Остров Луга

Попробовал костер запалить, пока тепло не выдуло, но при первом же движении едва чувств не лишился. Кое-как нащупал посудину со спиртом, отпил половину, полежал несколько минут, чтобы всосалось...

Будто волк на полную луну, воя, разжег-таки спасительное пламя. Н-да... А через час примерно подобрала меня оленья упряжка, управляемая бригадиром эвенкийской охотартели.

Беглого он во мне сразу определил, но повез не туда, куда полагалось.

— Правильно сделал, — сказал ему Илчин.

За такие слова эвенку и сотни патронов не жалко. Выпьем, братцы, за славное племя охотников, скотоводов и чародеев!

— За Илчина! — сказал Ярослав, поднимая рюмку.

— Эт Илчин! — вставая, воскликнул Патрик, и добавил несколько фраз. Все повернулись к Ярославу, ожидая перевода.

— За бурь Укротителя. За волн Повелителя. За Змеегубителя. Вечная память Белому Шаману Сибири!

— И что — это все — о нем? — удивилась Виктория, когда все сели.

— Из тех, кто верит в свой дар, сильнее Илчина в стране не было, — сказал Ярослав. — Вот Владимир сомневался, что мы превзошли Илчина, и правильно. Это он — Илчин — заставил меня искать выход. Кто я был на Острове Луга? Самозванец и бестолочь. Нет, Патрик, я не стану этого переводить! Дослушай сначала. Пригласили меня исключительно для галочки, для того, чтобы круг замкнуть. Кто воодушевил меня, кто доказал, что я могу быть полезен? Илчин! "Третья ночь для руса", — сказал он мне. — "Никто не спасет, кроме тебя! Бейся смело — ты будешь жить". И все исполнилось согласно его слову. Я помню все и всех. Если бы не они, что бы мы сделали? До сих пор не могу простить себе, что не знаю полного имени индейца Мустанга, забывавшего о себе, но помнившего о других, что не успел, подобно тебе, брат, ужалить молнией Левиафана. Кто знает — может наш храбрец Умо был бы жив сегодня! Может быть мы сохранили бы и неустрашимого Дитриха, рядом с которым хваленый Зигфрид был робким цыпленком! Мы выше, потому, что стоим на плечах исполинов! Но и среди них не было равных могучему Илчину и нашему незабвенному Магистру Тойво.

— Тойво я не знал, — сказал Хозяин, — но, судя по тому, что умел Илчин, представляю себе какова была опасность... Странно, что никто не вспомнил про меня...

Ярослав посмотрел на Патрика, ирландский ведун в этих вещах был посильнее.

— При всех нельзя, — вздохнул О'Холлаган. —

Вспомни, что нам Луг говорил. А он напрямую Лугу подчинен. Исключение. Объясни как-нибудь пооколичнее.

— Ясно, — сказал Ярослав. -Мой друг говорит, что специфика твоих обязанностей, Владимир, заключается в конкретных действиях. На Остров собрали специалистов широкого профиля. Ну, теоретиков, что ли.

— Ясно, — сказал Хозяин. И подмигнул. Патрик улыбнулся. Виктория смотрела на них со знакомым Ярославу подозрением.

— А что дальше было? — Валентин был не столь проницателен, чтобы уловить недосказанность, его захватила судьба Хозяина.

— Ты почему не пьешь? — спросил его Владимир.

— Я за рулем.

— В порядке исключения, разрешаю. Я Хозяин иль нет? Снежана, налей ему штрафную, пусть хоть часок покайфует. Третий раз я очнулся в юрте Илчина. На первый взгляд, старичок, как старичок. Сидит у огня, дымит никотином сквозь седую бородищу. Сам тщедушный такой — пальцем перешибешь.

— Ты кто? — спрашиваю.

— Я-то шаман, а вот ты кто? Почему тебя так любопытно тестировали? Подобные эксперименты просто так не делаются.

— Ну, раз ты шаман, тебе и карты в руки, — говорю, а сам думаю: "Что ж это за судьба такая дурацкая — то инопланетяне пристают, то шаманы. И всем чего-то от меня надо..."

