Много мыслей всяких. Хорошо погрелся сегодня у мужика в машине. Разжился топливом. Все-таки остались нормальные люди. Ещё мучает вопрос, кто и зачем спихнул поезд с рельс, зачем это было нужно. Вода осталась только фильтрованная. Лег спать.

83 день выживания. 13 ноября.

Все, как и обычно. Проснулся. Запаха от шубы уже нет — я с ним одно — целое. Вот сегодня с самого утра читаю про ориентирование на местности на КПК. Пофигу на дефицитные батарейки, аккумулятор КПК протянет ещё много — на просмотр карты хватит.

СС приехал после обеда, как и обещал. Сегодня он нагрузил машину шестидесяти литровыми пластиковыми канистрами. Будет сливать с состава спирт — там и такое есть. Я ему буду в этом помогать — свое спасение нужно отрабатывать.

СС все рассчитал. У него появился план. А я в свою очередь даю ему гарантию, что когда тут будет совсем плохо и он придет ко мне — встречу со всеми почестями. Мы оба понимали, что это маловероятно — но с последними делами военных, у каждого есть риск попасть в ряды изгоев. В чем состоит план — завтра его отправляют на разведку дороги в Ачинск, на обратном пути снова возит спирт. Сейчас он взял канистр больше чем нужно — в одну нальет мне спирта в другую бензина, и спрячем возле моего логова. Спирт — так, на всякий случай. Бензин для машины. Как машину найти и завести — это уже другая история, но СС справиться — мужик то реально шарит во всей технике.

Я за день запарился сильно. Таскать шестидесяти литровые канистры спирта дело непростое. Их было восемь штук — шесть по назначению и две мне. Самое тяжелое — сливать. Состав весь раскатился как гигантские ролики, наша спиртовая цистерна лежала на боку и, открывая люк — черпали ведром. При первом открытии люка я чуть не свалился от спиртовых паров. Удивительно. Даже трудно представить себе, сколько тут всего. Одна цистерна со спиртом — шестьдесят тонн, а с соляркой и топливом и того больше, все сто двадцать тонн. Хоть часть из этого разлилась, остатки впечатляют. Трудно представить, что будет если кто-то додумается чиркнуть спичкой. Спросил, почему же военные до сих пор не додумались, как это все перетащить — додумались. Как снег был не глубокий — таскали трактором и цепляли прицепы, молоковозы и тому подобную ерунду. Забиты сейчас все емкости, складировать некуда. А сейчас он таскает и себе и сельским.

По оружию решить что-то нереально. Военные не дают ничего гражданским лицам, даже изъяли весь охотничий огнестрел. Есть вариант, что получит на складе такой же АК как у меня и снимем с него детали — по возвращению его просто сдаст или скажет, что так и было, откуда ему знать, он ни разу не стрелял. Вообще не понятно мне идеи — отправлять на машине в мороз одного местного сельского мужика вместо военного — их же готовили для этого. Так понимаю их там не меньше пятисот человек приехало. Четыре тысячи было изначально в поселении, но многие разъехались кто куда, а многие остались как беженцы, среди которых тоже и полицейские и из всяких силовых ведомств — людей хватает. Про Козульских, в чью сторону направился Артем, слышно только то, что окопались очень сильно. Там большое скопление военных, есть склад бронетехники не пострадавшей, есть склады ГСМ. Это именно они перекопали дорогу на въезде, точно так же они сделали ещё через несколько километров, т.е. дорога перекопана во множестве мест. Проехать к ним — значит либо умереть, либо стать частью их фашистского поселения. Именно так про них говорит Сергеич, меняют с ними регулярно и там и там военные, но взгляды у них разные.

СС я вечером проводил, он привез мне ещё воды — говорит, пить могу не боясь, добывает из колодца деревенского, а потом военные её чистят через очень большой аппарат, как он выразился. Первый раз нормально умылся перед сном. Готовлюсь к завтрашнему дню. Нет, страха перед походом нет. Жалко мне этого Сергеича, хороший мужик, настоящий русский деревенский мужик — добрый и всегда поможет в случае чего. Жаль, что семья у него в такой ситуации.

