Воин и принцесса

— Не уйдешь?

— Уйду, но вернусь.

— Я хорошо буду себя вести, — захныкала она.

— Я знаю, давай поиграем!

— Играть, давай! Как?

— Пойдем купаться.

— Купаться? — недоверчиво повторила девушка.

— Да, поиграем в воде.

— Не хочу в воде, — надула она губы, сложила руки на груди и отвернулась.

Елена развернула девушку к себе и укоризненно покачала головой, — Айн, ты обещала быть хорошей и делать то, что я скажу!

— Да, я буду хорошей, но не хочу в воду! — снова отвернулась она.

— Почему? — искренне удивилась Елена.

— Больно, страшно, холодно, накажешь! — выпалила она, чуть ли не одним словом.

— Не накажу, я же друг, и больно не будет, и холодно не будет, — пообещала Елена.

— Все так говорят, а потом больно, или страшно, или накажут, — обиделась Айн. — Обманываете!

— Я тебя раньше обманывала?

Айн, засунув большой палец в рот, сосредоточенно задумалась. Елена терпеливо ждала. Наконец, девушка, не вынимая пальца изо рта, изрекла:

— Нет.

— Тогда пошли играть в воде, — настаивала Елена.

— Пошли, — согласилась Айн, недоверчиво.

Елена пожалела, что на корабле нет ванной, потому пришлось обходиться тем, что есть. Душем. Елена выставила температуру воды, но включать ее пока не стала. В принесенной пластиковой чашке смешала шампунь с водой до состояния пены. И поманила Айн. Та неуверенно подошла. Елена набрала пены из шампуня и мазнула себя по носу. Айн засмеялась. Тогда Елена мазнула пеной по носу девушки.

— И я тоже! — Айн аккуратно набрала пены, мазнула Елену, спрятала руки и испуганно посмотрела на нее.

Елена улыбнулась. Набрала пены и мазнула девушку по плечу.

— Не страшно, хорошо пахнет, попробуй сама! — Айн набрала пены и собралась мазнуть Елену, но она покачала головой. — Себя мажь, не больно, хорошо пахнет.

Айн с удовольствием вымазалась остатками пены и огорчилась, когда она кончилась.

— Еще хочу, мне понравилось, — улыбнулась она.

Елена сделала еще пены, девушка и ее использовала. Тогда Елена включила воду и вымыла руки от пены.

— Теперь ты, — обратилась она к девушке. — Тепло, приятно, попробуй.

Айн сунула руки под воду.

— Тепло!

— Можно всю мочить, — разрешила Елена.

Айн с удовольствием залезла под теплый душ.

— Тепло, — смеялась она. — Приятно!

Когда девушка вымылась, Елена укутала ее в полотенце и помогла выйти из кабинки, повторяя:

— Тепло, приятно.

— Еще хочу играть, — захныкала Айн.

— Мы поиграем в другой раз, я не обману! Только не лежи на полу, лежать надо в кровати.

Айн кивнула.

— Я буду хорошая, буду лежать в кровати. Ты друг Елена, ты уйдешь и вернешься, я буду хорошая.

— Правильно, ты хорошая. Веди себя хорошо, я вернусь, и мы еще поиграем.

— Я буду ждать тебя, Елена.

Елена вышла, заперла дверь, встала у стены и прикрыла глаза. Ну что ж, начало отношениям положено, теперь нужно узнать, что в ней особенного, кроме того, на что обратил внимание доктор.

— Всю неделю Елена провела с Айн — занималась с ней. Девушка все очень быстро схватывала, ей не приходилось ничего объяснять дважды. В результате занятий с Еленой она усовершенствовала навыки личной гигиены. У нее значительно расширился словарный запас, она научилась читать, перестала разговаривать короткими фразами. В целом ее уровень развития вырос с 3 лет до уровня 8-9 лет. Айн очень привязалась к Елене. Настолько, что решила доверить ей свои тайны.

— А я умею вот так, — Айн подошла к столу с лежащим на нем электронным ключом. Сосредоточенно поглядела на ключ. Ключ стал медленно двигаться к краю стола, пока не упал на пол.

