Дневник выжившего

Антонов Сергей Игоревич.

Это уже 4-я редакция моего дневника. Сначала думал составить записку, мол, так и так, случилось такое дело. Не для того чтоб как артисты или писатели писать, а для того чтоб родные могли знать какая судьба сложилась у их сына. Да и вообще, на ко-раблях ведут судовой журнал, есть и у экспедиции днев-ники, дневники ведут и космонавты, интересно каково им теперь, остались в живых? Хватило ли еды, а может их тоже накрыло или сами себя? Сначала ду-мал, напишу записку — да всех вспомню, пожелаю чего, написал несколько штук, чтоб, если найдут меня тут, могли опознать, а потом на 2-й месяц стало так гру-стно одному, что начал записывать всё подряд, говорить сам с собой, даже о самоубийстве думал, но не смог. Сейчас уже понимаю, что моя эта записка не поможет никому, да и людей, которые меня бы могли знать, уже давным-давно нет в живых. Точнее не поможет она мне, хотя помогает чисто духовно ещё держаться и оставаться в своём рассудке. Вот и ты — кто сейчас читает мою историю, если можно так выразиться, бу-дешь знать всю правду, случившуюся со мной — как говориться из первых уст.

23 августа. (Пишу по памяти, добавляя всё новые данные и вспоминая старые, с 23 августа прошёл уже год, 4-я редакция дневника. 1-й день бытия по новому).

Обычный летний день, погода как обычно в это время года — нормальная, душно, этот город всегда отличается неимоверной духотой. Я студент из Томска, учусь в ТУСУРе, сейчас на практике на НЗХК в городе Новосибирске, специальность — киповец, в данный мо-мент я после своей смены стою в магазине и затарива-юсь всем, чем только можно — ко мне придут вечером двое одногрупников и возможно даже не одни, а с пред-ставительницами слабого пола. Берём всё по списку, точнее списка нет, а есть — деньги... Должен отметить я и о себе — студент, при деньгах, благо с родины спонси-руют регулярно. Живу один в однокомнатной квар-тире, почти возле Красного проспекта — роскошь, ко-нечно, квартиру я снимаю. Со мной тут двое товарищей из Томска, просились жить, но был вынужден им отказать по причинам сугубо интимного характера, не смотря на отказ в приюте, это не мешает моим това-рищам заваливать в выходные дни ко мне и устраивать очень весёлые вечеринки, а ещё катаемся на пляж.

Итак, 23 августа, день, замечательный торговый комплекс. Стою, выбираю замечательную колбасу, йо-гурты, сыр, думаю о том, как бы хороший сыр взять к вину. Хочется спать, я только с ночной смены, пока туда-сюда уже дело пошло к обеду. Затариться, дотащить всё домой и пойти спать, а потом вечер — я как огурчик и можно всю ночь гужбанить. Плеер играет во всю в ушах, что-то из ДДТ, от остального мира я полностью отделился. Тянусь возле холодильника к искомой закуске, как вдруг отключается свет — такой облом! Я знаю, тут часто такое бывает, обычно сразу все врубается, но по-том кассы начинают работать не сразу, минут 30 можно стоять и крутить в носу пальцем пока запустится их система, а если ещё и очередь — то совсем надолго. Тележка у меня битком и если уж идти к поставленной цели на вечер — то нужно стоять и ждать когда всё врубят. Можно было плюнуть на все, но я набил целую тележку, привычка у меня смотреть на сроки годности продуктов после тяжёлого пищевого отравления, ничего не поделаешь. Кто со мной соглашается идти в магазин, как правило, нервничают и сравнивают меня с девочкой. Народу внутри очень мало, все-таки днём в магазинах всегда так, а любимые пен-сионеры в это заведение заходят редко, уж больно тут вежливые все и поругаться не получается, да и цены ни их категории. Стою минут десять по ощущениям, хотя в темноте время идёт по-другому, может, и минуты три — стою, листаю песенки на плеере. Надоело, снимаю на-хрен наушники, стою я в закутке с холодильниками — и если кассы освещаются с улицы — то мне ничего не видно, даже идти страшно, а то напорюсь на какой-нибудь стеллаж с Хеннеси, да побьётся, попробуй потом дока-зывать, что отключили свет — а я вовсе случайно... Короче ну нахрен. Слышу — какой то кипишь, начался, сирена на улице — похоже пожарка. Только не понятно откуда воет. У нас в Томске никогда такого не видел, а у них несколько раз как завоет, идешь например, по городу, а тут сирена — прям немецкая бомбёжка все в укрытие, точ-точ как в фильмах про войну. У коллег узнал, что МЧСники проверяют свою систему оповещения. Тряска под ногами.... Ещё толчок... зазвенели бутылки — надо было бить Хеннеси и не па-риться, а ещё и стеллаж какой-нибудь перевернуть для порядку, ломясь к выходу. Я в оцепенении, вроде как нужно бежать, но у меня паника — такой ступор внутренний, мысли сливаются в воронку, куда-то летят, сердце сначала разгоняется, потом время словно замирает. Я как то ходил на музыку в школе, там был такой тикающий инструмент — маятник с грузом и громко стукал с изменяющийся частотой, не помню, как называется сей инструмент я бы назвал его "какафон". Сейчас он стучит во всю, но удары замедляются, время плывёт, становится вязким, помню — успел присесть, шипение, переходящее в свист — и круги перед глазами. Круги такие интересные были, ярко синие — красные, желтые, словно на приеме у окулиста разглядываю разноцветные листики для проверки зрения на предмет дальтонизма. Это все, что я могу вспомнить из последних секунд жизни старого мира.

Землетрясение? Если бы....

Очнулся в полной темноте, перед глазами только темнота, звенит в ушах, в воздухе запах жженой ре-зины, слышно только треск, льётся что-то с потолка. Первая мысль — во приплыли...

Бля! Землетрясение, как же так угораздило, не было тут никогда такого. По щеке, что-то стекает и, судя по тому, что это что-то тёплое я понимаю, что это моё. Дышать тяжело, очень тя-жело, сверху что-то давит, похоже на меня свалилась плита перекрытия и меня задавило. Левую ногу не чувствую, ниже колена... супер — теперь я ещё и инвалид. Дикий адреналин, ощущение — полный ужас. Навер-ное, сравнить даже не с чем, истерика.

Карабкался руками по стенам, надорвал ноготь — дикая боль, заглушающая все остальное. Пришёл в себя. Ощущаю себя в каком то узком ко-ридорчике по типу вентиляции, руки разогнуть не могу, ногу уже чувствую — но вот беда, ползти по этому кори-дорчику не могу, какая то сраная арматурина про-ткнула мне голень насквозь, боль жгучая, но из-за ад-реналина её почти не чувствую. Лежу в коридорчике, как рыбка на крючке. Боль в ноге стала жгучей — всё сильнее и сильнее, как по нарастающей — громкость при-бавляют. Освободил руку — щупаю лицо и голову — на голове шишка и рассечение, шишка, наверное, уже сду-лась и по-медицинскому её правильнее назвать гемато-мой. В общем, жду помощи.... Если землетрясение, то скоро уже откопают.

Не знаю, сколько времени прошло. Пришло ощуще-ние, если я буду лежать, как тюфяк, то очень скоро я тут загнусь. Либо задохнусь от пыли и запаха гари, либо придавит плита, когда начнут меня спасать, либо просто поздно найдут и умру от недостатка воды или пищи или холода... Чёрт его знает, от чего умирают жертвы землетрясения.

Охрип, уже не кричу.... по-прежнему тишина вокруг, только треск, как костёр горит, льётся вода, что-то сыпется.

Крутился, крутился и начал горбом давить плиту, которая на меня сверху свалилась... чудо — плита под-далась, появилась возможность скинуть её с себя и сдёрнуть ногу с арматуриной.

Как всё-таки мы знаем мало обо всём, даже казалось обычные вещи, а в таких ситуациях как моя — воображение рисует нам знакомые вещи, а это непра-вильно! Темнота рассеялась от света моего телефона — и стало всё так ясно — даже смешно! Пробовал наби-рать на телефоне всякие службы — сети нет и всё тут, точка, даже служба 112 не пашет.

Придавила меня никакая не плита, а самый, что ни на есть холодильник для колбасы, нога попала в кол-басную полку и была проткнута торчащим крючком, на который подвешивают колбасу, снял крючок с холо-дильника и вытащил из ноги. Сразу скажу — дело было не то что больно, а как то неприятно до безумия — когда достаёшь что-то из себя. Ногу замотал разо-рванной футболкой. Очень рад, что есть шанс не поме-реть в двадцать два года, ведь это мало так.

Я предполагал, что нахожусь всё таки в завалах и сразу не пошёл искать выход, решил не риско-вать, а то свалюсь или я куда-нибудь или на меня что-нибудь или наткнусь в темноте на какую либо херню. А может ещё и на кабель под напряжением наткнуться, кто его знает. От природы я осторожный, некоторые говорили, что трусливый, например, с друзьями не прыгал с крыши третьего этажа школы, зато в виде бонуса за это мне не пришлось лежать в больнице с переломанным коленом как у моего самого смелого друга. Насколько знаю, он остался хромым на всю жизнь. Да, в школе его девочки любили больше за шаловливый и рисковый характер. Теперь он напивается возле барной стойки, а я на танцполе знакомлюсь с красивыми девушками и уже все по серьёзному.

Перевязался, осмотрелся, поковылял к выходу.

Окружающая обстановка вызывает странные чувства — всё перевёрнуто, с потолка отвалилась вся плитка, кучей висят шнуры и лампы, какие то железяки, во-круг всё разбросано, всё в пыли. Кроме очень слабого света от моего телефона видно сильный дым, он повсюду, особенно под потолком. Стараюсь идти, пригнувшись, сейчас отравится дымом самое простое, что может за-вершить это сказочное приключение. Под ногами по-стоянно что-то хрустит и катается. Самого сильно шатает и тошнит — наверное, всё-таки, удар холодиль-ником будет иметь печальные последствия в виде тя-жёлого сотрясения.

Вот сходил за хлебушком!

Версий по-прежнему две:

1-я землетрясение — уж вспомнились мне толчки под ногами и грохот, а сейчас такое состояние в помещении, что стопудово. Последнее время землетрясения часто стали происходить в Сибири. Помню, последнее было в Красноярске, но тогда пострадала только баба Надя — у неё отвалилась штукатурка с потолка и это показали по первому каналу. Хотя вид квартиры вызывал ощущение, что штукатурка отвалилась бы и без землетрясения или отвалилась ещё год назад.

2-я теракт. Может. Такие завалы, пожар.

Вероятность первого и второго делю как 50 на 50. Короче, сходил за хлебушком, осталось только дождаться новых проблем.

Пробираюсь к выходу, прохожу мимо касс — никого, пусто, ни мёртвых ни живых и темнота. Наверное, я пролежал тут до ночи, часы мои электронные, почему то накрылись. Телефон по-прежнему не ловит сеть. 112 не берёт. Возникает идея смыться с баблом из кассы, но так подумал, а чёрт его знает, может там снаружи уже двести человек стоят и милиция и пожар-ные, скорая, а я такой выхожу с набитыми карма-нами — не прокатит. Лучше буду героем, чем отбросом. Нужно осмотреться для начала. Прохожу через кассы, сво-рачиваю к выходу, прохожу лавки с всякими товарами — типа музыки, книжек, аптеку, грёбанное мыло, кто его только берёт, аж целая лавка и до сих пор воняет на весь магазин. Лавки эти похожи на кучи мусора, стенки у них были стеклянные и сейчас все высыпались, стекло, товар, стеллажи — всё вперемешку.

Первый шок. Вместо замечательных витрин, кото-рые выходят наружу — стена. Света от телефона еле-еле, ищу в этой стене проход наружу — нет. Обшарил, наверное, все тридцать метров витрины. Выхода нет! Уже забыл про боль в ноге, бегаю вокруг витрин и выхода нет. Как дурак — ищу выход наружу — нет! Очень сильно хочу выйти, потому, как тут — либо завалит окончательно и уже не холодильником с колбаской, а плитой перекрытия, либо задохнусь или сгорю, где то что-то горит точно, но пламя мне не видно.

Это какой— то дурной сон! Сел, на перевёрнутую тумбу, стал думу думать.

Должны быть другие выходы! И они были!

Обшариваю на предмет выйти с этой мышеловки, те-лефон начал садится, уже пищит, экран горит тускло. Не до поисковых работ. Решил, что свет это главное в нашей жизни и пошёл примерно в ту часть, где должны были находиться всякие лампочки, фонарики и прими-тивные электротовары. Нашел фонарик быстро, но пришлось возвращаться к кассам за батарейками. Можно было бы светить зажигалкой, но это хуже чем телефон. С таким светом из туалета в собственной квартире не выйдешь, не то, что тут. Ну и не стоит забывать про возможную утечку газа, кстати, как вариант произошедшего тоже может быть. Телефон уже совсем разряжен и убран в карман. Вспомнил про плеер, когда дело зашло о батарейках, но его нигде на одежде не оказалось. Примерно через сорок минут с начала поисков я стал обладателем нового све-тодиодного фонаря с тремя светодиодами. Это был прорыв по сравнению с телефоном, но это было ничто по сравне-нию с помещением, где от угла до угла можно было ка-таться на велосипеде.

Что бы ни произошло, выйти на улицу не представля-ется возможным, позвонить тоже никак. Всё очень странно, потому как на улице я не слышу сирен ни по-жарных, ни полиции-милиции. Но и тут нашлось объ-яснение — вспомнил про минуту тишины, когда откапы-вают живых из-под завалов. Тишину стараются держать максимально, чтоб было слышно людей под завалами. А если так дела мои плохи — дом то высотный, разгребать завал будут долго.

Со стеной вместо витрин и входа всё просто — супер-маркет первый этаж, над ним ещё 14 этажей жилого здания, точнее ещё плюсом первых 2 этажа офисных помещений, и фасад в виде выпирающей спереди плиты, по типу козырька над витриной. Скорее всего, что-то из этого всего обрушилось и засыпало — перегородило всё во-круг первого этажа. А спасатели спасают тех, кто выше и скоро доберутся до меня. Нужно лишь только ждать.

С такими мыслями я решил, что дёргаться особо не буду, буду сидеть и ждать, перевяжусь, выпью воды, может, людей поищу — тут, выживших.

Адреналин ушёл, а вместе с ним и сошла та непроби-ваемая броня, которая не давала падать в обморок, орать от боли в ноге и голове. Теперь я всё это делаю, проклиная спасателей, магазин, город, практику и всё, что вижу. А ещё сильно тошнит, морозит и трясёт как зайца под кустом. Боюсь свалиться в обморок и упасть головой на торчащую арматуру или стекло — тогда мои приключения бы закончились сразу.

Доковылял до того места где была аптека, нашёл бинт и перекись, пока искал — разрезал руку стеклом, причём сильно. Теперь я промыл Карачинской рану на ноге, сдобрил перекисью и замотал бинтом, тоже сделал с головой и рукой. По ощущениям Карачинская гораздо больше жгла, чем перекись. Вот и ответ, что там в неё наливают. Знать бы какие таблетки жрать чтоб не было заражения, а ещё обезболивающее.

В магазине, вернее том, что от него осталось, нет ни души, кроме меня.... Откуда-то снизу слышу сильный стук, как кувалдой по стене. Наверное, меня спасают, стук идёт уже часа два или три и не унимается. Постучал в ответ — реакции никакой — слабо стучал.

24 августа. (24 августа по моим ощущениям, может это 23 ночь, может это уже к 25 ближе. 2-й день выживания).

Второй шок. Тут нет никого кроме меня, ни жи-вого, ни мёртвого. Комплекс изучен, правда, слабо, но людей точно нет.

Нашёл четыре двери. Первая выход с другой стороны входа, железная дверь, открыть, или взломать нереально. Вторая тоже самое, только с другой стороны, дверь эта открыта, только приоткрыть её удалось на три-четыре см, дальше упирается в завал. Третья — это большие ворота, ведут в другую часть помещения, туда я проникнуть не могу, закрыто, четвёртая дверь на одной стене с воротами и снова закрыта. Спасатели не торо-пятся, дыму стало больше, но с потолка уже вода практически не льётся. Голова болит только если ей крутить по сторонам, нога болит всегда, рука практи-чески не болит, но кровь идёт. Лёг спать.

Проснулся от какого-то удара, я не знаю, приснилось ли это мне, показалось на какой-то взрыв рядом с моей мышеловкой. Иногда бывает так, что просыпа-ешься и как будто что-то слышишь, а на самом деле приснилось. Тишина убивает. Одно радует, здание больше не рушиться, огня внутри нет, даже дыма стало меньше. По-прежнему, даже одного луча света ни пробивается ко мне. Какое-то подземелье прямо, а я узник этого подземелья. Прикольный рассказ выйдет, когда выберусь отсюда. Наверное, все ссаться будут вокруг меня, а государство отправит на халяву, на какой-нибудь курорт. Хотя я б с удовольствием взял деньгами. Но это маловероятно, если бы спас кого-то можно было рассчитывать, а спасение самого себя не считается — шкурный интерес так сказать. Наверное, выберусь — подам в суд на хозяина этой преисподней.

Завтрак состоял из сырокопчёной колбасы, банки красной икры и Аква-минерале. Чем дольше тут сижу, тем лучше настроение, чувствую, что вот-вот меня откопают и всё будет хорошо. Уже начал приду-мывать речь — как я буду рассказывать по телевизору о борьбе с тяготами и невзгодами в рухнувшем здании. Прям современный Робинзон Крузо в каменных джунглях, кстати, это моя любимая книга. Вот так подумать Робинзон — мужик молодец — остался один, не сошёл с ума, не оскотинился, а даже пытался развиваться, насколько это было возможным. Читал, в каком-то журнале, что автор писал эту книгу с реальной истории об одном матросе. Только после спасения этот матрос пустился в разгульный образ жизни и так и помер в одном из кабаков. Верного Пятницы у матроса не было.

Весь остаток дня я бродил по разрушенному супер-маркету, взял сигарет, нашёл ещё фонариков, некото-рые поставил по углам, типа освещения, сам хожу с здоровенным фонарём от которого ничего не ускольз-нёт. Оправдание спасателем придумал такое — это землетрясение и разрушено множество зданий, ни я один в такой беде, нужно ждать своей очереди. Ни я один в такой беде — зато я один теперь жру всё, что за-хочу, пью коньяк и курю сигареты, не думаю, что у дру-гих есть хотя бы вода, чтоб пить. Сомнительная радость. Это я сам себя успокаивал в тот момент, мол, пирую тут, а у других все хуже. Больше всего боялся, что сорвусь, в какой-то момент, расплачусь, стану кидаться на стены — как обычно показывают людей в фильмах, которые сильно чего-то бояться. Бояться тут есть чего. Поначалу даже прикурить боялся, ведь вдруг в доме газ есть и после того как чиркну зажигалкой зажарюсь как на гриле. Но запаха газа нет, решил, что если и зажарюсь — то так тому и быть.

Было бы прикольно выжить в такой переделке, а умереть от отравления печенькой.

25 августа (Великий день. В этот день я начал пи-сать записку со своими всеми данными и прощаться с родными, написал несколько штук, разложил в одежде и помещении. 3-й день выживания).

Тишина, шума нет, я переоделся в относительно чис-тые вещи, выбор тут был не велик — маленький мага-зин спортивной одежды. Нога болит очень сильно, са-мый большой мой страх теперь — заражение. Этот страх заставил найти эритромицин и наесться его в двойной дозе, а ещё перебинтовать ногу и присыпать ка-кой-то тоже антимикробной ерундой. Думаю, что че-рез пару дней мне кирдык, если не спасут. Ходить уже не могу нормально.

Принял решение взять все лекарства, сделать ле-жанку из одежды, принести еды, подготовится к насту-пающему пиздецу. Телефон зарядил супер — заряд-кой от 1 АА батарейки, но толку от него нету них-рена, зато есть в нём игры, ну и как часы с датой тоже актуален.

Ближе к вечеру началась температура, зарылся в свою лежанку. Лежу заснуть не могу, голова кру-жится, рвёт постоянно.

26 августа (День бреда и галлюцинаций. 4-й день выживания).

Весь день температура, очень высокая, ничего не ем. Много пью воды. С постели не вставал. Появился панический страх, то ли сон, то ли бред — что ко мне в темноте идут крысы и меня съедают. Потом вместо крыс приходили бродячие собаки, и даже людоеды-зомби. Чтоб бороться со страхом разложил вокруг себя фонарики, всё как то спокойнее. Слышу странные звуки, как будто кто-то ходит в темноте и от этого становиться так страшно, аж зубы стучат.

К вечеру услышал сильный стук снизу и со стороны ворот соседнего помещения, думаю спасатели. Надеюсь. Немного от этой новости успокоился. Стало чуть лучше, температура спадает.

На пол натекло воды, немного, но лежать стало не-возможно — подстилка вся мокрая. Решил проблему просто — сел на стул, на себя накинул одеяло, так и ус-нул.

27 августа (день новых гостей 5-й день выживания).

Проснулся от того, что меня кто-то толкнул, я со стула упал прямо лицом в грязь, в лицо бьёт свет.

Ну, вот и всё, спасли!

Немного морщась от света, увидел перед собой две фи-гуры. Одна фигура была Сашей, другая Иваном. И оба этих мужика совсем не спасатели.

Теперь рассказ о них.

Саша работал грузчиком в этом самом заведении, а Иван был охранником. Во время землетрясения (мы тогда так думали) они находились на складе. Склад как раз находится под магазином. Саша там работал всегда и лишь иногда на тележке вывозил то-вар наверх, как раз через те самые ворота, что я ви-дел. Иван тупо ходил по залу и гонял воришек, а проще говоря, отгадывал кроссворды и отгонял бомжей от входа в магазин, он был одним из шести охранников в магазине, которые дежурили круглосуточно. 23 авгу-ста их по тем или иным причинам вышло на работу только четверо. Начальство часто практиковало до-полнительную занятость для должности охранника, а именно как помощник грузчику при разгрузке товара. Этот день не был исключением, пришла машина с пи-вом, её нужно было быстро разгрузить, машину пере-гнать в гараж, так как водитель этой машины сильно торопился и его хотели посадить на фуру, которую собирали срочно куда то отправлять. Машинка представляла собой обычный Кантер забитый различным пивом. Разгрузили, водитель тоже помогал. Когда вырубился свет, водитель попросил всех дружно пойти в гараж и помочь ему поставить машину — мол "света нет, задену хозяйскую тачку и ... вам всем". Пошли, машину загнали, ушёл водитель, закрыли ворота. Вход в гараж был только один через ворота — хочешь, открывай на полную и заезжай хоть на КАМАЗе — хочешь, заходи пешком через малень-кую дверь в воротах. Тут грохнуло так, как будто в ворота въехала фура. Сами ворота выгнулись внутрь гаража. Все машины заорали, их тут было всего 6 штук, вместе с Кантером.

Неужели он педали перепутал! Версией было — что водитель Кантера сел на Сканию и фурой задом влетел не в грузовые ворота, а сюда — в гараж. Пошли смотреть, ворота помяты, выгнулись, но целы. У них было два нормальных фо-наря, с ними они ставили Кантера. Пытались открыть и долбить — тишина.

Засада короче, долбанул он так, что машину помял к гадалке не надо ходить, неужели принял на грудь часть своего груза. Угорали, над тем, как будет владелец бить ему морду. Потом подумалось, что пока туда-сюда, а там и не знают, что мы тут, пока дпс приедет, разбор полётов. Сидеть тут короче 3-4 часа. Теле-фоны как назло ни у одного, ни у другого не ловили. Так пролетело время до вечера, но вечером тишина и никого... Стали долбить в ворота. Стучали долго, ма-терились. Видимо что-то случилось. Случилось что-то потому как начальство не спешит домой и не заби-рает машины с гаража.

24 августа уже начали панику поднимать, сломали 2 машины, для того чтоб был свет и в поисках еды. Пиво, честно списанное в бой и не-достачу, уже выпили. Пробовали завести Кантера и ломануть им ворота изнутри — завели, сломали всю проводку, задом с разгона шарах-нули по воротам, зад Кантера смялся, ворота помя-лись, но реакции ноль. Потом пришла другая идея, а их было даже две. Первая идея была схарчить машину большого босса, потому как всегда с собой у него в машине есть жрачка из магазина, вторая — брать в руки лом и кувалду и ломать бетон до тех пор как не попадут в склад. Ворота из толстого железа, пробовали их открыть, но безрезультатно, ни отжать ломом, ни приоткрыть — чтоб хоть щель появилась у них не получалось.

Наверное, если бы не разбитое-выпитое пиво при раз-грузке, коньяк босса, они и сидели там бы до сих пор. Почему — то правильные мысли к ним пришли только с похмела или запоя, чёрт их знает.

Лаз в склад был пробит, ворота в склад со стороны улицы были завалены, это первое, что вызвало про-блему и вопросы. У Вани были ключи от всех дверей, кроме офиса, и шахтёры самоучки двинулись через во-рота склада в торговый зал. Пройдя через завалы, они увидели более жуткую картину, чем разрушенный под чистую магазин.

Посреди торгового зала, стояло нечто, существо, оно качалось из стороны в сторону и негромко мычало. Вокруг существа как в буддистском храме стояли свечки, на полу. От свечек шел огонь и медленно колыхался по полу. Собратья по несчастью испугались, на них напал ступор, а потом они ничего не придумали лучше как кинуть в существо кусок валявшегося под ногами бетона, а потом если, что — бе-жать, куда глаза глядят. Прямо дьявола повстре-чали, по-другому и не назовешь. Ещё конечно у них было сомнение в реальности увиденного, после хозяйского коньяка. Но не так, чтоб двоим — да сразу чудилось.

Они мне мало рассказывали о нашей первой встрече, слава богу, кусок бетона, попал мне не в голову, а в спинку стула, стул перевернулся, а я закимарив к тому времени — свалился в лужу на полу.

Теперь в нашей команде было уже трое. Вроде как двое местных — магазинских и я — случайный пассажир этого экспресса преисподней.

Обменялись приветствием, мужиков бил истерический смех. Иван быстро разложил, что к чему, поскольку был охранником. Теперь мы склонялись к 2-й вер-сии, только не понятно, куда закладывали взрыв-чатку и почему так долго нас никто не спасает.

Насколько было известно Ивану, судя по всему с местных слухов, магазин могли реально подорвать, правда и тут были нюансы. Хозяин здания — всего пер-вого этажа, пристроек, подвала со складом и гаражом, а так же и офисных на верху, был человек из крими-нала в прошлом, а в нынешнем — честный бизнесмен. Владелец магазина, главный арендатор, был его друг, и жили — не тужили они многие годы, умея делить деньги по своим понятиям. Но тут вроде как что-то не поделили, ходил слух, что машину хозяина комплекса обстреляли, а водитель получил ранение, только легкое, но неприятно — имидж все-таки. Только казалось не реальной, эта версия, кому нужно устраивать громкий теракт на всю страну ради такой небольшой по их меркам коммерции, это же не нефтескважина и не НПЗ.

У охранника связка ключей от всех дверей. Мы идём наружу. Первой попробовали дверь наружу — запасного или черного выхода — Завалено. Остаётся ещё 2 двери, ворота ведут в склад, через них и пришли бравые хлопцы. Ещё одну дверь такого же выхода проверять не стали, сказал мужикам, что уже пробовал ломиться через нее — толку нет, завал. Остаётся дверь рядом со складом, ведёт она на лестницу к офисам. Ей и заня-лись. Дверь нам отказала в гостеприимстве и не смотря на открытый замок отворяться не желала. Диагноз поставили, как перекосило по причине уничтожения здания. Я пошёл есть, а мои новые компаньоны в узническом деле пошли за ломом, ку-валдой и ещё какой-то матерью в гараж. Видно суш-няки и потребление пива, отсутствие нормального сна и еды совсем измотали моих новых коллег, да и я полу-дохлый и хромой мало чем им мог помочь. Дверь не сдалась, хоть и получила по первое число.

28 августа. (День ещё одного гостя).

После отчаянных работ, мы решили, наконец, выпить и познакомиться. Выпили, познакомились. Оказа-лось, работники магазина знают друг друга ещё с ар-мии, служили вместе, только Саню контузило во вто-рую Чеченскую компанию, а после чего он стал терять зрение, снайпер стал никудышный, и его пнули с армии или сам ушел. Их версии по поводу выхода на гражданку расходились между собой. Запил, и скатился до грузчика, здоровье благо позво-ляло. Ивана подстерегла реформа МВД и ему, не имея никакого образования, пришлось стать охранни-ком, ну а потом сюда и Саню притащил. Вместе де-лали мелкие делишки типа списание на бой нескольких бутылок пива, да поедание закуски на рабочем месте, благо начальству было все равно на мелкие шалости.

Утром я почуял что-то не ладное у этих двух ребят. Как-то мы проснулись и сначала долго искали лом с кувалдой, потом придумывали, как эту дверь откры-вать, потом сел фонарь и Иван пошёл к кассам за ба-тарейками, потом Саня пошёл искать к кассам сига-реты определённой марки и крепости. За четыре часа к двери никто не притронулся.

Я всё понял. Объяснил им, что вроде как уже давно обдумываю, как вскрыть четыре кассы и нагрести на-личность из них в качестве бонуса за проведённое время в тюрьме. Тем более возмещение морального ущерба. Решили делить ровно и без обмана, но договорились о следующем. Вскрываем кассы — только если сверху есть возможность выйти не замеченными. Идём по-одиночке и если, кто-то остановит, о других не расска-зываем. После этого разговора работа пошла значи-тельно конструктивней, вырабатывался план по выби-ванию двери и о том, чем ещё тут можно разжиться. Никто даже не думал о возможных людях в завалах. Наверное, сознание меняется если посидеть в сырости и темноте несколько дней.

К обеду путь был свободен, но завален наполовину. Сверху услышали крики девушки.

Разбирая завал, кое-как добрались до офисного этажа. От офисов целыми осталась только одна комната, причём она была глухой — без окон. На лестнице было много дыма, но похоже горело, где то на улице. Де-вушку мы подобрали в комнате, открыв дверь, сама она этого сделать, не могла потому, как дверь задавило обломками.

История Инги.

Инга была бухгалтером. Когда погас свет — она оста-лась на рабочем месте. Почему осталась — было три причины. Первая причина — потому, что она не курит, вторая причина — потому, что у неё нет своей машины и третья причина — ей нужно было срочно совершить ка-кие то там операции с банковским счетом — как только включат свет, иначе случилось бы какая то проблема, босс бы орал и т.п..

Ситуация складывалась примерно так: в офисе гаснет свет, те ребята у которых есть окна и выходят они на парковку, начинают орать и звать всех на улицу, что — там случилось страшное. А случилось там, что огромный грузовик, проезжавший мимо, потерял управ-ление и залетел на парковку магазина, при этом со-брав как в боулинге страйк из автомобилей. Работники магазина и близлежащих офисов имели личный транспорт, а за неимением отдельной парковки ставили машины на парковку клиентов. Поэтому, прежде всего, людей ин-тересовало состояние их имущества. Остальные пошли за ними покурить, а самые стахановцы офисной жизни пошли за компанию поглазеть, ведь работать без света все равно нельзя. Потом были хлопки, все тряслось, а потом она попыталась выйти, но дверь не открылась. Спасло её только наличие бойлера в офисе и торт с ман-даринами, которые кто-то принёс в честь дня рожде-ния. Истерика у нее уже прошла и нам она досталась в полусознательном состоянии. Инга была вполне сим-патичной брюнеткой, высокого роста. Первым делом мы решили её накормить и напоить, за этим делом она нам всё и рассказала. Шефство над ней, конечно, взял Иван, он сразу стал джентльменом, пожалуй, джентльменом удачи, потому как не стали рассказы-вать ей о задумке с кассами. Я там был на последнем месте и по возрасту и по званию, ей было 26, не заму-жем.

Через два часа прорыв на улицу был продолжен, ре-шили ломать стену в кабинете выжившего бухгалтера, по уже отточенной технологии. Стена поддалась, но в другом кабинете нас ждало разочарование, кроме того, что перекрытия провалились в комнату, окна тоже отсутствовали. Инга посоветовала ломать другую стену, не в бок, а прямо, там есть ещё кабинет, в нем точно есть окна.

Перекур, отдых. Стена оказалась несущей, а несущие стены в панельном доме ещё и высотном очень толстые. Если они ломали стену из гаража в склад три дня, сколько же у нас займёт эта. Пробивать начали, но потом решили отдыхать и поспать.

29 августа (К нам пришла северная лисица, потом мы узнаем, что она принесла ещё с собой полярную ночь и северные морозы).

Проснувшись и поевши, обнаружили, что в магазине начинается полный писец, мясо и рыба с витрин на-чинают вонять, не ясно дело с морозильниками — но им диагноз в отсутствии электричества тоже прописан. Если не выберемся — есть шанс отравиться от трупного яду, запаха и полной антисанитарии. Знакомые как-то раз оставили по ошибке мясо в микроволновке размо-раживаться и уехали на дачу. Вернулись они только через полтора месяца — жили на даче. Жена, конечно, получила по зубам ещё на пороге, но приходя к ним в гости, через год — я чувствовал этот запах.

С такими чувствами сил у нас прибавилось, и мы стену продолбили, так чтоб можно было туда пролезть уже к обеду. Первыми на разведку комнаты пошли Иван с Сашей, а меня оставили приглядывать за Ингой. Через двадцать минут они вернулись с хорошей новостью — проход на свободу есть и на улице они не слы-шат никакого движения, ни сирен, ни шума, ничего. Чтоб вылезти придётся ползти между плит — лаз очень узкий и вернулись они за дальнобойными фона-рями, так как есть задымление и на улице ночь.

Отсутствовали они два часа, пришли все бледные и все в саже. Сказали на улицу сегодня не пойдём. Нужно спустится всем вниз и обсудить. Ну, что де-лать, пойдём вниз, обсуждать — а я думаю не обсуж-дать, а ломать кассы с деньгами. Сейчас они на меня ос-тавят Ингу, потом отойдут куда-нибудь, их не будет, а я останусь тут с Ингой когда они уже будут просажи-вать добытые денежки. Нет! Я не лузер, от них ни на шаг не отойду, ни на грош не поддамся.

Так я думал сначала, но когда два тридцатилетних мужика в жёсткой форме сказали мне сидеть с Ингой в дальнем конце зала, вариантов спорить не было. Они куда-то пошли, взяли ещё радиоприёмник из магазина электроники. Вот думаю, с*ки, какие мелочные, та-кой дешман прихватили, там, в кассе, на тысячи та-ких, а они как туалетную бумагу из туалета тащат.

Всё верно, в стороне касс какой-то шорох, скрип, а по-том тишина, а мне сказано сидеть тут и никуда не хо-дить — иначе голову свернут. Скрипнула дверь на лест-ницу — вот и смылись. Ну, думаю — сдам я Вас в полицию-милицию — первым делом как выберусь, за такое отношение к напарни-кам.

Решили через полчаса сами выбираться, всё взяли, кассы смотреть не пошёл и так понятно, что они там делали.

Лезем уже наружу — как свет в лицо, и Ваня орёт на меня кучей матов. Мое сердце в этот момент ушло и спряталось где то в пятке.

Ну, думаю или их там взяли уже с поличным и спа-саются бегством в руины, прут назад или решили ещё ходку сделать, прихватить вместо дерьмового приём-ника каких-нибудь ноутбуков, плазму через такой лаз не протащить.

Бить меня не стали.

Спустился вниз почти на пинках, Инга шла сама, без ускорений — джентльмены, говорю мол:

-Х*ле Вам нас тут держать, берите, что вам нужно и наши пути расходятся, а я домой хочу. Я домой хочу, и родителям уже неделю не звонил, там уже морги об-званивают!

Потом им Инга начала угрожать и милицией и хо-зяином магазина и плакать, а они всё молчат, пошу-шукались и молчат.

Дальше дело было примерно так: Иван открыл бу-тылку водки, разлил всем по кружкам, после 2-й кружки начал говорить, иногда Саша уточнял де-тали.

— Вы простите нас с Саньком за такое. Не знали мы говорить Вам или нет. Вышли мы на улицу, а там наступил конец света. Нет, не конец света, что мы все думали про землетрясение, а полный конец всему, что мы знаем. Мы вышли, а там ночь, давай фонарём шарить во-круг — везде пепел и сажа слоем. Сначала тоже ду-мали про землетрясение и потом пожар, пошли дальше — фонарь бьёт не далеко, а из-за дыма почти ничего не видно. Короче все дома разрушены иногда до оснований.

Спрашиваю их и Инга присоединяется ко мне, врать или прикалываться они бы не стали. Какие приколы уже столько времени тут сидим.

-Так что случилось то?

— Не перебивайте. Сейчас выпьем и продолжу.

Ещё одна кружка пошла. Хотели отказаться — не вышло.

— Все дома разрушены, от нашего супермаркета оста-лись только этажи до 4-го, куча развалин короче. Склад и гараж — завалены обломками верхних эта-жей, но мало, дом как будто на парковку упал перед входом, а то, что не упало — рассыпалось как карточ-ный домик. Думали — может метеорит, какой. Машины все на стоянке сгорели, есть люди на пар-ковке — тоже сгорели. Практически, всё, что сверху есть или сгорело или разрушено. Видели мёртвых много. Пошли по Кропоткина вверх — там разруше-ний больше, почти ничего нет, как бульдозером. По-шли вниз — там разрушений меньше — только пожары, видно потому, что мы под горкой были и уцелели. Ис-кали людей — тишина такая, что трудно себе предста-вить, слышали только где то вдалеке выстрелы. Стреляют не часто, больше похоже на охоту чем пере-стрелку. Пушек и танков не слышно — ничего тяже-лого не слышно или бомбёжек. На улицах никого нет, кто уцелел давно ушли.

Продолжил Саня, а Ваня налил сам себе, выпил и начал есть закуску.

— Нам всё выяснить удалось. Бродили наверху, до са-мого Красного дошли. Встретили мужика с тележ-кой как из нашего супермаркета. Короче как амери-канский бомж из фильма один в один. Разговорились с ним. Поговаривают разное. Основное примерно так: Сначала люди услышали хлопки, примерно как гром, свет везде вырубился. Даже машины встали, правда, не все — новые в основном. Дальше — хуже, начались взрывы то тут — то там, потом ядерный взрыв при-мерно в стороне НЗХК. Взрыв слабый был, мало разрушений нанёс. Через время ещё раз, то — есть ещё один взрыв. Про то, что было потом — не знает ничего, куда бомбили и как взрывалось. Прятался он в обычной теплотрассе. Люди в панику подались, как муравьи в муравейнике, кто куда. Большая часть по-гибла. Почти всех кто на улице был — обожгло, многие сгорели, а те, кто в первые часы бродить стал — умерли через какое то время от радиации. Сейчас говорит не опасно уже, если к воронке не подходить. А мы полу-чается в 10 километрах от этой воронки. Тут в эпи-центре людей совсем нет. Кто уцелел — ушли. Ему кто встречался — рассказывали, как и что вокруг происхо-дит. Информация идёт, что везде такая ерунда, удару подверглись все города, которые более— менее крупные или значение стратегическое имеют.

— Спрашивали, что нам делать. Вступил Иван.

Сказал бродяга примерно следующее:

— Ничего не делать. Все из города подались в тёплые края, сейчас массовая беготня пошла. Кто отсидеться планирует в какой-нибудь деревне, кто к родственникам поехал. Машин мало осталось рабочих, и проехать не везде можно, завалы или заторы из машин, мосты разру-шены. Все идут пешком. В городе совсем плохо, люди озверели, убивают друг друга за еду, за машину. Ни-кто ничего не боится. Армии в городе нет. Власти тоже нет. От нашего правительства ничего не слышно. Амба короче. Советую Вам, если совсем уж хреново станет — двигать в Академгородок, говорят — там убежище есть — здоровенное, тысячи людей там, но там как в концлагере, места выделяют, что еле сесть можно, и еды совсем чуть-чуть, чтоб только с голоду не помёр.

Мы с Ингой не выдержали и почти в один голос:

— А кто напал то на нас?

Саша:

— А кто его знает, они как то не предупреждали, когда нападали. А вообще нам рассказал мужик, что — то ли Американцы, то ли Китайцы, но вроде как мы им тоже ответили хорошо. Он сам не знает, никто тут не знает. Военные ему не попадались на пути.

Не выдержал, спросил я:

— А с Томском чего?

Ваня говорит:

— Те, кто с тех краёв мимо проходили, рассказали попавшемуся нам мужику, что Томску больше всех досталось, рвануло так, что город разметало и всё по-горело, выживших не видели оттуда. Ещё добавил, что бомбили СХК, да так, чтоб наверняка. Четыре раза взрывали. Там точно никто не выжил. Ещё досталось Кемерово и Красноярску, тоже сильно бом-били, но почему то большая часть взрыва в угольных разрезах рвануло. Наверное, промахнулись.

Саня:

— Теперь о главном. Нам этот мужик сказал, что работал он в НИИ каком то, название мы не за-помнили, физику нано — частиц изучал. Говорит — сейчас всегда темно стало, день от ночи не отличить. Первые два дня небо местами чистым было, а теперь сажей его затянуло. Ядерная зима начинается. Сказал, что если в убежище не пойдём, чтоб искали подвал, строили там печку и утеплялись. Скоро холод будет как на северном полюсе. Уже очень холодно для начала осени. Сам он счи-тает, что никто не выживет, поэтому с нами не пошёл, говорит мне у вас делать нечего, я ещё максимум не-делю протяну, а дальше всё. Он семью в завалах искал, а живет на Хмельницкого, возле самого эпицентра, облученный, говорит конец ему, уже не помочь ничем.

Я начал.

-Я на НЗХК работал, про радиацию знаю многое. Самое главное чтоб внутрь не попало, т.е. дышать на-верху опасно, есть и пить. Если внутрь не попала ра-диация, то снаружи облучение мало страшно. За пер-вый день после ядерного взрыва большая часть фона ос-лабевает, через неделю уже можно бродить по поверхно-сти, но излучение будет, хоть и слабое. В саму воронку заходить, конечно, и через год не стоит. Завтра хочу пойти сам посмотреть.

Никто возражать не стал, посчитали, что я сам вправе принимать за себя решение.

Решили разойтись по углам. Каждый думал о своём, я слышал, как наша девушка тихонько плакала. Уснул я легко. Сон снился необычный, как будто мне на работу нужно, а я тут в подвале торчу. Грозятся меня выки-нуть с учёбы за прогул практики, за то, что прогулял — целую неделю работы и даже никому не сообщил.

Проснулся и подумал, где ж мне работать теперь в воронке что ли?

7 день выживания 30 августа. ( — Видишь суслика? А он есть. Из армейской мудрости Ивана).

Проснулись все рано. Долго совещались. Всего ска-занного не буду записывать. Никто из нас не пове-сился и не думал даже о самоубийстве. У нас тут все одинокие, детей нет. Армейские дружки зря за нас боялись. Основным направлением действий придумали следующее:

1) Не допустить радиационного заражения магазина и нас самих, для чего требуется:

А. Следить за одеждой и с улицы ничего не тащить.

