Поступь Палача

Как же вышло, что молодого Палача никто не нашел? Почему от него не фонило Силой от рождения? Ведь должно было фонить так, что любой ощутил бы. Уж лучше пусть бы младенцем удавили. Одновременно волх прекрасно понимал, что Палач на Земле появился неспроста — без желания Рода ничего в мироздании не происходит. Видно надо было именно так, а не иначе. Но страшно ему было до жути.

— Идем, — взял себя в руки Иван Трофимович.

— Куда? — уставился на него Андрей.

— На капище. Обряд есть один старый, он поможет тебе с самим собой встретиться. Пойми, коль Силу тебе Род подарил, то нельзя разделенным быть! А то ты, что тот флюгер по ветру! Паря, ты сейчас пожелаешь зла кому-то, а там земля затрясется, и тысячи тысяч людей, ни в чем не повинных живых людей в землю лягут! А кому за то перед Родом отвечать? Тебе!

Молодой Плетущий представил себе такое и поежился — быть ответственным за гибель множества людей он совершенно не хотел. Ладно бы еще осознанно, по собственному выбору, а то просто по незнанию! Спросит ведь Господь за это. Обязательно спросит.

— Хорошо, — кивнул парень. — Давайте попробуем ваш обряд. Только...

— Что? — приподнял косматую бровь старик.

— Боюсь я его.

— Кого?

— Того, кто во мне прячется. Страшный он, жуткий даже. Бесчувственный. Ни жалости в нем, ни доброты...

— А то ж! — поднял палец Иван Трофимович. — Палач, как никак! Палач миров. Вслушайся в эти слова, пойми их, прочувствуй. Знаешь, сколько такие, как ты, миров от людей очистили? У-у-у...

— Вот именно... — обреченно выдавил Андрей и скрипнул зубами. — Ну за что мне все это?! Жил себе, учился, думал девчонку хорошую встречу, женюсь, дети пойдут, проживу, как все... А тут...

— Не твоя то судьба! — сурово отрезал старик. — Не твоя, паря. Родился ты иным, не быть тебе простым человеком. И неча плакаться, мужик, а не баба. Есть токо то, что есть! Прими себя и иди дальше, долг перед Родом выполнять.

— Придется... — тяжело вздохнул молодой Плетущий. — Если бы я еще понимал, что должен делать...

— Это придет, — заверил Иван Трофимович. — На то ты ментал читаешь, придут знания, токо не ной, а дело делай. Не просто так ты здесь, знать в мире нашем такое творится, что без тебя не поправить. Пойми это.

— Умом понимаю... — вздохнул Андрей. — Только на душе паршиво.

— С душой своей сам справляйся, тут я тебе не помощник, — усмехнулся старик, как-то странно усмехнулся, холодом от этой усмешки повеяло ледяным. — Пошли уже, обряд непростой, да и идти, хоть и по тропам, часа два.

— Афанасий с нами?

— Неча Афоньке там делать, молодой и дурной еще, чтоб с такими силами играть. Меня прибьешь ненароком — не страшно, я свое отжил. А внуку моему еще жить да жить.

До Андрея дошло, что он и в самом деле может ненароком прибить и не заметить, и парень с трудом удержался от проклятий. Кого проклинать-то? Себя самого? Творца? Последнее глупо, человеческое и божье понимание справедливости — вещи очень разные. Не зря говорят, что бойся просить справедливости, а то можешь ее и получить. Только отнюдь не ту, на которую рассчитывал.

— Так в беленьком плащике в лес и пойдешь? — хмуро поинтересовался Иван Трофимович.

— Плащике? — с недоумением переспросил Андрей, с утра натянувший только джинсы и футболку, и опустил глаза.

Но на нем действительно оказался белоснежный плащ почти до пят. Откуда он взялся?! Парень ошалело потряс головой, стащил чертову одежку и отшвырнул в сторону. Плащ мгновенно исчез, не долетев до травы, словно растворился в воздухе. Однако через несколько секунд снова оказался на Андрее. Тот только рот открыл, как рыба, вынутая из воды, и захлопал глазами.

— Вон оно что... — задумчиво хмыкнул старый волхв. — Форма это, похоже, твоя, слыхал я, что вы всегда в белом, хотите того али нет. Ну, раз так, то пошли, ничо тут не поделаешь. Гляди токо не зацепись за сук какой.

Очередная необычность привела Андрея в какое-то злобно-безразличное состояние. Так, да? Черт с вами со всеми, пусть будет так! Тем более, что джинсы с футболкой тоже каким-то образом сменили цвет — стали столь же белоснежными, как и плащ. Осталось только плюнуть от досады и последовать за Иваном Трофимовичем.

Тот раздобыл откуда-то высокий резной посох с обточенным узловатым корнем в навершии и решительно двинулся к лесу, окружающему поляну, на которой стоял терем, а это был не дом, а именно резной древнерусский терем. Андрей покосился на посох и тихо хмыкнул — таким, если приложишь как следует, и навсегда упокоить можно.

