Ксения промолчала, а потом и из-за стола вышла. Но Илья нагнал её в доме. Взял под руку и со смешком поинтересовался:
— Ну что? После наливки голова не кружится?
— Немножко. Жарко стало.
— Вот это хорошо.
Она осторожно освободила свою руку, и Илье пришлось от неё отступить, чтобы не волновать. Привалился плечом к стене и принялся внимательно Ксению разглядывать. Его очень волновала одна вещь... и он присматривался к девушке именно поэтому, пытаясь в её лице или взгляде углядеть тень раскаяния. Но Ксения хоть и прятала от него глаза, никакого недовольства не демонстрировала. Зато на щеках вспыхнул румянец... то ли от его пристального взгляда, то ли от отцовской наливки. Правильно, она же сказала, что ей жарко стало.
Протянул руку, а Ксения подняла на него глаза и посмотрела умоляюще.
— Не надо.
Он задержал руку на весу, а потом опустил её.
— Потом поговорим, хорошо?
Она кивнула и шмыгнула мимо него в свою спальню.
Вот так и прошёл вечер. Говоров даже затосковал, если честно. По поводу Ксении. Выходило так, что они совершили ошибку. Уж слишком явно она его сторонилась. Правда, когда она пошла укладывать Ваньку спать, посмотрела на него, и Илье вдруг показалось, что взгляд её в тот момент был особенным. Что именно особенного он в её глазах разглядел, объяснить себе не смог, но на душе вдруг стало легче. Значит, всё не так плохо.
...Всё не так плохо.
Ксения укрыла спящего сына одеялом и в растерянности остановилась посреди комнаты. Протянула руку и выключила настольную лампу. В комнате сразу стало темно.
Всё не так плохо.
До дрожи боялась, что родители могут о чём-то догадаться, что она невольно чем-то себя выдаст, весь вечер шарахалась от Говорова, глаз на него не поднимала. А вот его взгляд чувствовала, и от этого взгляда у неё колени подгибались.
Но родители ничего не заметили, отчего Ксении в какой-то момент даже чуточку обидно стало. Может, она сама себе всё придумывает? И нет никаких особенных взглядов Ильи, нет никакой неловкости, ничего нет... просто физиология.
Да, она занималась любовью с Ильёй Говоровым. Совершенно потеряла голову и влипла. На сеновале, поддавшись эмоциям и не справившись со своими чувствами. Сама от себя такого всплеска страсти не ожидала. Раньше за ней подобного не наблюдалось, чтобы с такой самозабвенностью отдаваться мужским ласкам. И, кажется, дело тут совсем не во времени, которое прошло с тех пор, когда она вообще всерьёз задумывалась о близости с мужчиной. Самое опасное во всей ситуации то, что дело, по всей видимости, именно в Илье Говорове. Это на него, на его поцелуи и умелые прикосновения, она так отреагировала. Он её встряхнул и то, что оказалось снаружи, если честно, Ксению совсем не радовало.
Она подошла к окну, чтобы задёрнуть занавески и вдруг увидела Илью. Он спустился с крыльца и скрылся на участке. Ксения посмотрела на небо. Уже сгущались сумерки, в деревне стало очень тихо, деревенские жители привыкли ложиться рано, и в полночь на улице невозможно было даже собаку встретить. Все спали. И она бы сейчас улеглась, а вот Говорову очевидно не спалось. Конечно, в городе у него был бы самый разгар развлечений!
Ксения высунулась из окна, ожидая, что Илья сейчас вернётся, но его не было. Она так засмотрелась, что чуть шею себе не вывернула, а под конец и из окна едва не вывалилась.
Говоров не появлялся. И чего он на участке ночью делал, было совершенно не ясно.
Томилась Ксения минут пятнадцать, даже прилечь попробовала, но продолжала чутко прислушиваться, надеясь уловить шаги Ильи, но тишина стояла просто жуткая. На самом деле жуткая, потому что в душе поселилось беспокойство и неудержимо потянуло "в сад".
Ванька спал, из-за тонкой фанерной стенки между спальнями доносился отцовский храп, и вот тут Ксения уже не выдержала, поднялась с кровати и накинула на себя махровый халат. Прежде чем выйти из комнаты, наклонилась к сыну и поправила одеяло.
