Он крутит мордой, пытается плеваться, громко и витиевато матерится, грозя всех расстрелять и загнать в штрафбат. Выругавшись, замолкает и зло смотрит на меня.

И тут до меня наконец-то доходит кто это! А ведь похож гад, на артиста Ульянова в фильме 'Освобождение', похож. Бывший начальник Генерального Штаба РККА, член Ставки Верховного командования, генерал армии Георгий Константинович Жуков собственной персоной, Якорный Бабай его задери!

Черт его задери, что он тут делает? Да еще в компании с Хрущевым? Они же вроде как только после войны скорешились? Он же сейчас должен быть безумно далеко отсюда, контрнаступление под Москвой готовить... Это он что, по старой привычке 'решил посоветоваться перед наступлением с полковником Брежневым, но не застал того на КП'? Пардон, какой тут Брежнев? Тут Жуков 'решил посоветоваться'с капитан-лейтенантом Федоровым? Я ведь за те две недели, что командовал обороной Николаева, успел несколько телеграмм отправить за подписью 'Командующий Бугским фронтом КЛ Федоров'. Самозванство конечно. Но подействовало на некоторых особо упертых в правильную сторону. И Ставка эти мои приказы не отменила. Вот ведь что интересно. Его и прислали, чтобы на такого борзого меня посмотреть?

Якорный Бабай, да, что ж это я продолжаю устаревшими шаблонами мыслить? Какое 'контрнаступление под Москвой'? Все мое послезнание давно кончилось. Моими же усилиями причем. Фронт давно, еще в октябре, стабилизировался намного западнее Москвы. От Москвы до фронта вест шестьсот с гаком... И судя по сводкам СовИнформБюро, с конца октября фронт стабилизовался по берегу Днестра, у Каменца-Подольского(кстати, много раз переходившего из рук в руки), круто сворачивает на восток, проходит юго— восточнее Бара, южнее Житомира, далее сворачивает на северо-восток к Мозырю и в верстах примерно в двадцати южнее Могилева упирается в Днепр, а в верстах в полста севернее Могилева поворачивает на северо-запад и идет практически по берегу Западной Двины. Половина Латвии с Ригой наши. Эстония и тем более Ленинград -тыл. Харьков и Сталинград со Сталино, Севастополем и Москвой — глубокий тыл. Смоленск и Киев — прифронтовые города, находящиеся примерно в такой же ситуации, как и Одесса с Николаевом. На границе с Финляндией, как я уже говорил раньше, 'странная война' идет давно, в общем, там сейчас тихо и никто не стреляет. А Могилев, похоже, становится здешним Сталинградом.

А Л. И. Брежнев сейчас более чем успешно комиссарствует в Н-ской части под Киевом. В 'Красной Звезде' давеча была статья об их дивизии, и был там абзац о том, что комиссар Брежнев подхватив ДП раненого пулеметчика, успешно отбивал фрицевскуюатаку, пока другие эвакуировали раненых в тыл... Что-то я опять отвлекся.

— Ну что, Георгий Константинович, успокоился? Поговорить бы с тобой с чувством, с толком, с расстановкой. Да времени нет. Но пару вопросов все же задам. Они у меня на языке уже черт знает сколько лет вертятся. Я даже не думал, что случится такая вот оказия их тебе задать.

— Да ты что ох

* * *

ел, лейтеха, да я тебя!..

-Ты, Жора уже ни хрена никому не сделаешь. Не бить тебе больше пистолетом по голове парней, которые честно выполняют свой долг. Ты ведь сволочь лучшему моему рулевому руку сломал. У парня талант, он шестым чувством чует когда надо курс сменить чтобы от бомберов уклонится. А ты сволочь, ему руку сломал. Зачем??? Нет, я понимаю, в форсмажорной ситуации двинуть слегонца в бок, чтобы из ступора вывести — это нормально. Сам так делал. Но чтобы вот так вот, в спокойной обстановке, когда тебе было просто лень обождать в машине чуток, наброситься на своего? Не понимаю я этого... Так что болтаться тебе сегодня поутру на рее за это. Так что не будешь ты, Жора, больше п

* * *

*ть о том что 'бабы еще нарожают', не будешь гнать народ в штыковые на немецкие пулеметы. Впрочем, ты больше ни о чем п

* * *

*ть не будешь. Не командовать тебе уже Парадом Победы, не писать сказочки под названием 'Воспоминания и размышления'. Все, кончился сегодня Жора из Черных Грязей. Кончился. У меня только один вопрос: С кем еще кроме тебя, гражданин Мерецков при передаче дел Начальника Генерального Штаба РККА, обсуждал вопрос о том, что 'в случае победы Германии нам хуже не будет' ? Кто такие эти 'мы', которым в гитлеровской Германии хуже не будет? А? Кто еще кроме тебя?Часом не генералы Павлов, Лукин, Власов?