Плащ, как ни удивительно совсем не мешал и не путался в ногах, жара совершенно не чувствовалась, наоборот было даже слегка прохладно, хотя солнце пекло вовсю — дело шло к полудню. Плетущий легко шагал за волхвом и поражался своему состоянию — никогда еще он не двигался так легко. Впрочем, не стоит удивляться — человеком он быть явно перестал, став чем-то совсем иным. А вот чем именно еще предстояло выяснить.

Вспомнив о своих новых способностях, Андрей внутренним усилием расширил восприятие и сразу же увидел все вокруг, как минимум, на километр, невзирая на густой лес. Достаточно было пожелать, и стволы деревьев становились прозрачными. Он ощущал каждое живое существо вокруг, знал, что оно станет делать в следующие несколько минут.

Это предзнание не относилось только к людям, не зря носители высшей души имели дарованное Создателем право выбора, которое многие неправильно понимали, как свободу воли. Можно не иметь свободы воли, но иметь право выбора, а можно — наоборот. Так каким же образом люди путают эти два очень разных понятия? Но путают, из-за чего потом и страдают. По собственной вине, ни по чьей больше.

Стоило сосредоточить внимание хоть на чем-то, как в сознание потоком лилась информация о данном объекте, чем бы он ни являлся — хоть травинкой, хоть звездой. Но самое главное, что Андрей видел все до единой взаимосвязи казалось бы никак не связанных друг с другом вещей. И та же травинка, если ее сорвать в определенный момент времени и в определенных обстоятельствах, вполне могла спровоцировать взрыв сверхновой в другой части галактики. Вот только знать этот момент дано было лишь сущностям не ниже Палача или Демиурга.

Горькая усмешка раздвинула губы парня — снова он знал то, чего знать никак не мог. Нет, понимал уже откуда эти знания берутся, но это ни на йоту не облегчало ношу. Он все еще боялся себя, причем с каждым мгновением все сильнее и сильнее. Понимал, что это глупо, но понимание умом еще не означало понимания сердцем. Очень не хотелось превращаться в безжалостного беловолосого убийцу, для которого имеет значение только некая высшая, непонятная людям справедливость, а чувства ничего не значат.

На память пришли слова Ивана Тимофеевича о фактическом бессмертии, и Андрей поежился. В отличие от большинства знакомых он всегда понимал, что в бессмертии ничего хорошего и привлекательного нет. Это же ужас — все твои друзья и любимые стареют и умирают, а ты остаешься тосковать по ним в одиночестве. После нескольких веков, максимум, тысячелетий действительно станешь абсолютно безразличным ко всему. И никуда от этого не деться...

Долг? Кому и когда он успел за свою недолгую жизнь настолько задолжать, что весь этот кошмар свалился именно на него? Прошлые жизни? Но сам Андрей их не помнит! Так почему же должен страдать за то, чего не помнит? Несправедливо! Впрочем, это опять же с человеческой точки зрения.

Молодой Плетущий раздраженно выругался и постарался избавиться от ненужных мыслей, толку от которых было немного — все равно ничего не изменить, это он осознавал четко. Чтобы отвлечься, он снова погрузился в море непривычных чувств, глядя на окружающее иным зрением, пытаясь разобраться в мириадах взаимосвязей всего со всем.

В какой-то момент Иван Трофимович вдруг стукнул посохом по тропе впереди, пространство вокруг идущих на мгновение размазалось, сверкнуло буйством красок, и они оказались на такой же тропинке, только деревья были другими. Андрей каким-то образом понял, что они за одно мгновение перенеслись на несколько сотен километров.

Старик остановился на крохотной полянке, повел головой со стороны в сторону, словно прислушиваясь к чему-то, слышному только ему. А затем укоризненно покачал головой и пробурчал:

— Вот разбойник...

Он взмахнул посохом крест накрест перед собой, и они с Андреем снова оказались в другом месте. У кустов впереди сидел притаившийся уссурийский тигр, жадно пожирая глазами пасущихся неподалеку двух олених. Иван Трофимович решительно двинулся к нему, не обращая внимания на ошарашенного Андрея, наклонился и схватил огромного кота за хвост.

— А ты охальник такой-сякой! — рявкнул волхв. — Я тебе сколько раз говорил, чтобы важенок не трогал?!! Ась?!! Вот ужо я тебе!

И принялся от души охаживать жалобно повизгивающего тигра посохом. Тот даже не пытался сопротивляться или показывать зубы — наоборот, прижал уши и выглядел крайне виноватым, только передними лапами сучил. Оленихи тут же исчезли в кустах.

— Вот родят, выкормят, тогда и охоться! — продолжал возмущаться старик. — Мало тебе других?! Вон, в одном переходе трое хромых олешек, их и жри, зверюга наглая! Нет, он на важенок пасть разинул! Вот тебе важенки! Вот тебе!

Тигр от боли выл уже в голос, но все так же не решался сопротивляться. Только в этот момент до Андрея окончательно дошло, что же это такое — лесной волхв. В других обстоятельствах их, наверное, назвали бы Мастерами Жизни. Они способны напрямую управлять биосферой, порой и биосферой целой планеты. Зависит от силы, знаний и опыта.

Наконец старик отпустил бедное животное, не поверившее своему счастью и еще около минуты сидевшее неподвижно.

