— Что скажете, Станислав Наумович?
— С одной стороны, Андрей Владимирович, все похоже на правду. Вот и справка: дана Петрову Евгению Михайловичу, и как раз три дня назад. Фотка только отклеилась. А с другой — есть нестыковочки. Сколько, ты говоришь, у тебя сигарет было?
— П-пачка, — проблеял пленник.
— И ты за три дня ее только начал?
— Да нет, всю скурил. А вот тот мужик смилостивился, кинул мне на бедность.
— Знаете, Станислав Наумович, — вмешался Андрей, — что-то я не верю, чтобы этот кадр просто так, по своей воле отдал лодку, оружие, да еще и табачком поделился. И вот поглядите, — он достал из кармана трофей.
— Ух ты! "Беретта"! Армейская модель, 92FS. Чесслово, если бы не мой "глок", я бы попросил его себе. А так — берите вместо ТТ, он в разы лучше и удобнее. А у нашего беглеца кроме ТТ ничего быть и не могло, так что еще одна нестыковочка. Да и не верится мне, чтобы он вот так остановился по взмаху руки. Я думаю, дело было так: сидела на берегу банда уголовников, услышала мотор и сообразила, как подманить человека. Каким-нибудь ярким предметом. Может, девкой симпатишной, может, зеркальцем блеснули из-за кустов... Хитрость и ум, знаете ли, не одно и тоже. А когда нож к горлу приставили, за оружие хвататься поздно. Хотя, может, и просто застрелили с берега, а потом послали кого сплавать за лодкой.
— Значит, они вполне могли слышать и наш катер, и мой выстрел?
— Совершенно верно.
— Тогда куда этот кадр лодку гнал?
— Скорее всего, на свою базу. И сейчас наш уважаемый... — Михайленко глянул в бумагу, — Евгений Михайлович, если, конечно, это его настоящее имя, расскажет нам все и про своих подельников и про базу. Андрей Владимирович, будьте любезны, покараульте метрах в трехстах выше по течению, чтобы наш разговор никто не прервал.
— Давайте лучше переберемся на другой берег. По крайней мере, там можно будет спокойно заниматься делом, не опасаясь дружков этого... нехорошего человека.
Пленника допинали до катера, Бородулин вывел лодку на середину реки и потихоньку повел вдоль правого берега вниз по течению. Он невольно отвлекся на проплывающие мимо пейзажи. А посмотреть было на что: река, достаточно широкая для верховьев — больше полусотни метров — текла в распадке между лесистых холмов. Лес на склонах, еще недавно пестрый, желто-зеленый, сейчас мрачно темнел сплошным угрюмым массивом. Он был везде, от горизонта до горизонта, огромный, могучий, величественный. На повороте правый берег поднимался скалистой стеной. На самом верху, отчаянно цепляясь корнями за трещины в сером камне, стояла, наклонясь над рекой, небольшая сосенка. На самой излучине вода промыла в скале небольшую пещеру. В эту пещеру и занесло течением их старую моторку.
— Смотрите, Станислав Наумович, — обрадовался Андрей. — Далеко гнаться не нужно, она там спокойно нас дождется. А вот и хорошее местечко!
Перед самым поворотом на правом берегу обнаружился небольшой затон, практически незаметный издалека. Как раз то, что нужно.
Бородулин направил катер к бухточке, и в какой-то момент за поворотом ненадолго расступились тучи, и солнце ярко высветило берега, пологий левый и круто обрывающийся к воде правый. Левый берег густо зарос лесом, такими же угрюмыми елками, среди которых порою торчали голые тычки лиственниц. На правом же берегу леса практически не было, зато стоял довольно высокий холм с плоско срезанной верхушкой. Андрею показалось, что вершина холма словно отделена от неба, отчерчена тонкой черной линией. Но это видение длилось лишь несколько секунд, а потом солнце ушло и все снова растворилось в унылом сером сумраке. Бородулин тряхнул головой, возвращаясь к реальности, и повернул румпель. Ветви ивняка скребанули по корпусу и сомкнулись за кормой, скрывая и катер, и его пассажиров от посторонних глаз.
Пленника вытащили на берег. Андрей невольно представил предстоящую процедуру допроса и его замутило.
