— Уга... — понеслось в противовес.
Гостья получила разрешение на визит к отшельнице, обитающей внутри полого ствола папоротника. Вход находился на уровне корневищ и выглядел как нора крупного зверя. Вход в логово отшельницы охранял грозный хищник. Повёл носом, приоткрыв одно око, и покосившись им на гостью, остался в прежнем положении, не собираясь беспокоиться по пустяку. Зато оживился, учуяв запах добычи. Обычно если хозяйке не удавалось спасти раненого аборигена или зверьё, приносимое ими, отдавались ему на откуп в качестве лакомства.
— Ха... — зашипела угрожающе Лиа-три.
Хищный зверь недовольно укнул, и снова засопел, как ни в чём не бывало, зная наверняка, если что — он получит свою добычу, а не повезёт, значит напротив тому, кого доставили к хозяйке.
— Вай-вах... — закачала отрицательно головой та. — Ха-на...
— Наи... — настояла амазонка. — Наи!!!
— Уга... — сдалась Три-Наи.
Она согласилась оказать посильную помощь в исцелении человека, не обещая, что обязательно поставит его на ноги.
— Гау-нах... — суетилась амазонка подле неё со своим подопечным на руках.
— Лиа... — молвила по-дружески хозяйка древесного жилища. А возможно и по-родственному.
В их именах была нечто общее, как и внешним данным. Амазонка — дочь, иная — мать. И если бы не землянин, вряд ли встретились здесь сейчас. Обе и занялись им, поспешно разрывая одежды — остатки лохмотья на нём, оголяя целиком.
* * *
Поляна. Хижина отшельницы.
Игорь предавался сновидениям, когда решалась его судьба — тело ещё не охладело, как у амазонок, а душа не покинула его, хотя и рвалась наружу из тесных рамок бытия.
Лиа-три не находила себе места, даже когда мать сообщила дочери: сделала всё, что было в её силах, и даже больше того — чем обычно, испробовав все свои уникальные способности. Не преминула воспользоваться снадобьями из целебных трав, кои при неумелом обращении превращались в яд, тая смертельную опасность в виду передозировки. Не могла усидеть на месте, словно ей угодила в одно место колючка — мелькала перед глазами Три-Наи.
— Ша... — не вытерпела та. — Чу...
Дочь присмирела — на мгновение — не больше. Старуха едва заметно ухмыльнулась, но не подала вида: раскусила причину эмоций дочери. Хотя не находила ничего общего у неё со странным существом — небесным пришельцем. Качала отрицательно головой, словно у неё был нервный тик.
Снизу донёсся рык. Проснулся питомец хозяйки, подавая голос, словно вопрошая: не пора ли ему приступить к трапезе?
Из уст Лиа-три на местном аборигенском наречии прозвучала красноречивая фраза, доступная животному, сродни — обломись и заткнись.
— Ха... Нах... А-яй...
— А-яй... — подтвердила старуха, глядя на землянина.
— Наи... — припала дочь на колени перед той, склонив на руки голову. — Наи...
Мать почувствовала влагу на ладонях.
— Хы-ы-ы... — зашипела сама, недовольная тем, что заставляла делать её дочь помимо собственной воли. Прогнала. Однако вскоре уловила: дочь прячется подле дупла, служащего окном в жилище старухи, сокрытой листвой на манер сетки от москитов. Отмахивалась от роящихся там назойливых паразитов. — Ха-й-я...
Дочь притихла, затаив дыхание, прислушивалась, а с иной стороны — старуха к её действиям. Разом и встретились, столкнувшись в листве нос к носу.
— Лиа...
— Наи...
— А-а-а... — прервал их стон в исполнении человека от взаимных обвинений с высказыванием соответствующих любезностей в адрес одна другой. Снова оказались рядом подле него, позабыв былые обиды.
— Мля-Бла... — молвила Лиа-три, называя землянина по тем именам, которые были доступны ей. — Мут-Ант...
— Ант-Мут?! — настороженно вопросила старуха у дочери.
Та утвердительно кивнула.
