— Охота была жопу мочить! — зевнул Пашка. — Туда, потом опять сюда... Лучше здесь переждать. По-моему, это единственное место на планете, где ветра нет. — При этом он зябко передёрнул плечами и вздрогнул. — Откроем окошко где-нибудь, где дрова имеются, покидаем сюда, подстрелим какую-нибудь живность, поджарим и спать завалимся.
И он опять сладко зевнул.
— "Подстрелим"! — хмыкнул Игорь и сплюнул. — Было б чем!
— О чём вы говорите?! — поразился я. — Ведь только шаг ступнуть и вы уже там!
— А на кой мы тогда вообще сюда летели?! — взбрыкнул Игорь. — Мне это кто-нибудь объяснит?! Я, по-моему, уже в третий раз об этом спрашиваю, но ответа пока не получил ни разу!
— Отвечу, — вздохнул я. — Дело в том, что он, — я ткнул пальцем в бок Помогаю, — засёк местоположение той "мадамы", как обозвал её Пашка. Мы не долетели несколько километров.
— Ну, и что нам это даёт?
— Как "что"? Ведь Санька-то с женой у неё!
— Ну и что? — упорствовал тот. — Ну, прилетели мы к ней. А она упрётся рогом: "Не дам!" Да ещё и нас с Пашкой в ту же каталажку приплюсует. И ничего ты с ней не сможешь поделать. Машинка-то твоя здесь не фурычит! Что дальше-то?! Будешь лбом в стену биться?
— Ктати, я тоже не догоняю, — с нехорошей ухмылкой проговорил Пашка. — Чё мы вообще на энтой земноводной тряслись? Ведь можно ж было вот так, браслетиком, высветить место пребывания Саньки, умыкнуть его и — ходу отседа! В чём дело, Вовчик?
— Во-первых, — стал я загибать пальцы, — местоположение штаб-квартиры "мадамы" стало известно только что. А во-вторых, то, что ты предлагаешь, не решает проблемы.
— Эт' ещё пщему?
— Да потому. Если она однажды умыкнула Саньку, то кто ей помешает сделать это и в другой, и в третий раз? А то и вовсе — расширить коллекцию. Игорь прав.
— Ну, и что ты предлагаешь?
— Переговоры. Надо выяснить, какого рожна ей от нас надо.
Пока мы препирались, Помогай сосредоточенно работал с экраном. Краем глаза я наблюдал, как он приблизился к поверхности планеты с дневной стороны, отыскал просвет в облачном покрове поближе к экваториальной области и занырнул туда. Удивительно, но здесь ещё была жива растительность! Или она заново начала осваиваться в обезображенном мире? Во всяком случае, с высоты в пять десятков метров этот уголок выглядел довольно привлекательно.
— Снижайся, — тронул я за локоть Помогая. — Здесь и заночуем.
Игорь с Пашкой оглянулись.
— Бог ты мой! — расцвела на лице Пашки придурашливая улыбка. — Это где ж такие тундры-лианы произрастают?
— Какая нам разница? — отмахнулся я и сказал Помогаю: — Открывай!
Мы вывалились в густую траву под сень развесистых деревьев и лиан. В воздухе стоял парной дух, наполненный стрёкотом цикад и птичьих голосов.
— И на фига было на ентой насекомой трястись?.. — пробурчал Пашка, падая в траву, не выбирая места, и моментально отрубился.
Игорь тоже приткнулся у него под боком. Они настолько утомились, что о еде даже и не заикнулись.
Я переглянулся с Помогаем:
— Надо бы их поддержать. Накормить, обогреть...
— Твоя не надо волновайся. Твоя надо думай Санька спасай. Пашка, Игорь моя корми делай.
— Интересно, где ж ты еду-то возьмёшь?
— О! — поднял он кверху палец, призывая ко вниманию. — Птичка слушай? Она — много! Моя пойти охота делай...
И он резво шмыгнул в кусты.
— Голыми-то руками? — запоздало удивился я, но ответом прозвучал только богатырский храп моих убитых перелётом друзей.
Ладно, занимайся. А я пока телемост попробую наладить.
— Сезам, надеюсь последнее видение не прошло мимо твоего внимания? Ты засёк источник излучения?
