— Что ж, приступим, — скомандовала мэтресса Ланорвиль. — Соединяем наши линии в третьей позиции.
Джошуа послушно исполнил приказ, сжав посох и для удобства закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на окружающий мир. Настроил внутренние ощущения. Выстроил в подсознании поле, на котором они собирались создать руну. Расставил по намеченным концам фигуры остальных участников. Перед внутренним взором окружающие его маги светились ярко-желтым светом.
— Я начинаю. Оливия, между нами первая грань.
— Хорошо.
От фигуры целительницы скользнула тонкая линия. Неторопливо, но упорно она двигалась к мэтрессе Дейндж. Даже сейчас было видно, как измождена чародейка — ее аура светилась бледно, но движения не потеряли уверенности.
Когда линия коснулась Дейндж, силуэт погас. Джошуа даже показалось, что женщина покачнулась и чуть не упала, но крепкая рука Кая поддержала ее. Более того, на миг его фигура тоже появилась в сознании младшего мэтра.
Слияние.
Старый прием, используемый при работе с сильными и нестабильными чарами. Двое могут делить энергию, поддерживая друг друга. Соединяя импульсы своих сущностей, они словно создают новую конструкцию, устойчивую к влиянию заклинаний, опасных для одиноких или ослабленных сущностей.
Прекрасная и чистая работа. Вот только одна маленькая деталь не вписывалась в общую картину: чтобы такое слияние стало успешным, а не губительным, участники должны быть очень близки. Кровное родство или глубокая эмоциональная связь — те столпы, на которых зиждется этот метод.
А ведь мэтрессу они встретили только сегодня, и вряд ли между ней и командиром наемников мелькнула искра столь сильная, что переросла в любовь с первого взгляда. Родственниками они тоже не являлись. Уж такие мелочи, как кровное родство, даже младший мэтр мог определить на глаз.
Видимо, звание чародейки широкого профиля не дают просто так. Надо бы проконсультироваться насчет ее методов, если, конечно, выпадет возможность.
— Джошуа, теперь вы! — Голос мэтрессы Ланорвиль оторвал его от праздных размышлений.
Силуэт Оливии, ставший намного более ярким и не обремененный фантомным двойником Кая, направил линию к нему.
— Я готов, — запоздало ответил он. Линия коснулась его руки.
Младший мэтр понял, что несколько слукавил. Нет, конечно, он был готов. Теоретически. Но целительница как-то забыла упомянуть, что это еще и демонски болезненно. Руку словно обожгло огнем. Что ж, по крайней мере, цвет не обманул. Жгло не хуже пламени.
Не сказать, что он слишком громко стонал. Но сжатые зубы и невольное шипение выдали его с головой.
— Прости, дорогуша, — сказала Марианна. — Я совсем забыла, что вы, мальчики, любите мыслить весьма прямолинейно. Эти общие занятия по ментальному контролю и ярко-желтые фигуры всегда нагоняли на меня тоску. Если терпеть сил не осталось, постарайтесь перенастроить внутреннее восприятие. Например, по умолчанию измените вариант на противоположный.
Изругав себя за прямолинейность, Джошуа последовал ее совету. Воображаемый мир колыхнулся, меняя очертания, и из желтого стал голубым. Линия, погрузившаяся в ладонь, перестала жечь и стала морозить. Но после огня это было скорее приятно.
— Благодарю, мэтресса, так намного лучше. Готов слушать дальнейшие указания.
— Отлично. Медленно направьте свою часть в сторону Глэдис.
Он повернул голову в сторону девочки — тонкой фигуры из переливающихся ледяных линий — и, пропустив грань через себя, направил к ней. Все прошло гладко, ученица приняла свою часть руны без помех. Затем она направила свою линию к мэтрессе Ланорвиль.
Руна замкнулась.
После этого все обменялись еще дюжиной линий внутри фигуры, довершая задуманный рисунок. Как заметил Джошуа, Оливию Марианна старалась больше не использовать, что было весьма разумно, так как аура чародейки снова начала тускнеть, а ее участие было очень важно для дальнейшего ритуала.
