Кукушонок

  Обитатели замка разделились на несколько групп: одни порицали меня за побег, другие были рады избавиться от причины войны и символа могущества грязнух, третьи восхищались моей дерзостью, а четвёртые завидовали мне. Правда четвёртая группа состояла из одного человека: Амаис. Валотия впала в неистовство: когда графу и графине доложили о том, что поиски ничего не дали, она схватила кочергу и избила ею гонца, злобно сверкая на Викора глазами. Мне повезло по многим причинам. Собаки не смогли взять верный след из-за того, что ливень смыл почти все запахи и следы в лесу, а оголодавшие животные довершили начатое и затоптали остатки, разыскивая пищу. Кроме того, нервозность поисков не способствовала успеху: раз пять охотники успешно находили меня, или мои останки, отвлекая других от поисков. Граф бесчинствовал ещё с неделю, потихоньку затухая. Теперь он мог с чистой совестью писать герцогу о том, что в его руках нет никаких мальчиков из Топи. Войну это предотвратить не могло, граф сам её желал, но позволяло оговорить условия торговли за жизни детей, или же лучше подготовиться к следующему раунду схватки. Думаю, что мои читатели уже безошибочно назовут истинную цель Викора Орла.

  Вторым получателем этой новости стал бургомистр Телти, когда к нему прибежал запыхавшийся страж ворот. Но о нём я расскажу подробнее. Третьим человеком высокого положения, узнавшим обо всём, стал не Хифус Вепрь и не его вездесущий Арти. Арнакталь всё ещё пребывал в блаженном неведении, когда на стол Верховного Дознавателя Сойки легло донесение одного из шпионов. Пробежав по нему глазами, Квестор решил без промедления доложить Его Величеству. Игнис Лев вкушал сладости и разглядывал карту. Он чувствовал, что дела в стране плохи, и уже настраивался отдать приказ портить монету, подменяя одну проблему сегодня тремя завтра. Его настроение Квестор Сойка только ухудшил. Король сел на диван, стряхнул с шёлковых кистей халата остатки фруктов, вытер руки батистовым платком и взял у Квестора донесение.

  — Ну и зачем ты понапрасну тревожишь меня, Квестор? — резюмировал свою реакцию Игнис Лев:

  — Сбежал мальчишка, или Викор его зарезал, теперь это не имеет никакого значения. Войну уже не остановить. Мы не будем отменять приготовления. Так даже веселей.

  Сойка кивнул и вышел прочь из комнаты, оставляя Его Величество наедине с хандрой. Властелин Мальвикии думал то о финансах страны и стоимости содержания своей молоденькой любовницы, то об угрозе со стороны Империи Скомптонов, то о проблемах в семье. Король был любвеобилен и бесплоден. Все его сыновья и дочери вышли из чужих чресл. Во дворце это оставалось страшной тайной, отчего каждая новая фаворитка короля считала своим долгом обрадовать Игниса рождением ребёнка от кого-то другого. Игнис улыбался и отсылал опальную женщину прочь, одновременно с этим Квестор принимался искать посягнувшего на собственность короля. Вот и новая любовница принялась жаловаться на тошноту по утрам. Пока Игнис надеялся, что это у неё от нервов, пытался уверить себя, что в этот то раз ребёнок точно от него, бывают ведь чудеса, и даже раздумывал о том, чтобы закрыть на всё глаза: Игнис Лев впервые испытывал чувство столь похожее на любовь. Так эту историю рассказывали мне. Верить, или нет — дело ваше. Лично я верил.

  Не всегда правда способна достучаться до адресата. В Арнактале новость о моём побеге объявили вражеской дезинформацией с целью отсрочить столкновение с армией герцогства. Отчасти так и было. Маги получили эту новость одновременной с Вепрем, но решили не вмешиваться без моего собственного желания. Я же желания не проявлял. Волшебство виделось мне чем-то слишком странным и несколько опасным. Признаюсь честно, я никогда не жалел того, что не скрылся от мира в Академии. Маги очень разочаровали меня, стоило мне пообщаться с ними поближе в Хегле.

