел так, что аж лоб вспотел. Из-за отчета я совсем об этом забыл и сейчас так удачно вспомнил.

— Всё хорошо, — прежде чем открыть дверь, развернул Сашу к себе лицом и легонько коснулся его губ своими. — Не волнуйся.

— Стараюсь...

Ехали молча. Саша всю дорогу смотрел в окно и о чем-то думал. Я не лез. Неизвестно кому из нас было тяжелее, но лучше это сделать сейчас, чем ждать подходящий момент, которого может и не быть.

Впервые я был рад пробкам и почти всё время держал его ладошку в своей руке, и от того, как он гладил её подушечкой большого пальца, становилось очень приятно и...тепло.

— Кто кого успокаивать должен? — я покосился на него и улыбнулся.

— Я и успокаиваюсь, — прошептал Саша и поцеловал, просто в щеку, а мне хочется парить.

"Чувствую себя прыщавым юнцом, который первый раз влюбился..."

— Точно ничего плохого в том, что я сейчас к тебе заявлюсь? — он уже в десятый или двадцатый раз задает этот вопрос, а мы только дошли от машины до подъезда.

— ТОЧНО!!!! Мама сама утром предложила...

— Ой, господи...— Саша проговорил очень тихо, но я всё равно услышал.

— Прекращай! А то и я нервничать начну...

Но на самом деле у меня разве что колени друг о друга не бились от волнения. Я держался за перила, пока поднимался. Но в квартире никого не оказалось.

"Вот здорово, — подумал, закрывая за Сашей дверь. — И как это понимать?"

— Где все? — его тоже заинтересовала стоящая вокруг тишина.

— Без понятия, — ухмыльнулся, набирая мамин номер. — Надеюсь, они были реальностью...

— Да? — её голос раздался после первого же гудка.

— Вы мне приснились? — мама засмеялась, Саша улыбнулся.

— Смотря, из-за чего ты позвонил...

— Есть хочу, — мама рассмеялась ещё громче, а я, взяв Сашу за галстук, медленно притягиваю его к себе.

— Сильно торопишься? — в трубке слышен Ромкин голосок, требующий ответить, с кем она разговаривает.

— Только зашел...— Сашины губки касаются моего подбородка, и я стараюсь вдыхать не слишком громко.

— Мы минут через двадцать подойдем, — убираю трубку, дальше от рта и целую его губки...очень осторожно. — Ты что там уже ешь?

— Булочку, — произношу, не открывая глаз.

— Какую булочку? — Саша целует меня в ответ...всё очень тихо.

— Сладкую...— мой голос превратился в шепот.

— Дурью не майся, там борщ на плите...остыл уже, пока тебя дождешься...подогрей...мы скоро придем.

— Ладно, — ответил на автомате, а Саша тянет меня за руку в зал.

С третьей попытки сотовый всё-таки попал в карман, и Саша завалил меня на диван, я вдохнуть не успел, как он забрался сверху и поднял мои руки вверх, держа за моей головой. Наши лица очень близко, мы практически касаемся кончиками носов, но только смотрим. Смотрим друг на друга и молчим.

Всё это странно.

На мне сидит парень, я чувствую на своем лице его теплое дыхание и рассматриваю веснушки у его глаз. Голубых глаз...небесных...иначе и не скажешь...и мне не противно, наоборот, хочется, чтобы времени было больше чем двадцать минут.

— Ты чего замер? — немного подвигался под ним.

— Ищу ответ...

— На какой вопрос?

— И чего я в тебя такой влюбленный?

— Мне самому интересно...— одно движение и теперь он подо мной.

Саша то поджимает, то прикусывает нижнюю губу и, не моргая, смотрит на меня. И я сам задаю себе вопрос:

"Почему?"

Но самый верный способ спугнуть счастье — это спросить...почему?

Почему именно он? Почему именно я? Почему именно сейчас?

Я не хочу знать ответ на вопрос. Я не хочу перестать быть таким счастливым.

Глава 73. Дома

"Стой...Пополин...СТОЙ!!!"

Его горячие пухлые губки, с жадностью впиваются в мои. Его влажный язычок. Его руки, блуждают по моему телу и обжигают даже через ткань рубашки. Его ноги, вжимают меня в себя, все это сводит с ума, и я ничего не вижу, только слышу его учащенное дыхание и звон трущихся друг о друга ремней.

"Стой...Пополин...СТОЙ!!!!"

— Кто-то есть хотел? — шепчу, покрывая его шею поцелуями.

— Да, — в ответ раздается только Сашин стон, и он сильнее сжимает ноги. — Я очень голодный...

— Так, может, пойдем? — остановился и навис над ним. — Поедим...

— Ага, — Саша улыбнулся и, запустив обе руки мне в волосы, снова притянул к себе. — Сейчас пойдем...

Ремень и пуговицы на брюках, абсолютно бесполезные вещи, ещё и в живот вдавливаются очень больно. Воздуха не хватает катастрофически, а от ощущения его набухшей плоти, даже через плотную ткань, все тело обдает таким жаром, что просто ставь, готовь и печки не надо.

— Саш, — ещё одна попытка остановиться. — Что мы делаем?

— Сходим с ума, — раздается его нежный шепот, и ладошка касается моей щеки.— Не иначе...

Не иначе...именно так...

Смотрю на это светлое чудо, пытаясь урезонить, бешено бьющееся сердце, а он вдруг начинает медленно двигать подо мной своими бедрами.

— Чейта происходит?

— Не знаю, — пожимает плечами и прикусывает губы, чтобы не улыбнуться.

"Так...так...так...сам напрашивается..."

Не свожу взгляд с его лица, выпрямляясь на руках так, чтобы Сашина голова была между ними. Его ноги скрещены за моей спиной, а руки вытянуты вверх. Я стою на коленях, и он сам прижимается к моей ширинке, в которой все ноет и тянет. Саша замер и смотрит, его губы уже напрочь изжеваны, он догадался, что я сейчас сделаю.

Едва касаясь его губ, шепчу:

— Никогда...— резкое движение бедрами вверх, он шумно вдыхает, — Меня...— ещё толчок и плед сминается в его руках. — Не дразни...— ещё и Саша стонет. Очень громко. Мне окончательно сносит крышу.

— Может позвонить и попросить, чтобы попозже пришли? — он шепчет в самое ухо.

— Тогда мама прилетит вообще через две секунды, — отвечаю так же тихо и Саша засмеялся.

— Вот подстава...

— И не говори...

Еле поднялся. Внутри все стянуло к одному месту, из-за которого приходится расстегивать ремень и пуговицу. Саша так и лежал на диване, подняв руки вверх, и не сводя с меня довольных улыбающихся глаз.

— Чего? — спрашиваю, поднимая с пола измятый пиджак.

— Ничего...— тихо отвечает он, продолжая смотреть и улыбаться.

Протягиваю руку, его ладошки очень горячие. Попытка завалить меня обратно не срабатывает, и он поднимается.

— Есть и правда очень хочется...

Очень!

Только передвинул кастрюлю на конфорку, как в дверь кто-то постучал. Потом ещё раз. Когда я дошел, по пути застегивая брюки, в неё уже просто ломились.

— Я щас кому-то по голове постучу! — открываю дверь, и ко мне на руки тут же запрыгивает Романыч.

— Эт я, эт я...— чумазый, как обычно.

— Кто ж ещё-то...

Семейство. Один за одним, появилось в квартире, и она снова ожила. Только последнего...товарища...зашедшего вместе с мамой и Машей, я совсем не ожидал.

— Ты, какими судьбами?

— Мы с Машкой вчера договаривались, что по магазинам сегодня поедем...

Она снова наштукатуренная, снова улыбающаяся, снова как всегда, снова прежняя Ники, только мне не легче.

— Ну, здорово, что я могу ещё сказать?

Это вообще всё очень здорово...

Вернулся на кухню. Ромка уже принес туда свой рисунок и рассказывает Саше, что именно он хотел нарисовать, но у него "ниче ни павучавась".

— Мне очень нравится, — кто сейчас больше смущен?— Спасибо.

Я чувствовал Сашкино напряжение и, быстренько отправив мелкого умывать свою чумазую мордочку, подошел к нему и прошептал:

— Я с тобой...не волнуйся...

Представив Сашу остальным, поймал себя на мысли, что из всех с кем я встречался, он первый кого я знакомлю со своей семьей. Правда говорил, что мы работаем вместе и что он мой сменщик, но факт остается фактом: я знакомил Сашу со своими родителями...и, судя по реакции папы, кроме мамы никто не знает, что между нами происходит на самом деле.

Пацаны бесятся в комнате, под присмотром папы, мама кое-как выгнала Машку с кухни, просто залипшую на Сашу и чистит картошку, а у меня пропал аппетит с появлением Ники.

Мы вчера хоть и помирились, но какое-то поганое чувство внутри всё-таки осталось. И Саша это заметил. Но общаться приходится только глазами.

"...всё нормально...", — успокаиваю и его и себя и снова утыкаюсь в борщ.

Только что-то всё-таки не так. И это не из-за моих родителей.

Папа как всегда спокоен и больше занят близняшками, мама улыбается, слушая Сашину версию нашего пребывания в Марселе. Это Ники...при каждом её слове, обращенном к Саше, мне хочется встать со стула и закрыть его собой.

Я не понимал своей реакции, но его хотелось именно спрятать, защитить и именно от неё.

"Я точно параноик..."

А потом было это...

— Ники, а у Марии Васильевны как дела? — спросила мама, не отворачиваясь от раковины. — А то Андрей не говорит.

— Мам?! — чуть не подавился.

— Он к ней не заходит...

— Ники?! — я охрениваю просто!

— В смысле не заходит? — мама обернулась и смотрит теперь на меня.

— Подходит к палате и стоит, — сдала прямо с потрохами.

— Я тебе сейчас ложкой в лоб запущу!

— Андрей?!

— Я не могу...

— И почему же?

— Потому что...

— Вот и мне он так ответил...— закрой рот Никанора!!!!

Саша притих. Переводит взгляд то на меня, то на маму. Никанора стоит за его спиной, облокотившись на подоконник, и я смотрю только на неё и хочу, чтобы она исчезла.

— Андрюша, посмотри на меня, — мама выключила воду, вытерла руки и встала в ту же самую позу.

Я повернулся.

— Ты почему в палату не заходишь?

— Не могу.

— Объясни...

Глубокий вдох. Я поднимаюсь из-за стола, забирая, и свою и Сашину, пустые тарелки и подхожу к раковине.

"Кто её за язык тянул?"

— Боюсь, — произношу, ни к кому конкретно не обращаясь. — Просто боюсь.

— Чего же? — мама не отстает.

— Что она тогда никогда не очнется...

— Смеешься что ли? — вопрос очень неуместный.

— Да, Ники, я только и делаю, что ржу!

— Андрей, успокойся, — мама опять её защищает.

— Я спокоен, — отворачиваюсь к раковине и по десятому разу намыливаю Сашину тарелку.

— Давай я с тобой зайду, — его голос, очень тихий, очень осторожный.

Я медленно обернулся и посмотрел на Сашу. Он сидит просто пунцовый, потому что на него сейчас смотрят все, а он смотрит только на меня.

— Куда зайдешь? — почему-то именно этот вопрос слетел с губ.

— В палату... — он почти шепчет.

— Ладно...

Я слышал, как мама облегченно выдохнула, видел сияющие Сашины глаза, а Ники была в бешенстве. Ни смотреть, ни слышать для этого её не надо, я слишком хорошо её знаю.

"Не делай этого ей назло...", — эта фраза крутилась в голове, пока я домывал посуду.

Глава 74. Больница

Мы снова молчим. Едем и молчим. Только в этот раз в машине стоит дикое напряжение, которое Саша не решается нарушить, а я не хочу выплескивать на него свою злость.

"Последнее время, рядом с ней мне не просто не уютно, мне удрать хочется...", — ухмыльнулся, и он сразу отреагировал.

— Ты чего?

— Ничего, — погладил его по коленке и потянулся включить радио, но Саша перехватил мою руку и прижал к своим губам. — А ты чего?

Он помотал головой.

— Саш...

— Ники много для тебя значит?

Что-то ты вопросы прям в лоб задаешь!

— Почему ты спрашиваешь? — свернул на обочину. Мне нужно видеть его и слышать, а не боятся в кого-то влететь.

— Потому что заметил, как ты на неё смотришь и как она на тебя, и как мама твоя к ней обращается.

Он говорил, опустив глаза вниз и даже после того, как замолчал, не поднял головы.

— Сашенька, — позвал его очень тихо, специально, чтобы он посмотрел на меня. — Ники — это Ники, а ты — это ТЫ...не сравнивай её и себя...никогда ни с кем себя не сравнивай...— он молчит и смотрит. — Столько времени, сколько я знаю Никанору, я даже себя столько не знаю, — уголки его губ опустились вниз. — Сашенька, ну ты чего?

Он пожал плечами, вздохнул и придвинулся ближе.

— Необходимость в тебе...— он заговорил очень тихо. — Стала просто патологической...Я знаю, что прошло слишком мало времени, что бы делать какие-то выводы, но я ничего не могу с этим поделать...да и не хочу... Таких как ты я ещё не встречал и очень боюсь потерять...— последняя фраза и голова снова опущена вниз.

— Перестань! — я услышал, как он начал шмыгать и, взяв за подбородок, заставил на себя посмотреть.

Глазки блестят, губки поджаты, нижняя опять жуется.

"Господи, не мучай нас...", — проносится в голове, когда я наклонился и поцеловал его соленую щеку.

— Ты меня не потеряешь, — шепчу, едва касаясь губами уха. — Булочка моя сладкая...

Саша улыбается, втягивает в себя воздух, чтобы успокоиться и снова прижимается ко мне.

— Булочка...— мурлычит он. — Мне нравится...скажи ещё раз...

— Булочка...сладкая... — осторожно касаюсь мочки и чувсвую, как он замер. — И только моя...

— Даааа...

Мое лицо уже в Сашиных холодных ладошках и он с жадностью впивается в мои губы и я снова улетаю.

"Вот, черт!"

Но стоило приехать к больнице, как желание выпрыгнуть из машины не останавливаясь, опять засосало под лопаткой.

— Андрей, ты меня пугаешь...

— Представь, как я сам себя сейчас боюсь...

Хочу сесть рядом с ней, сидеть и никуда не уходить, но при этом хочется свалить, убежать...и не просто убежать, а по возможности из страны...

— Почему?

— Потому что я виноват...виноват перед ней...

— И поэтому ты стоишь?

— И поэтому я стою...

— Пойдем...— Саша потянул за рукав пиджака и открыл дверцу. — Я с тобой постою...

Но в итоге он просто затолкал меня в палату.

— Я тебя покараю... — шепчу одними губами, не размыкая челюсть.

— Жду, не дождусь, — его шепот раздался в спину, а руки, сцепленные на талии, наконец, расслабились.

— Суп чуть обратно не вылез...

— Не вылез же, — он подтолкнул меня вперед. — Иди...

Иду. А ноги ватные и тело, словно не мое.

"Я вообще наступаю или стою на месте?"

— Привет, ба...— еле дышу. — Мы тут к тебе в гости...

"Какая ересь!"

Она лежит. Бледная. Вся кожа с каким-то синюшным отливом. Подключенная к аппарату искусственного дыхания и мониторам и капельнице и ещё каким-то хреновинам. Лежит с закрытыми глазами, будто спит. Только люди так спать не могут. С синяками под глазами и впалыми щеками. И они просыпаются, ну или хотя бы начинают шевелиться, когда к ним прикасаешься.

А тут...

— Саш...почему она холодная?...

Он промолчал. Только подошел и, не проронив ни слова, обнял и прижал к себе. Я уткнулся ему в плечо и забыл, как дышать, лишь бы не дать эмоциям выйти.

— Она живая, — его осторожный, тихий, успокаивающий голосок. — Всё хорошо будет.

Будет...иначе я с ума сойду...

Просидели у Марии Васильевны до самого вечера. Я просто говорил. Нес конкретную чушь, но очень надеялся, что она меня слышит. Где-то я о таком читал. Саша сидел рядом. Сдерживал свой смех, когда я рассказывал о нашей поездке. Гладил, успокаивая, по спине, когда из меня полились извинения, за то, что я её подвел и что теперь в гости приходится приезжать в больницу. И замер, когда с моих губ слетело:

— Ба, представляешь, я, кажется, по-настоящему влюбился...— взял её холодную кисть и осторожно поцеловал пальчики. — Но ты же у меня современная старушка и сможешь понять... это он... я влюбился в мальчика...

— Эндрю...— Сашин шепот и я обернулся.

Глаза просто огромные, рот открыт от удивления. Он, то бледнел, то краснел, то снова бледнел и при этом не сводил с меня взгляд.

— Так что, — снова повернулся к бабушке. — Ты просто обязана очнуться...Слышишь меня?

Она не ответила. Я тихонько поднялся, поцеловал её впалую щеку и, прошептав:

— Я завтра зайду, — направился к двери.

Эмоции. Их можно приглушить только на время. И мое время кончилось.

— Саш, ты тут остаешься?

— Нет. Пошли.

Я начинаю от него зависеть. И, тем не менее, если бы Саша не вволок меня в палату, когда я сам бы туда решился зайти неизвестно.

— Спасибо... — как его ещё отблагодарить?

— Единственное, что пришло в голову, — он осторожно берет меня за руку, но тут же отдергивает, мы все ещё в больнице.

— Спасибо...— мне все равно, что на нас смотрят, я целую его у всех на глазах.

Глава 75. Саша

Едем. В офисе уже никого нет, но Сашину машину забрать надо, да и документы опять остались в кабинете.

После визита в клинику, чувствую себя очень странно и немного спокойнее, и действительно начинаю верить в то, что всё будет хорошо. Даже не смотря на то, что Кушаков повторил тот же самый монолог, что и всегда:

"Улучшений нет, но мы делаем все возможное..."

Почему вы мне так не нравитесь, товарищ врач???

Добрались уже затемно. Черный силуэт здания и одно единственное освещенное пятно, съезд на парковку, на которой темень полнейшая. Значит смена Палыча и лишних вопросов, почему так поздно не будет.

— Помнишь, где оставил? — остановился и потушил фары, чтобы глаза привыкли к темноте.

— Второй столб от лифта, — Саша поддался вперед. — Вон она...

Странно, но на парковке были и другие машины, помимо его.

— Я смотрю, тут кроме нас есть ещё патриоты своего дела, — остановился за его тайотой, та приветственно замигала. Саша отключил сигнализацию, но продолжил сидеть. Он что-то ждет, я не хочу прощаться. Не люблю, а с ним ещё и не могу. Не могу его отпустить.

"Андрей, не смей настолько привязываться!" — говорил себе, но при этом безумно хотел к нему прикоснуться.

Тормоз!

Сашина ладошка осторожно ложиться на моё колено, накрываю её своей. В голове так много мыслей, что они путаются, и мы просто молчим.

— С тобой даже молчать приятно, — вырывается вслух.

Саша улыбается и оборачивается ко мне.

— А мне нравится рядом с тобой не разговаривать.

И как в такое не влюбиться?

Наклоняюсь к нему, Саша двигается мне на встречу. У него теплые, нежные губы и еле заметно колется щетина. Я целую его, едва касаясь, и шепчу:

— Спасибо, что затащил меня к ней?

— С большим удовольствием я затащил бы тебя в какое-нибудь другое место, — он шепчет в ответ и упирается лбом в мою щеку.

— Затащишь, — из меня вырывается нервный смешок, и я двигаюсь, ближе, обнимая его за плечи. — Дай мне немного времени.

Он прижимается ко мне и обхватывает руками за талию.

— Столько сколько пожелаешь.

Время, время, почему тебя всегда не хватает?

— Андрей, можно спросить?

— Конечно.

— То, что ты, Марии Васильевне сказал... правда?

— Я много чего ей сказал.

— Ну...то, что...ты влюбился...влюбился в мальчика...

— Правда...— чувствую, как он улыбнулся. — Ты думаешь, что это ты?

Он так резко дернулся, что чуть не врезал своей макушкой по носу. На меня смотрели не глаза, а глазища, губы плотно сжаты. Но это выглядело так мило, что я не сдержался.

— Андрей, ты сволочь! Я тут чуть...— он не знал, что сделать, то ли врезать мне, то ли выйти из машины, то ли обнять. — Шутник, фигов!

Чем больше он возмущался, тем сильнее я смеялся.

— Не смешно! — тихонько тяну его за галстук, Саша не шибко сопротивляется. — Меня аж в жар бросило.

Последние слова он пробормотал мне в губы, осторожно взяв мое лицо в свои ладошки.

Обнимая, держа его в своих объятиях и слыша, его размеренное дыхание, я чувствую себя действительно спокойно и сам себе не верил.

Кто бы раньше о таком рассказал?

Не знаю, сколько бы мы так просидели, но настойчивый трезвон из моего кармана, четко дал понять, пора заканчивать.

— Мама? — спросил Саша, пока я доставал сотовый.

— Кто же ещё, — черный, орущий прямоугольник, появился в моей руке. Я глубоко вдохнул. — Да, мам?

Саша показывает жестом, что "пошел", но я беру его за руку и мотаю головой "подожди" и он сидит.

— Мам?

— Ты знаешь, сколько времени? — раздается её недовольный голос.

— Нет.

— Первый час уже.

— Теперь знаю. Ты почему не спишь?

— Потому что, может быть, некоторый забыли, я не могу спать, когда кого-то нет дома.

— Ма, херней не занимайся, ложись спать, я скоро приеду...

— Когда?

— Скоро...ма...ложись...спать...

Саша хихикает, и я сильнее сжимаю его ладонь.

— Я тебя жду...

— Ма...— но она уже положила трубку. — Вот упертая женщина.

— Надеюсь, сына не в неё пошел? — Саша продолжает хихикать.

— Не надейся...

Не хочу его отпускать.

"Надо Федя!"

— Я пойду? — Саша не шевелится. — Тебя ждут...

Только киваю в ответ и наклоняюсь к нему.

— Люблю, — шепчет он прежде, чем я почувствовал нежность его губ. — Тебя...

Я не отвечаю. Мне нужно время.

Глава 76. Офис

Палыч хоть и привык к моим таким неожиданным появлением, но все равно удивленно на меня смотрел, когда я прошел мимо, махнув рукой.

— Андрей Сергеевич?

— Да, да?!

— Ваш график всё ненормальней?

— Нет, как и всегда. Башка просто всё дырявее, — нажал кнопку лифта. — Я буквально десять минут...документы заберу и обратно.

Он развел руки в стороны, мол "как скажите", и снова уткнулся в маленький голубой экран. Футбол. Как он вообще услышал, что я иду.

Поднимаюсь вверх, а перед глазами Сашина отъезжающая машина и на губах вкус его прощального поцелуя.

"Какой он все-таки...чудо..."

Двери открылись и я вышел в темный коридор. Они закрылись, и я перестал что-либо видеть вообще.

— Ах, ты ж, блин! — достаю сотовый. — Где-то у меня тут фонарик был. Нашел! Прекращаю говорить сам с собой и иду уже за этими бумажками!

Поржал над своими же словами, сам пошутил, сам посмеялся, и двинул к кабинету.

Тишина. Вокруг такая тишина, что слышно, как я наступаю на мягкий ковер. Я и работаю чаще по ночам, потому что ничего не отвлекает.

Батарейка известила о том, что она садится именно в тот момент, когда я открывал дверь кабинета.

— Во время, ты, — включил свет и отключил мобильный.

Но вместо того, чтобы забрать папку и уйти, я опустился на диван и закрыл глаза.

Все быстро. Все слишком быстро и от мыслей, как везде успеть, голова идет кругом.

В тишине есть ещё одно преимущество, слышно каждый шорох. Около моей двери, кто-то остановился. Я знаю кто, поэтому в голосе не удивление, а не скрываемая радость, когда он вошел.

— Ты же уехал?

— Вот вернулся, — Саша зашел и закрыл за собой дверь, снова, как и днем, я слышал щелчок замка.

— Что-то забыл? — не двигаюсь, даже руку не опускаю, так и подпираю ею голову.

— В некотором роде, — он встал напротив, руки в карманах и не сводит с меня взгляд.

— Саш? Что ты задумал?

Он, молча, снял пиджак, бросил его на стол, накрыв папку с документами, так же неспеша развязал галстук и отправил его следом.

"Видимо на диван у него какие-то планы...", — смотрю на него.

Он, помедлив пару секунд и что-то для себя решив, слегка подтянул брюки и, перекинув одну ногу через мои колени, сел лицом ко мне. Моя поза не изменилась, только левая бровь уползла вверх. Саша взволнован, испуган и не верит в свою смелость. Одновременно.

"Забавно, кто из нас сейчас должен смущаться?" — наблюдаю за тем, как он поджимает губы, не решаясь что-то сказать.

— Ты забрался сюда с какой-то целью? — пытаюсь пошутить, но ни один нерв на его серьезном лице и не думал дрогнуть. — Саааш...

— Я дам тебе время, — он придвинулся ближе, мое замершее состояние сохранять всё труднее. — Столько сколько пожелаешь. Ты завтра последний день работаешь, и я не буду попадаться тебе на глаза целый месяц, — от перспективы не видеть его столько времени, внутри что-то кольнуло, и я отпустил руки, сцепив их за его спиной, и сам подвинулся ближе. Саша немного нервно сглотнул и продолжил, шепотом: — Но перед этим, я хочу тебя попросить...— я утвердительно кивнул. — Будь со мной...здесь...сейчас...

"Вот, черт!"

— Сааш...?!

— Если ты откажешь, я пойму...

— Нет, — притягиваю его к себе и впиваюсь, что есть сил, в его влажные, искусанные губки.

"Мама, прости, ты воспитала идиота!"

Все происходит здесь и сейчас. Я живу только этим мгновением и хочу запомнить каждую секунду. Каждое его прикосновение, каждый его поцелуй, каждый его стон удовольствия и звук учащенного от возбуждения дыхания.

Я остановился всего лишь раз. Опираясь на руки, навис над ним и замер, смотря в его голубые блестящие глаза.

Его руки, ласкают мою вспотевшую спину. Его ноги сплелись с моими, и он медленно, плавно двигает бедрами. Я животом чувствую, как он подо мной дрожит. Но Саша улыбается, а его глаза просто светятся.

Он тихонько кивает, и я наклоняюсь, целуя его горячие припухшие губы и, не размыкая поцелуй, двигаюсь вверх. Осторожно. Не хочу причинить ему боль. Он выгибается мне навстречу. Ногти впиваются в спину, а его ноги раздвигаются ещё шире. Я держусь из последних сил, чтобы не превратиться в животное.

— Сашенька, — шепчу, уткнувшись ему в шею.

— Пожалуйста, Эндрю, — он почти молит. — Не останавливайся...

И я не останавливаюсь, пока весь не оказываюсь внутри, в его теле, в нем.

Я слышу, как часто он дышит, и чувствую, как пульсирует и сочится между нашими животами его плоть и как его бедра, двигаются вниз, насаживаясь ещё глубже.

— Эндрю, — от его шепота, от его пальчиков вцепившихся в мои волосы, меня окончательно уносит.

— Сашенька, мальчик мой.

Каждый мой толчок, все резче. Каждое его движение бедрами, все быстрее. Каждое проникновение все глубже, а стоны все громче.

Но каждый его поцелуй, каждое мое прикосновение, каждое наше слово друг другу, нежнее, мягче, чувственней.

Страсть, похоть, любовь. Все вместе, здесь и сейчас. В моем кабинете, на моем диване.

"Вот, черт!"

Домой приехал поздно. Очень. Поздно. Но, не встретив в коридоре возмущенной и злой мамы, я облегченно выдохнул и мышкой прокрался в зал, где на разложенном диване, меня ждал подарочек.

— Рома, что ж ты в своей кровати никак спать не хочешь? — бормотал еле слышно, отодвигая мелкого к стене и подтыкая подушками.

Все тело ноет, мышцы в паху тянет, но я улыбаюсь, потому что тот из-за кого у меня растут крылья, прислал смс:

"Я добрался. Все хорошо. Сидеть ни капельки не больно. Зря волновался"

"Посмотрим, что ты утром скажешь. Доброй ночи, булочка"

"На всякий случай, захвати лед...Доброй ночи, Эндрю...люблю тебя"

Сотовый окончательно вырубился, но я всё равно улыбаюсь, потому что не могу не улыбаться.

Потому что вижу перед глазами его раскрасневшееся светящееся лицо, потому что слышу его обжигающий шепот, произносящий мое имя, и чувствую на себе прикосновение его рук, его нежную бархатную кожу и чувствую его запах. Везде. На руках, на губах, на всем теле. Даже рубашка пахнет им. Сашей. Сашенькой.

"Как-то это все, слишком романтично..."

Я так и уснул. Не приняв хотя бы душ, уткнувшись носом в подушку и с идиотской улыбкой на лице.

Глава 77. Утро

Меня пнули. Смачно так. От всей души. Но можно и глаза не открывать, чтобы догадаться, кто это сделал.

— Рома, какого фига? — зевая, спросил я и плотнее закутался в плед.

— Солли, — он забрался мне на спину и перекатился на другую сторону. — Ношка не падневась.

Ножка у него не поднялась. Такой сон мне разбудил, жук.

Квартира живет. Запахи, доносящиеся с кухни, голоса, раздающиеся из всех комнат, коридора и ванной, и я в центре всего этого, лежу и улыбаюсь. Давно не просыпался с таким удовольствием.

Дверь в зал скрипнула и открылась, но никто не вошел.

"Надо смазать петли, — подумал и приоткрыл один глаз. Женя. — И щеколду в ванной повесить... — слышу, как Машка пищит, потому что Ромка вошел не постучавшись. — Папа сказал, что купил".

— Чего стоишь, головастик, — мелкий переминается с ноги на ногу, не решаясь что-то сказать/спросить. — Говори уже...

Евген, довольно улыбнувшись, с разбегу запрыгнул на диван, его сонная мордашка прямо у моего носа.

— С тобой хочу, — выдал он, прежде чем я успел сказать, что он второй, кто меня пинает с утра.

— Куда, — зажмурился и уткнулся в подушку. Больно, больно, больно.

— На рработу...Ррома же ездил уже...— он опускает свою головешку рядом с моей, и быстренько хлопая ресничками, практически поет. — Мне тааак посматрреть хочицааа...

— Но Рому, то мы возьмем?

Бровки сведены в домик, губки свернулись в трубочку, Женя прикинул в голове варианты и согласно кивнул головой.

— Значит поедем.

Еле поднялся. Ноги тянет, руки не сгибаются. Но стоило вспомнить из-за чего, как по всему телу разлилось небольшое возбуждение, а по спине пробежали мурашки.

"Так, не стоять там, — взял с кресла халат. — Проснулся тоже..."

Выхожу в коридор и быстро запахиваюсь. Романыч, с Машкиной расческой в руке, пронесся мимо и юркнул под одеяло. Затих. Машка, в сорочке, с растрепанными алыми волосами, залетела следом.

— Отдай расческу! — она запрыгнула на диван, и через одеяло стала щекотать мелкого. — Уродец картавый!!!

Я уже не просто улыбаюсь, я смеюсь, слушая писк Ромки и Машкин "злой" голос.

— Отдай!

— Нет!!!

— Рома, поедешь со мной? — спросил, завязывая пояс. Возня прекратилась, личико мелкого выглянуло из под одеяла.

— Куда?

— На работу.

— Да.

— Отдай расческу!!! Уродец!!!

— Диван не проломите, — произнес под треск дерева и скрип пружин. — Мне ещё спать на нем.

Ромкино "вадно" и Машкино "не сы, брат", раздалось уже в спину.

Все живет. Моя квартира живет. И я живу.

Одним глазом заглянул на кухню, пожелав доброго утра остальным родственникам и виновато опустив голову, попросил прощения у мамы за то, что поздно вернулся. Очень.

— Тебя либо нет, — она помахала кулачком у моего носа. — Либо ты спишь.

— Бывает...

— Смотри, чтобы в привычку не переросло, — сказал папа, глянув на меня через плечо, не отрываясь от мытья посуды. — А то получится, что я зря отпуск выпрашивал...

— Не зря, у меня на вас всех, планы есть...

— Ох, ты, ну надо же! — мама и папа в голос.

— Да, да, — кивнул и, положив руку на голову проходящему мимо Романычу, спросил. — Ты умылся?

— Неа, — разворот и мы идем в ванну.

Пока Ромка, забравшись на ящик для белья, чистил зубки, я прикручивал "признак не одиночества" на дверь.

— Наконец-то, — Машка протиснулась мимо. — А то ни в туалет сходить, ни в ванной полежать.

— Ой, ой, ой, — Ромка скорчил мордочку в зеркало, за что тут же отхватил подзатыльник. — Не улони миня!

— Маша!

— Он первый начал!

— Рома!

— И чеее???

— Так, — поднялся, собрав с пола не нужные шурупы. — Пошли оба из ванны, мне душ принять надо.

— Я ещё не умывся!

Чудесней утро и не придумаешь...

Теплые струи бьют по плечам и стекают по спине. Я стою, уткнувшись лбом в холодный кафель, а мои мысли не здесь. Далеко не здесь. И в голове крутятся его слова:

"Ты не увидишь меня целый месяц...", — и внутри все сжимается.

Не смогу.

Не видеть, не слышать, не ощущать.

"Андрей все слишком быстро, — говорю себе, поднимая лицо вверх. — Мама может оказаться права, — вода заливается в нос, в рот, в уши. — И ты делаешь это назло..."

Как распознать истинные чувства и не путать с тупой похотью?

Прошедшая ночь сейчас кажется чем-то другим, случившимся не со мной. Я скорее поверил бы в то, что мне всё приснилось, если бы не след от его зубов на плече.

"Хорошо, что халат догадался одеть, — улыбнулся, увидев отметину в зеркале, и провел по ней подушечками пальцев. — Когда он только успел?"

Нет, все реальность. И Саша самое трепетное, ласковое и безумно страстное создание из всех, что я встречал. Когда начинаю о нем думать, кроме нежности и желания обнять и прижать к себе, ничего не возникает.

К чертям все предрассудки!

И будь, как будет!

Бриться не стал. Просто умылся, обтер свое сладко-ноющее тело и, накинув халат, вышел из ванны.

— Андрей, ты скоро? — мамин голос, все на кухне, ждут меня.

— Да! Оденусь только! — не идти же с такой меткой.

Брюки, рубашка, галстук, закинутый на плечо, и я очень быстро ем, потому что времени оказалось очень много и я опаздываю.

— Рома!!! — дожевываю последний кусочек бутерброда и протягиваю маме пустую тарелку. — Женя!!! — допиваю последний глоток чая и сполоснув кружку, вышел и кухни. — Спасибо, ма!

— Не за что...

— Пацаны, вы готовы??? — в ответ только топот их маленьких ножек. — Поехали...

Хоть в последний рабочий день приехать вовремя.

Только усадил мальчишек в машину, вручив каждому по его любимой книжке — отвлекалке, как из моего кармана раздалась музыка. Смс. Я ждал, но не надеялся и всё-таки это был он.

"Доброе утро, Эндрю. Я встал практически без проблем. Уже еду. А ты?"

"Доброе, Сашенька. Мы уже тоже едем..."

"Мы???"

"Ага. Увязались со мной два компаньона...Скоро будем."

Улыбка на лице и крылышки на плечах. Я еду с мыслью, что нужен кому-то ещё.

Глава 78. Маленькие компаньоны

В прошлом году ко мне приезжали мама, Машута и Романыч. Но вырваться мне не удалось, и поэтому дамы были предоставлены сами себе, а я возился с мелким.

Девчонки из бухгалтерии пищали от восторга с этого колобочка и долго потом доставали с вопросами/предложениями, не хочу ли я себе такого же.

"Нет. Одно дело младший брат и совсем другое, собственный ребенок. Нет. Я пока не готов".

А в этом году удар будет вообще двойным. Оба головореза со мной.

Добрались на удивление быстро, мальчишки даже не успели заскучать. Паркуясь на свое место, я обвел глазами, стоящие машины. Саши нет. Видимо ему не так повезло со светофорами, как нам.

— Ну, что, готовы? — спросил, обернувшись назад. — К труду и обороне...

Головастики радостно запрыгали на месте.

— Тогда выходим.

— В каону по одному, — запищал Романыч и открыл дверцу.

— Ну, меня подожди, ну, — заворчал Женя, собирая раскиданные по сидению книжки.

Идут впереди меня. Держатся за ручки. Лица серьезные. В серьезную же фирму приехали! Это вам не шутки. Я иду за ними. В одной руке их книжки, в другой папка с документами. И на моем лице...умиление. И я сам себе завидую, что они у меня есть.

— Доброе утро, Андрей Сергеевич.

— Палыч, ты бессменный что ли? — охранник сонно поймал мои ключи.

— Ленька...попросил, — он еле сдерживал зевок. — Посидеть пару часиков...что-то...у него там...как всегда короче...

— Понятно, — ухмыльнулся и нажал кнопку лифта. — Удачи тебе!

— Ага...— он таки не сдержался и, прикрыв рот рукой, смачно зевнул. — Кошмар какой...

— Крепись!

Близняшки в нетерпении топчутся у лифта, но когда двери открылись, я услышал, что за спиной кто-то сигналит.

— Стойте, — на меня уставились две пары удивленных глаз. — Сейчас Сашу подождем и вместе поедем.

Вместе. Мне начинает это нравиться.

Он подходит и первое, что вижу это улыбку на его губах. Я и сам ничего не скрываю и улыбаюсь во все 32, что пока есть.

— Я не опоздал?— Саша протягивает руку. Пацаны, камеры и Палыч, нам сейчас доступно только рукопожатие.

— Нет, — прикасаюсь к Сашиной ладошке и вижу, как его глаза блеснули, а по моему позвоночнику разливается тепло. — Мы сами только приехали.

— Хорошо, а то я боялся не успеть, — он опустил голову вниз. — Доброе утро, коллеги.

— Здрравствуйте, — прорэкал Женя, протягивая свою маленькую ладошку.

— Доблое утло, Саша, — прокартавил Рома.

— Видел? — шепчу одними губами.

— Так официально, — шепчет Саша в ответ.

— А ты как хотел?

Он только тихонько засмеялся.

Мальчишки так и шагают впереди нас, держась за руки. А я ловлю и на себе и на них удивленные взгляды коллег мужчин и восхищенные от женской половины нашего офиса.

— Сергеич сегодня с сопровождением?

— Это моя личная охрана!

— Ты смену решил с пеленок выращивать?

— Другого выхода я не вижу!

— Ой, Андрей, у тебя их двое что ли?

— Двое. Похожи на меня?

— Вылитые, даже хмурятся также.

И это мы только до кабинета дошли.

Ромка, как бывалый, не останавливаясь, тут же забрался в кресло, и включил комп.

— Жень, иди я те че покажу, — увидев свои ножки на экране, посмотрел на меня и, цокнув, недовольно покачал головой. — Уже придевав.

— Ну не пропадать же добру, — прикрыв за Сашей дверь, положил всё из рук на диван и подошел к столу. — Глянуть хоть, чего вы тут делать собрались.

Женька со скрипом подтащил один из стульев и забрался рядом.

— Я же те говолив, что мувтик лисовав, — ткнув пальчиком в экран, произнес Рома. — А ты не велил.

— Опять ченибудь детское, — пробурчал Женя, но всё равно придвинулся ближе.

Снял с их головешек кепки, отодвинул со стола лишнее и обернулся. Саша так и стоит, облокотившись на дверь. Смотрит на нас и улыбается.

— Ты чего такой загадочный? — прошептал я, подходя к нему и закрывая от пацанов своим телом.

— Смотрю...— Саша отвечает ещё тише меня и легонько проводит указательным пальцем по галстуку. — Как ты воркуешь с ними, — его ладошка прожигает через ткань рубашки. — Заботливый такой...

"Что-то мне немного жарко стало, — смотрю в его светящиеся глазки, на приоткрытые улыбающиеся губы. — И, по-моему, я стою слишком близко..."

— В туалет никто не хочет? — спрашиваю, не оборачиваясь, и осторожно провожу, подушечкой большого пальца по Сашиным губам и чувствую, как он касается его кончиком языка.

— Неа!! — раздается за моей спиной.

— Минут на 15 их можно оставить, — говорю и почти себя не слышу.

— Время пошло, — Саша произносит практически мне в губы, поднимаясь на носочки и пытаясь открыть дверь.

Он медленно пятится назад, тянет меня за галстук и не заметил стул, который с грохотом завалился.

— Тише, ты! Чего расшумелся?

— А ты чего не сказал, что он у меня за спиной?

— Не видел, — обхватил его за пояс и притягиваю к себе. — Я на тебя смотрел.

На Сашиных губах улыбка, он легонько касается моих и шепчет:

— Доброе утро, любимый...

Мне нравится! Как же мне нравится, как это звучит из его уст.

Приподнимаю его вверх, наши глаза на одном уровне. Сашины руки скрещены за моей шеей. Он очень, очень близко.

— У меня такое чувство, — шепчу, хотя кроме него и так никто не услышит, — Что я уже и день без тебя провести не смогу.

Его улыбка ещё шире, а глаза блестят ещё ярче.

— Я тоже.

Мое лицо в его теплых ладонях, а он сам в моих руках. Мы стоим, обнявшись, в центре его кабинета, в центре нашего офиса, в котором вовсю бурлит и кипит жизнь, но мы только вдвоем и у меня нет желания его отпускать. Ни на день, ни тем более на месяц.

Глава 79. Последний рабочий день

— Андрей?

— Ммм...

— Как ты их различаешь?

Я поднял голову, перестав уже в тысячный раз перепроверять документы, чтобы отдать их на время отпуска Саше, и посмотрел, сначала на него, а потом на мальчишек.

Один что-то рисует, второй, практически полностью забравшись на стол, листает книжки.

— Так они же разные, — снова оборачиваюсь к Саше, он сидит рядом. На диване. Обложившись бумагами.

— Это для тебя они разные, — двигается ближе. — А для меня так один в один.

— Не, Саш, они разные, — сгреб всю макулатуру и, сложив её за спиной, обернулся к нему лицом.

Чисто внешне их не различить — это точно. Особенно если мальчишки молчат или ты их видишь первый раз. Но стоит хоть немного с ними пообщаться или просто понаблюдать, то различия выявятся сами собой.

Романыч ходячий позитив. Любитель посмеяться, поулыбаться, покататься на чьих-нибудь руках. И он постоянно что-нибудь рисует. Неважно где, неважно чем. У меня уже целая коллекция его художеств, среди которых и прошлогодний контракт. Не уследил.

Женя его полная противоположность. Он чаще молчит, ещё реже улыбается, а заставить его рассмеяться, может вообще только Ромка. Про таких, как Евген любят говорить — они сами себе на уме. Мелкий действительно сам себе на уме.

— Но самое главное различие, — обернулся к мальчишкам. — Вот в чем...Женя, скажи Рома...

— Ррома, — ответил читатель на столе, не отрываясь от книжки.

— Ром, скажи свое имя...

— Неа, — художник поднял на нас глазки и улыбнулся.

— Почему?

— Стисняюсь...

— Понятно всё, — Саша захихикал, а когда мальчишки одновременно чихнули и синхронно вытерли свои носы, он рассмеялся. — Какие они у тебя замечательные!!!

Да, я и сам себе завидую.

"Мама, роди меня обратно! — такое желание возникает каждый раз, когда мне приходится иметь дело с нашей бухгалтерией. — Посмотреть бы в глаза тому человеку, который вас взял!"

— Девочки, давайте я вам все оставлю, — сколько ещё раз я должен это сказать? — И пойду по своим делам, а вы мне, если что, потом позвоните...

— И где, мы тебя...потом... найдем? — возмущается наш главбух. Молодая, рыжая, наглая. Не нравится она мне.

— Ну, номер я вообще-то не менял.

— Ты сегодня последний день, а в отпусках вас фиг, где найдешь, — не отстает.

— Так сделай все сегодня, чтобы меня искать не нужно было.

— Тогда посиди, я сейчас все проверю...

— Ира! Я к вам уже полтора часа туда-сюда бегаю. У меня пацаны в кабинете! — развернулся и направился к двери. — Если, что-то не пройдет, позвонишь!

— Андрей!

— Буду недоступен, ищи Сушина,— взялся за ручки и открыл дверь. — Он меня точно найдет.

И вообще, я есть уже хочу.

И, как оказалось, не я один.

Открыл дверь кабинета и тут же поймал на руки Ромку.

— Мы уже собирались спасательную группу организовывать, — Саша с впереди идущим Женей, подошли ко мне.

— Ещё бы пару минут, и спасать нужно было бы уже их...

— Это всегда так долго...делается?

— Только если Ирина Ивановна соизволит документы заграбастать...— Саша недовольно покачал головой. — Но, думаю, для племянника гендиректора она сделает исключение.

— Андлллеей???? — мне в ухо пронзительно запищали.

— Слушаю вас, Роман Сергеевич, — произнес зажмурившись. Прям в самое ухо крикнул!

— Ты нам бват или не бват?

— Ещё раз так крикнешь, я начну сомневаться...

— Мы кушать хотим, — Женя легонько потянул меня за брюки.

— Очень.

— Саш?

— Не откажусь.

Только в нашем кафе/ столовой я даже врагов своих кормить не стал, не говоря уж о пацанах.

— Может к Джефри сходим? — спросил и покосился на Сашу, он промолчал, скривив губки, стараясь не улыбнуться.

Нет. Туда мы точно не пойдем.

Вышли на улицу, головастики шагаю впереди, с невозмутимым видом, я и Саша следом.

— Евгений Сергеевич?!— пацаны как шли, так и идут.— Вы куда это?

— Пррямо, — ответил тот, не оборачиваясь, и прибавил шаг.

— Женя, там дорога! Ты зачем Рому туда тянешь? — но больше похоже на то, что это Рома тянет брата. — А ну-ка стойте оба!

В два шага догнал беглецов и, подняв на руки зачинщика, сказал:

— Кто-то вместо обеда, домой сейчас уедет...

— Неа!!! — оба моментально насупились.

— Зачем убегаете тогда? — спросил, посмотрев на стоящего внизу Евгена, тот пожал плечами и промолчал. — Там дорога, машины...а если бы я не догнал? — он подходит ещё ближе и обнимает меня за ногу, а Ромкины ручки обвиваются вокруг моей шеи.

— Мы так боще не будем, — шепчут, уткнувшись в меня.

— Как же...козявки, блин! — беру Женю за ручку и оборачиваюсь.

От его улыбки и выражения на лице, и от того, что читалось в его глазах, я смутился и, по-моему, даже слегка покраснел.

— Чего?

— Ничего, — Саша подходит к нам. — Все хорошо.

— Прекращай улыбаться...

— Не получается...

У меня тоже.

Направление мальчишки выбрали правильное. Если от нашего офиса повернуть налево и, пропустив пару неприглядных забегаловок, перейти через дорогу, то ты упрешься в очень симпатичный ресторанчик. Отличная пища и приемлемые цены.

— Бывал в нем? — кивнул в сторону здания.

— Нет, — Саша ещё и головой покачал. — Вообще первый раз вижу.

— Тебе понравится, — вылетело вслух.

— Мне уже нравится...

" Блин! Пополин заканчивай краснеть!"

Загорелся зеленый. Я перехватил Ромку на другую руку, чтобы держать было удобнее, беру Женькину ручку и хочу перейти дорогу... как вдруг, он тянет Сашу за подол пиджака, и когда тот опускает глаза вниз, протягивает к нему вторую.

Я в шоке — очень слабый эпитет к тому, что со мной произошло.

Женя никого!!! Никогда!!! Сам!!! Не берет за руку. Даже маму...

Это одно из тех различий, о которых у нас не говорят. И поэтому до дверей ресторана я шел, смотря прямо перед собой.

" Это что сейчас было вообще?"

Женя взял Сашу за руку. Абсолютно, в принципе то, незнакомого ему человека.

Дети чувствуют добро и зло иначе, чем взрослые и поэтому они могут распознать "хороший" перед ними или нет.

"Он к Ники то почти никогда не подходит, а Сашу..."

Я был поражен настолько, что почти все время пока мы обедали, молчал. Отвечая лишь изредка "да", "нет", " наверное".

И мальчишки притихли. Все трое.

Ромка, развернувшись лицом к спинке стула и просунув ножки между прутьями, смотрит в окно и машет проходящим мимо, довольно попискивая, когда ему кто-то отвечает.

Женька листает меню, рассматривая картинки, и водит пальчиками по буквам и цифрам, проговаривая шепотом те, что узнает.

А Саша...

Я, наверное, никогда не смогу поверить в то, что все то, что происходит со мной сейчас благодаря нему, действительно правда.

Он смотрит, переводя задумчивый взгляд с одного на другого, и еле заметно улыбается, пока не встречается взглядом со мной. Его губы тут же расплываются в улыбке, а глазки блестят.

— Балдеешь? — спрашиваю шепотом.

Он только кивает головой.

Я тоже.

"Сегодняшний день собирается кончаться вообще?"

Мальчишки ни в какую не хотели ехать домой, и спят на диване в кабинете. На том самом, на котором я теперь не могу спокойно сидеть. Мысли и приятные воспоминания накатывают сразу же. А их виновник ушел в бухгалтерию, в конец меня взбесившую.

— Андрей, Никифор Петрович сказал, что ты ещё и завтра работаешь, — Ира позвонила, когда мы поднимались в лифте.

— И?

— Я тебе всё завтра и скажу.

— Ир, какую именно часть фразы "мне нужно все сегодня", ты не поняла?

— Андрюш...— меня аж передернуло.

— Ир, у тебя свои обязанности, у меня свои, — Саша сморит, ещё чуть-чуть и он выхватит трубку из рук. Мальчишки притихли. — Я свои выполнил, будь любезна выполняй свои.

Сбросил вызов, не дав ей ответить.

— Задолбала, блин.

— Я, наверное, все-таки схожу к ним...

— Саш...

— Это и моё дело тоже.

И он ушел, сразу как только двери открылись. И шарится где-то уже больше двух часов. Но мои гадания "позвонить — не позвонить", прервал стук в дверь.

"Чего я сегодня всем такой нужный?" — поднялся с кресла и тихонько подошел.

Моя челюсть, наверное, отвисла так, что было видно внутренности.

— Ники? Ты какого хера здесь?

— Я тебе тоже очень рада, — её улыбка тут же исчезла, и она протиснулась мимо. — Попо...

Первая мысль:

"В больнице что-то случилось...", но заметив её довольное лицо, вслух я спросил совершенно другое.

— Что ты придумала на этот раз?

По всему кабинету аромат её духов. Сладковатый, слегка цветочный. На моем кресле её сумочка, она сидит около спящих пацанов, и шепотом предлагает откровенную чушь.

— Ты обалдела? — я чуть ли не запищал от возмущения. Мелкие не шевельнулись.

— Это была Машкина идея, — Ники продолжала так же тихо и спокойно.— Родители твои согласились, только сказали, чтобы у тебя сначала спросили.

— У меня такое чувство, что ты, когда с малой пересекаешься, то у вас один мозг на двоих остается. Как я уеду сейчас?

Ники поднялась, поправила завернувшуюся юбку и медленно подошла, не сводя с меня взгляд.

— Андрей, тебе никто не говорит уехать в тьмутаракань, на черт знает когда, — она подходит очень медленно и говорит очень тихо. Глаза сами опускаются туда, куда я смотреть не собирался. — Я всего лишь предлагаю на пару дней съездить загород...

— Ники... — втягиваю воздух вместе с её запахом, разворачиваюсь и отхожу к своему столу. — Я не могу сейчас уехать...

— Всего пару дней...на природе...тебе отдохнуть надо... — она идет следом, её ладошка касается моей спины. — Ты на себя уже не похож.

Развернулся я не удачно. Во всех смыслах не удачно.

Во-первых, налетел на Ники, ткнув её локтем в живот.

Во-вторых, когда я, сдерживая смех и извиняясь, приобнял её, в кабинет вошел Саша.

"Да, капец!!"

— У них ещё и...компы, — он на мгновение замер, смотря на нас. — Зависли... Здравствуй, Ники.

— Здравствуй, Саша, — её пальцы вцепились в меня ещё сильнее.

Выражение его глаз, сменялось так быстро, что я понял только последнее. Обреченность.

— А когда починят? — отстранился от подруги и направился к нему. — Ничего не сказали?

— Завтра, — по его опущенным вниз уголкам губ, не сложно догадаться, что происходит в его голове.

— Ладно, завтра, так завтра.

Чувствую себя мишенью. И от этого чувства очень хочется избавиться.

Мысль возникла сама собой.

— Саш, а у тебя какие планы на эти выходные?

Я по-прежнему мишень, но, по крайней мере, наблюдать за стрелками веселее.

Саша не сказал ни "Да", ни "Нет". И если бы не проснувшиеся пацаны, которым, конечно же, захотелось поехать, неважно куда, лишь бы поехать, я бы не согласился.

— Хорошо, поехали...

Только отпрошусь сначала у самого главного...

Глава 80. Больница

Забил на все и вся и еду домой.

У Женьки открылся поток из сопилюшек, Ромка начал капризничать и визжать по поводу и без.

Едем домой.

В голове мысли. Мысли. Мысли. МЫСЛИ!

Одна сменяет третью, вторая четвертую. Никакой системы. Голова пухнет.

— Адллей? — за моей спиной раздался тихий голосок.

— Что случилось? — смотрю на близняшек в зеркало.

— Мы писить хотим...

Они даже в туалет хотят одновременно.

Сгрузил пацанов, перехватил пару бутербродов и, дав по пути втык своей младшей сестре за идиотские предложения, снова уехал. Мама все больше и больше ворчит, что меня нет дома.

"Простите, я не могу разорваться..."

В клинике уже давно закончен прием посетителей, но мне нужно её увидеть. Именно сегодня, именно сейчас. Саша запретил появляться завтра в офисе. Сказал, что с бухгалтерией разберется сам и отзвониться, когда все закончит и пригрозил, что ляжет под колеса машины, если я там появлюсь. Последнее я точно проверять не стану. Ники собирается утащить нас с самого утра. Поэтому медсестричка была послана...за главврачом, а я, постояв пару секунд около палаты, вдохнул и вошел.

— Привет, Ба, — голос звучит увереннее, а звук от аппарата искусственного дыхания не так пугает. — Извини, что поздно...но у меня к тебе вопрос...

Снова несу какую-то чушь, говорю все, что приходит в голову, но самого главного, из-за чего приехал, никак не могу сформулировать. Слушая, зашедшего Кушакова, я понял насколько устал. Так хотелось послать его и в зад, и на перед, но я только кивал, соглашаясь с непонятными мне словами.

Но вечно здесь не просидишь.

Собираю разбегающиеся мысли, беру её холодную ладошку в свою руку и, почесав затылок, сказал:

— Ба, слушай...— опускаюсь на стул около постели. — Ты не будешь против, если я, уеду...на пару дней всего...карапузов своих на свежий воздух свожу...м?

Не знаю, на что я надеялся, но, заметив, как её веки вздрогнули и, почувствовав, как её рука легонько сжала мою, я тут же выбежал из палаты.

"Это рефлекс...такое бывает..."

Как же хочется кому-нибудь врезать.

Но достается только колесам моей машины.

Один. Второй. Третий раз. Пока не срабатывает сигнализация.

Домой. Спать. Нафиг все.

Глава 81. Дома

Я кончился. Когда за спиной захлопнулась входная дверь квартиры.

Ощущение руки Васильны не отпускало всю дорогу. Она сжала мою! Но прилетевший на крик Кушаков, выдал лаконичное "рефлекс", и вся уверенность в том, что всё будет хорошо, лопнула как мыльный пузырь.

Не хочу никуда ехать. Не хочу никого видеть. Не хочу шевелиться. И все чаще в голове крутится фраза:

"Как разучиться дышать?"

И домашние словно чувствовали, что я на грани и в квартире тишина.

Мальчишки сидят вместе с папой на диване и смотрят мультики, без единого комментария, как обычно это происходит. Машка лежит рядом на полу, рассматривая очередной девичий журнал. Она подняла голову, когда я вошел в зал и приветственно улыбнувшись, снова уткнулась в чтиво.

И только мама, что-то опять видит на моем лице и что-то опять подозревает.

— Андрюш, у тебя все в порядке? — мы вдвоем на кухне, я пытаюсь поесть.

— Вполне...— кивнул, но не взглянул на неё.

— Ты из-за Ники расстроился? — осторожно заданный вопрос и так же осторожно поставленная передо мной тарелка.

— Нет, мне на нее как то...пофиг...

— ...с Сашей что-то случилось?

— ...с ним все хорошо...

— Мария Васильевна?

— Тебе ещё не надоело варианты перебирать? — поднял на неё глаза. — Ма, я очень устал...хочу поесть и лечь... мы же завтра едем?

— Да...

— Ты же не хочешь, чтобы я за рулем уснул и поубивал вас всех нафиг?

— Нет...

— Поэтому я ем и ложусь...хорошо?

— Хорошо... — звоном чашек, мама дала понять, что очень мной не довольна. — Только не надо нервничать...

Пора заткнуться, для полного счастья не хватало еще с ней поругаться.

Рожки с котлетами еле запихиваются. В голове кадр за кадром, прокручивается сегодняшний день, с самого утра до визита в больницу. И перед глазами все время возникают руки.

Сашины теплые ладошки, держащие мое лицо. Женькина, крошечная, тянущая за подол Сашин пиджак и Марии Васильевны холодная, мертвенно-бледная. Я чувствовал, как она дрогнула и не хочу верить в то, что сказал Кушаков.

— Андллей, — так задумался, что не заметил, как около меня появился Ромка. — Можно с тобой посидеть?

— Посиди, — его глазки радостно блеснули и я улыбнулся. А когда тот, кряхтя, принес, именно принес, а не тащил по полу, как любит делать Женька, стул, я рассмеялся.

— Чудо ты гороховое...

Мелкий сидит, болтает ножками, тырит по-тихому рожки из тарелки и как-то загадочно улыбается.

— Ром, ты что-то хочешь?

— Да, — моя вилка уже в его ручке.

— Так говори, — двигаю тарелку ближе к нему.

— Саша поедет с нами? — Романыч доедает котлету, а я сижу, смотрю и не знаю, что ответить.

— Саша?

— Ага,— Ромка облизывает зубчики и смотрит на меня своими огромными зелеными глазищами.

— Зачем он тебе?

— С ним весело...

Саша сегодня сам вызвался присмотреть за пацанами, пока я бегал разбираться с бухгалтерией. И он выглядел таким счастливым, когда мальчишки в голос согласились на такую няньку.

— Не знаю, Ром, — правда, не знаю...

— Эх...— тот вздохнул, положил облизанную вилку на пустую тарелку и пробормотал. — Было бы здорово.

Да, было бы здорово.

Я устал настолько, что не могу уснуть. В квартире тишина, все спят. Кроме меня, уставившегося в выключенный телевизор и обнимающего подушку. Ромка ещё не пришел, так что я вообще один. Лежу и чувствую себя потерянным, но точно знаю, что хочу быть в другом месте и держать в объятиях точно не подушку.

Сколько было времени, не посмотрел, просто поднялся и, как был в трусах, вышел на балкон, прихватив телефон и одеяло.

На небе только звезды. Ни луны, ни облаков. Чистое звездное небо.

Закутался и осторожно забрался на подоконник. Хочу ему позвонить, но не хочу разбудить или потревожить.

"Позвонить, не позвонить — вот в чем вопрос..." — сам пошутил, сам опять посмеялся.

От нечего делать, стал листать фотографии и когда добрался до его изображений, то подумал:

"Была, не была..." и написал сообщение.

"Ты спишь?"

Оно только ушло, а от Саши уже пришел ответ.

"Нет. Соскучился?"

"Можно тебе позвонить?"

Тут же раздался звонок и услышав его голос в трубке я...блять...чуть не разревелся.

— Ты чего не спишь? — Саша говорит еле слышно.

— А ты чего шепчешь?

— Вопросом на вопрос только евреи отвечают...

— Вот и обменялись любезностями...

Саша захихикал, у меня в горле ком.

— Андрей, у тебя, что-то случилось?

И я выпалил все. Не задумываясь и не подбирая правильных слов. Так как это звучало у меня в голове.

— Я в больницу вечером ездил. У неё рука двигалась и веки, а Кушаков сказал, что такое бывает, что это рефлекс, реакция организма на внешнее раздражение...реакция...просто реакция...я её раздражаю! — вдохнул. Глубоко. До боли в груди и ещё плотнее забился в угол.

— Ты меня слышишь? — Сашин голос звучал словно из другого мира, с трудом пробираясь сквозь мои мысли.

— Да.

— Тогда успокаивайся. Не хватало, чтобы ты рядом с ней слег с нервным срывом.

— Не могу.

— Эндрюууу...

— Не хочу.

— Андрей! Если она начала реагировать, то может ещё не все потеряно... — я промолчал. — Андрей? Ты здесь?

— Да.

— Вы завтра едите?

— Да.

— Вот и правильно...тебе надо отдохнуть...— слышу, как он вздыхает и его голос снова звучит очень тихо.

— Саш, — ещё одна попытка. — Поехали с нами...

Теперь молчит он, и как это воспринять я не знаю.

— Скажи что-нибудь, — он опять вздыхает. — Саш...

— Я хочу поехать...

— Но?

— Но... ты туда с семьей едешь... с друзьями... я только мешаться буду.

— А ты мне разве не друг? Ты мне даже больше, чем друг, — я его уговариваю, открытым текстом. — И с чего ты взял, что мешаться будешь?

Молчит.

— Саааняаа...

— Мне неудобно...

— Сядь ровно или ляг... или что ты там делаешь?

— Кому то полегчало?

— Я просто не хочу быть один... у меня сил не хватает.

— ...Андрей...

— Пожалуйста...

— ... Хорошо, — я облегченно выдохнул. — Завтра как закончу, тебя наберу, расскажешь куда ехать.

Я чуть не закричал, вовремя спохватившись, что уже глубокая ночь и все спят. Саша хихикает в трубке, а я довольный растекаюсь по подоконнику.

Может быть, все окажутся правы и день другой на свежем воздухе смогут развеять мое гнетущее состояние.

Глава 82. Цирк на выезде

Кто-то тыкает своим остреньким пальчиком в мою щеку. Я же только лег, а на мой сон уже покушаются.

— Рома, спи, — произнес, не открывая глаз.

— Я вообще-то не Рома,— Машкин голос. — Я даже не мальчик...

— Господи, — натягиваю покрывало на голову, потому что она продолжает дырявить мою щеку. — Тебе то, чего не спится?

— Мама сказала тебя будить, Ники с Борей уже приехали.

— Замечательно, — откинул край покрывала. — И давно?

— С полчаса где-то.

Я оказывается последний, и все ждут, когда я встану.

— Раньше нельзя было поднять? — говорю в спину уходящей сестре.

— Все возмущения к маме, я свою миссию выполнила.

А время то уже двенадцатый час, я проспал почти девять, но такое чувство словно и не ложился.

Сонной мухой брожу по квартире. Вокруг все суетятся, что-то делают, собираются.

— Андрей от тебя помощи, ноль, просыпайся! — мама пронесла мимо меня вторую сумку с вещами.

— Так я и ехать не собирался, — ответил совершенно спокойно, отхлебнув из кружки фирменный папин напиток "разбудин", но она всё равно что-то услышала, только я даже не понял, что именно...

— Андрей, ты почему дергаешься?

— Где я дергаюсь? — разворачиваюсь и ухожу на кухню.

-Андрей?!

— Мам, собирайтесь! Я ещё в больницу хочу съездить.

Стою на кухне, никого не трогаю. Жду команду к отбытию. Но за моей спиной, вдруг, раздаются тихие шаги.

— Привет, — можно и не оборачиваться. — Твоя горилла тоже с нами едет?

— За последний месяц мы с ним не шибко часто виделись, — Ники встает рядом со мной. — И мне, почему то показалось, что если он там будет, тебе спокойнее будет.

Повернул голову и посмотрел на неё.

Светлые волосы, голубые глаза, пухлые алые губки и аккуратный носик.

" И они оба невысокого роста,— последняя мысль, внесла еще немного ясности в происходящее.— Я делаю не назло, я просто нашел замену".

— Пусть едет,— пожал плечами. — Может, ты ко мне приставать не будешь.

— Пристанешь к тебе, как же, — Ники хмыкнула и, сложив руки на груди, отвернулась в окно. — Вцепишься сейчас в пацанов и про всех забудешь.

Я улыбнулся.

— Да, что есть, то есть.

— А если поедет Саша, то я вообще не могу представить, что с тобой произойдет, — она глянул на меня и отвернулась. — Он поедет?

— Скорее всего.

Судя по шумному вдоху выдоху, она не очень довольна.

— Скажешь ему что-нибудь не то,— говорю тихо, но так чтобы Ники слышала. — Или будешь вести себя с ним так, что папа начнет, что-то подозревать, — обернулся. — Я тебя покараю.

— Не волнуйся, я сегодня под контролем

— Посмотрим, что будет, когда ты и твой контроль выпьете.

Ответить она не успела, на кухню залетели мальчишки с криком:

"Поехали, поехали, поехали!!!" — и потащили нас в коридор.

Моему авто еще не приходилось так напрягаться. Даже не смотря на то, что большая половина вещей была загружена в Борькину машину, я практически тащился брюхом по асфальту.

— Ещё пару лет,— произнес папа, когда я кое-как перекатился через небольшую яму. — И тебе придется покупать вагон, чтобы семейку загород возить.

— Я уже присматриваю один, — впереди ещё одна, ещё больше. — С расчетом на племянников и внуков.

Добирались больше трех часов. Из-за перегруза и забитых дорог. Хоть и середина дня, но пробки местами и не думали рассасываться. И за все это время Саша так и не позвонил, а мама старалась смотреть куда угодно, но только не на меня. И мысль позвонить ему самому и сказать, что не стоит приезжать, все громче звучала в голове.

— Ой, бедные наши попочки, — мелкие первые выбрались из машины. — Все буочки помявись...

Молчание. Шесть пар взрослых глаз смотрят на два маленьких невозмутимо разминающихся тельца, переглядываются и, не произнеся не звука, направляются по дорожке к дому.

Цирк приехал.

Женщины были оставлены с детьми. Я, папа и Боря поехали за провизией. Добытчики, прям!

Боря. Жених Никаноры. Странный он малый. Не в плане ума, а сам по себе человек странный. Молчаливый, немного неуклюжий и я не видел, чтобы он когда-нибудь улыбался. По крайней мере при мне. Ники крутит им как хочет уже больше четырех лет. Хотя он старше нас. Борису или 32 или 33. Не помню точно.

И он далеко не хлюпик.

Немного выше меня. Широкие плечи, накаченные руки и ноги. Он весь прокачен так, что одежда в прямом смысле трещит по швам. Смуглая кожа, темный цвет глаз и волос и хрипловатый голос... этакий самец...

Он сидит сзади, уткнулся в сотовый и я смотрю на него так, словно вижу в первый раз. Я откровенно его рассматриваю, изредка поглядывая на дорогу.

"Вот, черт!"

— Ты чего чертыхаешься? — спросил папа, и я ещё больше смутился.

— Да так, — покосился в зеркало. Боря смотрит на меня. — Ничего особенного.

Может мне и показалось, но на его губах была улыбка.

"Что происходит?"

Боря предложил разделить расходы, но я отказался. Место их, еда наша. И оставил пол зарплаты в магазине, кое-как сложив все продукты в багажник.

— Этого на роту хватит, — Боря подавал мне пакеты, пока папа откатывал тележки обратно.

— Да, ага! Пацаны сейчас набегаются, что нам и позавтракать нечем будет...

Теперь он точно улыбнулся.

"Вот, черт! Это уже не смешно!"

Пока мы ехали обратно, я чувствовал на своем затылке его взгляд.

"Либо я на нервной почве превратился в параноика, либо что-то тут не чисто..."

Глава 83. Ники

Прибыли обратно и Боря снова стал обычным. Замолчал и перестал улыбаться и я вспомнил, что один на один мы с ним никогда не общались. Ники все время была рядом. Даже странно. Сейчас, когда я воспринимаю его не как соперника, он мне кажется вполне приятным молодым человеком.

"Надо же, насколько ревность перекрывает здравый смысл".

Где бы ни появилась моя семья, все сразу оживает и близняшки находят применение таким вещам, которым ты и сроду бы не догадался. Носятся вокруг Машки, изображая индейцев, а та поливает их из шланга. Не улыбнуться просто невозможно.

— Не холодно? — крикнул папа.

— Неа...— все трое в голос.

Хочу к ним побеситься, но надо съездить в больницу. Не спокойно как-то.

Ники собирается со мной.

"И нафига ты мне?"

— Я один не съезжу?

— Я давно у неё не была и тапочки её хочу отвезти.

Щенячьи умоляющие глазки прямо передо мной и недовольное сопение моей мамы за спиной.

— Поехали.

Я все равно в чем-то виноват, так хоть примерно буду знать в чем.

Молчим. Я смотрю на дорогу, Ники в сторону, подперев рукой подбородок.

"Только ничего не говори, — мысленно шепчу. — Пожалуйста".

И она молчит всю дорогу. Но губы — линии и сведенные вместе брови не предвещают ничего хорошего. Нам ещё ехать обратно.

"Как бы сегодня не напиться..."

К Марии Васильевне нас не пустили. Медсестра сказала, что её моют, потом будут брать анализы и что лучше приехать через час. Но тогда возвращаться пришлось бы по темноте.

— Вы не отнесете это в палату? — Ники протянула пакет с вещами.

— Да, конечно.

— Там её любимые тапочки и халат. Если нужен.

Медичка взяла пакет, аккуратно его сложила и убрала под стол.

— Как только там закончат, я сразу передам.

— Спасибо большое, — я и Ники ответили одновременно.

Медичка улыбнулась. Да. Муж и жена одна сатана.

Не успел я подумать, чтобы она молчала.

— Ты вчера в это же время приезжал? — ещё не отъехали, как из неё посыпались слова.

— Да, а ты откуда знаешь?

— Мама твоя сказала, — Ники снова подперла голову рукой и смотрит на меня. — И сказала, что ты дерганый какой-то приехал.

— Устал, — смотрю на дорогу, но по движению с боку понял. Почесаная бровь,сейчас что-то скажет.

— Андрей, неужели можно за пару недель так измениться?

— Можно и за две секунды все изменить,— посмотрел на подругу. Брови вместе, губы — линии. — А ты про недели говоришь.

Ники покачала головой, вдохнула и отвернулась в окно.

— Я просто устал,— она молчит. Почему она так долго молчит? — Все слишком быстро, всего слишком много. Меня на мелкие части разрывает. Понимаешь?

Она согласно кивает. Ее задумчивость заставляет меня говорить, говорить, говорить.

— Семья, бабушка, контракт этот гребанный....

— Саша...

— И Саша...

Она снова вздыхает и оборачивается.

— Что в нем такого особенного? — выражение, застывшее на лице и в глазах. Ники что-то хочет для себя решить. Именно сейчас.

— Чем в ком?— отвечаю вопросом на вопрос, смотря то на нее, то на дорогу.

— Чем в любом другом, — после небольшой паузы произнесла Ники и снова отвернулась. Она явно собиралась сказать не это.

— Потому что он не любой другой...

— Потому что он племянник гендиректора, — произнесла почти шепотом, но я все равно услышал.

— За уши я его к себе не притягивал.

— Это точно, — она говорит все тише, но я опять всё услышал. — Там явно другие органы участвовали.

Сворачиваю на обочину. Я смотрю больше на неё, чем на дорогу. А разбиться в мои планы не входит.

— Знаешь, что дорогая, — оборачиваюсь настолько насколько возможно, чтобы видеть её всю. — Ты говоришь, что я изменился. Но у меня такое чувство, что я тебя вообще не знаю. Что происходит?

Ники молчит, смотрит прямо и грызет ноготь на большем пальце.

— Никанора, сейчас не лучшее время чтобы замолчать. Ты пригласила меня отдохнуть или мозг повыносить? Если так, то я всех собираю и сваливаю. Я и дома могу жаренного мяса поесть.

— Нет, не надо уезжать.

— А что тогда происходит? — еле сдерживаюсь, чтобы не заорать.

— Это все из-за него...

— Я догадался...

— Я, наверное, просто до сих пор поверить не могу...

— Во что именно? — вытягиваю из неё по одному слову.

— В то, что ты с парнем теперь, — она посмотрела на меня. — Ты сам рассказывал про Макса и про свое отношение ко всем этим...голубкам...и тут на тебе...съездил в командировку и привез себе подарочек в виде одного из них.

— Я никого не привозил. Он со мной ездил, если ты забыла.

— Это ничего не меняет, — она шепчет.

— Блять, — закрыл глаза и уткнулся лбом в руль. — Ты мне Анжелу решила заменить? Чтобы я не расслаблялся?

— Я никого не заменяю, я такая и была.

— И чтобы это понять мне пришлось влюбиться в парня.

После моих слов в машине повисло молчание и чувствуется, какие мы оба сейчас напряженные. Ещё не все сказано, но никто не решается заговорить первым.

Я лежу, обнимаю руль и смотрю на капот. От пролетающих мимо машин начинает потихоньку мутить. Ники сидит рядом, не меняя позы, подпирает голову рукой и смотрит в окно.

— Андрей, можно задать тебе вопрос?

— Можно.

— Он лучше, чем я?

Из меня вырывается смешок. Потом ещё один и ещё. Пока я не начинаю заливаться каким-то истеричным смехом, закрыв лицо руками.

— Андрей, ты в порядке? — слышу, как Ники двигается ближе, а её ладошка гладит меня по голове.

Вдыхаю. Как можно больше вбираю в легкие воздуха, чтобы подавить в себе приступ истерики и оборачиваюсь к ней. Она взволнованна и даже похоже на то, что испуганна, но мне настолько все равно, что я, не скрывая улыбки, говорю:

— Ты сама-то поняла, какой бред сейчас сказала? — её рот уже открылся, чтобы что-то сказать, но я продолжил. — Что ты имеешь ввиду "Он лучше, чем Я"? В чем он может быть лучше тебя, если он парень, а ты девушка? И я тебя знаю...думал, что знал...всю свою осознанную жизнь, а его меньше месяца!

— Вот именно! Месяц ещё не прошел, а ты его уже с собой тащишь, — её глаза все больше становятся влажными, губы и голос дрожат.

— А ты с Борей приехала! Он мне там нужен?

— Это его дача, каким образом я там без него бы оказалась? И он мой парень вообще то...ты же своего позвал...

Последние слова, опять произнесенные еле слышно, я пропустил. Мне больше понравилось то, что прозвучало до этого.

— Парень? Твой парень? Ты его оставила с моими родителями, которых он видел то всего один раз и тремя малолетками и пацанов он вообще не знает, — Ники отвернулась и тихонько вытерла накатившие слезы. — И уехала со мной черт знает куда...

— К Марии Васильевне...

— Ах, ну да, он видимо с нами, где то едет, чтобы удостовериться.

— Он тебе доверяет...

— Чего? — подумал, что ослышался.

— Хоть ты на него и гонишь постоянно, но ты единственный на кого он реагирует адекватно и не устраивает потом сцен "ты почему ему улыбнулась?" — молчу, осмысливая то, что она сейчас сказала. — Что даже странно, — Ники обернулась. — Он же умудряется к собаке нашей ревновать, если она у меня на коленях.

"Странно. Весьма странно".

Начали с одного, а закончили совершенно другим. И мое нарастающее бешенство сменилось тихим любопытством. И в голове и перед глазами, стали мелькать какие — то картинки воспоминания моих с Борей редких встреч.

"Что происходит?"

Глава 84. Бабочка

— Можно теперь я задам вопрос? — поворачиваю ключ в замке зажигания.

— Да,— Ники рассматривает себя в зеркальце, поправляя слипшиеся ресницы.

— Ты хочешь, чтобы меня не было?

Она замерла, смотря прямо перед собой. В свое отражение.

— То есть не было? — медленно опускает руки и оборачивается ко мне. — Из — за него?

— Твой спич больше этому способствует, — взглянул на подругу и, включив поворот, попытался встроиться в ряд машин. — Я жду ответ.

— Нет.

— Что нет?

— Я не хочу, чтобы ты исчезал.

— Тогда принимай Сашу, как данность, как сложившийся факт, — еще один взгляд друг на друга, прежде чем мы вернемся обратно. — Так же как я когда то принял Бориса.

Она согласно кивнула.

" Посмотрим, насколько теперь ее хватит..."

Только подъехали к воротам, как из кармана джинс послышалась музыка.

— Мама уже потеряла, — вынимаю сотовый. — Так и есть... Да, мам?

— Андрюш, а вы где? — голос взволнованный.

— Здесь уже, — открыл калитку и пустил Ники первой. — Я тебя в окошке вижу.

Силуэт в окне на первом этаже обернулся и приветственно махнул рукой.

— Наконец-то, а то я вас уже потеряла.

— Пробки, что поделать. Ты трубку то положишь? Мы идем.

— Тьфу ты господи!

Примерно так мы всегда с ней и миримся. Ничего нового. И это то, что я не хочу менять.

Тишина. Первое что я почувствовал. Вокруг слишком тихо. Там где есть хотя бы один маленький ребенок, не может быть так тихо. А у нас двое. Поэтому отсутствие пищащих, визжащих, орущих звуков меня насторожило.

— Что-то тихо...— и не только меня.

Ники идет впереди, оглядывается по сторонам, но я уже вижу. На веранде, повернувшись спиной к двери, сидит Рома и, судя по всему, только успокоился.

— Зашибись блин!

— Ой, а чего Рома на улице?

— Сейчас узнаем.

Ники ушла в дом, а я осторожно крадусь к мелкому.

Он сидит на стульчике, забравшись на него с ногами, вздыхает, тихонечко всхлипывает и что-то рассматривает у себя на ладошке.

— Ром, — он тут же сжимает кулачек и оборачивается. — Ты чего здесь сидишь?

Глазки краснющие, под носом и на щечках размазана грязь, а губки дрожат.

"Если он сейчас заплачет, — думаю, смотря на его зареванное личико. — Я заплачу вместе с ним".

— Эй, карапуз, ты чего это? — он, молча, смотрит на меня и тянет сжатый кулачек вверх. Я опускаюсь на корточки, беру его маленькую ладошку в свои руки, и только тогда он разжимает пальцы.

Бабочка.

Там была обычная бабочка. Капустница или как их называют. Вся Ромкина ладошка была в отпечатках её бело-черных крыльев.

— Женя сказав, что она метвая...

— Ну, епт... — чуть не вырвалось.

По Ромкиным щечкам текут слезы. Большие капли по его маленьким пухленьким щечкам, оставляя мокрый и чистый след, и капают с подбородка прямо на шортики и футболку.

"Что делать? Что делать? Что, блять, делать?"

Все мысли, которые до этого крутились в голове, затихли. И я слышу только:

"Где взять живую бабочку?"

Аккуратно, двумя пальцами за прозрачные крылья, поднимаю мертвое тельце и кладу себе на ладонь.

— НЕ ЗАКЛЫВАЙ! — Ромка схватил меня за пальцы.

— Ладно, — держу бабочку на раскрытой ладони, подхватываю мелкого свободной рукой, а тот, не сводя глаз с насекомого, вцепился мне в шею.

У меня есть ряд вопросов, и мы идем к взрослым.

— Откуда она у него? — шепчу, выставив руку вперед и прижимая к себе всхлипывающего Ромку.

— Нашел где-то, — мама отвечает так же тихо и подходит к нам.

— А Женька где? — она погладила Ромку по спине, но тот сильнее сжимает руки на моей шее и я, шепчу, помотав головой. — Не надо...

— С папой гуляет, — мама вздохнула. — Ромка, может быть, и не заплакал бы, но Женька его замучил.

— Я все больше убеждаюсь в том, что из Машкиной башки поступают только бредовые идеи.

— Я уже тоже так подумала, — мама слегка улыбнулась и, взглянув на бабочку, прошептала: — Справишься с ним?

— А куда деваться? — пожал плечами и, перехватив мелкого, снова вышел из дома.

На улице уже темнеет и фокуса мертвый/живой не получится. Все бабочки уже "спят".

"Что же сделать?"

Спускаюсь по лестнице, несу в одной руке тельце насекомого, а другой поддерживаю младшего брата. Спускаюсь и смотрю на каждую травинку, кустик, деревце...цветочек....

Цветочки!

У меня над головой, наверное, лампочка загорелась, когда внутри возникла мысль.

"О, великая сила цветов! О, магическая сила пыльцы! Оживи эту долбанную бабочку, чтобы мой младший брат перестал плакат и спокойно спал ночью!"

Нечто подобное я говорил Роме, сидя на корточках около розовых кустов и укладывая бабочку в один из бутонов. Только без матов и некоторых уточнений.

Ромка перестал вздыхать и всхлипывать. Стоит рядом, смотрит на мои манипуляции, как завороженный, и молчит. Я для него сейчас супер человек.

— А она плавда оживет? — семенит около меня по дорожке и совершенно не смотрит под ноги. — Ой...

— Завтра проверим, — поднимаю его на ноги, но руки не убираю. Мелкий замер. Готов.

Такие звуки мне нравятся больше. Радостный визг, довольный смех и просьба подбросить его ещё. Слушал бы и слушал.

Только из-за всего этого, я упустил один не маловажный момент.

На улице уже темнеет и видно первые звезды, а Саша так и не позвонил.

Иду к дому, совершая Ромкой взлет посадку и совершенно обо всем забыл.

Глава 85. Вечер

Когда мы уезжали, я прихватил Ромкиного тигра. Как знал! И только им смог отвлечь ребенка от переживаний. Мама вызвонила папу и он, вместе с Женей вернулся обратно и через двадцать минут дом стоял вверх дном. Писк, визг, смех и недовольное Машкино ворчание, что близняшки путаются под ногами. Мое семейство на выезде.

Пока геройствовал, изображал из себя великого волшебника, проголодался окончательно, о чем желудок не преминул сообщить сразу, как только я зашел на кухню.

— Буууууль! — мама тут же передразнила, а Ники сунула в рот половинку помидорки. — Андрей! Не таскай со стола, — ложка угрожающе нависла над моей рукой, тянущейся к кусочку колбаски. — Иди лучше Боре помоги, а то он один с мясом возится! АНДРЕЙ!

— Иду! — а колбаску я все-таки урвал и по руке не получил.

Вышел на улицу и живот заговорил во весь голос. Прохладный ночной воздух разносит запахи и звуки от мангала по всей округе.

— Послали голодающего на мясо шкворчащее смотреть и нюхать это всё, — прошептал, направляясь к Боре.

Иду и смотрю.

Как поблескивает в свете фонаря его обнаженная широкая спина. Как двигается каждый его мускул, когда он обмахивает мясо, разгоняя запах еще больше. Какие у него все-таки узкие джинсы.

"Андрей Сергеевич, — обреченный вдох. — Вы пидареете на своих же собственных глазах".

— Меня выгнали, — подхожу с обиженной мордой. — Отправили тебе помогать.

И вот именно сейчас, когда я стою от него на расстоянии вытянутой руки из моего живота раздался протяжный и заунывный вой. Борис рассмеялся. Сощурив глаза и расплывшись в белозубой улыбке. Впервые. Он смеялся при мне первый раз.

— Они не боятся, что без шашлыков останутся?

— Это уже не мои проблемы, — наклонился и вдохнул. ХОЧУ ЕСТЬ! — Я был послан. Но никто не уточнял, чтобы я тут ничего не трогал и тем более НЕ ЕЛ...

Борис снова засмеялся. Звонко. Словно ему не за тридцать, а лет пятнадцать. Я улыбнулся в ответ и облизнулся, покосившись на мясо, замаринованное в тазике.

— Сырое же!

— Есть хочу...

И Боря улыбнулся. Опять. Он делает это снова и снова. Улыбается и смотрит на меня.

"А он милый... — думаю, и удивляюсь своим мыслям. — Ну, Саша..."

— САША!!! — вырывается вслух, и я начинаю хлопать себя по карманам, в поисках телефона.

— Саша? Что за Саша?

— С нами еще должен быть один человек, — телефона нет. — Вот, черт! Борь, я сейчас вернусь...

Пулей влетел по лестнице, чуть не сшиб при этом папу, который как раз выходил на улицу и, пролетев через весь дом, выбежал в другую дверь.

— РОМА!!! — гаврики, чтобы не мешались, были отправлены на воздух. Под Машкин контроль. — Где мой телефон?

Мобильный сел. Замечательно!

"Черт! Черт! Черт!"

Ношусь в поисках своей сумки, вспоминая, брал или нет с собой зарядник.

— Андрей, что случилось? — крикнула мама в спину, когда я залетел по лестнице на второй этаж и споткнулся на последней ступеньке.

— Сумку мою кто-нибудь видел? — крикнул сверху.

— За трубой на кровати смотри, Машка вроде туда отнесла.

— Нашел!

Рыться не стал. Сразу вывалил все, что было на кровать. Зарядника нет.

— Твою мать! — начинаю паниковать вслух.

— Андрей, что происходит? — слышу мамин голос с лестницы.

— Я Сашу пригласил, — опираюсь на перила и смотрю на неё. — Он сказал, что позвонит, когда закончит, а у меня батарейка села, а зарядник дома.

— Я взяла, посмотри в черной сумке в кармашке.

— Спасибо, ма!

Десять пропущенных вызовов. Последние три с разницей в две секунды.

— Вот я идиот!

Но только я собрался набрать Сашин номер, как телефон зазвонил.

— Да?!

— Андрей! У тебя все в порядке? — слышу его взволнованный голос и чувствую, как сердце начинает бешено биться. — Я час не мог до тебя дозвониться.

— Да, все хорошо не волнуйся, — в висках пульсирует венка. — Батарейка села.

— Я себе уже такого напридумывал, — Сашу еле слышно.

— Прости, пожалуйста, — шепчу в ответ, опускаясь на кровать. — Замотался...ещё Рома тут...номер выкинул.

— Может мне все-таки не стоит приезжать? — все тише и тише.

— Саааш...я очень хочу, чтобы ты был здесь...

Он замолчал, я сижу и слушаю удары собственного сердца.

— Ладно, Эндрю, еду под твою ответственность, говори куда, пока окончательно не стемнело.

"Он едет...— успокаиваю себя этой мыслью, спускаясь по лестнице. — И сотовый пока лучше Романычу не давать".

— Ну, что? — мама стоит в дверях кухни и смотрит на меня.

— Все нормально.

Она вздохнула и укоризненно покачала головой.

— Ох, Андрюша, Андрюша...

— Ну, бывает...я пошел к мясу.

— Понюхать нам хоть оставь! — крикнула Ники вдогонку.

— Не знаю, не знаю... вы сами меня отправили.

— Андрей! — женщины смеются, я улыбаюсь.

Он едет.

За то время пока я, как полоумный носился по дому, у Бориса уже собралась компания. Папа, где-то раздобывший пиво, Машка с тигром в руках и пацаны, разукрашенные под индейцев.

— Я чего-то не пойму, — Романыч сразу же оказался у меня на руках. — Вы что все здесь делаете?

— Долго ходиш Андлюша, — деловито ответил Рома.

— Опоздал ты брратишка, — поддакнул ему Женя.

— Не понял? — повторил вопрос, посмотрев на папу.

Тот только улыбнулся и протянул мне открытую бутылочку.

Вообще-то пить я не собирался, но под запахи и веселую болтовню она пошла очень хорошо. Правда моргать я начинаю все медленнее и медленнее.

— Не усни, — Машкин острый локоть ткнул меня в бок.

— Не дождешься! — собираю последние силы и, отобрав у неё тарелку, отнес в дом. — Пошли ужинать.

Вечер превратился в пасмурную ночь. Ни звезд, ни луны. Одни облака. За столом на кухне веселый галдешь, а я пытаюсь не уснуть и прислушиваюсь к звукам на улице.

— Позвони ему, — шепчет мама.

— Он не доступен...сети нет... Я на улицу выйду, а то засыпаю. Ладно?

— Ладно.

Романыч со мной. Куда я без него.

"Вот же хвостик!"

— Рома, ты куда? — спросил папа, вытирая чумазое Женькино лицо.

— Я с Андлеем хочу, — мелкий берет меня за руку и быстро, быстро хлопает ресничками.

— Мы не долго.

Вышли на веранду. Я прикрыл дверь, чтобы живность ночную не запустить и опустил мелкого на пол. Хочу спать, и меня немного пошатывает, не дай бог уроню.

— А бабочка ожива? — Рома стоит на первой ступеньке, держится за перила и смотрит вперед. В темноту. Туда, где растут розы.

А я надеялся, что он забудет.

— Нет ещё, — глажу его по голове и сажусь рядом на ступеньки. — Для этого солнце надо.

Грустный вздох и Романыч опускается около меня и точно так же подгибает под себя ноги.

Одно сплошное умиление.

Вокруг так тихо и спокойно, что я слышу, как он дышит и как часто бьется мое сердце. Выпитая бутылочка немного шумит в голове, свежий ночной воздух и плотный ужин постепенно усыпляют.

Ромка играет с моими пальцами. То загнет, то разогнет и что-то чертит на ладошке.

Уже очень темно и Саша не доступен.

"Зачем я его позвал?"

Машина. Звук колес скользящих по гравию все четче. Губы сами расплылись в улыбке, когда я услышал, как она остановилась за забором и хлопнула дверца.

— Рома, пойдем, глянем, кто приехал.

— Пойдем, — довольный, что он при этом будет ехать, Ромка обхватил меня за шею.

Я его не увидел, я его услышал. Открыл калитку, вышел с мелким на руках на улицу, но никого нет.

— Ты все с наездником? — раздался вопрос за спиной, и мне пришлось прикусывать нижнюю губу, чтобы не выглядеть уж совсем счастливым идиотом.

— Что поделать, — пожимаю плечами и оборачиваюсь на голос.

Освещение в округе только от ближних домов и Сашиных светящихся глаз. Улыбается.

— САША!!! — мелкий рад не меньше моего. — А ты гоолив, что он не плиедит...

— Я сказал, что не знаю, — ставлю Рому на ноги, и он тут же втыкается ему в живот, обхватив ручками.

— Я лад!

— Я тоже, — Саша немного смутился, поглаживая Романыча по голове.

— Так, Роман Сергеевич, — беру мелкого под руки, отцепляю его от Саши и ставлю на дорожку, ведущую к дому. — Скажи там, чтобы теснились, мы сейчас придем.

Романыч побежал.

"Как бы ни грохнулся в потемках", — думаю, а сам смотрю на стоящего перед собой улыбающегося Александра и тяну за края рубашки к себе.

Он обхватывает меня руками, прижимается телом и, подняв голову вверх, шепчет:

— Какой он у тебя все-таки прелестный...

— Прелестный???

Саша кивнул и снова прошептал, приподнимаясь на носочки.

— Но старший брат мне больше по душе.

— Ну, надо же, — не удержался и рассмеялся, а он легонько коснулся губами моего подбородка и во мне все замерло. Я весь замер.

Как мало нужно, чтобы почувствовать себя счастливее.

— Я уже жалеть начал, что тебя потащил, — обнимаю его за плечи и упираюсь лбом в его лоб. — Ещё и не доступен.

Его объятия ещё крепче, голос ещё тише.

— На заправке застрял и тут не ловит почему-то.

Вкус его губ опьяняет сильнее алкоголя. Одного прикосновения к ним хватило, чтобы я всё-таки выглядел счастливым идиотом.

"Как же мне сдерживать себя? — носилась мысль в голове, когда Саша держал мое лицо в своих ладошках, жадно впиваясь в губы. — И при всех не спалиться!"

Я прижимал его к себе и чувствовал, как часто бьется его сердце и целовал в ответ с такой же жадностью. Пока есть возможность.

Глава 86. Ночь

Наше появление в доме сопровождалось женским:

— Ну, наконец-то!

— И зачем так орать? — немного опешил. — Где остальные?

— Курить пошли, — ответила мама, переведя взгляд с меня на Сашу.

— Здравствуйте, — немного смущенный, слегка покраснев, он приветственно помахал всем присутствующим из-за моей спины.

— Садитесь, кушайте, пока не остыло, — Ники улыбается, отрывает кусочки мяса и смотрит на нас.

Я чувствую его напряжение и вижу, как он волнуется. Но общаться приходится только взглядом.

"Успокойся..."

Саша слегка кивает и садится на принесенный мною стул.

Первые в дом вбежали пацаны. Женька прямиком направился к Машке, забрался к ней на руки и уже что-то жует, а Романыч к нам. Со своим тигром. И тянет руки к Саше.