— Станислав Наумович, я, пожалуй, прогуляюсь наверх. Мне тут кое-что померещилось и я бы хотел проверить: был ли это мираж, или на самом деле что-то интересное.
Михайленко понимающе кивнул.
— И в самом деле, сходите. Кто знает, как долго мне придется уговаривать гражданина вора сделать чистосердечное признание.
Бородулин поспешно подхватил винтовку и принялся подниматься по склону, стремясь побыстрее удалиться от места предстоящей экзекуции. Подъем был достаточно удобен, и вскоре Андрей уже стоял над рекой, на вершине скалы. Отсюда открывался отличный вид и на реку в обе стороны, и на противоположный берег. Хорошее место для наблюдательного поста. А может быть, и для пулеметного гнезда. Снизу раздались вопли, свидетельствующие о том, что Михайленко приступил к "разговору". Андрей зябко передернул плечами, поморщился и зашагал в сторону холма.
Он не торопясь поднимался вверх по склону, глядел по сторонам, наслаждаясь прогулкой. Ему действительно была по душе суровая, не каждому очевидная красота этих диких мест. Но едва он преодолел половину пути, как забыл и о пейзажах, и о природе, и о порывистом ветре, разгулявшемся на открытом месте. Он вновь увидел эту тонкую черную линию, разделяющую над холмом небо и землю.
Андрей невольно ускорил шаги. Почти бегом он взлетел на вершину и остановился, пораженный. Та самая линия, которую он поначалу посчитал едва ли не оптическим обманом, оказалась огромной, почти в полметра толщиной и около сотни метров в диаметре каменной плитой из угольно-черного материала, явно того же самого, из которого были сделаны и панель терминала в разрушенной крепости, и найденный планшет. Ветер донес до него крик, он обернулся. Снизу, от сторожевой скалы ему махал руками Михайленко.
Бородулин сразу вспомнил о бандитах, о допросе и принялся спускаться, твердо решив вернуться на холм при первой возможности.
— Что случилось, Станислав Наумович, — спросил он, подойдя к заместителю.
— Нам было трудно, но мы победили!
Михайленко был явно доволен собой.
— И что же вы узнали?
— Несколько вещей. Первое — это действительно банда. Первоначально их было шестеро, они на той еще земле грабили фуры на магистрали. Вот их всех выдернули сюда, сбросили в лесу. Но только приготовили каждому по такой вот, как у вас сейчас, "беретте" и по дробовику "моссберг-500". Еще патронов в достатке, еды на пару недель и ящик дорогой водки. Граждане бандиты выпили, пораскинули мозгами и принялись искать жилье. И нашли его здесь неподалеку, километров пять вниз по течению на том же левом берегу. Что-то подобное той даче, на которой расположились наши мажоры, только вот лодок им не дали. Вернее, лодку дали, а мотор — нет. А на веслах грести вверх по течению среди них дураков не нашлось. Они малость обжились на новом месте, а потом к ним начали прибиваться такого же пошиба гаврики. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Вот собралось их сейчас общим числом двенадцать человек.
— Уже одиннадцать.
— Нет, все-таки двенадцать. Наш хороший знакомый убедил их взять его на испытательный срок.
— Жаль.
— Я тоже так думаю.
— Это было первое. А что еще?
— А еще бандиты, как безусловно паразитический элемент, принялись обшаривать окрестности в поисках людей, на которых можно паразитировать. И таки нашли. На том берегу примерно в радиусе десяти километров есть три хутора. На каждом из них живет фермерская семья. Их без долгих разговоров обложили данью, которую хуторские обязаны доставлять бандитам по четкому графику. Надо бы вернуться в поселок, взять еще людей и ликвидировать банду как класс. Все равно, рано или поздно, столкновение с ними неизбежно. А ведь дом вашего знакомого от них не так и далеко. А если мы найдем какой-то ресурс ниже по течению? Думаете, мы сможем спокойно вывезти ценности? После, думаю, можно будет наладить с хуторами отношения, какой-нибудь товарообмен...
— К сожалению, Станислав Наумович, мы не можем позволить себе тратить даже один день, катаясь за подмогой.
— Почему?
