— Это в наших общих интересах. Мы установим истину.
— Надеюсь, иначе прекращу финансирование твоей "фирмы"! Я вам деньги плачу за работу, а не бездействие! Меня сегодня чуть не убили из-за Верки!
— Чуть — не считается, — выдала она.
— Отдайте её нам, шеф.
— Ещё чего! Пускай искупает свою вину передо мной сама!
— Работой?
— И работой в том числе, птичка моя! Будет тебе твой крутой репортаж, когда возьмут террористов. А после — заслуженный отдых, — подмигнул олигарх.
— Ага, — оказалась озадачена Верка.
Её участь была незавидна. Золотая клетка ей не нравилась. Она привыкла к самостоятельности. А тут подрезали крылья.
— Из дома ни шагу! Тебя будут стеречь мои люди день и ночь, чтобы с тобой и твоей семьёй ничего не случилось, а заодно из-за тебя и со мной, — сказал олигарх, подавшись на выход, а за ним все гости — званые и незваные.
— Серафима не троньте! — вступились за него родные Веры, и сама она.
— Да. Оставьте его в покое. Он больной, — ухмыльнулся олигарх. — А заодно и они с ним. Похоже, у него болезнь какая-то заразная. С ума не сойдите!
— Сам, шеф, от такой жизни! А то чуть не порешил меня с семьёй.
— Не унывай. Исправлюсь. С тебя статья, а с меня — факты к ней для материала, и отпуск! Помни и не забывай, что работаешь на меня, а не против меня на конкурентов!
— Отличная идея. Переметнуться что ли?
— Только попробуй, птичка! Хм, сова! Курица ты, Верка!
— Ну и сам далеко не орёл! В первой переделке испачкался от страха. Ха-ха...
— Не очень-то, а то я могу резко изменить своё отношение к тебе! И не мне говорить, чем это всё чревато будет твоей семье, как и иным близким людям, а заодно и самой!
Ушёл.
— Вот и думай, что хочешь, — ввернула старуха-мать.
Надя молча покосилась на мамулю с бабулей, а затем и Серафима.
— История, — выдохнула она.
Верка призадумалась. Что новый день сулил им — какие перспективы — она не знала, а ситуация усугублялась день ото дня.
— Если ты и впрямь ангел во плоти, Серафим, то кому-то очень сильно досадил в своём неведомом нам измерении, что тебя не оставляют даже здесь на грешной и бренной земле в покое, а заодно и мою семью, принявшей опеку над тобой. И видимо, не к добру! Вероятно у тебя здесь какая-то миссия. Я права?
— Скорее всего, — согласился Серафим.
У него не шёл из головы лик с рисунка, вырисовываясь в подсознании всё отчётливее и не во сне, а наяву.
— Я должен... Нет, обязан повидаться с ним, чего бы мне это не стоило в будущем, пусть даже жизни!
— Ладно, я что-нибудь придумаю.
— На голодный желудок не получится, ма, — заметила Надя.
— Ты никак голодная?
— Разве незаметно?
— А кто мороженое съел в кафетерии?
— Одной порцией не наешься.
— И пивом! — присовокупила бабуля. — Это ты, Верка, как белка в колесе. Орехов наелась — и довольна!
— То-то и оно, что белка и в колесе! Мечусь по кругу, а всё без толку. Пора делом заняться и всерьёз! Позвоню-ка я боссу.
— Чего вдруг? Сдался нам твой прежний друг!
— После объясню.
— Ясно, ма. Как и то, ба: если не покормим сами себя — это никто не сделает для нас!
— Покупки делать надо!
— Вот и дуйте в разведку, родные мои.
— Деньги гони, ма!
Вера выдала дочери кредитку, и та в мгновение ока очутилась у входной двери в прихожей.
— Ну, ты где, ба? Шевелись!
Надя прильнула к глазку. На лестничной площадке было пусто, но едва они оказались там, перед ними словно из-под земли вырос тип — человек из охраны олигарха.
— Шлагбаум, — обозвала его Надя. И была права.
Он задержал их. Не надолго. Она разобралась с ним в два счёта — кольнула в ногу иголкой со стрелкой, и тип не успел возмутиться, как осунулся по стенке на пол.