  В городе всё шло своим чередом, вернее бежало. Бургомистр успел устроить мне настоящий допрос за ужином, спрашивая меня об одном и другом с горящими глазами, мне это ничего не стоило, я и сам искал способ стать наиболее полезным городу. После всех событий продрых почти сутки: до ужина семьдесят шестого дня. После ужина и до поздней ночи мы с Телти записывали всё, что казалось ему интересным. Я рассказывал о технологиях позднего средневековья и промышленной эры, должно быть, у него в голове всё капитально перемешалось. Ранним утром семьдесят седьмого дня я встал, чувствуя себя необычайно бодрым, после нескольких часов дрёмы. Рядом с кроватью я нашёл подарок бургомистра — прекрасную трость с набалдашником в форме птенца кукушки. Одевшись, я спустился вниз к завтраку.

  — Что будете кушать, мастер Саурди? — спросила меня жена градоначальника.

  Я не стал выпендриваться и сказал, что отлично разделю трапезу со всеми. Чтобы подольше сохранять мою анонимность, меня теперь называли мастером Саурди, как звали бы сына магната первой руки. Мне было всё равно: хоть горшком назови, только в печь не ставь. Сословности не удалось проникнуть в моё сердце, она будто скользила по коже, не находя для себя никакой пищи: ни голубой крови, ни въевшейся в плоть и кости грязи. Мы позавтракали под весёлый щебет детей Телти, пожелали всем удачного дня и пошли работать.

  Город Хегль с населением в десяток тысяч жителей производил странное впечатление. С одной стороны — это типичный город средневековья. С другой же... Всё оказывалось не столь просто. Для пятидесяти тысяч жителей графства город был крупноват. И это мягко сказано. Город не только жил за счёт торговли, уповая на привозное продовольствие, но и сам по себе содержал загадку. Хегль был слишком велик чисто геометрически для столь скромного числа жителей. Я заметил это сразу, но не предал значения. Теперь же мне стало интересно:

  — Господин бургомистр, за две минуты мы проходим уже пятый пустырь и шестые развалины. Неужели раньше у города было больше жителей?

  — От Вас ничего не укроется, мастер Саурди, настоящее название города Хегль Арпата.

  Для меня это ничего не значило, и Телти решил устыдить меня:

  — Мастер Саурди, для жителя Столицы не знать её названия слишком странно...

  И тут я понял, о чём он хотел сказать:

  — Столица — Новирпата!

  — Именно, искажённое 'Новая Столица' по-старокаалдийски. А наш город ещё три сотни лет назад называли 'Древней Столицей'. Всё это времена минувших дней, от которых нам достались и руины, и пустыри на месте разобранных руин. Но спешу Вас заверить, камни и кирпич из руин не хуже новых.

  Когда мы дошли до следующих развалин, я понял его. Горожане и нанятые работники разбирали древнее здание, чтобы отправить материалы на стройку завода. Город переваривал сам себя, перестраивая следы былого величия в надежду на светлое будущее. Не рушил бесцельно, а изменял. Хегль всё больше удивлял меня: все новые здания были построены из камня и дерева, в то время, как прежние сложены из кирпича. Высота старых зданий достигала двадцати метров. На мой вопрос Телти вздохнул:

  — Очень уж дорого. Хороший и дешёвый кирпич теперь нигде не умеют делать. Лет сто назад в городе решили возродить производство дешёвого кирпича: наняли лучших алхимиков и магов, самых опытных гончаров и скульпторов. Результат плачевен. Мы научились делать керамику с глазурью, наши глиняные деньги, но не дешёвый кирпич. Боюсь, что сегодня мы можем только разбирать старые здания да лепить в Хегле потихоньку, чтобы продать в Столицу. Во всём городе не сыскать и пяти новых зданий из кирпича.