Даже не хочу думать ни про Артема, ни про то, что ждет меня в Новосибирске.

84 день выживания. 14 ноября.

Проснулся, жду СС. Сам уже собрался и готов. Еду подъел почти всю — пойду налегке. В голове с самого утра звонит маленький колокольчик — говорит, нет еды — пойдешь налегке — самоубийца. Пусть будет так. Уже устал бояться и верить чужим идеям и мнениям. Вот так задумаюсь, а сколько я тут прожил? Боже мой. Никогда бы не подумал, что можно так вот столько прожить без всех тех удобств, какие были в Новосибирске.

Сон приснился полностью отвратительный. Нет, мне не снился Иван или Александр. Мне приснилось, что я, Мама, Папа мы в Аэропорту, большом таком. Просто громадном, кругом ходят разные люди, даже негров видел, и эти люди говорят на разных языках. По объявлениям по громкой связи я понял, что нахожусь в Москве.

Родители, почему то странно вели себя, я им сказал, что люблю их — они заплакали, обняли меня, сказали, что обязательно мне помогут. Но разговаривали как с ребёнком, как будто я попал в прошлое. Но в прошлом я такого не помню. Летали мы в самолете, но так редко и настроение было не как сейчас. Сейчас родители в основном молчали и старались не смотреть на меня.

Неприятный осадок после сна остался. Я решил избавиться от него с помощью спирта. Что спирт не технический СС давно уже проверил, и не он один. Военные распитие не запрещали, но бойцы должны были находиться в трезвом уме, ну или почти трезвом. У них бытовало мнение, что помогает от радиации. Я давно уже подсел на снотворное или другие успокаивающие против депрессии. Сначала это помогало избавиться от навязчивых снов и дурных мыслей, вчера они кончились и я чувствую ломку. Примерно так я представляю себе понятие зависимость — наверное, ломка это что-то гораздо хуже, чем у меня сейчас.

С двух стопок спирта меня понесло. Стало жарко, весело и захотелось думать о чем-нибудь хорошем. СС, когда приехал, вместо приветствия сказал только — "и тебя туда же понесло".

Пытался ему рассказать про людоеда и бандитов, как мы их ловко — он сказал, что лучше б я помолчал. Для него настоящий подвиг, что его семья вот уже третий месяц жива и не болеет.

После этого молчали.

Ачинск. С городом явно что-то не так. Раньше я этого не видел — теперь вижу. Вроде и машины не пострадали, а люди внутри как будто умерли мгновенно. Такая же ситуация и в домах, одного мужика нашли вообще напротив телевизора с пультом в скрюченной руке. Если это не какое-то новое оружие, то не знаю. Даже если бы и биологическое оружие было — люди хоть как бы по другому умерли. То есть не там, где были в начале удара. А тут трупы все на своих местах. Поражает, что город не разграблен совсем. Тут много что есть взять, но совсем ничего брать не хочется. Хватит с меня прошлой болезни. Есть единственная идея по поводу так называемой нейтронной бомбы. Возможно она, возможно, какой-то газ или яд. Мы старались вообще ни к чему не прикасаться.

Чтоб добыть мне транспорт, вскрыли несколько гаражей. Откапали. Завелась только старая Нива, ещё с задними фарами как у шестерки, но у неё был почти живой аккумулятор и хорошая зимняя резина, высокая подвеска.

Сцена прощания с Сергеичем была короткой — он снял со своего автомата некоторые детали, вставил в мой АК, проводил до выезда из Ачинска и я поехал восвояси. Знаю, что за автомат ему влетит. Возможно, пайки лишат на пару дней.

Погода стояла теплая, минус двадцать, где то так. В машине был полный бак, ещё канистры копились в гараже. Скорее всего — хозяин был водилой и тащил бензин с работы, много канистр, ну или запасался на черный день. Очевидно, запасы выжить ему не помогли. У меня бочка шестьдесят литров бензина и две двадцатилитровых канистры. Еды нет, поэтому буду ехать пока не свалюсь от усталости — но и если свалюсь, буду ехать со спичками в глазах.

