-Товарищи, прошу внимания— звонкий мальчишеский голос прерывает многоголосый хор радостно— возбуждённых людей.— сейчас наши фотокорреспонденты сделают групповой снимок участников испытаний с членами правительства. Прошу организованно пройти к скамейкам.

Организованный проход, впрочем, несколько затянулся, так как выяснилось, что неведомо откуда взявшиеся скамейки стоят таким образом, что в кадр попадают наши антенны. Посыпались предложения как решить эту проблему: в конце концов, как в старом польском сейме (кто громче кричит, тот и прав), решили передвинуть скамейки, а не антенны. Рассаживание правительства, расстаивание и разлёживание остальных прошло невпример быстрее, а трое фотографов из 'Правды', 'Известий' и 'Красной звезды' и вовсе справились со своей задачей за секунды.

Гости двинулись по направлению к пушечным позициям, туда же, куда начали прибывать после испытания возкой пушки. Мы с Ваней пошли руководить погрузкой нашего оборудования в ЗИС-5.

-Какой человек!— подбежавший Павел ухватился за мою больную руку.— Настоящий гений!

-Кто?— на всякий случай освобождаюсь из его захвата.

-Как кто?— искренне удивляется Ощепков.— Тухачевский, конечно!

-Вдвоём, вдвоём берите.— Останавливаю я бойца, пытавшегося в одиночку поднять осциллогаф.

Несколько разочарованный моей прохладной реакцией на его озарение, Паша продолжил всё с тем же подъёмом: 'Товарищ Тухачевский приглашает нас с тобой к себе в автомобиль, подвезти до Москвы'.

Позже, там же.

-Что это за марка авто?— интересуется Ощепков. Мы стоим возле поблескивающего, на выглянувшем из-за туч солнце, автомобиля Тухачевского и ждём самого замнаркома, который невдалеке провожает высоких гостей. Шофёр, до этого без всякой необходимости, лишь ради демонстрации возможностей этого чуда техники, приподнявший клеёнчатую крышу кабриолета, степенно вытирает руки промасленной тряпкой.

-Форд модель Б.— Сквозь его безразличный тон проступают горделивые нотки.

В последнее время Павел начал интересоваться марками машин, видимо, червь потребительства уже проник в душу недавнего коммунара. Змей-искуситель американского автопрома притягивает наши взоры, поблескивая никелем от спиц ажурных колёс до распластавшейся в прыжке собаки на непривычно длинном капоте.

-Что-то я не видел раньше у бэшки габаритных огней на крыльях передних колёс.— Мой друг поддерживает разговор, демонстрируя неплохое знание предмета.

'Повезло... Очень эффектно представили правительству сляпаный наспех за полгода макет. Ну, да, кто не рикует'...

Страна уже включилась в предвоенную гонку. Это было отчётливо видно сегодня по количеству и разнообразию новых пушек, представленных для показа, по тому, что всё высшее руководство страны собралось здесь чтобы своими глазами увидеть первые результаты работы по модернизации артиллерии. И это, конечно, большая удача, что ГАУ решило в то же самое время устроить смотр нашей техники, а вчерашние успешные её испытания, подтолкнули руководство вонным ведомством продемонстрировать радиоуловитель руководству.

Схема установки вот уже две недели как вычерчена нашими чертёжниками по моим наброскам, составлены спецификации на необходимые компоненты. А зачем ещё ночи молодому и красивому? Неделю назад Танечка из Комподиза привезла мне на дом (чем вызвала жуткий ажиотаж всей коммуналки) самые последние каталоги RCA и Sylvania за что и испытала на себе крайнюю степень признательности моего выздоравливающего организма. В этих самых каталогах обнаружились почти все компонеты из схемы радара, за исключением нескольких, которые необходимо срочно включать в планы 'Светланы'.

Последний лимузин отправился в обратный путь. От группы военных отделяется поджарая фигура и бежит в нашу сторону, наш водитель поспешно нажимает на рычаг опускания крыши и пока та под собственным весом медленно опускается, он успевает включить зажигание.