Судя по тому, как у Жукова,и без того ошарашенного, глаза полезли из орбит, я стреляя что называется на удачу и навскидку попал в яблочко все десять раз из десяти.

— Откуда ты это знаешь??— только и смог прохрипеть Жуков в ответ.

— Знаю, Жора, знаю. Это есть в протоколах суда над Павловым. Ну а коль ты начал говорить, то ответь-ка еще на пару вопросов. Тот, кому ты зад лизал в царской армии и кто тебе организовал два 'Георгия' за полтора месяца на фронте империалистической войны, до сих пор сидит в кадрах РККА? И именно он, тебя ничтожество этакое, 'полностью непригодное к штабной работе' вытащил на должность начальника Генерального Штаба? Небось этот же гад и Штерна, который за тебя в Монголии все спланировал, под трибунал подвел? Это все он?

— Ни скажу я тебе лейтеха ни х*я!

— Значит, что есть такой гад, ты признаешь. Так что вычислим мы его. Эх, нету под рукой сыворотки правды. Хотя может заменить ее классикой? Шпицрутенами? Матросы тут жаждут отомстить за своего друга. И я их целиком и полностью понимаю и поддерживаю. Так что они тебя порвут на клочки за пять минут как Тузик старую газету.

— Ты, лейтеха, слишком много знаешь, как я погляжу для рядового моряка.

— А я не рядовой. Я капитан-лейтенант. Кстати, говорят, что когда народ узнал из вражеских радиопередач о потере Минска и тебе доложил, ты истерику устроил и в слезах убежал из приемной товарища Сталина?

— Да ты... — и он опять начал материться. Мне эта ругань надоела, и я слегка приложил его пистолетом по голове. Почти точно также как он бил вахтенного, хотя и приложил его не до отключки. Он мне еще нужен говорящим, а не в бессознательном состоянии. Когда Жуков прекратил ругаться, я продолжил задавать интересующие меня вопросы:

— Меня еще один вопрос уже много лет терзает. Никак не могу понять, почему это испанцам, чтобы начать воевать хватило всего одной фразы в прогнозе погоды по радио: 'Над всей Испанией безоблачное небо'. А ты, будучи начальником Генштаба, вечером 21 июня целый роман в стихах и письмах сочинял под названием 'Директива ? 1'. И к этой Директиве тоже есть уйма вопросов. Совещание у товарища Сталина, на которой был утвержден ее окончательный текст, закончилось в 22:00 21 июня. А шифровальщики Генштаба получили ее только в 23:45. Ты на волах что ли ехал из Кремля в Генштаб? Или пешком шел в другую сторону? Специально затягивал время, хотя знал, что счет идет на секунды. Это первое... Второе.Почему ни у кого не было заранее заготовленных приказов с планом обороны, к исполнению которых все должны были бы приступить, услышав по радио какую-нибудь совершенно нейтральную фразу аналогичную испанской? Ты не подумал об этом и не сделал что-то подобное и понятное всем, потому что ты тупой? Или ты вовсе не тупой и намеренно саботировал укрепление обороны нашей страны? Это не говоря уже о том, что от расположения войск и сладов в Западном округе за пару миль смердит подставой немцам, которую ты, как Начальник Генштаба организовал? Это тоже тупизна? Или тывовсе не тупой, и все это прекрасно знал и понимал, но не делал эти совершенно элементарные и очевидные вещи, и занимался всякой хренью сознательно, потому что ты вредитель и шпион немецкий?

— Ты и это знаешь?? — только и смог прохрипеть Жуков в ответ, дико выпучив глаза от удивления.