Б. Заткнуть максимально все щели, допускающие в помещение магазина дождевую воду, воздух и пыль.

В. Питаться пищей из закрытой тары. Пить только воду из бутылок.

Г. Наружу выбираться только если приспичит.

2) Организовать убежище, отсидеться тут ближай-шее время пока не решим чего делать.

А. Решить вопрос с антисанитарией, для чего необхо-димо выкинуть всё испорченное на улицу;

Б. Решить вопрос с туалетом — определиться, где и как, чтоб в своё не натыкаться (уже было).

Г. Найти место, где будет тепло при наступлении ядерной зимы и минимум радиации.

Д. Спасти остатки продуктов, создать запасы.

Е. Решить вопрос с мытьём, никто из нас не мылся со времени попадания сюда.

3) Придумать, что делать на случай десанта или прихода войск потенциального врага.

А. Достать любое оружие. Не сдаваться.

Б. Узнать кто напал и текущее положение дел.

4) Добыть рабочий транспорт.

А. Добыть транспорт.

Б. Разведать местность.

Как полагается, в лучших традициях демократии, на-чали с самого последнего пункта в списке наших вопро-сов. Почему так вышло — тут вариантов масса, один из них — это как вывозить продукты из магазина. Чтоб вытащить всё гнильё через верх, в лаз высотой метр и шириной метр, нам, наверное, потребуется как минимум неделя. Говорю — Нам — потому как все ре-шили остаться тут до прояснения ситуации.

Для целей выхода на поверхность решили одеться в стиле "Постапокалипис", как полагается, в таком стиле требовались противогазы, но их не было. Оста-лось довольствоваться только тряпкой поверх лица. Каждый решал сам, идти или нет. Я как знаток ра-диации сообщил всем о последствиях облучения: тошнота, кровавая рвота, кровавый понос, потеря зрения, выпа-дение волос, отслаивание кожи. В совсем плохих слу-чаях — выпадение зубов, ногтей, ожоги на коже как от огня, разложение тканей организма. Наверное, это все видимые последствия воздействия радиации на орга-низм. Чтоб такое получить, нужно, как минимум залезть в реактор и там устроить привал с поеданием тортиков, а потом ещё танцы на раскалённых топлив-ных сборках. Всё это лирика, нам грозило самое опас-ное воздействие радиации — лейкемия, рак во всех его формах, нарушение иммунитета и самое главное — на-рушение пищеварения, что самый плохой и первый при-знак радиационного заражения. Одежду искали с умом. Оделись примерно следующим образом: В ма-газине нашлись "сапоги охотника на уток" (так их называл грузчик Саня) короче болотники или по-другому высокие резиновые сапоги, примерно выше ко-лен, а сверху плотная прорезиненная ткань, примерно как штаны до пояса. На себя пуховик сверху, на пухо-вик дождевик, но не одноразовый из целлофана, а нор-мальный летний дождевик из ткани похожей на "бо-лонь", видно чем-то пропитанной. Лицо заматывалось плотным шарфом, через него и дышали. Раздевалку — передевалку устроили в бывшем кабинете Инги. По возвращении предполагалось, что костюм "Постапо-калипсис" будет оставаться тут, а мы будем выти-раться полотенцами и салфетками и переодеваться в чистую одежду. Чистую одежду принесли уже туда, каждый по своему вкусу. Оделись в "Постапокалип-сис".

Такие четверо медвежат пошли на улицу, кое-как пролезши через узкий лаз. Сразу вспомнилась история про Винни-Пуха и Кролика, когда Винни лез к Кролику в гости, а потом застрял в дупле из-за своей жадности. В это время мы ещё ничего не пони-мали и жадность наша, жадность равная выживанию в настоящее время у нас не проснулась. Комплект "Постапокалипсис" решили дополнить фонарём ЭРА на 4 батарейках типа D и галогеновой лампой плюс светодиодами. Фонари, по заявлению производи-теля, били лучом на все 300 метров, о чём на коробке была большая надпись. Ума у нас хватило изучить ближайшие окрестности до мелочей. Дело обстоит так:

Здание, где наш магазин находится — разрушено час-тично, первый, второй этаж погребён под грудой плит, большая часть плит на стороне где находится фасад, вернее находился, завалила бывший вход в торговый центр, витрины, ко-роче все входы-выходы. Сверху торчат останки третьего — четвёртого этажа в виде обгоревших остатков плит, торчащей арматуры. Въезд на склад и соседний въезд в гараж находятся в торце здания, склад завален сильно, гараж — упавшей плитой вертикально и перего-родившей ворота. Нам повезло. Взрывная волна по-шла поверху здания, а мы находимся в низине, поэтому досталось только верхушке, а нас не тронуло. Причём расположение у здания выгодное, гараж, склад и ворота в склад и гараж, находятся выше уровня земли, но поскольку здание построено на склоне — уже через не-сколько метров уходит ниже уровня земли. Сверху дальше идёт первый этаж, он начинается над гаражом и складом, и заканчивается у другого торца здания примерно верхом под уровень земли. Там же и стена построена, отделяющая парковку перед фасадом от сле-дующего уровня соседнего здания. Через дорогу, там, где был высокий железный забор — забор свален, тор-чат выгоревшие развалины автосервиса. Ближайшие дома, вверх по улице — полностью уничтожены, вниз — целые, кто до какого этажа, но большая часть домов выго-ревших до основания. Самое главное — на улице холод и темнота. Побродив по округе, посмотрели на мертвецов, они ва-лялись повсюду скрюченные в невероятных позах. На-пример, те, которые были в обгоревших машинах — развалились на части, иногда напоминали просто угли неразличимые со сгоревшим сиденьем. Иногда видно было череп. Инга, когда увидела первого такого — сразу запросилась назад, мы её довели до лаза и отпустили. Всех Ваня с Сашей предупреждали сразу, что мы увидим. Мои ощущения были странные — любопыт-ство, интерес и чувство как будто это всё нереально, вот откроешь глаза, и всё вернётся. Запомнился один мертвец, я подошел к сгоревшей машине и ткнул палкой дверь, мертвец за рулем качнулся, от обугленной головы отвалился кусок черноты, оказалось под ним белое мясо как обычно курицу жарят. Жуткое зрелище. До сих пор я вспоминаю этого мертвеца. Как ни странно обещанной тошноты или чего-то ужасного не было. Чувство компьютерной игры, было бы все виртуальным, если б не боль в ноге.

Задумался о родителях, до этого я о них не думал во-обще. Судьба так сложилась. Может они и живы, выяснить это уже не удастся — может никогда — может по-том.

Пепел падал сверху, пепел был на земле и на всех предметах, как будто — прошла уже тысяча лет, всё покрыло громадным слоем пыли. Дождь шел очень слабый, но противный. Я понимаю, что этот дождь самое опасное, что может быть — FALLOUT или другим словом — осадки, но не простые, а выпадение всей радиоактивной дряни, которая загадила наш мир во время войны. Дальше соседних домов никто не уходил, да и не было в этом необходимости. Мы не спасатели, а просто пытаемся выжить. По руинам в поисках вы-живших никто лазить не будет. Людей не видели, в смысле живых.

Проблему с вывозом мусора стали решать сразу — Скания, злополучного водителя, стояла рядом, ключи были в машине. К машине был прицеплен большой длинный полуприцеп на трёх осях, очевидно внутри пусто, т.к. водитель только собирался куда-то ехать. Полуприцеп стоял к воротам склада задом и был полностью раздавлен плитами. Передняя же его часть, прицепленная к Скании была почти целой. Сама Скания осталась целой, но была, какой-то измученной, стёкла в боковой двери были выбиты, водителя внутри мы не нашли, зато ключи были на месте. Саня — как наш главный спец по машинам (такое прозвище он получил от Ивана, за вскрытие машины босса и не-скольких других пока они сидели в гараже) осмотрел машину. Топливо было пол бака — это примерно пол-тонны, потому, что бака два и они большие. Завести Сканию не удалось, что-то с электрикой не ладное. Ре-шили, что они её заводят и оттаскивают плиту заго-раживающую вход в гараж, а мы в это время всё пакуем в мешки и грузим в будку Кантера, ну то есть перетаскиваем в гараж через проделанный ими лаз.

Вернулись, разделись, помылись.

Снова советуемся, только теперь у нас горячий ужин. Инга молодец, да и мы молодцы. Такого насмотрелись, а есть все равно хочется.

Инга нашла туристическую плитку на газовых балло-нах в том же магазине спорттоваров, котелок и стала варить нам еду — пока мы обдумывали коварный план.

Общим советом постановили:

Загрузить Кантер под завязку мясом, рыбой и птицей, везти это подальше и там скидывать. Весь скоропорт, который не сможем съесть, и который будет вонять — увезти из магазина. Под это попадало много фруктов, особенно бананы, было жалко, но здоровье и отсутствие крыс важнее.

С верхнего этажа, т.е. самого магазина, перенести все продукты на склад — на нижний этаж. Такие вещи как алкоголь оставили на верху — у них срок годности неограничен. Сами будем жить на складе — потому как место меньше всего должно пострадать от влияния ра-диации.

Чтоб где то спать и жить взяли палатки и спальные мешки, быт совсем наладился, не хватало только туа-лета. Тут выход нашли просто — в гараже преду-смотрена ливневая канализация — туда и ходим, прямо в люк. С палатками была моя идея, за, что и получил респект и уважуху от старших.

Чтоб всё таскать было удобнее, решили лаз из гаража в склад сделать до пола и возить всё на тележках супермаркетовских. Остаток дня пробивали лаз и начали всё собирать.

8 день выживания. 31 августа. (Алина. В обычных датах смысл отпал).

Не важно, кто, что скажет, а таскать пропащие продукты гораздо менее приятно, чем облучаться на улице и получать дозу радиации. Действовали быстро. Кантер забили битком, и ещё выстроился ряд тележек. Ребята возились со Сканией уже четыре часа на улице и вскоре пришли на обед. После обеда всё продолжилось. Скания завелась только к середине дня и Кантер совершил шесть рейсов. Разгрузке подвергся магазин, склад, холодильники склада. Нужно сказать, что холодильники ещё держали холод, и в середине продукты мы оставили "как есть" — через неделю заглянем.

У нас пополнение, в нашей команде появилась ещё девушка. С последнего рейса — они пришли втроём. С ними была девушка, 18 лет, звать Алина. Была она похожа на оборванку и, увидев свет фар, решила, что терять уже нечего — вышла на дорогу. Иван её заметил и остановился, решили взять её с собой. Девчонка была симпатичной, особенно симпатичной мне, т.к. я был самым младшим в команде. Роли стали расписаны: Я — Алина, Иван — Инга, Саша — ему не нужно, он перестал пить, как в прошлой жизни, стал качаться, искать оружие, но пока нашёл только ножи из спорттоваров и раздал всем.

История Алины была трагична. Они сидели в квартире: она, отец, бабушка, мама — уехала по делам. Дома в посиделках удар их и настиг. Выжили все, первые два дня сидели дома думали, что делать и ждали маму. На третий день, отец пошёл маму искать, пришёл только поздно вечером и сказал нужно ехать — спор, скандал, но он сумел их взять в охапку, затолкать в машину, собрать все продукты и двинуть в деревню к его родителям на юге Новосибирской области. Сначала они наткнулись на колонну военных, двигались они медленно — большая машина спереди разгребала все брошенные на дороге машины и заторы. Хотели с ними поехать, но те строго запретили и сказали, что гражданским нет места в их колонне, никто им помогать не будет — у них боевая задача. Через пару часов, вернулись домой — трасса была забита, безвыходность, военные уехали в другом направлении. Дома просидели ещё четыре дня и решили выбираться, во что бы то ни стало. Как оказалось, военные к тому времени прочистили все большие дороги. Они поехали к выезду из города, как у машины осыпалось заднее стекло, а на переднем появились трещины. Алина ничего не поняла, а отец начал гнать. Второй выстрел, уже картечью, пришёлся по машине сбоку, бабушку и отца убило сразу, машина потеряла управление и въехала в столб. Когда Алина очнулась она была в пустой машине, вся в крови — но не своей, ещё помнит как бандиты выгрузили все продукты, один долго матерился на того кто стрелял:

"Зёма, по колёсам надо шмалять, а теперь тарантас новый сам ищи. Чикатилло ядерный... Деваху рабочую завалил, вот падла... "

Ещё она помнит, как синяя рука ощупала её, забрала продукты из машины. Алина претворялась мёртвой. Дальше злодеи говорили свои планы, но она не всё смогла запомнить, говорили они на жаргоне, который восемнадцатилетней Алине был совсем не понятен. Машину толком обыскивать не стали, видимо лазить по кровавому салону они побрезговали.

Алина больше ничего рассказать нам не могла, она долгое время сидела в машине, потом пошла, куда глаза глядят, ничего не ела и не пила. Когда увидела свет фар нашей машины, подумала военные — вот и вышла. С другой стороны ей было всё равно.

Иван к ней применил анти-шоковое лекарство, как и для нас, но выпив один стакан и немного поев, Алина просто отключилась. Больше её никто не трогал, а мы занялись привычным делом.

Всё было сделано. Что нам может потребоваться — перенесено вниз, еда, одежда. Взяли несколько видеокамер, различные портативные плееры, телевизор портативный, радио. В торговом зале осталось только несколько кучек с вещами, которые вероятнее всего не потребуются, витрины, холодильные витрины, полки — расставлены вдоль стен — так вроде и в зале не мешаются и если кто через завалы ломиться начнёт, то дополнительные проблемы получит. Зал пустой, пыль вымыта. Там где течёт вода с потолка везде стоят вёдра — воду собираем и сливаем в слив в гараже, при этом получается ещё и смыв в туалете. Инга готовит теперь на кухне — там соорудили полноценный пищеблок. Обнаружилось два довольно хороших генератора на дизеле. О них знал Саша. Два бака по пятьсот литров солярки, каждый генератор потребляет примерно по 8 литров и вырабатывает 30 кВт электроэнергии. Запустили — оба работают, но сразу отрубались и на пультах загорелись ошибки. Генераторы эти сюда хозяин установил специально на случай отключения света — чтоб большие холодильники не разморозились. Как он договорился и с кем, чтоб в жилом доме, пусть и с администра-тивными помещениями, стоят генераторы и солярка, нас уже не волнует. По идее одним можно запитать весь магазин, но есть проблема. Проблема заключается в том, что у холодильников наружу выходят радиаторы охлаждения, у этих генераторов, тоже есть охлаждение и оно выходит наружу. Там где стояли сейчас эти радиаторы, теперь груда плит и им точно настал конец. Пока решили не трогать ни холодильники — протянут они еще сколько-то, ни генераторы — пока сидим с фонариками.

Я задумался. Охлаждение можно сделать, если трубы приварить и пустить что-то типа батарей по комнате, но комната должна быть достаточно большой, а лучше если проветриваемой. Если Саша не врёт, 8 литров на час, а топлива у нас 1000 литров, хватит на неделю полноценной жизни, а я как киповец — могу всё организовать.

С радостью на душе пошёл спать. Ещё думал об Алине. Но к ней не решился подходить, даже разговаривать с ней. Боялся я одного — если она хапнула дозу радиации сверху и через неделю помрёт в мучениях. Это бы было очень обидно для меня.

9 день выживания. 1 Сентября. (День знаний. Александр).

Утро началось с обсуждения планов на жизнь. Никто пока сваливать отсюда не решил. Проблему создал Александр. Он заявил, что долго думал, всё обдумывал до мелочей (вид у него был точно, ниспавши всю ночь) и решил:

"На нас вот-вот нападут враги, будь это НАТО или Китайцы это всё равно, это могут быть и бандиты, поэтому срочно нужно мобилизоваться, укрепить все лазы сюда, найти оружие, найти мужиков которые могут стрелять и готовиться к войне".

Начать он планировал сегодня — вылазка за оружием просто нам необходима, оружие будем искать везде. Ещё он сказал, что если мы настоящие мужики — должны, просто обязаны идти с ним и защищать родину. В глазах его я видел блеск нереального фанатизма. Мне стало страшно, до этого у нас не было героев, а теперь появился. Когда где — то есть герой — лучше всего ждать беды. Как во всех американских фильмах герой один убивает сто врагов, при этом погибает тысяча своих солдат, взрывает какой-нибудь город с мирным населением. И обязательно спасает возлюбленную, иногда даже её тёщу с собачкой.

Конечно, я мало реагировал на это, меня заботила мысль, как организовать душ и из разряда бомжей перейти в разряд людей цивилизованных, от которых не воняет, в том числе и тухлым мясом и рыбой. И для душа как две составляющих мне нужно было две вещи: первая — это энергия, вторая — вода. С водой были проблемы, её просто взять было неоткуда. И самое главное — вторая проблема могла решиться только после решения первой.

Вот и первая неожиданность. Пока я крутился вокруг генераторов, ко мне подошёл Иван. Сказал он мне примерно следующее:

"Александр немного не в себе, у него проблемы, это всё из-за контузии. Лучше всего, если ты сейчас будешь с ним соглашаться и помогать ему. Но всегда отговаривайся от ходки с ним за оружием — например, говори, что нужно сначала укрепить лазы, а потом уже думать об оружии, или то, что как мы оставим девушек одних, что мы ещё не готовы идти, но завтра обязательно это вместе обсудим".

Оказалось, жизнь Александра была совсем иной, нежели я себе представлял. Служили они с Иваном не где-нибудь в Чечне, а в ГРУ, Александр был снайпером, причём не просто снайпером, а очень хорошим снайпером, Ваня был просто бойцом.

Ваня пояснил ситуацию, записываю, как я его понял.

Однажды их колонна попала в засаду, и Ваню ранило, но легко, Александра контузило. Половина бойцов погибла. Маршрут колонны сдал кто-то из своих. После госпиталя они дальше пошли служить, но в Александре, что — то изменилось, замкнулся он в себе. Ваня с ним много раз пытался поговорить, Александр говорил, что всё хорошо и на этом разговор о душевных проблемах завершался. Войска чистили лес, обязанностью Александра было засесть незаметно и сидеть "на фишке" два, а то и три дня. Задачей была разведка маршрутов боевиков и ликвидация их баз, именно баз, боевиков предлагали брать живыми и только в случае сопротивления уничтожать. Первые две недели всё было нормально, потом военные стали находить в лесу трупы боевиков с огнестрельными ранениями от винтовки аналогичной винтовке Александра. Ещё через две недели, среди местных прошёл слух о "чёрной вдове", якобы убитого русского солдата, которая приехала мстить за него и убивает всех кто заходит в лес. Никакие спецоперации результата не давали. Руководство уже перестало верить в разборки между местными, уж слишком профессионально стреляли".

Последним шагом было то, что Иван заметил, как у Александра кончаются патроны. Командир был мужиком хорошим, и списали Сашу с потерей чёткости зрения из-за контузии со всеми боевыми почестями. На гражданке он не прижился, запил и оказался тут.

Радости уже у меня было меньше. Теперь я полноценный солдат и прохожу службу в Армии по сокращённой программе. Нет, меня не заставляют чистить ботинки или полы мыть. Я изучаю реальную службу, которой, наверное, из года службы в армии — всего неделя. Саша учит меня драться, следит за моей физической подготовкой. Учит драться с ножом и бросать его. Рисует мне автомат, рассказывает про патроны и оружие. Алина присоединилась к нам, но только слушает, физические упражнения не делает, а Саша и не заставляет её.

10 день выживания. 2 Сентября. (Начинаю писать дневник уже как дневник).

Проснулся как обычно. Можно сказать позже всех. Алина приходит в себя, вышла на обед со всеми и даже оживленно о чем-то общаются с Ингой.

Военная кафедра продолжается. Мои познания в оружии теперь больше. Если я найду ружьё — я обязательно отпилю половину ствола — так я смогу стрелять из него в подъездах, и из машины. Заряжать его буду только картечью, так попасть проще, хоть при стрельбе из обреза — энергия пули меньше — ружьё сделано так, что с него дальше пятидесяти метров стрелять — смысла нет. Да и вообще из любого гладкоствольного ружья смысла стрелять нет — если дистанция большая. Пистолет лучше всего крепить не на поясе, как у Ментов, и не на бедре, как у крутых ребят из боевиков. Лучшее место для пистолета — это живот. Такое расположение — скрытно, будут искать — не всегда найдут. Пистолет должен быть всегда с патроном в стволе — если драка, можно всегда с живота стрельнут самовзводом, даже тогда — когда противник на тебе лежит и тебя сверху, например, задушить пытается. Ещё такой вариант выгоден тем, что если ты водитель — то можешь сразу же пальнуть, если из машины начнут вытаскивать. Короче масса преимуществ. Ещё очень хорошо и даже обязательно в нынешних временах иметь маленький складной ножик — совсем маленький на пояснице — где ремень у штанов, там можно кармашек с внутренней стороны пришить. Поможет это развязаться и убежать, если связали руки за спиной. Саша так это упорно всё мне рассказывал с примерами реальных ситуаций выживания, что я тоже стал похож на параноика. Спасал в этой ситуации Иван, он — то предлагал выпить пива, то покурить, то просил Сашу, чтоб дал мне хоть время с Алиной пожиматься.

А с Алиной прогресса я не достиг, зато она потихоньку избавлялась от стресса.

Нашлось мне первое боевое задание — разведать, где можно достать оружие. Иван покрутил у виска Александру, но тот его успокоил, идти нужно только наверх, взять там компы из офиса, взять бесперебойник и подключить к нему аккумулятор из гаража. Этого должно хватить, чтоб компы запустились и какое— то время проработали. Идею эту мы придумали совместно с Ингой, у неё на рабочем ПК есть справочник, где города — Новосибирск, Кемерово, Красноярск, Омск, Томск.

Из этого справочника мы распечатаем карту, отметим все важные для нас объекты, оружие, продовольствие, топливо для генератора и т.д.

Идея прошла на УРА!

С компьютерами всё получилось, но включаться они не хотели. Как вариант — взяли ноутбук со склада, там тоже это всё было, хоть и справочник был старый, но пришлось подключать бесперебойник — у ноутбука батарея была разряжена, а новой такой батареи взять было негде — аппарат старый.

Очередные коллективные посиделки, чувствую, что открутиться у меня не получиться, придётся идти за оружием, припасами и топливом. Получилась как обычно в русских сказках, вроде всё хорошо, а чего — то не хватает. А не хватало нам как раз трёх вещей — оружия, топлива и еды. Наверное, задумаются люди — почему еды, какого хрена еды? Тут всё просто — не смотря на внушительные запасы магазина, у нас было всё и очень много. Но из этого много в настоящем количестве отсутствовала тушёнка и все консервы. Их было мало, да и кто будет в магазине хранить столько консервов — не ходовой товар. Было много круп, муки, сахара, но это всё нужно готовить, храниться недолго, нужны условия хранения. А ещё мы боимся крыс, действительно боимся, Саша с его паранойей весьма предусмотри-телен и знает истории про большие склады, когда тонны продуктов идут в негодность. Да и тут он грузчиком был — склад по его специальности.

Остаток времени, причём довольно много, посвятил себе и своей экипировке. Нашёл отличный смартфон с навигацией, вай-вай, голубым зубом и прочей ересью. Экран целых пять дюймов. Набрал карточек по тридцать два Гб, будут у меня как хранение музыки, фильмов, книжек и всего, что было в прошлой жизни. У смартфона есть клавиатура, а это значит, что хоть и неудобно, но можно что-то печатать. Ещё добыл красивый ноутбук Самсунг, очень маленький, но с дисками и написано, что держит двенадцать часов. Для дневника не подойдёт. Зато смартфон будет держать заряд очень долго, ведь теперь на связь выходить ему не требуется. К ноутбуку ещё две батареи от таких же собратьев, к телефону — пять, они лёгкие и носить их не проблема. Всё это дело будет заряжаться от устройства под названием аутдорпавербанк. В него входит 4 батарейки АА, а на выходе получается зарядка, хоть телефону хоть ноутбуку, оно ещё и крылышки раскладывает и от света может заряжаться. Я так понял, что потребуется, наверное, неделя минимум чтоб зарядить ноутбук от этого устройства. Четыре щелочных батарейки хватило на треть зарядить ноутбук — не густо. Ставлю себе в смартфон все карты навигации, которые только есть на дисках в магазине и справочники — обо всём. Слава богу — есть нормальные справочники на дисках, которые делают и с целью установки на смартфоны.

Досталось и экипировке костюма "Постапокалип-сис", теперь на ремень подвесил — мультитул — кусачки, плоскогубцы, ножик, пила, открывалка — всё в одном — дешевая китайская дрянь, но может пригодиться если что-то где то перекусывать, например колючку. Поскольку мы живём в режиме круглосуточной ночи — нужно найти экономное решение в плане освещения. Прожектор жжет батарейки за четыре часа, на светодиодах — за ночь. Нашёлся маленький фонарик под одну батарейку типа АА, может на щелочной батарейке работать двое суток и светит своим светодиодом мощностью в пол вата — всё написано на коробке. Довольно не плохо, сколько там ватт не понятно, но сорок часов реально отработал, только вот после первых двадцати — раза в два тусклее, чем сначала. Работает — проверен за предыдущие дни — в рюкзак четыре штуки. Налобный фонарь, примерно такое же решение — в рюкзак два штуки. Батареек килограмма четыре типа АА, старался только литиевые брать, и типа С четыре комплекта для фонаря-прожектора. Ножики — складной маленький за штаны, как учил Саша, в потайной карманчик. На пояс — большой туристический, на лямку рюкзака большой туристический. Подгрёб себе котелок на два литра, газовую плитку — маленькую и лёгкую, одиннадцать баллонов к ней, подумал и ещё взял маленькую горелку — одевается сразу на баллон. Флягу, почти армейскую на восемьсот мл. А самое главное — нашёл хороший туристиче-ский рюкзак на девяносто литров и его можно делать меньшим объемом, хороший спальник, сложил все вещи в рюкзак, обмотал его в дождевик и унес к себе в палатку. Оставил только телефон и ноутбук хоть как то себя развлечь.

Подошёл Иван и был у нас странный разговор.

— Ты хернёй не майся.

— В смысле?

— Ну я же вижу куда ты собираешься и как. У тебя вещей перебор — если пойдёшь то через два километра устанешь и сломаешься, а ещё ведь тебе еду нести с собой. И ещё одно — вижу плитку ты взял и котелок — молодец, подскажу ещё одно решение — чтоб попусту газ не жечь, есть решение — возьми термос литра два. Крупу поваришь немного, потом в термос — она там и дойдёт. У тебя и так баллонов этих мало, а если без термоса варить тебе даже на неделю не хватит. И подумай ещё, я б советовал тут отсиживаться до выяснения хотя бы, Саша сейчас два дня обдумает про свою армию и успокоиться, никуда мы воевать не пойдём. А ты если домой рвануть хочешь то не факт, что дойдешь, реально в день делать по пятьдесят километров пешком. Для нас с Саней во время службы это было трудно, но реально, посчитай, сколько будешь ты идти, пусть неделю. За неделю, знаешь, сколько всего может произойти?

— Понятно, попробую термос найти, пока никуда не пойду. Тут точно буду, ну и как ты понимаешь, вроде за Алиной присматривать нужно.

— Понимаю. За Ингой я уже присмотрел..... Ну всё, спокойной ночи, завтра идём.

— Спокойной, а я тут похожу ещё.

— Да и ещё момент, Серёг, я смотрел, как ты собираешься. Поверь, долго наверху не протянешь, одни твои вещи — ерунды набрал. Фонарики, игрушки всякие. Лучше сидеть с нами тут.

Пошел, взял термос, стал думать о том, какую еду брать. Пока думал о еде нашёл в магазине спорттоваров очки лыжные, искал прозрачные — кое-как нашёл, слегка с голубым оттенком стёкол. Задумался о том, что мне ещё бы и лекарств нужно, а вот каких, Инга вроде разбирается во всём, ну и на смартфоне энциклопедия есть — домашний доктор, нужно изучать. Подумал — пока хожу, надо второй рюкзак взять такой же — протестировать, как с ним сходится и чтоб основной радиацией не загрязнять.

Теперь я если пойду — настоящий Сталкер.

Алина занимается своими делами, к ней не лезу. Ваня, Саша, Инга прикалываются и пьют. Вернулся в палатку, проигрался с хай-тек игрушками и лёг спать.

11 день выживания. 3 сентября. (Самурай).

Завтрак был шикарный, наверное, такой дают тем заключённым, которых ведут на расстрел и они загадывают последнее желание — как поесть. Бекон, яичница, сыр, жареный лучок золотистый. Для себя я точно решил — пока не съели весь скоропорт я буду в команде и обязательно тут харчеваться. Вспомнил я, как тащил большие пакеты домой, до квартиры. А уже в пятницу есть было нечего. Вот если я понесу такие большие пакеты сейчас — я буду очень уставать. А что через неделю? Самое главное вода — её снаружи много, но большая часть радиоактивна. После завтрака и планёрки решил положить самый маленький фильтр для воды в рюкзак и четыре сменных фильтра к нему. Хоть какая-то система для фильтрации воды.

Подумал и решил взять с собой мачете из спорттоваров. Вдруг нападёт кто. Конечно, Ваня угорал надо мной — ты уже на войну собрался? Американцев уничтожать пошёл? Саша отнесся к моему аксессуару более серьёзно, даже похвалил, но сказал если и будет драка — смотри, куда замахиваешься, а то нас с Иваном в первую очередь угробишь — своим мечём. Теперь я стал "самураем". Так дружно меня все называют.

Я уже привык к отношению со стороны Саши и Ивана. Они относились ко мне как к ребенку. Изначально я рассчитывал общаться с ними на равных, но мне это все больше и больше не удается.

По плану поход за оружием должен состоять из посещения двух самых близких мест — магазинов Егерь и Охота, находятся они недалеко от площади Калинина. От нас это в двух шагах. Поедем втроем: Я, Иван и Александр.

Магазин Егерь. Видим стелу с надписью "победа", сохранилась отлично. Роял Парк. Впереди здания карандаши — они очень были похожи на карандаши, теперь развалились до середины, полностью выгорели. Справа от нужного места остатки здания пирамиды. Выгорело полностью.

Вместо оружейных магазинов нам попался торгово-развлекательный комплекс Роял Парк. Наверное, если меня завалило в нём, я бы был очень рад, даже скорее наружу не просился или только через несколько недель. Тут бывали все из нас троих и примерное расположение — что, где мы уже знали. Наша цель — нулевой этаж, там большой супермаркет с едой и если уж людей больше нет, то Кантер мы загрузим по максимуму. Будем брать только консервы и то, что не портится очень долго. Я бы мог сказать, что это нам совсем не нужно и что у нас всё есть, но Саша вынашивал мысль, как соберёт со всей округи бедолаг, которые ещё остались живы и сделает с них Армию и пойдёт эта Армия Великую Русь освобождать, как мы понимаем Армию нужно кормить. Кормить нужно Армию всегда, даже когда нет никаких боевых действий. Как кто-то говорил — кормить нужно свою армию, если не хочешь кормить чужую.... Эх.. Золотые слова. Я так понимаю, Александр, гражданского населения, с мирными целями, в нас не видит. Не то, чтоб я за мир во всём Мире. Я воевать готов только при необходимости, а не специально искать проблем. А чувствую, с Александром мы их найдём. План следующий — оружия мы явно пять тонн не наберём для загрузки нашего судна. А вот пять тонн консервов, переживших ядерный удар, тут может быть. К тому же радиации минимум — помещение в подвале фактически. Вторая цель — вытащить все медикаменты из аптеки из того же подвала.

Внешне, торговый комплекс был раньше красив, отделан синими стёклышками, имел неправильную форму, парковку прямо с Красного проспекта. Теперь то, что мы видим, выглядит скорее как поеденный труп, чем былое величие. Стёкол нет, витрин нет, перед входами на парковке куча всего в разброс — видно тащили всё, а потом выбрасывали не нужное. Ощущение, что здание как то покосилось. Заходим, шаркая битым стеклом и валяющимися банками. Темнота пугает. Осматриваем вход. Не хотелось бы нарваться на банду убившую отца Алины. Нержавейка и хром отсвечивают со всех сторон. Свет от колонн покрытых нержавейкой нас слепит. Тишина как мёртвая. Никто, нигде. Повсюду царит хаос. Подниматься на верхние этажи мы не стали, противоречит времени и цели визита. Сейчас у нас нет времени высматривать дорогие марки шмоток — а я бы взял себе часы, возможно даже механические, хоть и ненавижу, что-то подзаводить, всегда забываю. Кругом стекло, на полу валяется очень большой телик, кто-то видно прошёл по дисплею и не один раз. Кому только могло взбрести в голову его утащить, ну это же глупо! В мире, где электричества не будет ближайшие лет десять, тащить телевизор? Скорее всего, его прежний хозяин понял свою ошибку, признал и бросил этот ящик. У других, кто всё-таки утащил себе вместо еды, холодильник или стиралку возникают проблемы. Хочется кушать — открываем свежеукраденный холодильник, а там — пусто, возможно инструкция. Инструкцию употреблять в пищу — не самый лучший вариант.

Продвигаемся медленно. Осматриваем всё тщательно — в основном шмотки. Манекены смотрят на нас, становиться очень страшно. Если у меня было бы ружьё, я от страха снёс бы всем манекенам головы. Почти как люди. Прям вот-вот ближайший заговорит, начнёт нас ругать за нарушенный покой. Дорогие бренды теперь не стоят ничего.

Почти у самого входа к нашей заветной цели нашли Костю. Его история настолько необычна, что даже трудно поверить. Рассказать нам он успел совсем мало. Помер по дороге в наше убежище, и мы его скинули с машины, без всяких почестей.

История Кости.

Они были двое соседей, как началось — отсиживались дома, из всего подъезда выжили только они. Оба работали на заводе, мужикам тридцатка с лишним. Семьи остались в завале. С горя как то быстро объединились, пили четыре дня. Когда спиртное, взятое с соседнего ларька — кончилось, немного остыли. У тех, кто встречался на пути, узнали, что Американцы без предупреждения и объявления войны на нас напали. Решили брать оружие и идти воевать за своих родных. В магазинах, куда мы собирались, вычистили остатки. Им удалось вскрыть ящик-сейф в магазине Егерь, где хранились ружья и немного боеприпасов, остальное всё давно растащили. Второй магазин был уничтожен и разграблен. Оружием они разжились, теперь остался транспорт. Вот, как раз в Роял-Парке есть автосалон подержанных машин, машины находятся в таком месте, где должны сохраниться. Пришли в Роял-Парк сразу двинули за едой. Уже начали набирать, как на Артура бросился Лев. Они не поняли, был ли это Лев или Тигр, или ещё какой хищник. Короче Артура зверюга утащила в темноту, а Косте досталось когтями по животу. Теперь Костя второй день истекает кровью и не может ходить. Надеялся, что застрелит эту тварь, смог достать и зарядить одно ружьё. Он ещё долго слышал, как зверюга ходила по зданию, слышал, как она поедала Артура. За ним зверь собирался прийти — не рискуя, когда Артур умрёт. Для нас не было загадкой, откуда этот зверь — рядом зоопарк но, сколько их, и тут ли он до сих пор? Нам досталось два баула с ружьями от Кости. Мы, не медля, зарядили каждому по обычному ружью, рассыпали патроны по карманам. Мне досталась горизонталка двенадцатого калибра. Остальное оставили под присмотр потенциального мертвеца. Иван, как только отошли — обозначил, что Костя не жилец и протянет недолго, крови потерял он много, раны такие в простых условиях не лечатся. Операции нам делать негде. Константин был настоящим мужиком и охранял оставленные сумки.

Дальше мы уже шли на сафари, а не за продуктами. Я, если честно, боюсь в темноте стать тоже одним из продуктов в магазине. За углом, нашли Артура, точнее его останки, он был съеден полностью, по костям и не скажешь, что это человек. Меня замутило, очень сильно. Сразу заболела нога, даже занемела. Как-то покойников снаружи было видеть привычнее и приятнее.

Ходили два часа, зверя не нашли, наверное ушёл. Загрузились продуктами и двинули к выходу. Возможно, мы бы могли сразу рвануть назад с Костей без похода по магазину, перевязать его, помочь как то. Загрузили Костю в машину. Иван занял жёсткую позицию. Если хотим жить — он умирает или выживает, но даёт нам шанс, подарив оружие и дождавшись пока все загрузим. Если хотим умирать — можем ложиться вместе с ним. Такие раны мы вылечить, не способны. Саша был больше на моей стороне и предлагал ехать назад, пытаться спасти Костю с помощью Инги. Ведь мужик разделял его взгляды на мир, да ещё и сообщил нам потенциального врага. Мужик для Саши был героем, им и останется. Когда вернулись с первой партией еды — мужик уже умер. Продуктов осталось очень мало, брали все консервы — даже стрёмные, типа салата морской капусты и кильки. Была и икра. Консервами натаскали половину грузовичка. Остальную половину грузили водой. Брали всё — минералку, обычную воду в пятилитровках, газировку, даже вино. Через час упорного таскания, совсем забыли про зверя. Зверь не спешил появляться. Решили, если такое дело, нужно посмотреть, что тут за автосалон и что там можно взять хорошего.

Автосалон нам подарил новый дизельный двухсотый Крузак, фантаста — машина. А мне автосалон как персональную премию за лишения в суровой жизни выдал кроссовую Ямаху. Мотоцикл был хорош— четыреста кубиков, дисковые тормоза, резина кроссовая кубиками, а самое главное — есть фары. Завёл — работает. Кое-как затащили его в кузов Кантера. Решили если поедем сюда второй раз — заберём второй такой же Крузак. В автосалоне были и другие машины — но мы руководствовались разумностью и практичностью, поэтому не стали брать понтовых. Оранжевый Хаммер оставили тем, кому он действительно нужен, а нам прожорливая громада не нужна, в которой совсем мало места по сравнению с Крузером. Я думал сюда наведаться, даже если буду один.

Самый главный вопрос меня мучил — что дальше с дорогами. До площади Калинина было видно — дорогу расчистили тяжёлой техникой, все машины смяты и стоят по углам. Проехать можно. Асфальт покоробило сильно и если ехать на легковой, то можно соскрести днищем дорогу или застрять намертво. Я уже обдумывал план действий совсем отдельный от плана моих друзей по выживанию. Я поеду к морю на юг, как можно будет ехать и начнёт теплеть. А сейчас буду со всеми. Обратная дорога была ничем не примечательная, я ехал в Кантере, словно переживая за свой главный груз. На мотоцикле я и планировал совершить свою поездку. На машине будут проблемы с дорогами — не везде ведь расчистили, тут чистили, потому что есть, что можно взять, а может быть спасали людей и дали дорогу жителям города. Так тихо на улице, как будто все вымерли. Ещё я увидел снег, раньше я его не замечал. Всё смешивалось и падающие снежинки, и пепел, теперь было понятно, что это снег. Снег ещё не ложился слоем, а таял. Ночь от дня отличалась слабее, чем в первый день выхода наружу. Солнце почти не показывалось. Холод потихоньку отвоевывал у нас позиции.

Когда приехали — делёжка оружия была простой. Мне досталось не так много — вертикалка двенадцатого калибра ИЖ-27 вроде как спортивная, помповый дробовик ИЖ 133 с возможностью зарядки десяти патронов и одного в стволе тоже двенадцатого калибра. Самое главное я не понимал — чем спортивное ружьё отличается от обычного ружья. Оказалось патронами, спортивное выдерживает большее давление и более точно изготавливается. Два пистолета Макарыч с кобурой и всей атрибутикой, кучей патронов. От них было мало толку, они были травматические, зачем их только брали два соседа. Патронов к ружью мне перепало двести штук, это было много. Двадцать патронов разрешили мне потратить на то, чтоб стрелять научился. Оказывается, патроны двенадцатого калибра бывают разные. Саша мне объяснил — отличаются они длиной: начиная от шестидесяти миллиметров и дальше идут до восьмидесяти девяти. В ружьё заряжаю строго длиной семьдесят шесть. В помповый дробовик входит либо восемь — восемьдесят девять либо десять семьдесят шесть. А вообще дробовик стреляет любыми больше семидесяти. Из моих двухсот патронов было сто сорок ассорти — семьдесят шесть называются магнум и сорок патронов картечных российских и дробь. Тир сделать нужно в торговом зале магазина. Стрелять на улице запрещено — т.к. привлекает внимание. Моё личное имущество теперь стало ещё больше. Иван показал, как обращаться с дробовиком, такой в точности у него был на прежней работе, когда он охранял склад с алкоголем.

Ещё оставалось восемь ружей, четыре похожих на автомат Калашникова, но назвались Сайга, были тоже дробовиками, но стреляли какими — то мне не понятными патронами — калибр назывался .410, но был, наверное, в несколько раз меньше двенадцатого. Нарезного оружия не было совсем. Патронов было всяких разных, в том числе и шестнадцатого калибра, его вместе с каждым ружьём отдали девчонкам (Как сказали Саша и Иван — отдача у него меньше чем у двенадцатого).

Из последнего, что мне досталось, был простой бинокль и сигнал охотника. Сигнал охотника это ракеты, выглядит это как авторучка, а к ней прикручиваются сменные гильзы, каждая своим цветом.

После делёжки этого самого оружия — за чем и шли, пошла разгрузка еды. Это было утомительно. Если я и устал при загрузке, то теперь вымотался вдвойне. Всю технику загнали в гараж. Из гаража выгнали все машины, кроме хозяйской — такого же Крузака как наш, только на бензине. Ключей у нас к нему не было, а завести его без них мы не умели, решили оставить на запчасти. Ещё три машины — Логан, Камри и новый Лексус седан, марки не знаю, были отправлены на улицу, подальше от магазина и оставлены в разных местах. С них мы слили всё топливо, сняли аккумуляторы. Хотели колёса, но решили не возиться.

Наступил вечер, я разжился газовой лампой и теперь сижу при её свете в палатке. Мой командир (Саша) запретил мне прикасаться к ружьям, хотя я и так к ним боялся прикасаться. Зато разрешил стрелять сколько угодно наверху в торговом зале с Макарычей, даже с собой Алину советовал взять. С Алиной мы расстреляли в тот вечер патронов по пятьдесят по пакетам с прокисшим молоком, пустым банкам, да и просто в картонные коробки. Я попробовал себя в роли Рембо — стреляя с двух рук одновременно. Ковбой был с меня никудышным. Получалось стрелять с одной руки гораздо точнее и быстрее.

С Алиной дела не клеятся, я ушёл спать.

12 день выживания. 4 сентября.

Сны снились отвратительные. Повторился тот же сон про прогул работы. Потом снился сон, как будто нас ищет полиция за грабёж в торговом центре, а я скрываюсь в подвале с террористами.

