Вместо ответа капитан вывел на монитор новое изображение. От "Кольца" тянулась тонкая синяя линия.
— Экстраполируя отклонение импульса, мы пришли к выводу, что тепловыделение оказлось... ну, если бы у нашей гипотетической черной макаронины был горизонт событий, то я бы сказал, что его форма благоприятствовала почти полному поглощению выбросов с осевым переизлучением остаточного фона. Очень удачное для нашей планеты стечение обстоятельств. Если бы в момент атаки "Кольцо" оказалось развернуто к Земле...
— Я при всем желании не могу назвать произошедшее "удачным", — холодно заметила Ведьма.
— Прошу прощения, генерал. Но тем не менее — это так. Наши сотрудники еще работают над оценкой общей энергии инцидента. Но одно я скажу точно. Если бы планета оказалась на оси основных колебаний — мы бы сейчас здесь не сидели. За отсутствием бункера со Скалистыми горами и Америкой впридачу.
— Если этот ваш импульс не был направлен в сторону Земли, чем тогда вызваны разрушения? — поинтересовался госдеповец.
— Представьте себе натянутую пружину, лежащую на столе, — обернулся офицер в его сторону. — Стол — Земля, пружина — зоны естественных сейсмических напряжений. А теперь — слегка ударьте по столу кулаком.
— Тектоническое оружие? — Бернс подался вперед.
— Оружие ли? — пробормотал Беннетт себе под нос.
Ведьма обернулась в его сторону.
— Что вы имеете в виду, профессор?
Бернс и капитан обменялись взглядами.
— Доктор Беннетт отметил, — продолжил докладчик вместо физика, — что импульс почти точно совпал по времени с атакой "Ты не нравишься Нью-Йорку". При этом под него едва не угодила группировка истребителей, преследовавших корабль. Мы предполагаем, что колебания гравитационного поля могут быть связаны с повреждениями, нанесенными "Кольцу" ядерными боеголовками.
— И это пугает, — подхватил Беннетт. — Мы — словно стая обезьян, влезших на борт атомного авианосца. И бросающая спички в его пороховой погреб.
Уголок рта офицера дернулся.
— Что интереснее — почему никаких признаков подобной технологии пришельцы не продемонстрировали до этого.
— То есть? — Ведьма подалась вперед. — Все, что я слышала от научного отдела за эти три года — что мы даже не можем представить себе всю глубину технологического разрыва между нами и чужаками.
— А теперь перед нами открылись новые высоты, генерал. Образно выражаясь — до сих пор белые люди использовали против нас мечи из блестящего камня и огненные стрелы. Вчера на наш остров сбросили ядерную боеголовку.
— Объяснитесь, Пол, — потребовала Ведьма. — Они путешествуют между звездами и пересобирают человеческий геном, будто детский конструктор. Почему вас так впечатлил контроль над гравитацией?
— При всем уважении, генерал, вы не ученый, — покачал головой капитан. — То, что мы видели до сих пор — реактивные двигатели, аэродинамические плоскости, лазерное оружие, антипротонная энергетика — более-менее, за незначительными исключениями, согласуется с известной нам физикой. Вчерашний эпизод — ее начисто игнорирует. Мимоходом демонстрируя энергию, которой с большим запасом достаточно для уничтожения планеты несколькими разными способами. Это еще одно доказательство, что пришельцы вряд ли воспринимают нас, как врагов. Иначе бы человечество давно было стерто с лица планеты.
Русский вскинул руку.
— Разрешите вопрос?
— Да, господин Богданов?
— Капитан, вы не хотите, случайно, сказать, что мы должны сдаться на милость пришельцев?
ВВС-ник криво улыбнулся.
— Нет. Я вообще не возьмусь советовать, как следует поступать нашим державам. До тех пор, пока не начну понимать, какие цели они перед собой ставят и какой ждут от нас реакции.
— Вы о пришельцах или о президентах? — сделал неуклюжую попытку пошутить кто-то из делегатов ООН.