Посидел старичок, попыхтел трубочкой, помыслил толику времени. А потом и говорит:

— За других срок отбывал, а?

Человек я, как вы уже заметили, не из нервных, но тут и у меня глаза на лоб полезли.

— Ты, дедушка, — говорю, — часом у майора Пронина не обучался? Может, у меня ухо подергивается, а ты на этом факте всю подноготную вычислил? Или еще как?

Засмеялся дедок, тихонько так, будто шепотом.

— Да нет, землячок: на тебе печать, в которой вся твоя судьба точнее чем на перфокарте записана. А карты, землячок, ты мне сам отдал.

"Вот это да" — думаю, но не сдаюсь:

— Может ты еще и сообразил, что меня пытали, внутренним оком узрел?

— Внутренним не видел, — смеется дедок. — Но эти гомо рептиликус тут давно шастают. Все чего-то ищут. Не тебя ли, земляк? Судя по характеру повреждений, пробы в высшей степени избирательны. Ставилась определенная цель в исследовании твоей личности.

— Ого, — говорю, — это даже лестно отчасти. Чем это я им приглянулся?

— Задатками, — отвечает дедок. — Их, земляк, спрятать трудно. Если уж я — темный и отсталый оленевод их вижу, то этим сорванцам, приборами увешанными, вычислить тебя было проще простого. Ты как себя чувствуешь?

— Худо, -говорю. — Раздвоение личности шизофренического характера, плюс резь в глазах и позвонки друг об дружку — будто рашпили.

Тут, смотрю, старичок мой что-то посмурнел. Минут десять молчал, веки опустив. Кабы махрой не чадил— совсем уснувший.

— Да, — говорит, — это действительно паршивенько. Надо будет сказать, чтоб четырехпалых больше сюда не пускали. Этак они нам все статус кво порушат. Слушай внимательно, землячок. Теперь у тебя два пути. Либо в хозяины, либо совсем наоборот. Побочные последствия снимем, но, чтобы основной дефект искоренить, тебя добить бы пришлось.

— Ну спасибо, — так мне обидно стало, хоть плачь. — Ты давай, не стесняйся, старче, топором оглоушь или пристрели, только побыстрее, пока я сам собой не оклемался. А то — неровен час — не одолеешь.

— Пока ты поправишься, стервятники мои кости отполировать успеют. Позвоночник тебе повредили: попробуй ногами пошевелить... То-то, землячок. Я к чему на болтовню время трачу? Чтобы предостеречь. Основной дефект даст о себе знать рано или поздно, и устранить я его не могу. Никто не может. Хозяином быть несладко, а наоборот — еще хуже. Но все, чем могу помочь — дать совет, запомни его. Если забудешь — под землей достану, и тогда уж, землячок, не взыщи...

Хозяин обвел рукой застолье.

— Заметили?

Патрик молча кивнул, Ярослав тоже.

— Даже сало запретил есть, — сказал Хозяин. — Первые дни, пока гонцы концентраты доставали, вообще одним молоком отпаивал. Н-да. Но "побочные явления", как он их называл, Илчин исправил довольно скоро — в неделю. Через полгода принесли паспорт с пропиской в зверосовхозе... Насколько я понял, Илчину в тех краях ни в чем отказу не было. Помню, случилась пурга совершенно сумасшедшая, так с местного аэропорта прислали специального человека — дело было уже весной, и в геодезической партии приключилась беда, а врачей доставить не могут. Видимо не впервые к Илчину за помощью обращались, потому что посланец с собой карту маршрута приволок. Ты, Машенька, не удивляйся, в нашем застолье людей, которые бурю укротить могут, достаточно. Но когда я увидел, как Илчин это делал, скажу честно, ни за что не поверил бы, если б не посланец с рацией, тут же следящий.

— А как он это делал? — заинтересовалась и Снежана.

— А никак. Спросил сколько времени туннель действовать должен. Капитан говорит — "часа четыре, четыре с половиной". Мол, экипаж и врачи уже в машине. Ждут сигнала. Велел мне тогда Илчин трубки табаком набивать — у него их всего две было: одна шаманская парадная — с длинным чубуком, вторая короткая — для души. Действовали обе совершенно одинаково, но эвенки — пациенты Илчина, по традиции, больше доверяли шаманской. Для них и держал.