Проснувшись, заметил, нога совсем не болит. Могу ходить нормально, только чуть прихрамывая. Это хорошая новость. Плохая новость посетила меня на завтраке (и хорошая она была тоже). Мы замерзаем, вода с потолка в торговый зал перестала капать. В помещении холодно. Возможно, будет похолодание снаружи и до — шестидесяти,— семидесяти градусов, сколько оно будет длиться — никто не знает. Вспомнили профессора, встреченного в первый день вылазки — он говорил, что все вымерзнем. Чтоб согреться нужно, придумать план по обогреву.

У меня план был готов. Обогрев — запустить генераторы для обеспечения электроснабжения и ими же отапливаться. Вместо радиаторов разбитых плитами снаружи, пустить трубы с самыми простыми алюминиевыми радиаторами, взятыми в стройматериалах. Трубы взять металлические или медные.

Потребуется много антифриза или тосола, куча труб, сварка, алюминиевые радиаторы, чем больше, тем лучше. Ещё нужно топливо и сделать дымоход. Кроме этого можно сделать печку и натаскать дров.

Дымоход от дизель-генераторов вывели наружу самым хитрым способом. Выхлопные газы должны были выходить, где то под плитами и на поверхности даже будет не понятно, что за дым, горит что-то или работает. Ещё нужно топливо — с топливом проблема. Нужна солярка. А её взять можно только со Скании — пол тонны точно, с наших машин литров двести, а ещё нужна вылазка за заправщиком.

Дальше уже всё делали Саша и Иван, они вооружились двумя сайгами .410 калибра, решили ехать на Кантере — а потом его бросить.

Назад они вернулись и на Кантере, и на Камазе с цистерной. Камаз встал самым первым к стенке в гараже и в цистерне почти тридцать кубометров солярки в трёх секциях одиннадцати метрового полуприцепа. Я ликовал. Даже если нужно будет греться, топлива нам на Крузер и Кантер хватит долго. Во второй раз они уже вернулись поздно ночью и приехали на двух обычных Уралах, причём новых с лебёдками и простым бортовым кузовом сзади. Один был гружен утеплителем по типу пенопласта, только розовый по самый верх. Утеплитель такой я видел, им обычно отделывают здания, когда делают фасад — дорогой утеплитель, чаще используют стекловату или по-другому — минплиту. Второй Урал был гружен всем, что нам требовалось — маленький генератор на 10 квт 3 штуки, сварочники, болгарки, куча инструмента, канистры с антифризом. Подготовились серьёзно. Совсем не далеко повезло им найти Автобазу. Иван знал, где находилось, какое-то автохозяйство — "Автобаза 3". От нас это было вверх по Крапоткина и сразу на Трикотажной искомая автобаза. Там разрушения были значительно сильней и домов уцелело мало, особенно были дома в большинстве старые и развалились бы сами — только дунь. Гаражи Автобазы уцелели — там были и Уралы и Камазы и краны всякие, там же они взяли и цистерну с топливом. Уралы пригнали, потому, что ими управлять умеют и чинить — в армии научились.

Техника, которую брали, стояла в масле — т.е. не пылинки. Наверное, им бы было хорошо отправиться на месторождение, но сейчас им была уготована судьба зависнуть у нас в гараже, как наши боевые единицы. Только тягач был с небольшим пробегом.

Рассказали немного об окружающем мире — ситуация не радовала. Встречали много мародеров — с кем говорили, кто убегал, от кого-то им пришлось бежать. Из города все ушли, теперь, кто очнулся, что бежать поздно, начинает хватать всё что осталось, и уже телевизоры и ювелирные не грабят. Тащат еду. На нас смотрели как на идиотов, когда мы грузили утеплитель со строительного магазина.

Народ укрывается по подвалам. Много просто беспредельных банд, когда ехали на Кантере их обстреляли из частного сектора, там много коттеджей в них кто-то живёт. Снаружи делать нечего. Людей оттуда с собой не брали, боялись, что облучённые все. Некоторые выглядят совсем плохо — лица как будто оплавлены.

Вход в гараж решено было замаскировать — снаружи положили кусок соседнего забора из оцинковки, вроде помятый обгоревший такой кусок, как будто, так и был, подкинули камней, прижали снаружи Сканией — никто не догадается, что дальше есть ворота. Второй выход, заложили изнутри камнями, выйти легко, но если полезть снаружи — натыкаешься как бы на завал.

13-14 День . 5-6 сентября.

Делаю генератор вместе со всеми. Всё сделали, запустили. Я прокладывал проводку. Теперь у нас светло и тепло, а ещё смотрим фильмы на двд, круто, играемся в приставку. Уралы полностью разгрузили.

Саша забыл все свои воинственные дела, только мне рассказывает, как стрелять с ружья как его разбирать и чистить, заряжать. Сегодня даже стрелял первый раз — ощущения не забываемые. Отдача из помповика и ружья примерно одинаковая. Помповик и ружьё усовершенствовал — поставил фонарики с 6 сверхсильными светодиодами, а по центру лазер. Питаются от одной батарейки размера АА. Пришлось ради этих целей набрать ещё батареек в свой рюкзак. Крепление взял от китайского велосипедного фонаря — вообще это крепления для руля, а не для ружья, но когда их двое прикручиваешь, смотрится солидно. Лазер указывает вполне точно. Саша даже задумался такой фонарь поставить на сайгу — но не придумал крепления.

Ещё потренировался с кобурой — на живот, как говорил Саша — не подходит, одна на живот, вторая на бедро и цепляется за ремень. Ещё мне рассказали, что в этих пистолетах в дуле стоят какие-то зубы — разобрал и действительно. Кто-то додумался в дуле вставить небольшие перегородки путем смятия дула, выломать их сложно, думаю, как высверлить — наверное, при этом мощность выстрела увеличится.

Провёл инвентаризацию всей экипировки своей. Рюкзак, если без хавчика, вполне подъёмный получается. Вот так сажусь на мотоцикл и даже не тяжело. Мотоцикл, кстати, превратился в аттракцион для катания по первому этажу — магазину. Обычно катаются Саша и Иван, особенно с Алиной или Ингой. Переживаю за технику. В отношениях с Алиной я преуспел. Можно сказать, что мы вместе. Она теперь читает мой дневник и пишет свой, но скорее для прикола. Ещё две ночи очень хорошо спал, ничего не снилось, высыпался хорошо. Даже палатка кажется теперь родным домом, о близких, знакомых и родителях совсем не думаю.

15. 7 сентября. Пятнадцатый день заточения. Сегодня потеряли всех.

Нам стало скучно, решили объехать город, возле здания нашего магазина оставался Крузер. На нём впятером и отправились искать приключений. Дороги хоть и заметало снегом — они были накатаны. Решили, если уж всё снегом заметает, что лучше разжиться нам квадроциклом или снегоходом из автоцентра в Роял Парке. Ключи Иван спрятал в помещении автоцентра при первом нашем визите. Саша за рулём, я рядом с ним, сзади Ваня в "малине". Вооружены и очень опасны. На дорогах были видны следы машин, но самих машин мы не видели, иногда мелькала фигура на горизонте. Видимость была очень плохой — темнота была сильнее, чем ночью. Луны на небе видно не было никогда. Когда солнце выходило — на улице наступали сумерки, никакого рассвета, так началось примерно через неделю после апокалипсиса и усиливалось до сего времени. Когда подъехали почти к воротам Роял Парка, решили подъехать задом, загрузить каких-нибудь ещё вещей в багажник.

В это время по нам открыли огонь. Я бросился вниз, чуть ли не под сиденье пассажирское залез, поэтому не видел, что происходило. Только слышал. Всё зазвенело, мотор заревел, но ехали мы по ощущениям боком, а не как обычно. Сколько ехали — не знаю, я задыхался от адреналина. Когда мы остановились, Ваня, Инга, Алина были уже мертвы. Писать об ужасе и сожалении которые я чувствовал смысла нет. Иногда перечитываю дневник, и этот момент хочу забыть. Забыть навсегда. Вот так вот и съездили за покупками в магазин. Машина испорчена, задние колёса пробиты, стёкла все расстреляны, зад у машины тоже весь дырявый — наверное, дробью стреляли. Забрали оружие покойных. Посадили Ивана за руль, как будто он вел. Если будут искать, подумают — было трое. Машину решили бросить подальше, а сами украдкой добрались до нашего убежища. Саша, на мой взгляд, был более разумен, чем до этого. Он решил, что нас тут рано или поздно найдут, а если найдут, то атакуют и выбьют. Генераторы перестали использовать. Саша решил укрепить ворота. Потом, немного подождав, ехать отсюда. Для меня это решение было только проблемой. Он сам не знал, куда ему ехать, но думал, что где-то там найдёт себе применение.

16 день выживания. 8 сентября.

Проснулись, Александр оживился, казалось — он спал больше обычного в два раза. Обычно он вставал в шесть утра, а ложился очень поздно. Я задумался, может из-за стресса, все-таки Иван его хороший друг был. Но это была подготовка к реализации планов, которые знал только Александр.

Сначала он решил укрепить ворота. Мы рисковали, выгоняя машину на улицу, даже если все сделаем правильно — останутся следы на снегу.

На укрепление ворот Саша загрузил полный Урал листового железа — рифлёнки с автосервиса напротив. Они делали металлоконструкции и ворота всякие, гаражные, двери. Хорошо там был погрузчик, и он быстро загрузил листы. Взял рифлёное железо, таким обычно делают всякие ступеньки у лестниц, с одной стороны гладкое — с другой ромбиками и металлических уголков.

До укрепления ворот дело не дошло. Только металл привез и обратно заложили ворота в гараж, заложили основательно — снаружи не поймёшь, что внутри может быть что-либо. Ближе к ночи Саша поднял меня — он собрался. Он уходит искать действующую армию, будет прибиваться к ним, к любой части, а потом будет бить врагов. С ним мне он идти не советовал — наверняка долго не протянет, помрёт либо от радиации, либо от мародёров или бандитов. А вообще будет осуществлять свою идею — найдёт боеспособных добровольцев в армию, вооружит и уничтожит бандитов, будет воевать за освобождение Великой Руси. Для этого он планировал взять с собой почти всё оружие. Меня это конечно расстроило.

Он ушёл — но ушёл пешком. Любая машина заметна далеко, а пешком никто не видит и есть шанс пройти куда угодно, к тому же сейчас уже намело снега много и кругом заторы. Предложил ему взять мотоцикл — тот отказался.

Саша оделся тепло, лыжный комбинезон, взял комплекты термо-белья, горелку, газовых баллонов, сверху намотал белых тряпок — маскировка, что надо. Фильтры для воды и сменные кассеты, много шоколада и тушёнки, три пятилитровых бутылки воды. Всё сложил в большую пластиковую ванну, сам надел лыжи, лыжи привязал и к ванне и пошел, таща её за собой. Из оружия он мне оставил дополнительно Сайгу 410 самую короткую из четырех, с собой взял патронов, но много досталось и мне. Последним, что он сделал — снял с руки часы и отдал мне, как память о нём и обо всех остальных с кем мы были в этом магазине. Часы были крутые. Механические, с будильником, самовзводом, календарём, сапфировое стекло, титановый корпус, золотые стрелки — циферблат тоже. В темноте цифры и стрелки светились. Иван нашёл их на витрине часовой лавки в торговом центре, когда мы ездили за оружием и подарил Саше. Ещё сказал — друг я только после конца света смог себе позволить подарить тебе такие часы, хотя мы вместе с тобой боролись, чтоб конец света никогда не наступил. Возможно, речь Ивана я немного исказил, но смысл примерно такой. Правду говорят, что часы дарить к расставанию.

Я долго думал — зачем он ушёл. Наверное, пошёл мстить бандитам в торговый центр — почему не взял много припасов? Наверное, потому, что не суждено выстрелить, скажем, больше тридцати раз, даже если ты снайпер, по толпе вооружённых людей — уже второй выстрел сделать проблема. Один против трех четырех бывает только в фильмах. Когда по нам стреляли, их было не меньше десяти. А еда зачем? И остальное оружие — точно у Саши есть доля оптимизма.

Может, я ошибаюсь — я надеюсь, что ошибаюсь.

Если всё так, то у бандитов станет на одиннадцать стволов больше.

Какие проблемы у меня?

Я молод, не опытен, не разбираюсь в людях. Из подготовки — никакого военного опыта нет, в армии я не служил, на военку забивал. В походы не ходил, туризмом не занимался, снаряжение совсем не знаю. Физическая подготовка слабая. Да и ещё — на лыжах кататься совсем мало умею. Сейчас ведь мода сноуборд...

Долго ли я протяну без Александра?

Одно радует — оптимизма хоть отбавляй.

17 день выживания. 9 сентября. Одиночество.

Вчера даже плакать не хотелось, я бы не мог его остановить, но и не мог бы идти с ним. Самое страшное одиночество. Открыл коньяк и непонятный ром, вспоминаю всех. Алину вспоминаю. Очень плохо всё вышло.

Вот так прокручивается в голове — всё было хорошо, зачем пошли? Ведь могли бы тут сидеть и ничего плохого. Пошёл наверх и долго стрелял пьяный. Представлял, как уничтожаю злостных бандитов, засевших в ТЦ. Потом пошёл спать.

Утро началось с похмелья. Справившись с ним, решил посмотреть телевизор, запустил генератор, было все равно кто придёт. Тупо просмотрел фильм. Решил заняться своим вооружением.

Наконец-то сделал обрез из вертикалки, получилась красивая штуковина. Долго пилил, строгал приклад, ремень решил не оставлять — он не нужен. Получился у меня пистолет как в семнадцатом — восемнадцатом веке, только различных золотых орнаментов не хватает и большого бойка с кремнем сбоку. Попробовал пальнуть — оружие серьёзное. Теперь пламя со ствола вырывается метра на два. Отдача стала сильнее, руку дёргает во всю и больно отдаёт в кисть. Сайга долго не хотела стрелять, пока не понял в чём проблема, стреляет, только если разложить приклад. Отдача от Сайги была как отдача от Макарыча — совсем не заметно.

У моего обреза был недостаток, чтоб его взвести — нужно переломить. С заряженным ружьем ходить нельзя — можно в себя пальнуть, и ослабевает пружина на бойках.

Немного ещё потренировался с ножами и мачете, что брал с собой первый раз в Роял Парк, но остатки хмеля сломили меня окончательно и в восемь часов уснул сном младенца.

18 день выживания. 10 Сентября. Самостоятельная разведка.

Проснулся. На удивление почувствовал себя очень бодрым. Взял обрез и помповое ружье с собой на улицу. На улице было очень холодно. Почти как зимой. Даже пришлось разгребать лаз от снега.

У меня появилась идея — найти девушку, симпатичную, как Алина и привести её к себе. Может даже не девушку, а напарника, но с мужиком проблемы. Мужчина мне был не нужен, к тому же он потенциально мог меня убить и прибрать всё моё имущество к своим рукам. Вечером вышел — мне попались только собаки, видел, как они выкапывают из-под снега трупы людей и жрут их. Меня вырвало. Было очень противно. Не встретил никого, только где то вдалеке, значительно дальше, чем банда из Роял Сити шла перестрелка. Что-то грохало и ухало. Следы Александра совсем замело. Пойди я за ним — не найду в какую сторону он отправился.

Пошёл назад домой, пишу дневник и играю на приставке и телефоне.

Когда развлечения совсем надоели — утеплил ворота гаража, ворота склада, ближайшие наружные стены. Утеплитель клеил пеной, без всякой продуманности. Лишние щели — запенил. Снова посмотрел телик и приготовил супер-обед на газовой плитке — две пачки быстрой лапши, банка тушёнки на пол литра воды. Получилось очень питательно и вкусно. Генератор, оказалось, ест очень мало топлива. Изначально обогреватели мы затащили к себе в палатки. Но потом, когда от генератора стало тепло, нужда в этом отпала. Сначала антифриз бегал через две батареи, потом он бегал через четыре батареи, потом он бегал через десять батарей. Такая схема регулирования у меня была. В первый день генератор мог прогреть все десять батарей и нагревал антифриз до девяноста градусов, я думал, что нужно ещё приваривать батарей. Теперь десять батарей грелись до семидесяти градусов. Наверное, движку это нормальная температура. Есть ещё второй такой же агрегат, но запускать я его не спешил. Ведь ни разу не выжимал все киловатты положенной мне мощности, да и ресурс берегу, это моя единственная печка. Отключаю его, когда не требуется.

Так и лёг спать. Было страшно, кругом темнота. Решил заряжать автомобильные аккумуляторы, когда работает генератор, а потом на ночь включать одну фару с Крузера.

19 день. 11 сентября. Что ещё делать?

Проснулся, замутил все дёло с автомобильной фарой. Теперь у меня три лишних аккумулятора — без машин и одна фара в складе. Освещения фары хватает, чтоб не бояться. Вторую фару включил в магазине. Ну и когда работает генератор, светят куча светодиодных и люминесцентных ламп из магазина электроники. Хоть устраивай дискотеку. Ещё перенёс содержимое холодильника с подвала на этаж магазина и аккуратно сложил в ящики картонные и целлофан. Внизу у меня тепло, а тут холод почти как на улице. Замороженные продукты останутся надолго.

Таскал заморозку весь день. Зато был повод заморозить ещё овощей. Еду себе приготовил — свинина тушёная с огурцами, помидорами, перцем и баклажанами. Задумался о том, что кто теперь овощи будет выращивать.

На улицу ходил вечером, вышел недалеко, но никого не встретил.

Шатался долго по помещению без цели, потом лёг спать.

20 день. 12 сентября. Попытка вылазки наверх.

Снова ходил наверх, мой выход сильно замело снегом. Когда спускался, изорвал весь пуховик об арматуру, снег очень противная штука — под ним не видно куда наступаешь. Искал людей довольно далеко — прячась у обочин и выжидая. Уходил от места жительства на километр, может даже больше — вверх не ходил, к торговому центру и площади Калинина тоже не ходил. Убил весь день, но снова кроме собачьих следов и самих собак никого не нашёл. Собаки решили меня тоже пустить на обед.

Это было даже забавно...

Я шёл по пустой обочине на Красном проспекте, уже прилично отошёл от своего гнезда, как копавшаяся метрах в пятидесяти собака остановилась и стала смотреть в мою сторону. Я тоже остановился, стал смотреть на неё. Навел фонарь. Дальше она побежала в мою сторону и залаяла. Между нами метров пятнадцать, мы стоим и смотрим, друг на друга, собака скалит зубы и гавкает на меня. Хоть это и овчарка, видно по ней, что не чистая, меньше овчарки, шерсть висит клочками, наверное, дворовая была. Я неспешно начинаю раскладываться, передёрнул дробовик, переломил и закрыл обрез — взведя курки. Из дробовика мечу в собаку. Самый удачный способ использовать его в деле. Тут случилось, чего я не ожидал — смотрю — издалека несётся свора её собратьев, около десяти фигурок, точно количество не определить. Окружили, вот-вот раздерут на части. Начинаю стрелять, дробь крупная или уже картечь, впотьмах выцеливаю собак, два выстрела, обе собаки свалились. Первой попал в голову и шею, она как бежала на меня, так носом в снег нырнула. Второй попал в ляжку. Её закрутило как юлу, жалобно заскулила — очень громко, но тут же затихла, три секунды. Остальным палил только в след. Не видел, попал — не попал, зарядил ружьё пошёл дальше. Всё жалел по дороге, что не опробовал обрез в деле и нужно попробовать мелкую дробь. Александр говорил — мелкая дробь вблизи бьёт сильнее, чем картечь или пуля.

Что-то нужно придумать на такие случаи — легко отделался, но были бы они смелее — точно порвали, в темноте я собак не вижу — вижу, если подходят ближе двадцати метров, к тому же луч налобного фонаря очень узкий, освещает мало площади. Прожектор брать с собой боялся — светить слишком сильно, могут заметить издалека. Подствольный фонарь — та же самая ерунда, что и с налобным.

Кроме холода появилась другая проблема — ураган. Ураган похож на метель, когда показывают полярников на северном полюсе. Примерно так же, ветер очень сильный и продувает насквозь. Вернулся вечером не с чем. Остался Робинзон без своего верного друга — пятницы.

21 день. 13 сентября.

Сон снился хороший, но не могу вспомнить о чём. Начал тренироваться с пистолетами и решил их разобрать. Со ствола Макарычей высверлил мешающие элементы, а их места запаял мелкой сваркой автомобильной, потом всё зачистил болгаркой и напильником со шкуркой, почти как новые. Ощутимо — стреляет сильнее, но появилась проблема, один раз на обойму — перестаёт взводиться до конца. Либо гильза остается там, и пистолет не дотягивает затвор, назад её пихает в ствол. Ну, хоть стреляет. Ваня говорил, что у этих пистолетов металл ствола специально говённый, поэтому патроны на боевые переделать не получится — разорвёт. Осматриваю свою сайгу. Аппарат классный, только патроны уж сильно маленькие, так получилось, что мне досталось всего две пачки по двадцать патронов пулевых, остальное всё мелкая дробь. Думаю, что с этим делать. А так, оружие классное, десять патронов в магазине, лёгкое, стреляет автоматически, только жми курок. Ещё таскать удобно. Наверное, нужно сделать, чтоб стреляло, когда приклад сложен. Сейчас этим заниматься не буду.

Посчитал мой боезапас. Двенадцатый калибр получалось шестьсот патронов, примерно вместе тридцать килограмм весу. Как только те мужики дотащили эти сумки. Макарычей патронов осталось много — было два мешка, в каждом по тысяче патронов в пластиковых коробках по сто штук. Второй мешок мы на половину исстреляли. Гильзами был завален весь первый этаж. Я к тому же интересовался пробивной способностью этих патронов. Выяснил, что они даже пол миллиметровое железо не пробивают. Это навело на мысль испытать моё оружие и железо, что привезли с Сашей. Достал пластину — обрезок, примерно метр на метр. Стрелял по нему со всего и разными патронами. Пули сильно мнут железо и картечь тоже. Оказалось шесть мм стали, способны пробить из дробовика только пули-дротики, с латунной пулей, оперением, а внутри свинец, наверное. Надо ещё сказать сталь была рифлёная, с одной стороны гладкая, с другой ромбиками. Саша говорил эта сталь очень прочная.

Думал, что дальше. Рано или поздно нужно делать вылазки на поверхность, хоть как то разведать округу. Сейчас холодно, но мне тут не просидеть вечность. Как я понимаю с моего положения — план с мотоциклом отпадает, нужна машина, но на простой ехать бессмысленно, расстреляют и машину заберут. Пришла мысль найти инкассаторский броневик и пригнать его. Нужно это сделать сейчас, пока не расхватали все и по дорогам ещё как-то можно проехать на машине.

22 день. 14 сентября. Почти последняя вылазка наверх. Политический курс.

Утром проснулся и почувствовал мандраж. Даже нога заломила. На сегодня я планировал осуществить вылазку пешим ходом за броневиком и осмотреть округу. Броневик может стоять там, где находится банк. Эти места я и ищу через справочник, отмечаю на карте. После того как сделал себе шикарный завтрак, начал собираться. Последнее время очень много уделяю сил приготовлению пищи, решил консервы не есть, а поедать свежие продукты. Поэтому готовка стабильно убивает два часа в день моей никчёмной жизни, зато дарит кучу эмоций.

На этот раз зарядил всё оружие и заряженным пошёл по улице. Для заводки броневика взял с собой аккумулятор от легковушки и немного гаечных ключей. Их тяну в тазике на веревочке за собой. Когда собрался лезть через лаз — он оказался засыпан снегом, пришлось откапываться. Вылез. Осмотрелся — никого. Решил замести следы — закопал свою нору и сделал следов вокруг, мол, шли мимо, а тут остановились, что-то может подобрать или просто посидеть.

Броневик нашёл у первого же банка на Красном. Он был вскрыт и полностью растащен, ключи были в кабине, трупы в салоне отсутствовали. Решил попробовать завести его, вдруг получиться, всё-таки броневик — не так себе машина.

Начал уже подниматься на подножку водительской двери и тут неожиданно запнулся, чуть не упал. В это время почувствовал такой сильный удар по спине, что охнул и на время забыл, как дышать, как будто меня бревном по спине огрели. На долю секунды просел, ноги подкосились, не понимаю что произошло. Хорошо сообразил вовремя, разворачиваюсь и вижу. Стоит мужик большого роста, борода — две три недели, грязный весь, самое главное не могу понять, за что пнул меня. Охранник что ли тут в банке был, а я лезу в его машину? Тогда что открытой держит? Когда я повернулся то — мой фонарь супер-яркий, налобный, мужика этого ослепил. Пока я его рассматриваю, мужик замахивается. Вижу, замахивается, отхожу в сторону. Что-то тяжёлое, металлическое бьёт сильно по броневику. Я закричал и в сторону отхожу, сразу отбегаю метров на десять. Человек ничего не говорит и за мной. Другой заматерился бы, а этот, точно непонятный какой. Я отбегаю дальше — он скачет за мной и всё быстрее и быстрее. Вижу — скорость его не велика, убежать смогу. Теперь мне удалось его лучше рассмотреть — таких людей раньше называли бомжами, может и этот был таким, одно можно сказать точно — лучевая болезнь. Язвы на лице, глаза красные как у быка. Идёт на меня, а в руке топор. Я вспомнил, наконец, про пистолет. Достаю, говорю ему — что стрелять буду. Стоим, смотрим, друг на друга, он разгляды-вает, что у меня в руке, я целюсь в него. Так стояли секунд пять, мне показалось несколько минут. Он резко бежит на меня. Стреляю. Попал в живот. Мужик остановился, секунду постоял и снова дёрнулся. Я отбежал — пока он стоял. Как только пошёл на меня, у меня адреналин зашкаливает, уже стянул шарф, мне и жарко и холодно одновременно и задыхаюсь. Сразу выстреливаю по нему все патроны, он дёргается, но по голове я так и не попал. Перекидываю со спины ружьё, оно уже заряжено, взведено. В это время он замахивается на меня, а я стреляю... патрон с картечью — мужика откидывает от меня как тряпку. Вижу, как летят клочки, капельки крови, облако розового газа. Ружьё я не успел поставить к плечу, падаю на спину вместе с ним. Когда поднялся, осмотрел налётчика. На нём грязный пуховик, всё лицо в язвах, весь побитый и поцарапанный. Рука держит топор, уже видно — с этим топором ходит не первый день. Думаю, что ж я сделал.

Прошла минута — я понимаю, просто как удар по голове. Да ведь он убить меня хотел! Эта злая тварь накинулась на меня и даже слушать не стала! Первый удар был в мою голову — если б не поскользнулся — конец мне. А пистолет — наверное, думал, что ему делать, а если я не стрелял — решил, что у меня нет патронов. Когда выстрелил — проверял, не ранен ли, и, поняв, что у меня пугач решил не терять времени. Делаю вывод — через куртку Макарыч не пробивает, либо мужику уже всё равно. Почему не убежал — решил, что я его все равно вдогонку из ружья. Мне очень повезло, меня спасло ружьё. Нет, не тогда, когда я его застрелил. Удар топором пришёлся через лямку рюкзака и по ружью. Теперь на прикладе появилась первая зарубка, причём поставила её вражина сама себе. Если бы незнакомец заговорил — мог бы сейчас рассчитывать на отличную жизнь с электричеством, в тепле и морем еды в подвале магазина. Осмотрел его вещи — ничего интересного нет, копаться по карманам не стал — посмотрел только рюкзак. В рюкзаке мясо, ещё не до конца замерзло — видно свежее. Мясо явно собачье, искренне надеюсь, что не человеческое. Ещё рядом лежит странное устройство — банка от краски на литр, в крышке проделана дырка и вставлен фитиль, сверху такая же банка надевается с обрезанным дном, сбоку дырка и вставлен кусок оконного стекла, наделано много дырок сверху и снизу. Пахнет соляркой — достал нож, открыл — и действительно, внутри набиты тряпки и залита солярка.

Нужно запомнить — такой и как лампой светить можно и сверху чего сверить в небольшой кружке. Сделать в кустарных условиях — полчаса.

Изобретателя убил. Жаль.

Броневик не завёлся — скорее всего, так же не исправен — как другие машины, мой аккумулятор бросил, прям там. Я с этого места сматываюсь домой как можно быстрее, пока не случилась новая встреча. Потихоньку, помаленьку поднимаюсь по Кропоткина вверх, уже почти дошел, как увидел их.

Несколько бородачей копались возле въезда в гараж, въезд мы подперли грузовиком, они копаются возле него. Одеты, так же как и убиенный, только у них снегоходы — два штуки. Не бураны отечественные, а что-то импортное. Разницу между транспортом видно сразу — на наших одна лыжа спереди и две гусеницы сзади, а на импортных, как правило, гусеница сзади и две лыжи спереди. Это страшно — я тут же вырубил весь свет и закопался в снег у ближайшей машины. Ну, все ищут меня из Роял Парка, добрались. Как теперь без еды и воды буду, теперь я понимаю бородача напавшего на меня.

Меня не увидели чудом, если б не включенные фары на их снегоходах — пришёл бы прямо к ним в руки. Они, наверное, ослеплённые светом фар снегоходов тоже ничего не видели вокруг, или не смотрели.

Облегчение настало, когда увидел канистры, они пытались слить топливо со Скании и ничего больше, обошли все машины на стоянке — но не уезжают, что-то копаются. Уже прошёл час, а они все сливают, я начинаю замерзать.

Нужно отметить на будущее — что-то придумать для таких ситуаций, например одеяло чтоб можно было закапываться в сугроб и там лежать какое-то время. Так же подобрать одежду. На улице по ощущениям — минус пятнадцать.

Через два с половиной часа гляжу картину — один снегоход не заводится, второй с санками на них белые пластиковые канистры. Они отъехали дальше к стоянке — облили из одной канистры соляркой, стоявшую там машину и подожгли.

Если раньше мог попытаться незаметно пробраться в убежище — вход находится со стороны стоянки. То теперь там кружком стоят бородачи вокруг костра. Их стало видно лучше.

Через четыре часа я стал обдумывать план, я бы мог их шугануть, но толком рассмотреть, сколько их человек я не имел возможности. Окончательно лезть в драку остановило, что увидел у них автомат и два ружья, а значит, как минимум трое вооружены.

Через пять часов догорела машина, они подожгли новую по той же технологии и стали раскладывать палатку, я понял — собираются тут ночевать. Делать нечего — ноги замерзли, лежа в снегу, я ерзаю как червяк, решил полазить по району, отойти на безопасное расстояние и где-то тоже заночевать.

Выбор для ночевки пал на подвал пятиэтажки через два дома от меня, вход оставался открытым, весь дом выглядел разрушенным, выгоревшим и точно покинутым. Не спеша полез внутрь. Даже стал обдумывать — как я разожгу костёр. С собой я взял два газовых баллона по четыреста пятьдесят грамм и горелку — на случай если греть картер у броневика, так же взял полтора литра воды и пару банок тушенки, печенье.

Теперь я знаю, как отличается жилой подвал от нежилого подвала. В жилом обязательно сырость и теплее чем на улице. Жилой можно отличить по характерным разводам инея возле входной двери или каких-нибудь вентиляционных отверстий. Все это мне объяснил новый мой сосед Виктор Афанасьевич.

Его историю озвучить не могу — он сторониться людей и разговоров с ними, изучил всю округу, много ходил. Такой же бородач, как и те, что мне попались. Убежище хуже моего во многом. Есть одна особенность — один стояк канализации остался целым и выходит через завал на улицу. Через этот стояк он сделал печь и за счет неё греется. Так же он вынес много магазинов по соседству — "Непоседа" и какой-то продуктовый, с едой порядок — со снаряжением и имуществом полный порядок — лучше, чем у меня.

Попили чаю, я переночевал у него. Говорит, за мной наблюдал, но прийти не решился — ему и тут хорошо. Этого района сторонятся — очень близко к эпицентру, считается высокий уровень радиации. Людей практически нет, все на окраинах где уцелели дома. Оружие — АКСУ — милицейский автомат и ПММ. Подобрал в милицейской машине в очередную вылазку. Видел, как гости мои остановились, внешне говорит мирные, к моему жилищу не идут, просто встали починиться и заночевать.

Интересный старичок этот Виктор Афанасьевич. Еще говорит — крысы его одолевать начали, кошку бы ему найти, готов даже свой автомат на неё сменять.

А ещё он ходил к самому месту, куда упала боеголовка. Выглядит примерно так:

Большое поле завалено все мусором, кусками машин и бетона, кирпичами, чем дальше идешь, тем чище поле становится, потом воронка, но небольшая такая. Она гигантского радиуса, но небольшой глубины, как будто землю кто-то убрал. Точно глубину сказать не может — так как плавно идёт углубление. В центре вода. Он там был через неделю. Говорит — камни попадаются оплавленные и куски железа. Я его спросил — не страшно ли было. Отвечает, что за время работы сантехником в местном ЖЕКе и отсидку в тюрьме и по страшнее вещи видел. А насчёт попадания по комбинату — промахнулись они, причем на много — улетела в пустырь на въезде в город.

Вот мои гости собрались и ушли. Я иду домой в свое убежище. Добрался благополучно, без происшествий. Сейчас уже четыре часа ночи или утра, смотря кому как удобно называть. Дома все по-прежнему.

Сел, заварил чай, курю. Твёрдо решил — что буду наблюдать из лаза за тем, что делается на улице. Так до утра не мог заснуть, ходил туда — сюда. Спать очень хотелось, у деда в гостях я совсем не спал — боялся за себя, непонятно как он себя поведет и дед поначалу молчал как ушибленный, а потом как его понесло после рассказа о воронке. Я даже думал сдаваться моим гостям, что бы его только не слушать. Одно можно сказать Виктор Афанасьевич отличный рассказчик и истории у него интересные. Интересно кто он на самом деле. Вроде как не вяжется такие порой словечки как "плюрализм" или "преемственность" с профессией сантехника.

Я вообще человек не политический — то есть мне вообще все равно кто там пытается власть между собой поделить. За зачет — всегда пожалуйста — проголосуем всей группой за нужного кандидата, но сам по себе никуда не пойду. И эти скучные политические митинги я терпеть не могу и болтологию по телевизору тоже. В мои годы нужно радоваться жизни, не тратить время на общественную деятельность.

Но дед имел другую точку зрения. По его мнению, случилось следующее — в определённый момент воры, сидевшие у нашей власти, показали фигу мировому капитализму в лице Американцев. Глобальный гегемон не мог этого терпеть — никакие уговоры и угрозы наших воров не могли вразумить, вместо этого воры стали на путь народа. Модернизация армии, особенно испытание ракет новых типов, строить атомный флот, претензии на Арктику. Ещё когда Гегемон пожирал мелкие ханства, типа этой Ливии, мы сначала просто совали свой нос, а потом показали Гегемону конкретную фигу. Это было точкой отсчета. Оранжевая революция провалилась. Гегемон и прихлебалы приняли контрмеры — заблокировали западные счета элиты, как политической, так и экономической, а наши только крепчают — перестали выводить капитал заграницу и пролоббировали национализацию имущества западных компаний. Они нам экономические санкции, а мы им Европу без отопления. Они нам всякие там компьютерные вирусы и отказ от обслуживания Американского программного обеспечения, а мы им свободу интеллектуальной собственности.

Разрядил оружие, чтоб пружины не слабели. Пора ложиться спать. Потом допишу в дневник интересные мысли Афанасьевича про мировой консенсус.

23 день выживания. 15 сентября.

Проснулся. За собой замечаю особенность — я иногда позволяю себе не чистить зубы. Мысленно дал себе за это строгий выговор. Здоровье все, и если заболит у меня зуб, это может привести к совсем плохим последствиям, т.е. смерти. Хотя кто ещё знает насколько это плохо в сегодняшней ситуации.

Все вспоминаю про того бородача с топором. Угрызения совести не мучают, разве, что долго обдумываю, почему он не сказал просто "Привет, дай пожрать" или — "Есть где укрыться или отсидеться?". Однозначно непонимание того, что там твориться наверху. И философия в довесок ко всему на ум полезла.

Мои вылазки бездумны, привлекают внимание, наводят беды. Третий выход оканчивается проблемой. Нужны либо средства, кроме оружия — тот же броневик, либо сидеть тут пока не проясниться ситуация. Броневик буду делать сам. Облеплю листами железа УРАЛ — и когда будет оттепель, поеду к морю. Оттепель обязательно будет, и тогда нужно будет отсюда срочно смываться.

Из разговора с Афанасьевичем вчера.

Машинная возня двух гигантов продолжалась бы долго. Гегемон решил нас подставить, и полетели самолеты разведки вдоль наших границ, а потом все ближе и ближе. В один прекрасный момент два самолета сбили. Не важно, что они упали на двести километров вглубь нашей территории. Не важно, что потом Америка кричала на весь мир — сбили в море и тому подобное, беззащитный самолет вдалеке от границ России. Обломки, куча радиолокационного и аппаратуры слежения никого не убедили. Даже признательные показания пилотов. Пилоты Американцы погибли — а эти подстава. Дальше ещё веселее — Гегемон поймал якобы наш корабль, везущий боеголовки в Северную Корею. Были боеголовки это стопроцентно, они принадлежали Украине, но всем говорилось, что нам. В один момент все зашло слишком далеко. Что случилось — то случилось.

Я решил снова навестить деда в его логове. Стало скучно, захотелось общения. Взял бутылку дорого, сырокопченой колбасы на закуску, огурцов в банке и пошёл.

Дед был на месте. Меня немного поругал, что я натаптываю к нему тропинку без всякой маскировки. Показал — как к нему заходить.

В груде плит есть щель, пролазишь туда на четвереньках, потом встаешь, там подъезд с железной дверью. Слева дверь железная в неё стучишь — я открываю. Только обязательное условия, тянешь вот эту веревку, а там, на конце — боже мой. Там на конце метла и собачья лапа. Метлой заметаешь следы, и собачей лапой делаешь кругом след, что тут под плитами собака живет. Где есть собака — не полезут. Смысла нет.

Очень хитро. Нужно взять на заметку. Может и у меня на входе поселиться собачье логово.

Дед, оказывается, был раньше богатым. Сначала работал преподавателем истории в школе, затем, в университете. Пришла перестройка — открыл свое дело. Преподавать бросил. Стал бизнесменом. В один прекрасный момент захотелось ему чего-то особенного, не для себя, для людей сделать. Бизнес процветал. Денег было куча. Подался в депутаты. Перешёл дорогу губернатору — вскрыл хищения, сначала таскали по судам по делам бизнеса, потом стали по прошлой работе таскать, студенток якобы изнасиловал. Сел. Бизнес развалили, жена ушла. Устроиться удалось только сантехником. Так и жил несколько последних лет. Говорит, закроюсь в подвале и никого не нужно. Сломался.

Узнал от него, что Джамахирия — оказывается, переводиться как наивысшая форма демократии, а в Америке демократии совсем нет — там всегда только две партии и только два кандидата в президенты. Если ты захотел стать президентом — нужно чтоб тебя выдвинула партия, одна из двух. Говорит вся власть в руках небольшого клуба очень богатых людей, президент — их марионетка. И эти люди сделают все, чтоб остаться у власти. Поэтому они пожирают страну за страной.

Нужно сказать дед меня убедил. Преподаватель от бога, наверное. Как нужные мысли в голову вкладывает.

Захмелел. Вернулся домой, пригласил деда в гости — тот обещал прийти, но через неделю. Сейчас у него дела. Какие не уточнил.

Включил генератор, пока я отсутствовал — помещение совсем выстудилось.

Эх, найти бы животину для обмена — уж очень хочется его поменять на автомат.

Лёг спать только утром, долго думал, жёг газовую плитку, смотрел на огонь, курил и пил чай. Развлекаться традиционными способами не стал — катание на мотоцикле, выпивка, стрельба, телик и игры на ноуте.

24 день выживания. 16 сентября. Холод.

Проснулся и валяюсь в спальнике, немного похолодало. Включил генератор и догнал его до десяти батарей. Включил несколько масляных обогревателей, которые мы успешно снесли с магазина электроники. Сходил в гараж по нужде — там уже глубокий минус. Обдумываю дальнейшую свою судьбу. Основное, что хочу знать — сколько продлится холод и сколько ночь, так понимаю это всё связано. Холод наступил, потому, что к поверхности земли не может пройти солнечный свет, застревает, где то в стратосфере. Интересно, на сколько упадёт температура, и выживу ли я при минус семидесяти, например, градусах на улице. Честно — не хочу повторить судьбу мамонта, которого откопали через несколько миллионов лет после ледникового периода. Говорят у него в желудке нашли зелёную траву того времени. Неужели повторение ледникового периода? Выживут ли люди. Страшно остаться одному. Но и в этом тоже есть твои плюсы — никто не будет пытаться меня убить.

Если раньше жизнь казалась мне какой-то игрой, можно тут схалтурить, там схалтурить, тут за меня решают, там решают. То теперь жизнь — настоящая реальность, более того, от каждого моего вдоха сейчас зависит следующий вдох, от каждого моего шага тут зависит следующий шаг.

Нужен план. Наверное, следует посоветоваться с дедом, когда он придёт. Он мужик умный, подскажет.

У меня есть столько — сколько я не мог себе позволить в прошлой жизни. Еды хватит на очень долгое время, а если есть тушенку последней, то на очень долгое. Говорят, тушенка может храниться до двадцати лет. Три года срока годности пишут, потому, что больше не выдерживает железная банка — начинает ржаветь. Топлива хватит на два года, но ресурс генератора обычно невелик — около пяти тысяч часов, это примерно год работы, но не постоянно — с выключениями. Есть четыре машины, одна из которых без ключей, и завезти её без них нереально. Да, она теперь ещё и без фар.

Мой план:

А — отсидеться тут до тёплых дней.

Б — пока отсиживаюсь заняться тренировками — штанга, груша, тренироваться с оружием.

В — подготовить машину и тут вопрос — какую брать.

Г — Продумать место, куда мне следует ехать и прикинуть маршрут.

Можно пытаться завезти Крузер, но на нём много не увезу, тем более нужно много с собой брать топлива, а на чём его везти. Получается — бери или продукты или топливо. Урал — идеальный вариант. Машина большая, очень проходимая, можно много нагрузить, в том числе и мотоцикл. Вот только проблема — выехать на простом Урале я не смогу, расстреляют кабину — им достанется машина битком набитая едой, оружием, всеми самыми ценностями в нынешнем мире.

С маршрутом проблем не возникнет — я уже определился, что поеду на чёрное море, Новороссийск, Сочи, Адлер — всё равно. Вспоминал родственников, которые могут остаться, что— то не вспоминалось совсем. Выходит цель только самостоятельное выживание по принципу — "Лечу куда хочу". Глупо, но отражает суть.

Обязательно деда возьму с собой. Он мне такие байки про тюремную жизнь травил. Если он согласиться ехать со мной — я не пожалею, что радио сейчас не работает. Да и юмор боксы всякие отдыхают.

40 день выживания. 2 октября.

Вот уже прошло две недели с того момента как я безвылазно закрылся в своем подвале. Первую неделю я в основном болел. Нет, не от полученных травм, хотя они тоже сказались. Похоже, простудился за то время пока лежал в сыром подвале убежища Деда без сознания.