"Да", — ответил тот довольно уверенно.
— И можешь показать место, откуда оно шло?
"Да".
— Ну, так показывай!
14. ''Я тебя съем!''
Картинка, которую выдал браслет на фоне тропического леса, выглядела довольно угрюмо.
Пещера. Под низким сводом горит костёр. Вокруг него, на некотором отдалении раскиданы лохматые шкуры каких-то животных. В тёмном углу — возвышение из крупных валунов. Оно образует своеобразный постамент.
У основания постамента — какая-то согбенная фигура сосредоточенно ковыряется в ворохе шкур. То ли зашивает их, то ли ищет насекомых. Больше в пещере никого нет.
"Неужто это и есть она?" — удивился я и подвинул экран вплотную к обитателю пещеры, чтоб хорошенько его (или её?) рассмотреть. Освещение в пещере было совсем никудышним, но мне удалось разглядеть, что это, всё-таки, не "она", а "он". При том, довольно безобразной наружности: лицо портил крупный шрам от виска к щеке. Создавалось впечатление, что в этом месте кожа собрана в одну большую складку и закреплена прищепкой. Конечно, прищепки никакой не было, но украшение физиономии аборигена смотрелось ужасно.
Сильно сгорбившись, мужчина зашивал шкуру иглой из рыбьей кости. Сквозь треск костра доносилось его невнятное бормотание, в такт которому он слегка покачивался взад-вперёд.
Я сместил прямоугольник экрана в сторону постамента, приподнял его повыше, чтобы разглядеть, что находится на нём там, под потолком пещеры, на расстеленных шкурах. И вздрогнул: из-под шкур рывком поднялась всклокоченная голова и прямо в меня упёрся тот самый безумный взгляд!
Это была она! И она почувствовала моё присутствие! А ведь перехода я не открывал! И, значит, ни видеть, ни слышать меня она не могла! Но она ощутила на себе поток внимания!
Я даже зауважал таланты своей противницы.
Мало того! Она резко выбросила руку в моём направлении и что-то каркнула.
"Ты уже здесь!" — услужливо перевёл браслет. Фраза сама сложилась в моей голове практически в унисон с нежным голоском аборигенши.
Краем глаза я заметил, как дёрнулся мужчина у основания постамента и бухнулся лицом в шкуры, что-то промычав ей в ответ.
"Я давно здесь, хозяйка!" — услышал я перевод.
Но "хозяйка" и ухом не повела в его сторону. Она неотрывно смотрела мне в глаза и от этого взгляда мне становилось, мягко говоря, не по себе. Он проникал далеко под черепушку.
Я рискнул ответить. Ведь, собственно, для того и затевалась вся наша экспедиция. Надо начинать диалог. Смущало только отсутствие непосредственного контакта. Но, видимо, смущало только меня. Она прекрасно обходилась природными способностями.
Я сразу взял быка за рога:
— Чего ты хочешь от меня?
Она дико захохотала и вскочила на ноги. Одежда была ей велика и основательно скрывала фигуру. Всклокоченные волосы и искажённое злобой лицо не позволяли определить её возраст хотя бы приблизительно. Но, судя по резким, отрывистым движениям, старухой она ещё не была.
— Чего я хочу?!! — перевёл мне браслет её безумный крик. — Я хочу твою силу!!!
— Разве у тебя своей мало? — попытался я урезонить её непомерные амбиции.
— Мало?!! — захлебнулась она от дикой злобы и затопала ногами. — Да у меня её просто нет!!!
Однако, тяжко мне с нею придётся: не в меру экзальтированная особа.
— Неправда! Ты доказала обратное, — стал я её нахваливать, чтоб хоть как-то загасить непомерную злобу. — Ведь именно твоя сила перенесла тебя в наш мир. И не ты ли насылала на меня такие яркие видения? Такое недоступно простому смертному!
Она самодовольно заржала и, легко перекинув себя через бруствер из валунов, укрытых шкурами, буквально скатилась к костру посреди пещеры.
— Да! — каркнула она. — Это сделала я! Но моя сила — ничто перед твоей! — И она вновь потребовала: — Мне нужна твоя сила!
— Да зачем? — удивился я.
