Он помолчал.
— Молод ты еще, парень. Конечно, лет пятьдесят назад я бы и сам не отказался поразмяться на свежем воздухе, но сейчас... Ох, засиделся я что-то! — Он с хрустом потянулся. — Я так полагаю, заседание совета окончено?
Никто не возразил, лишь Клатт еле слышно фыркнул. Хлаш обвел всех взглядом, поклонился и поднялся на ноги. Молод? Хм-м. Если для него девяносто лет — молодость, то сколько же ему самому? Хлаш сделал тазан, повернулся и вышел.
Кургаш выскользнул ему навстречу из-за куста. Было видно, что его просто распирает желание узнать, чем же все закончилось.
— Клатт, как и ожидалось, остался при своем, — проинформировал его Хлаш. — Действуем по плану. Оповести отряд. Через осьмицу снимаемся.
Той же ночью затянутая в черное человеческая фигура незаметно миновала все охранные посты и скользнула в хижину Клатта. Час спустя матха-ома лично проводил гостя обратно. Если бы тролли умели улыбаться не только напоказ, то на его лице блуждала бы злорадная улыбка.
Князь Тойма поудобнее устроился в дубовом кресле и обвел присутствующих тяжелым взглядом.
— Первое, что вы должны уяснить — встреча тайная. Если кто проговорится за пределами этой комнаты, вырежу язык. Понятно?
Все молча кивнули. Князь мог бы и не упоминать о скрытности. Все пятеро являлись давними друзьями и соратниками и прекрасно понимали, о чем можно рассуждать на людях, а о чем лучше бы и вспоминать пореже.
— Ладно, — тоже кивнул князь. — Тогда начнем. Тарален, рассказывай.
Воевода прокашлялся.
— Ну, значит, вернулся вчера из Сураграша караван. Из Хотана, если точнее. — Воевода разглядывал свои руки с толстыми обгрызенными ногтями, словно пытался обнаружить там что-то необычное. — Мой человек в караване держал глаза и уши открытыми. В общем, ну, неспокойно на юге...
— Что именно неспокойно? — поинтересовался Крамик. — Опять племена грызутся? На дорогах разбойники пошаливают? Да оно ж всегда так. Наши караваны давно с двойной против обычной охраной ходят, и все равно несколько уже разграбили.
— Не, — мотнул головой Тарален. — Не так. То, что разбойники распоясались, само собой. Но еще слухи нехорошие ходят. Гуланы рассылают посольства, повсюду рассылают. Ко всем племенам, к сапсапам, каронгам, вазитам, даже к бериутам, уж на что те разбойничье семя!
— И что предлагают? — Крамик насторожился. — Если пошлины поднимать, то плохая новость, ох, плохая!
— Не, не пошлины, — опять мотнул головой Тарален. — Воевать, бают, зовут. По всем харчевням только и разговоров о пыльных бурях да о войне.
— Ну, по харчевням болтают — еще не беда, — усмехнулся Сайпак. — Вон, мои ребята, когда не на службе, только и болтают языками, как задницу надерут южанам, дай только повод. Ладно, здесь, в Каменном Острове, мои люди строго следят, чтобы южанам-купцам обид не чинили, но по деревням да погостам какому-нибудь караванщику и морду набить могут. И охрана не спасет...
— Полководец! — скривился Тойма, бросив на него неодобрительный взгляд. — Ты у нас стражей заведуешь или кто? Почему твои люди порядка добиться не могут?
— А ты бы платил им больше, был бы и порядок! — дерзко ухмыльнулся ему Сайпак. — А то плату урезал мало что не вдвое, а работы за троих требуешь. Да и солдаты мои люди, не охранники. На поле мечом махать горазды, а уж за порядком следить — извини, не приучены.
— Платил бы больше! — фыркнул князь. — Рожу я тебе золото, что ли? Вон, к Каймурату все налоги стекаются, он подтвердит — из-за неурожаев и половины от прежнего не собираем. Народ впроголодь сидит, уже ворчать начал — что-то, дескать, грабит нас князь пуще прежнего, пора бы и окоротить. Подниму налоги — с вилами да топорами начнут на сборщиков податей подыматься.