— Вот проказница, — порадовалась бабуля. И переступила через тело охранника вслед за внучкой.
Прежде чем покинуть подъезд, они внимательно осмотрели двор на предмет непрошенных и залётных гостей.
— Машина, — акцентировала Надя внимание бабули на том, где могут скрываться противники.
— Угу, вижу. Прорвёмся!
— Уговорила. Пошли.
Внучка с бабулей зашагали быстро мимо авто, но открылись дверки и оттуда выскочили три человека.
— Не охранники, ба-а-а... — закричала Надя.
Она успела применить оружие против одного из налётчиков, другой выбил у неё игрушечный пистолет, и схватил. Не тут-то было. Надя не растерялась, и укусила налётчика за пальцы, когда он пытался закрыть ей рот. Тот сам взвыл от боли, и выпустил Надю.
Внучка не спешила убегать, подалась на помощь бабуле. Но та сама разобралась с третьим налётчиком. Ударила по голове сумочкой пару раз, и налётчик упал, не в силах устоять. Старушка нокаутировала его.
— Чем, ба? Что у тебя в сумочке? Неужто носишь кирпич?
— Нет, проказница, лучше.
— Гантель?
— Библию.
— Сильная вещь!
— А то! Ей спасалась и...
Не раз. Тот налётчик, которого укусила Надя, взбесился и выхватил оружие. В руке у него оказался пистолет.
— Живо в машину, женщины!
— Мужлан! — показала ему язык Надя. — Бежим, ба!
— Стоять! Я буду стрелять!
Соперницы не послушались его, отступив. Налётчик выстрелил. Пуля угодила в сумочку. Вновь Библия спасла жизнь бабуле и внучке. Она прикрывала ту собой, а себя — грудь — сумочкой.
— Ой!
Вера насторожилась. Ей, как и Серафиму показалось: на улице идёт перестрелка. Она бросилась к окну. В квартире появился телохранитель олигарха, и потребовал отойти в глубь комнаты, и не высовываться.
— Что происходит? Кто стреляет? Кавказцы? — засыпала Вера вопросами незваного гостя. — Серафим, помоги-и-и...
— Лежите оба тихо! Ни звука! — прильнул телохранитель к окну. И открыв, произвёл пару выстрелов.
Послышался визг колёс. Во двор влетела машина с подкреплением. Налётчиком пришлось отступить.
— По колёсам надо было стрелять, а не по стеклу, — выдала недовольно старуха. — Тоже мне стрелки! И чему вас только обучают в охранном агентстве?
— Вы лучше скажите, как минули заслон? — вопросил охранник, дежурящий во дворе.
— Да спит он — твой слон, — отряхнулась Надя.
— Как спит?!
— Как все люди — лёжа, но как животное — на полу.
— Ничего не понимаю!
— Сейчас объясню, — воткнула Надя и ему иглу со стрелкой в ногу.
Охранник осунулся. Однако беглянки не ушли за пределы двора. Явились иные телохранители и препроводили их силой домой.
— Порядок, начальник, — рапортовал один из них тому, что находился в квартире у Веры, неся дежурство на крыше.
— Потери?
— Два бойца.
— И как же это вас угораздило их потерять, а?!
— В том виноваты они, — указал телохранитель на тех, кого оберегали по приказу шефа.
— Не понял!?
Охранник продемонстрировал начальнику две стрелки, изъятые из тел пострадавших сотрудников.
— Они с чем — ядом?
— Если бы, — усмехнулась виновато Надя. — А то со снотворным.
— Ну, знаете! Так дело дальше не пойдёт! Вы в курсе, что за вами ведётся охота! И это не шутки! Сами убедились в этом лишний раз наяву!
— Угу-у-у... — приметила Люба: в сумке дыра, а пуля застряла в Библии. И потеряла сознание.
Когда она очнулась, в квартире остались родные и близкие ей люди, плюс начальник охраны у двери в прихожей. Но отлучался время от времени в туалет, выглядывая по пути с края из-за штор, которыми были закрыты все окна в квартире.
— Мы на осадном положении, девки?
— Хуже, ба, как на зоне строгого режима. Пайку и ту приносят. А из дома без надзора — ни шагу. Не выпускают!
