Скс. Режим бога. 2-я книга.

Господи! Как я этот период в первом-то детстве пережил?! Наверное, было просто, потому что не знал, что ЭТО такое и КАК оно бывает. А тут, прям, зависимость от первожизненного знания и нынешних возможностей подросткового "гипер"...

Требовательный звон телефона я прекратил снятием трубки:

— Алле?!

— Витя?!

— Юрий Михайлович! Здравствуйте!!

— Здравствуй!.. здравствуй, дружок!.. Узнал?! Ну, как отдыхается?

— Спасибо, большое! Хорошо! Только уже устал отдыхать! Хочется что-нибудь полезное начать делать!

— А в школу не хочется?! — с насмешливой иронией интересуется зять Генсека.

— Нет! Вот в школу не хочется точно!

Чурбанов смеется. Буквально, по телефону слышно, что у него хорошее настроение!

— Мне тут доложили, что ты песню про милицию закончил писать?

— Не только закончил, мы уже записали ее на пленку и разучили с санаторским ансамблем!

— Ну, и как получилось?.. — с неопределенной интонацией поинтересовался Чурбанов.

— Очень хорошая песня получилась, — я сразу сделал тон абсолютно серьезным. Мама, стоявшая рядом, жестами показывала, что песня отличная и её надо более активно хвалить. Впрочем, я и сам это прекрасно понимал.

— Она станет новым гимном милиции! — весомо заявил я, мысленно наплевав на ненужную сейчас скромность.

— Так уж и гимном... — недоверчиво хмыкнул Чурбанов.

— Юрий Михайлович! — надавил я голосом, — она ТОЧНО станет гимном! И ею нужно будет завершать Праздничный концерт ко Дню милиции, потому что она будет лучшей песней концерта.

Наступила пауза.

Мама руками прикрыла рот, от моего нахальства, и с тревогой ждала продолжения.

— ...Прям, настолько хорошо получилось? — задумчиво спросил Чурбанов.

— Прям, настолько!— твердо подтвердил я.

— Мы с министром сегодня в Краснодаре. Завтра будем в Сочи. Точно не стыдно будет показать Николаю Анисимовичу?!

— Юрий Михайлович! Я вас когда-нибудь подводил?! Головой ручаюсь! — пошел я ва-банк.

— Хорошо, — решился Чурбанов, — завтра, к 17 часам будь готов, за тобой придет машина.

— Юрий Михайлович... Может, нет смысла и вам, и министру магнитофон слушать?! Мы ведь можем и вживую сыграть, только тогда одной машины будет мало, у ансамбля музыкальная аппаратура и людей будет... э... человек десять. Как лучше поступить?! — хитроzопо закончил я вопросом, чтобы сделать решение его собственным. И не прогадал...

— Да, "вживую" будет точно лучше... Тогда к 17 часам будьте готовы все!

— Понял! В 17 часов будем на воротах санатория!

— Добре... Ну, давай... до завтра... "композитор"! — насмешливо выделил последнее слово Чурбанов.

— До свидания, Юрий Михайлович! — с энтузиазмом отозвался я и облегченно вздохнул, повесив трубку. Рядом, также тяжело, выдохнула мама...

Народ был, откровенно, "на взводе"!

Складированные футляры и сумки с инструментами. Валентина зубрящая тексты, который она исполняла уже больше сотни раз. Музыканты и Завадский в светлых рубашках и галстуках. Клаймич в белом, а главврач в черном(!) костюмах.

Я категорически уперся и никаких рубашек с галстуками одевать, разумеется, не стал. Поэтому в голубых джинсах и светлом английском поло выглядел и аккуратно, и... адекватнее всех.

Поначалу, десятым членом нашей группы я предполагал взять маму. А потом соизволил подумать... И передумал.

Брежневу жить еще больше четырех лет, а как Чурбанов улыбался маме, я видел. Хуже того, ей тоже понравился симпатичный и представительный генерал... На фиг, такие непредсказуемые расклады! Это Галине Брежневой можно открыто гулять с мужиками, при живом муже, а его самого, если и не тронут, то по полной прилетит тем, с кем "гульнет" он. Поэтому мама сегодня просто нервничала и провожала.