  Мы продолжили дальнейший путь в молчании. Градоначальник грустил, а мне требовалось подумать. В средневековой Европе с её романским стилем камень вытеснил кирпич: строили из глины, дерева и камня. Для бедных кирпич был слишком дорогим, а для богатых слишком дешёвым. Непредсказуемость свойств природного материала заставляла использовать массивные куски, а работа с ними была слишком сложной и тяжёлой. Если я смогу производить в Хегле дешёвый кирпич, то город возродится в считанные годы.

  — Господин Телти, можно мне почитать отчёты о тех неудачных изысканиях? — спросил я исключительно для того, чтобы услышать бормотание о том, что за прошедшие годы ничего не осталось.

  Но меня ждал иной ответ:

  — Конечно, все важнейшие документы за последние пятьсот лет у нас в целости!

  Я не стал обнадёживать Телти, но пообещал самому себе разобраться с кирпичной проблемой. Мы дошли до набережной. Любая большая река прекрасна, не стала исключением и Станка. Набережная не была забрана в камень, и река разливала свои воды по пляжу. Я снял обувь и решил немного погулять по береговой гальке. Рядом плескались дети, чуть поодаль полоскали бельё прачки. Город жил в некотором напряжении из-за войны и грандиозной стройки, но его темп подходил мне куда больше, чем суматошное безделье замка.

  Мы дошли до плотины, я облазил всю стройку, восхищаясь изобретательностью местных инженеров, затем мы с ними обговорили все неясные детали и остались очень довольны друг-другом. Такими темпами город сможет закончить стройку за месяц. С водяными колёсами, дешёвым кирпичом и высокими печами Хегль очень быстро станет самым развитым городом Мальвикии. А чуть позже — и самым богатым.

  Всё это не давало мне покоя. Мы дошли до Ратуши, Телти вызвал членов городского совета, мне принесли документы о кирпичном провале, и мы начали работать. Я вспоминал всё полезное, что только знал. Мне задавали массу вопросов, и только на некоторые я мог ответить. Но я не оставался в долгу: на мои вопросы отвечали ещё реже. Постепенно мы смогли обрисовать возможные и невозможные вещи, достижимые и недостижимые, близкие и дальние.

  Они ещё продолжали спорить, когда я погрузился в детальное изучение отчётов о кирпиче. Признаюсь, что моих знаний было недостаточно. Даже сегодня производство кирпича — весьма сложная техническая магия. Но в целом я понял, что у них возник целый пласт проблем: от формовки до обжига. Механизация производства кирпича виделась естественным шагом после механизации ковки и дутья. Все эти вопросы проглотили день без остатка

  Уставшие, но довольные мы спустились в подвал Ратуши только к полуночи.

  — Так Вы, мастер Саурди, обещаете нам не только хорошее железо в больших количествах и дешёвый кирпич, но и разные алхимические приборы и знания? — спросил мгновенно захмелевший глава городской гильдии алхимиков.

  Старик и без литровой кружки пива ходил с трудом, а уж после стал совсем нетранспортабелен. Я ждал этого разговора. За последние дни никто так и не задал некоторых вопросов. Видимо, алхимик привык быть заводилой. Ходил то он с трудом, но головой оставался трезв.

  — Всё это очень хорошо, мастер Саурди, я и сам голосовал за Ваше вызволение, и плотину считаю огромным достижением Хегля, но...

  — Всегда есть 'но', — пробормотал Телти.

  Я решил не прятать голову в песок:

  — Думаю, все понимают, что город очень рискует. Особенно сейчас, когда между Вепрем и Орлом война. Городу нужны солдаты, а не новые заводы; городу нужно оружие, а не кирпич, так, гильдмастер?