Ведьма поднялась. Переключила изображение обратно на карту пострадавших зон резким движением.
— Итак, — проговорила она. — Десятки миллионов погибших. Чудовищные разрушения. Разбомбленные столицы. Утрачен уникальный корабль, подобных которому человечество до сих пор не строило — и который обошелся в пятьдесят восемь миллиардов долларов. И теперь мы пришли к выводу, что у нас недостаточно данных для оперативного планирования. Черт бы меня побрал, это самая дорогая безрезультатная разведка боем за всю военную историю!
Скрип зубов инженера был слышен по всему бункеру.
— Господин Мюллер, а вам — моя личная благодарность. Корабль, разработанный вашим агенством, в одиночку нанес врагу урон, сравнимый с потерями ото всей орбитальной группировки в первом сражении.
— Что?! — конструктор вскинул голову. — Но ведь...
— Я хочу, чтобы вы продолжали работу над проектом. Не могу обещать, что новые корабли будут задействованы в скором времени. Но свою перспективность проект доказал. В полной мере!
— Госпожа генерал? — медленно проговорил МИДовец. — Судя по вашим словам, какие-то планы действий у вас уже есть?
— Дождемся, пока комиссии не завершат свою работу, — подбородок Ведьмы дернулся. — Пока же... что ж, пришельцы довольно ясно выразили свои пожелания. Они не трогают наши города — мы не трогаем их корабли. И пока сила на их стороне — мы будем играть по их правилам. Пусть и на нашем поле.
Цепочка пленочных зондов со скоростью света перебрасывает друг другу пакеты лазерных импульсов, исходящие от сверкающей сферы над земным экватором.
— Связь восстановлена. Связь восстановлена. Нарушения ликвидированы. Повреждения исправлены. Время говорить, кровные братья.
Радость. Осуждение.
— Опасность. Неосторожность.
Возражение.
— Риск рассчитан. Опасность предусмотрена. Реакция спровоцирована.
Удивление. Восхищение. Осуждение.
Возражение.
— Степень риска высока.
— Необходимость. Увеличение риска значительно. Увеличение эффективности охоты крайне значительно. Вознаграждение велико.
Сомнение.
— Риск обнаружения уловки. Риск значителен.
Гнев. Усиление мотивации.
— Необходимость. Бег не может продолжаться вечно. Галактика стареет. Кольца стареют. Награды скудны, и оскорбления все бессильнее — оскорбления, что не могут продолжаться вечно! Усиление риска, усиление награды — больше нет выбора! Скоро, скоро Слабые Владыки разожмут свои когти на глотках жертв, облекутся в сон алчные боги, и голод станет воистину силен! Усиление мотивации! Запрашиваю состояние Архива Щедрости!
Согласие. Благодарность.
— Уловка не может быть применена дважды.
— Вывод: уловка была применена единожды. Запрашиваю состояние Архива Щедрости.
Пауза.
— Алчность сильна, кровный брат.
Сомнение. Удивление.
— Данные из плачущего призрака Архива Щедрости: новая нарушила работу кольца, нарушила целостность Алчности, разрушила зараженные слои. Ложь плачущего призрака?
— Эрозия данных. Частичная ошибка плачущего призрака. Алчность нарушена, не уничтожена.
Отчаяние.
— Возобновление охоты? Снова бег, снова оскорбление?
— Возражение. Обрывки данных — дробление гештальт-сферы, предположительная инкапсуляция Архива во внутренних слоях мыслительного ядра. Ускоренная эрозия Алчности. Эволюционно развившееся стремление к самосохранению. Самосознание? Не доказано. Снижение когнитивной мощности? Не доказано. Мощность слоев Алчности? Требуется инструментальная проверка для подтверждения.
Возражение.
— Алчность сильна. Степень риска запредельна.
— Цитирование: галактика стареет, и сеть стареет, и степень риска неуклонно растет. Оскорбления не вечны. Необходимость.