Всё не так плохо.
Сейчас выйдет к нему, возможно, удастся поговорить, что-то прояснится и есть надежда, хоть и крохотная, что она немного успокоится.
Выйдя на участок, Ксения остановилась и в недоумении огляделась, не увидев Илью. Потом услышала шорох и посмотрела на куст вишни. Направилась туда, обогнула вишню и увидела Говорова, сидящего на диван-качелях. Как ей показалось, он был слегка напряжён, смотрел прямо перед собой, недовольно поджав губы. Но как только она его окликнула, заметно расслабился.
— Что ты делаешь здесь, в темноте? — спросила она.
Илья повернул голову и посмотрел на неё, лениво улыбнулся.
— Думаю.
— О неприятностях?
— Может быть. А ты почему не спишь? Уже очень поздно.
— Заснёшь тут, как же, — пробормотала она чуть обиженно.
Илья улыбнулся.
— Вообще-то, я думал о сене. Как понимаю и ты тоже.
Она обхватила себя руками за плечи.
— Не об этом сейчас думать надо.
Говоров развалился на качелях и поморщился.
— Опять работа. Работа, работа... Сколько лет я живу этим? Иногда я думаю, а надо ли мне всё это настолько сильно? Иди сюда, — без паузы проговорил он и протянул руку. — Я всегда мечтал работать с отцом, с самого детства. Даже когда он бизнес только начинал. Понимаешь?
Ксения смотрела на смутный силуэт его руки в темноте, сердце заколотилось, и она попыталась уцепиться за верную мысль немедленно вернуться в дом, но Илья протягивал к ней руку, и она шагнула ему навстречу. Его пальцы сомкнулись вокруг её запястья, и он притянул её к себе, а руки тут же принялись гладить её тело через ткань халата.
— Скажи, я прав?
Ксения закрыла глаза, стараясь не терять нить разговора.
— Я не знаю... — сглотнула. — Это же твоя жизнь.
— Беспорядочная и непонятная, ты это хочешь сказать?
Она пожала плечами. Он развязал пояс её халата и скользнул руками внутрь. Её кожа была мягкой и нежной, как бархат, и Ксения чуть слышно застонала, когда Илья принялся осторожно ласкать её.
— Вся жизнь — сплошная гонка. За контрактами, заказами, выгодными вложениями. Это ведь так важно. Для будущего семьи. И я всем должен. Ты меня слушаешь?
Она рассеянно кивнула. Илья развязал бретельки ночнушки, она сама поехала вниз, а он взял в руку полную грудь, наслаждаясь её тяжестью. Указательным пальцем стал ласкать сосок. Ксения пробормотала что-то прерывающимся голосом, а Говоров улыбнулся.
— Похоже, ты отвлекаешься?
— Я? — спросила Ксения, задыхаясь.
— М-м-м... — Его пальцы спускались вниз, медленно лаская мягкие линии её тела, низ живота, опять поднялись выше. Она задышала глубже, медленнее. Илья погладил кожу под грудью, затем снова вернулся к твердеющим соскам. — Но иногда, — прошептал он, — мне очень хочется послать всю свою жизнь к чёрту. Не такая уж она и прекрасная, как всем кажется.
— Правда? — Это был почти бессвязный шёпот.
— Правда, — шепнул он в ответ и провёл языком по её животу. Почувствовал дрожь и тогда сдёрнул ночнушку, которая ещё держалась на её бёдрах, вниз. Трусиков под ней не обнаружил и ухмыльнулся. Он снова провёл рукой по Ксюшиному животу вниз, помедлил, а потом его пальцы скользнули внутрь. Услышал её стон и замер в ожидании. Поднял голову, пытаясь всмотреться в её лицо, но всё что смог увидеть, так это закинутую назад голову и приоткрытый рот, Ксения тяжело дышала. Он снова коснулся её, пальцы скользнули глубже, дразня и лаская. Из её груди вырвался наполовину стон, наполовину всхлипывание, Ксения прижалась к нему, чувствуя его дыхание на своём животе.