— Иди уже сюда, — он улыбается и садит его себе на колени.

Но умилиться этому я не успел.

— Да мы с Вано только в прошлом году второй этаж доделали, — Боря зашел следом за папой, прикрывая за собой дверь.

— Замечательный дом, — папа подошел к столу и протянул Саше руку. — Приветствую.

— Взаимно.

А потом я своей коже почувствовал, как Саша замер, встретившись взглядом с Борисом. Всего пару секунд, но я успел заметить мелькнувшее в глазах Бори удивление и как у Саши дернулся кадык.

"Не понял?"

Я очень надеялся, что мне это все показалось из-за усталости и дикого желания опустить голову на подушку.

— Саша это Боря, — держу себя в руках, представив их друг другу. — Боря это Саша.

— Очень приятно, — выражение на лице жениха Ники, когда он протягивал свою руку, спокойное.

— Мне тоже, — ответил Саша, слегка улыбнувшись.

"Нет, мне все-таки показалось, — гоню из головы эти мысли, но чувство что они уже могут

быть знакомы засело где-то внутри. — И надо меньше слушать свою младшую сестру".

Романыч оккупировал все Сашино внимание, что-то рассказывал и спрашивал, чему я был несказанно рад. Он отвлекся и перестал напрягаться, и я не заметил, как на моих губах все чаще стала появляться счастливая улыбка. Ники была занята Борисом и как обещала, контролировала свои слова. И никаких подозрительных взглядов со стороны её жениха я тоже не замечал.

Все тихо. Все спокойно. Все очень мило. И я, наконец, смог расслабиться.

Родители ушли спать первые, прихватив с собой сопящего Женьку. Машка почти сразу за ними, назвав нас скучными. А у самой глаза еле отрывались. Ники, сделав вид, что очень сильно начинает зевать, вытащила Борю из-за стола. Поднимаясь по лестнице, толкая его вперед, она обернулась и посмотрела на нас. Её взгляд, её выражение лица и улыбка, она такая же, как раньше. Но мне сегодня слишком много что кажется.

Я подмигнул ей, она показала мне язык и поднялась на второй этаж. Мы остались втроем. Молчим. Потому что Романыч спит у меня на руках, вжавшись всем тельцем в живот. Да и говорить, почему то не очень хочется.

Саша сидит, облокотившись на стол, подпирает голову рукой, и смотрит на нас, тихонько поглаживая пальчиками мое колено. Легкая улыбка и такая нежность во взгляде, что я не удержался и, наклонившись вперед, поцеловал его. В щеку. Его глаза закрыты, улыбка заметно шире. И я шепчу ему на ухо:

— Я очень соскучился.

От прикосновения ладошки к щеке во мне снова все замерло. Он потерся носом о мой подбородок и прошептал в ответ:

— Спасибо, что уговорил.

Глаза моргают так медленно, что я успеваю посмотреть кусочки сна, пока стелю за печкой кровати. Мелкий даже не шевельнулся, пока мы таскали его, соображая сонными мозгами, где пристроить это чудо, чтобы не ловить потом по участку.

— Лицом к стенке? — предложил Саша, но я пощупал кирпичи и отрицательно помотал головой.

— Не остыла ещё, вспотеет, вообще поспать не даст.

Но на кровать у окна с ним вдвоем я вряд ли помещусь, пришлось обкладывать Романыча подушками и подтыкать одеялом вообще со всех сторон.

— Готово, — накрыл мелкого покрывалом и отошел, смотря как тот во сне устраивается поудобнее.

— Молодец, — раздался тихий голос за моей спиной и я обернулся.

Свет ещё не потушен, и я вижу его огромные голубые глаза, смотрящие на меня снизу вверх и слегка прикушенную нижнюю губу. Саша сидит на кровати у окна, откинувшись назад и опираясь затылком о подоконник. Сидит и смотрит.

Желание прикоснуться настолько сильное, что я почти произношу это вслух, когда медленно, сложив руки на груди, подхожу к нему и коленом раздвигаю его ноги. Он не сводит с меня взгляд, поднимаясь и двигаясь ближе, обхватив меня за ноги и прижившись животом к коленям.

— Саш...— шепчу, касаясь его губ подушечкой большого пальца.

— Ммм? — он только мурлычит в ответ, прикрыв глаза.

— У меня все здесь.

— Я знаю, — моя рука в его ладошках, он смотрит на переплетенные пальцы и шепчет: — Я знаю.

За моей спиной сопит одно маленькое чудо, что-то бурча полушепотом и периодически попинывая мою задницу, из-за чего я не могу уснуть и поэтому лежу и смотрю на другое маленькое чудо. На противоположной кровати. Саша уткнулся лицом в подушку и подтянул к себе одну ногу. Он вырубился сразу, как только лег и видит, наверное, уже десятый сон.

В отличие от меня.

Я так хотел уснуть, но в итоге единственный кто не спит.

Слушаю тишину. Слушаю спокойное дыхание дома. Слушаю свои мысли.

"Показалось или нет? Показалось или нет? Показалось или нет?" — как считалочка носятся слова в голове.

Я видел их взгляд друг на друга, незнакомые так не смотрят.

Романыч ползет по кровати, поднимаясь все выше и уже начал лупить меня по почкам.

"Господи, головастик, что же тебе сниться?"

Поднялся, опустил мелкого на место и, заново подоткнув его одеялом, взял брюки и вышел на веранду.

Мне нечем дышать.

"Даже если они знакомы, — скачу на одной ноге в угол. — Это же ничего не значит, — сажусь на диван и надеваю вторую штанину. — Боря с Ники, а Саша со мной...вроде бы..."

Вроде бы...

По сути, я о нем ничего не знаю. Родители и пару фактов из пока небольшой биографии. И все. Ни друзей, ни знакомых. Даже любимый цвет. И есть ли он у него вообще.

Не застегивая ширинки, развернулся на диване и, подложив руки под голову, свесил ноги с подлокотника. Лежу, уставившись в деревянный потолок и слушаю, как в голове топают мысли. Громко топают. Кроме них я больше ничего и не слышу. И поэтому только увидел, как ко мне приблизилась какая-то тень.

— Ты чего не спишь? — мы спросили одновременно. Шепотом.

— Потому что тебя нет, — ответил Саша и плотнее укутался в покрывало. — А ты чего здесь?

— Вы давно с Борей знакомы?

Я вроде трезвый. Всего две бутылочки выпил, но почему-то то, что крутилось в голове, сорвалось с языка. Сашино лицо я почти не вижу, но хорошо слышу его голос.

— Можно сказать, что давно, — он ни капли не дрогнул.

"Твою мать!!!"

Закрыл глаза рукой и глубоко вдохнул.

— Почему вы ведете себя так, словно первый раз друг друга увидели?

Он опустился на корточки рядом с диваном, я обернулся.

Темно. Тишина. Мы оба молчим и смотрим.

— Саш, скажи что-нибудь, — отворачиваюсь и снова закрываю глаза. — А то меня сейчас разорвет нафиг.

Он молчит. Гладит меня по голове и молчит.

— Мы знакомы через общих друзей...— снова повернулся к нему лицом. — Иногда на вечеринках пересекались...— Саша замолчал, и я увидел, как блеснули его глаза и он улыбнулся. — В гей-клубах...

— ЧЕГО? — я поднялся, оперся на локти и посмотрел в его улыбающиеся глаза. — Серьезно, что ли?

Он кивнул.

— Да ну нахер!

Саша захихикал и поднялся, поправляя сползшее покрывало.

— Я поэтому и удивился, что он не только с тобой знаком, но ещё и жених Ники оказывается.

Меня пробило на хихи. Я лежал, закрыв лицо руками, и тихонько смеялся, повторяя еле слышно:

— Бедная моя девочка. Бедная Ники.

Но потом меня словно ударило, и я посмотрел на Сашу.

— А вы с ним не...— проглотил окончание фразы.

— Нет...хотя...

Саша задумался и поднял глаза вверх.

Пару раз мое сердце сбилось с ритма, а тело прошиб озноб.

"Что за хотя???"

— Что за ХОТЯ?!

— Не...не должно было...— произнес он задумчиво. — Я не настолько пьян был.

Саша не смотрит на меня, продолжая стоять с поднятой головой. У меня внутри пусто.

"Зашибись поворот..."

Но вдруг я услышал какой-то звук. Он сдерживает смех.

— Ах, ты...маленький...— хватаю его за края покрывала и тяну на себя.

— Кто маленький? — он наклоняется, близко близко, вижу его улыбающееся личико.

— Иди ко мне, — шепчу, не сводя с него глаз и двигаясь назад.

— Андрей, а вдруг кто-нибудь встанет? — он отвечает ещё тише, но перекинув через меня ногу, забирается на диван.

— Иди...сюда...

Тяну его за края покрывала на себя, пока он не ложиться сверху мне на живот.

— Что мы делаем? — спрашивает он и двигается ещё дальше вверх, касаясь меня своей мягкой кожей.

Я только пожимаю плечами.

Чтобы мы сейчас не делали, пусть это не заканчивается.

Лежу, держу в руках одно из своих маленьких чудес и чувствую, как бьется его сердце. Так же как и мое. В одном ритме.

— У тебя ширинка расстегнута, — шепчет он и тихонько целует ухо.

— Я знаю, — бормочу, не открывая глаз. — Но если ты туда полезешь, мы всех перебудим.

Саша захихикал и его лицо нависло над моим.

— Отложим на потом?

Я кивнул.

— Ладно, — он улыбается, даже в темноте видно, как блестят его глаза.

— Саш?

— Ммм, — мурлычит он, покрывая мое лицо поцелуями, едва качаясь губами.

— Какой твой любимый цвет?

Он на мгновение замер, потом ухмыльнулся и снова навис надо мной.

— Черный.

Глава 87. Утро

Шепот.

Я слышу шепот.

Женский голос что-то бормочет у меня над ухом, но я не могу разобрать, что именно. Я его знаю. Этот голос мне знаком, но чей он, не помню и чем больше прислушиваюсь, тем тише и дальше он становится.

Мне трудно дышать.

Что-то давит на грудь и не дает сделать вдох.

Хочу открыть глаза и осмотреться, но ничего не получается. Веки тяжелые и я чувствую, как под их давлением трещат кости черепа.

"Что происходит?"

Я не чувствую рук, я не чувствую ног. Я шевелюсь, но остаюсь неподвижным.

И шепот.

Я всё время слышу шепот. Женский голос.

"Нам так жаль...нам очень жаль..."

Один пропущенный удар сердца, резкий вдох и я подскакиваю на кровати, закашлявшись, с трудом открываю глаза.

— Нормально проснулся, — немного восстановив дыхание, я осмотрелся.

Никого. Ромки нет, Сашина кровать заправлена и, судя по тишине вокруг, я вообще в доме один.

"Отлично!"

Опускаю голову обратно на подушку. Влажная.

"Ревел что ли?", но глаза сухие и в голове опять:

"Нам очень жаль..."

Еле поднял себя на ноги, меня словно придавливало к постели. Голова чугунная и я чувствую, как ноет каждая косточка.

"Вроде вчера только пообнимались, — улыбнулся, натягивая брюки. — Что ж тело то все болит? Не хватало ещё заболеть..."

Сунув мобильный в карман, я побрел к умывальнику. Нужно прогонять эту фразу из мыслей и найти, кто куда делся. Тишина слишком давит.

Шлепаю босыми ногами по деревянному полу. Он холодный и это немного бодрит. Вчерашнее пиршество уже убрано и на столе только тарелка с яблоками и записка.

Мама с Машкой уперлись в магазин, Ники поехала с Борей к Марии Васильевне, папа спит. ЕГО НЕ БУДИТЬ!!!

"Да никто и не собирался, — думаю, убирая записку в карман. — Самому бы проснуться".

Шум льющейся воды в раковину задевает нервные окончания, и я просто засовываю голову под струи и чувствую, как от макушки идет пар.

Я снова вижу какие-то странные сны. Перед отлетом, приснилась мама, и бабушка оказалась в больнице, потом я куда-то падал и о том, что у меня появился...парень...узнала мама и Ники, а сейчас меня приковали к кровати и я не мог дышать.

"Интересно, а это к чему было?" — завибрировавший в кармане сотовый, вытащил меня из мыслей и воды.

— Да? — не посмотрев на дисплей, взял трубку и накинул на голову висевшее рядом полотенце.

— Ну, наконец-то, мой мальчик встал, — голос Ники, радостный. Я точно проснулся?

— Боряна рядом нет что ли? — иду на улицу, вытирая на ходу мокрые волосы.

— Он уже Борян, ну надо же что делается!!!

— Ну, твою гориллу вроде бы так зовут? — открываю дверь, штора.

— Ты чего с утра злой такой?

— Башка болит, — отодвигаю штору и, не смотря, выхожу на улицу.

— Мы же вроде тебя с Сашей оставили, — она захихикала. — Или Ромка помешал все-таки?

— Ники ты обал...

Наступил на машинку. На одну из тех, что Ромке подарила продавщица. Мелкий припарковал их у порога, а я, с полотенцем на башке их не заметил, когда выходил и наступил. И ГРОХНУЛСЯ!!! Прямо на веранду. Хорошо хоть не обратно в дом улетел, а то ещё и черепом бы ударился. Лежу, перекатившись на спину и ржу. Телефон в руке. Слышу, как Ники там голосит.

— Андрей, что случилось? Ты в порядке? Андрей!!!

— Я...уебался... — шепчу в трубку, давлюсь смехом, а перед глазами звездочки.

— В смысле? Упал что ли?

— Не упал, а уебался...на Ромкиной машинке проехался...

Она заливается, я ржу. Локоть и бок справа дико саднят.

Я определенно очень здорово сегодня проснулся.

— Может тебе скорую вызвать? — сквозь смех, спросила Ники.

— Я до аптечки в машине доползу, — подложив руку под голову, вытянулся на полу. Зачем вставал?

— Тем более и Саша у тебя там есть, — прохихикала она.

— Ты меня теперь постоянно подъебывать будешь? — слышу звук шагов, причем сразу с двух сторон.

— Да. Буду таким образом докапываться, раз ревновать запретил, — Ники смеется, жаль я не вижу её лица, не понятно искренне она или так, для отвода глаз.

"Может её тоже...насчет ее парня подъебнуть?"

— Тьфу ты емоё! — папа смотрит на меня сверху сонными глазами. — Я уж думал, крыша у веранды упала.

— Нет, всего лишь слоняра на пол завалился, — улыбнулся.

— Красиво летел?

— А то!

Папа усмехнулся, покачал головой и, потерев свое заспанное лицо, сказал:

— Я ещё пойду, посплю, а то хлопцы ни свет, ни заря сегодня встали?

— Ладно, — я так и лежу.

Папа поднимается по лестнице, я слышу, как он смеется. Ники заливается в трубку и что-то шепчет, по всей видимости, Борису. А надо мной нависло три обеспокоенных личика.

— Ты в порядке? — Саша, заметив, что я улыбаюсь, тоже расплылся в улыбке.

— Да.

Женька, глянув на меня и на мои содранные локти, куда-то умотал, а вот Ромка напуган. До слез напуган.

— Пласти пажавста, я не спицана, — подбирает разлетевшиеся машинки и прячет их в карман своих шортиков.

— Не плачь, — Саша помог мне подняться. — Ищи подорожник, будем лечить горе летчика.

Ромка тут же убежал.

— Женя!!! Ты знаешь, что такое подолошник? — писк одного мелкого.

— Да, — серьезный ответ другого.

— Ты там в порядке? — Ники уже не смеется.

— Да, — опустился на диван, но тут же отодвинулся. Бок содран прилично. — Сейчас меня починят. Была в больнице?

— Ага, только отъехали. Все так же и тапочки передали.

— Хорошо, а то я, скорее всего, сегодня уже не смогу съездить, — Саша присел рядом с мокрым полотенцем в руках и жестом просит, чтобы я повернулся к нему спиной.

— И не надо, — слышу, как хлопнула дверца. — Отдыхай горе летчик. Мы сейчас на заправку, потом твоих подберем и приедем.

— АААЙ!!! — мокро, холодно. — Больно!

— Терпи,— Саша, не поднимая на меня глаз, осторожно промывает ссадины. — В следующий раз под ноги смотреть будешь.

— Ладно, я слышу, ты там занят, — голос Ники совсем не смеется. — Мы поехали, скоро будем.

Она отключилась. Я убрал сотовый в карман и сел ровнее, подставив спину мокрому полотенцу и Сашиным теплым ладошкам.

Глава 88. Саша

— Голова не кружится? — спрашивает шепотом.

— Нет, — у меня вообще сейчас ничего не болит, потому что его ладошка, его красивые тонкие пальчики гладят мой живот.

Саша за спиной придвинулся почти вплотную. Поясницей чувствую его острую коленку. Он осторожно водит мокрым полотенцем по царапинам и стоит мне только ойкнуть — айкнуть, и на кожу сразу начинает дуть маленький ветерок.

— Сильно содрал? — накрываю его кисть своей рукой и слышу, как он довольно вздыхает.

— Не очень, но обработать надо, — Саша легонько целует меня в плечо. — Мало ли что.

Я забыл про все. Про дурацкий сон, про ноющее тело и больную голову, только чувствую теплые, нежные ручки и радуюсь, что завалился.

— Дивжись, мы сичас, — мимо пронеслись пацаны, с пучком травы.

— Я за аптечкой, — прошептал Саша. — Не дай им себя залечить.

— Хорошо, — произношу, не скрывая улыбки, и неохотно выпускаю ладошку.

Проводив взглядом его стройную фигурку до калитки, я поднялся с дивана и, тихонько отодвинув штору, заглянул в дом. Ромка, кряхтя и краснея от напряжения, обхватил Женьку за пояс и поднял вверх, тот держится за раковину и пальчиками крутит вентиль крана.

— Ты ещё довга?

— Не воррчи, помыть надо.

"Господи, спасибо тебе за них", — смотрю на эту маленькую пирамидку и улыбаюсь.

— Садись, чего встал? — раздался голос за спиной, и его пальчики посчитали мои позвонки.

"И за него тоже спасибо", — делаю шаг назад и чувствую, как он прижимается грудью ко мне.

— Не боишься? — Саша шепчет и легонько целует мои плечи, а его теплые пальчики снова оказываются на животе.

— Боюсь, но ничего не могу с этим поделать. Да и не хочу. Сам залез.

Саша тяжело вздыхает и тянет меня обратно на диван.

Пока он обрабатывал содранный бок, мелкие лепили свои помытые подорожники на мой локоть. Я держался как мог, чтобы не рассмеяться. Но стоило взглянуть на сосредоточенные лица близняшек, и смех сам вырывался наружу.

— Андрей не дергайся, — Саша сам хихикает. — Я тебе всю спину уже изрисовал.

— В крестики нолики только не играйте.

Он снова засмеялся, я покосился на мальчишек.

Близнецы. До костного мозга одинаковые. Но настолько разные, что даже и представить трудно.

Серьезный, собранный, всегда сосредоточенный Женька. Я не помню, чтобы он когда-нибудь плакал и, совершенно не похожий на него, Романыч. Улыбчивый непоседа, любящий иногда пореветь.

— А ты маме ласскажишь? — стоит передо мной, глазки в пол и горько вздыхает.

— А ты ещё будешь игрушки свои под ногами разбрасывать?

— Неа.

— Тогда не расскажу.

"Она сама все увидит, если Ники уже не доложила", — думаю, поднимая головастика на руки.

Хожу по дому, расписанный под хохлому, иногда морщусь, забывая и прикасаясь спиной то к дивану, то к стенке. Сашины взгляды на меня пробирают до дрожи, но я не могу к нему хотя бы прикоснуться, мелкие крутятся рядом. Но одного его присутствия здесь, вместе с моей семьей, хватает, чтобы я улыбался.

— Котяра чеширский, — шепчет, улучив момент.

— Муррр, — отвечаю так же шепотом. Он смеется.

Мне так хорошо. Мне так спокойно. Время остановись!

Романыч теперь вообще от меня не отходит. Притащил на кухню свои карандашики, альбом и, забравшись рядом на стул, что-то рисует. Аж вспотел бедняжка. Женька на улице. Вылечил брата и довольный пошел обратно, строить свои домики из песка.

Саша крутится у плиты, разогревая остатки вчерашнего пира. На все мои попытки ему помочь, ответ один:

— Сядь, калека, не мешай.

Сижу. Грызу яблоки. Слушаю его рассказ о том, как он вчера бился с нашей любимой бухгалтерией и как их всех там доканал.

— Я человек спокойный, — он повернулся ко мне лицом, помахивая вилкой. — Но там такие ленивые, что я чуть орать не начал.

— Я давно говорил Петровичу, что надо разогнать их нафиг, — держу яблоко и жду, когда Ромка откусит. — Не могу понять, за что он их держит?

— ЗА ПОПУ!!!

У плиты не сдерживается смех. Я не могу даже улыбнуться нормально, бок сразу начинает щипать, а Ромка, пританцовывая на месте, снова уткнулся в свой рисунок.

— Саш...— хочу спросить, но вопрос не формулируется.

— Ага?! — он обернулся, облизывая вилку. — Я за него и внимательно слушаю.

— А ты Анжелу... — говорю очень осторожно. — Не видел?

— Нет, — он пожал плечами и отвернулся. — Но у Петровича девочка с замены сидит и в бухгалтерии слышал, что она взяла отпуск за свой счет и уехала куда-то...к родителям что ли...

— Понятно.

Не думал, что буду переживать за несостоявшуюся супругу, но что кольнуло, когда он сказал, что её нет.

— Саш?

— Ммм...

— Яблоко будешь?

Он снова обернулся, посмотрел на меня и протянутое яблочко и улыбнулся.

— Буду, — накрыл своей ладошкой мою руку и, откусив кусочек, пошел за тарелками. — Кушать хотите?

— Дадада, — Ромка радостно захлопал в ладошки.

— Иди Женю зови, — собираю раскиданные по столу карандаши. — И ручки помойте!

Мелкий умотал за мелким, а я, сам не знаю как, оказался у Саши за спиной и прижимаю его к себе, уткнувшись носом ему в шею.

— Сильно болит? — шепчет, поглаживая пальчиками мои руки.

— Нет, — целую его в висок и отхожу.

Мальчишки залетели в дом, и я услышал, как папа заходил на втором этаже.

Глава 89. Семейство

Мальчишки наяривают макарошки из одной тарелки прямо ручками, причмокивая и облизывая пальчики. Ромка пританцовывает и что-то напевает себе под нос. Женька косится на него и, недовольно вздыхая, качает головой.

Я улыбаюсь. Смотрю на них и улыбаюсь.

Мы успели позавтракать, все убрать, побеситься с пацанами и теперь готовим обед, а остальных до сих пор нет.

— Когда там Машка сказала они приедут? — папин голос донесся с улицы.

— Должны уже, — единственное, что мне доверили... нарезать помидоры. — Сейчас позвоню.

— Хорошо, а то их что-то долго нет.

— Машка и мои деньги, — выглянул с кухни, никого не видно. — Хоть бы к вечеру вернулись.

Папин смех и довольный писк мелких еле слышно.

"Что я творю?!"

Долька помидорки у меня во рту. Неслышно подхожу к Саше и выглядываю из-за его плеча. Он улыбается и берет моё лицо в свои теплые ладошки.

— Помидоркин поцелуй? — шепчет и смотрит в глаза.

Киваю, его улыбка ещё шире.

От того чтобы спалиться, нас всегда отделяют какие-то секунды. Каждый шорох, любой еле слышный шаг и мы уже разбежались по разным углам. Как тараканы!

Когда нет возможности прикоснуться, обнять любимое тело, то сделать это хочется до зубного скрипа.

"Любимого? — пронеслось в голове, когда я поднимался на второй этаж, где спрятал сотовый от Романыча. — Я действительно подумал о нем, как о...любимом?"

— А! твою мать! Я сегодня точно убьюсь!

— Тебя ноги вообще держать отказываются? — Саша засмеялся, я опять споткнулся на последней ступеньке.

— Задумался! — крикнул ему сверху.

— Нам какой-то умник тачку заблокировал, — недовольный Машкин голос раздался в трубке. — Борька его искать пошел.

"Борька! — еле сдержался, чтобы не засмеяться. — Боренька, емоё!"

Можно не сомневаться, он догадывается, что Саша мне все про него рассказал. Просто интересно, как он себя вести теперь будет.

— Пооо, — протянула малая в трубку. — А я себе что-то купила.

— Так, так, — стою, рассматривая в зеркале свой покарябанный бок. — Что же, что же?

— Платюшко...

— Похвастаешься?

— Ага!!!

Саша мне рожицу на лопатке нарисовал!

— Вот зараза какая!

— Эээй!? Че ты?

— Да я не про тебя, — всё оказалось не так печально, как я думал. — У меня тут авария утром была.

— Знаем, — Машка захихикала. — Ники рассказала.

— Мааш?! — мамин голос на заднем фоне. — Ты не с Андреем разговариваешь?

— Да, с ним...

— Дай мне его...

"Сейчас мне что-нибудь скажут, — спускаюсь по лестнице. Внизу стоит Романыч и, сложив ручки за спину, тихонько вертится. Вправо, влево. Вправо, влево. — БАБОЧКА! ЁПАРЭСЭТЭ!!!"

— Андрюшенька! Что там у вас случилось? — её голос такой взволнованный, словно я умер тут.

— Упал, — погладил мелкого по голове и пошел на кухню. Он за мной.

"Черт! Черт! Черт!"

— За порожек зацепился и грохнулся.

— Ну, елки-палки! Сильно ударился? Папа тебя посмотрел?

— Не волнуйся, починили уже.

— А перекисью обработали? Чтобы заражения не было...

— Мам, Саша все сделал, — смотрю на него и, улыбаясь, говорю. — Стало лучше, чем было...

Ромка тянет меня за штанину и попискивает, чтобы я обратил на него внимание. Саша улыбается и медленно облизывает ложку. Мама молчит.

"Зря ляпнул, по-моему..."

— Ма...— повернулся спиной к Саше и покосился на него через плечо, тот только пожал плечами, типа он тут ни причем, и отвернулся к плите. — Мааа...

— Вы мальчишек покормили?

— Да и уже обедать собираемся. Вы скоро?

— Да, вон Боря идет...наконец-то!

— Давайте скорее, тут уже стынет всё.

Сбросил вызов и медленно убираю сотовый в карман. Соображаю, как отвлечь Романыча. Тот почти стащил с меня брюки и все громче поскуливает.

— Саш, — ничего другого я не придумал. — Займи Ромку чем-нибудь, пожалуйста, — шепчу ему на ухо.

— Хорошо, — отвечает ещё тише. — Ромочка, ты мне не поможешь?

— А че девать надо?

— Тарелочку не помоешь?

Мелкий забирается на стульчик около раковины, а я по-быстрому сваливаю из дома.

Папа и Женя смотрят на меня, как на конченного придурка, когда я очень медленно, не обращая внимания на жалящую ноги крапиву, ползу в полуприседи, с вытянутой вперед левой рукой.

— Андрюшенька, ты так сильно головой ударился?

— Смешно, пап, очень смешно, — произнес не оборачиваясь.

— Паа, а че Андррей делает?

— По-моему с ума сходит, сыночка.

"Смейтесь, смейтесь, — в папином голосе издевка, но я ползу вперед. — ПОЙМАЛ!"

Аккуратно, держа за крылья, её лапки быстро, быстро перебирают в воздухе, я несу бабочку к розовым кустам и осторожно запихиваю в один из бутонов.

— Ну, точно, — папа помотал головой. — Чокнулся.

— Смотри, чтобы Женька туда не залез! — говорю, поднимаясь по лестнице в дом.

Какие были глаза у Романыча, когда он её нашел!

— ЖИВАЯ!!! ОНА ЖИВАЯ!!!

Надеюсь, Борина мама нас простит. Пришлось отрезать бутон, мелкий боялся её оттуда вытаскивать, и положить в банку.

Но больше всего меня удивило, как вел себя Женька. Он всё это время молчал. Смотрел на радостного брата и молчал. А когда я тихонько спросил:

— Ты Роме ничего не расскажешь? — он же видел все мои манипуляции, Евген коротко ответил:

— Нет, — и улыбнувшись, добавил. — Зачем поррртить человеку детство.

Как они могут быть настолько разными?

— Мама, мама! Она ожила! — Ромка с баночкой в руках, бежит по дорожке к калитке.

— Ой, как здорово! — она подняла головастика на руки. — Вот, видишь, зря переживал только.

— Андллей и плавда вошебник...

— Конечно, — мама улыбнулась и посмотрела на меня.

— Главное чтобы он не начал трупы других дохлых животных тебе приносить, — Машка, язва! Блин.

Дом снова полный. Шум, гам, писки, визги.

Машка тащит меня наверх, похвастаться своим новым платьем. Мальчишки тащат меня вниз, показать книжку, которую им привезла мама. Мама не перестает качать головой, рассматривая мой бок и ворчать на папу, что тот не уследил за пацанами.

— Я спал вообще-то, — буркнул тот и ушел на веранду, забрав с собой Женьку.

Борис ведет себя как обычно. Никаких подозрительных взглядов, ни на прямую, ни из подтяжка. Не улыбчивое, не пробиваемое лицо. Я прям расстроился.

— Андрюш, а кто готовил? — мама заглянула в кастрюлю, где остывало готовое пюре. — Это точно не папа, — и в печь. Курочка тоже на подходе.

— Саша, — я ответил сразу и только тогда понял, что его в доме нет.

"И куда он делся?"

Мама опять промолчала.

Ни на веранде, ни на улице его не было.

— Он в калитку вышел, — шепот за спиной. Ники.

— Давно? — не оборачиваюсь.

— Минут двадцать.

Не хочу думать, не хочу гадать, не хочу ничего себе придумывать.

— Садитесь без нас, ладно?

— А вы куда?

— Прокатимся немножко.

— Андрей, — она окликнула меня у самого забора и, судя по тому, что идет ко мне, не хочет, чтобы кто-нибудь ещё нас услышал. Молчу. — Он тебе так сильно нужен?

Я ухмыльнулся и снова промолчал.

"Поезд ушел, моя девочка, поезд окончательно...УШЕЛ".

Окна у его авто — тонированные. С какой стороны он сидит — я не знаю. Подхожу к капоту и встаю, руки в карманы и смотрю, по центру стекла. Жду. Какая дверь откроется.

Со стороны пассажира.

— Ключи с собой? — спрашиваю, заглянув в машину.

— Что? — его глазки поблескивают, нос заметно покраснел.

"Зашибись, блин!"

— Ключи, говорю, с собой?

Он хлопает себя по карманам.

— Да, тебе зачем?

— Пересаживайся, — захлопнул дверцу прежде, чем он успел что-то сказать.

Отъехали недалеко. В конец улицы. За деревьями не видно. Сидим в машине. Нас не слышно.

Саша молчит, опустив глаза вниз, и ковыряет ноготь на большом пальце.

— Что случилось? — накрываю его руки своей ладонью.

Он пожал плечами, высвободил одну и, положив её сверху, прошептал:

— Я лишний.

— Елки-палки, — из меня вырвался смешок. — Я уж думал, что-то серьезное, а тут...

Взглянув на него и встретившись с непонимающими глазами, я улыбнулся ещё шире и сильнее сжал его ладошку.

— Сашенька, — двигаюсь ближе. — Булочка моя сладкая, — наклоняюсь и вижу, как его губы дрогнули, пряча улыбку. — С чего ты взял, что лишний? М?

— Ну...просто... — он двигается мне на встречу, голос становится тише. — Ты всем так нужен...и близняшкам, и Маше и маме с папой и...и остальным...я только под ногами путаюсь...

— А тебе я не нужен? — наши лица так близко, что едва не касаются кончиками носов.

— Нужен, — он шепчет, закрыв глаза, и ладонью поглаживает мою щеку.

— Тогда не говори глупости, — шепчу ему в губы и чувствую, как он легонько касается их своими. — Они моя семья и мне от них никуда не деться, — он вздыхает. — Потрепи немножко, они уедут скоро, — открываю глаза. — Когда получится, увидится с ними в следующий раз, я не знаю...и поэтому ловлю каждую секунду...а потом я весь твой...

— Я понимаю, — он снова опускает глаза. — Я все понимаю.

— Но...

— Без, но... — моя рука в его ладошках, он переплел наши пальцы и держит. Он меня держит. Только я никуда не собираюсь уходить. — Я просто не привык к такому...к такой...безграничной любви...вы все, так любите друг друга...

Глава 90. Поговорим?

Вроде отсутствовали не долго, но оказалось, что не поели только я, Саша и мама. У меня такое чувство, что она специально нас ждала.

Сидим за столом в полном молчании, наблюдаем через открытую дверь, как остальные пытаются запустить воздушного змея. Рядом со мной баночка. С бабочкой. На сохранении.

"Откуда Ромка такие слова знает?"

Сашина последняя фраза не идет из головы и пища еле пропихивается. Есть не хочется, но мне нужно чем-нибудь занять рот, чтобы ничего не ляпнуть.

— Мальчики, пока все на улице и нас никто не слышит, — мама отодвинула тарелку и, сцепив руки в замок, опустила их на стол. — Хочу с вами поговорить...

"Только этого мне ещё не хватало...", — под правым глазом дернулся нерв. Молчу. Саша перестал отрешенно ковыряться в тарелке и поднял голову. Мы оба смотрим на неё.

— Я конечно не в восторге от того, что между вами происходит, — переводит взгляд с меня на Сашу. — Но насколько вижу, уже ничего не изменишь, — мы молчим. — Я только хочу попросить вас о нескольких моментах.

— Каких? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Когда остаетесь одни с близнецами...держите себя в руках. Они хоть и маленькие, но Женька все замечает.

— Хорошо, — отодвигаю тарелку.

— Пока мы здесь, если вы куда-то уезжаете, говорите...— мама посмотрела на меня. — Папа уже вопросы задавать начинает.

— Хорошо, — Саша молчит.

— И последнее, — она оборачивается к нему. — У тебя эти дни очень удачно получается Андрея кормить, — он смущенно улыбнулся и посмотрел на меня.

— Мне это нравится, — пробормотал и снова заковырял пюре.

— Вот этому я очень рада, — мама улыбнулась. — И буду ещё больше рада, если ты за ним присмотришь в этом плане.

— Мам?! — нормальный поворот!

— С удовольствием, — Саша ещё больше смутился и посмотрел на меня.

Я молчу и доедаю обед.

Не умею отдыхать. Настолько привык постоянно работать, что каждые пять минут проверял, позвонил мне кто-нибудь или нет. В итоге Саша отобрал у меня телефон и остаток дня я провел сидя на диване на веранде с Романычем на колене и рассматривал книжки. Детские. Оказывается мелкий уже знает буквы.

— А Женя цыфлы, — шепотом доложил он.

— А ты?

— Я их не понимаю, — он пожал плечами и перелистнул на следующую страницу.

Я усмехнулся и сильнее прижал Романыча к себе.

Рядом с нами устроилась Машка. Прямо на полу. Расстелив одеяло и раскидав свои журналы.

— У вас тут читальный зал? — Ники прошла в дом.

— Присоединяйся, — ответила ей Машка.

Ники посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

— Нееее, я лучше змея с Женькой позапускаю. А почитать я и на работе могу.

Все чем-то заняты, все что-то делают, все улыбаются и выглядят такими счастливыми, что мне становится как-то неловко со своей кислой миной.

"Я не привык к такому...", — эти слова крутятся и крутятся.

— А где Саша? — спросила Машка, не отрываясь от своего чтива.

— Спит.

"Отобрал у меня мобильник и завалился с ним спать!"

И я хочу. Обнять, прижаться к нему, почувствовать его руки на своем теле, его дыхание на своей коже. Но...папа уже начинает задавать вопросы.

— Надышался свежего воздуха? — Машка хихикнула. — Столичный человек.

— Он для него слишком чистый.

— Понятно. Андрюш, как ты думаешь, мне пойдет такая прическа? — она поднялась с пола и села рядом со мной, отодвинув Романовские книжки.

— Ээээээй Маша!!!! — тут же прозвучало возмущение. — Я же читаю!!!

— Держи ты свою макулатуру... — она собрала их и переложила на другую сторону. — Только не пищи. Ну, так, что ты скажешь?

— Подлецу всё к лицу.

— Мужчины блин, — она не довольно вздохнула. — Пойду у Ники спрошу.

— Кушать!!!!

Пока возился с Романычем и рассматривал с Машкой фотографии в журналах, наступил вечер, и мама позвала нас ужинать. Опять. Я эти дни только и делаю что, ем.

— Сашу кто-нибудь разбудит? — спросила она, когда все стали собираться и шепотом добавила: — У него все в порядке? Я его ничем не обидела?

— Нет вроде, — отвечаю шепотом, вытирая мокрые ручки близняшек. — Он вообще любитель поспать.

И этого любителя удалось разбудить только, подняв на руки и поставив на ноги.

— Просыпайся, семь часов уже, что ночью делать будешь?

Он стоит, смотрит на меня, приоткрыв один глаз, и улыбается.

— Я бы тебе сказал, — Саша сладко потянулся. — Но думаю, ты и так догадываешься...чтобы я ночью хотел делать...

— Одевайся... — шлепнул его по попе и вышел из комнаты. — Саша! Кушать!

Весь ужин чувствовал на себе его взгляд. Но стоило только поднять глаза, и Боря сразу отворачивался.

"Что тебе от меня надо?"

Сашина коленка периодически билась о мою ногу, заставляя Ромку, сидевшего на ней, пошатываться и заливаться смехом на весь дом. Даже Женька улыбался.

— Ну, Саша, ну улонишь же, — а сам ждет, когда он ещё раз его качнет.

Ели медленно. Было решено выехать завтра пораньше, чтобы не застрять в пробке и теперь хотелось наговориться. Машка рассказывала про школу, как достали её недалекие не разбирающиеся в моде деревенские недотепы.

— Маш, тебе бы статьи в журналах писать, — сказала Ники.

— Я и пишу, — Машка довольно улыбнулась. — В нашей школьной газете.

— Не пришлешь мне? Я бы почитала...

— Ладно.

— Может подружке отвезу, если очень понравится. Будешь у неё внештатным писарчуком.

— Лаааадноо, — в глазках младшей сестры, блеснул огонек.

Но Боря на меня смотрит и смотрит, и в конец не выдержал. Взял пачку сигарет и, кивнув мне, вышел на веранду. Я за ним.

На улице стемнело. Ни ветерка, ни птичек, ни насекомых. Тишина.

— Андрюх, не возражаешь, если я первый спрошу? — Боря спустился на пару ступенек вниз и сел на веранду.

— Давай, — присел чуть повыше. — Мне у тебя особо нечего спрашивать.

— Сушка тебе все рассказал?

— Сушка?

Прозвучало, как СУЧКА. Я ему чуть коленом в ухо не заехал.

— Саша, то есть, — Борис покраснел и отвел глаза в сторону.

"Андрей не кипятись раньше времени, — дышу глубоко, выдыхаю очень плавно. — У них ничего не было...зачем Саше тебя обманывать?"

— Ты мне в голову то не пыхти, — произнес он и обернулся. — И яд свой с глазок тоже можешь убрать... Не трогал я твоего ненаглядного.

— ЧЕ?!

— Не стоит отнекиваться, — Боря наклонился ко мне и зашептал. Мне стало немного жарко. — Вы такие взгляды друг другу посылаете, когда думаете, что ни кто не видит, что я боюсь лишний раз зажигалкой чиркнуть. Дом только достроили.

Вот теперь мне действительно жарко.

Спустился на ещё одну ступеньку вниз. Сидим плечом к плечу. Борис молчит и смотрит на пачку сигарет, которую крутит в руках, а я пялюсь на ужаленные крапивой ноги. Со всех сторон пострадал уже!

— Андрей, я тебя попросить хочу, — он заговорил тихо, не поднимая глаз. Молчу. — Я знаю, что мы с тобой не так уж сильно дружим...точнее почти совсем не дружим...точнее мы за эти полтора дня сказали друг другу больше, чем за три года...но все-таки...

— Я ей ничего не скажу, можешь за это не волноваться.

Он облегченно выдохнул, и на губах появилась еле заметная улыбка.

— Я в тебе никогда не сомневался...

— Хм...а можно поинтересоваться, в чем именно сомнений не было?

— В том, что ты нормальный мужик. Хоть и не совсем...— Борис засмеялся.

Я усмехнулся, вспомнив, как сам ещё совсем недавно точно так же описывал Сашу Ники.

"Он нормальный...но не совсем..."

— Я люблю её Андрей, очень люблю, — он смотрит на меня, смотрит прямо в глаза. — Я ни в ком так не нуждался. Понимаешь?

— Понимаю, — как никто понимаю!

Сидим. Молчим. Слушаем ночь, и как Боря крутит пачку сигарет. Он несколько раз вытаскивал одну и засовывал обратно.

— Я рад за вас...— произнес он задумчиво. — Сушка хороший парень...

— Прекрати его так называть, мне тебе в ухо заибенить охота.

Борис рассмеялся. Звонко и я сам не сдержался.

— Прости, — он развернулся боком и оперся на прутья перил. — Это даже не я его так прозвал.

— А кто? — вырвалось быстрее, чем я подумал о нужности этого вопроса.

— Была у нас девчонка одна...хотя почему была..они с Сашей и сейчас общаются насколько знаю. Пела со своей группой в баре, где мы собирались...и они как-то поспорили. Суш...ин...выиграл, ну Эли на него и наехала...сухарь ты Сушин...сухарь...Сушка человеческая. Так и прилипло. Сушка, сушка.

— Звучит, как сучка, — слушал всё внимательно и почему-то улыбаться не хотелось.

— А он и был сучка...

Я обернулся.

— Самый молодой...появился весь на пафосе...деньгами швырял...пока его Жорик в Риме не кинул и дяде его вытаскивать не пришлось... как вернулся, притих...а потом вообще исчез...

Я слушал. Молчал и слушал. Никаких эмоций, никаких размышлений. Просто слушал некоторые факты биографии своего...

"Любимого мальчика..."

— Борь, а ты не знаешь, — осторожно поднял на него глаза. — А у него...кроме этого Жорика...ещё был кто-нибудь?

— Сомневаюсь, — он пожал плечами и, наконец-то, закурил. — Его Жорж сразу охмурил, а налево Саша не ходил...там же такая любовь была!!! Да и какая разница...был не был...сейчас у него ты...и таким счастливым он даже с Жориком не был, — Борис наклонился и прошептал. — Он же светиться начинает, когда ты на него просто смотришь.

Я смутился. Чувствую, как щеки полыхнули. А Борис смотрит на меня и смеется.

— Ты сейчас такой милый, Андрей, — он наклонился и прошептал. — Первый раз вижу, чтобы ты краснел.

— Я и краснею в первый раз.

Глава 91. Ночь

Расползались по койкам кое-как. Ромка сразу скис, когда мама сказала, что он спит без меня.

— Ромочка, Андрею выспаться надо, — говорила она, присев возле него на корточки. — Он же нас завтра повезет. Как он за руль сонный держаться будет?

— Вадно, — вздохнул тот и стал подниматься наверх.

— Он этой ночью никуда не ходил? — спросила мама, смотря на поднимающегося по лестнице карапуза, споткнувшегося на последней ступеньке.

— Нет, — смотрю туда же и улыбаюсь. — Задницу мне только всю испинал, а так нормально.

Мама улыбнулась и обернулась ко мне.

— Вы тут не шалите.

— Мам, — делаю лицо невинной овцы. — Мы спать собираемся. Саша ведь тоже за рулем.

— Ладно, ладно... — она улыбнулась ещё шире. — Большой уже...Доброй ночи.

— Доброй, — тихо ответил ей и крикнул на весь дом.— Всем до завтра!!!

Кто-то пожелал спокойной ночи, кто-то приятных снов, кто-то...Маша...попросил меня закрыть рот и не мешать спать.

Я потушил свет на первом этаже и, стараясь не топать, как слоняра крадусь за печку.

Саша уже спит.

"Вот же любитель харю помочить!"

— Соня? — шепотом, склонившись к самому лицу. Молчит. Ни одна мышца не дрогнула.

После разговора с Борькой внутри немного успокоилось и стало заметно легче. Мама хоть и знает, но с ней об этом не поговоришь.

"Борька..., — ухмыльнулся, стягивая брюки и забираясь под покрывало. — Все равно у тебя имя, как у борова..."

Ноги чешутся, бок ноет, верчусь на кровати, не могу устроиться.

"Что с Ромой, что без..."

В итоге плюхнулся моськой вниз, вытянув руки под подушку. Последнее, что помню, Сашино улыбающееся во сне лицо.

Кровать качнулась и скрипнула. Либо пнули, либо кто-то хочет на неё забраться. Сквозь сон чувствую, как с меня сползает одеяло, а кто-то пытается перекатиться через мои ноги.

"Рома, емоё...", — только тело, которое садиться мне на попу, тяжеловато для пятилетнего

ребенка.

Нехотя отрываюсь от подушки и оборачиваюсь назад.

"Только уснул бл..."

— Саша?! Ты что здесь дел...

— Тссс...— он наклоняется и еле слышно шепчет. — Веди себя тише мышки.

— Ты собрался меня трахнуть?

— Нуууу....все может быть, — ещё тише, в самое ухо.

По спине, по ягодицам, на которых он сидит, по ногам. Мурашки. Табуном. От его нежных прикосновений. И простынь сжимается в моих пальцах.

— Ебтвоюмать, Саша, что ты делаешь?

Но он уже молчит. Его губы. Такие горячие, такие мягкие, оставляют влажные следы на моих плечах и медленно опускаются вниз по позвоночнику. Я уткнулся лицом обратно в подушку, сжимая простынь руками и поджал губы, чтобы не произнести ни звука. А он просовывает свои ладошки мне под живот и кончиком языка проводит по пояснице.

— Сааашаа...

— Тсссс...

Дыхание все чаще. Он целует мою спину, я ягодицами чувствую, как все сильнее нарастает его возбуждение. Саша осторожно, подушечками пальцев, прикасается к содранному боку, и я не произвольно отстраняюсь и тут же чувствую прикосновение его губ.

Он все сильнее прижимается ко мне, его дыхание горячее и обжигает кожу.

Но при каждом движение, кровать скрипит на весь дом.

— Мы сейчас всех разбудим...

— Моя не скрипит, Ромка на ней прыгал сегодня.

— Саша, блять, что мы делаем?

— А на что похоже? — он шепчет, целуя мою шею.

— Саша...

Переворачиваюсь под ним на спину, и все внутри вздрагивает, когда он садится сверху. Горячий. Он наклоняется и замирает, смотрит в глаза и улыбается. Уголками губ. Его руки скрещены за моей головой. Мои на его спине. Прижимаю его к себе, и он шепчет: — Я тебя люблю...

Я хочу ему ответить, что-нибудь сказать, но молчу...как обычно.

Его губы, его руки, его тело. Трепет. Его тихий, еле слышный голос и внутри все замирает. Нежность. В нем столько нежности, меня накрывает с головой. И он шепчет, прерывая каждое слово поцелуем:

— Я...тебя...люблю...

В доме тишина. Слышно только тиканье настенных часов на втором этаже и храп моего папы. И больше ни звука. Никаких звуков.

Глава 92. Домой

Я поспал всего пару часов. Потому что боялся уснуть.

Как ни странно.

Боялся уснуть рядом с ним.

Когда начало светать, выбрался из одной кровати и забрался в другую и сейчас засыпаю на лету. Пришлось пить кофе.

— Не выспался? — заметив мое состояние сонной мухи, спросил папа.

— Да, как направо повернусь, так глаза сами открываются, — мозг сработал как надо, в то время как я зевал так, что уши закладывало.

— О! И этот такой же!

Саша плюхнулся на стул рядом со мной и внаглую отобрал кружку. Я не отреагировал. Сплю.

— Всю ночь кто-то храпел! — отпив пару глотков, сказал он. — И кровать у соседа под самым ухом скрипела.

Врем! И ни у одного глаз не дрогнул. Только Боря смотрит на нас и улыбается.

"Заткнись!!!" — улыбаюсь ему в ответ и опускаю голову на руки.

Тело ноет. Приятно ноет.

"Как бы теперь за рулем не уснуть?"

— Может, я все-таки поведу? — спросил папа.

— Не, — бормочу, не поднимая голову. — Все нормально, ща кофе подействует.

Оно подействовало. Только с третьей кружки. И пока все собирались, я раз десять сбегал в туалет.

"Наверное, поэтому от кофе спать не хочется, — думаю, захлопнув багажник и чувствуя, что сейчас опять побегу. — Потому что постоянно в туалете сидишь".

— Маша! Не таскай Рому! — мамин голос донесся с веранды.

— Поздно! — калитка открылась и из нее вышла Машка с улыбающимся Романычем на руках. — Я его уже донесла.

— Роман Сергеевич, — забираю мелкого и ставлю его на гравий. — Вы бы хоть старшую сестру себя носить не просили. Она же девочка все-таки.

— Маша меня сама взива, — прошептал тот. — Я и не хотев.

И, типо обиженный, прошел мимо меня к машине и, открыв дверцу, уселся на место водителя.

— Смотри, чтобы не уехал, — говорю, улыбающейся сестре. — Я пока остальным помогу.

— Хорошо.

Уезжать никто не хотел. Это было заметно.

Все ли вещи забрали, все ли закрыли, потушен ли огонь в печке, все ли выключено. Ходим друг за дружкой и по сотому разу все проверяем.

— Ладно, Андрюх, поехали, — Боря спускается со второго этажа. — Если, что найдем, Ники привезет потом.

— Да и на работу вам завтра, — мы с ним в доме одни и я чувствую себя почему-то...неловко. — Спасибо, Борь, — протягиваю руку. — Здорово у тебя здесь, надеюсь, хлопцы не сильно все разрушили?

— Да ну брось, — Боря осторожно сжал мою ладонь. — Я с них такой кайф получал...тоже таких хочу.

Я улыбнулся. Мы молчим. Надо идти, но что-то ещё не сказано.

— Присматривай за ней, — шепчу, смотря куда-то мимо него. — Как не крути, но она для меня очень много значит.

— Не волнуйся, — он слегка улыбнулся. — Ники в надежных руках.

Вроде бы мне больше ему и нечего сказать, кроме огромной благодарности за то, что позволил провести два таких замечательных дня со своей семьей вдалеке от городского шума и гама.

Зато говорит он.

— Я, не очень уверен, — я чуть не ушел уже, но повернулся обратно. — Но, запиши мой номер...так...на всякий случай...если вдруг, захочется поговорить...

— Спасибо, Борь, — здоровой, огромный мужик, смущается, предлагая мне свой номер. — Спасибо, тебе большое.

Караван из трех машин пересекает проселочную дорогу. Я иду почти налегке. Машку с Женькой и часть вещей, Саша забрал себе.

— А то весь день брюхом по асфальту тащиться будешь, — сказал он, захлопнув дверцу за довольной Машкой, и шепотом добавил. — И так я ещё чуть-чуть побуду рядом.

В ответ я могу только улыбнуться. Романыч попискивает в нетерпении, свесившись вниз головой из окна. Поехали.

Он пел всю дорогу. Смотрел в окошко и пел обо всем что видел. У меня под конец щеки уже просто немели от не сходящей с лица улыбки.

— Тлавушка, делевьица, птички, кассная машинка нам сигнаит, это Боля повез жену домой.

"Остановите его кто-нибудь, — подумал я, просигналив в ответ свернувшей в другую сторону машине. — Во мне три кружки кофе!"

Выехать пораньше была отличная идея. Которая, пришла в голову не только нам. Трасса битком. Но мы никуда и не торопимся. Слушаем, как мелкий поет, иногда переглядываемся и улыбаемся.

Заехал во двор под радостное Романовское:

— Ура! А вот и мы!

— Наконец! — папа не выдержал.

Следом за мной, почти крадучись заехал Саша. Оказалось, что Женька уснул.

— На полпути вырубился, — сказала Машка.

Но только папа взял его на руки, мелкий сразу открыл глаза.

— Положи, где взял. Я сам.

Такого смеха этот двор ещё не слышал.

Все вещи, что мы брали с собой, занесли за один раз. Чтобы туда-сюда не таскаться, тем более ещё и кушать что-то захотелось.

— Андрей, — Саша зашептал на ухо, когда мы поднялись в квартиру. — Я в туалет хочу.

— Тебя подержать? — отвечаю, тоже шепотом, не приближаясь. Папа косится на нас, странно косится. И что это за странность, я не понимаю.

— Я схожу?

— Иди, что спрашивать то?

А обнять его хочется. До зубного скрипа.

На все предложения остаться попить чаю или пообедать, он отнекивался.

— Я поеду, и так вам все выходные глаза мозолил...

— Точно не хочешь остаться? — спрашиваю еле слышно в коридоре.

— Хочу! Очень хочу! — он шепчет одними губами. — Но думаю сейчас мне лучше уехать...

Но уйти он не успел. Из комнаты вышел Женька, а следом за ним папа с Ромой. От того что произошло дальше, рот от удивления не открылся только у меня.

Женька подошел к Саше и протянул к нему ручки, тот присел и Евген...его обнял. Обвил за шею и пробормотал:

— Всего добрррого Саша...

— И тебе Женечка.

Мама замерла в дверях кухни, перестав вытирать руки о полотенце, и посмотрела на папу. Выражение на лице моего папы. Я такого ещё не видел.

"АХУ..."

Что-то вроде этого.

Казалось, что только Саша не придавала этому значения. Спокойно обнял Ромку и, пожав

руку папе, слегка поклонился маме и вышел в открытую мною дверь.

— Машенька до свидания...

— Ой, а ты уже уходишь? — малая тут же выбежала в коридор.

— Да, пора мне... Спасибо вам большое...было очень здорово...

— Ма, я провожу?... сейчас вернусь...

Даже если бы я просто ушел, никто и не заметил.

"Об этом надо будет поговорить. Может папа перестанет так смотреть?"

Он спускается первый. Не спеша. Не оборачиваясь. Словно что-то ждет. Я иду следом. Смотрю ему в спину и прислушиваюсь к своим ощущениям.

Третий, второй этаж. Друг за другом. Молча.

Первый. Саша спускается ещё медленнее.

"Сейчас он выйдет в дверь, сядет в машину и уедет", — ускоряю шаг.

Последний лестничный пролет.

Зайти и выйти могут в любую минуту. Но я обхватываю его за пояс и прижимаю к себе. Спиной к животу и груди. И утыкаюсь носом в шею.

— Я уже начал думать, что ты меня так и отпустишь, — он шепчет, вжимаясь в меня и обхватив руками мои руки. — И даже не обнимешь.

Время, время. Его всегда так не хватает.

Я целую его шею, он ещё сильнее прижимается ко мне и шепчет:

— Спасибо...что позволил побыть частью...твоей семьи.

— Дурачок, ты, Саня, — разворачиваю его к себе лицом. — Какой же ты дурачок...

Вкус его губ, тепло его ладоней, ощущение его тела и звук его голоса. Я запоминал, впитывал каждую мелочь, обнимая его в подъезде.

— Позвони, когда доберешься...

— Обязательно...

Еле слышно и только ему:

— Ты лучшее, что со мной происходило...

Он улыбается и, поднявшись на носочки, легонько касается моих губ.

— Я знаю...

"Кто бы сказал, что мне настолько будут нравится такие нежности..."

До последнего стоял на улице. Пока его Toyota не выехала со двора. Выходные кончились так быстро. Я только начал входить во вкус.

"Эх, черт!"

Поднялся в квартиру. Открыл в дверь. И меня окатило.

— МЫ ПЕЛВЫЕ!!!

— НЕТ, Я!

— МЫ ПЕРРРВЫЕ!!!

— НЕТ, Я!!!

Малая и мелкие выясняют, кто первый заляжет в ванной.

— МЫ!

— Я!!!

"В моей квартире поселился МЫЯ!!!"

Захлопнул дверь и, разуваясь, крикнул:

— Я первый!

— Ээээй...

— Вот спор и решился, — мамин голос раздался с кухни. — Андрюш, иди сюда на минуточку.

"Я планировал поговорить вечером... — тащусь на кухню. — Тут ещё и папа...Как-то...не хорошо мне... "

— Что случилось?

Папины брови сведены вместе, мама смотрит на меня, не отрываясь.

"Ой, нет...не дай, бог, рассказала...нет, нет, нет".

— Андрей, у меня вопрос, — от папиного голоса сердце застучало, где-то в районе кадыка.

— Какой же? — стою в дверях, само спокойствие, подпираю плечам косяк.

— Кто такой этот Саша?

— В смысле?

— Волшебник или детский психолог?

Отлегло. Мама ничего не рассказала.

— Вообще он племянник Германа, — опускаюсь на стул. Ноги затряслись почему-то. — И мой сменщик. Может в колледже психологию изучал. Я не знаю. А что случилось то?

— Ты не видел разве? — на мамином лице удивление, волнение смешанно с непониманием.

— Видел. Я и до этого видел. Когда мальчишек с собой в офис брал, Женька его за руку взял, когда мы через дорогу переходили.

— И ты не сказал? — мама нависла надо мной, как коршун.

— А о чем говорить-то? — взглянул на папу. Молчит. — Это не нормально, что Женя никого к себе не подпускает. А здесь ничего такого плохого я не вижу, даже наоборот.

— Маргарит, он прав, — папа заговорил и встал на мою сторону. — Мы столько с тобой бились и все бестолку, а тут получилось само собой...и мы сразу, что такого не может быть...

— Вот именно, — мне все больше хочется свалить. — Радоваться надо, а вы...эх...тоже мне, родители... Я пойду? Искупнусь, да в больницу съезжу, — потихоньку сползаю со стула и пячусь в коридор. — Проверю, как там дела.

По папиным глазам я четко вижу, что разговор ещё не окончен, но он не хочет говорить при маме.

В ванной по моим щекам бегут слезы и воды. Снимал футболку и зацепил заживающий бок, содрав подсохшую корку.

"Блеааать! — ору про себя, уткнувшись лбом в кафель. — Перестань щипать!!!!"

Но на губах улыбка. Воспоминания сами всплыли в голове.

И день, и ночь.

Его глаза. Улыбка. Каждое прикосновение.

"Так не бывает. Такого просто не бывает".

— Я дома, — Сашин ласковый голос в трубке и я забыл, что мама измазала мой бок, какой-то вонючей мазью и сказала лежать, пока не впитается.

— Нормально добрался?

— Да, — и он замолчал.

— Саааш? — поднимаюсь с дивана. — Ты чего?

— Папа твой...он на меня так посмотрел, когда я уходил...я что-то не так сделал?

Вышел на балкон и плотно закрыл за собой дверь.

— Или он...тоже...уже знает? — Саша говорит, чуть дышит.

— Нет. Это из-за Женьки. Я тебе потом расскажу. Не волнуйся.

— Не хочу, чтобы у тебя из-за меня проблемы были.

— Я тебе говорю, всё хорошо.

Он шумно вздыхает.

— Саааш...

— Всё нормально. Я уже спокоен...почти...

— Муррр...

— Катяра чеширская, — он смеется.

И тут, с моих губ, слетает какая-то хрень.

— Если будут проблемы с контрактом, ты звони.

— А просто позвонить нельзя будет?

— Можно...и даже нужно...

Он там смеется, а я тут растекаюсь довольный по подоконнику.

Глава 93. Больница

В больницу я смог поехать только после обеда, когда близняшек уложили спать. Они хотели со мной, но я их брать не хотел. Не стоит. Естественно начинался рев, и пришлось подождать, когда они утихнут.

— Я постараюсь не долго.

— Столько, сколько потребуется, — сказала мама, когда я уже выходил в дверь.

От этой стерильности. От этих белых халатов. От этой хлорки. От этого постоянного:

— Без изменений.

Тошно.

И кулаки начинают зудеть.

— Я побуду с ней?

— Да, конечно, — Кушаков стоит вместе со мной в палате.

— Один. Если вы не против.

— Да, конечно...

— Привет, старушка, — сажусь на стульчик рядом с её кроватью. — Я тут к тебе в гости, а ты всё спишь, — ком в горле, не продохнуть. — Извини, что вчера не приехал. Небольшой инцидент произошел, — беру её руку, и всё тело прошибает холодный пот. — Романыч меня подбил слегка. Ранятый я теперь, — не могу проглотить ком и говорю, сам почти не слышу. — Головастики со мной хотели, но я их не взял. Хотя, наверное, надо было. Ты бы видела какие они большие стали. Особенно Романыч, — говорю, говорю, говорю. Всё что приходит в голову. Лишь бы не молчать. — А Женька букву Рэ научился выговаривать и их теперь проще различить...

Нес какую-то чушь час за часом, не выпуская её руки из своих ладоней и не обращая внимания на вибрировавший в заднем кармане сотовый.

— Тебе Ники, наверное, уже сказала, что мы с её Борей поладили. Нормальный парень оказался. У него дом такой шикарный. Надо будет с батей что-нибудь такое же построить...если я домой вернусь когда-нибудь...и если будет не слишком поздно.

Мой ответ про Сашу, папу не устроил и разговора вечером мне не избежать.

"Как бы самому лишнего не сболтнуть..."

— Ты мне так сейчас нужна, ба, — шепчу, целуя её в холодный лоб. — Ты бы только знала.

Уезжать от неё уже не так тяжело. Смирился. Я понемногу с этим смирился.

"Зато точно знаю, где она, — сижу в машине и смотрю вперед отсутствующим взглядом. — И не приезжаю к пустой квартире и закрытой двери. Мария Васильевна всегда на месте, а палата не закрывается. Замка нет".

Я уехал. Не проверив ни звонки, ни сообщения. Меня потеряли. Все. Но когда я зашел в квартиру и осторожно прикрыл за собой дверь, мама только тихонько улыбнулась, а папа ободряюще похлопал по плечу.

Разговор откладывается.

Может это и хорошо, а может лучше было бы выяснить всё сразу. Но мне так хочется послать кого-нибудь...куда-нибудь...что я молча лег на диван к своим младшим братьям и сестре и весь остаток вечера смотрел с ними мультики. Не выпуская из рук мобильный.

Нежности, нежности. Мне присылали столько нежностей, сколько я за всю жизнь не слышал.

И писал их парень.

Эх...

Глава 94. Все слишком хорошо

Всё было слишком хорошо. Стабильно. Как докладывал каждый день Кушаков. И я расслабился.

Позволил себе расслабиться.

С удовольствием возился каждый день с близняшками и всё больше поражался, насколько сильно они чувствуют друг друга, что порой обходятся без слов. И Ромка, до чего непоседа, мог спокойно сидеть около Женьки и молча рассматривать с ним какую-нибудь книжку. А моя принцесса действительно серьезно увлекалась модой. Знала всех кутюрье, стилистов, визажистов, моделей и где, какой будет показ.

Один раз до четырех утра смотрел с ней подобное шоу. Вроде умом не тронулся, но от её:

— Господи, до чего ж она худенькая! Тебя бы покормить, да обогреть, — меня пробивало на хихи до самого утра.

Родители просто отдыхали. Отдыхали от своих детей. По полдня где-то пропадая. Но, судя по их довольным лицам, время они зря не теряли.

— Может нам четверррых уже хватит? — брякнул Женька за ужином.

Папа подавился и долго не мог прокашляться. Я еле сдерживался, чтобы не расхохотаться на всю квартиру, Машка сидела пунцовая как вареный рак. И только мама, словно ничего не произошло, спокойно спросила:

— Ты о чем это сыночка?

— Ну, вас же с папой так довга нет, — сказал Ромка. — Потому что вы ещё одного лебеночка хотите купить?

Папа подавился ещё раз и, встав из-за стола, улыбаясь, ушел кашлять в комнату. Меня прорвало. До слез. Машка поджав губы, уткнулась в тарелку и только мама оставалась спокойной. Хоть кто-то. Мальчишки ничего не поняли и, удивленно переглянувшись, допили чай.

— Мы всё, — в один голос.

— Тарелки в раковину, — моя мама непроницаемая женщина. — Машаааа...-когда мальчишки убежали в комнату.

— Это не я...честно не я...я бы и не додумалась.

Я не хочу, чтобы они уезжали.

Но разговаривать с Сашей только по ночам я уже тоже не могу.

— За контракт можешь не волноваться, — говорил он до того, как я успевал хоть что-то спросить. — Поставки идут, денежки капают, дядя очень доволен.

— Ну, я же не абы кого-то оставил, так что и волноваться, смысла нет.

— Это ты меня сейчас похвалил?

— Ага.

Слышу, как он довольно улыбается.

— Спасибо...

Сижу ночью на подоконнике, укутавшись в покрывало и слушаю его голос. Мне этого мало.

— Эндрю?!

— Да?

— Я соскучился...

Мы не виделись всё это время, чтобы никого и ничего не провоцировать и таких урывочных разговоров, мне ОЧЕНЬ мало...

Всё началось ещё накануне вечером. За ужином. Мама, нечаянно сдвинув хлебницу, достала оттуда конверт.

— Ой, Андрюш, я совсем про него забыла, — она протянула его мне. — Стирала твой пиджак и в кармане нашла.

Я его сначала и не узнал. Но когда заглянул внутрь, губы моментально пересохли.

— Там важное что-то? — спросила мама.

"Будто ты не проверила?"

— Нет, — помотал головой и убрал его в задний карман. — Фотографии с вечеринки.

— Понятно.

Еле доел.

Отпуск закончился. Почти. Пяти недель, как и не было. Мои послезавтра улетают. И на следующий день с утра мне уже надо быть в офисе. Я хочу. Я действительно хочу через три дня проснуться, напялить снова на себя костюм, вместо джинс, выйти из квартиры и сесть в машину. Я действительно хочу на работу.

Хотел.

Пока не увидел этот конверт.

Отрезвило. Сбросило с небес на землю.

Весь месяц не слышал ее и не видел. Я не предавал этому значения, потому что был занят. И так слишком много мыслей голове, чтобы ещё о ней думать.

Но сейчас, завалившись с близнецами на диван, я думаю только о том, как появлюсь в офисе.

"Я от тебя не отстану", — слова из её записки стоят перед глазами, вместо львов и жирафов разговаривающих с экрана.

За год нашей совместной недожизни, я её неплохо узнал. Ее сучью сторону. И меня могут ждать большие...трудности.

"Как бы вынести мне этот год?"

Саше вечером я ничего не сказал. Он хоть и выпытывал, почему у меня голос такой расстроенный, но я говорил только:

— Мои уезжают скоро, отпускать не хочу.

— Только из-за этого?

— Да.

— Эндрю, у тебя точно всё в порядке?

— Не волнуйся, булочка, всё нормально. Это пройдет.

Он вздыхает, я глотаю ком в горле.

"Как нам с ним быть?"

"Не думай о плохом, не думай о плохом, не думай о плохом..."

Всю ночь не спал.

Близняшки вдвоем вырубились у меня под боком, и я попросил маму их не забирать. Они лежат, повернувшись друг к другу лицом, и я до самого утра смотрю, как они спят.

"Не хочу их отпускать..."

На следующий день, встал с чувством тревоги. Внутри. Но своим говорить не стал. Для них и так каждый перелет. Стресс. Меня им ещё не хватало. Да и тревога, была связана, явно не сними. Я просто чувствовал что, что-то должно произойти.

— Ма, я съезжу?

— В больницу?

— Да. Как-то мне не по себе.

Но там всё было, как всегда.

Подмазанные медсестры смотрели за бабушкой как надо. Всё чисто, никаких пролежней. Сердце каждый раз разрывает от того, что сделать ничего не можешь. А Кушаков продолжал сыпать свои псевдо надежды.

"Заткнись, заткнись, заткнись", — качаю головой, соглашаясь с ним, что время ещё есть.

Набрал его номер ещё в лифте. До вечера не дотерплю, общаться через смс не хочу. Мне нужно услышать его голос. Сейчас. ПРЯМО СЕЙЧАС.

— Привет, — радостные довольные нотки. — Ты чего это мне средь бела дня решил позвонить?

— Саш, у тебя все в порядке? — выпалил не поздоровавшись.

— Да. Все отлично, — его радость немного угасла. — Что-то случилось?

— Нет. Не знаю. Не могу понять.

— Здорово, — теперь он волнуется. — Подожди немного. Я до кабинета дойду.

— Говори, что произошло. На своих только не спирай. Они тут точно не причем.

Сел в машину, захлопнул дверцу и молчу.

— Андрей?! Ты там?!

Это касается нас обоих и раз уж мы решили быть вместе, то и проблему должны решать вместе.

"Должны? Мы друг другу ещё ничего не должны..."

— Анжела вышла на работу?

— Нет. Я не видел...

— Может обойдется... — шепчу прикрыв глаза рукой.

— Что обойдется? Эндрю?! Вы с ней не расстались что ли?

— Расстались, Сашенька, расстались, — говорю еле слышно. — Только Анжела из такой породы людей, которые так просто не отстанут. Тем более мы чуть не поженились.

— Но её же все это время не было, — после не большой паузы Саша заговорил. Тихо, тихо. — Почему ты думаешь, что она именно сейчас объявится?

— Я не думаю... я боюсь об этом думать...я только знаю, что она может доставить нам большие неприятности...

— Эндрю...

— Мммм...

— Прекрати себя накручивать, её же нет.

— Ну, рано или поздно, она выйдет на работу.

— И что? Я тебя ей не отдам, пусть и не надеется.

— Саш, — от его слов, я улыбнулся.

— Можешь ухмыляться сколько угодно, — в его голосе опять зазвучали радостные нотки. — Не отдам.

— Я тебе так нужен?

— Да. Андрей...ты мне очень нужен.

"Да, Андрей, ну и заварил ты кашу..."

Спокойней не стало, и тревога тоже никуда не ушла, но, по крайней мере, думаю об этом не я один. Ведь касается нас обоих.

Пиздец подкрался незаметно. Поэтому он и пиздец.

Со спины.

Я почувствовал её взгляд спиной. Никакого удивления.

В последний вечер. Гулял с мальчишками на улице и не обернулся, услышав её голос:

— Тебе идет Андрюшенька.

— Здравствуй, Анжел. О чем это ты?

— Строить из себя заботливого и внимательного, — она обошла скамейку и села рядом. — Я и не знала, что ты на такое способен.

— А ты, как я вижу, времени тоже зря не теряла, — говорю спокойно, потому что мальчишки начали оборачиваться и смотреть на не знакомую тетю. — Раздобрела на домашних харчах.

— Ты в этом тоже помог, Андрюша.

— Чего? — обернулся.

— А того мой, сладкий, сейчас конечно ещё не так заметно, — она белоснежно улыбнулась и сняла с плеча сумку. — Но...у тебя есть два выхода, — она достала из неё какую-то розовую папку и протянула мне. — Либо мы женимся, либо я подаю на алименты. И можешь быть уверен, — она улыбнулась мальчишкам, не сводящих с нас своих глаз, и прошептала. — Я высосу из тебя все деньги, и о твоей драгоценной семье некому будет заботиться.

Я хорошо знаю её сучью сторону, потому что как её не поверни. ОНА СУКА!!!

В папке оказались какие-то справки, снимки, результаты анализов. Я смотрел, но глаза ничего не видели. Не хотели видеть.

— Надеюсь, любимый, ты не будешь против, если я сразу отвечу на все твои немые вопросы.

Молчу.

— Ребенок твой. Можешь не сомневаться. Срок семь-восемь недель, а мы тогда ещё жили вместе. Но если всё-таки неуверен, то я с удовольствием пройду ещё какие-нибудь анализы. И нет, на аборт я не пойду.

Молчу.

— Мамочке своей об этом ты уж сам скажи, а то мы как-то не поладили, — мальчишки, не отрываясь, смотрят на нас. — Ну и вещи, так уж и быть, я привезу сама. Когда твои улетают?

— Завтра в три, — прошептал в ответ.

— Вот и славненько, — она поднялась, поправляя задравшуюся юбку. — Отдохнул без меня и хватит. Попрошу с аэропорта не опаздывать, иначе я зайду сама.

"Сука! Сука! ТВАРЬ!"

— Ты так и будешь молчать? Анрюшееенькаа?!

— Сука...— процедил сквозь зубы.

— Нет, любимый, — она наклонилась и хотела поцеловать, но я отстранился. — Я ещё не сука.

Сижу на улице. ОХУЕВШИЙ!!!

Сжимаю. Сминаю. Делаю месиво из папки и всего её содержимого.

Мне не хватает воздуха. Что-то давит на грудь и не дает сделать вдох.

Я не шевелюсь и даже не чувствую, что близняшки меня обнимают.

— Мне не понррравилась эта тетя, — шепчет один.

— И мне... — соглашается второй.

"Сука! Сука! Откуда она взялась??? Что я Саше скажу???"

Глава 95. Мама

В голове сумбур и сплошные нецензурные выражения.

Её появление было предсказуемо.

"И как она раньше не объявилась?"

— Андрюш, ты в порядке? Ты там уже полтора часа сидишь...

Я в туалете. Включил воду и сижу на краю ванны.

— Да, мам, сейчас выйду.

Рассказывать об этом родителям я не собирался. Мальчишки и так весь вечер носами хлюпали и тут ещё такой сюрприз. И то, что он не добавит положительных эмоций, я уверен.

— Андрюш, что случилось? — мама ходит за мной как хвостик, а на мою рожу улыбка почему-то не натягивается.

— Ничего, всё нормально.

— Да, как же, нормально. Ходишь бледнее полотна.

— Ну, вот всбледнулось мне, что поделать, — поднимаюсь с дивана и ухожу на балкон, закрыв за собой дверь. Знак для мамы, что лучше не лезть.

"Расчетливая, озлобленная тварь, — подошел к перилам. Руки в карманах. Вдыхаю глубоко, выдыхаю медленно. — Дала мне отдохнуть с семьей...какое благородство".

В кармане вибрирует сотовый. Я не выпускал его из рук целый месяц и даже больше.

Но сейчас...

"Прости Сашенька, сначала мне надо обдумать всё самому".

Последний семейный ужин. Тихо. Только ложки и вилки стучат о тарелки. Никто не хочет прощаться и НАДО плохо срабатывает.

— Ты к нам прилетишь...на Новый год? — спросила Маша, не поднимая глаз от тарелки.

— Я постараюсь принцесса, но ничего обещать не буду.

И снова тишина.

Давит, угнетает меня ещё больше.

Мальчишки жались ко мне на диване, и я посадил их на колени. Их маленькие головы лежат у меня на груди, и я слышу, как они тихонько вздыхают. А мы смотрим мультики и должно быть весело.

"Я, ведь, правда, начал верить в то, что легко отделаюсь, — думал, смотря куда-то вперед. — Нет её и нет...Блять! Какой же блять!"

— Андрей, ты мне не поможешь?

Моя мама будет не моя мама, если всё не выпытает.

Зашел на кухню. Она стоит у окна, опираясь о подоконник и, сложив руки на груди, смотрит на меня.

"Черт!"

— Андрюшенька, что с тобой происходит?

— Ничего, мам, — разворачиваюсь, чтобы уйти, но она остановила.

— С Сашей поругался?

"Ебтвоюмать!"

— Нет, — поворачиваюсь обратно.

— А что?

— Ничего.

— Андрей...

— Мам...

— Ты хочешь, чтобы я завтра расстроенная улетела?

— Я тут причем?

— Сходи в коридор и на себя в зеркало глянь. Весь ужин промолчал, ходишь ни на кого не смотришь...

— Я на тебя сейчас смотрю...

— Не умничай...

Сел на стул, прислонился спиной к стене и закрыл глаза.

— Андрей, неужели это настолько серьезно, что мне рассказать нельзя.

Пожимаю плечами и слышу, как она подходит.

— Тебя Саша заразил чем-то?

От такого её осторожного, вкрадчивого вопроса меня пробило на хихи.

— Мам, ты обалдела? — открываю глаза, она стоит прямо передо мной.

— А что тогда? У меня уже ум за разум заходит от мыслей.

— У тебя все мысли только о Саше? Ничем он меня не заразил, мы предохраняемся, если тебе уж так интересно...у нас с ним всё замечательно... Ещё что-нибудь про него просишь?

— Нет, просто...

— Тебе и в радость, наверное, будет, если мы расстанемся.

— Я тебе врежу сейчас...

— Давай, может легче станет.

Снова закрыл глаза. Не из-за того, что не хочу на неё смотреть, а потому что не хочу, чтобы она меня читала.

— Андрюшенька, что случилось? — её теплая ладошка, прикасается к моей щеке.

— Анжела беременна... — не сдержался, прошептал. Легче не стало. Мама молчит.

"Не молчи..."

— Ну, поздравляю, что ещё могу сказать...

— Спасибо, ма, ты меня пиздец как успокоила, — какого черта язык за зубами не держится?

— Сиди, куда пошел!

Сажусь обратно.

— И головой о стену не бейся. Ума не прибавится, и папу ещё разбудишь.

— Мам, что мне делать? — так и сижу на стуле, спиной и затылком упираюсь в стену.

Мама стоит напротив, прислонившись к раковине, сложив руки на груди, и смотрит куда-то в пол.

— Мам...

— Ты мне вот что сначала скажи, — она медленно подняла глаза. — Что у тебя с Сашей?

— В смысле?

— Экспериментируешь? Играешься? Или действительно к нему что-то чувствуешь?

Я немного опешил, но старался быть спокойным. Не хочу её нервировать своим сарказмом перед отлетом.

— Точно не первое и уже тем более не второе...

— Любишь?

— Похоже на то...

— Не похоже, или мне так кажется, или я так думаю, а четко говори...

— Люблю...— не задумываясь, как само собой разумеющееся.

— А он?

— И он меня любит...

— Но ты же понимаешь, что ребенок не может расти без отца...

— Да.

— А ты уверен, что ребенок твой? Ты веришь этой Анжеле на слово?

Молчу. Жду когда, она закончит.

— Самый глупый мой совет, — она вздохнула и, подойдя ко мне, прошептала: — Если у вас действительно всё серьезно, то лучше тебе всё ему рассказать и вместе решать что делать...

До самого утра пялился в потолок и слушал, как сопят близняшки. Спим с Андреем и всё! Слезы, сопли, хватают за ноги.

— Мам...

— Ладно, фиг с вами, только не ворчи потом, что не выспался.

— Не буду, не волнуйся.

Смотрю на их детские личики и ловлю себя на мысли, что начинаю гадать, на кого больше будет похож ребенок.

"Пусть сначала докажет, что он мой", — двигаюсь ближе к мальчишкам.

Спят лицом к лицу в одинаковой позе, даже рты открыты одинаково.

"А свой ребенок, наверное, здорово..."

Я сказал маме, что люблю его. Не задумываясь. Не сомневаясь.

"Я...люблю...Сашу..."

От одной мысли о нем хочется улыбаться, улыбаться, улыбаться, и внутри каждый раз становится так тепло и столько нежности, что хочется...улыбаться. Никогда прежде такого не испытывал.

Но как рассказать ему об Анжеле, я так и не придумал.

"Саша...любимый...возможно у меня будет ребенок... Ты ещё хочешь быть со мной?"

Бред.

Не выспался. Ничего толком не решил. Но цепляю на лицо расстроенную улыбку и подбадриваю своих как могу.

"Об остальном подумаю потом...сейчас главное они".

Глава 96. Цирк улетел, клоун остался

Вот и всё.

Не спеша собрались. Не спеша проверили паспорта, билеты, свидетельства, посчитали чемоданы. Выяснили, что хоть ты тресни, всё не влезет.

— Либо кого-то придется оставить, — говорю, притащив ещё одну сумку в коридор.

— Меня! — Рома тут же протянул руки ко мне.

— Нет меня! — Женька...он тоже поднял ручки вверх.

"Сейчас зареву..."

Поднимаю обоих.

Маленькие ручки. Душат. Маленькие тельца. Тяжело вздыхают. Отпускать их каждый раз всё труднее. Словно часть себя теряю. Но надо. Завтра мой отпуск заканчивается, и домой буду приезжать, только чтобы переночевать.

— Тачку, наверное, уже поздно заказывать? — спросил папа.

— Ага, не успеем, — ответил совершенно спокойно. — Вчера чего-то об этом не подумал.

— Не удивительно, весь вечер в облаках где-то летел.

Собрался уточнить, о чем это он, но во время осекся.

"Заткнись, Андрей. Заткнись! Не усложняя всё ещё больше".

Но машина, вторая, точно нужна.

Почему я набрал именно его номер, я не знаю. Но когда в трубке раздался удивленный голос, бросать было уже поздно.

— Андрюха?

— Привет, Борь, ты сильно занят?

— Нет. Домой обедать собираюсь. А что такое?

— Блин, — глубокий вдох. На кой я ему то позвонил? — Ты мне не сможешь помочь, семейство до аэропорта довезти. Вещи не помещаются, а такси вчера забыл заказать.

— Да, конечно. Ноупроблема. Сейчас подъеду.

— Спасибо, Борь...большое спасибо.

— Не боись, сочтемся.

И вот на кой я именно ему позвонил?! Но уже не отвертеться, и мы тащим все вещи вниз.

Машка отвлекает мелких.

— Качельки, качельки, качельки! — хоть чем-то удалось их занять, а то смотреть на их грустные личики просто не возможно.

Папа пошел за второй порцией чемоданов, а я чувствую, как мама смотрит, мне в затылок не отрываясь. Наш вечерний разговор никого не успокоил, а от того что она теперь и об этом знает, я нервничаю ещё больше.

— Ты смотришь на меня, — поворачиваюсь от багажника, утрамбовав туда последнюю сумку. — Говори.

— Что ты решил?

— Ничего.

— Андрей?!

— Посажу вас в самолет, — захлопнул крышку. — Дождусь, когда вы приземлитесь, — она закрылась только со второго раза. — Доедите до дома, и тогда буду думать о том, что дальше делать.

Мама вздохнула, покачала головой, посмотрела на меня, как на маленького глупенького и ничего не сказала. И не спросила.

— Мам, — медленно подхожу к ней. — Папе не говори, ладно?

— Ладно.

Её руки всегда такие теплые, а от шеи пахнет детским кремом.

"Поэтому у меня никогда не будет морщин, — объясняла мне простые истины, помахивая указательным пальчиком. — Единственное куда пока не добавляют химии, это детское питание и крема".

Слышу её дыхание и прижимаюсь ещё сильней. В её объятиях всегда так спокойно, всегда так уютно.

— Не вздумай реветь, — еле слышно шепчет и целует в висок. — Я сама на грани уже.

— Это насморк, — закусываю нижнюю губу и глубоко вдыхаю. — Я тебя люблю.

— Я тебе тоже сыночка. Ты справишься. Ты же сильный.

— Ну, да.

Боря приехал минут через двадцать. От его улыбки и подъеба, что я лох и не подумал заранее, я тоже улыбнулся.

— Тут в основном...только Машкино барахло, — говорю, заталкивая розовый в сине-белую крапинку чемодан в его минивэн.

— Ну, вот не надо да! — возмущение малой было безгранично. — Вот это мамино! — она подает Боре, небольшую серенькую сумку. — А это папино! — папа один, у кого только ОДНА спортивная сумка.

— А всё остальное ТВОЕ!!! — не задеть её напоследок я просто не мог.

— Заканчиваем перепираться, — папа закинул сверху свой баул. — Время то идет...

Машка показала мне обиженный язык, за что получила невесомый подзатыльник.

Надо ехать.

Мама и Романыч со мной. Папа с Машкой и Женькой у Бориса. Последний взгляд на двор. Через несколько подъездов, я готов поклясться, я видел машину Анжелы.

— Ну, че? Мы едем? — Романыч выглянул в окно. — А то я ж останусь!

Улыбнулся и открыл дверь.

"Потом. Всё потом..."

Не знаю как в другой машине, но у нас стояла тишина. Мелкий не пел и сидел, прижавшись к маминому плечу. Грустный. Смотрел в окошко и гладил тигра. Ни в сумку, ни в багажник его положить не дал.

— Пап, он реветь будет, — прошептала Машка, когда тот хотел отобрать игрушку.

— И так чемоданов дохрена, ещё это...

— Я сам понесу, — буркнул мелкий и ушел опять на качельки.

Держусь. Держусь, как в детской считалочке...раз на палочке, раз на ниточке, раз на сопельке.

Реветь при Борисе? Ну, уж нет.

Успели минута в минуту. Времени на прощание минимум. Оно и к лучшему.

— Позвоните, как долетите, — обнимаю маму.

— Обязательно, — она шепчет, прижимая меня к себе. — Ты крепись тут. Если что понадобится, сразу звони.

— Хорошо.

Она целует меня в висок. Шумно вздыхает и отстраняется. Глаза влажные, губы дрожат, но она улыбается.

— Папа... — протягиваю руку своему старику.

— Андрей, — он сначала сжимает её, а потом...тянет меня к себе и шепчет. — Ты всегда можешь на меня положиться.

От его слов, всё внутри завязывается в узел.

"Я ему ничего не рассказал".

— Знаю, — шепчу в ответ. — Спасибо.

"Расскажу, когда сам буду на сто процентов уверен".

Машка всё-таки пустила слезу. Одинокую. Вытираю её, висящую на подбородке и от комка в горле, голос немного басит:

— Слабачка...

— Иди, ты...

Она висит на мне, обвив руками за шею, касаясь пола только пальчиками.

— Я уже скучаю...

— Я тоже принцесса...

Я тоже.

Женька один из всех спокоен. По выражению его лица, по глазам всегда было сложно определить, что чувствует этот ребенок.

И сейчас. Стоит, подняв глаза вверх, и держит Романыча, хлюпающего носом, за руку.

Сажусь рядом с ними на корточки.

— Смотрите друг за другом, ладно? — Женька кивает, Ромка вздыхает. — Ромку не обижай, он же ещё маленький, — Женька опять кивает. — А ты брату скучать не давай.

— Вадно, — ещё чуть-чуть и Ромка заплачет и тигр, которого он держит за лапу, не спасет.

Протягиваю к ним руки и вся Женькина собранность и сдержанность куда-то делась.

Маленькие ручки. Душат. Маленькие тельца. Тяжело вздыхают. Отпускать их каждый раз все труднее.

— Мы бы точно Оскара получили, — Машкин голос раздался сверху.

Мы не плачем. Мы смеемся.

Стоял у окна, пока их самолет не вышел на взлетную полосу и, не набрав высоту, скрылся за облаками и только потом, услышал за спиной:

— А теперь говори, зачем звонил...

Глава 97. Борис

Я всегда заходил в их квартиру с одной мыслью:

" Хоть бы с её гориллой не пересечься..."

Сейчас...

"Надеюсь, она сегодня задержится..."

— Чайку? Виски? Кофе? — Боря идет на кухню.

— Оригинальное меню, — я иду за ним, из-за его спины меня не видно.

Ники я ничего не говорил. Она и не знает, что мои сегодня улетели. Она бы тогда точно разревелась, а мне это не хочется.

"Поворчит и успокоится..."

— Ну, так что? Виски?

— Я за рулем...

— Такси вызовем.

— Тебе на работу вернуться не надо?

— Завтра отгулом отпишусь. Ну, так что?

— Не...мне надо на трезвую думать...пьяный уже наделал делов...

— Значит чайковский...Садись...или тебе ещё стоя думать надо?

Сажусь. У них на кухне мягкий уголок и меня прям тянет прилечь. За последние 48 часов, я спал от силы пять. Каждый нерв напряжен так, что легко можно сыграть какую-нибудь симфонию. Лоб на столешницу. Холодненькая.

— Не спим! — поднимаю голову, и передо мной опускается кружка. Кружища! С темной горячей жидкостью. Судя по запаху. Мята. — Нервишки заодно успокоишь.

Улыбнулся.

"Надо же...мята..."

— Рассказывай, что случилось, — Боря садится у окна, на лице ни улыбки, ни ухмылки, ни усмешки. — Что один на один пообщаться захотелось.

— Пиздец случился...

— Я так и понял, а если точнее?

— Помнишь, девушка у меня была...Анжела?

— Конечно, — он хмыкнул. — Ники все уши прожужжала, что у Андрея очередная сучка завелась.

— Сучка не то слово, — я отпил пару глотков. Вкусно. Тепло.

— И что она? Опять пристает?

— Даже больше... — драматическая пауза. — Она беременна.

— О, как, — Боря прошептал, опустив свой стакан вниз. — И что ты думаешь?

— Я думаю, что это какой-то пиздец, — допил остатки одним залпом и отодвинул кружку в сторону. Столешница всё ещё холодная.

— Она говорит, что ребенок твой? — его голос серьезный.

— Да, — бормочу, не поднимая головы.

— А ты?

— Не знаю, — пожимаю плечами и поворачиваюсь в его сторону. — Всё возможно. По срокам мы ещё жили вместе.

— Ещё кто-нибудь знает?

— Мама...вытянула из меня вчера...

— А Саша?

— Нет, ему ещё не говорил...

— И почему?

Только пожал плечами.

— Ты, по-моему, что-то не договариваешь.

Молчу. Не поднимаюсь. Сижу, уткнувшись лбом в стол, и смотрю на Борю.

— Ты Саше то об этом скажешь? Или всё, разошлись дорожки.

— Но он же всё равно узнает, — говорю еле слышно. — Работаем, как ни как, в одной фирме...и кабинеты через стенку...

— Андрюх, ты это дело заканчивай. Не поступай так с парнем. Он же с тебя пылинки сдувает. Ты пока на даче по толчкам носился, он с меня скальп чуть не снял, пока не выяснил, что я тебе про него рассказал. Андрюх...

— А если он от меня?

— А если нет?

— Блеать...

— Стол мне не ломай, — Боря осторожно поднял меня за волосы и положил под лоб полотенце.

Мята действует. Потихоньку. Расслабляя нервы и приводя в порядок мысли. Я лежу на столе, подтянув под голову полотенце, и смотрю на печку. Боря молчит, и я молчу. Жду когда Машка отзвониться.

— Чего ты боишься? — Борины руки сцеплены в замок, он подпирает ими голову и смотрит на меня.

— Боюсь его реакции.

— Но откуда ты можешь ее знать? Ты же с ним не говорил...

— Тут и гадать не надо, — вдыхаю, как можно глубже. — Мы все работаем в одной фирме, и ты сам знаешь, кто такой Саша, и просто так бросить беременную хоть и бывшую подругу и уйти к нему я не могу. Обрюхатил девку и сбежал к парню...нормально звучит? — Боря ухмыльнулся, но промолчал. — Можешь представить, как это будет выглядеть в глазах моих боссов, клиентов, не говоря уж о сотрудниках? Я ещё молчу о том, что Анжела всем натрепит.

— Получается...— он всё время смотрит только на меня. — Ты решил остаться с Анжелой?

— Пока ребенок не родится, и я не выясню, мой он или нет...

— Но это же девять месяцев, как минимум...

— Вот и я тебе о том, же...Сашенька, любимый, тут, кажется, от меня залетели, если тебе нечем заняться, ближайшие... не один месяц... то ты меня подожди, и мы потом, может быть, всё-таки будем вместе.

— Да уж...со всех сторон не удачный расклад, — Боря вздохнул и отвел глаза в сторону. — Я даже не знаю, что тебе и посоветовать.

— Да я сам разберусь, — я, наконец, сажусь прямо.

— Не сомневаюсь. Только одной головой тут всё не продумаешь...

Я посмотрел на него.

— Я не про себя сейчас, — он улыбнулся.

— Я догадался.

— Поговори с ним, — Борина ладонь, накрыла мою руку. — Лучше уж точно знать, чем сидеть так и догадываться.

— Я настолько боюсь его потерять, — мой голос шепот, глаза закрыты. — Что от одной мысли, ни дышать, ни говорить...

— Серьезно?

Я лишь кивнул. Не могу...ни дышать, ни говорить.

Глава 98. Саша

— Андрей!!!! — Машкин писк раздался в трубке.

— Аааааа??? — отвечаю ей в тон.

— Мы дома, — уже спокойнее.

— Хорошо долетели?

— С переменным успехом, — отдаленно слышится какая-то возня. — Ромка сначала куксился, а потом вроде ниче...попел даже немного. Женя не тяни меня за юбку, снимешь...

— Папа как?

— В порядке, думаю, ещё на пару перелетов хватит, — она хихикнула. — Женя, что ты делаешь?

— Что у вас там происходит?

— Кто-то на поджопник напрашивается, по-моему.

— Маша! Иди сюда! — слышу маму. — Я твое шмутье не собираюсь таскать!

— О! Я пошла. Тебе маму дать?

— Не, я её и так слышу.

— Как хочешь. Женя отстань от меня!

