Галопом по Европам. 2-й день

Автобус между тем проехал над еще одной канавкой, неотличимой от усохшей польской речки, а потом мимо двух поворотов. Одна дорога уходила в поле под углом, вторая перпендикулярно. На обоих асфальт сразу сменялся грунтом.

— Но о Болеславе Храбром и его правлении мы поговорим при следующем удобном случае. А сейчас давайте вернемся к тем местам, через которые мы проезжаем, потому что пришла пора упомянуть несколько интересных моментов. Во-первых, сейчас мы переедем через одну из рек, на берегу которой изначально был построен Мендзыжец, Пишчку. В наши дни она выглядит просто как небольшая канавка, но в старые добрые времена она была намного солиднее. Я уже говорил, но сейчас приходится это повторить: в ХХ веке, особенно во второй его половине европейские реки очень сильно обмелели. Это связано с хозяйственной деятельностью человека: расплата за развитую промышленность. Знаете, прошлой осенью я возил группу в Италию, мы переезжали знаменитый Рубикон. Совсем небольшая речушка. А ведь когда-то он был настолько серьезной водной преградой, что вошел в историю.

Чем знаменит Рубикон, Ромка не знал. И на всякий случай усилил внимание. Предупреждение Андрея Аркадьевича пришлось очень кстати. Потому что речка оказалась такой же узкой и мелкой, как и те канавки, которые они переезжали без предупреждения. И мостик ей, наверное, выделили исключительно за ее прошлое, без проблем можно было бы ее в трубу упрятать. В России и не таких упрятывают. Если Рубикон такой же узкий, то его, наверное, в трубу не прячут только потому, что он — знаменитый Рубикон.

Единственное отличие, которое выдавало в Пишчке реку, а не дренажную канавку, заключалось в том, что она была извилистой, а не прямой. Метрах в десяти от шоссе резко загибала влево.

А больше никакой разницы.

— Второй интересный момент заключается в том, что объездная дорога вокруг города обычно идет по дуге. А вот здесь она прямая. И не просто прямая, а идущая с запада на восток. Ну, с точностью до неизбежных отклонений. Так получилось чисто случайно. Брестский тракт подходит к Мендзыжцу-Подляскому с северо-востока, а уходит от него на юго-запад. Поэтому обходная дорога просто срезает этот угол к северу от города.

Андрей Аркадьевич улыбнулся.

— Может быть, кто-то из вас сейчас испытывает легкое недовольство: все время объезжаем мимо, не видим польских городов. Друзья мои, проблема в том, что маленькие города, да и большие тоже, плохо приспособлены для сквозного проезда. На их узких улицах наш автобус неизбежно был бы вынужден сбросить скорость, да еще бы постоял на светофорах, а то и в пробках. Мне приходилось ездить по Брестскому тракту до того, как по случаю Чемпионата Европы по футболу его реконструировали и проложили объезды вокруг всех городов на пути. Поверьте, путешественники от этого выиграли больше, чем проиграли.

Действительно дорога была прямой. Во всяком случае, из автобуса не чувствовалось никакого закругления. Интересно. Ромка не знал примеров таких объездов. И насчет объезда по прямой Андрей Аркадьевич тоже прав. Парнишка с интересом посмотрелбы на маленькие польские городки, но только не из автомобильной пробки. Вот такого счастья не надо, спасибо за предложение.

Пока что можно было посмотреть на что-то типа универсального рынка: после моста через реку справа потянулись приземистые ангары, рядом с которыми виднелись контейнеры. штабеля поддонов и стояло много машин: и легковых, и грузовых.

Правда, не совсем понятно было, как они туда попали. Зато встретился информационный щит. Он утверждал, что прямо будут Варшава и еще два города, а налево Centrum и что-то еще. Кстати, два города Ромка не то, чтобы прочитал, но скорее угадал. Белосток и Люблин. Андрей Аркадьевич постоянно упоминал эти города.