Сейчас уже время обед. Планирую быть к обеду завтрашнего дня.

Обратная дорога была быстрой. Видно из-за потепления народ активизировался, и дороги хорошо накатали. Было много машин и встречных и обгоняющих. Грузовики на этот раз меня жали к обочине — не было такой уверенности как на самодельном броненосце Потемкине.

Мариинск ничем не удивил. Такие же шевеления как в прошлый раз. Пришлось открыто демонстрировать всем автомат — уж больно настойчиво лезли в машину, но напасть так никто и не решился.

85 день выживания. 15 ноября.

Что сказать, кто бы — что не говорил, а русские машины как будто рассчитывали на апокалипсис. За поездку не сломалась и хорошо ехала. В машине стало харко, пришлось раздеться. Доехал до Кемерово к утру, примерно в тоже время, что мы форсировали город в прошлый раз. Поехал без всяких лишних раздумий и сразу же нарвался на мосту.

На мосту стояло пара джипов и митсубиси эль двести, в кузове которой, был размещён большой пулемет с двумя дулами. Что это за орудие я не знал. Мужики меня тормознули и обыскали машину, спросили, чем буду за проезд платить. Оружие не забрали. Если они и воры или уголовники, то в меру вежливые. Из уголовного услышал от них только шуточки на непонятном мне языке.

Пришлось за проезд отдать шестидесяти литровую канистру спирта и шестидесятилитровую канистру бензина.

В дальнейшем обещали запомнить меня. Мне если что, говорить, что к Федёрчику с Халтурина и меня пропустят, а если вот такой вот товар привезу, то могу менять на жрачку, оружие, кайф или баб. Так же пришлось рассказать им, где все взял — направил их прямо в Козульку, там их точно постреляют. Ну и основное, что затрудняло путь — заставили выпить спирта, чтоб доказать — не технический.

Еду — еду, глаза в кучу.

В Новосибирск я приехал уже поздно вечером. Машину пришлось бросить на свертке на улицу Танковую с Хмельницкого. Дороги никто не чистил, и они были заметены снегом. Накатанные следы были слабые, машина вязла.

Вот оно долгожданное убежище! Вот оно! Внешне вижу — ворота открывались, но уже давно, следы сильно замело снегом. Пошел через подвал. По пути проверил нычку с АКСУ — на месте. Возле склада долго прислушивался — внутри темно, или спят или никого нет. Включил фонарь, выставил автомат и пошел. В этот момент предательски скрипнула железная дверь, ведущая в подвал. Мне уже по фигу, я уже протрезвел и мучаюсь с похмелья. Гляжу — продукты на месте, но немного все по-другому лежит, ну да, кто-то был. Осмотрел помещение склада, в нем стояла палатка. Заглянуть в палатку? Потихонечку открываю палатку — там Лев Николаевич. Мертвый, он умер уже давно — три четыре дня. Скорее всего, помер от радиации, где только шарился — не пойму. Везде бутылки от воды, объедки, тут фекалии рядышком, вся палатка уделанная, придется её выбрасывать. А это последняя палатка из магазина спорт товаров была.

Оружие у Охотника вообще никакого не нашел. Куда дел — не знаю.

Приятный сюрприз меня ожидал в гараже — такая же бронемашина как наша, Охотник видно решил по-тихому построить второй экипаж, да не успел. Не хватает окон, внутри пусто полностью, двери и люки он ещё не прорезал и не закрыл корму. Внешний вид лучше, чем у первого — более округлая форма, квадратные углы сглажены. Что же учиться Лев Николаевич. В генераторах беда — топлива в баках совсем нет.

Я валюсь от усталости. Сейчас уже ничего делать не буду — все завтра. Даже есть — сил нет. Взял надувной матрас, залез в крузер что стоит в гараже, закрыл дверь и уснул.