— Ладно, головастики, распаковывайтесь, я по делам поехал. Позже созвонимся.

— Окей! — судя по голосу, малая уже что-то тащит.

— Маш, смени маме номер, хорошо?

— Зззачем? — тащит и тащит.

— Надо.

— Окей!!!

— Я позже позвоню...

— Всё, ладно, давай, мне некогда.

Машка, блин! Будто и не плакала.

Поговорил с младшей сестрой, послушал хоть и отдаленно мамин и папин голоса и немного отпустило.

"Они уже дома. У них всё хорошо..."

Я стою, то есть сижу в машине через несколько подъездов от его. И мне как-то...не очень хорошо.

"Андрюшенька, я тебя жду".

"Андрюшенька, ещё десять минут, и я зайду сама".

"Андрюшенька твое молчание ничего не изменит".

Андрюшенька, Андрюшенька, Андрюшенька, через каждые десять минут и звонок каждые полчаса.

Не отвечаю и не беру трубку.

Жду.

Когда во дворе появится его машина.

Жду.

Что я почувствую, когда увижу его, заходящим в подъезд.

Мы не общались со вчерашнего утра. Почти сутки я не слышал его голос.

— У нас будет столько времени на разговоры, — хихикал он в трубку. — Я тебе ещё надоем со своей болтовней.

Время, время, время.

Стоит только подумать, что оно у вас ещё будет, что ты ещё успеешь всё спросить, всё услышать. Всё сказать. И оно ускоряется, утекает сквозь пальцы. Нет его. Времени этого.

Саша появился, когда начало темнеть, и я уже собирался уехать.

Вышел из машины. Весь такой элегантный. В сером пиджаке, брюках, белой рубашке. Захлопнул дверцу, подошел к багажнику и вытащил оттуда большой бумажный пакет. Я наблюдал за его действиями, обняв руль и не подавая никаких признаков, что я здесь.

Последние сомнения улетучились, после того как он не торопясь зашел в подъезд.

"Я хочу, — это первое, что зазвучало у меня в голове. — Приехать с ним вечером домой, подняться по лестнице в квартиру, прижаться к нему в темном коридоре, почувствовать его прикосновения, его губы..."

На дисплее высветился его номер. Во рту всё пересохло. Но мне не пришлось ничего говорить.

— Эндрю, у меня кажется, глюки по тебе начались, — он тихонько усмехнулся.

— Что случилось? — еле выдавил из себя спокойствие.

— По-моему я только что видел твою машину.

— Да? — включил зажигание.

— Ага. Я, конечно, знаю, что, таких как твоя море в Москве, но...что-то...

Подъехал к подъезду, у него уже горит свет.

"Лучше от меня, чем от других..."

— Саш, выгляни в окно...

Молчание. Его фигурка появилась в окне, прижимается лбом к стеклу, в трубке слышно только его дыхание. Я поморгал фарами и в трубке раздались гудки, а он исчез.

"Сейчас все и решится..."

Дверь подъезда открылась через несколько секунд, я сотовый не успел убрать, как он уже сидел рядом со мной и радостно протянул руки.

— Привет, — утыкаюсь ему в шею.

— Я так соскучился, — шепот.

"Как я ему скажу???"

Поднялись в квартиру. Идем на кухню. У всех мания какая-то меня на кухню затащить. Он болтает, я молчу, обдумывая с чего начать. И ничего другого не придумалось.

— Саш, присядь, пожалуйста, мне надо тебе кое-что сказать...

— И что же? — он напрягся, весь. Сразу.

— Сядь, пожалуйста, не могу с твоей спиной разговаривать, — я отодвинул стул, так чтобы он сидел лицом ко мне.

Он садится, смотрит прямо на меня, а я, молча, вытаскиваю из заднего кармана то, что не порвалось, не измялось и прожигало через ткань всё это время.

— Что это? — Саша взял справку и быстро пробежал её глазами. — Андрей?!

— Неприятности...

Имя, фамилия, срок и подтверждение. Беременна. На одном листочке, всё то, что может сейчас всё перечеркнуть. Теперь молчит он. Смотрит куда-то в пол и вертит в руках бумажку.

Сердце стучит так часто, что закладывает уши. Во рту, в горле пересохло и дышать получается урывками. Чем дольше он молчит, тем меньше у меня шансов.

Саша положил справку на стол, поднялся со стула и, не посмотрев на меня, подошел к окну. От холода в его голосе, руки опустились окончательно.

— И зачем ты приехал?

— Саш... — поднимаюсь, подхожу к нему, от его спины до меня всего пол шага.

— И давно ты знаешь? — он складывает руки на груди. — Об этих неприятностях ты намекал?

— Саш... — я успеваю только произнести его имя, а он всё спрашивает и голос всё тише.

— Наигрался? Набаловался? — он сильнее сжимает свои руки и шепчет ещё тише. — А как же я?

Не могу больше. Не выдержку.

Его тело дрожит, дыхание учащенное. Саша вжимается в меня, обхватывает мои руки, сильнее сжимает объятия и шепчет:

— Я тебя ей не отдам...не отдам...

Это должно было прозвучать не так, не при таких обстоятельствах, но слушая все его слова и чувствуя, как он плачет.

Разворачиваю его к себе лицом, не вижу глаз. Саша смотрит вниз. Он часто дышит, но успокоиться всё равно не может.

— Сашенька, — говорю как можно спокойнее, а самого трясет, зубы только не стучат.

Он медленно поднимает голову. Губы поджаты.

— Я сам к ней не пойду...поэтому к тебе и приехал, — он ждет. — Я люблю тебя, булочка.

Он опять заревел, повиснув у меня на шее.

— Я люблю вас, Александр Сушин...

Часть Третья.

Глава 99. Разговор

— И что мы будем делать?

Мы...

Услышав такое от одной из своих пассий, меня передергивало от отвращения.

"Мы... С каких херов это уже "Мы" стало?"

Но услышав это от Саши, я улыбнулся и протянул ему ещё один бумажный платок.

— Для начала, ты прекратишь слякоть разводить, — он глубоко вдохнул, вытер покрасневший, натертый нос и поднял на меня глаза. — Аэропорта сегодня хватило...

— Прости, пожалуйста, — Саша как-то сразу собрался. — Ты, наверное, сейчас про меня не бог весть что подумаешь...распустил нюни, как девка истеричная.

— Я ничего не думаю. Точнее не об этом сейчас думаю.

Он поднялся со стула, на который я кое-как его усадил и подошел ко мне.

Глаза. Каждый раз, словно с ума схожу, когда вижу их, вот так близко, вижу, КАК он смотрит на меня.

Слышу его взволнованное дыхание. Сейчас всё зависит от него и его решения.

— Ты, правда, меня любишь? — он шепчет, медленно проведя подушечкой большого пальца по моим губам.

Я кивнул, он улыбнулся. Обреченно. И прошептал:

— Почему мы раньше не встретились?

— Я не знаю, — никто не знает.

Саша ушел умыться, спрятать свои припухшие глаза. А я пытался не спалить варившийся кофе и в перерывах между звонков Анжелы, дозвонился домой.

"Не теряйте... Я у Саши... Его номер скину смской... Надо..."

И, отключив сотовый, бросил его на подоконник.

— Ты ел? — первое, что спросил он, когда вернулся.

— Не помню, — отставил турку в сторонку и обернулся.

Спокоен. Стоит, подперев плечом косяк.

— Может, поужинаем сначала? — предложил Саша, медленно подойдя ко мне. — А потом думать будем.

— Согласен, — вздохнул и притянул его к себе.

Время идет. За окном всё темнее и на небе видно первые звезды. Мы говорим. Не о чем. Просто заполняем тишину словами. Саша что-то жарит/тушит, и опять не дал ему помочь.

— Если будет нужна твоя помощь, — он отпихнул меня от печки. — Я попрошу.

— Как скажешь хозяюшка, — сажусь на стул под прицелом его прищуренного взгляда. — Что такое?

Я сама невинность, но на его губах улыбка. А у меня на коленях его кот. Приполз на запахи. Большой белый пушистый перс. Довольно урчит и трется приплюснутой моськой о мою ладонь.

Пью кофе. Много кофе. Не знаю, как я буду чувствовать себя ночью, но сейчас мне нельзя засыпать.

Сижу, прижавшись спиной к стене, смотрю на Сашину худую фигурку в этих брюках, рубашке, домашних тапочках, несу чушь о том, как прошел месяц с моей крейзи семейкой и всё четче понимаю, что не хочу сегодня возвращаться домой.

— Морис! — Саша обернулся. — Тебе посидеть негде?

Он опустил его на пол.

— Здоровский кошак, — допиваю остатки. — Теплый такой...волосатый...— все джинсы в белой шерсти.

— Прости, — он ладошками стал стирать её с моих колен.— Он обычно на руки не забирается, — и, подняв на меня глаза, почему-то шепотом добавил. — Наверное, почувствовал хозяина.

Я сегодня точно домой не поеду.

На ужин тущенные овощи с мясом. Совпадение, а может, нет, но это одно из немногих моих любимых блюд. Саша отвлеченно ковыряется в тарелке.

Он смотрит прямо, но я уверен, что он сейчас ничего не видит. Морис снова забрался ко мне на колени и мимо пролетела белая волосинка. Саша никак не отреагировал.

Нужно что-то решать.

— Саааш...

Он медленно обернулся и сам задал этот вопрос.

— И что мы будем делать?

— Не знаю, — отложил вилку в сторону. — Но я не могу сейчас её бросить.

— Но ты же сказал, что не хочешь к ней возвращаться?

— Не хочу. И никогда не вернусь. Но пока всё не выяснится...

— Мне лучше отвалить...

— Саааш...

"Анжела, ебтвоюмать, как же я тебя ненавижу..."

Молчит и смотрит в сторону. Сцепив руки в замок, оперся подбородком и тяжело дышит.

Я молчу. Настраиваю себя на то, что сейчас встану, выйду из его квартиры и поеду к себе.

Домой.

Саша молчал очень долго, иногда смотрел на меня и снова отворачивался. Что происходило в его голове в тот момент, боюсь даже представить.

Но решать ему.

Я люблю его. Я хочу быть с ним, но я сам себе не прощу, если ребенок окажется моим и меня не будет рядом.

— Я не могу опять быть только любовником, — его голос почти не слышно, но мне и этого хватило, чтобы внутри от его слов больно кольнуло. — Я не хочу опять пройти через это и остаться ни с чем, — он говорит будто не мне, смотря прямо перед собой. — Я не выдержу. Понимаешь?

Он обернулся.

Всё закончилось, так и не успев толком начаться.

— Спасибо за ужин, — мне не хватает воздуха и это даже не шепот. — Было очень вкусно, — я опустил кота на пол, поднялся со стула и, наклонившись к нему, тихо произнес: — ...люблю...

Вышел из кухни. Ноги не идут. Внутри пусто, холодно и снова привкус гнили. Нет меня. Кончился.

Не хватило сил даже свет в коридоре включить. Стою, уткнувшись лбом в дверь.

Не слышу, не вижу, не чувствую.

"Надейся на лучшее, но готовься к худшему", — частенько говорила мама.

Я готовился, не надеясь, но всё равно не ожидал.

Такого холода в его голосе.

"Анжела, молись, — носится в голове. — Молись,чтобы он был моим".

Глава 100. Ночь

Я не услышал шагов, раздавшихся за спиной, я не почувствовал осторожного прикосновения ладони к спине, я только понял, что он тянет меня за футболку. Из коридора. В комнату. На свет.

— Будь, что будет, — его глаза, огромные, голубые. Замерли и смотрят на меня. — Любовник, так любовник, потому что без тебя ещё хуже, — он обнимает, прижимается ко мне и шепчет, не отводя взгляд. — Видеть тебя каждый день, разговаривать с тобой и знать, что ты меня любишь, но ничего не получать...никогда...

— Ты не любовник, — упираюсь лбом в его лоб. — Я не позволю ей этого сделать.

На Сашиных губах впервые появилась улыбка. Ни довольная, ни счастливая, другая. Особенная. И взгляд его стал другим. Нежнее, теплее, ласковее.

— Я не могу дать тебе всего себя...сейчас, — шепчу, наклонившись ниже.

— Значит, буду получать тебя по частям, — он поднимается мне на встречу.

— Каннибализм?

— А что делать...

Немного потряхивает, но я крепко держу его худую фигурку в руках, обхватив за ноги и приподняв вверх. А Саша обвил руками за шею и тихонечко бормочет:

— Я очень тебя люблю...пусть будет так, как будет...

— Что-то я переволновался, — раздалось в ухо.

— Я чувствую, — и руками и телом, как он тихонечко дрожит. — Успокаивайся. Как я тебя в таком состоянии оставлю?

Саша отстранился, посмотрев на меня, и медленно сполз вниз. Теперь я снова смотрю на него, опустив глаза.

— Она у тебя?

Кивнул.

— И, наверное, разносит квартиру в мелкую щепку.

— А ты не можешь остаться... — почти не слышно. — Хотя бы сегодня?

— Могу... — я улыбнулся, заметив, что он смутился. — Если хочешь...

Я никуда не поехал и морально готов к скандалу/истерике/битой посуде, которые сто процентов ждут меня стоит появиться на пороге. Я вообще сейчас могу вынести и вытерпеть всё, что угодно, потому что его светлая голова лежит у меня груди, а руки, обхватив за пояс, с силой прижимают к своему тельцу.

Больше ничего и не надо.

Он вздыхает.

— Ты чего опять сопилюху пускаешь?

Саша усмехнулся и обернулся ко мне.

— Они так смотрели друг на друга, — он шмыгнул. — Сто раз уже видел...и всё равно сдержаться не могу...такой взгляд... — он вздохнул и снова опустил голову мне на грудь. — Эх...

Хотелось отвлечься и не о чем не думать, и Саша предложил что-нибудь посмотреть.

"Белый шквал". Первое, что нашел в его дисках, пока он плескался в ванной.

— Как думаешь, — повернув обложкой, спросил у крутившегося под ногами кошака. — Стоит, не стоит?

Мне всё равно, Саша с удовольствием согласился.

Сидит, забравшись с ногами на диван, в домашних шортах, майке и вздыхает, прижавшись ко мне, а я поглаживаю его по спине и пытаюсь сосредоточиться на том, что вижу.

"Белый шквал". Сильный фильм. Под настроение тоже слезку могу пустить, но я не помню ни одного кадра. Голова забита другим.

Он согласился и на такие условия.

Иногда...когда получится...если будет возможность...но чтобы никто не знал...

Он согласился и на это, только чтобы быть со мной. Чтобы я был с ним.

"Любовник...", — его слова, прозвучавшие на кухне, как пощечина. Но ведь именно так и есть.

Мерзко. От себя мерзко.

Зато что поступаю так. С ним.

Прижимаю его к себе, уткнувшись носом в макушку, и шепчу:

— Прости меня, прости меня, Сашенька...

Он ничего не сказал.

Немного отстранился, поднял на меня свои голубые глаза и улыбнулся. Уголками губ.

— Если мы действительно этого хотим, — указательным пальчиком, едва касаясь моих губ. — Мы справимся.

Мы...

Оно никогда не звучало так волнующе.

Наши глаза задержались друг на друге дольше, чем положено и Сашины руки уже скользят вниз, по моему животу и не торопясь расстегивают пуговицу на джинсах. Молнию. Я чувствую его ладонь и как от участившегося дыхания, пересыхают губы. Я медленно наклоняюсь к нему, но он пятится дальше по дивану. Глаза в глаза, под мелодию титров.

О чем фильм. Не суть.

Его домашние шорты сползают следом за майкой и моей футболкой. На нем одни белые плавки и моё тело. Я навис и трусь ширинкой о ткань. Набухающую плоть. Его руки скользят по моей спине и заползают в задние карманы. Его ладони горячие и прожигают на сквозь.

— Мммммм...

Стон. Еле слышный и его тело выгибается на встречу, моему ноющему паху.

Нам сейчас никого бояться. За стенами только соседи, на которых плевать. Я двигаюсь вверх, скольжу животом, по его гладкой коже, чувствую, как он сжимает мои бока бедрами, а пальцы в карманах давят на ягодицы. Он вдавливает меня в себя.

— Я хочу, — шепчу, проведя кончиком языка за его ухом. — Заставить тебя стонать, — его ноги раздвигаются в стороны. — Я хочу, — чувствую его учащенное дыхание на своем лице. — Чтобы ты кричал, — наклоняюсь и шепчу, почти касаясь губ. — И умолял меня не останавливаться.

— Умоляю, — он скрещивает ноги у меня за спиной и выгибается ещё больше, прижимаясь попой к джинсам. — Заставь меня...как захочешь...

От его шеи пахнет клубникой. Немного странно чувствовать такой запах от парня, но не от Саши.

Спускаюсь ниже. Плечи, грудь, его розовые сосочки. Твердеют у меня во рту и он стонет. Негромко. Но по моему телу, от пальцев ног, до самой макушки. Волной. Я еле сдерживаюсь. Его руки вплелись пальцами в мои волосы и направляют, где ему больше нравится. Живот. Кончиком языка обвожу пупок, и он хихикает, втягивая живот в себя.

— Щекотно.

— Сам сказал...— отцепляю его руки. — Как захочу, — и, перехватив их одной рукой, опускаю ему за голову.

Он смотрит на меня, широко распахнув глаза, и учащенно дышит. Я держу его руки, сцепленными за головой, а другой не спеша, как можно медленнее глажу его живот, пробираясь между нашими телами туда, где уже мокро, где он уже горячий и подрагивает.

Прикасаться к нему, чувствовать его ответ, видеть выражение на его лице в этот момент, слышать его горячий шепот:

— Прошу...пожалуйста...не останавливайся...

Я не смогу САМ он него отказаться. НЕТ!!!

— Мне надо было перебрать столько женщин, — шепчу, касаясь губами мочки уха. — Чтобы встретив тебя понять, в чем я ошибся...

Он повернулся и ничего не сказав, поцеловал. Впился. Всё ритмичнее двигая бедрами.

Последняя преграда валяется на кресле. Я не удержался и, стянув с Саши плавки, запустил их в спящего кота. Тот посмотрел на нас, едва приоткрыв глаза, и снова уткнулся моськой в лапы.

Я не хочу возвращаться в свою квартиру ни утром, ни вечером. Не хочу. Я и домом теперь эти помещения назвать не смогу.

Потому что там она.

Нам не надо прислушиваться к посторонним звукам. Все звуки в комнате, в квартире. Мы.

Фильм начался и кончился уже по четвертому кругу, но мы всё ещё на диване. На коленях. Прижимаюсь грудью и животом к его мокрой спине, легонько покусывая его за ухо. Он запрокинул голову назад, глаза закрыты, облизывает пересохшие губы, сплел наши пальцы и обнял, сложив руки на вспотевшем животе, и тихонько постанывает, двигаясь со мной в одном ритме.

Дыхание, биение сердца, одно на двоих.

Я чувствовал себя в нем до самого утра.

Я чувствовал его на себе, пока не зазвонил будильник.

Мы вырубились на диване, не погасив свет, не выключив телевизор, накрывшись скомканным, измятым покрывалом.

Я не смогу, я не хочу, я не стану САМ от него отказываться...

Глава 101. Утро

Мне нужно было уехать раньше. Чтобы успеть переодеться.

Я так сказал.

Но Саша и сам догадался. Чтобы успеть её проверить.

Он тихонечко вздохнул, думая, что я не услышу, и теснее прижался к моему боку. Бормоча что-то про то, какой я хороший.

"Черт!"

Он считает меня хорошим, за то, что я так с ним поступаю. За то, что я его мучаю.

Сначала "нет", потому что семья.

Теперь "нет", потому что Анжела и ребенок.

А потом? Что будет ПОТОМ?

И нужно ли ему будет это "потом".

— Саш, — целую его в лоб. — Ехать надо, — он не спит, лежит рядом, пристроившись головой на плече. — Ты в порядке? Ничего не болит?

Он улыбнулся и приоткрыл один глаз.

— Я тебе не скажу, — шепчет и поворачивается на другой бок, спиной ко мне.

Осторожно вытаскиваю руку и оперевшись на локоть провожу ладонью по его шеи, плечу. Он весь ещё липкий, а на вкус соленый и пахнет мной, а я им.

— Эндрю...ты не успеешь...переодеться, — его учащенное, сбивчивое дыхание, не дает мне остановиться и заставляет двигаться дальше. — И в первый день...опоздаешь... — он переворачивается на живот, вытянув руки вперед, и я, перекинув через него ногу, забираюсь сверху. — Эндрю... — еле слышно, куда-то в диван.

Едва касаясь кожи губами, целую его спину, каждую клеточку.

Запоминая.

Выпирающие лопатки, позвонки, ребра...поясницу и дальше...каждую половинку. Он замер, когда я провел языком от шеи вниз, скользнув между ягодиц, но он сам поддается вверх и смотрит на меня, покосившись через плечо.

— Сидеть не сможешь, — шепчу, подползая ближе и целую его в щеку.

— Я постою...

Успею — не успею, опоздаю — не опоздаю, какая разница...

— Доброе утро, — прозвучало шепотом в унисон.

Оно и не могло быть лучше...

Времени теперь совсем мало. Его нет практически. Но я еду с совершенно идиотской улыбкой на губах. Счастливый, сам себе не верю. Только надо прятать этот счастливый идиотизм.

Я, наконец, добрался до своего двора и медленно подъезжаю к подъезду.

"И как его стереть? — паркуюсь на свободное место. — Если я до сих пор всё чувствую, — заглушил двигатель и выбираюсь из машины. — Слышу его голос...и ноги стоять не хотят..."

Тянет присесть, но я уже залетел по лестнице на этаж и ищу ключи по карманам.

"О чем бы таком подумать? Чтобы мина кислее стала...— открываю замок. — Котенка...раздавили...Мориса...ОЙ, ТЫ ФУ! Господи...почему именно об этом?"

Но это помогло.

Зайдя в квартиру и встретившись взглядом с Анжелой, я промолчал и она, посмотрев на меня, также молча, развернулась и ушла обратно в комнату.

"Home sweet home...блеать..."

Тишина. Никаких криков, писков, визгов, болтающего в пустой комнате телевизора, запахов с кухни, топота неугомонных детских ножек и непрекращающегося из-за этого ворчания.

Тихо.

И не слышно, как я хожу.

Моя квартира снова пустая, холодная, бездушная. Сырая пещера. Для "переночевать".

Анжела лежала в зале. На диване. Где я спал этот месяц. Подтянув к себе ноги и укутавшись в халат до самых пят. Не смотрит. Как и я на неё.

Ищу в шкафу чистую рубашку и собираюсь свалить в ванну.

— Где ты был? — почти неслышно.

— В жопе... — не оборачиваюсь.

— Уже завел себе кого-то? — нотки...в её голосе чуть заметно проскальзывают нотки гасимой истерики.

— Заводят кошек, собак, — нашел! белоснежную. — Или партнера перед сексом...хотя...второе тебе вряд ли известно.

— Андрей, теперь так постоянно будет, да? — диван тихонечко скрипнул. — Я буду только грубость и хамство от тебя выслушивать?

— А на что ты рассчитывала? — обернулся. Спокоен. Даже странно. — Что я тебя на руках носить буду? Или в ножки брошусь? После того как сам тебя и послал...

— Мы собирались пожениться! — она уже стоит.

— Забудь про это...

— И про это тоже забыть? — она выпятила свой живот вперед.

— Сначала, докажи что он от меня...— посмотрел ей в глаза. — Ты та ещё блядь...

Я вышел из комнаты, прихватив с собой полотенце, чистые плавки и остатки спокойствия. Анжела идет следом. Я слышу её топот за спиной.

— Кто она? — шипит, запросто может ударить, потому что я не реагирую.

— Ты о чем? — открыл дверь ванны.

— Кто эта шлюха, с которой ты ночью трахался? — она схватила меня за локоть.

"Спокоен. Спокоен, — под левым глазом дрогнул нерв. — СПОКОЕН!!!"

— Я в машине спал, — отдернул руку, но к ней так и не обернулся.

— Да от тебя за версту несет...

— Не стой против ветра.

Захлопнул дверь прямо у неё перед носом, закрывшись на щеколду.

"Во время я её сделал..."

— Андрей! Ты хочешь, чтобы у меня выкидыш был? — она истерит, её голос приглушен деревом.

— Это не в твоих интересах, — сажусь на край ванны, дышу часто, чтобы голос не дрожал. — Тогда ты от меня нихера не получишь.

Анжела пнула дверь и вроде ушла.

Глубокий вдох, медленный выдох.

"Я спокоен...я совершенно спокоен...я...РАВНОДУШЕН..."

Да нифига! Она меня взбесила! Одним своим присутствием, смогла всё внутри перевернуть и вытащить наверх всё дерьмо, что я стараюсь никому не показывать. Мой сарказм, желчь, язвительность и глобальный похуизм. Анжела всегда с легкостью ими манипулировала и использовала против меня. Выставляя при этом всегда виноватым. Но не в это раз.

"Ничего у тебя не выйдет, малышка", — проносится в голове, и я забираюсь под душ.

Смыть с себя его запах.

"БЛИН! Не дай бог у Саши оставил! — шарю по карманам джинс. Нет сотового. — Точно! На подоконник бросил! Черт!"

Я готов. Пиджак на плечи и вперед, но она выплывает из спальни, собранная, накрашенная и говорит. Спокойно:

— Я с тобой...

— С чего бы это? — джинсы в стирку, свет выключен, иду в коридор за пиджаком и ключами. — Тоже отпуск закончился?

Тут же пожалел, что брякнул не подумав.

Мы теперь будем действовать друг другу на нервы спокойным тоном в голосе.

— Откуда ты знаешь про отпуск? Тебя же и дня не было в офисе...

Я только открыл рот.

— Ты с кем-то из наших ебёшься?

— Какая проницательность, — глубокий вдох. — Едем? Я уже опаздываю.

Едем. Я молчу и смотрю на дорогу, она сопит и прожигает взглядом мне висок.

— Анжел, пока мы не приехали, — обернулся. — И ты не разнесла свою беременность по всему зданию...говорю сразу...мы НЕ поженимся...я лучше застрелюсь... И у меня тоже есть адвокаты, поэтому больше 25% от моей чистой зарплаты ты хер получишь, а начнешь выебываться, — я свернул на съезд в подземную парковку. — Я сам тебя засужу, мало не покажется.

Я говорю её фразами, её языком, в голосе её интонации. На её лице никаких эмоций.

— Приехали. Выходи.

— И когда ты стал таким...

— Каким? — снова обернулся к ней. — Каким Анжел?

— Мерзким...— она скривила алые губы.

— Когда ты мне папочку розовую сунула...

Глава 102. Офис

25 этаж. Двери лифта открылись. Мы вышли вместе, но разошлись в разные стороны.

— Попридержи свой язык, — буркнула она на прощание.

— Слушаюсь хозяин, — прошипел я в ответ и направился в сторону своего кабинета.

Но последнее слово всегда должно оставаться за ней.

— Не вздумай вечером без меня уехать...

Сделал вид, что ничего сейчас не услышал.

Его нет. Не было Сашиной машины на парковке. Но так даже и лучше. Я не особо горю желанием где-нибудь с ним пересечься с Анжелой под боком.

— Здравствуйте...

— Всем здравствуйте...

— Да, отлично отдохнул...всем бы так...

— Ага, не говори, еле поднял себя с утра.

Иду, здороваюсь, улыбаюсь и всё ближе к уединению.

Его до сих пор нет, мой сотовый на подоконнике у него на кухне.

"Вот, черт!"

Зашел в кабинет, закрыл за собой дверь. Теперь я точно один и меня всё ещё тянет присесть. Но на мои губы медленно возвращается идиотская улыбка.

Стулья плотно приставлены к столу, крышка ноута закрыта, а ручки в стакане стоят колпачками вверх. Саша ведет мой/наш контракт, и я сам дал ему один из ключей от своего кабинета. Похозяйничал.

Вернул всё на место. Опустился в кресло, включил комп и понял, что работать не хочу.

Не хочу я тащиться в бухгалтерию, брать отчеты по поставкам и все это сверять, проверять и т.д. тем более с экрана на меня смотрели Романовские растопыренные пальчики.

Они первый раз приехали все вместе.

"Я хочу видеть их каждый день..."

Но я знаю, что такое состояние у меня ненадолго. Рутина снова затянет. Контракты, переговоры, командировки, нервы. У меня снова не будет времени, даже поесть.

И Анжела.

"Что мне с ней делать?"

"Спустить бы её по лестнице вниз, кубарем, так чтоб колени в уши бились, пока лететь будет", — я горько усмехнулся.

Но мысль интересная.

"Взять и просто выгнать? Не получится. Мама...можешь мной гордиться, ты воспитала порядочного мальчика, который периодически вспоминает, что девочки — это слабый пол и их нельзя обижать, — я опустил голову на руки, закрыв ладонями лицо. — Но жить с ней вместе под одной крышей пока все не выяснится, я, вряд ли смогу. Я нихера не смогу".

Знакомое шкряб-шкряб и мои мысли замолчали.

— Не заперто, — крикнул и прикусил нижнюю губу, когда его улыбающаяся фигурка появилась в дверях.

— Ты меня не потерял? — Саша вошел с каким-то пакетом, прижимая им к себе черную папку.

— Есть немного, — отодвинулся от стола и развернулся в кресле.

Звук защелкнувшегося замка, мне определенно всё больше и больше начинает нравиться.

Аккуратно положив пакет и папку на диван и, вытащив из внутреннего кармана пиджака мой сотовый, Саша повертел его в руках. Я пожал плечами, словно понятия не имею, как так получилось и продолжаю, молча, смотреть, как он медленно, плавно, слегка задрав голову вверх, подходит ко мне. Я сижу в кресле, откинувшись на спинку, подперев голову рукой и подняв глаза на стоящего передо мной довольно улыбающегося человечка.

— И где ты был? — протянул руку, чтобы забрать телефон, но он прячет его в задний карман своих брюк.

— Всё тебе скажи, — похлопав ресничками, он делает шаг назад, но я успеваю ухватить его за конец галстука.

— Саша, — тяну его на себя, наматывая галстук на кулак, пока он не упирается руками в подлокотники. Ещё немного и я коснусь его губ.

Мы молчим. Смотрим друг на друга. Саша прикусывает губы. Ещё одно движение кистью.

Мое лицо в его теплых ладошках. Перекинув ногу, он сидит у меня на коленях и целует с такой жадностью, словно я утром не от него уехал. Я держу его за галстук, отвечая на поцелуй, стараясь остаться в здравом уме и вытащить из его кармана свой телефон.

Не получается.

Саша не сдержался. Начав откровенно хихикать, он остановился и уткнулся лбом в мой лоб.

— Не могу вытащить, — прошептал ему в губы. — Ткань на попе натянулась, даже ноготь не залазит.

— В следующий раз не будешь забывать.

— Может я специально... — отпустил его галстук, и он мне обнял. Обвил руками за шею и, уткнувшись в неё носом, тихонечко вздохнул.

Промолчал. Не хотелось сейчас ни говорить, ни думать. Только держать его в своих руках и слушать, как он дышит.

— Андрей?! Что значит, не хочу??? — в пакете оказались бутерброды, и пластиковые стаканчики с чаем. — Ты вчера поковырял в тарелке, ничего не съел практически, утром уехал...поздно, — он немного смутился, потому что я вопросительно на него посмотрел. — Неважно из-за чего...позавтракать у себя ты точно не успел бы...так что, — в одну руку пакет с бутербродами, в другую стакан с чаем, Саша толкает меня к дивану. — Садись и ешь.

— Саня, — кушать и правда хочется. — Я один есть не буду.

— Я на двоих взял, — он плюхнулся рядом. — Ешь. С тобой, когда ты голодный, работать невозможно.

Дверь пришлось открыть. Если постоянно запираться, слухи сами начнут распространяться, нам даже делать для этого ничего не надо будет.

— Мне они всё равно не нравятся, — Саша смахнул крошку с колена. — Всё в срок, всё надежно, не одного срыва поставок, но...

— Внутреннее чутье? — перелистывал контракт, чтобы освежить в памяти с кем мы имеем дело.

— Ага. Ещё Саливан...лягушатник он и есть лягушатник...скользкий, как лягушка...

— И воняет поди, как от лукового супа, — я хихикнул.

— Не принюхивался, не знаю, — Саша ухмыльнулся, но его тон...

Поднял голову и обернулся к нему. Сидит полубоком, повернувшись ко мне лицом, поджав одну ногу под себя и облокотившись на спинку дивана. Я молчу. Смотрю на него.

— Он прилетал неделю назад, — от его шепота и едва заметно дрогнувшего голоса, внутри все замерло. Молчу. — Бостьен отправил его проконтролировать начало поставок...Андрей, не смотри на меня так, я пошевелиться боюсь...

В голове крутятся их взгляды друг на друга на банкете, Сашин без акцента французский и длинные тонкие пальцы Саливана.

— Долго он здесь пробыл? — нафиг все документы.

— Три дня, — его голос ещё тише.

— Почему я не знаю?

— Не хотел тебя зря волновать, ты же в отпуске...

— Саш... — убираю папку в сторону и стряхиваю с себя крошки, — Если в нашей фирме кто-то умрет или она взорвется к чертям собачьим, — скулы задергало. — Меня не стоит тревожить, но когда что-то с моим контрактом, то будьте любезны ставить меня в известность...

— Хорошо, — пробормотал он, отведя взгляд в сторону, и поднялся с дивана.

"Черт! Какого черта?! — внутри всё кипит и лезет наружу. — Только этого мне сейчас не хватало".

Саша сложил пакет, выбросил пустые стаканы в ведро и, забрав папку сел обратно на диван. Ни звука. Только моё злобное дыхание.

Ревность.

Мне все равно, что будет с контрактом, всё равно если бы он сорвался, но не всё равно то, что Саша не рассказал о прилете юриста.

"Ещё и три дня... этот французишка крутился здесь ТРИ дня!!!"

— Если ты думаешь, что из-за того что я люблю когда меня ебут в задницу, — он произнес негромко, не поднимая голову, но я расслышал каждое слово.— Я с удовольствием подставляю её всем подряд, то ты во мне явно ошибся.

Какое замечательное начало первого рабочего дня...

Глава 103. Никифор Петрович

— Саш...— он не смотрит. — Сашенька...

Его взгляд обдал таким холодом, что я не смог ничего сказать.

"Какой же я всё-таки идиот..."

— Можешь представить, что с тобой было бы, — в его голосе обида, и он снова отвернулся. — Если я тебе сразу рассказал, что он здесь?

— Могу...

— Я вообще говорить не хотел, — почти не слышно.

— Саш...

Он закрыл папку, убрал её в сторону и обернулся ко мне. Я молчу. Из-за своих нервов вовремя не смог сдержаться и сейчас молчу. Он двигается ближе, осторожно, пальчиками прикасается к моим сбитым костяшкам и тихо говорит:

— Андрей...зачем мне ещё кто-то, когда есть ты? — у него теплые, нежные пальчики. — Зачем мне нужно было соглашаться на всё это и тут же бежать к другому, да ещё и в Саливану...?

— Я ему не доверяю, — его теплая ладошка в моей руке, смотрю на наши переплетенные пальцы и чувствую, как внутри все успокоилось.

Саша улыбнулся.

— Пошел он нафиг...лягушатник...квааа...

Я и раньше не закрывал дверь кабинета. Не было необходимости, потому что все в офисе прекрасно знают. Войдешь к Пополину не постучавшись, узнаешь какой ты ничтожный человечишка.

Стук в дверь. Неожиданно. Саша одернул руку и уткнулся в папку.

— Не заперто, — пробормотал, вроде вслух.

— О! Удачно! — голова Игоря появилась в проеме.— Сергеич с возвращением...— он протянул руку, на лице улыбка во все 32, но его глаза смотрели дальше меня. Презрение. — Тебя Петрович к себе зовет...вас обоих.

— Сейчас идем, — поднялся.

Я такого же роста что и Сулаев, у нас примерно одно телосложение и вес. Но я мощнее его, физически. Алкоголь его когда-нибудь сгубит.

— Что-то ещё? — стою перед ним, убрав руки в карманы брюк, и смотрю ему в глаза.

— Нет, просто рад тебе, — Игорь улыбнулся. — Бумажки свои не забудьте, он обсудить что-то хочет.

Саша стоит за спиной, чувствую его напряжение позвоночником. Второй раз, на каком-то инстинкте я закрываю его от Игоря.

Защитить.

— Мне он не нравится, — прошептал Саша, когда тот ушел.

— Как "Паркенес"? — покосился на него через плечо.

— Что-то вроде, — он подошел ближе и произнес ещё тише. — Я нервничать начинаю, когда он где-то рядом...

Презрение, отвращение...ненависть. Игорь никогда не умел прятать свои эмоции. Третьего раза не нужно, чтобы догадаться из-за чего именно он так смотрит на Сашу. И ориентация вполне может оказаться не причем.

Анжела что-то набирала, постукивая своими ноготками по клавиатуре, и увлеченно смотрела в монитор. Вся в делах, любо дорого смотреть.

Она не повернулась и ничего не сказала, когда мы подошли и я, не спросив, постучал в кабинет.

— Я на месте! — раздалось за дверью.

— Ты нас звал, что-то хотел?

Петрович, отложил ручку, поднялся с кресла и направился к нам.

— Ага, заходите, — он протянул руку. — Дело есть.

— Прям сразу? — скривил недовольную мину, пожав его огромную кисть. — У меня мозг ещё не заработал.

— Вот сейчас и заработает, — он пожал Сашину маленькую ладошку.— Не ворчи, Андрей...

Присаживайтесь.

Никифор вернулся в свое кресло, я и Саша сели напротив. Одновременно. Поправив пиджаки и закинув правую ногу на левую. Я сделал вид, что ничего не заметил, Саша слегка кашлянул, а Петрович прямо сказал:

— Синхронисты, блин.

— Сработались хорошо, — сказал Саша и покосился на меня. Я промолчал, прикрывая пальцами улыбку.

— Забудьте на время про французов, — начал Никофор. — Я их сам пока проконтролирую, а вам вот что хочу подкинуть, — он достал из ящика в столе две прозрачные папки и протянул нам. — Это две наши фирмы, только появились на рынке и сами на нас вышли.

— Сосны? — прочитал название на одной.

— Сосны-Д? — Саша на другой. — Оригинально.

— Насколько я понял, — продолжал Никифор. — Вот эти "Сосны", — он кивнул на документы в моих руках. — Они у нас тут, в Москве, а "Сосны-Д", это их, то ли дочерняя фирма, то ли филиал, где-то в Красноярском крае.

— И? — быстро пролистал бумажки. Ничего не понял. Пока.

— Герман ещё про них не знает, — Никифор посмотрел на Сашу, тот кивнул. Не скажет. — И прежде чем я ему доложу...

— Мы должны узнать, что это за хрень? — я поменялся с Сашей документами.

— Да.

— А это интересно, — он задумчиво перелистывал бумажки. — Они хотят нам поставлять своё сырье.

— То есть не наше брать? — я обернулся к нему.

— Выходит так, — Саша пожал плечами и поднял на меня глаза.

— И на кой? Нам своего говна мало? — я глянул на босса. Молчит.

— У них дешевле, — снова обернулся к Саше.

— Значит качество не о чем и если из Красноярска везти, то ещё затраты на транспорт. Это же какие нам потом цены ставить придется?

— Так по воде дешевле, — Саша, не отрываясь, смотрит на меня.

— И что? Всё равно в итоге то, на то и выйдет. И смысл тащить откуда-то?

— В общем, — Петрович прервал нашу не большую перепалку. — Можете работать с каждой по отдельности или вдвоем сразу с обеими, как захотите, но мне нужно, чтобы вы про них узнали всё!

— Даже какого цвета белье у секретарш? — я произнес спокойно, уткнувшись в бумажки.

— Андрей?! — Петрович рассмеялся.

— Простите, не сдержался,— я глаза так и не поднял.

— И как я целый месяц без твоих остроумных замечаний обходился?

— Со скуки, наверное, помирали? — я покосился на Сашу.

— Это точно, — Петрович всё смеется.

— Командировки будут? — просил уже серьезно.

— Нет, работать отсюда.

— Срок?

— Без сроков...но лучше не затягивай.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Свободны?

— Идите...

Мы поднялись. Саша протянул Петровичу документы на "Паркенес" и взял у меня вторую папку по "Соснам". Я подошел к двери, открыл, пропуская его вперед, и услышал:

— Андрей, задержись на минуточку.

— Штирлица просят остаться, — произнес и слышу, как Петрович опять ржет. — Я сейчас, — тихонько прошептал, закрывая за Сашей дверь.

— Как у бабушки дела? — тихо спросил Никифор, подойдя ко мне.

— Спит, — пожав плечами, ещё тише, чем он, ответил я.

— Понятно. А врачи то говорят?

— Обещают, обещают, обещают и ничего толком не делают.

— Ты, если что-то надо будет, — он смотрит на меня, взглядом моего отца. — Обращайся.

— Конечно. Спасибо.

Вышел из кабинета.

Слева у двери, на диване, сидит Саша, закинув ногу на ногу, подпер голову рукой и листает документы.

Справа, Анжела всё стучит по клавиатуре, уставившись в монитор.

По спине неприятный холодок.

Как в комиксах.

Слева то, как я хочу. Справа то, как есть на самом деле.

— Идем?

Саша поднялся, прижал к себе обе папки, и первый пошел по коридору.

— Андрюшенька, а ты когда на обед пойдешь? — ласково спросила Анжела.

— Я уже поел, — спокойно ответил я и пошел следом за ним.

Он молчит. Идет не торопливо, прижимая к себе документы, и я вижу, что он о чем-то думает. Игорь прервал нас, не дав мне извиниться, и Сашины сведенные вместе брови и хмурое лицо мне не очень нравится.

— Сааш?

— Не сейчас...

"Вообще замечательно..."

Плевать на всех, я закрыл дверь на замок. Отобрал документы, бросил их на диван и тяну его к себе.

— Что уже успело случиться?

— Она очень красивая, — шепчет и утыкается лбом в мою грудь.

— Саш, ты чего? — наклоняю голову, заглядывая к нему. — Кто красивая?

— Анжела, — шепчет и сильнее прижимает меня к себе.

— Ничего красивого я в ней не нахожу, — обнимаю его за плечи и целую в макушку.

— Ты будешь ко мне приезжать? — снова шепчет. — Или мы только здесь будем видеться?

Я понял что случилось...

Саливан был здесь всего три дня. Саша общался с ним всего три дня и мне это, мягко сказать, не понравилось.

Анжела живет у меня в квартире и я вижу её каждый день. И если говорить совсем честно, так как оно есть на самом деле. Из офиса, из своего кабинета, вечером, я буду возвращаться домой. К ней.

И что ОН при этом должен чувствовать?

"Она красивая..." — его слова в моей голове.

Анжела действительно очень красивая. Два года с уродом или даже с "симпатичная" я бы не прожил.

— Саш, — отстраняюсь, но всё равно в его объятиях. — Посмотри на меня, — он медленно поднимает голову, грустный, печальный. Такой...милый. Смотрю на него, и хочется улыбнуться. — Какая бы красивая, хорошая, добрая и замечательная она не была...— беру его лицо в свои ладошки. — Обнимаю я тебя, целую я тебя...у меня вся голова тобой занята, — он улыбнулся...попытался.

Из-за того, что я держал его лицо, Сашины щеки, придавленные моими ладонями, поднялись вверх и глазки прищурились.

Вырвалось.

— Хомячок...

-То худой, то хомячок. Опреде...

Никто другой мне не нужен. Ни сейчас, ни когда-либо потом.

Ни в чем другом я не был так уверен.

— Платили бы нам за то, что мы целуемся в рабочее время, — прошептал, оторвавшись от его губ.

— Я бы тебя вообще от себя не отпускал...

Глава 104. Больница

Договора, контракты, уставы, свидетельства о регистрации, ИНН, всевозможные счета, не говоря уж об именах и фамилиях владельцев компаний. Не хочу я во все это вникать в первый рабочий день. Тем более в две фирмы сразу. Не хочу.

А Саша зарылся. Сидит на диване, брови к переносице, читает.

"Сашенька..." — и губы сами расползаются в улыбке.

Никакой проработки каждой фирмы по отдельности. Я чуть Петровичу на шею не кинулся с благодарностью за то, что мы и дальше будем работать вместе.

Только не сейчас. В голове вакуум, не могу сосредоточиться.

— Александр?! — отодвигаю документы в сторону.

— Я весь ваш и внимателен, — произнес он, не отрываясь от бумаг.

— Как вы посмотрите на то, чтобы свалить?

— Положительно, — он потянулся и потер ладонями глаза. — А то я ничего понять не могу.

— А что так? — захлопнул крышку ноута и поднялся. — Не выспался?

— Хахаха...— Саша встал с дивана и протянул мне папку. — Сам-то чего носом клюешь?

— Да, вот, — лицо серьезное, никаких шуточек. — Всю ночь проскакал, уснуть никак не получалось...почему-то...

Он смотрит, хочет что-то сказать, но выражение на моем лице "А я че? А я ни че?" и Саша только улыбается.

Рядом с ним я забываю, сколько мне лет и оставаться серьезным, собранным, сдержанным не получается. Рядом с ним я настоящий. Рядом с ним я тот, кого действительно зовут Андрей Пополин. Парень из не большого городка, с дурацким прозвищем, который давно перестал строить планы на будущее и живет сегодняшним днем.

— Куда поедем?

— Я вообще в больницу думал съездить, — нажал кнопку лифта. — Но...

— Поехали, — Саша посмотрел на меня. — Я с тобой посижу, если хочешь...

И это голубоглазое чудо, оно моё сегодня.

— Ты не против?

— Нет.

Мы зашли в лифт. Саша нажал вниз, а я поднял глаза и в конце коридора увидел Игоря. Он стоял, сложив руки на груди, и смотрел на нас, пока двери не закрылись. На его лице. Ухмылка. Усмешка. Мне плевать понял он, догадывается или это у него нервный тик. Но чувство, что Сашу нужно защитить, усилилось.

— Ты в порядке? — его шепот очень близко.

— Да, всё нормально, — указательным пальцем поводил по его ладошке. — Не выспался...немного...

Он улыбнулся.

Радио нафиг, музыку в машине я в принципе не слушаю, едем и разговариваем, не задумываясь о чем. Ловим момент. Что можем побыть вдвоем, без пристальных посторонних взглядов.

— У меня мысль, — произнес Саша, почесав лоб.— Не знаю насколько бредовая... — я обернулся к нему. — Может бабушке в палату купить что-нибудь?

— Например?

— Ну, не знаю, — он пожал плечами. — Цветы...запахи же она чувствует...все не медикаментами будет пахнуть.

Мысль совершенно не бредовая.

— Она у меня очень любит белые розы, — произнес я, сворачивая к цветочному магазину.

Продавщицы смотрели на нас с нескрываемым обожанием, когда я сказал, что заберу все, а Саша спросил, сколько стоят вазы, в которых они стояли.

"Даааа, — думал, составляя всё на пол между сиденьями. — Зато им будет, о чем поговорить".

Порыв. Не знаю зачем. Просто захотел.

— Саш, подожди минутку, — захлопнул заднюю дверцу. — Я сейчас.

— Хорошо, — он сел в машину, а я вернулся в магазин.

— Ой?! Вам что-то ещё? — девушка-флорист, которая назвалась Юлией, удивилась, увидев меня снова.

— Да,— окинул взглядом то, что осталось. — Вон тот цветочек ещё хочу...

— Вам его упаковать? — девушка, придерживая за бутон, осторожно вытащила из середины, бордовую, только начавшую распускаться розу.

— Нет...шипы только уберите, если можно...

— Приходите к нам ещё, — сказала она позже, протягивая сдачу.

— Непременно, — ответил я, сложив деньги с их визиткой в карман и забрав розу, вышел на улицу.

Саша в машине, ковыряется в своем телефоне и меня не видит. Купил в соседнем ларьке бутылку воды и подхожу к окну с его стороны.

Тук-тук...

Он обернулся. Посмотрел на цветок, потом медленно наклонился вперед, посмотрев на меня, и, снова взглянув на розу, опустил стекло. Молча. Придерживая за стебель у самого бутона, Саша забрал её из моих рук. Я обошел машину и сел, протянув ему еще и бутылку с водой.

— Спасибо, — шепотом, смущенно улыбаясь.

— Тебе спасибо, — наклонился к нему.— За отличную мысль.

Он смутился ещё больше и, поцеловав меня, вдохнул полной грудью. Запах. От его одной и всех тех, что на заднем сиденье.

Смотрели все. Больные, врачи, медсестры, посетители. Смотрели на нас, пока мы перли эти охапки к палате.

— Фитотерапия? — спросила медичка, помогая открыть дверь.

— Ага, — ответил Саша, поставив вазу на тумбочку у окна.

"Попробуйте только хоть одну спереть!" — подумал я, поставив другую у самой кровати.

Вся палата уставлена/усеяна белыми букетами. В литровых, двухлитровых, в какой нашли, стеклянной посуде. Мне показалось, что она улыбнулась.

Показалось.

Кушаков ушел на обход, как раз перед нашим появлением. Будет минут через сорок. Подождем.

— Привет, ба, — пододвинул один из стульев к кровати и сел, взяв её за руку. — Ты теперь в цветнике.

Саша сел с боку, поближе к окну, облокотившись на край тумбочки. При нем про Анжелу я не рассказал, но очень хотелось. Как маленькому. Наябедничать.

— Извини, что вчера не пришел, — придвинулся ещё ближе, и накрыл её холодную кисть второю рукой. — Мои улетели, а потом замотался немного.

— Андрей, ты, блин, сволочь! — дверь в палату открылась с повизгивающим шепотом Ники. — Привет, Саш...

— Привет, — прошептал он, махнув в ответ рукой.

— Нормально! — перевел взгляд с одного на вторую. — Саша, привет, значит, а я сволочь!?

Следом за ней в палату вошел Боря, подмигнув мне, он тихо закрыл за собой дверь.

— Здравствуй, спящая красавица, — поцеловав Васильну в лоб, она села напротив и прошептала. — Ты почему на сказал, что твои вчера улетели? Я тоже их проводить хотела...

— Чтобы ты весь аэропорт слезами залила? Ну, уж нет, блин!

Я посмотрел на Борю, тот отрицательно покачал головой.

— На него можешь не смотреть, — Ники продолжала наезжать. Шепотом. — Машка сегодня позвонила, просила майл мой скинуть, чтобы статьи отправить...

"Черт! Они же договаривались..."

— ...а потом уже Боря сказал, — Ники повернулась к своему жениху. — Что у них в три самолет был, и он помог тебе вещи довезти...

Перепираться с ней можно вечно. Я и дальше бы поспорил, но за спиной у меня сидит Саша, около двери, подпирая плечом стену и улыбаясь, стоит Боря. А между нами лежит Мария Васильевна.

— Может, мы где-нибудь в другом месте поговорим? — прошептал я.

Спустились все вчетвером вниз. В больничное кафе. Предупредив медсестру, которая присматривает за Марией Васильевной, что скоро придем и, что нам нужен Кушаков.

— Вы чего вдвоем и не на работе? — спросил у Бори, пока Ники выбирала из того что есть, съедобное.

— Так мы же ремонт затеяли, — ответил он, подставив ещё один стул к столу и сел, напротив меня. — Решили на обеде съездить обои выбрать и сюда заехали по дороге, а тут вы. У вас всё нормально?

Я кивнул.

— У него ночевал? — шепотом спросил Боря и улыбнулся. Я промолчал, посмотрев на него и не смог сдержать улыбки. — Да, ладно, рожи то у обоих светятся!

— Боря, заткнись!

Он смеется, я дико смущен.

— У них ничего съедобного нет, — Ники села на стул рядом с Борей. — Даже чай не в пакетиках, а три в одном.

— Зато диету свою не нарушишь, — сказал я и отодвинул стул Саше. — Что Герман хотел?

— Просто спросил, куда я делся, — он опустился и придвинулся, ближе ко мне. — И где документация на французов.

Я чувствую их взгляды и чувствую Сашино напряжение.

"Неужели так постоянно будет?" — думаю и беру его за руку. Саша улыбнулся и посмотрел на меня. Вздох и тяжелый, едва слышный выдох и голос Бориса:

— Ники, смирись уже...

— Я стараюсь...

Сидели недолго. Рабочий день все-таки. Надо создать хотя бы видимость присутствия в офисах. Перепирался с Ники и, судя по тому, что она начала поджимать губы, она тоже старается не улыбнуться.

Мне этого не хватает. Такой беззаботной болтовни. Когда мы могли часами разговаривать, усевшись на пол на балконе у бабушки. Очень не хватает. Но идти назад не для меня.

— Может Кушаков пришел уже, — сказала Ники. — Спросим что нового, да поедем?

А новое было.

Ей хотят ввести какой-то препарат. Попробовать вывести из комы.

— И какие шансы?

— 90 процентов, что у неё восстановятся все функции...

"Как о кофеварке после ремонта..."

— А другие десять?

— Возможен летальный исход или вегетативное состояние.

"Зашибись...овощ на искусственном дыхании..."

— От меня что требуется?

— Подписать вот этот документ, — Кушаков протянул мне листок с небольшим перечнем, что они будут делать, с чем я могу согласиться, с чем нет. — Вы можете подумать и всё взвесить, всё зависит от вас.

"Спасибо...успокоил..."

Я ей даже не родственник.

Глава 105. Думать

Ответ сразу я не дал.

Такие решения моментально, одним росчерком в бумажке не принимаются. Надо всё взвесить.

— И что будешь делать? — спросила Ники, когда мы все, спустились вниз и вышли на улицу.

"Если бы я знал...", — пожал плечами и промолчал.

Напряженное нервное молчание нарушалось только звуком сирен подъезжающих скорых и дыханием Ники. Она курила одну сигарету за другой присев на скамейку. Ноги не держат. Мне плохо. Морально. И меня тоже давит вниз.

К такому выбору я не готов. Абсолютно.

Сашина ладонь осторожно коснулась спины. Я обернулся, изобразив нечто подобии улыбки, и притянул его к себе, уткнувшись губами в макушку. Закрыл глаза и слышу его шепот.

— Всё будет хорошо.

Не уверен.

Разъехались, пожелав друг другу по стандарту всего хорошего и звонить, если что-нибудь понадобиться.

— Крепись, — сказал Боря, пожав руку.

— Смотри за ним, — произнесла Ники, обнимая меня, но обращаясь к Саше. Сейчас не до предрассудков.

Он за рулем. Я в какой-то прострации. В голове мысли, мысли, мысли. И слова Кушакова о шансах, процентах и возможном летальном исходе. И о том, что решение за мной.

"Что-то уж больно много стало от меня зависеть...", — подумал про себя, но оказалось, что пробормотал вслух.

Саша обернулся и это просто вырвалось:

— Не жалей, я справлюсь...

Он вздохнул и нечего не сказал, а я отвернулся и всю дорогу смотрел в окно, взвешивая все "за" и "против". Получилось поровну.

Вернулись в офис.

Пока парковался, Саша отнес розу к себе в машину. Он выглядел таким счастливым с этим цветочком, хоть и старался скрыть.

"Так мало понадобилось, чтобы он улыбнулся", — думал я, когда ждал его у лифта.

Поднялись в кабинет и снова зарылись в бумажки. Самый лучший способ отвлечься, завалить себя работой так, чтобы голова не могла подняться.

Я за столом, Саша на диване. Вроде бы даже во что-то вникаю.

— Надо будет Стасу позвонить, — перелистнул последнюю страницу и взглянул на часы. — Но это походу уже завтра.

— Стасу? — Саша посмотрел на меня.

— Юрист, — поднялся с кресла, запихав документы в стол, и подошел к нему. — Пробьет по своим что за "Сосны" такие...

На его лице не очень довольное выражение, а в глазах читается вопрос:

"Кто такой Стас?"

— У нас нет юристов с таким именем, — сказал Саша. Я замер, наполовину опустившись на диван.

— Он не у нас работает, — я сел. — У него частная практика.

— Понятно.

Саша вздохнул, сложил все бумажки в папку и поднялся. Но я тяну его за подол пиджака обратно, и он садится, прямо мне на руку.

— Ему 45 лет, — шепчу на ухо. — У него жена и трое детей.

— Знаешь, сколько так "честно" живут? — прошептал он в ответ и снова поднялся.

В дверь постучали. Я не успел улыбнуться.

— Андрюшенька, Никифор Петрович меня уже отпустил, — Анжела открыла дверь, но не вошла. — Ты ещё долго здесь будешь?

Она посмотрела на Сашу, улыбнулась ему и снова обернулась ко мне. От её милого, нежного голоска захотелось блевануть, а Саша погрустнел ещё больше. Рабочий день закончился и пора по домам.

— Нет, уже всё, — поднялся.

— Нужно в магазин будет заехать, дома покушать нечего, — она продолжала щебетать и смотреть своими распахнутыми голубыми глазками.

Как же я себя погано чувствую.

— Саш...

— Я ещё поработаю, — произнес он, взглянув на меня. — Потом закрою всё. Идите...

— Тогда до завтра?

— До завтра.

— До свидания Александр Алексеевич, — промурлыкала Анжела.

— Всего доброго.

Он улыбнулся, как ни в чем не бывало, но его взгляд сказал больше, чем любые слова.

"Я справлюсь, я должен, — бормочу про себя и вышел из кабинета следом за Анжелой. — Это всё не должно быть просто так..."

— А вы, куда сегодня на обеде ездили? — её вкрадчивый голосок не вызывает во мне никаких эмоций. Вообще.

— В больницу, — ответил на автомате. Где-то опять оставил сотовый.

— С тобой что-то случилось? — какая забота!

— У меня бабушка в больнице, — я нажал кнопку лифта. Ни в одном кармане телефоне оказалось.

— Мария Васильевна? А почему ты мне не сказал?

— Не устраивала бы истерик и узнала. Спускайся вниз, я телефон на столе оставил.

Развернулся и направился обратно в кабинет.

— Мне очень жаль, — раздалось тихо в спину.

Разбирать фальшивые это были нотки или ей действительно жаль, не хочу. Устал. Надоело.

Открыл дверь.

Он сидит в моем кресле.

Поставив руку локтем на стол, он уперся в неё губами и смотрел куда-то в пол, задумчиво постукивая моим телефоном по столешнице. Я захлопнул дверь и подошел, остановившись с другой стороны. Молчит. Поднял на меня глаза и молчит, продолжая крутить в руке мобильный.

— Если хочешь, я приеду вечером, — прошептал, накрыв его руку своей, чтобы он перестал стучать.

— Хочу, — ответил, ещё тише меня. Не поменяв позы и не убрав руки.

Поцелуй. Не на прощание.

— До вечера, — шепчу ему в губы и, поцеловав в ладошку, вытащил мобильный и ушел.

К той, которая мне не нужна.

Глава 106. Анжела

Стоит.

Ножки вместе, обе ручки держат сумочку. Ждет.

Открыл ей дверцу, подождал, пока она усядется в своей узкой юбке, и сам сел в машину.

Чем не семейная пара? Но только мы не семья и далеко не пара.

— Как день прошел? — вопрос сразу, я только отъехал.

— Нормально.

— Чем занимался?

— Работал.

— А что на ужин будем готовить?

— Анжел, — я обернулся.— Прекращай нести эту хуйню. Я отвезу тебя и уеду. Понятно?

— К шлюхе своей поедешь?

Нажал на тормоз, глубоко вдохнул, закрыв глаза для большего эффекта, и сказал:

— Запомни дорогая, а лучше запиши, — посмотрел на нее. — Ты мне никто и зовут тебя никак. Ты живешь у меня, а не со мной. И не из-за того, что я такой добрый, заботливый и честный, а потому что у тебя язык, как помело и неизвестно, что ты всем натрепишь, если я тебе выгоню. А мне с людьми работать. Но если ты свалишь сама, я ни разу не обижусь, — я улыбнулся. — И у меня нет, не было и не будет шлюх. Я слишком жадный, чтобы платить, за второсортный трах. Мне тебя хватило, — она молчит и не моргает. — Тем более мне есть на кого их потратить. Братья, сестра, сама понимаешь. И я тебе уже говорил, но ты, по-видимому об этом сразу же забыла, моя бабушка в больнице, она в коме и мне на тебя и твои выходки настолько похуй сейчас, что я сам себе поражаюсь, что ты со мной в машине.

И ещё больше я был поражен тому, что произнес всё, не повышая тона, и что она меня не перебила. Сидела, сложив руки на сумочку и, молча, смотрела.

— Андрей, не будь такой сволочью, — ей надо было заговорить, когда я опять только тронулся. — Я же хочу, чтобы всё нормально было.

— У нас уже не будет нормально.

— Значит, у тебя всё-таки кто-то появился?

— Нет. И отдай мне ключи.

— Что? Какие ключи?

— От квартиры и своей машины.

— Андрей?!

— КЛЮЧИ!!! — вроде бы сказал спокойно, но она почему-то вздрогнула, и быстро порывшись в сумке, протянула мне всю связку и до самой квартиры не произнесла ни звука, иногда оборачиваясь в мою сторону.

Никакого магазина. Её слова в кабинете, для отвода глаз. Показать, что именно она и именно я поедем домой.

Вместе. Домой.

Мой дом улетел вчера обратно, оставив полный холодильник и две маленькие машинки на подоконнике.

"Я и не заметил...", — взял их в руку и, убрав в карман пиджака, открыл холодильник.

— Есть щи, сыр, колбаса и...— присел, отодвинув нижний ящик. — Фрукты. Романыч не всё сгрыз. Голодной не останешься.

— А ты? — откуда же такая забота в голосе.

— Сможешь разогреть, поем, — прошел мимо неё, повесив пиджак в коридоре. — Нет. Перехвачу бутеры в больничной кафешке.

— Андрей?!

— Анжел, я хочу принять ванну и успеть съездить пока её врач не ушел.

— А ты обратно вернешься? — она сделала шаг ко мне, произнося слова чуть слышно. — Или снова в машине ночевать будешь?

— Не знаю.

Развернулся и ушел, закрывшись в ванной.

Её голос, её взгляд, её поведение. Она хочет, чтобы всё было НОРМАЛЬНО.

Включил воду и сел на край ванны, опустив голову на руки и закрыв лицо.

" Я устал. Я чертовски устал и даже не понял, что крикнул на неё в машине, — носится в голове, задевая нервные окончания. — И его взгляд, когда я вошел. Где взять сил для нас двоих?"

После душа стало немного легче. Вода остудила и тело и голову.

Вышел, не обтираясь и прошлепав голышом до шкафа, натянул на мокрое тело плавки и джинсы и, закинув на плечо футболку, побрел на кухню. Оттуда шел запах.

У нее ничего не подгорело, а на столе уже стояла большая кружка с чаем и две тарелочки с нарезанным сыром и колбасой.

— Садись, — сказала Анжела, глянув на меня и снова повернувшись к плите. — Он почти согрелся. Я не стала, на большой огонь ставить, чтобы не перегрелся, пока ты моешься.

"Он...это щи в кастрюле, — подумал, присев на стул. — Они подогрелись..."

Она в своем любимом японском халате, который едва прикрывает задницу, босиком, распустив свой блондинистый хвост, разогревает мне еду не из ресторана. Я оперся спиной о стену, сложив руки на груди, и смотрю на неё, суетящуюся по кухне.

Нонсенс.

Почему она раньше не могла быть такой...домашней?

— Тебе майонез или со сметаной будешь? — спросила, поставив одну тарелку передо мной.

— Мне всё равно, — ответил, развернувшись лицом к столу, и подпер голову рукой.

Она налила вторую тарелку и, поставив её на стол рядом с моей, подошла к холодильнику.

— У нас только сметана, — она достала баночку и посмотрела на меня.

— Значит сметана.

Почему всегда нужно доводить до каких-то крайностей/пределов, чтобы потом можно было вот так спокойно поесть?

Она ничего больше не сказала, пока мы ели, пока я мыл тарелки, пока собирался.

И только когда я был уже в самых дверях, спросила:

— Меня Никифор попросил завтра пораньше приехать. Ты вернешься сегодня? Или мне такси вызвать?

— Во сколько, пораньше?

— К девяти.

— Хорошо.

Спускался по лестнице, запихивая в карман её ключи и придерживая плечом телефон.

— Саш, — произнес, услышав его довольный голос. — Буду, где-то через час. Не теряй. Приеду, расскажу.

Глава 107. Быть сильным...

Сижу в машине.

Машина стоит на парковке около больницы. Чего жду, сам не знаю.

Какого-то знака/намека/ толчка, что делать. Какой выбор правильный.

Привык нести ответственность только за свою жизнь и сейчас...

— Блеааать, — вцепился в руль до белых костяшек.

Но время идет и, чем дольше его тяну, тем больше шансов, что я выберу совсем не то, что надо.

И в голове снова:

"Она умрет..."

Вытащил из бардачка ручку и листочек и одним росчерком "Согласен", сделал выбор.

"Храни её господи..."

Наткнулся на Кушакова в дверях. Я заходил, он выходил. Одетый. Уже собрался домой.

— Приняли решение?

— Да, — протянул ему бумагу.

— Ваша бабушка в надежных руках, — произнес он, улыбнувшись и, сложив листочек пополам, убрал его в портфель. — Всё хорошо будет.

"Пошел на хер..." — подумал и улыбнулся.

Постоял около её палаты. Лбом в стекло. Зайти уже не боюсь, просто не решаюсь. Сказать, что подписал ей "смертный приговор". Она вся в цветах. Спокойная и умиротворенная. Я у окна. Стою, сложив руки на груди, и чувствую, как под левым глазом дергает нерв, и сердце колотится о ребра, отдавая пульсирующей болью где-то в висках/в голове/ в теле.

Хочу быть сильным. Нужно быть сильным. Необходимо. Но у меня ком в горле, а губы поджаты, чтобы ничего не вырвалось и сидело там, где сидит.

"Я завтра приеду, — мысленно махнул ей рукой. — Обязательно".

Она вся в белом. Она очень любит этот цвет. И мне снова кажется, что она улыбнулась.

Мама поймала меня у Сашиного подъезда. На дисплее высветился незнакомый номер, и я хотел сбросить, но вспомнил, что говорил Машке, чтобы она сменила маме номер.

— Да?! — или всё-таки не она?

— А теперь объясни мне, зачем Маша это сделала?

— Привет, ма, — вернулся обратно к машине.

— Привет. Ну и?

— У Анжелы есть твой номер...

— Ну и пусть бы позвонила, — она фыркнула в трубку. — Я бы нашла, что ей сказать.

— Не надо ей ничего говорить, — вижу его фигурку в окне и махнул рукой. — Моя проблема, я сам с ней разберусь. Ладно?

— Ладно, — но по голосу четко слышно, что она не успокоилась.

— Мам, — не хочу её волновать, но не сказать я тоже не могу. — Васильну хотят попробовать из комы вывести.

— Ой...

"И че ОЙ...че ой то???"

— Мам?!

— Всё хорошо будет, — как я ненавижу эту фразу. — Если до сих пор хуже не стало...

— То не факт, что и сейчас будут улучшения.

— Андрюш, пессимист ты мой, зеленоглазый, — мама вздохнула, а я сполз по дверце машины, сев на корточки. — Не надо о плохом думать...

— Это я заранее, чтобы не было потом неприятных сюрпризов.

— Андрей!

— Ладно, мам, я пойду, — Саша смотрит на меня, облокотившись на подоконник на кухне.

— Держи нас в курсе.

— Хорошо.

Сбросил вызов, записал её новый номер и, поднявшись, зашел, наконец, в подъезд.

Я летел. Я залетел на третий этаж, в уже распахнутую дверь и шептал "Привет..." то ли в шею, то ли в ухо. Саша прижимал меня к себе, обвив руками за шею, и ничего не говорил. Едва касаясь пальцами пола, в моих объятиях, он чувствовал, а может знал ,что мне сейчас нужно.

Никакой жалости, никакого сочувствия/ сострадания или этого гребанного "все будет хорошо".

Оно будет, но только тогда, когда я заберу её из больницы, и она сама поднимется в свою маленькую квартиру и снова начнет ворчать, что я ничего не ем.

А сейчас...

— Я подписал, — шепчу, почти не дышу.

— Я знаю, — отвечает он и сильнее сжал объятия.

Все мои мысли. В больнице. Попытка отвлечь. Срабатывает через раз на третий. Я киваю и даже что-то отвечаю, но о чем мы говорим, не знаю. Морис фырчит, пристроив свою мощное тельце на спинке дивана за моей головой и мимо, периодически пролетают белые волосинки.

— Держи, — перед носом возник стакан.

— Что это? — чувствуется запах корвалола. — Зачем?

— Успокоишься немножко, — Саша взял мою руку, сунул в неё стакан и держал, пока я не выпил.

— Весь бутылек плеснул? — меня передернуло.

— 40 капель, как положено, — ответил он, пропустив мою язву мимо ушей и ушел на кухню.

Сильный. От слова "сила". А что делать, когда их нет, сил этих, чтобы быть сильным? И время. Сквозь пальцы. С каждым днем всё быстрее. На один вдох два выдоха.

— Ты у меня останешься или домой поедешь? — осторожный вопрос.

Он стоит передо мной и не знает, куда деть руки.

Наклоняюсь вперед, берусь за веревочки его шорт и тяну на себя. Саша сидит на моих коленях, перекинув ногу, лицом к лицу и ждет, что я отвечу.

— Я уже дома.

Глава 108. Утро

У меня определенно какое-то повышенное не восприятие успокоительного. То, что Саша заставил меня выпить, подействовало часа через три. Пол ночи провалялся без сна и слушал его дыхание.

Ничего не получилось и это ещё больше натянуло и без того натянутые до предела нервы.

— Все нормально...не переживай из-за этого, — его нежный и ласковый голос. — Я тоже не очень...настроился...

И я себя начинаю тихо ненавидеть.

Будильник по третьему разу завел свою мелодию. Морис всё ближе подползает по кровати к нашим лицам, намекая, что пора бы уже вставать и дать ему что-нибудь поесть.

Не хочу шевелиться. Не хочу, чтобы этот день начинался.

Но она меня ждет.

Саша тоже уже не спит. Я слышу, как изменилось его дыхание и чувствую осторожное прикосновение пальцев к плечу.

— Встаем?

Он кивает и теснее прижимается ко мне.

— Ты как? — его шепот.

— Нормально, — одетый, ползаю по полу в поисках носков.

— Андрей...

Он лежит на животе, на краю кровати, сонный, взъерошенный, с редкими волосиками на подбородке, которые всю ночь кололи мне грудь и смотрит.

— Я в порядке, — поднимаюсь с пола и сажусь рядом с ним. — Правда. Не волнуйся. Но есть не большая проблема.

— Какая? — Саша перевернулся на спину и придвинулся ближе, устроившись головой около моего бедра.

Я поднял вверх руку.

— Нашел только один.

Саша улыбнулся и, пошарив рукой под одеялом, вытащил второй.

— Каким образом интересно? — пробормотал я, натягивая последний элемент одежды.

— Ты пока по полу ползал, — произнес он, кутаясь в одеяло. — Ээм...трусы мои не видел?

Теперь улыбнулся я.

— А тебе зачем? Собрался что ли куда-то?

— Ну да, надо бы, — голубые огромные глаза, хитро прищурились. — В ванну хотя бы сходить...

— Я сейчас голышом ходил и ничего, — наклоняюсь к нему.

Саша улыбается, прикусывает губки.

Но Анжела меня ждет, и её ключи у меня в кармане.

— Прости за ночь, — если ему вообще нужны мои извинения.

— Будешь должен, — прошептал он, обвив руками за шею и притянув к себе.

— С процентами? Как и ремень?

Он кивнул.

"Люблю", — крутилось в голове, пока мы целовались.

"Люблю", — шептал, смотря ему прямо в глаза, и слышал то же самое в ответ, и чувствовал, что справлюсь, потому что не один.

Добрался до своей квартиры. Не спеша припарковался, не торопясь поднялся на этаж и спокойно вошел. Молча.

Я и она.

Ни звука. Посмотрев друг на друга.

Взял свои вещи и ушел в ванну. Анжела уже собрана и ждет.

Она ни слова не сказала, изобразив улыбку, но я всё равно заметил, под толстым слоем штукатурки, припухшие глаза. Не выспалась? Слезы? Но я молчу и никак не реагирую.

— Готова? — спросил, заглянув в зал.

— Да, — она поднялась с дивана, как всегда утянутая до предела и, взяв сумочку, прошла мимо меня в коридор.

— Тогда поехали.

Вместе.

Глава 109. Офис

Каждый её вздох, каждый её взгляд на меня и это молчание. Я теперь чувствую всё по-другому. Я веду себя с ней по-другому. Без эмоций.

— Ты в порядке? — второе, что услышал от Анжелы за утро.

— Вполне, — посмотрел на неё и снова отвернулся на дорогу. — Как сама себя чувствуешь?

— Как беременная...— она улыбнулась. — Тошнит.

— Купить что-нибудь?

— Нет. У меня всё есть...кроме машины...

Последний поворот перед зданием, где находится наш офис. Светофор. Загорелся красный.

Я смотрю на неё, она молчит и смотрит на меня.

Зеленый свет.

— Мне к врачу сегодня...

"Почему ей непременно нужно заговорить именно тогда, когда я еду?"

— ...и я не рассчитывала на то, что на такси придется добираться.

— Не придется, — свернул вниз, на парковку. — Я тебя отвезу.

— Доброе утро, Андрей Сергеевич, — как всегда улыбающийся Палыч.

— Приветствую, — махнул ему рукой и подошел к лифту.

— А ключи?

— Она мне сегодня нужна, — нажал на кнопку и двери сразу открылись. — Хорошего дня.

— И вам.

Никакого замечания или смешка с её стороны, что я общаюсь с людьми "не своего круга". Как затишье перед бурей.

"Как бы самому на очередной скандал не спровоцировать..."

Задумчиво смотрю на загорающиеся цифры этажей и мысленно уже еду в больницу к Марии Васильевне.

— Во сколько? — двери открылись и мы вышли.

— В четыре...Я вчера отпросилась, чтобы сегодня раньше уйти...

— Заходи, когда соберешься.

Ничего не понимаю. Не могу сосредоточиться и смотрю на первую страницу уже двадцать минут, а на ней написано только название. Мои мысли даже не в больнице. Их вообще нет. Пустая голова, отсутствующий взгляд. Если бы мне кто-нибудь врезал, я бы точно не заметил.

Стук в дверь. Не тот звук. Поэтому говорю, не поднимая голову.

— Не заперто.

— Сергеич?! Ты в кои-то веки один...

— Я всегда один, — глянул на вошедшего Игоря и снова уткнулся в документы. — Это просто ты не всегда вовремя.

— Кто-то не в духе? — он сел на стул напротив. Странно, что в бар не ломанулся.

— Кто-то просто заебался... — отодвинул папку в сторону и откинулся на спинку кресла. Веки сами опустились, закрыв глаза.

— Кого-то давно не ебали? — такой вопрос, раньше, заставил бы меня ответить с большим сарказмом и намеком, кому и куда пойти.

Но сейчас...

— Ты что-то хочешь?

— Просто в гости зашел, — он улыбнулся. — Тебя, то нет, то ты занят, не поговорить даже...

— Тебе поговорить не с кем?

— Есть. С тобой. Сейчас.

Открыл глаза, посмотрел на его улыбающееся, побритое, не опухшее лицо и сказал:

— Ну, говори...

Он улыбнулся ещё шире, прям засветился и, придвинувшись вместе со стулом ближе к столу, спросил:

— Ты опять вместе с Анжелкой, да? Охомутала она тебя всё-таки?

— Нет, с чего ты взял? — отвечаю спокойно и плавно, из стороны в сторону, поворачиваю себя в кресле.

— Уехали вчера вместе, приехали сегодня вместе...

— И что?

— Ну, говорят, что она беременная...

— Беременная и что?

— Ну, ребенок то, явно твой...

"Ну, ну...коня себе нашел?"

— Мы не вместе, — остановился, развернувшись к нему лицом.— И ребенок, даже если и мой, ничего не изменит. Ещё вопросы?

Когда Игорь трезвый, очень сложно, оказывается, понять по его лицу, что он думает. И думает ли он вообще.

— Ладно, это твои с ней дела, — он тоже откинулся назад и закинул ногу на ногу. — Не буду лезть, а то загрызешь ещё.

— Загрызть не загрызу, но врезать могу...

— Я уже понял...Я вообще к тебе по-другому делу зашел.

Молчу. Смотрю на него, не моргая, и жду, когда он спросит и уйдет.

— Чё с французами?

"Чё...образованный, в принципе, человек, спрашивает у меня...ЧЁ..."

— Всё нормально с ними...

— И когда ты к ним улетаешь?

"Вот оно что...мое место ему до сих пор покоя не дает..."

— Все вопросы к Никифору, он у меня их забрал, — тихо отвечаю, опустив глаза вниз, и рисую карандашом, прямо на титульном листе...елочки. — И я тебе уже говорил, что они Сашу на моё место взяли.

Раздался смешок. Я перестал рисовать и посмотрел на Игоря. Он улыбается, смотрит на меня, прищурившись, и довольно скалит свои отбеленные зубы.

— Что?

— Я смотрю, ты с Сашенькой так хорошо сработался, прям друзья не разлей вода, — Игорь наклонился вперед и проговорил, не сводя взгляд с моего лица. — Он сутками торчал у тебя в кабинете, пока ты в отпуске был, сейчас везде за тобой таскается, и дверь у тебя иногда закрыта.

"Тебе уже лучше заткнуться", — думаю про себя, и молчу. Карандаш гнется, я почти сложил его пополам.

— ...и Анжелу ты послал сразу, как вернулся, — он опять хихикнул. — Ой, сдается мне Андрюша, что во Франции у тебя не только с французами всё сложилось.

— Пошел вон...— процедил сквозь зубы. Он заржал. Звонко.

Карандаш сломался.

Стук в дверь и во мне всё ухнуло вниз.

"Нет, блин, только не сейчас!!!"

— Да! — очень громко, надеясь, что он поймет.

И Саша понял.

— Андрей, извини что опоздал, — он зашел, поставил пакет на диван и подошел к нам. — Приветствую...

Игорь посмотрел на протянутую руку, потом поднял глаза на стоящего перед ним Сашу и пробормотав, что-то вроде:

— Ну, привет, — пожал его руку и поднялся со стула. — Не буду мешать...

Его ухмылка и взгляд на нас, и Сашин тихий, даже не вопрос, когда Игорь ушел.

— Он всё понял?!

Куда улетели половинки карандаша, я не увидел.

Дышу, очень быстро, словно бегу куда-то. Глаза закрыты. Лицо в ладонях.

"Сулаев, сука, что тебе-то от меня надо? Что им всем от меня надо? Кому я жить мешаю?"

— Андрей?! — его голос очень близко. — Эндрю...— Сашина ладонь ложится на мой затылок, зарывается пальцами в волосы. — Любитель булочек, аууу!

Из меня вырвалось что-то не понятное. Ухмылка. Усмешка. Я опустил руки и обернулся. Он стоит рядом с креслом, смотрит на меня, слегка улыбаясь, и гладит по голове. Успокаивает.

Я спокоен. Я думаю, что я спокоен.

Отодвигаюсь от стола, разворачиваюсь к нему лицом и утыкаюсь в живот и слышу, как он тихонечко вздыхает.

— Не звонили?

Я только качаю головой.

Мне СЕЙЧАС плевать абсолютно на всё. Анжела, Игорь, "Паркенес" и эти "Сосны". Ей именно СЕЙЧАС вводят лекарства и меня ничто другое сейчас не волнует.

Сейчас.

Я хочу, чтобы уже было ПОТОМ.

Обхватываю его руками за пояс и прижимаюсь ещё сильнее. Ком в горле не дает нормально вдохнуть, чувствую себя размазанным, раздавленным. А Саша ничего не говорит. Держит крепко в своих объятиях и молчит.

И мне плевать, что дверь не заперта.

— Тебе, наверное, бесполезно предлагать позавтракать? — его осторожный шепот и прикосновение губ к макушке.

Набрав в легкие больше воздуха и, немного отстранившись, я посмотрел вверх.

Едва заметная улыбка на губах и поблескивающие глаза.

— Бутенброды свои принес?

Он кивнул и смущенно улыбнулся.

— Не откажусь...— убираю руки, но он всё ещё обнимает меня за шею. — Потому что я сегодня без обеда, — удивленный взгляд. — В больницу поеду и Анжелу нужно к врачу отвезти.

— Она сама не может? — он опустил руки и вздохнул, посмотрев мимо меня.

— Саш?!

— Всё нормально, — попытка улыбнуться. — Нужно, значит нужно.

Давит. Череп сдавливает и в висках стучит, до фейерверка в глазах.

Саша наклонился, поцеловав меня, и ушел за пакетом, подобрав с пола сломанный карандаш.

— Не боишься, что привыкну к тому, что ты меня постоянно кормишь?

Он утащил меня на диван. В одну руку чай с мятой, в другую пластмассовую чашку с ещё горячими бутербродами.

-...буду потом за тобой как собачка Павлова бегать...тяф...то есть...ням ням ням...

Он улыбнулся и, прожевав, сказал:

— Думаешь, я буду против того, чтобы такая собачка за мной бегала?

— И за попу кусала...

Саша рассмеялся, я улыбнулся и отпил ещё пару глотков, единственного успокоительного которое хоть как-то действует на мои натянутые нервы.

"СОСНЫ" и их дочерняя фирма "Сосны-Д" это то, благодаря чему я могу отвлечься от "сейчас".

— Стас, Стас, Стасян, — ищу номер адвоката в телефонной книге. — Нет что ли?

— Андрей?! — Саша остался сидеть на диване и доедает последний бутер.

— Да, — я взглянул на него и снова уткнулся в экран сотового.

— Ты мне расскажешь кто такой Стас?

— Расскажу. Только сначала озадачу человека, а потом расскажу.

Станислав Иванович Ивлин. 45 лет. Адвокат. Имеет два высших юридических образования. Троих детей. Все девочки. Давно и глубоко женат.

— Андрюха, БЛЯ! Богатым будешь!

Никогда не скупится на комплименты.

— БЛЯ! Стас, говори куда ехать, я пешком поплыву!

Он ржет в трубку, я улыбаюсь. У Саши на диване не очень довольное выражение лица.

— Стас, ты мне не поможешь? — открыл папку, перелистал страницы и нашел, где написаны все данные. — Узнать про кое-кого, че кого...

— Коньяк. Дорогой.

— Два. Две фирмы.

— Тогда три, — он опять ржет.

— Жопец не облезет?

— Можно не очень дорогих, — он ржет, я улыбаюсь. Саша стоит напротив, сложив руки на груди. Насупился.

"Ой, что-то будет!!!" — смотрю на него и моя улыбка ещё шире.

— Я подъеду? — мой вопрос и Саша смотрит совершенно узкими глазами.

— Конечно. Я сегодня весь день у себя.

— Договорились. Спасибо, Стасян.

— Пока не за что. Давай, жду.

Положил трубку и тут же, за галстук, был вытянут из кресла.

Поцелуй. Глубокий. Жадный. Властный. До подгибающихся коленей.

Оперся одной рукой в стол, а второй, ладонью, скольжу по его животу. Вниз. Ремень. И он прижимается ширинкой к моей ладони, придавив её к столу.

— Дверь открыта, — шепчу, а он тянет меня за галстук.

— К тебе всегда стучатся.

— Не стоит на это так полагаться.

Саша отпустил галстук, обвил руками за шею и притянул к себе. Глажу по его спине, забравшись обеими руками под пиджак и целую в ответ и всё равно прислушиваюсь к шагам за дверью.

Он ухмыляется. Опускает руки, взяв мое лицо в ладони и внимательно смотрит. Рассматривает моё лицо. Я молчу.

— Кто такой Стасян? — выдает он, и я смеюсь, подняв его вверх.

— Ревнуешь?

— Боюсь потерять... — еле слышный шепот и мне совсем не хочется улыбаться...

Глава 110. Ивлин

Мы ничего друг другу не обещали. Никаких клятв вечной верности и прочей лабуды. Но каждые Сашины вот такие слова: "Боюсь тебя потерять", и во мне что-то ломается.

"Я боюсь ЕГО потерять", — проносится в голове.

— Не бойся, — шепчу, коснувшись его губ, и опускаю на пол. — Не потеряешь...

Он вздохнул, поправил рубашку и посмотрел на меня. Снизу вверх. Своими большими голубыми

глазами. И улыбнулся. Уголками губ.

— Поехали со мной? Я вас познакомлю, и ты успокоишься, — провел по ним пальцем.

Он задумчиво почесал бровь, пожал плечами и согласился. Ещё бы! Сгребаю со стола все документы, и мы уходим.

Я бежал из своего кабинета. Я бежал из офиса и этого здания, потому что не мог. Не мог там находиться. И уехать к Стасу было только поводом.

В машине непривычная тишина. За всё время нашего знакомства Сашин максимум молчания — двадцать минут. Он молчит уже полтора часа. Пока я заправлялся, и сейчас стоим в пробке. Тишина. Ни звука. Только его задумчивое дыхание. И он смотрит куда угодно, но только не на меня.

— На рекорд идешь, однако, — я не выдержал.

Он обернулся, и по его вопросительному взгляду было понятно, Саша не здесь.

— О чем думаешь?

— Да, так, — он пожал плечами и снова отвернулся.

— Сааааш?!

— Ни о чем, Андрей, — пробормотал он. — Ни...о...чем...

Продвинулись вперед и снова стоим.

Я взял его за руку, Саша сжимает мои пальцы, но всё равно продолжает смотреть в окно.

— Так, блин, — немного громче, чтобы он обернулся. — Говори, что случилось? — Саша смотрит, покусывая нижнюю губу. — Из-за Игоря переживаешь? — он кивнул.

Я знаю Сулаева очень давно и читал его характеристику ещё, когда только начал работать в фирме. Он "крыса" и трус и алкаш и что-то сделать напрямую у него не хватит смелости, тем более доказательств, что между мной и Сашей действительно что-то происходит, у него нет. Запертая дверь не показатель. Работают люди и не хотят, чтобы им мешали, да и вряд ли ему кто-нибудь поверит. Слишком много косяков было с его стороны.

Я говорил и держал Сашу за руку. Медленно катился вперед и очень надеялся, что мои слова его хоть как-то успокоят.

— Не хочу, чтобы он тебе навредил, — тихо произнес Саша и сильнее сжал мои пальцы.

— Мне?! Навредить?! Игорь?! — я улыбнулся. — Пусть попробует.

Мне глубоко всё равно, чей он сын. Я приложусь к его роже с большим удовольствием.

— Не показывай своего волнения, — наклоняюсь и смотрю ему в глаза. — Не давай почву для подозрений.

— Как собаке? Чтобы показать, кто хозяин? — тихо спросил Саша и провел пальцем по моим губам.

Я кивнул.

Его мягкие, теплые губы, горячий, влажный язычок, но нам сигналят, чтобы мы катились дальше.

— Ненавижу пробки, — недовольно бормочет он.

А мне нравятся.

В окружении стольких, ты один и никто не обращает на тебя внимания. Всем плевать, так же как и тебе на них.

Но есть всё-таки один, большой такой, минус.

Помятый пиджак и отсиженная задница.

Саша вроде успокоился, а может быть решил на мне испробовать, не показывать своего волнения.

Он болтал, пока мы не добрались до офиса Ивлина, а я слушал его голос и тихонько улыбался.

Офис Стаса — это совдеповский продуктовый магазин, на первом этаже жилого дома, который он умудрился выкупить, когда в стране всё начало разваливаться и сделал из него адвокатскую кантору. За свою двадцатилетнюю карьеру он проиграл только одно дело и бесится, когда его называют юристом.

— Юристы занимаются всеми делами, что им дают, а я только теми, что мне нравятся.

Хитрый, наглый и с такими пробивными качествами, которым можно только позавидовать.

— Андрюха! Сто лет тебя не видел, — он положил трубку, сказав, что перезвонит, как только освободится и, поднявшись со своего директорского кресла, направился к нам.

Он немного ниже меня ростом, сбитый, крепкий мужик с седыми висками и светлыми, серыми глазами.

— Дела, опилки, бизнес, — пожал его протянутую руку.— Замотался немного.

— Знаю, знаю...

Саша стоит рядом со мной, молчит и смотрит на нас. Оценивающий взгляд и задумчивое выражение на лице. Легонько толкаю его плечом и говорю:

— Стас — это Александр, мой компаньон, — Стас протянул ему руку. — А это Станислав, моя неиссякаемая база данных.

Сашина рука тонет в его огромной ручище и рядом с нами он кажется совсем миниатюрным.

"Блииин...не хватало еще, чтобы Стасян меня сейчас спалил...не улыбайся Андрей!!!"

Несколько кружек кофе, скопированные данные обеих фирм и пару звонков и я о "Сосны", которые в Москве знаю всё, что мне нужно.

Кто именно ею владеет, с кем лучше всего начать работать, насколько хорошие у них юристы и кто за что у них отвечает.

— А вот красноярских, я тебе сразу и не соображу, кому позвонить, — задумчиво постучав пальцами по столу, произнес Стас.

— Мне и этой информации по уши хватает, — сказал я и, закрыв блокнот, убрал его в карман.

— Не, я узнаю, — он почесал лоб и, подмигнув мне, улыбнулся. — Три бутылки коньяка на кону, это уже дело принципа.

— Е-моё, всё-таки придется платить, — я вздохнул и покачал головой.

Стас рассмеялся, назвал меня "жучарой хитрожопой" и попросил дать ему пару дней, разгрести свои дела.

— Потом попробую найти сокурсника, он куда-то туда умотал, может, что и знает.

— Спасибо, — поднимаюсь и протягиваю руку.

— Не за что, — он улыбнулся и сжал мои пальцы. — Если они нужны Герману, то я всё на них найду.

— Он пока про них не знает. Петрович не хочет зря рисковать, если фирмы никакими окажутся.

— Понятно. Тебя у меня не было, ты ничего не спрашивал.

Я кивнул.

Саша ничего не сказал в кабинете, пока Стас обзванивал и собирал информацию, и никак не отреагировал на то, что тот оказался знаком и с его дядей и с Никифором.

Но он спросил сразу, как только мы сели в машину:

— Кто это?

Кто такой Станислав Ивлин?...

Он один из тех нужных людей с кем познакомил меня Петрович, когда забрал к себе из отдела кадров. Никифор много кому меня представил, но именно со Стасом я общался весь остаток того вечера. Одинаковое чувство юмора и взгляды на жизнь. И не важно, что я младше его на 16 лет.

Стас, когда то был юристом в "Амрекс"е", и помогал заключать первые контракты, но ушел и занялся частной практикой.

— Не знаешь из-за чего?

— Нет, — я пожал плечами и добавил. — Но твой дядя помог купить ему это помещение и даже сейчас, те контракты, какими он сам занимается, заключаются здесь.

— Я всё больше и больше узнаю о своем дяде... — задумчиво пробормотал Саша, поглаживая пальцами мои костяшки.

Смотрю на дорогу, но весь мой слух сосредоточен на пассажирском сиденье.

-...и у меня такое чувство, что я его вообще не знал, — он вздохнул и посмотрел на меня. — Как так может быть?

Я обернулся. Немного растерянный, непонимающий взгляд и как обычно зажеванные губы.

— Прекращай есть губы, мне так целовать будет нечего.

— Я тебе оставлю чуть-чуть, — он улыбнулся.

Я не хочу лезть туда, куда меня не просят. В отношения Саши и его семьи. Они приняли его и его ориентацию, и я был спокоен, что хотя бы ему не нужно скрывать/выдумывать/врать, что хотя бы ему не нужно притворяться кем-то другим. В отличие от меня.

Но я смотрел на его расстроенное лицо и всё-таки решил спросить:

— Саш, а ты с родителями общаешься?

Глава 111. Саша

— Нет...

Какой замечательный ответ. И я сворачиваю на обочину.

— То есть как, нет?

— Ну, вот так, — он пожал плечами.

— Ты же говорил, что вы помирились?

— Я тебе сказал, что они знают, что я гей и что в психушку не отправили, чтобы мне там мозги вправили, — он говорил очень тихо и смотрел на свои руки.

— Саш, — иногда всё-таки стоит лезть, куда не просят.

Он обернулся.

— Расскажи, что случилось на самом деле...

— Тебе и так проблем хватает...— прошептал он и снова отвернулся.

— И ты одна из них, — произнес тихо, немного наклонившись вперед и заглядывая к нему.