"Ты, — говорит, — не подумай, что в них свойства какие-то особенные. Просто застарелая дурная привычка. Сосредотачиваться помогает. Больше двух минут перерыва не допускай. Увидишь, что трубка погасла, подавай вторую. Ну, поехали!"

Минут пять схему маршрута разглядывал, потом начал трубку раскуривать... Так и просидел больше пяти часов с закрытыми глазами, пока пострадавших на базу не вывезли. Посланец за услугу хорошего чаю доставил, банку меда домашнего, да три пачки махры. Вот и весь гонорар. Чай с медом сам же и прикончить помог.

Ну вот, пришло нам время расставаться с гостеприимным Илчином. Снабдил в дорогу одеждой приличной, деньгами, продуктами и проводником. А главное — табу для меня вычислил.

— Не есть плавающих, летающих и ходящих? — продолжил Ярослав.

— И ходить на своих двоих, — добавил Валентин. — Правильно?

Хозяин кивнул.

— В самую точку. Гарантии при этом никакой не давал. Сказал, что могут положительно повлиять в случае колебания, но при серьезном перевесе в отрицательную сторону — вряд ли.

— Зачем же он вас полгода в глуши мариновал? — удивилась Вика.

— Чтоб душой отмяк, — сказал Владимир. — Спроси Ярослава, он подтвердит, что положительной энергии старичок излучал побольше иного дубового бора.

— Возле него, как возле камина греться можно было, — подтвердил Ярослав. — От Илчина сам Левиафан подальше держался, чтоб не обжечься.

— Это в его чуме я свою благоверную простил, — сказал Хозяин. — Потом уже понял, что Хозяина из меня он сделал.

Они выпили за Илчина еще по одной.

— Проводник довел до Стрелки, что на Агуле. Там я устроился по специальности в местную восьмилетку. С год, наверное, жил без особых проблем, даже жениться собрался... но однажды под вечер расхворался не на шутку. Квартировал я тогда у старушки — божьего одуванчика; и вот чувствую — еще минута — задушу безвинного человека. Не ее, так другого... прямо не пальцы — крючья стальные! Кое-как, через "не могу", выполз за порог — и в лес. Сутки корежился, змеей вился, зубами сосны грыз... Слов нет сказать какие бездны передо мной раскрылись, в какие выси душа взмывала... — Хозяин тряхнул Годовой, отгоняя видение. — Об одном молился, чтобы вниз не утянуло. Выкарабкался под вечер, огляделся — на полгектара земля будто плугом изрыта, ногти ободраны, весь в грязи и кровище... Никому такой встряски не пожелаю, пусть хоть трижды Хозяином станет!

— Выпей, — предложил Ярослав, подавая рюмку.

Снежана обняла Хозяина так, будто всю боль его взять на себя старалась.

— Нет, не нужно. Воля Варуны покрепче спирта, можете мне поверить, — он осторожно положил ладонь на волосы подруги. — Когда очнулся, увидел мир другими глазами, понял что нет силы, которая бы не подчинилась воле моей. Не моей, я — что? Проводник, приложитель контакта. А воля — космического масштаба. Миллионную долю к Земле приложи — в пар обратится. Н-да. Там же в лесу все за собой прибрал, деревья залечил, корни поправил... Потом решил собой заняться -получится или нет — думаю. Хотите посмотреть, как ногти за минуту отрастить можно? Вика поспешно убрала со стола руки, уцепилась за Патрика.

— На слово верим, — улыбнулся Ярослав. — Ты не отвлекайся давай.

— Вернулся домой, хозяйку успокоил, только чувствую — идти мне надо. Куда — не знаю, но надо.

Кое-как успел котомку собрать, паспорт в карман сунуть — просто тянет, и все. Так и ушел на ночь глядя. Два месяца брел тайгой, горами и болотами, питаясь ягодами, грибами и кореньями. Когда нужно, они не хуже ногтей растут...