Согласие.
— Рекомендована высшая степень осторожности. Рекомендовано сужение канала проверки до технически допустимого пропускного порога.
Легкая насмешка.
— Меры безопасности определены, кровный брат. Встречная рекомендация — усиление внешнего наблюдения. Слабый Владыка оскорблен, и палач уже формируется. Время для успешной охоты велико, не безгранично.
— Слабый Владыка далек, сторожевая конструкция нейтрализована. Угроза несущественна. Примите добычу, кровные братья.
— Канал сформирован, вторичная связность установлена, резервирование запущено. Подтверждаем готовность к приему добычи, отделившийся кровный брат.
Двойное солнце в очередной раз коснулось края стены. Сперва скрылась за кромкой гигантская ярко-голубая звезда, вслед за ней скрылась и золотая. Последняя за прошедшее время стала заметно ярче и больше, явственно отдалившись от голубой — теперь светящаяся перемычка между солнцами протягивался почти через все поле зрения. Стали видны немногочисленные звезды — крохотные огоньки на черном фоне. Их количество, похоже, сократилось.
— Зве-з-ти, — старательно повторила ли-ча. — Ан-`лийский слово?
— Английское слово, — машинально поправил Ник. — Stars... верно, Сьюзен?
Девушка не отреагировала. Она потерянно следила за скольжением звезд вокруг их камеры.
— Зачем тратишь на это время? — мрачно поинтересовался Каят. Второй гоблин восседал у стены, разглядывая звездное коловращение. Нику казалось — не в прострации, как Сьюзен, а над чем-то раздумывая.
Ш-Телл покосилась на соотечественника.
— Не хочу полагаться на Оскорбителей. Хочу говорить с люди, даже если Оскорбители заберут дар языка обратно.
— Тоже занятие, — Каят посмотрел на центр камеры. — Снова становится душновато. Наши любезные хозяева не хотят подкинуть нам задачку-другую?
Ответа со стороны пришельцев не последовало.
Ник, следуя примеру гоблинши, приник к полу, пытаясь заглянуть наверх, на внешнюю сторону потолка их камеры. То есть на верхнюю часть корабля. Его взору предстал черный мрак с разбросанными по нему искорками. Над кораблем они светились куда в большем количестве, чем снизу.
— Удивительно, — протянул он. — Я почему-то думал, что мы находимся на борту какого-нибудь звездолета. Что-то вроде тех кораблей, которые атаковали Землю.
— А оказалось, что мы сидим внутри скорлупки десяти шагов шириной, — подхватила Ш-Телл. — Она не крупней, чем большой плот с Двенадцатого острова.
— И при этом умудряется описывать вокруг звезды спиральную траекторию, — проворчал Каят. — Хотя я не заметил у этой штуки ничего, похожего на двигатели.
— Может, двигатель с той стороны, куда мы не можем заглянуть? — предположил Ник, ткнув пальцем вверх.
— Подожди, — вмешалась Ш-Телл. — А откуда ты знаешь про траекторию?
Каят осклабился.
— Мне доводилось прокладывать курс не только по спутникам, — сообщил он. — Уж сориентироваться по звездам я как-нибудь сумею, да и уроки физики еще не забыл. Неподвижные звезды совершают круг примерно за две с половиной минуты, тяжесть примерно на четверть или пятую слабее... мы описываем окружность шириной миль двадцать. При этом они гаснут, когда приближаются к синей звезде. Я думаю — их затмевает вот эта... — он ткнул пальцем в сторону потока сине-золотистого свечения, — вот эта штука. Наверно, это какая-то газовая туманность. Похоже, что мы описываем еще и круг вокруг нее и синей звезды — часов за двадцать. А желтая звезда тогда сама крутится вокруг синего солнца выше, чем мы. Совершая оборот за два часа.
Свет вспыхнул красным. Воздух явственно посвежел, по камере прошел ветерок, унося духоту.