Саша хмыкнул, покосился в мою сторону и прошептал:

— Спасибо...

— Ты моя любимая проблема, — осторожно беру его за подбородок и разворачиваю к себе лицом. — Я слушаю...

Саша смотрел. Внимательно. Пробежав глазами по моему, замершему в ожидании, лицу, отцепил пальцы и глубоко, вдохнув, сказал:

— Квартиру, в которой я сейчас живу, купил дядя Герман, после того, как привез меня из Италии. Потому что мой папа...в наш дом...меня не пустил. Сказал, что ему не нужен...выродок. У нас и раньше не особо теплые отношения были, а тут ещё такое!!! Мой сын ПИДАР!!! Интересно чтобы он сказал, если бы узнал, что ещё и не Я, а меня ебут, — его глаза опущены вниз, он держит мою правую руку ладонью вверх и гладит пальцы. Сам себя успокаивает. Я молчу. — Он и с дядей не особо ладит. Я даже не знаю почему. Сколько помню, они или собачатся, или не разговаривают.

— А мама?

Саша грустно улыбнулся и, не поднимая глаз, ответил:

— Ей вообще на всё плевать. Гей я или натурал, или евнух. Она вышла замуж по расчету и первый же ребенок, мальчик. Долг выполнен, можно больше не париться. Правда, когда дядя Герман сказал, что они могут забыть не только про меня, но и про фирму и деньги, ко мне проявили интерес и мы вроде как...помирились, — Саша вздохнул и слегка улыбнулся. — Меня ждут, мне всегда рады...

— Но тебе не очень-то уже и хочется...

Он кивнул.

У него учащенное дыхание и поблескивающие глаза, но я молчу и ничего не делаю, потому что вижу, что он ещё не всё сказал.

— Андрей...я вообще кому-нибудь нужен?

"Ебтвоюмать..."

— Что за идиотский вопрос? — сжимаю его пальцы и двигаюсь ближе.

— Я про свою семью... За те два дня, что я провел вместе с тобой и твоим...семейством...— он улыбнулся. — Я получил больше тепла и внимания, чем за все 23 года от своей.

— А как же дядя Герман, то есть Герман Игнатьевич? Думаешь, если бы ты был ему не нужен, он поехал бы за тобой в Рим? Покрыл все твои долги? Купил тебе отдельную квартиру? И в фирму привел? — Саша снова опустил глаза вниз, смотрит на наши руки и нервно покусывает нижнюю губу. — И я не думаю, что родителям на столько на тебя наплевать...

Хотя я именно так и думаю...

— Саша равно деньги, — проговорил он еле слышно. — Нет Саши, значит, нет денег, а если нет денег, то и Саша не нужен, — он поднял на меня глаза. — А про дядю Германа и фирму, ты знаешь больше...

— Потому что я работаю в ней уже очень давно...— большим пальцем, накрываю его изжованую губу и опускаю вниз. — Ты и сам многое узнаешь...

Мы сидели очень долго. Саша говорил, я молчал и слушал. Как часто и бывает.

Только тема у разговора не такая как всегда.

Его семья. Его родители. Его жизнь.

— Мы с тобой какие-то две ходячие проблемы, — произнес я, когда Саша, наконец, выговорился.

— Ага, — он вздохнул. — А я ещё и плакса...и зачем я тебе?

— А вот этого точно не надо, — я обернулся. — Зачем ты мне...а я тебе зачем? Махровый натурал с беременной бывшей подружкой, которая живет у него и у которой он отобрал ключи, чтобы она за ним не дай бог не проследила. Да ещё псих и параноик к тому же...

Сказал и ужаснулся. Ведь это всё, действительно...Я.

Но Саша вдруг улыбнулся, наклонился, оперся подбородком мне в плечо и прошептал:

— А ещё ты заботливый, внимательный и очень добрый...

"Чересчур добрый...особенно по отношению к некоторым личностям".

— ...и нежный...Чего ты хмуришься? Я же видел, как ты с близняшками возишься и с Машей. За мной только охрана, да нянички смотрели. Наемные. А ты...— он вздохнул, глаза огромные, смотрят вверх и задумчивый, мечтательный голос. — Из тебя будет хороший отец...

— Ты хочешь от меня ребенка?

— А можно? — Саша рассмеялся.

— Надо будет как-нибудь попробовать...

Он улыбается и трется носом о мою щеку, я сижу с закрытыми глазами и стараюсь не показать эмоций, которые разрывают меня изнутри.

Обидно. Мне за него очень обидно. Он в своей семье приравнен к товару. Живой товар за живые деньги.

"Дикость какая", — носилось в голове, когда мы снова влились в поток машин, а Саша опять заполнял тишину своей болтовней.

Глава 112. Ждать

— Не хочууууу, — тянет он, и я оборачиваюсь.

— Чего ты не хочешь?

— Не хочу, чтобы ты сейчас уезжал...

Время. Анжела, наверное, уже стоит у кабинета. Ножки вместе, сумочку держит обеими руками. Ждет меня.

— А вечером...

— Я не знаю, Саш... — я, правда, не знаю.

Мой рабочий день на сегодня окончен. Я отвезу её к врачу, а сам поеду к Марии Васильевне и во сколько вернусь, я...не знаю.

— Позвони мне...ладно? — его шепот.

— Обязательно...— целую в ответ, а внутри всё сжимается и в голове мысли. МЫСЛИ.

Он никому не рассказывал про отношения в его семье и та фраза, которую он обронил в Марселе, что к нему относятся, как к отбросу, приняла совершенно иной окрас.

В своей же семье, твои же родители считают тебя отбросом и называют выродком.

"Они сами отбросы и выродки", — думаю и чувствую, как скулы задергало.

— Не стоило мне об этом говорить, — Саша заметил.

— Не волнуйся, — оборачиваюсь к нему. — И не переживай из-за того, что ты мне что-то рассказываешь...

— Но у тебя и так забот хватает и я ещё...со своими...

— Саш...ты знаешь о всех моих проблемах, почему я не должен знать о твоих? — он пожал плечами. — Вот и не замарачивайся.

Анжела стояла именно так, как я и думал. Около кабинета. Она улыбнулась, увидев меня, и пролепетала:

— Я тебе уже звонить собиралась.

— Сильно опаздываем? — открыл дверь, пропустил Сашу первым и вошел следом.

— Нет ещё, — она зашла за нами. — Но лучше уже не задерживаться.

— Сейчас поедем, — убрал документы и блокнот в стол и закрыл его на ключ. — Только скажу Петровичу, что уйду пораньше.

— А он знает, — она присела на подлокотник. Диван в моем кабинете ниже, чем в квартире и ниже чем её стул, без помощи, в такой узкой юбке она не поднимется.

Смотрю на неё, молча.

— Я же должна была поставить руководителя в известность, — она глянула на Сашу и, не меняя тона, добавила: — О том, что нахожусь в положении. Он очень за нас обрадовался.

Анжела довольно улыбается, Саша смотрит в сторону, сев в другой конец дивана и прикрыв губы рукой, и я видел, как дернулся его кадык, после ее слов "за нас".

— Я рад, что он рад, — глубокий вдох. — Пошли, у меня ещё своих дел полно.

Она вышла из кабинета, оставив дверь настежь.

Саша сидит, подняв глаза вверх, потому что я стою перед ним и не могу подобрать адекватных слов. Зато может он:

— Иди, а то она сейчас за тобой вернется, — погладил пальцами по ноге и убрал руку. — А ты стоишь тут и глазами меня раздеваешь...

Я улыбнулся.

— До скорого...

Саша в ответ только кивнул и я ушел.

Включил радио очень громко, дал понять, что слушать её не намерен. Анжела отвернулась и смотрит в окно, в мою сторону ни разу не обернулась.

— Когда закончишь, звони, — сказал я, подъехав к дверям клиники.

— Ты в таксисты записался? — фыркнула она.

— Да, — голос абсолютно спокойный. — И плата твое молчание.

Она повернулась ко мне. Губы плотно сжаты, взгляд с прищуром.

— Если что-то не устраивает, — смотрю на неё. — Дверь не заперта и, я думаю, что там, где ты была целый месяц, несказанно обрадуются твоему возвращению, — она молчит. — Анжел, мне некогда с тобой в гляделки играть, меня бабушка ждет.

— Ты мне скажешь, кто она? — спрашивает шепотом.

— Нет, — и сразу добавляю, чтобы закрыть ей рот. — Потому что это не твоё дело и меня ждут. Иди.

Она вышла, хлопнув дверью, и залетела в клинику, а я развернулся и уехал в другую больницу.

— Всё прошло хорошо,— докладывал Кушаков, поглаживая свою козлиную бородку. — Но первые две ночи, покажут каких нам ждать результатов.

— К ней можно?

— Да, конечно, — врач улыбнулся. — У неё сейчас ваша супруга.

Вовремя успел сообразить о ком он, поэтому удивление не успело отразиться на лице.

— Привет, — прошептала Ники, когда я вошел в палату.

— Привет, — пытаюсь улыбнуться и сажусь напротив неё. — Привет, ба...

В палате только я, Ники и Мария Васильевна.

— Будем ждать? — прошептала Ники.

— Будем ждать, — вдохнув, ответил я и опустил голову на кровать около холодной руки моей бабушки.

Нам осталось только ждать...

Анжела позвонила часа через два. Сказала, что всё закончила и что сидит в кафе через дорогу.

— Хорошо, скоро буду, — ответил и сбросил вызов.

— Саша уже соскучился? — спросила Ники, когда я вернулся в палату, чтобы попрощаться.

— Нет, — подошел к кровати и поцеловал Васильну в лоб, прошептав: — Я скоро вернусь.

— У тебя есть кто-то ещё? — Никанора поднялась со стула и, не сводя с меня взгляд, нашарила на тумбочке сумку.

— Нет, — этот ответ становится моим любимым.

— А кто же это? Что ты аж из палаты вылетел? — она не отстанет.

"Рано или поздно, она всё узнает", — думаю и смотрю в её распахнутые глаза.

— Ты идешь или тут останешься? — спросил и, развернувшись, направился к двери.

Она за мной.

— Что-то случилось?

Я иду к лифту, Ники торопится рядом. Мой один шаг, её два. В голове последние за и против, сказать, не сказать. Нажал на кнопку, лифт поднимается. Я молчу, Ники ждет.

Глубокий вдох, двери открылись.

— Очень может быть, что я скоро стану папой...

— Александр залетел? — она хихикнула, но тут же осеклась. — Ой, нет! Анжела беременная?!

— Какая же ты проницательная, — съязвил я и зашел в лифт. Она за мной.

— И как ты теперь? — осторожный вопрос.

— Как, как, — посмотрел на неё. — К верху сракой, как...

— Блин! А Саша? Он знает??

— Что это у тебя вдруг любовь к нему проснулась?

— Уж лучше он, чем Анжела твоя...

— Она не моя, а Саша знает и терпит...не знаю только насколько его терпения хватит.

Она взяла меня за руку, накрыла второй сверху и тихо произнесла:

— Прости меня Андрей, — я обернулся. — Я и не думала, что у вас всё настолько серьезно...

Мы вышли на улицу, меня обдало прохладным вечерним ветром, и я остановился.

— Я, наверное, под конец вообще с ума сойду, — пробормотал, закрыв глаза.

Она меня обнимает, обхватывает руками за плечи и прижимает к себе.

— Ты его любишь? — шепчет, целуя в висок.

— Да, — отвечаю очень тихо, уткнувшись носом в её шею. — Я даже к тебе такого не испытывал.

— Тогда гони её на хуй, пока она вам все не испортила...

Женская солидарность меня всегда очень радует.

Ники улыбается. Смотрит на меня, быстро хлопая ресничками, и улыбается. Я улыбнулся ей в ответ.

— Как же я все-таки тебя обожаю...

Её улыбка ещё шире и я снова её обнял, уткнувшись носом в плечо.

— Ты домой? — спрашиваю отстранившись.

— Ага, — Ники поправляет свою юбку и закидывает сумку на плечо. — Боря уже должен с работы приехать.

— Хочешь, я тебя подвезу?

— С удовольствием, — она подняла на меня глаза и улыбнулась. — Давно ты меня домой не подвозил.

Отвез Никанору домой, сдал её Борису и только потом поехал за Анжелой.

Подъехал к кафе, заходить не стал, потому что видел её сидящей около окна. Поморгал фарами, Анжела собрала свои вещи, расплатилась и вышла.

— Всё в порядке? — спросил у неё.

— Да, всё замечательно.

И тишина. Я очень люблю тишину, когда она рядом.

— Ты и сегодня уедешь? — спросила в спину, когда я искал в шкафу чистые вещи.

— Да, — не оборачиваясь.

— Андрей...

— Я буду ночевать в больнице, — вытащил ключи из кармана брюк и положил на телевизор. — Можешь проверить.

Принял душ, переоделся и, не заходя в зал, ушел.

Остается только ждать...

Глава 113. Лечу

Я сидел около её кровати, несколько ночей подряд. Ники была у нее днем, а я спал ночью на соседней койке. Я практически прописался в больнице.

Утром приезжал домой. Душ. Бритвой по лицу. Пиджак, брюки. Анжела. Молча, едем на работу. Там Саша, обе "Сосны" и видимость хоть какой-то деятельности. А вечером, обратно к ней.

День. Второй. Третий. Никаких изменений. Ей ни хуже, ни лучше. Вообще никак. И я. Вообще никак. Улыбаюсь. Смеюсь, слушая Машкино щебетание и писк мелких в трубке и показываю маме, что сильный, когда она осторожно спрашивает:

— Ну, как?

— Никак...караулю.

Ещё день. Ещё ночь. Работа один из способов отвлечься. Окунаюсь с головой, чтобы забить/заглушить орущие в ней мысли и не всегда слышу, когда мне что-то говорят.

— Ай, блять, горячий!!! — роняю стакан с кофе на стол, залил документы и смотрю, как он медленно заползает под ноут.

— Андрей, я же тебе сказал, — Саша стряхивает кофе с бумаг на пол. — Горячий...осторожно...

— Я не слышал, — хорошо хоть не на брюки.

— Ты вообще перестал что-либо слышать, — он говорит очень тихо и тон в голосе. Обида? Недовольство?

— Ну, извините, — пробормотал ещё тише и поднялся с кресла.

Убрал ноут на пол, бумажки, ручки, все свои записки, поднимаю голову и вижу, как дверь закрывается.

— Саш?!

Он ушел. Не хлопая. Молча.

— Заебись, — вырвалось вслух и я сел обратно в кресло.

Но пойти за ним и извиниться, я не смог. Открыл дверь и наткнулся на Петровича.

— Андрей, ты мне нужен! — сходу. Я замер.

— Настолько сильно, что сам пришел? — стою, вцепившись в ручку, и уставился на своего начальника.

— "Паркинес", они что-то мутят.

Так хотелось сказать ему:

"Нехер было забирать!", но...

Закрываю дверь кабинета и иду за ним и очень сосредоточенно его слушаю.

— Они стали разбивать суммы, — начал Петрович. — А отгрузки им как шли, так и идут.

— И за сколько уже должны?

— Полторы...

Получается, со следующие партией, которая уходит сегодня долг будет две с половиной, а это сумма более чем не приличная.

Анжела улыбнулась, глянув на меня, и снова уткнулась в монитор.

— Анжел, сделай нам кофе, — сказал Никифор.

— Хорошо, Никифор Петрович.

— Мне не надо...попил уже, — произнес, особо ни к кому не обращаясь, и зашел в кабинет следом за начальником.

Саливан недоступен. Звонить какому-то другому юристу бесполезно. Тот же принцип, что и у нас. Кто заключал контракт, тот за него и отвечает. Но Саливан не доступен. А какая-то девушка приятным голосом, пролепетала:

— Мистера Саливана сейчас нет на месте, — я как — будто не понял. — И когда он будет, я не знаю.

Выход есть. Его как минимум два.

— Поставки мы прекратим, — сказал Никифор и, посмотрев на меня, добавил. — Но плату, за отгруженное, нужно получить.

Подпись на контракте моя.

— Петрович, я не могу сейчас лететь, — почти умоляю.

— Я тебя прекрасно понимаю, Андрей, — он сидит в кресле и смотрит прямо на меня. — Но ты знаешь эту фирму от и до...больше некому.

— Надолго? — спрашиваю на выдохе.

— Сколько потребуется...

Я чувствую на себе его взгляд, но сам не смотрю. Стою у окна, руки в карманах брюк сжаты в кулаки.

Мне нельзя сейчас улетать. Я не могу сейчас лететь.

— Андрюх, прости...

— Бизнес, есть бизнес, — произношу оборачиваясь.— Я знал куда лез.

Вышел из кабинета ничего не соображая, сказал Анжеле, чтобы сегодня добиралась сама и побрел к себе.

В офисе уже никого. Тишина. Но у меня в голове гул, словно тысячи говорят, одновременно .

Наверное, уже можно было и привыкнуть к тому, что на меня бесперебойно сыпется дерьмо, но всё как-то...не привыкается.

Каждое утро просыпаюсь с мыслью, что сегодня всё будет хорошо, что именно сегодня все изменится к лучшему. Словно в новый год, ждешь что следующий будет лучше. Но открываешь утром глаза и чувствуешь, будто тебя наебали.

Всё тоже. Всё также. Никаких изменений.

"Я же закрыл?" — мелькнуло в голове, когда я подошел и увидел, что дверь моего кабинета едва прикрыта.

Ноутбук на столе. Ручки, карандаши в стакане стоят рядом, все намоченные бумажки аккуратно разложены по дивану. Сушатся. Он слышал, что я вошел и закрыл за собой дверь, но не обернулся. Только быстрее стал вытирать стол.

Я молчу. Смотрю ему в спину. Саша выпрямился, перевернул тряпку и снова завозил ею по столешнице.

— Меня Петрович в Марсель отправляет... — делаю шаг.

— Когда? — Саша замер.

— Завтра днем, — подхожу очень близко.

— Зачем? — сухие вопросы и он опять трет этот проклятый стол.

— Просроченные платежи, — отвечаю шепотом и обнимаю его со спины, обхватив руками за плечи.

Он пытается вывернуться, но я сильнее прижимаю его к себе и слышу, как он глубоко вдыхает, и чувствую его руки на своих.

— Больше некого? — шепчет.

Я пожимаю плечами и осторожно касаюсь губами его шеи.

— Контракт мой, — говорю и целую/скольжу по его коже. — Мне с ним и возиться.

— Я как бы тоже,— Саша наклоняет голову в бок, подставляя, где больше нравится и шепчет. — Имею к нему непосредственное отношение.

Отстраняюсь. Саша смотрит, повернувшись в мою сторону.

— Ты это сейчас к чему?

Он разворачивается ко мне лицом, поднимает глаза вверх, из-за чего они становятся просто огромные и говорит:

— Я ведь тоже знаю этих лягушатников... Давай я полечу вместо тебя?

И, не известно, как будет хуже.

Оставить Васильну здесь и улететь на день, два, неизвестно на сколько.

Или позволить лететь Саше.

И опять выбор. Какой из них правильный?

Стук в дверь и нас отбросило друг от друга в разные стороны.

— Андрюш, у меня денег с собой больше нет, — её просящий голосок и мои задергавшие скулы. — На обеде всё истратила...

Пока искал по карманам наличку, Анжела глянула мне за спину и шепотом спросила:

— Чего это племянничек тебе стол трет?

— Кофе пролил, — быстро отвечаю и протягиваю ей пару купюр.

— Ты когда домой? — немного громче, с расчетом на то, чтобы Саша её тоже услышал.

— Позже, ещё не всё доделал.

— Хорошо, — она убрала деньги в сумочку и произнесла ещё громче. — До свидания Александр Алексеевич.

— Всего доброго, — ответил Саша. Не оборачиваясь.

— И кто летит?

Я сижу в кресле, откинувшись на спинку и, закрыв глаза, качаю себя из стороны в сторону.

— Андрей, ты, правда, ничего не слышишь?

— Я думаю, Саш, — останавливаюсь и открываю глаза. — Я...думаю...

Он сидит на краю стола, сложив руки на груди, и смотрит на меня. Недоволен.

— И что ты думаешь? — он чем-то очень недоволен.

— Ни так, ни так ничего хорошего не получается, — говорю спокойно, но чувствую, что моё спокойствие задевает его ещё больше.

— Значит, летишь всё-таки ты?

— Значит, лечу я...

— А как же Мария Васильевна? А как же...Анжела?

Если говорить прямо, секса у нас не было уже больше недели. Всё это время мы или в офисе, где я ничего не замечаю, ничего не слышу, не вижу ничего кроме накладных, договоров и каких-то данных или ночую в больнице.

— А Анжела здесь причем?

И я слишком хорошо стал его чувствовать.

— Нет. Она совсем не причем.

— А ты чего туда так рвешься? — наклоняюсь вперед и спрашиваю...очень...спокойно. — Тебя там кто-то ждет?

Его пощечина была очень звонкой.

Глаза испуганные, а рот прикрыт рукой.

Я, наверное, умер. Лучше бы я умер и не говорил:

— Ручка то у тебя и в правду женская...

Глава 114. Ночь

Мы не выдержали и двух недель.

Когда в твоей жизни главный человек не один, кому-то из них всегда не хватает внимания с твоей стороны и получается так, как получилось у нас.

"Нас...", — я усмехнулся и пробормотал вслух, потому что сижу в кабинете один. — Закатай губешку Андрей...проебал ты...нас.

Саша ушел. Я попросил его уйти. Когда он начал извиняться. Потому что последняя грань, державшая меня в спокойном, уравновешенном состоянии, лопнула, хлестнув по щеке.

— Иди...домой...пожалуйста, — прошептал, закрыв глаза, и открыл их только когда услышал, как за ним захлопнулась дверь.

Во Францию теперь сто процентов лечу я. Смена обстановки, спустить пар на кого-то другого. А так как я говорил, что фирма гнилая и что не стоит с ними работать и куда-то лететь в мои планы точно не входило...пиздец лягушатникам.

Сел в машину, развернулся щекой в зеркало.

— Красавец, хуле...

Удар был не сильный. Саша в последний момент немного расслабил кисть, но от неожиданности, я не успел увернуться. Впервые. Я не смог увернуться от удара по лицу от стоящего передо мной человека.

Щека пылает, но следов его пальцев вроде бы нет.

Хотя мне уже настолько всё равно, заметит она что-нибудь или прямо скажет, что самому противно от своего похуизма.

Прижимаю щекой к плечу металлический, холодный корпус телефона и уезжаю с парковки. Домой.

Анжела промолчала и никакой довольной ухмылки на её лице я не заметил.

— Я слышала у вас какие-то проблемы с французами? — вопрос, как всегда, в спину.

— Не платят, — роюсь в шкафу. Чистых вещей всё меньше.

— Ты летишь?

— Да, завтра в три самолет...

"Не забыть бы, предупредить Ники, что меня пару дней не будет".

— Ты утром приедешь?

— Да, нужно бумаги забрать и уточнить, какие счета не проплачены.

— Ладно.

Вечер.

Брюки, пиджак. На вешалку. Джинсы, футболку. Сверху свитер. Меня знобит. Ключи от квартиры машины. Холодный метал к щеке. Я поехал на свой пост.

Нахуй всё. Заебало.

— Привет, ба, — говорю тихо и захожу в палату. — Это я опять, точнее снова. Принес...тут...тебе цветов...не так много, как в тот раз конечно...просто у них не было больше...— стою около её кровати, глажу пальцами её руку, а самого трясет. — Мне по делам надо...не надолго...я очень быстро...

— Я вазу принесла, — в палату заглянула одна из ночных медсестер. — Для букета.

— Спасибо, — опускаю в неё цветы, забираю из рук медсестры и ставлю на тумбочку.

— Вы и сегодня будите ночевать?

— Да.

— Может вам хотя бы покрывало принести?

— Да, принесите, пожалуйста...и ещё...у вас можно попросить чаю...горячего, — и улыбнувшись, добавил. — Потряхивает меня немного.

Она вернулась через двадцать минут. С подносом. Кружка, чайник и тарелка с пирожками. Покрывало зажато подмышкой.

Я обернулся на звук открывающейся двери и увидел, как она, медленно заползает в палату.

— А пирожки-то зачем? — забрал у неё поднос и поставил на вторую кровать.

— Девчонки напекли, а сами на диете, — ответила та и, положила рядом покрывало. — Куда девать теперь?

— Спасибо, — на бейджике написано. — Лена.

— Если захотите ещё, у нас есть, — она улыбнулась, а щеки заметно порозовели. — Мы тут рядом.

— Спасибо, — я улыбнулся, она смутилась ещё сильнее. — Большое спасибо...не дали с голоду умереть.

— Мы вообще никому не даем умереть, — гордо произнесла девушка. — Работа у нас такая.

Я улыбнулся.

Сижу на кровати, пью чай с пирожками. Они с яблоками. Ем, первый раз за день. Среди ночи. Пролитый кофе не в счет. Смотрю на Марию Васильевну, слушаю, как работают аппараты и считаю. Удары сердца. Её? Свои? Внутри пусто. Даже странно.

Ни злобы. Ни обиды. Ни облегчения. Ничего. Пусто.

"Может ещё не дошло? — усмехнулся и прикоснулся пальцами к щеке. — Но было неприятно".

Снова тихонько открывается дверь. Слышу, как дерево скребет по линолеуму. Оборачиваюсь и остатки пирожка, которые я ещё не прожевал, глотаю целиком.

А он стоит в дверном проеме и смотрит на меня.

Сцена из немого кино.

Саша медленно подходит и останавливается прямо передо мной. Ближе не подходит, но если я вытяну руку вперед, то прикоснусь.

Он в джинсах и кофте на молнии, застегнутой до самого подбородка. Я держу кружку двумя руками, зажав их между ног, и смотрю на него. Освещение в палате, только сквозь жалюзи от ламп в коридоре. За моей спиной. Вижу его поблескивающие глаза и нервно закушенные губы.

Не знаю, чтобы я сделал, будь на его месте, кто-то другой. Любой другой. Но я убираю кружку на поднос, ещё один взгляд в его напуганные, взволнованные глаза и тяну к себе, взявшись за молнию на кофте.

— Позволишь себе такое ещё раз, — шепчу, касаясь мочки уха. — Я отвечу.

— Не позволю, — его шепот и Саша прижимается ко мне. — Прости, пожалуйста, — почти не слышно. — Я смогу. Я, правда, выдержу, — он меня почти душит, но я не шевелюсь и держу его в своих объятиях и слышу. — Прости, меня, пожалуйста.

Мне не за что его прощать. Он не виноват в том, что всё происходит так. Не вовремя.

— Всё, нормально, — глубокий вдох. — Всё нормально.

— Саш, можно спросить?

— Конечно.

Он сидит около меня, с той стороны, где щека немного красней. В его руках кружка с чаем, рукава натянуты, видно только пальцы.

— За что именно ты ударил?

Он обернулся, посмотрел на меня и пожал плечами.

— Сам не знаю. Это как-то...вырвалось...

— Нихрена себе вырвалось...— от его ответа, меня пробило на хихи.

— Серьезно, — его голос очень тихий. — Я понял что натворил, только когда увидел, как ты на меня смотришь... я так испугался...подумал, что всё...что опять своей необоснованной, тупой ревностью, всё испортил.

— Ревностью? К кому ты ещё ревновать умудряешься? Я постоянно с тобой.

— Не постоянно...— его голос всё тише и он опять смотрит на кружку. — Никогда не думал, что могу так ненавидеть. Когда сегодня ты ей деньги дал и она к тебе... "А ты скоро домой?" — Саша так четко изобразил интонацию Анжелы, что я не сдержался. — Меня, как заклинило...Что ты смеешься? — он обернулся. — Говоришь, что любишь, а живешь с другой. А если ребенок ещё твоим окажется, я вообще могу про тебя забыть.

— Саш...

— И когда ты опять про Саливана намекнул...вот и...вырвалось.

Никто не говорил, что будет легко. Но и что будет так тяжело, тоже никто не говорил.

— Очень больно? — осторожный вопрос.

— Нет...не ожидал просто... — чувствую, как он прикасается пальцами к щеке. — И было не очень приятно.

— Прости...

Обнимаю, положив руку ему на плечо и целую в висок. Ничего не говорю. Лучше мне уже заткнуться.

— Можно я с тобой останусь?

Я отнес поднос с пустой тарелкой и чайником медсестрам и вернулся в палату. Саша так и сидел на кровати.

— Хочешь звуки медицинские послушать? — стягиваю свитер, бросил его на стул и взял покрывало.

Он молчит и смотрит на свои руки.

— Оставайся если хочешь, — снимаю обувь, расправляю покрывало и заползаю мимо него на кровать. Скрипит. — Койка бы только выдержала...

— Я не буду приставать, — он улыбнулся и обернулся ко мне. — Честно.

— Ну, е-мое, а я уж понадеялся, — улыбаюсь ему в ответ.

Его кофта летит точно на мой свитер. Саша скидывает кроссовки, не развязывая, и забирается ко мне, уткнувшись лицом в грудь. Накрываю и его, и себя, закрываю спиной от света из коридора и обнимаю, и слышу, как он тихонечко вздыхает.

— Чего ты опять?

Саша поднимает голову, его пальцы ковыряют мою футболку. Я жду.

— Поцелуй меня...

Поднимаюсь, опираясь на локоть, и смотрю. А он замер.

Будь на его месте кто-нибудь другой...любой другой...

Целую и чувствую, как он, наконец, расслабился.

Саша уснул сразу. Прижавшись ко мне и закинув ногу на мои. А я лежал. Смотрел, слушал, думал.

"Если мы это всё переживем и не поубиваем другу друга, то дальше хоть конец света...будет уже всё равно...", — целую его в макушку. Саша сильнее стискивает свои объятия и вздыхает. Во сне.

Может быть это из-за освещения. Скорее всего, это было именно из-за освещения. Но Мария Васильевна улыбалась, когда я, наконец, уснул.

Глава 115. Двое из ларца

Просыпаюсь от того, что не чувствую правую руку. Совсем. Открыл один глаз. Саша лежит на ней головой и тихонько посапывает. Хмурится. Что-то снится. Выползаю. Очень осторожно, чтобы его не разбудить и встаю с кровати. Подгребая следом онемевшую руку.

Время. Начало восьмого. Есть ещё примерно час, прежде чем больница вновь оживет.

Шлепаю в носках по холодному полу, глаза в самую узкую щелочку, в руке колит от пальцев до самой шеи.

Сходил в туалет, холодной водой прогнал остатки сна и посмотрел на свою заспанную моську в зеркало. С обеих сторон одинаково не бритый, одинаковый цвет почти проснувшегося лица, ни припухлостей, ни красноты. Только на скуле едва заметный синячок.

— Ну, Саня, — бормочу вслух, а сам улыбаюсь.

Вернулся в палату, а он уже сидит на койке, поджав под себя ноги, и потирает сонные глаза.

— Ты чего проснулся? — забираюсь обратно на кровать и сажусь рядом с ним.

— Потому что ты ушел, — бормочет с закрытыми глазами и обнял, обхватив руками, и положил голову мне на грудь. Он ещё спит.

Саша извинился, но я чувствую себя ещё непонятней. Будто запутался ещё больше. Но проснуться рядом с ним, чувствовать тепло его тела ночью. На моих губах снова какая-то идиотская улыбка и я прижимаю его ближе к себе.

Из всей речи врача понял только то, что не помогло.

— Главное, что хуже не стало, — произнес Саша, когда мы спускались в лифте вниз.

— Я чокнусь скоро, — прошептал в ответ и глубоко вдохнул. — Ещё "Паркенес"...Саливан...урод плешивый...оно мне надо сейчас?

— Я предлагал полететь вместо тебя, — произнес он и поджал губы.

— Я тебе полечу блин! — ложу руку ему на плечо. — Я вам обоим тогда полечу...

Он хихикает, обнимает, обхватив руками за пояс, и целует в подбородок. Щеку. Поднимается на носочки и шепчет:

— Обожаю, когда ты не бритый...

А я с ума схожу от такого тона в его голосе.

Вышли на улицу. На парковке только две наши машины. И очень тихо.

— Не позволяй Игорю на себя давить, — стою, облокотившись спиной на свою, и прижимаю Сашу к себе.

Он что-то бормочет в знак согласия, уткнувшись лицом в мою грудь, и сильнее сжимает объятия.

— Надо ехать, — шепчу и наклоняюсь.

— Ага, — он вздыхает. — Надо.

Перехватываю его ниже, под самую попу, и поднимаю вверх. Саша улыбается, и ехать куда-то, а тем более лететь, мне совсем не хочется.

"Паркенес...чтоб их..."

Анжела уже собрана.

За все время, что мы прожили вместе, мне всегда приходилось её ждать. Чего я делать не люблю. Особенно когда времени и так в обрез. А сейчас она ждет меня. Молча.

Собрал сумку, чтобы домой не возвращаться. Вещей на один день. В три самолет туда, в три я лечу обратно. Каждый час задержки сверх этого времени, оплачивается в два раза. Я сам лично, прописывал в контракте такой пункт.

"Как знал..."

И из-за этого Саливан бесился больше всего. Потому что тогда на фирму, помимо суммы долга, накладывается ещё и штраф за неустойку.

— Андрей, откуда у тебя синяк на щеке? — сел в машину и сразу услышал. — Когда я вчера вечером уехала, у тебя ничего не было.

— На дверь налетел, — отвечаю не оборачиваясь. — Думал, что закрыта.

Слышу её вдох-выдох, но мне очень...ОЧЕНЬ...всё равно.

Пока дождался сверку из нашей, горячо любимой бухгалтерии, изпсиховался весь и времени, теперь вообще в обрез. Ещё Петрович подбросил маленький сюрприз.

Зашел к нему в кабинет, подписать акты, счета, командировочные, а напротив его стола, едва помещаясь в стулья, сидят два...шкафа.

Услугами этих товарищей, наша фирма пользуется очень редко. Я вообще сталкиваюсь с ними в первый раз.

— Василий Дмитриевич...

— Дмитрий Васильевич...

Представил их Петрович, и они оба поднялись и протянули руки.

"Ооооо, черт!!!"

"Двое из ларца, одинаковых с лица", вспомнился мультик, когда эти два амбала встали передо мной.

"Хорошо, что они летят со мной, а не ко мне", — нервно сглотнул и протянул руку.

— Андрей...Сергеевич, — проблеял, а сам стою, задрав голову вверх. Ни у одного и глаз не дрогнул.

Раньше то, чем сейчас занимаются Вася и Дима, называли рэкетом. Если ты вдруг кому-то был должен и не хотел отдавать, то приезжали вот такие большие дяденьки. Били. Хорошо, если при этом не убили. И тогда ты отдаешь им вообще всё.

Но мы живем в культурной, хоть и не всегда, стране.

И их теперь называют служба безопасности.

— Петрович, ты издеваешься? — говорю шепотом, даже не смотря на то, что два шкафа стоят за дверью. — Они мне зачем?

— Распоряжение Германа. Андрей, ты занимайся тем, зачем тебя послали, а они будут заниматься своими делами.

— Ебаный в рот, — вырывается вслух. — Просто убейте меня уже кто-нибудь, а?!

Сгребаю все документы и выхожу из кабинета.

Я псих. Я параноик. Я сейчас очень нервный.

— Забыл ключ отдать! — остановился у лифта. — Парни я сейчас.

Они, молча, зашли и нажали вниз. Никаких эмоций. Абсолютно спокойные лица. И ни слова. Кроме имен.

Я действительно забыл про то, что запираю ящик стола, где хранится информация по "Соснам". И я всё равно зашел бы к нему перед тем, как уехать.

Саша сидит в своем кабинете, уже обложился бумагами. Работает.

Стучусь. Слышу его негромкое:

— Открыто, — и захожу в кабинет.

Улыбается. Крутит ручку в руке, смотрит на меня своими блестящими, счастливыми глазами и довольно улыбается.

Подошел к столу, нашарил в кармане маленький ключик и протянул его Саше.

— Чуть не уехал...

— И только? — он забирает, касаясь пальцами моей руки. — Ничего больше не забыл?

— Нет, вроде, — типа задумался и вижу, как расстроено, опускаются уголки его губ.

Наклоняюсь, указательным пальцем, за подбородок, поднимаю Сашину голову вверх.

— Не скучай, — шепчу и осторожно, касаюсь его губ.

— Ты мне позвонишь?

— Обязательно...

Два тела стояли у самого лифта. Двери открылись, и я сразу увидел их широкие спины. И снова начал нервничать.

Если бы я летел один, было бы намного проще. Мне. Я четко знаю, что от меня требуется, и четко знаю, что я должен делать. Чем будут заниматься эти два товарища, я даже думать не хочу.

"Ты занимайся своим делом, — слова Петровича всплыли в голове. — Они будут заниматься своим".

"Ой, мамочка!" — глубокий вдох и я вышел.

— Едем? — спрашиваю обоих сразу, задрав голову вверх.

В ответ они только кивнули.

Я уехал первый. Они выехал следом за мной. В черном тонированном джипе.

Хоть они и называют себя по-другому и выглядят, как респектабельные личности, но смысл остался тот же.

Только собрался позвонить Ники, уже вытащил мобильный, как раздался звонок.

— Ты прям чувствовала, когда позвонить, — говорю и слышу её смех.

— В туалете сидишь?

— Ну...почти, — светофор, их машина останавливается рядом. — За рулем...по делам поехал.

— Надолго? А то у меня к тебе предложение есть.

— Ага. Надеюсь не руки и сердца? — зеленый, я снова еду первый.

— По-моему с таким предложением, я немного опоздала, — она хихикает, я вижу их перестроение в зеркале заднего вида. — Мы с Борей тут подумали...он же всё равно про тебя и Сашу знает...вот мы и хотели пригласить вас к нам на ужин.

"Зашибись!"

— Ээмм...

— Не хочешь? — радость в её голосе сразу поутихла.

— Хочу и Саша будет не против...я думаю...просто...я в аэропорт сейчас еду и сам тебе звонить собрался.

— В какую ссылку тебя теперь отправляют?

— Всё туда же...парле у франсе...блин!

— А что случилось?

— Расскажу когда приеду, ладно?

— Ладно. Надолго?

— Планирую, завтра уже обратно, но ты же знаешь, как я планирую...

— Понятно. Как только, так сразу.

— Ага.

— Я присмотрю за ней. В этот раз я не облажаюсь.

— Спасибо.

В этот раз и я улетаю с другими чувствами.

И я хочу уже вернуться обратно. И в интересах французов сделать всё, как можно быстрее.

"Хоть бы Петрович Сулаева куда-нибудь отправил...", — проносится в голове, и я выхожу из машины.

Приехали.

Глава 116. Марсель

Вещей у моих сопровождающих тоже не много. Две черные спортивные сумки. Ничего лишнего. Никаких лишних разговоров. Спросить что-то у них я не решался. Да и не хотелось.

Я лечу в ту же страну, в тот же город. Я буду жить в том, же отеле. Без него.

Пусть даже всего на одни сутки.

Но я не хочу. Я понимаю это и мне ещё хуже.

"Счастливого пути. Я уже скучаю".

СМС и я улыбаюсь экрану телефона.

"Лукаса не бить..."

Вдогонку и моя улыбка ещё шире.

Объявлена посадка.

Забираю кейс с документами со стола и выхожу из кафе. Они следом.

Никаких лишних слов.

Пообещал вести себя хорошо и очень быстро вернуться.

"И вечером позвонить???"

"И вечером позвонить..."

Они всегда где-то за мной. В самолете их места были за моим. Багаж сначала получил я, потом они. Я всегда шел первым, они за моей спиной. Невидно. Неслышно. Я только чувствовал их присутствие рядом. Словно тень. Две большие черные тени.

С одного самолета на другой. Билеты забронированы заранее. Ещё час в воздухе и я уже ловлю такси в Марселе. И, наконец, решаюсь спросить.

— Сразу поедем или сначала в отель?

— Надо же, ты всё-таки умеешь говорить, — улыбнулся один, по-моему, Никифор назвал его Димой.

— Сначала вещи, а потом к французам,— ответил второй. Значит этот Василий.

Сели в такси. Я вперед, они сзади. Назвал адрес отеля и чтобы, точно не ошибиться, протянул визитку.

— Нам сюда...

Таксист кивнул и мы поехали.

Тот же маршрут, те же здания. Я всё это уже видел, но всё равно смотрел в окно.

У меня отдельный номер. Двухместный.

"И зачем, если я буду жить один?..."

Но, тем не менее, я очень рад. Я хочу сейчас побыть один и неважно где.

Забросил шмотки в комнату и вернулся в холл. Стоят. О чем-то разговаривают. У них номер один на двоих. Рядом с моим. За стеной.

Они всё время находятся рядом со мной. Словно охраняют.

— Отель может предоставить нам машину, — сказал Дмитрий. — Чтобы на такси не тратиться. Потом всё в общий счет оформят.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Так даже лучше.

Вышли на улицу. Стоит Opel. Не ахти, конечно, но лучше так, чем на такси.

Адрес в навигатор. Он выдал маршрут. Моя охрана вперед, я сажусь назад и пишу СМС:

"А сейчас Эндрю будет очень злой..."

Его ответ и мне придется сильно постараться, чтобы казаться хотя бы недовольным.

"Но Саша всё равно будет его любить..."

— Андрей Сергеевич, — кто из них произнес моё имя, я не понял.

Поднимаю глаза от экрана сотового и не знаю на кого смотреть.

— Вы чего всё молчите, да молчите? — спрашивает Дима.

"Значит, и позвал меня тоже он", — думаю, а сам пожимаю плечами.

— Не хотите разговаривать? — продолжает он улыбаться и спрашивать.

— Я лететь не хотел, — убираю телефон в карман. — А поговорить я очень даже не против.

— Дима, — я не ошибся, шкаф на пассажирском сиденье разворачивается и кое-как протягивает мне руку.

— Андрей, — сжимаю его пальцы и перевожу взгляд на водителя.

— Василий Дмитриевич, — тот смотрит на меня в зеркало с тем же каменным лицом.

Теперь понятно кто из них старший. И старше.

Они, как мои близняшки. Пока молчат, не различить.

Одинаковое телосложение, рост и, по всей видимости вес. Прическа, цвет волос, смуглая кожа. Костюмы, рубашки, даже цвет галстука. Всё одинаковое. Их действительно можно принять за близнецов, если бы не одно, но...

Внешне, когда присмотришься, эти двое совсем не похожи...

Василий Дмитриевич. Намного крепче. Физически. На затылке поблескивает седина. И взгляд карих глаз. Острее. Жестче. Ему может 30, а может 40. Но он точно старше Димы.

— Петрович говорил, насколько мы сюда прилетели? — он сидит полубоком, обернувшись ко мне.

— Я готов хоть сейчас обратно, — глубокий вдох.

"Без меня там ничего не случится...", — как самовнушение.

— А что так? — улыбается и улыбается. — Девчонка шибко красивая, боишься одну оставлять?

"Если бы девчонка..." — улыбаюсь.

Вася обернулся к своему напарнику и, молча, посмотрел.

— Я просто спросил, — прошептал Дима и снова обернулся ко мне. — Мы тебя напугали?

— Ну, да, — посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Не очень обрадовался.

— Не боись, — он подмигнул. — Солдат ребенка не обидит.

— Дим, может, ты уже заткнешься? — пробасил Вася, глянув на своего напарника. —

Приехали.

И они снова две мои молчаливые тени.

О том, что мы должны прилететь, никто в фирме "Паркенес" не знал, что ещё больше играет нам на руку. Появление получилось более чем эффектное, и я сдерживался, как мог, чтобы не заржать в голос, когда секретарша, с выпученными глазами, пролепетала:

— Месье Бостьена сейчас нет.

— А когда он будет? — спрашиваю, мило улыбаясь.

— Позже...

— Когда позже? — не меняя тона и выражения лица.

— Он не сказал...

"Пизди больше", — думаю и продолжаю улыбаться.

— А вы не могли бы узнать?

— Я попробую...

— Вот и славно, а мы пока подождем...

Оборачиваясь к двум каменным глыбам у себя за спиной, и киваю на диваны.

Мы пока подождем.

Саливан мне не нужен. В таких случаях он оказывается мелкой сошкой, такой же как и я, и нихера не решает.

Мисс Выпученные глаза куда-то позвонила, что-то полушепотом пробормотала. Два раза сказала "Окей" и "Хорошо, я передам".

Она положила трубку, тихонечко втянула в себя в воздух и поднялась с кресла.

— Месье Бостьен просил передать, — она стоит напротив меня. Ножки вместе, ручки сцеплены и опущены вниз. — Что сейчас подъехать не может и когда освободиться, то сам вам позвонит.

"Все секретарши так делают?" — думаю про себя, и произношу вслух.

— Вы, наверное, что-то не так ему передали...— окинул взглядом. — Или мой французский, настолько херовый, что я что-то не так сказал, но он мне нужен именно сейчас. Дело очень важное. Ну, очень важное. Будьте так любезны, передайте, что его очень ждут.

— Хорошо, — пробормотала девушка и вернулась на место.

— Ты над ней издеваешься? — прошептал Дима.

— Ещё бы...

И это не из-за Анжелы.

Я был послан специально, чтобы вот таким тоном дебила, решить все мирно. А вот эти товарищи. Один справа, другой слева. Полетели со мной для того, чтобы показать, что так делать не красиво. И если понадобиться, объяснить, почему не платить — это плохо.

— Он скоро будет, — подала голос секретарша. — И просил вас подождать его в кабинете.

Я посмотрел на Василия Дмитриевича. Он мотнул головой.

— Мы подождем его здесь, спасибо.

Сначала я почувствовал запах его сигары. Потом услышал почти астматическую одышку и тяжелый шаг.

— Месье Пополин, как я вам рад! — раздался его голос на всю приемную.

— Жан Луи, — поднимаюсь к нему навстречу.

— А где же ваш компаньон, месье Александр Сушин? — его объятия, как тиски.

Меня передернуло от того, как он прокартавил Сашино имя и фамилию.

— В Москве остался, кто-то ведь должен работать.

"Подальше от тебя, старого педика" — думаю и улыбаюсь.

Я и Бостьен зашли в кабинет. Моя и его охрана осталась за дверью. Ждать. Смущать секретаршу своим присутствием.

Он не знал или очень умело это скрывает.

— Как это разбивают суммы? Как это не оплачена целая поставка? — и глаза такие честные, так и хочется поверить.

Показал ему всё счета, что проплаченно, что нет.

— Андрей, я сам приехал пару дней назад, — он затушил недокуренную сигару. — Я не знал.

— Саливан недоступен, так бы я вас не стал беспокоить, — сижу в кресле напротив, закинув ногу на ногу.

— Я обязательно со всем этим разберусь, — собирает разложенные бумажки. Намек, что мне можно отвалить. Но я продолжаю сидеть и смотреть на хозяина фирмы.

— Я очень надеюсь, что вы всё уладите до завтрашнего обеда. Я не могу вернуться ни с чем.

— Вы улетаете так быстро?

— Семейные обстоятельства. Я не могу надолго задерживаться.

— Тогда я займусь этим прямо сейчас.

Так хочется ему верить и поэтому, улыбнувшись, поднимаюсь с кресла.

— До завтра, Жан Луи, — протягиваю руку.

— Всего наилучшего Андрей, — он сжимает мои пальцы, не поднимаясь со своего кресла и, как-то странно улыбается.

У меня дикое желание выругаться матом и свалить как можно быстрее.

"Никакого продления контракта, забыть, забыть! про эту фирму!"

Вышел из кабинета, кивнул, указывая на выход, своему сопровождению и пошел первым.

— Ну, как? — спросил Дима, уже в машине.

— Завтра всё узнаем, — сажусь сзади и достаю телефон.

"Как переводится трэ шо?"

"Это кто тебе такое сказал?"

"Догадайся..."..я услышал это слово в спину...шепотом...

"Вот старый извращенец!!!!"

"КАК ПЕРЕВОДИТСЯ???"

"Горячий..."

Вот старый извращенец.

Заперся в номере. Ботинки остались у двери. Пиджак летит на диван в одной комнате, галстук приземлился на чашку с фруктами в другой. Я вышел на балкон и сполз по стенке на пол.

Один.

Слышу только шум моря и отдаленный разговор.

Во мне. Внутри. Апатия. Даже дышать не хочется. В кармане вибрирует сотовый. Мама.

— Ты опять куда-то улетел?

— Ага, — глубокий вдох и я закрываю глаза.

— У тебя всё в порядке?

— Ага, — вдыхаю очень медленно.

— Мне лучше потом позвонить?

— Лучше я тебе сам потом перезвоню.

— Ладно. Будь осторожен.

— Буду...

"Расценивай эту поездку, как небольшую возможность отдохнуть", — Сашины слова ночью в больнице.

Я не могу находиться непонятно где и называть это отдыхом, когда что-то осталось недоделанным/ решенным/ выясненным. Не могу я всё оставить в подвешенном состоянии и улететь...отдыхать.

— Ты чего на полу сидишь? — над головой раздался знакомый голос, и я открыл глаза.

Облокотившись на перегородку, разделяющую балконы, стоял Дима и удивленно смотрел на меня.

— Ноги не держат, — отвечаю, задрав голову вверх.

Он посмотрел на стул, стоящий рядом, и сказал:

— Понятно. По пивчинскому встрять не хочешь?

Мне осталось только напиться.

— Можно и встрять, — отвечаю я, поднимаясь.

Глава 117. Ночь

Маханул к ним прямо через перегородку. Номер, один в одни как мой. Даже набор фруктов на столе такой же.

"Интересно, кто, где спать будет? " — кровать одна, диван один.

— На полу припарковался, — указав в мою сторону, сказал Дима и направился к маленькому холодильнику. — В дальнюю даль смотрел.

Вася сидел на диване, закинув ногу на ногу. Без пиджака. Под левой рукой торчит кобура. Выпить перехотелось. Захотелось просто попить.

— Тебе светлое, темное? — спросил Дима.

— Ты так и будешь стоять и на меня смотреть? — спросил Вася и улыбнулся.

Нервничаю и сам толком не могу понять из-за чего.

То, что я здесь не на сутки, это точно. Сумма не маленькая и всё может растянуться на неделю, если не больше. Наличие оружия, а если оно есть у одного, то и у другого, под пиджаком оно тоже имеется, оптимизма от поездки мне не прибавило.

— Светлое, — ответил одному. — Личность, вы, колоритная, на вас не возможно не смотреть,— ответил второму и сел в кресло напротив.

Я не хочу быть здесь, с этими людьми, но, по-другому пока никак. Бизнес — есть бизнес.

— Андрюх, а расскажи про эту фирму, — Дима протянул нечто-то желтое в бутылке, поставил упаковку на стол и сел на диван. — А то нам общими фразами накидали, как обычно.

Первая бутылка.

Я сижу ровно, закинув ногу на ногу, собираю, разбросанную в голове, информацию, грызу что-то похожее на сушеные кальмары, и думаю:

"Пить, не пить?"

Фирма "Паркенес" на рынке очень давно, но Бостьен владеет ею лет восемь-десять. Наследство или в карты выиграл, точно не знаю. Совета директоров нет, и если бы фирма не приносила ему приличный доход, Бостьен давно бы от нее избавился.

Как он будет рассчитываться с долгом, понятия не имею, я начинал работать с другим юристом. А Саливан, как я понял, просто исчез.

— Этот Бостьен, — задумчиво пробормотал Дима.— Он не педик случайно?

— Не в курсе, — соврал и сделал большой глоток. — А что?

— Да у него такая секретарша, — промурлыкал Дима. — А он на нее и не взглянул. Зато с тобой с таким удовольствием обнялся...

— Дим...— Вася не пьет, только сморит. На нас.

— Я же ничего такого не сказал?!

— Намеки свои прекрати....

— Какие намеки? — бутылка выпилась моментально.

— Да не...— Дима подмигнул. — Мы насчет голубых нормально. Ты если он, то нам все равно...

От его слов и под взглядом Василия, мне немного поплохело. В ход пошла вторая бутылка. Пиво говно, закусь не лезет и хочется сменить тему.

— Вы давно этим занимаетесь?

— Чем именно? — спросил Вася.

— Долгами...

Он улыбнулся и сказал:

— Очень давно. Я ничем другим, кроме этого и не занимался, но сейчас больше для виду катаемся.

— И это, — кивнул на кобуру. — Для вида катаете?

— Последние лет пять не покупал патроны, — ответил Вася. — А малому вообще оружие не положено.

— Поэтому я могу спокойно пить, — Дима поднял свою бутылку вверх.

— И спать на диване, — повернувшись к нему, произнес Вася.

Не довольное выражение на лице одного и скрытая улыбка у другого и мой вопрос вырвался сам:

— Вы не братья случайно?

Их смех и переглядки и моя вторая залпом выпитая бутылка.

Вася и Дима оказались даже не родственниками. Василий, бывший спецназовец, много где был, много что видел. А когда ушел, смог устроиться только в охрану. Комплекция и владение оружием. Как попал к нам в фирму, он не сказал.

— В нужное время, в нужном месте, — и снова улыбнулся.

Ясно.

Дима бывший мент.

— Если бы не сука напарник, — на него пиво уже подействовало. — Подставил падла, пришлось уйти из органов. А у вас как раз набирали охрану, — горлышко бутылки указало на меня. — Мы с тобой тогда пересекались...

"Не помню, — смотрю на его лицо. — В упор не помню".

— Ты в отделе кадров работал. Такая птица важная, — он улыбнулся. — Так хотелось тебе по роже съездить.

— Я на всех так смотрел, кто на собеседование приходил. Проверка.

"Дмитрий Васильевич Евсиков, — всплыло в голове. — 24 года, младший — лейтенант ...мама, папа, не женат".

— Спасибо, что не послал, — Дима наклонился вперед, горлышко всё ещё указывает на меня. — Ещё не разу не пожалел, что к вам пришел.

Чокнулись и пойло уже не кажется таким мерзким.

В кармане завибрировал сотовый. Не смотрю на экран, потому что знаю, кто.

— Я на минутку, — бутылка, немного громче, звякнула о столешницу, и я вышел на балкон.

Саша только спросил, как всё прошло, и как у меня дела и почти сразу отключился. Никифор, на ночь глядя, отправил его на встречу с представителем московских "Сосен".

Мне это не понравилось.

"Почему бы не завтра утром?" — вслух я это не озвучил и старался контролировать эмоции в голосе.

— Дашь знать, когда освободишься?

— Сразу же... — слышу, что и он не очень доволен.

Вернулся в номер. Голова тяжелая. В ней шумит. Но тело расслабленное. Хочу пойти к себе и завалиться спать, но я вытаскиваю ещё одну бутылку и сажусь на диван.

— А вместе вы как стали работать? — мой вопрос опередил Димин. — Тебя на другую должность брали.

— Пересеклись на одном из коллективных сборищ, — ответил Дима.

— Разболтались, — продолжил Вася.

"Вася и разболтался? — мелькнуло в голове. — Хотя..."

— У меня мамка тогда в больницу попала,— они говорят по очереди. Один дополняет другого. Забавно. — Деньги позарез нужны были, а Васян без напарника остался, ну и вот, — Дима пожал плечами и улыбнулся. — Я тут.

— И давно? — не хочу, чтобы они задавали вопросы мне.

— Около трех лет, — произнес Вася, посмотрев на своего напарника.

— Ага, — подтвердил его слова Дима и открыл следующую бутылку.

Сколько я выпил за вечер, не знаю. Под разговор и желание дождаться Сашиного звонка, пиво шло как лимонад и единственное его действие, дикий шум в голове.

— Пойду я, все-таки, спать, — на столике уже нет места. Ставлю бутылку на пол. — Не соображаю ничего.

— Во сколько завтра? — спросил не выпивший ни одной, Василий.

— Часов в двенадцать, — стою, а самого шатает из стороны в сторону и глаза слипаются.

— Тебя проводить? — Дима поднялся, но тут же опустился обратно на диван.

— Не, — голова немного кружится. — Сам перевалюсь. Спасибо.

Всем доброй ночи и до завтра. Ползу к себе. Перекатился через перегородку обратно в свой номер и даже ни за что не зацепился.

Разница с Москвой два часа. У меня высветилось 23.00.

"Значит там уже час ночи..."

Ни звонка, ни сообщения на автоответчике, ни какой смс.

Я ждал. Пил какое-то говно, ел дохлых сушеных кальмаров и ждал. Чего я делать не люблю.

Кое-как стянул с себя одежду. Очень аккуратно, как мне показалось, повесил все на кресло, взял телефон и побрел в спальню. Глаза уже просто не открываются. Мизинцем о ножку кровати ударился очень больно. Завалился, лицом вниз, уткнувшись в подушку, и набрал его номер.

"Вызываемый вами абонент, сейчас..."

Не дослушал. Сбросил. И куда улетел сотовый, не видел.

Черный квадрат Малевича и шум в голове. Окончание дня. Замечательно.

Глава 118. Бизнес — есть бизнес

Подскочил среди ночи от мысли:

"Не позвонил!!!"

Резко поднялся и чуть не блеванул. Кроме пива и не понятной закуси, я почти сутки ничего не ел. Лег обратно и медленно открыл глаза, вспоминая, куда дел сотовый.

"Швырнул куда-то, потому что он был недоступен..."

Помню, как Саша позвонил и сказал, что едет на какую-то встречу. С представителем "Сосен". И больше ни звука.

Не обращаю внимания на тошноту и на то, что голова все еще кружится, встаю с кровати и в потемках ищу свой телефон.

— Емое!!!!

Нашел. На кресле. Через полчаса. Когда догадался включить свет.

Беру его в руки, а самого трясет и в голове:

"Все нормально, все нормально, все нормально".

Один пропущенный вызов. Через десять минут, после того как я сам ему позвонил. И одна смс.

"Села батарейка. Немного не успел. Добрых снов. Люблю".

Расслабился. Прочитал его сообщение и почувствовал, как все тело словно выдохнуло. Сел в кресло и пишу ответ.

"Вернусь, покараю"

Время. Пять утра. Я один, во Франции, сижу в трусах в номере, не могу уснуть, и рассматриваю фотографии в телефоне. Ромкины шедевры. И понимаю, что соскучился. Больше чем за все 12 лет.

"Васильна поправится, — думаю и листаю дальше. — Возьму без содержания и полечу домой".

Отдельная папка. Дата, когда мы отдыхали у Бори на даче.

"Не помню..."

Открываю и не смог сдержаться. Смеюсь на весь номер.

Два моих головастика корчат рожицы.

Я безумно скучаю.

Подобрал с пола покрывало и забрался обратно в кресло. Романыч заснял всех. Даже бабочку в банке.

"Когда только успел?"

Растекаюсь, довольный, в кресле и улыбаюсь. Каждый кадр, каждый снимок и улыбка ещё шире, кутаюсь в покрывало ещё плотнее и хочу поскорее вернуться. Смс. Вздрогнул от неожиданности и не успел досмотреть все фото до конца.

"Можно поинтересоваться, каким образом, будет производиться наказание?"

"Самым извращенным. Писки, визги, ваши стоны".

Отправляю и прикусываю губы, потому что знаю. Саша сейчас перезвонит.

— Обещаешь? — звучит вместо приветствия.

— Обещаю...— это я могу пообещать.

Не спросить, не сказать. Не успел. Саша сам все рассказал и все у меня узнал.

— Болтун — находка для шпионов, — говорю и слышу, как он недовольно вдыхает.

— Ты в шпионы записался?

— Так точно! Твой телефон на прослушке и все твои звонки мне известны.

— Ой, надо будет сказать Боре, чтобы по ночам больше не звонил.

— Эээээ?! — какой нахер Боря?

Саша смеется, я слышу его голос. Всего лишь его голос и мне уже не так тоскливо.

— Это тебе за болтушу...

— Ну, все Сушин! Готовься к экзекуции.

— От вас, — серьезность в тоне едва заметна. — Всегда готов.

Мне придется очень стараться, чтобы не выглядеть таким счастливым.

— Эндрю?!..— произнес шепотом.

— Ммм...— ещё тише.

— Ты скоро домой?

Обычный вопрос для влюбленного человека, который соскучился. Скорее всего, я бы тоже его спросил. Но тон в Сашином голосе.

— У тебя что-то случилось?

— Нет, — слишком быстрый ответ. — Все хорошо.

— Саш?! Сулаев, успел что-то сделать? — чувствую, как скулы задергало.

— Нет. Его Никифор Петрович какой-то фирмой занял...мы и не пересекались вчера...

— Что тогда? Так сильно соскучился?

— И это тоже, — Саша говорит очень тихо, мне приходится прислушиваться. — Просто... такое чувство,... что тебе необходимо быть здесь.

Его слова и мое волнение, из-за того что я не должен был лететь, снова засосало где-то под лопаткой.

— Надеюсь, что сегодня вечером уже вернусь, — поднимаюсь с кресла. — Не накручивай себя... поседеешь...

— Я блондинка, — он хихикнул. — Так что не заметно будет.

— Слушай, блондинка, а тебе на работу не пора? — под моей попой оказались измятые ею же брюки.

— Ой!!! — прям увидел, как он там подскочил. — Я уже и опаздываю!!!

— Я тебе позвоню? Позже...

— Да. Конечно. Буду ждать, — по голосу и посторонним звукам, понятно, Саша носится по квартире.

— Ладно, собирайся, — он сопит, я хихикаю.— Пойду тоже штаны свои в порядок приведу.

— Люблю тебя...

— Саш....

— Можешь ничего не отвечать, я убежал.

А я и не успел. Он положил трубку.

Закинул брюки на плечо и пишу ему смс.

"И я. Очень. Не скучай, булочка. Скоро буду"

Отчет о доставке и я чувствую, как он там улыбнулся.

Я не просил, Саша сам начал присылать сообщения о том, где и что он делает. А на мой вопрос "Зачем?", пришел лаконичный ответ "Чтобы ты не волновался..."

"И ты не спрашиваешь, где я?"

"В Марселе. На переговорах. И кроме Бостьена никого не знаешь"

Была бы на его месте Анжела, и я вот так вот сорвался и улетел, да ещё и один, достала бы своим: "И где ты?"

"Скажешь, если посчитаешь нужным".

Вдогонку и я улыбаюсь экрану мобильного.

— Что тебе там такое пишут, — спросил Дима. — Что ты все утро скалишься.

Я со своим сопровождением в ресторане. Завтрак.

Вася с самого утра уже в костюме. Гладко выбрит. Мне кажется, что кровать досталась ему. На лице написано: " Выспался!!!"

Дима в брюках и рубашке. С помятой моськой, ещё не брился. Когда я ушел, в упаковке оставалось три бутылки. Вот они точно достались ему.

— В любви признаются? — не отстает.

— Почти, — сижу в шортах и футболке. Все вещи в прачечной. — Отчет о движениях.

— Нифига контроль!

В ответ, только улыбаюсь. После разговора с Сашей, ни головной боли, ни шума, а из зеркала на меня смотрело вполне выспавшееся, но еще не бритое, лицо, с желтым пятном на щеке.

"Заживает все, как на собаке.."

Плотный завтрак. После вчерашнего выпитого, все сегодняшнее было съедено под ноль.

— Чета я колобок, — икнул Дима.

— Работать то сможешь? — спросил Вася.

— Сделать непроницаемую морду, я могу в любом состоянии, — он снова икнул и прошептал. — Ой, господи...

— Обжора...

Я, молча, допиваю свой чай с мятой, смотрю на них и улыбаюсь.

"Хорошо, что их мне навязали... или меня им".

— Месье Андрей! По вам хоть часы сверяй! — Бостьен, без сигары, вышел из кабинета сразу, как только секретарша положила трубку. — Такая пунктуальность, мне очень нравится.

— Приветствую, — кишки когда-нибудь вылезут от его объятий. — Выяснили, кто виноват.

— Давай в кабинете поговорим...— голос тише и тон. Деловой.

На этот раз парни идут со мной. Без всяких "посидите, подождите".

У них снова одинаковые каменные лица и безразличное выражение. Мои тени. За спиной. Я так могу и привыкнуть.

В том, что образовался долг, виноват банк. Не правильно указаны счета. Как объяснил Бостьен. Только в его слова верится с трудом, три предыдущие поставки оплачены вовремя. И он опять ушел от ответа, где Саливан.

На юриста и его присутствие/отсутствие мне очень все равно, а вот что делать с банком?!

— Ваши предложения? — двигаюсь на стуле ближе и смотрю на Жан Луи не моргая.

— Либо искать другой банк, — проговорил Бостьен, выпуская клуб дыма. — Либо подождать, когда здесь все проверят.

Я знал, что в любом случае, придется задержаться, но когда услышал "подождать", внутри все сжалось.

"Чем быстрее хочу все сделать, тем больше приходится сидеть и ничего не делать".

— Искать другой банк, думаю не стоит, — глубокий вдох. — Перезаключать контракт ни в ваших, ни в наших интересах, — это займет вообще неизвестно сколько времени. — Подождем, пока все не выяснится.

— Это займет не больше суток.

"Блаблаблабла".

— И, я надеюсь, вы помните, что мое присутствие здесь не бесплатное?! — из-за сигарного дыма, не хватает воздуха.

— Да, — его глазки блеснули. — Об этом я не могу забыть.

"Вот, черт!!! Он меня клеит, прямо при них, — чувствую на затылке взгляд Дмитрия. — Черт! Черт! Черт! Как бы не заржать!"

— И я должен буду объяснить причину своей задержки начальству.

В голове так и крутится:

" Продлевать будите?"

— Я приношу свои извинения, — произнес Бостьен и затушил не докуреную сигару. Я удивился. Немного. — Мне самому это до крайности не приятно и виновные с нашей стороны уже наказаны.

Вопрос про Лукаса Саливана, я больше не задам.

Распрощались пожатием рук. Прошедшая встреча, подпортила настроение всем. Но бизнес — есть бизнес. Здесь либо ты, либо тебя.

"Но у нас пока, предварительные ласки".

— Блеать,— вырвалось вслух и я, хлопнув дверцей, забрался на заднее сиденье.

Едем обратно в гостиницу. Ничего не делать.

Глава 119. Остаюсь

Первым эту радостную новость узнал Петрович.

— Чем объяснили? — вопрос тоном большого начальника.

— Косяк со стороны банка.

— Ты как считаешь?

— Как я считаю, — оперся лбом в стекло и, вдохнув, ответил. — Я думаю, что они немного подахирели, но не верить именно Бостьену... по-моему, с ним можно договориться.

— Ладно... действуй, как посчитаешь нужным... Жду завтра твоего звонка.

— Хорошо...

Следующая Ники. СМС.

"Как там?"

"Все так же, все тоже. Твои новости?"

"Остаюсь"

"Так и знала..."

"А почему мне не сказала?"

":-P"

"Букашка!!!"

Саше я позвонил, когда добрался до своего номера.

— Пошел на полу посидеть? — спросил Дима, когда я не согласился поехать с ними и сказал, что буду у себя.

— На кровати полежать, — махнул им рукой и свернул за угол.

Три гудка и его голос.

— Занят? — мой, как можно радостней, вопрос.

— Неа, — он плямкает в трубку. — Покушать заехал. Домой. А ты ел?

— Да. С пацанами перекусил, а ужинать ещё рано, — бросил пиджак на диван и не сразу заметил, что он притих.

— С какими пацанами?

— Эээм.

Саша не видел, что я уехал не один. И я не говорил, что со мной отправили двоих из службы безопасности. Как-то к слову не приходилось.

И он все это время думал, что я тут один.

"Вооот, Черт!"

— Андрей?!

— Твой дядя дал мне двоих для сопровождения. Страху на здешних нагнать.

— И зачем? — Саша уже не плямкает.

— Это ты у него спроси.

— Здорово, блин, — что-то звякнуло, и он засопел.

— Сааш?! Ты чего буянишь?

— Ничего....

— Так, блин, че началось-то? — мне смешно, но я очень серьезен. Как бы.

— Ничего не началось, — сопит и сопит.

— Александр?!

— Поди, еще и в одном номере живете, в целях экономии?

Не сдержался.

— Какое же ты ревнивое создание, — я хихикнул, а Саша вообще замолчал. — Я один живу. И сейчас один, они уехали по городу кататься, — молчит. — Доволен?

— Нет.

— Саш, прекращай, — мне все равно смешно. — Я и так весь на нервах, еще и остаться придется...

— Да, блииин...

— Вот тебе и блин. Не сработала моя горячность, остаюсь еще на сутки.

Его выдох, мой вдох и наше молчание. До самого только дошло, что и эту ночь, на большой кровати, я буду спать один.

Вышел на балкон. Солнце. С моря дует прохладный ветерок, такое спокойствие вокруг и тишина в трубке.

— Ты кушаешь? — сел в кресло и закинул ноги на перила.

— Нет. Перехотелось.

— Ну, епамать! Ты чего так расстраиваешься?

— Не знаю, — он глубоко вдохнул и прошептал. — Фигня какая-то со мной происходит...

Я хочу быть там. Я хочу сейчас быть рядом с ним. Обнять, прижать к себе его худое, стройное тело и почувствовать, как он вздыхает, а не слушать шепот по телефону.

"Не с тобой одним, что-то происходит, — проносится в голове, и я сползаю еще глубже в кресло. — Блять!!!"

— Зашибись! Опять опаздываю! — Саша воскликнул, я вздрогнул.

— Ты чего так кричишь то?

— А, что? Стираться теперь надо? — у него снова что-то звякает.

— Вы нарываетесь, молодой человек...

— О, дааа, — он стонет.

Саша стонет в трубку и смеется.

"Вынос мозга..."

— Ладно, — он шепчет. — Я побежал, меня сосины ждут.

— Все нормально с ними? — отпускать не хочу.

— Да, вполне, — звон ключей. — Общаюсь с девушкой.

— Ага...

— Ага. Наталья Гириевна. Забавная такая, — его топот по лестнице в подъезде. — Четверо детишек. Мы чего-то с ней все не о делах говорим, — слушаю его, смотрю на море и сам себе улыбаюсь.

— А с Красноярскими кто работает?

— Никто. Петрович... по секрету, — Саша хихикнул. — Сказал, что для тебя их оставит.

"Не забыть бы, Стасу позвонить, когда вернусь..."

— Андрей?! — слышу, как он отключил сигнализацию, но почти не слышу его голос.

— Ммм?!

— Я спрошу... кое-что?

— Что захочешь...

— А...ты бы хотел... чтобы я полетел вместе с тобой?

"Да..."

— Да...

Но я без него и не знаю, чем себя занять.

Пойти гулять? Опять же: в одного скучно/не интересно/не хочу; и с моими супер познаниями французского языка... искать потом Василию Дмитриевичу и Дмитрию Васильевичу меня в каком-нибудь гетто.

Завалиться спать? Днем. А ночью я потом чем буду заниматься? Я бы конечно придумал чем и, главное, с кем, но... для этого мне надо быть не здесь.

Лежу посередине кровати, раскинув руки и ноги в разные стороны, и смотрю в потолок.

"Почитать что ли?" — сам пошутил, сам посмеялся.

Перекатываюсь на бок и встаю. Есть одна вещь, которую мне надо сделать без свидетелей.

Ходил, бродил, держа гостиницу в зоне видимости. Поговорил с мамой, потрепался с Машкой, послушал писки близняшек. У них все хорошо. Счет за телефон, оплачивает фирма. Всё просто замечательно.

Ники в больнице.

"Привезла ей свежие цветы. Надеюсь, ты не против"

Я не против. Я очень даже рад.

"И как там?" — только ответ уже знаю.

"Мне не очень нравится ее врач"— не совсем, конечно, это я имел ввиду.

"Петрович предлагал своего... как думаешь?"

"ХЗ... но Кушаков какой-то... пришибленный."

"Ладно. Вернусь, посмотрю..." — но для себя уже решил. Бабушку нужно показать другому специалисту.

Не помню, когда успел, но у Димы есть мой номер. Потеряли. Они два часа как вернулись, а я до сих пор не понятно где.

— Гуляю, — вышел из игрушечного магазина и верчу головой.

"Блин, откуда я пришел?"

— Ты же не хотел?! — тон в голосе, намек на обиду.

— Да, вот, — визитка с адресом снова спасла. — Merci... Решил воспользоваться предоставленным шансом... дни рождения же скоро...

— Магнитами затарился?

— Почти, — прижал ухом телефон к плечу, поправил выпадающую из под руки собаку и побрел дальше. — По мелочи набрал, барахла всякого, — собака опять сползает.

— Понятно, — Дима хихикнул. — Я тебе че ещё звоню то... мы ужин собрались заказывать... на тебя рассчитывать или ты, потом поешь?

А это... приятно.

— Рассчитывать, — повернул, где сказали. Вот она! — Минут двадцать и я приду.

Сегодня на ужин. Картоха, мясо свиньи, курицы. Все в вине. "Какая-то хрень в сыре".

— Нет, спасибо. Херни я вчера наелся.

И десерт. Сладкий.

— У тебя когда-нибудь жопа треснет, — слышу голос Васи.

— А ты поешь и отойди.

Их общение друг с другом все никак не связывается с тем, что я вижу в офисе Бостьена.

Дошел. В грязь ничего не уронил. Получил от Саши сообщение, что он тоже скоро домой и, улыбнувшись, зашел в гостиницу.

"Расценивай эту поездку, как возможность немного передохнуть..." — его слова звучат в голове.

"А почему нет?" — думаю, сворачивая к своему номеру.

Закинул пакеты в комнату, собака все-таки выпала, за что получила пинка и приземлилась на кровати.

— Романыч прости, — бормочу полушепотом, поправляя игрушку. — Он сам напросился.

У близняшек скоро день рождения. О чем я вспомнил очень во время. Как угодить Ромке, я знаю. Большое, плюшевое, мягкое. А вот Евген... пожеланий от него я не услышал.

— Ну, ни знаааю, — задумчивый лепет мелкого в трубку. — Купи чего-нибудь...

"Ну, нормально, блин... чего-нибудь... ломай теперь голову..."

— Ты уже пришел? — голос Димы раздался с улицы.

"Его слышно даже через закрытую дверь балкона!"

— Да, — кричу в ответ, складывая остальные барахлушки в сумку.

— Давай к нам, — уже тише, зашел обратно в комнату. — А то, товарищ генерал жрать хотят.

— Иду...— улыбка на лице, все сложено, на мой взгляд, аккуратно, телефон в карман и я снова перелез в их номер, через перегородку.

— Ваааась, почему ты опять дал мне обожраться? — Дима откинулся на спинку дивана. — Ой, господи...

— Да потому, что, твой треп, достал и он прерывается только... — Вася, убрал подушку с кресла и, бросив ее в еле дышащего Дмитрия, сел, — когда мы... работаем... или когда ты ешь...

— Ты бы зря не наговаривал, — тот расстегнул ремень, верхнюю пуговицу брюк и лег на диван, пристроившись головой на подушку и повернувшись к нам лицом. — Я еще сплю молча.

— Да, конечно... я такие вещи от тебя ночью узнаю, ты бы только слышал...

Дима промолчал. Посмотрел на своего напарника и тихонечко вдохнул. Рубашка на его пузе, сильно натянулась. Я не сдержался.

— Не ржи надо мной...— а сам улыбается.

Я растекся в кресле, устроившись у открытого балкона. Не выпуская из рук сотовый. Столько смс не писал за всю жизнь.

Под вечер погода испортилась. Небо затянуло темными тучами и начал моросить мелкий дождь. Прогулка по ночному Марселю, обломилась. Сидим в номере. Смотрим какую-то французскую муть, ничего не понимаем и ждем, когда нам принесут... пиво...

Я его не хочу, но отщепенцем тоже быть не хочу.

— Ты посмотри на него, — Димин голос и я поднимаю глаза от экрана. — Все строчит и строчит, строчит и строчит.

— А тебя любопытство так и распирает, так и распирает, — Вася произнес раньше, чем я открыл рот.

— У моего брата, точнее братьев, — сажусь ровно. — Они близняшки... скоро день рождения... одному-то я придумал что подарить, а вот второй...

— Сложный тип? — спросил Вася.

— Еще какой!!!!

СМС...

"Я уже не знаю... мозг плавится... книжку?"

— Предлагают книгу, — читаю сообщение и произношу вслух.

— Им пять лет, что ли исполняется? — спросил Дима, не открывая глаз. — Кто щас книжки то дарит?

— Шесть, если быть точным... — я улыбнулся, они оба смотрят на меня.

— Такие маленькие? — прозвучало с дивана.

— А тебе сколько? — донеслось с кресла.

— 29... почти, — смотрю то на одного, то на другого. — Они и принцесса, моя самая большая радость.

— Принцесса это твоя девушка? — Дима поднялся.

— Нет. Сестра младшая, — говорю про своих карапузов и от гордости прям распирает.

— Так ты у нас многодетный?

— Типа того, — улыбаюсь.

"Книжка была последним вариантом, больше ничего не придумывается. Ты чего делаешь?"

"Сижу в кресле и дохну от скуки. На улице дождь"

"Бедняжка. А сопровождение твое где?"

"Рядом. На диване. Саня, прекращай!"

"Стараюсь..."

— А фото есть? Посмотреть, — Дима идет ко мне, за ним Вася.

— У меня их столько!

Занятие на вечер обеспеченно.

Почти вся память моего мобильника забита снимками семейства.

— Какие одинаковые, — сотовый в руках Димы. — И на тебя похожи.

— И кто из них кто? — Вася заглядывает к нему через плечо.

— Улыбчивый Ромка, — мне можно и не смотреть. — Хмурый Евген, дама с красным хвостом Маша...

— А это? — Дима поворачивает экраном ко мне.

— Мама моя...

— Такая молодая, — сотовый перекочевал к Васе.

Моей маме всего 47. Она светлая, невысокого роста с голубыми глазами. Папа до сих пор называет её "куколка". Он старше её на пять лет. И полная её противоположность. Высокий, смуглый, кареглазый. Их отцы, мои дедушки, были знакомы. Работали на одном предприятии. И так получилось, что дети сошлись.

В подробности не вдавался. Я и сам их уже толком не помню. Имена и общие фразы. И всё.

"Интересно...— мелькнула мысль. — Разница с Сашей...пять лет..."

— О! А я знаю этого типа! — Дима наклонился ближе, я замер подняв глаза вверх. — Борян у тебя откуда?

— Он жених моей подруги, у него на даче отдыхали, — тяну руку, чтобы забрать телефон. Трясет. Немого. Рома мог снять что угодно. — А ты откуда его знаешь?

— По даче и знаю, — ответил Дима. — Соседи. Отец у него, отличный мужик. Да и он с Ванькой, нормальные. Если че помочь надо, без проблем вообще.

Вот так вот. Улетел в другую страну, чтобы встретить потенциальных знакомых.

Дождь идет крупными каплями. Пиво оказалось не таким пакостным, как вчера и Вася тоже умеет много говорит.

— Андрюх, я чета так и не понял, — Дима развернулся на диване, сев ко мне другим боком и, задумчиво, произнес. — Про родственников рассказал, а девчонка? У тебя есть или нет?

Ничего не ёкнуло, ничего не дрогнуло. Как сидел в кресле, подперев голову рукой, так и сидел. Только взгляд на него перевел и ответил. Спокойно:

— Нет.

— Серьезно?

— Да.

— А почему?

— Длинная история...

— Дима не лезь, — прервал поток вопросов Вася, совершенно другим тоном и Дима об этом больше не спрашивал.

Разница во времени. Он там уже спит. Я тут ещё бодрствую. Пью. Тяну хмельное пойло и сна ни в одном глазу.

— Как думаешь, — Васин вопрос. — Надолго эта фигня?

Я и он на балконе, смотрим на бушующее море, но он спрашивает совсем не о дожде.

— Думаю, нет, — допил остатки. — Уж больно Бостьен искренне извинялся.

Тяжелый вздох, грустная ухмылка и шепот:

— Насмотрелся на твоих братьев и чета по своей малышке так соскучился.

Оказалось, что у Васи есть маленькая дочь. Восемь лет. Но с её мамой они не живут. Банальный отмаз "не сошлись характерами".

— Я хотел её себе забрать, и Вика согласна была отдать, но из-за постоянных командировок, — он говорит, я молчу. — Кто бы за ней смотрел? И она совсем крошка была. А потом я Юлю встретил и этой как ебнуло что-то...нет и всё... есть у тебя одна Юля, нахер тебе ещё одна? Нормально? Пыталась через суд меня родительских прав лишить...не получилось...только ребенку хуже сделала...по пол года теперь то у одного, то у другого. Хорошо хоть живем оба в Москве и школа одна...

Я слушал, уставившись в пол, и думал.

"Если окажется что ребенок всё-таки от меня...что мне тогда делать?"

— Не люблю дождь, — голос Димы за спиной, прервал наш разговор на одного. — Тоску нагоняет.

Тоску. И желание завыть. У меня. Почему-то.

Глава 120. Дождь

Разошлись часа в два ночи. Я не стал рисковать и, чтобы не растянуться на мокром балконе, вышел через дверь.

— В двенадцать? — Васин вопрос.

— В двенадцать, — мой ответ и я побрел к себе.

Дима спал, выпив на спор три бутылки подряд.

— Какой же ты ещё сопля, — смеялся Вася, когда тот почти сразу окосел.

— Согласен, — кивнул Дима. — Андрюха... не ржи...

Пока мне остается только это.

Не могу уснуть.

Смотрю в потолок, слушаю шум на улице. Думаю.

" — Это что-то не обыкновенное...когда держишь такую кроху, — наш разговор, эхом в голове. — Маленькие ручки, маленькие ножки...и это твое...блин...такое самому пережить надо...

— А Юля как к малышке относится?

— Обожает...она моя копия...они и сейчас вдвоем остались..."

Странное чувство. Растерянность? Смятение? Я не знаю что делать. Я и раньше не знал, только не задумывался об этом.

Анжела родит. Он мой. Мальчик/девочка, не суть. Ребенок. Мой. Я отец.

Алименты, понятно. "Не сошлись характерами". Год, два. Ползунки, памперсы. Ясли, садик, школа. И что потом? Делить? Как совместно нажитое имущество? Ломать? Рвать пополам? А если Анжела уедет?

Закрываю глаза, а там...он. Улыбается. Придавил веки ладонью, до белых пятен. У Васи — она и она "обожает малышку", а у меня — он...и я говорю, что у меня никого.

Дико хочется завыть.

Как уснул, не знаю. В какой-то момент мозг просто отключился и всё. Мой любимый черный квадрат. И только одна мысль.

"Без него не решать..."

Стук. Настойчивый. Сквозь пелену сна. И голос Димы, приглушенный дверью.

— Андрюха, ты там жив?

Вроде.

Лежу на спине, держу мобильный в руке. За остаток ночи, так и не шевельнулся. Перекатываю себя на бок и встаю с кровати.

— Андрюхааааа, — стук всё громче.

Время. Полдвенадцатого. Три попущенных вызова и две смс. Потерял. Волнуется, что я не отвечаю.

"Только встал... долго доходит смена часовых поясов. Позже позвоню. Не волнуйся"

Открываю дверь, они собранные стоят и смотрят на меня.

— Ты че, ещё спишь что ли? — кто из них спросил, не заметил.

— Уже нет, — оставляю дверь открытой и ушел в ванну.

На побриться времени нет. Смотрю на свое лицо в зеркало. Вроде не урод. Быстрый душ, засунуть себя в одежду и вперед. Я пунктуальный. Мне нельзя опаздывать.

— Ты в порядке? — спросил Дима.

Едем. Я на заднем сиденье, уставился в окно и кроме слов приветствия ничего больше не сказал.

— Да, вполне, — посмотрел на него и снова отвернулся.

Весь день вчера просил, чтобы Саша себя не накручивал, не нервничал, а сам в итоге даже чай выпить не смог. И дождь. С вечера. Холодный. И предчувствие, что надо возвращаться.

Но все пишут, что у них всё нормально и спрашивают:

"Что за паника?"

"Нет, ничего. Просто спросил"

Объятия Бостьена, как ритуал и, все четверо, зашли в его кабинет.

— Погодка — мерзость, — он закрыл окно, чтобы шум дождя не мешал разговору и, указав нам на кресла, опустился в свое. — До конца недели, дожди обещали.

Я ничего не ответил. Молча сел в кресло, напротив его стола и посмотрела на главу фирмы.

Не курит. И я не чувствовал в кабинете запаха сигары, только кофе и...мандарины.

— Андрей, а вы что такой смурной?

"Что не так с моей рожей сегодня?" — закинул ногу на ногу, поправил брюки и ответил.

— Не очень люблю такую погоду, — попытка улыбнуться. — Спать хочется.

— А надо работать? — Жан Луи не сводит с меня взгляд.

— А надо работать, — согласился с ним.

В банке нашли ошибку, и нашли, куда именно отправили деньги. Все вернули, все уладили.

— Это очень хорошо, — во мне никаких эмоций и мысли не здесь.

— Ещё раз приношу свои извинения, — Бостьен смотрит только на меня. — Впредь такое не повториться, и я буду сам контролировать наш с вами контракт.

"Мне всё равно..."

— Хорошо, — я улыбнулся. — Всегда проще напрямую работать, легче виновного искать.

— Больше таких казусов не будет,— блеск в его глазах, потому что моя подпись на бумагах.

Молчу.

Поднялся с кресла, протягиваю ему руку, а он говорит:

— Вы подтверждения дожидаться не будите?

— Нет, — сжимаю его толстые пальцы. — Хватит копий с оплаченных чеков. Я воспользуюсь вашим факсом?

— Да, конечно.

— Анжел, привет, — позвонил ей, а не начальнику. — Примешь факс Петровичу?

— Ага, давай, — её радостный голос. — Всё, готова.

Две — три минуты и она снова заговорила.

— Получила. А это что?

— Это Никифору отдашь, он разберется.

— Ладно.

— Последние цифры мне скажи, — сгреб бумажки, сложил всё в папку и вышел из офиса, следом за своей охраной.

— 124, 346 и 602...

— Нормально видно?

— Да, всё четко.

— Передашь ему, ладно? А я позже отзвонюсь.

— Конечно, сейчас отнесу.

Вышли на улицу. Вася, прекрываясь воротом пиджака, побежал подогнать ближе машину, Дима стоит в стороне, разговаривает с кем-то по телефону, и я спрашиваю:

— У тебя всё в порядке?

— Да...чувствую себя не очень, а так все нормально, — она тихонечко усмехнулась и добавила. — Ем...много...за двоих прям.

— Мясо на косточки свои наедаешь?

— Ага, — она смеется. — Еще бы по утрам не тошнило.

Слушаю её радостное щебетание и сам улыбаюсь.

"Какого хрена вообще? " — голова пухнет от мыслей.

— Едем? — Вася подъехал к самым лестницам.

Едем.

Дождь льет и на небе ни намека не просвет, но меня это мало волнует. Я возвращаюсь домой.

— Да, понял я, — Дима положил трубку и обернулся к нам. — Это какой-то пиздец.

Я не слышал, о чем он говорил по телефону, но возмущенный тон в его голосе и я поднимаю глаза от экрана мобильного, не успев отправить сообщение.

— Мы никуда не летим. Погодные условия.

"Мы никуда не летим, — стер то, что написал до этого. — Погодные условия".

Отправил и убрал сотовый в карман. Он не ответит.

Я возвращаюсь домой. Но не сегодня.

Глава 121. Василий Дмитриевич

Молчит.

Я обзвонил всех и предупредил, что задержусь ещё. Петрович сказал, что это уже за наш счет.

— Мне пешком пойти? Самолеты не летают, и такую хуйню до конца недели обещали, — папка летит на столик, едва не задушил себя галстуком, а один ботинок приземлился за креслом. — А это все можно было и через банк проверить и сюда вообще не тащиться.

— Не нервничай...

Ненавижу, когда он так говорит.

— Я не нервничаю, я свалить отсюда хочу...

Молчит.

Одно из его сообщений.

"Андрей, что у тебя случилось?"

И мой не обдуманный ответ.

"Я запутался..."

Стук в дверь.

— Дим, заходи, не заперто, — несложно догадаться, кто ломится.

— Пошли, поедим, — голова безопасника появилась в дверном проеме.

Пошли.

Ещё один вечер в номере. Молчаливый ужин под аккомпанемент дождя и болтающего по французски телевизора. Мой мобильный в кармане. Ни звука.

— Может на поезде? — мысль вслух.

— Не вижу смысла,— для убедительности Вася мотнул головой. — Здесь мы хоть в отеле, а в Париже в аэропорту придется сидеть.

Хожу, как неприкаянный, из угла в угол и каждый пять минут вытаскиваю из кармана мобильный.

Молчит.

— Андрюх, — Димин осторожный шепот. — Я вчера что-то не то сказал?

— Нет, — нет. — С чего ты взял?

— Ну, ты ушел какой-то задумчивый и сейчас молчишь...

— Ты же дрых, когда я ушел, — вроде улыбнулся.

— Я глаза прикрыл, — типа обиделся. — Точно ничего лишнего не ляпнул?

— Точно. Все нормально, — хлопнул его по колену и поднялся с дивана. — Это моя голова.

Вышел на балкон, пристроил свою задницу в углу подоконника и снова вытащил молчаливый телефон.

"Саш, ответь мне хоть что-нибудь?!"

Молчит.

Набираю его номер, но и гудков не успеваю услышать. Дверь тихонько открылась и ко мне присоединился Василий Дмитриевич.

— Сергеич, ты чего сегодня весь вечер маишься? — сигарету в зубы, дым, с блаженством, вверх.

— Не обращай внимания,— смотрю куда угодно, только не на него.

— Андрей...

— Это сложно? — чувствую, что Вася обернулся в мою сторону. — Между двумя...разрываться.

— Не понял немного...

— У меня, вполне возможно, скоро будет ребенок..., — поворачиваюсь к нему. — Но я... люблю другого человека...

— О, как...— он выдохнул, стряхнул пепел на пол и спросил. — Они знают друг о друге?

— Почти...тот с кем я сейчас, — как же выразиться-то? — Знает...и о девушке, и о ребенке...

— Первая?

Молча, смотрю.

— Твоя бывшая беременна?

— Да...можно и так сказать... мы всё ещё живем вместе.

Теперь он молчит и смотрит.

— Чета я сейчас вообще ничего не понял.

— Ладно, не забивай голову, — сползаю с подоконника и прохожу мимо. — Спать мне пора.

— Нет, постой, — он цепляется за мою руку и тянет обратно. — Нормально расскажи.

"Нормально...расскажи", — взгляд в его карие глаза и мое "да/нет" в голове.

— В общем, — встаю рядом, мобильный опять в руке. — Встречался с одной особой. Чуть не поженились даже. Но я чувствовал, что это не то. Не с этим человеком я хочу быть...

— И тут ты встречаешь ту, — Вася усмехнулся.

— Да. Сам от себя в шоке, что могу так влюбиться, — перед глазами...он. — И вроде всё так замечательно...бывшая сама устранилась...

— Мама твоим выбором теперь довольно, — Вася хихикнул.

— Ага, — улыбнулся. — Делает вид что довольна...

— Ну это же МАМЫ...— Вася смеется. — И что дальше?

— А дальше... Андрей...я беременна и ребенок твой...и чуть всё в задницу не улетело...

— И ты рассказал? Той, с которой сейчас...

— Да, — глубокий вдох.

— Знаешь, — задумчиво произнес Василий, потушив окурок о пачку сигарет. — Это чисто мое мнение, но если бросишь того кого любишь, если действительно любишь, а не потому что у вас секс отличный, — я кивнул. — И уйдешь к тому, к кому ничего не испытываешь...ты будешь самым большим идиотом, которого я знаю.

— Спасибо, блин!— усмехнулся.

— Я серьезно, — Вася улыбнулся и, посмотрев на меня, добавил. — Дети всё чувствуют...они очень хорошо всё чувствуют...и рано или поздно, он подойдет к тебе и спросит: "Папа, а почему ты не любишь маму?" или "Мама, а почему у меня нет братика?", — я молчу. — И хрена с два ты найдешь, что ответить...

"Как и сейчас, — проносится в голове. — Хрен его знает, что ответить..."

— А потом ваш ребенок вырастит...уедет...и вы останетесь вдвоем, — продолжает он, а я жду. Подтверждение своих мыслей. — И ты, как бы, свободен...но уже старый, а твоя любовь уже давно замужем и растит детей...и ты нахер никому не нужен...ну, может только своему ребенку...и то не факт...

Молчу. Не знаю, что ответить.

— Только я так и не понял, — тихий вопрос. — Почему ты живешь-то с бывшей?

Оборачиваюсь к нему и шепчу, пожав плечами:

— А хуй знает...