Елена потеряла дар речи, а Айн, видя ее реакцию, испугалась.

— Прости, не буду так больше, я буду хорошей! Только не уходи!

Елена взяла себя в руки и улыбнулась.

— Нет, нет, я не уйду, мне понравилось, ты хорошая, ты молодец! — успокаивала ее Елена. — Кому ты еще показывала то, что умеешь?

— Никому, только тебе, — она обняла Елену, — не уходи!

Елены высвободилась из ее объятий, — я не уйду, ты умница, только никому больше это не показывай.

— Накажут?

— Нет, не накажут. То, что ты умеешь, это не плохо, только больше никто так не умеет.

— И ты не умеешь? — удивилась она, глядя на Елену.

— И я. Если кто-то узнает, что ты умеешь, он может захотеть понять, как ты это делаешь, и вот тогда...

— Будут эксперименты, — продолжила за нее Айн. — Я не хочу эксперименты, потому, кроме тебя, больше никогда никому не покажу!

— А что ты еще умеешь?

— Иногда умею знать, что ты думаешь.

У Елены внутри все похолодело, она прикрыла глаза, чтобы успокоиться.

— Сегодня день сюрпризов, — подумала она, в слух же сказала: — Ты слышишь только то, что я думаю, или то, что думает любой другой человек?

— И ты и любой другой. Но тебя слышать у меня получается лучше. Это плохо, слышать, что думают другие?

— Нет. Но люди очень не любят, когда кто-то знает, о чем они думают.

— И ты не любишь?

— И я не люблю.

— Почему? Ты хорошо думаешь, мне нравится.

— Я не всегда думаю хорошо. И то, что я думаю, — это секрет. Если я захочу, чтобы ты его знала, я тебе сама расскажу.

— Хорошо, я постараюсь не знать, что ты думаешь, но иногда ты думаешь очень громко, и я не хочу слушать, но все равно слышу. Как сейчас.

Елена напряглась.

— А что я сейчас думаю?

— Ты устала, ты чуть-чуть боишься, еще ты волнуешься, еще... Разное есть, не знаю, как называется.

Елена с огромным облегчением вздохнула.

— Ты слышишь не то, что думают люди, не мысли. Ты читаешь эмоции.

— Эмоции... — задумчиво повторила Айн незнакомое слово.

— Да, это то, что ты назвала, еще это радость, грусть, сожаление, ревность и еще очень много разных.

— У тебя немножко радость сейчас? — считала она состояние Елены.

— Да. Потому что читать эмоции не так опасно, как слышать мысли, поэтому я немного рада.

— Иногда я вижу картинки из твоей головы...

Елена едва не разрыдалась и с трудом удержалась от желания немедленно уйти. Еще одно подобное признание, и ей потребуется помощь специалиста... Айн подошла к ней и обняла.

— Не надо, я не буду больше их смотреть, никому не скажу, что я умею. Ты придешь еще? — с надеждой спросила она.

— Конечно, приду, — через силу улыбнулась Елена.

— Не обманешь? — жалобно поинтересовалась девушка.

— Нет.

— Хорошо. У меня есть еще секрет... — прошептала она

"Боже, что еще?" — мысленно застонала Елена, но тут же взяла себя в руки и одобряюще улыбнулась.

— Меня наказывали... — она замолчала, Елена терпеливо ждала, Айн продолжила, — не доктор. Доктор никогда не наказывал, только эксперименты делал, уколы, но он не наказывал.

Елена молча слушала.

— Я один раз убежала, но меня поймали охранники и наказали. Здесь, — показала она на пах, — и здесь, — показала она на грудь. — Сказали, если я расскажу доктору или еще кому, они меня снова накажут.

— Сколько раз тебя наказывали?

— Много...

— Сколько их было?

— Три. Один наказывал, и два держали, потому что я сильная...

У Елены потемнело в глазах. Она обняла девушку.

— Тебя никто больше так не накажет, я обещаю. — прошептала она.

— Я знаю...

Елена вышла из каюты Айн, ее трясло от злости и ненависти.

