Катрис вымачивала и варила из добытого мяса и костей холодец. Моё активное участие в подготовке к ритуалу вызывало у неё приступ жизнерадостной деятельности, хотя и несколько сосредоточенной. Если мне предстояло устроить стресс-тест для своего магического дара, то стоило озаботится наличием того, что поможет мне восстановить силы. Мороженные тушки зверей и обильная мясная диета должны были помочь мне в этом нелёгком деле.
Наконец, когда вся живность в округе поняла, что заходить в определённую территорию не стоит, а это было довольно просто понять, так как кровь, ошмётки шерсти и внутренностей говорили сами за себя, а привлечённые запахом крови хищники стремились убраться обратно. Возможно, что чуяли магию, но вполне может быть, что ума не ступать на территорию опасного мясника вполне хватало. Волки не спешили сбегаться на запах крови, хотя несколько раз я замечал мелькающие среди деревьев белые тела. Брошенная на вскидку сосулька нашла цель, о чём свидетельствовало жалобное поскуливание раненного волка. Не прямое попадание, скорее задело осколками, иначе бы не было никакого поскуливания.
Как бы то ни было, но вечером плотно поев жирного холодного холодца, я приступил к не очень приятной процедуре. Суть ритуала мне была понятна, поэтому самым логичным мне казалось — это насытить волшебницу не сформированными, но собственными магическими структурами, что текли вместе с кровью. Потом, при проведении ритуала не усвоившиеся части будут использованы во время ритуала самой магией. Поэтому в небольшую, но ёмкую деревянную чашу я сцеживал кровь — неблагодарное занятие, учитывая феноменальную способность к регенерации. Организм добровольно терять красную жидкость отказывался, поэтому приходилось время от времени резать себя заново.
"Отдай". "Не хочу". "Мне надо". "А вот и нет, это мне надо!" — спор организма со "скальпелем" проходил с переменным успехом. Волшебница, хотя и без удовольствия, но выпила густую красную жидкость, пока я со страшной скоростью уничтожал богатый белками и жирами холодец. Вкуса почти не чувствовал, глотая целые куски не жуя. Магия усиленно восполняла потерю крови, собирая со всего организма дань в виде необходимых для скорейшего воспроизводства веществ. Затем пришлось выйти из тёплой палатки, чтобы пополнить запасы магической энергии. Конь снова навалил кучу, не то жалобно, не то возмущённо фыркнув. Понимаю, стоял себе, готовился ко сну и тут тебе ужас перед сном.
Приносимая друг другу клятва при начале ритуала была довольно стандартной. Мне она почему-то даже показалась знакомой, хотя в оригинале это было как некие "три закона". Не подвергать жизнь опасности действием или бездействием, подчиняться и не давать себя убить в процессе выполнения первого и второго закона, но не в ущерб им. Мои же обязанности были весьма скромны. Формально это было не столько обязанность, как рекомендация учить и заботиться по мере сил и возможности.
Слова произносились при активном выбросе связанной агентами маны, словно во время создания заклинания. Концентрация между нами стала такова, что смесь моей и чужой магии вступила в реакцию. От меня к волшебнице словно выстроилось множество каналов, хаотичных, но постепенно образующих структуру. Помня о своей неуклюжести, я перестал обращать на это пристальное внимание, сосредоточившись на ритуальной клятве.
Всё шло по плану. Насыщенная моей магией кровь сильно облегчила проникновение связей в магический дар волшебницы. По ощущениям, было похоже, будто мой дар поглощает и заменяет собой магический дар волшебницы. Всё было замечательно, пока процесс не натолкнулся на чужеродную структуру. Если магия Катрис была магической системе знакома, то эта была воспринята как что-то инородное. Реакция была моментальная — отторжение чужеродной структуры. Не без усилий и сопротивления со стороны неизвестной магии, но инородна структура изолировалась и уничтожалась. Катрис стоически терпела сопутствующую боль, видимо полагая, что это часть ритуала, но я был точно уверен, что без этой неизвестно откуда взявшейся структуры, ритуал был бы безболезненным и прошёл бы гораздо быстрее.