За это время никаких особенных событий не происходило, и я немного забросил писать дневник. Только сегодня вновь начал вести записи и постараюсь восстановить все события за две недели.

Первую половину недели после девятнадцатого сентября я особо ничем не занимался, болел и в основном лежал, ел, что придется и ни разу не помылся. Оставшиеся четыре дня прошли спокойно, уже более-менее ходил, все время читал или играл на компьютере.

Запомнилась книга "Сквозь Тайгу", автор какой-то нерусский. Там описывается путешествие автора одного через тайгу, примерно тоже можно рассказать и о моей идее покинуть город.

В начале второй недели снова пришли "бородачи". Они уже были на старом гусеничном тракторе. Поначалу я ничего не понял, пока не послышался треск в районе гаража, ну, а подойдя туда — уже стало ясно, что кто-то отодвигает Сканию от въезда в гараж. Пришлось срочно собираться и готовиться к вылазке. Слава богу, в тот момент я вовремя остановился и решил посмотреть через единственную щель в воротах, что там происходит. Бородачей было всего двое и зацепив тросом Сканию пытались её утащить, но машина вмерзла в снег и трактор буксовал. Я выжидал, наблюдая за ними. Все равно ворота в гараж были прикрыты разнообразным хламом, но прямое вмешательство в мои владения меня сильно напугало.

Я знал — рано или поздно могло такое случиться. К тому же своими мыслями и расположением убежища я поделился с Дедом и Охотником, а в подвале, где они раньше были, их я не встретил. Возможно, они попали в плен к этим отморозкам, возможно, были с ними заодно. Но делать ничего не стал — просто некуда было пойти. Да и в других местах проблем бы явно было больше.

Бородачи возились не долго — через час как я их услышал — Скания сдалась и поехала вместе с трактором по Кропоткина вверх. Бородачи дальше ничего не предприняли, просто уволокли грузовик и больше я их не видел. Уж, зачем им именно моя развалина нужна была — я не знаю, может любители именно этой марки.

Это дало решительный толчок к переосмыслению смысла убежища. Всю следующую неделю я занимался укреплением ворот гаража, наваривая на них листы железа и уголки. Дверь склада просто заложил обломками бетона, которые только мог найти. Дополнительно с внутренней стороны наварил арматуры — так, что, даже разобрав обломки пролезть через решетку нереально. Первые опыты со сваркой получались плохо — но чем больше я пытался, тем лучше получалось. К вечеру уже мог бы сдать на какой-нибудь разряд сварщика.

Что бы все это дело второй раз утеплить пришлось разбирать часть стеллажей на складе. И тут меня ждал сюрприз. Между стеллажей нашлась железная дверь с навесным замком. Дверь выглядела очень старой и не используемой. Белая краска уже облупилась и иногда отлетала вместе с кусками ржавчины. Замок пришлось спилить. За дверью был подвал. Изначально я не понимал, как устроен этот дом, ведь обычно в подвале есть стояки, всякие трубы и счетчики. В здании магазина и гаража труб было мало.

Подвал был очень узким и располагался параллельно гаражу на той же глубине. Все пространство было занято трубами и какими-то непонятными устройствами, в которых я признал задвижки. Пол был залит водой, которая уже успела превратиться в лед. Выхода из помещения подвала было четыре — так понимаю в каждом подъезде, но только в одно единственном случае можно было действительно выйти — спилив второй замок на двери, что я и сделал. Железная дверь вела в самый дальний подъезд, т.е. выход получался с другой стороны въезда в гараж. Тактическое преимущество не иначе. Поднялся в подъезд, в подъезде темно, все выгорело. Можно подняться до четвертого этажа и там в одной из квартир комната с видом на голое небо. Из этой комнаты уже через завалы можно спускаться куда угодно. Можно еще выходить через подъезд, двери открываются, но их нужно откапывать от снега. Боюсь, что следы привлекут не прошеных гостей.

Погода на улице сильно изменилась, до этого было относительно тепло, т.е. в пределах обычной зимы. Сейчас был сильный мороз минус тридцать пять, ветер был очень сильный, в моей одежде на улице меня сразу продувало. Я часто стал выходить на эту площадку и осматриваться по сторонам, но каких-то признаков жизни не отмечал. За все время снега выпало очень много. Снег постоянно был серый, трогать этот снег я опасаюсь. Вероятно, он очень опасен в плане радиации. Машины превратились в сугробы, где были открытые места, возникли снежные заносы или наоборот снег выдувался до самого асфальта. Хорошо, что снег скрывает покойников, и я их нахожу только в доме. Брать их неприятно, многие сгорели полностью и рассыпаются — когда пытаюсь унести их подальше.

Однажды выйдя посмотреть, что твориться наверху я увидел зарево вдалеке. Ветер был сильный. Метель не давала видеть, что твориться у самой земли. Где то недалеко небо отблескивало ярким светом, растягивался дым по горизонту. Очевидно, горели или склады или заправка. Признаков живых людей, сколько наблюдал, я не видел.

За все время небо так и не просветлело. Днем можно было наблюдать красноватое свечение солнца на горизонте и местами красные кровавые облака. Было похоже как будто кровь всех мертвецов, погибших на этой войне, затмила собой небо и вот-вот прольется дождем.

Двери к новому выходу тоже укрепил, получился засов с моей стороны, и дополнительно проварена дверь и косяк уголками. Так просто не вскроешь, нужно будет инструмент или сварку. Выход через лаз завала заложил кусками бетона и кирпичом — он останется как запасной. Ощутимо это дало ощущение уверенности и безопасности.

Ещё нашёл погодную станцию с выносным датчиком температуры. Датчик установил с той стороны ворот склада, а станцию себе в палатку. Ловит дальше, чем обещанные пятнадцать метров. Получилось собирать актуальную информацию о внешней температуре. Даже думал завести дневник погоды, но что-то забил на эту идею. Радио в погодной станции стабильно шипело без каких-либо излишеств. На длинных волнах слышно было шеборчание и скворчащие звуки, но я его характеризовал как помехи. Вообще нужно поэкспериментировать и скрутить рацию у какого-либо таксиста.

Вечером делаю себе поминальный обед на сорок дней, другие даты я пропустил. Хочу помянуть родителей и других людей. Вообще я человек не религиозный, но прочитал тут в книжке про поминки. Ещё и дата как назло подвернулась как раз кстати. Последнее время одолевают мысли прибиться к какому-нибудь отряду бородачей. Одному находиться очень тяжело. Я от этих мыслей спасаюсь компьютерными играми и книгами. Фильмы вызывают тоску по прошлому миру.

41 день выживания. 3 октября.

Решил выйти на площадку и посмотреть как там дела на небе, было раннее утро, часов шесть утра. Ещё захотелось покурить на свежем воздухе.

Когда поднимался, заметил что-то не ладное в подъезде. Следы. Они небыли похожи на следы моих ботинок. Пошёл по ним, действительно я не думал, что кого-то встречу. На таком морозе маловероятно, что кто-то сможет долго задержаться в развалинах. Все лезут в подвал и нужен костер. Костром не пахло. Скорее всего, искали еду и уже давно нашли и ушли. Спасибо тем ребятам, что меня отмутузили в подвале Дедушки. После этого я стал гораздо внимательней. Ружье скинул, зарядил и пошёл по следам, они вели в ванную одной из квартир и заканчивались за дверью.

Открывать или не открывать? Ноги тряслись, был весь на адреналине. Возбуждение нарастало и стало нестерпимо жарко, в носу от давления почувствовал запах крови. Хотелось пальнуть через дверь наугад. Что только меня остановило? Но ружье внушало уверенность. Дверь, когда то была просто белой из листов ДСП покрытых пластиком, сейчас обгорела и была вся черная, ручки не было и чтоб открыть её надо чем-то подцепить. Остановился в замешательстве. Огляделся и прислушался. Никаких посторонних звуков с той стороны не доносилось. Следы вели в ванную, из ванной в коридор и так несколько раз.

Секунды ожидания показались минутами, время текло, а я не знал, что мне делать дальше. Оставить дверь закрытой, и я никогда не узнаю, что там находиться или кто, а он или она не узнает, что тут кто-то есть. Открыть, но что там меня ждёт? Шёл я тихо, очень тихо, даже снег под ногами не хрустел. Я достал нож, аккуратно подцепил дверь, в другую руку взял дробовик и дернул на себя со всей силы.

Передо мной предстала картина — сидя на полу в ванной человек разложил какие-то вещи и что-то большое жарит на огне. Взгляд его простой, излучает уверенность, страха нет.

Артём никогда не узнает, что тогда произошло, когда я открыл дверь. Дробовик просто не сработал, возможно, замерзло масло, Саша мне говорил, что такое возможно и оружие надо чистить. Возможно, в дробовике замерз конденсат, сейчас уже все равно. Хорошо, что мой новый компаньон не слышал этого щелчка. Мы в дальнейшем много общались, и я знал его историю от и до. Мы в одиночестве набрали столько мыслей, что иногда говорили всю ночь, наслаждаясь этим.

Артем, высокий светловолосый парень, худой очень веселый и позитивный человек.

Когда все началось. Стоп. У Артема это началось ещё задолго до того как ракеты вылетели из шахт, как были отданы приказы об их запуске, как у какого-то индивидуума вообще материализовалась мысль отдать такой приказ.

Оказывается, есть такие товарищи как "выживальщики". Они приблизительно так себя и называют или по-другому "сурвайверы" на западный манер. Встретиться можно было с ними, и приобщиться к группе в сети. Оказывается в интернете масса всевозможных сайтов и форумов где они общаются. Это что-то типа кланов в играх и хобби для людей кому нечего делать. Основная цель — выжить после катастрофы. Вот в плане катастроф тут уже у них разнообразие, хочешь, выживай после атаки зомби, хочешь после вторжения пришельцев или после третьей мировой войны. Особо усердные из них готовят себе убежища в определённых местах и договариваются в случае чего на встречи. Ну и банально бывают коннекты на природе с распитием и всякими приколами.

Я несколько был удивлен, но не сильно. Ведь есть разные клубы по интересам, если раньше в девятнадцатом веке собирались и играли в преферанс, то теперь скачут по полянам в латах и с мечами или копают землянки в лесу.

Артём был "сурвайвером" не первой свежести, то есть уже прошёл несколько стадий — получил лицензию на оружие, купил гладкоствол, прочитал массу книг о выживании в лесу, тундре, джунглях, и т.п. Знал правила оказания медицинской помощи. Снабдился всем походным инвентарем для длительных походов и вот уже подумывал о приобретении домика в полу заброшенной деревне как случилось. Да случилось.

Сам Артем из Иркутска, там у него отец и мать и старший брат. Он старше меня на шесть лет и имел собственный бизнес — автосервис. Отец в Иркутске имел бизнес по лесу, т.е. занимался его продажей и т.п. Сам Артем предприимчивый и с помощью денег отца открыл тут автосервис, купил квартиру. Планировал остаться в Новосибирске и остался после завершения учебы. Они сидели в гараже с друзьями, пили, делали машины. Это было очередной фишкой Артема и его друзей из местных, так же посетителей клуба выживальщиков по машинам "оффроад" или "джиперство", не знаю, как точно написать. Короче автосервис на выходные был местом отдыха Артема и Ко.

Началось, бахнуло. Сначала все недоумевали. В гараже все полетело, машина сорвалась с подъемника и завалилась. Сквозь щели в воротах бил такой яркий свет — как от миллиона вспышек фотоаппарата разом. Они залегли втроем в смотровой яме.

Прочитанные книги Артему помогли отсидеться в гараже, потом уже вышли и их подобрали спасатели. Я и сам удивился, оказывается, уже к вечеру по городу носились остатки МЧС и других служб, в пригороде был развернут лагерь. Спасали в основном тех, кого можно было — в эпицентр не лезли. Логично предположить, что нас никто и не пытался спасать. В лагере Артем просуществовал две недели, т.е. до первого снега. Так получилось, что с друзьями их сразу разделили — их отправили в другой лагерь.

Шло время — организованная власть исчезала. Кто пошустрее не отсиживался в лагерях беженцев, а греб все, что можно было, и организовывал базы, убежища, нычки и т.п. Основная проблема в лагере была из-за обеспечения, на улице холодало, у беженцев не было теплой одежды, у МЧС не хватало лекарств и продуктов. Народ потихоньку недоедал и недопивал. Люди умирали с каждым разом быстрее и быстрее. Ко второй неделе лагерь постигла волна пищевых отравлений, говорили, что последствия радиации, но было видно, что из-за плохой воды идет эпидемия дизентерии. Так же пошли вспышки поножовщины, краж и вообще вспышек любого насилия. Всех обещали вот-вот куда-то отправить. Но этого не происходило. С каждым разом проблем было больше и больше.

Артем покинул лагерь и стал сам по себе. Примерно тогда у него родилась идея двинуть домой. Там Байкал, нет стратегических объектов и возможно, город уцелел. В сводках Иркутска не значилось, но и радиосвязи никакой не было. Любая информация носила чисто теоретический характер. Иркутск находится далеко от Новосибирска и к походу следовало подготовиться — транспорт, одежда, продукты, топливо и оружие.

Военные только мешали. Зоны с наименьшими разрушениями патрулировали и расстреливали организованных мародеров. У простых горожан отбирали оружие и продукты, силком увозили в лагерь беженцев. Ближе к эпицентру он пока не решался лезть. А там где был Артем — уже конкуренцию составили различные банды и организованные группы. Им то и достался весь транспорт. Так и промаялся он тут до сих пор, кочуя с место на место.

Да, ещё он сказал, сколько не учись, не готовься, а катастрофа застигнет тебя врасплох вместе с тревожным чемоданчиком и всеми запасами.

Главное что можно сделать на пути "выживальщика" — получить опыт походов, опыт действий и знания, а так же если и можно подготовиться, то нужно вкладывать не в запасы тушёнки, а в собственное здоровье. Обидно будет помереть от простуды, так и не съев вагон запасенной тушенки.

Наверное, это высказывание Артема совершенно правильное. Но я свое молодое здоровье не щадил.

Артема я застал врасплох. Он свернул со стены в ванной бойлер с водой, облупил его от пластмассы и утеплителя и сейчас разогревал на газовой плитке, чтоб добраться до замерзшей в нем воды.

Нужно взять на заметку. Самое ценное это вода. В нынешней ситуации воду добыть очень тяжело. Чистую воду. Грязной полно, но от одного стакана можно получить смертельную дозу, а на предмет фильтрации такой воды нигде не сказано, что будет она чистой и пригодной для питья.

Вода есть в домах — можно искать компоты в холодильниках и других местах, соки и консервированные фрукты, в основном оставшиеся в городе так и делали и ничего не находили, топили снег и умирали от радиации.

Артем брал воду в жилых домах из бачков унитаза, правда, они в большинстве полопались от мороза, но лед в них остался, а так же брал воду из бойлеров для нагрева горячей воды. Такие устройства есть в каждой квартире и минимум по тридцать литров. Один такой бойлер можно отогреть, слить воду, хватит ещё и помыться. Что он и собирался сделать, рискуя угореть в ванной с закрытой дверью.

Из оружия у моего компаньона был АКСУ, ПММ, разгрузка и много магазинов. Ещё говорит у него много нычек по городу примерно с таким же содержанием. Обшаривал милицейские машины, брошенные РОВД и будки охраны. Одет хорошо.

Короче компаньон вложений не требует. Я его забрал к себе в теремок, надеюсь, он не окажется тем медведем, который обломал всю идею проживания звериным коллективом в теремке.

Да ещё на заметку от Артема.

Выживать лучше в группах до двадцати человек. Не зря придумали обучение именно классами в школе и группами в университете. Примерно с таким количество людей сможет справиться один человек в плане управления и координации. Если меньше — то не все обязанности будут распределены поровну, и кто-то будет тянуть по две лямки. Если больше — то за всеми не уследишь, а тогда приходиться делать промежуточные звенья, заместителей и т.п. Мобильность и управляемость теряется. Примерно это мне рассказал Артем, увидев убежище.

Да и вообще его пробрал шок. Столько там на их форумах писали про подготовку, а тут у меня два супер автомобиля в стойле, куча топлива, оружие и продукты. Ещё и все блага цивилизации.

Будет спать в палатке Александра. Её мы развернули вечером. На четвертое октября планируем составление плана действий на ближайшее будущее.

Долго не мог уснуть, немного побаивался нового человека, но никаких признаков для беспокойства не заметил.

42 день выживания. 4 октября. Сборы.

Я проснулся весь в поту, дрожа, в ужасном состоянии. Артем тоже вскочил и заглянул в палатку ко мне — наверное, я орал во сне.

Мне ночью приснился страшный сон. Бывает так, когда резко просыпаешься, запоминаешь сон до мелочей, но стоит подождать тридцать минут и память стирается — остается только ощущение от сна.

Мне приснилось, как я захожу в комнату, а там Саша и Иван играют в шахматы, а на диванчике сидит Алина и разглядывает игрушечного медвежонка. Они сидят, болтают о чем-то армейском, Алина смеется. Через мгновение Иван медленно поворачивается ко мне. Я смотрю на него — и у него нет половины лица, торчат кости черепа, в черепе дырка и видно, что там внутри. Он резко вскакивает, набрасывается на меня, валит на пол, хватает за грудки и трясёт. При этом говорит: "Не ходи... не ходи... не ходи...". Кровь с его лица стекает на меня, я вырываюсь, а он держит меня и кричит. Алина смотрит на меня и спрашивает: "Ты меня бросаешь?".

Отпился чаем. Ну нафиг такие сны! Ведь можно головой двинуться. Артём говорит ему, тоже часто снится всякая фигня, но чаще про друзей и родителей. Вообще его мучает сон с завидной регулярностью — как он приезжает в Иркутск и заходит в свой дом, а там родителей уже нет.

В реальности такое не может случиться. Иркутск город на отшибе, говорит, кому он нужен, чтоб бомбить и находится очень далеко он наших противников. Сам он планирует туда попасть и я ему в этом помогу. Он как Уралы увидел — сразу загорелся. Говорит машины отличные, по любому снегу проедут лучше машины ещё не придумали. Хочется ему верить.

Ещё Артем сказал мы мутанты. Нет, не в физическом смысле. Нормальный человек давно бы свихнулся, видя такое, что видим мы. Мы же держимся и даже планируем, куда чего рваться. А иногда наша прошлая человеческая сущность вылезает наружу в виде вот таких снов. Говорит это ещё не предел. В лагере беженцев он и не такое видел. Много было суецидников, но все делали вид, что их понимали и только один раз главный там вышел с рупором на поляну и начал вещать:

Говорил, суки вы неблагодарные, помираете после того как наши люди облучаясь достают вас из-под завалов. Когда сжираете все медикаменты, которых не хватает, на тех, кто держится за жизнь всеми оставшимися силами. Душитесь, когда мои люди тратят на вас драгоценное время, порой не спят по трое суток и ничего не едят. Вы посмотрите — врачи валятся с ног. Они себе адреналин порой вкалывают, чтоб вам козлам операцию успеть сделать и не свалиться от усталости.

Сказал, кто желает покинуть нас — пусть выходят, лично пристрелит без всяких мучений совести. Странно, но это сработало, три следующих дня никто не свел счеты с жизнью.

Спросил, что будет, если я Артему предложу остаться тут — говорит все равно поеду к родителям, даже без моей помощи. А мою идею с морем вообще обгадил. Сказал, что в Европейской части России делать нечего, там много военных частей и городков, которые 100% бомбили усиленно, много ПВО — бомбили в несколько волн. Кроме этого они там считали на своем форуме "выживальщиков" в Европейской части — выжить не получиться. Много людей, густонаселённый район, много производств, мало ресурсов. Говорит самое главное там много АЭС, а это тоже стратегические цели, при взрыве АЭС такое заражение образуется, что выжить невозможно на многие сотни километров, а может и тысячи.

Я соглашусь с ним. Материала в реакторе тонны, а в боеголовке килограммы и что образуется от взрыва с вторичной радиацией тоже чуть — чуть.

Ну что же, поездка на курорт отменяется. Выразил готовность ехать с ним.

Я помню, смотрел заседание генштаба в фильме про вторую мировую войну, там генералы много курили и крутили не столе карты. У нас с Артемом сейчас тоже происходит — мы обнаружили, что справочник у нас действителен ещё всего неделю, потом обновлять, и теперь я подключил принтер, распечатываю карты с полезной информацией, думаем, что нам нужно в дорогу собирать.

Оружием Артем меня обещал обеспечить, недалеко у него несколько заначек с такими же запасами как на нем. Ещё нужно подумать о защите от радиации. Я тут конечно выпендрился, мол шарфом прикрыл лицо, одел очки и сам весь оделся и типа нормально, не облучился. Ага... не тут — то было.

Что бы отправиться в путь — нам нужны средства защиты и некоторые вещи. Не потому, что тут слишком опасно, потому, что на пути, возможно, нам придётся проезжать через эпицентры. Так же есть риск напороться на всякие отравляющие вещества и вирусы. Кто его знает как все было во время войны.

Сначала определились, где берём противогазы — противогазы есть в школах в кабинетах ОБЖ. Скорее всего, их ещё не растащили. Ближайшую школу Артем определил, как пересекаем Ипподромскую улицу и справа будет школа. Почему её — окружена высотками, они приняли на себя основной удар и возможно школа цела, там всего три этажа — это рас. Два — это районы с большими разрушениями, там ещё мало мародеров пошарилось и есть что ещё брать. Три — низкий шанс встретить патрули военных или выживших.

Ещё нам нужна белая краска — перекрасить машину, чтоб была незаметной. Это возьмем в автосервисе напротив или в магазине красок на Красном Проспекте. Магазин этот уцелел — я это помню, ходил мимо него несколько раз.

Бочки под топливо — возьмем в автосервисе напротив.

Оружие — Артем мне выдает со своих нычек Автомат и пистолет как у него. Себе он просил — чтоб я отдал обрез.

Подготовили рюкзаки к выходу и выезду. Брал только то, что говорил Артем. Получилось у меня запас продуктов аж на месяц, но воды на два дня.

Вроде все получается, все сходится.

Да, ещё Артем угостил меня таблетками калий-йод. Говорит, раздавали мешками в лагере беженцев.

Показал Артему свою гордость — мотоцикл и тир. Постреляли с моего ружья, потому, что патронов у меня больше гораздо, чем у него к автомату и пистолету.

Оказалось Артем неплохо управляется с мотоциклом — при мне ездил на заднем колесе и на переднем. Байкер еще тот. Вот так думаю, чем же он только не увлекался — все мне рассказал про себя и про два высших и про увлечение походами и альпинизмом, про машины и мотоциклы, игру на гитаре и фортепиано, КМС по САМБО, увлекался журналистикой и писал статьи в местную газету, работал ди-джеем в клубе, ходил на парашютный спорт. Ну и наконец, у него свой бизнес тут.

Какой-то фантастический деятель. С другой стороны по нему видно, что энергия бьёт через край. Я по сравнению с ним — улитка.

Но ещё есть поговорка — тише едешь — дальше будешь. Ну и я чертовски везуч. По-другому я не могу найти причину, что ещё жив. Да мало того, что жив, я при деле в собственном большом убежище.

Вечером сбегали за краской, баллончиками с белой краской выкрасили свои рюкзаки, самих себя, лыжи, одежду. Белые медведи, не иначе. На улице ничего не изменилось, только снег перестал идти — стало видно чуть дальше. Холод минус двадцать девять по погодной станции, ветра нет. Небо вечером было обычное, как всегда зимой, простое небо, только вместо чисто синего неба черные тучи.

Завтра трудный день.

Уже хочу спать, но заснуть не могу, Артем давно спит у себя в палатке. Нашел выход — почитал свой дневник, появилась сонливость.

43 день выживания. 5 октября. Месть подонкам.

Проснулся. Зачем я каждый раз начинаю утренние записи в дневнике словом "проснулся?". Наверное, потому, что каждое утро мне не хочется просыпаться, чтоб быть в своем мире грез, где не было войны и иногда живы и мои родители, и мои друзья, в воспоминаниях.

Собрались мы быстро, я закинул пару таблеток калий-йода и ещё две таблетки АЦЦ. Артем говорит, что всемирно известно, что АЦЦ сокращают вредные последствия от полученной дозы. Какой-то там препарат содержится по типу как в аптечках индивидуальных у военных от радиации. Я, конечно, сомневаюсь, но АЦЦ выпил. Возможно, откашливаться будет лучше радиоактивная пыль, попавшая в легкие. Наши белые вещи уже высохли, хоть и жутко воняют краской. Надеюсь, эта вонь поможет и от собак.

На этот раз вылезли наружу через лаз в офисных помещениях.

Инга, ты ведь тут работала. Все хотел порыться в твоем компьютере. Ещё фотография её с нового года стоит у неё на столе. Как все глупо — то вышло. Только ребята не снитесь мне больше.

На улице штиль и хорошая погода, кажется, что одинокие лучи солнца пробиваются сквозь небо. Достаточно светло.

Пересекаем Ипподромскую. Сейчас я сумел разглядеть, что на соседнем перекрестке слева стоит скрюченная высотка. Раньше она была двадцати четырех этажной. Но сейчас от силы осталось этажей десять, да и каких. Сразу видно дом был монолитным. Остались только обгоревшая рама, все стены внутренние и наружные вылетели наружу. Идем по улице вверх. Как и рассказывал Артем — тут никого нет. Следов много на дороге, даже можно сказать велось активное движение.

Тут я заметил их.

Чёртовы упыри! Я так и знал, что они поселились, где то рядом. На дороге стоял Газ 66. Да именно тот, в котором катались те три отморозка, что меня застрелить пытались. Они поселились в кирпичном доме в частном секторе. Впереди идёт дорога. Слева дороги частный сектор, дома бывшие деревянными теперь уже не существуют. Справа останки многоэтажек и нужная нам школа. И в частном секторе удалось уцелеть одному дому, как назло. Второй этаж у него разрушен, крыша снесена, а на первом остались, и пластиковые стекла в рамах и свет горит. Перед домом, когда то был кирпичный забор — от него остались только корявые кирпичные столбики в человеческий рост. Одно радует окна — они узкие, широкие и высоко расположены. Только на цыпочках и можно заглянуть в окно. Мы залегли в снег. Записываю разговор — примерно как у нас состоялся, возможно, передал не точно.

— Артем, пошли отсюда, это они, я тебе рассказывал.

— И куда пойдём, давай может, зайдем чаю попить?

— Нет, я уже с ними чай пил, кое-как выжил.

— А я с ними стрелялся, даже одного убил, только пришлось убегать.

— Тогда ты знаешь, про что я говорю.

— Мы сейчас уйдем, пройдем за печеньками и вернемся к ним на чай напрашиваться.

— Я не понимаю о чем ты. Я не хочу тут крутиться, можно обойти их стороной.

— Сергей, ты так всю жизнь обходить будешь стороной и ничего не добьешься. Как мы на машине поедем? Они на звук прибегут. Как мы будем спокойно спать, когда у нас под боком поселились такие твари?

— Пошли.

Мы прошли несколько улиц и остановились у пятиэтажки. Артем сбегал в подъезд и долго шарился в почтовых ящиках, вернулся он с газетным свертком.

В свертке были гранаты. Артем пояснил, что купил их у военных за коньяк. Там было две больших гранаты с насечкой и одна круглая как шарик с ободком посередине. Носить с собой такие вещи опасно. Патруль найдет — расстреляет. Вот и спрятал. Насчет оружия военные только забирали его. А ты им там упирайся, доказывай — от одичавших собак людоедов отбиваться или людей убивать все им одинаково.

Мы вернулись на прежнее место. План Артема был такой:

Артем пробирается незаметно под окнами к дому. Я отдаю ему шнурок со своих ботинок, он ставит растяжку из маленькой гранаты на дверь и ждём, когда кто-то выйдет. Дверь откроется, граната бахнет, а мы уже решим, или стрелять по ним или просто уйти.

Так и сделали. Но за четыре часа никто не выходил. Я уже, похоже, отморозил себе мочевой и почки пока лежал в снегу. Может быть, их там и нет?

Терпение у Артема кончилось, он предложил следующее:

Артем с обреза стреляет дробью по окну и выбивает все стекло. Я с ружья стреляю по окну, если кто-то высунется раньше, чем он закинет туда гранату. На всякий случай решили сначала разбить стекло, а то стеклопакеты не пойми какие, если бросить гранату может отскочить Артему под ноги.

Поехали!

Я чувствую адреналин. Наконец-то свершиться расплата!

Все так и сделали, после выстрела, все стекло высыпалось с окна внутрь дома. Окно удалось сломать в мелкое крошево с одного выстрела. Артем закинул туда свой подарок к чаю. Скрючился внизу окна, накрыв уши руками, и отполз за угол дома. Время тикает в голове, сколько же там секунд на взрыв?

Ждем.

Кажется, прошло уже много времени, враги правда сидят тихо, никаких шевелений не слышно. Вижу, Артем не дождался, когда первый подарок бахнет — подбежал и закидывает туда второй.

Только он отполз, как бахнуло. Такого сильного взрыва как в кино не было. И огня совсем не было, только яркая вспышка и все.

Бахнуло так, что вылетели рамы вместе со стеклами, повалил черный дым, а через две секунды бахнуло ещё раз. И уже из окон вылетел фонтан пламени метра два и разные огрызки по типу бумаги и обрывок тряпок. После чего — повалил черный дым, и было видно, что внутри что-то горит. Артем говорил, что входную дверь может открыть взрывной волной и тогда взорвется третий подарок.

Вместо этого через две секунды через дверь вылетел отморозок. Было видно, что он весь изранен, но вылетел на улицу очень бодро, лег на крыльце и начал стрелять очередью. Куда стрелял я и сам не понял, куда-то в дома напротив. Ещё я увидел этот самый автомат с красной звездой на прикладе.

Я лежал и ждал.

В это время бахнуло третий раз.

Отморозка подкинуло вверх и неестественно закрутило, он отлетел прямо под 66-й. Артем выбежал из-за угла и присел, при этом он практически загородил мне входную дверь и я не смог бы выстрелить, если кто-то выбежит. Здание разгоралось. Было видно, что внутри что-то активно горит, возможно, они там хранили топливо для своей шишиги.

Уже думали все, как из кабины шишиги кто-то выскочил в армейском бушлате защитного цвета. Артем среагировал быстро и срезал его очередью из АКСУ. Тело в бушлате прямо с подножки упало мешком возле колеса.

Подождав минуты две, мы двинулись на осмотр.

Автомат, выскочившего из дома отморозка, мы так и не нашли. Очевидно, отлетел куда-то далеко при взрыве гранаты у двери. В шишиге ничего не было, машина была пуста, ключей тоже не нашли. В дом не полезли, там горело все как следует и освещало вокруг дома на сто метров. Пора было сваливать. Решили обыскать труп в тулупе.

Это была девушка лет двадцати, красивая при жизни. У меня чувство дикой жалости к ней и сразу понеслись мысли, а если бы да кабы...

Сел на корточки, задумался. Она лежала в луже крови. После выстрелов Артема она не дергалась как в фильмах. Просто упала и все, выключилась. Мгновенно.

Артем увидел эту картину и поднял меня. Он поддержал меня морально. Сказал, что она должна быть благодарна нам за такую смерть — эти отморозки не считаются с радиацией, ходят открыто, не защищают органы дыхания, жрут все, что попадётся. Ей бы оставалось месяц, а потом долгая смерть в ужасных муках.

Да, мы не лучше их. Такая же команда, тоже будем убивать ради выживания. Но все-таки я раскаиваюсь, а они когда убивали меня — смеялись.

Школа. Как и предполагал Артем — она осталась целой. Стекла, конечно, вылетели, но она была не сожжена, разрушений не было.

Запомнилось мне три эпизода.

Первое. Сама школа. Я был в разных местах, но эта двадцать вторая или сто вторая — табличка разбилась, в справочник сейчас лезть лень, школа совсем меня не радовала.

Сложная планировка, как будто слепили из отдельных блоков, типичный совковый ремонт — деревянные рамы, розовые стены, покрашенные обычной краской. Двери только более-менее новые и все закрыты. Но двери выбивались на ура.

Только через два часа мы нашли кабинет ОБЖ и закуток с всякими пособиями, там были и манекены, и всякие книжки.

Я взял методичку про радиацию — почитаю, нужно ещё раз повторить все эти рады, зиверты, бэры. Противогазов было много, всяких разных и патронов к ним было много. Мы набили рюкзаки противогазами особо в них не разбираясь. Помню, Артем мне разрешил взять только один противогаз с панорамным стеклом, у него очень хороший обзор. У других с круглыми стеклами, показал мне наглядно, есть специальные пленки от запотевания. Эти пленки подходят только к противогазам с круглыми стеклами. Говорит сейчас во время зимы без этих пленок никуда, мы их набрали со всех противогазов, их по двадцать штук упаковывают в алюминиевые коробочки. Забились этим барахлом под завязку.

Второе. На входе на лестнице висел мертвец на веревочке. Мужчина, седой, хорошо одет, было видно, хорошие часы у него на руке, но почему то их до сих пор никто не снял. Мы прошли мимо него. Лицо у покойника было отвратительным, синий язык и совершенно белое лицо, глаза впали, но были открыты. Рассмотреть их было трудно, мутные. Сам мужик мне показался высоким даже больше двух метров, Артем сказал, что это когда долго висит — суставы растягиваются. Ещё сказал, что, судя по цвету лица, мужик неправильно повещался и помирал долго и в муках. У меня даже холодок пробежал по спине, а тут ещё как назло кто-то как завоет, это придало нам двоим ускорения. Чёртовы собаки, уже и по домам лазают.

Третье...

Мы уже выходили с набитыми рюкзаками, тёмные коридоры, ещё покойник этот и вой.

Звук шагов разноситься по пустому зданию, иногда возвращается эхом и кажется, что кто-то у тебя за спиной шуршит. Тогда мы останавливались, прислушивались и снова шли. Лестница с третьего этажа — вся обмерзла льдом цвета молока, как будто молочная река из рекламы милкивэй застыла прямо посреди лестницы.

Я ожидал увидеть в школе хлам и беспорядок, но кругом было пусто, все парты остались в классах, только местами было разбитое стекло и перевернутая мебель.

Мы уже спустились вниз, как Артем услышал шорох за дверью, как будто летает птица. Ну, бывает, голуби тоже могут выжить после ядерного удара и где-то им все равно нужно жить. Дверь в эту комнату, класс или кабинет — не знаю что там внутри, была приоткрыта, это вызывало определённую интригу.

Вокруг нас тишина и темнота. Артем открыл потихонечку дверь, она противно скрипнула замерзшими петлями, и стал светить в проем прожектором. Звуки исчезли, он так внимательно смотрел несколько секунд. Я уже расслабился и опустил оружие, готовясь развернуться и пойти дальше, как вдруг из комнаты на Артема бросилось нечто. Чёрное облако с двумя светящимися глазами материализовалось прямо из воздуха и резко бросилось на Артема, он, опешив, упал на спину. Нечто издавало звуки, похожие на завывание или плач ребёнка. Свет его налобного фонаря заметался по потолку коридора, большой прожектор упал и выключился, оставляя нас практически в темноте. Света моего налобного фонаря и фонаря на дробовике не хватало, чтоб поймать в фокус происходящее, уж сильно узкие лучи. Я остолбенел, мне казалось — я не могу пошевелиться. Страх впился иглами в мою спину, я в мгновение забыл, что в руках у меня оружие, покорно повинуясь ситуации. Секунда, вторая, третья. Перед глазами пролетают сцены из фильмов ужасов о чужих, пришельцах, мутантах и прочая ерунда. Их ужасные существа возникают передо мной.

Вдруг я услышал отборный мат Артема, скулеж и цоканье лап по полу. Существо отбежало по коридору и залаяло как обычная дворняга. Артем вскочил на ноги и пальнул куда-то в сторону предполагаемого пса. Пес остался жив, но было слышно дикое завывание и оно удалялось с бешеным темпом от нас вглубь здания.

— Серёга, ёп твою мать! Что ты стоял как столб, эта тварь меня чуть за лицо не тяпнула. Не мог стрелять, так какого хера ты стоял, пнул бы её ногой или оттащил за шкирку. Все приходится делать самому.

В ответ я ответил ему что-то невнятное, а потом мы рассмеялись.

Мы пошли другой дорогой, издалека было видно людей на фоне горевшего дома, кто-то пытался завезти шишигу. Как быстро нашлись новые хозяева, я даже не ожидал. Ещё мне было интересно, насколько близко в такой одежде я могу подойти к людям, когда они меня заметят. Люди были точно не теми отморозками, это, скорее всего, пришли на пожар поглядеть, откуда-то местные. Наверное, из подвалов повылазили. Не так-то уж тут мертво как кажется.

Дома хорошо выпили, натопили баню в палатке и помылись, ещё мы постирали по несколько противогазов. Я читаю инструкции. Оказалось не все размеры мне подходят, благо есть с настраивающимися лямками. А те, которые закрывают целиком всю голову — маловаты. Покрасил себе два противогаза белой краской.

Завтра будем готовить машину к выезду, и решать вопрос с запасами. Ну почему я сам не догадался с противогазами в классах ОБЖ и с нормальным оружием у полицейских машин и самих полицейских. Нам ещё не хватает дозиметра, но его в классе не было и скорее всего в кабинетах ОБЖ их не достать.

Вроде все на сегодня записал. Валюсь с ног как убитый, так много событий, разных эмоций. Хорошо, что тогда дробовик мой не выстрелил и Артем остался жив.

44 день выживания. 6 октября. Пополнение.

Первый раз я не начинаю новый день с "Проснулся". Иногда, я, конечно, не записываю это в дневнике из-за экономии времени, но сам себе мысленно я это откладываю где то в голову. И если день не начинается с "проснулся" — значит, что-то не так.

На часах всего пять утра. Меня разбудили. В дверь ворот гаража кто-то сильно начал долбиться. Долбиться так, что гулкий звук разносился по всему зданию. Я и Артем вскочили сразу же. Первая мысль — выдали себя, кто-то из вчерашних бомжей хочет погреться.

Подойдя к двери, я услышал голос Дела.

— Сережа открывай, быстрее. Это мы — Виктор Афанасьевич и Лев Николаевич.

Значит живы. Делать нечего, взяли ружья, открыли им дверь. К двери их ещё поджали псы, пришлось несколько раз выстрелить в темноту, чтоб шугануть одичавших зверушек.

Передо мной стояли два классических "бородача", все чумазые в крови и порванных куртках. Пришлось сначала их поить, мыть, перевязывать. Заодно познакомил их с Артемом.

Что говорят?

Вышли на улицу из подвала, а мимо ехала машина, притормозили.

— Кто такие по специальности и откуда будите?

— Сантехник и инженер. Живем тут в подвале.

— Отлично, тогда поедете с нами, ваша задача починить и запустить отопительный котел в коттедже. Потом назад отвезем. Оружие сдать.

Сдали оружие, их побили, но не сильно и связали, закинули в кузов грузовика и поехали дальше. В кузове под дулом держали двое. На военных не похожи, какие-то очередные отморозки. Куда ехали не знают. По приезду мужики починили котел, запустили генератор, заставляли их работать как рабов несколько дней, кормили очень плохо, били. Иногда возили на работы — в основном, что-нибудь таскать или грузить. Там были и другие бедолаги, говорят, на выезде из города эти отморозки всех ловят. У них несколько групп катается по городу — собирает людей и использует как рабов. В банде есть и уголовники, есть нерусские, но русских больше.

В один прекрасный день в двух кварталах отсюда машина вылетела навстречу патрулю военных на МТЛБ, те сразу прожектор на машину, и выходить с поднятыми руками в рупор. Ну, те двое нас с кузова в сугроб выкинули, а сами поехали к военным.

Нашли подвал, еды нет, воды нет, одежды нет — пошли к тебе. А тут ещё собаки эти, чуть не задрали.

Ну вот, уже три часа дня, а день безнадёжно потерян. Будем с Артемом заниматься лишними ртами в нашей компании.

Уложили их отлеживаться и довели наши планы. Новые члены нашей банды согласились податься вместе с нами в те края. Ещё бы не согласились, на безрыбье и рак — щука. А я в своем убежище их одних оставлять бы не собирался, если с Артемом уедем, а они откажутся.

Теперь их надо вооружать. Но это как Артем скажет, не знаю насколько они надёжные на его взгляд. Я то с ними несколько раз пил.

Так в расспросах и рассказах день и прошёл.

Самое главное с Артемом мы поняли, что на машине не так просто прорваться. Сели вдвоем за ноутбук и справочник. Найти бы, что военное тот же МТЛБ, БТР, БРДМ, БМД.... Но, увы! В Новосибирске баз военных нет, а если и что-то есть, Артем говорит, растащили все давно.

Разбудили Охотника, попытали его насчет техники, на которой на месторождения катаются, говорит — МТЛБ есть, но они самое ближнее в Кыштовке — это далеко отсюда.

Решено было провести дегазацию в честь новоприбывших. Я отрубился первый, они ещё держались и продолжали процедуры. Видимо в их организмах радиоактивности было больше.

Сначала я думал — возникнет напряжённость между нашими командами, и Артем подавал все признаки этого. Но потом удачная шутка про Деда и все пошло само собой.

— Дед, а правда Серёга говорит, что ты к воронке ходил и смотрел, как там она выглядит, глубину замерял?

— Конечно, ходил, все там облазил.

— Ну и как?

— Что как?

— Стоит после воронки то у тебя?

— А то, а ты думаешь как мы с Охотником ночью по подвалам шарились, вот и подсвечивал.

Ржачь. Так закончился этот день.

45 день выживания. 7 октября. Планы.

Проснулся нормально, ничего не снилось. Какое-то время лежал и вспоминал фильмы про войну и апокалипсис, которые успел посмотреть до конца света. Те, которые, не успел посмотреть — вспоминал, почему то не получалось. Ещё вспомнил своих друзей. Все равно из них кто-то должен был выжить. Может, встретимся когда.

Генераторы из своего бака израсходовали всё топливо, пришлось таскать канистрами при помощи тележки из супермаркета. Сделали мы это вчетвером очень быстро. Нужно сказать мужики окрепли и быстро включились в работу. Наверное, дегазация помогла. Нужно реже включать, как то экономить, у меня получается на десять дней пятьсот литров. Следовательно, запас потрачу за .... все посчитал.... За два года! Выходит экономить и не надо.

Решили сгрузить все железо с первого Урала, чтоб определяться с ним. Охотник вроде как по технической части с Уралом общается на "ты", Артем знает хорошо по своему джиперству, проходимости и хорошо водит. Одни трюки с мотоциклом чего стоят. Сантехник в роли слесаря незаменим.

Ну а я? А я чиню гаражный тельфер.

Гараж высокий, у меня, получается, лазить по Уралу и работать над тельфером даже не заморачиваясь на всякие стремянки. Долго разбирался с проводами, но в итоге аппарат заработал — оказывается, нужно было вставить ключ в замок, я же это обошёл при помощи отвёртки. На работе с такими аппаратами я имел дело, как человек, которого почему то считают электриком — мне приходилось иногда смотреть, как чинят такие штуки.