— Вижу, ты все понял. Значит ты не дурак, а таки вредитель и шпион. А это статья 58 и указ 7-8. Вышка. Даже две, поскольку по каждому пункту... Так чтоболтаться тебе завтра по утру на рее.

— Ты не посмеешь.

— Посмотрим.

Мы, то есть я, Петрович, старпом и комсорг, сидели у меня в каюте и думали грустную думу на вечную тему 'Что делать?'. Все понимали, что он мерзавец и что отпускать его просто так нельзя. Понимали так же, и что трибунал ему не грозит — кореша-генералы отмажут эту сволочь, а расстреляют нас.

Классическая экзистенциальная ловушка. Любая попытка выхода из такой ловушки превращается для выходящего из нее в катастрофу. Все это понимали, хотя вряд ли называли бы ситуацию столь витиевато. В итоге в каюте повисла тяжкая унылая тишина. Все уже было сказано, поэтому каждый молчал и угрюмо думал о чем-то своем.

И тут зазвонил телефон.

'И кто бы это мог быть?' — подумал я, выходя из мрачного оцепенения. На причале, на котором мы регулярно швартуемся во время стоянок Николаеве, еще в сентябре поставили соединительную коробку городской телефонной сети, к которой мы подключали корабельную телефонию, так что нам часто звонили. Чаще всего служба ВНОС, реже — из обкома и интендантской службы. Но сейчас два часа ночи, так что вряд ли ВНОС будет звонить, у обкома тоже ничего срочного не должно быть. Командование флота обычно пользуется радиосвязью. Мелькнула мысль : 'Небось уже донесли о ситуации с Жуковым?'.

Так что телефонную трубку я взял с некоторым трепетом.

— Командир эсминца 'Совершенный' Федоров слушает.

— Что так долго не отвечал, Сергей? Спишь, небось? — раздался в трубке рокочущий голос командира дивизиона.

— Никак нет, товарищ капитан второго ранга, не сплю. Только что отбито нападение на вахтенного у трапа. Нападавшие частично уничтожены, частично захвачены. У нас один раненый...

— Черт, как это некстати..., ну да ладно, раз безвозвратных потерь нет, то это все пустяки. У нас большая проблема...

— Кто? — коротко спросил я, предчувствуя крайне отвратительные новости.

— 'Ленин', к сожалению...

— Люфтваффе? — у меня екнуло сердце.

— Нет, мина, сорванная штормом. Ее даже заметили, но уклониться не успели, к сожалению, и волной эту мину ударило о левую скулу... Пароход потерял носовую оконечность по первую водонепроницаемую переборку, сидит в воде с большим дифферентом на нос. Он может двигаться кормой вперед, но вряд ли быстрее пары узлов. А на нем более трех тысяч человек, в основном дети и женщины, эвакуированных из Одесской области. Так что поднимай пары, подхватывай своего соседа и вперед на помощь.

— Куда?

— Квадрат 75-12.

'Квадрат 75-12' — это район минной банки, так и не поставленной мной еще в июне. Значит мина была от соседей, скорее всего поставленная... Да Якорный Бабай уже все равно, кем именно эта мина была поставлена. Черт, вот же судьба у парохода жуткая, как ни крути, а все равно на мину налетел. И гадство такое, у нас менее чем пол БК для 'дашек' и зениток. Патроны и снаряды к ним должны были сегодня к восьми утра привезти. Ну да ладно, погоду днем обещают нелетную — пасмурно, туман, низкая облачность, а к вечеру синоптики обещают даже дождь со снегом, так что прорвемся... Ветер, во всяком случае, уже опять меняется. Сухой и морозный арктический антициклон замещается сырым средиземноморским циклоном... На какое-то время даже волнение в море должно утихнуть. Главное чтобы после шторм не усилился... Я прикинул необходимое время. Что ни делай, но никак меньше восьми часов не получится, разогнаться до полного можно будет только после выхода за Кинбурнскую косу. Это днем можно было бы и за четыре часа пробежать. А ночью, в кромешной темноте гнать в лимане полным ходом я не буду даже под дулом автомата, потому как таким ходом можно вместо спасателя самому в жертву кораблекрушения превратиться. Поэтому докладываю:

— Я смогу быть там не ранее чем через восемь часов.