  — Если бы у нас был год, я сам вручил бы тебе все наши деньги и свою внучку в придачу, но у нас нет года. Боюсь, у нас нет и трёх месяцев.

  Я хлебнул из кружки, откусил поджаристую колбаску, брызнувшую жирным соком, и заел всё ломтём свежего хлеба с острой зеленью. Признаюсь, меня потянуло на театральные эффекты. Слишком уж серьёзные вопросы они затронули, требовалось срочно сменить настрой:

  — Предлагаю всем повторить, чтобы не остаться голодными. У меня есть новости, о которых вы ещё не знаете.

  Пока остальные ели, я рассказал о том, что дети графа находятся в заложниках в Арнактале:

  — Одно это даёт нам неделю, или две, а может и месяц до их схватки. Моё исчезновение тоже добавит путаницы. Вы постоянно спрашивали меня про товары, способы производства, торговли, учёта и управления, но кое о чём Вы забыли спросить.

  Телти аж подавился, пытаясь вспомнить все интересные городу темы:

  — О чём же?

  Я улыбнулся:

  — Что Хозяйки Топи знают о войне?

  Не углубляясь в подробности применения огнестрельного оружия и атомных бомб, хотя алхимик просто ел меня глазами во время рассказа, я рассказал убедительную сказку. В моей версии Хозяйки Топи были сведущи в тактике и стратегии, военной логистике и картографии. Мне не пришлось сильно врать: организация войск графа была безупречна для феодальной системы, но я видел плохо обученную и кое-как вооружённую толпу, способную воевать фалангой, или шилтроном, но не более. Я хотел зажечь в их глазах огонь надежды, которой горел сам.

  Телти потёр под глазами и сказал:

  — Времени у нас очень мало, но оно есть.

  Гильдийские мастера согласились:

  — Завод даст новое оружие и много.

  Старый интриган-алхимик добавил:

  — Если в свару Орла и Вепря осторожно подлить масла, то они вцепятся не в нас, а друг в друга.

  — Всё это надо хорошенько обдумать, — завершил прения глава городских магов.

  Мы быстро забросали внутрь остатки пищи и вернулись назад. Предстояло решить массу вопросов и увязать вместе все детали: от сроков запуска завода до массы засапожного ножа солдата. Городская бюрократическая машина начала медленно перемалывать новые проблемы.

  Дни с семьдесят восьмого по девяностый.

  Переговорная заминка растянулась надолго. Герцог не верил отговоркам мятежного графа и требовал выдать ему проводника в Топь ещё до начала торговли за детей. Викор просто тянул время, дожидаясь новых войск и оружия из столицы. Ему пришлось пойти на кабальную сделку со столичными торгашами, чтобы запустить руки в их кошельки и арсеналы. Купцы требовали направить все силы на город Хегль. Викор сначала думал воспротивиться, но потом решил махнуть на всё рукой. Разорённый Хегль под его флагом лучше процветающего и свободного города. Кроме того, он уже решил, что ведёт войну не за Хегль, а за герцогскую корону. Взяв город, он поправил бы свои дела, избавился от угрозы в тылу и смог бы двинуться на герцога вместе с наёмниками и представителем короля. На днях в замок должен был прибыть прославленный полководец Его Величества, ответившего на мольбы Викора и словом, и делом.

  Вспоминая эти дни, никак не могу избавиться от ощущения, что всё это какая-то сказка. Мы работали, как проклятые, распространяя вокруг некую ауру трудового безумия и веры в успех. Постоянные расспросы не прекращались, но из всего богатства земных знаний лишь некоторые могли стать полезными Хеглю прямо сейчас. Мы сосредоточились на самых простых задачах. Одной из важнейших проблем оказался свет. Признаться честно, я не слишком хорошо разбирался в эволюции источников света, созданных до электрической лампы накаливания. Я знал, что огонь — это свет, и мне этого хватало. Оказалось, что все сложности в яркости огня, чистоте сгорания и стоимости топлива.