Резервы магии и моего организма стремительно подходили к концу, но ритуал завершился до того, как закончились силы. Я поспешил восполнить потери сил, пока опустошённый дар не решил это сделать сам. Конь спросонья шарахнулся в сторону, испуганно заржав, но разобравшись в ситуации, успокоился, хотя и выглядел нервным. Ничего, того и гляди, совсем привыкнет. Ещё адреналиновым маньяком станет, так это будет вообще здорово. Можно будет во время езды использовать магию разрушения как своеобразный допинг. Если сердечно-сосудистая система выдержит.
— Спина болит, — пожаловалась моя новообретённая ученица.
— Хм, а где именно?
— Вот тут, — она осторожно коснулась кончиками пальцев чуть ниже шеи и болезненно поморщилась.
— Ну-ка, повернись, надо осмотреть, — нехорошие подозрения шевельнулись во мне, но я решил воочию удостовериться. — Терпи, сейчас будет немного больно, когда буду снимать одежду. И лучше не шевелись.
Моментально убедился в действии магии ритуала. Снимая рубашку, потревожим тем самым болезненный участок, Катрис лишь только сдавленно прошипела что-то похожее на ругательство. Обнажив спину, я обнаружил покрасневший, покрытой кровавой испариной участок с чем-то напоминающим татуировку ока и солнца одновременно диаметром сантиметров десять.
— Тут у тебя какая-то татуировка в форме не то ока, не то солнца. Что это?
— Татуировка? — непонимающе повторила Катрис, потом до неё дошло. — Возможно ты о знаке мага? Его получают все маги, когда завершают обучение и проходят регистрацию.
— Ах вот оно что. Действительно, это я упустил из виду, — действительно, Катрис же говорила об этом, но я как-то не придал значения. Ну, подумаешь, знак. Я думал это что-то вроде перстня, может небольшой татушки или чего-то подобного, но не как уж это! Хотя мне стоило об этом догадаться. Готов поспорить на что угодно, но этот "знак" точно выполняет не только функцию "паспорта", но ещё как-то действует на мага. Уж очень у меня были неприятные впечатления о той чужеродной структуре, что я почувствовал во время ритуала. Жрецы, значит, постарались. Если они вытворяют такое в массовом порядке, то давить и давить этих гадов без жалости.
— Что такое? — с опаской и некоторым страхом спросила Катрис.
— Ну, если вкратце, то во время ритуала обнаружилась чужеродная магия, которая чуть было не сорвала весь ритуал. Но я молодец — справился, правда, мучающая тебя боль — это как раз не до конца ликвидированный знак мага. Эта структура жутко едкая, грубо говоря, пришлось выдирать её чуть ли не с мясом, а боль — это отторжение инородного объекта. Кожа вокруг знака покраснела и немного припухла, а под самим знаком словно после ожога второй степени. Сильно болит?
— Если не шевелиться, не касаться и сильно не дуть на кожу, то не очень. Это пройдёт?
— Без сомнения, ты пересилишь эту магию, вот только знак может исчезнуть совсем, а это значит, что ты станешь вне закона, как обычный дикий маг, если не хуже, — сказал я. — Поэтому постарайся взять процесс под собственный контроль. Я очень надеюсь, что ты сможешь почувствовать этот участок и переподчинить со временем себе. Если получится, то я тебе помогу, думаю, что теперь мне это под силу: теперь я ощущаю твой магический дар почти полностью и довольно ясно. Могу обрадовать, что он сейчас стремительно пытается вырасти, так что если проголодаешься или потребуется магическая сила, то скажи мне. Я не уверен, но мне не хотелось бы, если бы ты начала применять магию разложения без собственной воли. Это, знаешь ли, не совсем безопасная штука. Ночевать голышом на снегу мне не хочется, так что не молчи.