— Понимаю. Сколько они еще продержатся на плаву — непонятно, но будем надеяться на лучшее. Так что не задерживайся и выходи в море, так быстро, как только сможешь. Придете на место, сразу примете на борт, сколько сможете народу и сразу полным ходом в Очаков, там высадишь пассажиров и пойдешь за новыми. На помощь сейчас направляются все, но вы самые ближайшие. Официально приказ получишь по РД, он уже готовится.

— Есть выходить. А что делать с нападавшими?

— С какими?..А, да, ты ж говорил, с этими.... К стати, а кто это был? Диверсанты?

— Нет, в общемхулиганье всякое.

— Ну так шлепни их по-шустрому, и вышвырни за борт. Некогда сейчас со всякой хулиганской швалью возится, а место на борту тебе для детишек во как необходимо.

— Слушаюсь!

И тут все закрутилось. Всем стало резко не до судьбы оборзевшего генерала и его холуев. Ратьер с приказом на выход в море на 'Стремительный', подъем паров, тихая отдача швартовых, аккуратный отход отпричала, и до рези в глазах всматривание в почти абсолютную темноту зимней ночи. Все-таки подсветки от одних только звезд слишком мало для навигации в узком речном фарватере. И точно так же тихо в кильватере за нами шел 'Стремительный'. Ему было чуток легче — мы включили кормовой. Но как мы не старались, к рассвету мы прошли очень мало и едва только подходили к Очакову. По мере того, как становилось светлее, я прибавлял скорость. А РД с приказом я получил только через два часа после звонка комдива.

Уже утром, когда берег за кормой еще был виден, Жукова развязали, одели, сунули ему в кобуру его же ТТ ( патроны только высыпали в карман шинели отдельно) и под конвоем вывели на корму. Я открыл лацпорт в фальшборте, через который мы обычно сбрасываем мины, и сказал:

— Вы свободны, господин генерал, можете идти! — я указал ему наоткрытый лацпорт, — И если есть высшая справедливость там, на небесах или, там, в морских глубинах, вы доплывете.

От ужаса такой вот перспективы быть свободным, Жуков полностью офонарел и впал в ступор, так что пришлось направлять его путь на свободу пинками пониже спины....

Позже, когда мы уже снимали детей с едва держащегося на воде парохода 'Ленин' и размещали их во все возможные закутки на эсминце, Петрович спросил меня — а куда делся Жуков — и я честно ответил:

— Я его отпустил.

— Отпустил??? — удивился Петрович, — Ну ладно, отпустил, так отпустил. А все же жаль, что его сразу не расстрелял пулеметчик...

Еще на подходе, я вспоминал когда-то прочитанное в далеком будущем в мемуарах моего друга Сергея Воркова , командира 'Сообразительного', что во время эвакуации из Севастополя его корабль принял на борт более полутора тысяч человек, причем взрослых мужиков и с оружием. А у нас дети. Думаю что 'Совершенный' и 'Стремительный' совместно смогут забрать всехс терпящего бедствие парохода, и не будут возвращаться в Очаков, а смогут сразу идти туда, куда 'Ленин' и шел изначально — в Севастополь. Мазута нам как раз хватит, да и от люфтов подальше. Об этом своем решении и докладываю по радио в штаб флота. Через два часа, когда пересадка малышей с тонущего парохода к нам уже закончилась, получаем 'добро'. Вместе со 'Стремительным' мы сняли с поврежденного парохода почти всех, не только пассажиров, но и большую часть команды. На пароходе осталось всего двадцать человек — механики, мотористы и рулевые — во главе с капитаном. Почти полностью разгруженный пароход ( даже большую часть шлюпок спустили на воду и привязали караваном к обломанному носу) держится на плаву более-менее уверенно. Главное чтобы люфты не прилетели. Но капризная и переменчивая зимняя погода сегодня на нашей стороне и не обманула синоптиков. Хотя и немного позднее, чем предсказывали синоптики, ветер ослабел и действительно сменился на юго-западный, морозец спадает, а небо затягивает сплошная низкая облачность и начинается мелкий нудный моросящий дождик. Такая погода не способствуют любым полетам. Так что все должно закончиться хорошо. Естественно настолько хорошо, насколько это в принципе возможно в такой ситуации.