Дверь резко открылась, и на балкон залетел Дима:

— Вот уроды, — воскликнул он. Я и Вася удивленно и непонимающе переглянулись. — Отошел в толчек, вернулся, нет никого. Чуть не чокнулся!!! Ещё и за шторой спрятались.

— Я же говорил, что ты сапля ещё, — Вася улыбнулся. — Один испугался...

Конца фразы я не услышал.

Сотовый завибрировал и меня словно, тряхануло.

" Ты один?"

— Парни, я пойду, ладно? Башка сегодня, где-то не здесь, — и, не дожидаясь ответа, направился к двери, набирая его номер.

— До завтра Сергеич, — они, в голос.

Глава 122. Ночь

— Привет, — его тихий голос.

— Привет, — я... сгусток... нервов.

Зашел в номер, закрыл за собой дверь и, не включая свет, сполз по ней на пол.

— Я только до дома добрался, — Саша говорит почти не слышно. — Никифор Петрович все про "Сосны" расспрашивал, а потом в больницу заехал. Ники встретил, говорит, вы врача хотите поменять.

— Да, — выдох/вдох. — Хочу, чтобы кто-нибудь другой Васильну посмотрел, а то лекарствами пичкают и толку никакого.

— Понятно.

Молчание. Вязкое. Он хочет спросить, я хочу сказать, но мы молчим. Молния. Гром. Я слышу, как он вздыхает и шепчет, сам себе, словно боится, что его кто-нибудь услышит:

— Андрей, ну, что опять в твоей голове происходит?

Затылком в дверь, сквозь закрытые веки только всполохи света и мой шепот в ответ:

— Я запутался... я в конец запутался...

В себе запутался. Я не понимаю, чего на самом деле я хочу. Семью/жену/детей или всю жизнь скрывать, что люблю парня/мужчину...

"Что я пидар"...— затылком в дверь, до искр в глазах.

— Андрей, что случилось? — почти умоляет. — Я сейчас тут с ума сойду...

— Если ребенок окажется моим, — произношу на выдохе. — Я не смогу от него отказаться.

Молчит. Меня давит вниз. Со всех сторон.

Я один... сплошной... сгусток нервов.

— Тебя никто не просит от него отказываться, — через какое-то время Саша заговорил. Спокойным тоном. — Тем более отказываться еще не от кого. И впереди еще девять месяцев, — он вздохнул и прошептал. — За это время... многое, что может случиться, — я только рот открыл, а он произнес. — Я могу тебе так надоесть, что и прятать некого будет.

"Зашибись, он мои мысли читает..."

— Саш...

— Андрей, пожалуйста, давай поговорим, когда ты вернешься? Я не могу так... на расстоянии... мне видеть тебя надо..., — теперь он действительно умоляет. — Пожалуйста...

— Хорошо...

— И не накручивай себя...

— Хорошо, Саш, — поднимаюсь с пола. — Буду думать о чем-нибудь другом... постараюсь...

— Ты купил Жене подарок? — он меня отвлекает, но я чувствую, что и он, там, напряжен.

— Вот, кстати, нет.

— Вот, кстати об этом можно и подумать.

Брожу по номеру, не включая свет. Слушаю его тихий голос и наигранную веселость.

"Это даже не похоже на веселье, — мысли, табуном. — Андрей, что ты делаешь с парнем? Зачем ты это делаешь? Ты сам-то понимаешь, что творишь?"

— А может мы вдвоем, посмотрим?

— Ты хочешь со мной Евгену книжку выбрать?

— Ну, да... у вас там дождь, где ты в такую погоду их искать будешь?

— Да я и не знаю какую, если честно, — подошел к окну, одернул штору и, прижав телефон ухом к плечу, забрался на подоконник. — Тем более для шестилетнего молодого человека. Тут же все на французском...

У Саши что-то звякает, шипит и отдаленно слышно музыку. Закрываю глаза.

— В таком деле специалист нужен, — он тихонько усмехнулся.

— Намек? — ни о чем не думаю, просто слушаю.

— Нет... не намек... я тебе прямым текстом говорю, — смеется. — Я тоже хочу принять участие в поиске... презента твоему головастику... Если позволишь, конечно...

— После таких слов, мне совесть не позволит отказать вам, Александр.

Он смеется, искренне, без фальши или желания меня отвлечь. Я улыбаюсь и открываю глаза.

— Тронут вашей благосклонностью, — произносит он, и я смеюсь.

— Ты там не поклонился случайно?

— Откуда знаешь? Подглядываешь что ли?

— Серьезно? Поклонился? — смотрю прямо перед собой и, прикусываю губы, жду, что он ответит.

— Так получилось, — сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Сосиску уронил, когда говорил...Че ты ржешь, сразу? Морис!!! Киса, моя! Иди че дам!... Андрей, прекрати!!

— Ажно, слезка побежала...— растекаюсь по подоконнику и смеюсь.

— Приятного мне аппетита, — мурлычет Саша, и музыка становится громче. Идет в комнату.

— Приятного тебе аппетита...

— Булочка...— шепчет он, но я все равно расслышал.

— Приятного аппетита, булочка...

— Спасибо...— довольный такой.

Говорили долго. В основном он, я слушал. И очень старался ни о чем не думать. Получалось через раз, да и не думать я уже просто не могу. А Васины слова все громче и настойчивее звучали в голове.

"В этой ситуации, какой бы выбор я не сделал, вряд ли кто-то выиграет, — лбом оперся в стекло и смотрю в темноту за окном. — Но очень хочется, чтобы проигравших не было вообще".

Особенно он. Зевающий, но продолжающий болтать.

"Булочка... надо же... прицепилось", — я хмыкнул.

— Чего смеешься? — отреагировал сразу же. — Я, правда, тебе его приготовлю, когда приедешь, и вкуснее будет.

— Я не сомневаюсь и уже очень хочу попробовать...

"О чем я ему рассказал, интересно? Надеюсь не о том, что Дима попытался меня лягушками накормить?"

— Ты здесь? — его шепот.

— Да.

— Думаешь?

— Да.

— И что надумал? — почти не слышно.

— Ничего, — совсем.

Я не настолько слаб, чтобы..."расставаться" с кем-то по телефону, а не смотреть при этом ему в глаза. Да, я и не хочу. Слушаю его сонный голос и все четче это понимаю.

"Я...не хочу... быть... без него..."

Наверное, уже и не смогу.

"Пиздец какой-то..."

— Саш, ты бы спать ложился, — у меня почти два.

— Ага... сейчас пойду...— еле произносит.

— Иди...

— Иду... топ-топ... слышишь?

— Нет...— грохот, Сашино, сдавленное "Блять!" — Теперь слышу...— я не смеюсь, нет, нет.

— Что-то я не помню, чтобы тут тумбочка стояла...— шепчет, а я все ещё не смеюсь. — Не смейся... я пальцем ударился...

— А сам тогда чего заливаешься?

— ...больно мне...

Я не сдержался.

Буря закончилась так же не торопливо, как и началась. Все стихло. Ни молний, ни грома, только капли дождя по стеклянному балкону.

Я лежу на кровати лицом вниз. Зарылся в одеяло, подушки. Спрятался. От своих мыслей. Дум идиотских.

"Кто бы им еще сказал, что я спрятался и что искать меня не надо?!"

А внутри всё спокойно. Услышал его и всё само успокоилось. Даже странно. Хочется улыбнуться.

Глава 123. Домой

Проторчали в отеле еще сутки. Почти. Вода подтопила взлетную полосу и нужно время, чтобы привести ее в порядок. Рейс до Парижа в 22.00. Если повезет с пересадкой, то дома я буду часа в три ночи. Если нет, то только под утро. Петрович уже в курсе и завтрашний день я могу с чистой совестью и наглой рожей проспать. Только где?

"Я тебе подожду..." — его ответ на мою смс со временем вылета.

"Я не знаю во сколько буду...возможно только утром"

"Напиши, как из Парижа вылетать будешь, ладно?"

"Обязательно"

Или в больницу?

Но увидеть первую Анжелу, я точно не хочу.

— Я задолбался уже лежать и ничего не делать, — Дима ворчит. Он все время ворчит. — Может, двинем куда-нибудь?

— Я тебе сейчас двину, — произнес Вася, не отворачиваясь от телевизора. — Лежи, где лежишь.

— И надолго я наказан? — недовольный голос с дивана.

— Пока ты мой напарник, — резко ответил Вася и сделал телевизор громче.

За нашими спинами гневное ворчание, Василий обернулся.

— Да молчу я. В фифу играю...

Смотрю на них и еще больше скучаю по своим близняшкам.

Сегодня утром меня разбудил Романыч. Его радостный голосок в трубке и мне уже все равно, что на часах только начало восьмого.

— Андлллей!!!!

"Рома, что ж ты делаешь?! Я же сплю ещё...", — в потревоженном мозгу.

— Что случилось, здоровяк? — не открывая глаз и не поднимая голову с подушки.

— А Женьк тель без зубикав!!!

— Что? — не понял.

— Ну, чего ты гвупый то такой? У него зуб выпав...

С самого утра, улыбка на лице.

"Блин, хочу на это посмотреть..."

— Андлюш?! — это что-то новенькое.

— Я тут, — перекатываюсь на спину и открываю глаза.

— А, ты мне падавок купив? — говорит очень тихо, наверное, еще и ладошкой прикрывается.

— Да, — отвечаю шепотом, вдруг у него кто рядом стоит.

— А что?

— Не скажу, — улыбаюсь. — Прилетите с мамой и сам увидишь.

— Ну, хотя б чуточку васскажи, — расстроился.

— Если только чуточку, — сажусь на кровати, и всего тянет в разные стороны.

— Дада...немношко совсем, — Романыч затих. Я не смеюсь.

— Оно большое...

— Боше меня?

— Ага, — я прям вижу, какое сейчас выражение на его детском личике. — И мягкое...

— Ооооо...— раздается в трубке, и я уже не могу сдерживаться. На весь номер. Смеюсь.

— Рома!— Машкин голос. — Отдай телефон, жопа мелкая! — убираю трубку от уха. На экране. "Принцесса". — Кому ты уже позвонил?

— Бвату я позвонил, — забубнил. — Чего квичишь свазу?

Мама вместе с близняшками прилетит ко мне через пару недель. На пару дней. Должен был я к ним, но... получилось, немного наоборот.

Я рад. До щенячьего писка.

Они взрослеют и с каждым годом становятся все интересней. И наблюдать за ними одно удовольствие. Маше было примерно столько же, когда я уехал. И я все пропустил. Не хочу повторить ту же ошибку.

Спросил у младшей сестры, что случилось с Евгеном:

— Он давно у него шатался, а сегодня зубы чистил, он и выпал.

Она похвасталась, что ее статью опубликуют в журнале. Каком-то дамском.

— Хочешь почитать?

— Ещё бы!!! — можно было и не спрашивать.

Пожелал доброго утра Саше.

" Ты чего не спишь?"

" Рома разбудил. Зараза!!!"

" Все с вами ясно ^^. А я проспал."

" Надо будет ему сказать, чтобы он в следующий раз тебе звонил."

"Я буду только рад"

И лежу. Никуда идти не надо, никто ничего от меня не хочет. Один. В форме звездочки, раскинув конечности по кровати.

Вчера, когда разговаривал с Сашей, я подтвердил то, что сам давно стал замечать. Он действует на меня, как успокоительное. Как чай с мятой. Вся злость, все нервы, все мое напряжение, их нет. А я только с ним поговорил.

"Забавно..."

Стук в дверь. Балконную. Поворачиваю голову. Стоит.

— Меня генерал достал, — Дима ворчит, я улыбаюсь. — Куда бы не прилетели, в семь часов как штык... и зарядку... не поспать, ни хрена... Почему у тебя в номере розетки по-другому?

"Нашел, у кого спросить", — пожал плечами.

Дима пришел ко мне кофе попить. Василий Дмитриевич не любит этот запах.

— А идти в ресторан из-за одной кружки...

— Лучше меня разбудить, — достал последние чистые вещи.

— Ты все равно не спал.

Ну, да...

Собирались перед вылетом прогуляться по Марселю, но тучки, кружащие по небу и холодный ветер, отбили последнее желание. Опять в номере. Ждем время. Дима ворчит/бубнит/гундит и мне до сих пор не верится, что он старше меня. Василий Дмитриевич, одного, его никуда не отпустил.

— Почему? — поинтересовался я, шепотом.

— Потому что эта сволочь, — ответил Василий довольно громко. — Любит пьяная где-нибудь потеряться...

— Я же сейчас трезвый, — тело на диване подняло голову.

— Я так твоей матушке и скажу, — Вася не обернулся. — Зоя Павловна, а я не знаю, где ваш Димочка... он где-то трезвый шляется, — и, обернувшись, добавил. — Как в тот раз в Италии, когда ты ушел погулять трезвым, а я нашел тебя бухим в какой-то лодке. Ещё бы пару минут и уплыл бы в Индокитай какой-нибудь.

— Вечно теперь вспоминать будет, — опять бубнит, но не шевельнулся, так и лежит на диване.

— Петрович не в курсе, — сказал Василий, посмотрев на меня.

— Понял, — я кивнул. От улыбки щеки заболели.

"Давно я их не улыбал..."

Чем ближе время вылета, тем больше меня охватывает какая-то "нетерпячка".

"Свалить... очень хочется... отсюда... свалить"

Но, как специально, все очень медленно.

Закрыли счет, сдали машину, дождались такси. А когда приехали в аэропорт, нас ждал такой офигенный сюрприз, что не выдержал даже Василий Дмитриевич.

— Че за нахуй?

Рейс задерживался. На полчаса минимум. Сидим в кафе. Проклинаем, кто вслух, кто про себя эту погоду/страну/фирму из-за которой мы здесь. И ждем. Замирая при каждом объявлении о начинающихся регистрациях.

— Это что за моча? — Дима заглянул в кружку.

Мой заказ — черный чай с мятой. В кружке, больше похожей на наперсток, мутно-желтая жидкость и пахнет апельсином.

Смотрю на улыбающегося официанта, мысленно врезал ему папкой меню по лицу. Два раза. И, медленно, членораздельно, произношу:

— Black Tea, обычный, сука, — он улыбается.— Black tea...

Дима ржет, Вася улыбается. Но оба молчат.

Рейс задерживает на час. Два. Три. Я уже должен был вылететь из Парижа, но я всё ещё сижу в кафе в Марселе.

"И скорее всего...из аэропорта я поеду к себе...домой...", — мысль полушепотом и третья кружка Black Tea.

Глава 124. Париж Москва

"Объявляется посадка на рейс, — в который раз зазвучало объявление. — AF 6007...Марсель Париж".

— Ты решил тут остаться? — спросил Вася.

— Это за нами что ли? — я полулежу, сполз по стулу вниз, держась за спинку затылком.

— Ага, — Дима хлопнул меня по колену. — Домой, домой, домой.

— Валим, валим, валим, — сказал Василий и махнул официанту.

Наконец-то, даже не верится. Три часа бессмысленного просиживания в кафе и мы начали двигаться ближе к дому. Обратно летим вместе. Никаких один впереди, двое за спиной. И Дмитрий Васильевич действительно очень любит поболтать во сне.

— Ты это каждую ночь слушаешь? — шепчу, спрашивая у Васи.

В ответ он кивает, прикрывая рот рукой.

— Я больше не вижу маленьких кроликов, — бормотание и вздох. — А ведь они такие пушистые и морковка такая вкусная...

Опять слезки и сдавленный смех. Мой, и напарника этого балабола.

Вылетели из Марселя в 1.15. В Париже будем ближе к третьем. Дальше не загадываю. Как получится. Иначе, все опять выйдет шиворот навыворот.

— Вы чего улыбаетесь? — спрашивает Дима.

— Ничего, — отвечает Вася.

— Merci, — забрал билеты на следующий рейс и обернулся к ним. — Что случилось? — словно сейчас их и не слышал.

— Че он лыбится? — спрашивает Дима и кивает в сторону Васи.

— Анекдот, наверное, вспомнил, — смотрю на Василия Дмитриевича. — Смешной очень...

Вася кивнул.

Я и раньше считал вот такие встречи не простым знакомством с новым человеком, а как в сказке "Золотая рыбка":

"Я тебе еще пригожусь..."

Что-то вроде этого.

Так и сейчас, спускаясь по трапу, в полдесятого утра, с огромной игрушечной собакой подмышкой, сонный, но уже в Москве, я слышу в спину:

— Даст Бог, еще увидимся, — оборачиваюсь, Василий Дмитриевич протягивает руку.

— Но, надеюсь, что при других обстоятельствах, — сжимаю его пальцы.

— Я бы пивчинского с тобой попил, — улыбаясь, сказал Дима.

— У тебя-то мой номер точно есть, — его рукопожатие все-таки слабее.

Дома.

Кто-то говорит:

"Дома и воздух другой и дышится легче" и т.д. и т.п.

А я просто... Дома...

Пока дождался свои вещи, прошел ещё час. А отчета о доставке сообщения так и нет. Звоню. Не доступен.

"Я его покусаю, блин!"

Вопрос куда, а точнее к кому наведаться первым, отпал сам собой, когда спустя еще полчаса, запихивания сумок в багажник, пристегивания игрушки ремнем безопасности и прощания с моим сопровождением, сотовый в кармане продолжал молчать.

Время. Почти одиннадцать. По идеи Саша сейчас должен или стоять в пробке или уже сидеть в офисе, но его машина стоит во дворе, а абонент все еще недоступен.

"Проспал",— другую мысль не допускаю и выхожу из машины.

На третий этаж в два шага. Вдох/выдох и нажимаю на звонок.

Тишина.

"Твою мать!" — приехал, называется.

Звоню еще раз. Результат тот же. Никакой. Я за дверью.

"И ни разу не смешно..."

Но только я поднял руку, чтобы постучать, как с той стороны щелкнул замок и дверь открылась.

Сонное, видимо только проснувшееся лицо, еще не бритое, с зубной щеткой во рту и пеной от пасты на губах, выглянуло в подъезд.

— Так и знал, что ты бешеный, — не сдержался.

Поцелуй с привкусом лимона. На лестничной клетке. Держу одной рукой его полуголое тело, другой дверь. Захлопнется. А я не уверен, что в его плавках есть ключи.

— Ты теперь тоже немного бешеный, — прошептал Саша, отстранившись, и ладонью вытер мои губы и высунутый язык.

— Где твой сотовый? — ставлю его на пол.

— Заряжается, — ответ не очень уверенно.

— Да?! — подпихиваю его в квартиру, босиком ведь выскочил. — И во сколько я из Парижа вылетел?

Молчит. Брови к переносице, глаза отведены в сторону, грызет щетку. Активно очень.

Я закрыл входную дверь и обернулся к нему.

— Кажется, я его забыл включить, — шепчет, виновато улыбаясь, и смотрит на меня. — Ой...

— Ой... зашибись, — делаю шаг вперед. — Ты ему тут пишешь, звонишь, волнуешься, а он тебе... Ой?!

— Ооой...— отходит назад, поджимает губы и смотрит.

— Карать тебя буду...— залез в карман за своим. — Сильно, сильно.

Вытащил сотовый и повернул экраном к нему. Именно такую реакцию я и ожидал.

— Опять!!!

Он опаздывает.

Стаю в коридоре, с вытянутой вперед правой рукой и держу мобильник. Один. Саша увидел время и убежал обратно в ванну. Я не смеюсь.

— В офис сегодня можно не ездить, — раздался его голос, и шум воды прекратился. — А встреча с сосинами назначена на три дня...

— Да?! — намек понят. Телефон в карман, ботинки в сторону.

— Да, — очень тихий ответ и я поднимаю голову.

Стоит. В одних белых плавках. Руки держит за спиной. Смотрит. Покусывая нижнюю губу, и улыбается. Я молчу. Всего шаг и Саша в моих объятиях. Обхватил руками за шею, я поднимаю его вверх, он скрещивает ноги за моей спиной и прижимается ко мне всем телом. И шепот, от которого волной... от макушки до пят... тепло:

— Я соскучился...

Обнимаю ещё крепче и чувствую, как он вздыхает. Весь. Уткнувшись носом в шею.

— ... очень...

Глава 125. Мама

И навстречу с представителем фирмы "Сосны", Саша тоже чуть не опоздал, но зазвонивший в кармане моего пиджака мобильный во время его разбудил. Звонила Анжела.

"Я не сбрасывал, но звук сделал тише, — было написано в записке. — Захочешь уйти, дверь просто хлопни"

Последние слова мне не очень понравились.

"Приспичило же ей позвонить?!"

Проснулся один. Без него, но с кошачьей попой около лица.

— Морис, — опять весь в его шерсти. — Ты какого здесь делаешь? — животное лежащее на подушке взглянуло на меня, и уткнулось обратно в лапы. — И где твой хозяин?

Я один. В Сашиной квартире. В его кровати.

"Забавно..."

Мне просто снесло крышу, окончательно, когда я поднял его на руки, а он, словно с цепи сорвался и не известно кто, кого сегодня...трахал. Час/два. Я не мог насладиться им, а он мной.

— И ты хочешь сказать, — произнес шепотом, когда он открыл глаза. — Что ты только пассив?

— Я так... — он часто дышит и улыбается. — Никогда прежде...— обвил руками за шею и притянул к себе.

— Я же говорил, что ты бешеный...

А потом меня вырубило. Именно вырубило. Словно вытащили вилку из розетки. Вроде бы только лежал, слушал его дыхание, гладил его вспотевшую спину и тут открываю глаза. Один. В тишине и с запиской на тумбочке.

"Чуть не проспал. Второй раз. Мобильник у тебя орет конечно знатно. Это и спасло. Звонила Анжела. Я сбрасывать не стал, только звук сделал тише. Еще раз позвонит, если срочно нужен. Захочешь уйти, дверь просто хлопни.

Все, убежал. Люблю..."

Прочитал, положил листок обратно на тумбочку и нашарил рядом свой мобильный.

"Анжелу пока в игнор, — перекатился на спину и зашел во входящие. — Семь раз уже позвонила...и че надо? Ааааа, черт! Петрович звонил, час назад... видимо парни к нему приехали... Ладно, сейчас перезвоню...,— листаю дальше и резко поднимаюсь на кровати. — Мама?!"

Я могу проигнорировать кого угодно. Не взять трубку, а потом отмазаться, сказав, что не слышал всем, кроме. Мамы.

"Оеей!!! Три раза звонила!" — сползаю с кровати и набираю ее номер.

— Чета я не пойму, — в трубке сдержанное волнение. — У меня сын есть вообще?

— Я уснул, — ноги тянет. — Я всю ночь то в аэропорту, то в самолете...

— Мог бы написать...

— Я Машке вчера звонил и все ей сказал, — сел на край кровати и только тогда смог дотянуться до своих трусов, валяющихся на полу.

— И почему она мне не сказала?

— А я знаю? — кое-как одел себя в них. — Сказала, что ты спишь, и что потом передаст...

— Ладно, — она вздыхает. — Машу эту... передатель...у тебя всё в порядке?

— Да, вполне, — нет, не хочу вставать. Так и тянет лечь обратно.

— Ты дома или в кабинете у себя уснул? — небольшой допрос.

— И не дома и не в кабинете, — падаю назад.

"Что ж тело то так ноет???" — улыбаюсь.

— А где? — мама, блин!

— У Саши, — и сразу добавлю, чтобы сбить следующий вопрос. — Сейчас домой поеду, потом к Васильне.

Молчит.

"По всей видимости, — улыбка ещё шире. — Сильно сбил".

— Понятно, — по интонации четко слышится. Думает. Я молчу. — У меня к тебе ещё вопрос...

— Ага, — Морис медленно ползет ко мне, обнюхивает руку и кончиком языка касается пальцев.

— Что с Анжелой решил?

ХЛОП! И я снова сижу на кровати.

— В смысле?

"Она же у меня! А они приедут! Ой, бля!!!"

— В прямом...— Черт! Черт! Черт! — Ты её к себе случайно не притащил, чтобы держать под контролем? Могу я называть вас мамой? Тьфу ты, господи, — молчу, смотрю на стену и молчу. — Андрей?

— Да.

— Что, да?

— Да... на все тебе... да...

— Андрей!

— Мама, только не кричи!

"Ебтвоюмать! Думаю об одном и забываю про другое! — в трубке тишина. — Что ж мой ребус все никак с ответами сойтись не хочет?"

— Почему она у тебя? — тоном, словно я провинился.

— Так надо, — а мне все-таки почти тридцать.

— Андрей?!

— Мам?!

— Мы тогда не полетим.

"Нормально, блин!"

— Мам?!

— Я не хочу и двух дней провести вместе с этой особой под одной крышей, тем более мальчишек к ней везти...

— Ты их везешь не к Анжеле, а ко мне, — не сдержался. — Я им, блять, обещал!

— А че кричишь-то?

— Да, ниче! — я хожу по комнате, из угла в угол. Злой. На себя.

— Тогда прячь её, — условия. — Увези куда-нибудь на это время... или в стену замуруй...

Конец фразы я не услышал. Как бы. Остановился около окна и глубоко вдохнул.

"Пацанам в следующем году семь, — мысли, потоком. — Они идут в школу и эта одна из последних возможностей вот так просто собрать их и привезти ко мне. Дальше мне придется летать к ним самому".

— Я поговорю с ней, — полушепотом. — Может она к своим родителям на пару дней съездит.

— Хорошо, — обиделась.

— И не надо ставить мне условий, мам, — отворачиваюсь от окна, забираю с кресла свои вещи и выхожу из комнаты. — Я не в том возрасте, когда на меня стоит этим давить.

Дождаться его не получилось, а от того, что приходится вот так уезжать, не по себе. Очень. Не по себе.

Пишу на обратной стороне его записки всего одно слово и цепляю бумажку на зеркало в коридоре. Саша расстроится. И гадать не надо. Но я постараюсь всё успеть и вернуться не поздно. Очень. Постараюсь.

" Саш, я уехал, — набираю смс, спускаясь по лестнице в подъезде. — У бабушки давно не был, да и ванну бы принять не помешало. Не обижайся на меня. Позвони, как домой приедешь. Хорошо?"

"Хорошо", — сухой ответ и я остановился в дверях подъезда.

"Обиделся всё-таки", — проносится мысль, но тут же приходит ещё одно сообщение.

"Что на ужин?"

Он же там с "Соснами", а я тут пристал к нему.

"Курица, картошка в любой их вариации"

"Окей ^^"

Теперь можно ехать. Он там улыбается.

Глава 126. Дела, дела, дела

Приехал, затащил наверх шмотки, зашел и не узнал свою квартиру. Меня не было несколько дней, а вокруг такая чистота.

— Нихрена себе! — вырвалось вслух, когда в зале на диване, увидел все свои грязные тряпки. Постираны. Сложены. — Это что-то...

Поставил к стенке чемодан, прислонил к нему сумку с барахлом для семейства, усадил сверху этой пирамиды собаку и, взяв чистые вещи, ушел в ванну. Офигевший.

У меня даже мыслей не было. Мылся с удивленным выражением на лице и с чувством, что ошибся квартирой.

Но холодильник пустой.

"Значит все-таки у себя, — пару красных яблок, скисшее молоко и морковка. — Отличный наборчик для будущей мамаши".

Взял яблоко и ушел с кухни, набирая Петровича.

— Андрей Сергеевич, — раздался его улыбающийся голос. — С пробуждением...

— В кои-то веки попользовался твоим расположением, — поставил яблоко на столик и подхожу к шкафу. — Поспал в рабочее время, — он смеется, я замер.

"Она и в шкафу все сложила", — аккуратно вытащил джинсы и футболку. — Что с ней происходит???"

— Ты мне звонил, — положил все на спинку дивана и встал. — Я тебе сегодня нужен?

— Да, был нужен. Документы то у тебя. Но мне уже из банка позвонили, сказали, что сумма пришла.

— Понятно. Ничего серьезного, значит.

— Да. Все нормально. Завтра в бухгалтерию отдашь все бумаги.

— А ты завтра будешь? — на полках, где стопкой лежали книги, ни пылинки и всё составлено.

"Ну, хоть не по алфавиту..."

— После обеда. Что-то случилось?

— Помнишь, ты насчет врача говорил? — вернул фотографию Машки и близняшек на место.

— Конечно. Хочешь в другую клинику перевести?

— Ага. Не нравится мне ее лечащий врач...

— Ладно, завтра обсудим.

— Спасибо Никифор Петрович...

— Не за что еще, — он ухмыльнулся. — Иди, досыпай, завтра чтоб как штык.

— Так точно!

"Ночью посплю, — ложу трубку и одеваюсь. — Сначала больница, потом продукты и поговорить бы с Анжелой тоже сегодня надо... сразу"

Телефон, ключи, пару купюр в задний карман джинс, оглядел прибранную квартиру и снова ушел. В животе довольно громко урчит, но яблоко осталось на столике около дивана.

Потом, потом, потом. Дела, дела, дела.

— Смена пажеского караула? — в дверях палаты столкнулся с Ники. Я входил, она выходила.

— Привет женушка, — обнимаю и бормочу ей в шею.

— Хорошо слетал?

Стоим в коридоре, интонации, как и раньше, но чувства другие. Я просто рад её видеть, а она... всё-таки смирилась.

— Я же профессионал, — улыбаюсь. — Всё уладил, так что я снова здесь. Как тут дела?

— Да, всё тоже, — она поправила сумку, сползающую с плеча, и прошептала. — Что решил?

— Поговорю, завтра, с Петровичем, может, кого другого посоветует...

— Понятно, — Ники вздыхает. — Сашу видела позавчера... что-то он не очень веселый был, — смотрит на меня. — Всё нормально?

— Да... небольшие проблемы возникли... всё нормально уже.

— Ясно...

Ей надо бежать, а ещё не все сделал.

— Звони, — она мне.

— Ты тоже, — я ей в ответ.

Захожу в палату очень тихо, бесшумно. Она одна. Вся в цветах. Спокойная. Молчаливая. А меня всего сжимает в комок.

— Привет, старушка, — сажусь около кровати, подтаскивая стул ближе. — Это я...

У меня монолог на одного. В надежде, что она действительно что-то слышит.

О поездке, о Диме с Василием Дмитриевичем, о говно погоде, о том, что я едва выдержал два дня без Саши, о том, что меня это пугает. Дико пугает.

— Прям чувствовал, что с ума схожу, от того, что его рядом нет, — бормочу чуть слышно. — Можешь представить, чтобы со мной такое было? Со мной!

Предупредил, что она скоро переедет.

— Ты, конечно, скажешь, что я слишком мнительный и многое, что могу надумать, но он не только мне не нравится. Ники тоже от него не в восторге. Так что готовься, — улыбаюсь, сам себя подбадриваю. — Завтра говорю с начальником, что-нибудь другое тебе поищем.

И финальный аккорд. Сам не понял, зачем ляпнул. Оно даже не вырвалось, просто сказал:

— Анжела... она в квартире убрала, пока меня не было... все мои вещи перестирала, — я хмыкнул и пробормотал. — Я не уверен был, что она про машинку стиральную знает, а тут... ба, что мне с ней делать, а? А если она всё-таки изменилась?

Ответа ждать бесполезно. Надеюсь, что пока бесполезно.

Поднимаюсь со стула, целую свою старушку в лоб и тихо, бесшумно, выхожу из палаты. В кармане вибрирует сотовый. СМС.

"Только не говори, что собак не мне =(..."

"Роме... не уходи никуда, я сейчас приеду."

Кушакова на месте не было. Где?

— Не знаю, — медичка пожала плечами. — На обходе, наверное...

— Главврач, когда будет?

"Забрать, в ближайшее же время!"

— Завтра утром. Все ушли уже.

Я очень мнительный и многое подвергаю сомнению, но редко ошибаюсь в своих чувствах. И козлобородый мне не нравится.

Голодный. Желудок всё настойчивее об этом говорит. Из-за этого в голове пусто и я могу думать только о том, чтобы, где бы съесть. Сейчас.

— Ладно, похуй, — выхожу из машины и подхожу к подъезду.

В окнах квартиры уже горит свет, набираю её номер и не свожу взгляд с окон на кухне.

— Да, — его голосок.

— Ты покушать покупала, что-нибудь? — не здороваясь.

— Нет. Хотела заказать... а что?

— Спустись вниз. Я один в магазин не пойду.

— Хорошо, две минутки.

"С чего начать? — сел на скамейку. — О чем говорить? И чем, самое главное закончить?"

— Идем? — раздалось в дверях подъезда, я задуматься не успел.

— Надо же! — поднимаюсь. — И правда в две минуты уложилась.

Она улыбается. Такая милая.

"Черт!"

Глава 127. Анжела

Блондинистый хвост распущен, в обычной кофте и джинсах, идет рядом. Ростом чуть выше моего плеча. Стройная, красивая, "девушка с обложки модного журнала". Не моя.

— Удачно слетал? — где-то я подобное уже слышал.

— Да, — обернулся к ней. — Цифры не правильно в счетах указали...

— Так, а до этого же была оплата? — смотрит на меня.

— Видимо потом накосячили, — пожимаю плечами

— Понятно.

Открываю дверь нашего местного супермаркета и пускаю её первой.

— Спасибо, — шепчу, наклонившись.

— За что? — такое удивление искреннее.

— За вещи...

— Великое дело, — она улыбается и, взяв тележку, толкает её вперед себя. — Собрала, отнесла в прачку и обратно принесла.

Я промолчал, но улыбка выползла на губы.

— Ты как себя чувствуешь? — интересуюсь, между выбором рожек/макарошек/ спагетти.

— Тошнит... Ага вот эти давай... А так нормально, — улыбается.

— А...там видно уже...кто? — спрашиваю и смущаюсь.

— Нет, — она улыбается ещё шире. — Там...ничего не понятно. Маленький ещё.

"Андрей! Прекрати, краснеть!"

— Андрюш, — аж передернуло. — А ты чего только Роме подарок купил?

— Андрюююш, — протянул, изображая её интонации и, положив в тележку пару кусков охлажденной свинины, посмотрел на Анжелу.

— Прости, — она, виновато прищурившись.

— Я не знаю, что Женьке подарить, решил здесь посмотреть. Фрукты будешь?

— Да, — повернули к отделу с крупной женщиной у весов. — Она пьяная что ли?

— Фиг знает, — рулон с пакетами в руку. — Но точно где-то не здесь.

Анжела хихикнула, но тут же снова стала серьезной. Продавщица обернулась.

Яблоки, бананы.

— Что с картошкой? — оторвал ещё один пакет и обернулся. Пожимает плечами.— Анжел?

— Я с Леной ужинала, я не знаю что с картошкой, но лук точно кончился, — и шепотом добавила. — Я рыбы хочу...соленой...

— Беременная что ли? — вырвалось, но лицо не проницаемое.

— Прикинь! Сама в шоке, — смеется.

Крупная дама протягивает мне завешанные овощи/фрукты, и смотрит на нас. Любопытно. Со стороны мы выглядим очень мило. Наверное.

— Я вот эту хочу, — Анжела тычет своим маникюром в стекло. — И вот эту...а можно снизу? По жирнее... Спасибо. Андрей, а ты будешь?

— Ты обе съешь? — я вообще в другом месте планировал ужинать.

— Ага, — она облизывается.

— Нет, — улыбаюсь. — Я не буду.

Бродим по магазину. Я живу в этой квартире около трех лет и это единственный маркет на всю округу. И я всегда ходил один, привычка. И сейчас, чувствую взгляды. Разочарованные. Я не один.

— Вот молоко точно не надо...

Оборачиваюсь к Анжеле, опуская пакет с молоком в тележку. Позеленела немного.

— Ты чего?

— Меня от его запаха воротит, — она сглатывает. — Два литра уже прокисло...один кое-как сегодня вылила...

— И зачем? — я-то хочу молока.

— Чтоб холодильник не провонял.

— Блины, оладьи...— она ещё раз сглатывает. — Что сама-то скисла?

— Тогда муку ещё надо и яйцо всего одно осталось...

"Девушка что с вами????" — носится в голове, вызывая на лице улыбку.

— Андрей! — раздается с другой стороны стеллажа. — Я не достаю...

— А че снизу взять? — вытаскиваю именно тот пакет, на который указывает её тонкий пальчик.

— Мама говорила, что это хорошая...когда тесто заводишь, она не комочками...

Я не смеюсь.

— Чего улыбаешься? — она смущается.

— Нет, ничего, — смотрю на неё. — Ещё что-то?

— Масло! — указательный палец вверх. — Сливочное...— не так уверено.— Его же тоже надо, по-моему...да?

— Растительное лучше...

— А сливочное не надо?

— Надо, в конце...чтобы сами блины смазывать...

— А, ну да, — смущенно улыбается. — Растительное точно есть. За холодильником пару бутылок стояло. Я видела.

Так и хочется спросить:

"Ты точно Анжела Владимировна Федяшева? Тебя никто по голове не бил пока меня не было?"

Нагрузились по полной. Неизвестно когда потом появится свободное время, чтобы сходить, а в ресторанах я больше есть не хочу. Отучил человек, который мне сейчас названивает, а я трубку взять не могу.

— Андрей?

— Слышу, — ставлю сумки на скамейку. — Поднимайся, я сейчас, — она стоит. — Анжел...поднимайся.

Ушла. Молча. Взглянув на меня и улыбнувшись.

— Я дома, — его радостный голос. — Тебя во сколько ждать?

— Эээээм, — фиг знает вообще.

— Не приедешь?

"Черт!"

— Саш, мне с Анжелкой надо поговорить, — слышу его вздох. Черт! — Мама же с мальчишками скоро прилетит, не хочу селить их в гостинице, а она у меня...

— Понятно, — тон обиженный, расстроенный.

— Я приеду, слышишь? — шепчу, хотя никого рядом. — Обещаю...

— Просто приезжай, — его почти не слышно. — Без обещаний...

— Хорошо...

"Черт! Черт! Черт!"

Поднялся в квартиру. Она уже шумит на кухне.

— Анжел! — шнурки туго затянул, а топтать не охота. — Возьми пакеты, пожалуйста.

— Сейчас, — что-то громко звякнуло, и она вышла в коридор, облизывая пальцы.

— Вместе со шкурой ешь? — сказал наобум, она улыбнулась, поджав губы и забрала из моих рук сумки с продуктами.

"Надо говорить с ней и валить!" — проносится в голове, пока я разуваюсь и прислушиваюсь к шорохам на кухне.

— Нет, не могу, — захожу и слышу, как она давится.

— Иди отсюда, — вытаскиваю из её рук нож и отпихиваю от раковины. — Окно открой.

— Все запахи в сто...нет... в миллион раз, — открывает одну створку. — Никогда не думала, что всё такое вонючее.

— Тебе точно обе чистить? — с чего начать бы?

— Пока одну, — открывает холодильник и вытаскивает, морщась, скисшее молоко. — Врач говорит, что мне нельзя много пить...что-то с почками.

— Что-то серьезное? — я замер.

— Нет, — смотрит на меня, протягивая пакет. — Но лучше много не пить...

— Понятно.

Пять/десять/ двадцать минут в тишине, пока я чистил скумбрию, картошку и поставил мясо для супа, а она складывала продукты в холодильник и разложила белье по полкам в шкафу. И за всё это время ни одной мысли.

— Ты уедешь? — зато у неё есть вопросы.

Анжела стоит ко мне спиной, складывает пустые пакеты и тихонько спрашивает:

— Ты не будешь со мной ужинать?

— Меня ждут, — неважно где, неважно кто. — Я уже должен ехать.

— И что тебя останавливает? — обернулась. Не пойму её эмоций.

— Спросить хочу...

— Что? — смотрит, внимательно.

— У близняшек через две недели день рождение, — закидываю нарезанные овощи в кастрюлю и оборачиваюсь к ней. — Они с мамой прилетают на пару дней...

— А тут я? — она выпрямляется. Именно такую Анжелу я знаю.

— Да, — и она меня таким знает.

— Мне уехать? На это время? — язва, я её слышу, хоть она скрывает.

"Нет...ты всё та же сука..."

— Если не затруднит...

— Я потом смогу вернуться обратно?

— Я тебя не выгоняю, — смотрю на неё и вижу, как выражение на её лице снова меняется. -Просто не хочу, чтобы ты и моя мама пересекались...

— Хорошо, — пакеты убраны в стол. — Я тогда к своей съезжу.

— Хорошо...

Мирно. Странно. Я удивлен/поражен и не совсем понимаю, что происходит.

За окнами уже окончательно стемнело. На часах начало первого. Я хочу есть. Я хочу спать. Но не здесь и не с этим человеком.

— Может, останешься? — взгляд преданной собаки.

— Может, — пиджак, брюки, рубашку, аккуратно в сумку. — Но не сегодня.

— Андрей, скажи мне, куда ты едешь? Ты же не в больницу...

— Нет, не в больницу, — смотрю на неё.

— К ней?

— У меня нет...ЕЁ, — улыбка сама появилась на губах. — Мне подумать надо... как-то странно всё... не нормально... Ты завтра сможешь сама приехать?

— Да.

— Тогда до завтра?

— До завтра, — она вздыхает и тихонько улыбается.

Выхожу из подъезда. Сумка на плече. Машина припаркована почти под окнами. Обернулся. Чувствовал на затылке её взгляд.

"Черт! Черт! Черт! — носится в голове, задевая нервные окончания. — Не нормально это всё! Ни хуя не нормально!!!"

Она махнула. Я не ответил. Закинул вещи на заднее сиденье, посмотрел уже на пустые окна кухни, сел и уехал.

Глава 128. Ночь

У меня нет "ЕЁ", у меня есть — ОН. И он меня ждет. В час ночи. Я стою за дверью его квартиры и волнуюсь. Как пацан, который первый раз будет ночевать...не дома.

"Саня, открой", — звоню, буквально тут же раздается щелчок замка, и он уже висит у меня на шее.

— Я замерз, — бормочу, касаясь его губ. — Я хавать хочу, — он улыбается и тянет меня в квартиру. — Я тебя хочу.

— Такого я в ролике не слышал, — смеется. — Но третий пункт мне нравится, — шепчет, задумчиво водит пальцем по моим губам. — Очень...

В животе на весь коридор, весьма громко и он улыбается.

— Но лучше все-таки по порядку...

Киваю и притягиваю его к себе.

— Что в сумке? — иду за ним на кухню, на столе уже все стоит. И запах.

" Как же я кушать хочу!!! Прям жрать!!!!"

— Вещи, — опускаюсь на стул и разворачиваюсь к столу.

— Вещи?

— Да, — смотрю на него.

— Какие? — боится прямо спросить.

— Пиджак, брюки, рубашка, — тяну за майку к себе, он смущенно улыбается. — Только утром погладить надо будет.

— Ты серьезно? — его руки на моем лице и взгляд. Безумно счастливый.

— Нет, — обнимаю его, где-то выше пояса. — Это я от нефиг делать, решил свой костюм покатать.

Он смеется. Я улыбаюсь. Каждый его такой нежный поцелуй, и мои ноги подгибаются в коленях. Хорошо, что сижу.

В животе снова. Прям воет уже.

— Кушать!

Ем не торопясь, иначе вырублюсь прямо за столом. А он говорит. Не то чтобы без умолку, но я успел вставить лишь пару слов. "Как дела?" и "Что с соснами?"

Все хорошо. Все просто отлично. Ему очень нравится.

— Я, правда еще не уверен, — ковыряется вилкой в пюре. — Но я тут подумал, что...— перешел на шепот. — Я бы хотел работать у дяди Германа...

— Но ты и так у него работаешь, — я понял, что он хочет сказать.

Саша поднял на меня глаза, губы как всегда прикушены.

— И потом тоже, — виновато улыбнувшись.

— Я понял, — подушечкой большого пальца опираюсь в его подбородок и опускаю вниз. — Если тебе нравится, то почему я должен быть против? Работай.

— Точно?

— Да, — доел. — Вернешь, то, что должен дяде, — поднимаюсь со стула, убираю тарелки в раковину и встаю за его спиной. — И потом ты уже вольная птица, — обнимаю, наклонившись, за плечи и шепчу. — Захочешь дальше работать, — от его шеи пахнет клубникой. — Ради бога, я буду только рад.

— Но, ты ведь тоже у него работаешь, — шепчет поглаживая мои руки.

— Мало семейных пар, которые вместе работают?

Он вздыхает, теснее сдавливает себя в моих объятиях и молчит.

Кто знает, что будет завтра. Тем более загадывать на год. Кто знает, кто знает.

— Объелся, — он плюхнулся рядом, забравшись с ногами на диван. — Прям сильно.

— Было вкусно, — очень. — Спасибо.

Саша повернулся ко мне. Улыбается. Довольный. Обнимаю его за плечи и прижимаю к себе. И я сейчас довольный. Очень. Только мысли о другом, почему-то.

"Что делать? Как поступить? Не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал..."

А он жмется ещё ближе. Я чувствую его теплые руки, чувствую его дыхание на своей шее и слышу шепот:

— Люблю...

"Знать бы ещё за что..."

Отвечаю на его ласку, на его объятия, на его поцелуи, на каждое движение. И слышу:

— ...твой...

Все сжимается. Внутри всё сжимается. От безысходности. И я кричу. Себе кричу. Про себя кричу:

"Оставьте меня в покое!!!"

С ним хочу быть. Его хочу обнимать. Ему хочу отвечать:

— Я твой...

Стою у окна на кухне. Осторожно выбрался из его объятий и тихонько вышел из спальни. Сколько времени не знаю. Темно. Ни звезд, ни луны. Всё небо затянуто тучами. И в голове у меня одни тучи. И мысли снова возвращаются в свою квартиру.

"Как так получается? — лбом в стекло. — И почему получается именно так?"

За спиной шарканье по полу и Саша упирается головой мне между лопаток.

— Ты чего не спишь? — спрашиваю.

— Тебя нет, — шепчет сонно.

Оборачиваюсь, и он прижимается к моей груди. Обнимает. Крепко, словно хочет стать со мной одним целым. Куда уж больше.

"И так все мысли к тебе сходятся,— вздыхаю, глубоко и зарываюсь носом в его светлую макушку. — Паранойя..."

Он что-то бормочет.

"Не помню, чтобы во сне разговаривал", — наклонясь вниз и спрашиваю.

— Ты чего там шепчешь?

— Ничего, — поднимает на меня глаза.

— Саш...

— Не хочу... — зашибись! — Не хочу повторения, того что получилось с Жоржем...— говорит совсем тихо. — Я не хочу однажды проснуться опять один.

Обнимаю. Крепко. Слышу, как хрустят его косточки, но он молчит.

— Не проснешься, — целую, куда попадаю. — Я буду рядом.

"Обещаю..."

Глава 129. Утро

Просыпаюсь от того, что кто-то щипает меня за правый сосок. Настойчиво так.

— Саша, — бормочу, не открывая глаз. — Что ты делаешь?

— У тебя... стоит, — он хихикает.

— Не надо было теребить, — и не отстает. — Саша!!!

Утро.

Возня в кровати. Писк нечаянно придавленного кота. Смех, сменившийся учащенным дыханием и Сашин приглушенный моими губами стон.

Сегодня у меня такое утро.

— Почему сегодня не суббота? — тянет за плавки вниз, не дает встать с кровати.

— Потому что она завтра, — отцепляю его пальцы и поднимаюсь.

— Хочу субботуууу, — зарылся в подушки, под одеяло. Нет Саши. — Хочу, весь день с тобой...— смотрю, молча, на бурчащую горку. — Дома... хочу суб...

Перекинул через холмик ногу и залез, придавив его к кровати своим телом, не дав договорить. Он смеется. Нашел/отрыл Сашину голову в подушках и говорю, серьезно:

— Субботу и воскресенье, — глаза огромные.

— Правда? У меня?

— Ну, у меня это будет проблематично...

Чуть не задушил. Тельце хоть и маленькое, но силенок хватает.

— Тем более Ники нас к себе приглашала, — бормочу, целуя его нос, щеки.

— Нас? — шепчет. — Когда это? Она мне ничего не говорила...

— Перед тем, как я улетел, — поднялся, навис над ним на вытянутых руках. — Поймала меня, когда я в аэропорт ехал, — одни глаза только видно. — Если не хочешь...

— Нет, почему... Хочу... там же Боря...

— Нормальный поворот, — смеюсь, а он снова спрятался под одеялом. — Поднимайся, давай, опоздаем...

Это... здорово... проснуться рядом с ним.

Я понимаю, что это не первый раз. Я и раньше оставался. Но сегодня мне не надо заезжать к себе, чтобы забрать Анжелу. Сегодня она едет сама, а я, с боем отобрав утюг и затолкав Сашу в ванну, в одних трусах, стаю и глажу брюки. Пока только свои.

— Ты чего улыбаешься? — смотрит на меня, подпирая плечом косяк. Только из ванны, весь ещё такой мокрый, горячий, в полотенце.

"Зачем-то", — проносится в голове, и говорю вслух:

— Мечтаю, — улыбаюсь ещё шире, разложив на доске рубашку, и оборачиваюсь к нему. — Погладит чего, пока я в ударе? М?

Мотает головой и, крадучись, подходит ко мне. Обнимает. Обхватив руками, и прижимается, как ночью, уткнувшись лбом между лопаток. Молчит. И дыхания не слышно. Отставляю, утюг в сторону и накрываю его руки своими.

— Что-то случилось? — опять только головой мотает и молчит. — А чего притих тогда? — пожимает плечами.

Разворачиваюсь к нему лицом. Глаза. Все что я сейчас вижу. Его глаза.

Большие. Голубые. Смотрят, не моргая и... волнуется?

Вокруг тихо. Саша замер и я молчу. Указательным пальцем вожу по его приоткрытым губам и думаю. Только о нем. Сейчас и вчера и завтра.

— Ты моя любимая паранойя, — шепчу и, наклонившись, целую.

Осторожно. Он отвечает, и я чувствую его вздох. Тихий. Одно движение и он на моих руках. Полотенце падает на пол. Как не стыдно? Саша обвил руками шею и обхватил ногами, скрестив их за моей спиной.

Улыбается.

— Обезьянка на дереве, — шепчет в губы, я отстраняюсь. Левая бровь уползла вверх и он смеется. Громко.

— Для этого дерево должно быть в обезьянке?! — спросил или сказал? Сам чего-то не понял.

— Это как дерево пожелает...

"Как дерево пожелает..."

А дерево не железное. Дерево держит в руках голую попу, голой обезьянки. И у дерева такое чувство, что они с обезьянкой сегодня опоздают.

— Пофиг, — от его шепота, по всему телу, и дыхание перехватывает.

"Пофиг..."

— Доброе утро...

— Оно и не могло быть добрее...

Мы действительно в итоге опаздывали и носились по квартире. Из комнаты в комнату. На все ещё подрагивающих ногах. Хорошо, что их всего две.

— Три было, — кричит Саша из спальни. — Но я стену между ними снес и поэтому тут два окна.

— То, то, я думаю, что раньше не встречал такого расположения комнат, — вышел из ванны, сегодня буду не бритый.

"Хоть щетку догадался привезти..."

— Тебе нравится? — вопрос и я замер, продев только одну руку в рукав пиджака.

— Что именно? — красивый молодой человек, в красивом темно-синем костюме и белоснежной рубашке или...

— Квартира, — Саша подходит, близко, помогая надеть пиджак. — Ты бы стал жить в такой?

Его так аккуратно заданный вопрос и опущенные вниз глаза, вызывают во мне улыбку. Саша застегивает пуговицы на моем пиджаке и ждет, что я ему отвечу.

— Честно? — спрашиваю, он кивает. — Квартира нравится и не только из-за того что она твоя, но... жить в такой я не буду.

Глаза так и не поднял, только еще и руки опустил. Указательным пальцем, за подбородок, поднимаю его голову вверх и смотрю прямо на него:

— Для двоих, троих она подходит, — касаюсь его расстроенных губ. — Но в моей семейке немножко больше человек...

— И только из-за этого?

— Да...

Намек жить с ним. Я его запомнил.

Уезжаем по отдельности. Я на своей, Саша на своей. Не позавтракав. Никифор Петрович, замечательный человек, любит сообщать о всякого рода собраниях не заранее, а... хорошо, если за час...

— В кабинете поедим, — пакет с завтраком у меня в руках. — Ты сегодня тоже с Натальей... как у нее там отчество... встречаешься?

— Гириевна, — Саша закрыл дверь и обернулся ко мне, протянув руки к пакету. — Нет, мы с ней в понедельник встречаемся... пакет отдай...

— Вперед иди, на улице отдам, — киваю ему на лестницу. — А сегодня ты чем занят?

— Буду тебе рассказывать, — спускается. — Что это за фирма такая...

Отличный сегодня денек намечается.

На последней ступеньке, Саша вдруг притормаживает и оборачивается ко мне. Манит пальцем, чтобы я наклонился. И целует. С такой жадностью, с такой страстью, я чуть пакет не выронил.

— С огнем играем, Саш, — шепчу, восстанавливая дыхание.

— Хорошего дня, — не замечая моих слов, он снова целует. — Мой мужчина.

Из подъезда я вышел таким счастливым, с такой конкретной улыбкой дебила на лице, что самому страшно стало.

"Как бы в дурку не забрали... — думал, подходя к своей машине. — Случайно так..."

Глава 130. Офис

Правда, когда приехал в офис, вся моя веселость и всевмирелюбие испарились, стоило только столкнуться в дверях лифта с Игорем.

— Привет, Сергеич, — лыбится, протягивая свои пальцы. — С каждым днем, ты все неуловимее.

— И нахрена ты меня ловишь? — язва слетела с губ быстрее, чем я успел пожать ему руку.

— Да так, — он глянул мне за плечо и слегка кивнул. — Выпить совсем не с кем.

"Я обратно в то же измерение вернулся вообще?"

Желание защитить никуда не делось, но необходимости в этом я не почувствовал.

— Он уже третий день такой, — прошептал Саша, словно догадавшись, о чем я думаю. — Ты как в Марсель улетел, он и притих.

— Че за на хер? — открыл дверь своего кабинета и пустил его первым и, глянув на закрывшийся за Сулаевым лифт, зашел следом.

— Я сначала подумал, что это из-за фирмы, — Саша поставил пакет на диван. — Что дел много, но он все равно целыми днями по офису ходит и балду пинает.

— И к тебе не цепляется?

— Нет.

— Вообще теперь ничего не понимаю, — закрыл дверь и оперся на нее спиной. — Они оба чокнулись или я где-то вспышку прое.... проспал?

Сашин не понимающий взгляд и мой глубокий вдох.

— Вчера, когда я от тебя уехал, я поехал домой, вещи отвезти, — он молчит и смотрит. — И в квартире убрано было, а все мои грязные манатки постираны, — молчит, но смотрит уже по-другому. — Я хотел в эти выходные шмон навести, а Анжелка все сама сделала, пока я в Марселе был, — он складывает руки на груди, а взгляд мне совсем не нравится. — И такая милая, добрая, нежная вся, прям...

— Женщина твоей мечты, — пробубнил, опустив голову вниз, своим ботинкам.

— Саш...

Тишина. В кабинете сейчас такая тишина, что я четко слышу, как бьется сердце. Его.

— Тебе не кажется, что они могли что-нибудь задумать? — спросил, опять у своих ног.

— Нет, — наклоняюсь вперед и цепляюсь за рукав его пиджака. — У них мозгов не хватит, — улыбаюсь, чтобы его успокоить и притягиваю к себе. Саша упирается в меня сложенными на груди руками и смотрит, задумчиво.

— Она вернуть тебя хочет? — спрашивает, я киваю. — А ты? Ты хочешь вернуться?

— Саш, — опять начинается.

— Ненавижу ее, — шипит, не размыкая губ, и утыкается в меня. — Ненавижу, — раздается уже из моего пиджака. — Господи, — шепот. — Как же я ее ненавижу.

Денек сегодня просто отличный. Вот только некоторые обстоятельства его портят.

— Успокаивайся? — произношу шепотом, наклонившись к его уху и поглаживая по спине.

— Нет, — раздается из откуда-то из оттуда.

— Ты сейчас на Ромку похож, — не сдержался. — Он когда обижается, тоже в меня утыкается.

— Не очень удачное сравнение, — он поднял голову. Улыбается. — Но я весьма польщен...а!че щепаешься?

— Знаешь, как давно я хотел тебя за попец ущипнуть?

Саша льнет ко мне и мурлычет:

— Как только первый раз меня увидел....

По-моему, ни в какие гости, мы завтра не идем..." — пронеслось в голове.

— Совещание, — целую его губки. — Пошли... послушаем....

Пошли, посидели, послушали. Почти слово в слово то, что Петрович говорит нам в конце каждого месяца. Чего добились, где облажались, что надо бы подтянуть, а что можно и отпустить. А ещё я — молодец.

"Неплохо звучит..."

Один из всех менеджеров, которые занимаются у нас оптом, не имею долгов на конец месяца.

"У меня и фирма-то всего одна, естественно, что и долгов не будет..."

Но... похвала... блин... всегда приятна...

"Только я лох все-таки, — стрельнуло в голове. — Документы дома вчера оставил... Зашибись!"

— Андрей, задержись, — Петрович мне, я ещё со стула даже не поднялся.

— Хорошо, — развалился обратно.

Саша смотрит на меня, обернувшись в дверях, я пожимаю плечами, и он уходит. Все уходят. Я один на один со своим начальником.

— Вот, держи, — садится на стул рядом и протягивает какую-то бумажку.

— Я тебя после обеда ждал, — на бумажке ФИО и номер телефона. — Это врач? — кивает. — Спасибо...

Я немного в шоке.

— Я ему позвонил, — Петрович наклоняется вперед. — Рассказал вкратце что случилось. Он согласился. Но тебе лучше к нему самому съездить и всё нормально объяснить, прежде чем он сунется.

" Набиулин Владлен Семенович"

— А ничего у него имечко, — убираю визитку во внутренний карман. — Когда к нему можно подъехать?

— Думаю в понедельник, — Петрович задумался. — Да, лучше в понедельник, он на выходные уезжает.

— Спасибо, — как бы от благодарности не полезть целоваться. — Я... блин... я... спасибо Никифор Петрович... я... задохнусь, наверное, сейчас...

Он смеется. Я в шоке...

— Иди, задыхайся где-нибудь в другом месте, — поднимается, хлопая меня по плечу. — Я по делам поехал, весь день задом наперед.

— Спасибо, — я кроме этого слова ещё что-нибудь знаю?

— На здоровье твоей бабушке,— улыбается.

Я в шоке...

И не сразу услышал, что за мной по коридору бежит Анжела и зовет:

— Пополин, остановись, наконец!!!

— Ты чего кричишь? — остановился и оборачиваюсь.

— Забыл дома вчера, — в такой-то юбке, как не грохнулась. — Я, блин, беременная за тобой бегаю теперь.

— Спасибо, — что-то я расспасибился сегодня. — Тебя обратно отнести?

— Нет, — она слегка присела и протянула мне папку с документами. — Сама доковыляю.

Улыбаюсь, я ей, она мне. Мило. Со стороны. Но не для Саши, которому в этот момент нужно было выйти из своего кабинета.

— Здравствуйте, Александр Алексеевич, — щебечет Анжела. — До вечера забывалкин...

"Ты мне еще подмигни, — проносится в голове. — Ой, бля, накаркал!"

Саша натянуто улыбается Анжеле и, посмотрев на меня, поднимает прозрачную папку вверх.

— Сосны! Точно! Я сейчас, отнесу квитанции в бухгалтерию и приду...

"Надеюсь, это не выглядело так, словно я сбежал? — мысль, когда двери лифта закрылись. — Сашины глаза... что ж он делает... со мной"

Холод. Когда Анжела отвернулась и пошла по коридору обратно к себе, Саша посмотрел на меня. Холод. Всего пару секунд, но очень захотелось исчезнуть. И я свалил. В бухгалтерию. Вдох/выдох. Медленно и в полные легкие.

"Крепись, Андрей!"

Хоть бы оно все того стоило...

Сходил. Отдал. Вроде успокоился. Но в лифте снова наткнулся на Игоря.

"Блять! Лучше б по лестнице поднялся", — чуть вслух не ляпнул.

— Ты чего напряженный такой? — спрашивает Игорь, но в мою сторону даже не смотрит.

— Ничего, — отвечаю совершенно спокойно.

— Случилось что-то?

"Не твоего ума дело..."

— Нет, — имитация улыбки.— Все отлично.

— Как с Анжелой дела?

"Ты че пристал-то?

— Нормально, детеныша ждем...

— Говорит, ты дома не ночуешь...

Нерв. Мышца под левым глазом сократилась. Обернулся. Игорь смотрит на меня. Ничего не обычного. Простое любопытство.

— Васильна в больнице, — отвечаю в его глаза. — Сторожу по ночам.

— Серьезное что-то?

"Где подъеб?"

— Инфаркт, кома и так по мелочи, — не понимаю его. — Что за интерес?

— Просто спросил... друзья же вроде...

"А он не пьет... давно не пьет..."

— ...думал, сам скажешь, но ты же партизан у нас, — он говорит, я молчу. — Ты извини, если залез, куда не следует.

— Да, нормально все, — вдох/выдох/вдох. — Я и, правда, нервный стал из-за этого.

— Я заметил,— улыбнулся.

— А когда тебе Анжела сказала, что я дома не ночую? — ненавязчиво так, спрашиваю.

— Сегодня, — приехали, выходим из лифта, но я ещё не все узнал. — Смотрю, опять одна, хотя ты вроде как прилетел, вот и спросил, где Андрюха...

— И что она тебе ответила?

— Не знает. Вещи привез, провизией затарил, забрал костюм и уехал.

"Интересная фигня получается..."

Но верить в то, что эти двое могли что-то задумать не хочется.

"Если еще и это... я застрелюсь к чертям..."

Захожу в кабинет. Сидит в дальнем углу дивана, закрыв глаза и подперев голову рукой.

— Саш?! — зову не громко.— Спишь?

Мотает головой, но глаза не открывает.

— Болит? — ну мало ли...

Опять отрицательный ответ. Сажусь рядом, и он чуть ли не кидается ко мне. Уткнулся лицом в грудь и шепчет:

— Рассказать всем и чтоб отстали, чтоб ручки свои не тянули к тому, что не их, не для них, — прижимаю к себе, а он продолжает. — Андрюш, что им не иметься? Я ведь все равно тебя не отдам...

— Я и не отдамся... — хрена с два.

Глава 131. Дома

— Я не хочу...

— Андрей?!

— Я не хочу есть.

— Ты же не завтракал, — перед носом проплывает стакан с чаем. Мутит. От запаха.

— Не хочу...

— Ладно, если захочешь, я на диване.

А я в кресле, за столом, смотрю на бумажки, исписанные красивым Сашиным почерком, и сосредоточенно думаю:

"Что случилось с ним час назад и как сделать так, чтобы он больше не издавал таких надрывных звуков?"

"Мороз по коже... от его шепота..."

— Понимаешь хоть что-нибудь?

— Смутно...

Вообще ничего не понимаю.

Но пришлось. Переключиться. Взять себя в руки. В общем.

Работаем. Поскулим о том, что "надо же было встрять в такое" позже.

— И они согласны на все наши условия? — спрашиваю и смотрю на Сашу.

— Да, — кивает. — Но мне кажется это только на словах, — молчу. — Если начнем о контракте говорить, то там уже совсем другое будет.

— Их условия?

— Ага...

— И что ты думаешь? — перелистываю все его записи, пометки, пару раз имя свое встретил.

— Я думаю, что без Красноярских картина все равно не полная, — поворачиваю к нему листочек со своим именем, он смущенно улыбнулся, но продолжил. — Так что надо собирать всю информацию и тогда уже идти к Петровичу.

Всю информацию? Для всей информации мне нужен только один человек.

— Андрюх, бля, ты как знал, — вместо приветствия. — Я уже к двери ходули направил.

— С каких это? Рабочий день в самом разгаре...— изображаю радость.

— Я босс!!! — ржет. — Мне все можно! Че хотел-то?

— Про коньяк напомнить..., — смотрю на Сашу.

— А! Точняк! Ты же мне четыре бутылки торчишь!!!

— Нихрена! — он ржет, я тоже, Саша внимательно смотрит. — Предупреждал бы, что на процент поставил!!!!

— Да, ладно, я же шутю...

— Я слышу...

— А если серьезно...Александр Васильевич...— и опять ржет.

— Стасян! — и этому мужику 45!

— Ладно, ладно...— отдышался. — Андрюх, я, правда, сейчас уезжаю. Тебе сильно горит? Я бы тебе все в понедельник с утреца скинул.

— Договорились, я тогда в понедельник вечерком тебя навещу.

— Вот и отлично. До понедельника.

Положил трубку, а он стоит напротив моего стола. Руки в карманах брюк, смотрит.

— Ты чего задумал?

— Сегодня же пятница, — подходит ближе. — И мы же, как бы все сделали...

— Так, так, — откидываюсь на спинку кресла. — И что же, что же?

— Ни моего дяди, ни его зама сегодня уже не будет, — мурлычет, оперся на столешницу и мурлычет. — Поехали отсюда?

С удовольствием... бы. Но...

— До вечера?

Киваю в ответ.

Саша ушел к себе, разбирать записи и просто убить остаток рабочего дня. А я уехал. В больницу. Мне нужен главврач и точный диагноз Марии Васильевны. Он хотел со мной. Я очень хотел, чтобы Саша поехал со мной. Но...

"Тогда я буду доставать тебя смсками..."

Сообщение.

Хорошо, что его нет рядом, и он не видит выражения на моем лице.

Не подставиться. Не спалиться. Лишний раз не мельтишить где-то вместе.

"Интересно, кому первому надоест, — мысль, пока набираю ответ. — Эта не детская игра в прятки?"

"Доставай. А то мне уже скучно"

Главврач. Екатерина Анатольевна Шабина. Женщина лет пятидесяти. Выглядела не очень довольной, когда я сказал, что хотел бы перевести бабушку в другую клинику и показать ее другому врачу. На ее предложение заменить Кушакова, я любезно отказался.

"Нет, спасибо...уже хватит"

И, как следствие, отказ отдать мне карту больной.

"Нет, так нет. И фиг с тобой".

Тем более Лена, моя любимая ночная медсестра, уже принесла копию тех страниц, что нужно отдать Набиулину"

— Ба, как ты считаешь, — ее холодные пальцы в моих чуть теплых ладонях. — Правильный выбор я сделал? Я же не сошел с ума?

Она молчит. Именно тогда, когда ты больше всего ждешь хоть каких-нибудь слов, все молчат. А чудес на свете не бывает. Проверено.

"Игорь тебя ищет"

"И херли ему надо?"

"Не сказал. Заглянул, спросил и ушел сразу, я и ответить не успел. Че им надо?"

"Недоеб. Не обращай внимание"

Его успокаиваю, а у самого мысли/тараканы в голове. И тяжко как-то.

"Нет, не думаем, — мотнул головой и сел в машину. — Не тащим к себе ещё больше неприятностей".

" Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо",— мантра, почему ты перестала действовать?

Анжела дома.

Когда я открыл дверь и вошел в квартиру, то почувствовал запах. Что-то готовит. И, похоже, что... жарит блины?

— Андрей это ты? — абсолютно тупой вопрос, раздался с кухни, но я все равно ответил.

— Да.

Все метания между "За" и "Против" затихают, когда я с Сашей. Но стоит только увидеть ее. Вот такую вот домашнюю. И меня накрывает по новой. И самого от себя тошнить начинает.

— Ты кушать будешь? — глянула на меня и отвернулась.

— Да, — стаю в дверях кухни и смотрю на нее. — Весь день сегодня голодный.

— Бедняжка.

Я улыбнулся в ответ на ее улыбку и вышел из кухни.

Можно и с ней поужинать для разнообразия.

Иду.

Только куда и откуда? Просто иду. По улице. Один. Вокруг темно и разобрать где именно я нахожусь невозможно. То ли пустырь, то ли блуждаю между домов. Я что-то ищу. Или кого-то. Но я в этом месте не просто так. У меня есть цель. Я ищу.

Я всегда что-то ищу.

Лучшее место, где можно жить.

Лучшую работу, чтобы ни в чем не нуждаться.

Лучшего человека, чтобы любить.

"Но у меня все это есть! Какого черта, я ночью не понятно где?"

— Видимо не все у тебя есть, — раздался женский голос около уха.

Я шарахнулся в сторону и налетел на стену. Значит, хожу в городе. Но никого нет. Задерживаю дыхание, всего на пару секунд. Ничего не слышу. Даже стука собственного сердца.

"Че за блять?"

И не вижу. Темнота такая плотная, словно...

"Я ослеп что ли???'

— Нет, ты не ослеп, — снова тот же голос. — Ты просто не видишь?

— Ты кто!!!! — кричу, но не произношу ни звука.

"Что происходит????"

— Не кричи....

Бегу. Не знаю куда, но точно знаю откуда.

— Будешь и дальше бегать, — мужчина, теперь я слышу мужчину. — Его у тебя... отберут....

БАХ!!!

Лбом. Лицом. Всем телом. В стену.

— Андрей, — слышу свое имя. — Андрюшенька, проснись...

Анжела. Открыл глаза и увидел перед собой. Анжелу. Она склонилась надо мной и с неподдельной, как мне показалось, тревогой, рассматривала мое лицо.

— Да, ты горишь весь, — прикасается к моему лбу, щекам. — Андрюшенька, что случилось?

Случилось то, что я поужинал и, пока разговаривал с мамой, присел на диван. И уснул на нем.

— Может врача вызвать? — беспокойство, тревога. Паника? — Ты чего молчишь? Андрюшенька!

— Не надо врача, — пробасил. — Сейчас пройдет...

Перевернулся.

Перевернул себя на другую сторону и уткнулся лбом в спинку дивана. Врезаться в стену, что во сне, что на яву, и эффект один. Все мышцы, как камень.

— Тебе водички принести? — осторожный вопрос. Я киваю.

Не шевелюсь. Жду, когда жар от резкого пробуждения немного спадет и дыхание перестанет быть таким бешеным.

"Это всего лишь сон, — уговариваю сам себя. — Очередной твой нервный сон".

Анжела принесла стакан с холодной водой и сидела на краю дивана, пока я пил. В висках стучит и каждый удар, по нервам, как по струнам. В голову.

— Мобильник не видела? — прошептал, вдыхая полной грудью.

— Нет, — она забрала стакан и поднялась. — Может в диван упал. Ты с ним уснул.

"Пиздец..."

Больше ничего не думалось и не придумывалось.

Я уснул, пока ждал, когда Саша приедет домой. В брюках и рубашке. На диване. Очень романтично.

"Лучше бы в подъезде сидел, — думаю и лезу за сотовым. — Иди сюда, хрень металлическая".

Надеяться на то, что он поймет. Можно.

Моя последняя смс:

"Саня, я объелся и сижу на диване"

Его ответ:

"Морису нужен укол. А тут очередь. Крепись я скоро"

Надеяться на то, что Анжела не залезла в мой телефон.

Очень хочется.

Еле достал. Два непрочитанных сообщения, от Машки, и один пропущенный вызов. Сушин. Время. 3.00. Глубокий вдох. Сегодня я ночую. Дома.

"Зашибись..."

Часть Четвертая.

Глава 132. Анжела

Из зеркала в ванной на меня смотрело убожество. Смотреть на таких можно, но не хочется.

"Прости"

Написал. Отправил, особо ни на что, не надеясь, и ушел в ванну.

"Ты в порядке?"

Сашин ответ и меня словно подкосило. Опустился на унитаз, глубокий вдох, но не хрена не помогло.

— У тебя все в порядке? — голос за дверью.

— Да.

И Саше я написал "Да"

Со мной все в порядке. У меня всегда все отлично. Улыбайся! Страна любит идиотов....

А ещё я сильный. По крайней мере, мне все об этом говорят. И я должен справиться. Обязан!

— Сука!!!!

Корзина для грязного белья. В хлам.

Я псих. Я параноик. Я все это заварил и мне же это и расхлебывать.

"Нет, не стоит, — его ответ, на мое сообщение. Приехать к нему или нет. — Если ты сейчас сорвешься и уедешь, то уже не подозрения, а конкретные вопросы будут".

"Прости" — оно ему надо вообще?

"Все нормально. Не переживай. Но суббота и воскресенье все равно мои"

Твои. И я твой. И вся моя жизнь твоя. Но лучше пока об этом не говорить. Ведь за слова надо отвечать, а я боюсь, что могу не справиться.

Еле умылся и выполз из ванны, а на встречу Анжела. С моей кружкой.

— Я, конечно, не знаю всех пропорций, — протягивает вперед. — Но я видела, как ты это завариваешь, когда мы ссоримся.

Молчу. Смотрю на нее. На ее лицо, и пытаюсь хоть что-то найти. Прочитать. Знает она? Или мобильный провалился в диван раньше, чем попал к ней в руки.

— Ты чего?

Мотаю головой, забираю кружку и ухожу.

Я ничего. Я абсолютное ничего.

"Рассказать всем...— его слова прозвучавшие сегодня в кабинете. — И чтоб отстали..."

Рассказать.

Для этого надо быть больше, чем просто СИЛЬНЫМ МУЖЧИНОЙ, для этого надо перестать быть ТРУСОМ. Хотя бы перед самим собой.

— Тебе постелить? — ее голос за моей спиной.

— Я сам, — отворачиваюсь от окна и смотрю на нее. — Иди, ложись.

И она ушла. Без скандалов/истерик/упреков. Только спросила:

— Ты не против... что я там, — кивает в спальню. — Не думала, что ты сегодня останешься...

— Нет, не против. Я на диване посплю.

... И этой ночью, он все понял...

блаблабла...

Чушь из трехгрошового романа.

Ничего не понял. И, по-моему, окончательно запутался. Или нет? Или это все так и должно быть?

Как же тошно.

Не помню, чтобы спал. Да я и ночь то не шибко помню, одна сплошная мысль. И вывод.

"И на хрена б мне все это надо было?"

Но назад возвращаться уже поздно.

Дверь в комнату тихонько приоткрылась и показалась голова Анжелы. Без макияжа, слегка припухшая. Увидела, что я не сплю, улыбнулась и вошла.

— Доброе утро, — она мне, остановившись около дивана. — Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — смотрю на нее снизу вверх. — Тебе чего не спится?

— Не знаю, — пожимает плечами. — Думала завтрак приготовить, но ты утром не ешь, а меня тошнит. Продукты только портить. А теперь уснуть не могу.

— Анжел, — вопрос сам срывается с губ. — А почему ты раньше такой не была?

— Какой? — удивленные глаза, и она садится на край дивана.

— Такой... нормальной, — поднимаюсь, опираясь на локти. — А не сукой истеричной.

Пожимает плечами и, мне кажется или она и в правду... извиняется?

Я уже и забыл, что с ней можно просто разговаривать, а не собачиться по поводу и без. И Анжела все-таки не безнадежна, кофе не сбежал, а легкий куриный супчик и морковный салат мне очень даже понравились.

— Спасибо, — вдохнул, чтобы пропихнуть съеденное. — Было вкусно.

Улыбается. Довольная.

— Это пока все что я умею, — смущенно бормочет, составляя пустые тарелки в раковину. — Но я еще чему-нибудь научусь...

— Учись, — говорю ей в спину. — В замужестве пригодиться...— она обернулась. — Попадется тебе умный добрый богатый, а ты малого того, что красивая, так еще и хозяйственная...

— Сволочь ты Пополин, — хмыкнула и отвернулась.

— Не отрицаю...

О сне стараюсь не думать, но я все равно его помню. Весь. До самой мелочи. И хочу знать смысл. Для чего он? Почему именно сейчас? И если он о том, о чем я все-таки думаю, то...ЧТО ДЕЛАТЬ, чтобы он не сбылся?

— Ты в больницу? — застегиваю джинсы и слышу вопрос. — Как твоя бабушка?

— Хреново, — оборачиваюсь, Анжела стоит в дверях, оперлась спиной о косяк и смотрит куда-то в пол. — Врача пришлось менять.

— Можно с тобой съездить?

— Тебе в больницу надо? — бормочу из футболки.

— Нет, просто с тобой хочу...

— Нет.

Она подняла глаза, и мне так захотелось, чтобы Анжела сейчас сказала, что все знает, что прочитала Сашины сообщения, и что она всё про нас ЗНАЕТ!!!

Но...

— Ну, ладно, — поджала губки. — Попытка, не пытка. Ты потом приедешь?

— Не знаю, — брать, не брать свитер? — Хочу к ней на квартиру съездить, — возьму всё-таки. — Посмотрю, что там делается...

— Хорошо...

Да, все настолько хорошо, что я сам не верю своему счастью.

Глава 133. Сушка

Ключи от квартиры Васильны у Ники. Но желания с ней пересечься у меня, нет. У меня сейчас вообще нет никаких желаний. Уехал со своего двора, заехал в соседний и стою.

"И херли надо?"

По двору носятся неуловимые детки, следом за ними летят их любящие мамаши, а в машине сидит... возможно... будущий папаша, который тоже бегает. Но пока сам от себя.

"Я ему ничего не обещал. Он мне ни в чем не клялся... Мы, ничего друг другу не должны..."

В кармане завибрировал сотовый и я вздрогнул, нажав на сигнал локтем.

— Ебтвоюмать! — вырвалось вслух. — Че надо кому?

Вытаскиваю мобильный. На дисплее высветилось. Ники.

"Ну, кто бы сомневался!"

— Так, так?! — в голосе нескрываемая поддельная радость.

— Что случилось? — сходу выдает она.

— Всё равно не поверишь, — из меня вырвался обреченный выдох. — Чего хочешь?

— Да, вот... думала ещё раз попробовать тебя к себе в гости затащить, — Ники вздыхает. — Но что-то подсказывает, что тебе сейчас совсем не до гостей...

— А это что-то тебе больше ничего не подсказывает?

— Андрей, что случилось?

Рассказал. Я всё ей рассказал. По телефону. Не смог больше держать в себе и вывалил все на Ники. Осудит. Плевать. Буду и дальше всё тащить сам. Поймет. Две головы хорошо. Может хоть одна из них выдаст что-нибудь стоящее...

— Ты идиот, Попо...

— Я в курсе. Что ещё скажешь?

— Это пока все... надо осмыслить...

Ники молчит. Я думаю. Думаю и смотрю на маленькую девочку в белом платьице. Она всей своей крохотной ручкой, держится за указательный палец мужчины. Скорей всего её папа.

"А если не я?"

Тогда ведь вообще все потеряю...

— Никанора?

— Да?!

— Я хороший человек? Ну, вообще...

— Самый лучший, — она вздыхает. — Я очень рада, что ты у меня есть.

— Я смогу на тебя рассчитывать? — повернул ключ в замке зажигания. — Ты будешь со мной?

— Домой поехал? — она читает мои эмоции даже не видя.

— Да, — я поехал извиняться.

— Ты всегда можешь на меня рассчитывать, — чувствую, что она улыбнулась. — Но ты все равно идиот, Попо.

Не отрицаю...

И около подъезда чуть опять не струхнул, но Ники... От ее сообщения я сначала оторопел, потом громко поржал и залетел на его этаж, как на крыльях.

"Ты ведь его правда любишь!"

"Наверное..."

"Точно тебе говорю.Ты из-за меня так не убивался! Бляа...почему ты из-за меня так не убивался???"

"Все уже. Занятый теперь я."

"Совет да любовь. Не похерте друг друга...Хочу плясать на вашей свадьбе..."

Да. Да. Да. На двух стульях не усидишь. Или грохнешься или жопу порвешь. Ни то, ни другое, не вариант.

Поднялся. Стою за дверью. Отдышался. Поднял руку, но постучаться не успел. Дверь распахивается, я едва успел отскочить, а на пороге стоит мужик. В тот момент мне показалось именно так. Мужик. Выше. Немного. Мощнее. Гораздо.

"Не справлюсь..."

— Санчес, тут походу к тебе, — произносит он, не сводя с меня взгляд. — Проходи, чего замер? — уже лично мне и отступил в коридор.

Захожу, покосившись на швейцара, и слышу, чуть ли не вой и женский громкий голос:

— Прекращай ныть! Захочет жрать, сам придет!

"Саша!!!"

Вой именно его!

Перехватывает. Дыхание. И сердце так резко и с такой силой забилось в груди, что в ушах зазвенело и я больше ничего не слышал. Залетел на кухню, а он там. Сидит забравшись с ногами на стул. Обхватил их руками и уткнулся лицом в колени.

— Саш, что случилось?

Первая мысль.

"Только не из-за меня!"

Он поднимает голову. Весь зареванный. Глаза красные, нос красный, все губы изжованные. А на лбу огромная шишка.

— Немогунайти...— какой-то писк. — Всеутроищу...и...и...Немогунайти...— руки ко мне тянет.

Не слушаю. Сгреб его со стула и прижал себе. Он дрожит. Весь. И плачет. В захлеб.

— Ты видимо, Андрей, — раздается у раковины и я обернулся. — Может у тебя получится...

Там стояла девушка. Невысокого роста. Чуть полновата с иссиня-черным цветом волос и

пристально смотрела на меня.

— Что произошло??? — говорю и не узнаю свой голос. — Какого хрена он ревет?

Она кивает на стул и протягивает мне стакан с прозрачной жидкостью. На кухне стойкий запах корвалола.

— Какого хрена он ревет? — снова спрашиваю.

Девушка молчит и опять кивает на стул. Я сел, усадил всхлипывающего Сашу себе на колени, взял стакан и только тогда она сказала:

— Кошак у него убежал...

И только?

Сам отхлебнул из стакана. Весь выпил. Залпом.

"Чокнусь. Точно чокнусь"

Чего-то вразумительного от ноющего создания я не получил. Сквозь слезы/сопли понял только то, что он не смог найти. Кое-как напоив успокоительным, пришлось даже пригрозить, я отнес Сашу в кровать.

— Сушка лежи! — услышав за спиной её голос и "Сушка", я замер. — Не беси меня!

И вопрос о том, кто эта парочка отпал. Его друзья.

Глава 134. Морис

Саша успокоился почти сразу. Корвалол, пустырник, валерьянка. Проспит до самого вечера.

Осторожно выполз из его объятий и иду обратно на кухню. Иду и слышу тихий разговор.

— И подвал, и чердак закрыты, — мужской голос. — Только на улице искать или в соседних подъездах.

— Вит, ты поищи, а то же он весь на сопли изойдется, — девушка волнуется. Очень.

— Конечно. Сейчас мужчинка его высвободится, вдвоем сходим.

— Столько лет прошло, а Сушка так и остался...— девушка ухмыльнулась.

— Сопли на кулак, — закончил мужчина.

Они хихикнули. В унисон. И затихли.

Выхожу в коридор, ведущий на кухню. Стоят около стола. Прижавшись друг к другу. Высокий, крупный, светловолосый парень, с уже заметными залысинами и девушка, едва достающая макушкой до его плеча. Она обхватила его руками за пояс, оперлась подбородком в его грудь и стоит, подняв глаза вверх. А он смотрит на неё, опустив глаза вниз. Гладит её распущенные черные волосы и тихонько улыбается.

Таких взглядов. Такого обожания, причем обоюдного. Я никогда не встречал. Даже тревожить как-то неудобно. Но девушка меня увидела и спросила:

— Уснул? — я кивнул. — Наконец-то, теперь можно идти искать.

— А что вообще случилось? — вытащил из под стола табуретку и сел, облокотившись на раковину. Ноги немного дрожат. — Я через его всхлипы вообще ничего не понял.

— Да мы и сами ничего не поняли, — девушка развернулась в руках своего мужчины и прижалась к нему теперь спиной. — Приехали, а он из подъезда вылетает. Ревет. Шишка на пол лба...

— Подумали сначала, что обокрали, — продолжил парень. — Но он головой помотал и пищит...Морис, Морис... Я Виталя, кстати, — протягивает мне руку.

— Андрей, — сжимаю его пальцы и сажусь обратно. — А ты, видимо, Эли? — девушка улыбнулась. — Мне про вас Боря немного рассказывал.

— Боря? — удивился парень и посмотрел на девушку. — Как тесен мир...— она рассмеялась.

Искал Сашиного кота вместе с Виталей, Эли осталась присматривать за спящим Сушкой, и приготовить что-нибудь перекусить.

"Булочка, Сушка, — думаю, спускаясь в один из открытых подвалов. — Сдоба ходячая".

Облазили весь двор, подвалы, подъезды, даже в садик залезли. Чуть без штанов не остался. Зацепился за металлический прутик, торчащий из забора. Нет кота. Никто не видел, никто мяуканий не слышал.

— Может, пойдем? — спрашиваю. — Он, наверное, сиганул куда-нибудь со страху, к вечеру оклемается, выползет. Потом поищем.

— Лишь бы никто не подобрал за это время, — ответил Виталя и первый выбрался из садика. — Мориса ему Герман подарил, когда он...

Виталий замолчал и как-то странно на меня посмотрел.

— Когда он что? — спрашиваю.

— Как бы чего лишнего не ляпнуть, — он вздохнул, почесал лоб и спросил. — Ты... про Жору знаешь?

— Да, — перелез следом. — Не уверен, конечно, что всю историю, — отряхнул джинсы, выпрямился и посмотрел на ещё одного голубоглазого блондина. — Но про Рим в курсе.

— Если двумя словами, то и квартира эта и кошак... Герман только так смог Санчеса от депры спасти... Ты у него сам, потом спроси, ладно? Не хочу лезть.

— Хорошо.

Кота необходимо найти.

— Больше ничего не надо? А Саня как? Спит? Он там жив вообще? Дозняк то убойный был...

Звонок от жены, как выяснилось, Витали поймал нас у самого подъезда. Мы решили вернуться в квартиру и часа через полтора сходить ещё раз, но были посланы в магазин.

— Нет, малыш, не нашли и вообще никто его не видел... Да, мне тоже кажется, что в садике, но мы с Андрюхой там всё облазили... Да, ладно... А тебе чего взять? Не хочешь? Ладно, возьму вам одну на двоих...Мы скоро, не теряй...

От этого "Мы скоро, не теряй", от тона которым были произнесены эти слова, я совсем смутился.

"Поженились, наверное, не очень давно. Такое сюсюкание. Блиииин".

Когда дошли до ближайшего магазина, напряжение из-за того, что я наткнулся в дверях Сашиной квартиры на Виталю, сошло на нет. Приятный, общительный. Веселый парень. А его смех настолько заразителен, что я сам не всегда мог сдержаться.

Оказалось, что Морис ещё тот боевой кот и то, что он на меня так спокойно реагирует, почти нонсенс.

— Он реально в туфли нассал? — ржу. В голос.

— На самом деле, — Виталя кивает и улыбается. — Года три назад. Саня только сюда переехал. Новоселье, все дела. А у нас в компании только две девчонки. Ну, вот их не тронул, зато пацанам всем туфли, кроссовки пообосал.

— Он же кастрированный, вроде?

— Но в туалет то он всё равно как-то ходит, — Виталя ржет. — Хорошо хоть не больших делов наложил.

— Ну, это-то да...

Не большой набор провизии. Количество пива, чтобы расслабиться, а не нажраться и полчаса в аптеке за мазью от синяков/шишок/ссадин и мы вышли на улицу. Идем. Бредем к дому. Я слушаю Виталю, он слушает меня. И я понимаю, насколько Саше повезло, что именно тогда, в тот не шибко веселый период своей жизни, он встретил именно их.

"Жоржа бы этого ещё не было..."

— Андрюх, — Виталя остановился и смотрит куда-то вверх. — Я давно не видел Мориса, — смотрю в направлении его взгляда. — Но вот это жиробас на дереве, очень на него похож.

Он не просто похож. Это он и есть.

— Лезь, — слышу и удивленно оборачиваюсь. — Давай, он сам не спустится.

— Морис...кис-кис-кис, — зову, в надежде на благоразумие этого животного. — Иди сюда сволочь...

— Довел нам парня до истерики, — Виталя забрал пакет из моих рук и поставил к дереву. —

И спит теперь довольный.

Кот не спустился. Посмотрел на нас, приоткрыв один глаз и отвернул морду в другую сторону.

— Ты видел? — обращаюсь к Виталию.

— Вот...зараза...— он смеется.

Лезть все равно пришлось. Мне. Все-таки я Сашин "мужчина" и это "наше" животное.

— Не уебитесь, — напутствие.

— Постараемся...

Одной рукой держусь за подставлено плечо, второй цепляюсь за толстую нижнюю ветку

дерева. Виталя подсаживает меня вверх.

"Сильный парень", — проносится мысль и я на полпути к коту.

Я лазил по деревьям всего один единственный раз в своей жизни. Лет в десять. У себя на даче. Дед попросил собрать яблоки с верхних веток. Я грохнулся. Очень красиво. Отделался ушибами, сломанной рукой. Больше по деревьям я не лазил.

— Морис...кис-кис-кис, — животное не двигается и смотрит на меня. — Иди ко мне...пожалуйста.

Дерево подо мной не довольно потрескивает, но я продолжаю ползти по нему вперед. Я был почти у цели, даже пальцами к его шерсти прикоснулся, но тут эта...скотина... поднимается и спокойно перебирается ещё выше. Виталя внизу ржет. Я тоже, но мне при этом ещё и страшно. Грохнуться с дерева в десять лет и в тридцать, разница чувствуется.

— Иди сюда...— ползу уже просто на пузе. — Комок наглой шерсти...

Трещит. Чем выше ползу, тем громче трещит.

— Внутренний голос мне подсказывает, — голос с земли. — Что одной упаковки троксевазина нам будет маловато.

— Ща я его...— подполз, сажусь на задницу, обхватив дерево ногами, Морис смотрит и не двигается. — Только не в лицо, — тяну к нему руки. — Пожалуйста...

Но одно дело залезть за котом, а другое слезть с этим котом вниз.

— И не бросить, — опять голос с земли. — Санчес нам потом бошки пооткручивает...за детеныша своего.

— И что делать? — держу кота одной рукой, второй держусь за стол.

— Ползи попой вниз, — он там ржет. — Сане работы на ночь, — смотрю на Виталю. — Будет занозы вытаскивать...

Да. Саше повезло с друзьями.

— Ну, все Андрюха, — Виталя забирает Мориса из моих рук. — Саня и так по тебе с ума сходит, а сейчас вообще... боюсь представить...

"Боюсь представить..."

Глава 135. Саша

— Спит? — вопрос шепотом с порога.

— Спит, — ответ едва слышно из квартиры. — Где нашли?

— На дереве около магазина. Послала, как знала...

Они снова захихикали и ушли вместе с пакетами на кухню, а я потихоньку крадусь в комнату. С довольно урчащим котом на руках.

Саша спал, повернувшись на бок и подложив ладошку под голову.

Опустил кота на кровать и подхожу к нему.

"Нет. Да. Сам мучаюсь и его мучаю, — присел на корточки, смотрю на его спящее лицо и прикоснуться боюсь. — Не могу без него... я уже просто не смогу".

— Не лезь, — шепчу, навострившему лапы на своего хозяина коту, — Дай поспать...— он глянул на меня и свернулся клубочком у Сашиной головы.

"Защитник...— смеюсь.— Маленький Сашкин защитник... надо же".

Уютно.

Ничего другого в голову не приходило.

У него дома, с его друзьями, я чувствовал себя своим, и мне было уютно. Потому что они уже знают, кто я и необходимости скрывать/претворятся/ врать, не было. А их искренне простое общение подкупало вдвойне.

— Андрей, по-батюшке вас не в курсе, — обратилась ко мне Эли. — Не будите ли вы так любезны яйки почистить?

Улыбаюсь. Тепло и спокойно. Никакого волнения, никаких тревог. Так хочу. Этого хочу.

"И всё будет, — самовнушение. — Именно так всё и будет".

На кухне в пол голоса играет музыка. Чтобы не разбудить. И разговоры почти шепотом. Я наблюдаю за ними, за его друзьями и мне хочется улыбаться.

"Боря вроде бы говорил, что они музыканты... — Вит что-то настукивает, а Эли ему тихонько подпевает. — Надо бы послушать..."

И никакого чувства лишнего здесь человека. Только не большие вопросы. У меня.

— Вы давно с Сашей знакомы? — воспользовавшись тем, что Виталя отошел, я пристал к его жене с расспросами.

— Больше шести лет уже, — она помешала овощи в сковородке и обернулась ко мне. — Хороший мальчишка, только на мужиков не очень везучий...

— В смысле? — что с моим голосом? Осип.