— Цыц... — укорила в который раз мать дочь за её недальновидность.
— Уга...
— Хыр...
Игорь дёрнулся. По телу прошла дрожь, вызывая содрогание подстать конвульсиям. Лиа-три припала к нему, приложившись щекой к щеке — лизнула в ухо.
Старуха поморщилась так, словно у неё свело зубы от боли, скривив на бок ротовую полость.
Амазонка успокаивала не столько неприкаянную душу пришельца, сколько саму себя, не представляя, как будет жить дальше без него. Он запал ей глубоко в душу, и ради него была готова на всё, даже поменяться с ним местами — оказаться на смертном одре, лишь бы оно стало больничным ложем для землянина.
Старуха не всё рассказала дочери, ей самой было интересно понаблюдать за её поведением и инопланетянина — как на него подействуют чары с зельями.
Как ни странно было, но он воспринял их безболезненно — ломки не последовало, хотя поначалу всё происходило именно так, а Лиа-три приняла за предсмертные конвульсии.
Старуха повеселела, хотя и далее не подавала вида: радуется за дочь и её избранника. Понимала её, а попутно стремилась разобраться в причине странного выбора. Почему она уединилась с ним, а не кем-нибудь из соплеменников-самцов.
Дочери предстоял серьёзный разговор по душам с матерью. Та не стала скрывать и поведала всю историю, не утаив прелюдии встречи с чужаком. А также того, чего он сотворил.
На амулет-оберег пришельца и взглянула старуха, поясняя дочери: примитив не примат, а также распространённое заблуждение соплеменников. Назвала Игоря — небесным воином.
— Воир-Тан!
— Воир?!..
— Тан!.. — осталась непреклонной Три-Наи.
Новость потрясла Лиа-три до глубины души: пришелец оказался тем, кого они лишились — великого вождя — повелителя стихий, которому был подвластен как живой мир природы, так и неодушевлённый — аномальный.
Амулет-оберег и не позволил человеку сгинуть в неизвестности, превратившись после утоления голода зверюгой старухи в то, что обожают местные жевжики, смешивая с грунтом.
* * *
— Где я? Кто я? И куда попал? — не сомневался Игорь: попал, и видать по всему, довольно круто.
Тело пронизывала нестерпимая боль, словно его переехал самосвал, гружённый железным ломом с дополнительным прицепом — и так не раз, снуя взад-вперёд, утрамбовывая в землю до нужного уровня — совпадения с горизонтальной поверхностью.
На глаза угодило изображение знакомой физиономии. Обозвать лицом то, что он узрел, не мог даже с большой натяжкой.
В памяти всплыли былые воспоминания недавних событий.
— Нет... — затряс в испуге головой землянин. — Не может быть! — продолжал он нервничать. — Что угодно, только не это!
Ему показалось: Лиа-три состарилась и довольно серьёзно, словно он проспал в летаргическом сне целую вечность, длящуюся бесконечность. И снова испытал шок. Из-за старухи появилась её дочь, а он принял её за дочь Лиа-три, а не Три-Наи.
— Ни хая се... — схватился Игорь за голову, боясь потерять, поскольку ему казалось: отвалится, наливаясь свинца.
Лиа-три привлекла внимание землянина к собственной персоне, подняв приветственно руку-лапу, задержав на уровне груди, и далее демонстративно приложила к одной из двух выпуклостей, чуть склонившись в благодарственном и благоговейном поклоне.
— И вам того же, жабы... — закашлялся вдруг Игорь. — Я хотел сказать — бабы! Вырвалось...
И слизь из его гортани, напоминая запёкшуюся кровь. Грудь ныла не меньше головы. Её он и ощупал вслед за ней — схватился за живот, а затем и вовсе скрестил руки на уровне паха.
— Ну вы и даёте, рептилии! — не знал что и думать по данному поводу Игорь: то, что могло придти на ум земного человека или намного хуже того, после встречи с отбросами.
Варианта было два: первый — он понравился им, как самец, и они поспешили воспользоваться его беспомощностью, а второй — с тем же успехом, но в качестве добычи. Припоминал: питались цветочной пыльцой с нектаром, но также, щёлкая паразитов точно семечки.
