| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Сказать командиру, чтобы он был нежен, как дуновение летнего ветра? Как он кстати? Ну.... — заговорщицки поинтересовалась Этли.
— Мне как-то не с чем сравнивать, — констатировала очевидное Гайа.
— Ты молода, у тебя еще все впереди.
— Н-да? А эти "все впереди" переживут встречу с Яри?
— Вопрос интересный, но поверь моему опыту и тут есть варианты, — ответила Этли.
Гайа не поняла к чему это сказано, но на всякий случай съехала со скользкой темы. — Чем так вкусно пахнет?
— Хлеб испекли. Похоже сдобный. С парным молочком. М-м-м-м. Госпожа, ты слюни-то подбери. Снимай эти тряпки пошли на кухню.
— Помоги развязать.
— Все знают — Яри крут неимоверно, но так натаскать тебя меньше чем за полгода. Вы тут что, не чем другим не занимались?
— Мой отец был учителем фехтования. Я знала с какой стороны берутся за меч еще до встречи с Яри.
— Хм, в этой глуши был свой мастер, — голос Этли был полон сомнения. — В этой глуши не было. Я не местная.
Глядя вслед идущим на кухню женщинам, изголодавшийся конюх сглотнул наполнившую рот обильную слюну. Ему таких разносолов не полагалось в принципе.
Впрочем, у него имелись свои варианты — например, подоить кобылу, а курятник ушлый пацан навестил еще ночью. Главное не наглеть, одно яйцо, полкружки молока смешать и ждать, что выдадут на завтрак.
Скоро табун выгонят на пастбище, и можно будет добыть свежего мясца, расставив силки. Увы, это случится не раньше, чем охотники Арамиса зачистят окрестности от хищников.
Кухню Гайа не узнала. В помещении прибавилось сковород, котлов, горшков, ножей, поварешек, а полки ломились от банок, коробов и сосудов с маслами, специями и прочими приправами. Ароматы витали такие, что "захлебнутся слюной" перестало быть фигуральным выражением.
У печи суетились две женщины. Склочная жена Рубена и средних лет, болезненно худощавая женщина, раньше не попадавшаяся на глаза Гайе. За столом что-то старательно толкла в ступке чумазая, но симпатичная девчушка десяти-двенадцати лет.
— Что-то не так, госпожа?
— Все нормально. Просто............ это была моя кухня. Я к ней привыкла. А теперь здесь все по-другому. Да и в замке тоже.
— Это Урсуле? — Этли подхватила поднос с миской каши на молоке и парой огромных ломтей сдобной буки. — Где какао?
Худощавая женщина поставила на поднос большую глиняную кружку с коричневым напитком.
— Да тут на двоих хватит. Сама отнесу, — Этли подхватила поднос и упорхнула за дверь.
— Госпожа, вы отнесете завтрак мужу? — спросила жена Рубена, по-домашнему вытирая руки о передник. От вчерашней фурии, не побоявшейся варгов, не осталось и следа.
— Зови меня Гайа. А госпожа, добавляй только для официоза, — Гайа проследила взглядом за руками, мнущими неожиданно чистый передник. — Почему ты не называешь Яри господином или командиром?
— П-ф, много чести. Когда этот сорванец первый раз заявился в мой трактир, он был чуть старше тебя. Голодный, уставший до измождения, с парой медяков в кармане, недобрым блеском ввалившихся глаз и дорогим клинком за спиной. А когда ему запретили проживать внутри стен столицы, он целый год снимал у меня коморку на чердаке.
— У вас был трактир в столице? — удивилась Гайа.
— Не совсем. У меня был большой постоялый двор в часе пути от Вирума, — голос женщины потеплел, в нем появились нотки гордости. — Трехэтажный каменный дом на семнадцать номеров, на первом этаже трактир для полсотни постояльцев. Склады, амбары, конюшни, пивоварня и винокурня. Большое хозяйство для одинокой женщины.