— Продолжая тему развития инфраструктуры к Чемпионату Европы, скажу, что сейчас мы увидим сразу несколько примеров этого развития. Сначала это будет новый перекресток. Потом те, кто едут слева, увидят, как шоссе подходит неширокая дорога и упирается в ограждение. Раньше именно по ней на трассу выезжали автомобили из Мендзыжеца, сейчас они едут через тот самый современный перекресток. И после этого мы проедем по мосту над еще одной реконструированной трассой, соединяющей Люблин и Белосток.

То, что рассказывал Андрей Аркадьевич, Ромке было очень хорошо понятно: Нижний Новгород готовился к Чемпионату Мира по футболу, и в городе тоже многое строилось и еще больше ремонтировалось или обновлялось.

Но пока что не было ни нового перекрестка, ни моста над другой трассой. Были торговые ангары, и, кстати, въезд на них с шоссе. Но в душе мальчишки все равно разлилось приятное чувство удовлетворения от того, что он верно угадал надписи на щите: только что Андрей Аркадьевич подтвердил, что встречная трасса соединяет именно Люблин и Белосток.

— Так что поездки по Брестскому тракту стали удобнее, это факт. Но в то же время факт и то, что многие из этих улучшений были уже изначально морально устаревшими. Вот мы сейчас проедем тот самый новый перекресток, и вы увидите, что потоки движения на нем пересекаются. Раз уж взялись за реконструкцию, то можно было бы развести потоки. Но не хватило ресурсов. Вот так же и развязка с магистралью Белосток-Люблин организована с пересечением потоков. Кроме того, и эта магистраль, и Брестский тракт на значительной части своего протяжения остались однополосными.

Как большой любитель путешествий на автотранспорте, Ромка был полностью согласен с Андреем Аркадьевичем. Современная развязка это что-то такое очень крутое с движением на нескольких уровнях и так, чтобы потоки нигде не пересекались. А перекресток это просто перекресток. И мальчишке не хватило воображения представить, в каком состоянии находилась дорога, если поляки ставят себе в заслугу то, что на ней этот самый перекресток появился.

Тем временем ангары кончились, за ними последовала бензоколонка, еще один информационный щит с той же самой информацией, а потом и перекресток. Ну да, красивый, ухоженный, с вымощенными, как тут принято, плиткой островками безопасности. Но для бывалого автотуриста ничего особенного.

— Но, друзья мои, пожалуйста, не делайте из этих моих слов вывода, что по состоянию своих автомобильных дорог Польша осталась во вчерашнем дне. Здесь есть и настоящие автострады. Не побоюсь этого слова, автобаны. Самые современные трассы, по последнему слову инженерной мысли. Мы с вами их сегодня ещё увидим. И не только увидим, мы будем ехать по таким трассам и наслаждаться соответствующим комфортом и скоростью.

Обещание было обнадеживающим, хотя Ромке пока что и Брестский тракт нравился. Пусть устарелый, но автобус шел на хорошей скорости, пока что ни разу они не застряли.

А до Варшавы оставалось все меньше и меньше. Очередной щит сообщил, что всего 130 километров. И 40 до ближайшего города, название которого Ромка не рискнул переводить. У этих поляков все слышится не так как пишется. Хоть по-русски читай, хоть по-чешски.

— И вот сейчас мы с вами, друзья, можем позволить себе уделить несколько минут преемнику Мешко Первого, Болеслову Храброму. И начать тут нужно вот с чего: история раннего европейского Средневековья четко показывает, что для состоявшегося государства нужен не только человек, способный способный его основать, но и преемники, которые поддержат еще хрупкую государственность. Я только что рассказывал, как погибла Великая Моравия, во главе которой в нужной момент не оказалось достойного лидера. Давайте вспомним нашу родную страну, фундамент государственности которой заложили четыре по-настоящему великих человека: Олег Вещий, княгиня Ольга, князь Святополк и Владимир Великий. Есть все основания считать, что отсутствие любого из них стало бы смертельным ударом по Киевской Руси.