-Миронов, готовь машину к выезду,— команда запыхавшегося порученца замнаркома явно запаздала.— едем на дачу.

'В гости, похоже, направляемся к будущему маршалу. Что ж, это неплохо, дом, порой, может рассказать о хозяине больше, чем предвзятые воспоминания современников. Кто же ты замнаркома Тухачевский? В мгновение ока в 18-ом году превратившийся из бывшего пленного гвардии поручика в настоящего партийного командующего армией. Регулярно пишущий в 'Правду' статьи на военную тематику, изобилующие отсылками к классовой теории. Демонстративно сторонящийся своих бывших сослуживцев из царской армии и так и не ставший своим для 'красных офицеров' из народа. Чуткий ко всему новому крупный военный теоретик или инициативный верхогляд не сумевший за столько лет создать ничего путного для вооружения армии? Какая, в сущности, разница... сложил он голову не за это. Такое не прощается ни в одной стране мира и во все времена'.

Услужливый порученец распахивает заднюю дверцу перед стремительно подошедшим начальником и машет нам— садитесь, мол. Павел садится первым в центр, я— за ним на непривычный, как из мебельного магазина, мягкий чёрный кожаный диванчик с подлокотниками и водитель стартует, не дав заскочившему на переднее сиденье порученцу захлопнуть за собой дверцу. Спешно отсыпанная силами саперного батальона грунтовая дорога к шоссе после недавних дождей изобиловала глубокими промоинами, так что резво рванувшая вперёд машина почти сразу притормозила и стала двигаться медленно, как по серпантину.

-Завтра будете, товарищ Ощепков, выступать на Совете Труда и Обороны,— явно довольный Тухачевский говорит рядом сидящему Павлу, с удовольствием вытягивая свои длинные ноги вперёд.— по установке 'Подсолнух'. Будьте готовы к вопросам по необходимому оборудованию, материалам, смете, отдельно в иностранной валюте. Я думаю, что на базе вашей надо создать универсальную установку. Что вы об этом думаете, товарищ Чаганов?

'Спасибо, что спросили. Опять универсальная... '.

Вопросительно смотрю на спины сидящих впереди водителя и порученца.

-Говорите, не стесняйтесь.— замнаркома перехватывает мой взгляд.

'Ладно, сам попросил. Тем более ты мне не начальник'...

-Мне кажется, что только на базе нашей установки решить задачу радиообнаружения не удасться.— Пытаюсь всё же возражать как можно более мягко.— Наша установка больше подходит для ПВО объектов и кораблей, где надо постоянно получать точные координаты целей для ввода их в ПУАЗО. Для дальнего же обнаружения больше подходят станции метрового диапазона, которые смогут заглядывать даже за горизонт.

-Как это за горизонт?— живо интересуется Тухачевский.

-Рефракция.— вклинивается в разговор 'профессор'.— Все волны: звуковые, световые и радио, ведут сябя одинаково, так как описываются одними и теми же уравнениями...

'Хм, слушает, не перебивает, так может и не совсем безнадёжен? А, что если, наговаривают на душку-маршала враги'?

Резко подняв нос и громко зарычав, машина взбирается на пустынное грунтовое шоссе и поворачивает направо, заметно ускоряясь. Стало меньше трясти и, наконец-то, отступает тошнота: укатали сивку крутые горки. По обеим сторонам дороги замелькали невзрачные деревеньки и вполне себе известные города: Пушкино, Мытищи. Разговор у моих попутчиков перешёл на антенны.

-А вы знаете, товарищ Ощепков,— выглядывая из-за спины Павла, вижу по-детски горделивое лицо замнаркома.— что я— скрипичный мастер. Самый настоящий, имею собственное клеймо.

Невольно бросаю взгляд на руки Тухачевского.

'Настоящие рабочие мозолистые ладони! Удивительно'...