— Наи... — молвила амазонка. — Три...
— Чё, и говоришь мне, а зубы заговариваешь! Когда я собственными глазами вижу: вас — двое!
— Три-Наи — Лиа-три... — повторила несколько иначе амазонка.
— Неужто взаправду родственницы, если я правильно понял тя, — чуть изменил Игорь своё отношение к аборигенкам. — Стало быть, вас трое у неё — имеются сёстры или братья?
— Наи-три, — подтвердила Лиа-три, научившись в свою очередь понимать человеческий язык, не уступая землянину с изучением аборигенского наречия. Оба пополняли словарный запас.
— Бол-Ван... — съехидничала старуха.
— Воир-Тан... — напомнила дочь.
Три-Наи махнула рукой на них обоих, указав на выход: скатертью дорога — могут проваливать — не держит их. Словно чего-то опасалась. И не ошиблась. Дочь заговорила с ней шёпотом, получив отпор отказом.
— Стесняетесь меня — моего присутствия? — не удержался от высказывания землянин, озираясь по сторонам, изучая жилище старой дикарки, а заодно и на предмет наличия собственных лохмотьев или какого-нибудь лопуха для использования в качестве фигового листка. Не обнаружил даже лепестка. Встал, продолжая держать руки ниже пупка. Повернулся. Не сразу опомнился, что выставил напоказ, демонстрируя голый зад амазонкам.
— Ха... — выдала Лиа-три.
— Хы-гы... — подхватила Три-Наи. И зарычала.
Зверь снизу заурчал.
— Ой-ё-оп... — резко обернулся Игорь к дикаркам. У него отпало желание расставаться с ними, а заодно и жизнью. Не с голыми же руками кидаться на громилу-хищника, и уж тем более не с тем, что прикрывал — свой штык.
На самотык и косились без зазрения совести со стеснением женщины-аборигенки.
— Что так, и не так у меня там, а? И выгляжу естественно, нежели противоестественно! Ведь это естественно: обе самки и...
Чувствовалось лёгкое возбуждение. Не Лиа-три как самка прельщала Игоря своими формами тела сейчас, а сказывался побочный эффект воздействия лекарственного отвара, оказывая иное действие на организм землянина.
На лице землянин проступил румянец. Он ощутил себя словно девица на выданье. В нудисты никогда не записывался, и особенно спешить вступать в их ряды как пионер также не собирался. Не имел таких намерений, а какие — убраться отсюда и поскорее. Сиганул в дупло, зашуршав листвой кроны древесного папоротника.
Вслед за треском и промелькнувшим голым задом, до амазонок донёсся глухой удар оземь и новый стон с криком в исполнении землянина.
— Бол-Ван... — осталась при своём мнении Три-Наи относительно умственных способностей человека с другой планеты.
Дочь осталась наедине с матерью, снова зашепталась с ней о своём сугубо личном — женском деле.
Та по-прежнему отказывалась дать ей своё благословение на то, о чём лишь мог мечтать Игорь, а могло стать реальностью — они соединиться меж собой.
Согласиться в одиночку старуха не могла — табу. Требовалось ещё одобрение отца — Ран-Гара. А в племя дорога скитальцам была закрыта.
Помог случай — аборигены вышли на тропу войны, встав на иную — прореху, грозящую всякому, кто посягнёт на неё — смертельной опасностью при столкновении с прото-ронтами. Они и двигались на соединение с теми, кто продолжал взывать к ним, посылая с завидным постоянством с небольшим интервалом сигналы бедствия.
Звездная Система потусторонних координат.
Агрессия — Б.И.О.
Балласт — утиль.
Эпизод-13
ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦА
Заросли папоротника. Тропа войны.