— Чтобы править миром! — Она что-то бросила в костёр и пламя взметнулось под потолок.
Пещера осветилась ярче. Из тёмных углов показались злые рожи каменных истуканов.
"Господи, — вздохнул я устало, — угораздило же меня опять сцепиться с амбициозной нечистью! В который уже раз! То Бей хотел быть ничуть не меньше, чем Повелителем Галактики, теперь эта свалилась на мою голову!"
— Ты хочешь его окончательно разрушить? — мрачно усмехнулся я, наблюдая за её манёврами.
— Это ты его разрушил!!! — заверещала она, обегая вокруг костра. — Ты был плохим богом!!!
Я онемел: вот только богом меня ещё никто не называл! Ну что ж, когда-то надо и начинать... Хотя, не стоит обольщаться: ещё неизвестно, какой смысл она вкладывает в это понятие.
— Почему же был? — удивился я. — Вот он я! Живой пока.
— "Пока"! — взбрыкнула она. — Скоро ты умрёшь! И богом буду я!
— Это с какой же радости?
— Потому что я тебя съем! А сила перейдёт ко мне!
Обалдеть! Такие откровения!
— А если я не захочу? — неосторожно спросил я, понимая, что не стоило бы дёргать тигра за усы.
— Захочешь! — уверенно заявила она. — Потому что в жертву я принесу тех, за кем ты пришёл!
Она вновь кинула в огонь костра какой-то порошок, пламя опять выросло до потолка, но не растеклось по нему, как в прошлый раз, а собралось в плазменный шар, внутри которого я увидел обнявшихся Саньку и заплаканную Ольгу.
Кровь бросилась мне в голову:
"Сезам! — едва не закричал я. — Срочно определи их местонахождение!"
— Даже и не думай! — заржала она, гордо подбочениваясь. — Я спрятала их надёжно!
"Ну?! — подтолкнул я "уснувшего" Сезама, не обращая внимания на её кривляния. — Чего молчишь-то?!"
"Данное изображение и объект "Санька" не идентифицируются" — равнодушно заявил тот.
— Чего ты мелешь?!! — возмутился я. — Это были точно они!!!
Колдунья злорадно захохотала и принялась прыгать вокруг костра, выкрикивая, как заклинание:
— Сила будет моя! Сила — моя! Моя!
А браслет настаивал:
"Изображение не идентифицируется, как объект "Санька". Это виртуальный срез".
— Фотография, что ли? — разозлился я.
После секундного замешательства тот согласился с такой формулировкой. Правда, со скрипом.
— Ну так определи, когда и где она изготовлена, чёрт тебя подери! Потом отследим!
Но и тут оказалось, что "низзя":
"Физические константы данного континуума не позволяют производить сканирование".
— Да чтоб тебя!.. — в сердцах выкрикнул я и, погасив экран, уселся на траву, чрезвычайно раздосадованный.
— Ты чего тут разоряешься? — сонным голосом промямлил Пашка, открывая то один то другой глаз и щурясь от солнечного света.
Я поначалу лишь отмахнулся, не желая разговаривать, но он по чуть-чуть вытянул из меня минимум информации, необходимый для оценки, как он выразился, "ситуёвины". Больше всего ему понравилось известие, что мною хотят позавтракать. Или пообедать. Это кому как больше "ндравится".
— Дамочка экспрессивная, одна штука, — громко, с подвыванием, зевнул он и вскочил на ноги, подозрительно принюхиваясь. — А чем это у нас так вкусно пахнет? Неужто мсяо?
Теперь и я учуял запах жареного. Из-за ближайших кустов поднималась струйка сизого дыма. Оттуда и доносился дразнящий запах.
— Это, наверное, Помогай, — высказал я догадку. — Он ведь на охоту уходил.
— Ишь ты! — одобрительно хмыкнул Пашка. — Охотничек! — И потормошил Игоря: — Вставай! Хорош дрыхнуть! Завтрак из копчёной лягушатины проспишь!
Но тот что-то недовольно проворчал и, почесав волосатую грудь, отвернулся на другой бок.
— Спасатель, язви его в душу! — подбоченился Пашка, насмешливо оглядывая расслабленную фигуру Игоря. — Режьте меня на куски, ешьте меня с маслом!.. Ладно! Щас посмотрим, что там наш зелёный друг наварнакал...