-Это я к чему...— скрипичный мастер размыкает сплетённые пальцы и повторяет в воздухе силуэт инструмента.— Корпус скрипки: деки, обечайки и эфы— это как антенна, посылающая волны от их источника— струн в пространство, так что всё что вы рассказываете мне знакомо.

-Точно,— загорается Павел.— это как скрипка и виолончель...

'Что-то разговор свернул не туда, начали говорить о клеях (Тухачевский обещает показать свою книгу, посвящённую этому предмету), затем о сортах древесины, идущих на изготовление скрипки... Чтобы так разбираться в предмете, ему надо посвятить много времени. Конечно, похвально, что он способен так глубоко изучить предмет, на это способны далеко не все люди, но тогда я не понял, может армия для него является хобби? Или он действительно гений? По результатам его деятельности— скорее наоборот. Так, речь зашла о создаваемом им скрипичном ансамбле. Всё, радиоуловитель побоку. О, а мы уже на Ленинградском шоссе, проскакиваем Центральный аэропорт, сворачиваем на Волоколамское'...

Ещё несколько поворотов по тихим улицам дачного посёлка (Покровское Стрешнёво) и мы въезжаем в широкую аллею, поднырнув под спешно поднятый шлагбаум, к каменному, жёлтого камня, двухэтажному особняку с четырьмя колоннами, обогнув большую круглую цветочную клумбу.

-Прошу в дом,— приглашает радушнй хозяин.— мои еще в Москве, лето в этом году что-то припозднилось, так что пообедаем по холостяцки.

Широкая прихожая, начищенный паркет, заботливо укрытый зелёной ковровой дорожкой, каменная лестница в два пролёта ведёт на второй этаж.

'Ну да, так я себе примерно и представлял жизнь при коммунизме'... Гурманом Тухачевский, совершенно точно, не был, под обедом он понимал пару больших бутербродов на брата с отварной говядиной на толстом куске свежеиспечёного ситного хлеба. Солёные огурцы и квашеная капуста стояли в центре столика в изящной фарфоровой салатнице. В мгновение ока три здоровых голодных мужика очистили свои тарелки после чего хозяин исчез на кухне на долгое время, вернувшись с маленьким жестяным подносом в руках и стоящими на нём тремя миниатюрными чашечками кофе, источавшими аромат южного полушария, тремя коньячными рюмками и небольшим хрустальным графином.

'Ну что, настало время сокровенных историй'?

Удивлённо взглянув на нас с Павлом одним глотком опустошивших свои рюмки, Тухачевский заговорил о главном— о 'доктрине Дуэ', о том, что самолёты должны быть, вы не поверите, универсальными: чтобы, в зависимости от задачи, брать побольше бомб или пулемётов, не быстрыми (чтобы экономить топливо) и не медленными (ещё почему-то) и так далее и тому подобное. Коньяк, горячей волной растёкшийся по жилам, и менторский тон проповедника, начисто отбили желание подискутировать, оставлось изредко покачивать головой, нацепив маску 'аллах дал мне длинные уши, чтобы слушать ваши умные речи'.

В курительную комнату, примыкающую к большому гостинному залу, где мы расположились, просочился раскрасневшийся порученец и, не подходя близко к шефу, вполголоса сообщил, что приехал Толстой.

-Зови.— Нахмурился замнаркома, отложив, видимо, порку на конюшне на завтра.

В комнату входит Алексей Николаевич Толстой в летнем белом, помятом на сгибах, просторном льняном костюме с футляром для скрипки в руках. За ним, с любопытством зыркая по сторонам, появляется молодая девушка с химической завивкой русых волос и в светлом ситцевом платье.

-Добрый вечер, Михаил Николаевич.— Толстой, увидев нас троих, поднявшихся из-за невысокого курительного столика, несколько теряется и инстинктивно, как отец девицы на выданьи от дворовых хулиганов , закрывает свою спутницу от наших взглядов.

-Здравия желаю, разрешите представить товарищей Ощепкова и Чаганова.— широкий жест Тухачевского в нашу сторону.