Начали разгружать машину.

Разгрузка заняла много времени. Тот кусок листа, по которому я стрелял, был единственным маленьким листом. Остальные были шириной в полтора метра и длиной в шесть метров, даже в кузов не влезали — из-за чего задний борт был откинут. Меня в кузове ожидал приятный сюрприз. Листов рифлёнки в шесть толщиной шесть миллиметров было всего два, остальная громадная пачка была странного металла восемь миллиметров. Он был немного необычного цвета и совсем не ржавый, только чуть — чуть по краям. На листах была печать синей краской Петросталь СПБ, куча гостов и заветное слово Бронесталь с маркировкой что-то на СТ и дальше Х, я по материаловедению всё сдал на учёбе, но такую маркировку не встречал. Листы мы валили в кузов второй машины, так же ложа между ними доски, как и лежали в кузове изначально.

Подумали, прикинули — сам бог решил, чем нам заняться.

К тому же Артем сказал, что у нас есть несколько недель. Сейчас ехать — смысла нет. Если подождём ещё маленько, то реки замерзнут и если мост, какой разрушен, можно по льду переехать.

Пробовали эти бронелисты пилить болгаркой — пилятся, но очень-очень плохо, сверлить — сверло свистит и дальше не идёт. Всего разгрузка заняла день, как только Саша так всё быстро загрузить смог — наверное, там всё готовое было, погрузчик какой? Всего у нас двенадцать листов. По восемь миллиметров толщины; два листа по шесть миллиметров толщины; четырнадцать листов по полтора миллиметра толщины; Ещё есть куча уголка одинакового 63Х63 толщиной шесть миллиметров и длинной шесть метров. Поглядел — подумал, а ведь у меня много всего тут есть. Сварки — всякие разные. Даже газовая есть. Болгарки — штук, наверное, десять. Дрели и т.п. Получается, если есть сейчас металл — можем, что угодно делать.

Для работ я врубил оба генератора, теперь в помещении склада и гаража стало очень тепло — генераторы я не выключал, работали оба на десять батарей и кучу обогревателей. На ночь оставил только один.

Остаток дня решили помыться.

Наелся, лёг спать.

46 день выживания. 8 октября.

Проснулся от того, что антифриз начал кипеть, при этом бульканье распространилось на все батареи. Пришлось тушить генератор. Говорят, если двигатель закипел — дай ему немного поработать, сбавив нагрузку. Но у меня выхода не было, педальки газа тут нет. Остановил и лёг спать. Тепла хватило до самого утра, когда проснулся окончательно, было не меньше девятнадцати градусов на складе. Погодная станция казала на улице минус тридцать один. Прохладно. Как то даже быстро выстудилось помещение. Запустил генератора по новой, не стал долго его кочегарить — запустил сразу на все десять секций батарей. Выкипевший антифриз пришлось долить. Причем делал все это один, компаньоны ещё спали. Сижу в палатке, пишу эти строки, пока все спят.

Ко мне в палатку полез Артем. Сказать честно, это было необычно и неприятно. Но поняв, что он лезет не целоваться — я его выслушал:

— Пошли, заведем Урал. Проверим двигатель.

— Рано ведь. Ты что так рано встал, может, поедим сначала?

— Не, пошли со мной.

— Ну, пошли.

Мы залезли в кабину Урала, Артем завел двигатель. Двигатель затарахтел на весь гараж, но в кабине было тише, окна Артем закрыл.

— Сергей, тебе не кажутся наши новые знакомые слишком мутные?

-В смысле?

— Что-то часто они междусобойчики устраивают, а ты им ещё патроны отдал .410 калибра почти все и от резинострела.

— А нахрена они мне, если оружия нет?

— А нахрена они им, если оружия нет? Просят меня ещё оружие им дать, а про тебя говорили, что вообще мал ты ещё, чтоб "пукалку" таскать. И выжили они и пешком дошли с другого конца города, я не первый день на улице, но могу сказать, кто город пройдёт вдоль — тот точно не останется без всего как вот эти "бомжи". А этот ещё — Лев твой, он же взрослый мужик, руководитель бывший, в такой компании! Дошёл один сюда за столько сотен километров, когда другие и сто метров пройти не могут, а слушается этого сантехника как бога? А Дед — вообще странный чел, ты мне конечно про него рассказывал, но кто он такой? Это точно тип с психушки. Ты посмотри, как он разговаривает! Ты посмотри на жестикуляцию, на выражение лица! Он явно манипулятор, он пытается манипулировать мной и тобой. Ты просто этого не замечаешь. А эти все разговоры про то, что он предвидел все это? Про то, что он куда-то там писал? Он точно проблемный.

— Но он же тогда мог сразу меня убить, зачем ему я сейчас?

— Ты не понимаешь, ему нужна власть и лидерство. Ты хочешь, чтоб тобой помыкали, куда он нас заведет?

— Он же со всем соглашается, что мы придумываем, и работает?

— Он соглашается, но говорит так скрытно, что ты не понимаешь, что он в твою голову вкладывает свои мысли и идеи. И потом эти мысли уже считаешь своими.

— И что мне делать?

— Будь готов, будь начеку, держись меня, я тебя защищу в случае чего. А теперь пошли и как ни в чём не бывало. Даже вида не вздумай подать, а тем более разговаривать про что-либо из разговора с ними.

— Хорошо.

Я демонстративно взял книжку с бардачка Урала про эту машину, типа руководство пользователя и пошли назад. Когда мы вернулись, Дед уже кипятил чайник и делал бутерброды.

— Ну что, как там наши дела?

— Проверили, работает как часы!

— А что так долго проверяли, дыму напустили, аж сюда валит. Наверху хоть радиация не пахнет. Хоть беги от вас.

Артем вступился, показывая на руководство:

— Ну, так, студент решил все кнопочки там потыкать, книжку посмотреть.

— А!.. Ну давайте. Ученье свет, а не ученье тьма!

— Вот ученые и сделали тьму.

Поел со всеми и пошел спать. Они там стали планировать, что им ещё нужно и как забронировать Урал, к тому же там комфортно можно ехать двум людям, только двум. Другие двое едут или на второй машине или в кузове.

Блин. Только двое в Урале. Это что-то не то. Сейчас, пока я тут хозяин — неформально, меня слушаются, спрашивают разрешения. Артем вроде как руководитель любых вылазок наверху. А они двое вообще никто.

Что же это? Ревность Артема или действительно потенциальные проблемы с этими мужиками. Есть и другой факт — мы молодые, они слишком взрослые. Разве будет приятно, чтоб тобой командовала сопливая малолетка? Артем, Артем... очень надеюсь, что ты не прав.

Нужно вспомнить прошлые дни — как я сходил к Деду.

17 числа сентября я проснулся, стало скучно. Я не выдержал. Пошёл снова к Деду слушать байки про политику и о смысле жизни. Собрался, как и до этого, т.е. взял бутылку и закуски. Противно было, но я все-таки наделал собачьих следов возле входа и замел свои следы метлой.

Пришел. У деда пополнение. Он подобрал охотника. Звать Лев Николаевич, бывший газовик. Лев Николаевич выглядит очень плохо, сильно исхудал и весь покоцаный. Видно сразу — тяжело ему пришлось. Когда я зашел, они активно спорили о причине конца света.

Лев Николаевич.

Двадцать третьего августа они уже были на охоте на севере Новосибирской области. Там у них была своя деляна, избушка. Короче все для культурной высадки на вертолете с прихвостнями и запасом всего необходимого. Да, такие охотхозяйства привилегия не простых граждан. Жили не тужили пока не стало темно и не пошёл снег. Еще, какое-то время они тешились догадками, почему не ловят спутниковые телефоны. Потом не прилетел вертолет, чтоб их забрать. Это было уже перебор т.к. вертолет не прилетел и через два дня. Оделись, снарядились, выдвинулись. Прогулять работу было бы очень плохо для него. Подобно смерти — и повод уволить, а на такую зарплату и откаты — всегда найдутся желающие. Двинулись ввосьмером. До первой деревни шли долго, дальше все узнали, и пришлось отдать оружие за транспорт. Разбежались в разные стороны. Потом Лев искал дом, а найдя дом — просто бродил по городу. Тут они и встретились с сантехником с высшим образованием.

Посидели, я послушал историю о том, что делается за пределами Новосибирска. Оказывается, мелкие города не пострадали, но там полный беспредел. Где успели МЧС развернуться еще, как то можно жить, там, где нет никого каждый сам за себя как на диком западе. Люди дикие, есть и облученные, есть и просто сумасшедшие.

Запомнился его рассказ, как одна женщина искала свою дочь. Она подходила к каждому в колонне беженцев и показывала фотографию, просила подумать, вспомнить, может, где то видел. Так подходила к каждому, а они шли потоком как на рынке. Ужасно — и так везде.

Не сказать, чтоб я расчувствовался, просто стало неприятно.

Новому постояльцу нужны были лекарства, он, похоже, простужен и ему что-то из антибиотиков понадобиться — пообещал, что завтра занесу.

Ещё поговорил с мужиками о грузовиках в моем подвале и о том, куда планирую ехать. Лев Николаевич сказал, что лучший вариант был бы — отправится в их охотхозяйство с оружием и запасами еды и воды, а лучше в другую глушь. Чем дальше, тем лучше. Дед, напротив, со мной согласился. Говорит, и так в жизни романтизму нет, а тут ещё и после конца света в лачуге сидеть и потихоньку загнивать. Немного обдумали и за и против моей идеи, но соседи не набивались мне в компаньоны на мое удивление. Наверное, или воспринимают не серьезно или просто не хочется им уже суеты.

Так с головой полной мыслей и пришёл домой. Лег спать все как обычно.

Так, нужно отметить:

Лев Николаевич сказал, что лучший вариант был бы — отправится в их охотхозяйство с оружием и запасами еды и воды, а лучше в другую глушь.

Теперь вспоминаем дальше:

На следующий день — 18 сентября, как и договаривались, пошел к соседям в гости, взял с собой только Сайгу и макарычи. Один на живот как учил Саня, второй сверху куртки.

Ещё ночью снился мне отвратительный сон, снились родители и что-то говорили, но непонятно что. И лица во сне не мог разглядеть. Проснулся от закипевшего охлаждения генератора. Генератор пришлось вырубить. День сразу не заладился.

У соседей возле центрального входа стоял Газ 66, примерно такой они мечтали вчера заполучить и собрать все оставшееся добро в магазинах для зимовки. Идею их я поддержал. Ну а поскольку уже никто не скрывался, лезть через собачий лаз было бессмысленно.

Зашёл, пошёл к печке. Там четверо парней моего возраста, возможно чуть постарше. Вели себя мирно, когда я зашел, сначала всполошились, потом, как то сделали вид, что ничего особенного. Ну, мало ли чего. Вдруг друзья Деда или ещё кого к себе он привел.

Меня вежливо попросили снять кобуру, и отдать Сайгу. Вежливо — это когда тяжело отказать четверым отморозкам, двое из которых с АКСУ, один с топором, ещё один с алюминиевой битой.

Я все отдал. Как только мое оружие перешло в их руки — меня отмутузили так, как никогда в жизни. Думал, забьют до смерти. Потом спрашивали, откуда я и зачем пришёл. Я не растерялся — сказал, мол, живу тут. Так сказал — надеялся, что все-таки Дедушку знают и меня отпустят. Но, увы.

Самый низкий из них, весь прыщавый, дерзкий, мне показалось — он главарь, взял мой макарыч и демонстративно выстрелил в меня четыре раза. Дыхание перехватило, я стек по стенке вниз и начал задыхаться. Но, только последняя из четырех пуль причинила реальную боль. Остальные попали во внутренние карманы набитые лекарствами. Меня не обыскивали, что на их месте я бы сделал первым делом. У меня ещё был макарыч на животе в кобуре под свитером и ножик на поясе. Думаю сейчас, но почему не как в фильмах достал — бац-бац. Нет, я не такой крутой как Чак Норрис.

Был бы Саня со мной — я б никогда в такую историю не вляпался.

Ещё помню как длинный и худой, в белом пуховике наставил на меня странный автомат и выстрелил. Автомат был похож на тот же Калашникова, верх от него, но рукоятка и спусковой крючок спереди магазина, а магазин вставляется ближе к прикладу. Ещё на прикладе была большая красная звезда, явно вырезанная на коричневом пластике и закрашенная красной краской. Автомат короткий. Что запомнил — хлопок и резкую боль. Потом отключился.

Очнулся в темноте. Как выжил — сам себе удивляюсь. Пуля попала в макарыч и застряла в нем. Это я уже потом, дома посмотрел. Макарыч точно теперь не восстановить, а у меня из оружия остался мой дробовик и обрез. Но я жив.

Не знаю, что это такое, экстремальное везение? Или наоборот экстремальное не везение?

Никогда бы не подумал, что на животе может быть такой синяк.

Приполз домой только 19 числа. Да, чудом не съели собаки.

Так... Нужно отметить себе:

Потом спрашивали, откуда я и зачем пришёл. Я не растерялся — сказал, мол, живу тут. Так сказал — надеялся, что все-таки Дедушку знают и меня отпустят. Но, увы.

А может потому меня стрельнули, что сказал, что живу в том подвале, а они знали, что точно им соврал? Ещё вопрос, вот Дед говорит, что ходил к воронке, а Артем говорит, что он после этого бы пару недель от силы продержался и "помре". А дедок то шустрый какой!

Ну же Холмс, кому ты будешь верить?

Остаток дня прошел в обсуждении машины и списка продуктов. Ещё притащили много бочек с автосервиса, пришлось сливать с них масло и чтоб занести — открывать гараж. Про два входа в наше убежище с подвала и верхнего этажа мы с Артемом решили не говорить остальным.

Стремное дело, когда в коллективе вот такое твориться. Всегда этого боялся ещё со школы. Настал БП, а люди не меняются. Уснуть долго не могу.

47 день выживания. 9 октября.

Проснулся позже всех, наверное, потому, что вчера вечером долго обдумывал состояние дел. Мужики за завтраком решили, что Урал они вообще разберут на части — срежут часть кабины и наварят сзади фургон из бронированных листов. Немного посовещались и решили вообще всю кабину закрыть железом, двигатель и радиатор. Стекла предлагаем попробовать из автосервиса, напротив, там как оказывается, не совсем автосервис находится и много полезностей. Автосервис там занимает только маленькую часть — основное производство — железные двери, перегородки и т.п. ерунда. Двери довольно крутые, видел бронелисты, пластиковые модули, ручки, замки. Различное оборудование для обработки металла. Особенно понравилась сварка газовая и много баллонов. Пока мы во время прошлого визита искали электроды, заметил необычные окна. Каждая такая дверца была шириной шестьдесят сантиметров и высотой в пятьдесят сантиметров. Выстрелил в одну из дробовика, окно отлетело, но не пробилось. Только выкрошилось сильно. Их решил брать все — нашли двенадцать штук. Были и других размеров и толщины и цвета — но решили брать именно эти. Каждое окно весит сорок — пятьдесят килограмм.

Да, ещё решили проблему с закипающим антифризом у генератора. Проблема решилась кулибинским способом — поставили обычный вентилятор комнатный дуть на батареи. Проблема ушла. Только жужжит ночью гад.

К вечеру перетаскали все необходимое.

Мужики показали себя настоящими профессионалами. Пока мы с Артемом делали себе настоящие мечи из этой бронестали, они раскурочили половину машины. Как зашутил Дед: "Кто к нам с мечом придет, того проще застрелить". Так понимаю Лев очень толковый мужик в плане техники, он нам каждый винтик назвал в этом Урале и объяснил, как работает и что к чему. Сантехник себя показал в токарных и сварочных работах, все время, приговаривая всякие пословицы типа "скучен день до вечера коли делать нечего".

Ещё меня сильно волновал вес машины, кроме бронированного корпуса они делают два бака топлива по тонне, это где то тысяча двести литров. Поговори на эту тему со Львом, он сказал, что этой машине вес и нужен — лучше идёт по снегу наоборот, не будет буксовать.

Артем вроде как успокоился с подозрениями, да и мужики ничем себя не скомпрометировали. Притерлись — я думаю.

Вспомнил ещё, что сегодня у моей мамы день рожденья. Мне редко доводилось праздновать его в семейном кругу с момента поступления в универ. Жалко конечно, что все так вышло. Мама я тебя поздравляю.

48 день выживания. 10 октября.

Утро выдалось очень сонливым. Спал много и хорошо, а спать снова хочу.

Уже стало скучно. Самое страшное в этом — не знаю чем себя занять. Пока спасаюсь только работой над машиной и компьютерными играми. Обычно перед сном и утром смотрю фильмы. Артем тоже иногда их смотрит. Оказывается, сериалы — это настоящее спасение! Теперь я понимаю, зачем нужны все двести серий. Вот так даже задумался. Получается, что моё житиё бытие, которое я печатаю на ноутбуке, иногда на смартфоне или переписываю большой клетчатый блокнот — занимает меньше места, чем один день жизни Хуаниты! Потому как у нее сегодня муж изменил со служанкой, нашёлся мертвый сын, который совсем живой, и куча-куча событий произошла. А что у меня? А у меня просто большой палец настал всему миру. Событий нет. Снаружи — Арктика. Внутри — помывка в палатке из ковшика согретой питьевой водой, молюсь на генератор — заглохнет — замерзнем. Всё просто. Каждый день — можно написать пять строк, и они будут отражать реальность. Единственное, что помогает дальше жить — это надежда выбраться отсюда и труд по сварке и пилению железа.

Мужики взяли на себя работы по изготовлению кузова, это основное, что нам нужно в машине. Электрику буду делать я. Дальше им помощь Артема и меня не требуется. Как закончат с кузовом нас пригласят. На вопрос, что в итоге получиться Дед ответил очень интересно: "Думал Федот, что смеркается, а это капот открывается".

Пытался на мотоцикле покататься, долго заводил, что-то он замерз походу. Но в итоге завел и немного покатался.

Вот и ещё один день безвозвратно потерян.

49 день выживания. 11 октября.

Проснулся. Не хотел вообще вставать.

Увлёкся сегодня работой так, что забыл совсем писать в дневник. В основном занимаюсь только конструированием машины. На улицу не выходил, по ощущениям — там стало холоднее, немного быстрее уходит топливо на генераторы, чем думали сначала. В торговом зале очень холодно, по ощущениям минус тридцать. Склад и гараж стараемся прогревать по максимуму, переживаю, что полопаются все стеклянные банки.

Договорились с Артемом сходить за оружием из его "нычек" и вооружить всю команду.

50 день выживания. 12 октября.

Проснулся. Утром глянул на погодную станцию. Стало холоднее, уже стабильно держится минус тридцать два. Но меня это сильно не расстраивает.

За оружием не пошли, вместо этого выбрались наружу через подвал дома, и засели на развалинах четвертого этажа. Мы надели противогазы и использовали "незапотевашки" — маленькие желатиновые пленки для стекол. Действительно помогает. Стекла противогаза не потеют.

Ещё видели самолет. Он пролетел над городом и улетел в сторону аэропорта. Артем говорит, аэропорт не бомбили. Из-за темноты самолет не удалось разглядеть, только мигающие лампочки. Получается — где то люди ещё живы. Это хорошая новость, мы её рассказали остальным. Все на радостях побежали включать радио, но ничего кроме шипения не поймали.

Остаток дня — помогал мужикам в роли "принеси-подай, иди и не мешай".

51 день выживания. 13 октября. Что со мной?

Проснулся, поел. День начался с того, что Артем ушёл за оружием, обещал взять на всех по пистолету и ружью или автомату. Лев сказал, что хорошо стреляет. Дед отшутился, что ему все равно — какое оружие. Типа помирать — без разницы из чего отстреливаться перед смертью.

Вертелся в гараже, мужики работали, а вот дальше не помню. Записываю последнее, что запомнилось.

Покалывание в спине, свист в ушах переходящий в писк. Я как будто выныриваю из глубины. Пытаюсь сделать вдох, но что-то мешает. Открываю глаза — яркий свет, очень яркий. Кажется, выжжет глаза от этого света, но нет, присматриваюсь и постепенно, из света вырисовываются блики, переходящие в разноцветные пятна. Проходит несколько секунд, и я уже могу видеть — я в комнате с голубыми стенами, с белым потолком. На потолке висят обычные люминесцентные лампы как во многих государственных учреждениях. В помещение проникает уличный свет, очень яркий уличный свет. Ощущения настолько реальны, это точно я не сплю. Я поднял голову — осматриваюсь. Пришлось изо рта вытащить какую-то трубку, она вышла вместе со слизью и больно оторвалась от лица из-за приклеенного лейкопластыря. Я в палате. Сомнений, что это какая-то больница нет, рядом в нескольких метрах ещё больной, весь какой-то перебинтованный и в проводах. Да я и сам не лучше. Попытался слезть с кровати — получилось не сразу. Тело не слушается, когда начал шевелить телом и ногами — ощущение, что затекло все тело и стаи мурашей кочуют по мне. Постепенно получилось встать. Из плеча достал капельницу. Какая дрянь и больно. Окно. Из него идет свет. Я направляюсь к нему. Какой-то провод оторвался от меня и отвалился, похоже, какие-то датчики. Как провод отвалился, так начало что-то попискивать потихонечку.

Смотрю в окно. Там впереди забор, желтые листья кругом, несколько березок. За решетчатым забором дорога. Люди! Люди свободно ходят по дороге, как и не было ничего, они раздеты, на улице нет снега. Вот встала молодая парочка у забора, она кому-то звонит, он пытается её потискать. Вот бабулька плетется. Катаются машины. А небо, какое небо, синее небо, без облаков, вот след от самолета наверху расплывается, потихоньку растворяясь. Дурной сон какой-то.

Пытаюсь проснуться, но у меня не получается. Когда я был маленьким — меня мучил подобный кошмар, как будто я не могу проснуться. Но все так реально.

Хлопает дверь. В палату забегает доктор и, похоже, что медсестра. Они только разводят руками, охают и ахают, я ничего не понимаю.

Где я? Что это?

— Сергей, успокойтесь Вы в больнице.

Как?

Тут в палату залетает мой отец, я вижу его перекошенное лицо не то от ужаса, не то от радости. Он просто сшибает докторов как кегли и подлетает ко мне. Вижу — плачет. Я его никогда плачущим не видел. Он плачет и только повторяет мое имя. Он обнимает меня, да так крепко, что не могу дышать.

Сергей....

Сереженька....

.........

Я смотрю на его лицо и тоже плачу, хотя понять ничего не могу. Одолевает ощущение радости, радости необъятной. Как будто уже произошло что-то, чего ждал всю жизнь.

И тут я чувствую покалывание, сначала в пятках, потом в спине, далее всем телом овладевает покалывание. Писк в ушах, переходящий в свист. Лицо отца растворяется в воздухе и свет темнеет. Становиться так темно, что ничего не видно. Вроде, как и не дышу даже.

И тут я слышу голос

Сергей...

Серёга....

Очнись....

Открываю глаза — они жутко щипят, сквозь слезы вижу непонятное лицо Артема. Он трясет меня за грудки и хлещет по щекам. Я уже говорю ему — что, мол, творишь, а он все хлещет по щекам.

Что это было? Артем говорит либо я задохнулся в гараже и отравился угарным газом либо шибануло током от тельфера. Кое-как меня привел в чувства. Все лицо залил нашатырем, пытаясь меня откачать.

Жутко напугался. Говорит, подхожу к зданию — а дверь гаража открывалась и там две цепочки следов. Никого нет, а ты на полу валяешься. Ну, я автомат сразу перекинул, но никого нет. Сначала думал — эти деды свалили, тебя убили. Но вроде как ран никаких не нашел, пощупал пульс — есть. Я сразу и давай тебя в чувства приводить. Тридцать минут без сознания лежал.

Так и отнес меня в палатку. И уложил там. Пока буду отлеживаться. Восстанавливаться. Артем за мной ухаживает. Деды говорят про возможные приступы эпилепсии. Но что-то я двадцать два года за собой такого не замечал ни разу. Про свои видения никому не стал рассказывать, а то ещё спишут на сумасшедшего и выставят за дверь. В таком мире рехнуться очень просто.

На заметку перед сном. Деды ходили за инструментом и какими-то шурушками в сервис напротив. Меня оставили в гараже, говорят, я ходил смотрел машину. Артем им устроил разнос по полной за то, что меня одного оставили, что без охраны оставили гараж открытым. Короче сильно с ними поругался. Но если так посудить смысла им меня так подставлять нет. Артем тоже на них не грешит, только из-за оставления двери открытой ругался.

52 день выживания. 14 октября.

Проснулся, слабость в теле, весь день лежу. Вообще так напуган сам собой и видением этим. Неужели и вправду так можно умом тронуться. Хорошо хоть мертвецы больше не сняться как это было с Иваном.

Получил подарки от Артема.

Он мне подарил пистолет ПСМ, пистолетик маленький такой, как уменьшенная копия Макарова, тонкий и кобура к нему. Я сразу примерил и одел его на живот. Даже под кофтой не видно. Артем сказал, чтоб я носил его всегда с собой. Мало ли что случиться, да ещё и эта конструкторская команда не внушает стопроцентного доверия. К пистолету обоймы нет запасной, только та, что есть и помещается всего восемь патронов. Похожи на патроны от АК, но только маленькие. Ещё мне Артем дал россыпью к нему тридцать один патрон и небольшую сумочку как футляр от фотоаппарата, куда их можно складывать и весить на ремень штанов. Так же мне достался ПММ и одна запасная обойма, патронов россыпью, много, я их не считал, наверное, больше ста. Из моего он забрал, как и договаривались обрез, и я ему дал патронов двенадцатого калибра, сколько нужно — столько и возьмет.

Ещё он принес два АКСу, три разгрузки чёрных, рожки автоматные, мешок патронов россыпью и винтовку Тигр, к ней тоже патронов.

Говорит Тигра этого нашел у того же типа что и мой ПСМ, ФСБэшник какой то увлекался, дома все понаоставлял, а Артем во время сталкерства и бродяжничества насобирал. Говорит от винтовки этой мало толку. Но Льву подойдет. Он хорошо стреляет и привык, такая же была у него. Но вообще, в основном импортные винтовки и в десятки раз дороже.

Толком ничего не рассмотрел, лежу, хоть и с пистолетами.

Артем просил по-человечески меня с ними не играться, а я остановиться не могу, новая игрушка как-никак.

Да ещё по рецепту Льва попробовал сладкий плов с изюмами, финиками и курагой. Вместо мяса тушенка. Вкусно.

Так и прошел день.

53 день выживания. 15 октября.

Проснулся рано. Плов не хотел задерживаться.

Сегодня весь день в работе, даже написать ничего не могу. Подключили вторые аккумуляторы, мужики придумывают двери. Артем вытащил из Крузака печку с фильтром и срезал воздушный фильтр от КАМАЗа. Пытается вместе их соединить, чтоб шло через камазовский фильтр, потом через печку с фильтром от Крузака и в салон нашего броневика. Это даст возможность поддерживать избыточное давление, чтоб радиоактивная пыль не проникала внутрь машины. На штатную печку тоже фильтр изобретаем.

На улице без изменений. Но мне кажется, стало светлее.

54 день выживания. 16 октября.

Разбудили, пришлось с самого утра делать новую электропроводку на машине. В кабине поставили сиденья от Крузака. Мужики почти закончили кузов и собираются делать люки и окна.

С Артемом много тренировались, он учил меня стрелять из АКСу, это оказалось гораздо сложнее, чем я думал. С моего дробовика попасть гораздо проще. С дробовика Артем меня заставил снять мой самодельный фонарик — целеуказатель. В принципе он прав, это игрушки.

Ещё я примерил разгрузку и получил от Артема четыре рожка, пятый будет в автомате. Все-таки я выбил себе один из АКСу.

Строительство подходит к концу. Вот-вот поедем. Завтра с Артемом и остальной командой планировали готовить одежду и оружие.

55 день выживания. 17 октября.

Проснулись очень рано. Не удивлюсь, если это было пять утра по нормальному времени. До обеда работали все вместе с машиной. Получилось вставить окна, сделать двери. Установили ещё пару фар с другого Урала в крылья. С Камаза фару искатель на крышу. Кабина стала намного шире и само авто получилось как автобус, только окон мало. Спереди четыре оконных блока, по бокам в кабине по блоку в салоне по блоку и сзади один на двери. Двери тоже — с правого бока нормальная дверь, метра полтора в высоту, сзади такая же, где кабина только люки — получается в ногах водителя. Вылезти можно очень быстро, а вот залезть не так быстро получается. На крыше люк и в днище люк. Все люки и двери запираются на шпингалеты. Двери мужики хорошо подогнали, использовали, чтоб не было щелей конвейерную ленту с касс. Она хоть и тонкая, но сгодилась. Саму машину осталось только утеплить. Ещё Артем сказал сделать щиты из этой брони на окна и вырезать в них только прорези для минимальной видимости. Щиты нужно сделать так, чтоб можно было снимать.

В обед отправили старичков на поиски утеплителя, и дед обещал добыть теплую одежду и всяких туристических принадлежностей. Пошли с оружием, и нам пришлось им дать противогазы.

Через час после их отсутствия мы услышали звук машины и к нам в дверь гаража постучали. Мужиков мы выводили на улицу только через дверь гаража, других выходов они не знали, да и ключи были от верхнего только у меня, а от нижнего у меня и Артема. На улице было всего минус двадцать пять, но сильный ветер и метель.

Я честно скажу — уже думал открывать. Если бы незнакомец не сказал глупую фразу — я бы открыл думая, что возвращаются мужики. Через мгновение — громкий стук, похоже, какой-то железякой и крик. Крик сопровождал дикий ржач и отборные маты. Я сам сильно струхнул, услышав совершенно незнакомый голос.

— Сова, открывай, Медведь пришёл!

Срочно кинулись с Артемом к двери. Пока сидим тихо. Артем сказал вести переговоры мне, а сам кинулся через минуту собираться. Оделся весь в белое, взял АКСу и обрез ружья, зарядив его картечью. Мне же приказал сделать всеми силами так, чтоб они собрались у двери и тянуть время. Он планирует выйти наружу, незаметно подползти и посмотреть, что там твориться. Возможно, Деда и Охотника взяли в заложники, и они разболтали про наше убежище. Есть другой план — Дед и Охотник при возвращении могут попасть на этих уродов — их нужно предупредить.

— Кто такие и что нужно?

Артем стоял рядом, слушая, кто говорит и, пытаясь понять, сколько их там человек.

— Тебя дорогая надо, открывай, а то хуже будет.

Фразу сопровождает ржач с матами. Какие-то совсем не интеллигентные товарищи.

— Бегу и тапочки теряю. Кто такие?

Вот сам пытаюсь казаться крутым, а всего трясет как от отбойного молотка в руках. Артем послушал и двинулся наверх. Сказал шепотом, что их как минимум четверо там. По голосу видно, что малолетки, не опытные. Я и сам малолетка.

— Короче, давай по-хорошему, а то сейчас дверь твою взорвем нахрен.

Дальше они пытались мне объяснить, что-то по пацански, что я не прав и не хочу пускать их погреться. Обещали, угрожали. В итоге через тридцать минут стали чем-то пытаться открыть ворота, подсунуть монтажку. Слышал, между собой они говорили, что будут дергать КАМАЗом.

Давайте, удачи Вам, я тут не зря со сваркой упражнялся. Слышно было, как КАМАЗ подъехал к воротам, и началась возня возле ворот. Я схитрил и сказал, что открываю, но типа замок двери застыл и не открывается, демонстративно ключом там пошевелил, нужно ворота открывать целиком, для этого их следует откопать снаружи. Поверили, пришли копать.

В это время я услышал выстрел дуплетом из обреза. Несколько автоматных очередей патронов по семь, крики и очереди у самой двери. Потом ещё длинная очередь на весь рожок у самой двери — через десять секунд после установившийся тишины. Пули пробили ворота гаража, высекая искры из бетонного пола и стен. Но не машины, не ни ничего серьёзного не зацепили. Мне пришлось затаиться за стенкой. Потом я услышал повторяющиеся мычание, стоны, звук хрустящего снега у ворот и четыре хлопка.

Через минуту Артем постучал в дверь и сообщил, чтоб я открывал.

Он стоял как ребёнок на день рождение, перед тортом задувая свечи, держа в руках, новенький АК74М. Я видел, что Артем улыбается и, похоже, было, что он рад до беспамятства. Черный, блестящий, с толстым ремешком цвета хаки и капающими каплями тающего снега с дула, он просто был как флаг в руках Артема. Я заглянул за спину Артема — возле двери валялись четыре фигуры в пуховиках, недалеко стоял КАМАЗ, светя фарами на дверь. Как сказал Артем — КАМАЗ "Батыр". Где то из снега торчал и светил в соседний сугроб большой фонарик. Вокруг все было красным от крови. Я стал присматриваться, ещё было видно, как снег тает под телами и красные пятна уходят глубже в снег, протаивая в нем дырочки. Вдруг у одной фигуры задергалась нога. Я дернулся. Артем резко обернулся, но махнул рукой и сказал:

— Так бывает, это нормально.

Неужели ему нормально четырех людей убить. Да и как он так смог их быстро уничтожить. Вот ещё вопрос кто опаснее он или два дедушки. Они хоть миролюбивы в отличие от Артема. Я оделся, вооружился, и мы пошли на улицу собирать трофеи и ждать новых гостей. Всего нам досталось четыре одинаковых автомата АК74М с черными пластиковыми складывающимися прикладами. Как сказал Артем, с них даже не стреляли толком, осталась консервационная смазка. Как вообще у этих отморозков на морозе они не заклинили или того хуже — стволы не раздуло. Один был испорчен, две пули попали в приклад, безнадежно его испортив. Были и рожки. Их отморозки рассовали по карманам набитые патронами. Всего досталось четырнадцать рожков из черного пластика, но два были испорчены попаданием. Большая часть рожков были в крови.

К концу нашего мародерства подоспели Дедушки, и им досталась роль сгребать трупы в КАМАЗ и увозить их к чертовой матери вместе с машиной. Машину хотели сжечь, но решили, что огонь привлечет лишнее внимание.

Дед долго смотрел на трупы, потом сказал: "Один генерал добился успеха, а кости тысячи гниют", сгрузил свои вещи и пошел таскать трупы. Трупы он закидывал как мешки картошки, без всяких чувств. Даже не обратил внимание, что он весь измазался в крови.

Дедушки принесли газовые баллоны Ковеа целый мешок, теплую одежду и охотник тащил кучу пуховых одеял. Больших таких белых два на два метра.

Одежду с Артемом мы использовать не будем — хуже нашей, да ещё и радиоактивная походу.

Артем выбрал нам два автомата и по пять полных рожков к ним, остальное отдадим дедушкам.

До вечера обсуждали планы, думали о последствиях сегодняшнего нападения и когда ждать беды. У отморозков не нашли больше ничего, а это говорит о том, что они целенаправленно ехали к нам. К нашему убежищу больше никто не сунулся. Следы у ворот замело через четыре часа.

Вечером Артем мне показывает, как разбирать, чистить и собирать автомат. Ещё разрядил все магазины и протирал патроны. Артем говорит, капля крови на гильзе — верный клин для оружия во время стрельбы. Примерно тоже мне говорил Александр. Не могу с ними не согласиться, особенно с Артемом — уж он-то точно знает как клинит оружие, измазанное в крови.

Вспомнилось от армейской мудрости Ивана:

-Откуда дровишки?

-Сарай разобрали.

-Так он же железный?

— Так нам приказали.

56 день выживания. 18 октября.

Проснулся от кошмара.

Во сне Иван, Инга и Алина мне упорно твердили, что я им что-то должен. Что не хорошо вот так уходить, а их бросать, оставлять здесь.

По этой проблеме посоветовался с Дедом, он единственный верующий в бога в нашей компании. Дед говорит, что я по скотски поступил с ними, бросив вот так трупы в машине, нужно было похоронить. Теперь их души будут метаться, и мучить меня всю жизнь. Да, он ещё добавил — всю оставшуюся жизнь. Нужно ещё если церковь увижу где — целую — поставить свечку. Да и где ж их хоронить в такое время то! Ну а насчет церкви — найду, сделаю. Ох, чёртов пердун, совсем с ума меня решил свести.

Мужики продолжили работать над машиной, а я занялся оружием и сборами в дорогу. Посовещавшись с Артемом, решил делать, как он мне сказал. То есть рюкзак первой необходимости, потом рюкзак второй необходимости и просто вещи. Выдвигаться планируем завтра без всяких ходовых испытаний машины.

Рюкзак первой необходимости объем 60 л:

Патроны картечь — три пачки по десять штук в каждой это килограмм триста грамм.

Патроны ПММ около тридцати штук — положил их в боковой кармашек, около трехсот грамм.

Спички охотничьи три пачки, сигнал охотника, зажигалка, огниво на всякий случай, около трехсот грамм.

Фонарик с радио и возможностью зарядки телефонов и коммуникаторов. Работает от крутящейся ручки — сто грамм.

Маленький фонарик от одной пальчиковой батарейки и четыре литиевых батарейки к нему около ста грамм.

Лекарства: бинты четыре штуки; зеленка, марганцовка, йод; вата стерильная — сто грамм пачка; двадцать пачек активированного угля; антибиотики — эритромецин, ципролет пятьсот, левомецитин; таблетки от кашля; парацетамол, аспирин; пенталгин; тюбик синтомициновой и тетрациклиновой мази; пара пачек гидроперита, две пачки АЦЦ, присыпка какая-то противомикробная и жгут. Все вместе ушло пол килограмма.

Противогаз, два фильтра, комплект незапотевашек — килограмм.

Два аккумулятора к коммуникатору, зарядка от батареек, солнца и с аккумулятором, карты памяти, батарейки, все вместе четыреста грамм их сложил в кармашек.

Патроны к АК девяносто штук — девятьсот грамм.

Ножик аквалангиста с светящейся ручкой в темноте — пятьдесят грамм, он ещё должен плавать.

Котелок алюминиевый с ручкой как сковородка, ложка и вилка — сто грамм.

Фильтр для воды — два штуки и стакан для фильтров наполовину обрезанный — сто пятьдесят грамм.

Две пары: термоноски и перчатки, два комплекта термобелья, трусов и футболок, лыжная шапочка — два с половиной кило.

Кусок мыла — девяносто грамм.

Зубная паста и зубная щетка — сто тридцать грамм.

Белый целлофановый дождевик и компас — почти ничего не весит.

Итого на барахло ушло восемь килограмм.

Еда:

Десять банок отборной тушенки — три килограмма четыреста грамм.

Две банки сгущенки — восемьсот грамм.

Леденцы, запаковал пол литровую бутылку от воды, чтоб не намокли — четыреста грамм.

Гречневая крупа — полтора килограмма в пластиковой бутылке.

Вода — два литра, два килограмма.

Сухари, сушил сам, триста грамм.

Газовая горелка на баллон и баллон на четыреста пятьдесят грамм газа — четыреста семьдесят грамм.

Шоколадные батончики — пятьсот грамм.

Итого на еду девять килограмм четыреста грамм.

Чай, весит совсем ничего.

Сам рюкзак весит килограмм.

Итого рюкзак, который всегда будет при мне, и который я буду хватать при любой ситуации — весит восемнадцать килограмм, четыреста грамм. Еды в нем хватит на десять дней, не обламываясь и на месяц в режиме голодания, но воды только на два дня, остальное время придется использовать плитку. Газа в баллоне хватит ненадолго, два-три дня в очень экономном режиме — то есть погреть руки и разогреть банку тушенки. Так же одежда, на случай если моя промокнет — например, вспотею или на экстренный случай, т.е. дополнительно одевать поверх уже надетой одежды. Рюкзак померил — нести можно, осталось много места — например под спальник.

Личные вещи и оружие.

ПСМ и кобура и патроны — шестьсот грамм.

Макаров и две обоймы — килограмм, не меньше, кобуру для него брать не буду, просто сложу в карман пуховика.

Мой дробовик заряженный — три килограмма семьсот грамм.

Поясной ремень с тридцатью картечными патронами — килограмм четыреста грамм.

АК74М с магазином — три килограмма шестьсот грамм.

Разгрузка и четыре магазина — полтора килограмма.

Ножик охотничий — двести грамм.

Налобный фонарик пецл, капроновый тонкий шнур — менее ста грамм.

Фонарь — прожектор, более трехсот грамм.

Итого личных вещей и оружия двенадцать килограмм с лишним.

Итого тридцать один килограмм.

Оделся, экипировался, тащить могу этот вес, но лучше что-нибудь скинуть. При необходимости избавлюсь от дробовика, к нему патроны очень тяжелые, но он эффективен. Я спросил Артема — как ему удалось четверых так сразу, он сказал, что они как драчки в кучу собрались, с одной стороны ворота, по бокам сугробы высокие. Выстрелил по ним из дробовика, там почти всех покоцало, шокировал их, потом очередью всех добил. Его даже не видели — вспышка, да и все.

Так что дробовик вполне хорошая вещь, к тому же этот дробовик меня спас, и я бородача из него завалил, что мне в принципе жаль. А если выкину, то освобожу сразу почти семь килограмм.

Поговорил с охотником, тот мне сказал, что и больше таскали, например кабана завалят, а туша говорит сама, что ли летит домой, вот так и тащишь её по частям километров десять.

Походил, и вправду все это подъемно, ещё не хватает одеяла и спальника сверху, но это небольшой вес. Не зря я каждый день в своем убежище тренировался по Сашиной технологии. Нет, мышцы не наросли как у Шварценеггера, даже более того я похудел. Но руки и ноги стали твердыми как камень и многие вещи мне стали даваться гораздо легче.

Второй рюкзак забил едой и водой, ещё лекарствами, противогазами и фильтрами, газовыми баллонами, остальное своей одеждой и взял необходимую вещь — туалетную бумагу. Весит он значительно больше — килограмм сорок не меньше. Но его задача как вещмешок, с машины до места, где буду жить.

57 день выживания. 19 октября.

Проснулся снова ночью раньше всех. Иван снова снился. Кошмар примерно такой же, как и вчера.

Побыстрей бы убраться из этого города.

Сегодня машина будет окончательно закончена и загружена вещами. Все не влезет, но на четверых — год точно можно будет протянуть, а там дальше что-нибудь придумаем.

Я готовлюсь, вещи, которые буду надевать сверху — крашу белой краской, дробовик и автомат красить было жалко и чтоб не угроблять — я их обмотал медицинским белым лейкопластырем.

В машину загрузили много всего, в том числе наш мотоцикл и две двадцатилитровые канистры бензина к нему. Ещё накидали шмоток на крышу и накрыли пленкой.

Задал вопрос Артему, почему вообще мы решили куда-то ехать, почему нам не остаться тут? И насколько он уверен, что в Иркутске будет лучше.

Артем мне ответил примерно следующее:

Тут не выжить. Мы можем тут жить в тепле и спокойствии, какое-то время, пока не соберутся достойные нам враги. И тогда нам конец. Ещё у нас проблема с питьевой водой, её взять тут неоткуда. Ядерная зима продлиться до весны и начнет все таять.