— Батя у него козел отменный, — Эли села за стол, — Сначала выгнал пацана, чуть не проклял, а сейчас достает Сашку...типо он его простил...— она закатала рукава. Под ними, на руках. Тату. Какое-то дерево и надписи. — Только кто кого прощать должен? Потом Жорж этот...— посмотрела на меня. Молчу. Грызу половинку огурца. — Пользовался, как хотел, пока все не высосал и свалил...чуть мальчика не сломал, — ненависть к человеку, которого никогда не видел, комом в горле. Давно. — А теперь ты...

Подавился. От ее взгляда на меня, кусочек огурчика не в то горло провалился. Кашлянул раз, два. Она смотрит, облокотилась на стол и молчит, и тут по спине. Удар.Чуть сердце не выплюнул. И глубокий вдох. Все прошло.

Виталя зашел на кухню, подошел к плите, передвинул сковородку в сторону и обернулся. Они оба смотрят на меня. А у меня слезы/сопли. Подавился.

"Хорошие друзья...очень"

— Со мной что-то не так? — чувствую себя юнцом, который пришел просить руки их...сына? и попал на допрос с пристрастием.

— Натурал с бывшей беременной подружкой, — произнес Виталя.

— А так все отлично, — продолжила Эли.

Никакой неприязни. Только беспокойство.

— Я люблю его, — отвечаю обоим сразу. — Безумно...

— Без ума не надо, — взгляд Эли смягчился. — В его жизни и так дураков хватает.

— И он самый большой из них, — Виталин вздох у окна. — Поэтому хоть один из вас должен быть с головой на плечах.

— Моооорриисс!!!! — радостный вопль, донесся из комнат.

— Обидишь, — прошептала Эли наклонившись. — Яйца с корнем вырву.

Я ей поверил.

— Поднимись, — прошептал Виталя, по полу уже чувствовался топот.

Я не шибко понял зачем, но встал. И, как оказалось. Вовремя. Саша, как бежал, так и запрыгнул мне на руки, словно не весит около 70 кг.

— Ты нашел? — смотрит затаив дыхание.

— А кто ж еще!!! — ответил за меня Виталя. — Махнул за ним на дерево не раздумывая вообще.

— Мой герой, — шепот. — Мой мужчина...

-...твой...

Единственный раз я поцеловал его при посторонних. Тогда в больнице. Второй раз я целовал его на людях при его друзьях. И не испытывал большего кайфа.

— Разрешите я протиснусь? — голос Витали.

И Саша прижался ко мне еще плотнее.

Теперь я знаю, как растут крылья.

— Сань, прекрати полыхать, — возмущалась Эли. — Ну, приготовили и что такого? Можно подумать ты нам никогда не готовил.

— Вы же в гости приехали, — он сидит на стуле, с поднятой вверх головой и вертится. — И вообще предупредили бы...

— Мы сами не знали...— сказал Виталя.

— Слушай, — я уже два раза мазанул мимо синяка на лбу. — Не ерзай...в глаз ведь попаду...

Саша обернулся и посмотрел на меня. Поджав губы и похлопав ресничками. А я смотрел на него и слушал свои собственные слова в голове.

"Люблю...всего..."

Сидели до позднего вечера. На кухне. И свет горел только там. Разговоры ни о чем и обо всем. Я не завидовал, нет. Когда посторонние, по сути тебе люди, ближе родных, такому не позавидуешь. Но я был безумно рад, что именно эта странная парочка встретилась на Сашином пути.

"Кто знает, чтобы было, сложись все иначе..."

Слушая рассказы Эли о том какой "буйный" в период своей молодости он был, я с трудом верил.

— И язык? — переспрашиваю и смотрю на него.

— Ага, — Эли хихикает. — Язык, бровь, нос...помоему даже на губе что-то поблескивало...

— Что??? — Саша смущено смотрит на меня.

— Нет, — я не смеюсь. — Ничего...лишних дырок больше нигде не наделал?

— Вииит, че они меня обижают? — притворно надув обиженные губы,он вместе с табуреткой придвинулся к смеющимуся большому человеку.

— Покусать? — спросил Виталя, продолжая смеяться.

— Да, — буркнул Саша, показал мне язык и уткнулся ему носом в плечо.

— Кто-то уже готов, — Эли улыбнулась и перевела взгляд на меня. — После такой дозы валерьянки, пиво пить ему было противопоказанно.

— Я выпил-то, — приглушенный голос.

— Тебе и понюхать бы хватило, — берусь за угол табуретки и подтаскиваю его к себе. — Нечего с чужими мужьями обжиматься.

И отпускать их действительно не хотелось.

— Может все-таки останетесь? — спрашивает Саша и вздыхает.

— Мы бы с удовольствием, конфетка, — отвечает Эли. — Но...

— Дела, — произносит почти не слышно и я сильнее прижимаю его к себе.

— Мы скоро ещё прилетим...— Эли подошла, протянув руки.— И пацанов захватим...

— И перед этим, поставим вас в известность, — Виталя стоит около двери.

— Да, будьте так любезны, — пробубнил он, зарывшись носом ей в шею.

Саша давно стал частью меня. И, по-моему, сегодня, я окончательно стал частью его.

— Я тебя предупредила, — шепот на ухо.

— Я все понял, — отвечаю ещё тише.

И каких либо метаний, мне уже не простят.

Проводили. Дождались с ними такси. Прощальные объятия, досталось и мне, и потихоньку побрели. Домой.

— Саааш?!— зову его уже в подъезде.

— Ммм? — задумчиво.

— Хочешь я тебя на руках понесу?

Он остановился ступенькой ниже, на мгновение задумался, потом расплылся в довольной улыбке и прошептал:

— Хочу...

И я хочу...

Сегодняшний день. Сегодняшний вечер. И эта ночь. Меня словно разделило на "до" и "после". Во мне что-то окончательно сломалось и теперь я не смогу вернуться назад. И другим вернуть не позволю.

Я был настолько им... обласкан, что боялся умереть от передоза.

— Прости, — мой шепот. — Что вчера не приехал...

— Уже...— он осторожно водит подушечками пальцев по моим губам. — Я вообще не знаю, как ты все это выносишь... у меня бы уже давно сил не хватило...

Я промолчал. Крепче прижал его к себе и ничего не ответил.

"Не знаю..."

— Голова не болит?

— Нет.

— Не кружится?

— Нет.

— Не тошнит?

— Нет, — он хихикает. — Андрей, со мной все в порядке...— смотрит на меня и задумчиво шепчет. — Со мной теперь все в порядке.

Виталий и Эли, словно поставили точку. Разложили до конца мои мысли по полочкам, проветрили, наконец, мою голову. И это не ее угрозы. Совсем нет.

Мне действительно стало легче. Себя понять. И принять.

— Саш, — спрашиваю шепотом, прижимаясь к его спине. — А если бы у меня ничего не было, — он оборачивается. — Ни квартиры, ни машины, ни престижной работы... и мы бы встретились... ты бы обратил на меня внимание?

Он развернулся ко мне лицом, подложил ладонь под голову и молча посмотрел:

— Да, — произнес через какое-то время. — Если бы ты человеком был тем же.

Я люблю и любим. И это...

Разве можно быть счастливее?

— Сильно заметно? — Саша выглянул из ванны.

Наша попытка встать на следующий день с утра, затянулась до обеда. И единственное, что одействовало, отсутствие подарка Евгению Сергеевичу.

С понедельника я впрягусь в такую скачку, что смогу выдохнуть только в день их прилета.

— По крайней мере, отсюда я не вижу, — сижу в трусах на кухне и потягиваю... какао.

— Саша кривые ноги, — раздалось бормотание, и он снова скрылся за дверью.

— Нормальные у тебя ноги, — кричу. — Шнурки надо завязывать.

"Как, вообще, себе череп не расскроил?"

Он понял, что кота нет только утром, когда Морис по обыкновению не пришел его будить. Ломанулся, толком не одевшись, зацепился в подъезде за перила и налетел на входную дверь. Хорошо, что деревянная.

— А если так? — вышел из ванны, прошлепал босиком на кухню и остановился напротив, наклонившись. — Видно?

Улыбаюсь.

— Нет, — улыбаюсь и улыбаюсь. — Я ничего не вижу.

— Ты вечером домой? — вопрос в подъезде. Тихий. Почти не слышно.

— Неа, — оборачиваюсь. — Утром поеду, — его глаза засияли. — Так что никаких домогательств... мне выспаться надо.

Тащу его, повисшего на шее, до машины.

— Ты рад? — спрашиваю шепотом и порывисто целую его губы.

Он довольно кивает и улыбается.

Все отдам, чтобы видеть его таким, как можно чаще.

Купить подарок пятилетнему ребенку наобум можно. Игрушка. Не прогадаешь. Главное полом чада не ошибиться.

Купить подарок Евгену...

— Японамакарона!

Уже третий магазин, где мне ничего не приглянулось.

— Что-то мне там и купить-то ничего не захотелось, — и не только мне.

— Себе присматривал по пути? — произношу, особо ни на что не намекая.

— Нет, — Саша все равно смутился. — Так... просто...

Улыбаюсь.

Евгену в итоге я так ничего и не приобрел. Зато знаю, где продается отличный коньяк.

— Покупаю иногда, — сказал Саша. — Дяде Герману... — и быстро добавил. — Он им лечится...

— Я же ничего не сказал!

— Вот и не спрашивай... пошли... ещё к бабушке надо заехать...

Я опять улыбаюсь. И к Марии Васильевне приехал совершенно с другим настроением. И я снова начал это чувствовать.

" Все будет хорошо".

Воскресенье закончилось приятным вечером, с ужином приготовленным вдвоем. Без свечей и приглушенного света, а по-домашнему. С возней на кухне и моим жалобным:

— Дай хоть картошку почистить.

— Ладно, — Саша протянул нож и отошел от раковины. — Так уж и быть... внеси свою лепту.

И ночь. С его тихими словами, с нежными прикосновениями и ласковой улыбкой.

И даже звонок Анжелы с риторическим вопросом "Где ты?" ничего не испортил.

— У Ники, буду утром, — быстрый ответ и отключенный телефон.

Никогда. Никогда прежде я не получал от выходных такого удовольствия.

Глава 136. Галопом

А с понедельника началось.

Утро.

Быстрые сборы. Сашин не прикрытый расстроенный взгляд. Мои слова о том, что мы встретимся уже через пару часов и его вопрос:

— Но не поцеловать?

— В туалете зажму, — смеюсь, чтоб его подбодрить и он улыбается.

"У кого-то из вас должна быть голова на плечах", — слова Витали, как отрезвляющая таблетка, не дающая окончательно взлететь.

— Здоровские у тебя друзья, — объятья на прощание.

— Они не друзья, — он льнет ко мне. — Они моя семья... ближе только дядя Герман... и ты.

Спасибо им всем. За него.

Как можно меньше времени на пробки. Собранная Анжела. Одна нога в душ, другая уже в брюках и снова в путь.

— Андрей, ты слышишь?

— Ага, стучит...

— По-моему, где-то сзади...

— Придется записать мою малышку в салон красоты на выходных, — смотрю на Анжелу, улыбается.

"Бля!!! Даже машина не выдерживает!"

День.

Петрович в лифте. Стас. Инфа по красноярским соснам. Урывками/украдкой поцелуй и Набиулин Владлен.

— Не буду заранее обнадеживать, анализы плохие, — первое впечатление, он знает, о чем говорит. — Но попытаться что-нибудь сделать ещё можно.

— Есть шанс?

— Шанс есть всегда...

Врач. С большой буквы.

Её перевезут в его клинику завтра днем. И ещё один пункт в моей забитой до предела голове:

"Медсестрам в благодарность хороших конфет...не смотря на их диеты".

Галопом обратно. Его нет. Видимость работы и второй вдох/выдох за день.

— Андрей, не занят? — голова Анжелы заглянула в кабинет. — Не хочешь со мной пообедать?

О том, что её нос побывал в моем телефоне, ничего не говорит. Вообще ничего не происходит. Она все такая же милая и приветливая.

Пудрит мозг.

— С удовольствием, — закрываю папку, выключаю ноут. — А то желудок уже к позвонкам присасывается.

Мне важен ребенок, а не его мама.

А если растрепит... я готов.

Руки, ноги есть... и вроде не дурак. Найду где заработать.

Но она не трепит, только трепится. Точнее спрашивает.

"Что будем делать?"

— Что будем делать, — повторяю её вопрос, стараясь не подавиться чем-то похожим на котлету. — Родишь, узнаем, кто отец и тогда будем думать. Я тебе это уже говорил...

— Ты мне не веришь? — взгляд "вызвать жалость".

— Нет, — улыбаюсь. — И не, потому что не хочу, а потому что уже не могу.

Пристыдить? Вряд ли получится. Но шанс на то, что в её блондинистой голове хоть что-то проясниться...

"Шанс есть всегда..."

Главное свою голову не потерять.

Вечер.

Анжелу домой. Пиджак брюки на вешалку. Для Стасяна и джинс с рубахой хватит. Коньяк подмышку. Она ничего не говорит. Сажусь в такси. А он его хомячит!

— И нахрена я к тебе на такси перся? — типо обиделся.

— Ну-ка, ША! — Стас закрыл шкафчик, куда заныкал четыре бутылки элитного пойла и, не оборачиваясь, подошел к другому. — Я тебе сейчас кое-что дам попробовать.

Кое-что — это вишневый ликер. Тоже подарок. Стас затаился, после того, как я накатил первую стопку.

— И как? — не выдержал.

— Ничего так, напиточек... приятный, — и у меня тоже вопрос. — Чей презент?

— А вот... — смутился.

"Конец света будет, не иначе. Ивлин смутился!"

Почти ночь. Жду такси. Еду...

— Саааш, я же пьяный...

— Можно подумать я тебя пьяным не видел...

— С меня сейчас толку...

— С тобой хочу проснуться.

Еду к нему.

И понеслась.

Чехарда дней и событий.

Никакой интимности между нами в офисе. Спасают "Сосны" и "Паркенес". Бостьен и дня прожить не может, чтобы не позвонить и не спросить, как обстоят дела.

— Блеа! — ложу трубку и откидываюсь на спинку кресла. — Секретаршу хочу.

Саша смотрит "злым прищуром". Я не смеюсь.

Бабушка в другой клинике и её новый лечащий врач нравится не только мне, но и Ники.

— Никифор Петрович посоветовал? — спрашивает шепотом в палате.

— Да, — сижу напротив. — Я ему до конца жизни теперь обязан.

Владлен. Мужчина лет 60-ти. Маленький, крепенький, лысенький. Не кидался обещаниями и медицинскими терминами, а сказал коротко и ясно:

— Будем выводить постепенно...возраст...

Глубокий вдох и плавный медленный выдох.

И следующий день, и следующее завтра. Утром вдох, вечером выдох. Ни о чем не забыть, все вовремя вспомнить.

— Эндрю, поешь, — в его голосе уже приказ.

— Не... уфею, — только рот открыл, а Саша уже бутер в него затолкал.

— Все уфеешь, — дразнится и тащит обратно за стол. — Ешь... а то к креслу прикаваю... прикую?...Сядь!

Я не голодовал, просто ел редко. До того, как его встретил.

— Все, теперь я спокоен, — пустые стаканы, тарелки в мусорку. — Можешь валить, куда ты там...хотел.

Всего пару секунд. Поднял, развернул, прижал спиной к стене, услышал его смех. И можно валить... куда я там хотел?

Уже и забыл.

Ещё день.

По полторы фирмы на человека.

Саша уже знает "Сосны", смысла мне туда лезть нет. "Паркенес". За ними нужен контроль, причем постоянный. Они мои. Бостьена к Саше я не допущу.

С красноярскими "Сосны-д" работаем вдвоем. И отчитываемся перед Петровичем вдвоем.

— Думаете, всё-таки стоит? — перевел взгляд с кивнувшего Саши на меня.

— Хозяин один, всё руководство здесь. Найти будет не проблема. Тем более ничего такого я про них не нашел.

— Ладно, я вас понял, — посмотрел то на одного, то на другого. — Расскажу Герману...если даст добро... — забрал папку с документами. — Фирмы ваши.

Фирмы наши.

И на весь вечер разговор только об этом.

— Андрей, ты представляешь??? — сейчас обсикается от радости. — Я буду сам... с самого начала... Ой, господи, мне уже страшно... я облажаюсь... Ты мне поможешь?

— Да... только заткнись и иди сюда...

Выходные снова вдвоем. Обмыть ремонт у Ники. И окончательное понимание... Анжелой... того, что она просто снимает у меня комнату. Бесплатно.

— Андрей, почему ты опять уезжаешь? — руки сложены на груди, обиженно сопит.

— Потому что хочу, — джинсы еле застегнул. Саша! — В гости позвали.

— Опять Ники?

— Да, — отвечаю спокойно.

— Ты в те выходные у нее торчал! — тон в голосе. Все больше шансов, что я вернусь только в понедельник.

— И?

— Я с тобой хочу...

— Не смеши... — ключи от квартиры, деньги на такси/автобус/трамвай/метро. — Буду в понедельник. Не скучай.

Есть только два места, куда мы целенаправленно можем пойти вдвоем. Офис и магазин. Все остальное друг друга не касается.

И снова понедельник, и снова жопа в мыле.

Машину с сервиса. Офис, там фирмы, Саша, Анжела, притихший Игорь, Петрович. Больница. Бабушка.

Все словно по графику.

Жизнь моя опять пошла по графику. С одним небольшим отклонением, не дающим заскучать. Кое-что обо мне не должны знать те, кому не положено.

Крепче будут спать.

Все.

Глава 137. Вопрос

В пятницу вечером Анжела, с чемоданом тряпок, была отправлена к своей маме.

Пару слов друг другу на прощание:

— Привет свекрови, — её сучья улыбка.

— Ещё раз тявкнешь, переедешь к уважаемой теще на ПМЖ...— шикарно улыбаюсь в ответ. — Ясно?

Она фыркнула, села в машину и умотала.

А я несусь обратно в квартиру. У меня ни поесть, ни попить и глобальный бардак. Ей, в последний момент приспичило срачь развести. Платье искала. Они с мамой завтра в театр пойдут. Видите ли.

"Матушка у неё нормальная, — сгребаю все барахло в кучу. — Откуда только эта дура взялась, на мою голову?"

Самая главная новость дня.

Моя мама не летит. С близняшками летит Маша.

Я, конечно, по своей привычке, планов не строил, но, как-то, всё вдруг резко изменилось.

— Что случилось? — разговариваю с младшей сестрой.

— Они с папой хотят в комнате у пацанов обои переклеить, — по голосу слышу, малая довольна.

"Что-то все в ремонтах, — мысль. — Один я не при делах".

— Но это даже лучше, — мой заговорщицкий шепот и громкий Машкин смех.

— Нам никто не сможет помешать, — её шепот в ответ.

Да. Желание нашкодничать теперь просто безграничное.

Они будут завтра в 9.00

У меня сегодня уже 22.30, а квартира только на половину убрана, и в холодильнике, оказывается, мышь повесилась. То есть, мне не то чтобы нечего поесть, мне не из чего это приготовить.

— Анжела, ебтвоюмать. — ещё и в магазин надо. — Хоть бы сказала!

Плетусь с кухни в комнату, за футболкой и кофтой, а в дверь стучат. Стою. Смотрю на входную дверь и вспоминаю, кого звал.

"Никого..."

Тем не менее, опять постучали.

Открыл. Передо мной огромная книга, а снизу торчат Сашины ноги. Такие голубые кеды я видел только у него. Молчу. Не смеюсь.

Он опустил руки и улыбается.

— Я её нашел! — светится.

Подарок Женьке я так и не выбрал. Было решено книгу. Но какую?

Из-за всей этой кутерьмы, когда я должен был оказаться в нескольких местах одновременно, я просто не успевал куда-нибудь съездить. А вечером уже почти все закрыто. Вот Саша и предложил. Купить самому.

— Эммм, — почему-то смущаюсь. — Если можно, конечно...

— Я уже знаю какую, — слышу, как его мысли закопошились. — Только бы найти.

По сути у него одни "Сосны" и он с ними работает не в офисе.

— Саш...блин, — я реально смущен. — Спасибо тебе...

И вот он стоит. Со сборником сказок на двух языках. Красивое красочное издание. И сам при этом светится.

— Только купил? — отхожу в сторону, запуская его внутрь. Он кивает. — До утра не смог дотерпеть? — он опять кивает и протягивает книгу.

Забираю, молча, отношу в комнату. Прячу, чтобы пацаны сразу не усекли, и возвращаюсь в коридор. Стоит, руки скрещены за спиной. Покусывает губы и смотрит в потолок.

— И че стоишь? — спрашиваю.

— Благодарность жду, — глаза так и продолжают смотреть на люстру.

— Благодарность говоришь?

Подхожу, берусь за края его кофты и задираю вверх. Он только руки успел поднять.

"Так и думал, что на голое тело..."

Провожу ладонью от плеча вниз по груди и животу и слышу, как он тихо вздыхает.

Завтра, всего на пару дней, моя квартира снова превратится в небольшой балаган. И так просто к нему прикоснуться я не смогу. Мальчишки всё видят, мальчишки уже всё понимают.

Саша будет со мной. И Ники с Борисом будут со мной. Как друзья.

— Останешься? — спрашиваю, и он поднимает на меня глаза. — Останешься со мной сегодня?

Саша кивает и довольно улыбается.

В магазин схожу, когда карапузов с аэропорта привезу.

— Андрей! — доносится писк с моего плеча. — Я кеды не снял!

— Пофиг! В квартире и так бардак.

Интересно получится встать раньше?

Получилось.

Мы вообще почти не ложились.

Немного кофеина, чуть-чуть секса и движение со шваброй/тряпкой/пылесосом по квартире. Голышом. Один из нас. Под музыку.

— Это они играют? — спрашиваю.

— Ага! — Саша пританцовывает, заматываясь в простынь. — Обожаю...

— Я заметил.

Завалились буквально на пару часов. На неразложенном диване. Счастливые. Довольные.

" Как бы не проебать это все" , — крутанулось в голове.

Самолет приземлился точно по расписанию. Я подпрыгивал от нетерпения, разглядывая прибывших пассажиров, пока дождался, когда мои выйдут.

— Андллей! — Романыч. Он всегда первый. — Саша!

Летит. На всех парах. И с разбегу, в мои объятия. Улыбается.

— Откуда такие потери боец? — перехватил его на одну руку и смотрю на большую щель вместо двух передних зубов. — Мне известно только про одного пострадавшего.

— Фатайное сважение бват, — он еще больше начал картавить. — Лешив поддевжать сосвуживца, — плечиками пожимает. — Вот они и выпаи...

Саша смеется. Я улыбаюсь.

Женька ехал на Машкиных руках. И, судя по тому, как он на ней развалился, ребенок глубоко спит.

— Привет, — не громко и целую сестру в лоб. — Нормально долетели?

— Ага, — говорит мне, но смотрит на Сашу. — Здравствуйте...

— Привет, — какой же он довольный.

Небольшая рокировка детей. Романыч, надувший губы, на пол. Женька, приоткрывший один глаз, чтобы проверить кто его берет, ко мне на руки.

— А где вещи? — спрашивает Саша.

— Вот, — Машка кивает на сумку у себя на плече.

— И все? — сумка, конечно, большая, но мне не верится, что она смогла утрамбовать туда все свое барахло.

— Да, — кивает.

На ней обычные синие джинсы, вязаная белая кофта и кроссовки.

"Малая в кроссах? — смотрю на ее темно-русую косу. — Да ещё и одной сумкой отделалась?"

— Ладно дома расскажешь, куда мою сестру дела..., — забрал у нее баул с вещами, закинул на свободное плечо и кивнул на выход.

Романыч Саше уже что-то рассказывает. Заняты парни. Поэтому говорю вслух.

— Идем?

Идем.

— А тетеньки звой не будет? — выдает Рома в машине.

Маша не понимающе смотрит на него, Саша вопросительно на меня. Я, немного пораженно, на дорогу.

— Нет, — отвечаю. — Не будет.

— Тогда пваздник будет пвевосходным.

Все улыбнулись, но напряжение не ушло. Вопроса от малой, что за тетя. Не избежать.

Добрались до квартиры.

Уложил сопящее тельце в кровать, выгнал Машку с кухни.

— Нехомячь! Сейчас приготовлю...

Ещё раз объяснил Ромке, что подарки вечером, когда Ники с Борей приедут.

"Я стал больше с ним общаться, — мысль. — Забавно."

И отправил десант за продуктами.

— Эндрю, я схожу, — шепчет он в коридоре. — Ты пока воду поставь и...— задумался. — Почисти мне десять картошин и пару морковок.

Обнять. Прижать к себе. Поцеловать.

Но сейчас доступно только коснуться пальцами его губ и одернуть руку.

— Сааш, а ты че уже уходишь? — Романыч выглянул в коридор.

— Нет, в магазин пойду, — надевает вторую кеду. Попой ко мне. Издевается.

— Я с тобой! — мелкий выбегает в коридор.

— Ром?! — но мое возмущение сразу заткнули.

— Иначе Женю вазбудю!

— Иди! — открыл им дверь. — Саш, только никакого шоколада, как бы он не конючил.

— Ой, можно подумать! — Романыч не довольно цокнул на меня языком и первый вышел из квартиры.

— Мы быстро, — Сашин указательный палец коснулся моей щеки. — Про воду не забудь, детей покормить надо.

Все так мило. Я такой счастливый. Был.

Пока Маша не зашла на кухню и не задала этот вопрос.

Стою у раковины, уперся плечом в стену, чищу овощи. Много. Народу будет много. Саша постукивает ножом по столу. Хочет нас чем-то удивить. Его пирог в духовке пахнет на всю квартиру и разбудил Женьку. Мелкий уже пару раз заглядывал на кухню и получив, то морковку, то дольку помидорки, быстро сваливал обратно.

Мы ничего не делаем. Не обжимаемся, пока никто не видит, не целуемся, ни каких шепотков. Стоим в разных углах и готовим, пока для моей мини роты.

— Маш, — раздается за моей спиной. — Еще десять минут...

— Да, я не поэтому, — отвечает Машка и я слышу, как скрипнул стул. — Мне с Андреем поговорить надо.

Оборачиваюсь. Смотрит. Улыбается. Но разговор явно не о котятках.

— Мне уйти? — Сашин вопрос обращен к моей младшей сестре.

— Нет, останься, — перевела взгляд с него на меня. — А то он меня убьет.

На моем лице удивление вперемешку с непониманием, приправленое постепенным охрениванием.

— Я тебя слушаю...— само спокойствие.

А в голове:

"Что за пиздец сразу?!"

— Я влюбилась...

Саша ухмыльнулся, взглянул на меня и продолжил нарезать вареную морковку.

— И почему я должен тебя убить? — не понял в чем прикол. — Я за тебя рад...

Поворачиваюсь обратно к раковине. В руках нож, картоха. Шумит вода. Собираюсь сказать, чтобы шибко голову не теряла, но слышу:

— А ты же с Анжелой расстался, да? И кто у тебя теперь? — я напрягся. — Новая девушка... или парень?

Вода в раковине окрасилась в бледно-красный. Большой палец правой руки зажат в кулак. Я глубоко и часто дышу. Охренел. Это мягко сказано.

— Маша?! — Саша уже около меня, тянет руку к моим пальцам, а в глазах испуг, но голос не дрожит. — Кто о таких вещах под руку говорит?!

Машка молчит, отвернулась к столу, ковыряет не доделаный салат и молчит.

— Дай посмотрю, — Сашин шепот и осторожное прикосновение холодных рук.

— Аптечка в ванной, — шепчу в ответ. Дыхание, как у загнанной гоньчей. И мне очень больно.

— Мальчишки мультики смотрят, — доложил Саша вернувшись. — Если это кому то интересно, — разрядить обстановку не вышло.

Я у раковины, кровь с пальца капает вниз и смывается водой дальше по трубам. Машка так и сидит за столом, молчит, не оборачивается, только изредка косяка давит.

— Маш, — сую палец под струю, чтобы хоть немного остановить кровотечение. — Прежде чем я начну тебе мозг канифолить, и строить из себя супербрата, скажи прямо, что ты думаешь?

Молчит. Не долго. Смотрит то на меня, то на колдующего над порезом Сашу и я уже знаю её вопрос. Просто жду, когда озвучит.

— Он теперь твой... — глянула на замершего практически в ужасе парня, и быстро подобрав нужные слова, закончила. — Ты теперь с ним, как муж и жена?

Глава 138. Маша

Немного пришиблен. Машкиным вопросом. А после того, как она сказала, что заметила ещё у Бориса на даче, мне совсем поплохело.

"Остался только папа", — глубокий вдох и взгляд на Сашу, стоящего спиной у окна.

Рассказать отцу. Не боюсь. Его реакция?

"Как же палец — то больно", — зажимаю порез в кулак.

— Ты никому о своих предположениях не говорила? — осторожно спрашиваю.

— Я че больная? — обиделась. — Самой есть что скрывать...

"Да уж... проблемная семейка".

Машка ушла, проверить, почему пацаны затихли. На кухне тишина и запах подгоревшего пирога. Выброшен. Я стою, оперся о раковину, Саша, повернувшись лицом к окну.

"Не бздеть! Прорвемся!" — успокаиваю сам себя про себя и медленно подхожу к нему.

— Ты в порядке? — шепчу. Он кивает в ответ и, вдохнув, обернулся.

— Всё нормально, — улыбается и, смахнув накатившие слезы, посмотрел на меня. — Не ожидал просто, что кто-то ещё из твоих знает.

"А кто ожидал? — обнимаю его за плечи и прижимаю к себе. — Хотя... Все тайное рано или поздно становится явным..."

Только что для нас лучше. Рано или поздно?

Вдох/выдох.

Пацанам. Праздник. Не портим!

Не для этого я уговаривал маму, чтобы они прилетели.

Пирог поставлен заново. Все яства, наконец, доделаны. Осталось дождаться Ники с ее женихом и шоу может начинаться. Мелкие не должны страдать из-за того, что их старший брат идиот.

Сначала накормить, а потом подарить не вышло.

— Хоть сегодня перестань быть для них строгим папашей, — шептала Ники. — Пусть мальчишки резвяться...

— Захотят поесть сами попросят, — поддакнула ей Машка.

— Бабский бунт? — смотрю то на одну, то на другую . — Не выпендривайтесь тут у меня, а то живо на кухню отправитесь!

Девчонки смеются. Я улыбаюсь. И обе видят, что наигранно. Но одна молчит, а другая знает, что лучше пока ни о чем не спрашивать.

"Надо чтоб перекипело..."

Реакция Ромки всегда предсказуема. Писк, визг и быстрое "дай, дай, дай".

— Он такой огвомный!!! — обхватил собаку за шею. — А это майчик или девочка?

— Не знаю, — смотрю на этого счастливого человечка.

— И как же узнать? — собака уже к верху лапами. — Тут же нету ниче...

Первый раз слышу, чтобы Боря так ржал.

— Ты глупый до невозможности, — Женька, цокнув языком, вернул игрушку в прежнее положение и сказал. — У нее же на моррде написано... я — девочка.

— Где??? — огромные глаза уставились на огромную морду собаки. — Жень не вижу...

— Госпадиии, — вздохнул тот, отобрал у своего глупого братца игрушку, развернул к себе и, тыкая указательным пальчиком в черные глаза, пробубнил. — Я, — ткнул в левый. — Девочка, — потом в правый.

— Хммм, — Романыч серьезный. — Ну, тогда вадно...

Евген сердито вдохнул и покачал головой, пробормотав:

— Рребенок...

Только оказалось, что он и сам не шибко взрослый. Когда Саша вручил ему книгу, Евген сначала замер, распахнув глазки, а потом, собравшись, выдал:

— Она такая пррелестная...спасибо...

Потом, потом, потом. Все остальное на потом. Может и зря конечно, но сейчас для меня главное они.

"И пусть весь мир подождет", — хоть какой-то толк от наших реклам. Улыбаюсь.

Пацаны заняты на весь вечер. Собака уже пристроена под их головами, они лежат на скиданых на пол подушках и одеялах и разглядывают книжку.

— Будем, как шейки, — радостно пролепетал Романыч и плюхнулся первым.

— Как шейхи, — поправил его Евген и заполз следом. — Можешь идти Андррей, мы будем хоррошо себя вести.

— Я на тебя надеюсь Евгений, — я очень серьезен. — Если, что, мы за стенкой.

— Хоррошо, — книга уже раскрыта.

Я ушел. Не усмешки. Не ухмылки. Зато в коридоре поржал. Тихонько так.

"У одного зубов снизу нет, у другого сверху... беззубые чудовища... е-мое..."

Захожу на кухню и слышу.

— Я с мальчиком встречаюсь, — Машка чуть ли не мурлычет. — Вот и решила побыть немного обычной, чтобы потом было чем удивить.

— А вот с этого момента, — взял стул и сел за стол, придвинувшись ближе к Саше. — Можно и подробнее.

— Парень, как парень, — пожала плечами и уткнулась в тарелку. — Высокий стройный, голубоглазый...

— Сколько лет? — спрашиваю у ее лба.

— А кто-нибудь ещё в курсе твоего нового образа жизни? — мелкая язва решила сменить тему.

— В курсе, — ничего не дрогнуло. — Пацану твоему лет сколько, спрашиваю.

— И кто знает? — быстрый взгляд на Ники и снова на меня.

— Маша...

— 18, — доложила и посмотрела с вызовом.

— Маш, — немного раздражен. — Мама знает про Сашу, — удивление на её лице. — Так что не выпендривайся передо мной.

— Давно знает? — шепчет.

— Ещё до того как вы с папой прилетели...

— И как она отнеслась?

— Ну, как видишь, — развожу руками, мол, жив ещё.

— Вот, Саш, — недовольный голос Ники. — И такую дребедень ты будешь слушать теперь постоянно.

— Я не против, — почти не слышно.

— Мы за пацанов сегодня пить будем или как? — Боря дождался когда мы перестанем перепираться и открыл первую бутылку.

Будем.

— Мы ещё не закончили, — произношу, протягивая Боре Сашин бокал.

— Я и не сомневаюсь, — отвечает мелкая язва и тянет свой, а получив шлепок по руке от Ники, пробормотала. — Со всех сторон обложили, блин.

Близняшкам здоровья!

Одним глазом глянуть, что они творят, услышать их единогласное:

— Мы не хотим есть!

И обратно за стол. К не очень приятному разговору.

— Маш, я и без тебя знаю, что я в жопе. Не надо мне об этом напоминать.

— Ты уже придумал, что папе скажешь в свое оправдание? — не отстает, блин.

— С каких херов я должен перед ним оправдываться?

— Саш, пойдем, покурим? — тихо спросил Борис.

Я обернулся. Оба смотрят на меня.

— Я схожу? — спрашивает, едва улыбнувшись. — Не надолго...

Я кивнул.

Мне необходимо закончить этот разговор, обрубить Машкин выебон. Но при нем язык не поворачивается.

— Я с вами, — Ники отложила вилку и поднялась из-за стола.

И лучше сделать это один на один.

— Ты в конец охренела, — зашипел, как только все трое скрылись в коридоре. — Ты че несешь вообще?

— Правду, любимый братик, — Машка смотрит не моргая. — Я несу тебе правду. Мой старший брат, гомосексуалист.

— А моя младшая сестра гомофобка, да ещё и сопля не совершеннолетняя...— она опустила глаза вниз. — Вот заебись! Он знает, что тебе 15? Маш? Маша! Отвечай!

Мотнула головой.

Глубокий вдох и я встал.

— И ты еще что-то вякаешь? — во мне все кипит и, чтобы случайно не отвешать ей подзатыльник, разворачиваюсь и отхожу к окну.

— Я девушка, а он парень, — Маша заткнись! — И это нормально... не смотря на некоторую разницу в возрасте... а вы два парня и это не...

— Это нормально, — оборачиваюсь. — Это тоже нормально...

Она тоже кипит. И не собирается отступать. Не зря мама говорит, что Машка моя копия, только в женском варианте.

— В каком месте, Андрей?

— Утихни, — спокойствие в голосе. Что это? — Не хватало, чтоб пацаны на твой ор прибежали.

— В каком месте нормально, — шепчет. — Чтоб парень с парнем спал? Забыл, какие ты мне страсти рассказывал? Про Макса...

Последняя попытка. Ее заткнуть и объяснить все спокойно.

— Я помню про Макса. И про нариков, которые ржали надо мной, когда его убили, — подхожу обратно к столу. — И про ублюдков, которые за сотен предлагали отсосать у них или за три, чтобы они отсосали у меня. Я все это помню Маш, оно вот здесь, в голове и в моих снах. Но ты кое-что путаешь?

— Что? — уже не с таким вызовом.

— Ты любишь своего...— как бы языком не подаваться. — Парня?

— Ну... да...— задумчиво почесала затылок. — Скорее всего. А что?

— А то, что у тебя вот таких вот "ну, да, наверное" будет еще хоть жопой жри. Потому что тебе ещё только 15! А мне почти 30! И я не хочу искать, что-то другое, — и я произнес это, я сказал своей младшей сестре. — Я люблю его, Маш. Ты понимаешь? Я жить без него не могу. И мне по хуй, одобряете вы или нет.

Тихо. На кухне стало так тихо, что слышно только наше дыхание и, как лопаются пузырьки в бутылке с лимонадом.

— Как ты можешь любить парня? — словно сама у себя спросила.

— А как ты можешь любить парня? — очень хочется свалить.

— Потому что это естественно, — смотрит на мня непонимающим взглядом.

— Вот и для меня это естественно...

— Но...

— Так, все! — машу руками. — Понимай, как хочешь, я больше ничего не скажу...

Ушел. С кухни, под ее:

— Андрей?!

И из квартиры, под их:

— Ты куда?

Прогуляться. Мне надо прогуляться.

Глава 139. Ночь.

"Заебись! И ключи оставил".

Брожу уже около двух часов. Вокруг, да около дома. Псих постепенно проходит и вместе с ним желание позвонить маме. Со всем этим я могу и должен разобраться только сам.

"Маша, блять, все на раз вскрыла! Самый большой мой страх наружу вытащила!"

Я сказал, что мне все равно, примут они тот факт, что я с парнем или нет. Сказал. Только не всю правду. Мне все равно, но не совсем.

Остаться без братьев и сестры?! Проще сразу повеситься. Работа, квартира, машина, деньги. Любовь какая-то. Зачем мне это все? Если ИХ у меня не будет!!!

— Извините, не подскажите который час? — спрашиваю у мужчины в светлом пальто.

— 20.30, — отвечает и, окинув меня взглядом, добавил. — Вам не холодно?

— Ага, есть маленько.

В тапках на босу ногу, в старых джинсах и футболке я смотрюсь очень холодно.

"Надо возвращаться... пацаны, наверное, уже потеряли".

И ключи, и телефон в квартире. Стою около подъезда, в ожидании. Либо кто-то выйдет и я, наконец, зайду, либо меня увидят и впустят.

"Помяукать что ли, как кошаку нагулявшемуся?"

В окне на кухне мелькнула фигура и тут же скрылась. Орать бесполезно. Все закрыто. Сел на лавку, но ноги не успел вытянуть, как дверь открылась.

— Маша, блин, дверь захлопнется!

Поднимаюсь, а сестра ко мне на руки, чуть обратно не сел и только услышал. Щелк!

Вдох. Обнимаю ее подрагивающее тело и спрашиваю:

— И чего ты ревешь?

— Прости, пожалуйста, — сейчас задушит.

— Ники тебя добила? — кивает и сжимает объятья ещё сильнее. — И что теперь скажешь?

Она отстраняется, смотрит, поджав губы и часто дышит.

— Прости... прости, пожалуйста, — снова утыкается в мое плечо и шепчет, шмыгая носом. — Ты и так себя изнутри уже съел, — узнаю слова своей подруги. — И я ещё, малолетка, со своим приебами...

"Моя принцесса", — проносится в голове на выдохе, и я обнимаю, крепко.

— Успокоилась? — наклоняю голову, заглядывая к ней. Машка кивает и, вздохнув, отходит. — Отличный праздник у наших пацанов.

— Ага, — пальцем под носом. — Почему я у тебя дура такая?

— Сопля зеленая потому что!

— Ага...

— Давайте уже домой, — голос Ники сверху. — Мальчишки без вас торт резать не хотят.

Поднимаю голову, она на балконе, видно только силуэт. Но я и в темноте различу ее довольную улыбку.

"Спасибо, — мысленно. — Спасибо тебе".

Шоу продолжается. После возвращения немного подмерзшего сына домой.

— И куда ты опять? — Романыч схватил меня за руку и тащит на кухню.

— Рубашку одеть, — смотрю на него сверху вниз, не шевелясь. Мелкий вцепился уже двумя руками, уперся ногами в мою ступню и тянет. Выгибается весь. — А если я отпущу?

— Неа, — улыбается своим дырявым ртом. — Не пустишь...

"Неа... не пущу..."

— Ром, я оденусь и приду, — поднимаю его на руки. — Ещё три минутки подождешь?

Он кивнул, прижался ко мне и прошептал, прямо в ухо:

— Ты самый учший бват...

Вдох/выдох. Прогнать ком в горле.

"Не отпущу их...никого не отпущу..."

Вместо рубашки теплая кофта, трясёт не по-детски. Зашел в ванну, ополоснуть лицо, а за спиной дверь хлопнула. Обернулся. Стоит. Бледный, как лист бумаги для принтера. Руки в карманах, глаза в пол. Сказать, что-то хочет.

Не хочу слушать. Наслушался уже. Повернулся обратно, умылся. Выключил воду. Вытер лицо, руки и подошел к нему.

— Что, Саш?

— Мне уехать? — спросил и только потом на меня посмотрел.

Я промолчал. Подошел вплотную, едва не коснувшись его лба губами и спросил. Тихо:

— Ты хочешь уехать?

— Не знаю, — пожал плечами. — Я не...

— Ты хочешь уехать? — повторяю уже громче. — Саш, ты хочешь... УЕХАТЬ?

— Совсем?

— Да.

Теперь он молчит. Я жду.

Маша и ее негативный взгляд на наши с ним отношения, как слону дробина. Пару веских доводов "За" и она передумает. Тем более она моя младшая сестра и явно здесь не советчик.

"И если он уже сейчас хочет уехать, после такого разговора, то, что будет, когда папа узнает? Ведь тогда разбор полетов будет совершенно не детский. И стоит оно того?"

— Нет, — шепчет и поднимается на носочки. — Хренасдва я уеду! Понял!

— Да!

— Не для этого я дал себя соблазнить, чтоб ты так быстро от меня отделался!

— То есть это я...

Вдохнуть не успел. Саша вцепился в меня с такой силой, что я на мгновение растерялся и не сразу ответил.

— Ты дрожишь?

— Холодно, — сгребаю его в объятья, утыкаюсь носом в шею. — Люблю тебя, но один я не справлюсь. Здесь либо да, либо нет. Третьего варианта у нас быть не может.

— Я знаю...

Никаких "или".

Да — вместе. И тянуть это все вместе.

Нет — разошлись/разбежались/забыли нахрен обо всем. Постарались.

— Я тебя люблю, — бормочет. — Даже больше Мориса.

Смеюсь. Мне не легче, но я все равно улыбаюсь.

"Через какие ещё испытания нам предстоит пройти?"

На кухне теперь все. Близняшек, наконец, удалось туда заманить и накормить.

— А мне банан попался, — произнес Евген, причмокивая. — Вкусненький...

— Я тоже хочу, — Ромкины губы тут же обиженно надулись.

— На, — тарелка передвинулась. — Тока не плачь.

Вместо магазинного торта у нас Сашин фруктовый пирог. Что в нем и как, я без понятия. Я только нарезал, как просили.

— Я не пвачу, — уже серьезно обиделся. — Не хочу тепей...

— Ну и ладно, — Евген притянул тарелку обратно. — Мне больше достанется.

— Андллей че он, — Романыч уткнулся мне в грудь и забубнил. — Чуть что так свазу пвакса?

— Жень, — придерживаю одной рукой одного ребенка, второй вытираю испачканный подбородок другого. — Ты почему его цепляешь постоянно?

— А че он плачет? Ррева — коррова...

— Сам такой, — раздалось из кофты.

Тихий смех с другой стороны стола и мальчишки замолчали. Сидят два объевшихся колобочка, обиженные друг на друга, и молчат. Романыч у меня на коленях. Развалился. И щипает за кожу на руке, а Евген рядом. Оперся спиной о стену и рассматривает картинки в подаренной книге. Выбирает, что я им на ночь читать буду.

Машка извинилась. И передо мной и перед Сашей. За свое поведение, но осталась при своем.

— Я всё равно считаю это не правильным.

— Тебя, блин, забыл спросить...

— Прекратите, оба! — Ники стукнула ладонью по столу. — Достали уже ей-богу...

Прекратили. И смогли, наконец, спокойно поужинать.

За окнами уже глубокая ночь. Близняшки совсем затихли и их надо укладывать. Завтрашний день мы собираемся провести в парке. Они попросили, поэтому подскочат утром ни света, ни заря и мне нужно успеть, хоть немного поспать.

— Завтра всё, как договаривались? — спросила Ники в коридоре. На мое предложение остаться они отказались.

— Да, — стою, подперев косяк плечом. — Мальчишки рано встанут, я тебе позвоню, как мы соберемся.

— Хорошо, — сумочку Боре, объятия на прощание. — Саш, всё было безумно вкусно, — крикнула в комнату. — Спасибо большое...

— Не за что, — слышу его довольный голос.

Она вышла из квартиры, подмигнув и покачав головой. В ответ я только пожал плечами.

— Весело у вас, — Борис ржет, протягивая руку.

— И не говори, — сжимаю его пальцы. — В цирк ходить не надо.

Это так весело. Сегодня было ТАК смешно, что до сих пор трясет.

Проводил Ники с Борей и вернулся в квартиру. Сидят. В зале. На одном диване. Маша и, спящий в ее руках Романыч в одном углу, Евген, сложивший ноги на Сашины колени и разглядывающий книжку в другом.

— Мило, — смотрю на них и усмехаюсь. — Прям картина Репина "кто бы знал?"

Кто бы знал, что моя младшая сестра окажется гомофобкой. Современный ребенок оказался не таким современным.

Саша взглянул на нее, потом перевел взгляд на меня и сказал:

— Я, наверное, тоже поеду..., — я легонько кивнул. — Морис весь день не кормлен... Жень, пусти, я встану...

— А ты завтрра прриедешь? — Евген не шевельнулся.

Саша промолчал.

— Приедет Женечка, — ответила за него Машка. — Куда он от нас теперь денется...

День сегодня такой насыщенный, что я не знаю, смеяться мне или плакать.

— Приеду, — он улыбнулся. — Куда я от вас денусь...

Никто никуда теперь не денется. Все зашло слишком далеко.

Он уехал без поцелуев и объятий, но пообещав позвонить, когда доберется.

— Если в принципе, — раздалось за моей спиной, пока я обкладывал Романыча подушками. — Саша мне очень даже нравится... хороший мальчик...

Я выпрямился, потер ноющую переносицу и обернулся.

— Маш, давай пока оставим эту тему, — подошел к ней. — А то желание тебя придушить все ещё булькает.

— Ладно, — она скривила губы и вышла из комнаты.

"Мелкая задница, блин!"

Уснуть сразу не получилось. В голове то и дело всплывали обрывки прошедшего дня, заставляя мозг работать.

"Потерять все, меньше чем за сутки, — глаза в потолок, лежу, прислушиваясь к звукам в квартире. — Могу только я".

Только что-то или кто-то, в последний момент всегда спасают. Интересно, надолго ли мне такой фарт?

— Маша, что ты там делаешь? — возня, доносящаяся из ее комнаты, уже достала.

— Пытаюсь устроиться, — раздался не менее раздраженный голос. — Уснуть не могу.

— В холодильнике мед есть, — перевернулся на бок, подтаскивая к себе подушку. — Разведи в теплой воде и попей.

Молчание. И возня прекратилась. Слушаю тишину.

— Из чайника теплой воды? — прозвучало немного позже.

— Да, — улыбаюсь. — Чайной ложки на стакан воды. Тебе должно хватить.

Скрип кровати, потом шлепанье босых ног по полу и Машка, закутанная в покрывало по самые уши, вышла из комнаты.

— Не споткнись в потемках...— напутствие. Она глянула на меня, подобрала низ покрывала и вышла в коридор.

Что страшнее? Потерять их или остаться без него? Не знаю. Не хочу думать. Не буду гадать. Буду решать проблемы по мере их поступления. Иначе меня разорвет.

— Маш? — остановил, пока она не скрылась в комнате. — Ему, правда, 18?

— Да, — обернулась. Одна голова торчит. — В следующем месяце исполнится.

— Армия?

— Он близорукий...

— Поэтому и клюнул?

— Кто из вас снизу?

— Язва!

— Одного поля ягода...

Злиться на нее я не умею и не хочу. Она волнуется за меня, ещё больше чем я за нее.

— Ты его правда любишь? — спрашивает и в голосе уже не такой вызов. — По-настоящему?

— Да, Маш, — от одной мысли о нем. Подушка прижата ещё сильнее. — Я люблю его по-настоящему. Как взрослый.

Она стоит. Что-то обдумывает. Я плохо ее вижу, но хорошо слышу, как она дышит.

— Ваня знает, что у меня есть старший брат, который меня очень любит, — говорит очень тихо.

— И который может вырвать руки, если что...

— Вот поэтому мы ещё не...— запнулась.

— Я понял.

— Я хочу так же, — шепчет, поправляя сползающее покрывало. — Чтоб как у вас... по-настоящему...

Я промолчал. Так же как у нас даже я не хочу.

— Все будет, не волнуйся...— говорю и сам пытаюсь в это верить. — Давай спать, а то ведь близняшки не дадут утром.

— Это точно, — она вздохнула. — Доброй ночи, Попо.

— И тебе...

Уткнулся в подушку, закрыл глаза. Только не слышу, чтобы она ушла.

— И все-таки, кто из вас снизу? — вопрос в тишине и ее смех.

— Иди нафиг отсюда...

Подушка, которую я обнимал и в которую так уютно устроился носом, летит в мою младшую сестру и, следом за ней, залетает в комнату. Слышу, как она там смеется, и сам улыбаюсь.

Все кончилось не так уж плохо. Для меня. Пока что.

Глава 140. Семья

Проснулся от чувства, что меня обложили. Вдоль всего тела. Не повернуться, не вздохнуть. Открываю один глаз. Романыч. Его маленькие ручки, аккуратно сложены на моей шее. Спит. Крепко. Рот открыт.

Открываю второй глаз. Женькина голова на уровне моей. А его ноги у меня на животе.

Точно помню, что засыпал без них. Откуда они оба здесь?

Осторожно выползаю. Очень осторожно. Встаю с дивана и наступаю на что-то мягкое.

— Маша, блин! — шепчу. Чуть голову ей не раздавил. — Ты то, что здесь делаешь?

— Сплю, — одеяло до подбородка и повернулась на другую сторону. — Не видно, что ли?

Ночью все было точно на автопилоте. Романыч пришел сам. Завалился, и подвинуться не попросил. Женька пришел буквально следом. В туалет одному страшно.

"По коридору одному пройти не страшно, а в туалет, хотя до него ближе, дойти боится..."

Отвел. Подождал, уткнувшись лбом в дверь. Привел обратно, но естественно, что Евген теперь один в комнате спать не будет. Рома то у меня. Привел его в зал. Прижал спиной к стенке. Он там поворочался, поворчал, попинал меня по заднице и затих. Как Машка тут оказалась я уже и не помню.

А в квартире три комнаты. Вообще-то.

Умылся. Перебинтовал, как смог, одной рукой палец и побрел на кухню. Завтрак. Мальчишки скоро встанут и им нужен завтрак. И то, что я, при всем при этом, очень хочу спать, совсем никакой роли не играет.

Утро в детском садике имени Андрея Пополина это что-то с чем-то.

— Женя прекрати, пока по жопе не получил! — ругаю одного.— Рома вернись за стол, он больше так не будет, — зову второго.

Накормить мелких завтраком, заставить их спокойно поесть, получилось только с третьего раза.

— Маша, ты в курсе, что у меня санузел совмещенный? — стучусь к малой в ванну.

— Да, — раздалось за дверью.

— Ты там два часа уже...

— Мааашааа, — Романыч в нетерпении приплясывает около меня и стучится в запертую дверь. — Я писить хочу! Пустииии!

О том, что произошло вчера, напоминает только время от времени пульсирующий палец. А в остальном. Я стараюсь об этом не думать.

В парк завалился мини табун. Четверо, местами, взрослых и трое детей.

— Маш, — спрашиваю, не улыбаясь. — За тебя как за соплю платить или как за полноценного человека?

Она скривила не довольную мордаху и промолчала. Правда, когда мы заходили в одно из зданий, съязвила.

— Блин, а тебе сюда нельзя, — и выражение такое. Сама печаль. — С собаками то вход запрещен...

— Получил? — Сашин шепот и тихий смех.

— Так и тебе тоже, — отвечаю сестре, щипая его за бок. — Всех макак своей красотой смутишь...

Машка глянула на меня, показала язык и следом за остальными, убежала вперед.

— Все вчера выяснили? — Ники бродит вдоль клеток вместе со мной. — Я ее вроде как убедила, но мало ли что у малой в голове...

— Все нормально, — смотрю на подругу. — Спасибо тебе...

— Да, ладно, — смущенно опускает глаза вниз. — Мне это уже начинает нравиться.

— Не понял...

— Ну, то, что ты с Сашей...

— Еще раз не понял, — я даже остановился.

— Он заботиться о тебе, — Ники смотрит и улыбается. — И с ним, ты спокойней стал, мне это нравится...

— Ник иди сюда, — окликнула ее Машка и замахала руками, когда та обернулась. — Хочу тебя с Борей снять, пока вы не ушли.

Никаноре начинает нравиться? Шоковая терапия? Разве ее не отменили?

На моем лице опять счастливая идиотская улыбка.

Мы облазили весь парк, рассмотрели всех животных, близняшки вытерли своими штанами все качели/карусели/скамеечки, что попадались на пути. От сладкой ваты и прочей лабуды я сам начал липнуть и прилипать ко всему подряд. Все устали. Устали гоняться за быстроногой мелкотой и вытаскивать их из фонтанов и снимать с деревьев. Но все были настолько рады и довольны, что ничего не замечали и неизвестно кому больше нужен был этот праздник.

— Евгений Сергеевич?! — Боря уже скулит. — Сжальтесь! Мы старые люди и не успеваем!

— Спорртом надо заниматься! — крикнул Женя.

— Нече в офисах сидеть! — поддержал его Романыч и они прибавили шаг в направлении воздушных шаров.

А утром ведь не разговаривали.

— Мне квасный!!! — Романычу обязательно нужно выбрать именно тот шарик цветом, который он не может нормально выговорить.

— Квасный, так квасный, — улыбалась продавец, протягивая ему большое красное сердце.

— Евгений?! — я присел перед мелким на корточки. — Какой вы изволите?

— Дайте подумать, — насупился, ещё и губки вперед выпятил, окинул взглядом весь ассортимент и сказал. — Попугая вон того хочу...

Попугая, так попугая.

Маша от покупки ей воздушного шарика отказалась, сославшись на то, что она не маленькая. Сначала отказалась. Вернулась с полпути и потом догоняла нас с какой-то змеей.

— Подругу себе купила? — не сдержался.

Она цокнула языком, опять скривила не довольную мордаху, и побежала дальше, догонять мальчишек.

— Ты прям не можешь ее не зацепить, — Сашин тихий голос.

— Само собой, получается, — оборачиваюсь к нему. — Секунды не проходит и я уже сказал.

— Я заметил, — он улыбнулся.

Саша идет подле меня. Спрятав руки в карманы джинс. Он идет так близко, что я чувствую, тепло его тела.

— Не жалеешь, что и эти выходные со мной провел? — спрашиваю.

От желания к нему прикоснуться сейчас с ума сойду.

— Нет, — он идет еще ближе, трется плечом о плечо. — Как я могу жалеть о том, что провожу время с любимым человеком и его семьей, — улыбается, прикусывает губки. — Я и мечтать о таком не мог.

Не сдержался. Опять.

Обнял его за плечи и прижал к себе, поцеловав в висок.

Те, кому надо и так уже знают, близняшки далеко и слишком заняты, а остальных то, что я делаю, не касается.

— И я очень рад провести и эти выходные с любимыми...

Наверное, это и есть счастье. Скорее всего, именно про такие дни говорят "он был самым счастливым днем в моей жизни!". Он таким и был. Не больше, не меньше.

— Я хочу семейное фото! — Машка с заплетённой в косу лентой от воздушного шара, собирала нас в одну кучку. — Андрей возьми Ромку на руки, пожалуйста, а то он никогда не остановится.

— Рома я за тобой не побегу, — ноги от ходьбы онемели. — Если упадешь, никто жалеть не будет.

Последнее сработало как по волшебству. Идет обратно, надув обиженно губки.

— Фото какое-то недосемейное получится, — сказала Ники, обнимая Борю. Они весь день сегодня обнимались. Я за них рад. Правда. — Тебя на нем не будет...

— Все будет...— малая вся задумалась. — Жень, тебе обязательно к Саше на руки лезть?

— Да, — ответил Евген и одной рукой обнял его за шею. — Я мож тоже хочу, чтоб меня на рруках носили.

Машка смотрит на меня, Ники смотрит на меня. Боря смотрит на Сашу. Романыч вздыхает и отводит глаза в сторону.

— Павтаюша...

— Сам такой...

Тихий смех. Всё словно так и должно было быть.

"Как же я их люблю"

Всех. Не будь у меня хотя бы одного, я был бы совершенно другим.

— А теперь все не двигаемся! — скомандовала Машка. — Чтоб я случайно в кого-нибудь не врезалась.

Фотоаппарат на скамейку. Изогнулась, чтобы проверить, все ли влезаем и бегом в общую массу.

— Дома все фотки мне покажешь, — малая втиснулась между мной и Ники.

— Компромат не сняла, — бормочет. — Не волнуйся...

— И тем не менее...

— Увыбаемся и не машем!!! — скомандовал Романыч, и все замерли.

Щелк.

— Жаль, что они всего лишь на выходные, — задумчиво говорила Ники. — Я по ним скучаю...

— Постараюсь в следующем году чаще их привозить... если все нормально будет...

"Если они у меня ещё будут..."

Подперли с ней свои попы капотом Бориной машины и смотрим, как ее потенциальный муж подкидывают вверх Ромку. Тот пищит и смеется так, что саму не рассмеяться очень сложно. Женька захотел попить, а у Сашиного котофея кончились консервы и, пользуясь, случаем, он и Евген ушли в магазин. А Машка. Где-то носится. Её парящую в воздухе змеюку, я вижу то там, то здесь.

— Ты себе таких головастиков не хочешь? — спрашиваю, толкая Ники плечом в плечо. Она обернулась. — Да, я не в этом смысле, блин!

— Да, я поняла, — усмехнулась и снова посмотрела на Борю. — Хочу... наверное...

— Но?! — у таких вот её вздохов всегда есть какой-то подтекст.

— Он тебе нравится? — шепчет и только потом на меня смотрит. — Чего глазюки вытаращил? Я имею в виду, как человек...

— Насчет его человечности, не знаю, — она отвернулась. — Не шибко часто я с ним общался, но он единственный из всех твоих ухажёров, кому мне не хочется поправить лицо.

— Это потому что он больше, чем ты, — хихикает.

— Можно подумать, разница в весе меня когда-нибудь останавливала...

— Ну, это то да... — смеемся.

— Ты с ним, дольше всех,— шепчу ей на ухо, поднимаясь. — Задумайся...

"Не всё ж мне одному думать-то..."

— Я устал, — в мое бедро уткнулся лоб Евгена. — Поедем домой?

Поедем.

Мы провели в парке весь день. Вымотались/высмеялись/выходились.

Пора бы уже принять горизонтальное положение и уснуть. Мне.

— Созвонимся? — объятия Ники.

— Обязательно, — целую её в щеку.

С понедельника моя жизнь снова понесется вперед. И у нас снова получится только созваниваться. Я буду жаловаться, она будет слушать.

— Здорово было, — Боря тянет руку. — Бля, такой кайф...

— И не говори, — сжимаю его пальцы.

Странный он малый. Но мне нравится. Правда.

— А Саша с нами не поедет? — Ромка только сел в машину, но тут же выбрался обратно.

— Ром, я бы с удовольствием, — Саша посмотрел на меня, потом на Машку. — Но завтра очень рано вставать и...

— Тебя дома ждут...

Молчание.

— А ты покажешь мне своего кота? — Ромка стоит перед Сашей и стесняется.

— Конечно, — он присел, чтобы быть с ним на одном уровне. — Прилетишь в следующий раз и познакомлю.

Вызвать доверие у Ромки очень просто. Хочется, чтобы в будущем он не был таким открытым. Вызвать доверие у Евгена? Мне приходится взвешивать каждое свое слово. Маме не всегда удается взять его за руку. Он знает Сашу меньше месяца, но сам его обнимает и бормочет полусонно:

— Очень ррад снова с тобой встрретится...

Вот. Так.

Мне на прощание достались только объятия. И тихое "люблю". Но и этого хватило, чтобы я улыбался.

Домой вернулись уже затемно. Легкий ужин и Машкин вопрос, заставивший вспомнить, что такое стыд.

— Ты мою статью читал?

— Нет, — чуть не подавился. Блин!

— Родственничек фигов, — не обиделась. — Так и знала...

— Маш, я забыл, как журнал называется, — ври убедительней!

— Да, лааадно уж! — она встала из-за стола и ушла в комнату.

— Попал, — близняшки захихикали в голос.

— Ешьте молча, — шикнул на них, а самому смешно.

Маша прекрасно знает, что если мне не напомнить, одного раза сказать будет мало. Забуду. Поэтому она специально привезла один экземпляр и два раза подряд повторила.

— Андрей, пожалуйста, прочитай... хочу знать, что ты думаешь...

— Договорились...

Только сначала вас всех уложу.

Мальчишки выгнали нас из ванны. Они уже в состоянии купаться сами. А Машку они стесняются.

— Подумаешь, — фыркнула малая и пошлепала в зал.

"Они улетят, и здесь снова будет как в склепе", — думаю, а услышав, как защелкнулась щеколда, сказал вслух.

— Рома, дверь открой, — тишина. — Я не шучу!

Открылась.

"Даже угадал кто..."

Засыпали так же, как и проснулись. Таким же количественным составом. Ромка все равно придет. Надо что-то делать с его лунатизмом. Евген не будет спать один. А Машка.

— Че я отщепенец что ли? — тащит матрас в зал. — Вы тут будите мультики смотреть, а я там одна лежать буду? Вот уж фиг!

Табор он и есть — табор.

Ее статья мне понравилась. Конечно, полусонным мозгом я не все понял, но как написано. Малая всё-таки талан.

"Надо утром сказать, — мысль еле ползет. — А сейчас спать..."

А в квартире у меня три комнаты.

А я засыпал таким счастливым, наблюдая, как три шарика медленно перекатываются по потолку.

Глава 141. Улетели

Рейс у моих головастиков на 11 с минутами.

Полдня у меня свободные и можно не торопиться.

Не спеша встали, не спеша собрались и почти ушли.

— Я писить хочу, — глаза Евгена просят прощения.

— Беги скорее, — киваю в сторону туалета. — Мы тебя подождем.

Машка потопталась около нас с Ромкой, закинула сумку на плечо и сказала:

— Я пошла на улицу.

Отдал ей ключи от машины, открыл дверь.

— Сама дотащишь? — спрашиваю.

— Я тя умоляю, — цокнула на меня языком и, поправив лямку, зашагала вниз по лестнице.

Стоим в коридоре, ждем Женьку.

Я прислонился спиной к стене, и смотрю на Ромку. Он стоит напротив, в точно такой же позе. Только у меня руки сложены на груди, а у него в руках собака. Никому не отдал, сам понесет. Вижу его улыбающиеся глазки. Ещё чуть-чуть и сам начну хихикать.

— Жень, у тебя все нормально? — что то тихо.

— Да! — приглушенный дверью голос. — Пугвица не застегивается...

— Иди сюда я посмотрю, — Романыч смеется, уткнувшись носом в макушку игрушки, а мне надо быть серьезным. — Не хихикай.

На Женькиных джинсах не застежка, а какое-то мозговыносящее устройство. Там продень, здесь зацепи и не забудь себе палец прищипнуть.

— Где мама вам такие вещи берет? — еле справился.

— В магазине, — Женька пожал плечами.

— Ну, это то понятно, — поправил его кофту и поднялся. — Готовы?

— Да, — кивнули вместе.

"Головастики..."

Вышли на площадку. Мелкие ждут, без меня не спускаются. Слышу, как кто-то поднимается по лестнице, но и мысли не было, что это может быть она. Захлопнул дверь, достал ключи от квартиры, развернулся, чтобы закрыть.

— Что за девица у твоей машины крутится? — раздалось за спиной. Вздрогнул, промахнувшись мимо замка.

— Ты какого... — обернулся. Анжела с чемоданом, постукивая колесиками по ступенькам, медленно поднимается к нам. — Ты почему не на работе?

— Вещи привезла, — улыбается.

— Вечером, — близняшки жмутся к моим ногам. — Я же тебе говорил, чтобы ты вечером приехала.

— А ещё ты мне говорил, что мама твоя летит, — она поднялась на площадку. — Но я ее что-то не наблюдаю, — улыбнулась, посмотрев на мальчишек. — Зато девица какая-то стекло лобовое тебе трет. Не староват для...

— Это Маша, — Романыч вцепился в меня так, что уже больно. — И я сказал, чтобы ты вечером приехала.

— Но я уже здесь, — она наклоняется к мальчишкам. — Какая у тебя собака красивая, как ее зовут.

— Ее собака зовут, — перед Ромкой, закрыв его собой, возник Женька. Взгляд исподлобья, губы плотно сжаты.

Анжела выпрямилась и посмотрела на меня.

"А хули ты хотела?" — чуть не вырвалось.

Поднимаю Ромку на руки, разворачиваю Женьку лицом к ступенькам и говорю, немного ошарашенной Анжеле:

— Заходи, что стоишь? Приехала, так приехала.

— Андрей...

— Шарики с потолка не снимать, вечером меня не будет. Удачи.

Эффект неожиданности, сработал отлично. Настроение в момент испортилось. И не только у меня. Мальчишки до самого аэропорта не проронили ни звука. Евген молча смотрел вперед, а Романыч жался к нему и гладил свою собаку.

— Что это с ними, — шепотом спрашивает Машка.

Близняшки шагают впереди нас. Держаться за руки и молчат.

— Ты пока на улице ждала, никого не видела?

— Нет, — Машка смотрит на меня. — Что-то случилось?

— Анжела...

— Она тут причем?

— Пацанам она не очень нравится, — сказать, не сказать о беременности?

— Ну, она не только им не нравится, — малая хмыкнула. — Рада, что избавился, — я промолчал. — Или нет?

— Не совсем...— остановился. Мысли надо собрать. — Жень, постойте минутку.

Машка ждет. Мальчишки переминаются с ноги на ногу и все громче вздыхают от нетерпения.

— Анжела беременна и вроде, как от меня и мы вроде как живем вместе...

— А Саша? — спрашивает и сама отвечает. — Вроде как ждет, когда ты все решишь?

Киваю в ответ.

— Ты не просто в жопе, Андрей, — качает головой и вздыхает. На маму сейчас похожа. — Ты пиздец в какой жопе.

— Я в курсе...

Я в курсе.

— Я ничего не скажу, — шепчет, обнимая за шею. — Ничего не знаю, ничего не видела.

— Спасибо, — поднимаю сестру вверх, целуя то ли в ухо, то ли в щеку. — Я сам должен с этим разбираться.

Мальчишек обнимаю сразу обоих.

— Маме, папе привет, — не отпускают. — И мои поцелуи.

Смущенно захихикали.

— Маш, я насчет Ивана твоего, — посадка на рейс уже объявлена и мне ещё сильнее захотелось схватить их в охапку и убежать из аэропорта. — Рановато тебе.

— Не волнуйся, — подмигивает и улыбается. — По крайней мере, из-за этого. Мне ещё две статьи заказали. Да и не нравится он мне уже...

— Финтифлюшка, ты Машка, — смеюсь, а у самого ком в горле.

Я стоял до последнего. Пока их самолет не взлетел и не скрылся в облаках. Они улетели. Без слез и соплей. И у меня такое чувство, что я остался совершено один.

Вдох/выдох.

Вышел на улицу, набирая номер мамы.

— Отдохнули, и хватит, — доложил, что мелкие вылетели. — Ждите, скоро будут.

Пресёк ее расспросы о том, как мы провели время, пообещав рассказать всё позже. Да и пацаны сами всё выложат, только ее увидят. Надеюсь, что Машка в это время будет где-нибудь поблизости, а папа где-нибудь подальше.

Я был уже на полпути к больнице, когда позвонил Петрович.

— Андрей, ты мне нужен.

"Черт!" — звучит в голове.

— Через 15 минут буду, — произношу вслух.

Не нормированный рабочий график/день/жизнь. Снова. С утра понедельника. Мои едва улетели.

"Ба, я приеду вечером, — мысль, когда разворачивался на светофоре в другую сторону. — Постараюсь".

Глава 142. Саша

День за днем. Неделя за неделей. Лучший способ отвлечься от реальности, загрузить себя работой. Проверено. Я вспоминал о том, что есть ещё какая то жизнь, помимо офисной, только в пятницу вечером.

— Ты домой собираешься? — Сашина голова заглянула в дверной проем кабинета.

— Да, сейчас поеду, — отвечаю, не отрываясь от бумаг.

— Ты мне это уже второй час говоришь, — недовольный вздох.

Поднимаю голову. Стоит. Подперев косяк плечом. Руки сложены на груди. Взгляд обиженный.

— Не надо меня ждать, Саш. Дочитаю и поеду. Не хочу на понедельник оставлять.

И снова в документы. Но он не уходит.

— Ты в порядке? — раздается над моей опущенной вниз головой.

— Да, — отвечаю шепотом и смотрю на него.

Он осторожно, едва касаясь подушечками пальцев кожи, проводит по моим губам и задумчиво бормочет, посмотрев на меня:

— Если бы я сказал ещё слово...

Если бы он сказал ещё слово, то я бы отвешал ему далеко не пощечину.

Я проснулся рядом с Анжелой. Пару дней назад. Не вместе с ней, а рядом. Она съела какую-то гадость в нашем ресторане/столовой/буфете, и ее полоскало полночи. Оставить ее в таком состоянии, и уехать, мне не позволила совесть. Да и перепугался я за нее.

А утром проснулся с ней под боком.

И вроде бы ничего такого. С кем не бывает, тем более она беременна. И весь следующий день я проторчал в больнице и не в той, в которой бы хотел. Но и в этом не было ничего страшного. Пиздец случился потом, когда я ответил, казалось бы, на простой Сашин вопрос.

— Как Анжела себя чувствует?

— Нормально, — протягиваю к нему руку. Отходит. Не дает прикоснуться. — Но пару дней дома посидит.

В голосе спокойствие, словно ничего сейчас не заметил. А в голове:

"Не понял..."

— А с ребенком? — опять вопрос и на меня не смотрит. Взял папку с документами и сел на диван.

— И у мамы у малыша все просто замечательно, — я все чаще начал заводиться, как по щелчку пальцев.

— Ты и сегодня будешь дома ночевать? — продолжает спрашивать. Вот змеенышь!

— Да, — отвечаю. Тихо.

"Андрей молчи", — стиснул челюсть, чтобы не болтнуть лишнего.

— Понятно, — вздох. Его глаза, так и опущены на страницы контракта.

— И что же тебе понятно? — прячу руки в карманы. От греха подальше.

— Умная она, хоть и блондинка, — глянул на меня. — Знает, куда тебе надавить, чтобы ты сразу прибежал.

Я лишь потом понял, что это ревность. После того, как с языка слетело, быстрее, чем мозг успел сообразить.

— А когда ты в толчке блевал, тоже мне на что-то надавить хотел?

— Возможно.

Блять! Не хочу с ним ругаться. Но остановиться уже не получается.

— И на что же, если не секрет?

— На возможность у тебя в ванной потрахаться!

Глубокий вдох. Воздуха не хватает. Поэтому голос звучит совсем тихо.

— Ты охуел?!

— Возможно...

Под левым глазом дрогнул нерв. Я молча подошел к сидящему на диване человеку и, наклонившись, произнес:

— Я сейчас не спрашивал.

Нервы в комок. И лучше не тянуть их за торчащие наружу кончики.

Не даю сказать. Не даю вставить и звука. Руки в карманах в кулаки, до впивающихся в кожу ногтей. И спокойный голос.

— Я не могу на всех разорваться, Саш. У меня нет брата — близнеца, чтобы один из нас был постоянно с тобой. И клонирование в нашей стране все ещё запрещено, — смотрю в его глаза, не моргая. — Я неделю не был у бабушки. Из-за этих сраных Сосен и Паркенес, мне, блять, туда даже позвонить некогда. Я не знаю, живая она или нет! — отводит глаза в сторону, но я беру его за подбородок и разворачиваю обратно. — Я тебе уже сто раз говорил. Не дави на меня. Пока я все не выясню, пока я не буду во всем уверен, я могу дать тебе только это, — он одергивает руку. — Или ты специально так делаешь?

— Что я, по-твоему, специально делаю? — шипит, прислушиваясь к звукам за дверью.

— Душу из меня высасываешь своими заебами с ревностью. Если так и дальше будет продолжаться, то мне это и на хуй не нужно. И так проблем, хрен разгребешь.

Саша притих. Я сразу и не заметил. Только мысль в голове.

"Я это вслух сказал!!! Твоюжмать!!!"

В кабинете тишина. Не гнетущая, но на голову заметно давит.

Саша на диване. Подпер кулаком подбородок и смотрит в сторону. Я стою перед ним. Руки в карманах. Глаза закрыты и медленный вдох/выдох. Думаю.

"Что за фигня сейчас произошла?"

Стук в дверь, как возможность выдохнуть.

— Не заперто...— вроде вслух сказал.

— О, сразу оба! — Петрович. Анжелы нет, приходится самому ходить. — Пошли за мной.

Бизнес — есть бизнес. Наша перепалка, как сцена из другого кино. Пока поставлена на паузу. Досмотрим позже.

В кабинете начальника представители московских "Сосен". Не удивлен, но слегка озадачен. Посмотрел на Сашу. Тот пожал плечами и выражение на лице "он не знает, что происходит".

"Ладно, сейчас разберемся..."

Предложение. Они, толпой в семь человек, приехали для того чтобы сообщить нам, что согласны на все наши условия, но просят пока не трогать Красноярск. Что-то там у них случилось.

Я все слушаю в пол уха. В основном смотрю. На него. Фирма Сашина, контракт Сашин. Я только помогаю.

"Интересно, мое присутствие здесь за каким хером?" — киваю в ответ на чей-то вопрос.

Мысли не здесь. Я сам сейчас не здесь. И не сразу понял, что Никифор Петрович обращается именно ко мне.

— Андрей, — шепчет, распрощавшись с Сосинами. — Транспорт то чей?

— Хрен его знает, — почесал макушку. — Мы обговаривали, что наш. А этот длинный... как его... Даниил, говорит, что они сами будут поставлять.

— До тех пор пока этот пункт не будет четко обозначен, контракт не заключать.

— Понял.

Пока разговаривал с Петровичем, Саша уже куда-то навентил из кабинета.

"Очень здорово, — идти его искать не хочу. — Тоже что ли свалить, в честь пятницы?"

— Я тебе сегодня ещё нужен? — спрашиваю у задумавшегося начальника.

— Вообще — то да, — указательный палец вверх и он направился к одному из шкафов.

Бумаги. Документы. Ещё одна фирма из-за бугра, но с русским владельцем.

Смотрю на Петровича. Взгляд "ты издеваешься?"

— Просто ознакомься. Не хочешь сейчас читать, можешь взять домой на выходные.

— Ну, вот точно, — мне же в субботу и в воскресенье совсем заняться нечем.

Глубокий вдох. Забрал папку, скрутил её в тонкую дудочку, глянул, недовольно, на Петровича и вышел из кабинета.

Его нигде не было. Ни в коридоре, ни в моем, ни в его кабинете Саши не оказалось. Ушел.

"Ну, замечательно, что ещё скажешь, — захожу к себе. — Ладно, оставим на потом".

Надо остыть.

Папка с документами аккуратно летит на стол. Но перелетает через столешницу и падает на пол. Все рассыпалось. Естественно.

— Да твоюжмать!!! — остыл, называется.

Поднял бумаги, сел в кресло. Читаю. О чем написано, не понимаю. После второй страницы конкретно начал засыпать. Воды. Нужно умыться.

В офисе уже пусто. Пятница. Все разбежались по домам и семьям. В тихом коридоре бродим только я и уборщик. У одного работа, а второй не хочет, да некуда и не к кому ехать.

— Добрый вечер, Андрей Сергеевич, — улыбнулся мне уборщик, пропустив вперед.

— Добрый, Степ, — улыбаюсь в ответ, придерживая дверь Игорева кабинета, жду, пока он затащит туда свою тележку.

Сулаева нет третий день. Официально — уехал в командировку. Слухи, ползающие по офису — Петрович отправил приемного сына в лечебницу. Мне всё равно. Главное, что здесь его нет. Одной проблемой меньше.

Добрел до туалета, открываю дверь. Сидит. На подоконнике. И смотрит в окно, на темную улицу.

— Саш, ты, что здесь делаешь? — спрашиваю.

Он вздрогнул и резко обернулся. В глазах испуг.

— Сижу, — говорит и снова отворачивается в окно.

— Ну, да, точно, — подхожу к раковине. — Посидеть то у нас больше негде.

Снял пиджак. Повесил его на сушилку и включил кран. Прохладной водой в лицо раз/второй/третий. Оперся на раковину, даю ей самой стечь вниз.

— Андрей, ты чего? — его взволнованный голос.

— Ничего, — не размыкая глаз, не оборачиваясь. Как стоял, так и стою.

Он спускается. Слышу, как шаркнул по подоконнику подол его пиджака.

— Ты в порядке? — раздается около уха.

— Да, — отвечаю вслух.

"Не уверен", — крутанулось в голове.

— Андрей...

— Почему длинный сказал, что транспорт их? — спросил, посмотрев на него.

Саша отходит. Отводит глаза в сторону, молчит и отходит.

— Александр Алексеевич, ответьте на вопрос, пожалуйста, — опять завожусь.

— Это выгодно...

— Мы просчитывали с тобой, что с затратами на транспорт смысла нет...

Оборачиваюсь. Стоит у окна, опираясь спиной о стену, спрятав руки в карманы брюк, и смотрит в пол.

— Саш, мы же всё посчитали, — глубокий вдох и выдавленное из себя спокойствие. — Почему задом наперед то?

Молчит. Бесит. Поворачиваюсь обратно к умывальнику. Ладонями вытер остатки влаги и снял пиджак с сушилки.

— Если не хочешь, чтобы я помогал, так и скажи, — произношу, надевая пиджак. — Я найду, чем заняться.

— Дома с Анжелой сидеть? — шепотом, но я слышу.

— Да хотя бы это, — смотрю на себя в зеркало, поправляя галстук, но вижу его. — Все больше пользы будет.

Сашины губы плотно сжаты. После моих слов, он глянул в мою сторону, собираясь что-то сказать, но промолчал и снова уставился в пол.

Эти выходные я хотел провести у него. Небольшой сюрприз, после двух выматывающих недель. Но...

"Нахер выходные, — смотрю и думаю. — И не там и не тут. Нахер".

— Хорошо до дома добраться, — улыбаюсь и, махнув ему рукой, направился к двери.

— Стой! — звучит за спиной, я почти вышел. — Не уходи, пожалуйста...

Нервы на пределе. У нас обоих. И вот такие вот психи друг перед другом сказываются не только на отношениях.

Молчу. Потому что злой. Потому что могу сказать то, за что потом не извинюсь.

Но и он молчит. Молчит и смотрит. Покусывая губы.

— Саш, мне идти надо, — вытер капли висевшие на подбородке. — Дел много...

— Я тебе больше не нужен? — выдал, я чуть не заржал.

— С чего ты взял? — почему-то в раз отпустило. Не злюсь, просто устал.

— Не целуешь, не прикасаешься, — говорит почти не слышно, своим рукам. — Кричишь все время.

— Ну, первое и второе, — делаю шаг к нему. — Ты мне сам не даешь. Не бегать же за тобой по офису с криками: "Саша стой! Дай я тебя поцелую!", — он улыбнулся, посмотрев на меня. — А то, что я кричу, — подошел к нему очень близко. — Ты просишь меня помочь, я помогаю, но в итоге делаешь всё наоборот... смысл в моей помощи тебе?

— Не могу контролировать свои эмоции, — произнес и поднял на меня глаза.

— Специально сделал?

Кивает в ответ.

— Я периодически забываю, что тебе уже больше 20, и думаю, как бы меня в педофилии не обвинили.

— Не смешно.

— Ты видишь, что я смеюсь?

Стоим друг против друга. Уставшие, вымотанные, обиженные.

— Прости, — шепчет, смотря на свои руки.

— За что? Это твой контракт, как захочешь, так и...

— За мое поведение в кабинете, — смотрит. — Меня опять переклинило.

— Саш... — мне не за что его прощать.

— Она действует на меня, как красная тряпка на быка. Как ФАС для собаки, — и шепотом добавляет. — Какой там здравый смысл, голова вообще рационально думать отказывается.

— Саш...

"И что ему сказать? — молчу. Думаю. Прикасаясь ладонью к его щеке. — Жди. Терпи. А сам? Можешь ждать? Не надоело терпеть?"

Делаю последний шаг. Подхожу вплотную, не сводя глаз с его лица. И целую.

— Прости, — шепчу, прижимая к себе.

Он утыкается лбом мне в грудь, обхватывает руками за пояс и тихонечко вздыхает.

— И не молчи, если с тобой что-то происходит, — говорю, поцеловав его в макушку. — Я не могу догадаться, что у тебя в голове творится, — кивает.

Тишина.

— Сааааш... мне, правда, работать надо...

— Мы ещё и в туалете, — хихикает, подняв глаза вверх.

— Тут хоть никого не было? — оборачиваюсь к кабинкам.

— Нет, — тянет обратно. — Здесь только мы.

Разъехались с ним очень поздно. После того как охрана начала доставать, когда мы закончим.

— А ты завтра, что будешь делать? — он сидит на диване, ждет. Хоть я и сказал ему, что не надо.

— Не знаю, — пожимаю плечами, собирая бумаги в папку. — Спать, наверное, а потом к Васильне поеду.

— Ночевать у нее будешь?

— Не знаю, — выключил ноут, все закрыл, все убрал. — Завтра видно будет.

Саша поднялся, подошел ко мне. Руки в карманах, нижняя губа опять зажевана.

— Ты еще сердишься?

"Точно ребенок..."

— Нет, не сержусь, — встаю с кресла и подхожу к нему. — Устал и спать хочу.

— Ладно, — что-то похожее на улыбку. — Спать, так спать.

Ага. Спать. Только по одному и в разных кроватях.

Глава 143. Клиника

Странная беременность у Анжелы. Без истерик. То есть совсем все спокойно. Даже ее привычных выпадов на меня больше нет. Настораживает? Да. Нервничаю? Скорее нет. Просто не знаю, что ожидать от ее спокойствия.

— К бабушке поедешь? — спрашивает утром, выставляя передо мной тарелки с готовыми бутербродами. Без масла.

— Да, — удивлённая бровь уползла немного вверх. — Проведаю, как она. Может что надо.

— Ночевать приедешь? — садится рядом за стол с большой кружкой чая.

— Пока не решил. Может к Ники вечером заскочу.

— Ты предупреди, ладно? Я тогда маме позвоню, чтобы приехала.

Ее спокойствие очень настораживает.

Приехал в клинику, врача там не оказалось. Выходные.

— Но я могу позвонить, если он вам нужен, — сказала медсестра, листая блокнот, в поисках номера Набиулина.

— Нет не надо, — я и так все вижу.

Захожу в ее палату. Она одна. И приборы. Сел у кровати и меня пробило. Не мог наговориться. Все рассказал. Все что накопилось.

— Я вообще не знаю, что делать, ба. Плыву по течению, как говяшка. И ни тону, и ничего толкового не выходит. Что делать, блин?

Молчит.

Выдыхаю сквозь плотно сжатые зубы и, закрыв глаза, откидываюсь на спинку стула.

"Греби, греби говяшка", — вдох и открыл глаза.

— Я уже приезжаю сюда, больше по привычке...

За спиной тихонько скрипнула дверь. Можно и не оборачиваться.

— Привет. Я тебе не помешаю?

— Куда я уже без тебя? — наклоняю голову назад.

Он подходит, нависает надо мной, и я вижу его светлое лицо и смущенную улыбку.

— Нечем заняться, вот и приехал, — пожал плечами.

Смотрю в его глаза, на его пухлые губки.

"Заняться ему нечем. Ну, Ну".

Улыбнулся своим мыслям и поднимаю руку вверх. К металлическому замочку его кофты, поблескивающему под подбородком. Тяну на себя. И кофту и ее владельца. Ниже. Еще ниже.

Мои пальцы путаются в его волосах, его руки обнимают меня за шею и гладят по груди. Поцелуй сладкий. Именно сладкий и никак иначе.

— Конфетку ел? — спрашиваю, немного отстранившись.

— Булочка любит конфетки, — улыбается.

Молчу. Улыбаюсь ему и притягиваю обратно к себе.

Сидели вдвоем, забравшись на пустую койку, рядом с тем от кого не нужно скрываться и прятаться. Говорили не о делах и не вспоминали вчерашнюю перепалку.

— Тебе кофе принести? — спрашивает, поглаживая мои пальцы.

— Ты хочешь кофе? — обернулся к нему.

— Я вообще есть хочу, — улыбнулся. — Но сойдет и кофе. Тебе принести?

— Нет, спасибо. Я... не хочу.

Фразу "дома поел", вовремя заткнул.

— Ладно, я сейчас, — Саша сполз с кровати и направился к двери.

— Подожди, — встаю следом. — С тобой прогуляюсь.

Довольный. Улыбается. Я тоже.

Добрели до кофе-машины. Пока он разбирался с аппаратом, я сел в кресло напротив и наблюдал. За ним. За его движениями. Не у каждой девушки увидишь такую грацию и плавность. Забавно.

— Добыл!!! — идет ко мне.

— Радости то сколько, — смеюсь.

— Не могу без кофе, — садится на подлокотник и стаканчик к губам. — А не плохо. Пойти еще взять что ли?

— Ну, сходи, — смотрю на него и улыбаюсь.

— Ну, пошел...

Желание провести у него эти субботу и воскресенье загорелось с большей силой.

Идем обратно. Предупредить, что немного погуляем и вернемся. И возможно не одни, и скорее всего не с пустыми руками.

— Я видел недалеко цветочный ларек, — почесав нос, произнес Саша. — Сходим, посмотрим?

— Давай, — открыл дверь палаты, запустив его первым. Он зашел, я следом. — Не обидишься, если я Ники позвоню?

Молчание.

Подхожу к нему, а он словно замер.

— Саш, ты чего?

Молчит и кивает в сторону кровати. Поворачиваюсь и как разряд по всему телу. Она смотрит.

Ее глаза открыты и смотрят в нашу сторону.

Ступор. Первая реакция. Стою и смотрю, вцепившись в Сашины плечи. И не дышу. И она смотрит. Переводит взгляд то на меня, то на него.

— Позови медсестру, — еле выдавил.

— Хорошо, — пятится назад. — Я сейчас.

Он вылетел из палаты. Его топот раздается в коридоре. А я стою и, боюсь шевельнуться.

"Рефлекс, — первое, что всплыло в голове. — Кушаков говорил о таком".

Но она СМОТРЕЛА на меня. Мария Васильевна следила взглядом за моими передвижениями по палате. Пока я не сел около нее и не взял за руку.

— Привет, старушка, ты к нам насовсем? Или так, — она сжимает мою ладонь, я чуть не задохнулся и прошептал. — Проверить, что в мире делается.

По спине холодный пот. Меня трясет от корней волос, до носков в кроссовках.

— Я позвал, — Саша забежал обратно и остановился рядом со мной. — Она сейчас врачу позвонит.

Все дальнейшее происходило настолько быстро, что я моргать не всегда успевал.

Прибежали врачи. Нас за дверь. Ничего не говорят. Один вышел, двое зашли. Тут же ещё один пулей вылетел и уже обратно, с какими-то приборами летит. Набиулин приехал минут через пятнадцать, после того как мы оказались в коридоре.

— Спуститесь вниз, Андрей Сергеевич, — смотрит он нас. — Я вас позову, когда мы закончим.

В его голосе было такое спокойствие, такая уверенность, что второй раз говорить мне не пришлось.

В лифте позвонил Ники. Попросил приехать, ничего не объясняя.

— А то ее удар хватит, — убираю телефон в карман и оборачиваюсь к Саше. — Или меня...

Мы сидим в приемном покое.

Забились в угол, около входной двери и пьем трясущимися руками по третьему стакану кофе. Подряд. Я не совсем понимаю, что происходит. И не только я. Саша прижимается к моему боку и его трясет ещё больше.

— Кофеин скоро из ушей польется, — шепчет.

И я слышу, как она летит к нам.

— Что случилось? — крикнула, как только увидела.

— Она на нас посмотрела, — голос дрожит. Глубокий вдох и я поднялся ей на встречу. — Васильна глаза открыла.

— Да, ну?!

— Ну, да...

Ники не сдержалась и, обняв меня, заплакала. А я уткнулся носом в ее шею и молился.

"Лишь бы это все было правдой, — сжимаю объятия. — А не ещё один рефлекс".

Саша и Ники сидят рядом, на диванчике у лифта. Опершись спинами о холодную стену, и смотрят на меня. Как я брожу мимо них. Сложив руки на груди. Вдоль коридора, оборачиваясь, каждый раз, когда двери лифта открываются.

— Эндрю, — зовет Саша. — Хоть немного передохни, — и шепотом добавил. — А то я косить начинаю.

Остановился. Сполз по стенке на пол и уставился на двери лифта.

Ждем.

А время, будто нарочно, стоит на месте и, как садист, вытягивает из меня последние силы. Последнее, что осталось.

— Ты только не переживай, — Саша поднялся с дивана и подошел ко мне. — Если все окажется не так хорошо...

— Ничего сейчас не говори, — поднимаю на него глаза. — Ладно?

Он кивает и опускается вниз. Садится на корточки, обхватив руками мои колени, и положив голову на мои сложенные на них руки.

Мне плевать, как это выглядит со стороны. Но я хочу, чтобы он меня обнял. Очень.

— Такое чувство, что мы здесь уже целую вечность сидим, — бормочет Ники, глянув на часы.

Но прошел всего час. Час. Для меня сейчас каждая минута — час.

Ждем.

— Блять, я сдохну, — вырвалось.

— Не сдохнешь, — его губы целуют меня в висок. — Я не позволю.

Саша. Меня. Держит. В своих руках и тихонько покачивается из стороны в сторону. Успокаивает. Мы сидим уже больше трех часов, и скоро я начну жалобно попискивать.

В который раз открылись двери лифта, я не знаю. Но вышедшая из него медсестра стала оглядываться по сторонам. Кого-то ищет.

— Походу это за нами, — прошептала Ники.

— Вы родственники Измайловой? — просила та, подойдя к нам.

— Измаиловой, — поправила ее Ники.

— Пойдемте, — она не обратила на это внимание и поманила нас за собой. — Вас зовут.

Пляшу и пою. Про себя. Потому что он говорит, что с ней все будет хорошо.

— Но организм очень ослаб, поэтому не будем торопиться...

"Ты бабушку мою не знаешь, — думаю. — Как бы она тебе уже завтра борща не наварила".

— А к ней можно? — спрашиваю. — Не надолго.

— Можно, — Владлен улыбнулся. — Только не всей толпой.

Крадусь в палату. На цыпочках. А ее глаза смотрят на меня с прищуром и улыбаются.

— Привет, — больше ничего из себя выдавить не смог.

Ночевал у Марии Васильевны. На соседней пустой койке. Счастливый до усрачки. С чувством, что сейчас, после сегодняшнего дня, я смогу справиться абсолютно со всем и всеми.

Я уже и забыл, что бывает так хорошо.

Глава 144. Домой

— Смееееена... пажеского караула! — открыл дверь и захожу в палату.

Ники обернулась, глянула на меня "убийственным взглядом" и отвернулась обратно.

— Ты, блин, опаздываешь, — она зачерпнула какую-то мутно желтую кашицу из чашки и протянула ложку к губам Васильны.