Начальник городской стражи скривился и отвел взгляд.
— С деньгами и в самом деле плохо, — вздохнул Каймурат. Было видно, что сейчас ростовщик не жалуется на жизнь в своей обычной манере. Глубокие складки избороздили лоб, в волосах и бороде заметно прибавилось седины. — Один только Каменный Остров нам пару тысяч гривен серебром задолжал. А уж по всему княжеству-то сколько должников развелось! Мы и в рост деньги давать уже перестали, только купцов снаряжаем. А как к кому пошлешь людей за долгом, так те возвращаются и руками разводят — нечего взять. Последний урожай совсем скудный вышел, все, что могли, уже отдали. В овине зерна — только чтобы до весны дотянуть и посеяться, а уж как лето до урожая терпеть — одним духам ведомо. В печи — горшок с кашей на воде и без масла. Скотина большей частью порезана, даже коров подъедать начали. Еще один неурожай — и зубы на полку положим.
— Без тебя знаю! — огрызнулся князь. — Что в итоге? Жрать нечего, дружине да страже городской платить скоро нечем станет, южане войско собирают. Дичь — и та словно вымерла. А тут еще храмовники свою Колесованную Звезду по улицам таскают да псалмы прилюдно распевают, видели, небось. Давеча ко мне этот наведывался, в рясе... брат Викен, чтоб ему! Подкатился ко мне, лис, с речами медовыми, все про истинную веру расписывал да про язычников южных, да как им слово Пророка донести... Пришлось напомнить по-свойски, что я в солнце ничего, кроме дневного светила, не усматриваю. Тот аж позеленел. Но таки высказался — если, мол, надумаем свет истинной веры язычникам нести, то Храм уж денег на святое дело не пожалеет.
— То есть они отвалят нам золотишка, а мы на него должны армию подлатать да на южан походом идти? — прищурился Тарален. — А что... Ничего себе идея! Может, подумать над предложением? Деньги взять, немного по южным границам пошуровать да и успокоиться. И Храм доволен, что мы рвение проявили, и нам прибыток.
— Ты уже забыл, что сам только что сказал? — рыкнул на него князь. — Южане большое войско собирают. Просто пошуровать не получится, серьезная драка выйдет. А какая армия у них, знаешь? Нет? Вот и я не знаю. А не получится так, что мы их только разозлим да на своем хвосте обратно в Камуш притащим?
— Может, и получится... — потух воевода. — Ладно, замяли.
— Ну? — князь снова обвел всех взглядом. — Есть какие-нибудь мысли по поводу?
— Есть кое-что, — откликнулся Крамик. — Нужно что? Чтобы урожай следующим летом вышел хороший. Тогда и голода избежим, и расторгуемся неплохо...
— И как ты урожай вырастишь? — насмешливо взглянул на него Тойма. — Колосья за усы тянуть начнешь, чтобы шибче поднимались? Или духам и Солнцу молиться станешь круглый день? Эх, тяжко-то как без погодных колдунов!
— Приходили ко мне не так давно, с месяц назад, людишки, — невозмутимо продолжил гильдеец. — Интересные штуки предлагали. Вы, ребята, вообще знаете, как смерды на полях ковыряются? Есть у них такие мотыги и сохи — палки с железяками. Они ими землю ковыряют, чтобы росло лучше...
— Знаем мы, что такое соха, — хмыкнул Тарален. — Не тяни кота за яйца. Рассказывай, что за людишки.
— Странно, — пробормотал купец. — Ты ж сто лет, как воевода, из города не вылазишь, а ведь такие вещи знаешь... — Тарален зарычал, а князь отчетливо скрипнул зубами. — Ладно, ладно, рассказываю. Так вот, приходили ко мне людишки и показывали интересные вещички. Одну такую вещичку называли плугом. Она, говорили, как-то по-особому землю перепахивает, урожай лучше выходит. Цепляешь ее к кобыле и тянешь по полю, как соху. Еще порошки какие-то показывали, уверяли, что урожай зело от них возрастает. Только посыпать землю в нужной пропорции, и все дела.