Что будет, когда начнет все таять? Трупы, тут тысячи трупов которые начнут разлагаться и скорее всего этот подвал затопит. Трупы это зараза, крысы и трупный яд. Вода с улицы это радиация, фон в этом подвале будет такой, что безопаснее будет жить в палатке в центре воронки. Радиация имеет свойство собираться в низинах и, как правило, вместе с водой уходит в почву.

Когда потеплеет — дороги раскиснут, многие потом размоет, мосты в основном разрушены, Артем там был и знает, о чем говорит, переправы исчезнут. Почему именно сейчас? Сейчас ещё не так сильно холодно и по дорогам ещё катаются выжившие люди, проехать можно.

Что будет с людьми тут? Я и сам знаю ответ на этот вопрос, те, кто выжил, начнут делить остатки. Трудно представить, где в городе можно найти еду кроме магазинов. Ведь в городе не посадишь картошку или не заведёшь корову. Деревни уцелели и скорее всего там остались и нормальные люди, и зачатки власти.

А Байкал — даже в самом плохом варианте, поставим палатки на озере, пробурим лёд, и можно будет воду пить, даже не фильтруя. Радиации не хватить, чтоб сделать воду непригодной для питья.

Артем мне предложил заехать по пути в Томск, но я отказался. Это слишком тяжело для меня, пускай судьба родного города останется неизвестной, так же как судьба моих родителей.

Когда собирал палатку Алины, нашел её дневник. Открыл, читал почти всю ночь. На каждой странице у неё нарисован или цветочек или игрушечный медведь. Почерк ровный, красивый, я могу такому почерку только позавидовать. Мысли Алины, которые она записала, мне показались совсем ещё детскими, словно привет из школы. Она писала, как они с мамой ходили по магазинам, как ходили в зоопарк. Ничего напоминающее случившееся я в дневнике не нашел. Про меня писала только хорошее, доброе. Мне понравилось, что она написала, типа Сергей заботится обо мне.

Алина, как жаль, что все так вышло.

Идет время, я выпил красного вина, утром мы будем выезжать. Но сон не идет ко мне никак. Заснуть не могу — боюсь. Боюсь, что ко мне во сне придет Иван и не отпустит никуда.

Пришлось будить Артема, он взял с собой двадцатилитровую канистру и мы пошли. Артем согласился идти со мной без лишних уговоров и объяснений. Я беру с собой мой рюкзак и оружие, попробую ночью сделать то, что я должен был сделать ещё давно.

Мужикам он ничего не объяснил, сказал только дежурить у двери, будем через несколько часов.

На улице холодало, но мне было жарко и от тяжеленного рюкзака и от выпитого вина, автомат я решил не брать, ограничился только дробовиком. На удивление ветра совсем не было, снег тоже не шел, и обычную тишину никто не потревожил. Тишина и только хруст снега под ногами. Я уже и забыл где стоит тот самый Крузер, пришлось петлять по районам и искать его.

Вокруг картина была не затейливой. Казалось, сегодня, луна помогает мне и светит что есть мочи через эти черные облака, помогая найти нужную дорогу. Стало светлее и это ночью. Я уже могу различать неплохо дома вдоль дороги. А может — это моя память дорисовывает нужную картину. Я тут был много раз.

Вот мы вышли на Красный проспект, тут все так же осталось, прошли мимо инкассаторского броневика, где я был вынужден бороться за свою жизнь. Броневик так и стоял с грустным видом и открытой дверью. Никто его не взял. Справа и слева однотипные выгоревшие дома с обрушенными балконами, пугали нас черными провалами окон. А вот пробивается сквозь снег, чудом сохранившаяся доска почета, можно даже разглядеть весёлые лица людей, смотрящие с заросших инеем фотографий. Напротив неё вывеска с большими буквами "НАДЕЖДА". А вот и станция метро "Гагаринская", интересно, что там, в метро, как обстоят дела. Когда-нибудь обязательно посмотрю и даже погоняю местных радиоактивных мутантов. Тут большой рекламный щит, с правой стороны дороги, упал на легковушку и полностью её раздавил. Думаю, пассажирам повезло, им досталась легкая смерть. Торговый комплекс "Зеленые купола", да только там я видел кроссовки за тридцать тысяч. Комплекс, похожий на мечеть, выстоял, видно выгорел только до основания. Пошли под мостом, и вышли на открытое пространство. Видно тут разрушений гораздо больше. Дома в своем большинстве старые и досталось им очень сильно.

Вот, наконец, дошли до станции метро "Красный проспект", большая открытая площадь.

Вот наша машина. Стоит там же, где и стояла. Замело её всю снегом, пришлось откапывать. Окна покрылись инеем, были так же видны красные потеки на окнах. Никто не додумался залезть в машину или снять аккумуляторы. Было видно, что она во многом выделяется от других автомобилей, которые были полностью сожжены.

Иван сидел на водительском сидении, облокотившись на спинку, и замерзшей рукой как будто курил. Так было, похоже, сбоку, когда я посветил фонариком через окно на него. Его единственный глаз был направлен вдаль.

Ключи были в замке зажигания, Нам пришлось включить зажигание, чтоб опустить окна, иначе поджигать машину было неудобно. Когда мы включили зажигание, на панели приборов зажглись лампочки, в аккумуляторах ещё оставался заряд. После включения, заиграла музыка, любимый диск Ивана так и оставался в магнитоле. На заднем сидении как будто спали Алина и Инга. Помада на губах Алины так и не потеряла свой цвет и блеск.

Артем облил машину из канистры бензином, мы сделали дорожку, отошли и подожгли. Машина загорелась с хлопком и очень ярко освещала площадь вокруг.

Через какое-то время пламя стало утихать, а мы двинулись домой. На часах Ивана, подаренных Александру, и им подаренных мне — сработал будильник — шесть утра ровно, так начался 58 день выживания. 20 октября.

58 день выживания. 20 октября.

Когда мы вернулись — обнаружили пропажу члена команды. Охотник сбежал, прихватив с собой винтовку "Тигр", автомат с простреленным прикладом, АКСу, свой ПММ, кучу патронов и еды. Короче все, что планировал брать в дорогу плюс ещё сверху. Деда было винить бессмысленно, один из них спал, второй нес вахту. Охотник поступил очень хитро — перетаскал за ворота все вещи, а потом сказал, что пойдет по нашим следам — нас что-то долго нет. Он был налегке, что не предполагало длительного похода. Дед с чистой совестью закрыл за ним дверь и уснул, а он ушел.

Вспомнилось — "Отряд не заметил потери бойца"....

Плохо, что он вернется в убежище и скорее всего все растащит и пожрет. Но мы все равно от своих планов не отказались. Артем выгнал машину, загрузили две бочки по двести литров солярки и двинулись навстречу неизвестности. Ворота заварили изнутри, заложили вход пустыми стеллажами и всяким хламом, сами все вместе вышли через подвал и развалины. Нужно сказать внутри ещё оставалось очень много всего, особенно еды и топлива. Вернусь ли я сюда? Даже не знаю, как пойдет ситуация. Скорее всего, если и вернусь — мне останется пустой подвал без всего. На этот случай мы в подвале сделали с Артемом "нычки" ещё вчера. Там один АКСУ, патроны, еда и вода. Не знающий человек не сможет найти.

Затрещав проснувшимся дизелем, машина покатила по улице вверх. За рулем был Артем. Дед сидел с виноватым видом в кузове и читал мою книгу по ОБЖ, Я, проваливаясь местами в дрему, смотрел с переднего пассажирского сиденья по сторонам. Свернули на Ипподромскую, с Ипподромской на Танковую, с Танковой на Хмельницкого, тут разрушения были такими же, как и у нас. Вопрос к Деду, видевшему тут эпицентр, остается открытым. Похоже, он врет нам всем.

С Богдана Хмельницкого мы должны были поворачивать направо и выехать из города. Мне попалась надпись на белом кирпичном задании перед нами "Альбатрос", я попросил Артема остановиться. Чем — то мне запомнилось эта надпись и адрес. На ноутбуке набрав эту надпись в справочнике, я понял, где я эту надпись уже видел. Это магазин туристического снаряжения. Их расположение я более-менее выучил, когда мы составляли карту интересов по Новосибирску. Справочник Артем очень хитро взломал и установил на ноутбук ещё раньше, нужно лишь было дату системных часов перевести назад.

Артем, видя такую ситуацию, развернулся и спросил: "Кто пойдет?"

Выбор однозначно пал на Деда. В первых он проштрафился. Во-вторых, ему как магнату туристического снаряжения смарадерившему много подобных магазинов было легче. В третьих Артем за рулем, дед не умел управлять машиной, а я валился с ног от усталости из-за ночного похода.

Дед взял оружие и пошел. Когда он исчез из виду, Артем выключил фары, повернулся в мою сторону и тихо прошептал: "Сергей, поедем?"

— Ты хочешь оставить его тут?

— А почему бы и нет?

— Тогда плюс один к проблемам нашего убежища. Он вернется туда.

— Тем более, не ты, ни я не будем чувствовать ответственность за его гибель.

— Артем, я тебе доверяю, но так нельзя, мы же все-таки люди.

— Тогда стоим и ждем его, а потом ждем от него очередного подвоха. Ты не думаешь, куда ушел Охотник этот Лев?

— Побоялся что-то менять и сбежал.

— А если его Дед убил и закопал в снег где-нибудь у ворот.

— Какой ему смысл так делать?

— Такой же смысл, как и у Андрея Романовича.

— Какой ещё Андрей Романович?

Артем помолчал, и начал монотонно рассказывать, а я прикурил сигарету и стал курить в машине.

— Серега, я смотрю, ты совсем историю нашей страны не знаешь, наверное, как и все вы, молодые только эМТиВи и МузТВ смотрел. Разница у нас всего несколько лет, зато какая! Андрей Романович Чикатило был самым зверским преступником в СССР, людоедом, кстати, он тоже был учителем.

— Артем, зачем тогда ему было уносить оружие и еду? Ведь он мог его просто убить?

— Чтоб отвести от себя подозрение.

— Вон смотри, идет и что-то тащит большое.

-Ага, интересно, что тащит.

— Сергей, этого разговора не было.

— Хорошо.

"Чикатило" принес нам комплект "Банька". Это теплая палатка с дыркой сверху, печка буржуйка из нержавейки и труба. Ну и дела, а я думал, что это я изобрел мыться в палатке как в бане. А их тут в промышленных масштабах делают. Комплект был запечатан, ещё там была полка, на которой сидеть. Дед сказал, что это все, что там осталось, остальное растащили или сгорело.

Мыться в этой баньке сомневаюсь, что нам придется, а вот согреться в случае чего вполне можно. Когда вылез закидывать "Баньку" на крышу машины увидел соседнее здание. Оно было из красного кирпича, пластиковые окна стекали потеками вниз, как сосульки. Здание полностью выгорело, зато надпись осталось. Вверху здания было написано "МИЛДТ ЧЕРНОБЫЛЬ". Боже мой, как все совпадает. Ради любопытства — посмотрел по справочнику — строительная фирма. Назовут же.

Пока писал дневник, мимо проплывали поселки "Мочище", "Сокур", "Поле". Дорогу чистили, и брошенные машины были спихнуты к обочине. "Сокур" был выжжен полностью как после напалма и стоял невыносимый запах топлива. Артем говорит, тут было нефтехранилище и большие баки с ГСМ.

Я уснул.

Разбудил меня Артем.

— Проезжаем город "Болотное". Всем быть начеку. Город будет слева, мы едем мимо него.

Ничего особенного я не видел, город похоже был жив, следов на трассе было много. Двигались мы медленно тридцать — сорок километров в час и на часах было уже двенадцать дня.

Я снова попытался уснуть, но только закимарил, как Артем проговорил:

— "Юрга" впереди. Мы едем намного правее города. Трасса идет мимо города.

Мы снова поднялись и схватились за автоматы. Впереди был свет. Было видно, что несколько машин стоят и какая-то большая зеленая палатка, похожая на маленький шатер цирка. Артем, увидев их, сбросил скорость, и сказал нам ныкать все оружие.

Вскоре в нашу сторону повернулся прожектор. Мы увидели пару МТЛБ, несколько КАМАЗов. Это были солдаты. Они не проявляли агрессии по отношению к нам. Артем остановился. Нам сказал, что смысла нет дергаться. У них крупнокалиберные пулеметы, в случае чего изрешетят, и будем как дырявый сыр. Кто-то из них подошел, узнал кто мы такие и откуда. Нас пригласили в палатку. Юрга уцелела. Город был жив, и обеспечивалось нормальное функционирование всех коммунальных служб. Город переполнен беженцами. Пост охраняет дорогу от банд и встречает караваны — вывозят из пострадавших городов медицинскую технику, транспорт, топливо и еду. Посидели в палатке, погрелись. Военные переписали все наши данные и данные наших родственников, поспрашивали, как и что твориться в Новосибирске. Они сами держатся особняком, особо никуда в далекие походы не бегают. В саму Юргу нас не пригласили.

Артем о чем-то пошушукался с прапорщиком и нам отдали коробку патронов пять сорок пять, четыре маленьких гранаты по типу тех, что Артем минировал дверь логова бандитов и одну трубу под названием "Шмель". Нам пришлось отдать много лекарств, и ящик с шестью бутылками дорогого коньяка. На этом и сторговались.

От военных стало ясно — Кемерово и другие города сожжены полностью, там беспредел и ситуация как у нас в Новосибирске, про Томск ничего не известно, но то что бомбили, стало ясно. Военные туда мотались, но толком взять ничего нельзя — все сожжено и большой фон. Об Иркутске ничего не знают.

К разговору подключился Деда. Оказывается, он в лохматых годах был связистом, служил. С военными как то быстро подружился. Ему разрешили остаться и он согласился. Наверное, скучно будет без него. Я же скачал фильмы и музыку с ноутбука прапорщику.

Ещё прапорщик сказал нам, что мы очень отчаянные парни. Дело в том, что в Иркутске он служил и может сказать, там базы нашей дальней авиации, где стоят стратегические бомбардировщики, склады с ядерный оружием, базы межконтинентальных ракет, склады Росрезерва и много-много стратегических всяких объектов. Ещё там катаются "тополи" по округе и склады стратегического запаса топлива. Короче "давить Иркутск" должны были в первую очередь. А сколько таких очередей было — он сам не знает.

Выпили нашего коньяка и заночевали у военных в палатке. Дальше будем двигаться с Артемом вдвоем.

Меня с конька сильно разнесло, ещё добавились старые дрожжи. Спросил про Сашу и Ивана у военных — таких они не знают, но данные записали. Военные очень хорошо умеют выводить радиацию алкоголем. Из меня радиация выходила тяжело, вместе с тушенкой и съеденной банкой красной икры без хлеба.

Пора спать.

59 день выживания. 21 октября.

Проснулся. В палатке сильно окоченел. На улице заметно похолодало, сейчас, где то минус тридцать пять, но ветра нет, и снег не идет. Артем врубил на Урале автономку и при помощи ЭФУ Урал завелся легко. Дали машине час на то, чтоб разогреться и прогреть салон. Планируем выдвигаться. Пока стояли, видели, как грузовики шныряют туда-сюда. Из Кемерово были ребята, рассказывали, что там ничего особенного в городе нет. Каких-то крупных банд или высокого уровня радиации не замечали. Дороги до города и в городе время от времени чистят. Что после Кемерово мы толком не узнали. Ещё нам дали маленький Российский флаг и официальное разрешение его прикрепить на машину. Иначе говорят машина необычная, другие военные могут не разглядеть Урал и расстрелять как врагов.

Артем озаботился связью. Решили с первой попавшейся машины такси скрутить рацию и поставить себе. Ещё нужно найти дозиметры. Военные свои ни в какую, ни менять, не отдавать не стали. Сейчас это предмет первой необходимости, важнее еды и воды.

До Кемерово осталось всего сто километров, планируем пройти за три часа не больше, если не будет никаких приключений.

Меня весь день мутит — похоже, выходит вчерашняя, выведенная алкоголем радиация.

Залез на заднее сиденье и уснул.

Разбудил меня Артем, он увидел машину Такси, и мы полезли снимать рацию. Чтоб можно было её проверить, на предмет работы, мы сняли с мотоцикла двенадцати вольтовый аккумулятор. Машина валялась в кювете, капот был открыт. Крышу машины ветром обдувало от снега, и оранжевые шашечки было далеко видно. Субару форестер, серебристого цвета.

Рация оказалась рабочей, сняли и её и антенну.

В салоне нашли совсем окоченевший труп мужика, на вид лет сорок, но уже весь седой. Труп лежал на заднем сидении, завернутый в одеяло, торчала только голова. Куча окровавленных бинтов была раскидана по всему салону, весь салон был заляпан кровью, особенно панель, рычаг АКПП и руль. Осмотрели труп, похоже, получил пулю в живот, проехал, сколько смог и истек кровью.

На панели лежала записка — прямо на страховке.

Там было написано кто такой, куда ехал, откуда и что он очень любит свою семью, что с ними прощается и надеется, что у них все будет хорошо. Пожелания им лучшей жизни, чем эта. Судя по страховке — машина из Кемерово. Записка была явно не дописанной и валялась на панели.

Мы сделали единственное возможное, чем могли помочь этому человеку. Артем достал недопитую литровую бутылку бонаквы, вылил воду на землю, отряхнул бутылку от остатков и засунул туда эту записку, положил рядом с мужиком. Когда-нибудь все обязательно восстановиться, и тогда найдут этого человека, узнают судьбу. А чтоб пока восстанавливается наш мир, записка не истлела — мы продлили её жизнь.

С установкой антенны пришлось повозиться, мужики явно не предусматривали в конструкции такое устройство. По рации было слышно только треск. Артем сказал рация хорошая — не менее десяти ватт мощности, такими рациями пользуются дальнобойщики, трекинговая связь как-никак. Вообще говорит предельный радиус действия радиосвязи шестьдесят километров, дальше не позволяет кривизна поверхности земли. Хочешь дальше — поднимай антенну или запускай спутник.

Мы должны были подъехать уже к Кемерово, как видели горящий автобус. Дым и пламя от него были далеко видны. Автобус загорелся совсем недавно и, похоже, разгорался медленно. На снегу были видны следы снегоходов. Сам автобус был изрешечен пулями. Из машины мы выходить не стали. Кто бы ни напал на этот автобус — они, где то очень близко.

Когда проезжали мимо к нам под колеса бросился мужик. Весь грязный, оборванный и завернутый в одеяло. Невысокого роста и выглядел как пришибленный старичек. От этого персонажа стоило ожидать чего угодно.

Под дулом автомата мы его внимательно осмотрели. Девушка, молодая, красивая. Но этой красоты не видно потому, что вся замызганная, как последняя бомжиха. Артем заставил её раздеться прямо перед машиной, чтоб быть уверенным, что у неё ничего не припрятано за пазухой из оружия. Повис вопрос как с ней быть.

Грязная, это автоматически означает, что радиоактивная, в машину такого пассажира брать нельзя. Но и оставить тоже нельзя — мы же все-таки люди.

Пришлось посадить её на крышу и давать ещё наше одеяло. До Кемерово оставалось всего тридцать километров, впереди развилка — слева топки, справа Кемерово и прямо — трасса тоже через Кемерово.

Доехали до развилки, свернули в сторону Топок, проехали совсем немного до железнодорожных путей и дальше поехали по железной дороге несколько километров, чтоб не стоять на дороге.

Пришлось тратить питьевую воду на помывку нашей гостьи. Сгодилась "банька". Печку топили одеждой нашей гостьи смоченной в солярке.

Когда Аня помылась, она была в лучшем виде. Красивая девушка, черные длинные волосы, карие глаза, высокая, стройная. Я бы сказал худая, походу ничего не ела все это время.

Её история.

Прилетело прямо в центр города. Но власть, каким-то чудом уцелела. И первым, что они сделали — это распустили все больницы, в том числе и психбольницы, исправительные учреждения. Кемерово город очень криминальный, а колонии — пятая, двадцать девятая, сороковая находятся на окраинах города и совсем не пострадали. Зато досталось нормальным жилым районам.

Аня ютилась в подвале со случайными людьми, искали еду, выживали, сложили из обломков печку и тем и жили. Через две недели всякая власть исчезла, милицию, и МЧС просто вырезали кровожадные ЗК. Началась вакханалия преступности и беззакония.

В последний месяц особенно было тяжело, уголовники врывались в подвалы и хватали людей, многих расстреливали на месте. Что было с женщинами — она описывает как очень-очень ужасно.

Два раза ей удавалось от таких облав скрываться. Чудом повезло.

Прошли слухи, что ходят военные из Юрги, собирают выживших людей. Мы не могли их долго ждать, сами организовались, нашли автобус и поехали.

На этом мы с Артемом прекратили допрос. Вот тебе и Кемерово. Ну конечно, когда военных идет колонна, какой уголовник полезет права качать на территорию. Вот они и не видели никого. А эти на посту похоже с выжившими людьми и не разговаривают толком и не знают ничего.

— Аня, а кто на вас напал, другие выжили, кто с тобой ехал?

— На снегоходах, четверо снегоходов было, а сколько бандитов было, я не знаю.

— Они обогнали автобус, но водитель не останавливался, тогда они расстреляли автобус, зашли в салон и расстреляли всех, кто там был, после чего автобус подожгли и уехали. Наверное, испугались вашей машины — подумали, что военные.

— Серёга, помнишь историю про Мать Терезу, которая всем помогала? Так вот ты, завязывай уже, мы так не доедем.

— Артем, зато мы узнали реальное положение дел в городе. А то бы там наобум поехали и сейчас бы встряли.

— Тоже верно.

— Бля, фары, я видел блики.

— Вот блядство, по следу нашему идут, уже близко.

— Аня, мы сейчас уйдем, вы закройтесь в машине и открывайте, только если услышите наши голоса.

— Артем, в чем план?

— Они, скорее всего, остановятся за двести — триста метров от машины и будут смотреть — хватит ли у них сил нас уничтожить и захватить машину или нет. Я бы на их месте сделал именно так.

— Артем, а что нам делать?

— Сергей, держи две гранаты, выдираешь чеку и бросаешь, пока держишь пластину сжатой — не взорвется. Мы с тобой по разные стороны насыпи сейчас прыгаем и идем к ним навстречу.

— Навстречу?

— Да, подбираемся как можно ближе и открываем огонь. По возможности прячься за столбы линии электропередач, они бетонные и белые и пуля их не пробивает. Как услышишь, что я начал стрелять — тоже стреляй. Целься чуть выше фары. Стрелять очередью ты не умеешь, поставишь на одиночные и стреляй. Если подойдут близко, стреляй с дробовика.

Я махом надел разгрузку схватил оружие и вылетел на улицу, мы пошли с Артемом по колее нашей машины, отойдя на двести метров, спрятались по обочинам за столбами. Я залег. Фонари мы, конечно, не включали, и в машине весь свет был погашен. Глаза уже начали привыкать к сумеркам.

Когда брали дом с отморозками, все было по-другому, я не так сильно переживал, тогда было меньше желания жить, чем сейчас. Артем тогда сделал все за меня. Я даже не выстрелил ни разу. Вру, выстрелил в окно.

Время тянулось долго, мы их видели, они остановились далеко перед нами и никак не спешили ехать к машине. Я надеялся, что обойдется, но тут они двинулись к нам. Что ими двигало, я не знаю. Интерес, жажда наживы, желание захватить машину или просто отмороженные поврежденные радиацией мозги — мне уже все равно. Бандиты решили не париться и вместо того, чтоб спешиться и потихоньку пробираться на своих двоих — они покатили на снегоходах как короли. Их было хорошо видно. Три снегохода, два спереди и на них по два человека, если их можно людьми назвать, и один сзади, на нем один. Мы ждали, главное они ехали не торопясь, со скоростью медленно идущего человека, казалось — не они едут на снегоходе, а снегоход едет на них. Когда они подъехали на тридцать метров Артем открыл огонь короткими очередями, а я стал стрелять одиночными по снегоходу со своей стороны. Со снегохода, по которому стрелял Артем, пассажир повалился на землю и истерично засучил ногами, было видно, что он пытается бежать вниз головой, а водитель остался в седле, снегоход взревел и помчался вперед, через тридцать метров свалился с насыпи возле самого Артема. С моей позиции не было видно, что там происходило, но было ясно, что водитель снегохода мертв. Самое главное — третий снегоход, шедший позади всех, подсвечивал два передних, и хорошо было видно, что с ними происходит. Моя цель остановилась, водитель поник, пассажир пытался отстреливаться, прячась за техникой, потом решил испробовать новый план — вскочил на снегоход, начал пытаться разворачиваться стоя на снегоходе, в этот момент ему прилетело прямо в голову. Я видел как его голова, расплескивая жидкость как из лопнувшего пакета с молоком, неестественно дернулась, а сам он свалился. Наше внимание остановилось на третьем снегоходе, мы стреляли, но он уже успел развернуться, и дал по газам. Артем выскочил из укрытия, попытался стоя его застать, стрелял стоя и целясь — попал, через какое-то время снегоход остановился. Бой длился максимум минуту.

Я даже не успел заметить, как я опустошил три рожка от автомата и примкнул четвертый. Мы стали потихоньку подходить к месту, где валялись трупы врагов. Первые два снегохода — все мертвы, но, чтобы не рисковать, Артем стрелял по трупам, стараясь попасть в голову. Мне казалось, он пытается вести войну с зомби, которые вот-вот восстанут. На третьем снегоходе водитель был жив, он быстро дышал, выбрасывая облачка пара изо рта. Сам снегоход, похоже, что умер от попадания в двигатель. Бандит лежал на спине, ногами на руле, а спиной на капоте снегохода, голова его болталась возле лыжи. Его дыхание было похоже на пар, идущий от выхлопной трубы заведенной малолитражки. Рука с синими перстнями что-то судорожно искала на груди. Кровь небольшими струйками стекала с капота снегохода на снег. Артем сказал мне сделать все самому. Бандит смотрел на меня волчьими глазами, полными ненависти, пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось произнести. Я навел дуло автомата на его голову, закрыл глаза и выстрелил. Я промахнулся, пришлось повторить то же самое действие но, не закрывая глаза и лучше целясь. Когда я выстрелил — в правой части лба врага появилась маленькая дырочка, даже незаметная, а с другой стороны головы я заметил, как что-то упало. Все плохие мысли врага вывалились наружу разом — подумал я тогда. В глазах бандита я заметил спокойствие и умиротворенность, взгляд его был направлен на небо.

В этот момент Артем заметил вдалеке ещё огни целой цепочкой. Их было значительно больше трех снегоходов.

Я только успел схватить автомат бандита, как Артем скомандовал сматываться. Он поколдовал над трупом — подложил гранату под труп, а сам труп уложил на сиденье. Тоже самое он сделал с другим снегоходом.

Как потом пояснил мне:

— Будут осматривать первое тело, поднимут — бабахнет, двоих троих покоцает или убьет. Ко второму снегоходу побояться лезть, а если и полезут — то ещё потеряют людей. Это их задержит надолго. Если второй снегоход не убрать, то объехать нельзя, он стоит поперек дороги — только спускаясь с железнодорожного полотна, а насыпь крутая, не всякий снегоход поднимется. Идеальная запарка для бандитов.

Мы подошли к броневику, чертова Аня долго нас не хотела пускать, мы потеряли лишние две — три минуты.

Для себя отмечу — очень осторожная девушка, но глуповата.

Мы проехали ещё шесть километров по рельсам, и вышли на трассу у станции сто пятнадцатый километр. Когда, мы вышли на трассу, я услышал не громкий хлопок, характеризующийся взрывом первого снегохода. Второго хлопка не последовало.

Немного проехав, Артем свернул с трассы направо, если верить навигатору там населённый пункт Уньга. Навигатор не видит спутники, зато карта в нем все-таки есть и работает, это позволяет примерно предполагать, где мы находимся.

Уньга даже на деревню — то не была похожа, несколько домов, стоящих далеко друг от друга. Признаков жизни не наблюдалось, следы были на дорогах, но это скорее от мародеров. Мы остановились в одном из дворов домов и закрылись в машине. Этот дом стоял значительно дальше от других. Когда мы красили машину в белый цвет, мы красили не только кузов, мы покрасили колеса, покрышки, подвеску. Машина целиком была белой. С расстояния в тридцать метров невозможно было отличить её от сугроба.

Артем вскрыл коробку с патронами, выменянную у военных, коробку он назвал "цинк" это что-то типа консервной банки на тысячу с лишним патронов, то ли тысяча ноль двадцать четыре как память в компьютерах, то ли ещё сверху восемьдесят. Короче тысяча и ещё хвостик. Мы сидим, набиваем магазины. Я разглядываю прихваченный трофей — Артем говорит это автомат АКС-74. Такой же, что и у нас, только пластик рыжий. А весит так и на пол килограмма легче, приклад у него из железной рамки. Была — бы моя воля я там бы все собрал. Но, увы — приближающееся пополнение не дало собрать трофеи. Артем его почистит и отдаст Анне.

— Аня, а ты стрелять умеешь?

— Нет.

— А готовить умеешь?

— Нет.

— И ради тебя эти бандиты так нас преследовали? И ради этого столько человек умерло — сказал Артем, шипя сквозь зубы.

Мы остаемся тут на ночевку. Сочли, что на трассе наши следы затеряются. И уже наступает ночь. Хотя и день мало чем отличается от ночи. Мы очень устали. Так скажу — тяжело воевать с похмелья.

— Серёга пошли дом посмотрим?

— Пошли.

Аню оставили в машине. В хатке бобра было все украдено до нас, даже мебель вывезли, не постеснялись. Осталась только кирпичная коробка, печка и больше ничего.

-Серёга, я так понимаю, ты на секаса с этой особой рассчитываешь?

— Да как то даже и не думал об этом.

— Ну, ты смотри, я-то взял с собой резинотехнические изделия, могу тебе отсыпать несколько штук и погулять, если вы там между собой договоритесь. Только предохраняйся, а то после таких дам у тебя конец в темноте светиться будет, зато и на батарейках для фонарика сэкономишь.

— Думаю, не договоримся.

— Что— то меня в сон клонит, пошли назад.

И мы пошли назад в машину, Артем напевал песенку, которую только что сочинил. Она состояла из двух строк:

Чьи-то кишки сейчас висят на елке,

Ох уж эти, эти телки...

60 день выживания. 22 октября.

Проснулся. На улице поднялся ветер, метель и повалил снег. Пурга была настолько сильной, что ничего не было видно. Мы обдумывали маршрут в обход города с накалившейся криминогенной обстановкой. Ничего хорошего не получалось. Единственный возможный маршрут в обход — это ехать через всю Монголию, чьих карт у нас не было.

Аня себя чувствовала хорошо и уплетала еду, приготовленную Артемом. Ещё она просила отвезти её в Юргу, в единственный уцелевший город. Пришлось ей популярно объяснять, что мы не спасательную операцию проводим, и хочет она или нет — поедет через Кемерово либо идет пешком, дадим еды, автомат и патронов и гуляй Вася.

Она сказала, что останется с нами, будет учиться стрелять и готовить. Пока от неё ничего другого не требуем.

Собрали ей рюкзак из наших запасов. Немного они с Артемом постреляли из АКС74. Почему то она жутко боялась выстрелов из автомата. Две гранаты я отдал Артему. Вообще боюсь этих устройств до жути. А эту трубу, что получил Артем от военных, я завернул в одеяло, чтоб не дай бог не ударилась обо что-нибудь. Артем только смеялся. Говорил — на пятерых бандитов нападать не боишься, а гранаты испугался.

Днем к нам пожаловал гость. Мимо проезжал на Садко и, остановившись у ворот посигналил. Олег из местных — простых работяг — так нам сказал. Пригласил к нему посидеть в доме погреться, помыться в бане и отдохнуть, взамен на гостеприимство — себе просил только оружие. У нас ещё был АКСУ и ПММ свободные, ПММ мы планировали дать Ане, как второе оружие для подстраховки. Для АКСУ обед и погреться смотрелись как то сильно жирно. Сговорились на коробке патронов двенадцатого калибра и противогазе. Главное — рассчитываем получить от него информацию по дорогам и местным шайкам бандитов. Ну а так же где что лежит и где что уже не лежит.

Его дом стоит на отшибе, держит свиней. Картошкой забил погреб, этим и живет. Бандиты как то его не трогают. Подъехали к дому, дом он выбрал добротный, кирпичный, хорошо отделанный. Во дворе такой же сарай. Слышно было, как хрюкают парасюшки в сарае.

Ещё мне снился сегодня снова Иван, но он был с целым лицом, в свежевыглаженной форме и обнимался с Ингой. Они мне сказали спасибо. Иван пожал мне руку и напоследок пригрозил пальцем, сказал: "чужое не бери". Я не обратил на это внимание, думал, подсознание предлагает девушку оставить Артему. Аня старше меня всего на один год.

Мы уже уселись, есть вареную картошку со свининой, как у Артема что-то прихватил живот, и хозяин показал, где находится туалет. Еда была вкусной и горячей, только что из печки. Поэтому мы ели не спеша. Хозяин нам травил байки про трудовые будни из прошлой жизни, рассказывал анекдоты. Мы тоже рассказывали, что повидали. Только вот про убийства не стали говорить. Об этом мы заранее договорились. Артем зашел довольный и, улыбаясь, встал рядом с хозяином. Тоже вместе с нами посмеялся над очередным анекдотом, предложил принести ещё бутылку водки с нашей машины, на что хозяин ответил с радушием. Мы все улыбались. Артем пока не сел за стол, поговорил с хозяином о том, как тут с дорогами дела, куда можно ехать, куда нельзя. Когда хозяин все рассказал, Артем достал незаметно обрез, переломил его с видом того что чистит и проверяет патроны. Хозяин повернулся к нему лицом, а Артем, не снимая с лица улыбки, приставил обрез ко лбу хозяина и нажал на спуск обоих стволов.

Бахнуло, брызги головы разлетелись по всему столу. И комнату заволокло сизым дымом. В ушах зазвенело, и звон превратился в писк. Едкий запах кислятины от пороха и железа от крови ударил во мне в нос. Через несколько секунд по возвращению слуха я услышал как Аня истерично заорала, а потом её вырвало, я посмотрел на это безобразие, пытался сдержаться, но меня тоже вырвало.

Я начал было Артему орать, что он падла такая творит. Машина для убийства развернулась ко мне, переломила стволы бывшего моим когда-то обреза, зарядила в них патроны.

Я уже подумал, что Артем свихнулся и потянулся к пистолету, как Артем поймал меня за руку и сказал:

— Ничего не говорите, пойдем, покажу.

Мы вышли к сараю, Артем выстрелом сбил замок с дверей, и мы вошли внутрь. Включили фонари. Внутри бесновались четыре свиньи, и я увидел, что они едят.

У одной свиньи в стайке лежала обглоданная человеческая рука и кишки. Она копалась в них своим рылом и жадно чмокала, пытаясь загрести в рот скользкие кишки, но у неё это никак не получалось и она гоняла их из одного угла стайки в другой. Потом Артем открыл занавеску и показал — там болтались три туши вниз головой, завернутые в полиэтилен, но головы отсутствовали. Туши были выпотрошены и без кожи. Было не трудно понять, какому животному принадлежали эти туши. Две из них, похоже, были взрослыми, а одна ребёнком.

Меня зашатало и окончательно вырвало. Ане хватило картины со свиньей и она упала мешком на пол.

Как сказал Артем:

— Настал конец света, а я вот пытаюсь на вас сэкономить марганцовку и питьевую воду. Сейчас мы будем делать промывание желудка.

А какое мяско было вкусное, проскочила у меня мысль в голове.

Артем сбил замок на фургоне Садко, там были ещё люди, все они были мертвы, и только одна девушка ещё подавала признаки жизни.

Мы сели в машину, загрузили девушек и двинулись на место прежней стоянки. Хотелось спалить этот дом к чертовой матери вместе со всеми этими людоедами и останками их жертв.

Когда мы подъехали к дому, я почувствовал себя нехорошо. Я помогал Артему с девушкой, доставал лекарства, потом начал отрубаться.

Все плыло перед глазами, я чувствовал, как будто проваливаюсь в какую-то яму. В глазах темнеет, становится холодно. Видел, как Артем кормит активированным углем меня и Аню. Помню отрывками, как он растворил марганцовку в пятилитровке питьевой воды и усиленно нас троих отпаивал, потом делал так, чтоб нас вырвало.

Но я не могу устоять, проваливаюсь куда-то в темноту. Снова погружение в воду, выныриваю, глубокий вдох, яркий свет в глаза.

Сомнения нет, я в той же палате, как и был прошлый раз. Голубые стены и белый потолок. Только теперь за окном темно. Изредка блики проезжающих машин попадают в окно. В самой палате горит тусклый свет — ночь. Слышно где то дальше кто-то усердно кашляет без остановки. Начинаю дергаться и нажимаю рукой, на кнопку в виде дверного звонка. Прибегает медсестра.

— А Сергей, вы снова очнулись, это хорошо, подождите, я сейчас дежурного врача позову.

В палату заходит Артем в белом халате.

— Ну что, как ты себя чувствуешь?

— Да что-то как то совсем херово мне.

Без доли иронии и совершенно прямолинейно отвечаю я ему.

— Ничего, вылечим, и не таких лечили.

В это время стены комнаты постепенно растворяются, и я вижу стены нашего броневика.

— О! Серёга проснулся. Ну как выспался?

— Да не говори, так выспался что на всю жизнь.

— Ты, однако, много мяска вчера съел, проспал больше всех.

— А Аня как?

— Да как она, проснулась, ничего не помнит. Но это ей же лучше. Ухаживает сейчас за второй девушкой, она без сознания. А ты случаем память то тоже не потерял?

— Да нет, такое разве забудешь.

— А ты как узнал то?

— Да как, как, сарай я посмотрел, там с другой стороны окно есть — через него и посветил и посмотрел.

— Этот гаденышь вас, отравой сильнодействующей опоил. Аня нормально перенесла, а вот та из кузова Садко до сих пор в себя прийти не может. Не знаю даже, выживет или нет.

Я проснулся? И, слава богу, мог бы не проснуться. Сегодня, скорее всего никуда не поедем. Слабость по всему телу. Как же плохо начинается этот день. Обязательно нужно дезактивировать заразу людоеда.

— Артем! Наливай!

— Что?

— Коньяк. Дезактивироваться срочно нужно, по методу военных из Юрги!

....

— Артем, а я тебя спросить хочу, такую важную вещь...

— Какую такую?

— А ты когда у людоеда стоял все выспрашивал, случаем рецептик его супа не узнал?

— Шутить изволите Сергей.

— Артем, а какой сейчас день и время?

— 61 день выживания. 23 октября.

Двенадцать часов дня.

61 день выживания. 23 октября.

После выпитого я спал очень долго, зараза Людоеда отошла, и тело постепенно наливалось силой. Последствия похмелья давали о себе знать. Четвертый член команды проснулась — уже говорит, но она очень слаба. Аня отпаивает её сладким чаем. Вроде как звать Викой.

Артем нами мало интересуется, он сидит в машине и пытается что-то поймать по рации, иногда у него это получается. В основном передачи такие — едут те-то там то, или налетай или сидеть всем тихо по норам. Идей как проехать город — никаких нет. Чтоб не сидеть в машине мы поставили палатки прямо внутри дома и отапливаемся печкой, в основном в топливо идут всякие тряпки пропитанные соляркой. Машину приходиться заводить каждые три часа, чтоб не замерз двигатель.

На улице минус тридцать пять, осадков нет, ветра нет — чувствую, что скоро начнется сильное похолодание.

Порой удивляюсь Артему, как ему удается всегда не падать духом, не унывать, и он ввязывается в авантюры — ничего не боясь. Словно знает, что с ним ничего не случится и ангел-хранитель стоит за спиной. А вообще его персону я сравниваю с терминатором из четвертой части. Он реальный робот — убивает людей с улыбкой на лице и мне кажется, что если бы на одной дороге встретились сам дьявол и Артем, то Артем бы толкнул плечом его, как делают школьники, жаждущие драки.

С похмелья мутит сильно. Ложусь спать.

62 день выживания. 24 октября.

Проснулся, мне гораздо лучше. Вика о себе рассказывает мало, история аналогична Анне.

Нам рассказала так —

Сидела-сидела в подвале, потом кончилась еда и пошла еду искать. Увидела машину, подошла, водитель интеллигентный мужчина обещал помочь, довезти до лагеря выживших, где еда и вода и тепло. Дальше ничего не помню.

Тут Артем завелся.

— Конечно, ничего не помню. Сколько Вас таких уже было и ещё будет! Села в машину покататься к незнакомцу, выпила минералку, а проснулась в кустах с порванной попой, ай-ай, что же это со мной произошло? И на каждом углу эти случаи обсуждают, и все никак не кончится эта тупость. Чем ты думала? Ты думаешь — сейчас кто-то такой добрый прилетит на голубом вертолете и бесплатно покажет кино? Двадцать шесть лет, было бы тебе восемнадцать!

Ну и дальше он просто сорвался, рассказал ей про людоеда. Нужно отметить, что Артем очень умело, ухаживал за Викой, давал ей определённые таблетки и знал, что нужно делать при отравлении. Наверное, это у него срыв из-за нервного истощения. А я думал он робот.

В конце долгого напряженного монолога он сказал:

— Стрелять умеешь?

— Умею!

— Готовить умеешь?

-Умею!

— Будешь делать, что мы скажем. Скажу, ложись — ляжешь, скажу, иди нах... — убегаешь в ужасе!

— Хорошо.

Я не вмешивался. У меня у самого проблемы начинаются с галлюцинациями, мерещатся мертвецы и больница. Уж лучше мне не лезть в эту фигню.

Так Вика и молчала весь день. Нужно отметить, что она красивая, красивее, чем Аня. И мне показалось умнее. Мы её одели из наших запасов, собрали рюкзачок. Вооружили АКСУ. Стрелять она не умела, это было видно сразу, но очень хотела научиться и делала успехи по сравнению с Аней.

Я вот думаю, зря так Артем завелся, мы изначально планировали на путешествие вчетвером, поэтому запасы рассчитаны на четверых и с избытком. Ну, кончится вода — найдем речку! Пробурим лед, начерпаем, профильтруем, вскипятим — будет нормально.

Насчет Кемерово ничего не придумали и решили ехать, когда будет четыре полноценных бойца, а не один с половиной.

Уснул легко.

63 день выживания. 25 октября.

В шесть утра Артем меня поднял, возникли проблемы с запуском машины, двигатель замерз. Мы подогрели картер факелом, включили все четыре аккумулятора и машину запустили. Но это оставило неприятный осадок, нужно двигаться быстрее.

Вика окончательно оклемалась и может быть полноценным членом команды. Заметил, что Артем что-то замышляет по поводу Ани, а Вику недолюбливает. Это, скорее всего потому, что Аня выжила одна после нападения бандитов, а Вика не смогла отбиться от безоружного мужика и фактически погибла бы. Видно из-за этого, её стоимость как выживальщика во многом упала для Артема.