— Это правда, Верка?
— Реальность, мама.
— А где Серафим?
— Разглядывает картинку с лица.
— Память вернулась или...
— Кто его знает. Но больше не сходит с ума. Я тут подсуетилась. Если повезёт — получим послабление.
У начальника охраны в наушнике портативного переговорного устройства раздался голос дежурного на лестнице. Он сообщил: явился помощник шефа — босс Веры.
— Пропусти, — последовал приказ.
— Свободен, — выдал гость вместо приветствия ему.
И они поменялись местами. Начальник охраны покинул квартиру.
— Вдруг! — обрадовалась Надя. — Помоги нам, а мы не останемся в долгу.
— Как идёт работа? Материал готов? — обратился он к Вере, не обращая внимания на её дочь.
— Почти. Мне нужна информация о террористах. Вы задержали их? Кого-нибудь — хоть одного?
— Нет. Но их поиск ведётся.
— Меня это не устраивает! Могли пострадать мои родные!
— Уже в курсе очередной перестрелки. Но шеф заверил меня: больше не будет.
— А сказать почему?
— Знаю! Он сказал: они к вам на пушечный выстрел не приблизятся.
— Потому что взорвут вместе с домом!
— Не взорвут. Вас перевезут...
— Куда?
— Это конец, ма. Мы будем там под надзором как пожизненно заключённые в зоне строгого режима! Не соглашайся!
Вера не столько послушалась дочь, сколько голоса разума.
— Я из дома ни ногой!
— Разумеется, красавица. Тебя на руках понесут.
В квартиру снова заглянул начальник охраны олигарха, и не один. С ним явились толпой его "барбосы".
— Уходим! Быстро! Пока не опомнились враги! — озвучил он. И не спрашивая разрешения у хозяек, выдворил их за пределы занимаемой жилплощади. Внизу в подземном гараже их ждали машины и почти все со спецсигналами, кроме одной. В ней и разместилась Вера со своими родными и близкими, да босс с начальником охраны олигарха.
— А для чего понадобился эскорт?
— Для отвода глаз, — пояснил начальник.
И они подались с задержкой во времени, когда машины со спецсигналами унеслись прочь...
— Чисто, — последовала команда от охранника снаружи.
— Работаем.
Начальник охраны лично повёл авто. Рядом с ним на переднем сидении расположился босс Веры, а сама она с дочерью, мамой и Серафимом — сзади. Их везли на Рублёвское шоссе, а потом свернули, и поехали лесом, минуя ограждение с колючей проволокой и шлагбаумом на дороге.
— Неужели и впрямь зона-А-А... — испугалась Надя: её слова сбываются наяву.
Обошлось. Просто территория дачи олигарха по периметру была обнесена двойными рядами колючей проволоки, где также находились вышки, и бродила военизированная охрана с собаками, а сам дом выглядел вполне пристойно, и на подступах к нему также встречались пикеты с охраной, но уже в цивильной одежде — костюмах с иголочки.
— Сложно сказать: это рай или ад, — выпалила Надя на словах.
— Загон, — почувствовала себя Вера скаковой лошадью, точно бегала по кругу.
Рядом находилась конюшня — две: одна скаковых жеребцов, иная — для машин.
— Приехали, птица...
— Не начинай, мама! Не подначивай! — попросила Вера.
Босс сопроводил их в резиденцию шефа, обнесённую бетонным забором, внутри которой находился сад подобный на загородный какой-нибудь императрицы.
— Живут же люди, ма, — подмигнула Надя. — Это рай! А коли так, то нас быстро изгонят отсюда. Вспомни из Библии Адама с Евой. Устроим тут небольшой разврат — и всё — свободны!
— Ты чего задумала, проказница?
— Увидишь, ба! И не только, поскольку мне потребуется твоя помощь, ибо маме с Серафимом будет не до того.
Что и подтвердил на словах босс Веры.
— Располагайтесь и чувствуйте себя тут как дома, но не забывайте, что находитесь в гостях! Поэтому просьба: вести себя соответственно — подобающим образом! Ничего не трогать — это, значит, не ломать!