— Ну а что же с Польшей? На смену Мешко Первому пришел его старший сын Болеслав. Человек жесткий, властолюбивый и в то же время смелый воин и умелый политик. Взяв власть в свои руки, он укреплял ее всеми доступными способами, при этом укрепляя и страну. Глядя из наших дней, его методы, конечно, вызывают неодобрение. Так, он начал свое правление с того, что изгнал из Польши свою мачеху и ее детей, поскольку видел в них своих соперников. С другой стороны, по тем временем это было проявлением христианского гуманизма. Мог бы ведь и казнить, чтобы уж наверняка. А он только изгнал.

Ромка уже не в первый раз подивился умению Андрея Аркадьевича убеждать. Ведь действительно, мог запросто убить, а только выгнал. Получается, что не такой уж и плохой был этот Болеслав. Хотя все равно плохой, раз пошел воевать на Русь!

Тем временем дорога за щитом пошла довольно сильно забирать вправо. В конце виража стоял еще один щит. Уже без километража, просто с указанием: прямо Варшава, направо Люблин, а налево Белосток. Хотя Ромка был уверен, что все наоборот: Белосток справа от трассы, а Люблин слева.

— Укрепившись у власти, Болеслав принялся укреплять Польшу. В основном за счет присоединения к своим владениям новых земель. Не даром же он остался в народной памяти Храбрым, то есть воином. Его дружины совершали походы во все стороны света, и большинство из этих походов завершились успешно.

Ромка слушал и смотрел.

После поворота справа от шоссе пошло широкое распаханное поле, на дальнем конце которого виднелись какие-то постройки. Наметился небольшой подъем, а обочину украсил щит с перечеркнутым названием Мендзыжеца-Подляского. Это означало, что автобус покинул город, в который он на самом деле и не заезжал.

— Конечно, нам наиболее интересна восточная политика Болеслава, но раз уж мы заговорили об истории Польши, то рассмотрим все направления. И начнем с севера. Я говорил, что многие историки сомневаются в том, что Мешко Первый установил свою власть в Поморье. Как это утверждают в Польше на всем протяжении от устья Вислы до устья Одры. Тем не менее где-то в районе 1000 года побережье действительно находилось под польской властью. Больше того, именно Болеслав потихоньку завоевывал земли пруссов к востоку от Вислы и в итоге смог присоединить к Польше Помезанию и подчинить самих помезан, представителей одного из прусских племен.

Ромка прыснул в ладошку.

"Помезане". Это ж надо додуматься.

Но тут же взял себя в руки и даже заметил очередной информационный щит. Снова Белосток налево, а Люблин теперь прямо, вместе с Варшавой.

— Правда, вскоре поморяне восстали против поляков и сумели освободиться от их власти от Одры до примерно современного Слупска. Польша потеряла три четверти побережья. Так что северную политику Болеслава Храброго нельзя считать ни особо успешной, ни провальной. Наверное, самой точной оценкой будет сказать, что он постепенно наращивал польское влияние в Поморье.

— Далее, посмотрев на запад, мы видим, как при Болеславе существенно расширились польские владения к западу от Одры. И здесь я просто обязан перейти к очень подробному рассказу, потому что это очень важный момент, пропустив который, мы несможем дальше нарисовать корректную картину польской истории. Дело в том, что Мешко Первый, как я говорил, объединял собственно польские земли и близко родственные племена. Можно спорить, были ли поляками поморяне, но если даже и нет, то все равно это были славянские племена, культурно близкие к полякам. То же самое можно сказать и в отношении силезских племен. И в отношении коренного населения Любушской земли, об истории которой мы с вами будем подробно говорить завтра. А вот Болеслав Храбрый вышел за пределы даже условно польских земель. Уже походы на пруссов, о которых я только что рассказал, были таким выходом, поскольку пруссы были не славянским, а балтским народом. Дальним родственником ятвягов, тех самых, которые сыграли главную роль в первоначальном заселении Подляшья.

