— Еще раз доброе утро, — голос Фиренце стал звучнее, и только при ярком свете Гарри заметил, как возмужал некогда юный кентавр. Почему-то вспомнилась печальная фраза: "Горе старит".

— Сегодня мы начнем с теории. Оставьте рюкзаки вон под тем деревом, захватите с собой пергамент и перья и следуйте за мной.

Учитель привел их на полянку, где в тени деревьев стояли изящные скамейки, сплетенные из гибких и прочных ивовых прутьев перед изумительной работы резными деревянными столиками.

Восхищенные всем этим великолепием ученики проявили чудеса дисциплины: тихо, не толкаясь, расселись по своим местам.

— Итак, мы начнем рассматривать пророчества. Я имею в виду не глупые людские старания по чтению судеб, вроде гадания и составления гороскопов, и даже не с определения будущего по звёздам и внешним его отголоскам в настоящем. Я говорю о нескольких уникальных предсказаниях, какие порой случаются раз в столетие. Я попробую раскрыть вам их природу.

Кентавр бросил острый взгляд на Гарри:

— Многие говорили вам, что подобные пророчества являются цельными единицами, но в нашем мире, где вещи и явления ежесекундно переходят из одного состояния в другое, нет ничего монументального, жесткого. Даже эти предсказания, порой в корне меняющие мир, поддаются познанию и, более того, способны изменяться под влиянием извне. Разумеется, не забывайте о древней истине: все познать невозможно. Но это не значит, что наше мировоззрение будет оставаться неизменным. Вы должны привыкнуть к мысли, что некоторые вещи, ранее считавшиеся невозможными, будут возможны в будущем, хотя с возрастом все труднее принимать изменение основ. Теперь запишите: для чтения судьбы необходимо знание основ мироздания и принципа функционирования определенных объектов, имеющих взаимные связи. Поясню: знание закономерностей явлений, происходящих в мире, позволяет нам судить о происшествии таковых в разных слоях времени. А если проще — хорошо зная мир и его свойства, мы сделаем вывод, что в любом случае имеем дело с набором схожих событий. Разумеется, познавать окружающий мир мы можем бесконечно, это наводит на мысль, что мы учимся всю жизнь. Теперь о предсказаниях. Иногда складывается благоприятная ситуация для выявления целого ряда будущих событий, имеющих общественное или мировое значение. Во время открытия предсказаний их носители впадают в особое состоянием — транс, сходное с эйфорией, экстазом. Это необычайное ощущение радости и осознание того, что ты не можешь молчать о чем— то, — глаза Фиренце блестели, — но, к сожалению, нам мало известно об этом состояние, потому что, как правило, прорицатели не помнят его. Раз это необычайная радость, то становиться понятно, почему большинство пророчеств торжественны. Существует и иной тип предсказаний: тяжелые предсказания. Носители этого рода пророчеств, обычно, предрекают мрачные события, и состояние у них соответствующее. Некоторые черные маги приобретают свойство носительства синтез-прорицаний, которые есть ни что иное, как предсказания мрачных событий в торжественном трансе. А теперь отвлечемся от теории и вспомним свою жизнь. Скажите, был ли кто из вас, свидетелем настоящего пророчества?

Воцарилась тишина. Не поднялось не одной руки, и Гарри, который думал, что обойдется, со вздохом поднял свою.

— Гарри Поттер. Хорошо. Расскажи нам, при каких обстоятельствах и какого носителя ты услышал.

— Это была Сибилла Трелони, почти четыре года назад. Она сказала, что Волдеморт вернется, а Питер Петтигрю убежит к нему.

После еще одной паузы учитель мягко и осторожно сказал, тщательно подбирая слова:

— Профессор Трелони — тяжелый предсказатель. Ее известная родственница, Кассандра, была светлым. Так получилось, что в её роду был один синтез-предсказатель, дед Сибиллы. Это могло повлиять на неё. Ученики не должны об этом знать, но я хочу расставить все по своим местам и надеюсь, что вы сохраните мои слова в тайне. Сегодня мы также рассмотрим классификацию предсказаний. Кстати, должен вам сказать, что они не имеют определенного времени и приходят неожиданно. Поэтому неправы те, кто требует от предсказателей регулярного транса.