— Я, блин, в курсе, — подхожу к ней, отбирая сначала чашку, потом ложку. — Можешь ехать, я пришел.

— Спасибо, блин.

— Не... ругайтесь...— шепчет бабушка.

Прошло уже три недели, с того дня как она очнулась, а мне все ещё с трудом верится.

— Я полетела, — Ники встает с края кровати и целует Васильну в лоб. — Вечером заскочу, — щипает меня за плечо. Больно. И выбегает из палаты.

Мы остаемся вдвоем. Мы и куча приборов. По-моему их стало ещё больше.

Забираюсь на кровать, туда, где только что сидела Ники. И улыбаюсь. Потому что она мне улыбается. Она меня видит, и если я ей что-нибудь скажу, Васильна ответит. С трудом, но ответит.

— У тебя... все в... порядке? — спрашивает тихо.

— Лучше не бывает, — отвечаю шепотом.

"Лучше не бывает..."

Восстановление идет очень медленно. Она все чувствует, ее не парализовало, но не ходить самостоятельно, не есть, пока не может. Кормим с ложки. То я, то Ники. То Саша.

— Что-то... Санчо... Панса... твой... не приезжает, — говорит, послушно открывая рот. — Вы... поругались?

— Нет, — что за привычка открывать рот вместе с ней? — С дядей по делам умотал. Скоро вернутся. Ты ешь, потом поболтаем.

Санчо Панса. Именно так Васильна называет Сашу. Она про нас знает. Нет, мы не спалились и никто ей про нас не рассказывал. Она видела. Там где была. Как мы спали, обнявшись в той больнице. Мне ведь тогда показалось, что она улыбалась.

Все идет своим чередом. Все размеренно/тихо/спокойно. Работа. Дом. Больница. Мой график на каждый день. Только последовательность варьируется.

Хороший работник для начальства. Ещё один контракт на очень не плохую сумму. Отличный семьянин в глазах коллег. Таскаюсь с Анжелой по врачам. Без истерик с ее стороны и нервов с моей. И заботливый, внимательный внук для медперсонала клиники, где лежит Мария Васильевна.

Все так замечательно. Если бы не одно НО. В лице одного человека. Которого нет уже четыре дня, и я не догадывался, что могу, так тосковать.

— Саша... хороший... мальчик, — шепчет, похлопывая меня по бедру. — Не... обижай... его.

— Не обижу, — улыбаюсь ей.

"Я не смогу его обидеть..."

На следующей неделе ее привезут домой. Она сама попросила.

— Как бы... хорошо... здесь... не было, — смотрит на врача. — Но это... больница.

На мой вопрос "не рано ли её выписывать?", Набиулин ответил, что рано.

— Но домашняя обстановка больше способствует выздоровлению, чем больничная палата.

Я согласился и теперь ищу сиделку. За оставшееся время мне необходимо найти человека, который сможет присматривать за ней днем. А вечером и ночью. Я перееду туда, откуда когда-то начал.

Анжела от новости, что я теперь точно не буду ночевать в квартире, была не в восторге.

Только ее, собственно никто и не спрашивает.

— А Ники не может за ней присматривать? — надула губки. На меня никак не действует.

— Идиотский вопрос сейчас задала, — глянул на неё и продолжил чистить картошку. — Бабушка то чья?

— Но она не твоя бабушка... — начинает.

— Я могу привезти её сюда, — снова оборачиваюсь. — И тогда буду ночевать здесь, а ты заодно за ней присмотришь, когда я улечу на переговоры. М?

В общем, мне нужен тот, кто знает, что такое восстановление после инфаркта и комы.

"Я бабушку забираю", — пишу ему, развалившись вечером на диване.

"Уже?! А не рано? А кто за ней смотреть будет?" — Сашин ответ.

"Сиделку найму. Она домой хочет"

"Если я к ней перееду, — отправляю следом. — Поедешь со мной?"

"Да! ДА! ДА!!! Ты ещё спрашиваешь?"

"Нет. Ставлю перед фактом"

Он там скачет и хлопает в ладоши, я уверен.

С того дня я стал больше улыбаться.

Но не стал менее беспокойным.

Снова это чувство, что всё идет слишком хорошо и гладко. И вообще, такое затишье, словно перед бурей.

Но всё в порядке. И у меня здесь, и у меня там. Дома.

Близняшкам, наконец, нашли хорошего логопеда, который занимается с обоими сразу. Евген один не дается, а вместе с Романычем уже начал не так сильно рэкает. Да и Ромка стал не так часто путать буквы. Растут мальчишки. Я не могу не радоваться.

Принцесса вся в делах. Пишет статьи. И, судя по положительным отзывам Ники, малышка скоро переберется ко мне и нас ждет факультет журналистики. Осталось только закончить школу.

Все очень здорово/хорошо/отлично. Но лучше не расслабляться.

— Ведь я не первый год женат, — как иногда говорит мой папа, имея в виду, что неизвестно, какой сюрприз ждет тебя завтра.

"Папа, папочка. Меньше знаешь, лучше спишь. Особенно про меня, особенно сейчас".

— У меня... наверное... такой... бардак, — шепчет Васильна, мне приходится прислушиваться. — Но я... хочу... в свой бардак.

— Скоро, — улыбаюсь ей. — Скоро вернешься к своим пирожкам. Потерпи немного.

Из-за почти не прекращающейся скачки, не заметил, как пролетела ещё одна неделя и я уже сижу в кабинете Набиулина, подписывая документы.

— Я постараюсь приезжать два раза в день, — говорит Владлен. — Буду отслеживать её состояние. Но если что-то случится, сразу звоните. И днем и ночью.

— Хорошо, — киваю, протягивая ему руку. — Спасибо, вам большое.

Он только улыбнулся и сжал мою кисть.

И я её забрал. То есть мы её забрали.

Приехали в субботу утром, чтобы никуда не торопиться и не дергаться, что надо лететь на какую-нибудь встречу. Потихоньку собрали ее немногочисленные вещи, вместе с Ники одели. Кое-как заставил надеть туфли, а не ее обожаемых собачек. И с Борисом вывели ее на улицу.

— А там... пахло... розами, — улыбнулась Васильна, посмотрев на нас. — Но там... не было... вас...

Ники хлюпает носом и отводит взгляд в сторону. У Бори очень часто дергается кадык. А я... я боюсь однажды остаться без нее. Без женщины, которая пожалела пацана с вокзала и не побоялась привести к себе.

— Поехали, ба, — шепчу, целуя ее в лоб. — Поехали домой.

Саша прилетел тем же вечером, хотя должен был в понедельник утром. Об изменениях в его планах, я не знал. И когда открыл дверь и увидел его улыбающееся лицо, вопрос прозвучал сам.

— Ты почему здесь?

— Нормально, блин, — разводит руками и смеется. — Я к нему еле вырвался, черт знает что, дяде наплел, чтобы раньше улететь, — тяну его за молнию на кофте в квартиру. — Мориса еще даже не видел, сразу к нему, а он мне говорит, — строит обиженную морду. — Ты почему здесь?

Закрыл дверь и сгреб его в охапку, что есть сил, прижимая к себе. Ни звука. Все слова проглотил от радости. А он шепчет, заставляя сжимать объятия ещё сильнее.

— Я соскучился.

Счастлив? Да!

Но шибко не выпендриваюсь, чтобы потом шибко не огрести.

— Думаю нам можно ехать, — голос Ники раздается за нашими спинами и мы, нехотя, отстранились друг от друга. — Тут теперь есть, кому присматривать.

— Может, останемся, ещё ненадолго? — Борина голова опирается о ее плечо, и он улыбается, когда смотрит на прильнувшего ко мне Сашу. — Дадим им немного времени... поварковать... наедине...

"Сам ты... голубок...", — крутилось в голове, а при других обстоятельствах могло ещё и вслух сорваться, но я промолчал.

Обнимаю его за плечи, уткнувшись губами в макушку, чувствую на себе его руки, слышу его тихое дыхание и поэтому молчу. Стараясь не выглядеть совсем уж чеширским котом.

Глава 145. Разговоры в полголоса

Все плавно и постепенно. Никаких резких движений. Как можно больше отдыхать и свежий воздух. Что Марии Васильевне, что мне.

Для офиса, для всех с кем я работаю, я теперь вообще, герой.

"Пополин перебрался из своей хорошей квартиры, в маленькую старушечью халупу, чтобы ухаживать за престарелой бабушкой. Медаль на грудь и памятник при жизни".

Нечто подобное обо мне говорилось в фирме. Мне все равно. Я там, где действительно хочу быть и с теми, с кем хочу.

Только в гости неожиданно приезжать, все-таки, не стоит.

Я, открывающий дверь в одних трусах — это одно. А, Саша, пробегающий за моей спиной, прикрыв голую попу полотенцем — это зрелище не для всех.

— Я смотрю, вы тут отлично устроились, — переводит взгляд обратно на меня.

— Приехать не позвонив, — тру глаза, прогоняя остатки сна. — И катить бочку, прям с порога, можешь только ты... Доброе утро, Ники!

— Доброе, Попо, — она заходит в квартиру, сама закрыв за собой входную дверь.

Я отдыхаю среди недели. Выпросил у Петровича один день отоспаться. Достал уже этот галоп "везде успей, нигде не опоздай", и если бы не Саша то, о том, что нужно питаться я бы и не вспомнил вообще.

Плетусь на кухню. Обзор ограничен глазами, которые не хотят до конца открываться. Ники за мной. Топот. Она идет так громко. Вода. Чайник. Печь. Холодильник. Все звенит и в голове дикое эхо.

"Хоть бы я не заболел"

— Ты штаны одеть не хочешь? — спрашивает Ники, выдвигая стул из под стола. Ножками по полу, как пенопластом по стеклу.

— Тебя смущает моя жопа в трусах? — обернулся к ней и улыбнулся.

— Нет, — смотрит, скорчив недовольную рожицу. — Жопа твоя меня давно не смущает.

— Тогда не вижу проблемы, — пожал плечами и отвернулся обратно.

— Меня перед твой смещается, — шепчет.

Смеюсь.

Снял с вешалки около раковины полотенце и обмотал им бедра.

— Лучше?

— Значительно, — улыбается.

Завтрак. Не для меня. А для того, кто опять опаздывает и носится сейчас по нашей комнате, стараясь при этом не сильно шуметь. Потому что бабушка спит. Проверил ее перед тем, как пойти открыть дверь.

Нашей.

Забавно звучит и не произвольно заставляет улыбаться. Наше. В моей жизни появилось что-то НАШЕ.

— Прошу прощение, — Сашин голос раздался в дверях. — За не большой утренний стриптиз.

— Да ничего страшного, — ответила Ники, двигаясь ближе к столу, пропуская его на кухню. — Очень эффектное шоу.

Из-за гула в голове, плохо слышу, о чем они говорят. Но он смеется. И она смеется. Я бы тоже посмеялся, только соображаю через раз.

— Ты что делаешь? — шепчет, обнимая меня со спины за талию.

— Хочу успеть тебя покормить, — отвечаю, повернув к нему голову.

— Хватило бы кофе, — хлопает своими глазками и улыбается.

Мы живем вместе.

Можно было бы крикнуть: "Наконец-то!!!"

Только НО, никуда от нас не делось.

Я здесь потому, что ухаживаю за бабушкой. И буду находиться до тех пор, пока она не перестанет нуждаться в моей помощи. А о том, что Саша живет со мной, я, надеюсь, знает только Ники. Очень. Надеюсь.

Утром мы уезжаем порознь. Саша сразу в офис, я за Анжелой. И работаем мы теперь по отдельности. Каждый сам. У него "Сосны", у меня "Паркенес" и ещё одна фирма из Америки. Днем почти не пересекаемся. Только если случайно. В лифте.

Вечером я уезжаю первый. Анжелу домой. Переодеться. Пополнить, если надо запас провизии и свалить. Саша приезжает уже после того, как передо мной отчитается Тамара. Женщина, которая, находится с бабушкой днем. И я покормлю свою старушку.

Все тихо/плавно/никаких лишних движений. Разговоры в полголоса.

Но порой хочется тупо заорать. Чтобы все, всё узнали, и не было больше этой необходимости прятаться, под таким благовидным предлогом.

Андрей Пополин ухаживает за своей престарелой бабушкой.

Его пальчики тихонько гладят мой живот, губы целуют плечи, шею. Саша поднимается на носочки и шепчет, лизнув мочку уха:

— Я тебя люблю...

Целоваться при Ники нам не в первой, но сегодня поцелуй затянулся. Немного. Пока она не напомнила о своем присутствии.

— Кто-то опаздывает.

— Я, — ответил ей Саша и, вздохнув, отстранился.

— Я тебе сегодня точно не нужен? — спрашиваю, вернувшись обратно к бутербродам.

— Да, — он кивает. — Сам справлюсь. Там все готово уже. Осталось только подписать.

Московские "Сосны" наши. Или мы их. В общем, суть в том, что Александр Алексеевич заключил свой первый контракт. Я такой гордый.

— Не вздумай только куда-нибудь уехать, — говорит он и садится за стол. — Никифор Петрович тебе отоспаться день дал, а не для того чтоб...

— Я к ней не поеду, — ставлю тарелку перед ним на стол. — Не волнуйся.

Анжела ждет девочку. Я ее видел. Когда ходил с будущей мамашей на узи.

Новый, маленький человечек. Растет в том, кому потом будет не нужен.

Хотя не уверен, потому что Анжела сейчас другая. Внимательная/нежная/ласковая.

Но я точно знаю, что такие люди, как она — не меняются. Они затихают. До поры, до времени.

Время.

— Саш...

— Успею, — поднимает глаза вверх. — Пока одевался, Наташа звонила. Они задержатся немного.

Ему, о том, что знаю пол ребенка и слышал, как бьется крохотное сердечко, я не говорил. Потому что чувствую, как при одной мысли, выражение лица меняется. А если вслух сказать? Не хочу его опять расстраивать. Мы вообще об этом стараемся не говорить.

— На вечер купить чего-нибудь? — спрашивает уже в коридоре.

— Как захочешь, — еле стою, подпирая стену плечом.

— Ладно, соня, — улыбается и подходит ко мне. — В магазин зайду, тебя наберу.

— Правильная мысль, — засыпаю, ещё немного и глаза перестанут открываться совсем.

"Саша, Саша, Сашенька... — повторяю про себя, целуя его мягкие, теплые губки. — Как же я тебя люблю".

— Не езди сегодня никуда, ладно? — шепчет, обняв меня.

— Я же тебе пообещал, что буду дома.

Улыбается.

Быстрее бы со всем этим разобраться.

Проводил. Закрыл дверь и шлепаю босыми ногами обратно на кухню. Ники у плиты, что-то помешивает. Судя по запаху, манная каша. Сажусь за стол, спиной к стене, закрыл глаза и уже почти улетел, как она вдруг говорит:

— Я, наконец, поняла, почему ты на него запал, — смотрю на ее спину, приоткрыв один глаз. — От такой задницы, я бы тоже не смогла отказаться.

— Никанора, — ржу. — Ты не исправима...

Она глянула на меня, подмигнула и снова обернулась к вареву.

Не сказал бы, что все, что произошло со мной за последние несколько месяцев так и задумывалось, но... Я люблю, и любим и это один и тот же человек. Уже за одно это, я готов сказать "Спасибо".

— А ты зачем приехала? — только дошло, что я и правда не знал о ее утреннем визите.

— Вещи бабушкины забрать, — отставила кастрюльку в сторону. — Постирать надо.

— Мы договаривались? — решил все-таки уточнить.

— Нет, — улыбается.

"Хорошо, — голова медленно опускается на столешницу. — Значит, еще не чокнулся".

— Иди, ложись, — чувствую прикосновение ее рук к телу. — Я подожду, пока Тома придет.

Лицом в подушку и черный квадрат. Провалился в сон, так и не сняв с себя полотенце.

Пальцы. Чувствую прикосновение, чьих то пальцев к коже. Они гладят мои ноги от самых стоп, медленно поднимаясь вверх. Щекотно. Переворачиваюсь на спину, но не просыпаюсь. Мне это снится. Я так думаю:

"Тебе это снится..."

Руки. Чувствую, как ладони скользят по коленям, бедрам, двигаясь выше. Но я сплю. Говорю себе:

"Андрей, ты спишь..."

Кровать качнулась. Кто-то перелез через мои ноги.

Шепот. Не могу разобрать слов, но чувствую, на груди, животе прикосновение теплых губ.

— Соооня, — раздается у самого уха, и кто-то трется носом о мою щеку. — Эндрю...

Открыл глаза. Его лицо нависло над моим. В темноте могу различить лишь его улыбку.

— Сплю? — спрашиваю.

— Уже нет, — отвечает.

— Ты пришел? — но мозг точно ещё не проснулся.

— Да, — тихонько смеется. — Все сделал, заехал домой, покормил Мориса, потом в офис, отчитался перед Петровичем и дядей, — говорит, прерывая почти каждое слово поцелуем. — Сто раз тебе позвонил пока ходил по магазину, но в итоге купил, что захотел сам и уже минут двадцать смотрю на тебя лежащего... такого эротичного... в полотенце.

— Молодец какой, — смеюсь, вытягивая свои отлежанные конечности. — Все успеваешь...

Засыпать и просыпаться, держа его в своих объятиях, слышать утром его тихое "Доброе утро, Эндрю..." и знать, что вечером снова увижу его улыбку. Счастье. Оно затягивает меня в себя. Я не сопротивляюсь.

— Стоп! — схватил Сашу за галстук и поднял вверх, не дав губам спуститься ещё ниже. — Ты куда это?

Он сел на мои бедра, молча, вытянул галстук из сжатой руки, развязал его и отбросил в сторону и снова наклонился, прошептав:

— Ники с Тамарой Алексеевной повели бабушку погулять, — от его шепота жар по всему телу, а руки уже вытаскивают заправленную в брюки рубашку. — Они позвонят, когда домой пойдут.

— Да?

— Да...

Маленькая комнатка. Кровать с продавленными пружинами и моим старым полосатым матрасом. Плотно закрытые шторы и слабый свет от ночника с плавающей собачкой. Его руки, его губы, его тело. Его голос. Заставляющий верить.

Все будет хорошо...

Глава 146. Офис

Не расслабляйтесь. Никогда. Не позволяйте рутине затянуть вас, притупить вашу бдительность. Иначе потеряете/похерите/проебете то, за что так боритесь, то, что холите и лелеете и собираете по крупицам. Ваше счастье. Заберет и не подавится. А вы останетесь ни с чем.

Прошло четыре месяца, как я переехал к Марии Васильевне. Присматривать за ней, пока она окончательно не поправится. Четыре месяца ни проблем, ни тревог, ни стрессов. Тихая, спокойная, хоть и не совсем обычная жизнь.

Дом. Работа. Моя квартира.

Я был таким счастливым. Я был настолько обласкан, что сам себе порой начинал завидовать.

"Такого не могло со мной случиться", — одна и та же мысль каждый вечер. Но я просыпался рядом с ним, с тем, кого люблю, и понимал, что оно могло и случилось.

Саша меня изменил. Сам того не замечая. Своей добротой, заботой и какой-то совершенно сумасшедшей любовью, он сделал из меня спокойного и уравновешенного человека. И я перестал реагировать на выпады в свою сторону, как бешеная собака.

Все мирно, все тихо, все спокойно.

Что дома, что в офисе, что с моей ненаглядной Анжелой.

Будущая мама уже на седьмом месяце и очень похожа на колобок с ножками.

— Мне надо было давно от тебя забеременеть, — произнесла она однажды в больнице. — Столько внимания с твоей стороны, я за все время нашего знакомства не получала.

— Потерпи ещё немного, и я отстану, — шептал ей в ответ.

— Не отстанешь, — улыбается. — Ребенок твой, Андрей. Твой...

— Посмотрим, — отцепил от себя ее руку и поднялся. — Посмотрим...

"Скоро всё узнаем, — думал, пока бродил по клинике. — Кто, когда и от кого".

Ее такое радикальное изменение, единственное, что не дает мне покоя. Не может человек так измениться. Или все рассказы про беременные истерики, всего лишь байки? Я уже ненароком начал думать, не принимает ли она чего-нибудь. Успокаивающего. Но разговор с ее врачом, один на один, выбросил из моей головы эти мысли.

— Я никаких успокоительных не выписывал и анализы у вашей супруги в порядке, — покоробило, но "супруга" пропустил мимо себя. — Малышка развивается, как положено на этом сроке. У вас все отлично.

— Рад слышать, — улыбаюсь. — Просто я волнуюсь, немного. Она у нас первая.

Роль заботливого мужа, по-видимому, получается у меня лучше всего. Потому что очень часто стал слышать в офисе:

"Анжелка сучка, такого мужика себе отхватила".

Я не смеюсь.

Анжела сучка. Я не спорю. Но мужика такого, далеко не она себе отхватила.

И, по большому счету, последнее время о ней заботиться ее мама. В некоторых вещах, при всем своем желании, я помочь уже не могу.

Моя идиотски странная жизнь, наконец, перебралась на светлую сторону. И это не из-за расположения комнат у Васильны. Это из-за того, что он сделал ее светлой. Своим теплом, своей улыбкой. Своей любовью.

Я знаю, что без Саши, одной проблемой было бы меньше. Но... тогда и его у меня бы не было.

Пофиг на проблему. Я не хочу, да и не смогу уже без него.

Не расслабляйтесь.

Как бы хорошо, как бы счастливы вы не были, не отрывайте обеих ног от земли. Грохнитесь. И повезет, если только задницу себе при этом отобьете.

Ведь пиздец подкрадывается незаметно и бьет тогда, когда ты этого не ждешь.

Видимо одного раза мне было мало или я тогда что-то не так понял.

Обычный рабочий день. Обычное утро рабочего дня. Завтрак. Я проверил бабушку и шлепаю потихоньку на кухню. Саша у плиты. Осторожно помешивает кофе. На нем одно полотенце. Как обычно.

— Оно же с тебя постоянно падает, — шепчу, целуя плечо и обнимая его за талию.

— Если ты не будешь об него тереться, — опирается на меня спиной. — То оно и не будет падать.

Наш обычный диалог, когда мы только вдвоем, который всегда заканчивается зажатым где-нибудь/прижатым к чему-нибудь холодному голой попой/зацелованным Сашей. И не большой порцией его заливистого смеха.

— Я водички... себе налью? — раздалось за спиной, и Саша тут же прижался ко мне всем телом, спрятав лицо в руках и скрестив ноги.

— Ба?! Ты же спала, когда я заходил, — прикусываю губы, чтобы не рассмеяться, прижимая к себе его голое тело. — Ты чего встала?

Пару дней назад, Васильна пролила на своих собачек лекарство. Руки еще плохо слушаются. Тапочки постираны, но пока не высохли и поэтому, без периодического шорканья ногами по полу, трудно догадаться, куда ее понесло.

— Санчо Панса... смеется очень... весело, — шум воды сзади, его улыбающиеся глаза и виноватая улыбка прямо передо мной. — И я... пить захотела.

Стоять спиной, когда с тобой разговаривают, не очень вежливо. Но его полотенце черт знает где, а я, от Сашиных прикосновений, не могу сейчас повернуться лицом. Тем более к Марии Васильевне.

— Все... я ушла...— стакан звякнул о металлическую подставку. — Можете... продолжать...

Он смеется, уткнувшись лицом мне в грудь. Мои щеки полыхают и на лице совершенно идиотское выражение. Прислушиваюсь к звукам на кухне. Только тиканье настенных часов и Сашин приглушенный смех.

"Вот старая, — я про себя ржу. — Спала она... в следующий раз нос зажимать буду".

— Эндрю, — опускаю глаза, посмотрев на него. — Я очень люблю твою бабушку, — Саша не сдержался и рассмеялся. — Но я ей колокольчик повешаю.

— Меня такая же мысля посетила, — наклоняюсь, прошептав. — Ну, старая...

Смеется.

Обычный день. Такие уже были. Саша уехал первый. Позавтракав и пообещав, что ужин сегодня с него. Я дождался Набиулина, который приезжает теперь раз в день, потом Тамару, спокойно собрался и сам поехал в офис.

Чуть больше недели, как Петрович отправил Анжелу в декрет. И мне теперь не надо по утрам нестись за ней как потерпевшему.

"Не забыть бы только, что сегодня на прием, — мелькнуло в голове, когда я подъезжал к зданию офиса. — И холодильник надо глянуть".

Улыбающийся Палыч, пустой лифт и 25 этаж. Иду по коридору и такое чувство, что все вокруг тоже счастливы. Улыбки такие искренние. И даже не мне, а друг другу. И новость, что мои американцы прилетают завтра, а не через три дня, хотя дату мы сто раз обсуждали, настроения мне не испортила.

— Завтра, так завтра, — пожал плечами, сгребая свои документы, разложенные на столе начальника. — Быстрее отделаюсь.

— Ты только внимательнее с ними, — Петрович сейчас никак мой босс. — Они все-таки больше русские, чем американцы...

— С учетом фамилии их юриста, — папку подмышку. — Они евреи, а не русские или американцы, — Петрович улыбнулся. — Если я до сих пор справляюсь с Бостьеном, самой хитрой жопой, которую я когда— либо встречал, то и с ними справлюсь.

— Я в тебе не сомневаюсь.

— А я так и не волнуюсь даже.

Петрович улыбается. А улыбка начальника, половина премии.

— Ладно, я пошел, — говорю, разворачиваясь к двери. — Надо же подготовиться.

— Сушина увидишь, — слова в спину. — Передашь, что он мне нужен?

— Конечно, — ответил вслух и вышел из кабинета.

"Нахер он тебе?" — носилось в голове, пока не дошел до своего.

— Саш, ты Петровичу нужен, — набрал его сразу, как оказался у себя.

— Зачем? — в голосе непонимание.

— Блин, знал бы, сказал, — ноут не включился.

"Что за мания у Степы появилась, — сполз под стол. — Ноут мне из розетки выключать?"

— Сильно срочно? — опять вопрос.

— Ну, если он попросил меня передать, — вилку в розетку и сесть нормально. — А не сам звонил, то, наверное, не срочно.

— Ладно, приеду, узнаю, — по посторонним звукам из трубки, он в машине.

— А ты где, кстати? — простое любопытство.

— В машине...

— И куда путь держишь?

— В салон интимных стрижек... — я молчу, он смеется. — Поехал с печатью разбираться... кто кому чего не поставил.

— Эх, жаль, а я уж губу раскатал...

— Я могу на обратном пути заехать...— опять хихикает.

— Нет, не надо. Мне и так все нравится.

— Ладно, уговорил, — тихий вздох. — Я приехал. Пойду, выясню, кто накосячил.

— Хорошо. Если что, я на связи.

— Ладно, — он там улыбнулся, я чувствую.

День, как день.

Офис, кабинет, гора документов, накладных и прочих бумаг.

Я периодически забываю, о чем читаю, потому что мысли раз за разом возвращаться в утро. И я улыбаюсь.

Сколько прошло, после того как я ему позвонил, я не знаю, но стук в дверь я не очень ждал.

— Не заперто, — говорю, поднимая голову.

Он зашел. Бледный, во взгляде то ли испуг, то ли дикое волнение. Не говоря ни слова, Саша закрыл за собой дверь и сполз по ней на пол, уткнувшись лицом в колени.

— Саааш, — я поднялся сразу, как только увидел его подрагивающие губы. — Что случилось?

— Меня отправляют на две недели в Красноярск, — посмотрел и как-то странно улыбнулся.

— И чего ты расстраиваешься? — сажусь перед ним на корточки. — Не навсегда же и не другую планету...

Он отвел взгляд в сторону, вздохнул и прошептал:

— Я еду с Игорем...

— Не понял, — меня подкинуло вверх, будто пинка под зад получил. — С какой бы это радости?

— Потому что ты не можешь, — он еле шепчет, смотря на меня снизу. — У тебя американцы завтра прилетают...

— В жопу этих буржуев, — трясет и начинает не хватать воздуха. — Тебя за этим Петрович звал?

Саша кивнул и, закрыв глаза, ударился затылком о дверь.

"Вот заебись...— стою, сцепив руки в замок и опустив их на голову. — И что делать?"

Обе "Сосны" Сашины. Мы решили, что будет проще, если ими займется один человек. Один! Причем тут Сулаев? Почему именно Игорь?

Он вернулся месяц назад. Никто так и не понял, где он был и чем там занимался. Но Игорь стал тише воды, ниже травы. Если бы его машины не было на парковке, то я бы и не знал, что он в офисе.

— Петрович сказал, зачем Игорь с тобой едет? — протягиваю Саше руку.

— Что бы он мне там помог...— его губы дрожат. Он как сидел, так и сидит. — Я не хочу с ним... я вообще никуда с ним не хочу...

История имеет свойство повторяться. В последний момент навязанный компаньон и две недели у черта на рогах. Даже герой один, тот же самый. Только конец сейчас может быть совершенно другим.

— Поднимайся, — беру его за руку. — Сейчас что-нибудь придумаем...

Глава 147. Игорь

Только сразу ничего не придумалось.

Саша перенервничал и сидел теперь молча, забравшись с ногами на диван, а мне пришло сообщение.

"Андрюша, я уже одеваюсь. Тебя ждать или на такси ехать?"

— Блин, забыл про нее, — вырвалось вслух.

— Вот и не вспоминай, — рявкнул он, я немного опешил.

— Ты не истери, — убрал телефон в карман и сел рядом с ним. — Вы же не прям сейчас улетаете...

— В следующий понедельник...

— Сегодня еще только вторник, — толкаю его плечом в плечо. — Петрович и передумать может, если Игорь накосячит..

— Если...— Саша обернулся. — Звучит, как то не очень оптимистически.

— Саш, — смотрю на него, быстро соображая, что сказать. — А ты вообще говорил, что не хочешь, чтобы Сулаев с тобой летел?

Он промолчал, поджал губы и отвернулся.

— Вот вообще очень здорово, — я поднялся с дивана. — И чего ты молчишь то? Мне про тебя чуть ли не перед отлетом сказали, у меня и выбора не было.

— Побыстрее уйти хотелось, — он обернулся. — Вот и промолчал.

— Зашибись, — глубокий вдох. — Александр я вами опять поражен...

И весьма не в хорошем смысле.

В голове каша и всего одна мысль.

"Надо поговорить с Петровичем".

Только что при этом сказать и как именно объяснить, почему Саша не должен лететь с Игорем, я не знал.

— Я поехал за Анжелой, — опять не дает к себе прикоснуться. — Скоро вернусь.

Саша поднялся, снял пиджак, бросил его на диване и, ничего не сказав, вышел из кабинета. Я вышел следом, только направление было в другую сторону.

— Тоня! Придержи дверь! — а то лифт потом не дождешься.

Двери закрылись вместе с моими глазами.

"Здравствуй пиздец, — глубокий вдох и медленный выдох. — Давно не виделись..."

— Ты чего вздыхаешь так тяжко, — голосок Антонины, нашей юной бухгалтершы.

— Не знаю, — улыбнулся ей. — Вздохнулось чего-то...

Она улыбнулась в ответ и что-то спросила про бабушку. Я сказал, что все нормально и снова вспомнил утро.

"Сказать Петровичу правду? — мелькнуло в голове. — Что я боюсь отпускать своего любимого человека с его приемным сыном, потому что он не просто гомофоб, у Игоря ещё и личная не приязнь к Саше..."

За мыслями я не услышал звонка. Я лишь почувствовал вибрацию в правом кармане брюк. Вытащил сотовый. На дисплее "Сушин". Лифт спустился на 19 этаж. Я взял трубку, но сказать ничего не успел. Голос, раздавшийся на том конце, не Сашин.

— Я катаюсь за ним уже вторую неделю, — Игорь!!! Я, блять, слышал Игоря. — Я тебе ещё раз повторяю, нет у него бабы! С ним везде этот пидор таскается.

Холодно. Внутри вдруг стало так холодно, а дыхание сбилось. Я, наверное, на какое то время вообще дышать перестал. А из трубки продолжало доноситься, то, что убивало мое спокойствие. Мою рассудительность и здравомыслие.

— Анжел, если ты все ещё веришь в святость и непогрешимость своего Андрюшеньки, то это твое дело... Я тебе уже сто раз сказал... Он его трахает, — я вылетел из лифта, двери едва успели открыться. — Ты же видела Сашеньку... Да я бы и сам его поиметь не отказался, если из него дерьмо лезть не будет...

Дальше я уже ничего не слышал. Летел по лестнице вверх. В два шага преодолевая пролеты. Остановился, только поднявшись на 25 этаж.

"ГДЕ ОНИ?" — пульсировало в голове.

Нужно найти их прежде, чем Сулаев заметит, что Саша слышит его разговор. С Анжелой. Вдох и я снова слушаю голос.

— Знаешь что, дорогая, — странное эхо, как в маленьком помещении. — Мы хоть и развлеклись тогда на кухне, но не факт, что ты именно от меня залетела... Плевал я на сроки!!!— вода, я слышу, как он спускает воду.

В голове какой-то фейерверк из мыслей. На этаже три туалета. В каком?

"Он повернул направо, когда вышел из кабинета".

Бегу по коридору. Ничего не слышу, никого не вижу и молюсь.

"Саша уйди оттуда!!!"

Время обеда. Офис почти пуст. Надеяться, что к ним кто-нибудь зайдет. Бессмысленно. Этот коридор никогда не казался таким длинным.

Мне не хватило всего пары минут.

Залетел в туалет, а Сулаев уже прижал его своей тушей к стене, схватив за горло.

— Мне ничего не стоит сейчас тебя придушить, пидарчонок, — шепчет, едва не касаясь его губ. — И никаких проблем...

— Я бы так не сказал, — он не слышал, как я вошел, но бежать было уже поздно.

От всей души, со всей любовью приложился ногой ему сзади в колено. Сулаев присел, разжав хватку, но тут же кинулся в мою сторону. Хруст кости, ломающей другую кость. В этот раз я точно не отделаюсь только выбитым пальцем.

Игорь заскулил и, держась за кровоточащий нос, отполз к раковине. Похер на него.

Саша стоял, прижавшись спиной к стене и часто дышал, потирая шею. Следы от пальцев Игоря. Их видно так четко.

— Ты в порядке? — подхожу к нему, а ноги от волнения подгибаются.

Он кивнул и уткнулся лбом мне в плечо.

— Я думал, — хрипит. — Что ты трубку не взял.

— Взял, — обнимаю, целуя макушку. — В лифте уже спускался...

— Сука, ты мне нос сломал!!! — послышался рев у раковины.

— Заткнись! — ору в ответ. — Или хочешь, чтоб я ещё и зубы посчитал?

Трясет. Все тело пробивает азбукой морзе. И тошно. Потому что понять не могу, что такого им сделал? За что они так поступили?

— Андрей!!!!!

Саша тянет меня на себя. От резкого движения я спотыкаюсь о его ногу и чуть не падаю, придавив его к стене. В плечо ударяется угол мусорного ведра. Металлического. Больно. Очень. Если бы Саша не дернул, то этот придурок мог мне хребет им переломить. От звона, соприкосновения Сашиного затылка с бетонной стеной меня перекрыло окончательно.

Первый пункт в договоре, который подписывают при приеме к нам на работу.

"Сотрудники, замеченные в драке — уволены".

Но мне было ПЛЕВАТЬ. Я хотел только одного. ВЫТРЯСТИ ИЗ ЭТОГО УБЛЮДКА ВСЮ ДУШУ

— Телефон где? — рука Игоря заломлена ему за спину. Попытка меня ударить привела к тому, что я поймал его кисть и вывернул назад, приложив щекой к сушилке.

— Нихуя я тебе не дам, — дергается, но я хватаю его за волосы и тяну голову на себя, выворачивая руку ещё больше вверх. — СУКА!!! Отпусти меня!!!

— ТЕЛЕФОН ТВОЙ ГДЕ!!! — ещё чуть-чуть и его кисть будет свободно гнуться в любую сторону.

— Он его... во внутренний карман... убрал, — шепчет Саша. — Отпусти его, Андрей. Пожалуйста.

Отпустил. Только кто бы сказал зачем? Но я отпустил Игоря, вытащив перед этим его сотовый из кармана пиджака.

Игорь скулит, прижимая к себе вывихнутую руку и опираясь лбом в холодный кафель рядом с сушилкой. Что-то бормочет. По-моему я "Сука".

— Заткнись! — трясущимися руками ищу ее номер. — Как она у тебя подписана?

— Пошел ты, — он включил воду, подставляя лицо под холодные струи. — Я с пидорами не общаюсь.

— Тогда ты... и когда думаешь, — прошептал Саша. — Молчать должен.

— А жопотраха вообще не спрашивали...

Смертник. Игорь сегодня записался в смертники.

— Андрей!!! Не надо, — Саша повис на мне, обхватив руками за плечи, не позволяя шевельнуться. — Ты не видишь? Он же тебя провоцирует.

Я вообще ничего не вижу. Я только чувствую. Бешенство. И дикое желание заткнуть ему пасть. Заставить замолчать.

— Эндрю, пожалуйста, не надо, — передразнил Сашу Сулаев и улыбнулся, глянув на нас. — Любо дорого смотреть, во что ты превратился Пополин

— И во что я превратился? — я больше не вырываюсь.

— А ведь все так мило начиналось, — продолжает улыбаться Игорь и смотреть на меня. — Такой молодой, не опытный, но пиздец какой смышленый мальчик, пришел в фирму. Ох и ах...такой исполнительный...

— К чему ты клонишь, урод?

— К тому, что не надо было из конуры своей собачьей вылазить, — он кинулся от умывальника в нашу сторону, от его кулака я не успел увернуться. — Ты у меня всё отобрал! Всё!!!

Сулаев попал мне в скулу. В глазах зажглись звездочки, в голове гул и Сашин голос, который хрипит и орет, заставляя заткнуться и отвалить.

— Ты у меня все забрал!!! — вопит Игорь, кидаясь на меня, но Саша прыгнул ему на спину, придавив к полу. — Отцепись от меня, пидор!!!

Он скинул его с себя, продолжая орать, что я у него все забрал.

— Что за чушь ты несешь? — не даю Сулаеву подняться и опрокидываю на спину, придавив коленом грудную клетку. — Что я у тебя отобрал?

— Всё!!! — мне в лицо летят капли крови с его разбитых губ. — Отца, Анжелу, — он выгибается, но я давлю ещё сильнее, и он пищит. — И контракт мой!!!

"Что за пиздец происходит???" — не понимаю о чем он, но времени разобраться, уже не было.

Когда зашел Герман Игнатьевич никто не увидел, но его громкий бас услышали всё.

— Все трое!!!! В мой кабинет!!! Живо!!!

Глава 148. Герман Игнатьевич

Вид разъяренного главы фирмы, лучшее отрезвляющее средство.

— Вы что тут устроили? — под его рык, я смог, наконец, отпустить Игоря и поднялся на ноги. — Все полы подтерли?

Молчим. Косимся друг на друга и молчим.

— Собрали свои зубы и через полторы минуты, чтоб были у меня, — Герман вышел, а в дверях появилась удивленная фигура Петровича.

— Парни, вы, обалдели что ли?

"Обалдели? — думаю, протягивая Саше руку. — Да я тут охуел вообще".

— Телефончик-то отдай, — ухмыляется Игорь. — Дорогая мобилка...

— Пошел на хуй... — не смотрю в его сторону.

— Скорее в жопу, — кряхтит, поднимаясь. — К Сашеньке твоему.

Что ему неймется?

Но мне было уже все равно. Пусто. Он во мне все уничтожил. На раз.

Не обращая внимания на присутствие Петровича, я обнял Сашу. Он растерялся. На мгновение. Но потом прижался, уткнувшись лицом мне в грудь и вздохнул.

— Пидары.

— Игорь, вышел нахер отсюда, — Никифор открыл дверь и кивнул в сторону коридора.

— Ты их ещё и защищать будешь? — такого Сулаев явно не ожидал.

— Я сказал тебе выйти отсюда...

Никифор Петрович спокойный и рассудительный человек. Мне до него ещё расти и расти.

— Ахуеть! — возмущению Игоря не было предела. — Это какой — то ебанный пиздец.

Он надергал бумажных полотенец, фыркнул в нашу сторону и вышел, прихрамывая, в коридор.

Смотрю на Петровича, а он на нас. Ничего не говорю, ведь и так все понятно.

Никифор улыбнулся, помотал головой и ушел, закрыв за собой дверь.

Шмыгает. Саша все чаще начинает шмыгать носом и сильнее сжимать объятия.

— Эээй, малыш, — наклоняюсь к нему, он обхватывает руками мою шею, подходя еще ближе. — Не плачь, моя булочка...

— Они теперь все узнают...— крупные капли катятся по его щекам и он шепчет. — Эндрю, они все узнают...

— И пусть, — целую его в лоб. — Надоело прятаться...

"Все равно уже уволен", — этого я вслух не произнес.

В кармане опять дал знать о себе сотовый. Только не мой. Вынул трубку и меня тряхнуло. Анжела. Ее номер.

— Ответишь? — Саша глянул на экран и посмотрел на меня.

Отвечу.

Вдох и снял трубку.

— Я до него дозвониться не могу, — от звука ее голоса, рука не произвольно сжала мобильный. — Не глянешь, в офисе он или нет?

— В офисе, — в голосе спокойствие, внутри вакуум. Как она могла так поступить?

Тишина. Слышу ее учащенное дыхание.

— Андрей? — шепчет. — Это ты?

— Да, дорогая, — следы от лапы Сулаева на его шее. Прикоснулся к ним, трясущимися пальцами и говорю. Ей. — Ты нарушила условия договора, и я прошу освободить помещение.

— Андрюшенька, что такое ты говоришь? — в момент собралась. — Никуда я не уйду... у нас же ребенок...

— У нас!!!! У нас??? — взрыв. Во мне снова все взорвалось. — Я ваш разговор слышал!!! Когда вы на кухне трахались?

— Андрюшенька...

— Когда???

Молчание.

Ей и говорить ничего не надо было. Я и так все понял и вспомнил. Вечеринка/корпоратив/ офисная пьянка, которую устроил Петрович по поводу моего повышения. Последнее что помню, как Игорь помогает дойти до машины.

— Уходи Анжел... пока по-хорошему прошу, — говорю ей, закрыв глаза. — Уходи...

В трубке гудки. Телефон летит в раковину. Я уткнулся в Сашино плечо, прижимая к себе его тело. Сильно. До хруста костей и суставов. И его, и своих. И слушал его тихий, успокаивающий голос.

— Я тебя очень люблю. Все будет хорошо. Вот увидишь. Мы справимся.

Справимся. Мы со всем этим справимся. Потом.

Сейчас хочется сдохнуть.

В кабинете Градского старшего тишина.

Три писаных красавца, сидят напротив двух рассерженных боссов и виновато прячут от них глаза. Когда мы вошли, Игорь демонстративно пересел на другой стул, отодвинувшись подальше от стола Германа. Детский сад.

Желание пройтись по его роже и не только рукой, усилилось.

— Мне врач нужен, — бормочет Сулаев, придерживая пакет со льдом у разбитого лица.

— Перетерпишь, — ответил ему Герман и от его взгляда на Игоря, по спине пробежал холодок.

Сулаев не только подрался со мной. Он поднял руку на Сашу. Он его чуть не задушил! Кулаки сжались. По телу, от боли, как острыми иглами.

— Вы понимаете, что я должен всех вас уволить? — начал Герман, посмотрев на каждого. — Всех троих, — в ответ лишь киваем. — Что за цирк вы там устроили? Три взрослых мужика по полу катаются.

— Твой Сашенька пытался пристать ко мне, — ухмыльнулся Игорь. — Только он ошибся, — смотрит в нашу сторону. — Вот и пришлось объяснить кое-что...

— Какой же ты урод, — слышу, как скрипят Сашины стиснутые зубы. — Как таких земля носит?

— Очень хорошо носит, — брезгливость в его тоне. — А насчет того, кто тут урод, я бы поспорил.

— Успокойся, — прикрикнул Петрович. — Достал уже твой гундеж.

— Андрей, а ты чего молчишь? — спросил Герман.

— А что мне сказать? — пожал плечами. С правой стороны, от локтя до ключицы, как спицей проткнули. — Подрался и подрался.

— Ну, если подрался, так подрался, — разводит руками Герман и откидывается на спинку кресла. — Тогда все свободны, приятно было с вами поработать.

В кабинете опять тишина, никто не шевельнулся.

— И что сидим? — голос главы все громче. — Охрану вызвать, чтобы проводила?

— Не надо никого вызывать, — Саша заговорил первый. — Это я виноват. Подслушал разговор Игоря с...

Саша запнулся и посмотрел на меня.

— С кем? — Герман поддался вперед. — Продолжай Саш...

— С моей невестой, — говорю я, посмотрев на Сулаева. — Они следили за мной.

— Что делали? — Петрович и Герман произнесли одновременно.

— Слежку устроили... Он и Анжела, где я и с кем...

— Игорь? — Петрович поднялся с подоконника. — Это правда?

— Что, правда, пап? — в его последнем слове было столько злости.

— Ты следил за Андреем?

— Да, — он посмотрел на меня, на губах кривая ухмылка. — У твоего любимчика такая жизнь интересная, в голубых красках, аж завидно...

— Если тебе так завидно, — произнес Саша. — Что ж ты свою не окрасишь?

— Не успел, — Игорь шипит. — Он первый твою попку захапал... как всегда, Андрюша первый...

Провоцирует. Хочет вывести меня из себя, чтобы мы перед Германом подрались. Но я сижу. Жду, когда закончится это выяснение, кто прав, кто виноват, и я смогу уйти. Очень хочется уйти. Адреналин рассосался, и я чувствую, как все тело болит. Все. Губа пульсирует, скулы дергает, плечо, кисть ноют, заглушая ту боль, что внутри.

"А я ей поверил... — давит на виски. — Что ребенок мой".

— Не забывайся с кем и перед кем говоришь, — в голосе Германа, ненависть. — Вылетишь в момент, и не посмотрю на то, что ты сын Аллы.

Игорь фыркнул, глянул на нас и отвернулся в другую сторону.

— Либо вы сейчас все рассказываете, — Петрович стоит рядом с креслом компаньона. — Либо нам придется искать замену...

— Саш, ты почему за шею держишься? — Герман его перебил и поднялся на ноги. — Покажи мне...

Тело на стуле слева сжалось, и чем ближе Герман подходил к племяннику, тем меньше становился Игорь.

— Это что? — одного взгляда на Сашину шею хватило, чтобы понять. — Ты его душил? Ты его задушить хотел?

— Нет, — бормочет Игорь, нервно сглотнув.

— Да как же нет?! — Саша начинает учащенно дышать, а в глазах появилась влага. — Если бы Андрей трубку не взял и не прибежал, ты бы меня убил, урод!! — он подскочил со стула и кинулся в сторону Сулаева.

Я перехватил его, не дав усложнить всё ещё больше.

— Успокойся, — держу в руках дрожащее тело и шепчу. — Я же успел...

— Он меня чуть не убил, Андрей, — плачет. — Я ведь ему ничего не сделал...

— Не собирался я тебя убивать, — Игорь поднялся. — Напугать хотел...

— Напугать? — Герман прошел мимо нас и подошел к нему. — Ты всех так пугаешь?

— Только тех, кто заслуживает, — смертник. Игорь — смертник.

— И чем же мой племянник это заслужил?

— Тем, что он, такой как ты...

Тишина. Кабинет вдруг стал таким маленьким. Стены, пол, потолок. Все давит.

— Игорь, — шепчет Петрович. — Ты в конец охренел?

— Нет, пап, — откуда в нем столько смелости? — Это вы тут поохренели... не фирма, а голубятня...

— Убирайся...

— Что?

— ПОШЕЛ ВОН!!! — гаркнул Герман. — Убирайся отсюда!!!

Игорь окинул брезгливым взглядом всех присутствующих, ухмыльнулся опухшими губами и ушел, громко хлопнув дверью.

— Гер...

— Все нормально, Пит, — Герман улыбнулся, посмотрев на компаньона. — Справишься с этим чудовищем?

Петрович кивнул и вышел из кабинета следом за Сулаевым.

— Вы так и будите обниматься, — обратился к нам, слегка офигевшим, Герман Игнатьевич. — Или уже расскажите что случилось?

Рассказали. Потому что смысла скрывать, уже нет.

Про Игоря и его нападки на Сашу, о которых Герман и не подозревал.

Про Анжелу и её поступок, от чего глава фирмы возмущался очень долго, не веря в то, что она могла так поступить.

— И, тем не менее, это так, — пожимаю плечами и снова морщусь от боли. — Настолько расчётливых дам я ещё не встречал.

— Герман... — Саша говорит очень тихо.

— Что? — он улыбается, посмотрев на племянника.

— А ты...

— Хороший конспиратор? — и я, и Саша молчим. — Не хуже, чем вы.

Щеки полыхнули, а Саша смущенно улыбнулся, взглянув на меня.

— Это и есть твой ненаглядный, — продолжает Герман. — Из-за которого ты порхаешь последние полгода? — Саша кивнул. — Да уж, по-моему, я сегодня напьюсь.

— Я так плох? — вырвалось.

— Нет, — Герман смеется. — Я от радости напьюсь, что в его жизни, наконец, появился хороший человек.

"Хороший?"

В другой раз и при других обстоятельствах, я был бы польщен, услышав такое от главы нашей фирмы. Но сейчас мне очень хотелось уйти.

— Ты нас уволишь? — осторожно спрашивает Саша.

— Я подумаю, — улыбка исчезла с лица Германа.

— Завтра американцы прилетают, — говорю я.

— В таком виде, Андрей, — он оборачивается ко мне. — Сам понимаешь... — киваю. — Принесешь мне документы, я разберусь.

— А что нам делать?

— Пока вас отстраняю, — посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Раны боевые залечите. Потом готовься, — обратился к Саше. — Летишь в Красноярск. Любовь, любовью...

— А бизнес — есть бизнес, — закончил за него племянник.

Бизнес — есть бизнес.

Ненавижу его.

Глава 149. Дома

— Ох, нифига ты красавец! — возглас Ники никакого эффекта не произвел. — Это где тебя так?

— В туалете, — пробубнил, хлебнул чай из её кружки и, подмигнув удивленной бабушке, потащился к себе.

Давно они не видели меня таким разукрашенным.

После разговора, Герман сам отвез нас в больницу и сам привез обратно. Меня обкололи обезболивающими, а Саша находился в полу шоковом состоянии. Не один из нас не смог бы сесть за руль. Домой привез водитель Петровича. Хоть раз я воспользовался транспортом руководства, а не они моим.

— А где Александр? — послышалось с кухни.

— Приедет... — отвечаю, кое-как стянув с себя пиджак и рубашку. — Вечером.

Он остался в офисе. Хотел поговорить с дядей один на один. Мне все равно. Я хочу сейчас побыть без него.

— Андрей, что случилось? — Ники заглянула в комнату и так и осталась стоять с открытым ртом в дверях.

Выгляжу я весьма живописно. Разбитая губа, опухшая, с красочным синяком щека и забинтованная по локоть правая рука — вид спереди. И огромная фиолетовая, почти сливовая, гематома на пол спины — вид сзади.

— Нравлюсь? — зачем-то съязвил.

— Ты, сам Аполлон, — скривила губы и вошла в комнату. — Что произошло?

Ни говорить, ни думать сейчас не могу. Хочется зарыться в какую-нибудь нору и повыть. Как собаке побитой.

— Подрался, — отвечаю на ее вопрос.

— Я частенько видела тебя после драк, — она встает за спиной. — Но чтоб такое...

— Потому что те с кем я раньше дрался, никогда не нападали сзади и не били металлическими ведрами.

Переломов нет. К счастью. Но есть ушибы, трещина в пальцах кисти и небольшое сотрясение. Спишем адскую головную боль на него.

— Мне сейчас лучше ни о чем не спрашивать? — смотрит на синяк. Киваю в ответ и, взяв полотенце, ушел в ванну.

Квазимодо. Из зеркала в ванной на меня смотрело квазимодо. Опухший, губы как вареники и сутулый из-за боли в спине.

— Ой, пиздец, — выдохнул и, размотав руку, залез под душ.

Вода немного смыла напряжение, остудила пыл, но в голове так и не прояснилось. Я, наверное, все ещё не понял, что сегодня произошло.

— Ай! — попросил Ники забинтовать кисть и она немного перестаралась.

— Больно?

— Есть чуть-чуть...

Мария Васильевна ничего не сказала. Накапала в стакан пустырник и сунула его в руку. Я, вроде, спокоен, но чувствую себя странно. Потеряно. Или растерян. Не могу понять. Каша в голове. Все слишком быстро. Я, наверное, в какой-то момент моргнул и что-то пропустил.

— Если я попрошу, — говорю Ники. — Сделаешь мне одно одолжение?

— Конечно.

— Не отвезешь на квартиру?

— К тебе? — киваю. — Сейчас? — опять киваю. — Ну, ладно, — смотрит удивленными глазами. — Соседку только позову, чтобы присмотрела тут, пока нас не будет.

"Зачем я туда еду? — думаю и сажусь в машину подруги. — Кто меня там ждет?"

Никто.

Когда мы приехали, там никого не было. Даже записочки на прощание не оставила.

— А, где инкубатор? — спросила Ники.

— Ушла, — на все ее вопросы отвечаю по одному слову.

— Совсем?

— Надеюсь...

Вещей Анжелы нет. В ванной ни шампуня, ни кремов, ни зубной щетки. И, правда, ушла.

— Как думаешь, Васильна согласится сюда переехать? — говорю задумчиво, блуждая из одной комнаты в другую.

— Андрей, ты какой-то странный, — Ники бродит следом. — Не пугай меня, пожалуйста. Расскажи, что случилось?

— Все всё узнали, — остановился посреди зала и обернулся.

— Кто узнал? — не понимает. — Что узнали?

— Начальство, — улыбаюсь, выдавливаю из себя улыбку. — Обо мне и Саше...

— Каким образом? — постепенно выспрашивает Ники.

— Сулаев следил за нами и видел, как он вечером приезжает к Васильне.

— Это ни о чем не говорит, мало ли зачем...

— Каждый день? — улыбка все шире. — Сулаев везде за нами ездил, он мог увидеть, что угодно и где угодно.

— И какого хрена он это делал? — выражение лица Никаноры, все больше не понимания и злости.

— Отомстить хотел, — вопрос в ее глазах. — Слишком я успешный...

— Идиота кусок, — выдохнула она и снова спросила. — А Анжела-то где?

— А она с ним, — подхожу к Ники. — И ребенок у нее от Игоря и игру в детективов они вдвоем придумали, чтобы меня шантажировать, если вдруг я от ребенка откажусь.

— Андрей, ты в порядке?

— Нет...

Я нихрена не в порядке. Я на грани нервного срыва и на полпути к психбольнице.

— Поехали, я тебя домой отвезу, — она протягивает руку. — Тебе отдохнуть надо.

— Я спать хочу.

— Приедем, и сразу ляжешь...

Не откажусь.

Гадство. И так тошно.

И раньше бывало, что меня предавали, но никогда не было так тошно.

— Я к вам завтра приеду, — слышу разговор в коридоре.

— А что... у Андрея... случилось? — спрашивает Васильна.

— Он тебе завтра все сам расскажет, — звон ключей. — Пусть пока отдохнет. Но ты, если что, сразу звони. Хорошо?

Она, наверное, кивнула, потому что ответ я не услышал. Я вообще перестал что-либо слышать. Ни звуки с улицы, ни звуки в квартире. Ничего кроме мыслей. Пока диклофенак и уколы не начали действовать и я, наконец, уснул.

— Он давно спит? — сквозь закрытые глаза и гудящую голову, его голос.

— Часа три, — отвечает Мария Васильевна. — Саш, что у вас... случилось? Он мне... ничего не говорит.

— Молодость вспомнил, решил даму сердца защитить...

Тишина.

— Ты чего... в шарф замотался? — опять голос бабушки. — Холодно, что ли?

— Типо того, — отвечает Саша и кашлянул. — Горло болит.

— Молочко... подогрею, будешь пить?

— Без пенки?

— Без... пенки, — улыбка в голосе.

— Буду, — Саша тоже улыбнулся.

Шарканье по полу, скорее всего в сторону кухни. Возня в коридоре и как всегда звякнувшие ключи. Уронил. Опять. Слушаю его чертыханье уже с открытыми глазами и смотрю, как он осторожно крадется в комнату.

— Ты в два раза меньше меня, — говорю и вижу, как он вздрогнул. — А шуму, как от стада слонов.

— Вот и не правда, — обиженно улыбнулся и, размотав шарф, забрался на кровать, устроившись прямо передо мной. — И ничего не стадо, а всего лишь один маленький такой слоник.

Улыбнулся. Как-то само получилось. Увидел его, и захотелось улыбнуться.

— Ты в порядке? — спрашиваю и смотрю в его голубые глаза. Кивает и двигается ещё ближе, подложив обе ладошки под голову.

— А ты? — шепчет. Пожимаю плечами и снова морщусь. — Сильно он тебя ударил? — поднимается, опираясь на одну руку, и заглядывает за спину, приподнимая край покрывала. — Огосебе?!

Опять улыбаюсь и глажу забинтованными пальцами его рубашку на животе.

— Прости, — звучит сверху. — Ты опять из-за меня пострадал.

— Тебе тоже немало досталось, — тяну его за пуговицы вниз. — И пострадал я в первую очередь сам из-за себя, — Саша лег обратно. — Расслабился. Потерял почву под ногами.

Уголки его губ опустились вниз. Глаза стали влажные, а подбородок дрогнул.

— Ты у меня мужик или нет? — щипаю за бок. — Чего ревешь?

— Мужик, — надул губехи. — И ниче я не реву, я вообще молоко пошел пить.

Поднялся, но тут же сел обратно. Лежу полу боком и смотрю на его задумчивое лицо. Он молчит. Почесал мизинцем бровь и молчит.

— Саш, — говорю, но он вдруг кинулся ко мне, заставив перевернуться на спину и прикусить губы от пронзившей боли. — Ты что делаешь?

— Это...

Перекинул через меня ногу, сев чуть ниже живота и поцеловал. Голова закружилась в ту же секунду, как я почувствовал на себе его тело и вся боль куда-то ушла. Мое лучшее обезболивающее.

— Из-за меня никто никогда не дрался, — его шепот, мой антидепрессант. — И защищал только Герман, но ему и терять нечего, а ты, — поджал губы, а подбородок снова дрогнул. — Андрей...

Не даю закончить. Пока все сегодняшнее не вспомнил. Зарылся пальцами в его светлые волосы и говорю. Его глазам:

— Я тебя люблю и никому не позволю обидеть...— Саша улыбнулся. — Тем более Герман меня не уволил, так что я ничего и не потерял, — его возмущение накрыл своим губами. Но почти тут же отстранился. — А твой дядя тоже что ли?

— Получается так, — пожал плечами и улыбнулся.

— До меня только сейчас дошло...

— Я сам ещё не все до конца осознал, — ложится на живот, пристроив голову на груди. — Но, оказывается, они с отцом из-за этого и не общаются...

— Из-за того что Герман — гей?

— Ага...

Молчим. Я задумчиво глажу его по спине, переваривая сегодняшний день. А он смотрит прямо перед собой, пожевывая нижнюю губу.

Стук в дверь и возмущенный голос Марии Васильевны, вернул нас обратно:

— Ещё пять минут... любовнички... и пенку сами себе... будете сцеживать.

— Сейчас идем, ба, — произношу в ответ и шепотом добавил. — Только по быстрому минуэту замутим...

— Андрей!? — от моих слов Саша поднялся.

— Она все равно не слышала...

— Я все слышала! — раздалось за дверью.

— А нечего уши развешивать, — смотрю на его лучистую улыбку. — Может у нас тут дела государственной важности...

— Ой, дела у них, — в комнату не заходит. — Видела я ваши... дела голожопые, — его смех все громче. — Идите есть... потом закончите.

— Сейчас идем, Мария Васильевна, — говорит Саша, сползая с кровати.

— У одного уже... то есть, — глянул на него. — Один уже встал.

Мотает головой, но улыбается. Так мне больше нравится. Когда на его лице, на его губах улыбка.

Плотный ужин, после которого немного подташнивает. Три раза сказанное "нет, я не буду пить больше диклофенак" и три раза повторенное "перетерплю".

— Андрей?!

— Саш, будет сильно болеть, — целую его в лоб, поднявшись из-за стола. — Выпью.

— Ладно, — вздохнул.

— Ладно, — передразнил.

Все доходит постепенно. Небольшими порциями.

Нам теперь не надо прятаться.

Два человека в фирме, мнение которых для меня очень важно, оказались не сильно удивлены, когда Сулаев им все выложил.

— Дядя сказал, что так и думал, что я встречаюсь с кем-то из наших, — бормочет Саша, устраиваясь рядом на диване. — А, так как он знает, что к женатым я не полезу, то выбор не велик, — глянул на меня и смущенно улыбнулся. — Только он не думал, что это окажешься именно ты.

— Рожей не вышел?

— Почему сразу рожей? — недовольно кривит губы. — Просто ты... в смысле вы...

— Просто у меня должен был быть ребенок... — закончил за него. — И Анжела, вроде как, моя невеста, — Саша кивнул. — У тебя видимо нюх... выбрал из всех не женатого, скрытого гея, и бездетного к тому же.

— Эндрю...

— Хватит шептаться... телевизор не слышно...— цыкнула на нас Васильна, погрозив пальцем, и мы замолчали.

Не знаю, какие эмоции сейчас правильные.

Анжелы нет, Игорь теперь точно не сунется, потому что смысл в шантаже отпал. Руководство фирмы ничего не имеет против и само такое же. По крайней мере, один из них. За драку отделаюсь штрафом.

Свобода и счастье.

Только чувствую себя все равно по-скотски. Словно наизнанку вывернули.

— Ты жалеешь? — шепчет, пристроившись головой с подушкой на моих коленях. — Что с Анжелой так вышло.

— Нет.

— Врешь, — натянул одеяло по самые уши и прошептал совсем тихо. — Ты мне врешь.

Вру. Потому что сам хочу поверить. Именно в это поверить.

"Не мой..."

— Уснул Санчо Панса... — сказала Васильна. — Ты бы тоже... ложился, а то... того и гляди... глаза выпадут.

— Не выпадут, — улыбаюсь ей. — Все хорошо будет.

Отнес Сашу в комнату. Он и бровью не повел от этих перемещений. Лег рядом. Еле устроился, чтобы не давило на синяк. А сна нет. Вижу отметины на его шее. Перед глазами стоят. И Игорь давит. Клешни свои сжимает.

"А если бы не успел?"

Выбрался из его объятий и ушел на кухню.

В квартире тишина и спокойствие, я стою у окна и считаю звезды на небе, слушая гудки в трубке.

"Только бы не разбудить..."

У меня незапланированные выходные. Моя крыша начинает поскрипывать. Я хочу, чтобы они были здесь. Иначе я улечу к ним сам.

— Андрюш, ты чего так поздно? — услышав мамин голос, я чуть не разрыдался. — Что-то случилось?

— Мам, мне плохо...

Глава 150. Только для одного

За окнами уже давно глубокая беззвездная ночь. Но я все ещё на кухне.

Проговорил с мамой больше трех часов. Умудрившись забраться с ногами на стул и подперев спиной холодную дверцу холодильника. Рассказал про драку. Игоря и Анжелу. Послушал ее ахи и охи и вроде стало легче.

— Саша как себя чувствует? — спрашивает.

— Не плохо. Спит сурок, — смотрю на свое отражение в стекле. — Я, блин, больше за него испугался, чем взбесился от того, что услышал.

— Ещё бы не испугался, — ухмыляется. — Игорь хоть живой остался?

— Живой... — при маме не матерюсь, но скулы пару раз дернуло. — Герман его спас. Зашел вовремя.

— Ты не связывайся с ним, ладно?

— Я Сулаева вообще не трогал...

— Андрей?!

— Ладно...— глубокий вдох. — Одного раза хватило. Больше не хочу.

— Вот и молодец.

В коридоре, за дверью, послышались тихие шаги. Идет. Потому что меня рядом нет.

— Мам, — вздох и спрашиваю почти шепотом. — А, ты можешь ко мне прилететь?

— Когда?

— В любой день. Меня на время отстранили.

Теперь она вздыхает, а я смотрю на вошедшего, на кухню взъерошенного немного помятого, зевающего человечка.

— Постараюсь отпроситься на пару дней. Завтра позвоню, как узнаю. Хорошо?

— Хорошо.

Она пожелала доброй ночи и сказала, что я все-таки балбес. Я согласился.

— Привет лунатик, — положил телефон на подоконник и обернулся к Саше.

— Кто ещё тут лунатик, — он улыбнулся и, поправляя сползающее с плеч покрывало, направился ко мне. — Давно ты из постели не уходил. Я уже и забыл, что там может быть холодно.

Ничего ему не говорю. Опускаю ноги на пол, берусь за край покрывала и тяну на себя. Саша подошел, встав между моих коленей, и я уткнулся лбом в его теплый живот.

— Плохо? — шепчет.

— Нет, — забираюсь руками вовнутрь и, обхватив его бедра, придвинул ещё ближе. — Уже нет.

— Маме звонил?

— Ага, — оперся подбородком в его пуп и пробормотал. — Она очень быстро собирает мои разваливающиеся детали, — Саша промолчал. — Думаешь, это было по-детски?

— Нет, — на сонном лице ни намека на сарказм или усмешку. — Я бы тоже своей позвонил, если бы ответ заранее не знал, — вздохнул, я молчу. — Он же тебя не убил, так что нечего волноваться.

"Богатый не значит счастливый", — мелькнуло в голове, когда я посмотрел в его погрустневшие глаза.

— Все нормально. Родителей ведь не выбирают, — он улыбнулся и нежно провел рукой по моей голове, запустив пальцы в волосы на затылке. — Зато у меня дядя Герман есть и ты... и слышать теплые слова от твоей бабушки мне нравится больше, чем от них. Так что не думай об этом.

— Я постараюсь, — говорю и легонько целую его живот. Саша смеется, втягивая его в себя, но не отстраняется, а немного помолчав, спросил. — Что ты теперь будешь делать?

"Что я буду делать?"

Хороший вопрос.

Когда в башке такая каша из мыслей, догадок, предположений, что хочется ее снять и вытряхнуть все содержимое. Вместе с мозгами.

— Что я буду делать? — произнес вслух. — Жить. Он же меня не убил. По крайней мере, физически.

Саша ничего не ответил. Стоял и молча рассматривал мое лицо, наклонив голову немного в бок, и покусывал губы.

— Что-то новое хочешь увидеть? — интересуюсь, поглаживая его по спине. Он мотает головой. — А что тогда? — пожимает плечами и покрывало падает.

На кухне тишина, которую нарушает только тиканье настенных часов. Тишина и спокойствие.

Все случившееся, перестает казаться таким ужасным. Даже чувства обиды, как такового нет. Только не понимание. Я ведь не отказывался от ребенка и не факт, что стал бы делать тест на ДНК.

"Или я и, правда, настолько скрытен, что, кроме гнева ничего больше не различить?"

— Саш, — отстраняюсь от него и спрашиваю, подняв глаза вверх. — Ты видишь, что я тебя люблю?

Он улыбнулся и, наклонившись, поцеловал. С таким трепетом, что я сначала опешил, а потом вцепился в него, обнял, не смотря на боль в руке, и поднялся со стула, подняв его следом.

— Я всегда все вижу, — шепчет в мои губы. — Даже если ты чего-то не говоришь. Я всегда это вижу... по твоим глазам.

Тепло. От его слов и от его тела. Внутри тепло.

Может быть, я и не смог усидеть на двух стульях сразу, но хоть на одном из них получилось удержаться.

— Пойдем греться? — шепчет в самое ухо.

Разве я могу отказать?

Первая мысль утром.

"Почему не звонит будильник?"

Вторая мысль.

"Блеать, как же спина болит!"

Третья.

"Сулаев, Сука!"

Дальше уже не думал, потому что совсем рядом раздался вопрос.

— Блин, вот и че я проснулся в такую рань?

Смеюсь, приоткрыв один глаз. Саша лежит на животе, повернув голову в мою сторону, и недовольно кривит губы.

— Вот если бы на работу надо было, — он перевернулся на бок, пододвинувшись ближе ко мне. — Или на встречу какую-нибудь, то проспал бы.

— Без сомнений, — улыбаюсь.

Утро нового дня и окончательное осознание того, что многое теперь будет по-другому. Что теперь я буду сразу возвращаться домой, а не тащиться не понятно куда, с тем от кого меня воротит. Что теперь мне не придется разрываться на несколько частей и метаться между ним и ребенком. Я целиком и полностью теперь только для одного.

— Нам же никуда сегодня не надо? — Саша двигается ещё ближе и задумчиво водит пальцем по забинтованной руке.

— Надо, — отвечаю и улыбаюсь ещё шире, встретившись с его удивленным непонимающим взглядом. — Но это можно отложить на после обеда.

— И куда это нам надо?

— Машина твоя где? — ответ вопросом на вопрос.

— На парковке осталась, — хмурит брови.

— Забрать не хочешь? — убрал прядь, упавшую на его глаза. — Или пехом собрался по городу перебираться?

— Ну, да, надо бы...

— Вот. Только давай, — берусь за угол одеяла и, томно прошептав. — Чуть позже съездим, — накрыл обоих.

— Уговорил, — его шепот обдал меня таким желанием, что мысль о машинах тут же вылетела из головы.

Все оказалось не так уж трагично. И местами даже вполне сносно.

Синяки сойдут, кисть заживет, все раны затянутся. Переживу. Ведь у меня есть он. А ребенок. Я просто стараюсь об этом не думать.

— Ты Марию Васильевну к себе заберешь? — спрашивает, пока мы умывались.

— Если она захочет, — по его просьбе, я сегодня не бритый. — А что?

— Просто спросил, — он пожал плечами и заскользил станком по лицу.

— Саааааш, — полшага и я стою у него за спиной, посмотрев на наши отражения в зеркале. — Ты никогда ничего просто так не спрашиваешь...

Он улыбнулся, сполоснул бритву и прошептал:

— Мне к себе возвращаться?

— К себе? — немного не понял о чем он.

— В свою квартиру, — смотрит в зеркало и ждет, что я отвечу.

— Чего ради? Я разве говорил об этом? — обнял его, обвив руками за талию. — Я наоборот собирался предложить забрать Мориса, чтобы он один не скучал.

Моргнуть не успел, как Саша повис на моей шее, измазав лицо остатками пены.

— Ты не шутишь? — отстранился.

— Разве, похоже? — перехватываю его левой рукой под попой, подняв вверх, и он обхватывает меня ногами, скрестив их за спиной.

— Это самые романтичные слова, какие я мог ожидать от любимого мужчины, — произнес, смущенно закусив нижнюю губу.

Столько нежности, сколько я испытываю к Александру Сушину, я ни к кому и никогда не испытывал. А после того, что случилось, все чувства, словно обострились.

— Я тебя люблю, — от его шепота, колени в момент становятся ватными, от прикосновения нежных губ перехватывает дыхание.

— И я тебя, — от ощущения его теплого тела в руках, голову сносит напрочь. — Очень.

Не зря. Весь этот бардак, который творится в моей жизни. В итоге оказался не таким напрасным.

На мое предложение сменить апартаменты, на более просторные, ответили отказом. И вообще чуть не выгнали из квартиры, когда я сказал, что Анжелы больше нет, и рассказал почему.

— Может я мужчину... хочу привести, — руки Васильны уперлись в бока и она стоит, постукивая одной ногой по полу, из-за чего ушки у собачек разлетаются. — А вы тут третесь... постоянно...

Саша смеется, прикрыв рот рукой и отведя взгляд в сторону. Я немного в шоке от такого заявления, сижу рядом с ним на диване и, молча, глазами по пять рублей, смотрю на стоящую передо мной бабушку.

— Что смотришь? — продолжает возмущаться. — Беременной проблемы... больше нет... и прятаться, как я поняла... вам уже не надо..., — подходит ко мне и, погладив по голове, сказала. — Езжайте и живите спокойно.

— Ба?!

— Андрюш, за мной есть... кому поухаживать, — она посмотрела на Сашу и добавила. — У тебя такой молодой... парень... думаешь, ему хочется... по вечерам с бабкой... старой сидеть?

— Мария Васильевна, — чувствую, как он краснеет. — Мне нравится с вами по вечерам болтать.

— Я тебя умоляю, — как же я люблю свою старушку. — Нравится ему...— помотала головой, скорчив рожицу типа "недовольна". — Уж точно... проводить вечера... только вдвоем... тебе больше понравиться...

Спорить с ней бесполезно, но над переездом я ещё подумаю.

Я спокоен. На удивление. Никакого бешенства или желания проломить кому-нибудь череп. Даже столкнувшись с Игорем на парковке, кроме безразличия, ничего не почувствовал.

"У него фэйс покрасивее будет, — думал, посмотрев на его сломанный нос и синяки под глазами. — Равномерно заплыл"

— Развлекаетесь? — прогундосил тот, глянув на нас.

— Ну, уж точно не плачем, — ответил ему Саша.

— Ну, развлекайтесь, — Сулаев хмыкнул и сел в свою машину. — Пока есть такая возможность.

Зато ему, видимо, до сих пор не иметься, только реагировать на него я больше не стану. Не смотря на то, что в фирме останутся все трое.

— Без премий и пару месяцев придется поработать за половину з/п, — проговорил Саша, после того, как Сулаев уехал и я спросил, что насчет нас решил Герман.

— Вот же... Блин...

— Но его хотят куда-то отправить, — Саша поправил ворот водолазки и, улыбнувшись, добавил. — Насовсем.

— Это было бы идеально, — улыбаюсь ему в ответ.

"Потому что Игорь — гнида, и явно на драке в туалете не успокоится, — приобнял Сашу за плечи и подтолкнул в направлении кабинки охранника. — На выпад в свою сторону, я ещё сдержусь, но если Сулаев хотя бы моргнет в его сторону... многое может быть".

В офис подняться не рискнули. Там американцы и мне своей рожей светить не очень хотелось. А перспектива провести сегодняшний день без спешки и беготни, манила домой со страшной силой.

Взгляд Петровича на мою замаскированную щетиной подбитую морду, вызвал не большой приступ смеха, и сдержаться не получилось.

— Бандитская пуля, — я сама серьезность.

— Видимо вас с Игорем одной пулей задело, — Петрович тоже не промах.

— Рикошет, — произнес Саша и, подмигнув мне, забрал обе связки. — По касательной задело.

"Интересно, все уже о драке знают?" — подумал, поблагодарив охранника за сохранность обоих авто.

Мне надо бы ненавидеть/ рвать/метать. За то, что предали. Использовали. За то, что я столько времени убил на тех, кто оказался хуже крысы. Потому что втихаря. Потому что за спиной.

Но я смотрю в его большие блестящие голубые глаза. Касаюсь пальцами нежной кожи губ и чувствую, все его тепло и ласку, каждой клеточкой своего тела и мне настолько пофиг, что сам себе удивляюсь.

— Теперь куда? — хлопает своими длинными ресницами, не сводя с меня взгляд.

— Куда захочешь, — улыбаюсь.

"Мы ведь действительно можем сейчас уехать куда захотим, — от этой мысли стало так хорошо, что я невольно поджал губы, чтобы не смутить его дикой улыбкой. — Я свободен".

— Поехали ко мне, — прошептал он, протянув ключи от моей тойоты.

Два раза меня просить не пришлось.

Глава 151. Новость

Но поехали мы не к Саше.

Я на полпути развернулся, просигналив, чтобы он ехал за мной и направился к ближайшему хозяйственному магазину.

— Эндрю, что случилось? — спросил сразу, как только остановились.

— Вспомнил кое-что, — киваю в сторону входа. — Замок надо сменить.

Саша непонимающе смотрит, но идет следом.

— У кого? — спрашивает.

— У меня, — отвечаю, и он ещё сильнее сдвигает брови к переносице. — Пока ты вчера у дяди был, я к себе съездил, — открыл дверь, пропуская его вперед. — Ни Анжелы, ни ее вещей не было. Но и ключей я тоже не нашел.

— Думаешь, она вернется?

— Я не думаю, Саш, — посмотрел на него. — Я знаю.

Только сменить замок оказалось не так просто. При малейшем давлении на кисть, из глаз сыпались такие искры, что разболелось все тело. А левой никак не получалось приноровиться и все толком затянуть.

— Давай я, — уже в который раз слышу его предложение помочь.

— Что ещё скажешь? — глянул на него, подпирающего спиной стену, и продолжил вкручивать последний шуруп.

— Что я тебя люблю, — шепчет, опустив глаза вниз. — Но не знаю, что с тобой теперь делать...

— В смысле?

— В прямом, — пожимает плечами. — Привык, наверное, что могу быть с тобой только ночью, а днем не знаю, что и придумать.

— Тоже что и ночью, — сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. — Разговаривать, смотреть, прикасаться...— последние усилия и можно оценить надежность устройства. — Любить... Проверишь?

Он довольно улыбнулся. На что именно не суть. Главное, что он улыбается.

Замок сработал отлично. И дверь при этом не отвалилась. Руки все-таки оттуда, откуда надо, а не из противоположного места. Теперь я окончательно спокоен.

Потому что от Анжелы можно ожидать чего угодно, но сюрпризов с меня пока хватит.

Ощущаю спиной его взгляд. Внимательный, задумчивый, такой теплый. Выключил воду и обернулся. Стоит в дверях ванны, сложив руки на груди, и подпирает косяк плечом. Смотрит на меня, чуть приподняв уголки губ и как всегда покусывая нижнюю.

— Ты ее съешь когда-нибудь, — подхожу к нему и указательным пальцем, опускаю изжеванную бедняжку вниз.

— Не съем, — шепчет и, встав на носочки, слизнул капельку, скатившуюся на подбородок.

— Чейта ты делаешь? — чувствую, как внутри все начинает копошиться.

— Тоже, что и ночью, — как же возбуждающе он умеет прикусывать свои пухлые губки. — Разговариваю, смотрю, — медленно проводит ладонью по моей груди, животу, замерев на пуговице джинс. — Прикасаюсь...

— И только?

— Нет, — тянет за футболку на себя, и я прижимаю его спиной к стенке. — Хочу в постель затащить...

— А ты говоришь, что не знаешь, что со мной делать, — подхватываю его одной рукой и уношу в комнату.

Я с ума схожу. Каждый раз. Когда он вот так на меня смотрит, когда он произносит мое имя горячим, срывающимся в громкий стон, шепотом, когда он вжимается в меня, поддаваясь всем телом и тихонько вздрагивает, когда я не спеша проникаю внутрь. Я схожу с ума. Каждый раз. Когда могу провести рукой и прикоснуться к его нежной коже, когда могу целовать его, когда могу видеть/слышать/чувствовать. Я просто схожу с ума. От его тела, от его рук, от его губ. От него. От моей маленькой сладкой Булочки.

— Саш, — навис, опираясь левой рукой в подушку у его головы, и посмотрев в немного задурманенные глаза. — Пообещай, что вернешься ко мне из Красноярска.

Он замер. Я почувствовал, как подо мной напряглось все его тело. Но я молчал и ждал, ответ, боясь вздохнуть слишком громко или шевельнуться слишком резко. Ждал именно тех слов, что боялся произнести сам.

— Обещаю, — мое лицо в его теплых, нежных ладонях. Он обвил меня ногами, прижимая к своему разгоряченному вспотевшему телу и шептал, словно вдыхая в меня жизнь заново. — Я слишком долго ждал, что сейчас отступиться.

Счастлив? Да!

До сумасшествия. До безумия. До дикого желания кричать всем и вся:

"Я его люблю!!!"

— Я тебя люблю, — вместо крика шепот, только ему. — Я очень тебя люблю.

Вернулись домой, к бабушке, ближе к вечеру. После десятого звонка и пятой смс от Ники.

"Вы где пропали, голубки?"

— Я бы тебе сказал, — говорю, обращаясь к экрану мобильника. — Но боюсь, твою детскую психику ранить.

Тихий смешок в плечо и его чуть ли не мурлычущий голос.

— Она иногда бывает такой забавной, — обернулся к нему. — Особенно когда делает вид, что злиться на тебя.

— Надо же! И всё-то ты замечаешь, — сотовый лег мимо тумбочки, а я переворачиваюсь на другой бок, подминая его под себя. — И всё-то ты видишь.

— О, да! — смеется, обвив руками шею.

Все то, что со мной происходит, оно все этого стоит.

— Поехали, — произнес, и сам же сильнее сжал объятия, не позволяя мне подняться. — А то они переживать начнут.

Поехали.

Но так не хочется.

Только добрались. Только вышел из машины. Опять звонок.

"Вот, черт!" — на экране высветилось "Мама".

— Привет, ма, — снял трубку, присев на скамейку у подъезда.

— Привет, солнышко, — раздался ее радостный, но немного волнующийся голос. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — отвечаю, посмотрев на улыбающегося человечка стоящего передо мной. — Уже лучше.

— Вот и славно, — на заднем фоне слышу, как ругаются близняшки. — Я тебе звоню новость сообщить...

— Внимателен, — хотя больше прислушиваюсь к голосам мальчишек.

— Жди в гости весь табор.

— Не понял...

— А вот, — смеется. — Кое-кто узнал, что я к тебе лечу и в попутчики напросился. Но один без другого никуда. А дальше сам знаешь...

— Знаю, — улыбаюсь. — Значит, жду вас всех. Веселее будет.

— Это точно, — вздыхает. — Рома, прекрати пищать, я тебя умоляю...

"Это будет ОЧЕНЬ весело..."

Семейство прилетит в пятницу вечером и пробудет у меня все выходные. Я никогда никаких планов не строю, но Саша немного погрустнел, когда я сообщил ему, что прилетит не одна мама.

— Не расстраивайся, — обнимаю его за плечи, прижимая к себе. — Они на два дня всего...

— Я не расстраиваюсь, — улыбнулся. — Просто немного волнуюсь, — обхватил меня за талию и оперся подбородком в грудь. — Вдруг они узнают из-за кого ты подрался?!

— Ну, мама и так уже знает, — целую его немного припухшие губки. — Машка в курсе насчет нас, так что подрался я из-за тебя или просто так, неважно. Близняшки ещё маленькие, чтобы понять...

— А папа? — спрашивает шепотом.

— А папе не зачем это знать...

— Но вдруг...

— Саш, в любом случае это не твоя проблема, — целую его, не дав больше возмутиться. — Пошли домой, я есть хочу.

Он прижался ко мне, с такой силой, что я вдохнуть не мог. Но потом вдруг расслабил хватку, порывисто поцеловал в щеку и молча зашагал по лестнице вверх.

— Идем, — кивнул, поднявшись на последнюю ступеньку. — Я тоже проголодался.

Мысль, о том, что будет, когда папа всё узнает, затолкнул как можно глубже в череп, под все свои извилины. Приказав не шевелиться. До поры, до времени.

"Понимаю ведь, что всего лишь оттягиваю момент, — говорю сам себе, поднимаясь в квартиру. — Но мне нужно хотя бы немного набраться сил. Чтобы поговорить с ним. О нем. Блин!"

В коридоре, помимо туфель Ники, оказались Борины кроссы.

— Что за аншлаг? — спросил Саша, обернувшись ко мне. — Мы знали, что они сегодня приедут?

— Нет, — разуваюсь, покосившись на эти мини лыжи. — Но она вся иззвонилась. Может что-то серьезное.

Новость.

Я поздороваться толком не успел, как Никанора схватила меня за рукав свитера и утащила на кухню, шепча на ухо.

— Боря мне предложение сделал...

— Я рад, — правда, рад. — Только руку отпусти. Доломать решила?

— Ой, прости! — чуть не пляшет и тут же перед моим носом возникла её кисть. С кольцом. — Смотри.

Женщина!!!

Ещё не так давно, я бы, наверное, умер, прямо здесь. Взяв её за руку. Но сейчас.

— Я за вас очень рад, — обнимаю, подняв вверх. — Счастья вам! Огромного!

— Спасибо, мой мальчик, — всхлип в самое ухо. — Я уже счастлива.

И разговоров на весь вечер. Когда, сколько, с кем. Кого звать, кого послать. Где что купить и куда, потом уехать. Отвлекся. И я, и он. Только иногда, в Сашином взгляде проскальзывало, что он все-таки беспокоится.

— Успокойся, — улучив момент, поймал его у окна. — Все хорошо будет, — обнимаю за плечи, прижав спиной к груди. — Вот увидишь.

— Я знаю, — гладит меня по руке. — Быстрее бы все устаканилось. Я так устал, Эндрю, — вздох и я сжимаю объятия, уткнувшись носом в его шею. — Я так устал.

"Потерпи, — произношу про себя, целуя его в мочку уха. — Потерпи мой хороший".

— Хватит уже миловаться, — голос Бориса раздался за нашими спинами. — Пойдемте. Дамы там возмущаться начинают.

Плотный ужин, за которым не прекращалось обсуждения новостей. И кивок Бориса, просящий меня пойти за ним.

— Вы куда? — Васильна отреагировала сразу, мы только поднялись.

— Покурить, — ответил Боря.

— Бросай ты... это дело, — погрозила ему пальцем. — Ты теперь... семейный человек.

— Брошу, обязательно, — он посмотрел на Ники. — Как только свадьбу отгуляем, сразу брошу.

Зачем я понадобился будущему мужу Никаноры, я понятия не имел. Но вышел следом за ним на площадку и спустился на один лестничный пролет вниз, встав спиной к батарее. Боря молчал, то вытаскивая, то убирая сигарету обратно в пачку, явно не зная с чего начать.

— Поздравляю, — протягиваю ему руку. — Только сильно не жми.

Он улыбнулся, глянув на мою забинтованную клешню, и легонько сжал пальцы.

— Спасибо.

"Какой же он здоровый", — пронеслось в голове, когда он вдохнул, набрав в легкие воздуха и выпрямился.

— Ты на меня не злишься? — вопрос и я посмотрел в его профиль. — За то, что я Ники предложение сделал.

— Нет, — он покосился на меня. — А должен?

— Все же вы с ней не просто друзья, — оборачивается в мою сторону.

— Просто, — улыбаюсь, потому что вижу, как он смущен. — Частица НЕ сама отвалилась, когда Саша появился. И я, правда, за вас очень рад, — отстраняюсь от теплой батареи и подхожу к нему. — Если ты на полном серьезе, а не поиграться.

— Серьезней некуда, — смущается ещё больше. — И я тебе попросить хотел, — молчу. — Будешь крестным?

Моя челюсть, наверное, слишком громко звякнула, потому что он рассмеялся.

— В будущем.

— А Ники?

— Она тебе первому позвонила, — улыбается. — Как думаешь, кому она и потом первому сообщит?

— Блин, Борь, — больше этой просьбой ошарашен, чем самим фактом их свадьбы. — Я даже не знаю...— теперь он молчит. — Ну, ладно, куда от вас деваться... только, целоваться не лезь! — смеемся.

Свадьба Бори и Ники. Новость, как нельзя кстати. Не хочу ими прикрываться, но постараться свести к минимуму вопросы о себе, и о том, что случилось вчера в офисе, можно.

Вдох/выдох. И почти вслух произнесенное.

"Все будет хорошо...", — когда я заходил обратно в квартиру.

— Ты в порядке? — Сашин вопрос и я застыл, наполовину сняв футболку.

— Да, — стянул её с себя и забрался на кровать. — Чего распереживался?

— Не знаю, — подполз ко мне. — В голове мысль за мыслью, в висках уже стучит.

— Е-мое, — притянул его к себе. — Ты ещё заболей перед отлетом, вот Герман мне спасибо скажет.

— Не заболею, — вздохнул, прошептав. — Не хочу улетать.

Улыбнулся. От его слов, которые сейчас прозвучали. Потому что тон не безнадежен, а всего лишь немного грустный.

— Спать, — ложусь на кровать, увлекая его за собой. — И прекращай думать обо всем сразу.

— Ладно, — сложил на меня руки, перекинув одну ногу через бедро, и уткнулся носом в плечо. — Спать. И не думать.

Спать. И не думать.

Глава 152. Ночь

Спускаюсь по лестнице в подъезде. Практически бегу, перепрыгивая сразу две ступеньки. Потому что их самолет приземлится через двадцать минут, а я ещё даже не выехал.

"Надеюсь, они не все свои шмотки привезли, — открываю дверь, и выхожу на улицу. — Блин, надо транспорт менять".

На скамейке кто-то сидит. Пролетел мимо, не обратив внимания, и только подойдя к машине, меня догнало то, что успело ухватить боковое зрение.

"Близняшки?"

Медленно иду обратно, понимая, что такого не может быть и что это стопроцентный глюк.

"Просто проверить..."

Но на скамейке сидели именно они. Рома и Женя. Держась за руки, и смотрели прямо перед собой.

— Не понял?! — провернул головой на 360 градусов, в поисках остальных родственников, но никого не было. Во дворе вообще, кроме нас, никого больше не было. — Че за...???

Подошел к скамейке. Не шевелятся. Смотрят вперед, ни разу не моргнув.

— Рома? — осторожно зовут одного. — Женя? — ещё тише другого. Реакция ноль. — Что за черт?!

"Надо маме позвонить..." — мысль и похлопал по карманам джинс.

Сотового нет. Хотя я точно помнил, как схватил его вместе с ключами.

Или нет?

— Вы как тут оказались? — присел около них, чувствуя, что тело начинает бить мелкой дрожью. — А остальные где? — молчат и глаза словно стеклянные. — Эй, головастики? Вы чего молчите? — протянул руку, но Рома вдруг обернулся и прошептал.

— Не убегай...

— Что? — голоса нет, шевелю одними губами. — Ты о чем?

— Он знает, — говорит Женя. — Но вы сильней. Вы справитесь.

— Кто знает??? — шепчу, не хватает воздуха. — Что знает???

— Не убегай...

Исчезли.

На скамейке никого.

А в руке Ромкины машинки.

— Что за хуйня здесь происходит??? — кричу, но опять лишь губы шевелятся.

"Я сплю! Точно! — смотрю на две маленькие игрушки. — Их не должно быть здесь!!!!"

Выпрямился. Резко поднялся на ноги. Слишком резко. Сквозь все тело, от макушки, до пят. Боль. И грудь сдавило. Задыхаюсь.

— Андрей, проснись, — в голове чей-то шепот. — Проснись, пожалуйста...

Открыл глаза, а надо мной нависло его встревоженное испуганное лицо. И в руке. Я действительно что-то держал в руке.

— Андрей, — говорит почти не слышно. — Ты мне сейчас пальцы раздавишь.

Его ладонь. Я держал Сашину ладонь, сдавив ее с такой силой, что пальцы начали синеть.

— Прости, — пробормотал, отпустив его кисть.

— Что случилось? — он сел, поджав ноги и разминая онемевшую конечность. — Ты будто задыхаться начал.

— Всего лишь не приятный сон, — от которого до сих пор трясет. — Не обращай...

— Всего лишь? — в его голосе нешуточный испуг. — Я тебя еле разбудил.

— Все нормально, — успокаиваю и Сашу и себя. — Это всего лишь сон...

"Он знает..." — всплыло в голове и в груди все снова сжало, не позволяя вдохнуть.

— Ты куда?

— Водички хлебну, — типо улыбнулся. — Сейчас вернусь.

Прополз мимо, стаскивая себя с постели и как был, в одних плавках, пошел в ванну.

"Не убегай..." — эхом по мозгам и все внутри скручивает.

Холодной струей, в макушку. Капли по затылку, шее, спине. Смыть вместе с водой, то, что увидел.

"Ничего подобного мне не снилось с тех пор, как Саша стал жить вместе со мной. И тут опять. Да ещё и близняшки!"

— Блять!!!! — не могу надышаться.

— Андрей, что случилось, — раздалось за спиной.

— Ничего страшного, — выключил воду и обернулся. — Поверь...

— Поверю, — он подошел. — Только ты сначала в зеркало на себя посмотри.

Обернулся к раковине.

Бледная поганка, с зеленоватым оттенком кожи и приличными синяками под глазами.

— Эндрю, — он подходит сзади, касается ладонью моей руки и шепчет. — Расскажи, что тебе приснилось.

И я никогда и ни кому не рассказывал, что вижу подобные вещи.

Вдох/выдох.

Сижу на краю ванны, вытирая мокрые волосы полотенцем и соображая с чего начать. Саша сидит рядом, опустив глаза вниз и, молча, рассматривает свои голые ноги. Ждет.