Приснился мне странный сон... Я в больнице, врачи ходят. Все та же палата — голубые стены и белый потолок, окно с решеткой. За окном дворик, в дворике ходят люди в пижамах. Есть и такие, что играют с мячом — смотрится это отвратительно, футболисты очень разного возраста — есть и старички. Пытаюсь проснуться — не могу... Да что же это такое!

25 Июня. Утро. Областная психиатрическая больница специализированного типа. Кабинет зам. главврача Малиновского Константина Михайловича.

Тук... тук... тук...

— Константин Михайлович, можно к Вам?

— Артем Евгеньевич, заходите, подождите пару минут, я посетителей отпущу.

Прошло несколько минут и из кабинета заместителя главврача вышли надутые особы в глаженых костюмах.

— Снова из министерства приезжали, репортаж журналисты будут делать о нашей больнице, просили показать все в лучшем виде. Инструктировали, понимаешь, чтоб лишнего не показали и не наговорили.

— Константин Михайлович, я Вам звонил по поводу моей научной работы, ну как поможете?

— От чего же, помогу. Только Вы запомните, у нас тут не зоопарк. И главное к пациентам следует относиться с уважением, мы считаемся лучшей клиникой. И я искренне полагаю, что мы такой клиникой и останемся. Пациентов я Вам снимать на видео и фотографировать не разрешаю. Не хватало, чтоб ваши записи попали в интернет.

— Константин Михайлович, я Вам обещаю.

— Да все Вы так обещаете, а мне вот потом прилетает из-за ваших дел.

— Ладно, пойдемте. Завтра Вам выпишут пропуск, и пройдете инструктаж. После чего можно будет без моего участия посещать пациентов.

— Хорошо.

— Я подобрал Вам два очень интересных персонажа для изучения. Можете изучать сколько захотите. Сразу хочу предупредить — у них у одного отец в администрации работает, поэтому если что-то — найдут Вас и нас и всем достанется. У другого — бывшие друзья высокие начальники в МВД, ФСБ, Армии, да чёрт — где их только у него нет. Работайте очень осторожно. Сейчас мы лечение к ним перестали применять, все равно оно бесполезно, и главный принцип "не навреди".

— Хорошо, а сегодня покажете?

— Да, хорошо.

Корпус А второй этаж.

— Вот смотрите, это ваш первый пациент, его карточка у вас есть, ещё зайдете и возьмете результаты всех анализов. Даже не знаю с чего начать. Диагноз ему мы поставили как параноидальная шизофрения с синдромом Кандинского — Клерамбо.

— А почему именно он, то есть чем он интересен?

— Давайте кратко Вам расскажу. Это вот как раз тот, у которого отец в администрации. Пациент поступил к нам два года назад и улучшений не наблюдается. Другими словами какого-то прогресса мы не добились. Он интересен тем, что пережил страшный взрыв в супермаркете. В Новосибирске в магазине взорвался на кухне газовый баллон, и он как раз находился совсем рядом. Его через два дня после взрыва нашли в завалах, спасатели хотели уже записать в погибшие, как в машине скорой помощи у него внезапно забилось сердце. Дальше в состоянии комы он пролежал год, и ему ставили диагноз — смерть коры головного мозга, то есть без права на жизнь. Когда хотели уже отключать от аппарата — он очнулся и почти сбежал из больницы самостоятельно. Чем доказал полную несостоятельность местных врачей. Так, следующий год и происходило — он то впадал в кому, то просыпался. Потом окончательно проснулся и собственно и возник наш диагноз. После этого его родители возили по разным клиникам и в Германии и в Америке. Никто улучшения его состояния не добился. Мы связываем сейчас его состояние с перенесенными травмами, но показатели в норме. Более того, его физическое состояние очень хорошее, мышцы в очень высоком тонусе, как у спортсмена, который тренируется каждый день. Я это говорю к тому, что Вам нужно быть с ним очень осторожно, с ним четыре человека справиться не могут, лекарственные препараты на него действуют ограниченно. Ну что, не боитесь заходить?