Брать Леху я тоже побоялся. Здоровенный парняга, хотевший, до судимости, служить в милиции, теперь запросто может услышать от министра или его зама предложение пойти в "органы". На фиг... Он мне самому нужен! И сейчас Леха стоял рядом и сурово присматривал за неприкосновенностью "музыкального" барахла.

Вера... Конечно бы, круто "пустить пыль в глаза" девахе, демонстрируя, близость в небожителям, но... Рано. И реальной "близости" пока нет и нервы её подвести могут. Поэтому пусть поет Валентина, а едет с нами Михаил Афанасьевич.

Главврачу я так и сказал:

— Есть одно свободное место, предлагаю поехать с нами. Расскажу министру, что не сумели бы ничего отрепетировать и записать, если бы не ваша драгоценная помощь. Ну, и всякое такое, типа, санаторий отличный и главврач замечательный. Может вам и пригодится...

Надо отдать должное Киселеву, делать вид, что предложение в порядке вещей или, тем более ломаться, он не стал. Вместо этого встал из-за своего стола, подошел, пожал руку и проникновенно сказал "спасибо".

Взамен, я попросил его захватить с собой хороший фотоаппарат, и сейчас он держал в руках отечественный "Зенит" в кожаном коричневом футляре, заряженный импортной цветной пленкой.

Весь вчерашний день и сегодняшнее утро мы репетировали. Вечерние санаторские танцы были неумолимо отменены главврачом, чтобы нас ничего не отвлекало. Когда "02" двадцатый раз петь мне показалось глупым, я предложил "откатать" более разнообразную программу...

А что?! А вдруг?! Гы...

Упс! Едрит мадрид... Из— за поворота выруливает целый кортеж! Впереди желто-синяя милицейская "Волга" с мигалками и раструбом большого "матюгальника" на крыше, а за ней два, так же раскрашенных, милицейских "РАФика".

"Ну, это точно за нами... С богом!". Я поднялся со скамейки...

Ехали мы... от силы минут семь! Наш "кортеж" по небольшому мосту преодолел хилую речушку и, на противоположном берегу, почти сразу свернул к глухому железобетонному забору, у кованных ворот которого стояла будка стационарного милицейского поста.

— Не знаете, как эта речка называется? — спросил я, сидящего спереди, серьезного капитана. Так-то мне, откровенно говоря, по фиг... ну... просто, чтобы развеять напряженную атмосферу в машине! А то молодой офицерик, представившийся "помощником начальника УВД Сочинского горисполкома капитаном Паршиным" слишком серьезно отнесся к своей функции — "сопроводить".

Сначала им и лейтенантом, который сейчас сидел за рулем "Волги", были тщательно осмотрены все музыкальные инструменты группы, а затем они затеяли проверку документов у самих музыкантов! Я уже собирался было разинуть пасть и высказать все, что думаю по этому поводу, но вовремя заметил, что ни Клаймич с Завадским, ни тем более сами музыканты никакого возмущения или удивления не испытывают. Более того, все они имели при себе паспорта и, с полным пониманием момента, их предъявляли!

Увидев удостоверение главврача капитан Паршин четко козырнул: "здравжлаю, таврищ подплковник!", а затем вопросительно уставился на меня.

— А у меня, как у кота, из всех документов только усы вот и хвост! — "несовременно" пошутил я.

"Капитан Паршин" недоуменно на меня уставился, нахмурил брови еще сильнее, чем было до этого, и переспросил:

— Какой хвост??

— Я могу подтвердить личность Виктора, — встрял Михаил Афанасьевич, — я сам их с мамой оформлял при поступлении в санаторий.

— Без документов не положено, — твердо отчеканил капитан. Стоявший за его спиной лейтенант, убежденно кивнул головой.

— Ой, совсем не подумала! — всплеснула руками мама, — я сейчас сбегаю в номер за свидетельством о рождении сына!

— Мам... подожди... не надо никуда бегать... Если товарищ капитан не верит товарищу подполковнику, то может вы тогда поедете без меня?!