— Я близняшек видел, — говорю первое, что крутанулось в голове. — И они меня предупреждали.

— Предупреждали? — обернулся. — О чем?

— О том, что кто-то все знает, — смотрю на него. Улыбаться совсем не хочется.

— Кто-то?

— Да.

— А что именно они говорили? — вопрос за вопросом.

— Женя сказал, "Он все знает", а Ромка попросил больше не убегать.

Саша открыл рот, собираясь сказать что-то ещё, но тут же закрыл и, тихонько выдохнув, отвернулся.

— Ты только не волнуйся, — бросил полотенце на стиральную машинку и обнял его, положив руку на плечо. — Это просто сон...

— Он..., — произнес, посмотрев на меня. — Я правильно понял, о ком Женя говорил?

— Не знаю, — блин, не хочу с ним это обсуждать. — Не забивай себе голову. Я справлюсь.

— Я! — подскочил. — Опять, Я! Андрей, почему опять один Я?

— Ты чего кричишь? — при виде его, такого возмущенного, сдержаться не получилось.

— Я не кричу, — шепчет. — И не смейся, пожалуйста...

— Хорошо, — ухватился за резинку Сашиных плавок и потянул на себя. — Не буду больше.

— И не ерничай, — типо злится, но подошел, обвив руками шею. — Ты всегда все проблемы на себя берешь. У меня такое ощущение, что я при тебе, как балласт...

— Саш...

— Как тапочки у кровати... — шлепок по ягодицам и он замолчал.

— Какие тапочки, какой балласт? — немного офигел от услышанных слов. — Нашел, блин, с чем себя сравнить...

— Само сравнялось, — обиделся.

— Саш...

"Вы сильней", — ещё одна фраза вспыхнула в голове.

— Ты постоянно говоришь мне, Мы, — встает вплотную, прижимая меня к своему животу. — Но в итоге все равно ты один... а я? — молчу. — Я тоже хочу справляться с нашими проблемами.

"Вы справитесь..."

— Ладно, — смотрю в его обеспокоенные голубые глаза. — Если в эти выходные что-то пойдет не так, будем объясняться вместе...

— Договорились, — буркнул, ещё и нос кверху задрал.

"Какое же ты дите, — уткнулся подбородком в его живот, стараясь не сильно громко вздыхать. — И какого хрена я опять начал видеть сны?"

— Шлепни... — думал, что ослышался.

Отстранился, подняв глаза вверх, а он прикусил нижнюю губу и, улыбнувшись, повторил:

— Шлепни меня ещё раз...

— Александр? — легонько шлепнул, сжав одну ягодицу. — Я про вас что-то не знаю?

— Все возможно, — улыбается.

— Какой разврат, — вздыхаю, покачав головой, а он улыбается и тянет ко мне свои губы.

Остаток ночи пялился в потолок, соображая, когда именно теперь ожидать пиздец. То, что он будет, можно не сомневаться. Слишком четко я видел и слышал мальчишек.

"Он знает, — больше всего беспокоит именно это. — Кроме папы... все, всё знают. Все. Кроме него... Вот, черт!"

Как всегда начинаю заводить себя раньше времени, хотя ещё ничего не случилось.

"И эти машинки, — поворачиваюсь на бок. — Почему именно Ромкины машинки? И вообще причем здесь близняшки???"

Саша ворочается рядом, обняв подушку и замотав на себя почти все одеяло. Хмурит свои светлые брови и жмется ближе. Тоже что-то снится.

— Шлепни, — шепчу вслух его слова. — Что ещё с тобой сделать?

Двигаюсь к нему, перетягивая на себя одеяло. Осторожно просовываю руку под его шеей и, обхватываю второй за бедра.

"С ним так спокойно, — целую голое плечо. — Поволноваться толком не дал, — медленно скольжу губами по шее, поглаживая ладонью его живот. — Спасибо, — кончиком языка провел по краю уха, скользнув пальцами под резинку плавок. — Спасибо, что ты у меня есть..."

Он перестал хмуриться, тихонько потерся щекой о мою руку и прижался спиной к животу. Спит. Успокоился. Я тоже. Вроде бы. Но так до самого утра и не уснул.

Глава 153. День

— Да. Хорошо, — донеслось из коридора. — Сейчас поем и приеду... Нет, не надо никого присылать, я доберусь, не волнуйся... Я в порядке. Приеду, и сам увидишь... Ага, хорошо.

Сижу за столом на кухне. Жду, когда Саша наговорится с дядей и вернется уже доедать свою остывшую яичницу. С утра пораньше позвонили все кому не лень. И всем что-то надо.

— Что случилось? — он пришел, весьма не довольный, и плюхнулся на стул.

— Просит приехать, — ковырнул вилкой в тарелке. — Срочное дело.

— Прям с утра?

Саша обернулся, пожал плечами и снова уткнулся в тарелку.

— Постараюсь долго не задерживаться, — он быстро закидал в себя завтрак, я и пол кружки чая не успел выпить. — И сразу обратно.

— Не торопись, — смотрю на его недовольный профиль и тихонько улыбаюсь. — Позже съездим...

— Хорошо, — он поднялся из-за стола, убрал тарелку в раковину, допил мой чай, поцеловал в щеку и уже из коридора послышалось. — Я погнал.

— Ключи!!! — кричу вдогонку, доедая последний бутер, который нечем запить.

— Всё, теперь точно погнал, — он заглянул на кухню и, послав воздушный поцелуй, скрылся. — До свидания Мария Васильевна.

— Счастливо,— шарканье по полу. — Следи за дорогой.

Дверь хлопнула и в квартире сразу стало как-то тихо. Кроме шарканья бабушкиных тапок, ни звука.

— Эх, — вздох вырвался непроизвольно и я, запихав кусочек хлеба с колбасой в рот, поднялся со стула.

— Куда это он, — раздалось в дверях. — Так рванул... и без тебя...

— Подевам, — бормочу, включая воду.

— Доешь сначала... подавишься.

— Герман попросил приехать, — говорю прожевав. — Дела какие-то.

— И тебя не взял?

— Ну, не всегда же нам таскаться друг за другом, — обернулся к Васильне. — Будет что-нибудь серьезное, позвонит.

— Не боишься одного... отпускать, — она взяла мою только что помытую кружку и пошла к столу. — Вдруг там...

— Ба, не делай из меня ещё большего параноика, — домыл остальную посуду. — Я и так полночи в потолок пялился, — взял полотенце и обернулся к ней, вытирая руки. — Ты подумала? Переедешь ко мне?

Отрицательно мотает головой. И на все мои дальнейшие уговоры я получал один и тот же ответ.

— Нет, сыночка, я не поеду, — садится на стул. — Эта квартира... мой дом... и я хочу здесь умереть... а не у тебя под боком.

— Мария Васильевна...

— Нет, Андрюш и не уговаривай, — берет меня за руку. Ее рука теплая. Мягкая. Живая. — Пока помирать... я не собираюсь... и ты живи, как ты хочешь... а не подстраивайся под старую... развалину.

Мне повезло. Мне тогда чертовски повезло, что я ее встретил. И я не могу сейчас вот так вот взять ее и бросить, когда едва не потерял.

— Я буду приезжать каждый день, — присаживаюсь перед ней на корточки, держа кисть своей забинтованной рукой.

— Только не обещай, — улыбается.

— Не обещаю.

Но буду очень стараться.

Саши не было уже довольно долго. За это время успела приехать Тамара и Набиулин осмотрел бабушку. Сказал, что у нее все просто прекрасно и, что она здоровее, чем любой другой в ее возрасте. А перенесеные инфаркт и кома, не так сильно сказались на организме, как он ожидал.

— Конечно не двадцатилетняя девчонка, — сказал он, складывая свои инструменты в портфель. — Но у нее все очень хорошо. И речь скоро полностью восстановится. А вот Вам бы не помешало отдохнуть, — обратился он ко мне. — Выглядите неважно.

— Спал сегодня плохо, — отвечаю, прогоняя из головы слова, услышанные ночью во сне. — Спина повернуться не дает.

— Обезболивающие принимаете? — полез за бланками рецептов.

— Нет, но они у меня есть.

— Принимайте, хотя бы на ночь, — Владлен защелкнул свой портфель и поднялся с дивана. — У тела и так был большой стресс, а Вы ему ещё и отдохнуть не даете.

— Хорошо, — улыбаюсь врачу.

— Больше Вас ничего не беспокоит? — прям не отстает.

"У меня с лицом что-то?" — так и хочется спросить.

— Нет, — улыбаюсь намного шире. — Все отлично.

— Хорошо, — он протянул руку и не сильно сдавил мои пальцы . — Я завтра немного задержусь, но приеду обязательно.

— Спасибо Вам, — не знаю, как отблагодарить, денег он не берет. — Вы ее спасли.

— Она сама захотела вернуться, — улыбнулся. — Я только помог.

Набиулин уехал, Тамара с бабушкой ушли погулять, а я сижу в квартире. Жду. Его.

В сотый раз проверил все ли вещи собраны, все ли лекарства есть у Васильны, все ли носки снял с батарей. В сотый раз вытащил мобильный и засунул его обратно в карман.

"Нет, не буду звонить, — сажусь на диван и включаю телевизор. — Освободиться, сам позвонит".

Не звонит. Время идет. Я скучаю и все настойчивее сегодняшний сон занимает мои голову и мысли.

"Папа знает, — кто именно этот Он, можно не сомневаться. — Но откуда? От кого? Мама не скажет, иначе у меня уже давно был бы разбор полетов. Машку я просил не говорить и, если бы она проболталась, то предупредила, что не удержала язык за зубами. И кто? Просто так, сам? Не думаю, что он смог бы догадаться. Хотя? "

— Ой, бля...— выдохнул вслух, выключил телевизор и поднялся с дивана. — Надо занять себя чем-нибудь, а то рехнусь.

Вытащил в сто первый раз мобильный из кармана и написал ему сообщение.

"Саш, я поехал. Отвезу свои вещи, потом вернусь за твоими. Позвони мне, как освободишься."

Отправил. Взял кофту и почти ушел, как телефон в кармане завибрировал.

"У меня новости. Не знаю, как ты к этому отнесешься. Буду через час. Люблю."

— Блин, опять новости, — тихонько выругался, одевая кофту. — Хоть один день может обойтись без них?

Написал записку бабушке и прикрепил ее на магнитик к металлическому держателю зеркала. И сам над собой смеюсь.

"На автомате", — я всегда так делал, когда уходил, а Васильны не было дома.

Взял сумку со своими вещами, стоящую в коридоре и вышел на площадку.

"Вот и все, — почему-то крутилось в голове. — Теперь все будет по-другому. Я стал другим. Странно"

Никакого сожаления. Только дикий интерес. А что дальше?

Саша поймал меня на пороге, когда я выходил из своей квартиры.

— Успел! — послышался за спиной его радостный голос и я обернулся. — Думал, что ты обратно уехал.

— Нет, — улыбаюсь ему. — Только шмотки разложил.

Саша поднялся на площадку, пряча руки в карманах джинс. И выражение на лице. Не знает, то ли улыбнуться, то ли нет.

— Что случилось? — закрыл дверь и подошел к нему.

— Элисгруппойприехала...— произнес, выдохнув, и опять закусил нижнюю губу.

— Что? Простите, — чуть не заржал. — Я Ваш тарабаский щас не понял.

— Элли с группой прилетели, — глаза блестят, ещё чуть-чуть и он начнет прыгать на месте от радости.

— Это и есть твоя новость? — спрашиваю, Саша кивнул.

— Извини, — виновато улыбается. — Не смог удержаться...

— Пошли в магазин. У меня поесть нечего. По пути все расскажешь, м?

Он согласился. И трещал всю дорогу без умолку.

"Оказывается, я так не люблю тишину", — мелькнуло в голове, пока слушал его веселую болтовню.

— Они на четыре дня всего, — идет рядом со мной. — В понедельник вечером улетят...

— Как и ты...— вставляю мимоходом пару слов.

— Во вторник, — говорит тихо.

— Что?

— Я улетаю во вторник, — улыбнулся. — В обед.

— Один?

— Нет. Но с кем точно, пока не знаю, — пожал плечами.

— Из-за этого Герман тебя позвал? — спрашиваю, обернувшись к нему. Саша кивнул. — Скажешь мне, кого с тобой отправят?

Он снова кивнул и улыбнулся. Той улыбкой, которая меня с ума сводит и говорит, что я сделал правильный выбор.

— Чего твои — то вдруг прилетели? — спрашиваю, прогуливаясь между стилажей с крупами и макарошками.

— Так и не понял, если честно, — Саша повис на тележке и катится рядом. — Они, как обычно, все вместе в трубку орали. Кроме того, что в Москве и хотят меня в гости, ничего не разобрал.

Молчу. И Саша молчит. Задумчиво смотрит вперед и медленно катится рядом.

— Саш, — одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы догадаться о чем он не решается спросить. — Ты выходные с ними хочешь провести?

— Не знаю, — вздохнул. — Мы очень давно не виделись... но и сон твой... не хочу тебя одного оставлять...

— Саш, — опустил руку на тележку, чтобы он перестал двигаться и посмотрел на меня. — Ты хочешь провести с ними выходные? — вместо ответа, он только кивнул.

"Так даже лучше, — мелькнула мысль. — Мне стоит одному с ним поговорить".

— Тогда езжай.

— Эндрю?! — растерялся и глаза такие напуганные.

— Я серьезно, — отобрал у него тележку и пошел вперед. — Вы видитесь раз в пятилетку, если не реже, — смотрит на меня. — Я к своим могу в любое время собраться и рвануть...

— Ты не обидишься? — тихонько спрашивает.

— Нет. По крайней мере буду знать, где ты, с кем и что у тебя все в порядке.

Засиял. Он так засиял, что я рассмеялся.

— Блин! — шепчет догоняя. — Я чуть тебе на шею не бросился.

Смеюсь в голос. И он смеется.

Затарились провизией. Кое-как доперли авоськи до квартиры. Но дальше порога их не унесли.

— Там яйца были, — прошептал в его губы, не удержав один из пакетов.

— Омлет потом сделаю, — быстрый шепот в ответ и он обхватил мою шею руками.

— Я сейчас хочу... — осторожно опускаю второй, прижимая его спиной к стенке.

— Неси меня...

Унес. И добрался до продуктов намного позже.

— Много разбил? — спросил Саша, когда я вернулся обратно и забрался под одеяло.

— Нет, — пристраиваюсь у него под боком, положив голову на живот. — На молоко упали.

— Почти омлет...

Смеюсь, прижимаясь к нему.

Я рад. Я действительно рад, что прилетели его друзья. Разговор с папой, если он и правда все знает, будет весьма не приятным. И пусть лучше я один это все выслушаю.

Глава 154. Борис

— Саашаа, — шепчу ему на ухо. — Вставай.

— Какую именно часть моего тела ты хочешь увидеть поднятой? — звучит в ответ. Не шевелясь и не открывая глаз.

— На эту часть я сегодня ночью насмотрелся, — улыбнулся, заметив, что он подглядывает. — А сейчас я хочу, чтобы ты весь встал.

Мы вдвоем. В моей квартире. Впервые Саша провел ночь со мной у меня.

— Не хочу, — натягивает одеяло на голову. — Лучше ты иди сюда.

— Если я сейчас к тебе приду, — забираюсь на кровать и, перекинув ногу через холмик, сел на него сверху. — То до самого вечера не вылезу.

— Думаешь, я буду против? — раздалось под одеялом.

— Думаю, что ты не будешь против, — навис над ним и прошептал. — А вот те, к кому мы вчера собирались, точно не обрадуются.

Вздыхает, но так и не шевелится.

Я уехал от Марии Васильевны. Она поправляется, чему я безумно рад. И вернулся в свои апартаменты. Один. Наличие Саши в моей постели, пока ни о чем не говорит.

— Вставайте, Александр, — шепчу, наклонившись ещё ниже и двигая бедрами. — Нас ждут...

— Блин! Если ты не прекратишь елозить, — смеется и выглядывает из своего укрытия. — Я опять только на половину встану.

— Вставай ты уже хоть как-нибудь, — целую его теплый нос. — Видел который час? — мотает головой. — Двенадцать...

— Ой, бля! — он подскочил, откинув меня в сторону, и спрыгнул с кровати, светя своим голым задом. — Они, наверное, меня потеряли.

Лежу, раскинув конечности в виде звездочки и тихонько ржу.

"Декорации другие, но актеры все те же, — шум воды в ванной такой соблазнительный. — Как всегда опаздывающий Александр и его верный будильник Андрей".

Ржу. Потому что нравится смотреть, как он потом суетится, а вещи, чудесным образом, куда-то исчезают.

— Андрей не смейся, — скачет на одной ноге, надевая носок на другую. — Джинсы не видел?

— В коридоре, — я не могу не смеяться.

— Значит свитер тоже там, — убежал.

— И футболка моя!!!

Наши вещи раскиданы по всей квартире. Начиная с кухни, где на столе так и остался стоять, почти не тронутый ужин.

— А моя где? — кричит.

— Вот она, — вытащил помятую из под своей задницы. Она была последней вещью, что я вчера с него снял. — И тебе ее кто-то пожевал...

— Домой заеду, переоденусь, — вернулся в комнату. — Прекрати ржать! И дай сюда, — тянет руку за своей футболкой.

— Ты сам чего смеешься? — в последний момент убираю ее в сторону, и Саша хватает воздух.

— Андрей, я опаздываю, — улыбается и снова тянется за футболкой.

— Да неужели? — поднимаю ее выше.

— Андрей!!!

Он вцепился в мою руку и потянул на себя. Но я обхватил его за талию и затащил на кровать, придавив сверху своим телом.

— Андрей...— улыбается, глядя снизу.

— Да, да?! — не могу оторваться от его голубых сияющих глаз.

— Я счастлив, — вдруг шепчет, и я увидел, как он, немного нервно, сглотнул. — Я очень счастлив, рядом с тобой.

— Правда?

— Да... — обвил руками мою шею, запустив пальцы в волосы на макушке и прошептал, куда-то вглубь меня. — Я тебя никому не отдам...

Я никому и не отдамся.

— До понедельника? — стою в коридоре и наблюдаю, как он обувается.

— Ага, — Саша поднялся и подошел, протянув руки. — Я тебе позвоню?

— Когда захочешь...

Обнимаю его на прощание, крепко прижимая к себе и целую, словно на неделю вперед. Смеется. Но не отстраняется.

— Подожди ещё минутку, — шепчу в его губы и ушел в комнату.

— Это мне? — глаза огромные, словно я ему несметные богатства предлагаю.

— Нет, блин, я похвастаться вынес, — на протянутой ладони всего лишь ключ. — Чтобы не случилось, — он взял его. — Пусть будет у тебя.

Саша ничего не ответил. Только обнял, уткнувшись носом в шею и поцеловал.

— Я тебе позвоню...

— Когда захочешь...

Разъехались. На время. Всего на три дня. Но я уже скучаю.

— Как пацан! — усмехнулся вслух, поймав себя на том, что полчаса простоял у окна на кухне, после того, как Сашина машина выехала со двора. — Влюблен, как мальчишка...

И не хочу это потерять. Те чувства и те эмоции, которые я испытываю, когда он смотрит на меня и говорит:

"Я счастлив..."

Для меня знать, что он счастлив, значит больше, чем любое объяснение/ признание/ клятвы в любви. И я никому не позволю всё это забрать.

Прибытие моего семейства намечалось ближе к вечеру. И после Машкиной смс я понял, что как всегда не готов.

"Получилось два чемодана и две сумки, но в твою карету все равно не влезет."

"Я и не сомневался, — пишу ответ. — Во сколько ждать?"

"В восемь. Че за мутки у Ники?"

"Ты не в курсе?"

"Я бы спрашивала?"

— Ещё один еврей, — снова вслух и пишу ответ.

"Если не сказала, значит, пока не хочет"

"Так и думала, что ты опять первый все узнал"

"Маш, я поехал по делам. Напиши, как вылетите"

Дождался от нее "хорошо" и набрал Борин номер. Денег на такси не жалко, но он мне нужен. Мне надо у него кое-что спросить.

— Ноу проблема, — прям вижу, как он там лыбится. — Набери меня, как поедешь.

— Ладно, — сейчас спросить или позже? — Спасибо, что не отказал.

— Андрей, ты же не только из-за этого позвонил? — тон в его голосе изменился. Он перестал улыбаться.

— Да, есть один вопрос, — брожу по квартире, поднимая с пола раскиданные вещи. — Но лучше лично спросить.

— Хорошо. Позвони, как поедешь.

Я волнуюсь. И очень сильно. И в третий раз перестелил диван в зале, перекладывая подушки то на него, то на кресло.

"Андрей, успокойся! — кричу сам на себя. — НЕ паникуй!!!"

Если я не угомоню свои нервы и буду выглядеть взвинченным, то вопрос о моем состоянии прозвучит сразу. А мне этого не надо. Я очень соскучился по своей семье и не хочу все испортить.

Вдох/выдох. Свежезаваренный чай с мятой и смс от Саши меня немного успокоили и я смог, наконец, прибрать бардак, царившей в квартире.

"Тебе привет, от Эли и Ко. Говорит, чтобы ты не сильно кормил меня протеином. Не знаешь о чем она?"

"Примерно догадываюсь, — улыбаюсь. — Но боюсь ошибиться. Всем твоим тоже привет. Как дела у тебя?"

"Неплохо. Но с тобой было бы лучше"

Улыбаюсь. Он и на расстоянии может найти, чем меня успокоить.

Куда делись полдня, я не заметил. В суете/хозяйстве/попытке управиться со всем одной рукой время пролетело очень быстро. А Сашины смс и ммс, заставили меня забыть о том, что я волновался.

"Это чей номер?" — спрашиваю, когда от него пришел набор цифр.

"Витали. На тот случай если до меня не сможешь дозвониться. Трубка садиться"

"Хорошо. Он один у вас трезвый остался?"

"Нет =). Мы все тут ещё вменяемые. Просто у него зарядник с собой есть".

Улыбаюсь. Своему отражению в зеркале ванной. Споласкиваю лицо и, практически вылетаю из квартиры. Машка написала, что они уже сели в самолет.

— Андрюх, ты чего мечешься? — Боря стоит, подперев плечом столб в зале ожидания, а я хожу мимо него из угла в угол, практически не выпуская сотовый из рук. — Нервничаешь?

— Немного.

— Ты у меня спросить что-то хотел.

— Ага, — кивнул и снова прошагал мимо него.

— Я же жду...

Остановился. Обернулся в его сторону. Боря смотрит.

"Больше не у кого спросить, — подхожу к нему. — Как отреагировали Сашины родители на такие новости, я знаю. Но не может же быть, что всегда так".

— Борь, — выпалил без подготовки, хорошо хоть не громко. — Твои знают, что ты на два фронта...любовь распространяешь?

Его выражение лица. Я не ошибся.

Глаза увеличились в два раза, рот открылся, но набрав воздуха, снова закрылся. Боря тихонько выдохнул и, опустив глаза в пол, произнес:

— Нет, Андрюх. Никто не знает.

— Почему?

— Потому что не такой смелый, как могу показать с первого взгляда, — стою к нему почти вплотную, но он так и продолжает смотреть в пол. — Хотя... если бы мне тогда встретился кто-нибудь вроде тебя, я бы может и решился.

"ЧТО?" — делаю, шаг назад.

— Я сейчас не ослышался?

— Думаю, что нет, — он поднял взгляд и грустно улыбнулся. — Ты мне нравишься, Андрей. И именно в том смысле, о чем ты сейчас подумал.

— А Ники? — шепчу. Не такого я ждал! — Вы же женитесь...

— Я её люблю. Очень. Мы действительно женимся! — он улыбается. — Но ты не она, — и добавляет совсем тихо, подойдя ко мне. — Только чувства такие же.

"Ой, бля!"

Молчу. Смотрю на него, приподняв голову вверх, а в ней коллапс из-за кучи мыслей.

"Какого хрена он все ЭТО сказал??? Зачем он СЕЙЧАС мне об этом сказал??? Боря, что ты делаешь?"

Молчу. Он стоит и жует свои пухлые губы. И тоже молчит.

А по зданию аэропорта звучит объявление, что самолет с моей семьей совершил посадку.

"Твою ж мать!!!!"

Глава 155. Семь Я

— Андрей... — его тихий голос возле моего уха.

— Боря, заткнись нахрен! — мозги кипят. — Ты зачем мне это все сказал? Я тебя вообще о другом спрашивал. Ты... блин...

"Идиот! Что он, что я! Два придурка!"

— Прости... я не хотел...

— Мне от твоих извинений... — обернулся к нему. — Можешь представить, что у меня сейчас в голове творится? — кивнул, виновато. — Какого хрена вообще???

Я зол. На Бориса, с его очень вовремя произнесенным признанием, хорошо хоть не на свадьбе. На себя, за то что попросил помочь его, а не вызвал такси. И на всю эту дебильную ситуацию.

"И за что мне это все? — первые пассажиры уже начали выходить. — Где ж я так накосячил?"

— Андррееей!!! — Романыч. Его писк не с чьим не перепутаешь. — Папа, пусти!!!

Летит. Раскинул руки в стороны и, как обычно, не смотрит под ноги. Я иду ему на встречу и обо всем забыл. Потому что они здесь. Всем табором.

— Привет, здоровяк! — ловлю его на лету.

— Мы прилетели!!! — пищит в самое ухо, обхватив меня за шею и прижался щекой к моей, но тут же отстраняется, нахмурившись. — Эй, ты че колишься?

— Простите... не успел привести морду лица в порядок.

Ромка цокнул языком и недовольно покачал головой.

Они здесь. А я, как на пороховой бочке. Ещё не взорвался, но фетиль все больше и больше разгорается.

— Андрей, — снова голос Бориса за моей спиной.

— Ты ничего не говорил, — отвечаю скороговоркой, опуская младшего брата на пол. — Я ничего не слышал.

Ничего.

Мама повисла на моей шее, сдавив ее и прошептав, что очень соскучилась. Машка не смогла сдержаться и зацепила мою небритость и забинтованную руку.

— Маджахед...

— Я тебе тоже рад, — забрал у папы одну из сумок.

— И это все? — удивленно спрашивает он, поздоровавшись с Борей. — Ты ее так и отпустишь?

— Еще не вечер, — улыбаюсь ему. И он мне тоже улыбается.

И в нем во всем нет и намека на то, что он хоть что-то знает.

"Пронеси, пронеси, — повторяю про себя. — Не хочу сейчас...Пожалуйста, пр..."

— Жень, ты кого ищешь? — спросила мама. Мелкий залез на сиденье и кого-то активно высматривал в толпе.

— Сашу...— ответил.

Хорошо, что в тот момент на меня никто не посмотрел. Услышав его имя, я почувствовал, как от лица отхлынула вся кровь, а потом, резким толчком вернулась обратно. И во рту пересохло. Не вдохнуть, не выдохнуть.

— У него, наверное, дела сыночка, — мама и бровью не повела, подошла к Женьке и взяла его за руку. — Пойдем.

— Жаль, — он спрыгнул на пол. — С ним было бы веселее.

Мамино спокойствие. Мне бы его столько.

— Ну че, едем уже или нет? — Романыч, он как всегда.

— Едем, едем, — отвечаю ему, закинув сумку на здоровую половину тела.

Едем.

Все, кроме папы, высыпали из здания на улицу. У моего старика ритуал — по прилету посетить клозет аэропорта. Близняшки тут же кинулись к машине, не обращая внимания на мамино:

— Эй, шустрики! Остальных подождите! — и побежали ещё быстрее, когда заметили, что Машка бежит за ними. — Я кому говорю?

Весь багаж на мне и Боре. Поровну. Мы идем последние. Я молчу и стараюсь не смотреть в его сторону, но чувствую, что он косится на меня.

"Если бы я тогда встретил такого, как ты, — его слова и голос, эхом в голове. — И давно у него... такое особенное отношение к моей персоне?"

— Я с Андреем! — писк одного головастика.

— Я тоже! — писк второго.

И я вытолкнул лишние мысли.

"Семья. Всего на три дня, — открыл дверь, запустив мальчишек внутрь. — Борю, с его... ты мне нравишься Андрей... на потом".

Все вещи утрамбованы. Ждем папу. Похоже, что в этот раз мой старик точно отправился в миндерлу. Близняшки в машине. Устроились на заднем сиденье и о чем-то шепчутся, тихонько хихикая. Машка утащила маму, показать какую-то супер нужную ей вещь, не дав той рассмотреть синяк на моей щеке. Здорово получится, если папа придет, а их нет. Боря курит. Третью сигарету подряд, облокотившись на свой минивен, смотрит на меня и ждет. Когда я закончу разговаривать с Сашей. Я позвонил ему сам, как только Боря захлопнул багажник и сделал шаг в мою сторону.

Не обращаю на его взгляды никакого внимания, и слушаю, что Саша щебечет мне в ухо. По ноткам в его голосе понимаю, он уже немного бух и я дико по нему скучаю. Хотя не виделись всего полдня.

— Ты только не волнуйся, — смеется. — Я на такси.

— Я не сомневаюсь, — на улице появился папа. — Ты ведь у меня не глупый мальчик?

— Очень даже не глупый, — смеется.

"Не глупый, — мысль. — Но хорошо, что ты там не один"

— Я тебе позвоню вечером? — спрашивает шепотом. — Когда домой приеду...

— Буду ждать, — улыбаюсь и надеюсь, что он это чувствует.

Убрал сотовый в карман. Поднял глаза. А он стоит передо мной, закрыв своим мощным телом, приближающихся родителей и младшую сестру.

— Можно тебя на одно слово?

"Интересно, я смогу с ним справиться?" — киваю.

— Ты извини... не очень я удачное время выбрал, чтобы все рассказать...

"Не очень? — молчу. — Да это еще мягко сказано... не очень".

— ... я давно хотел, только не знал, с чего начать...

"Давно? — вдох. — И как давно?"

-... и тут ты, с вопросом... вот и выложил...

— Да уж, — выдохнул. — Открыл рот на свою голову. Надо было по телефону у тебя все спросить.

— Прости...

"Прости. Мне от твоего прости..."

Смотрю на него и не знаю, что ответить.

Мощный парень. Я, по сравнению с ним, как Саша со мной. Маленький, низенький, щупленький. Но он смущен и не решается смотреть мне в глаза.

"Забавно, а ты ведь еще и старше..."

— Поговорим потом, ладно? — спрашиваю. Он кивает, слегка улыбнувшись. Рад, наверное, что я больше не сказал, что ничего не слышал.

Домой. Едем домой. Наконец! От волнения разболелась спина и почему-то задергало пальцы. Мама и близняшки со мной. Папа и Маша достались Боре. Малая все жаждет выведать, что задумала Ники. Заодно проверю, насколько он крепок.

"И сможет ли выдержать пытку, — улыбаюсь сам себе, посматривая на мальчишек в зеркало. — Прошло всего ничего, а они так вытянулись".

Ромка поет. Заменяя радио своей любимой песней "Что вижу, то пою". Мама слушает его и улыбается, поглядывая на притихшего Евгена и до меня только тогда дошло, когда я прислушался к произносимым Ромкой словам.

— Мистер будущий Повороти, а вас как по имени? — обернулся назад, остановшись на одном из светофоров.

— Роман Сергеевич!!! — отчеканил и посерьезнел сразу. — Я уже начал думать, что ты вообще никогда не заметишь... И Женька не картавит...

— Обязательно надо было рассказать? — пробубнил тот и, вздохнув, отвернулся в окно. — Когда же ты научишься язык за зубами держать?

— И че такого, что я Андрею рассказал? — Романыч удивился и обиделся одновременно.

— Может я сам хотел? — не оборачивается.

— И че молчал?

— Ты сказал уже...

— В машине не драться, — я не смеюсь, но уже на грани.

"Вот, черт! Не заметил! Старший брат называется..."

И даже то, что Машка блондинка, увидел только дома.

— Мужчина, чего ещё от тебя ожидать? — она пожала плечами и, улыбнувшись, забрала свою сумку.

"Ну уж точно не того, что я буду спать с другим мужчиной, — ничего ей не ответил, скидывая остальные вещи в коридоре. — Как я мог не заметить, а?"

Боря уехал, почти сразу. Помог поднять в квартиру чемоданы, но дальше порога не зашел. На мамины уговоры остаться и вопрос:

— Что даже чаю не попьете?

Он только улыбнулся и сказал, что ему нужно забрать Ники у своих родителей.

— Когда свадьба? — Машка все-таки узнала.

— Ещё не решили, — он обернулся ко мне. — Я Андрюхе потом дату скажу.

Он уехал, ещё раз извинившись за сказанное. Шепотом. И попросив не принимать все настолько серьезно.

"Очень здорово звучит, — мысль, когда я закрыл за ним входную дверь. — Сделать предложение женщине, которая сто раз от тебя уходила и, на следующий же день, практически признаться в любви ее лучшему другу, который все это время тебя открыто ненавидел... Это все настолько не серьезно, что просто анекдот... Только мне, почему-то, нихрена не смешно..."

Моя квартира снова ожила и в каждой комнате слышно чей-то голос. Но сейчас я хочу услышать только его. Мне это просто необходимо. Узнать, что у Саши все хорошо и самому, наконец, успокоиться.

"Борис, Борис, — сбежал, пока все заняты, на балкон. — Какой же ты... вовремя..."

— Любитель булочек, соскучился по своей булочке? — раздалось после первого же гудка, я и до подоконника не успел дойти.

— Ты телефон в руках держал? — улыбнулся, пристраивая пятую точку на край холодного металла.

— Почти, — хихикает. Он уже конкретно пьян. — Собирался тебе позвонить и только в руки взял, а ты тут.

— Собирался позвонить?

— Ага.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто хотел предупредить, что меня сейчас домой отвезут...

— Кто? — вырвалось. Я об этом даже не подумал!

— Водитель такси, — ответил он и спросил, не так радостно. — У тебя все в порядке?

— Да. Не волнуйся. Просто устал немного.

— Семейство уже у тебя?

— Ага, только зашли, — стук в окно и я обернулся. — Машка тебе привет передает, — на стекле приклеена записка, а рядом с ней Романыч. Уткнулся носом и медленно сползает по стеклу вниз. Глазки в кучку и отросшие зубки, как у кролика. — А Ромка рожи корчит и сопли об окно вытирает.

Саша рассмеялся. Неожиданно и очень громко. И я вместе с ним.

— У тебя, как всегда весело, — слышу, как его зовут и он отвечает, что идет. — За мной приехали...

— Напиши, когда доберешься...

— Обязательно, — и совсем тихо добавляет, что любит.

Я улыбаюсь и шепчу в ответ какие-то глупости. Он хихикает и говорит, что отвык спать один.

— Саш...

— Все, — вздыхает. На заднем фоне четко слышно "Сушка, бл...!!!" — Я поехал. Минут через 40 напишу.

Он оключился, не дав ответить.

"До скорого, — бормочу сам себе, убирая сотовый в карман. — Сушка..."

Вдохнул, выпрямляясь и вытягивая ноющую спину и тут снова раздался стук. В балконную дверь. Романыч машет и подпрыгивает на месте. Хочет войти.

— Ты от нас спрятался? — улыбается, проползая мимо меня на улицу. — Мы тебе надоели?

— Нет. С чего ты взял? — оставляю дверь открытой, отодвигая штору в сторону. — Вы же только прилетели...— обернулся к нему. — Ты чего это руки тянешь?

Романыч стоит, почти вплотную прижавшись к моим ногам, подняв руки вверх и хлопает глазками. Ещё немного и начнет попискивать.

— Ты же большой уже, — говорю, смотря на него сверху вниз. Ромка надул губехи, но руки так и не отпустил, наоборот, ещё и пальчиками поманил. — Роман Сергеевич...

— Хочу, хочу..., — и совсем жалобно. — Ну, пжаалста.

Разве откажешь?

— Эх, — поднял его вверх. — Любитель на руках посидеть.

— Ну, кто-то ведь должен, — обхватил меня за шею, устраиваясь удобнее. — Машка взрослая, Женька вредина...

— А ты само-то? — смотрю на него, сдерживая улыбку. Ромка такой серьезный. Важную вещь мне говорит.

— А я само-то, — повторил за мной и добавил, тихонько. — Жаль детство кончается... — молчу. — В школу пойду, ты меня катать уже не будешь. Я уже буду не головастик.

Не сдержался.

— Ты всегда будешь моим маленьким головастиком, — смеюсь, прижимая его к себе.

— Даже когда мне 20 исполнится?

— И даже когда 25...— смотрю на задумчивое лицо и прикусываю губы, чтобы не рассмеяться.

— Но я же буду такой старый...— вздохнул и прижался к моей щеке. — Ты меня не удержишь...

Смеюсь.

"Головастики, — маленькие ручки, обнимают очень крепко. — Чтоб я делал, если бы вас у меня не было?!"

Все отодвинулось. Притихло. Нервы, волнение. Растерянность. Все сейчас настолько неважно и несерьезно, что времени на него тратить не хочется. Ведь с каждым разом, когда мне удается увидеть свою семью, что-то меняется. И в них и во мне.

— Я такой голодный, — раздался вздох в левое ухо. — Может пойдем?

Пойдем.

То есть я пошел, а Романыч поехал, пристроившись, попой на моей левой руке.

Глава 156. День

О, да! Я отвлекся.

И так, что вообще обо всем забыл!

Хорошо к Васильне перед аэропортом успел заскочить, а то бы несся сейчас к ней, а не слушал Машкину болтовню. Она оказалась самой стойкой и единственная, кого ещё не срубил перелет и мамин ужин.

— Я тебе серьезно говорю, — смеется, заплетая свою блондинистую косу. — Ему под сорок было. Хорошо Танькин брат с нами был...

— Хорошо, что папа об этом не узнал, — говорю ей, достав из кармана завибрировавший мобильный. — Сидела бы сейчас в своей комнате в кандалах...

Мы с ней вдвоем. Почти.

Саша весь вечер закидывал меня пьяными смсками, заставляя улыбаться без повода и писать в ответ непристойности.

"Сам просил эротики, — быстро набираю, поджав губы, чтобы лыба не выползла. — Теперь ещё и не доволен. А я ведь толком и не начинал".

Отправил. И только получил отчет о доставке, как следом пришло сообщение.

"Начни... я готов"

— Чего он тебе такого пишет? — Машка положила расческу на столик и забралась на диван. — Что ты лыбишься, как кот мартовский.

— Он? — дурачок включился. — Ты о ком это, Маш?

— Ой, неужели бабу завел? — удивление такое искреннее. — Из-за нее по мордасам получил? — пристроилась под боком, отобрав пульт. — Давай колись, чего тебе там Александр шлет.

— Приветы и спокойной ночи, — отобрал его обратно. — Сильно заметно?

— Что ты счастлив? — обернулась. Я кивнул. — Ну, да... но ты не волнуйся, — она похлопала меня по ноге. — Мало ли из-за чего ты можешь улыбаться... не обязательно же в подробности вдаваться...— пихнула плечом в плечо и добавила. — Кино смотрим или нет? Смотрим.

Но через десять минут телевизор был выключен. Машка уснула, пристроив голову на моих коленях.

Они здесь. В моей квартире. Расползлись по комнатам, заполнив пустоту своим спящим дыханием, и улыбка сама проситься наружу.

"Мне их не хватает..."

Очень.

Я уехал из дома 12 лет назад. И, никогда прежде, так сильно не хотел вернуться.

— Старею, — выдохнул вслух, сползая с дивана вместе с уснувшей младшей сестрой. — Сентиментальный стал...

Отнес тело в комнату. Машка и не думала шевелиться, пока я укладывал ее в кровать. И тише мышки, побрел обратно.

Романовские игрушки, Женькины книжки, все на полу, все словно так и должно быть. Словно они всегда здесь и лежали.

Завалился на разложенный диван, как был, в штанах и футболке и отрубился. Один. Оказывается, я тоже отвык. И всю ночь обнимал вторую подушку.

— Ой, я ничаянно, — шепот в ухо. — Прости.

Утром меня разбудил удар. Маленькой детской, очень острой коленкой в живот.

— Никто и не сомневался, что ты нечаянно, — бормочу, не открывая глаз. — Ром, а пихаться обязательно?

— Да, я в одеяле запутался, — кряхтит дите, привалившись за спину. То, что это именно Романыч, я уверен на сто процентов.

"Все-таки я и сейчас могу их различить", — придавил тельце, спиной к стене. Чем вызвал заливистый смех одного мелкого и любопытные глаза другого, возникшие в дверях комнаты.

— Доброе утро, Евгений, — смотрю на взлохмаченного ребенка, приоткрыв один глаз. — Вы что-то хотели?

Евген кивнул, покосившись на торчащую из-за моей спины Ромкину моську.

— Ну, так иди уже...

В общем, с дивана меня выселили близняшки, в ванной оказалась Машка, а на кухне мама и запах завтрака.

— А папа где? — спрашиваю, сдерживая зевок.

— В магазин пошел, — она обернулась. — Доброе утро, золотце. Садись, сейчас блинчики будут.

"Золотце... — растекся довольной лужицей на стуле. — Я все ещё мамино золотце..."

Утро.

Шум. Гам. Писки. Визги. И папин бас, скрывающий его желание улыбнуться.

— Женя, прекращай Рому провоцировать...

— Это не я!!! — Евген возмущен. — Он мне ее сам отдал!!!

— Ниче я тебе не давал!!! — Романыч кричит, уткнувшись носом в мой живот. — Ты сам забрал...

Близняшки не поделили книжку и уже успели подраться.

— Не буду с ним больше разговаривать, — тихий всхлип и Ромкины ручки обнимают мои бедра.

Я только тихонько хихикаю и улыбаюсь. Потому что счастливый. Потому что, наконец-то понял, своей глупой башкой, насколько повезло, что они у меня есть.

— Не сердись на брата, — поднимаю Ромку на руки.

— Я не сердюсь, — вздыхает. — Просто он иногда такой глупый, — обхватил за шею и, посмотрев в глаза, прошептал. — Что я не верю, что он мой брат...

Я не смеюсь. Нет, нет.

И спустя всего полчаса Евген уже держал Ромку за ноги. Им приспичило построить дом/шалаш/свалку из стульев и подушек и они лезли на верхнюю полку в шкафу, куда я только что сложил все белье.

— Помочь? — стою за их спинами.

— Нет, мы сами, — прокряхтел в ответ Женька. — Ром, давай быстрее....

— Сейчас почти достал...

"А кто-то собирался не разговаривать".

Весь день прошел в такой суматохе. Близняшки. Машка. Родители. Похмельные Сашины смс с извинениями за "пьяный бред, я не ведал что творил". Бабушка, к которой мы завалились всей толпой и которую я не предупредил о нашем возможном визите.

— Андрей!!! Ты опять??? — прям с порога. — У меня же такой бардак!!! — но, заметив удивленные взгляды мальчишек, она моментально успокоилась. — Какие вы уже большенькие...

И на остаток вечера "уси-пуси" и Ромкин заливистый смех. О том, что услышал вчера в аэропорту я и не вспомнил. Бы. Если бы Васильна вдруг не заявила, что хочет отметить прилет семейства и помолвку Ники и Бори.

"Блин, в ушах зазвенело..., — прикрыл глаза, потерев занывшую переносицу. — Обязательно эти два события нужно объединять???"

— Ой, как здорово!

"Мам, ты-то куда?" — смотрю по очереди на обеих.

— Сереж, а ты как?

А как папа? А папа согласно кивнул.

"Твою ж мать..."

Но тут же сам себя успокоил.

"При моих родителях Боря ничего не скажет и не сделает... — Ромка плотнее устраивается на моих коленях и все меньше и меньше разговаривает. — Он будет только смотреть на меня... как всегда это делает ... Блин!!!"

Внутри екнуло, я аж вздрогнул. За что получил не довольное сонное бормотание.

— Не уроню. Спи...— улыбнулся, погладив Ромку по голове, и он снова прижался к моей груди.

Взгляд. Сильная вещь. Даже если человек молчит, можно догадаться, о чем он думает, посмотрев в его глаза.

"Ведь было...— думаю. — Каждый раз, когда мы один на один, Боря смотрит на меня именно так, как вчера. Заранее извиняясь и не решаясь сказать. Вот же...блять..."

Задумался, вспоминая. Уставившись пустыми глазами в экран телевизора. Придерживая Ромку одной рукой и подперев голову другой и пока Машка не щелкнула пальцами практически по носу, я ничего не слышал и не видел.

— Ты когда губы жевать начал? — спрашивает.

— Чуть больше полугода назад, — смотрю на нее и улыбаюсь. Она поняла, о чем я. И о ком.

— Поехали губожуй, — кивает в сторону коридора. — Такси уже ждет.

— Губожуй... — повторил полушепотом, поднимаясь с дивана. — Капец, ваще...

Не замечаю. Я вообще ничего вокруг себя не замечаю. Пока мордой не ткнут. Не скажут.

— Андрюш, ты чего-то совсем затих, — мамин голос. — Случилось что?

— Нет, все нормально, — отвернулся от окна и посмотрел на нее. — Не волнуйся.

Приехали домой и все снова расползлись кто куда. Близняшки в ванной, плескаются под папиным присмотром, Машка на кухне, бодяжит себе бутерброд "прощай диета" и я слышу, как она поет.

"Еще один певец..." — улыбаюсь про себя .

Я стою у окна. Уставился в темноту и думаю. Голова забита только одним вопросом.

"Что бы я сделал, если бы Боря мне раньше признался?"

Все просто. Разбил бы ему морду, не посмотрев на разную весовую категорию. Заставил бы все рассказать Ники. И попросил бы отвалить. Навешивая пинков вдогонку.

А сейчас.

"Я стою и, блять, думаю, как мне его послать так, чтобы он не обиделся, и Ники ничего не заподозрила?"

— У Саши что-то случилось? — слышу мамины вопросы через раз, но отвечаю одно и то же.

— Нет, все нормально.

— Андрей?!

— Мам...

— Андрей! — послышалось из ванны. — Помоги утопленников вытащить!

— Папа зовет, потом все спросишь, ладно?

Она вздохнула, кивнула, но больше ничего не сказала.

Зашел в ванну и чуть не расстелился на пороге, вовремя схватившись за дверной косяк. Вода и босые ноги. Опасно.

— Не пойму, — спрашиваю, осторожно подползая к мокрому с головы до ног папе. — Где именно в ванной вы купались?

— Визде!!! — пискнул, я даже не понял кто.

Не успел понять. В меня прилетела такая струя воды, что хорошо хоть рот не открыл, а то захлебнулся.

— И смеются...— я сам еле сдерживаюсь.

— Все, — Евген сама серьезность. — Можешь идти...

— Вы только ради этого меня звали? — подхожу еще ближе.

— Да, — папа улыбается. — Но это чисто их идея, я тут не причем!

Головастики хихикают. Прикрыв рот ладошками и прижавшись спинами к стенке ванны. Папа улыбается, поглядывая то на близняшек, то на меня, строющего недовольные гримасы "типо обиделся".

— Ладно, ладно, — прищурился. — Я вас запомнил... — снял футболку и выжал ее мальчишкам на головы.

— Андрей!!! — запищали они в голос. — Нинада. Мы больше не будем?

— Откуда это? — папа спросил так неожиданно, что я едва футболку из рук не выронил.

— Что это? — обернулся к нему.

— Синяк на спине, — он поднялся на ноги. — Тоже последствия драки?

— Да...

Его тон и выражение лица. Меня словно ледяной водой окатило.

О произошедшем я рассказывал, не шибко вдаваясь в подробности.

Шел на обед. Услышал в туалете возню. Попал под замес. Подрался. Жду решение главы фирмы.

О том, с кем и, главное из-за кого, я теперь в подвешенном состоянии, я не сказал.

— Тебе снимок делали? — он включил воду. — Переломов нет?

— Делали, — чувствую себя соплей шестнадатилетней. — Сказали только ушибы.

— Ясно... — он отвернулся, направив душ на притихших мальчишек.

"Твою ж мать..."

Тихонько выдохнул. Бросил мокрую футболку в стирку и вытащил первого головастика из ваны.

Пошутили, называется.

Напряжение. Волной. Меня чуть ли не трясет. И такое чувство, что все только и ждут. Где я проколюсь. Чем себя выдам.

— Сахар не просыпай, — Машка отставила кружку в сторону и вытерла стол. — Еще раз мыть не буду.

— Маш, ты папе рассказала про меня и Сашу? — вырвалось. С немного неправильно расставленным ударением.

— Нет, — она обернулась и шепотом добавила. — Он что? Знает что ли?

"Бля, я точно параноик..." — выдохнул и взял кружку с заваренной мятой в руку.

— Андрей, ты чего молчишь? — Машка ткнула пальцем в плечо. — Папа про вас знает?

— Надеюсь, нет, — пробормотал, отхлебнув и посмотрев на сестру. — Иначе это может быть последним разом, когда мы видимся.

— С чего бы это? — бровки вместе и зубы стиснула.

— А ты думаешь, — наклонился, прошептав ей на ухо. — Он с радостью отпустит тебя или мальчишек к старшему брату пидару?

— А вы за нас не решайте, — шепчет в ответ. — Братец-пидор... Если захотим, то пешком придем... и пусть попробуют остановить...

— Чаю, чаю, чаю, — на кухню залетел Ромка. — Рома хочет чаю...

— Ты понял? — Машка глянула на меня. Дождалась, пока я улыбнусь и кивну и только потом, пошла за кружкой для Романыча.

"Люблю их безумно, — следом за Ромкой пришлепал Евген. Такой же раскрасневшийся, со сморщенными от воды пальчиками, в теплых носочках и в моей футболке. — Не отдам..."

Знает. Не знает. Не суть. Против всех все равно не попрешь.

И, как не странно, все пока за меня.

Глава 157. Вопрос

На следующий день балаган в квартире продолжился.

Родители были отправлены погулять и заодно прикупить что-нибудь для Марии Васильевны и будущих мужа и жены. Оставив меня один на один с немного повзрослевшим, но все ещё детским садиком.

— Андрей, — Ромка со мной на кухне. Ходит, как хвостик и дергает за трико.

— Ты его снять хочешь? — убрал сковородку в раковину и подсадил мелкого на шкафчик для посуды, чтобы под ногами не мешался. Не дай бог, опрокину что-нибудь.

— Нет, — улыбается. Довольный. — Ты его подтягиваешь смешно...

— Тебе бы только посмеяться, — покосился на его хитрую моську.

Улыбается.

— Каша? — серьезный вопрос Евгена, когда я выставлял тарелки на стол.

— Борщ, — ответил за меня Романыч, подав ему ложку. — Не вредничай, а садись и ешь молча.

— Ой, Ромочка, — Машка решила им подыграть. — А я руки не помыла...

— Ну, так иди, помой, — глянул на нее и, покачав головой, пробормотал. — Как маленькая, ей богу...

Обменялись с Машкой смеющимися взглядами, но оба промолчали. Романыч был оставлен за главного.

Я спокоен. На удивление самому себе. Слова младшей сестры и мамины улыбающиеся глаза, заглянувшие вчера на кухню, проверить, почему дети затихли, вселили в меня некую уверенность.

"Все будет хорошо...", — и моя мантра зазвучала значительно громче.

Пока головастики обедали, я не удержался и сбежал от них на балкон. На ходу набирая его номер. Соскучился. Дико. И смс уже мало.

— Эндрю! — радостный возглас в трубке. — А мы про тебя только вспомнили!

— Вспомнили? — оперся спиной о стену, прикрыв за собой дверь. — Ты про меня уже забыл?

— Ты что, как я мог! Да никогда в жизни, — по голосу, вроде трезв. — Я уже минутки считаю, когда отделаюсь от этой кучки пижонов, и окажусь в твоих объятьях.

Тут же послышались недовольные, возмущенные, но смеющиеся голоса, называющие его неблагодарным засранцем и требующие сейчас же его забрать.

— Чтобы он нюни не распускал, — мужской голос. Близко. Кто-то наклонился и кричит прямо в трубку. — Что по тебе соскучился.

— Кеша! Блин! Я чуть не оглох!

— Но не оглох же, — уже не так громко.

Смеюсь, слушая, как он ворчит, и прикидываю в уме, сколько осталось, до того, как смогу его поцеловать.

— Я к бабушке сегодня утром заезжал, — шепот и голоса не так слышно. — Говорит, что вы вечером к ней приедете.

— Да... — блин, я же ему вчера ничего не сказал!

— Нервничаешь? — хихикает.

— Есть немного, — улыбаюсь.

— Не боись, Васильна за нас, — смеется. — Прорвемся, — и негромко добавил. — Только алкоголем не увлекайся.

— Обязательно, — слышу его и внутри тепло. — Ты там тоже не шали.

— Ладно.

Всего несколько минут разговора, а я опять все люблю и обожаю.

"Какое же дите", — мысль, пока иду обратно на кухню.

И предстоящая вечером встреча с Борисом не вызывает такого волнения.

"Будет так, как будет, — улыбаюсь на Ромкино сопение, что все остыло, пока меня дождешься. — Ко всему сразу не подготовишься..."

Не подготовишься. Будет. Теперь не отвертеться.

К возвращению родителей, мы полностью собрались. Ромка сам завязывал шнурки на своих ботиночках и никого не просил помочь.

"А раньше и пробовать не стал бы", — смотрю на его старания и умиляюсь.

— Большой уже, — прошептала Машка, легонько толкнув меня плечом в плечо. — В школу готовится...

Большой. Они все уже большие.

"Е, мое! Близняшки же в школу идут!!! — ухмыляюсь. — Какой же я старый! Какой ужас!"

Вдох/выдох.

Пацанов в охапку и вышли из квартиры. Такси и родители ждут на улице.

Я только позвонил Васильне, предупредить, что скоро приедем и спросил, приехала ли наша парочка.

— Ага, минут двадцать, как прибыли, — веселая. — Вас ждем.

— Уже в пути, — Ромка снова тянет меня за джинсы. — Можно дверь открывать.

Маленькая квартирка, еле-еле вместившая в себя всех. Взрослые, трущиеся друг о друга, то спинами, то попами, пропуская одного в туалет, другого на балкон. И головастики, снующие под ногами. Все это настолько радует, что щеки болят от не прекращающейся улыбки.

Ники сегодня прекрасна и не большая зависть, к Боре, все-таки берет свое.

— Обидишь её... — шепчу, протискиваясь лицом к нему в коридоре, прижав к двери туалета.

— Убьешь... — продолжил за меня и улыбнулся, приподняв уголки губ.

— И не моргну, — смотрю в его глаза и ничего, кроме тепла, не чувствую.

"Он будет для нее хорошим мужем, — крутанулось в голове, — Иначе, таким счастливым бы не выглядел".

И я счастлив. В некоторой степени.

Разговоры на все темы подряд. Довольная улыбка Евгена и не прекращающийся смех Романыча. Машкина болтовня, комментарии Ники, мамины охи и ахи и папа. Занятый Борисом и его вопросами о строительстве. По отдельным словам, что до меня долетали, я понял, что Боря хочет немного перестроить свой дом.

Для будущей семьи.

"Моя девочка и правда выходит замуж, — улыбаюсь, поймав на себе взгляд Никаноры. — Кто бы мог подумать?"

Ещё не так давно, я и мысли такой допустить не мог.

"Ники выходит замуж? Да щас!!!"

И взбесился бы в ту же секунду, услышав хотя бы намек. А сегодня, пью за их здоровье и желаю счастья, большой любви и крепкого брака. И единственное чего хочу, так это незаметно улизнуть в коридор, чтобы позвонить.

— Иди, — шепот Васильны. — Пока родители на балконе, — и, подмигнув, добавила. — А то извелся весь.

Извелся. И чем больше пью, тем сильнее шило крутит в жопе. Но я трезв. Не даю себе запьянеть. Потому что тогда язык развяжется. А мне слишком хорошо, чтобы своим поганым помелом все испортить. Поэтому, бочком, пока Ромка не заметил, по стеночке, уполз в подъезд.

— Привет, как ты? — прозвучало в унисон и мы рассмеялись.

— Нормально, — ответил Саша. У него там тихо. — А ты как?

— Вполне, — ковыряю краску на стене. — Все оказалось очень даже мило...

— Ну, вот, — хихикает. — Только зря волновался.

— И не говори, — приличный кусок, вместе со штукатуркой, отвалился и шлепнулся на пол рядом с тапочками. — Чета у тебя тихо...

— Я дома. Мориса Александровича покормить, убрать, да за ушком почесать заехал...

— Кто бы меня почесал, — шепчу, дальше колупая краску. — И не только за ушком...

Смеется. Я улыбаюсь.

— Андрей, я не знаю, что с ним делать?

— В смысле? — ещё один кусок приземлился на пол, раскидав осколки в стороны.

— Я же улетаю, а соседка к дочке укатила, — четко слышу мяуканье. — Не хочу его в питомник отдавать.

— Ну, давай мне...хотя, — отошел от стены. — Я же сам непонятно куда и как...

— Вот, вот...— вздыхает.

— Я с Васильной поговорю, — прилип спиной к противоположной стене. — Если ты не против.

— Нет, очень даже не против!

— Она давно просила ей живность подарить...

Конечно, получается не совсем подарок, но зато появится ещё один повод к ней приехать и заодно за котом присмотрит.

— Я тебя люблю, — Сашин шепот под шлепок краски об пол.

— Я тебя, — пол стены расколупал. — Очень.

Вздыхает. Я довольно улыбаюсь и говорю, что соскучился.

— Я сегодня опять сплю один...— бормочет.

— Что не может меня не радовать, — хихикаю.

— Андрей?!

— Ладно, я пойду, а то потеряют... Морису привет...

Поднимаюсь по лестнице на этаж, а дверь в квартиру чуть прикрыта. Хотя я точно помню, как она хлопнула.

"Или нет?" — потупил на дверь, пожал плечами и зашел.

Вечер продолжается. Всем хорошо/тепло/весело. Близняшки, как лакмусовая бумажка. Смотришь на них и понимаешь, что для того чтобы быть по настоящему счастливым, нужно очень мало.

"Жаль только что мое МАЛО, сейчас не со мной..." — вздохнул немного громче, чем рассчитывал.

— Все нормально? — Ники тут же обернулась.

— Да, — улыбаюсь. Она не верит.

— Точно?

— Точно, — целую её в щеку и поднимаюсь из-за стола. — По делам...кое-куда, — отвечаю на ещё один ее вопрос.

"Придурок! Ну что тебе ещё надо? — в туалете занято, стою на кухне. — Все же хорошо! Что ты маешься???"

Кто бы знал, почему я маюсь, и что мне ещё надо.

— Мария Васильевна, все было очень вкусно! — мама уже веселенькая с порозовевшими щечками, обнимает бабушку.

— Мне только в радость, — шепчет та, часто моргая и тихонечко шмыгая. — Ещё приезжайте.

— Ещё зовите, — в папиных объятиях ее вообще не видно.

Собираемся домой. Пока не стемнело. Одним завтра на работу, а мои улетают рано утром, и надо успеть собраться.

Квартиру покидали порционно. Как приехали. Сначала Ники и Боря. Потом мама и близняшки, за ними вышли Машка и папа. Я последний.

— Ба, у меня к тебе дело, — прыгаю на одной ноге в попытке завязать кроссовок. Сесть на корточки и спокойно обуться не получается. Давление на полный желудок, слишком сильное.

— Сядь ты на тумбочку, че мучаешься?

— Спокойно! — указательный палец вверх. — Так справился, — она улыбается, подперев косяк плечом, и смотрит на меня.

— Что за дело? — спрашивает.

— Ты к котам как относишься? — поправил джинсы и выпрямился, немного запыхавшись.

— Положительно, ты же знаешь.

— За Сашкиным не присмотришь? А то он улетает и не знает, куда своего деть. Если хочешь, конечно, я не настаиваю. Я бы к себе забрал, только...

— Че затараторил? — смеется. — Привозите. Все не одна куковать буду.

— Я тебе предлагал...

— Не поеду, а кота привозите, — подходит ко мне. — И вообще иди уже отсюда, твои ждут...

Обнимаю свою старушку. Со всей любовью и благодарностью, что к ней испытываю, прижимая к себе такое хрупкое из-за болезни тело.

— Завтра заедем, — целую в щеку и открываю дверь.

— Буду ждать, — улыбается.

— Спасибо, — произношу уже на площадке. — За все...

Васильна в ответ, только улыбается.

Спустился вниз. Вышел на улицу. Стоят. Кучкой. Улыбка выползла тут же. Я, наверное, и хихикнул вслух.

Выпитоесъеденноеуслышанное приятным теплом разливается по телу, и я спокоен. Все более, чем хорошо.

— Едем? — спросил всех одновременно.

— Едем, — ответили почти хором.

Зашли в квартиру и ванна почти сразу была оккупирована Машкой с возмущенным возгласом, что она долго сохнет.

— У тебя же фен есть, — мама пытается развязать узелок, на Женькиных ботиночках. Ещё чуть-чуть и все услышат ее мат.

— Ма! Мелкота потом залезет, — Машка стоит в дверях ванны. — Фиг вытащишь!

— Иди, только не кричи, — туфель перекочевал в папины руки. — Надолго не занимать. Не одна.

— И туалет совмещенный, — напомнил я, увлекаемый на кухню близняшками.

После небольшой прогулки на свежем воздухе, алкоголя внутри совсем не осталось. Но чувство, что один из салатов был все-таки пересолен, заметно усилилось.

— Мы пить хотим, — говорит Евген.

— А у тебя кружки высоко, — продолжил Ромка.

Налил. Кому водички, кому молока, и себе чаю заодно. Евген попил и убежал, с молочными усами, но помыв за собой стакан. А Ромка стоит, как утром. Держась за мои штаны.

Смотрю на него, опустив глаза вниз. Глажу по голове и молчу. Он пьет водичку, вцепившись зубами в край стакана, и улыбается, прищурив свои глазки.

— Чудо ты мое, — поставил кружку, и его и свою, на подоконник, и поднял на руки. — Чудо чудесное.

— Ага, я такой, — смеется, обнимая за шею.

Ага. Они такие. С каждым годом все чудесатее.

Возня с вещами "свое не забыть, мое не забрать". Вперемешку с разговорами, когда их ждать в следующий раз или может мне прилететь, заняли весь вечер. Я и не заметил, как начало темнеть, а мальчишки окончательно затихли.

— В этот раз совсем быстро время пролетело, — папин голос за моей спиной.

— Ага, — обернулся к нему. — Что были, что не были.

Он улыбнулся. Кивнул. И спросил.

— Как у Саши дела?

Глава 158. Папа

Мне не поплохело. Я даже не побледнел. Просто уставился на него. Молча. И не мог ком проглотить. Липкий такой. Поперек горла встал, и дышать не дает.

— Нормально, — шепчу и, немного прокашлявшись, добавил. — Отдыхает. С друзьями.

— С друзьями? А почему не с тобой?

А вот сейчас поплохело и пюрешке с котлетами очень захотелось обратно.

— Почему он должен быть со мной? — рожа топором, я не понимаю о чем он. Типо того.

В зал зашла мама и удивленно на нас посмотрела.

— И что замерли? — спрашивает. — Собираемся. Мальчишек уже купать надо, — и ушла в Машкину комнату.

Меня немного потряхивает. Руки не слушаются и ещё, как специально, заело замок на одной из сумок.

— Андрей, — он забрал ее из моих рук, вытащил защипнутый кусочек ткани, открыл и бросил на диван. — Ответь, — он смотрит с какой-то надеждой и спрашивает, шепотом. — Ты ему в любви в подъезде признавался или все-таки у тебя есть девушка?

"Ой, пиздец!!!! — набрал в легкие воздуха и тихонько выдохнул. — Он слышал..."

— Пап...

— Только честно...

"Вот и что сказать? — молчу. — Правду? И больше никогда их не увидеть? Или соврать? И потом места себе не находить, вдруг узнают?"

Я так ничего и не ответил. Прошел мимо и ушел на кухню, зная, что папа пойдет за мной.

— И как мне расценивать твоё молчание? — я угадал.

— Как ДА, — отвечаю тихо, покосившись на него.

— Да, на какую часть вопроса? — он прикрыл дверь и подошел ко мне. — Ему или девушке? — нотки злые, но он сдерживается.

— Тебе легче станет, если я отвечу?

— Значительно, — руки сложены на груди, смотрит не моргая. Готов к атаке. Я в этом на него очень похож.

— Ему... — выдохнул. А собирался сказать "ей".

Только слово не воробей. Что сказал, то сказал. И почему-то легче стало. Значительно. И реакция папы уже не так страшна. Но он молчит. Дышит?

— Что молчишь, пап? — открыл бутылку с молоком. Руки трясутся. — Ты спросил, я ответил. Честно, как просил. Теперь ты молчишь...

— Заканчивай с этим, Андрей...

— Вы чего закрылись? — Машкина голова показалась в дверном проеме. — Что-то случилось?

— Все нормально, — ответили вместе, немного грубо.

— Маш, мне с Андреем поговорить надо, — сказал папа, меняя тон в голосе. — Погуляй немного.

Она скрылась. Обиженно надув губки. Но дальше закрытой двери не уйдет. Это точно.

— Андрей, я тебя очень прошу, — папа шепчет, подходя ко мне ещё ближе. — Заканчивая с этим, пока не поздно...

Молчу. Потому что сейчас действительно не понимаю о чем он.

— ...нам не настолько нужны деньги, чтобы ты с парнем связался...

Руки затряслись настолько сильно, что я чуть бутылку с молоком не выронил. Вовремя поставив её на стол.

— Ты о чем, пап? — обернулся к нему. — Ты думаешь, что я с Сашей из-за денег? — воздуха не хватает, приходится шептать. — Ты обалдел, что ли?

— Нет, это ты обалдел, — шипит. — Я знаю, что он не рядовой сотрудник...

— Откуда?

— Неважно...и могу понять, что это у вас бизнес такой, да я и не удивлен, если по правде. Но прошу тебя прекратить.

"Прекратить? — эхом в голове. — Он думает, что это просто так? Типо служебный роман?"

— Пап, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? — руки сжались в кулаки, ногти впиваются в кожу ладоней. — Как я могу это прекратить? Я люблю...

— Андрей, прекращай, пока не поздно...

— Да что поздно??? — кричу. — Что может быть поздно, пап?

— Андрей...

— Забеременеть он не может. Женить, следовательно не получится. Статьи за мужеложство у нас нет и он старше 14 или 16, или сколько там надо, чтоб в педофилии обвинили!!! Так что, пап??? Что, по-твоему, может быть поздно?

— Да, пока он тебя окончательно во всю эту мерзость не втянул! — он ударил по столу, я вздрогнул всем телом. — Пока СПИДом не заразил... я не хочу, чтобы мой сын сдох, не дожив до 35.

— А что если я уже? — обидно. Почему мне сейчас именно обидно? — Что ты тогда будешь делать?

Он замахнулся. Я готов. Пусть бьёт. Только это и раньше не шибко помогало, а сейчас тем более не поможет. Только удостоверюсь. Папа никогда такого не поймет.

— Только попробуй его ударить Сережа, — на наши крики, на кухню прибежала мама. — И можешь сейчас же убираться отсюда.

Её тон. Её взгляд на меня и отца. Внутри все сжало, и я отвернулся к окну, чтобы меня никто не видел.

— Маргарита? Ты одобряешь это?

— Что это?

— Он же с парнем...

— Нет, не одобряю. Но и запрещать не стану... Маша, иди к мальчишкам!

— Да, капец!

— Иди! Слушай, что тебе мать говорит!!! — отец очень зол.

— Сереж, не кричи... весь дом на уши поднимем...

Я ничего не слышу. Я ничего не вижу. Я хочу, чтобы меня сейчас здесь не было.

"Он думает, что я ради денег, готов пойти на что угодно, — мысли. Угнетающие мысли. От которых так обидно. И ком в горле. — Какой пиздец..."

Они разговаривают за моей спиной. Что-то друг другу доказывают. Кто прав, кто виноват. Плохая мать, плохой отец.

"Это Москва его развратила! С жиру бесится! Слишком много денег!"

Деньги. Почему всегда виноваты деньги?

Я смотрю на улицу. Там темно и так спокойно. И день ведь был такой замечательный. Почему все испортилось? Да, ещё так неожиданно.

Дверь в подъезде открылась. Небольшой лучик света, который я поймал краем глаза. Две маленькие фигурки, быстрым шагом вышли на улицу и побежали. Всего доля секунды, а меня прошиб холодный пот.

— МАША? — крикнул, стараясь переорать голоса родителей.

— Что? — ответ из-за двери.

— Твою мать!!!!!

Сорвался с места. Чуть не сшиб папу, отпихнув в сторону маму, и вылетел с кухни.

Машка все это время стояла в коридоре, развесив свои журналистские уши, а пацаны были сами по себе и дали деру.

Входная дверь открыта. Их ботиночек нет.

"Они даже успели одеться, — в голове твориться какой-то ужас. — Ебанный пиздец!!!"

Как был, босиком, в одних джинсах, слетел по лестнице и выбежал на улицу.

Темно. Ни один фонарь, как всегда не работает. Где их искать? Куда они убежали?

— Какой же я ублюдок??? — вырвалось вслух.

— Андрей??? — его голос и меня затрясло ещё больше.

Слышу шаги. Справа. Но почти ничего не вижу.

— Саш? — он подбежал, бледный как приведение.

— Близняшки где? — вопросом на вопрос.

— Убежали...

— Блять, так это они???

Он рванул туда, откуда только что прибежал. Я за ним.

За домом. Один единственный фонарь, освещал четверых. Две крохотные фигруки, бегущие впереди и держащиеся за руки. И нас. Тех, кто не "любит", а только "изображает любовь"

— Рома стой!!!! — кричу, но тот только ускоряется. Откуда в них столько сил?

— Женя!!!! — Саша кричит ещё громче. — Остановись!!!!

Задыхаюсь. Из-за того, что слезы душат.

"Я виноват!!!" — мозг разрывает.

Они разбежались. Расцепили вдруг руки и побежали в разные стороны.

— Мой в шортах! — крикнул Саша и свернул вправо.

— РОМА!!!! — голос сорвал, но я должен его догнать.

"Иначе я себе не прощу!!!"

Бегу, не обращая внимания на камни, осколки, окурки и прочую грязь. И едва не догнал. Даже коснулся пальцами волос на его голове, но споткнулся, налетев на маленькое тельце, и что есть сил, прижал его к себе, пробороздив асфальт коленями.

— Рома, что ты делаешь? — шепчу, уткнувшись носом в макушку.

— Папа на тебя ругался... — вжимается в меня, хлюпая носом.

— А убежал зачем?

— Испугался, — и заплакал. Навзрыд.

"Испугался, — поднимаюсь вместе с ним на ноги. — А убежать, ночью, не испугался..."

Женька на Сашиных руках. Вцепился в ворот его свитера и косится на плачущего брата.

— Он почти сразу остановился, — сказал Саша, подходя к нам.

— Повезло, — тяну его за рукав и целую.

— Андрей?! — отстраняется.

— Заткнись, — тяну обратно, и он отвечает.

Они стояли у подъезда. Все трое. Зареванная Машка. И побледневшие родители. Как только близняшки их увидели, тут же бросились к маме. А я взял Сашу за руку и подошел к отцу.

— Ты можешь считать меня кем угодно, и думать про нас, что тебе захочется, — шепчу. — Но я люблю его, а не его деньги.

— Которых, у меня и нет, — сказал Саша и посмотрел на моего отца. — У меня вообще, ничего нет, кроме вашего сына, Сергей Николаевич.

Папа промолчал. Похлопал меня по плечу и слегка улыбнулся Саше.

— Странная реакция, — прошептал Александр и обернулся ко мне. Я кивнул.

— Я тоже ничего не понял...

Я опять не понял своего отца...

Глава 159. Вместо эпилога

На этом, пожалуй, я и закончу.

Никакого мордобоя, битья посуды или проклятий, сгоряча посланных в адрес друг друга, не было.

Поднялись в квартиру. Все. Кое-как утихомирили перевозбудившихся своим же собственным побегом близняшек. Оторвав их сначала от ревущей Машки, потом от меня.

Они боялись оставлять меня одного.

— А если папа опять ругаться будет...— хлюпают носами и косятся в сторону все ещё бледного отца.

— Я не буду больше, — говорит он и осторожно тянет к ним руки.

— Обещаешь? — спрашивают.

— Обещаю...

Потерять их, гораздо страшнее, чем какие-то заморочки с моей ориентацией.

Потом пытались успокоить Машу, глотающую сопли/слезы из-за того, что она не уследила за мальчишками.

— Успокаивайся, — мама протянула ей маленькую стопочку. — Утром вся опухшая будешь.

Она выпила содержимое залпом, даже не глянув, что налито, мама только руку успела поднять. И тут же закашлялась, хватая ртом воздух.

— Это что?

— Коньяк... — ответил папа и улыбнулся. — Баб Маня сунула, когда домой собирались, — и, глянув на меня, добавил. — Как знала, что пригодиться.

Да, уж. Мне тогда тоже так показалось.

Васильевна знала, что все закончится именно таким образом.

На моей кухне. В вопросах и ответах, чтобы до конца все выяснить. Кто, когда и как давно. С коньяком, конфетами, зеленкой и пластырями. Разодрал колени в мясо.

— Саш! — мама вдруг резко выпрямилась, мазанув ваткой по закатанным джинсам. — А ты как у нас оказался?

— Мне Рома позвонил, — он пожал плечами. — Или Женя, — задумался, посмотрев на меня. — В общем, у кого-то из них твой мобильник и он позвонил и попросил приехать...— и негромко добавил. — Сказал, что папа с Андреем ругается, а он защитить не может.

Мама ойкнула, вспомнив господа и, прижав руки к груди, взглянула на папу.

— Не смотри на меня так, Марго, — выдохнул он. — Я все уже понял.

— Понял, — мама очень больно ткнула ваткой прям в содранное. — Он все уже понял, — ещё раз.

— Маам!!! — я дернулся, втянув воздух, сквозь плотно сжатые зубы.

— Сиди ровно! — прикрикнула и снова обратилась к папе. — Да, я из-за тебя, придурка старого, чуть четверых сыновей не лишилась. За раз!!! А он понял...

— Маргарита...

— Что, Маргарита? — ее губы задрожали. — Что у вас у мужиков за привычка такая, сначала морды бить, а потом вопросы задавать?

— Никто никого бить не собирался...

— Я тебя первый день знаю???

— Мам, ты только не плачь, — отобрал у нее бутылек с зеленкой, поставив его на стол, поднялся и обнял. Она уткнулась в мою грудь и тихонько заплакала, повторяя, что мы "придурки несчастные".

Согласен. Только совсем не несчастные.

Папино поведение, в тот вечер, было очень странным. Никакой ненависти или неприязни или отвращения, ни ко мне, ни тем более к Саше, я не чувствовал. Только грусть. А после того, как мама сказала, что теперь у нее будет четыре сына, он выпил две рюмки подряд и пробасил:

— Вот и сбылась моя мечта, — вздыхает и смотрит на нас. — Пятеро детей, как и хотел.

Только месяца через три я смог, наконец, выпытать, что с ним тогда произошло.

Советский Союз и все его запреты. О таком раньше не знали/не слышали/не говорилось. Друг. Папин лучший друг. Комсомолец. Передовик производства. Сын влиятельных родителей. Загремел по статье "мужеложство", вместе со своим любовником. И все отвернулись. Забыли про него. Словно того и не существовало вовсе. Даже мой отец, который называл его братом, захлопнул дверь перед его носом, когда тот попросил помощи.

— Костя. Константин Максимович, — рассказывал папа, виновато хмуря брови. — Я до сих пор не знаю, как ему тогда удалось выжить. Наверное, мамка все-таки помогла. Хоть и кричала, что нет у нее сына, — вздыхает, закусив нижнюю губу. — В Прибалтике теперь живет. Обычный работяга. Пару раз открытку присылал. С новым годом поздравлял и с твоим и Машуткиным рождением... а я не ответил... ни разу... сейчас, наверное, и адреса уже не найду...

Когда близняшки убежали, мама это все напомнила. Сказав, что "одной потери ему видимо было мало и что, под старость лет, он очень хочет остаться один".

— Потому что они, — она кивнула на спящих за стенкой мальчишек и Машку. — Уже показали свое мнение, и я тоже уйду за Андреем, — закончила, успокоившись.

— А я взял всех вас и отпустил, — папа разлил остатки коньяка. — Нет уж, мои дорогие, сидите, там, где сидите...

Сидим. Пьем. И не верим.

"Теперь не надо скрываться, лгать близким, притворяться счастливым, — вдох и облегченный выдох. — Теперь можно просто жить и любить. Его".

Саша ночевал у меня. Поздно. Выпивший. Переволновавшийся. Его никто не отпустил. Да он и сам не шибко рвался. Хотя его ждали.

— Вит, скажешь ей, ладно, — стоит на балконе, прижавшись спиной к косяку и опустив глаза вниз, бормочет в трубку. — Да, я звонил, она не доступна... как всегда, — смеется. — Ага, недоступная наша... — вздохнул. — У меня, правда, все в порядке... по чесноку...— вижу его фигурку в приоткрытую дверь и не могу сдержать улыбку. — Я вам завтра все расскажу, а то сейчас соображаю туго... точнее совсем не соображаю, — обернулся, посмотрев на меня. — Описать в трех словах... — улыбнулся. — Люблю. Любим. Любит. Устраивает?.. Да, да. И это все один человек... Ладно, давай. Пусть не злится...

Он положил трубку, но так и остался стоять на балконе, повернувшись лицом на улицу. Еле поднял с дивана свое тело и ковыляю к нему.

— Ты в порядке? — он спросил сразу, как только я его обнял.

— Вообще, это я у тебя должен спрашивать, — целую в висок.

Саша вздохнул. Обхватил мои руки, сильнее себя ими обнял, и я чувствую, как его тело тихонько дрожит.

— Саш...

— Я их видел, — шепчет. — Когда во двор заехал, видел, как они за дом убегают. Но подумал, что показалось.

— Сааш...

— А потом ты из подъезда вылетел, — все тише и тише. — И понял, что теперь вообще все о нас знают...— целую в висок, щеку, скулы, а он бормочет. — Если бы не коньяк, в обмороке, наверное, валялся...— ничего не говорю, лишь обнимаю его ещё крепче. Держу его в своих руках и сам за него держусь. — Андрей это правда? То, что сейчас происходит, — он повернул голову и покосился на меня. — Оно действительно происходит или я утром забыл проснуться?

— Нет, — улыбаюсь. — Ты не забыл проснуться и я действительно тебя обнимаю и не боюсь, что мои родители нас увидят.

Он хмыкнул, развернулся, не размыкая моих объятий, встав ко мне лицом и, вдохнув, прошептал.

— Твою ж мать...

Точнее и не скажешь.

Спали раздельно. Мы не настолько обнаглевшие. Я на диване в зале, Саша в свободной комнате. Первый раз я засыпал таким счастливым. И так быстро. Едва коснувшись головой подушки.

А утром завтрак, сборы и улыбка Евгена, когда он увидел, что Саша остался у нас. Ворчание Машки и Романовский писк. Мамина непроницаемость и спокойствие на начавшийся балаган. И папина просьба:

— При мальчишках попридержите свои чувства...

Они нас приняли. Самые главные в моей жизни люди, приняли и меня и его.

— Теперь ты прилетишь к нам в гости? — спрашивала Машка уже в аэропорту. — Андрей, пообещай, что прилетишь к нам.

— Обещаю, — улыбаюсь и протягиваю к ней руки. — Первого сентября...

Близняшки идут в первый класс, а Принцесса в одиннадцатый. Я не мог пропустить такое событие.

— Вместе с Сашей? — её шепот в ухо.

— Если он захочет, — обнимаю и шепчу в ответ.

Выходные. Всего два дня. Но они настолько все изменили. Я был растерян нереально, но так счастлив, что хотелось и смеяться и плакать одновременно.

— У тебя глазки блестят, — Романыч вытер скатившуюся по щеке слезу и сильнее обнял меня за шею. — Я буду скучать.

— Я не буду, — бормочу, уткнувшись носом в его маленькое плечо. — Я уже скучаю.

Мамины слова, чтобы мы берегли друг друга, и папины объятия меня всё-таки добили и я заплакал.

Семейство улетело. Зацеловав и наобнимав меня на прощание. А я стоял в аэропорту, смотрел, как их самолет становится все меньше и меньше, и... наверное, молился... повторяя "спасибо". Спасибо им за все.

Тот понедельник вообще был очень насыщен слезами и теплыми словами. И музыкой. Саша познакомил меня со своими друзьями. Их оказалось гораздо больше, чем два человека. И "семья" весьма растяжимое понятие.

Для кого-то — это мама, папа, братья, сестры и т.д. А для кого-то — друзья. Настоящие друзья. Которые могут все бросить и прилететь, только потому, что давно не виделись.

Вечером. Уже после того, как мои отзвонились, что добрались до дома и Саша отвез Мориса Марии Васильевне, он утащил меня к ним. В небольшой бар, где кроме нас терлась еще пара тройка человек, но и те потом ушли. И все помещение было полностью в нашем распоряжении.

Саша представил меня, как самую большую драгоценность, что могла подарить ему его дурацкая жизнь и весь вечер не выпускал моей руки из своей.

Было весело. Необычно. И светло. Не смотря на полумрак в баре.

С людьми подобного рода я встретился впервые. Музыканты. Творческие личности всегда казались мне не от мира сего, и я боялся, что не смогу найти, о чем с ними говорить. Но я ошибся. Было О Ч Е Н Ь здорово.

— Андрей, — Виталий кивнул в сторону, глянув на занятого разговором моего спутника. — На две секунды...

Осторожно выполз из-за столика и пошел за ним.

— Уведи Санчеса отсюда, — говорит шепотом и смотрит на оставшихся. — Хотя бы минут на двадцать. Мы ему сюрприз хотим сделать, но при нем не можем подготовиться...

— Без проблем, — согласно кивнул и через две минуты обнимал Сашу на улице. Сказал, что хочу на воздух.

— Блин, кажется я пьяный, — бормочет он, уткнувшись лицом в мою грудь. — А ты?

— Нет ещё, — улыбаюсь, прижимая его к себе. — На мой вес, нужно немного больше алкоголя.

— Ну, да, — Саша вздохнул, тяжко так и поднял голову. — Я, по сравнению со всеми вами, сопля какая-то. Ни роста, ни веса. Даже Богдан уже больше меня.

— Зато ты самый красивый.

— И умный...

— И скромный...

Смеемся. И так хорошо. Внутри. Такое спокойствие, такое безграничное счастье, что действительно немного поплохело. От переизбытка чувств.

— По-моему и моя норма алкоголя выпита, — усмехнулся, поцеловав его в нос. — Крыша черепа поехала...

— Мою если встретит, — Саша обхватил меня за шею. — Пусть привет передает...

До сих пор помню вкус его губ, горько-сладкий, от ликера, который он тогда пил. И запах кожи на шее. Он пах клубникой.

Вернулись в бар немного позже. Увлеклись поцелуем. А они на сцене, машут, чтобы мы подошли и встали в центре зала.

— Это что? — Саша смотрит на меня и медленно двигается вперед.

— Я знаю? — удивлен не меньше его.

— Вы чего там делаете? — спрашивает у стоящих на сцене, и кутается в мои объятия.

— Саш, в последнее время у нас не очень часто получается к тебе прилететь, — Эли говорила, смотря прямо на него. — Мы, конечно, сволочи... но ты прости нас... ты же знаешь...

— Вы всегда меня ждете...— заканчивает за нее и шмыгает носом.

Эли кивнула, посмотрев на нас, и обратилась к высокому черноволосому молчаливому парню.

— Денис начинай, а то я сейчас заплачу, — тот улыбнулся, что-то ей прошептал и, одев гитару, заиграл.

Услышав первые аккорды, Саша вздрогнул, а Эли, улыбнувшись ещё больше, произнесла:

— Да простит меня Blondie , за такое наглое нарушение авторских прав, но Конфетка очень любит ее песню.

И непросто любит. "Maria". Он все время поет ее в ванной, когда моется. Один.

Они пели тогда для него. Для нас. Его друзья, которые намного больше, чем просто "семья". И это был последний раз, когда я видел, как Саша плачет.

Потом был аэропорт, почти сразу после финальных аккордов и бури аплодисментов от небольшого количества зрителей/слушателей. Объятия на прощание и никаких обещаний скорой встречи.

— Увидимся, когда увидимся...

За те пару дней, я побывал в Домодедово столько, сколько не был за все время, что живу в Москве. Примерно часов через семь мы опять были там. Я провожал его. Ещё не протрезвевшего, немного сонного, сгрузил вместе с чемоданами удивленным Василию Дмитриевичу и Дмитрию Васильевичу. И со спокойной душой отправил в Красноярск.

— Сергеич? — вопрос прозвучал одновременно от обоих. — Это случайно не твоих рук дело?

— Что такое? — я очень старался быть удивленным и не понимающим, о чем они говорят.

— Мы должны были в Прагу завтра лететь, — начал Василий.

— Но Петрович вечером сказал, что мы сопровождать кого-то будем, — закончил Дима.

— Ни кого-то, — Саша посмотрел сначала на одного, потом на другого. — А племянника главы фирмы.

Лица у них вытянулись тут же. Особенно у Дмитрия Васильевича. Я не мог не посмеяться. И о том, что просил Никифора отправить вместе с Сашей именно их, скромно промолчал.

Меньше знают, лучше спят.

И я тоже. Потому что был уверен на все сто, с ними он в безопасности.

Сейчас очень бы хотелось поставить точку и написать "Они жили долго и счастливо" и все у нас теперь зашибись, но... как же я не люблю все эти НО!

Саша улетел на две недели. Муки любви и адская тоска, вылились в нехилый счет за сотовую связь и установку скайпа даже на рабочий комп. Возня пиджаком по полу в туалете завершилась штрафом и показательной записью в личное дело. Куда она потом делась, я не знаю. Типа. И в офисе все делали вид, будто ничего не произошло и никто ничего про нас не знает. Герман постарался, я уверен.

Дом. Работа. Работа. Дом. Та же рутина. Только эмоции другие.

Счастье.

Я счастливым вставал утром и счастливым ложился вечером. И оно умножалось на два, каждый раз когда я видел его улыбающиеся глаза и слышал, что ему со мной хорошо. О любви говорили редко, боялись спугнуть.

Ни Игоря, ни Анжелы я больше не видел. И не слышал. Почти.

Свадьба Ники и Бориса. Событие знаменательное. Скорее даже знаковое. Первый раз мы появились вместе где-то ещё, помимо офисных собраний/корпоративов/переговоров. Столько расстроенных лиц, женского пола, я никогда не видел. Что Сашу очень веселило.

— Кто-то идти не хотел, — шепчу ему на ухо.

— Я же не знал, что свадьба это так весело, — улыбается в ответ и прижимает меня ближе к себе.

— А ещё на свадьбах положено, чтобы жених и невеста были самой красивой парой, — гневалась на нас Никанора. — Но никак не два... сизых голубка.

Простите. Извините. Мы не напрашивались.

И вот после свадьбы оно и случилось.

Одна смс.

"Ребенок твой"

И один звонок.

— Андрей, здравствуйте. Вы, наверное, меня уже не помните. Я мама Анжелы...

И меня перевернуло с ног на голову. Практически.

Если рассказать вкратце тот пиздец, что произошел. То отцом ребенка Анжелы являюсь все-таки я. Тест Сулаева оказался отрицательным и, как ни странно, кроме меня у неё больше никого не было. С Игорем не получилось, а мной она была благополучно послана далеко и навсегда. И, естественно, ребенок ей стал не нужен. Только мать у неё замечательная женщина, не смогла отдать кроху в приют. Правда прав на дите у нее нет, потому что Анжела отказалась от дочки.

"У меня дочь...", — эта мысль крутилась в голове днями и ночами, доводя меня почти до нервного тика.

— Андрей, я прошу вас, — человек вдвое меня старше, мать моей несостоявшейся жены, просит и обращается на ВЫ! — Помогите! Вы прекрасно знаете Анжелу, и я знаю, что я виновата в том, что у неё ни мозгов, ни человеческих чувств. Воспитала на свою голову. Разбаловала. Эгоистка. Но я очень вас прошу, позвольте мне все исправить...

— Трогательная речь, — пришлось её перебить, а то заносить начало. — Только вы меня тоже поймите. Я не один. И принятие такого решения зависит не от одних моих желаний...

— Андрей, я знаю, что ты... живешь с молодым человеком, — я молчу, она подливает мне в кружку ещё чаю. — Дочь рассказала, когда... в общем... поверь, пусть это будет хоть с сам черт, мне все равно. Для меня ребенок главное, — вздыхает, уже не плачет. — Поговори с ним. Все от вас зависит.

Вот от того, что судьба моего ребенка зависит теперь целиком и полностью от нас и нашего решения, мне стало легче. Прям гора с плеч, куда деваться. Я три дня не мог решиться, чтобы поговорить об этом с Сашей. Ходил как вареный. Пока он не взял меня за руку, усадил в кресло и спросил:

— Какого хрена с тобой происходит???

Рассказал и замер. В ожидании пиздеца.

И он таки случился. Хотя я был почти уверен, что Саша отреагирует именно так.

— Это твой ребенок... РЕБЕНОК, а не щенок, которого сначала подарили, а потом забрали... я вообще не понимаю, что ты тут ещё думаешь?!

Я — папа. Вот так вот. С помощью Стаса, урегулирование всех вопросов и оформление бумаг, чтобы Анжела не смогла предъявить прав на ребенка, заняло меньше недели. Еле успели за это время переделать одну из комнат под детскую.

Я — папа. Крохотного создания по имени Пополин Елена Андреевна. Когда сообщил своему семейству, чуть не оглох от поднявшегося пискавизгавосторженного ора. И на следующий день увидел маму на пороге.

— Я хочу посмотреть, — прозвучало вместо приветствия.

Да. С появлением дочки, ко всем нашим проблемам, прибавилась ещё одна, огромная проблема, которая с лихвой перекрывала абсолютно все. Но я не жалею. Никогда не пожалею, что принял тогда это решение. И Тамаре я буду вечно признателен, за то, что у меня есть маленький, теплый, ласковый, солнечный комочек нежности, с большими зелеными глазами и светлыми волосами.

Именно благодаря ей, моей Ленуське, спустя почти семь лет, я стал ещё и мужем.

Глубокий вдох и медленный выдох.

Сашиным мужем.

Все это время мы жили и не вместе и не раздельно. Поездки, командировки. Он здесь, я улетел. Я прилетел, он улетел. Ленка то со мной, то с ним, то у бабушек, то у дедушек, то у Васильны, то Ники с Борей ее сопрут. И вот первого сентября, когда я повел свое чудо в первый класс, она мне и выдала.

— Пап, — держится всей пятерней, за мой указательный палец. — Тебе с Сашей ещё не надоело так жить?

— Как так? — смотрю на нее, опустив глаза вниз, мысленно готовясь непонятно к чему.

— По-идиотски, — выдает и поднимает голову. — Поженитесь что ли? Пусть он уже насовсем у нас остается.

Надо было меньше читать ей контрактов перед сном, вместо сказок. Не по годам развит ребенок.

Но тем же вечером, после ужина, уложив дочку спать и, утащив его на кухню, я спросил:

— Ленка хочет, чтобы ты жил с нами... — сажу его на стул. — Я хочу чтобы ты жил с нами... — опустился перед ним на колени. — Саш... ты хочешь жить с нами?

— Это ты мне сейчас предложение сделал? — он хотел посмеяться, только мне не смешно было. — Ты серьезно?

— Более чем...

— Я подумаю, — он поднялся, на лице ни намека на улыбку, поправил зачем-то футболку и посмотрел на меня. Сижу на полу у его ног, ковыряю пальцем паркет и смотрю вверх. — Все, подумал, — протянул руку, ладонью вниз и улыбнулся. — Я тоже хочу жить с вами.

Я самый счастливый человек на земле. Не больше, не меньше. Спустя столько лет, пройдя такое количество препятствий, я теперь могу со всей ответственностью заявить.

Я — СЧАСТЛИВЫЙ человек.

Оно стоило этого. Все теперь хорошо.

P.S. Главное не расслабляться...а то он подкрадется... когда меньше всего его ждешь.

______________

От автора.

Три СПАСИБО.

ГН — за то, что поверил и заставил творить.

Ольга Тикка — за то, что согласилась быть фильтом и не дала забросить.

И всем кто дотерпел/дочитал до конца ОГРОМНОЕ СПАСИБИЩЕ....

КОНЕЦ... может быть