А Говоров улыбался.
Он мучил её так несколько минут, а потом откинулся на подушки сидения и расстегнул джинсы. И снова взял Ксению за руку.
Она перешагнула через ночную рубашку у своих ног, положила руки на его плечи, пытаясь удержать равновесие, и пристально смотрела ему в глаза. А затем поставила одно колено на сидение возле Ильи, а другое перекинула через его бёдра, усевшись на него. Кровь бурлила, сердце бухало и этот бешенный стук отдавался в висках, не давая думать. Наклонилась к лицу Говорова, не только за поцелуем, но и за поддержкой. То, что она делает, да ещё с такой лёгкостью, беспрекословно подчиняясь его желаниям, просто не укладывалось в голове. Илья сам снял футболку, чтобы лучше чувствовать женское тело и кинул на траву. А после этого поцеловал. Язык ворвался в её рот, уничтожая последние трезвые мысли в голове Ксении, а руки скользнули под халат, который как бы прикрывал их от нескромных взглядов. Гладил её тело, а потом подхватил под ягодицы и медленно опустил на себя. Ксения прервала поцелуй и закусила губу, а Говоров стиснул зубы. Замерли на несколько мгновений, а потом он выдохнул:
— Хорошо...
Ксения улыбнулась, погладила его по волосам и мягко поцеловала в губы. Илья гладил её по спине, а она начала легко двигать бёдрами. Говоров откинул голову на подушки сиденья, опустил руки на её ягодицы.
— Так ты думала о сене?
— О сене... нет... не думала...
— Лгунья.
После этого они уже не разговаривали. Илья расслабился, откинувшись на подушки, удерживая ладонями её бёдра, и позволил ей двигаться в медленном гипнотическом темпе.
Они не спеша обменивались поцелуями, а Ксения гладила его по груди, прикасаясь к соскам. Они не торопились, позволяя страсти разгореться полностью, и наслаждались переполнявшими их чувствами. Ксения потеряла счёт времени, все мысли, тревожащие и волнующие, покинули её, и вот наконец Илья перевернул её, прижал к подушкам, лёг на неё, раздвинул бёдра и стал двигаться быстро и уверенно.
Потом Говоров осторожно высвободился и завернул её в халат, помогая сесть. Она казалась сонной и чуточку удивлённой, когда прижалась к нему, тёплая и нежная. Илья поднял голову и посмотрел на звёздное небо.
— Хорошо-то как, Ксюш... Как хорошо, когда всё так просто. Ты не замёрзла?
Она покачала головой и прижалась щекой к его груди. Улыбнулась.
Они посидели в молчании несколько минут, прислушиваясь к ночным не городским, и оттого таинственным и чарующим, звукам. Дул лёгкий прохладный ветерок, остужая разгорячённые тела, и через какое-то время Ксения всё-таки передернулась от проникнувшей под халат прохлады. Илья заметил и тут же встал. Поднял с земли свою футболку и её ночнушку, и протянул девушке руку.
— Пойдём в дом, дрожишь вся.
Ксения в дом не хотела. Не хотела, чтобы всё закончилось так быстро, предпочла бы посидеть на этих качелях ещё, пусть и дрожала бы от холода, но зато могла бы прижиматься к Илье...
Перепугавшись собственных мыслей, она резко поднялась и запахнула халат, сунула ноги в тапочки. Но поднявшись на крыльцо, Илья приобнял её за талию и потянул в сторону террасы. Ксения опасливо глянула на дверь, которая вела на кухню, но та была плотно закрыта, хотя это совсем не успокоило. Махнув Говорову рукой, она проскользнула в дом, на цыпочках прокралась к родительской спальне и осторожно заглянула, потом зашла к сыну, прикрыла окно.
Войдя на террасу, замерла в дверях. Было темно, Ксения посмотрела на постель, точнее на очертания кровати, даже Илью на ней не видела, слышала только его дыхание. Постояла немного, переминаясь с ноги на ногу, потом закрыла дверь на крючок и, не чувствуя под собой ног и дивясь собственной безрассудности, прошла к постели. На железной спинке рядом с футболкой Говорова висела её ночнушка. Просто висела и вызывала этим в душе оторопь.