Наконец последний штрих был завершен, и плод их труда даже удостоился поощрительного кивка мэтр Гаренцворта.
— Почти идеально. Впрочем, как и все, что ты делаешь, дорогая Марианна.
— Спорить не стану, очень даже неплохо. Благо помощники достались толковые.
Джошуа открыл глаза.
Руна, ярко полыхающая в его воображении, не потускнела и в мире реальном.
— Неплохо, — подала голос привалившаяся к стене Майриэль. — Почти точно повторяет Знак Покоя Осеннего Древа, хотя, конечно, намного грубее.
— А ты не так неотесана, как желаешь казаться, — похвалила ее целительница. — Именно он взят за основу. Соглашусь, он менее элегантен, чем изначальный эльфийский вариант, но куда более эффективен. Хотя бы потому, что не требует участия трех дюжин адептов и недели подготовки.
— Все равно это только копия, — упрямо, хоть и негромко буркнула лучница.
Кай помог Оливии вернуться к ее стулу. Лицо волшебницы немного порозовело — видимо, сказалась подпитка общей энергией, хотя двигалась она еще с некоторым трудом. Груз охраняющего контура безжалостно поглощал ее силы.
— Мэтр Джошуа, можете сойти со своей грани и немного отдохнуть перед заключительной частью, — окликнула его целительница. — А ты, Глэдис, найди-ка нашему почтенному мэтру котелок для его чудного супчика.
Девочка, довольная собой сверх всякой меры (этого не могло скрыть даже непроницаемое выражение лица — еще бы, мало кого в ее возрасте приглашают участвовать в столь опасных мероприятиях!), упорхнула из комнаты.
Мэтресса покинула свое место и отошла к Рамилу. Положив руку ему на плечо, она принялась что-то выспрашивать у него. Мэтр отвечал односложно.
Джошуа отошел к стене и присел на один из отодвинутых к ней стульев. Так получилось, что он сел достаточно близко к отдыхающей в углу Оливии и стоящим над ней Каем — и невольно услышал часть их разговора.
— Вы в порядке? — негромко спросил наемник.
— Лучше, чем выгляжу, — тихо ответила чародейка, склонив голову.
— Мне показалось на миг, что вас это чуть не добило.
— Вы очень наблюдательны. Скажу больше, так и было бы, если бы не ваше присутствие. Благодарю за поддержку. Как вольную, так и невольную.
— Еще бы знать, в чем она заключалась. Вряд ли только в придаче вам вертикального положения.
— Не только. Но эти специальные термины меня уже порядком утомили.
— Нет нужды объяснять это такому профану, как я. Хотя в следующий раз я бы предпочел узнать, что вы будете подзаряжаться от меня, до, а не во время ритуала.
— Вы весьма интересная личность для простого профана. Профан не заметил бы.
— Замечать — это часть моей работы, — пожал плечами командир наемников. — Не то чтобы я отказал вам, миледи, но элементарная вежливость и немного уважения были бы мне приятны.
— Я учту, господин Кай, — криво усмехнулась она. — Также я приношу вам свои извинения за то, что с умыслом использовала вас для участия в ритуале, который может спасти мою жизнь, вашу жизнь, жизни ваших соратников и сотен существ в округе. Обещаю вам, что в следующий раз, когда над нами нависнет безжалостная бездна — из-за того, что мне недостанет сил ее сдержать, я обязательно спрошу у вас разрешения и дождусь вашего ответа, даже если все демоны Пекла будут рвать нас на части.
— Вашего слова мне достаточно, — не обиделся командир наемников. — Мы точно с вами не встречались раньше?
Чародейка подняла глаза. Некоторое время пристально изучала лицо мужчины. Потом снова опустила усталый взгляд.
— Вряд ли, господин Кай. Я бы вас запомнила.
— Я рядом, если снова понадоблюсь. — Он, как видно, был удовлетворен ответом.