Рассказ Андрея Аркадьевича становился все интереснее, но от выводов Ромка пока воздерживался. Хотелось сначала дослушать, а потом уже оценивать князя Болеслава.

Так что пока мальчишка больше смотрел за дорогой, тем более, что автобус въехал на мост, под которым пролегало долгожданное поперечное шоссе. Смотрелось оно солидно: по две полосы в обе стороны, широкий разделитель с газоном. Но через сотню метров разделитель заканчивался, а полосы попарно сжимались в одну единственную. Самое странное, съехать можно было только в одну сторону, к Варшаве. Но Ромка просек, что с противоположной стороны картинка зеркальная и съехать можно только на Брест. Кому из Люблина в Брест или из Белостока в Варшаву, добро пожаловать на переезд через полосу встречного движения.

— Важную роль при этом играет еще и тот факт, что по сравнению с поляками пруссы были более диким народом, так что расширение Польши на их земли можно было рассматривать, конечно, с натяжкой, как цивилизаторскую миссию. А вот к западу от Польши дело обстояло совсем иначе. Эти земли после Великого Переселения Народов первоначально заняли лужицкие племена, но к началу одиннадцатого века они уже достаточно давно входили в состав Германии и были заселены немецкими переселенцами, что повлекло за собой развитие ремесел, торговли и инфраструктуры. Конечно, эти земли были лакомым кусочком для князя Болеслава, но идти туда с войском означало начать войну со всей Германией, что для молодого польского государства было подобно смерти.

Как и предположил Ромка, "половинка клевера" работала во все стороны. Удобный съезд на поперечную трассу, удобный подъем с нее в сторону Варшавы и между ними перпендикулярная полоса. Для тех, кто, двигаясь со стороны Люблина, хотел продолжать движение дальше на Брест. Единственное что, он не заметил светофора. Видимо, движение здесь не настолько оживленное, без того, чтобы приходилось подолгу стоять на перекрестке.

Что же касается Болеслава, то он нравился Ромке все меньше и меньше. Ему лишь бы повоевать. Со всеми соседями. Мальчишка такое поведение искренне осуждал.

— Тем не менее, Болеслав получил шанс, который заключался в том, что в 1002 году, после смерти Императора Оттона Третьего не осталось прямых наследников и, по закону и обычаю германцев, нового Императора предстояло выбрать голосами наиболее знатных и влиятельных аристократов. Главный претендент, герцог Баварии Генрих, вступил в союз с Болеславом против своего соперника. В случае войны польское войско должно было выступить на стороне баварцев. В итоге Генрих победил и стал Императором, оставшись в истории под именем Генриха Второго Святого, а Болеслав под шумок присоединил к своим владениям восточные части Лужицкого и Майсенского маркграфств. Так сказать, вознаградил себя за помощь, хотя до войны дело не дошло.

Что-то Болеслав получался не столько Храбрый, сколько Долгорукий. Но пока что Ромка не торопился выносить польскому князю итоговую оценку. Надо все-таки дослушать рассказ до конца.

А после развязки автобус миновал очередной информационный щит. До непонятного места оставалось 614 километров, до Познани 423, до Варшавы 130 и 40 до ближайшего города на букву С.

— Надо сказать, что Император Генрих сначала отнесся к поведению польского князя с пониманием. В те времена само собой подразумевалось, что верного союзника следует вознаграждать, иначе имеет все основания перестать быть верным. Однако аппетиты Болеслава заметно превышали его заслуги, поэтому Генрих, тогда еще известный не как Святой, а только как Баварский, узаконил переход к Польше Восточных Лужиц, но потребовал вернуть захваченные земли Майсенского маркграфства. И вот тут Болеслав рещает сыграть по-крупному. Полагая, что власть Императора слаба, а поэтому Генрих не решится на большую войну, князь отказывается выполнить его волю и решает сохранить за собой все захваченные на западе земли и разжиться новыми.