— Хорошо, кивнула она. Я сейчас действительно готова съесть что угодно.
Ради поощрения, решил покормить волшебнику с ложки, так как движение всё-таки причиняли пока сильное неудобство. Ощущать родственную... не душу, но структуру было приятно. Приятно самой магии, а не мне. Дополнительный источник магии — вот самое близкое по ощущениям, что я почувствовал, хотя это было ещё не всё.
Структур у Катрис сейчас было меньше чем у меня, да и сама энергетическая сеть не такая густая, но она росла, и я был уверен, что вскоре она почувствует рост своих сил. И хотя это была не совсем моя родная магия, воздействовать я мог чуть ли не лучше, чем на самого себя. Возможно потому, что это был всё-таки не я. Понять я всё это смог не в один момент, а во время раннего завтрака или очень позднего ужина Катрис. Перешучиваясь-переругиваясь с ученицей, я изучал новый для меня феномен.
Ещё десяток таких как она, обучить, экипировать и получиться небольшая личная армия. Или боевой гарем — тут как получится. Теперь, когда Катрис стала ближе ко мне, хотя бы магически, сознание начало подмечать привлекательные черты женщины. Хотя я старательно пытался не пялиться на её обнажённую грудь, но взгляд всё равно соскальзывал. Радовало хотя бы то, что кровь из носа не брызгала и повышенного хотения немедленно завалить в постель не было. А то посчитал бы свой организм предателем, в том числе и магию.
К слову, о том, что знак мага может помещать ритуалу волшебница не знала. Она даже и не подумала об этом. Расспросив её чуть подробнее, я понял, что она действительно этого не знала. Полагаю, что за учениками маги приходят до постановки этого знака мага, уж они-то должны знать и понимать, что внедрение лучше проводить на "чистый лист".
Жрецы и маги Империи мне совсем перестали нравиться. Как общество, а не конкретные люди. Причём пока не понятно, кто именно хуже: маги или жрецы. Если жрецы — это пастухи, что заботятся о стаде, то маги не стесняются пускать друг друга на коврики и магические побрякушки. Два чудовища, что не дают Империи рухнуть. К кому не попадёшь — пожалеешь.
Придётся остаться на несколько дней тут, пока Катрис не поправится. Что ж, будет возможность довести до ума магические придумки и попрактиковаться в магии. В кой-то веки можно не спешить и немного расслабиться — запасы, на удивление, это позволяют сделать.
* * *
Волшебница с удивлением и даже радостью приняла произошедшие перемены. Жизнь, висящая на волоске, теперь была в безопасности. Случаи, когда учитель убивал ученика уникальны и единичны. Её, как и других молодых магов, знакомили с этими случаями и во всех или были обстоятельства, в которых или сам ученик был виноват в собственной смерти, или была ситуация, когда гибель грозила обоим или только учителю, если тот жертвовал учеником. Тут волшебница была спокойна. Смерть, как превентивная мера предосторожности ей больше не грозила.
Более того, ритуал прошёл успешно, хотя и с некоторой болезненной накладкой, а это значило, что она поступила верно. Сантан действительно был сильнее её магически, а это значило, что со временем она станет такой же сильной, а может быть и более. И в этот момент она сможет вызвать учителя на дуэль. Возможно. Первоначальный расчёт уже не казался таким уж необходимым. Сила Сантана если и раньше ощущалась как что-то подавляющее и угрожающее, стала восприниматься значительно мягче. Как нечто родственное. Внешне Катрис продолжала ожидать от Снатана чего-то неприятно-угрожающего, но внутренне уже расслабилась.
Только вот боль на месте знака мага не спешила проходить, хотя и постепенно слабела.