— Благодарю.
Кивнув, командир наемников отошел к разместившимся у стены соратникам. Джошуа не смог не отметить удобства своей позиции, поскольку тихий разговор доносился и до него, только с другой стороны. Обычный человек, надо думать, услышал бы только обрывки фраз, но младший мэтр всегда отличался чутким слухом, особенно после одного неудачного магического опыта, навсегда изменившего структуру его барабанных перепонок.
Кай присел на стул между подпирающей стену Майриэль и устроившимся на полу Паки. Наемники, до того тихо переговаривавшиеся, переключили внимание на него.
— Ты уверен, что им можно доверять? — в лоб, хоть и очень тихо, уточнила лучница.
— Нет, — тихо буркнул Кай.
— Славно, А то я уже подумала, что всю ту чушь ты нес от чистого сердца.
— Почти.
— Паки не чует подвоха, — поделился своими наблюдениями парень.
— На Киринском перевале ты тоже не чувствовал подвоха, — парировала лучница.
— Даже Паки иногда ошибается. Но не сегодня.
— И все равно. Доверять незнакомым чародейкам — это не дело.
— Глянь на Рамила. — Кай кивнул на склонившуюся над котлом парочку. — Редко он встречает такое доброе отношение от коллег. Неужели тебе не понятно, что ему порой надо пообщаться с кем-то помимо наших несравненных персон? И поработать с кем-то, кто может его оценить, а не как мы, поохать над результатом.
— Какой ты сентиментальный, аж страшно, — фыркнула эльфийка.
— Да, я такой. К тому же...
— Ага! Я знала, что будет продолжение!
— Благосклонность графа за помощь в спасении его земель, как и благодарность его величества за помощь в спасении земель подданных, платящих ему налоги, будет нам дополнительным плюсом. Особенно если принцессу спасти не удастся.
— Я прямо таю от твоей меркантильности! — засияла лучница. — Я бы расцеловала тебя, если бы не так сильно ненавидела людей.
— Давай останемся просто друзьями.
— Как прикажешь, недотрога.
— А Кай думает, что принцессу не спасти? — уточнил Паки.
— Кай надеется на лучшее, но не уверен, — ответил командир наемников.
— Паки думает, что спасти можно. Если дракон не съел сразу, то есть шанс, что не съест еще какое-то время.
— Весь вопрос, какое именно время. И успеем ли мы.
— Если мы будем задерживаться каждый раз, чтобы потешить Рамила или еще как-то по-глупому рискнуть жизнью, то точно никуда не успеем, — сказала Майриэль.
— Не начинай снова.
— Хорошо. Только, чтобы ты знал, дорогой: я пущу им кровь, если почувствую угрозу, даже если это расстроит Рамила.
— Без приказа — не пустишь.
— А если ты не успеешь его отдать?
— Успею.
— Ладно.
— Майриэль очень самоуверенная, — покачал головой Паки. — Даже Паки не стал бы смело бросаться на двух этих магинь.
— У меня есть опыт, — упрямо дернула плечиком лучница.
— У нас у всех есть какой-то опыт, милочка, — окликнула их мэтресса Ланорвиль. — Но уверяю тебя, мы вам не угроза, пока вы сами к тому не вынудите.
— Подслушивать вообще-то невежливо, — ощерилась эльфийка.
— Я и не подслушивала, но ты так громко била себя в грудь и сыпала угрозами, что все было понятно. Впрочем, оставим споры, пора приступать. Глэдис!
В дверях показалась ученица, неся перед собой внушительных размеров котелок.
— А поменьше не нашлось?
— Нет, мэтресса.
— Что ж, чем богаты, как говорится. Так, вы двое, Паки и твоя строптивая коллега, идите сюда. Господин Кай, помогите Оливии, у вас это прекрасно получается. Джошуа и Глэдис, занимайте пока места на своих углах.
Повинуясь ее словам, все пришли в движение. Только лучница демонстративно осталась у стены и скрестила руки на груди.