-Мой секретарь— Людмила Крестинская.— После небольшой паузы с явной неохотой знакомит нас с девушкой Толстой и замолкает.

-Чашку кофе?— непонятно кому предлагает замнаркома с интересом разглядывая хрупкую девичью фигурку, выглянувшую из-за спины писателя.

-Нет, спасибо,— решительно отказывается Толстой к явному разочарованию спутницы.— мы на минутку, только вернуть скрипку. Простите за поздний визит, но не решился долее оставлять столь ценную вещь у себя.

-Как митины успехи?— Тухачевский, как радушный хозяин, несколько разочарован спешкой гостей. (Двенадцатилетний сын Алексея Толстого принимал участие в конкурсе скрипачей в Ленинграде).

-Стал лауреатом и приглашён к поступлению в Ленинградскую консерваторию.— На лице писателя к чувству тревоги добавилась изрядная доля гордости за сына.— Страдивари звучал божественно.

'Страдивари, говоришь? Пожалуй, коммунизм я всё-таки представлял себе по другому'.

Тухачевский бросает быстрый пытливый взгляд на нас с Павлом, но мы никак не реагируем на иностранное слово и с интересом разглядывая вблизи знаменитого писателя.

Его спутница, не отрываясь, широко раскрытыми глазами смотрела на статную, атлетического сложения фигуру прославленного полководца. В военной форме, сидевшей как влитая, с четырьмя ромбами в петлицах, с орденом Ленина и Красного Знамени, красавец, наверное, свёл с ума не одну охотницу за простым женским счастьем. Но надо отдать ей должное, Людмила сумела усилием воли отринуть напрасные мечты о красавце гусаре и мягко потянуть свою 'синицу' за рукав.

'А что это Толстой не удостоил меня ни одним знаком внимания? Звал же к себе в гости. Не узнаёт? Или просто ревнив до невозможности'?

Тут, видно, желания хозяина и гостей совпали и они, ежесекундно приостанавливаясь и возобновляя движение, прощаясь и приглашая заходить по-соседски, начали смещаться к выходу.

-Пора и нам двигаться,— шепчет мне Ощепков.— столько времени отняли у занятого человека.

'Ну, во-первых, мы к нему в гости не набивались, а, во-вторых, такие встречи ничего, кроме вреда, принести не могут. Любая дельная мысль будет скомпрометирована самим фактом, что была поддержана будущим 'немецким шпионом'. Может быть лучше тогда попробовать зарубить хоть что-то из его провальных проектов. А как? Станет ли он меня слушать? Судя по недавнему своему сольному выступлению— нет. Тогда зачем позвал? Зачем грузил нас этой галиматьёй про самолёты? Не понятно. Похоже ещё не вечер'.

-Паша, ты ж на службе,— переворачиваю кофейную чашку донышком кверху.— получишь приказ своевременно.

Возвращается хозяин с двумя книжечками в руках и торжественно вручает их нам. Быстро пролистываю страницы.

'Что это у нас? М. Тухачевский. Скрипичные лаки. Хм... страниц сто. Серьёзный труд, экскурс в историю, рецептура и состав лаков, сравнение лаков Амати, Страдивари, Гварнери, их влияние на звук... Моя безжалостная память даёт ссылку: в конце 20-го века был проведён эксперимент с одной из скрипок Страдивари, когда с неё был удалён весь лак— звучание скрипки не изменилось. Правильно говорят, талантливый человек талантлив во всём... Москва, 1929г. Тираж 1000 экз. Не слабо! Но главное— книга уже подписана! На первом развороте: На первом развороте: На добрую память товарищу Чаганову... и размашистая витиеватая роспись. М-да, гарантированная 58-ая в недалёком будущем, а Ощепков горячо благодарит своего кумира за книгу. Надо будет Олю предупредить'.

Польщённый автор впускает нас в святая святых— в свою мастерскую, где в исключительном геометрическом порядке на широком верстаке были разложены заготовки скрипок, столярные инструменты. Нигде ни пылинки, ни стружечки...