Немалочисленный отряд уродов чеканил шаг на марше, все юниты двигались с одинаковой скоростью и на определённом расстоянии, держа необходимую дистанцию, точно управляемые болваны сродни марионеток, коих синхронно дёргали за невидимые верёвочки отбросы. Никаких лишних действий или движений — всё чётко и расчётливо. Каждый прото-ронт знал своё место в строю и цепи. Они двигались колонной в три шеренги. Передние юниты в два ряда были сосредоточены на том, что творилось у них впереди, иные по краям на всём протяжении колонны — по своим сторонам, увеличивая сектор сканирования с последующим обстрелом. Замыкающие уроды охраняли тыл, не поворачивая назад головных конечностей, словно у них были глаза на затылки, а их им и зрение, фокусирующееся на 360 градусов, заменяли выпуклые светодиоды с отражателями по бокам, и каждый охватывал боковой горизонт на 180 градусов или порядка 200 радиан. Возможно, у них была какая-то своя мера угловых измерений и не в плоскости, а объёмного изображения. Подкрасться незаметно нереально и смерти подобно.
Маскировка мутантов агрессора по-прежнему была исключена, прото-ронты не прятались, и не собирались, словно не понимали: чего бояться? В них не была заложена программа страха, лишь та, которая позволяла идти напролом к намеченной цели, не взирая на всё то, что в той или иной мере порой могло твориться вокруг них. Они и впрямь представляли собой машины смерти — те новые образцы, которые в последнее время принялись поставлять на вооружение аркадам балласта "утилитам" лидеры касты.
Никто из отбросов не возражал, им было всё равно, из какого материала состоит ломьё — новьё или старьё — главное, чтобы выполнял команды, не задумываясь, при этом не приходилось бы затрачивать на его восстановление с починкой драгоценное хроно. Проще сразу отправлять в утиль. Как нельзя, кстати, и подошёл материал био. При соединении с гео, получалось нечто уникальное. Для его сносного функционирования не требовалось и вовсе нео. И пускай, как пожиратель был не очень, зато при мелких стычках подобного планетарного масштаба как в данной сдвоенной системе потусторонних координат, просто незаменими. На них не действовали внешние факторы аномалий — одна из составных частей материй обязательно оставалась функционировать сносно, в то время как иная обычно выходила из строя.
Строй прото-ронты держали сомкнутым, словно по гигантской просеке ползла огромная рептилия, состоящая из многочисленных звеньев чешуи. Настолько они были подобны — подогнаны один к одному, что на первый поверхностный взгляд не бросалось в глаза их разномастная стать, поскольку ломастеры-утлы лепили из них нечто по своему образу и подобию, используя робото-тягов в качестве работяг. Вот и наваяли отбросы то, что являли собой — новых протезированных болванов, наделив гуманоидов из "груза-Z00" новыми деталями, подстать их природным конечностям. А то и вовсе вживляли напрямую, заменяя основу их скелетов.
Аборигены следили за ними от самого лагеря, передавая весточку при помощи мелкого зверья. Живность подобных размеров не вызывала интереса у диверсантов, лишь те исходные изразцы био, которые могли послужить им препятствием на пути.
Тропа смерти всё дальше уводила прото-ронтов от стихийной преграды в заросли папоротниковой растительности, и чем дальше они углублялись, тем больше по размерам становились образцы местной флоры и, что немаловажно, фауны.
На одиноких зверей не тратились боеприпасы, уроды, лишь провожали их светящимися лучами отражателей или диодов, точно прицелами, и, не встречая сопротивления, не вступали в прямой контакт на поражение. Чем и пользовались дикари.
По отдельности аборигены не интересовали диверсантов, а вот место стойбища или то, что представляло собой для них — безо всякого сомнения. К ним были приданы новые образцы мини-ботов — к шарам прикрепили крылья местных рептилий. А вот это уже по местным меркам дикарей было табу — верхом кощунства захватчиков. Не могли простить, как и забыть. Пришельцы использовали любой материал. Не стали исключением и образцы гигантских монстров. Одним таким сейчас и занимались на ином берегу ломастеры утлов, утащив в мех-модуль, готовя чудовищный сюрприз дикарскому населению примитивного мира. Аборигены в свою очередь им, и не стали откладывать в долгий ящик.