Насчет проезда города у нас появился план. Нет, проездной на местный автобус был нам не по карману. А вот дельные мысли зародились.

Артем будет разными голосами периодически в эфире радиостанции говорить, что ночью будет рейд военных с облавой всех урок и типа нужно прятаться, чтоб не попасться патрулю. Легенда такая — пришла новая власть, военным из Юрги приказали всех бывших осужденных отловить для направления на восстановительные работы в местах наибольшего радиационного загрязнения, где они через два дня облучаться и умрут. А что, хорошая идея!

А для тех, кто радиостанцию не слушает — мы поедем в четыре часа утра и в пять уже планируем выехать из города, даже в случае если мост взорван и придется ехать через реку. Как говорит Артем, в это время, доказано медициной, у любого человека пик сонливости и неважно наступил апокалипсис, и пропало солнце или не наступил, биологические часы работают. Даже не знаю согласиться с ним или нет, но это успокаивает.

Так к дороге я никогда не готовился, чувствую адреналин. Проверяю оружие, несколько раз почистил автомат и дробовик, перезарядил все магазины.

А вообще заметил — снаряжение пустого магазина меня сильно успокаивает. Нужно найти гильзы и сделать четки.

Ложимся спать рано — девушки дежурят по очереди.

Еду, сегодня готовила Вика, ничего так — вкусно. Лучше, чем готовит Артем. Его принцип — пофиг на вкус — лишь бы полезно, питательно и живот не болел.

64 день выживания. 26 октября.

Проснулся и быстро вскочил. Вчера нервничал перед сном, а ночью наступило жуткое нервное возбуждение. Вот так сейчас думаю перед въездом в Кемерово — а зачем мне вообще это все нужно! Сидел бы в своей норе и не вылезал, и было бы мне счастье. Может быть, потом бабенку, какую нашел. Именно бабенку — девушка с накрашенными ногтями и прической из дорогого салона мне сейчас не нужна. Может, повезет с Аней или Викой. Хотя с Аней маловероятно, она уже расставляет свои сети вокруг Артема, пытаясь поймать его в них. Хотя я её понимаю. Сейчас трудно выжить, если тебя никто не защищает и защитник в лице мужчины, да ещё и с оружием просто мечта любой девушки.

Машина заурчала дизелем, выбросила облако сизого дыма и мы двинули в путь. Очень быстро добрались до автотрассы. Я мандражировал сидя в салоне. Спать совершенно не хотелось. Вскоре Артем скомандовал уже знакомую фразу "Город". Я с Автоматом и в полном вооружении перебрался вперед и начал рассматривать окрестности. Город был мертв, и это было видно сразу. Не смотря на эту кажущуюся смерть — дороги были расчищены, и не только основные улицы, но и второстепенные. Пострадал ли город? Однозначного ответа я дать не могу. Были видны следы от пуль и прошедших боевых действий на зданиях. Изначально мы думали — будут завалы — и придется проезжать, постоянно петляя, искать дорогу. Но Кузнецкий проспект был совершенно пуст, только остатки обгоревших автомобилей были снесены по обочинам дороги. В некоторых местах кто-то так старался пробить заторы после бомбежки, что некоторые машины были вмяты в остатки зданий. Дома и строения — все выгоревшие, пострадало от взрывной волны мало, большая часть просто выгорела. Я не берусь делать предположений последствия ли это специфического атомного взрыва или проделки местных мародеров.

Мы ехали все время прямо и никуда не сворачивали. Казалось — так будет продолжаться вечно, как вдруг перед нами возник мост. Радовало, что он цел, хотя его горбатая спина не давала посмотреть, что же у него находиться дальше середины. Когда мы только въехали на мост, слева от него я увидел печные трубы. Они были высокие и целые. Такие трубы бывают на ГЭС. Промелькнула мысль, что вот если забраться на них, смогу оглядеть весь город.

За мостом мы увидели картину боя.

С одной стороны валялось несколько легковушек и с другой стороны дороги, где проходило ответвление направо, аналогичная ситуация. Мы остановились на остановке.

Нужно отметить, что когда наша машина только приближалась к этому месту, большое скопление парных огоньков бросились в россыпную, приняв нашу машину за более сильного хищника. Не сложно догадаться, что они едят — трупы.

Артем не мог уйти без оружия. Мы начали осмотр. Задача такая — мы с Артемом стоим, прикрываем у машины, а Аня и Вика собирают все оружие и патроны, что найдут. Им пришлось переворачивать трупы и искать по карманам. Когда они обошли все — все их руки были в крови. Некоторые трупы смерзлись и чтоб что-то достать — им пришлось резать одежду. Машины мы осмотрели сами — двери нараспашку, в салоне все кувырком. Тут точно кто-то уже был до нас. Из ценного ничего не нашли. Только несколько сомнительных продуктов питания — с истекшим сроком годности и скорее всего радиоактивных.

Девушки же — приволокли два автомата АК74М точ в точ как у нас, один АКСУ, один ПМ без обоймы, несколько пустых или с патронами рожков к АК. Ещё Аня набрала полные карманы пустых гильз от АК, а Вика взяла две использованных трубы от гранатомета. Тут мы сами виноваты с Артемом — нужно будет, объяснить им — что есть нужно, а что мусор.

В свой рюкзак я закинул еще девяносто патронов к АК из рожков и насыпал несколько в карман.

Проехав, так беспокоивший нас город, мы направились к следующей крупной точке — городу Мариинск. По пути, карта показывает — будет ещё много деревень, но где и стоит переживать — это населённый пункт Красный Яр. Нам придется ехать сквозь него, остальные расположены так, что или удаляются от трассы или трасса их огибает по окраине.

Видели встречные машины — мимо пронеслось два проходимых КАМАЗа и шишига, все с черными номерами — военные. Плохо, что на номере регион мы их разглядеть не успели. Они на нас не обратили никакого внимания — просто проехали мимо, поднимая за собой снежную пургу. Видели и других путешественников, но те старались свернуть или уйти на обочину.

Такие встречи заставляли сильно нервничать и терять темп.

Когда оставалось, по нашим расчетам, сорок километров до Мариинска мы первый раз застряли. Застряли так, что пришлось срочно изучать работу с лебедкой и включение КОМ И ДОМ на Урале. Благо книжка по машине была с нами всегда. Вытаскивание машины из ямы отняло четыре часа. Не помогли и борта от кузова, которые Артем просил обязательно оставить и прикрепить по бортам машины — как дополнительная броня и как "сэнд-траки", так он их назвал.

Борта были железные и колеса просто скользили по ним.

Я вспомнил ситуацию, когда мы с другом в машине застряли в глубоком снегу. Он тогда кидал коврики под колеса и откапывался. Мучился, мучился — но мы выехали. Тогда ещё закипел радиатор, и это было очень плохо.

Сейчас же радиатор не закипел, но в салоне печка нагрела настоящую Африку. Мы так измучились вытаскиванием тяжелой машины, что стали искать, где нам можно остановиться на ночлег и отдых. Устали, хорошо, что никто не додумался толкать машину руками. Для нашего веса это сравнимо усилия одного муравья по перетаскиванию слона.

Всего до Мариинска меньше двухсот километров, но уже на часах семь вечера. Продвигаемся очень медленно. Изначально мы рассчитывали на скорость хотя бы в сорок километров час. Сейчас же по факту, получается, делать меньше тридцати. Спасибо ребятам, которые чистят тут дороги.

Не доезжая до самого города, мы ушли влево. Немного проехали по глубокому снегу и остановились ночевать. Вдалеке были видны одиночные постройки — похоже на дом и большой сарай, крыша целая, окна целые, но в нутрии никого нет — Артем ходил, проверял.

Попробовал пообщаться с Викой. Общается через зубы. Но общий язык найти можно. Чувствует себя вполне удовлетворительно, хочет только спать.

Ещё посетила меня одна мысль — я вспомнил, как Артем подкладывал гранаты под трупы и вспомнил, как рано утром мы действовали, ведь обыскивать трупы могли и мы, или, например, разделиться на команды один плюс один. С другой стороны, даже если он учитывал этот момент — он спасал себе и мне жизнь.

Ещё я Вику учил перед сном стрелять. Определенные успехи она делает. Все мы вооружились однотипным оружием — АК74М. Теперь так и будем ходить.

Сам я переживаю насчет того, что увижу в городе Мариинск, этот город хоть и во много раз меньше Томска, но чем-то на него похож, такие же резные деревяшки попадаются, такие же двухэтажные кирпичные дома в старом стиле с белыми рюшечками и стенами, выкрашенными белой, розовой или синей краской. Узкие улочки. Начинаю скучать по дому.

Последнее время я начал пить снотворное по одной таблетке — это позволяет больше не встречаться во сне с Иваном, Александром и не просыпаться внезапно в стенах незнакомой больницы. А вообще чувствую, что ломаюсь. Вот-вот поедет крыша или я её сам себе снесу.

Уснул за чтением методички по ОБЖ. На самом деле много интересного пишут, такого интереса я ещё к чтению учебников никогда не проявлял.

65 день выживания. 27 октября.

Первые проблемы прилетели с холодом. Двигатель утром заглох и не желал заводиться. Температура за бортом упала до тридцати семи градусов мороза. Мороз, хороший такой сибирский мороз. Двигатель заглох прямо в работе. Пытались много раз его запускать, но он иногда заводился — мы прыгали как счастливые зайцы, а потом глох. Первая пара аккумуляторов окончательно села. Автономка тоже перестала работать. Машина стремительно замерзает, нам пришлось, чтоб протянуть подольше, обворачиваться в одеяла.

Причину нашли только к одиннадцати утра. Солярка стала вязкой как кисель — и не успевает заполнять пространство, где расположен заборник. Это пространство специально было отгорожено в основном баке специальной железной коробочкой с дырочками — в неё идет горячая обратка с двигателя и форсунок и нагревает топливо, которое идет снова в двигатель. Но когда машина работает на холостых — эта обратка нифига не идёт и из-за загустевшего топлива образуется воздушный карман. Короче со слов Артема — "наш дизель хапнул воздуха". Решили проблему так — грели бак снаружи полтора часа. Кое-как прогрели эту тонну топлива. Влили две канистры с бензином, что я брал для мотоцикла в основной бак — это как то должно разжижать топливо, не знаю, будет ли эффект при столь малом смешивании — но искренне на это надеемся.

Артем решил ковать железо пока горячее. То есть махнуть до цели максимально возможное количество километров.

Мариинск цел — к нам выходили люди из домов и иногда что-нибудь просили, иногда спрашивали, что твориться в округе. Нам они рассказали, что дальнейшие города — Боготол, Ачинск и Красноярск полностью уничтожены, выжившие оттуда уже давно не приходят.

Боготол мы проехали краем, поэтому не могли видеть, что там твориться. Издалека были видны одиночные столбы дыма — топятся печки, значит, кто-то все-таки уцелел и продолжает борьбу за жизнь.

Ачинск нас встретил полной тишиной. Ещё на въезде, на уцелевшем указателе висела надпись — "ЗАРАЗА". Чья-то неудачная попытка пошутить или плохие вспоминания, о какой-то девушке из этого города? Возможно, и действительно по городу было применено химическое оружие — или ещё какое хреническое. На всякий случай мы надели противогазы. Для того чтобы проехать город, нам требовалось изрядно пропетлять и мы двинулись. Остановились перед въездом только для того чтоб перекусить.

В городе нас обстреляли.

Это было глупо с точки зрения нападавшего и нам непонятно. Проезжая проспект Дзержинского мы услышали хлопки. Бах, Бах, Бах... стреляли одиночными — целясь по двадцать тридцать секунд. Второй бабахал громче, но совсем с хаотичной регулярностью и, похоже, из гладкоствола. Сейчас я уже хорошо мог различать, как стреляет АКСУ, АК и гладкоствол.

Вокруг была темнота и по вспышкам мы точно вычислили здание, и этаж, откуда ведется эта беспорядочная стрельба. Противнику было на самом деле похрен на наши движения и вычисления. Казалось там развлекается малолетняя местная шпана, которая совсем не думает получить какую либо прикалюху в ответ.

Иногда пули били по машине. Мы стояли передом к врагу — Артем так специально поставил машину, чтоб враг мог бить только по корпусу, но не по колесам. Встали — а проехать дальше не получается — как поедем велик риск, что будут пробиты колеса и тогда все, финал. Два колеса запасных у нас есть, но это всего лишь два колеса, а кстати, каждое колесо весит килограмм по двести. Менять колесо на таком морозе занятие не из легких. Одна пуля попала в смотровую щель переднего листа и ударила в пуленепробиваемое стекло. При этом мы потеряли одно пассажирское переднее окно — оно посередине покрылось трещинами, а место, куда попала пуля, выкрошилось снаружи. Всего их спереди было четыре. Это было бы не проблемой, если не щётки стеклоочистителя, которые чистят окно от снега, при попадании на эту стеклянную язву — щетке быстро наступит конец.

Артем направил меня и Вику. Мы засели за машиной и стреляли на свет очередями. Я пытался выбить врагов. Даже снял противогаз и старался выцеливать их как можно тщательнее. У нас ничего не получилось. Вялое пуляние в нашу сторону не прекратилось. Мы ещё обдумывали вариант с гранатами, но пробраться к ним совсем близко не получилось бы — вокруг глубокий снег и маловероятно, что я заброшу гранату на четвертый этаж.

Артем достал шайтан трубу "Шмель". Он провел с ней какие-то манипуляции и мне передал в готовом виде. Мне нужно было только навести определенную риску прицела на окно и нажать на спуск. Я так и сделал.

В итоге я упал носом в снег и изрядно его наелся. Об эффекте шайтан трубы я даже и не мог себе представить, не там, куда я попал, не там где я стрелял.

Что запомнилось — ощущение, что я с этой трубой вместе улечу в окно. Я даже сильно перепугался, когда выстрелил — обычно отдача идет назад, а тут вперед. Да ещё я не видел никакой ракеты, которая вылетела бы из трубы по направлению к окну. Первые мысли — застряла ракета в трубе, теперь бабахнет и мне конец. Но нет, бабахнуло как раз в окне. Причем так бабахнуло, что на всем этаже произошла яркая вспышка, мусор полетел в окна и здание мгновенно загорелось. Красиво. Круче чем когда мы кидали гранаты в окно отморозкам.

Артем пояснил, что там не должно быть никакого горящего следа как от простой ракеты. Есть, какой-то патрон, который стреляет и толкает сам заряд. Ну, а что случаи были с заклиниванием ракеты в гранатомете — так это не редкость. Бывает.

После возгорания и обстрела — всяческая стрельба в наш адрес полностью прекратилась, и мы двинулись из этого проклятого города с названием "ЗАРАЗА", теперь я понимаю, это новые хозяева так город переименовали.

66 день выживания. 28 октября.

Выдвигаемся к Красноярску. Мы не спали и давно уже не останавливались. Артем взял управление машиной в свои руки. Сейчас на улице сильно похолодало. Мы отмечаем минус сорок. Очень опасно. Рассматриваем вариант с боксом — куда можно будет загнать машину для ночевки, но пока ничего хорошего не по картам не по справочнику не нашли. Красноярск мы планируем объехать поверху, по трассе.

Немного проехали, всего-то пятьдесят километров от Ачинска и встали — дорогу, какая-то сволочь перекапала экскаватором. Вот и сгоревший экскаватор тут же стоит в яме. Яма глубокая, переехать не получиться, в объезд тоже негде.

Поработали с картами — есть вариант свернуть на железную дорогу и проехать сколько-то по ней. Так и сделали, с большим трудом добрались до полотна — машина вязла в снегу, и поехали по железке. Через час вышли на станцию — небольшой кирпичное строение в один этаж — признаки запустения, следов нигде нет, никого нигде нет.

Сильно устали, чтоб продолжать путь, решили заночевать. Станция называется "Веселая", это так нам подсказывает карта в навигаторе. Хотя я сомневаюсь, что мы находимся именно там где, определили свое место на карте. Артем постоянно забивает орентиры и местные деревни с сохранившимися названиями, поэтому мы в принципе понимаем, где находимся. Эх... поймал бы сейчас навигатор спутники и указал путь. А раньше было ведь так просто.

Станция встретила нас запустением — одноэтажное здание, засыпанное снегом, окна часть закрыты картоном и досками, часть со стеклом. Само помещение состояло из двух комнат и двух дверей — в первом помещении был различный хлам, куски старых шлангов, части от вагонов и электропоездов. Короче говоря, те вещи, которые нам совсем бы не потребовались даже при наступлении апокалипсиса. Это помещение мы толком не обследовали.

Вторая комната была, наверное, предназначена для обходчиков или ещё какого-нибудь персонала железнодорожников. На столе стоял старый телефон с несколькими кнопочками, не как простой домашний, а совсем другого вида и коричневого цвета. Все стены и потолок были закопчены. В углу было сложено кострище. Нашли мы и хозяина, он скрюченный лежал почти посередине комнаты и совсем окоченевший. Труп его был в неестественной позе, как будто его перекрутило по спирали. Лицо отдавало ужасом — глаза открыты и диким взглядом смотрят на тебя, рот широко раскрыт.

От чего он умер, могло быть масса причин — от холода, от голода, от радиации, отравившись едой или водой, от болезни, даже могло быть от некачественного алкоголя. Но нам это выяснять без надобности. Был бродяга вооружен — старое ружье лежало рядом с ним, патронов у него совсем не было. Это ружье мы даже брать не стали, запнули просто в угол и все. Ещё рядом валялись собачьи шкуры, много шкур и бродяга в них был частично завернут. Да, нелегкая судьба заставила его есть этих животных. Собаки едят нас, мы едим собак, замкнутый круг, от которого наша общая численность уменьшается. Скоро и собаки вымрут. Такой холод, а они не успели линять. Они же перед зимой свою шкуру меняют.

Труп отнесли метров на десять от домика и бросили на обочине. Вместе с ним и вытащили все лохмотья и тряпки. Помещение стало чище, но сильный запах гари бил в нос по-прежнему.

Поскольку пот не способствует гигиене — решили помыться. Первый раз мы решили взять по две пятилитровки питьевой воды на каждого человека. Итого сорок литров. В комплекте "Банька" мылись по двое. Впервые я увидел Артема голым, он был достаточно мускулист и худощав. Заметил я несколько татуировок — одна татуировка была на груди — череп, из глаза выползает змея, перед черепом стоит книга и горит свеча. Где то я такое уже видел, но где не могу вспомнить. Вторая татуировка была химической формулой, какие-то непонятные циклические углеводороды с кучей присоединенных групп радикалов — как пояснил Артем это формула ЛСД.

Помылись и девушки. Как всегда, как и до апокалипсиса — они мылись долго. Видно у них это в генах.

Развернули четыре палатки, свернули "баньку". Печку оставили — её трубу вывели в окно, и пространство между трубой и окном заделали подвернувшимся куском паронита. Вроде тепло. Из топлива вообще удачно — ведро солярки, в него Артем наломал кусков красного кирпича. Закидываешь в печку, такой кусок горит очень долго, потом вытаскиваешь, обматываешь его асбестовой тряпкой, её мы тоже нашли и себе в палатку под задницу. Супер-решение.

Посмотрели фильм на ноутбуке. Фильм назывался "Джиперс Криперс". Мне чем-то напомнило нашу поездку. Там тоже демон этот гонял на старом броневике, всех мочил как наш Артем, только Артем пока ещё не ел своих жертв. Рассказал о своих домыслах — мы посмеялись. Ещё прикололись над тем, что если есть трупы своих жертв, то вырастут новые руки и ноги. В пользу этого решения и говорит и история про Кука спетая Высоцким. Жаль, нет гитары, мы с Артемом умеем играть. О бывшем хозяине этого места даже не вспоминали. Артем периодически выходил заводить машину и осматривал окрестности.

Перед сном пили вино, оно говорилось, хорошо чистит кровь и помогает при радиации.

Я уснул в своей палатке в спальнике и двух одеялах. Устал жутко, но вечером мы хорошо отдохнули, поэтому сон не шел.

Лежал час — другой, встал, покурил. Подбросил камешков в печку, остывшие — закинул в ведро, горячие — к себе в палатку.

Пошел спать.

Ещё через полчаса услышал шорох и чмоканье, оно доносилось из палатки Артема. Я прислушался и услышал тихие голоса шепотом, возню и шорох. Это Аня залезла к нему в палатку — или он её сам пригласил, сомнений нет. В такой ситуации сон совсем не шел, я встал, походил по комнате, посмотрел в окно, покурил. Артем меня совершенно не стеснялся. Шорох так и продолжился.

Это напомнило мне вечеринки, устраиваемые мной, будучи студентом. Тогда мы тоже особо друг друга не стеснялись. Если бы ничего не произошло, то двадцать третьего у меня дома было бы тоже шорох и смешки ночью.

Рассердился я на этот мир и залез к себе в палатку. Пытался уснуть. Проскочила мысль пригласить Вику, но она как то совсем со мной не общается, да и чувствовалось стесненнее. Это глупо, я знаю, несколько часов назад выволакивали труп какого-то бича, а тут стесняюсь. Подумал о нашей команде — Бэтмэн и Робин. Но этот образ сурово прервал образ Ивана, взявшийся из пустоты — он мне показал, что если Бэтмен — то это Артем, а мне достается место старика — лакея, следившего за домом и машиной героя. Вспоминал последних своих девушек. Прожил я свою глупую жизнь так ни с кем по-настоящему и, не подружив, не влюбился. Скорее всего, многое потерял. И в этой жизни это уже не вернешь. С этими мыслями я и закемарил.

Проснулся от того, что Вика лезла ко мне в палатку. Она была завернута в одно одеяло и в обуви. Сначала думал, что-то попросит или скажет следить за печкой, высунулся ей на встречу — а она меня толкнула внутрь. Этого я не ожидал. Возбуждение и мурашки сразу побежали по всему телу. Она скинула с себя одеяло, обувь и залезла в мой спальник. От неё очень вкусно пахло — свежим телом, без всякой косметики или духов, дезодорантов. Её тело было горчим, оно парило. Она повернулась ко мне лицом, погасила фонарик, и мы начали целоваться. Я чувствовал, как её твердые соски упираются в мою грудь, её грудь была небольшой, но я мог полностью дать волю своим рукам. Мое возбуждение достигло предела. Она уже чувствовала это. Потом она повернулась ко мне спиной и положила его между своих ног, начала ласкать руками. Я к ней тоже залез, она была мокрой и полностью гладкой. Когда я полностью туда зашел я почувствовал мурашки по всему телу. Спальник стеснял движения, но это только доставляло удовольствие, так как приходилось двигаться очень медленно, я чувствовал, как постепенно напрягаются её мышцы на ногах и спине. Когда я собирался уже завершить сие действие и предупредить её, она лишь обхватила своими руками мои ягодицы и прижалась со всей силы ко мне, в этот момент, и я не мог, куда-либо отвернуться и завершил нашу оргию.

Капельки воды стекали вниз со стенок палатки. Чувство радости переполняло нас. Нам казалось, что наш мир, ограниченный только стенками туристической палатки, абсолютно идеален. В нем нет войны, болезней, забот о выживании. Время остановилось — время бесконечно. Не нужно куда-то торопиться, мы уже успели — можно наслаждаться мгновением. Мы ничего не говорили, просто сидели, молча в темноте обнявшись. Потом мы вышли покурить. Вика тоже курит, но последнее время не курила из-за дефицита сигарет. Покуривши, обнялись и уснули в одном спальнике.

67 день выживания. 29 октября.

Проснулся. Артем быстро меня поднял с постели, Вика пошла, готовить еду, Аня топить печку, а я заводить машину с Артемом. Колесница опять замерзла.

Мы достали обе пары аккумуляторов и положили около печки — им нужно отогреться, тогда будут работать. Холод тридцать девять ниже нуля. Очень холодно. Пока доставали аккумуляторы очень сильно промерзли. В помещении у нас тепло, хоть и печка не прогревает нормально помещение — температура держится уверенно выше нуля. Мы отогреваем топливные баки. Артем, похоже, вчера схалтурил и не заводил машину ночью.

Боже. Время к четырем часа дня, а двигатель машины мы так и не запустили. Аккумуляторы на нуле. Артем боится спалить стартер. Планам настал конец.

В шесть вечера Аккумуляторы окончательно сели. Вообще не крутят.

В машине у нас был маленький генератор на несколько киловатт, тоже на солярке. Его особенность была в том, что у него есть выход на двенадцать вольт для подзарядки внешнего аккумулятора.

Затащили его, отогрели. Артем залил в бак солярку, погретую в ведре на печке в бак генератора. Запустили. Сам генератор вынесли на улицу в соседнее помещение. Пусть там воняет своим дизельным выхлопом. Аккумуляторы подцепили в жилом помещении. Чтоб зарядить пару аккумуляторов потребуется день. Ещё достали переноску — я заряжаю ноутбук, аккумуляторные батареи для фонариков, КПК. Наконец-то у нас свет нормальный от ламп. Переноски с лампами мы с собой брали.

К вечеру у нас состоялся шикарный апокалипсический обед и обсуждение планов. Никому из нас не хотелось, чтоб нас нашли скрюченными в непонятных позах как того бича.

Перед сном с Викой сидели, обнявшись, и просто разговаривали. Она мне рассказывала, что двадцать пятого августа должна была выйти замуж. Мы говорили о том, о чем мечтали и о наших несбывшихся надеждах. Представляли себя сейчас на том месте, если бы ничего не случилось.

К вечеру разболелась голова, жутко болит, самого морозит. Я простудился. Это все от работ на улице, ещё Артем меня гонял больше, чем сам был на улице. Выпил таблеток и лег спать.

68 день выживания. 30 октября.

Всего морозит, лежу встать не могу. На улице сегодня теплеет, уже минус тридцать шесть. Аккумуляторы по-прежнему не зарядились, стартер не крутит, не хватает сил провернуть двигатель. Генератор работает стабильно — Артем уже притащил бочку солярки в жилое здание.

В обед снова уснул. Артем пытался запустить машину — не вышло.

Ситуация стремительно накаляется. Мы в западне. Я стараюсь много спать. За мной ухаживает Вика. Артем сам не свой, ходит и орет на девушек.

Вечером меня рвет и понос. Температура сорок. Чтоб сбить температуру Вика меня частично одевает-раздевает. Встать с постели не могу.

Ведем разговоры о том, чтоб остаться тут до моего выздоровления.

69 день выживания. 31 октября.

Как в бреду. Не помню когда просыпался когда засыпал. Иногда снова просыпался в больнице с синими стенами и белым потолком. За окном больницы Зима.

На улице минус тридцать пять. Артем снова заряжает аккумуляторы. Вика делает, что может, с постели я встать не могу, кормит меня антибиотиками разных мастей, но мне только хуже.

Уже почти ночью Артем завел машину. Оказалось, что конденсат скопился в фильтрах тонкой и грубой очистки и замерз. А эти стариканы фильтры эти спрятали в моторном отсеке. Артем, думал, что их нет вообще.

Машину на ночь не глушили.

70 день выживания. 1 ноября.

Весь день как в бреду. Помню отрывками. Вика плакала. Аня, молча, стояла рядом. Вика разложила таблеточки по одноразовым пластиковым стаканчикам и засунула ко мне в палатку, открыла несколько банок консервов, несколько полторашек воды. Все утро Вика топила печку на максимум, в помещении было жарко.

Из отрывков в памяти....

Помню, как кричали Артем, Вика и Аня. Вика, похоже, была в меньшинстве, а эти вдвоем её давили. Спорили, кричали, возможно, и дрались... Артем говорил, что это последний шанс пока тепло...

Помню, как залез Артем в палатку, что-то мне рассказывал, меня морозило, я потянулся поправить спальник.

Артем мне сказал: "ты там не ищи, я все твое оружие убрал в угол, чтоб не было проблем".

Помню, забежала Вика вся в слезах, кинула пакет газовых баллонов и плитку, сунула сверток мне под подушку, поцеловала, обняла, заплакала, сказала, прощай и ушла.

Я это вспоминаю с горечью. Жаль тогда я был в полусознательном состоянии.

Дальше только тишина, как мог я завернулся в одеяло, периодически просыпался, пил таблетки оставленные Викой, пил воду.

71 день выживания. 2 ноября.

Проснулся, наверное, это было утро, возможно и обед. Мне очень плохо. Пришлось выползти из палатки и осмотреться. Хотел умыть лицо пятилитровой воды, дотянулся, открутил, бутылку начал поднимать, закружилась голова, и упал вместе с ней. Вода потекла на мой рюкзак, промачивая все продукты. Кое-как дополз обратно в палатку.

Рассуждаю, как мог Артем так поступить, ведь он так много со мной был. Вика тоже не стала рисковать и уехала с ним. Боже мой, за что они так меня бросили. За что? Почему не взяли с собой? Неужели это финал моего путешествия? Замерзаю.

72 день выживания. 3 ноября.

Стало немного лучше, могу уже передвигаться, но сильно кружится голова. Посмотрел, что в свертке — там оказался мой ПСМ в кобуре. Стал осматривать, что мне оставили.

Вода — четыре пятилитровки, одна из бутылок наполовину уже пролита мной на пол. Десять банок тушенки, восемь газовых баллонов на четыреста пятьдесят грамм, газовая плитка, но баллоны к ней не подходят. Хорошо хоть оставили. Вика видимо не знала, что тут разное крепление баллонов. Но не отчаиваюсь — у меня в рюкзаке есть маленькая горелка. Ещё протяну три четыре дня. Солярка — на дне бочки, думал много, оказалось литров пятнадцать.

За окном услышал треск, рвущийся ткани и рыканье. Протаял дырочку в стекле — волки. Волки жрали труп бедолаги, что мы оставили на улице. Их много, не меньше тридцати. Сомнений не было, что это волки, хотя бы, потому, что все примерно одинакового окраса и размера. Среди стаи собак, что я видел в городе — такого не встретишь.

Сразу начал смотреть оружие. Артем мне оставил мой автомат, помповик мой забрал, ещё оставил ПМ, тот убитый ПМ, что мы нашли у мертвых бандитов. В нем не было обоймы. И как с него стрелять. Патронов к нему тоже нет! Разгрузка и четыре рожка на месте.

Я зарядил автомат, передернул затвор и открыл окно, целюсь в волка.

Щелк...

Не сработало, передернул затвор, патрон вылетел наружу...

Щелк....

Снова не сработало, передернул затвор, патрон вылетел наружу...

Щелк....

Снова не сработало, передернул затвор, патрон вылетел наружу...

Оп!.. патроны кончились, а я рожки полными держал.

Примкнул другой рожок.

Щелк...

Не сработало, передернул затвор, патрон вылетел наружу...

Щелк....

Снова не сработало, передернул затвор, патрон вылетел наружу...

Патронов нет.

Да что же это!

Во всех четырех рожках, оказалось, по два-три патрона. Это я мог и понять по весу, да что-то сразу не сообразил. Ладно, хер с ними, с патронами, у меня в рюкзаке есть.

Разобрал автомат, а там.... а там не хватает половины деталей.

Ну, Артем! Ну, сволоча! Чтоб ты замерз гад!

Итого — рабочий только ПСМ. Застрелиться хватит. Даже можно восемь раз. Именно столько патронов в обойме ПСМ.

Звери за окном уже позавтракали, и им хотелось пообедать свежаком, ходят вокруг дома, облизываются, зевают. Они знают, что я тут. Вот и вопрос, откуда шкуры. И никакие они не собачьи.

Пошел на экстренные меры, солярку решил поберечь. Смысла топить печку нет, потому, что пока только лежу в палатке. Из солярки я планировать сделать факела, чтоб зверей можно было отогнать. Как это все бессмысленно! Лишь беру в долг несколько дней.

Рюкзак как назло примерз к полу из-за натекшей под него воды. Я достал из него горелку и противогаз.

Залез в палатку, привинтил горелку к баллону, надел противогаз и вывел наружу шланг — это позволит мне не задохнуться. Включил горелку и так и согреваюсь.

Каким он будет завтрашний мой день?

73 день выживания. 4 ноября.

Проснулся. Ещё слаб, но мне гораздо лучше. Могу свободно ходить — даже не шатает. Ночью спал плохо, в противогазе было тяжело дышать. Иногда грел воду и пил её. Приходилось укладывать бутылку с водой с собой в спальник, чтоб вода не встала колом.

Проснулся я от того, что волки скреблись в мой домик. Они скреблись лапами об ДСП, ею было заткнуто окно. В других окнах мелькали их мерзкие пасти и периодически сверкали глаза, когда наводил фонариком. Слава богу, хватило ума не шмальнуть в окно с ПСМ. Удержался. Окна были затянуты инеем и сажей, а уровень снега почти доходил до окна. Волчара спокойно может ко мне зайти через окно — даже прыгать не придется. А вообще было очень страшно с одной стороны, и как то пофигу с другой.

Вот лежу в палатке, думаю, как я попал в такую ситуацию.

Мне двадцать три года. Ума как не было, так и нет, и самое обидное — взять негде. Почему?

Как я мог додуматься пригласить к себе этого человека Артема, да кто он такой вообще? Вот вспоминаю факты из его биографии, из того, что мы вместе делали. Почему только я сразу его не распознал. Первое — как мы встретились, он прожил наверху больше месяца один, скорее всего у него сознание изменилось и характер вместе с ним. Второе, вспоминаю, как бросали гранаты в окно к отморозкам, ну да — моя месть. А может это Артем обезопасил себя от срывов своих планов этими персонажами? Да и вот сейчас так думаю, как ведь можно было кидать гранату в окно дома, если вдруг там заложники, женщины и дети, например? На этот вопрос я буду искать ответ в своей совести. Третье. А охотник? Может он сбежал из-за того, что вовремя просек — Артем человек с гнильцой? Да и как можно было меня настраивать против них, я ж с ними знаком был хорошо и Дед — меня выручил, а мог бы в подвале пришить, даже без свидетелей. Четвертое. Ещё вспоминаю Людоеда. Тут не знаю, Людоед конечно мразь, но как Артем убил его с улыбкой, это как то не по-человечески что ли. Как машина — узнал что требовалось и уничтожил. Пятое — военные, которые сказали, что в Иркутске ловить нефиг. Точно, именно тогда Артем начал испытывать эмоции. Наверное, подумал, что я, как хозяин машины, могу ему составить конкуренцию в управлении группой и предъявлять права, с которыми придется считаться. А девушки — где посадил, там и выкинул. Они никто. Да ещё и если Иркутска нет — запасы в машине единственный шанс к спасению. Чем меньше людей, тем дольше их хватит. Четверо едят год. Трое едят уже полтора года. Двое — два года. Один — четыре года. А через четыре года глядишь, и закончиться хаос — частично восстановится все.

Вика, жаль мне тебя. Выкинет он тебя при первой возможности и останется с этой дурочкой Аней. Ей управлять легко. Вика, наверное, благодаря тебе я ещё жив. Ты дала мне немного еды и шанс на спасение и добилась, чтоб оставили мне то, что у меня есть. Тебя я не виню, что ты меня бросила как щенка и уехала вместе с ними.

В принципе логично, что мне оставил Артем что-то похожее на оружие и еду. Если бы не оставили то в глазах девушек он бы выглядел убийцей или демоном. Это в конечном итоге привело бы к тому, что они, действую слаженно, избавились бы от него.

Есть ещё идеи, что они отправились потому, что требовалась мне помощь. Разве тогда оставляют такое оружие, из которого даже застрелиться стыдно! Что оправдывает Артема, так то, что если бы он ждал моего тут выздоровления, то машина бы могла окончательно замерзнуть. Это могло погубить всех. Ещё как вариант тот город с "ЗАРАЗА" может и вправду зараза, какая, а я подцепил. В любом случае могли взять с собой — меня ж не на руках нести, а в машине.

Основные мои теперь опасности —

нет тепла, легко замерзнуть

нет воды, буду пить то, что выпало в виде снега — через неделю скопычусь от радиации

нет еды, ну тут все просто, потеря сил и медленное угасание

волки — чисто гипотетически, если куда пойду то быть начеку, а оружия то нет.

Что делать дальше?

Точно не сдаваться! Ни в коем случае не сдаваться — бороться до конца! Если я все сделаю правильно — выживу. И даже эти волки за окном — это не угроза, а помощь.

Волки это источник теплой шкуры и мяса. Нужно только это все добыть. А ещё нужно открыть рюкзак и посмотреть, что там внутри, как мои вещи и посмотреть по карте КПК ближайшие населенные пункты. В пусть даже разрушенном городе — выжить легче, чем тут. Хотя, вокруг лес, могу его пилить и греться. Остается только проблема — вода. А что с водой — попробуем фильтр в деле, авось прокатит. Был бы комплект "банька", так его увезли эти сволочи.

Ещё нужно проверить, что у меня есть в рюкзаке, этим и займусь. Вдруг туда мусора набили вместо моих вещей.

Встал, прошелся по "квартире", поставил чайник, сейчас планирую достать из НЗ заварку и выпить чая, должно помочь отойти от холода. На улице теплеет — или я привыкаю к холоду. Включил свой фонарь прожектор, батарейки последние, но с ним я никуда не собираюсь идти, когда сядут — тут же и выкину.

Чертов рюкзак примерз, пришлось его дергать, боялся порвать, но рюкзак уцелел. Что я обнаружил под рюкзаком? Нет, это не прощальная записка.

Там я обнаружил гранату — такую ребристую, без кольца. Она лежала на полу. Я помню излюбленный трюк Артема по минированию таким способом всего и вся. Этот подарок явно для меня. Артем не хотел оставлять мне шансов на жизнь.

Это было так:

Смотрю, туплю, пытаюсь определить, что за предмет, потом думаю, может у меня выпало — нет. Нет кольца! Адреналин закипает. Сердце забилось. Я на мгновение завис как обычный компьютер, а потом прошло две секунды, сколько остается — я не знаю. Побежал на улицу, даже волки не страшны. Это точно, это короткое время какая-то часть моего сознания просчитывала мою ситуацию — но точно не мозг. Мозг ещё не проснулся, не отогрелся и откровенно тупил. Стоя на улице, я заметил, что ПСМ остался в палатке, а я держу в руках рюкзак. Волки, от хлопнувшей двери, отбежали метров на пятьдесят, а сейчас подходят все ближе и ближе. Достал из рюкзака сигнал охотника и просто лупанул вверх. Это их испугало. Глаза их осветились пламенем и, похоже, отошли дальше, перестали подходить. Ну да, что им рисковать, когда вот-вот сам помру. Ждал долго. Очень долго и уже начал замерзать. Оставил рюкзак на улице — с фонарем пошёл смотреть гранату.

А граната просто примерзла от разлившейся на пол воды. Что делать? Соображал. В таком положении её оставлять нельзя — сколько она так пролежит, минуту? А может неделю? Загадка.

Достал капроновый шнур из рюкзака, сделал петлю, привязал к гранате этой. Сам вышел за дверь и тянул пока не почувствовал, что она оторвалась от пола.

Ну и дурак же я! Но все приходит с опытом!

Граната взорвалась. Палатку в фарш, палатка обгорела и вся порванная. Одеяла — целые. Из дома вылетели все окна. Теперь, что там, что на улице — одинаково. Остается вторая комната с железным хламом. Граната ещё туда и лаз пробила, не нужно ходить через дверь. Как теперь только от волков обороняться. Буду стоять возле лаза с дубиной? А спать когда? Ещё пострадали продукты — вода. Бутылки пробились во многих местах. В другой ситуации вода бы вытекла, но моя давно превратилась в лед. Бочка с соляркой пострадала, но солярка из неё никуда не делась. Пробоины в бочке посередине, а солярка на дне.

Итого, сидя на развалинах считаю.

Еда:

Вода — две пяти-литровки в сумме, наберется и ещё в рюкзаке. Итого двенадцать литров.

Восемнадцать банок тушенки

Две банки сгущенки

Леденцы

Гречневая

Сухари

Семь газовых баллонов всего

Шоколадные батончики

Чай

Из оружия:

Патроны картечь — тридцать штук

Патроны ПММ около пятидесяти штук — собираем все с карманов. Даже не знаю можно ли их использовать в моем ПМ, у них пуля остроконечная. В любом случае придумаю, как заряжать и попробую.

Патроны к автомату — сто восемьдесят семь штук. Автомат бы починить, может туда какую-то железку получиться вставить.

Да ещё стал искать валявшееся тут старое ружье мертвеца. Нашел. Оно все заржавело и даже не взводиться, его нужно чистить и разбирать. Походу очень старое ружье на нем написано "Тульский Оружейный Завод", немного оттер его от грязи, красивые гравюры. Курки как у кремниевых ружей по бокам. Один взводится, второй застыл намертво — приржавел. Ещё патроны. Мои патроны к нему не подходят. Слишком длинные гильзы, не залезают до конца. Завтра с ним разберусь. Что-нибудь придумаю.

Решил пока отсидеться, пока не наберусь сил.

Ночевать залег в соседней комнате, обвернувшись одеялами, тряпками и остатками от палатки — из неё сделать, получилось что-то вроде маленького шалашика. Завтра ещё тут посмотрю по сусекам, может, чего ценного найду, что поможет обустроиться. Дверь закрыл, дыру в стене закрыл железным шкафом от электроаппаратуры. Он пустой и легкий. Новую одежду из рюкзака не буду пока брать — оставлю на крайний случай. Спальник мой греет хуже, чем обычно, пока болел — потел. Весь этот пот в него и впитался. Если раньше он весил килограмма два, то теперь все восемь. Куда с ним идти таким?

74 день выживания. 5 ноября.

Утро не началось. Ночью услышал шорох и хождения по соседней комнате. Сомнений нет — зверьё. Холод не дает уснуть, а тут ещё эти рыскают. Пока не решился с ними ничего делать. Пытался уснуть, как мог, а они все цокали когтями, шуршали, подходили к железному шкафу и нюхали, скреблись. Это меня просто, в какой-то момент взбесило. Я не выдержал — вскочил — взял фонарь и ПСМ. Резко откинул шкаф, высветил одно животное и выстрелил. Я промахнулся. Но выстрелив четыре раза ещё — я попал. Зверь взвизгнул, заскулил и убежал. У меня в обойме осталось три патрона. Так нельзя. Но есть мне оправдание — говорят, есть такая пытка, когда не дают спать. Именно ко мне зверье такую пытку и применило. Уснуть долго не мог, но уснул. Проснулся только в обед.

Если у нас война, то буду готовиться. ПМ научился заряжать через дырку, откуда вылетает гильза. Приходится сильно париться, зато один выстрел недефицитным патроном есть.

Нашёл в помещении две бочки как из-под краски — в них смазка для колесных пар, много, в каждой килограмм по тридцать. Солидол ли это, литол, или ещё какая мазута — тряпка с этой дрянью горит хорошо. Нашел старую телогрейку с оранжевой вставкой и надписью РЖД — её я накинул сверху своей одежды, все хоть теплее. Других полезных вещей не обнаружил. Хорошо хоть тут проблем с окнами нет — окна отсутствуют. Но и стены тоньше, пол бетонный без покрытия, а значит холоднее.