— Как всё-таки тебя зовут? — напрямую спросила Гайа, решив, что пора ставить точку во вчерашнем конфликте. — И почему ты бросила такое доходное место?
— Я — Марта. Как видишь, я уже не девочка. Хочется тишины и спокойствия. Я устала плести интриги, разнимать кабацкие драки, выбивать долги из постояльцев, решать непонятки со стражей, да и просто рулить таким хлопотным предприятием. Пришла пора уступить дорогу молодежи.
Марта поставила пред Гайей фарфоровую миску с кашей на молоке, сдобренной медом.
Заметив, как девчушка стрельнула глазками в сторону миски, Гайа взяла еще одну ложку и подсела к ребенку.
— Как зовут красавицу?
— Лин, — ответила за девочку Марта.
— Ваша дочь?
— Да, поздний ребенок. Я уже думала все, родила троих пацанов и хватит, но Яри оставил у нас своего раненого слугу и закрутилось.
— А муж?
— Муж двадцать лет назад получил перо в бок, разнимая драку в трактире, — Марта едва заметно сделала знак поминания усопших.
— Чем так пахнет?
— Каша с жареным луком и шкварками.
Судя по запаху, каша была недурна. Каша, лук, жареное мясо, за последние пять лет Гайа была сыта этим по горло. Сейчас хотелось именно сладенькой кашки на молоке и воздушно-ноздреватую булочку.
Девушка была уверена, завтра, неприхотливый к еде, Яри будет есть тоже, что и все в замке. Но сегодня он не откажется побаловать себя разнообразием.
— Почему Яри запретили жить в столице?
— Дуэль. Он убил кого-то из высокородных. Там мутная история. По закону дуэль между простолюдином и высокородным запрещена, но один молодой аристократишка перебрал хмельного и бросил Яри вызов. Для всех, кто хоть немного знал Яри, исход был предсказуем.
Простолюдина, поднявшего руку на высокородного, отправят на каторгу до конца дней. Если убьет — фехтовальщики верхней арены порежут бедолагу на лоскутки.
Но Яри как всегда выкрутился. Отделался запретом на проживание в столице, хотя его это особо не напрягало, скорее наоборот.
— Столица, какая она?
— О, об этом можно рассказывать не один час, — Марта плеснула по кружкам травяного отвара с медом и устроилась на скамье поудобнее. — Вирум чертовски красив. Чертовски огромен и сказочно прекрасен. Словами этого не передать — нужно видеть. А чтобы прочувствовать столицу, нужно в ней пожить. Величественные здания, вычурные платья, изысканные блюда, Большая Арена, театры, высокородные всех мастей, купцы, финансисты, художники, менестрели, поэты и прочая богема со всех земель Империи. Деньги, роскошь, интриги, страсти. М-м-м, Столица затягивает и не отпускает от себя, как водоворот.
Вот только твоему мужу на все это наплевать. Совсем.
И чем бы покормить наших охламонов завтра? Хорошо бы сообразить что-то питательное и разнообразное, — внезапно сменила тему Марта.
— Может наварить ухи? — машинально предложила Гайа.
— Н-нетс, уха будет сегодня.
— Хм, найдем немного яиц и свежего мяса?
— Найдем. Что предлагаешь?
— Возьму-ка я вон ту корзиночку и Лин. Мы пройдемся, соберем молодой крапивы и свежего щавеля. Умеешь варить суп из щавеля?
Марта утвердительно усмехнулась половинкой лица. — Госпожа, только возьмите охрану.
— О, не волнуйся, с этим у меня полный порядок. Лин, тебе доводилось кататься на варге?
Цепочка лошадей неспешно вышагивала по извилистой дороге. Пятеро одетых по-походному бойцов кемарили в седлах, по въевшейся солдатской привычке, используя любую возможность отдохнуть.
Яри и Гайа двигались чуть впереди пятерки новоиспеченных стражей Урсхэда, формально изображая головной дозор и не мешая людям своими разговорами.