— Прогуляйтесь на холм, и вам все станет ясно.
— А вы?
— А я тут посижу. Я там уже все видел.
Бородулин присел на поваленное дерево, наблюдая, как его заместитель быстро поднимается вверх по склону. Вдруг небо озарилось зловещим багровым сполохом и тяжелый низкий звук, идущий, казалось, из-под земли, заполнил пространство. Все тело Андрея отозвалось на этот звук болезненной мучительной вибрацией. Он вскочил, охваченный внезапной паникой, готовый нестись, сломя голову, куда угодно, лишь бы оказаться подальше от источника этого жуткого звука, и тут наступила тишина. Полуоглохший, потерявшийся, Андрей медленно приходил в себя. Через пару минут он вспомнил о Михайленко и пошел, потом побежал вверх по склону.
Заместитель лежал ничком на земле, закрыв голову руками. Винтовка валялась метрах в двадцати.
— Что с вами? Андрей перевернул лежащего на спину. На побелевшем лице застыло выражение сильнейшего ужаса, глаза были крепко зажмурены. Андрей приложил пальцы к сонной артерии — живой! Воды с собой не было, и он принялся тормошить безопасника, хлопать по щекам... Через некоторое время лицо Михайленко порозовело, черты его разгладились, глаза моргнули раз, другой, третий. Наконец заместитель приподнялся и сел, потерянно оглядываясь вокруг. В конце концов, он сфокусировал взгляд на Бородулине.
— Что это было, Андрей Владимирович? Я в жизни не испытывал ничего подобного! Я... Я просто потерял голову. Не хотел бы попробовать это еще хотя бы раз.
— Мне тоже досталось, если честно, но не так сильно, все же я находился намного дальше от вершины.
— Очень интересно, — пробормотал Михайленко. — Это очень интересная задачка.
Андрей поразился: не успел человек очухаться от такого потрясения, как уже пытается разбираться в очередной задаче.
— Получается, я был рядом, и меня накрыло сильно, а вы были поодаль, и вам прилетело слабей. То есть сила воздействия возрастает по мере приближения к вершине холма.
— Но ведь я поднимался почти на самый верх! — возразил Бородулин.
— Это, конечно, странно... А что вы видели? Расскажите, я ведь так и не успел ничего разглядеть.
— Там, наверху, плита. Идеально ровный каменный диск диаметром в сто метров, выступающий на полметра над землей. Абсолютно гладкая, словно отполированная поверхность. А материал, как мне показалось, тот же, из которого был сделан сломанный терминал в разрушенной крепости.
В глазах заместителя мелькнуло понимание.
— Вы считаете...
— Именно. Я считаю, что это как раз тот самый терминал поставки.
— Но ведь когда я попытался подойти, меня к нему не пропустили. Видимо, существует механизм защиты от непрошенных визитеров. Или у вас есть некий ключ... Андрей Владимирович, ваш индикатор у вас при себе?
— Конечно, вот.
Андрей вынул из кармана шар.
— Попробуйте снова пройти наверх. А я — следом.
Они двинулись вверх. Впереди — Бородулин, за ним Михайленко. Они продвигались потихоньку, шаг за шагом. Михайленко подобрал свою винтовку, повесил на плечо.
— Вот примерно на этом месте все и началось, — сказал он. — Думаю, можно идти чуть побыстрее.
Они прибавили шагу и через минуту остановились у кромки плиты. Шар в руках Бородулина тихонько жужжал и слабо светился.
— Ваш индикатор, видимо, действительно является ключом. Без него эта штуковина никого к себе не подпустит.
— Теперь вы понимаете, что нельзя ждать? Ведь теперь индикатор есть и у бандитов. Только представьте, что будет, если они получат доступ к терминалу! Это уже не полдюжины самоуверенных малолеток, это больше десятка отморозков. А если ваше предположение о связи терминала и крепости окажется правдой? Для того, чтобы выковырять бандитов такого укрепления понадобится армия, с авиацией и артиллерией.
— Да... Вы меня убедили, Андрей Владимирович. Пойдемте, надо обдумать план наших действий.
И Михайленко, повернувшись, зашагал вниз по склону холма.