И он решительно ломанулся через кустарник, спугнув целую тучу насекомых.
Я остался рядом с Игорем: не бросать же спящего! Ещё неизвестно, какие сюрпризы ожидают нас в этом тропическом раю.
Через минуту над кустарником появилась плутовская физиономия Пашки. Он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию. В другой руке он держал веточку с нанизанными на неё кусочками дымящегося мяса. Подкравшись к Игорю, он поднёс к его носу угощение и застыл, дожидаясь реакции.
Ждать пришлось недолго. Ноздри Игоря задёргались и он открыл глаза:
— Ну и на фига дразнить?
Пашка заржал:
— Да кто тебя дразнит?! На, жуй! Наш зелёный Помогайло расстарался!
Игорь принял вертикальное положение и взял из его рук угощение.
— А где же он сам?
— Там! — Пашка махнул назад. — Такого жирного индюка завалил — во! — растопырил он руки, чем вызвал недоверчивую гримасу на лице Игоря. — Чё скривился-то? Пойдём! Сам убедишься! Я уже утонул в слюнях!
И, не дожидаясь, пока Игорь соблаговолит оторвать от земли свою задницу, он с треском вломился в кустарник. Мы последовали за ним.
Помогай и впрямь "завалил индюка". Над уже погашенным костром на импровизированном вертеле томилась, истекая соком, тушка крупной птицы. Я был удивлён, откуда Помогай, во-первых, взял спички, а, во-вторых, чем он "завалил" индюка? Не голыми же руками? На все расспросы он добродушно улыбался и повторял:
— Мой самка надо кушать. Яйцо тоже кушать надо.
— Понятное дело! — довольно урчал Пашка, облизывая жирные пальцы и довольно похохатывая. — Яйца всегда подкармливать надо, чтоб в должной форме были!
У Игоря от такого завтрака тоже поднялось настроение. Исчез недобрый блеск в глазах. Откинувшись на спину и ковыряя соломинкой в зубах, он равнодушно поинтересовался:
— Ну? И что у нас плохого?
Пашка в своей обычной манере пересказал ему то, что сумел выудить из меня. Приврал, конечно, как всегда, но зато сытный завтрак придал живости его рассказу. Игорь сверял степень правдивости его трёпа по моей хмурой физиономии. Наконец, глядя в небо, он рассудительно заметил:
— Эта тётя много хочет. Надо бы поубавить её аппетиты.
— Козе понятно! — сказал Пашка вытирая руки об траву. — А как? Мы же повязаны по рукам и ногам! Чуть что не так и — полный кирдык! Или Саньку — на вертел, или — его! — Он чувствительно ткнул меня локтем в бок и, запоздало вспомнив, чем это может обернуться, опасливо отодвинулся. Но браслет не счёл его действия угрозой.
Игорь заметил его оплошность и хохотнул:
— Ну! Чтоб Вовчика на вертел усадить — это ещё надо сильно расстараться!
Пашка не ответил и мы немного помолчали, думая каждый о своём. Наконец, Игорь задумчиво промямлил:
— Я так понял, что именно эта тётя здесь погоду делает? Паханом подрабатывает?
— Ну...
— А у любого пахана обязательно есть недовольные. Оппозиция, то есть.
— Ну...
— Чё "ну"? Стравить их надо — и все дела!
— Не понял! На фига нам их разборки? Своих проблем не хватает?
— Тормозишь, Паша! Это не их разборки. Это уже наши разборки. Когда они сцепятся, мы аккуратно поможем противной стороне.
— Ну и где мы её возьмём, эту самую "противную сторону"? — кисло отозвался Пашка.
— А это уже дело техники! — выразительно посмотрел Игорь на меня. — Поёрзаем браслетиком по шарику неподалёку от владений амбициозной дамочки, глядишь, кого и откопаем.
— Пф-пф-пф-ф! — надул щёки Пашка, совсем не воспламеняясь Игоревой идеей. — Это может надолго затянуться... Ну, а ты чего молчишь, да медальками бренчишь? — накинулся он на меня. — Толкай мыслю!
— В том-то и дело... — пожал я плечами.