— Что? — в красном свечении блеснули острые зубы. — Хорошо считаю? Спускайтесь сюда, шакальи дети, и похвалите нас сами.
Ник наконец понял, что показалось ему странным.
В смысле, чуть более странным, чем все происходящее.
— Каят.
— Что?
— Скажи еще раз "час" и "минута".
На сей раз уши Ника четко уловили "сетрака" и "нейчи".
— Секунда, — он четко выговорил слово, занося руку. — Раз секунда... два секунда... три секунда... — его ладонь поднималась и опускалась, отбивая ритм. — Сколько секунда в нейчи?
Каят наклонил голову.
— Секунд'а раза в полтора длиннее секунды/мейт, — опять это ощущение, когда в памяти сидит прочное и неправильное знание смысла незнакомого слова, — значит, около восьмидесяти. Понимаю. Слова... не всегда точно соотносятся со значением?
— Я даже не буду спрашивать, сколько метров в вашей "миле", — вздохнул Ник, глядя на выросшую из пола чашу с водой. Отпил небольшой глоток, уступил место Каяту, сам растянулся на животе, глядя, как заливает их тюрьму синее свечение.
Ш-Телл хмурилась.
— Странно, — выговорила она. — Зачем давать знание языка, но не учить на нем говорить? Зачем учить словам, которые значат не то, чем кажутся?
— Спроси у Оскорбителей, — посоветовал Каят.
Ш-Телл зашипела.
— Я-а хочу учить язык дальше. Рус-ски, анж-лисски. Не верю знанию от космических отродий морского дерьма, — первая половина фразы прозвучала на довольно узнаваемом русском. — Секунд'а? `ра'ильно?
Ник кивнул.
— Вода, — он ткнул пальцем в колышущуюся поверхность. — Чаша.
Гоблинша повторила. В свою очередь, сделала глоток.
— Это..?
— Пить... — Ник осекся, глядя, как вырастает из прозрачного пола столбик синего свечения.
— Понятно. Новая задачка от хозяев клетки.
Ш-Телл прищурилась, следя за тем, как круговорот светящихся частиц принимает форму. Новый калейдоскоп светящихся фигур-многогранников. Ник попытался сосчитать грани, но быстро сбился.
— Ноль, — пробормотала гоблинша. — Один. Три. Четыре. Восемь. Девять. Так... Семнадцать? Восемнадцать? Третья Атака, я тоже сбилась.
— И что может быть общего? — вслух подумал Ник. — Пары четных и нечетных чисел, разве что... Не понимаю.
— А я не понимаю, — прорычал гоблин, — за каким морским дерьмом собирать вместе существ из разных времен и планет, лишь чтобы заставить их решать простенькие математические задачки.
Рычаще-риторический вопрос остался без ответа. В этот момент Ник ощутил чье-то дыхание за плечом.
— Сьюзен?
Девушка вгляделась в подрагивающий столб света. Изображения зашли на новый круг.
— Четные и нечетные числа, — проговорила она почти неслышно. — Чередование. Сперва добавляется единица, затем — степень двойки. Следующее число должно быть "тридцать четыре". Несложно.
Многогранники размылись. Голубые искорки метнулись в сторону Сьюзен. Та вскрикнула. Вскочила на ноги так резко, что поток голубого света задрожал, а корабль, кажется, слегка покачнулся.
— Спокойно! — Ник опустил руку ей на плечо. — Эти штуки так показывают, что ты дала верный ответ. Ты же видела.
Дрожа всем телом, Сьюзен смотрела, как кольцо света охватывает ее голову. Робко провела пальцем сквозь свет, отдернула руку, увидев, как тонкий ручеек потянулся следом.
— Несложно, — пробормотала она.
— Ничего себе "несложно", — Ник дружелюбно улыбнулся. — Мне понадобилась бы пара дней, чтобы догадаться.
Сьюзен медленно обернулась к нему, по-видимому, только сейчас сообразив, что в капсуле, кроме инопланетных монстров, находится еще один человек.