— С чего это он решил говорить про изменение предсказаний?— спросил Гарри у Рона.

— Не знаю, это, наверное, просто стоит в программе,— предположил друг.

— Сомневаюсь. Посмотри на Гермиону.

И правда, та, о которой они говорили, явно была взволнована. Она сидела за столиком рядом с Невиллом и что-то шептала соседу, а тот тревожно оглядывался на Гарри. Одновременно Гермиона держала в руках учебник, быстро пролистывая страницы.

Внезапно в коридоре раздался шум, и кто-то заговорил на повышенных тонах.

— Я пойду проверю, а вы оставайтесь здесь, — начал было учитель, но, увидев на лицах учеников умоляющее нетерпение, смягчился. — Ладно, идем вместе, только не неситесь впереди меня.

Кентавр мягкой рысью подбежал к двери класса и резко распахнул ее — крики усилились. Фиренце бросился в коридор.

Добежавшим представилась интересная картина. Растерянный кентавр недоуменно смотрел на дикую сцену: бледный Доусон, выставивший перед собой палочку, и удерживаемая Грюмом Сибилла Трелони, протягивающая к нему руки.

— Вы не пускаете меня к любимому!— кричала преподавательница, вырываясь из крепкого захвата Грозного Глаза.

— Ее нужно лечить,— растерянно повторял Доусон, не изменяя своего положения.

— Да нет же, дорогой мой, я здорова! Скажи им, что я в состоянии провести урок.

Рядом со всем этим стояла сильно сжавшая губы МакГонагал с суровым, холодным взглядом. Увидев учеников, уже начинавших хихикать, она рявкнула:

— Фиренце, что здесь делают дети?!

Кентавр вздрогнул, дерзко ответил на взгляд директрисы и развернулся:

— Пойдемте отсюда, ребята. В школе нет порядка!

Они быстро вернулись в кабинет, и вслед им донесся рык МакГонагалл:

— Я найду виновного! С его факультета снимется 100 баллов! Кроме того, он будет работать под надзором Аргуса Филча! Всю неделю!

— Зачем я пустил вас туда? — грустно проговорил Фиренце. — И почему она думает, что виноваты ученики? Кто мог сделать такую подлость? Нет, она решительно ничего не понимает в жеребятах!

На Дина и Симуса было жалко смотреть, на Гермиону же — страшно. Все это настолько надоело Гарри, что он неожиданно для себя нашел выход.

— Нет, она права. Это сделал я!

Меньше всего Гарри ожидал подобные слова от себя. Но в тот момент, когда он это сказал, им овладело дерзкое веселье и непоколебимая уверенность в успехе своего безумного предприятия.

— Гарри Поттер, я...

— Да, сэр, я купил любовное зелье в Косом переулке, спланировал все заранее. Я подлил его в чай Трелони, потому что она мне не нравится, и я хочу, чтобы мои глаза ее больше здесь не видели. Она не лучший вариант преподавателя прорицания.

— Но... — видно было, что Фиренце боролся с самим собой, но долг в конце концов победил над радостью от признания его лучшим учителем. — Тогда, я думаю, Вам стоит поговорить с директором.

— Гарри этого не делал! — звонко, с отчаяньем в голосе, крикнула Гермиона.

— Он не мог, — спокойно, настойчиво повторил Невилл.

— Вы ничего не знали, — жестко отозвался Гарри. — Зачем же мне попусту рисковать своими друзьями, когда можно провернуть все самому. Кроме того, мы все славно позабавились, не так ли? Даже наказание — это ерунда. Я уж как-нибудь переживу его и сделаю так, чтобы отнятые баллы вернулись к нам квиддичной победой!

Состояние необычайного возбуждения оставило Гарри, и он бессильно присел на траву рядом со своим рюкзаком, навалившись спиной на дерево.

Прозвенел звонок. "Теперь надо в кабинет директора", — уныло подумал Гарри.