Наконец почуял — отпустило. Видно, прибыл куда следует. Разбил лагерь, поставил шалаш, отправился в деревню Балашево.

Это неподалеку от Сорока. Накупил солянки, овощей, молока, масла... заодно послушал, что народ говорит. Зачем-то же меня сюда принесло?

В первый раз, правда, ничего не узнал, но со временем выяснил, что в окрестностях Сорока развелось невероятное множество змей. Даже двухголовые попадались. Народу перекусали столько, что все больницы пострадавшими забиты. И то правда — сам во время похода штук сорок встретил. Одним словом — напасть. Тут у меня глаза и открылись — вот в чем оказывается закавыка. Сильно обиделся я на гадов ползучих, и созвал леших на совещание.

Хоть и шел я к Сороку скорым темпом, но слухи о моем появлении в среде местной нежити добрались еще быстрее. Ни один из лошаков, даже самых вздорных, не посмел отказаться. В результате полуторачасового допроса выяснилось следующее: на размножение змей сильно повлиял пожар, согнавший их в период спаривания к заброшенному карьеру. Магнитное поле в этом месте положилось на специфическое воздействие минерала, добывавшегося в карьере. Результат сказался немедленно...

— Вот что, дорогие мои, — сказал я высокому собранию. — Предлагаю следующее: через двое суток у меня назначен обход района. Если за время сего мероприятия на глаза мне попадется больше семи гадюк, или хотя бы одна, но двухголовая, пеняйте на себя. Вопросы есть?

— Есть, — ответил мне старейший. — Надо повысить число до двенадцати.

— Это еще почему?

— Для сохранения популяции. Иначе грызуны расплодятся. Двенадцать штук — по теории вероятности — оптимальная численность. У меня все.

— Договорились. А теперь — по местам!

Мне предстояло натурализоваться в этой местности, поэтому сразу с совещания отправился я к главврачу ЦРБ и объяснил, что знаю как погасить напасть. Врач связался с горисполкомом. Карьер завалили мусором, сверху покрыли слоем гравия и землей. Мне организовали прописку, выделили стройматериалы и бригаду плотников. Вернувшись из инспекционного рейда, справил новоселье — плотники в тех местах настоящие волшебники.

Ну что... — приманил на участок с десяток семей диких пчел, завел пасеку. Мед договорился сдавать в потребсоюз, даже аванс получил. Попутно почистил местность от некоторых природных огрехов.

Н-да... Едва успел урожай с моих пчелок собрать, за аванс рассчитаться, опять накатило. Очутился под Новосибирском в разгаре зимы. До весны работал грузчиком на сортировочной станции, попутно собирал информацию о местных неладах. Дело оказалось не очень ложное, но мерзкое. В академгородке проводились строго засекреченные опыты по разделу физики поля. Ну и добаловались. Неподалеку один новоявленный экстрасенс вёл прием болящих. В результате — массовое помешательство, плюс — парочка неисправимых маньяков — садистов. Таких даже в дурдоме держать нельзя — хитрые, умные, выдержаные — штирлицы да и только... и невменяемые. Пришлось немного запачкаться... — Хозяин некоторой неловкостью пожал плечами. — А что делать прикажите? Потом навестил лабораторию, слегка подкорректировал один приборчик— излучатель частот. Экстрасенсу этому посоветовал в другое место перебраться, заставил клиентов в порядок привести.

— Сумел? — заинтересовался Патрик.

— С моей помощью, — уточнил Владимир, — вообще, братцы, ремесло Хозяина оказалось довольно хлопотным. Как говорится, кому много дано, с того много и спросится. Человек я сугубо городской, в некотором смысле, домосед... и вот с восемьдесят пятого веду кочевой обртз жизад. Этакий цыган-одиночка. Правда здесь вот задержался, — он посмотрел на Снежану и добавил, — к счастью. Должен вам сказать, местный упырь изо всей мерзости, какую извести довелось, самым изворотливым оказался. Даже я — всевластный Хозяин — на его поимку затратил полтора месяца.

— Наслышан о его художествах, — печально промолвил Ярослав. — Неудобно спрашивать, но уж простите... при этаком образе жизни стоило ли семьей обзаводиться?