— По нашим разведданным, вчера один хутор не принес положенного оброка, и часть бандитов отправились, чтобы вразумить нерадивого холопа и стрясти недоимку в двойном размере, — рассуждал вслух безопасник. — На базе сейчас четверо. Главный босс, пара его ближних гридней и еще один занемогший. Пережрал, болезный, животом мается. Я думаю, что именно сейчас, когда банда разделена, можно сперва захватить их базу, а потом там устроить засаду и положить остальных.
— Как вы оцениваете наши шансы?
— Как вполне неплохие. Вы хороший стрелок, мы завалим четверых прежде, чем бандиты поймут, что в них стреляют, а там придется немного побегать. Но эта публика с тактикой современного боя незнакома, так что, скорее всего, они либо попрут толпой, либо залягут и попытаются стрелять из укрытий. У нас преимущество в дальности прицельного выстрела, главное — не подпускать их вплотную.
— А что с теми, кто сейчас на базе?
— Этих я и сам грохну, вы только подстрахуете на всякий случай. Но нужно двигаться прямо сейчас, пока банда не вернулась.
— Давайте только пойдем на нашей моторке, а катер оставим здесь.
— Это еще почему?
— У нее есть весла, можно будет подойти бесшумно.
— Тогда — вперед.
К бандитской базе подошли тихонько, вдоль берега. Не доходя полукилометра, загнали лодку в прибрежные кусты, дальше двинулись пешком. На опушке леса остановились осмотреться.
Дом стоял почти на самом берегу. Он походил скорее не на добротное отработанное многовековым опытом эксплуатации жилище коренных сибиряков, а на профессорскую дачу. Изящный двухэтажный особнячок с открытой верандой, обращенной к реке. Небольшая лесенка вела на обширный дощатый помост, доходящий до самой воды. К нему был пришвартован дебаркадер — несколько пустых металлических бочек покрытых таким же дощатым настилом. К дебаркадеру была привязана лодка — небольшой ялик. Позади дома стоял уже знакомый типовой сруб склада "из коробки". Между складом и домом торчала скромная будочка с дверью в передней стенке и окошком в этой двери в виде сердечка.
От леса до склада было всего метров сто, вполне можно незаметно пробежать. Вон, олимпийцы бегут эту дистанцию меньше, чем за десять секунд. А простым людям дозволительно и за пятнадцать проскочить. Главное, чтобы в этот момент из окна второго этажа никто не глянул.
— В общем, так: вы занимайте позицию так, чтобы видеть дверь дома. Ваша задача отстреливать тех, кто будет из неё выбегать. Я проскочу за склад, потом за ту самую будку и подберусь к дому. Потом вы шумните. Хорошо так, чтобы в доме услышали. По замыслу, те, кто внутри начнут выбегать, а мы их начнем принимать.
— И чем шумнуть? Стрелять, наверное, раньше времени не стоит.
— Не стоит. Крикните, что ли.
В этот момент дверь дома хлопнула, среднего роста мужичок проскочил к будке и заперся там.
— Что будем делать? — спросил Бородулин, — Мимо него не пробежать, заметит, тревогу поднимет.
— Ничего, там ему самое место. Как говаривал один знакомый вам товарищ, мочить их мы будем в сортире.
Говоря это, он вынул из кобуры свой "глок", из внутреннего кармана куртки трубу глушителя и принялся соединять эти предметы в единое целое. Изготовившись, он метнулся к складу, добежал, укрылся за стеной. Замер, прислушиваясь. Не услышав ничего подозрительного, выскользнул из-за стены склада и, пригнувшись, на цыпочках, перебежал за будку сортира. Приставил пистолет к стенке, примерно, чуть ниже пояса, потом передвинул чуть ниже и задержал так на секунду. Бородулину не было слышно ни выстрела, ни звука падения тела, но Михайленко обернулся, изобразил жестом "окей" и через три секунды уже стоял у стены дома. Пора было начинать шуметь. Тут сзади послышался звук шагов. Андрей мгновенно обернулся. В десяти метрах от него стояла девушка. Из-под длинной шерстяной юбки виднелись грубые башмаки толстой кожи. Стеганый жилет не мог скрыть волнующих форм, соломенного цвета волосы были прикрыты красной шерстяной шапкой.