— Вы куда? — остановил его мракоборец, стоящий у каменной горгульи.

— Пустите, сэр, — вяло отмахнулся Гарри, — мне надо к директору.

— Её нет на месте, и она очень занята.

— Я знаю, — не терпеливо перебил неугомонный посетитель. — Я хочу сознаться в том, что виновен в разбираемом ею деле.

— Да? Тогда я отведу вас к ней.

— Но у меня скоро начнется урок!

— Я думаю, спешить нам некуда, потому что вас освободят от уроков ради такого дела, — с легким сарказмом объяснил аврор: видно было, что их тоже коснулась школьная неразбериха.

Он немного подождал, потом крикнул появившейся из-за угла девушке:

— Джина, подмени меня. Срочное задание. Кажется, нашли виновного.

Мракоборица подошла и оглядела ученика:

— Так это же Гарри Поттер! Не ужели он...

— Извини, нам надо идти,— перебил мужчина и направился по коридору. Даже по походке было видно, что он рассержен, но находится на службе, иначе сказал бы провинившемуся пару ласковых.

Спустя несколько коридоров и лестничный пролет Гарри стал узнавать путь: кажется, они шли к башне Трелони! Он оказался прав.

Аврор не захотел лезть наверх:

— Гарри... Поттер, если не ошибаюсь? Здесь я должен вас оставить, но будьте осторожны: госпожа директриса весьма в скверном настроение.

— Да уж, — бубнил Гарри, рывками поднимаясь наверх, — я не понаслышке знаю что такое злая МакГонагалл, теперь вот увижу МакГонагалл в ярости.

В классе прорицания находилось три человека: директриса, Трелони и Доусон. Жертва веселия Дина и Симуса сидела в кресле и, всхлипывая, пила маленькими глотками кофе. Декан Слизарина стоял лицом к окну, и на фоне кирпичной мантии было видно, что волосы учителя всклокочены. МакГонагалл сурово восседала на одном из миниатюрных пуфиков, являя взору вновь пришедшего весьма забавное зрелище. Все трое молчали.

— Здравствуйте, — робко начал Гарри.

— Поттер, зачем ты здесь? — видно было, что директриса уже основательно успокоилась, и все же вышеназванный вздрогнул.

Доусон отвернулся от окна:

— Гарри у нас серьезный разговор, — сказал он устало, словно объяснял одно и тоже тысячу раз.

— Я как раз пришел насчет происшедшего.

— Тебе что-нибудь известно? — быстро спросила МакГонагалл.

Гарри призвал на помощь все свое самообладание:

— Да, и более того. Я знаю виновного.

— Скажи же нам, милый мальчик! — всхлипнула Трелони. — Негодяй получит по заслугам! Так опозорить меня перед всей школой! Такое чувство, что все ополчились против меня! Наверное, это все из-за моего дара. Сколько завистников, сколько недоброжелателей!..

— Пожалуйста, Сибилла... — директриса прервала преподавательницу нетерпеливым взмахом руки и проговорила, обращаясь к Гарри: — Итак, Поттер, ты сказал, что знаешь, кто виноват в этом. Назовешь имена?

Гарри посмотрел в глаза Трелони, вспомнил всё плохое, что она сделала, и громко сказал:

— Это я.

Взгляды МакГонагалл и Доусона встретились. Реакция, кажется, получилась не такой, какой ожидал единственный ученик в этой башне.

— Поттер, присядь, — МакГонагалл взмахом палочки установила напротив себя второй пуфик. — Ты говоришь, — продолжила она, когда Гарри занял указанное место, — что в утреннем скандале виноват ты. Тогда придется записать в наказанные и мистера Уизли? Или мисс Грейнджер, хотя я не думаю, что он способна на такое.

— Подозреваемых должно быть двое, — пояснил Доусон на недоуменный взгляд Гарри. — Мы выяснили это с помощью магических следов на уликах.

Допрашиваемый похолодел.

— Нет, Рон и Гермиона невиновны, клянусь! — горячо сказал он. — Это я, решил немного пошутить, потому что мне больше нравиться Фиренце, чем она, — и Гарри мотнул головой в сторону Трелони.