— Как без тебя?! — удивился главврач. Музыканты негромко зашумели.

— А на этот вопрос генерала Чурбанова товарищ капитан просто объяснит, что у меня не было с собой документов, — ехидно ответил я.

Все притихли, с интересом ожидая реакции бдительного капитана. Тот надулся, покраснел и... "завис".

— Капитан, я готов поручиться, что этот молодой человек — Виктор Селезнев. В конце концов, заместитель министра знает его в лицо... Лично... — пришел на выручку "помощнику начальника УВД" главврач.

— Ну... хорошо... раз вы... и лично... — "выдавил" из себя Паршин, — прошу по машинам...

...И вот теперь, мы с главврачом сидели на заднем диване "Волги" и имели возможность наблюдать недовольный затылок капитана и слушать его обиженное сопение.

— А это даже не речка, — ответил, вместо Паршина, оставшийся для меня безымянным лейтенант, — это — ручей, а называется Бочаров. Тут раньше помещик с такой фамилией жил...

"Ха... Бочаров ручей... Резиденция! Мог бы и догадаться, хотя ни разу тут в прошлой жизни, не был".

Встречал нас подполковник, которого я знал еще по визиту в Кремль. Ну, это когда Чурбанов меня еще чаем поил, а я его и двух его помощников развлекал анекдотами.

Встретил очень дружелюбно, почти обнял! Чем, видимо, совсем успокоил бдительность капитана Паршина. А затем мы стали выгружать инструменты и заносить все в небольшой кинозал в основном здании.

Следует сказать, что будущая резиденция Президента Российской Федерации впечатления не производила никакого. Три двухэтажных здания, одно побольше — основное, два поменьше — гостевые. Бледно-желтая штукатурка, несколько балкончиков, у основного здания скромная колоннада, два других вообще без архитектурных изысков. На "Южный дворец" всесильного властелина одной шестой части суши... правительственная "дачка" не походила вообще. То есть, совсем.

"Тут ведь, видимо, как, или для всех бесплатное образование и медицина, или для избранных — "мечты сбываются". Короче говоря, "мерзкие коммуняки"... как любила говаривать сумасшедшая "баба Лера". Мдя...".

Алик, под бдительным присмотром пары людей в штатском, руководил установкой аппаратуры, а уходивший куда-то подполковник, вернулся и позвал меня за собой.

Мы прошли по пустому коридору, застеленному красной ковровой дорожкой и по мраморной лестнице поднялись на второй этаж. А там, почти сразу, зашли в большую столовую заполненную людьми.

Я не успел даже осмотреться...

— О! Ты посмотри, Юрий Михалыч, какой это здоровый лоб стал! Как вырос-то мальчишка!.. — сидевший во главе стола, Щелоков поднялся и, с бокалом в руках, двинулся ко мне. Галстука на форменной рубашке нет, ворот расстегнут и вид... неофициальный и расслабленный. Я увидел краем глаза, поднимающегося из-за стола Чурбанова, но уже, лыбясь от уха до уха, спешил навстречу министру.

— Здравствуйте, Николай Анисимович!

— Здравствуй, здравствуй!.. Дай-ка я на тебя посмотрю... Время совсем немного прошло, а ты смотри, как он вымахал-то!! — говорил Щелоков, рассматривая меня и одновременно обращаясь к улыбающемуся Чурбанову.

— Здравствуйте, Юрий Михайлович! — я просто "лучился" от счастья видеть обоих ментов.

Хотя... оба были, на первый взгляд, людьми приятными, мне ничего плохого не сделали... даже наоборот... К тому же, они мне были нужны. Так что, я, наверное, и в самом деле, был рад их видеть..

— А чего ему не вымахать в здорового лба?! Он каждое утро на стадионе бегает и в море по несколько километров проплывает! — неожиданно раздается за спиной знакомый голос.

— Я оборачиваюсь и вижу... Степана Захаровича — нашего соседа по столовой, пляжу и игре в карты! Вот это сюрприз!