— Который час? Ты посмотрела? — тихо спросил Илья.
— Половина второго.
Он хмыкнул.
— Значит, у нас ещё есть немного времени. Иди ко мне.
Ещё две недели назад она бы прошла бы мимо Говорова на улице, если бы случайно встретила. Прошла бы мимо и головы не повернула, потому что помимо работы он не интересовал её никак. И это было правильно. А то, что она делает сейчас — откровенное безумие. Тогда почему же она так волнуется, а от звуков его голоса подгибаются колени?
Он заставил её вспомнить о том, что когда-то она в себе похоронила. Он заставил её вспомнить о том, что она женщина. А женщине нужен мужчина. Чтобы он прикасался, ласкал, доставлял удовольствие, чтобы она с замиранием сердца ждала его прихода домой, наступления ночи, первого прикосновения.
Но это не влюблённость. Конечно же, нет, это было бы попросту глупо. Это чистой воды физиология.
Настроив себя на такой лад, Ксения перебралась через ноги Ильи и легла рядом с ним. Положила голову ему на плечо и улыбнулась, когда почувствовала его руку, уверенно обнимающую её.
— Все спят?
— Спят. Я дверь заперла.
Он хохотнул.
— Не лишняя предосторожность. Ксюш...
— Что?
— Знаешь, сегодня, когда мы вернулись... мне показалось, что ты раскаиваешься. Скажи мне, раскаиваешься?
Ксения положила ладонь на его грудь и осторожно провела пальчиком.
— Я не раскаиваюсь. И это меня пугает.
— Что именно?
Она помолчала, потом чуть недовольно проговорила:
— Зачем ты задаёшь мне эти вопросы?
— Да потому что мне не всё равно. Было бы всё равно, я бы не спрашивал.
Ксения села на постели, подогнув под себя ноги, и привалилась спиной к стене. Принялась теребить пояс халата.
— Что именно, — повторила она за ним. — Меня пугает то же, что и тебя. По крайней мере, должно пугать. Или тревожить. Что-то должно.
Илья заложил руки за голову и стал смотреть на неё.
— Ничего меня не пугает. А вот за тебя я переживаю.
Она грустно рассмеялась.
— Ты не волнуйся. Я же не глупая, не мечтательница, сказок уже давно не сочиняю, только читаю иногда.
Илья слегка нахмурился.
— Это ты к чему?
— Да к тому, что ничего я не жду. Можешь даже не говорить ничего. Я знаю, что завтра мы вернёмся в Москву, и всё станет, как прежде. Я знаю своё место, ты не волнуйся.
От её слегка пренебрежительного тона стало горько. Илья разглядывал её тёмный силуэт, а потом вдруг спросил:
— А у тебя кто-нибудь был? После него?
Её рука взметнулась вверх, к лицу, и вдруг замерла. Илья даже услышал, как Ксения громко сглотнула. Она молчала, а он качнул головой.
— Что же он такого сделал с тобой?
Кашлянула, а потом попыталась перелезть через него.
— Я, пожалуй, пойду спать.
Илья согнул ногу в колене, преграждая ей путь, обнял и прижал к себе, хотя Ксения попробовала сопротивляться.
— Успокойся, милая, — погладил её по волосам. — Когда-нибудь ты мне расскажешь... если захочешь. Просто я хочу, чтобы ты знала, что мне... не всё равно, понимаешь? Ты мне важна. И Ванька тоже. Я хочу, чтобы у вас всё было хорошо.
Ксения горько усмехнулась.
— А у нас всё хорошо. У нас всегда всё хорошо.
Илья сильно сжал её.
— Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. Обо мне многое говорят... наверное, многое из этого правда, но не сейчас. Я не знаю, как тебе объяснить... я сам себе-то объяснить не могу... но если бы я мог, я бы...
Чтобы такое он сделал для неё, Илья так придумать и не смог, а потом поперхнулся, когда Ксения произнесла:
— Ты просто влюбился.
Говоров приоткрыл рот, не зная, что сказать, а Ксения вдруг усмехнулась.