А та словно бы взбесилась: со стуком поставила на маленький столик чашку, расплескав половину кофе, резко откинула плед, вскочила на ноги и зашипела, неприязненно глядя Гарри в глаза и разбрызгивая слюну:

— Я сразу знала, что у Вас нет никакого таланта к волшебным искусствам и, прежде всего, к тонкой науке прорицания. Я не зря предсказывала Вам смерть, потому что такие жестокие личности, как Вы, долго не живут, их всегда настигает возмездие! А теперь Вы еще и продемонстрировали нам свою примитивность, хотя наставников, какие бы они ни были, нужно принимать и почитать. Я думаю, — взвизгнула она, — этот ученик заслуживает жесточайшего наказания, которое...

— Сибилла! — рявкнула МакГонагалл и чуть тише предостерегла: — Держите себя в руках.

Трелони, тяжело дыша, с силой плюхнулась в кресло, столкнув кофе со столика. Ее очки перекосились, а в увеличенных глазах была самая настоящая ненависть.

— Это. Я. Один, — тяжело, с расстановкой повторил Гарри.

— Поттер, ты уверен? — тихо спросила директриса.

Ну почему же ее голос так мягок? Она не поверила! Что же теперь, он не может совершить дурного поступка? Ведь на ее памяти он нарушил почти все школьные правила.

— Да. Я уверен, — упрямо повторил Гарри. — И требую, чтобы вы наказали меня. Тогда, — его голос дрогнул, — я буду понимать, что поступил нехорошо.

— Если ты так просишь... — протянул Доусон.

С какой стати они смотрят на Гарри с восхищением?!

— Преподаватели Доусон и Трелони пострадали морально, — МакГонагалл говорила так, словно сам этот процесс причинял ей боль, — и ты должен будешь извиниться перед ними. С факультета Гриффиндор снимут сто очков. Профессор Грюм будет очень расстроен. Что касается Аргуса Филча... Я думаю, он теперь шарахается даже от твоей тени, — на лице директрисы можно было прочесть едва заметную усмешку, — поэтому наказание для тебя выберет один из пострадавших.

— Позвольте мне, — поднял палочку, словно руку на уроке, декан Слизерина.

Глаза Трелони хищно впились в Гарри:

— Но ведь я пострадала больше! Он напоил меня!

МакГонагалл пристально вгляделась в лицо преподавательницы, и огонь за стеклами очков угас, дав место мрачному раздражению.

— Я думаю, у мистера Доусона есть более интересные наказания, — подытожила директриса, — например, чистка лягушек и обработка драконьей печени. Все, Поттер, можешь идти. О наказании договоришься с преподавателем зельеделия. И вот еще что. Не ходи сегодня на оставшиеся уроки. Гриффиндорцы уже увидели, что случилось с баллами их факультета. Будь осторожен хотя бы сегодня. А Вы, мистер Доусон, проводите его.

Спустившись по лестнице, Гарри посмотрел на учителя:

— Это будут рогатые жабы, да?

— В каком смысле?

— Наказание. Я буду потрошить жаб. Промывать драконьи внутренности. Месяц, год?

Доусон засмеялся:

— Гарри, ты о чем? Забудь о наказании! Думаешь, почему МакГонагалл не отдала тебя в лапы этой прорицательнице? Мы оба знаем, что ты невиновен.

— Нет, это неправда!

— Должно быть, тебе виднее, — примирительно заключил декан и, приблизившись к племяннику, тихо сказал: — А если ты так жаждешь наказания, то это можно устроить. На днях я планирую посещение дома одного из сподвижников Тома Риддла, который, по моим сведениям, теперь живет недалеко от Лондона. Этого молодого человека вот-вот объявят в нашем мире вне закона. Ты бы очень помог мне в этом деле. Ради памяти о шалунишке Джеймсе я мог бы взять тебя с собой. Но учти: об этом никто не должен знать, особенно Орден. Это дело не из легких, и ты можешь отказаться. Я пойму тебя...