— Майриэль! — вздохнул Кай.
— Она мне не командир.
— Делай, что она говорит. Пока что.
— То-то же, — согласилась эльфийка, вальяжно отлипла от стены и неторопливо подошла к целительнице.
Мэтресса Ланорвиль вопреки ожиданиям отчитывать ее не стала, а сразу же приступила к дальнейшим распоряжениям.
Повинуясь ее командам, Паки с Майриэль вылили часть содержимого большого котла в котел малый. После чего мэтр Гаренцворт добавил туда последние ингредиенты. Судя по распространившимся запахам, скорее для вкуса, чем с какой-то иной целью.
К тому времени командир наемников подвел Оливию к ее месту.
— Не соблаговолите ли вы, добрый господин Кай, — сладко, хоть и тихо, пропела она, — разрешить мне одолжить толику ваших жизненных сил? Ничего такого, что не лечилось бы простым здоровым сном. Уверяю вас.
— Извольте, — поколебавшись, ответил он.
Джошуа почувствовал легкое покалывание, как всегда, когда рядом проходила перекачка энергии. Мэтресса Дейндж не обманула, взяла действительно немного. По влиянию на организм это походило на четыре-пять часов неустанного махания мечом. Правда, это был уже второй забор, а Кай все еще не падал с ног от усталости. Видимо, он был крепче, чем казался.
Пока они ворковали, мэтр Гаренцворт остудил содержимое малого котелка прикосновением посоха, а Майриэль и Паки влили его в Шарлотту. Предварительно дождавшись очередного извержения зеленого огня конечно же.
Удовлетворенный результатом, Рамил отпустил их и склонился над девушкой. Прошептав нужные формулы, он помазал чем-то ее лоб и плечи, довершая рисунок руны, и, довольный собой, отошел в сторону.
Затем последовала душещипательная сцена прощания целительницы с одним из своих артефактов.
Камни Шараи применялись многими чародейками. Не все мэтрессы желали таскать с собой посохи — несомненно украшавшие мэтров, они несколько портили возвышенные образы мэтресс. Камни же, уникальные по структуре и дорогие в изготовлении, были еще и красивы внешне. Неудивительно, что мэтресса Ланорвиль расставалась с одним из своих с таким трудом. К чести целительницы, жизни римайнских подданных оказались для нее дороже амулета. Самого маленького и, по-видимому, запасного.
Рамил с благодарностью принял жертву Марианны и даже сам позволил ей закрепить камень на своем посохе. Резонанс чар Шараи должен был усилить и изменить свойства магического инструмента. Если верить теоретическим выкладкам старшего чародея, он же должен был уничтожить камень после окончания ритуала.
Когда все четверо участвующих в руне чародеев заняли свои места, а мэтр Гаренцворт встал в изголовье Шарлотты, целительница отдала последнее распоряжение:
— Майриэль и Паки, лезьте на стол. Вы, господин Кай, тоже. Понимаю, оторваться от мэтрессы Дейндж непросто, но вы уж постарайтесь. Ради нашего общего блага.
— Только мне одной кажется, что со стороны это смотрится довольно глупо? — пробубнила Майриэль, присаживаясь по правую руку от девушки.
— Магия есть магия, — философски ответил ей Паки, устраиваясь с левой стороны.
— Молодец, мальчик, лучше и не скажешь, — похвалила его целительница.
Кай молча устроился в ногах у девушки. Он бросил взгляд на Оливию. Чародейка благодарно улыбнулась ему. Сейчас она выглядела почти нормально, бледность отступила, а осанка снова стала прямой и гордой.
— Закрывай, Рамил, — приказала Марианна, когда все наемники заняли свои места.
Мэтр принялся читать заклинания. На память он их, ясное дело, не помнил, и потому использовал соответствующую страницу своего блокнота.
По мере чтения руна наливалась все большей силой. Пламя, полыхающее в ее гранях, из практически бесцветного превратилось в ослепительно-белое. Свет его был настолько ярок, что буквально жег глаза.