Выпил банку сгущенки до конца, размешал в солярке эту смазку, и жижу залил в банку, вставил фитиль, поджег — горит. Фитиль сделал из асбестовой веревки, разобрав её по ниткам и обмотав проволочкой. Мощность регулируется толщиной фитиля. На этой кашеварке сварил еду — крупа + тушенка. Ещё потом нашел большую железную банку от краски и в ней сварил ружье в этой же мазуте. Нет, варил не само ружье целиком, а только части с ударно-спускового механизма. Вытер ветошью — работает. Воняет от моего костра сильно и идёт черная копоть. Но лучше быть вонючим и живым, чем удивлять мертвой красотой окружающих.

Остаток дня обрезаю патроны — приходится вытаскивать пару пыжей и потом долго пытаться загнуть края гильзы. Их загибать научился, тупо нагревая на огне.

На улице так же как вчера. Снова лег спать.

75 день выживания. 6 ноября.

Ночью завалил двух зверей.

Я услышал густой низкий вой за окном. Он продолжался очень долго, больше я этого терпеть не мог — вышел и отстрелял. Они ещё пожалеют, что напали на меня. Извел семь патронов, но убил двух зверей. Тяжелые они такие. Не ожидал. Завтра попробую разделать, пока оставил в своей комнате. Ещё долго не могу уснуть — все боялся, что оживут и нападут. Потом уснул и проснулся только в обед. Звери совсем потеряли чувство самосохранения от голода. Стреляешь их, а они думают, как тебя сожрать. Хорошо звук выстрела их отпугивает сильно.

Проснулся. Хотел снять с волков шкуру. Сейчас я понял свой косяк. Туши замерзли, с ними невозможно ничего сделать. Может ножик сломаться. Жаль, пропало и мясо и шкура. Отложу на сверх крайний случай — если уж совсем-совсем будет плохо.

Думаю так. Сейчас набраться сил, отсидеться, потом, когда продукты будут подходить к концу двигаться в Новосибирск. До Новосибирска, моей базы, по карте КПК ровно шестьсот шестьдесят шесть километров. Как будто бы не случайно!

Считаю. В такую погоду, проваливаясь в снег, и с грузом могу делать по три километра в час. Это если идти десять часов в день — тридцать километров. Обратный путь пешком, без транспорта, займет месяц. Еды у меня, если реально смотреть на вещи, при такой физической нагрузке и нести с собой нерабочий автомат, ружье и все вещи в рюкзаке, хватит на такой поход. Воды конечно нет. Есть вариант добраться до ближайшего населенного пункта Новочернореченский, это два-три часа пути и он, кстати, по пути к Новосибирску. Наверное, когда останется минимум банок тушенки — отправлюсь в поход. Сейчас ещё слаб и боюсь отважиться на такое.

Остаток дня потратил на доделку патронов под ружье. Разбирался с автоматом, так ничего и не сделал.

76 день выживания. 7 ноября.

Твари не уходят. Сегодня подстрелил ещё двух. Сразу же их разделал. Осталось девятнадцать патронов. Разделал можно сказать условно — отрезал кусочек мяса у одного с ноги, поджарил на огне газовой горелки. Хреновый вкус, честно сказать воняет псиной и мясо очень жесткое, словно жилы жую. Была бы у меня соль-перец — может и прокатило. Радует другое. По получившимся шкурам прикинул — можно сшить шубу, нитки у меня есть. Капроновые нитки в рюкзаке остались. Для шубы с капюшоном потребуется штук шесть — семь волчар. Две есть. Две не придумал, как разделать.

Выделываю шкуры — скоблю ножом от остатков, грею. Как подсохнут натру их солидолом с бочек со стороны кожи.

78 день выживания. 8 ноября.

Проснулся. Ночью волки не пришли в дом. Где то рядом воют, но ко мне не лезут. Жрачки ещё есть, с водой проблемы. Я её очень экономлю, но осталось семь литров. Сам практически окончательно выздоровел. На улице теплеет, пожалуй, минус двадцать семь.

Весь день охочусь на тварей. Бесполезно. Слишком умные.

Уснул ни с чем.

79 день выживания. 9 ноября.

Ночью кинул одну разделанную тушу возле дома. Походили, походили, долго их караулил, все-таки запах крови пересилил их инстинкт самосохранения. Волк умный хищник, просто так бы не напал, да и откровенно на расстрел бы не пошел. Эти приелись к человечине, после катастрофы и видно, что сильно голодают — просто умирают с голода и готовы бросаться на ружье.

За всю ночь удалось подстрелить ещё трех. Они приходили эпизодически, и всем досталось. Лег спать утром.

Проспал я свое счастье. Неизвестный аппарат как НЛО промчался по дороге. Я выбежал, когда он был уже далеко. Что это было — не могу определить, следы похожи на вездеход неизвестной конструкции.

Может и к лучшему, что не вышел к ним.

Остаток дня — отогрел туши оставшихся волков у костра, старался не пожечь шерсть — получилось. Сначала пытался греть туши костром, потом пошел на хитрость — кирпичи соляркой пропитал, поджег, они разгорелись, потом, когда потухли, я положил их в одеяло, туда же положил две туши волков и завернул. Ещё сверху набросил телогрейку.

Тяжело шкуру выделывать. Теперь понимаю, за что так шуба стоит.

Вот думаю, и откуда я умею это все. А все просто — где то по телику смотрел, где то читал, жить хочется и мозг подкидывает мне идеи за очередную дозу тепла и глюкозы.

80 день выживания. 10 ноября.

Проснулся, шью себе шубу с капюшоном. Получается плохо. Приходиться шкуры резать ножом, а это очень тяжело. Весь день только этим и занят. Воды осталось четыре литра. Стараюсь больше есть. Осталось двенадцать патронов к ружью.

Уснул легко. Ночью снова снилась больница. Голубые стены и белый потолок. Мы сидели с Александром и о чем-то болтали, вокруг ходил медицинский персонал. Нас окружали очень странные типы — все-то скрюченные то кособокие. Одна женщина запомнилась из этого сна — к ней подходила медсестра — отведет её за ручку в угол, поставит, руки ей разведет — так та так и стоит, час, два, три. Смотрит в одну точку. К ней подходили и другие пациенты — издевались. Хитро как-нибудь завернут ей руки и голову в скрюченную позу, а она в такой позе и сохраняется. Пластилиновая дама.

81 день выживания. 11 ноября.

Проснулся, шубу сшил. Сам собой горжусь. Шуба легкая, объемная. Планирую новый наряд надевать сверху на пуховик, таким образом, будет теплее. Сама шуба получилась длинной, ноги хорошо закрывает. Остатком шкуры обвернул свои теплые трекинговые ботинки. В них ноги стали замерзать последнее время. Пришлось и старые носки поменять на новые из НЗ рюкзака. Старые выкинул, стирать — много возни с водой. Теперь изучаю карты на КПК. Взвешиваю груз, рассовываю вещи и смотрю, как бы мне сделать снегоступы, чтоб в снег не проваливаться. Идти имеет смысл только по железнодорожным путям — иначе заблужусь и потеряю направление куда двигаться. Компас есть, но что-то мы с ним расходимся во мнениях по поводу направления. Наверное, его мнение о расположении севера, навязали ему в Китае, где его и сделали, и оно не совпадает с общепринятым мнением в России.

Из еды осталось только моя тушенка. Ту, что мне оставляли всю съел. Съел сгущенку, часть крупы, сухарей. Леденцы и шоколад, как самое ценное имущество, не трогал вовсе. Воды на завтра два литра. Эту воду я возьму с собой.

Ещё накипятил пару литров воды с улицы. Таю снег, фильтрую, кипячу. Делаю с той целью, что тут вокруг нет ничего, а если в город, идти, который бомбили, там может быть снег более грязным.

Сам понимаю, я читал в методичке по ОБЖ, что радиация рассеивается исходя из направления ветра, и вся гадость может выпасть — и за сто километров от места взрыва. Но я не в силах это предугадать.

Вечером видел пролетающий самолет. Какой он определить не удалось — но точно большой и не гражданский. Смотрел на него — по бокам иллюминаторы не горели, значит или света в салоне нет, чего не может быть или действительно нет никаких иллюминаторов. Какой-нибудь стратегический бомбардировщик, надеюсь не наших врагов.

Спать лег в новой шубе, тепло и хорошо. Одна проблема — воняет мокрой псиной, мазутой и сырым мясом. Да и я сам пахну не лучше, мечтаю уже помыться.

Ещё перед сном представляю себе, как бы крута была шуба из белой норки или белой лисы — в ней бы идеальная маскировка.

82 день выживания. 12 ноября.

Утром проснулся от шума машины. Машина остановилась прямо возле моего жилища. Водитель точно ничего не боялся тут встретить, несмотря на следы. Я затаился, зажал в руках ружье.

Водитель же полез прямо ко мне в комнату — пришлось выскочить и наставить на него двустволку. Он оказался безоружен.

Сергей Сергеевич, механик в местном совхозе.

Золотые руки у мужика. Он взял раму от Уазика с мостами и раздаточной коробкой, приделал к ней колеса, сделанные из камер сельхозтехники — камера в несколько слоев, сверху брезентом это все обмотано веревкой и пожарными шлангами. На раме стоит кузов от двух дверной малолитражки, кузов обрезан, только кабина, спереди двигатель от "крутой" иномарки как СС говорит. Сзади большой бак — ЗИЛ или что-то такое и платформа, на платформе две пустых бочки. Фары от трактора к крыше прикручены, двигатель закрыт листом железа. Утеплен хорошо, как я успел заметить.

Я спрашивал его, что он по железной дороге то едет, почему не по трассе -оказывается на трассе у его автомобиля постоянно с колесами проблемы были, то на одну арматуру наткнется, то на другую, то на сгоревшую машину.

А сейчас ехал в сторону Козульки, сам он Новочернореченский. Едет за топливом, там дальше по путям состав согнали в овраг, в цистернах есть мазут, солярка и бензин. Много. Все это они стараются перевезти к себе в поселение. В самой Козульке тоже военные у власти, как и в Новочернореченском, но эти военные меж собой не общаются — по-видимому, разные роды войск. В деревне, где живет СС скопилось почти три тысячи человек. Всем тесно. Порядки военные установили очень жесткие. Расстрел отморозков, либо особо наглых — обычная вещь. Основное правило — кто не работает — тот не ест. "Спасают их понимаешь" — как сказал Сергей. Вообще его взгляд на апокалипсис очень простой:

— Я получаю в месяц зимой по четыре тысячи, летом, когда работа есть на тракторе, по восемь десять. Вот и скажи мне как на эти деньги можно прокормить жену, двоих детей и ещё себя. Так, что каждый день конец света у меня настает дома. А ещё в прошлом году работы не было, так дрова не успел завезти на зиму. Так зимой ко мне апокалипсис такой пришел, что хоть сиди, хоть в гроб заранее ложись.

А сейчас вообще нормально было — картошки мы копаем раньше всегда, так полный погреб был, соленья всякие, варенья. Спокойно бы прожили. Да ещё много машин брошенных, за дрова перестали меня жучить — ходи в лес, руби, никто ничего не скажет. Да и с топливом — раньше плати, а сейчас вот съездил, залил, сколько смог увез. Накопил бы на зиму, а летом на тракторе поле вспахивал. Военные пришли, все забрали, теперь выдают пайки. Вот, приходится топливо таскать им — езжу, когда погода теплая стоит, иногда по три-четыре рейса в день успеваю совершить. Ещё в селе принцип круговой поруки. Жена и дети с голоду помрут, если сбежит, а ежели чего случиться с ним — военные помогут родственникам.

Про меня сказал, что раньше тут никого не видел.

Поговорил с ним, Сергей объяснил, что меня ожидает в его деревне и выхода назад оттуда могут мне и не дать. Останусь, с ним буду работать, может к семье, какой подселят в бане жить или какое ещё свободное место найдут. Жесть. Такого я вынести не смогу.

Поехал с ним за топливом, пока ездили и заливали бочки — я рассказывал ему мою историю. Он поспрашивает там, у Козульских и у своих мужиков, не видали ли такую хитрую машину.

У меня теперь решилась проблема с топливом, по крайней мере, не замерзну. Ещё Сергей обещал привезти нормальной воды. Ещё по оружию уточнить просил — Сергею показал автомат, показал, какой детали не хватает, что может он предпринять, чем помочь мне с оружием.

Со всем остальным помочь мне не может. Чуть чего — там, в заложниках его семья.

Много мыслей всяких. Хорошо погрелся сегодня у мужика в машине. Разжился топливом. Все-таки остались нормальные люди. Ещё мучает вопрос, кто и зачем спихнул поезд с рельс, зачем это было нужно. Вода осталась только фильтрованная. Лег спать.

83 день выживания. 13 ноября.

Все, как и обычно. Проснулся. Запаха от шубы уже нет — я с ним одно — целое. Вот сегодня с самого утра читаю про ориентирование на местности на КПК. Пофигу на дефицитные батарейки, аккумулятор КПК протянет ещё много — на просмотр карты хватит.

СС приехал после обеда, как и обещал. Сегодня он нагрузил машину шестидесяти литровыми пластиковыми канистрами. Будет сливать с состава спирт — там и такое есть. Я ему буду в этом помогать — свое спасение нужно отрабатывать.

СС все рассчитал. У него появился план. А я в свою очередь даю ему гарантию, что когда тут будет совсем плохо и он придет ко мне — встречу со всеми почестями. Мы оба понимали, что это маловероятно — но с последними делами военных, у каждого есть риск попасть в ряды изгоев. В чем состоит план — завтра его отправляют на разведку дороги в Ачинск, на обратном пути снова возит спирт. Сейчас он взял канистр больше чем нужно — в одну нальет мне спирта в другую бензина, и спрячем возле моего логова. Спирт — так, на всякий случай. Бензин для машины. Как машину найти и завести — это уже другая история, но СС справиться — мужик то реально шарит во всей технике.

Я за день запарился сильно. Таскать шестидесяти литровые канистры спирта дело непростое. Их было восемь штук — шесть по назначению и две мне. Самое тяжелое — сливать. Состав весь раскатился как гигантские ролики, наша спиртовая цистерна лежала на боку и, открывая люк — черпали ведром. При первом открытии люка я чуть не свалился от спиртовых паров. Удивительно. Даже трудно представить себе, сколько тут всего. Одна цистерна со спиртом — шестьдесят тонн, а с соляркой и топливом и того больше, все сто двадцать тонн. Хоть часть из этого разлилась, остатки впечатляют. Трудно представить, что будет если кто-то додумается чиркнуть спичкой. Спросил, почему же военные до сих пор не додумались, как это все перетащить — додумались. Как снег был не глубокий — таскали трактором и цепляли прицепы, молоковозы и тому подобную ерунду. Забиты сейчас все емкости, складировать некуда. А сейчас он таскает и себе и сельским.

По оружию решить что-то нереально. Военные не дают ничего гражданским лицам, даже изъяли весь охотничий огнестрел. Есть вариант, что получит на складе такой же АК как у меня и снимем с него детали — по возвращению его просто сдаст или скажет, что так и было, откуда ему знать, он ни разу не стрелял. Вообще не понятно мне идеи — отправлять на машине в мороз одного местного сельского мужика вместо военного — их же готовили для этого. Так понимаю их там не меньше пятисот человек приехало. Четыре тысячи было изначально в поселении, но многие разъехались кто куда, а многие остались как беженцы, среди которых тоже и полицейские и из всяких силовых ведомств — людей хватает. Про Козульских, в чью сторону направился Артем, слышно только то, что окопались очень сильно. Там большое скопление военных, есть склад бронетехники не пострадавшей, есть склады ГСМ. Это именно они перекопали дорогу на въезде, точно так же они сделали ещё через несколько километров, т.е. дорога перекопана во множестве мест. Проехать к ним — значит либо умереть, либо стать частью их фашистского поселения. Именно так про них говорит Сергеич, меняют с ними регулярно и там и там военные, но взгляды у них разные.

СС я вечером проводил, он привез мне ещё воды — говорит, пить могу не боясь, добывает из колодца деревенского, а потом военные её чистят через очень большой аппарат, как он выразился. Первый раз нормально умылся перед сном. Готовлюсь к завтрашнему дню. Нет, страха перед походом нет. Жалко мне этого Сергеича, хороший мужик, настоящий русский деревенский мужик — добрый и всегда поможет в случае чего. Жаль, что семья у него в такой ситуации.

Даже не хочу думать ни про Артема, ни про то, что ждет меня в Новосибирске.

84 день выживания. 14 ноября.

Проснулся, жду СС. Сам уже собрался и готов. Еду подъел почти всю — пойду налегке. В голове с самого утра звонит маленький колокольчик — говорит, нет еды — пойдешь налегке — самоубийца. Пусть будет так. Уже устал бояться и верить чужим идеям и мнениям. Вот так задумаюсь, а сколько я тут прожил? Боже мой. Никогда бы не подумал, что можно так вот столько прожить без всех тех удобств, какие были в Новосибирске.

Сон приснился полностью отвратительный. Нет, мне не снился Иван или Александр. Мне приснилось, что я, Мама, Папа мы в Аэропорту, большом таком. Просто громадном, кругом ходят разные люди, даже негров видел, и эти люди говорят на разных языках. По объявлениям по громкой связи я понял, что нахожусь в Москве.

Родители, почему то странно вели себя, я им сказал, что люблю их — они заплакали, обняли меня, сказали, что обязательно мне помогут. Но разговаривали как с ребёнком, как будто я попал в прошлое. Но в прошлом я такого не помню. Летали мы в самолете, но так редко и настроение было не как сейчас. Сейчас родители в основном молчали и старались не смотреть на меня.

Неприятный осадок после сна остался. Я решил избавиться от него с помощью спирта. Что спирт не технический СС давно уже проверил, и не он один. Военные распитие не запрещали, но бойцы должны были находиться в трезвом уме, ну или почти трезвом. У них бытовало мнение, что помогает от радиации. Я давно уже подсел на снотворное или другие успокаивающие против депрессии. Сначала это помогало избавиться от навязчивых снов и дурных мыслей, вчера они кончились и я чувствую ломку. Примерно так я представляю себе понятие зависимость — наверное, ломка это что-то гораздо хуже, чем у меня сейчас.

С двух стопок спирта меня понесло. Стало жарко, весело и захотелось думать о чем-нибудь хорошем. СС, когда приехал, вместо приветствия сказал только — "и тебя туда же понесло".

Пытался ему рассказать про людоеда и бандитов, как мы их ловко — он сказал, что лучше б я помолчал. Для него настоящий подвиг, что его семья вот уже третий месяц жива и не болеет.

После этого молчали.

Ачинск. С городом явно что-то не так. Раньше я этого не видел — теперь вижу. Вроде и машины не пострадали, а люди внутри как будто умерли мгновенно. Такая же ситуация и в домах, одного мужика нашли вообще напротив телевизора с пультом в скрюченной руке. Если это не какое-то новое оружие, то не знаю. Даже если бы и биологическое оружие было — люди хоть как бы по другому умерли. То есть не там, где были в начале удара. А тут трупы все на своих местах. Поражает, что город не разграблен совсем. Тут много что есть взять, но совсем ничего брать не хочется. Хватит с меня прошлой болезни. Есть единственная идея по поводу так называемой нейтронной бомбы. Возможно она, возможно, какой-то газ или яд. Мы старались вообще ни к чему не прикасаться.

Чтоб добыть мне транспорт, вскрыли несколько гаражей. Откапали. Завелась только старая Нива, ещё с задними фарами как у шестерки, но у неё был почти живой аккумулятор и хорошая зимняя резина, высокая подвеска.

Сцена прощания с Сергеичем была короткой — он снял со своего автомата некоторые детали, вставил в мой АК, проводил до выезда из Ачинска и я поехал восвояси. Знаю, что за автомат ему влетит. Возможно, пайки лишат на пару дней.

Погода стояла теплая, минус двадцать, где то так. В машине был полный бак, ещё канистры копились в гараже. Скорее всего — хозяин был водилой и тащил бензин с работы, много канистр, ну или запасался на черный день. Очевидно, запасы выжить ему не помогли. У меня бочка шестьдесят литров бензина и две двадцатилитровых канистры. Еды нет, поэтому буду ехать пока не свалюсь от усталости — но и если свалюсь, буду ехать со спичками в глазах.

Сейчас уже время обед. Планирую быть к обеду завтрашнего дня.

Обратная дорога была быстрой. Видно из-за потепления народ активизировался, и дороги хорошо накатали. Было много машин и встречных и обгоняющих. Грузовики на этот раз меня жали к обочине — не было такой уверенности как на самодельном броненосце Потемкине.

Мариинск ничем не удивил. Такие же шевеления как в прошлый раз. Пришлось открыто демонстрировать всем автомат — уж больно настойчиво лезли в машину, но напасть так никто и не решился.

85 день выживания. 15 ноября.

Что сказать, кто бы — что не говорил, а русские машины как будто рассчитывали на апокалипсис. За поездку не сломалась и хорошо ехала. В машине стало харко, пришлось раздеться. Доехал до Кемерово к утру, примерно в тоже время, что мы форсировали город в прошлый раз. Поехал без всяких лишних раздумий и сразу же нарвался на мосту.

На мосту стояло пара джипов и митсубиси эль двести, в кузове которой, был размещён большой пулемет с двумя дулами. Что это за орудие я не знал. Мужики меня тормознули и обыскали машину, спросили, чем буду за проезд платить. Оружие не забрали. Если они и воры или уголовники, то в меру вежливые. Из уголовного услышал от них только шуточки на непонятном мне языке.

Пришлось за проезд отдать шестидесяти литровую канистру спирта и шестидесятилитровую канистру бензина.

В дальнейшем обещали запомнить меня. Мне если что, говорить, что к Федёрчику с Халтурина и меня пропустят, а если вот такой вот товар привезу, то могу менять на жрачку, оружие, кайф или баб. Так же пришлось рассказать им, где все взял — направил их прямо в Козульку, там их точно постреляют. Ну и основное, что затрудняло путь — заставили выпить спирта, чтоб доказать — не технический.

Еду — еду, глаза в кучу.

В Новосибирск я приехал уже поздно вечером. Машину пришлось бросить на свертке на улицу Танковую с Хмельницкого. Дороги никто не чистил, и они были заметены снегом. Накатанные следы были слабые, машина вязла.

Вот оно долгожданное убежище! Вот оно! Внешне вижу — ворота открывались, но уже давно, следы сильно замело снегом. Пошел через подвал. По пути проверил нычку с АКСУ — на месте. Возле склада долго прислушивался — внутри темно, или спят или никого нет. Включил фонарь, выставил автомат и пошел. В этот момент предательски скрипнула железная дверь, ведущая в подвал. Мне уже по фигу, я уже протрезвел и мучаюсь с похмелья. Гляжу — продукты на месте, но немного все по-другому лежит, ну да, кто-то был. Осмотрел помещение склада, в нем стояла палатка. Заглянуть в палатку? Потихонечку открываю палатку — там Лев Николаевич. Мертвый, он умер уже давно — три четыре дня. Скорее всего, помер от радиации, где только шарился — не пойму. Везде бутылки от воды, объедки, тут фекалии рядышком, вся палатка уделанная, придется её выбрасывать. А это последняя палатка из магазина спорт товаров была.

Оружие у Охотника вообще никакого не нашел. Куда дел — не знаю.

Приятный сюрприз меня ожидал в гараже — такая же бронемашина как наша, Охотник видно решил по-тихому построить второй экипаж, да не успел. Не хватает окон, внутри пусто полностью, двери и люки он ещё не прорезал и не закрыл корму. Внешний вид лучше, чем у первого — более округлая форма, квадратные углы сглажены. Что же учиться Лев Николаевич. В генераторах беда — топлива в баках совсем нет.

Я валюсь от усталости. Сейчас уже ничего делать не буду — все завтра. Даже есть — сил нет. Взял надувной матрас, залез в крузер что стоит в гараже, закрыл дверь и уснул.

Приснился мне странный сон... Я в больнице, врачи ходят. Все та же палата — голубые стены и белый потолок, окно с решеткой. За окном дворик, в дворике ходят люди в пижамах. Есть и такие, что играют с мячом — смотрится это отвратительно, футболисты очень разного возраста — есть и старички. Пытаюсь проснуться — не могу... Да что же это такое!

25 Июня. Утро. Областная психиатрическая больница специализированного типа. Кабинет зам. главврача Малиновского Константина Михайловича.

Тук... тук... тук...

— Константин Михайлович, можно к Вам?

— Артем Евгеньевич, заходите, подождите пару минут, я посетителей отпущу.

Прошло несколько минут и из кабинета заместителя главврача вышли надутые особы в глаженых костюмах.

— Снова из министерства приезжали, репортаж журналисты будут делать о нашей больнице, просили показать все в лучшем виде. Инструктировали, понимаешь, чтоб лишнего не показали и не наговорили.

— Константин Михайлович, я Вам звонил по поводу моей научной работы, ну как поможете?

— От чего же, помогу. Только Вы запомните, у нас тут не зоопарк. И главное к пациентам следует относиться с уважением, мы считаемся лучшей клиникой. И я искренне полагаю, что мы такой клиникой и останемся. Пациентов я Вам снимать на видео и фотографировать не разрешаю. Не хватало, чтоб ваши записи попали в интернет.

— Константин Михайлович, я Вам обещаю.

— Да все Вы так обещаете, а мне вот потом прилетает из-за ваших дел.

— Ладно, пойдемте. Завтра Вам выпишут пропуск, и пройдете инструктаж. После чего можно будет без моего участия посещать пациентов.

— Хорошо.

— Я подобрал Вам два очень интересных персонажа для изучения. Можете изучать сколько захотите. Сразу хочу предупредить — у них у одного отец в администрации работает, поэтому если что-то — найдут Вас и нас и всем достанется. У другого — бывшие друзья высокие начальники в МВД, ФСБ, Армии, да чёрт — где их только у него нет. Работайте очень осторожно. Сейчас мы лечение к ним перестали применять, все равно оно бесполезно, и главный принцип "не навреди".

— Хорошо, а сегодня покажете?

— Да, хорошо.

Корпус А второй этаж.

— Вот смотрите, это ваш первый пациент, его карточка у вас есть, ещё зайдете и возьмете результаты всех анализов. Даже не знаю с чего начать. Диагноз ему мы поставили как параноидальная шизофрения с синдромом Кандинского — Клерамбо.

— А почему именно он, то есть чем он интересен?

— Давайте кратко Вам расскажу. Это вот как раз тот, у которого отец в администрации. Пациент поступил к нам два года назад и улучшений не наблюдается. Другими словами какого-то прогресса мы не добились. Он интересен тем, что пережил страшный взрыв в супермаркете. В Новосибирске в магазине взорвался на кухне газовый баллон, и он как раз находился совсем рядом. Его через два дня после взрыва нашли в завалах, спасатели хотели уже записать в погибшие, как в машине скорой помощи у него внезапно забилось сердце. Дальше в состоянии комы он пролежал год, и ему ставили диагноз — смерть коры головного мозга, то есть без права на жизнь. Когда хотели уже отключать от аппарата — он очнулся и почти сбежал из больницы самостоятельно. Чем доказал полную несостоятельность местных врачей. Так, следующий год и происходило — он то впадал в кому, то просыпался. Потом окончательно проснулся и собственно и возник наш диагноз. После этого его родители возили по разным клиникам и в Германии и в Америке. Никто улучшения его состояния не добился. Мы связываем сейчас его состояние с перенесенными травмами, но показатели в норме. Более того, его физическое состояние очень хорошее, мышцы в очень высоком тонусе, как у спортсмена, который тренируется каждый день. Я это говорю к тому, что Вам нужно быть с ним очень осторожно, с ним четыре человека справиться не могут, лекарственные препараты на него действуют ограниченно. Ну что, не боитесь заходить?

— Отчего же, любопытно.

— Сейчас он похож на больного аутизмом, с ним невозможно поддерживать нормальный контакт. На вопросы он редко реагирует. Вы можете видеть, что нас сейчас он практически не замечает.

— Константин Михайлович, а что он все время пишет?

— Это он пишет дневники из своего вымышленного мира, кстати, если забрать у него тетрадь или она закончится, то он начинает так буянить, что его очень тяжело успокоить.

— А Вы пробовали прочитать, что он пишет?

— Нет, мне он не разрешает, но иногда к нему приходят посетители и он им отдает одну, две или несколько тетрадей.

— Константин Михайлович, можно я попробую?

— Хорошо. Сергей, вы меня слышите, это доктор Константин Михайлович, я к Вам привел доктора Артема Евгеньевича, он Вам обязательно поможет.

— Артем, привет, я знал, что ты придешь.

— Сергей, здравствуйте, как ваше самочувствие?

— Артем, давай по делу, зачем пришел?

— Простите, я Вас не видел прежде, вы меня с кем-то путаете.

Пациент отвлекся и отключился, вновь начал писать что-то в общую тетрадь.

— А что вы пишите, можно почитать Ваши труды?

— Артем, вот четыре тетради, я их специально приготовил для тебя. Забирай, дома прочтешь....

А вообще я бы тебе рекомендовал валить в свой Иркутск и чтоб больше я тебя не видел... Уродец!... как ты мог так поступить со мной!

...

— Артем, пойдемте скорей, это очередной приступ. Санитары...

— Пойдемте, Константин Михайлович.

...

— Константин Михайлович, я вот понять не могу, откуда он знает мое имя?

— Сразу видно у Вас нет врачебной практики, эти пациенты творят чудеса. Мы и не с такими персонажами сталкивались. Их больное сознание порой ставит в тупик очень опытных профессоров. У моих санитаров есть целая теория насчет этих двоих, порой их послушаю, и хочется посадить их рядом с этими пациентами. Но у них нет высшего образования, но у Вас то оно есть.

— Ну а все — таки, дверь специально звуко-изолированная, а Вы называли меня по имени только за дверью.

— Он мог угадать, мог прочитать по губам, у него может просто быть очень чуткий слух, возможно все. Я вам больше скажу, в Германии у него диагностировали легкую лучевую болезнь, т.е. так называемую "лучевую травму", оно и понятно — он работал на предприятии, где возможно получить облучение. Отец как узнал, про это, так весь комбинат чуть не разнес, там проходили проверки бесконечные и расследования, но радиации на предприятии так и не нашли. Сейчас последствия облучения уже минимизированы. Мы считаем, его за границей пытались вылечить облучением радиацией, да видно что-то сделали неправильно и облучили пациента. Его кстати отец после этого случая оттуда и забрал.

— Интересно, что он пишет? Возможно, в этом кроется секрет к его излечению?

— Сомневаюсь, Артем, вы ещё на третьем этаже небыли, там есть дедушка предсказывающий будущее, и говорят, вправду предсказывает. Я вам потом его покажу.

— Чувствую, тут у Вас мне скучать не придется.

— Смотрите, Артем, дата в дневнике не наступила, до неё ещё два месяца. Ладно, мне пора на совещание. Да и ещё завтра ко второму пациенту не заходите без меня, а то будут проблемы. И приходите лучше после журналистов, они будут у нас в час, сразу после обеда, пробудут, думаю до двух. И ещё, обязательно зарегистрируйте, что вы выносите отсюда вещи пациента, а то потом могут быть проблемы.

— Договорились Константин Михайлович, до завтра.

— До свидания, Артем. Надеюсь, Вы свою работу сделаете и успешно защититесь. Очень рад видеть молодых людей со стремлением работать в нашей профессии. Возможно, из Вас получиться настоящий Фрейд.

26 Июня. Четыре часа дня. Областная психиатрическая больница специализированного типа. Кабинет зам. главврача Малиновского Константина Михайловича.

Тук... тук... тук...

— Константин Михайлович, можно? Инструктаж прошел, но пропуск пока не получил, у них там почему то никого нет, отправили к Вам.

— Простите Артем, у меня сейчас нет на Вас времени. Садитесь в учебном кабинете и самостоятельно изучайте личные дела пациентов и карточки, делайте, в общем, что Вам требуется.

— Что-то случилось?

— Да случилось. Помните вчерашних пациентов, что мы смотрели, так вот бежали они.

— А как же бежали, как такое возможно?

— Да журналисты эти чертовы, полезли гулять по больнице ну и они тут как тут. Трое бежали, два наших и ещё один с третьего. Ох, проблем теперь будет!

В кабинет залетает медсестра, вся запыхавшаяся.

— Константин Михайлович, там из полиции приехали, Вас требуют настойчиво, нам ещё из министерства звонили. Константин Михайлович, что же это...

— Люда, скажите им, что собираюсь...

— Артем, все я побежал, Вы не думайте, что у нас так каждый день. Люда Вам покажет, где можно спокойно сесть и работать...

— Только бы папашка не узнал.... Только бы папашка не узнал... (Зам главного врача, шепотом удаляясь по коридору).

— Артем, вот тут присаживайтесь. Если что-то потребуется, можете вот этот номер набрать внутренний и меня спросите. Вот он записан.

— Хорошо, надеюсь — все у Вас обойдется.

— Ой, да что же делается то! Хоть бы обошлось...

В это время где то на окраине Новосибирска, дачный поселок.

— Саня, а как тебе удалось то?

— Эх, Серёга, где наша не пропадала! Я пистолет из хлеба слепил, и не спрашивай, чем я красил его! А этим санитарам говорю, ну кранты Вам дяди. Говорю — друг ко мне приходил с Армейки и подарок принес. Они как увидали — поверили сразу. Думал — обделаются.

— Ну ты даешь! А я вот всегда знал, что ты жив останешься. Саня, ну и что мы делать то будем?

— Для начала переодеться нужно, пошаримся по этим избушкам вечером, когда дачники свалят. Потом будем обдумывать план.

— Может, Ивана найдем?

— Ивана расстреляли в кафе в Москве какие-то чурки, ко мне друзья приезжали, сказали. Разве тебе не говорил?

— Да вроде нет, хотя может и говорил, у меня от этих лекарств, что меня кололи, совсем с памятью плохо стало.

— Ниче, оклемаешься.

7 Июля. Утро. Квартира Артема.

Пип.. пип... пип... пип...

Пип... пип... пип... пип...

Пип.. пип... пип... пип..

Пип.. пип...

— Але??

— Артем, здравствуйте, это ваш научный руководитель, Константин Михайлович.

— Константин Михайлович, я же уже говорил Вам, я пока на кафедру не вернусь, у меня проблемы семейного характера и мне срочно нужно уехать из города.

— Артем, да что же это Вы делаете? У меня и так проблем хватает, а теперь из-за Вас ещё будут. Вы столько времени отучились. Нельзя бросать учебу. Мне звонили из университета, просили за Вас, сказали, что вы вообще отчисляться собрали. Что же это Вы... ?

— Константин Михайлович, ну просите Вы меня, я обещаю, что двадцать четвертого Августа вернусь — и все будет нормально. Обещаю Вам. А заявление свое из университета я завтра заберу.

— Хочу в это верить, Артем.

Пи.. пи... пи...

— Да черт, где этот сайт то... ага вот оно, устройство детонатора.. ага.. так... скачать схему...

7 Июля. Вечер. Съемная квартира город Барабинск.

— Ну что давай уже решаться либо в Юргу, либо тут где то укрываться.

— В Юрге мы кто? Мы никто. Будем оставаться тут.

— Ты же знаешь, что этому месту наступает тоже конец.

— Нет, мы тут отсиживаемся до того как можно будет безопасно двигаться и идем к твоему магазину.

— Саня, я же тетради Артему отдал, ты не думаешь, что он туда пойдёт?

— Серёжа, а много думать вредно, вот мы мир хотели спасти, всех предупредить и где мы последние два года провели? Он же врач, наверное, и не такое от психов, вроде нас насмотрелся и наслушался.

— Короче я спать.

— Давай.

— Это, Саня, а ты думал, если вообще не случиться ничего и мы на самом деле психи?

— Давай после двадцать третьего мы будем хотя бы живыми психами.

...

20 августа. Автосервис Артема. День.

— Пип.. пип... пип... пип...

— Але?

— Артем привет, это отец твой.

— Я тебя узнал.

— Ты что же это сынок совсем зазнался что-ли? Не звонил, куда-то пропал, уже два месяца от тебя никаких вестей нету.

— Пап, да я тут с друзьями на охоту ездил.

— Какая охота, у тебя ж оружия никогда не было?

— Ну... я получил разрешение.. вот недавно.

— Артем, а что за история с твоей квартирой? Я что — то совсем не понимаю, это правда?

— Какая история, пап?

— Ты дудочкой не прикидывайся, мне твой троюродный братец все про тебя рассказал и про учебу и про квартиру и про автосервис этот. Что с тобой там происходит?

— Пап, да кого ты слушаешь! На учебе у меня отпуск — сейчас отдыхаю, потом буду научную работу делать. А с квартирой — подвернулся хороший вариант, сейчас вот, новую квартиру покупаю в лучшем районе и большей площади. А что касается автосервиса, так я устроился туда работать пока отпуск, Димка тебе тоже наплетёт всякой ерунды.

— Знаешь что Артем, как то странно все это, я сегодня отпуск взял на месяц, думаю вот к тебе скататься с матерью да посмотреть, как ты живешь.

— Пап, не нужно, я у девушки сейчас живу. Я обещаю к Вам после двадцать четвертого августа приеду. И приеду вместе с ней. А вы бы пока на дачу съездили с мамой, пожили там, от города отдохнули пока погода ещё хорошая, да за грибами и шишкой сходим вместе.

— Артем, да ты прям, заболел, ну что же, вот оно как, не думал про девушку. Жду. А что касается дачи, то ты прав, сейчас зама себе толкового взял, отдохнуть хоть чуточку получиться.

— Ну, тогда пока пап?

— Ишь, какой резвый, пока-пока.

Пи.. пи... пи...

— Продолжим. Семён, выдыхай.

— Ну что мужики, все запомнили? Магазин находится тут. Наша задача — как спадет радиация пробраться внутрь и захватить склад и гараж. Лаз внутрь я знаю, но нужно будет понять, кто к тому моменту внутри выжил и насколько они опасны.

— Артем, а дай нам почитать свою библию то?

— Вам не положено, это только для избранных.

22 августа. Автосервис Артема. Глубокая ночь.

Артем открыл первую тетрадь и начал читать при свете карманного фонаря. Его товарищи уже спали, бокс был закрыт и запечатан. Все вещи лежали на своих местах. Ничто не тревожило покой этого места. Все свободное место было заставлено коробками и ящиками с продуктами.

Открылся пожелтевший первый лист с незатейливыми рисунками и схемами, иногда в тетради попадались схематичные карты, нарисованные от руки.

Антонов Сергей Игоревич.

Это уже третья редакция моего дневника. Сначала думал составить только записку, мол, так и так, случилось такое дело. Не для того чтоб как артисты или писатели писать, а для того чтоб родные могли знать какая судьба сложилась у их сына. Да и вообще, на ко-раблях ведут судовой журнал, есть и у экспедиции днев-ники, дневники ведут и космонавты, интересно каково им теперь, остались в живых? Хватило ли еды, а может их тоже накрыло или сами себя? Сначала ду-мал, напишу записку — да всех вспомню, пожелаю чего, написал несколько штук, чтоб, если найдут меня тут, могли опознать, а потом на второй месяц стало так гру-стно одному, что начал записывать всё подряд, говорить сам с собой, даже о самоубийстве думал, но не смог. Сейчас уже понимаю, что моя эта записка не поможет никому, да и людей, которые меня бы могли знать, уже давным-давно нет в живых. Точнее не поможет она мне, хотя помогает чисто духовно ещё держаться и оставаться в своём рассудке. Вот и ты — кто сейчас читает мою историю, если можно так выразиться, бу-дешь знать всю правду, случившуюся со мной — как говориться из первых уст.

...

41 день выживания. 3 октября.

Решил выйти сегодня на площадку и посмотреть как там дела на небе, было раннее утро, часов шесть утра. Ещё захотелось покурить на свежем воздухе. Даже думал взять с собой термос с кофе.

Когда поднимался, заметил что-то не ладное в подъезде. Следы. Они небыли похожи на следы моих ботинок или ботинок Александра. Пошёл по ним, действительно я не думал, что кого-то встречу. На таком морозе маловероятно, что кто-то сможет долго задержаться в развалинах. Все лезут в подвал и нужен костер. Костром не пахло. Скорее всего, искали еду и уже давно нашли и ушли. Ружье скинул, зарядил и пошёл по следам, они вели в ванную одной из квартир и заканчивались за дверью.

Открывать или не открывать? Я точно знал, что открывать. Ноги тряслись, был весь на адреналине. Возбуждение нарастало и стало нестерпимо жарко, в носу от давления почувствовал запах крови. Ружье, так же как и в прошлый раз — внушало уверенность. Дверь, когда то была просто белой из листов ДСП покрытых пластиком, сейчас обгорела и была вся черная, ручки не было и чтоб открыть её надо чем-то подцепить. Остановился в замешательстве. Огляделся и прислушался. Никаких посторонних звуков с той стороны не доносилось. Следы вели в ванную, из ванной в коридор и так несколько раз.

Секунды ожидания показались минутами, время текло, я все выжидал, подбирая наиболее подходящий момент. Шёл я тихо, очень тихо, даже снег под ногами не хрустел. Я достал нож, аккуратно подцепил дверь, в другую руку взял дробовик и дернул на себя со всей силы.

Артем уже был там, и делал ровно тоже, что и в прошлый раз. Я не подал вида, и он, похоже, не знал, что это именно я. Пришлось играть в театр двух актеров. Дробовик презрительно щёлкнул, я сделал вид, что ничего не произошло, а Артем в этот момент напрягся и похоже, что закрыл глаза на мгновение. Мы пошли к входу в подвал. Я предусмотрительно направлял Артема перед собой, зная, что он может выкинуть какую-нибудь пакость. Дверь подвала я открыл своим ключом, она даже не пискнула, мы прошли внутрь. Следом за дверью подвала я открыл дверь в склад, и пропустил Артема вперед...

Как только Артем зашел в темное помещение и осмотрелся, он резко развернулся и наставил на меня свой укорот. Скажу честно — я этого ожидал ещё в начале, и мы специально надели на меня бронежилет. Хотя он и не спасет от попадания в голову — куда Артем всегда и стрелял своим жертвам.

— Ну что Сергей, жаль, что ты не тот, как раньше. Приятно с тобой познакомится по— настоящему. Ничего личного.

Я медленно сложил свое оружие и присел на пол.

— Зачем ты это делаешь?

— Так надо.

В это время из-за спины Артема возник Александр, он направил стволы Артему в затылок.

— Ну что Артем, не ожидал?

— Нет, не ожидал.

— А ты думал можно вот так взять и выжить, ничего не кому не заплатив?

— Нет, не думал, именно поэтому я Вам кое-что покажу.

Артем демонстративно медленно достал руку из кармана. В его руке находилась граната, именно такая с ребристым корпусом. Я уже видел эти гранаты в деле, когда взрывали с Артемом дом отморозков. В гранате отсутствовала чека, рычаг был зажат в руке Артема. Взорвется такая — не убежишь. Да и мы в таком месте, где не успеем убежать.

Как отметил Александр:

— Однако, позиционный тупик.