"Тупой, слепой, бесчувственный идиот, который не видит, что творится у него под носом, — думала она о докторе, — а может он и знал о том, что охранники творили с Айн, но ему было все равно. А охрана... Айн практически ребенок... твари..." Ей хотелось убить доктора. Медленно и мучительно. И не только его. Она сползла по стене вниз и закрыла лицо руками.

— Коммодор, вам плохо?

Елена подняла голову.

— На нее внимательно глядели синие глаза в обрамлении пшеничных волос.

— Лейтенант... Майкл...

— Берковиц, — закончил он за нее. — Вам помочь?

"В конце концов, — подумала Елена, — Почему бы нет..."

— Да. Когда заканчивается ваша смена? — спросила она его.

— Только что закончилась, — констатировал он.

— Тогда покажите самый короткий путь до вашей каюты... молча...

Лейтенант кивнул. И повел ее за собой.

Елена открыла дверь его каюты своим универсальным ключом и им же заперла каюту изнутри, затем обняла лейтенанта за шею.

— Коммодор... — начал было лейтенант, но она не дала ему договорить, закрыв рот поцелуем.

— Комм... — снова попытался лейтенант, но она закрыла ему рот ладонью одной руки, а другой расстегивала его мундир. — Ты хотел мне помочь, вот и помогай, молча...

Лейтенанту больше нечего было сказать...

Пока лейтенант был в душе, Елена оделась, сняла с шеи подвеску на цепочке в виде цветка с серединой из зеленого камня — подарок Ветра.

— Иди сюда, — позвала она лейтенанта, когда он вышел. — Смотри внимательно в центр цветка, в глубину камня...

Лейтенант подчинился. Елена раскачивала кулон, тихо монотонно говорила фразы, которым научил ее Ветер, и внимательно наблюдала за состоянием лейтенанта. Когда глубина транса показалась ей достаточной, она сказала: "Когда я хлопну в ладоши, ты будешь помнить, что после смены чувствовал себя очень уставшим, сразу пошел к себе в каюту, никого не встретив, и лег спать". Лейтенант повторил ее слова. Елена убрала кулон, открыла дверь, громко хлопнула в ладоши и тут же вышла.

Ночью она не могла заснуть.

"Дура, — думала она о себе. — Зачем я это сделала... Хотя, с другой стороны, если сделала, значит, в этом была необходимость. Ну, хоть догадалась позаботиться, чтобы лейтенант ничего не помнил... Идиот, — думала она о докторе. — Не сумел понять Айн, кроме того, оказался совсем не таким, каким я его помнила — раньше он был умным, энергичным, хоть и немного рассеянным, а теперь стал ограниченной лабораторной крысой. Если он не справится с возложенной на него задачей... О, — Елена представила, что с доктором сделают Вэй и Марк в случае неудачи. — Хотя в этом случае мне, как и Карен, будет уже все равно. Значит, надо сделать так, чтобы от доктора зависело как можно меньше. Айн — чемодан сюрпризов, один другого сногсшибательней. И я буду дурой втройне, если отдам ее доктору". Наконец она уснула, но спала очень беспокойно. Ей снилось, что она в объятиях лейтенанта Берковица, на месте которого время от времени почему-то оказывался Марк. А в объятиях Марка ей было хорошо и спокойно...

Утром Елена пришла к доктору на очередное обследование. Было запланировано повторное сканирование ее ментальной карты и карты Карен. Предыдущие результаты доктора не устроили — он сказал, что слишком много посторонних шумов, и предложил снять карту еще раз.

Получив результаты считывания, доктор нахмурился. Елена поинтересовалась.

— Что случилось?

— Смотрите сами. Видите активность в этой области?

— Ну?

— Вчера ее здесь не было, несмотря на неточные результаты предыдущего сканирования.

— И что это значит?

— Обычно подобная активность свидетельствует об интеграции. Похоже на начало процесса. Если у коммодора та же картина, с 95% вероятностью это то, о чем я сказал.

— Проверяйте!

С этими словами Елена отдала доминирование над телом Карен. Доктор снял показания приборов, и Елена тут же вернулась.