Сбоку и позади хрустнула ветка. Недовольно фыркнула идущая на поводу вьючная лошадь. Между деревьев мелькнула размыта серая тень. Следом еще одна. Застоявшиеся варги резвились, сбрасывая наеденный жирок.
Далеко внизу — у подножья гор, привычно искрилось бликами горное озеро, непривычно опоясанное квадратами свежераспаханных полей. А где-то в кронах сосен неистово колотил дятел.
— Расскажи мне про армию, — разгоняя скуку, попросила Гайа.
— Что именно?
— Представь, я новобранец и расскажи, как она устроена.
— Хм, армия. — Яри ненадолго задумался, — Основное соедините имперской армии — Имперский легион.
Легионы бывают разные по выполняемым задачам и соответственно различаются количеством и составом.
Основная ударная сила армии — Линейный легион. Эти легионы предназначены исключительно для войны. Три тысячи тяжелой пехоты, тысяча легких пехотинцев, сотня тяжелой кавалерии, две сотни легкой. Остальное, инженерные части, штаб, госпиталь, походные мастерские и прочие тыловики. Полностью укомплектованный Линейный легион пять — пять с половиной тысяч человек.
В мирное время их число сокращают до пяти-шести, в военное наращивают до двух-трех десятков.
Бывают легионы территориальные. Их задача удержание имперской власти на подконтрольной территории. Численность четыре — шесть тысяч человек. Состав территориальных легионов определяется характером местности, которую они контролируют.
Одиннадцатый, двенадцатый и семнадцатый легионы отвечают за степные и пустынные районы, от того там совсем нет пехоты. Только кавалерия.
Двадцать первый — лесной и Стражи перевалов, наоборот исключительно пехота. В данный момент в империи девять территориальных легионов.
Плюс первый и второй — Золотой легионы. Хоть их не причисляют к территориалам, суть у них та же. Только платят двойное жалование. Первый легион повсюду охраняет императора. Второй — Золотые панцири, безвылазно сидит в Столице. Поскольку в Золотые панцири не категорически берут жителей столицы и окрестностей, а платят вдвое от обычного, служить там мечта любого провинциала.
— Почему Стражи перевалов без номера?
— Это их позор. Они утеряли свое знамя. За такое легион распускают. Но кто-то должен стеречь перевалы между Империей, орками и нордами.
С точки зрения Империи, Последние формально тоже имперцы. Норды с этим не спорят, однако регулярно грабят прибрежные районы и земли северо-запада. Так что, в виде исключения, Стражей не стали разгонять, однако обрекли на вечный позор.
Пять лет назад знамя вернули. Но тут уже уперлись Стражи перевалов, отказавшись принять обратно свой номер. Все легионы номерные, а мы, стражи — эксклюзив. Дело пахло бунтом и в штабе махнули на них рукой. Может в штабных бумагах он и числится под номером, однако если это и так, дальше штабов эта информация не уходит.
— Интересная история. Расскажешь?
— Мы закончили с армией?
— Нет, продолжай, — выпалила Гайа, знавшая — подобный поворот беседы может вылиться в долгую молчанку со стороны Яри.
— Бывают легионы учебные. Еще их называют Черные, потому как там практически нет высокородных. Для них служба в учебном легионе — позор и оскорбление. Так что там собрана одна чернь.
Учебных легионов было три: восточный, западный и центральный. Сейчас центральный и западный сдвоили и теперь их два. Один на западе, второй на востоке. Четыре — шесть тысяч рекрутов в обычном легионе. Восемь в сдвоенном.
Обычно учебные легионы не участвуют в боях, занимаясь только подготовкой солдат из рекрутов. Но когда прижимает, в дело бросают и их.
Еще есть отдельные легионы — инженерный легион, два легиона морской пехоты, легион стерического обеспечения тыла, легион внутренних войск Тайной стражи.
Эти славные ребята, в смысле подчиненные Тайной Стражи, предназначены исключительно для силового подавления крупных беспорядков и никогда не покидают земель Империи. Зато, если все остальные легионеры получают боевые только во время войны, да и то не всегда, на службе Тайной Стражи боевые платят с момента зачисления. И паек там сытнее.