— Колдовство? — строго спросил князь. — Колдовства мы не потерпим. Я бы и с радостью, да только церковь меня точно с потрохами сжует и не поморщится. Да и забрали звезды себе все колдовство, одни шарлатаны остались.
— Нет, — усмехнулся купец. — Клялись, что никакого колдовства. Обещали даже рецепт продать, только цену совсем несуразную запросили. Или порошок, но дешево, или рецепт, но дорого. Что интересно, у меня в парнике огурцы от того порошка действительно как на дрожжах вымахали. Может, и колдовство, не знаю, но ежели рецепт купить...
— Интересно... — князь насупился. — Очень забавные людишки. Кто такие — сказали?
— Нет. Говорят, хозяин открываться не велел. Я своего охранника за ними прислал — поглядеть, где остановятся, так они в тот же день на паром сели да из города и усвистали. Обещали вскоре за ответом вернуться, месяца через три или около того. Плуг, кстати, оставили. Образец, сказали. Не знаю, что такое образец, но землю действительно пашет.
— Так... — князь встал и прошелся по комнате. — Через три месяца, говоришь? От сего дня, значит, через месяц. Вот что, Крамик, друг милый, в следующий раз, как те гости тороватые появятся, сведи-ка их со мной. Тайно, вестимо, не на людях. Лучше всего, попроси вечерком подойти, а там уж и я подоспею. Да проследи, чтобы этих, в рясах, рядом не ошивалось. А то я, как увижу такого красно-коричневого, так сразу хочется его на колесо пристроить, по примеру Пророка ихнего. Недавно, слышал, они опять какие-то свитки из своей библиотеки публично сжигали. Еретические, ага. Зла не хватает... Небось не глупее их люди писали. Ладно. Еще умные мысли на сегодня есть? Может, кому мешок золота за просто так предлагали?
Присутствующие ухмыльнулись. Все помнили историю, что в детстве приключилась с князем. Когда тот обнаружил, что в подаренном ему за серебряный отрубок мешке с золотом на самом деле оказалась зола с угольками, он чуть не разбил себе лоб о дерево от досады. Впрочем, больше с жуликами и не связывался. Упоминание мешка с золотом означало, что настроение у князя вовсе не такое дурное, каким могло бы быть.
— Тогда все на сегодня. И смотрите — зубы на замок, — снова предупредил их Тойма. — Крамик, задержись, а? Как твои купцы посмотрят на увеличение пошлин? Совсем на чуть-чуть, на пару процентов?
— Мои? — белозубо улыбнулся Крамик. — А то сам не знаешь! Месяц назад меня чуть из совета гильдии не выбросили. На сей раз, боюсь, просто на кусочки порвут. Ты уж, друг милый, придумай что-нибудь другое. А то ведь и в самом деле разоряться люди начнут. Многие и так концы с концами еле сводят.
Тойма опустился в свое кресло и засопел.
— И чем я городской страже платить должен, скажи на милость? — с горечью спросил он. — Казна почти пуста. А ведь залезет к такому купчине вор в дом — визгу подымется, что от свиньи на бойне...
— Кто у нас князь — ты или я? — ехидно спросил его Крамик. — Вот ты и отдувайся. А мое дело маленькое... На сколько ты, говоришь, хочешь повысить налоги?
Часть вторая. Далекие зарницы
— Ты слишком полагаешься на свою силу, — Камтон вытер пот со лба, отошел в сторону и присел на траву. Его лицо посерело. Он все еще не до конца отошел от удара копытом и последовавшей за ним операции, но упрямо продолжал тренировки. Периодически его шрам воспалялся, и Элиза уводила его в госпиталь, где под присмотром дежурного врача промывала рану настоями и сульфаниламидом и заново перевязывала. Потом Мира на пару дней загоняла его в постель, но неугомонный управляющий там не задерживался.
— Ты слишком надеешься на то, что в нужный момент уронишь нападающего с помощью грубой силы. Ладно, со мной, инвалидом, ты справляешься, да и то потому, что я поддаюсь. Но в настоящей драке враг окажется крупнее, тяжелее и сильнее тебя. У тебя примерно такие же шансы свалить его, как у меня — взлететь в воздух, помахав руками.