Изменения в магии начались ощущаться уже на следующий день. Мир словно стал более чётким и полным, в нескольких метрах от себя волшебница могла точно найти и определить, где-что лежит. Магия в амулетах стала ощущаться чётче, чем когда-то во время специальной концентрации на нём. Учитель охотно делился силой, время от времени восполняя при помощи "разложения" — поглощая и преобразуя жизненную силу живых деревьев. Страх этот процесс перестал вызывать, ощущаясь как сложное ощущение, по которому Катрис со временем научилась определять объём поглощённой жизненной силы.
Она даже тайком попробовала сделать что-то подобное, но не получилось. Открыто это делать учитель не запретил, но всё равно волшебница ощутила внутреннее побуждение рассказать о поступке. И чем дольше она молчала, тем сильнее оно становилось. Это было сложно игнорировать, слова сами пытались сорваться с языка при разговоре. Это было не принуждение, но очень сильное желание. В итоге волшебница сдалась и вечером рассказала учителю, надеясь, что долгий день и сытный ужин смягчат наказание за её проступок.
Однако, кары не последовало. Сантан внимательно выслушал её порывистую речь.
— Интересно. Это не совсем то, чего я ожидал, но в следующий раз можешь не пытаться скрыть что-то от меня. Во-первых, это может быть опасно как для тебя, как и для меня. Во-вторых, наказывать за любопытство я не стану, поэтому лучше сначала спроси у меня, а потом принимайся за эксперименты...
Мужчина не стал тянуть, как-то таиться и скрывать свои знания, на следующий же день после ритуала приступив к обучению волшебницы. Чему? О, оказывается учиться было чему.
В этот день маг не отправился в лес за дичью, а принялся экспериментировать с каким-то заклинанием. Намораживал продолговатую гладкую обоюдоострую длинную сосульку и с помощью какой-то магии запускал её с большой скоростью. Любопытство взяло верх и волшебница высунув голову из палатки на колючий мороз, поинтересовалась, чем это "мастер" занят.
Получив краткое пояснение происходящему, маг вернулся к занятию.
— Но не проще ли создать воздушный кулак или что-то подобное?! Оно гораздо точнее и бьёт не слабее, — сказав, казавшуюся, очевидной ей вещь, она ожидала услышать что-то вроде признания в собственной (Сантана) глупости, но не тут-то было.
— Не годится. Может для охоты и подойдёт, но дальность всё равно будет не высокой. Заклинание будет тратить энергию на протяжении всего движения, создавая ударную воздушную волну, но другой маг его с лёгкостью рассеет или блокирует контр заклинанием. А вот от сосульки или чего-то подобного так просто не избавишься. Щит, предположим, поставить можно, но, как я понял, маги не стремятся принимать на себя стрелы, предпочитая их сдувать потоками ветра. И правильно, ведь чтобы остановить или поменять траекторию вблизи собственного тела потребуется полностью погасить кинетическую энергию, а это не очень удобно. Кусок льда не имеет магии, только разгоняется и несётся дальше по инерции. Если наморозить сосульку побольше, да разогнать посильнее, то для не подготовившегося противника это будет равносильно смерти.
— Действительно, — волшебница признала правоту Сантана. — Но если ты можешь разогнать сосульку, то кто-то сможет её и остановить.
— Верно, но тут видишь ли в чём дело. Если уклониться не получится, то щит должен быть очень мощным. Ты ведь ощущаешь заклинание, что я создал? Запасённая в нём энергия тратится на разгон сосульки. Вложить больше и снаряд полетит быстрее, ударит сильнее. Энергия, вложенная в заклинание, должна будет поглощена, а заклинание частично разрушено, чтобы магия не сработала или выдала безобидный пшик. Тут же сосулька донесёт до цели почти всю вложенную энергию и поверь мне, если заранее не готовиться, то отбить такой снаряд будет очень непросто, — Сантан в подтверждение слов выпустил ледяной снаряд в мёртвое дерево. Сосулька разбилась мелкими белыми брызгами, но вырвала внушительный кусок древесины, сильно сотрясая ствол.