"Вдруг" покосился на Надю. Та как раз пыталась поймать золотую рубку в бассейне с фонтаном, перегнувшись через поребрик, угодила в воду с головой.
— Ура! Я всё-таки поймала разукрашенного карася! Знать будет уха! Ха-ха...
— Сейчас же отпусти золотую рыбку шефа-А-А... — запаниковал "вдруг".
— Чё? В самом деле? Здорово! Слышь, карась, если хочешь жить, а не угодить в рыбный суп — исполни три моих самых заветных желания, или я съем тебя! Ну, понял? Отвечай, а не хлопай жабрами!
— Верка-а-а... — сорвался "вдруг" на очередной крик. — Уйми свою дочь! Эта рыба стоит огромных денег! И если шеф узнает, что его любимиц пустили на уху, он сам пустит нас на колбасу-у-у...
— Отпусти рыбку. Не мучай её, Надька!
— Сразу, как только она булькнет, что настоящая золотая рыбка, а не подделка!
— Конечно подделка! Ведь её так называют, а сама она — её чешуя — не золотая!
— И точно, красная как медь, — брезгливо поморщилась проказница. — Заржавела!
И вылезла из фонтана.
— Облажался олигофрен.
— Он — олигарх.
— Если бы являлся им, не купил у япошек карасей цвета медь под золотых рыбок, а настоящих!
Надя недолго горевала, переключившись на птиц, и погналась за ними — целой стаей.
— Гляньте! Жар-птицы!
— Это павлины-ы-ы... — подался за ней вдогонку босс Веры. И догнал с опозданием.
— Зацените, бабоньки! — воткнула Надя себе в волосы перо, вырванное из хвоста павлина. — Я похожа на индейку?
— Скорее курицу!
— Сам петух, "вдруг"! А ещё друг семьи! — укорила Надя. — Не дал поймать жар-птицу!
— Это были павлины!
— Я и говорю: жар-птицы, потому что их жарят олигарху в качестве дичи.
— Нет, они предназначены для красоты.
— Да ладно. Мне не гони! А то из "пруда" рыбу не ест, и птиц из "курятника" тоже. Святой он, что ли у тебя? Одним воздухом питается?
— Прекрати дурачиться, ребёнок!
— Сам дурак! И шуточки у тебя дурацкие!
— Верка, ну ты хоть повлияй на свою дочь! Если шеф прогонит нас отсюда, то и из фирмы! Ты же не хочешь этого?
— Что-что? Звучит заманчиво.
— Ну, ты-то чего? Я понимаю твоя дочь!
— А мы одного поля ягоды, — вмешалась старуха.
— Тётя Люба! Я вас не узнаю! Будьте же благоразумны! Берите пример со своего...
"Вдруг" не знал, как назвать Серафима — не ведал его статуса и положения в семье у Веры. Запнулся.
— ...напарника.
Тот на всё смотрел широко открытыми глазами. Данный клочок бренной земли и впрямь показался ему райским местечком.
— Небеса Обетованные...
— Но не Царствие Небесное, а всего лишь муляж, — заметила Вера. — Тут обитают осязаемые телесные существа. И это бесспорный факт!
Появился дворецкий, встретив гостей на лестнице ведущей к дворцу, а не дому.
— Нехилая хибарка у олигофрена. И выкрашена в жёлтых тонах вся. Психушка что ли?
— Нет, бывший дворец императрицы Екатерины Второй! Вторая половина 18-го века.
— Как вторая! А где первая? Заныкали?
— С тобой невозможно говорить, ребёнок!
— Это с тобой, "вдруг"! От дворца осталась половина. Хочешь, чтобы потом твой шеф предъявил нам претензии по исчезновении первой части дворца? Так я не вандал, а этот "психушник" не Рим! Да и "жареные" птицы не гуси-и-и...
Тут только Надя увидела с вершины лестницы перед выходом, очутившись на площадке с колоннами лебедей, что плавали по озеру.
— И как их удалось удержать? На цепь что ли посадили с якорем на конце, закрепив к лапе каждой особи?
— Нет. Едой. Кормят их тут на убой.
— Вот браконьеры!
— Я это голословно.
— А я — уголовно наказуемо! Всё в милиции при случае расскажу. И то, как нас самих привезли сюда насильно!