— Вот и я ей про то же талдычу, — согласился подошедший Бараташ. — Однажды чуть себе руку не вывихнул, когда показывал, как делать надо. А ей — хоть бы хны!
Камтон окинул взглядом парней, старательно валяющих друг друга по земле, и застыл, удивленно приподнял бровь.
— Привет всем! — непринужденно сказал Тилос, подходя к ним кошачьим шагом. Его одежда висела клочьями и неприятно пахла, поперек лица едва заметно зеленела длинная царапина. — Как жисть молодая?
— Здравствуй, Тилос, — откликнулся Камтон. Парни прекратили отрабатывать одностороннюю нику и вразнобой поприветствовали новоприбывшего. — Ты что, прошел через полосу до темноты?
— Есть такое дело, — согласился Тилос, потрогав пальцем царапину. — Не беда, до завтра заживет. Одежду, правда, придется сжечь — яд с нее чуть ли не капает. Бараташ, я заберу у тебя прекрасную юную девицу, если не возражаешь. Камтон, ты мне тоже нужен. Через десять минут у тебя. Эла, за мной.
Он развернулся и пошел к подземному корпусу.
Элиза бросила на инструктора по рукопашному бою вопросительный взгляд. Тот кивнул, и девушка заторопилась вслед за Тилосом. Спустя пару минут они оказались в кабинете Миры.
— Тилос? — удивленно подняла бровь женщина. — Здравствуй. Вот уж не ждали. Ты прошел через полосу до темноты? Мог бы, кстати, и заранее предупредить.
— Да, я прошел через полосу до темноты, — сквозь зубы ответил Тилос. — И предупредить не мог. Вам что, всем сразу голову напекло? Почему вы смотрите на меня, как на призрака? Где Джабраил?
Мира ошеломленно посмотрела на него, но ничего не сказала. Она медленно встала, подошла к интеркому и нажала на кнопку.
— Джабраил, — слегка запинаясь, сказала она. — Подойди ко мне, срочно.
Она отпустила кнопку, медленно прошла к своему месту и опустилась на стул, не отрывая недоуменного взгляда от Тилоса. Тот, не глядя, протянул руку, ухватил стул и сел на него верхом.
— Извини, Мира, — устало сказал он, прикрыв глаза. — Устал как собака... не физически, конечно, умственно. Все паршиво. Сейчас объясню.
Распахнулась дверь, и недовольный Джабраил размашисто вошел в комнату. Его обычный засаленный халат развевался в воздухе.
— Что... — начал он и осекся. — Тилос? — В его голосе послышалось недоумение. — Ты...
— Да, я прошел через полосу до темноты, — терпеливо ответил тот. Раздраженные нотки внезапно пропали из его голоса. — У нас серьезные проблемы. Вот, — он извлек из-за пазухи небольшую деревянную статуэтку и бросил ее через всю комнату. Мира поймала вещицу в воздухе и внимательно посмотрела на нее. Элиза пригляделась повнимательнее. Статуэтка оказалась страшненьким идолом из тех, что иногда таскали с собой кочевники.
— Ну и что? — недоуменно спросила Мира, разглядывая статуэтку со всех сторон.
— Джабраил, как думаешь? — осведомился Тилос. Ученый поправил очки и уперся в божка чуть ли не носом, потом развел руками.
— Судя по всему, стилизованное изображение Турабара... — осторожно сказала Мира.
— Именно, — согласился Тилос. — Нажми ему на затылок.
Женщина двумя пальцами ухватилась за голову идола и осторожно вдавила указательный палец в курчавые деревянные волосы. Раздался тонкий музыкальный писк, и глаза божка вспыхнули красным.
— Статуэтка — коротковолновой приемопередатчик с произвольной настройкой, — сухо сказал Тилос. — Судя по излучению, весьма мощный. Внутри — сложная электроника и аккумулятор небольшой емкости, но с минимальным саморазрядом. Никакой магии, что характерно.
— Но ведь мы не делаем приемники с произвольной настройкой! — поразился Джабраил. — У каждого нашего радио фиксированная частота, которую невозможно...
— Я в курсе, — перебил его Тилос. — Повторяю еще раз — внутри сложная электроника, которую я могу контролировать лишь на уровне общих настроек.