— Здрасти, Степан Захарович... — удивленно бормочу я.

— Да уж виделись сегодня за завтраком! — смеется тот.

— Не издевайся над мальчиком! — вступается за меня... Ирина Петровна и в шутку бьет мужа ладошкой по плечу, — Витечка, здравствуй милый, еще раз...

И... гладит меня по голове!

— А-а... — обличающе утыкает в меня палец Щелоков, — наш пострел уже перезнакомился со всеми генералами, за моей спиной?!

— Да... мы это... соседи... — пытаюсь выдавить из себя что-то, кроме глуповатой улыбки.

— Николай Анисимович, ты не издевайся над мальчиком! — знакомая фраза, на этот раз, произносится уже другим женским голосом, мелодичным, но властным. В поле моего зрения появляется невысокая приятная женщина, полноватая, но со вкусом одетая. На ней светло-бежевый, явно импортный, костюм, замысловато уложенная высокая прическа и крупные серьги, посверкивающие гранями разноцветных "камешков".

— Над этим "мальчиком", Светлана Владимировна, — многозначительно заявил Щелоков, — особо не поиздеваешься, он с вооруженным уголовником не спасовал, так что шутками его не проймешь!

— Он сам кого угодно зашутит... — добродушно фыркнул Чурбанов.

— Это точно, хохмач еще тот! — внес лепту в культ моей личности, Степан Захарович, — иной раз так насмешит, что мама не горюй!

Надо было срочно вякнуть что-то юморное...

— Ну, вот... — "обиженно" бурчу, — клоуном обозвали... Между прочим, мне говорили, что клоун это единственная профессия, которая может содержать в себе двуединство действия!

— Чего, чего?? — озадаченно переспрашивает Степан Захарович.

— Мне тетя одна рассказывала, что когда изменяешь мужу с клоуном, это одновременно и смех, и грех.

Молчание...

"Черт... неужели палку перегнул?.. или не смешно...".

Зря переживал... Не сразу "догнали", но хохотали, реально, до слез! Особенно, мужики!

Время, вроде, еще не позднее, но раз они уже за столом и Щелоков с бокалом, то процесс начат. По Чурбанову и Степану Захаровичу не видно, но они мужики здоровые, а Щелоков, явно, выпивши и женщины подозрительно румяны и веселы... Поэтому хохот вышел такой, что Задорнов, в будущем, обзавидовался бы. Все-таки, юмор моего времени тут вне конкуренции. Если не перегибать...

Короче, поржали, по голове меня погладили, шутливый подзатыльник Чурбанов отвесил и за стол усадили! Но не налили, естественно...

Никогда в первой жизни не испытывал особой тяги к спиртному, а тут, раз нельзя, то вот постоянно и хочется. Хуже, если это желание от внутреннего, неосознаваемого, стресса. И время идет, и цели фантастические, и пути достижения непонятны, и личная неудовлетворенность во всем: от необходимости вести себя, как ребенок, до невозможности потрахаться.

Ну, да бог с ним, пока... За столом идет оживленный разговор и отвлекаться на внутренние терзания не время...

Я уже знаю, что Светлана Владимировна — жена Щелокова, впрочем и сам опознал, по виденным в инете фотографиям. А вот Степан Захарович, темнила хренов, оказался начальником Новосибирского Главка МВД, генерал-майором. Странно, что у генералов нет какого-то "своего" санатория. Нездоровый, "понимааш", демократизм!

Я восторженно отзываюсь об отдыхе и не забываю, еще раз, поблагодарить, довольно улыбнувшегося, Щелокова. Рассказываю про новые песни и расхваливаю главврача санатория, который предоставил нам санаторский ансамбль. Потом вещаю про то, что мои песни уже стали петь Сенчина, Пьеха и Боярский, что вызывает у присутствующих, кто был не в курсе, искреннее и доброжелательное изумление. А за столом присутствуют и полковник Нефедов — начальник сочинской милиции, с женой, и генерал-майор Карпенко — начальник Краснодарского ГУВД и некий Василий Евгеньевич — комендант "Бочарова ручья", тоже, кстати, с женой.