— Смотрите сами, у вашей сестры та же картина!

— Черт, как не вовремя! — пробормотала Елена, схватившись за голову...

Доктор развел руками.

— Обычно подобное никогда не бывает вовремя. Что будете делать?

Елена задумалась, она отчетливо помнила все, что ей говорил Ветер: "Интеграцию может запустить все, что угодно: стресс, воспоминание, любая мелочь. Узнаешь об этом по пересекающимся воспоминаниям — будешь вспоминать то, что произошло с Карен, а она то, что произошло с тобой. Возможны сны с нетипичным содержанием. Сама поймешь, когда увидишь. Головные боли могут быть, могут не быть. Как быстро будет протекать процесс предсказать сложно, но чем сильнее личности, тем быстрее. Выводы сама делай. Обратить можно, но без меня сама ты это не сделаешь. Ты умница, детка, но прости, у тебя не получится. Если меня рядом не будет, единственный вариант заморозить процесс — уснуть глубоко и без сновидений. Практически на грани комы. Это опасно, но тут тоже сама выбирай. Если ты попадешь домой в медикаментозном сне, я все пойму и постараюсь помочь. Не паникуй, лучше перестраховаться, чем недооценить...".

— Вы сможете меня усыпить так, чтобы без сновидений и чтобы сон длился без ущерба здоровью до момента прилета на Тарон? — спросила она у доктора.

— Да, конечно, но что это даст? Вам понадобится психоменталист, чтобы оценить степень запущенности процесса и как-то скорректировать изменения в личностях.

— На Тароне есть такой человек.

— Сомневаюсь...

— Сомневайтесь, мне все равно, только сделайте, как я прошу! — нетерпеливо потребовала она.

— Как скажете...

— Тогда готовьте все, а мне нужно решить несколько вопросов...

Елены вышла от доктора и остановилась, чтобы собраться с мыслями и ничего не забыть: Айн, флот, сообщить Ветру и родителям. Обозначив себе задачи, она направилась их решать. Так, сначала Айн...

Она направилась к каюте Марка. К счастью, он был у себя.

— Марк, мне нужна твоя помощь! — без предисловий начала она.

— Обязательно именно моя? — удивился он.

— Я знаю, как ты ко мне относишься, но если бы я могла, то обошлась бы без тебя!

— Хорошо, — он согласно наклонил голову, — говори, что от меня требуется.

— Помнишь эксперимент доктора?

— Это тот дикий, который кусается? — Марк незаметно для себя потер место укуса.

— Да, только она не дикая уже, а вполне цивилизованная.

— Я рад за нее, но не пойму при чем здесь я?

— Присмотри за ней, пожалуйста. Я начала с ней заниматься, она стала более-менее адекватной. Просто заглядывай к ней хотя бы раз в день и разговаривай с ней, не давай никому ее обижать.

— Ее обидишь!

— Ты не прав! Поверь, у нее есть масса основания для того чтобы быть агрессивной. И на самом деле ее очень легко обидеть. Я не прошу ничего сверхъестественного, просто будь с ней самим собой. У тебя это очень хорошо получается, потому и прошу именно тебя.

— А она не испугается меня, не начнет кусаться? — опасливо поинтересовался Марк.

— Нет. Я вас познакомлю. Только есть пара нюансов...

— Ну что еще? — закатил Марк глаза.

— Она не совсем обычная... Только не пугайся, она умеет двигать предметы силой мысли, считывать эмоции и, кажется, еще читать мысли.

Марк недоумевающее глядел на Елену.

— Я не сошла с ума! — предвосхитила она возможную реплику Марка. — Я потому и прошу именно тебя о ней позаботиться. Ты честен и часто говоришь то, что думаешь, больше никто не подойдет. Доктор не в курсе ее талантов, и я очень прошу не просвещать его в этом отношении!

Марк глубоко задумался, потом все же высказался:

— Ты уверена в том, что сейчас о ней сказала?

— Да, абсолютно! — категорично ответила она.

— А почему доктору нельзя ничего говорить?