— Брысь отсюда! — приказал Иван Трофимович. — И попробуй мне только еще на важенку полезть!

Тигр одним прыжком исчез в кустах, только треск раздался. Он ломился через чащу с диким шумом, жаждая побыстрее убраться с глаз грозного волхва. Это все выглядело настолько комично, что Андрей не выдержал и расхохотался.

— Проучил дурака полосатого, — смущенно проворчал старик, вспомнив, что не один. — Уж сколько раз об его бока посох ломал, а он все никак не хочет образумиться, все легкой добычи ищет, скотина ленивая.

Немного помолчав, он добавил:

— Чуток в сторону отклонились, верст на триста. Но ничо, скоро на месте будем. Ты паря это, на капище постарайся не бояться — там бояться нельзя. Там надо навстречу себе и страху своему шагнуть. И... э-э-э... богов там на обижай, ладно?..

— Я? — захлопал глазами Андрей.

— Ты-ты, паря, — хохотнул Иван Трофимович. — Ты у нас Палач, как никак. Ты и малых богов, и демонов, и духов, и ангелов легко к ногтю возьмешь. Потому сразу, как придем, вслушайся, и как кого почуешь, скажи, что не тронешь, помощи попроси и пообещай отблагодарить. Они за возможность благодарность от тебя получить сразу ухватятся.

— Хорошо, — кивнул молодой Плетущий.

Они снова двинулись по тропе. Еще несколько раз волхв взмахивал посохом, и спутники переносились в другое место. Происходило это так незаметно, что, если специально не наблюдать за местностью вокруг, можно было и пропустить момент перехода.

Наконец Иван Трофимович как-то странно хекнул, грохнул посохом об землю, затем поклонился и торжественно проговорил:

— Добра вам, боги малые и великие, не несу в душе зла, за помощью пришел!

Кусты словно сами по себе раздвинулись, и впереди показалась большая поляна, уставленная в кажущемся беспорядке различными деревянными идолами. Адрей как-то сразу понял, что беспорядок именно кажущийся — на самом деле идолы были установлены в виде некого узора, обозначающего что-то очень важное, но что именно он не знал. Вспомнив наставления волхва, он ступил на поляну, тоже поклонился и сказал:

— Добра вам! Я не принесу вам зла, не трону и не накажу — не для того здесь. Помогите, я отблагодарю! Я Плетущий Путь, но еще не осознал себя.

Ветви окружавших поляну деревьев заколыхались как под сильным ветром, хотя было безветренно. Андрей ощутил чей-то страх, даже ужас, но он быстро сошел на нет, словно кто-то на кого-то прикрикнул, и тот понял, что зря боялся. К нему потянулись ручейки робкой заинтересованности, казалось, что это любопытные дети.

— А ну кыш! — взмахнул посохом Иван Трофимович. — Мавки балуют. Поняли, что не тронешь, интересно им стало, глупым. О вас, небось, токо слыхали. Но ты их не обижай, они славные.

Немного помолчав, он добавил:

— Подожди чуток, я подготовлю все, и начнем.

С этими словами он ступил на поляну. Андрей обратил внимание, что идолы сменили свое положение, образовав вокруг поляны неровный круг. Волх принялся вычерчивать посохом какие-то фигуры. Затем из леса прискакал заяц и очумело сел возле Ивана Трофимовича. Так же покорно зверек позволил себя зарезать, даже не пискнув. Старик поблагодарил его за жертву и полил кровью начерченные фигуры. Затем обернулся к Андрею и бросил:

— Ходь сюда! На линии токо не наступай.

Молодой Плетущий, переступая через линии, начавшие светиться ровным красноватым светом, подошел к волхву. Тот начертил на его лбу заячьей кровью пару каких-то символов и глухо проговорил:

— Начнем. Стань вон в тот круг. И молчи. Как ощутишь внимание, посмотри сам в себя, потом обратись к Роду, попроси помочь собой стать. А затем в себя погляди, позови того, кого боишься, поговори с ним, скажи, что вы одно целое и должны стать целым.

Андрей кивнул, поежился и стал в указанное место. Ему было не по себе — уверенность в том, что отсюда он выйдет совсем другим, нарастала с каждым мгновением. Но страха, как ни странно, больше не было. Хватит бегать от самого себя! Пора учиться отвечать за свои поступки и становиться тем, кем должен стать. И пусть будет, что будет!

В реальности такой человек на данной кафедре не работает.

Алеан — амулет пустоты, получить его можно только из рук Палача (Плетущего или Мастера Пути). Он позволяет своему обладателю мгновенно перемещаться не только в пределах одной планеты, но, при определенной сноровке, и между мирами ближнего конгломерата.

Гаввах — энергия боли, отчаяния и смерти (Д. Андреев "Роза мира").

ЖЖ — живой журнал, одна из первых социальных сетей

Пентотал (суперпентотал) — сыворотка правды

Конец ознакомительного фрагмента

Продолжение можно прочесть на платных ресурсах:

Автор.тудей

Либмаркет

Целлюлоза

Продаман

Призрачные миры

Миры Андрея Круза