— Какой легион лучший?
— Хм......... никакой. Так рассуждать нельзя. Каждый легион заточен для своих целей. Если он справляется с поставленной задачей, он хорош.
Самые злые, отчаянные и умелые вояки собраны в морской пехоте. У них не бывает мира. Нет войн, найдутся пираты. Морпехи всегда в деле и смерь всегда рядом с ними.
Когда их выбрасывают на берег или захватывается порт, флот частенько не может забрать высаженный десант и морпехи должны победить или умереть. Буквально. От того флот не скупится на их подготовку и экипировку. А мозги им промывают так, что агрессивность морпехов сродни орчьей.
Первый легион, тот который при верховной ставке, самый малочисленный. Зато каждый боец этого легиона высокородный. Мало того, они там все мастера фехтовальщики. Но хороший фехтовальщик, это еще не хороший солдат.
Инженерный легион — стройбат он и есть стройбат. Оружие им не положено, зато занятие найдется в любое время. Видела, как в ручную меняются ландшафты?
— Шутишь?
— Отнюдь.
— Почему стройбат?
— Без понятия. Но мне доводилось читать хроники времен пришествия в Мир. За строительство сети Великих каналов отвечали военные инженеры. В хрониках они частенько упоминаются как стройбат.
— В каком легионе ты служил?
— В разных.
За разговором колонна давно миновала пещеру, где зимой охотились на пещерника. Дорога сузилась, сжатая отвесной скалой и крутым, местами обрывистым склоном. Кое-где между скалами еще белели языки ноздреватого снега.
Бегущие впереди, варги лохматыми истуканами замерли на повороте, недоверчиво ловя потоки ветра чуткими носами.
Звери не испытывали беспокойства, просто сигнализировали о постороннем присутствии.
— Почуяли заставу на перевале.
— Там свои, вперед, — девушка успокоила зверей перегородивших дорогу. И почувствовала ответное неудовольствие или скорее раздражение зверей. У их был свой, весьма узкий круг понятий — свой.
Межевая застава приобрела обжитой вид. Местность вокруг казармы и перегораживающей узость перевала каменной стены расчистили. Замшелую черепичную крышу казармы подлатали. Прогнившую дверь заменил пестрящий заплатками кусок плотного полотна, раньше явно служивший крышей фургона. Даже в каменной стене, точнее каменном валу, сложенном без раствора, зато из крупных камней и неподъёмных обломков скал виднелись следы свежего ремонта.
И хотя из тубы казармы не курился дымок, от здания пахло дымом, едой, и каким-то особенным — армейским уютом.
— Сколько стражей держал на заставе твой дядя?
— Пару самых никчемных. Только чтобы они успели подать сигнал.
— Я так и думал.
— А ты будешь держать здесь гарнизон в пять бойцов?
— Пока да. Потом добавлю еще пару-тройку, усилю крепостными арбалетами и еще кой-каких гадостей придумаю. Неприятеля нужно встречать здесь. Больно уж место удобное. Дюжина арбалетчиков армию, конечно, не остановит, а вот отряд в сотню мечей запросто. Задача местного гарнизона подать сигнал о появлении неприятеля и продержатся до темноты. Потом отойти к замку.
— А почему не наоборот — отправить сюда подкрепления?
Яри недовольно поморщился, но снизошёл до объяснения очевидного. — Горы вокруг непроходимы только для лошадей и крупных подразделений. Если гарнизон заставы не отойдет ночью. На следующий день его обойдут через горы, отрезав путь к Замку, а потом задавят атакой с двух направлений.
— Оправить в горы наших людей. Пластунов Арамиса например.
— Их слишком мало. И кстати, сообщи вон тому зеленомордому, что он теперь не Мой, а Наш. Он оценит уверяю.
Гайа фыркнула и с решительным видом направила свою лошадь к мускулистой зеленокожей фигуре, размахивающей деревянным молотом на длинной ручке.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
